Победитель по жизни(рабочее) (джен)

Приземление было не из самых приятных: руки увязли в скользкой грязи, а к лицу, которым я так неудачно упал вперед, прилип всякий мусор. Провожу ладонью, стирая мешающую грязь, и оглядываюсь, пытаясь определить свое местоположение.

— Черт, — вырывается против воли, когда на глаза попадаются высокие стебли зеленой травы, закрывающие небо, — черт, черт, черт!

Былой медлительности как и не бывало, тело подскочило и что есть мощи рвануло вперед.

— Слишком поздно, — за спиной раздается детский голос, искривленный непонятными помехами.

Внезапно словно из ниоткуда вокруг материализуется черная пыль. Закручиваясь в причудливые вихри, ее потоки резко устремились прямиком ко мне. Самый мощный поток частиц с размаху ударил точно в грудь, отчего дыхание резко перехватило, когда легкие сжались в болезненном спазме. Я упал на землю и скрючился, обхватив себя руками. Неимоверно сильно хотелось вдохнуть хоть капельку живительного воздуха, которого сейчас так не хватало. Однако тело предательски подводило, отказываясь выполнять свои функции. Занятый борьбой за выживание, я не заметил, как тварь подобралась непозволительно близко, а когда заметил — уже летел от сильного пинка в живот. Отлетев на несколько метров, приземлился на спину и тут же болезненно охнул: к разрывающей боли в легких прибавилась ноющая боль в животе и противный хруст позвоночника.

Кое-как приподнявшись на локтях, я уставился на своего врага: детский силуэт, вероятно мальчика, будто бы состоящий из тьмы, которая периодически отделялась от общей массы, клубилась вокруг. Чернота не давала разглядеть ни лица, ни каких-либо других признаков, способных раскрыть чужую личность. Силуэт сделал шаг, потом еще один и еще, неспешно направляясь в мою сторону. Я дернулся, но тут же вскрикнул: в спине хрустнуло сильней, и я рухнул, не в силах пошевелить ногами. Тем временем враг подходил все ближе, я попытался отползти при помощи рук, но эти попытки были смехотворными и бессмысленными.

Взгляд в панике метался вокруг, силясь найти выход из ситуации, но ничего не было. Я раздраженно выдохнул: ну не могу я умереть вот так… так. Должен быть выход, он есть всегда. Тьма подступила опасно близко, ее маленькие песчинки уже ощущались на коже. Я резво начал рыться в карманах мантии.

«Все не то», — когда очередной пергамент оказался у меня в руках, я в порыве злости швырнул его в силуэт и продолжил свое дело, —

«Нашел!», — вырвалось радостное на грани истерики, когда я нащупал древко волшебной палочки.

Не думая долго, я направил ее на противника, что есть мощи заорав:

—Бомбарда!

Однако, ничего не произошло. Я оторопело уставился на магический инструмент в своих руках.

— Бомбарда! — крикнул снова, но безрезультатно. Тень остановилась, явно смотря на меня, как на умственно отсталого, — Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда, блядь! Почему не работает?!

В полном отчаянии я посмотрел на палочку, словно она меня предала, когда неожиданно раздался тихий смешок. Затем еще один, вскоре тень смеялась как ненормальная, держась руками за живот.

— Какое позорище, — прошелестела она, пару раз хлопнув в ладоши, — и даже не скажешь, что тебе когда-то было двадцать семь лет.

Я ошалело моргнул, отдав свое внимание непонятной твари. Получается, что она в курсе моего попаданства, а раз так, то это очень плохо. Очень.

Внезапно силуэт резко двинулся, оказываясь в паре сантиметрах от меня. Все происходило слишком быстро, но я успел разглядеть все с поразительной точностью. Вот чужая нога приподнимается, чтобы резко опуститься на мое колено. Слышится хруст костей и суставов, я буквально каждым миллиметром тела ощущаю, как рвутся сухожилия и мышцы. Кровь брызгает во все стороны, стекает, смешиваясь с мокрой грязью на земле.

Сдержать крик не получается. Я ору, даже визжу, как свинья, которую забивают мужики на ферме. Противный звук, что я невольно оглушил им самого себя. Из глотки вырываются хриплые стоны вперемешку с мычанием, а это тварь так и продолжает стоять на моей ноге (или правильней будет сказать, того, что от нее осталось), сильнее надавливая.

Сходя с ума от всепоглощающей боли, вскидываю палочку и, отчаянно крича:

— Авада Кедавра! — и снова ничего, только тварь, кажется, развеселилась еще сильней.

— Неужели еще не понял, дурачок, — произносит чудовище, впиваясь когтями в беззащитную шею, — у тебя ведь никогда не было магии. Все, что ты использовал, живя как Томас, принадлежит мне! Откуда у маггла взялась бы магия, сам подумай.

