Победитель по жизни(рабочее) (джен)

В небольшую комнату со старыми выцветшими обоями, кое-как наклеенными на неровные стены, вошла невысокая худенькая девушка. Её серые волосы, небрежно собранные в пучок, выглядели довольно грязными. Тонкие ручки нервно теребят край потрепанного старомодного платья, которое покажется довольно неуместным и нелепым для любого жителя двадцать первого века. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, девушка подошла к небольшому диванчику, который занимал треть от всего пространства комнаты. Будто боясь обжечься, она робко коснулась лежащего на диване ребенка.

Тяжело вздохнув, она провела рукой по каштановым волосам ребенка и произнесла:

— Просыпайся, Томми.

Из сна меня вывело ощущение чьей-то руки на волосах, что сразу же отозвалось паническими мыслями на краю сознания:

«Я же являюсь единственным жителем своей невзрачной однушки, рука явно человеческая, так что надежду на то, что это просто кот, можно смело отбросить и перейти к более вероятным версиям».

Лихорадочные метания моего мозга на тему проникновения неизвестного в мою обитель прервал робкий женский голосок:

— Просыпайся, Томми.

Мальчик моментально соскочил с дивана и резким движением скинул руку со своей головы. Девушка вздрогнула, а ее голубые глаза увлажнились. Она опустила взгляд в пол и очень тихо сказала:

— Милый, приводи себя в порядок и спускайся на кухню, завтрак готов.

После этого девушка, сгорбившись, встала с дивана и, не оглядываясь, быстро покинула комнату.

Мальчик, оставшись в одиночестве, прищурился от лучей солнца, так не вовремя попавших ему в глаза, и попытался рассмотреть окружающую обстановку. Его взгляд бегает по комнатушке, пока не натыкается на небольшое зеркало, в котором отражается маленький мальчик примерно семи лет с каштановыми волосами и яркими, как морская волна, голубыми глазами. Гляделки с зеркалом могли длиться достаточно долго, однако мальчик перевел взгляд на свои руки, и в тишине комнатушки раздался полный недоумении голос:

— Что за фигня???

* * *

Пытаясь сообразить, где я и что происходит, пытаюсь лихорадочно осмотреть комнату на наличие хоть каких-то подсказок о причинах моего пребывания здесь. Внезапно мой взгляд уперся в зеркало, и у меня, наконец, появляется возможность разглядеть себя и немного прояснить ситуацию. Но зеркало только добавило вопросов: либо оно сломано, либо у меня зрительные галлюцинации, так как на меня смотрел семилетний ребенок. И мне совсем не кажется, что такой шкет может размышлять так. Мои мысли про однушку добавляют фактов к тому, что я уже взрослый самостоятельный человек, ребенок никак не может позволить себе жить в отдельной квартире, да еще и зарабатывать на нее. Но на данный момент меня больше всего пугает то, что я не помню, кем являюсь и осознавать себя мне приходится логическим путем. Однако, даже несмотря на потерю памяти есть вещи, в которых я уверен на все сто процентов. Первое — я точно взрослый, который находится в теле ребенка, что можно охарактеризовать как попаданчество. И второе — это точно не двадцать первый век, я не верю, что в наше время есть такие дома, где не стоят евроокна и отсутствует электричество. Да и наряд той дамочки кричит об этом. И вот что можно сделать в такой ситуации? Только наблюдать и собирать всю доступную мне информацию, а для этого нужно установить контакт с жителями этого дома.

Мой взгляд наткнулся на деревянный хиленький стул, на котором лежала серая рубашка и потрепанные штаны на лямках. Я схватил одежду и принялся натягивать ее на себя, параллельно размышляя, с чего следует начать поиск информации. Меня немного удивила реакция той девушки на мои действия. Она не удивилась грубому поведению ребенка, словно такое происходит постоянно. Значит отношения с ней у прошлого обладателя довольно-таки напряженные. Это ненормально для среднестатистической семьи, но очень выгодно для меня, ведь мне не придется разыгрывать перед ней ребенка. В такой ситуации вообще будет сложно заподозрить меня в чем-то. Так что можно не бояться, мне даже ничего изображать не придется, а просто вести себя отстраненно не составит труда. Закончив размышления на достаточно позитивной ноте, я, сделав глубокий вдох, открыл дверь своего убежища.

Передо мной предстала хлипкая деревянная лестница, при каждом моем шаге она издавала натужные скрипы и казалось, что ступеньки могут провалиться в любой момент. Спустившись, я оказался на кухне, которая являлась смежным помещением, так как я заприметил одну дверь в противоположной стороне от меня и небольшую дверку позади лестницы. В центре кухни стоял старый деревянный стол, вокруг которого ходила предположительная мать бывшего владельца тела. Взглянув на меня, она постаралась как можно быстрее отвести взгляд. Схватив тарелку, девушка поставила ее на край стола и, не глядя на меня, протараторила:

— Томми, завтрак готов, мой руки и садись кушать, — она достала из комода ложку и положила ее рядом с тарелкой,— сегодня у тебя выходной и папа попросил тебя помочь ему в мастерской.

Она продолжила суетиться на кухне, в то время как я не спеша сел за стол и принялся рассматривать окружающую обстановку, попутно размышляя. Значит, меня зовут Томми, полное имя пока не известно. Эта девушка является моей матерью, и мое поведение ее ни капельки не удивляет. Еще я заметил, что она чувствует себя некомфортно рядом со мной. С такими мыслями я начал рассматривать потенциальную мать и нашел подтверждение своим выводам: она старается на меня не смотреть и сразу опускает глаза при зрительном контакте, изображая бурную деятельность. Она была довольно молодой, мне показалось, что ей меньше двадцати лет. Меня кольнула нотка отвращения, и я постарался отогнать эти мысли. Здраво рассудив, что в такой ситуации идти на контакт с матерью не имеет смысла и большей информации у нее не выведаю, я расправился со своей порцией, не задумываясь о ее содержимом. Встав из-за стола и помыв посуду холодной водой, я направился к небольшой дверке у лестницы. Скорей всего мастерская находится там, ей больше негде находиться: наверху находится только моя комната, а из кухни можно попасть либо на улицу, либо в родительскую спальню.

За дверкой находился небольшой спуск, который вел в некогда просторный подвал. В нём всё было завалено кучами полотен с множеством изображений на них, а у стены стоял видавший виды мольберт и массивный дубовый шкаф, в котором располагались различные атрибуты типичного художника. Родителя тела в комнате не было. Перебирая картины, я наткнулся на портрет матери моего тела. На полотне была изображена девочка четырнадцати лет в длинном сером платье, ее волосы свободно лежали на плечах, а голубые глаза неотрывно смотрели на меня. Снизу картины была подпись: «Дженнифер Пейдж Томсон».

Ну теперь мне известно имя матери. Что-то мне она уже не нравится. Выглядит такой... безвольной и серой? Такое ощущение, что она выскочила замуж, просто чтобы не работать. Сомневаюсь, что у нее есть какое-то образование, кроме школьного. Конечно, нет ничего плохого в том, что девушка посвящает всю себя ребенку и хозяйству, но она переложила всю ответственность за будущее семьи на мужа. А если с ним что-нибудь случится? Откуда неработающей девочке взять деньги на содержание семьи? И что? Погрязнет с детьми в нищете? Пойдет торговать своим телом? Или будет продавать своих детей всяким извращенцам, чтобы купить теплую куртку? Нет, спасибо, меня не прельщает мысль о бытии сыном проститутки или похуже. От дальнейших истеричных размышлений меня отвлекли звуки шагов. Повернувшись, я увидел мужчину средних лет с такими же, как и у меня, каштановыми волосами и тускло-зелеными глазами. Он взял стул, поставил рядом с мольбертом, сел и говорит мне:

— Томас, достань краски с верхней полки шкафа.

Вот теперь я знаю свое полное имя. Залезаю в шкаф и достаю оттуда несколько баночек краски, на всякий случай беру палитру и ставлю все это на столик перед отцом.

— Спасибо,— кивает он и начинает водить кистью по холсту.

Понаблюдав за мужчиной некоторое время я заскучал. Мой взгляд искал, чем можно себя занять и наткнулся на карандаш и измятый листок бумаги. Решив, что мужик не обеднеет от потери маленького листочка, я решил попробовать что-нибудь нарисовать. Как ни странно, но родитель этого тела мне очень понравился. По его виду можно сказать, что он рабочий на какой-нибудь промышленной фабрике. Готов поспорить, что он уматывается на ней и потом уставший возвращается домой. Такой человек достоин уважения: впахивает ради благополучия семьи и при этом не забывает о своем хобби. Редко у кого-то хватает сил на занятие своим любимым делом. Кажется, я слишком увлекся, и голос отца заставил вздрогнуть:

— Томас, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но, пожалуйста, не обижай свою мать,— оказывается, отец давно закончил первый набросок и рисовал увлеченного делом меня.

Кажется, это мой шанс. Скорей всего, у мальчика были доверительные отношения с отцом, но они очень мало времени проводили друг с другом, поэтому все обходилось без задушевных бесед. Можно попытаться рискнуть исходя из моих предположений. Главное, сконцентрироваться на эмоциях, никакой конкретики, а то можно проколоться. Прикрывая глаза, делаю глубокий вдох, устремляю взгляд на каракули и говорю:

— Мне некомфортно находиться рядом с ней, — пожимаю плечами, опускаю руки на колени и начинаю нервно перебирать пальцами, — мне хочется как можно быстрее убежать, но если я остаюсь наедине с ней долгое время, я начинаю ей грубить.

Мужчина отложил карандаш и внимательно посмотрел на меня, затем он встал, подошел и растрепал рукой мои волосы, сделав меня еще более лохматым.

— Я понимаю тебя, сынок, но ради меня постарайся не шугаться каждый раз, когда она к тебе прикасается, — он тяжело вздохнул и положил свои руки мне на плечи, — постарайся отвечать маме, когда она что-то тебе говорит. Я не прошу тебя на каждый ее вопрос давать развернутый ответ. Иногда достаточно сказать «хорошо» и «спасибо».

Потупив взгляд, я вложил в свои слова как можно больше неуверенности и произнес:

— Я попытаюсь.

Примечания:

Глава получилась не очень интересной и бессмысленной для читателя, но нужной для гг.

После разговора я еще некоторое время провел в мастерской, помогая наводить порядок. Затем отец отпустил меня на все четыре стороны. Получив свободу, я, миновав кухню, отправился в свое убежище на втором этаже. Решил повнимательнее осмотреть место, где мне предстояло провести еще очень долгое время. И тут я заметил одну вещь, которая меня изрядно напрягла: в комнате не было ни намека на то, что здесь живет ребенок. Нет никаких игрушек, книжек...Чем вообще занимался хозяин этой тушки?

Решил отложить этот вопрос на потом, и заняться систематизацией полученных данных. Я ликовал. Все произошло так, как я хотел: меня не раскрыли, и мне удалось получить новую информацию. Теперь можно составить примерную картину происходящего здесь. Я, предположительно, Томас Тейлор, моя мать некая Дженнифер Тейлор, а мой отец Стэн Аббот Тейлор (его имя было на картинах в мастерской). Молодая мать, ребенок и мужик за тридцать.

Прелестная картина складывается, скажу я вам. Жила эта абсолютно нормальная семейка и не тужила, но случился какой-то инцидент, вследствие которого ребенок начал отдаляться от матери. А мать из-за своей бесхребетности не смогла наладить контакт с ним. Отец в это не лез из-за банального отсутствия времени. И правильно сделал. Вполне вероятно, что его вмешательство только бы все усугубило и вдобавок он рисковал испортить отношения с сыном. Достаточно представить, как он после очередного скандала наказывает ребенка и уходит на работу, а ребенок остается с матерью. И на ком, вы думаете, он будет вымещать свою обиду? На матери, конечно. Других возможностей справиться с чувством несправедливости у ребенка не будет. И подсознательно ребенок начнет считать источником всех своих бед непутевую родительницу.

Точно могу сказать, что инцидент произошел довольно давно. Даже такая мать как Дженнифер за год смогла бы наладить контакт с шестилетним ребенком. Из разговора с отцом можно понять, что Томми подсознательно отдаляется от матери и сам не знает причины своего отношения к ней. Похоже ему нанесли травму в раннем детстве, когда ребенок начинает активно познавать окружающую действительность и устанавливать межличностные отношения. Это все, что способен выдать мой мозг на данный момент, для составления более точной картины мира мне снова не хватает информации.

Как же меня напрягает отсутствие личных вещей в комнате мальчика: я залез куда только можно, но нашел всего пару рубашек, потрепанные штаны, выходной костюм (надевается на праздники) и школьную форму. Все!!!

Я не знаю радоваться мне в этой ситуации или паниковать. С одной стороны пацан мог быть бесхребетной амебой, не имеющей друзей и привязанностей, такой вариант удобен тем, что изменения в поведении останутся без внимания. И в таком случае можно не париться по поводу возможного раскрытия: людям будет просто наплевать. Вторая возможность не такая радужная. У Томми могло быть тайное место за пределами дома, там могут лежать личные вещи по типу дневника. Так же у мальчика могли быть друзья, с которыми он встречался в том месте. У меня не возникает желание возиться с маленькими детьми, и, если мы встретимся, у них могут возникнуть неудобные вопросы и подозрения. А еще Томас мог ввязаться в какую-нибудь плохую компанию и участвовать в криминальных делишках.

Вот вообще не хочу разгребать ЕГО проблемы. Тайное место найти не получится, это только в фанфиках бывший владелец тела оставляет подсказки для попаданца: личный дневник на видном месте, пароли и подсказки, даже карты с кучей подробных заметок. Не верю, что владельцы прошлых тел в обычной жизни делали что-то подобное. Никогда бы не стал писать о чем-то, если бы хотел оставить в тайне. А тут целая «Война и мир» на тему похождений, о которых никто не должен знать.

Раз в доме больше не удалось найти ничего полезного, то придется выйти на улицу и поискать там. Спустившись по лестнице вниз, я, миновал кухню, старательно проигнорировал Дженнифер и вышел на улицу.

Внимательно оглядевшись, я сделал вывод, что моей семье повезло с домом, который, как оказалось, находился на окраине города. Дома расположены на достаточном отдалении друг от друга и у всех имеется земля под сад или небольшой огород, чего нельзя сказать о домах в центре. Они стоят друг на друге, не имеют лишнего клочка земли, и, как вишенка на торте, огромные трубы, из которых не переставая валит черный дым. Я конечно понимаю, что индустриализация — важный этап развития человечества, но предпочту находиться как можно дальше. И почему завод стоит в центре города? Вопрос отпал сам собой, там находится река, куда сливают все химические отходы… надо не забыть узнать, откуда поступает вода в мой дом.

Кстати о воде. Я искренне надеялся, что ванная находится в спальне у родителей, но видимо не судьба. Рядом с домом стоит кирпичная пристройка (ну хоть не деревянная), внутри которой находится туалет доисторических времен и старая ванна...Душа, конечно же, нет. Еще утром на кухне я заметил, что раковина смотрелась как что-то лишнее в доме, будто чтобы ее поставить ломали стену. Похоже этот дом построили, когда водопровод не был доступен простым смертным, и только совсем недавно жители дома решили, что им неохота таскаться с ведрами до ближайшего колодца. Я походил еще некоторое время по участку, но не нашел ничего полезного или того, что принадлежало Томасу.

