Ворон и Лисица (гет)

5 курс.

Солнечный свет заманчивыми потоками манил сквозь прорези ставней. На улице витал аромат ясного неба и свободы. Кое-кто скучал по полётам на метле и ветру в волосах в этот момент, кто-то по красивому платью, кто-то по весенним улыбкам девчонок, а кто-то просто по книге, посвящённой астрологии и звёздам…

На заднем ряду скучали двое пятикурсников. Бесбашенная Лили Поттер и хладный Скорпиус Малфой. За другими партами сидели другие провинившиеся после инцидента с упавшей водяной люстрой в холле — Хьюго, Кэтрин, Дороти и Лилиан Нотт. За окном весенний ветерок завлекал на выходные прогулки, солнце манило воздухом каникул, смех учеников, сдавших СОВ, разъедал нутро наказанных учеников задором счастья.

Поттер, Малфой, Уизли, МакГрегор, Нотт и Лонгботтом выслушивали претензии Макгонагалл к своему поведению, манерам, хулиганствам в школе за последние года. Кто-то их осуществлял специально, кто-то — непреднамеренно. Поттер, как ни в чём не бывало, спала за партой, Малфой скрестил руки на груди и отстранённо смотрел сквозь очки в окно, Макгрегор теребила золотистые локоны и поджимала накрашенные губы, Уизли пытался не выказать волнения за опасения лишения значка старосты, но рука так и взметалась теребить кудри на затылке. Лонгботтом была бледна и на грани свалиться в обморок.

— Я оглох от вчерашнего Громовещателя мамы, — прошептал Хьюго Дороти, трогая себя за покрасневшее ухо. — Зато папа сразу прислал мазь для ушей.

Выслушав нотации и получив задание для наказанных от директора Макгонагалл, провинившиеся поспешили выполнять его. Естественно, не все. Задание состояло в том, чтобы раскрасить специальной защитной краской домики для птенцов золотых сниджетов. Вручную. Нотт и Малфой наотрез отказались работать руками и отсели подальше от Кэт и Дороти, которые ответственно принялись за задание.

Лили Поттер вытащила из внутреннего кармана оранжевой мантии наказанного белый свёрток. Волшебный твистер. Лили с Хьюго принялись в него играть, сдвинув некоторые парты к стене. В Комнату Отшельников завалились близнецы Скамандеры, наказанные за запуск бешеных шоколадных лягушек на балу. Лисандер, пуффендуец с дредами, присоединился к волшебному твистеру, Его брат Лоркан мрачно отсел от всех подальше, раскрыл журнал Придиры и невидимостью полностью скрылся от глаз окружающих.

— Вот бы я так же могла, — фыркнула Нотт, позавидовав невидимости Лоркана. Нотт поморщилась от безумного хохота Лили Поттер, которую только что волшебный твистер окатил краской. Отличие от маггловского было в том, что помимо трудностей в положении тела при игре в твистер, разноцветные круги могли ещё обстреливать игроков краской в любую часть тела. На своей оранжевой мантии наказанного Поттер перевернула своим волшебством (палочки в Комнате Отшельников отбирали) буквы своей фамилии в Реттоп. Просто так. Смысла в этом не было никакого (кроме как позлить МакГонагалл и Джеймса).

Кэтрин возмущённо оглядывала шумных играющих Лили, Хьюго, Лисандера и лениво расположившихся слизеринцев у стены. Никто не собирался помогать им с Дороти красить скворечники. Кэтрин подошла к Нотт и грозно помахала кисточкой перед лицом слизеринки.

— В жизни это в руки не возьму, — Нотт беспечно разглаживала свои блестящие смольные волосы. В этот момент в неё прилетела краска с твистера. Послышалось “Упс!” с уст ухмыляющегося Хьюго. Возмущённая до глубины души Нотт выхватила кисточку с краской у Кэтрин и запустила ею в Хьюго, тот ловко со смехом увернулся.

Нотт поняла, что посидеть спокойно не удастся и ворча присоединилась к Кэт и Дороти за окраской. Весь процесс недовольно шипела.

— Зато не разбираем экскременты единорогов как в предыдущем наказании, — улыбнулась сияющей улыбкой Дороти, но тут же сникла под штормовым настроением Нотт.

— Между прочим, их фекалии очень ценный ингредиент в масках для лица, — Кэтрин знала всё о моде и косметологии в мире магии. — Их эффект очень благоприятно сказывается на состоянии кожи лица. Моя мама…

— Какие только пластические операции не делала твоя мама, — ядовито протянула Нотт.