Частицы тьмы, летавшие вокруг, начали собираться вместе, образовывая что-то вроде копья, которое с размаху врезалось в правую руку, аккурат в локтевой сустав. Я взвыл, когда конечность захлестнула агония боли, рефлекторно потянулся второй рукой и схватил копье пальцами, пытаясь вытащить из плоти.

— Выглядишь жалко, — раздалось откуда-то сверху скучающим тоном, — не могу понять, почему именно ты? — Не меняя интонации, тварь сильнее облокотилась на копье, вдавливая его глубже в плоть. И снова этот звук трескающихся костей, не выдержав, я прикрыл глаза, зарыдав в голос. Было больно, настолько больно, что я был готов отдать все лишь бы это прекратилось. Девственность, жизнь, душу — я бы все это отдал, но боги не стремились помочь, закрывая глаза на мои мольбы и крики.

Никто не придет.

А дальше происходило то, что люди обычно называют адом.

* * *

Я открыл глаза, снова в который раз. Только теперь вместо синего неба над головой виднеется выбеленный потолок, уже знакомого медкрыла Хогвартса. Пару раз моргнув и удостоверившись, что это все правда, а не предсмертная агония мозга, а реальность, не то, чтобы уж совсем радостная, но все же…

— Проснулся наконец, — раздалось непозволительно близко. Я подскочил, как ужаленный, готовый защищаться. Ну точнее попытался: тело прострелила вспышка боли, заставившая болезненно охнуть, падая обратно на постель, — Да лежи ты уже! — Бельц, а это была именно она, надавила правой рукой на грудную клетку, прижимая к кровати, — тебе еще предстоит сегодня побегать. Хотя медсестра стоит за тебя горой: «негоже после круциатусов бегать, просвещая всех желающих добраться до правды» , — сказав это, девочка закинула себе в рот какую-то сладость. Заметив, что я на нее смотрю, Белианд порылась в коробке, стоявшей на тумбочке, извлекая оттуда конфету, — На!

Видимо мой взгляд выдал весь тот скептицизм по поводу этой идеи, поэтому закатив глаза, она откусила половину конфеты, а остатки стремительно запихнула мне в рот.

— Жуй уже, не отравлено! Параноик ты наш, — по интонации слизеринки было понятно, что на мое недоверие она никак не обиделась. Решив, что слишком уж по-свински веду себя с человеком, который, вероятно, дежурил у моей койки, неловко улыбаюсь, спрашивая:

— Что вообще произошло?

— Не помнишь?! — Бельц смешно округлила глаза, а затем принялась рассказывать, — пока ничего особо неизвестно, но по школе ходит слух, что Блэк пытал тебя Круциатусом.

Якобы по его палочке установили, что он использовал это заклинание, а тот факт, что ты лежишь в больничном крыле без сознания, только больше укрепил это предположение.

Она замолчала, отведя глаза. Видимо слизеринке было неловко от темы разговора.

— Я скажу медведьме, что ты очнулся, — девочка встала со стула, намереваясь покинуть мое общество. В последний момент она остановилась и, развернувшись, сказала — Советую подготовиться: они собрались вас допрашивать.

Белианд вышла, оставив меня в одиночестве. Я же решил в этот момент обдумать все произошедшее и обсудить с Реддлом. Неизвестно, что там наплел Блэк остальным, но, судя по всему, я в данный момент нахожусь в выигрышном положении. Но это только пока: если облажаюсь на допросе, то ситуация примет нежелательный поворот. Надо как-то убедить всех в своей невиновности, однако, как назло, в голову ничего не идет, стоит также учитывать тот факт, что у Сириуса могли остаться следы побоев на теле, в таком случае прикинуться овечкой не получится.

Медленно вдыхаю, собираясь с мыслями.

«Профессор», — делаю осторожную попытку дозваться Темного Лорда. К счастью, в этот раз никакие помехи мне не мешают.

«Живой», — облегченно выдыхает мужчина, — « я потерял с тобой связь еще тогда…», — по непонятной причине маг избегал такой животрепещущей темы, быстро переключаясь на другое, — «Сейчас думай только о предстоящем разговоре с директором, о другом не волнуйся».

«Вы так уверены, что Дамблдор там будет?» — спрашиваю, против воли нахмурившись.

«В нашем случае это самый благоприятный вариант, или ты предпочтешь аврорат с семейством Блэков в придачу?» — саркастично интересуется мужчина, не сдерживая пару язвительных смешков.

Ответить я не успел: послышался звук открываемой двери и в помещение вошла Бельц, левитируя рядом поднос с едой. Поставив еду на стол, она помогла мне принять сидячее положение и поставила специальный медицинский столик.

— Сказали, что тебе можно есть, — слизеринка ловко расставляла тарелки, одновременно посвящая в детали предстоявших мне манипуляций, — потом в десять часов подойдет твой декан и проводит к директору.