Я успел совершить утренний моцион и облазить наши грядки. По хорошему нужно смотаться в город и разведать его, но как-то не хочется потеряться или нарваться на неприятности в виде пьяных рабочих или здешней гопоты. Успев повздыхать об утерянной возможности, я приметил Дженнифер, которая выходила из дома с корзинкой в руках. Ну что ж, будем использовать возможность осмотреть окрестности.

Встав перед матерью, я начал пристально смотреть ей в глаза, и это подействовало. Девушка начала мяться и делать попытки начать разговор.

— Зачем тебе это? — киваю головой на корзину.

Девушка смотрит озадаченно и с некоторой долей удивления, но под моим холодным взглядом резко опускает глаза и, заикаясь, произносит:

— Нужно сходить в магазинную лавку, купить продукты, — с каждым произнесенным словом ее голос становился все тише и тише, а под конец она замолчала и сжалась.

Вот смотрю я на это… мечту абьюзера и дивлюсь тому, как повезло этой девушке с мужем. Стэн — тихий, спокойный и уравновешенный человек (ну мне он таким показался), не думаю, что у него возникнет желание вытирать ноги об свою жену. Если бы он не беспокоился о Дженнифер, то не стал проводить со мной никаких бесед этим утром, а оставил все как есть. Воистину моя мать — везучая девушка, но что-то я отвлекся.

— Я иду с тобой, — сказал как можно более холодно так, как скажет любой ребенок, у которого плохие отношения с родителем и с которым не хочешь говорить, но нужда заставляет переступить через гордость.

И это сработало. Дженнифер помялась для виду, затем кивнула, и мы вышли за пределы своего участка. Пока мы шли, я запоминал дорогу и осматривал окрестности. Окраина города довольно разнообразна. Тут есть старые дома, похожие на наш, есть довольно-таки новые ухоженные коттеджи, и что-то напоминающее районы гетто. Сборная солянка. Чем ближе мы подходили к центру, тем плотнее жались дома друг другу и грязнее становился воздух. По пути нам попалось большое трехэтажное здание, которое, судя по табличке, является школой. Теперь, надеюсь, не произойдет никаких конфузов во время похода в это учреждение. Спалиться во второй день, только из-за того, что не знаешь ничего о своем теле и его окружении — верх идиотизма. Особенно, если у тебя была возможность узнать что-то.

На мое счастье, мы не стали идти в самый центр, иначе я не смог бы отмыться от смога, а зашли в небольшую лавку недалеко от школы. Она была чем-то вроде домашнего магазинчика: уютная сельская атмосфера, стойка с кассой на входе и помещение средних размеров. Внутри несколько полок с молоком в стеклянных бутылках, полка с крупами и мукой и небольшая коробочка с хозтоварами, такими как хозяйственное мыло, зубной порошок, средство для мытья посуды и зубные щетки. Да, негусто тут, но чего я ожидал? Что рабочему классу будет доступно изобилие продуктов и косметики? Все-таки не в сказку попал, а во времена индустриализации. Когда еще не было разработано трудовое законодательство и люди пахали на заводах по двенадцать часов, независимо от пола и возраста. Когда от успешности завода зависит твоя жизнь, и не дай бог его закроют, можно идти копать себе могилу: денег заплатить не хватит. Ну не будем о плохом, а то моя новая жизнь закончится, не успев начаться. Пока мама набирает продукты, осматриваю лавку на наличие чего-нибудь интересного. И нахожу же: настенный календарь, дату к сожалению не обвели, но теперь я знаю год и месяц: май тысяча девятьсот шестьдесят шестого года… Эх, и занесло же меня! Ну спасибо, что не во вторую мировую или доисторические времена.

Устав слоняться, я подошел к кассе и облокотился на стойку. Через несколько минут я услышал какое-то копошение возле себя и посмотрел в ту сторону. Источником звуков оказалась девочка двенадцати лет с русыми волосами, загорелой кожей и россыпью веснушек на лице. Она была очень сосредоточена на своих рисунках и за все время ни разу не отрывала голову от листка. Что-то меня в ней насторожило, может тот факт, что нормальные дети не игнорируют окружающий мир. Словно не существует ничего, кроме этих рисунков. Может быть, она больна в психическом плане?

В данный момент меня не очень интересует ее диагноз, куда большее внимание привлекают ее карандаши. Мне стало настолько скучно, что идея о каракулях (главное чем-то занять себя) нашла пламенный отклик в моей душе. Решив все для себя, подбираюсь поближе к девочке и аккуратно тыкаю ее в плечо. Она неохотно отрывается от бумаги, смотрит несколько секунд на меня стеклянным взглядом и протягивает мне карандаш. Я нашел собрата по интеллекту. Больной девочке хватило пары секунд, чтобы понять мои намерения. И пусть кто-то мне теперь скажет, что такие как она — овощи. Просто они не способны общаться способами, свойственными нормальным людям. Не знаю, сколько мы просидели рисуя (что Дженнифер так долго выбирала в таком скудном ассортименте?), но настал момент, когда мать появилась из-за полок вместе с какой-то женщиной. Которая оказалась кассиром, мама заплатила за продукты, и я уже собирался идти на выход, как женщина остановила меня и вручила небольшой блокнот. На мой недоуменный взгляд она кивнула в сторону девочки и сказала:

— Спасибо.

Вернувшись домой, я сразу же проскользнул в свою комнату и сел на диван. Думать совершенно не хотелось, но новая информация сама себя не разберет. Я теперь знаю один маршрут до лавки и школы, в дальнейшем я смогу отходить от него и постепенно осваиваться в городе. Так же я не потеряюсь, когда пойду в школу. Ну что еще можно сказать об этом мире? Здесь живут обычные люди с обычной жизнью и с обычными проблемами. Но все-таки не помешает начать записывать все странности и непонятки, которые я заметил. Не знаю сколько я просидел, погрузившись в свои мысли, но вывел меня голос Дженнифер, которая позвала меня ужинать. К нам присоединился отец, и все можно было бы назвать семейной идиллией, если бы не тот факт, что мать не может начать разговор со мной и постоянно поглядывает на мужа в поисках поддержки. Отец делал довольно понятные намеки, но я притворился, что не понимаю. Ужин закончился, а мать с грустным видом принялась за уборку на кухне. Помыв посуду, я отправился в ванную, сделал все гигиенические процедуры и завалился на диван. В тот момент, когда я был готов провалиться в объятья Морфея, мою голову посетила глупая мысль:

«А в этом времени вообще есть будильник?»

В роли будильника выступила Дженнифер, никогда не думал, что буду просыпаться только от одного прикосновения. Стоило только ее руке коснуться моей головы, как от сна не осталось и следа. Я подскочил и еле сдержался, чтобы не ударить ненароком. Даже как-то неудобно стало. Я, конечно, не стремлюсь налаживать тёплые отношения с Дженнифер, но и сторониться её не планировал. Да и среагировал на чистых рефлексах. А если учитывать, что тело не моё, то, получается, что обычно так реагировал на прикосновения малыш Томми.

Женщина, где ж ты так нагрешила, что родной ребёнок тебя как чумы боится? Дженнифер опустила глаза в пол, пролепетала что-то про завтрак и спешно покинула комнату. У меня возникло чувство дежавю — так же начиналось моё прибытие сюда. А так как попаданство без памяти и знаний само по себе является проблемой, то сегодняшнее пробуждение можно считать предвестником песца?

На кухне обнаружилась только мама, отец, видимо, уже ушёл на работу. Позавтракав в тишине, я принялся надевать школьную форму и с ужасом обнаружил отсутствие вещей типичного школьника, таких как тетради и учебники. Решив, что паниковать уже поздно, да и максимум что я получу, так это выговор от учителей. Поберегу-ка я лучше свои нервные клетки и детскую неокрепшую психику.

Мой мозг обрадовался потенциальной возможности отдохнуть после вчерашнего и начал подкидывать различные варианты релаксации, которые сводились к одной мысли: забить на все и помереть где-нибудь в сторонке. Мда, это что ли началась знаменитая истерика попаданца? Когда до тебя через неопределенный промежуток времени доходит вся тщетность ситуации, и ты понимаешь, в какую жопу влип. С такой точки зрения призывы моего мозга к самоубийству ради возможности вернуться домой кажутся довольно объективными.

Ну вы просто представьте: человек двадцать первого века попадает в прошлое, тем самым лишаясь всех привычных благ. Естественно, у него возникнет мысль о возвращении в привычную среду или самоустранении, второе связано с депрессивными мыслями о потере всего, что было нажито в той жизни. Я же из-за потери памяти не так остро переживаю все это. Это, конечно, хорошо в данный момент, но в будущем неплохо было бы вернуть все воспоминания.

Почему? Во-первых, это опыт, который был получен методом проб и ошибок. Во-вторых, представьте такую ситуацию: я решил забить на память и жить дальше, у меня жена и дети, которых я люблю. Но в один прекрасный момент ко мне возвращаются воспоминания, и я оказываюсь убежденной гетеросексуалкой, на дух не переносящей людей нетрадиционной ориентации. В итоге семья разрушена, либо развод, либо постоянные конфликты между родителями. Есть еще вариант, где я подавляю себя как личность, продолжая играть роль порядочного семьянина. Ну уж нет спасибо, не замечал за собой мазохистских наклонностей.

С такими не очень-то радужными мыслями я дошел до школы. Осознав, что я не знаю, где учился Томми, мое настроение упало еще ниже. Из этой ситуации мне помогла выпутаться девочка моего возраста. Решив следовать за одногодками, я обнаружил, что все они собрались в одном классе. Теперь проблема состояла в нахождении места Томми. Но это было уже не так сложно, достаточно подождать, пока ученики соберутся и занять оставшееся место. Сев, я принялся осматривать свое окружение. По внешнему виду сложно соотнести детей с каким-либо социальным классом, но что-то подсказывает мне, что здесь находятся только дети рабочих, вероятность встретить кого-то другого очень мала. Не стали бы люди, если у них есть деньги, отправлять своих отпрысков учиться сюда. Дети дикие, местами даже грубые: мальчики, что дружно галдели несколько секунд назад, устроили драку, перекидываясь матерными конструкциями, девочки в это время стоят рядом и мерзко хихикают. Может, ну нафиг эту школу с толпой гиперактивных малолеток?

Придумать вариант побега мне не дал звонок и учитель, зашедший в класс. Детки, как по команде, заткнулись и сели по местам. Начался урок, и мне стало понятно, почему у Томми не было учебников: их не было в принципе. Ни у учеников, ни у учителей. Тетради хранились у учителя, он выдавал их в начале урока и забирал в конце. Ясно… Никто нас здесь не собирается учить по-настоящему, то есть дать нам возможность работать не только на заводе. Может, я и преувеличиваю, но как должен учиться ребенок, если у него банально не будет возможности заниматься? Прошли новый материал, записали в тетрадях и сдали их. Пустая трата времени, учителя просто отрабатывают свою зарплату и создают видимость образовательного процесса.

Если сначала я пытался вникать в слова учителя, то под конец просто списывал с доски. Никто из учителей, как я и предполагал, не пытался объяснить детям хоть что-нибудь. Их волновала только дисциплина, всех шумных просто ставили в угол на двадцать минут. На переменах дети все так же бесились, ко мне никто не лез. Можно смело делать вывод, что друзей у Томми в школе не было, но никто не спешил подойти с желанием поддразнить тихоню. Томас был серой мышью: его просто не замечали, да, здоровались при встрече, но не более. Под конец уроков я уже практически смирился со здешними порядками, но не с потерей драгоценного времени, проведенного здесь.

Оставался последний урок, и я заметил некоторые странности в поведении детей, но скинул все это на их усталость. На перемене все притихли, никто никуда не вставал, детские лица, еще недавно выражавшие веселье и азарт, сделались какими-то мрачными и пустыми. Некоторые в классе неотрывно смотрели на часы, висящие над доской, и с каждой новой минутой дети становились все бледнее и бледнее.

Наконец прозвенел звонок и в класс вошла женщина средних лет с черными волосами, собранными в тугой пучок, на ее губах играла легкая улыбка, а взгляд карих глаз лениво скользил по помещению. Дети резко встали со стульев и нацепили на лица немного нервные улыбки.

— Здравствуйте, мисс Стивенсон,— хором прокричали они.

Учительница окинула взглядом детей, милостиво кивнула и начала расхаживать по классу.

— Итак, дети, в прошлый раз мы обсуждали Бога и тех, кого он не любит,— ее шаги отражались эхом в тишине класса,— кто же сегодня напомнит нам об этом? Пускай это будет мисс Роуд.

Женщина посмотрела на сжавшуюся девочку, которая словно старалась стать невидимой.

— Воровок, мисс Стивенсон,— сказав это, девочка еще сильнее побледнела, а ее глаза подозрительно заблестели. Вздохнув, она повторила это более громко и отчетливо,— Бог не любит воровок и всячески наказывает их.

— Вы совершенно правы, мисс Роуд,— учительница весело улыбнулась, глядя на вот-вот готовую разрыдаться девочку,— воровки будут гореть в аду, и даже при жизни им не будет счастья. Такие девушки ни на что не способны, и им нечего не остается, кроме как зарабатывать на жизнь своим телом.

На последней фразе я вышел из состояния полудремы и непонимающе посмотрел на мисс Стивенсон. К чему это было сказано? Не слишком ли рано обсуждать такие темы с семилетней девочкой? Изначально я думал, что нам просто будут вещать о Боге и о бытие грешника, поэтому собирался банально проспать. Но планы кардинально поменялись, я стал внимательно слушать диалоги между учителем и детьми и к своему ужасу понял, что мисс Стивенсон рассказывает, какие мы все плохие. Дети, к которым она обращалась, становились еще бледнее, чем были в начале урока. Через некоторое время я уловил закономерность: она завуалированно касалась семьи детей, которых спрашивала.

Припоминала промахи родителей и говорила, что у их детей нет будущего, так как они изначально неправильны и грешны. Слушая весь этот бред и наблюдая, как одна ненормальная ломает чужие судьбы, я ждал конца урока, надеясь, что до меня очередь не дойдет. Но под самый конец мисс Стивенсон устремила свой взгляд на меня, позволяя мне увидеть предвкушение в ее глазах.

— Кроме всего перечисленного вами, Бог также не любит гордых людей, — я мысленно уговаривал себя сидеть молча: я взрослый разумный человек, я выше всего этого и вступать в конфликт с менее интеллектуальной особью, себя не уважать, — особенно когда человеку нечем гордиться.

Она расхаживала по классной комнате, неотрывно глядя на меня, выискивая слабые места.

— Вам ли это не знать, мистер Тейлор?— ее противный голос отдавался эхом в моих ушах, заставляя покрыться холодным потом, — вы прекрасно это знаете. Учитывая вашу семью: рабочего завода на одной из низких должностей и вашу молодую мать, которая родила вас в таком раннем возрасте. Разве я не права?

Это ты мне намекаешь, что я плод случайной связи, ошибка молодости, которая жива только потому, что аборты здесь не одобряются? Эта собака женского рода прошлась не только по мне и Дженнифер, но и отца приплела!!! Стэн счастлив и так, работа ему нужна только для того, чтобы прокормить семью. Была бы возможность, он бы бросил этот завод к чертям и заперся у себя в мастерской.