— Да, моей маме очень нравятся услуги косметологии, — гордо заявила Кэтрин, похлопав своими идеальными ресницами, — они дарят волшебницам настоящую красоту.

— То-то и видно, МакГрегор, что твоё лицо сияет как единорогова задн… — загоготала Поттер, перевалившись за спину Лисандера, и запутавшись в его дредах. Лисандер уже был обстрелян жёлтой краской, лицо Поттер — синей, нос и уши Хьюго перемазаны зелёной.

— Пошла ты, Поттер! — Кэтрин пыталась перекричать дикий хохот Лили. — От меня, по крайней мере, единороги не уносятся вскачь! А ведь они обожают прикосновения девушек! Конечно, ты же ведь не девушка, а тролль!

Поттер вскочила в шутливую боевую стойку, Кэтрин резко поднялась, уронив скворечник. Волосы Кэтрин из золотистого от злости окрасились в огненно-красный. Хьюго поспешил разнимать намечающуюся женскую ссору. Скорпиус окрикнул Лили, и только тогда та успокоилась. Хьюго мило дал подзатыльник Лили за оскорбления его возлюбленной Кэтрин, Лили вступила в братские бои с Хьюго, перепутав все круги на твистере, в итоге твистер начал фонтаном обстреливать Лили, Хьюго и присоединившегося в хаотичную драку Лисандера.

Лисандер, способностями хамелеона, скрылся на разноцветном твистере, поджидая Лили и Хьюго, и, как только те терялись, подставлял их под обстреливающий краской круг. Дороти, громко икая, хихикала над школьными идиотами. Весеннее солнце лучиками гуляло по заляпанным частям тела запыхавшихся Лили, Хьюго и Лисандера. Дороти услышала шкрябание за окном и побежала туда, поняв, что Тото прибежал к наказанной хозяйке, требуя лакомств из карманов Дот.

Кэтрин сияла влюблённой улыбкой, украдкой поглядывая на защитившего её Хьюго, который ел спрятанный с утра сэндвич и озорно подмигивал своей пассии. Кэтрин тут же отворачивалась, её уголки рта украшали смущённые ямочки. Нотт переглянулась со Скорпиусом, и оба закатили глаза от тошной им “милоты” происходящего в Комнате Отшельников. В это время измазанная краской Лили Поттер достала старенький айпод с наушниками, протянула его Хьюго, тот своим даром “включил” на нём музыку, Лили запрыгнула на парту, за которой сидел Скорпиус и пыталась вывести из себя своего холодного слизеринского друга. Тот бесстрастно продолжал смотреть в окно, но на припеве Бритни Спирс “Toxic” и хаотичные танцы Лили, имитирующие почти что брачный танец лунных тельцов, не смог сдержать смеха, сняв очки и утирая выступившие на глазах слёзы.

— Как эти двое подружились, я всё в голову никак не возьму, — Нотт покачала головой, помогая Кэтрин закрашивать крышу скворечника.

— Моя мама очень любит Прорицания, и на уроках Трелони она слышала легенду о Дуалах, маги с родственной душой… — загадочно начала Кэтрин, сравнивая как её безупречный маникюр смотрится на фоне окрашенной крышки домика для птенчиков.

— Упаси Салазар, если эти двое родственные души, я убью себя Авадой в висок… — прошипела Нотт.

В Комнату Отшельников отчётливо выверенной поступью ботинок чинно вошёл Джеймс Поттер. Наказанным всегда назначали куратора, чтобы тот следил за происходящим, но в этот раз всегда такой пунктуальный Джеймс почему-то задержался. Осмотрел сидящих на полу и измазанных краской Хьюго и Лисандера, выплясывающую танцы Лили перед носом Скорпиуса и висящий в воздухе журнал Придиры.

— Минус 10 очков Слизерину за упоминание Непростительных (“Какого хренового Салазара, Поттер?! — Ещё минус 5”). Всем остальным минус 20 очков за нарушение дисциплины. Кроме Лонгботтом, с неё — минус 10 за подкармливание с окна животных, — бедная Дороти от неожиданности неуклюже шмякнулась с подоконника, её вовремя подхватил Хьюго.

— Животное — это ты, Джимми…

— Лили Луна Поттер (Лили побагровела), ещё минус 10. — Джеймс палочкой вырвал айпод из рук Лили. Она воинственно подбоченилась, всё ещё измазанная с ног до головы краской.