Поблагодарив девочку, я взял в руку ложку, намереваясь приступить к еде. Однако стоило только опустить взгляд в тарелку, как мне резко стало нехорошо. Кусочки мяса, рассыпавшиеся по тарелке, блестели от политого на них брусничного соуса. Это должно было выглядеть аппетитно, но перед глазами невольно выскочила картинка моей развороченной ноги. Во рту стало горько, я резко прикрыл его ладонью, пытаясь подавить рвотные спазмы. Однако самовнушение никак не помогало и стоило только отвернуться от кровати, чуть наклонившись вперед, как меня вырвало желчью.

— О Мерлин! — послышался напуганный вскрик, затем кто-то подбежал ко мне, мягко обхватывая лицо, — Я сейчас позову на помощь!

Вскоре пришла медведьма и она на пару со слизеринкой напоила меня какими-то зельями, от которых потом долгое время неприятно перчило в горле. Затем, подвергнув осмотру, меня оставили на некоторое время в одиночестве, сказав, что скоро придет декан.

Не прошло и часа, как дверь отворилась и в медкрыло вошел профессор Флитвик.

— Меня уведомили, что ты еще не до конца оправился, — мужчина прерывается, нервно проводит рукой по волосам, обдумывая что-то, — Честно говоря, я бы дал тебе время еще отлежаться до полного выздоровления, но обстоятельства не позволяют. Поэтому сейчас придется идти к директору.

Судя по внешнему виду профессора и отнюдь не радостному выражению лица, можно было смело утверждать, что его не прельщает идея тащить своего ученика, недавно оправившегося от круциатуса, на допрос к директору. Я вздыхаю, пытаясь подавить внезапно прошедшеюся по телу дрожь волнения. Киваю, намереваясь встать и переодеться из больничной пижамы в нормальную одежду.

В течение всего переодевания я думал, как вести себя под очами Дамблдора, какую линию поведения выбрать, что рассказывать, а о чем даже не заикаться ради своей же безопасности. В каком порядке вообще рассказывать? А если там будет Сириус?! Он же будет утверждать, что это его избили. Он же меня утопит.

«Спокойно, Томас», — ровный голос Реддла врывается в лихорадочно бегающие в моей голове мысли, разгоняя их словно пугливых тараканов, — «на стороне Блэка только слова, а против него целая палочка, с зафиксированным на ней непростительным. У тебя преимущество».

Слова Темного Лорда вселили в меня немного уверенности, все еще недостаточно, чтобы избавиться от страха скорой встречи, но руки дрожать перестали. Я оповестил профессора о своей готовности, на что он, оглядев меня критическим взглядом, сказал:

— Если в один момент не сможете идти дальше: дайте мне знать, не нужно играть в героя, — на что я лишь недоуменно кивнул, не понимая причин для таких мер. Все же сейчас чувствую я себя относительно хорошо: ничего не болит и отлично слушается.

Всю глупость своих суждений я понял примерно на половине пути, когда неожиданно накатила резкая усталость, в глазах поплыло, а тело стало ватным. В какой-то момент я осознал, что если ступлю еще один шаг — свалюсь лицом вниз.

Прислонившись к стеночке, едва не сползая по ней, жалобно зову Флитвика. Тот довольно быстро сориентировался и, взмахнув палочкой, наложил на меня заклинание левитации.

Остальную половину пути я летел. И чем ближе был кабинет директора, тем сильнее начинало меня трясти, несмотря на все попытки успокоиться. Я честно пытался придумать план действий, и у меня даже что-то получилось, но маленький червячок сомнения не переставал выедать мне мозг мыслями «а что если». Вся надежда была только на Реддла, который тоже был включен в процесс поиска спасения и который уже подкинул мне парочку хороших идей.

Ну вот путешествие подошло к концу, и профессор аккуратно опустил меня на землю, однако по непонятной причине не стремился открывать дверь, хмуро разглядывая горгулью.

— Мистер Тейлор, — обратился он, оторвав взгляд от статуи, — сейчас вам нужно будет рассказать все, что произошло тогда. Сириус тоже будет там, — я ощутимо напрягся. Заметив это, Флитвик положил руку мне на плечо, подбадривая, — я буду с вами, поэтому если почувствуете себя нехорошо, то всегда можете обратиться ко мне.

Я кивнул, тем самым показывая, что принял слова мужчины к сведенью. Тот скупо улыбнулся и пошел к двери. Положив ладонь на ручку, он обернулся, взглядом спрашивая готов ли я. Дверь скрипнула, и мы зашли внутрь.

Кабинет директора не изменился с того самого дня, когда я был здесь в первый раз: все тот же стол, те же книги и те же артефакты. Никаких перестановок. Сириус уже был там, он стоял в центре комнаты, нервно постукивая ногой. Обернувшись на звук открывающейся двери, он заметил меня, заставив тем самым невольно напрячься.