Внутри меня просыпалось что-то темное, нахлынуло странное чувство, будто я утопал в вязкой противной жиже и не мог ничего сделать. Волна ощущений буквально затопила меня. Эта несправедливость, моральное уничтожение этих детей, то, как легко и играючи эта тварь ставила на нас крест. Как она оскорбила Дженнифер и Стэна. Она не имела права все это говорить, такое обсуждают дома за закрытыми дверями, но никак не выливают все эти помои на детей. Это явно не чувства Томми, от него остались только рефлексы тела, но никак не ощущение окружающего мира. Меня накрыло осознание: это мои чувства, что-то из моего прошлого, что было настолько сильно, сохранившись даже после потери памяти.

Я медленно перевел взгляд на мисс Стивенсон, заглядывая ей в глаза. Теперь я понял, что я сейчас не просто зол. Я в бешенстве! Стоило этой мысли пронестись в моей голове, как в классе резко погас свет, а я, почувствовав сильную усталость, опустился на парту.

Все, что происходило дальше, было как в тумане. Нас куда-то вели по темным коридорам, повсюду стоял странный запах. К моему удивлению, детей становилось все больше и больше, и от их криков голова начинала болеть еще сильнее, чем прежде. После душного коридора мы неожиданно оказались на улице, где учителя пытались нам что-то объяснить, но из-за какофонии звуков, издаваемых оживленной толпой детей, наряду с головной болью я не смог ничего расслышать. Усталость брала свое, картинки мелькали пред глазами: дорога домой, обеспокоенная Дженнифер и мое убежище на втором этаже.

Пришел в себя, предположительно, ночью, школьная форма была аккуратно сложена на стуле, а я, переодетый в ночнушку и заботливо укрытый одеялом, лежал на диване. Прислушавшись к себе, я обнаружил странное покалывание в районе груди. Блин, надеюсь у прошлого владельца тела не было проблем с сердцем, может быть это просто временные последствия из-за большого стресса. При попытке встать, тело пронзила боль, заставив завалиться обратно на спину. Не очень-то и хотелось. И вообще, что вчера произошло? С чего вдруг по всей школе отрубили свет, и почему мне стало так плохо? Мозг соображал медленно, мысли путались и метались в хаотичном порядке. В попытке взять свой разум под контроль я не заметил, как наступило утро, и только приход Дженнифер вернул меня в реальность.

Я перевел свой взгляд на маму и заметил странности в ее поведении: Дженнифер не мялась у порога как обычно, ее взгляд голубых глаз был предельно серьезен и цепко осматривал меня. От ее внимательного взгляда стало не по себе. Схватив ладонями мое лицо, она принялась вертеть меня во все стороны, попутно задавая вопросы:

— Томми, с тобой все хорошо? Как себя чувствуешь, ничего не болит?— от ее напора я малость подрастерялся, не каждый день увидишь такие метаморфозы,— сынок, не пугай меня больше!

— Э... о чем ты говоришь?— в голову ничего умнее не пришло, однако ответ я получил.

— Ты вчера пришел из школы совсем бледный и, когда поднимался наверх, чуть с лестницы не слетел!— в голосе Дженнифер послышались истерические нотки, ее дрожащие руки схватили меня за плечи и начали трясти со всей силы,— скажи мне, что случилось? Ты плохо себя чувствуешь? Тебя избили по дороге из школы? Ответь мне!

— Мама, мама!!! Все в порядке!!!— я попытался привести ее в чувство, попутно отцепляя руки от плеч,— просто на последнем уроке я так устал, что был не в состоянии обращать внимание на что-либо.

Кажется, Дженнифер немного успокоилась и соизволила отпустить мои многострадальные плечи. Вздохнув с облегчением, она сказала, что завтрак готов, и поинтересовалась, не останусь ли я дома из-за вчерашнего. Заверив ее в том, что я себя прекрасно чувствую, ведь я не готов просиживать весь день в кровати, в школе и то можно что-нибудь нарыть, пошел приводить себя в порядок.

Сидя с Дженнифер на кухне и уплетая завтрак, я размышлял, что же такого произошло вчера в школе, раз нас всех спешно отправили по домам. Задумавшись, я совсем перестал следить за временем, очнулся только тогда, когда Дженнифер с криками о каком-то опоздании выпихивала меня из дома. Разум еще не успел прийти в себя, а тело уже среагировало и бежало в сторону школы. Однако, долго этот забег не продлился. Кто-то со всей силы врезался мне в бок, отправив меня в полет Луна-Земля. Упал я не очень удачно, на копчик, если точнее. Схватился за заднее место с удовольствием отметив, что второй участник происшествия повалился вместе со мной.

— Смотри куда прешь, идиота кусок!

Я уже готовился было развернуть монолог на тему "Как ты смеешь валить на землю меня?". Мой взгляд бегло метнулся по телу мальчика лет шести и остановился на лице, где-то в подсознании промелькнули образы и исчезли, не дав мне ни единой подсказки.

Я начал внимательнее осматривать ребенка: бледный и худощавый, одежда вся в заплатках и на несколько размеров больше. Донашивает за старшими? Лицо вытянутое, хорошо видны скулы, словно он не доедает, черные глаза и волосы длиной до плеч. Подсознание затихло, этим говоря, что хрен тебе, Томми, а не память. Теперь надо выйти из этой неловкой ситуации, пацан уже начал на меня подозрительно коситься, хотя его вины тут нет. Не каждый день какой-то незнакомый, в которого ты врезаешься, начинает тебя пристально рассматривать. Я бы испугался, вдруг этот пацан из местной шайки хулиганья и думает: бить тебя самому или позвать ребят. Надо как-то сгладить ситуацию.

— Прости, я тоже тебя не заметил,— подхожу ближе и протягиваю руку,— Поэтому давай считать, что в этой ситуации никто не виноват.

Мальчик вмиг вскакивает и бьет меня по руке:

— Не нужна мне помощь от тебя, магл,— последнее слово он буквально выплюнул,— и виноват здесь только ты!

Я малость прифигел от такого, на слове магл подсознание снова выдало секундную мешанину из образов и затихло. Времени, чтобы догнать наглеца и показать всю степень его неправоты, не осталось. Школа сама себя не посетит.

В самом классе по обрывкам разговоров я узнал, что вчера во всей школе сгорела проводка и чуть не начался пожар. Ну тогда понятно, почему нас так экстренно отправили по домам. Уроки прошли спокойно, как и должны проходить, к счастью, той отвратительной учительницы не было. Лишь бы она померла где-нибудь. Я, конечно, человек не конфликтный, но только с интеллигентными людьми, к быдлу и религиозным фанатикам это не относится.

Так прошел день, я вернулся домой, где сразу попал под контроль Дженнифер и был отправлен приводить в порядок грядки. Там росли такие ненавистные мне помидоры и, о боже, это самое лучшее, что я видел со времен попадания в этот мир... Морковка! Как люди живут без этого прекрасного овоща? Его нужно есть сырым, консервы или тушеные овощи никогда не сравнятся с такой вкусной, сладкой, хрустящей морковочкой. Пока ухаживал за культурными семействами пасленовых и зонтичных, заметил что вторые стали выглядеть более здоровыми что ли. А помидоры немного подвяли, может корни повредил, когда полол, надо будет сказать Дженнифер.

Неделя проходила в спокойном темпе: я учился, исследовал город и просматривал картины отца в мастерской. Несмотря на размеренный темп жизни проблемы поджидали меня на каждом шагу. После случая с мисс Стивенсон я начал терять контроль над эмоциями, стал очень легко раздражаться, любая мелочь могла испортить мне настроение, хотелось чтобы меня все оставили в покое. А потом вокруг начали происходить странные вещи.

В тот день мое раздражение достигло своего апогея, если кто-то бы осмелился поговорить со мной, то получил бы пожелание сдохнуть побыстрей. Группа мальчишек решила устроить драку, они бегали по классу и с криками махали ногами. Пока один из них не задел мою парту, от чего она сдвинулась и больно проехала мне по ноге. Я всеми силами сдерживал свой порыв наорать на всех и выпрыгнуть из окна, молясь о наступлении конца всего этого балагана.

Вдруг крики затихли, дети открывали рты как рыбы, но не могли произнести ни слова, а при попытке продолжить драку падали на пол. Дети подумали, что это просто шутка, но у меня уже закрались подозрения. Таких случаев было несколько, во мне на протяжении какого-то времени накапливалось раздражение, а затем случалась какая-нибудь странность: то у учителя мел не пишет, то контрольная работа исчезла, и таких мелких случаев на одной неделе было очень много.

Мелкие чудеса могли происходить несколько раз за день. Я решил их игнорировать, пока на третий день обучения нам не поставили урок с мисс Стивенсон. Тогда она проезжалась по детям с еще большей жестокостью чем в прошлый раз и довела несколько детей до истерики. Я теперь понял, почему в классе нет изгоев, когда есть общий враг в виде злобного взрослого как-то не до внутренних конфликтов.

Тогда я снова вышел из себя, только намного сильнее чем обычно. Когда я мысленно желал ей всего самого плохого в жизни, вдруг резко почувствовал сильную пульсацию в области груди, а затем громкий звук оглушил весь класс. В окно начала биться стая воронов, они ударялись об окно, оставляя красные пятна на стекле. Все в ужасе закрыли глаза и уши, чтобы не видеть всего этого. Под конец урока все стекло было розовым, окрасившись кровью птиц. Когда мы выходили из школы, повсюду валялись мертвые вороны.

Я решил, что новых представлений моя психика не выдержит, и что нужно как-то это контролировать. Блин, попал в какого-то одержимого. Когда я чувствовал пульсацию в области груди, старался не давать ей выходить за пределы моего тела до конца школы, а затем бежал в лес, окраина города это супер, где направлял свои силы на деревья.

Делал так все чаще и чаще и со временем, стал замечать, что контролировать это стало легче.

Идея с деревьями провалилась с треском, но начнем сначала. Как только возникала пульсация в области груди, я бежал в лес, где избавлялся от нее, переводя на деревья. Так продолжалось некоторое время, пока однажды во время очередного приступа странностей я не решил осмотреть поляну. Увиденное привело меня в ужас, некогда красивая лесная поляна была мертва. Трава высохла, давая возможность смотреть на голую землю, высокие огромные деревья стали похожими на коряги. Но самое страшное, что я не слышал криков птиц, тут вообще не было животных. Все было мертво. Я истерически рассмеялся. Возомнил себя самым умным? Вот результат — полюбуйся, своими руками я уничтожил некогда живую экосистему, лишил животных дома и корма.

Продолжая смеяться как ненормальный, я со всей силы ущипнул себя. В чем смысл этой истерики? Рыдать над своими необдуманными поступками может каждый, а что-то сделать слабо? От моих слез деревья сами по себе не вырастут. Раз накосячил, так будь добр исправить. Вытерев лицо, я решительно оглядел поляну.

— Я все исправлю и сделаю даже лучше чем было!!! — прокричав это, я развернулся и отправился прочь из леса.

Я верну то, что забрал отсюда, но сначала, моя рука коснулась груди, я найду способ справиться с этим.

* * *

Нужно срочно придумать другой способ, сейчас весна, а это значит, что мне осталось учиться примерно полтора месяца. Полтора месяца прямого воздействия мелких раздражителей. Нужно продержаться, пока не найдется новый способ сливать силу, а там впереди лето и полная свобода передвижения. А пока я сижу в классе, заполненном оравой гиперактивных малолеток, пульсирующий комок отдает болью со вчерашнего дня. В голову не пришло ни одного способа избавления от причуды без вреда для себя или окружающих. Все прошлые разы я делал это с негативными эмоциями, в следствие чего мой негатив приобретал физическое воплощение: злюсь — горит проводка или вянут растения, при раздражении раздражающие объекты, такие как одноклассники становятся немыми на некоторое время, а предметы и вовсе исчезают. Вопрос, можно ли поменять эмоцию на положительную или вообще избавиться от них. Вот если так будет всегда, например, я вырос и только стоит мне чуть чуть разозлиться, как будет происходить непонятная хрень. Оно мне надо? Жизнь взрослого и так полна стрессовых ситуаций, и что-то не очень хочется каждый раз разгребать последствия. Остается только вариант с полным контролем над странностью, и, желательно, на силе воли. Идея использования эмоций, неважно каких, мне претит, это сделает меня эмоционально нестабильным и зависимым от настроения. Пульсация со вчерашнего дня только усилилась, поэтому надо решать вопрос как можно быстрее.

Первый и единственный вариант, который приходит мне в голову это осуществление маленьких контролируемых «сбросов» и, следовательно, постепенное ослабление пульсации. Сказано — сделано, я попытался сконцентрироваться на ощущении, которым сопровождались прошлые сбросы, только теперь без эмоций. Перевел взгляд на карандаш и представил, как он из обычного простого стал зеленым. Ничего не произошло. Ладно, будем пытаться дальше.

На протяжении всех уроков я как дурак представлял все изменения и метаморфозы на бедном карандаше, доске, тетрадях и даже волосах учителей. Все без толку, до этого я учился только сдерживать силу и направлять ее. Все остальное за меня делали эмоции, но повторять я этот опыт не собираюсь, в памяти еще отчетливо висит картинка с вымершей лесной поляной.

Вот уже третий день я пытаюсь сделать направленный сброс, но ничего не происходит. Боль в груди стала невыносимой, такое чувство, что ты сейчас лопнешь как шарик, и от тебя ничего не останется. Отчаявшись, я оставил все свои попытки, прихватил блокнот и карандаш и направился прочь из дома. Дорога вывела меня к реке, и перейдя по деревянному мосту на другую сторону, я спустился вниз. Сняв обувь, я аккуратно опустил ноги в холодную проточную воду. Так я и сидел некоторое время. В голове было пусто, безразличным взглядом я смотрел как вода омывает мои детские ступни. Мне было страшно. Я не хочу умирать, даже толком пожить не успев. Почему я? Почему мне досталось такое тело? За что, за какие грехи? Рой мыслей и вопросов кружился в моей голове. Я не знаю, что делать, я уже все перепробовал, даже от отчаяния попытался повторить трюк с деревьями, но и он не удался.

Из раздумий меня вывело осознание того, что кто-то сел рядом со мной. Я подорвался, но стоило мне взглянуть на человека, побеспокоившего меня, сразу выдохнул. Это была та девочка из магазина, с которой мы весело провели время вместе. Она не обращала на меня внимания, черкаясь на листочке бумаге. Наблюдая за этой картиной, я немного расслабился, все эмоции притупились, оставив вместо себя только спокойствие. Резко стало на все наплевать, на странности, на боль в груди и даже на возможность скорой кончины. Хотелось взять блокнот и нарисовать что-нибудь, неважно что, реку, девочку или обычные каракули. Все это не имеет значения. Только карандаш и блокнот, перед глазами штрихи, плавные линии и вот на листке появляется изображение города, где-то внизу снует огромная безликая толпа, она идет, плавно переливаясь по мрачным улицам города. Я внимательней осмотрел рисунок, мне кажется, что чего-то не хватает. Чего-то что бы сделало этот рисунок завершенным. Нужен цвет, без него этот город сер и уныл, без него он мертв.

Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как изображение стало приобретать новые оттенки, и через несколько минут у меня в руках был полностью готовый пейзаж неизвестного мне города, такого далекого, но такого родного одновременно. И только через несколько минут до меня дошло, что бумага раскрасилась сама по себе, а пульсация в груди пропала.