Нотт была возмущена до предела. Хотя, помнила, что после войны упоминания Непростительных в школе каралось штрафными баллами. Джеймс магией очистил краску с наказанных, конфисковал твистер и жестом пригласил очередного наказанного в Комнату Отшельников. Громилу Пала Стивенсона.

Комнату сразу окатило более пасмурное и настороженное настроение. Джеймс с прямой осанкой уселся присматривать за наказанными. Лили хмуро слезла с парты, лениво подтащилась со Скорпиусом к покраске скворечника. Скорпиус делал всё выверенно и методично, но иногда путал очередность действий. Лили пришлось шёпотом объяснять Скорпиусу как забивать гвозди и для чего нужна отвёртка. Услышав их, Стивенсон загоготал противным басом. Его возмущали неумелые движения Скорпиуса при маггловских занятиях.

— Кто вообще согласился рожать от твоего отца, от крови самого Пожирателя, — пробасил Стивенсон, нечаянно сломав небрежным движением дверцу скворечника.

Атмосфера в Комнате тут же накалилась. До всех донеслось жуткое высказывание Стивенсона. Ситуацию ухудшило то, что недавно была памятная дата дня рождения Астории. Лили очень поздно заметила опасную ледяную молнию в глазах Скорпиуса, схватила его за руку, и тут, каким-то образом, мысль о невербальном заклятии “Сектумсемпра”, пронёсшаяся от ненависти в голове Скорпиуса, передалась Лили и она, не желая того, рукой, к которой прикоснулся Скорпиус, прокляла Стивенсона. Лили и Скорпиус отшатнулись от Стивенсона в страхе, но не выпустив ладони друг друга. Как ни странно, плотную грубую кожу Стивенсона это заклятие не особо проняло. На его школьной рубашке стали проступать лишь бледные пятна крови, на руках, оголённых с закатанными до плеч рукавов рубашки, появились только мелкие ссадины. Стивенсон был настолько мощен, что его не брала даже Сектумсемпра. Но Пал понял, что Лили и Скорпиус прокляли его.

— Твою ж мать! — воскликнула Кэтрин, приложив ладони ко рту. Нотт шикнула на неё.

Их услышал Джеймс Поттер. Мигом вскочив со стула, уронив свои бумаги, запутавшись в мантии, подскочил к ссорящимся.

— Что вы натворили?! — Джеймс выхватил палочку, но не знал заклинаний, останавливающих действие заклятия. Джеймс, казалось, взглядом хотел прибить Лили и Скорпиуса. Лили, напуганная, держалась за ладонь Скорпиуса и отступала другу за спину, подальше от гнева старшего брата. Скорпиус тяжело дышал, слова Стивенсона звоном отдавали в ушах.

Стивенсон ощупывал промокшую от крови рубашку. Заклятие не подкосило его. Громила Пал даже не поморщился от боли, хотя некоторые капли крови с руки падали на пол. Джеймс, растерявшись, поспешил в больничное крыло, запретив хоть кому-то покидать Комнату Отшельников. По пути споткнулся о скворечник и чуть не упал. Джеймс всегда неистово пугался и терялся, когда Лили теряла контроль над своим даром.

Все поразились стойкости Стивенсона. Хьюго знал, что Скорпиус знает контрзаклинания, но тот излучал такую волну ярости, что точно не собирался помогать. Стивенсон почти не чувствовал боли, но шок и злость накрыли его. Он грозно и мощно начал наступать на Лили, подумав, что она была инициатором проклятия. Скорпиус выступил перед подругой. Меж пальцев Хьюго заискрили разряды электричества, чтобы в случае опасности, кинуться кузине на помощь. Нотт попыталась эмпатией контролировать страх Кэт и Дороти, хотя сама не меньше испугалась Громилу. За окном тревожно шкрябался и скулил Тото. Лоркан и Лисандер трусливо скрылись невидимостью и хамелеонством в обстановке. Закатанные до плеча рукава рубашки Стивенсона стали рваться из-за выступающих от ярости мускулов.

В Комнате Отшельников на данный момент собрались почти все ученики, которые обладали неясными и непонятными им самим способностями. Лили так напугалась своей вырвавшейся стихийной магией, что впала в ступор, и если бы не рука Скорпиуса, в которую она вжалась со всей силой, то Лили окончательно бы потеряла опору. Её выкрашенные в чёрный волосы снова порыжели.

Стивенсон осмотрел всех вокруг и неприятно загоготал.