— Мистер Тейлор, — Дамблдор обратился ко мне, отвлекая от Блэка, — как я полагаю, профессор Флитвик рассказал, что от вас требуется, но я все же повторю, — директор откашлялся, — мы хотим узнать детали произошедшего в тот день. Мистер Блэк уже изложил свою версию событий, теперь бы нам хотелось послушать вторую сторону конфликта.

Я дергано кивнул, чувствуя, как от волнения вспотели руки. Делаю, вдох, собираясь с мыслями, слушая наставления Темного Лорда.

«Выстави его виноватым», — слова льются как мед, приятно обволакивая, вводя в состояние транса, —«расскажи им, как Блэк напал на тебя без причины».

— Э-это произошло слишком внезапно, — невольно запинаюсь, опуская глаза в пол, — в тот день Сириус внезапно поймал меня в коридоре и предложил поговорить, — отмечаю, что с гриффиндорцем мы оба стоим по средине комнаты, будто подозреваемые на суде, — я отказался, и тогда он толкнул меня в стену…

Я остановился, переводя дух, краем глаза отмечая выражения лиц взрослых. Пока что все идет хорошо.

— Что же было дальше? — спрашивает директор, намекая продолжить рассказ.

— Я испугался, накричал на него и попытался убежать. Но он догнал меня и ударил по лицу, разбив мне нос.

Лица взрослых оставались все такими же непроницаемыми, но то, как сильно сжимал кулаки декан воронов, говорило о многом. Да и глаза директора стали на несколько оттенков холодней.

— А потом… не помню, — выдавил из себя, невольно съёживаясь под недоуменными взглядами, — просто резко заболело тут, — и кладу руку на грудную клетку в месте, где бьётся сердце.

Взрослые быстро переглянулись и, Дамблдор, вздохнув, заговорил после едва заметного кивка профессора:

— Хорошо, спасибо, что оба согласились прояснить детали той ситуации, — директор поднялся со своего места и вышел из-за стола, — я попрошу мистера Блэка удалиться, а мистера Тейлора отведет в больничное крыло профессор Флитвик, после небольшого разговора.

— Но директор! — Сириусу было явно есть что сказать. Он уже было открыл рот, как был остановлен холодным взглядом декана воронов.

— Мистер Блэк, — голосом полу-гоблина можно было замораживать океаны, — вас попросили удалиться. Сейчас.

Гриффиндорец поспешно выскочил из кабинета, оставив нас втроем. Стоило двери захлопнуться, как меня усадили в кресло, вручив чашку ароматного чая и конфеты. Отхлебнув приятного напитка, я меланхолично уставился на огонь, горящий в камине напротив.

Копившееся напряжение резко нашло выход, оставив после себя полное безразличие к дальнейшим событиям. Хотелось просто закрыть глаза и не открывать как можно дольше.

— Я думаю, что все довольно очевидно, директор, — краем глаза наблюдаю, как Флитвик, сделав акцент на последнем слове, наседал на Дамблдора, — мистер Блэк напал на моего ученика, избил и, судя по всему, довел до магического выброса. И это я еще не говорю о пытке Круциатусом! — профессор резко взмахнул руками, отчего из его прически выбилось несколько прядей, — А потом ему хватило совести прийти сюда и врать нам в лицо!

— Профессор, вы абсолютно правы! — директор нервно улыбнулся, выставляя руки в примирительном жесте, — но все же есть в этой истории несколько сюжетных дыр, — Дамблдор подошел к клетке с фениксом. Погладив указательным пальцем птицу по голове, он, не отрывая от нее взгляда, проговорил, — поступки и их мотивации…предыстория… во всем произошедшем слишком много белый пятен, понимаете, профессор? — мужчина повернулся, встречаясь с напряженным взглядом полу-гоблина, — я бы хотел видеть более ясную картину произошедшего.

— Вы бы еще зелье правды использовали, — насупился декан, вставая между мной и директором, — мистер Тейлор еще не оправился до конца.

— Что ты, Филиус, — Дамблдор улыбнулся, ловко обойдя полу-гоблина, и подойдя ко мне, наклонился, чтобы наши глаза были на одном уровне, — Томас, можешь ли ты помочь пролить свет на некоторые события?

Я отвел взгляд, подумал… и просто пожал плечами. Мне было как-то фиолетово на все, ну просвещу директора в пару подробностей. Так мир не рухнет от этого, а на провокационные вопросы просто не отвечу. Может даже неприличный жест покажу, все зависит от настроения.

— Хорошо, — Дамблдор кивнул сам себе и начал говорить, перемещаясь по кабинету, — извини, если вопрос покажется тебе слишком личным, но я заметил, что при Блэке ты старался много не говорить: рассказал все по фактам, но при этом аккуратно сошел с темы ссоры, просто обозначив, как факт. Поэтому хочу спросить, Томас, что стало причиной конфликта?