Все-таки даже взрослое сознание не спасет тебя, если ты дурак. Ну, а что я еще могу сказать в этой ситуации, пытался сделать сброс, сдерживая силу в себе. Это все равно что закрыть кран и удивляться, почему вода не идет. Поняв суть процесса, я начал потихоньку направлено выпускать силу на объекты. После удачи с рисунком попробовал перекрасить карандаш, а затем периодически менял сам цвет грифеля. Интересно то, что если ты нарисовал одним цветом, а потом поменял карандаш на другой, то на листе сохранится цвет, которым ты рисовал. Удобно.

Сейчас самое время вернуться на лесную поляну и оценить фронт предстоящих работ по восстановлению экосистемы. Я выяснил очень интересный эффект от применения своей силы на растениях, я могу воздействовать как негативно, так и положительно. Например, помидоры увядают, стоит мне посмотреть на них, ненавижу помидоры. А вот морковь наоборот прет как на дрожжах. Наверное, своей силой я смогу ускорить рост деревьев на поляне, только еще надо выбрать какие растения садить, и раздобыть их семена. С последним пунктом проблем нет вообще: сейчас весна и многие растения дают семена, нужно отобрать самые нужные, пока семена не опали.

На подходе к лесу мое внимание привлек ребенок, лежащий на грязной земле лицом вниз. Вот не везет мне, пройти мимо я не смогу, вдруг он умрет, а меня совесть замучает. Вздохнув, я тихо подошел к ребенку и узнал того оборванца, с которым столкнулся недавно. Желание помочь лежачему стремительно падало, но я все же решился и обозначил свое присутствие:

— Ты там живой? — окликнул я неподвижно лежащую фигуру, — если да, то лучше прекрати целоваться с землей, она не ответит тебе взаимностью.

Мальчик дернулся и резко подпрыгнул, открывая мне вид на разбитый нос и синяк под глазом. Я присвистнул, кто ж его так отметелил-то? Присмотревшись, заметил множество синяков под свисающими тряпками. Заметив, что его разглядывают, пацан вскинулся и скорчил презрительную гримасу, что у него не очень-то и вышло, лицо засаднило.

— Что тебе нужно, глупый магл? — интересно, что значит это слово, можно ли ему врезать за оскорбление. Так, Томми, дыши глубже, это всего лишь глупый ребенок, не твой уровень, — оставь меня в покое, хватит преследовать меня!

А вот тут то я и прифигел. Ты меня сейчас сравнил со сталкером или девочкой школьницей, которая преследует свою любовь. Мелочь, свали по хорошему, пока не сказал еще какую-нибудь глупость.

— Ну так и вали к себе домой, — я гаденько улыбнулся и развел руки в стороны. Как же меня бесит этот представитель Homo sapiens, — это общая территория, и я имею право ходить здесь, когда захочу.

На мое предложение пацан почему-то потупил взгляд, а затем начал смотреть на меня еще агрессивнее, чем раньше.

— Только не говори мне, — я жестом указал на его лицо, — что твой боевой окрас ты получил именно там.

По реакции, которая последовала от мальчика, я понял, что так оно и есть. Вздохнул, пытаясь унять гнев внутри себя. Ненавижу уродов, которые поднимают руку на более слабого. Когда ты знаешь, что человек не может ответить и ты сильнее его. Так поступают слабые люди, не способные найти противника по силам, даже я бы сказал не желающие. Они создают для себя иллюзию доминирования, портя жизнь другим. Видимо не суждено мне сегодня дойти до поляны. Оглядевшись, я нашел рядом с тропинкой подорожник и чистотел. Сорвав их, я обернулся к мальчику, что продолжал смотреть на меня, и бросил короткое:

— Пошли.

И как не странно, но он последовал. Кажется, он сам не понимал, зачем идет за мной. Мы дошли до моего дома, когда мальчик опомнился и уже собирался было бежать, но я не позволил этому случиться, потащив за руку в дом. Дженнифер внутри не оказалось, тем лучше для меня. Усадил сопротивляющегося гостя на стул и резко приложил чистотел к порезу на щеке. Пацан поморщился и перестал дергаться. Быстро промыл подорожник и приложил к фингалу. Ребенок стал смотреть на меня как на ненормального, я же решил не оставаться в долгу и отзеркалил его выражение лица.

— Так пройдет быстрее, и раны заживут, — пояснил я недоумевающему мальчику, на что тот хмыкнул.

— А моя мама сделала бы мазь, от которой бы все зажило за считанные секунды, — о удивительно, он меня не обозвал, — и не так болезненно.

— Круто, — честно восхитился я. Его мама, возможно, травница, и делает действительно хорошие лекарства, — у тебя потрясающая мама.

На мою реплику пацан недоверчиво вздернул бровь, видимо, его слова редко воспринимают всерьез. Так контакт установлен, осталось только немного его растрясти.

— Нет, правда! — я всплеснул руками, — я бы тоже хотел научиться делать такую мазь, раз и все заживает.

Мальчик хмыкнул и соизволил заговорить:

— Ты не сможешь! — уверено кивает он, — только избранные могут готовить такую мазь, и ты в их число не входишь.

Он горделиво вздернул подбородок, но тут же скривился. Бедненький, совсем забыл про побитое лицо. Я пододвинул ему булочку с яблочным джемом, на которую мальчик недоверчиво покосился. Но после моих заявлений, что если бы я хотел его убить, то не стал тратить на него продукты, все же ее взял. И пока он с упоением жевал кондитерское изделие, я решил вернуться к диалогу.

— А с чего ты решил, что только избранные могут приготовить эту мазь? — мне даже самому стало интересно с чего.

— Ну…— он неуверенно пожал плечами, — мне мама так сказала.

Все ясно. Какая предусмотрительная, наверняка соседи в курсе, что его мать травница. И всячески пытались выведать рецепт, через ребенка. Как выкрутилась, но и я не лыком шит.

— Все равно не верю, — мальчик был уже готов отстаивать свою истину, как я продолжил, — у тебя нет никаких доказательств.

Мальчик закрыл рот, насупился и обиженно вгрызся в ни в чем не повинную булочку. Посидел так несколько минут, а затем резко встал и уверенно заявил:

— Ха да даже, если я дам тебе рецепт, у тебя ничего не получится, — сказав это, он плюхнулся на стул и закинул ногу на ногу.

Я же потупил взгляд и спрятал хитрую улыбку в чашке чая.

Мы посидели еще некоторое время, пока не раздался стук в дверь. На пороге стояла высокая худая женщина, ее одежда выглядела еще более убогой, чем у Дженнифер: длинное серое рваное платье с цветными заплатками. Она посмотрела на меня своими черными глазами, в которых читалось презрение. Кажется, я догадываюсь, кто эта дама, и от кого мальчик перенял такую манеру общения. Не удивительно, почему у него нет друзей.

Тем временем, дама соизволила подать голос:

— Я пришла за Северусом, — четко, кратко и лаконично, без всяких расшаркиваний, которые приняты здесь. Может показаться грубо, но, думаю, это лучше чем получасовая болтовня о погоде.

— Я вас понял, — нацепив дежурную улыбку, я повернулся к мальчику, — тебя ведь Северусом зовут, так?

За моей спиной хмыкнули, а Северус закашлялся и начал стремительно краснеть. Он подскочил, прожигая меня гневным взглядом, и уже собирался что-то сказать, но я опередил его:

— Ты сам не говорил, как тебя зовут,— я развел руками, гадко улыбаясь, — да и у меня не было желания узнавать твое имя, не после твоих высказываний.

Мальчик насупился и отвернулся от меня, он бы простоял так еще долго, если бы мама не окликнула его. Северус сразу растерял свой настрой и послушно поплелся за ней.

Выпроводив парочку из дома, я устало вздохнул. Надеюсь, мне больше не придется видеться с ними, одна смотрит на меня как на что-то второсортное, а другой мало того, что повторяет все за мамочкой, так еще и слушается ее во всем. Кажется, Северус является представителем типичных маменькиных сынков. От юбки отойти не может и во всем слушается единственную женщину в своей жизни. Плевать на все, но я не хочу больше с ним общаться, а то будет о каждом своем шаге докладывать.

Успокоившись, заметил шевеление своего подсознания, оно реагировало на имя мальчика, но, как обычно, все ограничилось мешаниной неясных образов. Никаких ответов я снова не получил. Ну раз от памяти я ничего не добьюсь, то следует искать другие способы или отвлечься на задачу равноценную восстановлению памяти.

Поднявшись в комнату, я снова оглядел ее на наличие подсказок, способных мне дать ответ на главный вопрос: чем жил прошлый владелец тела, и почему он умер. И снова ничего не нашел, вот почему у Томми не было никаких личных вещей в комнате, что он вообще делал? Хотя подождите-ка, я хлопнул себя по лбу, так у него же папа — художник, отчего тогда ребенку не увлекаться тем же, и наверх тащить не надо, мастерская же.

Перепрыгивая ступеньки, я оказался в мастерской и, оглядев помещение, двинулся к углу, в котором лежало множество эскизов. Вполне возможно найти здесь и рисунки Томми. Решил брать снизу стопки, так как самые старые, по идее, должны лежать внизу. Перебирая рисунки, наткнулся на смятую бумажку, когда развернул ее, передо мной предстала готовая картина. На ней в деталях была изображена семья, состоящая из пяти человек. Приглядевшись, я с удивлением осознал, что на картине изображена семья Томми. Только сам мальчик был намного младше, про Дженнифер я даже говорить не буду, и появились два старика, возможно это бабушка и дедушка Томаса, перевернув листок, я увидел надпись «Манчестер. Семья Тейлор». Довольно странно, учитывая, что сейчас мы живем в Коукворте.

Напрашивается вопрос: зачем родители переехали и куда делись бабушка с дедушкой? Переезд кажется еще более бредовым, если вспомнить, что отец Томми художник. Зачем надо было переезжать в промышленный город, где художник не прокормится? Странно это все, рисунков Томми я так и не нашел, зато нашел зарисовки жизни нашей семьи. Меня смутило то, что с каждым годом рисунков с Томми становилось все меньше и меньше, а сам стиль Стэна становился более мрачным. Будто произошло что-то плохое и он старается об этом не вспоминать, но вся его боль выливается в мрачные пейзажи нашего городка.

К сожалению, сейчас у меня банально не хватит времени все здесь просмотреть, и сделать какие-то выводы не получится, а это значит, что надо дождаться выходных и хорошенько все прошерстить. Общение с Северусом отняло много времени, когда он уходил, уже близился вечер, а это значит, что скоро вернется отец, и Дженнифер позовет всех к столу.

Так и случилось, стоило мне сесть, как входная дверь открылась, и на кухню вошел Стэн. Он повесил пальто на вешалку, поцеловал Дженнифер в щеку, помыл руки и сел напротив меня. Кивнув ему, я сделал вид, что занят разглядыванием пейзажа за окном. Машинально поедая стряпню Дженнифер, я размышлял, какая же это все-таки странная семья. Для них нормально, что родной ребенок не разговаривает с ними, не делится своими проблемами или просто происходящим в своей жизни. Словно они уже пытались наладить контакт, но потерпели неудачу и просто смирились. До сих пор помню, первый ужин в этой семье: давящая атмосфера, которая очень нервировала, Дженнифер, которая выглядела так, словно в любой момент вскочит и убежит подальше, и Стэн, со своими синяками под глазами, делавшими и без того тяжелый взгляд еще суровее. Однако сейчас все совсем иначе, та атмосфера пропала, и мы просто сидим, словно родители перестали чувствовать себя некомфортно, они могли завести беседу, изредка спрашивая мое мнение. На моих немногословных фразах и кивках они становились еще раскованнее, Дженнифер больше не тряслась, весело смеясь на реплики отца, а взгляд Стэна стал не таким угрюмым.

Следующие два дня я постоянно натыкался на Северуса. То по пути в магазин, то в школу, где-нибудь обязательно мелькнет черная лохматая макушка. Сначала я думал, что это просто случайности, район не такой уж и большой, так что высока вероятность встретить кого-то знакомого. Но со временем начали появляться первые подозрения, в школе Северуса я не видел, однако постоянно на него натыкался по дороге в нее. Или при походе в лес, там за деревьями крутился он, из-за чего план по восстановлению экосистемы затормозил. Я искренне надеялся, что ему однажды надоест следить за мной, но последней каплей стал урок в школе. Я снова оказался в зверинце и решил посмотреть в окно, чтобы абстрагироваться от внешних раздражителей. Лучше б я этого не делал. В школьном дворе, в кустах сидел Северус, который, видимо, думал, что его никто не видит, и смотрел в окна нашего класса. По спине пробежал табун мурашек, ладони резко вспотели, а веко на правом глазу начало дергаться.

Да я такими темпами стану параноиком и слягу в больницу с каким-нибудь диагнозом. Надо с этим что-то делать, я еще молод и не хочу умирать, а если он в следующий раз ко мне в комнату ночью заберется? Что ему от меня нужно? Он хочет меня убить, отомстить за мои подшучивания? От стресса пульсация начала увеличиваться еще быстрей, чем прежде. Если раньше при воздействии внешних раздражителей она росла только раз в неделю, и это уже была катастрофа, то сейчас уже на второй день она достигла максимума. Это серьезная проблема, за мной постоянно следят, не давая сделать сброс, а это чревато последствиями. Я решительно сжал кулаки, сегодня я разберусь с этим.

Дженнифер стала достаточно смелой, чтобы посылать меня в магазин. Неплохо, посмотрим насколько хватит твоей уверенности. При выходе из дома я почувствовал, что за мной опять следят. Всю дорогу меня сопровождал взгляд, прожигающий спину.

В магазине я встретил маму Северуса, которого в самом магазине не оказалось. Значит, она пришла одна, взяв все нужные продукты и отметив, что мама сталкера взяла хлеб, я оплатил продукты и отправился на выход.

Проходя по улице, я пытался вычислить местонахождение моей головной боли, и мне повезло. На подходе к дому я увидел черную макушку в кустах шиповника. Сделав вид, что прошел мимо, я резко обернулся и встретился с черными глазами, которые расширились в испуге. Мальчик выпрыгнул из кустов, пытаясь всячески показать, что он случайно там оказался.

— Зачем ты следишь за мной? — я решил идти напролом.

— Ха, что? — Северус пытался строить из себя оскорбленную невинность, — Ты слишком много о себе думаешь, я просто проходил мимо.

— И залез в кусты ты тоже просто так? — иронично вздернув бровь, уточнил я.

— Да! — мальчик покраснел от гнева, а его глаза бегали, пытаясь найти выход из ситуации, и наткнулись на пакет с продуктами в моих руках, — А вообще-то, меня мама за хлебом послала!

Северус сложил руки на груди и уставился взглядом победителя, словно спрашивая: «Что ты ответишь на это?» Но быстро сдулся, стоило ему посмотреть на мою ухмыляющуюся мордашку.

— Я видел твою маму в магазине пять минут назад, — моя ухмылка в данный момент могла побороться с улыбкой мисс Стивенсон, под конец фразы она превратилась в оскал, — и угадай, что она покупала? Правильно! Это был хлеб!

Со стороны пацана донеслось смущенное сопение, он покраснел еще сильнее, казалось, скоро станет одного цвета с помидором. Северус то открывал, то закрывал рот, словно хотел что-то сказать, но мялся в нерешительности. Мне надоело смотреть на это представление, и я уже развернулся, чтобы уйти, как меня резко потянули обратно и прокричали в самое ухо:

— Я хочу с тобой дружить!!!