— Посмотрите, вот вы, все здесь. Проклятые выкидыши. А ты, — Стивенсон ткнул пальцем в сторону Лили, — такая же чокнутая, как твоя мамка. Я знаю ту историю, как в её голове год прожил Тёмный Лорд, видимо, это передалось дочурке. Такая же чокнутая.

Лили собиралась кинуться на Стивенсона, но её за талию удержал Скорпиус. Лили сбила тому очки, но Скорпиуса это не смутило. Помочь удерживать бунтарку прибежал Хьюго, но Лили всё равно прорвалась и от всей души врезала стопой в кеде Стивенсону в пах. Стивенсон слегка согнулся от боли. Нотт выскочила чуть вперёд.

— Поттер, уймись! Он же тебя покалечит!

Но когда Лили в гневе, её не остановить. Лили расправила руки, парты вокруг неё начали слегка трястись и отодвигаться в сторону. Её накрыл такой же гнев, как и Скорпиуса минуту назад.

— Как ты можешь защищать его?! — Стивенсон, согнувшись, и, держась за причинное место, кивнул в сторону Скорпиуса. Малфой пытался остановить Лили, но без очков промахнулся и Лили магией отодвинула друга в сторону от себя. — Его отец наблюдал, как пытают твою тётку Грейнджер (на фоне послышались громкие трески электричества), как держат в подвале твоих родственников! Мои дед и бабка, магглы, погибли в метро, при обвале, когда Пожиратели Смерти устроили там катастрофу! Мамаша Малфоя предала память погибших, дав жизнь роду крови Пожирателей, мать Малфоя…

— Я въ**ала тебе не за мать Малфоя, а за свою маму, урод! — Лили гневно взмахнула руками и из её носа пошла кровь. — А это тебе за маму Скорпиуса!!

Одна парта взлетела в воздух и со всей силой врезалась в Стивенсона. Тот покачнулся и упал на колени. В таком виде их застали влетевшие в Комнату Джеймс Поттер, целитель Хогвартса и Скарлетт Стивенсон, мать Пала, оставшаяся в Хогвартсе после бала.

Час спустя.

— Лили, ну что с тобой не так? — Гарри Поттер удручённо покачал головой. Протирал очки о полы своей рабочей мантии. На груди — потрёпанная нашивка главы аврората Британии.

— Он обижал семью Малфоев.

Мистер Поттер вздохнул. Избегал взгляда своей дочери. Такой же лохматой и такой же вспыльчивой, как и он сам в свои пятнадцать лет. Надел назад свои круглые очки.

— Ты должна делать выбор всегда. И в лучшую сторону. Вступаться таким образом — это не выход.

— А как надо? Как Джимми, трусливо выбежав из Комнаты?

— Джеймс поступил благоразумно, позвав помощь. Иначе мистер Стивенсон истёк бы кровью.

— Был только один выбор. Джимми просто трус. Всегда выбирает только трусливые методы решения! А Стивенсон всегда первый вызывает конфликт! Мне приходится вступать в драку!

— Человека определяет не заложенный в нём характер, а только его выбор. Ты не должна идти на поводу своего гнева, а думать прежде головой.

— Опять цитаты Дамблдора? Человека, который пожертвовал бы тобой смертельно и не моргнул?

Гарри очень долго смотрел на дочь проницательным взглядом помудревших и уставших зелёных глаз. Подбородок отца покрывала неухоженная недельная щетина. Гарри говорил очень-очень тихо, от чего Лили покрылась стыдливыми мурашками от непонятного страха. Она чувствовала, ощущала, что отец боится её.

— Лили, я как будто иногда тебя совсем не знаю.

Лили нервно топала ногой.

— Я самый лучший игрок в квиддич в школе, с самого детства мой лучший друг — Малфой, и я обожаю рисовать единорогов.

Лили и Гарри Поттеры долго смотрели друг на друга, потом лицо Гарри почерствело, а голос приобрёл обычный будничный тон отца.

— Не паясничай, Лили.

Гарри подобрал полы грубой рабочей мантии и ушёл восвояси. Лили было нечего ответить отцу. Она задумчиво протирала носом кеды пол. Услышала сзади тихие шаги. Их Лили узнает из тысячи. Даже не обернулась.

— Ну, строго говоря, твоего отца нельзя винить, что он тебя совсем не знает. Ты не рисуешь единорогов, а на одном матче ты чуть не упустила снитч, так что, — иронично цокнул языком Скорпиус, — теоретически, ты не самый лучший игрок в квиддич.