— Поттер, — отвечаю почти сразу, не делая никаких пауз. Отпив немного чая, продолжаю, — Сириусу не нравилось, что Джеймс общался с кем-то кроме него, поэтому он отпугивал всех его друзей. И со мной он планировал сделать то же самое: припугнуть, чтобы близко не смел подходить к Поттеру. Но потом, как вы понимаете, все вышло из-под контроля и привело… ну к чему собственно и привело.

На несколько минут в комнате воцарилось молчание, мужчины о чем-то напряженно думали, расхаживая по комнате.

— Ладно. Ладно, — сказал Дамблдор скорее для себя и хлопнул в ладоши, — тогда проясни для нас еще один момент: Сириус утверждал, что ты украл у Поттера дорогую семейную реликвию, — моя бровь поднималась все выше и выше, а вместе с ней рос уровень моего гнева. Ну каков ублюдок, и ведь у него же ничего не ёкнуло, когда он подставлял меня под это дерьмо, — это правда? Или…

— Или, — резко прерываю директора тоном, не терпящим неповиновения, -Джеймс сам подарил мне ее. Можете даже пойти спросить. У него. Лично.

Мысленно помахав уходящему здравому смыслу, я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Гнев внутри кипел, желая поскорей вылиться наружу, чтобы затопить все вокруг. Я уже сожалею, что не добил придурка Блэка, потому что у него в голове ничего не щелкает. Сколько времени ни проходит, до него не доходит, что так поступать нельзя. Сириус причиняет боль окружающим его людям, не осознавая, как сильно ранит других. Полное отсутствие эмпатии и сострадания, то что надо для прирожденного садиста.

Я медленно вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться: все-таки место не слишком подходящее, чтобы демонстрировать свою ненависть. Не при директоре уж точно. А беседа тем временем продолжалась:

— Если меня не подводит память, — Флитвик задумчиво потирал подбородок, — в прошлом году была странная ситуация: на мистера Тейлора донесли, якобы он принес в школу метлу, — пояснил мужчина в ответ на немой вопрос Дамблдора, читавшийся в его глазах, — и это довольно подозрительно, учитывая, что Томас не такая известная личность, чтобы у него имелись свои недоброжелатели.

Они обсуждали что-то еще, а меня словно молнией пронзило: можно же рассказать о том случае, когда Сириус подвергся «стирке». Эта история в обычное время не принесла бы мне ничего кроме проблем с Блэками, однако сейчас она ляжет на благородную почву, еще сильнее понизив псину в глазах учителей, а я буду бедным и несчастным, которому не посчастливилось попасть богатому наследнику поперек горла. Решено.

— Был еще один случай, но тогда все обошлось, и я был слишком напуган, чтобы кому-то рассказывать, — врываюсь в разговор, намеренно привлекая к себе внимание. Опускаю глаза в чашку, стараясь не смотреть на взрослых, чтобы они не смогли меня прочитать, — тогда он меня только ударить успел, а потом меня спасли.

— Не могли бы вы рассказать поподробнее, мистер Тейлор, — Дамблдор подключил свой педагогический опыт, стараясь не спугнуть меня.

Рассказ не занял много времени, к концу я удовлетворенно отметил, что злость затихла. Было смешно наблюдать, как менялись лица мужчин на протяжении всего повествования: а как они глаза округлили, узнав, что спас меня никто иной как слизеринец. В общем я приятно повеселился, к тому же повышению настроения способствовало осознание скорой расправы над Блэком. В закрытой школе, кишащей кучей гиперактивных магов просто нереально держать что-то в секрете. По словам Бельц слухи уже и так вовсю гуляют по школе и вопрос лишь в моем возвращении. Я хочу увидеть, как этот пудель будет страдать.

Резко вздрагиваю, прикрывая рот руками, боясь, что мимика выдала меня: я уже чувствовал, как дрогнули уголки рта, грозясь растянуться в злобную усмешку. Но благо все были еще под впечатлением от моего рассказа, поэтому ничего не заметили. Не заметили же?

— Я понимаю, почему вы ничего не сказали тогда, — Дамблдор говорил слишком хрипло, спохватившись, директор откашлялся, прочищая горло, — расскажи вы раньше и ситуация действительно была бы не в вашу пользу… Однако, я искренне рад, что вы доверились нам и поделились этой историей. А я-то как рад, вы просто себе и представить не можете.

— Директор, простите, что прерываю вас, но думаю разговор стоит завершить. Все-таки мистер Тейлор только недавно очнулся, мы уже достаточно нагрузили ребенка.

— Простите, профессор, моя ошибка, — Дамблдор виновато улыбается. Резко достав палочку, он поворачивается ко мне, обращаясь, — как насчет небольшой компенсации от меня лично, — пергамент аккуратно слетел со стола, за ним последовали перо и чернильница, — думаю ничего плохого не случится, если мистер Тейлор получит преждевременную аттестацию по трансфигурации, тем самым освободившись от экзаменов в конце года.

Я в шоке открыл рот. Минус целый экзамен — это вам не шутки. Это же столько свободного времени, которое я могу потратить на себя и на развитие нужных мне магических дисциплин. О спасенных нервных клетках даже говорить не стоит.