Время словно остановилось. Я смотрел на Северуса в непонимании, чего он хочет от меня. Резко шестеренки в моей голове закрутились, и до меня дошел смысл сказанных слов. Я подскочил, вырвал руку и уставился круглыми от удивления глазами на мальчика. Прежде чем я успел подумать, невнятный вопрос вылетел из моего рта:

— Зачем? — в данной ситуации такой вопрос абсолютно бессмысленен, но я слишком шокирован и напуган, чтобы придумать что-то получше.

— Я, конечно, понимаю, что ты не захочешь со мной дружить просто так,— Северус начал тараторить, нелепо размахивая руками во все стороны,— но я могу помогать тебе в домашних делах, могу бесплатно приносить лекарства, которые варит моя мама. Ты же ходишь в школу, да? Моя мама говорит, что я очень умный, чтобы туда ходить, а, значит, я смогу помогать тебе и со школьными заданиями! Тебе же наверняка нужна помощь с ними!

Мальчик продолжал перечислять, в чем он хорош, пока я размышлял насколько надо быть одиноким, чтобы предложить дружбу первому попавшемуся человеку, который поддержал с тобой разговор и не оттолкнул. Судя по всему, он даже в школу не ходит, а, значит, у него меньше возможностей познакомиться с кем-то его возраста. Я ведь ничего такого не планировал, конечно, было бы приятно получить бонусы, которые Северус тут наобещал, но я еще не настолько отчаялся, чтобы манипулировать ребенком.

Да и дружить мне с ним не особо хочется, понимаю как это отвратительно сейчас прозвучит, но Северус скорее всего из неблагополучной семьи, а родители в таких семьях не учат детей даже самым простым вещам, в том числе общению с окружающими. Я не готов брать такую ответственность на себя, потому что мне придется постоянно следить за своим поведением, так как мальчик будет брать с меня пример, и стоит мне где-то ошибиться, сказать что-то неправильное или сделать что-то плохое, Северус это запомнит. И возьмет как модель поведения.

Значит, решено, я мысленно кивнул сам себе, сейчас же скажу ему результат своих размышлений в лицо. Посмотрев на ребенка, я уже было открыл рот, как в глазах резко потемнело.

Картинка размазалась, и вместо Северуса передо мной стоит девочка в выцветшей отвратительно розовой кофточке и старых потрепанных джинсах. На вид ей около двенадцати лет, её светлые волосы заплетены в косичку, серые глаза смотрят на меня с ожиданием. Вот в них мелькнуло беспокойство, а за ним и страх. Губы девочки задрожали, и она, заикаясь, произнесла:

— Хочешь стать моим другом?

Тишина стала ей ответом, а за моей спиной кто-то вздохнул. Меня прошиб озноб, я пытался повернуться, но тело отказывалось слушаться, как бы сильно я не старался. От попыток вернуть подвижность меня отвлекло одно слово, сказанное кем-то:

— Прости.

Сознание затопило жгучее чувство вины и сожаления, девочка пропала, а в голове осталась только одна мысль: "Если бы можно было все изменить!".

Неожиданно все прекратилось, и передо мной снова возник Северус. Что это только что было? Такое ощущение, что я знаю эту девочку, причём знаю довольно давно. Неужели это кусочек моих воспоминаний? Если так, то тот голос, который сказал "прости" — это был… я?

Тут я вспомнил, что Северус уже, очевидно, закончил свой монолог и теперь стоит в ожидании ответа. Не уверен, что смогу стать хорошим другом для пацана. С другой стороны, слишком уж это видение было похоже на предупреждение. Сейчас вся моя сущность протестовала против принятого раньше решения. Хорошо, я приму его предложение, социализирую его, и, возможно, он заведет дружбу с другими детьми и отдалится от меня.

Северус разглядывал мое лицо ещё несколько секунд, а затем протянул мне руку и спросил немного подрагивающим от волнения голосом:

— Хочешь стать моим другом? — в этом взгляде черных глаз столько надежды и страха, что моя совесть просыпается вновь, делая отступление невозможным.

Я осторожно пожимаю бледную, трясущуюся ладошку, внимательно глядя в глаза Северусу. Я буду с тобой дружить, но для начала я немного объясню тебе само понятие дружбы.

— Только не на твоих дурацких условиях,— улыбка появляется на лице, стоит только посмотреть на это растерянное личико, — Во-первых, друзья никогда не требуют ничего взамен. Да, они могут дарить друг другу что-то, но они это делают от чистого сердца, а не потому что так надо, — кажется, у него в голове не укладывается само понятие бескорыстного общения, — вы дружите не за возможность получить что-то, а просто потому что вам интересно проводить время вместе.

Я вздохнул, собираясь с мыслями.

— Теперь, когда ты знаешь, что лежит в основе дружбы. Я хочу тебя спросить, — внимательно посмотрев Северусу в глаза, я ждал реакции от него, — Ты действительно хочешь быть моим другом?

— Я абсолютно уверен, что хочу быть твоим другом, — ответ был почти мгновенен, мальчик сложил руки на груди, взглядом изучая мое лицо, — да, может быть, я не знаю ничего о тебе, не знаю, есть ли у нас общие темы для разговора, но в одном я уверен: Ты единственный, кто не раздражает меня своей манерой общения.

Эх, у меня был шанс соскочить с крючка, но Северус решил иначе. Мне предстоит квест долгосрочного выполнения под названием: «подружись с асоциальным ребенком из неблагополучной семьи и случайно не создай маньяка-убийцу». Скучать мне в этой жизни не придется, гуляем пока молодые, блин.

— Ладно, — я вздохнул, будто делаю самое величайшее одолжение в своей жизни, Я подошел к Северусу и пожал ему руку, — Приятно познакомиться, меня зовут Томас Тейлор, и я очень люблю морковку.

— Хах, — нервный смешок слетел с губ мальчика,— приятно познакомиться, Томас, меня зовут Северус Тобиас Снейп, и я люблю свою маму.

Последней моей мыслью в голове было: «Вот же, блин, маменькин сынок».

* * *

После официального признания нашей дружбы Северус убежал домой, вспомнив, что мама просила помочь с уборкой в доме. Надеюсь, не так же, как с покупкой хлеба. Я же наконец-то смогу вернуться домой, в атмосферу спокойствия.

Идиллию разрушила Дженнифер, которая истерично металась по кухне. Когда я пришел, она сделала вид, что все в порядке и позвала меня ужинать, но ее нервозность выдавали дрожащие руки. Скорей всего, случилось что-то серьезное, и меня как ребенка в это не будут посвящать. Так и случилось, когда пришел отец и заметил состояние матери, мигом отправил меня наверх спать, сказав, что сегодня можно не чистить зубы.

Что ж такого приключилось, раз даже возможность возникновения кариеса меркнет перед этой проблемой. Я мальчик хороший, с папой спорить не стал, но это не значит, что я не могу подслушать их разговор из своей комнаты. Технически, я буду сидеть в комнате, как мне и сказали, а то, что я услышу что-то — их вина, тише надо разговаривать.

Если у меня есть странные способности, благодаря которым я могу менять некоторые факторы окружающей среды: заставить умирать растения или, наоборот, сделать так, чтобы они росли лучше, заставить птиц биться об стекло, сделать серый карандаш цветным, то есть и большая вероятность того, что я смогу подслушать родителей с помощью этой силы, при этом оставаясь в комнате. Досадно, как назло в голову ничего не лезет, что бы помогло мне в данном вопросе.

Взгляд скользил по комнате в поисках чего-то, что сможет помочь мне. Взглянув на зеркало, я вздохнул, было бы круто, если бы зеркала соединялись как телефоны. Стоило мне об этом подумать, как мое отражение исчезло, а само зеркало стало издавать странные звуки. Через несколько секунд, я смог услышать, словно кто-то стучит ложкой по тарелке. Неужели получилось? Затаив дыхание, я принялся вслушиваться.

Некоторое время ничего не происходило, но тишину прервал громкий лязг столового прибора.

— Говори, — голос Стэна никогда еще не звучал так взволнованно, даже, когда он разговаривал со мной.

— О господи, милый, —Дженнифер едва сдерживала рыдания, казалось, что она вот вот потеряет сознание из-за волнения, — от них пришло письмо! Дорогой, они знают, где мы живем! Они даже наш адрес знают!

Из зеркала послышались звуки, будто кто-то задыхался, похоже, Дженнифер все же разрыдалась.

— Тише, тише, — видимо отец обнял ее и принялся успокаивать, — Не думаю, что им хватит смелости заявиться к нам в дом и требовать что-то.

— Дорогой, давай уедем, — голос Дженнифер звучал очень слабо, словно ей было сложно говорить, — Я не переживу, если они решат закончить начатое.

— Ты сама прекрасно понимаешь, что это невозможно,— тон Стэна сменился на более строгий, — мы потратили все деньги на то, чтобы купить дом в этом захудалом городишке. Если переезжать, то только на улицу.

— Тогда, что нам делать?— Дженнифер немного успокоилась и была готова выслушать его предложение.

— Когда они придут, — что-то в интонации, с которой говорил отец, заставило покрыться мою спину мурашками, — мы будем готовы.

Дослушать их разговор я не смог, так как почувствовал сильную усталость и отток сил. С трудом доползя до кровати, я уткнулся в подушку, засыпая на ходу.

«Интересно, кто же и что написал в том загадочном письме?»

Рано утром, встав, я никак не подавал виду, что знаю о произошедшем.

Дженнифер до сих пор не успокоилась, ее руки тряслись: когда она накладывала еду в тарелку, то чуть не выронила ее. Отец же словно замкнулся в себе, он просто молча сидел и пил кофе, а ни на меня, ни на Дженнифер он никак не реагировал. Взгляд его ожесточился, на лице ходили жевалки, когда он размышлял.

При взгляде на родителей, мое желание добраться до содержимого письма возрастало в геометрической прогрессии. Да и их бурная реакция меня знатно напрягает, вот чего может бояться простая семья? Что я знаю о своих родителях? Они вступили в брак в довольно раннем возрасте, жили в Манчестере и переехали в Коукворт при довольно странных обстоятельствах. Еще у нас были родственники, но за все время ни Стэн, ни Дженнифер ни разу не упоминали о них. Может быть, они разругались? Нужно узнать причину беспокойства родителей, а то мало ли, придется паковать вещи и сваливать, а я ни сном ни духом о происходящем. Нет уж, девиз выживальщика — всегда будь готов к пепцу.

Пока сделаю вид, что ничего не знаю, схожу в школу и придумаю способ добыть письмо. Если, конечно, его не уничтожили в порыве чувств, причём исключительно негативных.

В школе ничего нового не происходило, только оказалось, что я каким-то образом выбился в хорошисты. И это привлекло ко мне ненужное внимание: раньше Томас был очень застенчивым и поэтому не стремился как-то выделяться, а одноклассники не воспринимали его как часть социума и поэтому не трогали. Теперь же, когда я так опростоволосился, меня начнут проверять «на вшивость», и в результате этой проверки определят, какую нишу я могу занять. Проще говоря — на меня повесят ярлык.

Но не сегодня, — я гаденько усмехнулся, — никогда не думал, что буду рад уроку мисс Стивенсон. Эта грымза измотает детей, и им будет не до меня. С такими веселыми мыслями я просидел все уроки. Мое настроение и сияющая улыбка до ушей выводили мисс Стивенсон, но она ничего не могла с этим поделать: на издевки и упоминания о своей семье я не реагировал. Просто кивал болванчиком и только сильнее действовал на нервы.

За все то время, что я находился в школе, в голову не пришло ни одной идеи, как же достать письмо. Это будет сложнее, чем я предполагал. Возможно, Дженнифер уже выкинула письмо, чтобы оно ее не расстраивало, а я тут зря трачу время, придумывая всякие планы.

На выходе из школы кто-то схватил меня за рукав и потащил в кусты. Неужели детки выработали иммунитет к нашей религиозной учительнице и решили не откладывать «проверку» на завтра?

Я резко развернулся и выдохнул с облегчением: передо мной стоял Северус.

— Ты чего такой напуганный?

— А ты чаще людей в кусты затаскивай,— не мог не съязвить я, но увидев в его глазах непонимание, мгновенно остыл — Так обычно делают, когда хотят избить или ограбить.

Не будем упоминать о насильниках и убийцах.

— Ой, прости, я не знал, — Северус старательно отводил взгляд, но вдруг резко повернулся и выпалил со всей наивностью, на которую способны дети, — А тебя уже раньше били?

— Нет, конечно! — хотя на самом деле я не знаю об этом. Может быть хозяина этого тела многократно избивали в темных переулках, — А почему тебе вообще такая мысль в голову пришла?

— Ну, — Северус неловко потер затылок, несколько минут пытаясь справиться с неожиданно появившимся смущением, — Просто ты знаешь об этом, а я нет. Вот я и подумал, что, возможно, тебя уже так утаскивали.

— Ясно, — не нашелся с ответом я. У парня реальные проблемы с социализацией; да и о какой социализации говорить, если он растет подобно Маугли, отдельно от общества?

Между нами повисло неловкое молчание. Не знаю, о чем думает Северус, но мои мысли заняты загадочным письмом, которое даже Стэна пробило на эмоции. А это не очень хороший знак. Огромный вопросительный знак навис над моим будущим, письмо может быть как незначительной проблемой, так и угрозой колоссального масштаба. Ничто не пугает так сильно, как неизвестность. Если я прочту письмо, то смогу исключить больше половины вариантов, крутящихся у меня в голове, и сохранить свои нервные клетки. Они, конечно, восстанавливаются, но не так быстро, как хотелось бы.

Угрюмо вздохнув, я взглянул на мальчика. Эта игра в дружбу все усложнит: друзьям надо выделять много времени и делиться личным, в том числе рассказывать секреты, иначе не будет настоящей дружбы, только пародия, невыгодная для меня. Ну не могу я сдать назад, если уже согласился, меня же совесть задушит, да и не очень хочется быть причиной падения ребенка. Мне просто нужно подтолкнуть его в правильном направлении и объяснить негласные правила социума, которые люди обычно сами узнают при общении, а потом у мальчика появятся новые знакомые и друзья, от чего я вздохну спокойно, посчитав миссию выполненной.

— Слушай, — молчание было прервано Северусом, — у тебя все в порядке? Просто в школе ты выглядел уставшим.

— Не бери в голову, — попытался перевести тему я, как пришло осознание,— Погоди, ты что, следил за мной? Северус, серьезно!!?

— Мне просто было нечего делать, а сидеть без дела скучно, — мальчик попытался перевести тему.

— Ну раз тебе так скучно, — я сделал вид, что отряхиваю плечи от пыли, — то почему бы тебе не начать самому ходить в школу? — саркастически добавив, — Очень полезное времяпровождение.

Северус стоял в нерешительности, его губы безмолвно бормотали, казалось, что он обдумывает сказать ли мне или нет. Это так мило смотрится, ребенок словно разрывается на части. Неужели то, что он хочет сказать, настолько важно? Или он переживает, что если его ответ мне не понравится, то я перестану с ним общаться? Мне это льстит.

— М-мама, — это было произнесено так тихо, что я едва смог расслышать, — мама сказала, что мне нечего там делать, вместе с этими маглами, — последнюю фразу он сказал, будто передразнивая кого-то.