Лили больно толкнула Малфоя своим плечом. Скорпиус тепло улыбнулся. Посмотрел в потолок, засучив руки в карманы. Сегодня Слизерин заработал ещё дополнительные штрафы, сместив их факультет на самое последнее место в гонке за призом между факультетами.

— Но ты хотя бы не отрицаешь, что я твоя самая близкая подруга? — усмехнулась Лили.

— У меня нет подруг, — холодно отрезал Скорпиус. — Но как друг, — тон юноши потеплел, — как друг, Лисица, ты для меня дороже всего на свете.

Лили вздохнула и молча приникла головой к верному плечу своего такого родного Ворона.

6 курс. Комната Отшельников после Дня Влюблённых Инферналов и разгромленной библиотеки.

Скарлетт Стивенсон распинается в речи, что Хогвартсу нужны новые меры дисциплины, связанные с отсутствием методик контроля новых всплесков мутации в генах волшебника. Что-то очень долго говорит о контроле, общем благе, дисциплине, новом слове в образовании и новой эре в мире волшебства.

Учеников ждёт распределение по Шармбатону и Дурмстрангу, согласившимся на эксперимент по новым мерам обучения учеников с более раскрытыми способностями. Скарлетт пытается сделать ацент на том, что ученики с таким даром — особенные. Дороти слушает с нескрываемой воодушевлённостью на лице. Лилиан Нотт с подозрением. Закончив свою речь, сопровождающуюся бряцанием рубиновых браслетов, Скарлетт обвела руками отобранных учеников для обмена, словно обнимая их, говоря, что всех ждёт в открытые двери новой эры. На груди её целительского халата сверкала нашивка обновлённой больницы Святого Мунго.

Скарлетт Стивенсон объявила, что она — новый заместитель директора в Хогвартсе и начала зачитывать списки о зачислении в иностранные школы.

Лили Поттер на словах, что её распределили в Шармбатон, плюнула на парту и выскочила за дверь. Кэтрин МакГрегор разодрала свой маникюр при объявлении её обучения в Дурмстранге. Нотт стала биться головой об парту. Хьюго подозрительно сощурился. Обменялся взглядом со Скорпиусом. Скорпиус сохранял холодное безразличие. Хьюго не доверял Скорпиусу последнее время, но только с ним можно было обсудить подозрения о том, почему учениками для обмена внезапно оказались почти все ученики именно со сверхспособностями.

Хьюго почти подошёл к Скорпиусу, как того настигла МакГонагалл и произнесла фразу сожаления о их ссоре с Лили в библиотеке.

— Сколько уже можно, мистер Малфой? Нести эту ненависть сквозь поколения? Когда наступит век, когда Малфой и Поттер будут друзьями, а не врагами?

Хьюго встал как вкопанный. Скорпиус быстро заморгал, но хватило ума лишь только кивнуть удаляющемуся директору МакГонагалл. Заметив рыжую голову, направился к Уизли. Оттащил того в подземелья. Подземелья сохраняют шёпот сплетен, надёжно запечатав их в своей сырости.

— Ты тоже заметил? — спросил Хьюго.

— Что МакГонагалл вдруг резко забыла, что мы с Поттер дружили с детства? Конечно заметил, — Скорпиус резко оборачивался вокруг, вычисляя, слышат ли их.

— Империус? — поинтересовался Хьюго.

— Нет… — Скорпиус задумался и стал постукивать себя по носу, как всегда делал, когда уходил глубоко в раздумья. — Я бы понял. Тут что-то другое…

— Оборотное?

— Тоже нет. Но это точно не та МакГонагалл, что мы знаем.

Скорпиус тогда экспериментировал с Нитями и почти утратил контроль над эмоциями. Но подумал о том, что информация о подмене личности директора Хогвартса будет интересна Троакару.

— Вот, — Хьюго протянул Скорпиусу какие-то артефакты.

Скорпиус, прежде чем протянуть свою бледную ладонь, недоверчиво смерил взглядом Уизли.

— Ты мне что, доверять стал?

— Что бы ты там ни делал с собой, Малфой, ты ещё в плену Непреложного Обета с Лисицей. А я ваш адъютант. И ты будешь слушать то, что я говорю. — Взгляд Скорпиуса заледенел. — Передай это Кэтрин и Нотт. Это раздала МакГонагалл мне и Дороти накануне, как подозревая, что с ней могут что-то сделать.

Малфой повертел в руках странные вещицы, которые ему передал Хьюго.