— Директор, добавьте туда, пожалуйста, еще чары, — профессор, что же вы делаете. Это же добивающий удар. А полугоблин тем временем стоял каменным изваянием, не реагируя на мои невербальные просьбы прекратить. Только уголок губ чуть дернулся, — а теперь нам пора обратно, всего хорошего, — он подал знак, указав кивком головы на дверь.

Поспешно встав с насиженного места, я засеменил в направлении к выходу, не забыв попрощаться с директором. У самой двери Флитвик резко притормозил, отчего я чуть не врезался в него. Повернув голову, он обратился к директору, сияя вежливой улыбкой, больше походившей на оскал:

— Передайте, пожалуйста, чете Блэк, что с этого дня Сириус освобождается от посещения моего предмета.

* * *

Возвращение в школьную жизнь было… фееричным.

Начну, пожалуй, с того, что после памятного разговора в кабинете Дамблдора меня вернули обратно в больничное крыло, где я восстанавливался еще несколько дней. Все это время рядом были только Бельц, профессор Флитвик и медсестра. О, это был кошмар наяву: колдовать нельзя, вставать нельзя, общаться не с кем (не считая Реддла). В общем, скука смертная.

Нет, конечно, первые дни было нормально, так как у меня был сильный отходняк от воспоминаний про ночное рандеву с тварью. Окружающий мир интересовал не сильно, а все, что мне хотелось — закрыть глаза и никогда их больше не открывать. Благо у меня был свой Темный Лорд, который постоянно удерживал от желания вогнать себе в глаз что-нибудь острое. Том и правда хороший психолог, без него я, скорей всего, уже давно бы поехал кукухой от постоянных панических атак.

Конечно было бы лучше, держи он меня за руку в реальности, помогая справиться со всем этим дерьмом, а не просто будучи голосом в голове… Думаю, это хорошая причина воскресить его. Как-нибудь позже, когда разберусь во всем, нужно будет поднять этот вопрос.

А потом настал день выписки, волшебная палочка приятно грела ладонь в кармане мантии, а школьная форма, по которой я, сам того не зная, успел соскучиться, терла кожу. В гостиную я возвращался под ручку с деканом и, стоило двери открыться, как какофония чужих голосов обрушилась на уши. Софакультетники радостно приветствовали меня, спрашивали о самочувствии, обнимали, кто-то даже плакал. И я в который раз убедился, что выбрал правильный факультет: даже когда Флитвик ушел, оставив нас всех, никто из воронов не поднял тему Блэка, хотя по словам той же Бельц школу буквально разрывало от обилия слухов и предположений. Меня усадили на диванчик, напоили чаем со сладостями и выдали свое собственное изменённое расписание.

Если верить которому, я освобождался от обязательного посещения трансфигурации и чар, получив так называемое свободное посещение. Реддл в этот день был подозрительно тих, лишь пожелав перед самым отбоем спокойной ночи без кошмаров (благо зелья лежали в моем шкафу).

Завтрак я благополучно проспал, да и от вида мяса все еще периодически возникают рвотные позывы, не думаю, что смог бы выдержать картину, где куча народу с аппетитом жует говядину, разрывая ее острыми зубами. Поэтому мой путь проходил прямиком к кабинету защиты от темных искусств.

Все было хорошо ровно до того момента, пока я не открыл дверь. Стоило только сделать шаг внутрь, как все разговоры стихли, а внимание сидящих в классе полностью переключилось на меня.

И грянул гром, как говорится: на меня набросились с расспросами, тряся подобно тряпичной кукле. Всем было интересно узнать, что же произошло на самом деле. Теперь я очень хорошо понимаю, что приходилось переживать Поттеру каждый раз после его ежегодных приключений. Это же свихнуться можно: никакого такта, никого не волнует, как ты себя чувствуешь, а однокурсникам лишь бы выпытать из тебя детали, чтобы потом разнести по школе новые сплетни.

— Томас! — из вороха голосов выделился один самый звонкий. Я обернулся, чтобы увидеть источник шума: Лили, беспокойно сверкающая зелеными глазами, протискивалась через толпу, отпихивая самых настырных локтями. Оказавшись рядом, девочка подалась вперед, прыгая мне на шею, стискивая в объятьях, — Я так рада тебя видеть! Ты даже не представляешь, как сильно я беспокоилась! — хрупкие девичьи плечи затряслись, а плечо ощутимо намокло. Недолго думая, смыкаю руки на чужой талии, обнимая Эванс.

Воссоединение было прервано учителем, который и оповестил толпу зевак о начале урока, разогнав всех по местам.