Блин, как все сложно. Что мы тут имеем: ребенок, которого не отправили в школу, лишив его возможности социализации, непонятная мамаша, возможно сектантка, ограничивающая общение своего сына с внешним миром, и все это под соусом из непонятных, возможно расистских, оскорблений. Звучит как вызов: сможешь ли ты, Томми, сделать из этого антисоциального объекта полезную ячейку общества? Ну что же, пока не попробуешь — не узнаешь.

— Ясно, но ты же в курсе, что без начального образования тебе только, — я указал рукой в сторону огромного завода в центре города, — туда идти работать? И в школе детей учат писать, читать и считать, а так же навыкам, которые пригодятся в жизни, — ну тут я уже соврал.

— Меня обучают дома, — Северус принялся загибать пальцы, — я уже умею и писать, и считать, и читать. Меня вообще много чему научили.

— Северус, позволь поведать тебе правду мира, — я прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и закинул руку на плечи мальчика, — никого не волнует как много ты знаешь, для них главное — это бумажка, которая якобы подтверждает наличие у тебя определенных знаний. А где эту бумажку дают? В школе.

В ответ мне промычали что-то бессвязное. Северус погрузился в глубокие раздумья, его детское личико нахмурилось, губы плотно сомкнулись, глаза внимательно смотрели куда-то мне под ноги. И как только такой милый ребенок стал говнюком, обожающим доводить маленьких детей до истерик? Я на секунду прикрыл глаза, и передо мной появился взрослый мужчина, его черные сальные волосы сосульками свисали с головы, огромные мешки под глазами могли бы сделать его похожим на панду, если бы кожа лица не была отвратительно желтого цвета. Мужчина стоял, сгорбившись над чем-то напоминающим ведьмин котел, периодически подкидывая в него омерзительного вида вещи.

Я моргнул и мужчина пропал, а я снова вернулся в реальность. И с чего я вообще решил, что Северус станет таким? Хотя подождите, а если это видение будущего или очередной кусочек моей памяти? Ну, по моим подозрениям, его мать, возможно, сектантка, так отчего не быть этой секте поклонниками каких-нибудь магов средних веков? Как ролевая игра, только с полным погружением и отстранением от реальности. Да и Северусу внушаются мысли, что он лучше других, избранный.

Так, видимо вариант с просто подружиться не прокатит, тут два варианта: либо стать для Сева номером один во всем, сместив с пьедестала его мать, и вытащить его из секты, или драпать как можно дальше. Я не хочу, чтобы меня затащили туда как лучшего друга, можно конечно пофыркать типа: "я взрослый и меня этим не пронять", но это чушь собачья. Сектанты умудряются промывать мозги абсолютно всем, им просто нужно найти слабое место человека и надавить на него, они будут говорить то, что хочет услышать потенциальная жертва, причем так умело, что ты уже сам радостно прыгнешь к ним в лапы.

Из моих тяжких дум меня вывел Северус:

— Мы отвлеклись от основной темы, — он скрестил руки на груди и вперился в меня внимательным взглядом вороньих глаз, — Ты слишком напряжен, что-то случилось?

— Возможно, — не вижу смысла сейчас ругаться с ним, может быть, он мне советом поможет, — вчера мои родители… ну как бы по мягче сказать… были не в себе.

Выражение лица Северуса сменилось на тревожное, а затем на испуганное. Он подошел и начал ощупывать меня, внимательно отслеживая мои реакции.

«Все же избивают дома» — мелькнула у меня обреченная мысль.

Не найдя следов побоев на теле, Северус уставился на меня взглядом «мол рассказывай давай». Вздохнув, я пересказал события прошлого вечера, немного изменив их, без упоминаний о силе. Мальчик покивал на мой рассказ и спросил:

— Но ты ведь не знаешь, что было в том письме. Чего ты боишься?

— Неизвестности, — честно ответил я и поймав недоумевающий взгляд объяснил, — в письме могло быть что угодно: от угроз маминого бывшего возлюбленного до разборок преступной мафии. Прочитав письмо, я смогу понять, к чему мне стоит готовиться в ближайшем будущем.

— Но у тебя нет возможности его прочитать, — Северус правильно истолковал мои слова.

Я не знаю, где хранится письмо, а чтобы обыскать дом, нужно заставить Дженнифер уйти. Как это сделать — не понятно, учитывая, что она домоседка и уже закупила все нужные продукты еще вчера.

Мне точно нужна помощь извне, в одиночку я здесь не справлюсь.

— Идем за мной, — Северус что-то прикинул в своей детской головке и повел меня в неизвестном направлении.

Вскоре мы оказались на окраине города, только здесь не было богатых домов, какие я видел около своего жилища, а расположение домов чем-то напоминало центр города: невзрачные, серые и прижимаются плотно друг к другу. Мы зашли в один из них. Внутри все было не столь плохо, если не считать огромное количество мусора и грязной посуды. Если прибраться, то будет лучше чем в моем доме, по крайней мере, этот дом не такой ветхий и здесь есть электричество с водопроводом. Северус остановил меня на входе, пробежал по всему дому и, не найдя никого, затащил меня внутрь.

Он повел меня к невзрачной двери, которую я заметил только когда Сев ее открыл. Мы спустились вниз по ступенькам. В подвале расположился огромный шкаф, внутри которого стояли стеклянные колбочки с разноцветным содержимым. С другой стороны на полках, прикрепленных к стене, находилось множество книг, где-то я даже заметил что-то вроде рукописи. В центре же находился стол с ингредиентами непонятного происхождения, а рядом стоял огромный котел и несколько маленьких котелков. Ну точно секта.

Северус подошел к шкафу, достал один из пузырьков и сунул себе в карман. Затем мы стремительно покинули его дом и вскоре оказались рядом с моим.

— Слушай внимательно, — Северус говорил отрывисто, будто по инструкции, — подольешь своей маме эту настойку в питье, у нее начнет громко урчать живот и она удалится в ванную. Эффект будет длиться примерно восемь минут, тебе должно хватить этого времени.

— Подожди, — мне стало страшно за Дженнифер, — а это ей не навредит? Я как-то не горю желанием остаться без мамы, — меня проигнорировали, я схватил Сева за плечи, — я не буду ей это давать!

— Будешь, ты же хочешь найти письмо, — видя, что его фраза не произвела никакого эффекта, Северус вздохнул, — у нее просто будет громко урчать в животе, и она удалится в уборную, так сказать… на всякий случай.

Я неуверенно взял флакон из протянутой руки и отправился в дом.

— Если что, я постучу в окно, — бросил в спину Северус.

Я зашел на кухню, на столе стояла кружка с чаем. Я отпил немного, фу... И как она может пить эту сладкую воду? Неуверенно посмотрев на флакон, я все же решился и капнул десять капель в чашку. Я слишком боюсь, что следующей возможности добыть письмо не будет. Моя интуиция кричала, что сегодня у меня есть единственная возможность. Я налил чай себе в кружку и сел за стол.

Скоро появилась Дженнифер, она была все такой же нервной. Дрожащими руками она взяла чашку и отпила немного. Через неопределенное время послышались булькающие звуки, а я, изображая святую невинность, вскинул брови в немом вопросе. Дженнифер покраснела и выбежала из дома.

В окно постучал Северус и жестами сказал мне действовать, показав восемь пальцев. Первым делом я кинулся в прихожую, нашел счета и другую общую корреспонденцию, но письма там не было. Быстро переместившись в родительскую спальню, я принялся искать там. Аккуратно посмотрел на кровати, в шкафу и тумбочках. Время уже было на исходе, и тут мой взгляд зацепился за подоконник, а если точнее, за край бумаги, который торчал оттуда. Вытащив и мельком просмотрев, я убедился, что это вчерашнее письмо. Резко что-то ударилось о стекло, черт, время кончилось, забирать письмо с собой — не вариант, могу наделать много шума. Взгляд лихорадочно метался, в поиске спасения, заметив у себя в руках пустую колбу и пробку, я решил.

Была не была, сконцентрировавшись, я представил, как изменяю их с помощью силы, и вот у меня в руках чистый лист бумаги и простой карандаш. Положив письмо на тумбу, сверху я плотно накрыл его листком и начал заштриховывать поверхность. Закончив, я удостоверился, что получил нужный результат, вернул письмо на место и пошел на выход из дома, в дверях столкнувшись с Дженнифер. Та окинула меня подозрительным взглядом и направилась в спальню. Не волнуйся, ты все равно не найдешь там ничего.

На улице я показал Северусу листок, показывая, что операция прошла успешно. Аккуратно развернув его, я принялся вчитываться в строчки.

— Увидимся позже, — какой, однако, тактичный мальчик, сразу понял, что мне надо побыть одному, и не обиделся даже.

Кивнув, я снова вернулся к письму:

«Дорогая Дженнифер,

Мы с отцом очень опечалены твоим глупым поступком. Ты же прекрасно понимаешь, что от семьи не сбегают, но, видимо, мы что-то упустили при твоем воспитании, раз ты пошла на такой вопиющий способ решения проблемы. Тебе всего лишь нужно было позволить нам закончить начатое и избавиться от него. Но ты пошла против нас, своей семьи.

Дженнифер Пейдж, твои родители очень недовольны тобой. Но не волнуйся, скоро ты сможешь загладить вину за ваш проступок. Мы в скором времени хотим посетить промышленный городок с названием Коукворт, надеемся, что вы со Стэном не озверели в конец и помните, как следует встречать гостей. Передай привет Томасу.

С любовью,

Твои родители.

P.s. Ты же знаешь, мы желаем тебе только счастья, нет смысла страдать просто так.»

Вот это поворот.

Ну что ж, письмо многое объясняет и, в каком-то смысле, упрощает всю цепочку моих действий. Я знаю, откуда исходит угроза, осталось только найти способ ее устранения, и вот тут уже начинаются проблемы.

При своих нынешних возможностях вариантов у меня немного: либо собирать вещи с деньгами и валить в темпе вальса, либо сидеть на попе ровно и ждать дальнейшей развязки. Знал бы кто-то о моей взрослой личности, то спросил бы: «Чел, какого хрена, ты же взрослый в теле ребенка, что тебе мешает пораскинуть своими взрослыми мозгами и придумать суперплан по устранению врагов?»

— Не все так просто! — я картинно указал пальцем в пустоту, поправив невидимые очки, — В данной ситуации сознание взрослого мне не поможет, так как тело-то у меня детское. Допустим, я решу разобраться с проблемой радикально. Кто мне продаст оружие? Правильно, никто. Сбежать из дома, найти родственников и зарезать ножом? Опять же, как я доберусь до них целым и невредимым, и кто продаст мне билет на тот же автобус? Да и где я возьму на него деньги? Еще не стоит забывать, что беспризорников отлавливают полицейские и отправляют в детдома, а там моя судьба будет довольно печальной. Поставят ярлык, который никогда не снимешь. Или еще хуже, увезут в бывшие колонии, и буду я там, как негр на плантации с рассвета до заката работать. Нет, спасибо, меня и здесь неплохо кормят.

Нет, конечно, можно подключить сюда мою силу, но я не знаю всех ее возможностей. Да и разрушительность нехило так пугает, воспоминания о куче мертвых ворон и уничтоженной поляне все еще не покидают меня, каждый раз, когда я пользуюсь силой, я боюсь, что потеряю контроль над ней. И неизвестно, к каким последствиям это приведет.

Сейчас не время об этом думать, сначала нужно избавиться от письма. Прикрываю глаза, и вот в руках у меня снова колба из-под того странного вещества, надо не забыть вернуть Северусу. А сейчас настало время усвоить и систематизировать полученную мной информацию.

С такими мыслями я, подпрыгивая, направился в сторону дома. Оказавшись в своей комнате, я достал из ящика стола блокнот, подаренный мне когда-то в магазине. С самого момента моего попадания я записывал в него все, что было связано с прошлым хозяином тела. Изначально я собирался его прятать где-нибудь, но это было бы слишком очевидно, и тогда мой мозг подал мне гениальную идею: хочешь что-нибудь спрятать — положи это на видном месте. И я так и сделал, как оказалось, я умею читать и писать на другом языке, случайно узнал в школьной библиотеке, когда прочитав половину книги, понял, что она не на английском. Я просто начал писать «английской раскладкой», а чтобы отвести подозрения от бледного блокнота, я разрисовал его и огромными буквами написал: «Тетрадка шпиона, для шифрования записей». Ну не соврал же, теперь часть людей не полезет в нее из-за чувства такта, или им тетрадь не покажется чем-то важным. А те, кто все же заглянут в нее, ничего примечательного не увидят.

Хмыкнув, я открыл тетрадь и начал просматривать записи, касающиеся семьи Тейлор и, добавив новую информацию, я принялся анализировать полученные данные: Тейлоры проживали в Манчестере, у Стэна была работа по специальности, за которую он получал хорошие деньги, а Дженнифер сидела дома и нянчилась с Томасом; проживали они у родителей Дженнифер. Родственники Стэна нигде не мелькают, я облазил всю мастерскую, но не нашел их портретов, хотя отец рисовал портреты всех членов семьи. Потом произошла какая-то внутрисемейная ссора, скорей всего связанная со мной, и родители в спешном порядке упаковали вещички и сбежали. И что же мы имеем: мотив не известен, состав преступления тоже, имел место быть конфликт, который привел семью Тейлор в Коукворт. Нужно еще добавить сюда панический страх Дженнифер, когда она получила письмо, и смерть Томми. Иначе с чего вдруг я оказался в этом теле? Люди просто так не умирают, а это тело довольно крепкое, да и повреждений на нем после моего пробуждения нигде не было.

Отложим этот вопрос на неопределенный срок и перейдем к другому. Я перевернул несколько страниц, остановившись взглядом на рисунке худого черноволосого мальчика. Северус Снейп — интересная личность, по неизвестной причине хочет быть моим другом, антисоциален, в школу не ходит. При этом слишком умен для ребёнка, который не получал образование, очень тактичен. О семье ничего неизвестно, кроме моих подозрений о секте поклонников средневековья. Сюда же стоит добавить странные увлечения его матери, а также и весь подвал в целом. То "зелье", которое я подлил Дженнифер оказалось рабочим, надо не забыть разобраться в механизме его действия. Да и вообще узнать о мальчике как можно больше, во избежание неприятных, для меня конечно, ситуаций.

Значит ближайший план таков: приготовиться к приезду родственников, узнать как можно больше информации о семье Северуса, если предположения про секту окажутся правдивы, для начала, попытаться ограничить влияние родителей на него и при возможности изолировать их от Сева, что довольно трудноисполнимо. Ведь они живут в одном доме, моются в одной ванне и сидят за одним столом. И не стоит забывать, что Северус — маменькин сынок, ее слова — истина в последней инстанции. Ладно, придумаю что-нибудь завтра, а сейчас надо спуститься на ужин и после лечь спать. Засыпая, я вспомнил, что в школе меня ждет так называемая «проверка». А если быть более точным, то банальная драка, от которой будет зависеть мое место в иерархии класса.