— Это артефакты факультетов. МакГонагалл как чувствовала и переживала; она, видимо, не доверяет Скарлетт. Это то, что она передала Когтеврану и Слизерину при отъезде в другие школы. Вот это, — Хьюго указал на компас, — артефакт Когтеврана. Передай его Кэтрин. А это, — в руках Хьюго повертел бутылёк с прозрачной жидкостью, — вода из Авалона. Это передай Нотт.

— Какие интересные вещицы. Может, сейчас же толкнуть им вампирам на чёрном рынке? — оскалился Малфой.

— Малфой… — угрожающе начал Хьюго.

— Это же ведь ты распустил информацию о моей связи с вампирами, да, Уизли?

— А был неправ? Я должен был. Чтобы и её уберечь от тебя.

Малфой понял, что Хьюго говорит о Лили.

— А мне показалось ты это сболтнул при незаконных карточных играх с вампирами, — хитро ухмыльнулся Скорпиус. — Что касается Лили…

— Она знает цену дружбы с тобой, Малфой. Ещё с тех пор, как ты оставил шрамы ей на груди.

— Это по твоей наводке.

— А меня спутал Стивенсон, сказав, что узнал недавно очень интересное заклинание. Нам было всего двенадцать, Малфой, но теперь мы не дети. Тебе пора выпутываться из связи с вампирами и тёмной магией, а пока, попытайся сделать хоть что-то полезное.

Два бывших товарища начали расходиться, но Малфой словно решался что-то спросить. Хьюго на секунду остановился. Может Малфой хочет разъяснить, почему Кэтрин напала на него в День Инфернального Валентина? Но Скорпиус ответил лишь, что передаст Кэтрин и Нотт артефакты и удалился в темноту подземелий.

В это время. на лестнице, ведущей в кабинет Прорицаний, Скарлетт Стивенсон нашла флакон духов в брошенной сумке Лилиан Нотт с зельем АнтиАмортенции, свёдшим половину школы с ума, и очень-очень заинтересовалась данной находкой, опасно бряцая рубиновыми браслетами.

7 курс. Дурмстранг. Настоящее время.

— Это что?

Нотт вертела в руках пузырёк с жидкостью. Скорпиус, скинув оковы безэмоциональности, вспомнил, что должен был передать Кэтрин и Нотт для защиты в чужом месте вне Хогвартса. Объяснил им про артефакты Когтеврана и Слизерина. Нотт подозрительно сощурилась.

— Не поверю, что слизеринец не отлил часть артефакта себе.

Скорпиус пожал плечами.

— Мне ни к чему.

— Некого спасать? — ехидно осклабилась Нотт. — “Лисица?” — одними губами ехидно прошептала Нотт в лицо Скорпиуса.

Скорпиус смерил Нотт жёстким взором.

— В благодарность за спасение меня в Гиблой Роще. Всё, точка. — Скорпиус снова закрылся в себе, запахнулся в пиджак и вернулся к готовке зелий.

Ребята проводили время в кабинете алхимии Троакара. Троакар заинтересовался компасом Кандиды Когтевран.

— Компас, указывающий местоположение по созвездиям. Хм-м-м…

Кэтрин сидела в позе йоги и своём обычном виде, без использования метаморфства. Скучающе отбросила компас в сторону от себя. Делала вдох и выдох и тянула руки вверх с самым что ни на есть умиротворённым видом.

— Не понимаю, зачем мне эта штука. Не очень хорошо разбираюсь в созвездиях.

Кэтрин после Гиблой Рощи научилась полностью принимать свою звериную натуру, находя с ней союз через занятия йогой. После случая с колдогризли, Кэтрин обнаружила, что может метаморфмагией превращаться в разных животных. Метаморф-анимаг. Кэтрин мечтала превратиться в красивую птицу, но строение птиц сложное, и Троакар посоветовал ей занятия физкультурой, чтобы расслабить тело и сделать его гибче для трансформаций.

Лилиан Нотт Троакар из коллекции артефактов подарил старинное кольцо для управления эмоциями инферналов. Нотт не верила в магию кольца, но сказала, что чёрный камень в перстне отлично подходит её чёрным нарядам.

Странным образом, но Нотт и Кэт стали доверять Троакару Торменту. Троакар не пугался их способностей, в отличие от многих других. Находясь с вампиром-алхимиком, они прятались от опасностей чужеродного Дурмстранга, который не пришёлся им по нраву, как родной Хогвартс. Лучше быть вблизи знакомого врага, чем отчуждёного, неизведанного Дурмстранга.