Лили села рядом и, периодически шмыгая носом, не отлипала от меня несколько занятий подряд. Я честно пытался ее успокоить, сказать, что сейчас все хорошо… но мне не верили и боялись отпускать дальше вытянутой руки. Также на протяжении всех занятий я пытался прощупать атмосферу в классе, и в дальнейшем был немного сбит с толку: от детей прям фонило желанием выпытать из меня все тайны произошедшего, даже особо смелые пытались подойти, но все заканчивалось каким-нибудь противным сглазом авторства Эванс. Также я увидел Блэка, что сидел ниже травы тише воды, что примечательно его присутствие дружно игнорировали, как одноклассники, так и сами профессора. Ну и не без удовольствия я отметил, что Поттер отсел от Сириуса на противоположный край класса.

И вот еще одна странность: Поттер. А если точнее, то его поведение. За все время мальчик так ко мне и не подошел, в отличие от Эванс. Стоило нам столкнуться взглядами, как Джеймс тут же отворачивался, играя в молчанку. Что, впрочем, не мешало ему глазеть на меня во время занятий, когда я отворачивался. Гнев начал медленно поднимать свою голову, в раздражении я сломал три пера и доломал бы четвертое, если бы не вовремя подоспевшая Лили.

В голове проносились мысли вроде: а что если он даже после всего произошедшего решил не отказываться от Блэка и сейчас из-за стыда не может посмотреть мне в глаза. Вдруг он настолько дорожит дружбой с Сириусом, что готов простить ему даже использование непростительного? Нет, я конечно понимаю, что людям свойственно вставать на сторону близких, но ведь я тоже не последнее место занимаю в жизни Поттера. Мы, черт возьми, жили вместе!

К уроку зельеварения я так извелся, что чуть не поднял весь класс на воздух, благо Слизнорт бдел и успел вовремя остановить взрывоопасную реакцию в моем котле. А потом прозвенел звонок, оглашая окончание занятия. Мы с Лили вышли в коридор, а так как дальше пары шли отдельно от Гриффиндора, нам пришлось прощаться. Девочка слезно причитала, что не хочет уходить, что хочет остаться со мной как можно дольше. Силой уговоров и парой носовых салфеток мне удалось ее убедить пойти на занятия, заверив, что за это время со мной ничего плохого не случится. Наконец она успокоилась, предварительно взяв с меня обещание, что я буду осторожен — видимо происшествие сильно напугало ее, и отправилась на уроки.

Выдохнув, я крепче обхватив сумку, сжав палочку в кармане мантии, пошел по школьным коридорам.

Однако путешествие закончилось, не успев даже начаться: меня схватили за капюшон и потянули в закоулок. Стоило спине знакомо встретиться со стеной, как я недолго думая, даже не глядя, вытянул кулак вперед, смачно врезав кому-то. Раздалось болезненное шипение вперемешку с оханьем. Раскрыв глаза, я оторопело уставился на валяющегося на полу Поттера.

— Ай, больно, Томас, — мальчик одной рукой потирал переносицу, второй ища упавшие очки, — неплохой удар.

— Прости, пожалуйста, — резво подбираю очки, надевая их на Джеймса, — я не знал, что это ты.

Протягиваю руку, за которую Поттер тут же хватается, помогаю встать гриффиндорцу на ноги.

— И не ты, кто тут должен извиняться, — весь шутливый настрой исчез, как по волшебству. Джеймс постоянно отводил взгляд, избегая смотреть мне в глаза, — я просто сделал не подумав. В который раз.

Возникла неловкая пауза.

— Скажи, Томас, — неуверенно начал Джеймс, переминаясь с ноги на ногу. Сглотнув, он продолжил, — Сириус ведь сделал также?

Я кивнул.

— Ну конечно, — Поттер запрокинул голову вверх, закрыв лицо ладонью. Мальчик нервно рассмеялся. Губы его нервно дергались, а руки мелко тряслись. Убрав ладонь с лица, он посмотрел прямо мне в глаза. На секунду перехватило дыхание: я никогда прежде не видел подобные эмоции на лице Джеймса. Весь его внешний вид ассоциировался с побитым щенком, в карих глазах отражалась чужая боль вперемешку с виной и грустью, — просто… я не могу поверить, что подобное произошло с тобой, — он осекся, но снова продолжил, — не думал, что Сириус способен на такое… Почему подобное вообще произошло?

Он замолчал, уставившись в пол, сжимая кулаки до белых костяшек, в то время как я просто не знал, что ответить. Вываливать все дерьмо про Блэка не вариант ибо одна ошибка и ты труп, не буквально конечно но все же. Поэтому мы просто стояли друг напротив друга и молчали. Наконец Поттер закончил обдумывать что-то, взгляд мальчика прояснился, оповещая о его возвращении в реальность.

— Расскажи ты раньше — тебе бы никто не поверил, — скорее утверждает он, будто громом пораженный.

— Не поверил, — поддакиваю, отводя взгляд. И так же неожиданно устремляю его на Джеймса, когда на плечо мягко ложится рука. Просто ложится, не сжимает, не давит, а просто накрывает сверху.