Тем временем в голове у Северуса блуждали следующие мысли:

"Наша задумка удалась, честно, я хотел еще немного побыть вместе с Томасом, но стоило ему получить письмо в руки, как он перестал обращать внимание на окружающий мир. Думаю, в письме содержится что-то серьезное, и мое присутствие будет только раздражать. Поэтому, попрощавшись, я отправился домой: отца сегодня не будет до самого утра, его так называемые "друзья" решили отдохнуть в середине рабочей недели, пропустив в баре по стаканчику. Надеюсь, от этих развлечений можно помереть, помню, как однажды отец сокрушался, что его дружок скончался, от чего я так и не понял. Но надеюсь, такая же участь настигнет и моего отца: денег домой он не приносит, только стеклянные бутылки с чем-то очень горьким и дурно пахнущим. Вся моя одежда — это перешитые мамины платья, уменьшенные с помощью магии. Еду, как и все остальное покупает мама, также приходится покупать некоторые ингредиенты для зелий, только благодаря им на моей голове имеются волосы и зубы всегда чистые."

Мальчик в старомодной потрепанной одежде бредет по улицам, пейзаж меняется, и вокруг появляются тесно прилегающие друг к другу, однотипные серые дома. Подойдя к одному такому дому, мальчик открывает входную дверь и оказывается в прихожей. Не разуваясь, так как кругом царил бардак, и повсюду летала пыль, мальчик поднялся наверх по лестнице, открыв скрипящую дверь, аккуратно повесил пиджак на крючок и спустился вниз. На кухне никого не было, так что Северус заглянул в кастрюлю, стоящую на плите, поморщился, но со вздохом положил еду в тарелку. Сев за стол, он принялся давиться чем-то, что отдаленно напоминало собой жареную картошку и продолжил размышлять:

"Мама, скорее всего, сейчас в лаборатории варит те сложные зелья, которые потом ставит на полку с защитными заклинаниями, не стоит ее беспокоить."

Вспомнив о зельях, Северус чертыхнулся, полез в карманы за баночкой от зелья урчания в животе и не нашел ее.

"Скорее всего, она осталась у Томаса", — подумал он,— "Надеюсь он не выкинет ее. Если на пропажу самого зелья мама не обратит внимания, то за сам сосуд она с меня три шкуры сдерет и больше не подпустит к котлу. Зелье я варил сам из своих ингредиентов, поэтому волен делать с ним что угодно, а вот флакон сделан специально на заказ и стоил довольно таки больших денег. Нужно будет вернуть его как можно быстрее, нельзя, чтобы мама прознала о моем общении с Томасом. До сих пор помню, когда она пришла меня забирать после очередного избиения, устроенного моим отцом, а как стоило нам отойти от дома она бросила:

— Не вздумай водиться с этим грязным магльим отпрыском, — в ее голосе было столько презрения к едва знакомому человеку... Тот мальчик, проигнорировав мои ругательства, затащил меня к себе, покормил сладкой булочкой с чаем и обработал раны.

— Бессмысленная трата, — она коснулась пальцами моего фингала под глазом, — маленькой капли моего зелья будет достаточно, чтобы от него не осталось и следа, все, что изобрели маглы и близко с этим не стоит.

Такое пренебрежительное отношение к чужим стараниям мне тогда не очень понравилось.

Впрочем, сейчас не время думать об этом. Сначала мне надо расправиться с тем, что находится в моей тарелке, что даже едой трудно назвать. Все же без магии мама готовить не умеет, а если и использует ее, то получает в лицо плевок от папы."

Северус принялся усерднее жевать пищу, сдерживая желание выплюнуть ее обратно в тарелку. Закончив есть, Северус положил тарелку в огромную кучу посуды в раковине, а в голове мелькнула предательская мысль, которую мальчик тут же озвучил:

— Интересно, а как готовит мама Томаса?

* * *

И как же так получилось, что сейчас я стою на заднем дворе школы в окружении троих мальчишек из моего класса? Я, конечно, знал, что этот день однажды настанет, но не думал, что все произойдет так. Стоит отмотать время на несколько часов назад:

БАМ!!!

На мою парту приземлилась чья-то рука, я поднял голову и увидел Барри (я запомнил его имя только потому, что на переменах от него больше всего шума, и учителя всегда очень громко отчитывают его за проделки.)

— Хей, Томас, — обратил на себя внимание мальчик, — Сегодня, как ты сам знаешь, тест по математике, а учителя тебя хвалят в последнее время, не мог бы ты помочь мне?

Все это было сказано хамоватым тоном, из-за чего мне было сложно сконцентрироваться на смысле слов. Так я узнал, что у нас сегодня что-то типа контрольной работы и этот пацан хочет, чтобы я сделал ее вместо него.

— Спасибо, но мне лень, — с этими словами я улегся на парту в надежде, что диалог на этом закончен.

— Ты че, нарываешься?!! — мальчик угрожающе приблизился к моему лицу и, глядя в глаза, сказал, — Слишком умный тут завелся!

— Нет, — включив режим пофигиста, я посмотрел в глаза мальчика, — мне просто лень.

Ух, как пацан закипел, я уже было подумал, что он оторвет мне голову прямо сейчас, но он, хмыкнув, плюхнулся за свою парту и принялся сверлить меня взглядом.

Школа закончилась, если бы не Барри, я никогда бы не догадался, что те простенькие примеры, что нам дали, были тестом. На выходе меня поджидали два пацана и жестами приказали следовать за ними. Вскоре мы оказались на этом злополучном дворе, где меня сейчас явно изобьют.

— Слушай сюда, — малыш Барри решил поиграть в хулигана, — либо ты сейчас извиняешься, соглашаешься писать за меня все контрольные и мы тебя отпускаем, вмазав один раз, либо мы тебя так отделаем, что ты отсюда даже уползти не сможешь.

Я не стал отвечать, так как соглашаться с их идиотскими условиями не собираюсь, а отказ или язвительная фраза только спровоцирует их.

Мальчик все правильно понял и уже было занес свой кулак для удара, как вдруг сарай, в котором хранился инвентарь школьного дворника взорвался, и доска от него прилетела прямо по затылку Барри, отчего тот потерял сознание.

Я внимательно огляделся в поиске вандалов, но заметил только макушку приближающегося к школе Сева.

Примечания:

С наступающим всех!!! Как думаете, стоит ли писать новогоднюю главу?

Примечания:

Всех с новым годом! Вторая часть выйдет первого января.

P. s. Здесь есть намёк на причину взрыва школьного сарая в прошлой главе.

Этот день был определенно странным. Стоит начать с того, что это первый день в этом мире, когда мне нечего делать. Серьезно, расследование зашло в тупик, воспоминания из прошлой жизни появляются в каком-то хаотичном порядке, а школа, в которой я успешно деградировал, закончилась, и наступили летние каникулы.

Северус не приходил несколько дней, а самому идти к нему домой опасно, родители Сева могут разозлиться из-за нашей дружбы. Не просто так он приводил меня к себе, когда дома никого не было.

Интересные все же дела творятся. Мы варили зелья, боже мой, зелья. До сих пор в голове не укладывается, так они еще и действуют. Значит, секта, в которой предположительно состоят родители Сева, не так уж проста. Может быть, они нашли что-то, что повышает эффективность компонентов, но только при определенных условиях. А может быть, это все действительно как-то связано с магией, тогда бы это могло объяснить природу моей силы, а то тыкаться подобно слепому котенку, довольно удручающее занятие. Помню, как мы варили зелья в первый раз: Сев меня к котлу не подпускал, аргументируя, что я не избранный. Надо было видеть его лицо, когда он из вредности все же подпустил меня к котлу, хмыкнул и сделал вид, что его больше интересуют банки с ингредиентами, чем моя ехидная рожа.

Родители после получения письма с угрозами от родственников Дженнифер довольно-таки быстро успокоились. Не знаю, что в головах у этих людей. Они надеются на мирное решение конфликта? Хотя они знают в этом вопросе больше меня, все же через пол-страны бежали. Может быть, они уже потихоньку собирают наши вещи, и как только, так сразу прощай Коукворт или даже Англия?

— Скучно, — с проблемами, требующими немедленного вмешательства, я уже разобрался, а новых так и не видно.

Если подумать, то летние каникулы в Англии середины двадцатого века — прямой путь к деградации. Интернета в этом мире еще не изобрели, домашнее задание в школах не выдают, а о таких вещах, как библиотека, я, пожалуй, промолчу. Да, она здесь есть, но качество литературы оставляет желать лучшего, сплошные бульварные романы. Негоже будущим рабочим умные книжки читать и умнеть, а то еще не захотят работать на фабрике с риском для жизни, захотят получить высшее образование и уехать из города.

— Скууучно, — Порой так сильно не хватает интернета, быстрого и безграничного доступа к информации. Захотел узнать что-то, забил в гугле и вуаля! А тут придется искать книжку, потом покупать ее по высокой цене и не факт, что ты получишь то, что хотел. Мне так пришлось весь город оббегать, спрашивая, как правильно выращивать морковь, а потом еще фильтровать всю полученную информацию путем эксперимента: разделить грядки на несколько секторов и использовать в каждом отдельный метод выращивания. Сколько же я моркови на это извел!

— Привет, вижу ты очень занят сейчас, — от неожиданности я упал с кровати: из окна на меня смотрел Северус, упершись локтями на раму и болтая ногами. Весь его внешний вид говорил, что он спокоен, как удав.

— То есть, — я прочистил горло, надеясь, что в моем голосе не проскочили истерические нотки, — тебя не напрягает тот факт, что ты сейчас висишь на окне моей комнаты, которая, на секундочку, находится на втором этаже!!!

— Ни капельки, — рано я Сева из сталкеров вычеркнул, в следующий раз он может оказаться в моем шкафу или на диване, — думаю, ты можешь уделить мне немного времени.

Хмыкнув, я спустился вниз, предупредил Дженнифер об уходе и вышел на улицу. На небольшом отдалении от дома стоял Северус.

Мне кажется, или его одежда стала выглядеть еще хуже? Раньше, хоть она и старомодная, но была более опрятная, чем сейчас. Рубашка посерела и где-то протерлась, заплатки на пиджаке, всегда аккуратно пришитые, были заштопаны огромными неумелыми стежками, будто человек, что сделал это, вообще первый раз взял иголку в руки. Ну а про штаны я вообще говорить не буду.

Северус, заметив, что я разглядываю его одежду, отвернулся, пытаясь скрыть смущение, и махнул рукой, чтобы я следовал за ним. Хотя я скоро тоже буду ходить как Сев. Окинув свой прикид быстрым взглядом, отметил, что штаны скоро пойдут на тряпки: несмотря на то, что я ношу одежду очень аккуратно, она очень быстро изнашивается. И никто не торопится покупать мне новые. Научиться шить, что ли?

Пока я размышлял, мы уже добрались до дома Северуса. Внутри стало еще грязнее, чем раньше. Не обращая внимание на беспорядок, Северус повел меня к двери в подвал, и наткнувшись на мой непонимающий взгляд, он пояснил:

— Помнишь, мы варили зелья для твоих растений? — я кивнул, такое сложно забыть: нам приходилось вручную собирать ингредиенты для него, и еще стоит отметить, что на все деревья нам пришлось сварить шесть котлов. Причем сделать все это в тайне от родителей Сева, — тогда я тебе помог, теперь же помоги ты мне.

Сев тогда очень намучился, только осознание того, что мы друзья не дало ему послать все куда подальше.

— В чем вопрос, — я заметил, как плечи мальчика немного расслабились, но уже напрягся я, — если это не бомба или наркотики, конечно, то я готов стать твоим мальчиком на побегушках.

— Это не потребуется, — Северус улыбнулся на мою шутку, — я уже все подготовил, тебе останется только помочь мне при варке.

— Я хочу приготовить зелье исполнения желаний, — Северус поставил котел на огонь. Заметив мою взлетевшую бровь, он пояснил:

— Не в таком масштабном смысле, оно будет подталкивать человека в сторону его цели.

— Как Феликс Фелицис? — за время варки зелий для моих растений меня немного просветили об особенностях некоторых из них, —Зачем тебе точно такое же зелье?

— У моего зелья будут другие свойства, — принялся пояснять Северус, — Фелицис приносит тому, кто его использует, удачу во всем, пока действие зелья не кончится. А то что хочу создать я, будет действовать всегда, но очень направлено. Зелье должно будет подталкивать человека к его главной цели, цели всей жизни: допустим, что ты хочешь научиться чему-то, тогда зелье будет тебе подсказывать, как нужно действовать, чтобы быстрее получить результат.

— Ладно, я понял, — я возвел руки в примирительном жесте, — но скажи, зачем тебе та куча мандаринов?

Северус посмотрел в ту сторону, куда указывал мой палец.

— Они просто хорошо пахнут, — он пожал плечами, — если тебе так хочется, то можешь взять один.

— Премного благодарен! — я взял мандаринку, протер рубашкой и принялся ее чистить, — Давай приступим к созданию зелья «желаний».

Дожевав фрукт, я положил кожурку в карман и принялся осматривать лабораторию и мое внимание привлек стол: на нем по кучкам лежали разные ингредиенты, от обычных трав до частей тел животных. Я все еще не привык к этому виду, и иногда в моей голове все ещё появлялись мысли, что это все постановка. Может быть, родители Сева знают о нашем общении и пытаются через ребенка перетянуть меня в их секту, а все это лишь для виду, типа смотри, мы варим зелья, это так весело, и ты сможешь так же? Если бы не странности, происходящие со мной с самого момента, как я обнаружил себя в этом теле, то я бы так и решил.

Возможно, в этом мире есть люди похожие на меня, не попаданцы, а те, кто обладает способностями, похожими на мои. Может быть, у семьи Сева они тоже имеются, но это не отменяет вероятности того, что они сектанты. Поклоняться можно чему угодно, а тут такой разгон фантазии, что страшно становится.

Северус закончил приготовления и обратил внимание на меня:

— Твоя работа заключается в нарезке ингредиентов и своевременного добавления их в зелье, — мальчик подошел к столу и пустился в объяснения, — так как ты не знаешь названия и четвертой части того, что здесь находится, я взял на себя смелость пронумеровать их. Сейчас, пока котел нагревается, ты должен будешь порезать каждый ингредиент несколькими способами, потом я называю номер ингредиента, и ты добавляешь его в зелье.

— А зачем нарезать все заранее и разными способами? — ну первое понятно, чтоб не отвлекаться на это во время варки, но смысла нарезать все по-разному я не вижу.

— Дело в том, что у меня нет точного рецепта зелья, поэтому придется импровизировать, — Сев немного дернул плечом, — а когда готовишь новое зелье… бывает такое, что если быстро не добавить какой-то ингредиент, зелье портится или вообще взрывается. Может вообще в ядовитые испарения превратиться.

Последняя фраза меня просто убила.

— Севочка, — я улыбнулся как можно дружелюбнее, но судя по тому, как перекосило Сева, эффект получился обратный, — ты хочешь мне сказать, что сейчас два ребенка будут варить зелье, которое может взорваться и отправить нас в иной мир?

— У нас все получится, — ох уж эта детская самоуверенность, чую, отсюда нас увезут в черных ящиках.

Нет, я могу сейчас дать заднюю и свалить, но Сев же продолжит и без меня, ну или я отговорю его варить это зелье, итог будет точно таким же. Бросать я его не собираюсь, все же мы в ответе за тех, кого приручили, да и не могу я бросить ребенка.

— Ладно уж, — вздохнув, я взял нож и начал резать ингредиенты, — только если мы умрем, то я воскресну и буду сидеть на твоей могиле и орать: «Я же говорил!!!».