Нотт подошла к Скорпиусу, внимательно разглядывая пузырёк с водой Авалона. Очки Скорпиуса запотели от дыма над зельем. Нотт с интересом заметила новую манеру Малфоя готовить зелье. Раньше он следовал инструкции учебника строчка за строчкой, сейчас же его манера готовки стала немного хаотичной, в чём-то импульсивной. Где-то Скорпиус даже перестал чураться импровизации. Зелья получались теперь не всегда идеально, зато некоторые отдавали новизной, а некоторые зелья открывали новые свойства и эффекты. Нотт неопределённо хмыкнула, удивляясь новому Скорпиусу.

— Мне это не нужно. Мне некого спасать, — Нотт протянула воду Авалона Малфою. Тот с недоумением посмотрел на склянку, потом на саму Нотт.

— У тебя есть брат. А у меня — никого, кроме отца.

Нотт задумалась. Взобралась на стол Скорпиуса с ногами, подобрав их под себя. Осмотрела завалы ингредиентов, пергамента и ступок вокруг Малфоя. Скорпиус старался постичь все тайны алхимии вместе с Торментом. Руки Малфоя покрывались всё большим количеством мозолей, платиновые пряди отрастали всё длиннее. Теперь Малфой заправлял их за ухо.

— Мы самые жалкие из списка двадцати восьми, что остались.

— Зато мы остались, — прошептал Скорпиус.

Нотт взглянула в открытое окно, на снежные горы Дурмстранга. Снежинки одиноко летали в воздухе. Позади Нотт и Скорпиуса Кэтрин спорила с Троакаром о целесообразности восстания ликанов против вампиров в 1784 году. Рядом с котлом Скорпиуса по столу гулял крольчонок, которого Нотт спасла в Гиблой Роще.

— Ты правда хотел убить кролика?

Малфой с досадой посмотрел на Нотт. Вздохнул, покачал головой. Его белый приподнятый воротник у шеи был в какой-то саже, узел чёрного шейного галстука немного ослаблен из-за духоты в помещении.

— Я был не в себе.

— А теперь?

— Я не знаю.

Крольчонок запрыгнул на колени к Нотт. Она поглаживала его белую шёрстку своими длинными красивыми пальцами с чёрным маникюром.

—В чём смысл наших способностей?

Малфой сделал пометку в тетради и заправил перо за ухо.

— Иметь силу. Власть.

— Я своим даром не смогла заставить маму полюбить меня в отличие от влекущего её моря.

— Значит, плохо старалась.

—В свой первый раз я заставила парня провести ночь со мной. Применила способности эмпата. А если бы ты мог заставить кого-то полюбить тебя своим даром, ты бы сделал это?

Малфой медленно понимающе кивнул, осознавая, что такое Нотт могла доверить только ему. Другие не поймут. Взглянул на крольчонка. Задумавшись, потянул к нему руку, но кролик испугался и спрятался под ладонями Нотт. Скорпиус отдёрнул руку, медленно сжав пальцы в кулак. Серые глаза за очками грустно сверкали, ища ответ среди стопок пергамента и бардака на столе. Раньше Скорпиус складывал всё аккуратнее.

— Нет. Думаю, что нет. Надеюсь, что нет.

Кто-то грузно ввалился в кабинет Троакара, пока сам Тормент разливал своим ученикам душистый чай. Кэтрин, занимающейся йогой у двери, пришлось отскочить со вскриком. Нотт спрятала кролика, Малфой вытащил палочку. По бите в руках ребята узнали Пала Стивенсона.

— Герр Стивенсон? Полагаю, вы тоже пришли на дополнительные занятия по алхимии? Простите, но я преподаю лишь тем ученикам, кто в состоянии владеть палочкой и читать хотя бы более двух строчек в учебнике, — издевался Троакар.

Нотт с Малфоем очень разозлились внезапному появлению Стивенсона. Они ненавидели его больше всего. Но вид Пала излучал не воинственный настрой, а скорее…растерянный? Ребята первый раз видели его таким. Стивенсон как-то слишком смущённо вертел в руках биту, которая в Дурмстранге стала ему замещать волшебную палочку. Бита из коры снежного дуба стала отличным проводником магии Стивенсона, волшебные палочки вмиг ломались от его исходящей мощи.

Стивенсон двинулся к Нотт, Кэт преградила ему путь. Теперь, владея своим зверем внутри, Кэтрин не боялась Громилу. Её сила оборотня вполне может дать отпор Стивенсонсу.