— Но теперь я верю, — грустно усмехается мальчик, смотря куда-то мне за спину, — прошу: расскажи все.

И я рассказал. О ненависти Сириуса, о том, как пытался избегать общения, чтобы не провоцировать конфликт. О прачечной в подземельях и событиях этого курса — ну и понятно, что о некоторых деталях я умолчал. Джеймс внимательно слушал, в то время как на его лице не проскочило ни одной эмоции. Глаза были пустыми и мутными, скрывая чувства своего хозяина, на лице застыла каменная маска, благодаря которой Поттер был сам на себя не похож. Поттер состоит из постоянных кривляний, шуточек и озорного блеска карих глаз. Неряшливой прически и вечно сползающих очков. И тем сильнее ощущается это расхождение с привычной реальностью.

Неожиданно резко рука мальчика, все это время тихо покоившаяся на плече, скользнула мне за спину. Обившись вокруг шеи, она резко потянула меня вперед. Глаза сталкиваются с нашивкой гриффиндора раньше, чем до меня доходит, что Поттер обнял меня. Делаю попытку оторваться и посмотреть мальчику в глаза, но тот предусмотрев это второй рукой аккуратно сжал мою макушку, не позволяя поднять глаза выше.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это, — голос Поттера хриплый, с нотками зарождающейся истерики и слез. Мальчик буквально давится каждым словом, — мне жаль, что я ничего не замечал все это время. Я пойму, если после всего ты возненавидишь меня, но теперь тебе нечего бояться. Все будет хорошо.

От последней фразы тело пробил легкий мандраж: на лицо наползла усмешка. Подаюсь навстречу гриффиндорцу, ответно сжимая его в объятьях. Мальчик заметно расслабляется.

— Не будет ничего хорошо, — Поттер дергается, пытаясь отстраниться, только теперь уже моя хватка мешает ему. Улыбаюсь, чувствуя, как он снова напрягается, — Сириус же вроде не планирует переводиться из Хогвартса, так? — задаю риторический вопрос, злобно сверкая глазами, — Что ему мешает, повторить все снова? Репутация? Так она уничтожена. Учителя? Они не могут назначить наказание строже отработок. Тогда скажи мне, Джеймс, — приподнимаюсь к его уху, переходя на шепот, — если Блэк вздумает выпустить мне кишки в безлюдном коридоре, кто его остановит?

— Я-я, — заикается мальчик, но собравшись с силами все же выдавливает из себя ответ, — я что-нибудь придумаю!

— Да что ты вообще можешь! — хрипло смеюсь, отстраняясь. Близится развязка.

— Очень многое, — совершенно серьезно выдает Поттер. Я взглянул на него и мысленно восхитился: Джеймс, дающий такие громкие обещания, да еще и с таким выражением лица… Девочки бы на моем месте уже напридумывали бы свадьбу и десять детей.

— Ну тогда не подведи, — шутливо бью кулаком его в плечо, разряжая обстановку.

Не подведи меня, Поттер, или я тебя никогда не прощу.

Я не знаю, как так получилось, но факт остается фактом: Джеймс Поттер вошел в круг самых близких людей. Тем, которыми ты дорожишь, и которым ты доверяешь.

Северус, Лили, Джеймс — они в какой-то момент успели стать важными для меня людьми. И я не переживу, если один из них когда-нибудь предаст меня. Я не сопливая героиня сраного седзе, которая молча терпит выливающиеся на нее помои, тем самым давя на жалость читателя.

О нет, я не такой. Бить буду больно и так, чтобы запомнилось на всю жизнь. Костьми лягу, но сделаю так, чтобы в случае чего ни один из них не смог жить спокойно, после причиненной мне боли.

Я не обязан ничего терпеть.

Разговор с Поттером знатно поднял мне настроение и на следующие уроки я шел не такой угрюмый. А уж когда на мою парту прилетела записка от Северуса, я аж расцвел. Развернув волшебного бумажного журавлика вчитываюсь в корявые строчки:

«С выздоровлением».

Ох уж этот Северус, с вероятностью девяносто процентов он сейчас где-нибудь прячется, рыдая навзрыд. Поэтому и не пришел лично: боялся не сдержаться и показать свою слабость. И этой запиской он буквально умолял меня дать ему немного времени. Тяжело все-таки быть слизеринцем.

А перед отбоем, ранее молчавший Реддл огорошил меня внезапной новостью:

«Ты обскур, Томас», — вот, что он тогда сказал.

Примечания:

Это пипец. Главу пришлось переписывать 5 раз. Сначала цензурился сон Томаса, т.к расчелененки было слишком много. Потом я заметил, что начинаю наступать на типичные авторские клише. Ну знаете, когда гг вдруг резко начинает тупить в угоду автору, кидаться непонятными обидками и тд.

Основной акцент слелан на Джеймсе потому, что сейчас он является в этой арке второстепеным главным персонажем.