— Что тебе нужно?! Иди отсюда!

Стивенсон положил биту на пол и поднял руки вверх, показывая, что он пришёл не ругаться. Малфой не опускал палочку.

— Кажется, герр Стивенсон желает что-то показать нам, — пропел Троакар, причмокивая чаем из чашки.

Стивенсон порылся в карманах дурмстрангской мантии и достал оттуда старый пергамент.

— Я не знал… не знал к кому идти. Куда идти. В ту ночь, в Гиблой Роще, я заметил, что в Озере Душ не было моего отражения. Я знаю свойства этого Озера, меня это напугало, — видеть Стивенсона таким растерянным было непривычно. Он мирно присел у стены, даже не взглянув на ребят, прочесывая рукой свои короткие жёсткие волосы. Вены на его висках были напряжены. — Я хотел окунуться в это Озеро, но провалился в пещеру. Она была вся изо льда, а там я нашёл…это, — Пал указал на пергамент, который у него выхватила Кэтрин и судорожно бегала по строчкам глазами.

— Здесь фамилии учеников Хогвартса. Даты рождения, группа крови, описания способностей, и…?

Кэтрин успела дочитать до середины, затем пергамент в её руке рассыпался в пепел.

— Там стояла дата твоей гибели?! — Кэтрин, побледнев, обратилась к Палу. Тот, замешкавшись, закивал. По-прежнему смотрел в пол. Бита одиноко лежала рядом.

Нотт подбежала к пеплу у ног Кэт. Точно такому же, какой образовался в ледяной пещере, когда Нотт пыталась прочесть там свитки. Троакар и Скорпиус медленно подошли к ребятам. Скорпиус сосредоточённо не спускал взгляда с Пала. Применял легилименцию. Судя по всему, Пал был не против.

— Почему в твоих руках свиток не сгорел?

— Очевидно, что на свитке стояла подпись матери герра Стивенсона, я прав, молодой человек? — произнёс Троакар Тормент, не выпуская чашку с чаем из рук в белых перчатках.

Стивенсон согласно кивнул.

— Так почему ты не побежал к своей мамаше? — выплюнула Нотт.

При звуке её голоса Пал как ожил. Встал, держа руки перед собой, показывая, что не собирается причинять вреда Нотт. Медленно подошёл, хотел взять ладонь Нотт, но та отдёрнула руку, ткнув палочкой в мощную грудь Стивенсона.

— Он боится её. Боится своей матери, — подытожил Скорпиус, выходя из плена образов мыслей Пала Стивенсона.

— Мне нужны вы. Ты, — Стивенсон указал на Нотт. — Чтобы ты могла понять какие во мне эмоции. Я… мне нужно знать, что я живой.

— Что…

— В том свитке, в графе “Способности” было написано, что я инфернал. Оживлённый магией и кровью вампира бездушный инфернал.

В алхимическом классе стало тихо. Слышно только биение сердец.

— Вы же… вы же с этими своими способностями. Помогите мне, помогите мне понять… — Стивенсон начал оторопело оглядываться вокруг себя, неуверенно проводить рукой по голове, метаться между партами, ища взглядом нечто такое, ответ на некий вопрос, который никто ему не мог дать. — Я никогда не вижу сны. Магия плохо слушается меня. Я не понимаю эмоции людей вокруг. Крушу всё, что вижу. Но тогда, на Балу, когда ты уронила на меня люстру, — Стивенсон указал на Нотт, — когда заставила ощутить эмоций всех в коридоре, внутри меня что-то щёлкнуло. Хрустнуло. Я… я… мне стало больно, вот тут, — Стивенсон сжал грудь, к которой хотел прислонить ладонь Лилиан Нотт, чтобы она эмпатией нашла в нём следы эмоций. Опять опустился на пол у стены и запрокинул голову, обречённо смотря наверх. — У меня есть странные шрамы на теле. Мой боггарт не принимает никакого образа. Не получается вызвать Патронуса. Зеркало Еиналеж ничего не показывает, даже если я отчаянно чего-то хочу. Гиппогрифы не подходят ко мне. И я… я не могу ничего понять. Живой ли я? Есть ли во мне душа? Ребят… я не хочу быть ожившим мертвецом.

Крольчонок Лилиан Нотт подбежал к Стивенсону, осторожно обнюхал его и запрыгнул к тому на колено, удобно устроившись на крупной ноге Пала Стивенсона.