Пока все шло спокойно, но я не переставал внутренне возмущаться. Малолетки вроде нас занимаются таким опасным делом! О чем вообще думали его родители, когда давали доступ ребенку в такое опасное место? Да в школах в кабинет химии уже взрослых амбалов не пускают без учителя, а тут мы рядом с кучей опасных штук, которые либо ядовиты, либо могут взорваться! Как же хочется плюнуть в это гадкое зелье, справится он. Без присмотра взрослых, новый рецепт решил создать он, умный шибко.

— О нет!!! — Я как ужаленный подскочил к котлу, все же шло нормально, содержимое котла начало сильно кипеть, становясь черным, — оно взорвется!

Да вы @%&$№ издеваетесь!

Мы умрем! Мы умрем! Мы умрем!

Паника затопила все мое сознание, здравый смысл просто отключился, наверное поэтому я сделал то, что возможно спасло нам жизнь, но это не отменяет факта абсурдности моих действий. Я так разозлился, что сдохну из-за какой-то фигни, что со злости плюнул в котел, и, под офигевшим взглядом Северуса, начал бросать туда все, что попадалось под руку. Мальчик, еще не отошедший от шока, продолжал смотреть, как я устраиваю погром. Когда метательные предметы закончились, а зелье стало кипеть еще сильнее, я нащупал кожуру от мандарина и бросил ее с отчаянным кличем:

— Горшочек, не вари!

Вдруг все резко прекратилось, зелье приняло светло-голубой оттенок. Температура в подвале начала стремительно понижаться, при выдохе появилось облачко пара.

Мы с Северусом стояли в полнейшем ступоре, боясь, что если пошевелимся, то все начнется заново. Что-то резко захрустело под ногами, я опустил голову и с ужасом осознал, что мы стоим на тонком льду, а под нами расположилась бездна. Я не успел ничего предпринять, как лед мгновенно треснул, и мы с криком полетели вниз.

Пробуждение было не из приятных: очнулся я от того, что мне на нос приземлилось что-то холодное. Я попытался избавиться от неприятного ощущения, но тут моя рука наткнулась на что-то холодное. Я резко открыл глаза и с удивлением обнаружил себя в каком-то парке, лежащим в белоснежном сугробе. Рядом со мной что-то завозилось, и вот уже из снега выскакивает напуганный Северус.

— Томас! — мальчик мгновенно оказывается рядом со мной, — мы спим в сугробе!

— Да ну, а я и не заметил, — кажется, мы оба еще не отошли от стресса, поэтому ведем себя несколько неадекватно, — тебя здесь только снег и напрягает?

— Как мы сюда попали? — в мое личное пространство нагло вторглись и начали трясти за плечи, — где мы вообще? И почему тут так много снега?

— Если ты не перестанешь меня трясти, то меня вырвет, — Северус мгновенно отскочил от меня как можно дальше, и я смог нормально мыслить, — ну это место сильно похоже на парк в центре какого-нибудь города, а попали мы сюда, скорей всего из-за твоего зелья.

Не успел я договорить, как правую руку обожгло болью, я скривился, краем глаза отмечая, что Северуса тоже скрючило. Боль прекратилась, и я решил найти ее причину. Аккуратно оттянув рукав, я увидел на своей руке таймер. Выглядело это так, словно мне под кожу зашили пластинку, на которой высвечиваются цифры. Отчет шел как у обычных будильников на телефоне, и непонятная фигня вела отчет шести часов.

Вдруг в голове появилась картинка: человек с такой же штукой бежит куда-то, таймер показывал минуту с небольшим, вот отчет заканчивается, время на руке обнуляется, и человек просто исчезает.

— Эта штука у меня на руке, — Северус привлекает мое внимание и, убедившись, что часы есть и у меня, продолжает, — скорей всего, зелье отправило нас куда-то, а часы показывают, через какой промежуток времени нас вернет обратно. Мы можем просто переждать.

— Или сдохнуть от холода, — моя задница промокла из-за сидения на снегу и доставляла дискомфорт, да еще этот ветер пронизывает до костей, — Сев, не забывай, пожалуйста, что вокруг бушует зима, а мы сидим в ЛЕТНЕЙ одежде.

Видимо осознав, что мы не продержимся так долго на морозе, Северус замолк, лихорадочно ища способ выйти из ситуации, в которую мы попали. Наверняка он считает себя виновным во всем произошедшем, идея с экспериментальным зельем принадлежала ему. Вздохнув, я потянулся к Севу и осторожно его обнял, надеюсь, он не против того, что я отниму его тепло. Холод никогда не был мне по душе.

— Успокойся, Сев, — только не плачь, только не плачь! Терпеть не могу слезы, так как сразу же теряюсь, если такое происходит, — ноги и руки у нас есть, сможем дойти до какого-нибудь теплого места и там отсидеться. А для этого нам нужно поднять задницы из сугроба и выйти в город.

Северус перестал хандрить и уверенно кивнул. Только я хотел расписать наш план, как со стороны дорожки послышались голоса. Не сговариваясь, мы аккуратно подползли и принялись слушать.

* * *

Непонятно откуда в середине пустынной дорожки парка возник человек, не сказать, что он был приятной наружности. Старомодная потрепанная одежда делала его похожим на нищего родом из прошлых столетий, пухлая скрюченная фигура вызвала бы неприязнь на лицах прохожих, если бы этот человек прошел в толпе. Весь его внешний вид вызывал антипатию вкупе с недоверием. Чем-то он даже напоминал крысу.

Незнакомец держал в руке маленький сверток из грязных тканей. Пройдя вперед, человек устало плюхнулся на скамейку, рядом с которой притаились двое мальчишек. Но мужчина не заметил этого. Он аккуратно разворачивает сверток, оказавшийся страшным младенцем. Даже люди, души не чающие в детях, не смогли бы найти в этом ребенке ничего привлекательного.

— Хвост, — младенец неожиданно заговорил мужским охрипшим голосом, — как ты посмел притащить меня в магловский парк?!

— М-мой Лорд, вы же знаете, Министерство снова решило поживиться за счет аристократов и устроило обыски в домах пожирателей, — голос мужчины дрожал, — Я — разыскиваемый преступник и ваш верный слуга, было бы не очень приятно, если б нам пришлось постоянно бегать от авроров.

— Что мешало тебе уйти в Лютный? — младенец буквально прошипел эти слова, — и тогда бы нам не пришлось тащиться к маглам.

— Ваше сиятельство, я боюсь, заявись мы в Лютный, нас бы разобрали на ингредиенты, я ведь такой жалкий не смог бы защитить вас! — мужчина старательно сделал акцент на последней фразе, и уже шепотом добавив, — хотя вас бы я и сам на ингредиенты продал.

Младенец фыркнул, кажется, он не расслышал последние слова собеседника, что спасло того от мучительной смерти. На некоторое время образовалась тишина, но, чувствуя себя неуютно, мужчина поспешил продолжить разговор.

— И все же, — он принял робкую попытку, — когда мы остановились в гостинице, зачем вы на виду у ВСЕГО отеля поинтересовались половой жизнью девушки на ресепшене? Мы могли бы переночевать там, а не сидеть вечером в пустом парке. Столько людей видели говорящего младенца, что туда вызвали отряд авроров, который теперь прочесывает город в поисках шутников.

— А нечего им отдыхать перед Рождеством, — язвительно отозвался сверток, — я ни за что не соглашусь жить рядом с маглами, поэтому мы будем сидеть здесь, пока не сработает порт-ключ в мое поместье. Надеюсь, ты не разучился накладывать согревающие чары.

Петтигрю вздохнул, не так он планировал провести сегодняшний вечер. Он хотел напиться, распевать похабные песни в баре, подраться с кем-нибудь наконец, а то эта деревяшка уже осточертела. Иногда, совсем редко Питера посещала мысль, что родись он маглом, он бы прожил скучную беззаботную жизнь и не подозревал о наличии магии. Может быть, даже завел бы семью... Но сейчас об этом поздно думать, сейчас он всего лишь Хвост: беглый преступник, герой войны и слуга Темного Лорда в одном лице.

«Надо было как только отучился в школе валить из страны и забить на все, — пронеслось в голове мужчины. Его выводило из себя то, что он вынужден в канун рождества сидеть в пустом парке и быть нянькой для Лорда, — чистокровные-то наверняка сами на себя авроров натравили, не хочется им с повелителем таскаться, пусть вот этот полукровка пострадает. А-а-а, да пошло оно все!».

— Мой Лорд, — Петтигрю выглядел намного увереннее, от него веяло решительностью, казалось, он выбрал цель и не собирается отступать от нее, — я вынужден оставить вас здесь на некоторое время.

Ошалевший младенец не успевает ничего сказать, Питер взмахивает палочкой, накладывая согревающие чары, кладет сверток на лавочку и быстрым шагом покидает парк.

— Как ты посмел, Хвост?! — голос лорда был пропитан яростью, — потом, когда снова прибежишь ко мне, моля о защите, я вспомню этот инцидент и натравлю на тебя ядовитых змей!

Но Хвост не слушал его. Все равно смерть рано или поздно настигнет его, так что в это Рождество он оторвется похлеще знаменитых Мародеров.

«Первое веселье за тринадцать лет, — подумал Питер, — и даром, что фатальное».

Примечания:

Я хотел выложить проду еще первого января, но что-то мне в ней не понравилось, и я тупо удалил ее.Изначально хотел сделать легкую праздничную главу, но в итоге чуть не скатился в дарк, поэтому не судите эту главу строго. Она шла туго и со скрипом.

Когда мужчина скрылся из виду, дети вышли на дорожку. Несколько минут они стояли, слушая грозное шипение младенца.

— Ну что же, идем искать выход из парка, — Северус, очевидно, не горел желанием хоть как-то контактировать с младенцем, несмотря на то, что он как-то связан с магами, мальчику было намного приятней в компании Томаса, который даже не являясь магом смог стать отличным приятелем и другом.

— То есть, — Томас указал на одиноко лежащий сверток, который, видимо, смекнув, о ком идет речь, быстро замолк, — наличие младенца зимним вечером в парке тебя никак не смущает?

— Этот младенец, как ты заметил, говорящий, — Северусу не нравилось к чему клонит его друг, он хотел уйти отсюда как можно дальше и побыстрее, — думаю он обладает и другими талантами, такими как хождение и способность вызвать копов.

— К сожалению, ходить я не умею, — Лорд быстро смекнул что происходит и решил воспользоваться ситуацией в свою пользу. Если делать выбор между холодной смертью в парке и двумя маглами, то он, пожалуй, выберет второе и даже закроет глаза на их жалкое происхождение, прикончить мальчишек можно позже.

— Вот видишь, его разумность никак не поможет ему выжить на морозе, — Томас был непоколебим, по правде говоря, он обожал все странное, и говорящий младенец отлично вписывался в эту категорию, стоит прибавить, что он беззащитный и, следовательно, не сможет никак навредить. — мы должны позаботиться о нем. Где твой родительский инстинкт? Люди должны заботиться о братьях наших меньших!

Игнорируя протесты Северуса и возмущенное шипения младенца, Томас аккуратно взял на руки сверток и принялся его разглядывать.

* * *

Мы ошиблись. Существо, находящееся в свертке, мало чем напоминало обычного младенца. Это явно был взрослый человек, просто с недоразвитым телом. Явно какая-то неизлечимая генетическая болезнь. Должно быть, тяжело ему так жить...

— Давайте поскорее выбираться отсюда, а то и замерзнуть недолго, — при постороннем лучше не болтать о нашем волшебном перемещении, к счастью, Сев считал также, поэтому просто кивнул.

Поплутав немного по парку, мы наконец вышли к цивилизации. Оглядевшись вокруг, мы с Северусом уронили челюсти, тем самым заслужив недоумевающий взгляд младенца. Мы оказались в Лондоне, что услужливо нам подсказала табличка рядом с огромной картой города на входе в парк. Сам факт перемещения из захудалого промышленного городка в столицу страны можно считать чудом, но удивило нас не это:

Все машины, проезжающие мимо нас, а их было немало, явно не принадлежащие семидесятым годам двадцатого века, огромный светодиодный экран, расположившийся на многоэтажке, куча рождественской атрибутики вокруг... Неужели?

Я чуть не запищал от восторга, мы переместились во времени, в эпоху телевизоров и интернета. Как же мне не доставало всего этого, раньше и минуты не мог просидеть, не заглянув в телефон, а тут меня резко лишили этих благ. Я первое время постоянно по привычке искал свой смартфон, чтобы посмотреть на нем время. Видимо, судьба сжалилась надо мной и решила немного побаловать. Может быть, это стимул двигаться дальше? Что-то вроде «доживи до этого времени, и у тебя все будет зашибись»

— Надо раздобыть где-нибудь теплую одежду, — моя попа мерзнет и мне это не нравится.

— Осмелюсь спросить, маглята, — ой как недобро на него глянул Северус, если бы он обладал лазерным зрением, то сжег бы "младенца" моментально и без раздумий, — чем вы думали, когда выскочили на улицу в такой легкой одежде?

Упс, попадос, теперь надо еще и отговорку придумать, а в голову, как назло, вообще ничего не приходит. А если другие взрослые зададутся этим вопросом? В таком случае, это грозит нам множеством проблем, в том числе возможностью загреметь в полицейский участок. Чтобы этого избежать, нам придётся не привлекать внимание, все то время, пока отчет на часах не закончится.

— Дело в том, что… — заговорил Северус, но осекся. Давай, придумай что-нибудь, пожалуйста, — наши родители немного увлеклись празднованием, поэтому мы решили прогуляться, но у нас не было времени на то, чтобы взять верхнюю одежду, пришлось идти так.

Севочка только что выставил нас детьми алкоголиков, просто, блин, очаровательно, но это возымело эффект и "младенец" заткнулся.

— Ладно, — видимо поняв, что помощи от меня он не дождется, Северус решил брать все в свои руки, — надо найти место, где можно будет погреться.

— Сев, ты же понимаешь, что дети без верхней одежды с младенцем в руках, которые зашли в любое заведение «просто погреться» вызывают огромное подозрение и привлекают кучу внимания?

— Ну так предложи что-нибудь получше, — огрызнулся мальчик в ответ, видимо, он утомился, все-таки день был полон на события, а теплее не становится.

Я задумчиво приложил руку к подбородку, как вдруг неожиданно в мое поле видимости попали бездомные с тележкой из супермаркета. Идея моментально оформилась в голове. Это будет сложно, и потребуются все мои навыки актерского мастерства, но, если все пройдет удачно, мы получим теплую одежду и перестанем привлекать так много внимания.

— Слушай, — обратился я к "младенцу", — тут есть неподалеку какие-нибудь благотворительные организации, раздающие одежду бездомным?

— С чего бы мне знать про дурацкие заморочки маглов? — все это было сказано высокомерно-пренебрежительным тоном, что очень странно смотрелось со стороны. Видимо, он заметил мою гримасу, выдающую что я думаю об его уровне интеллекта в целом, поэтому все же снизошел до ответа, — В паре кварталов отсюда.

Мы постарались не привлекать внимание, но некоторые уже поглядывали на нас с немым вопросом. Я уже хотел как можно быстрее дойти, и, о чудо, показалась невзрачная вывеска.

— Северус, подержи-ка его, пожалуйста, — заметив, что мальчик не торопится забрать у меня "младенца", я добавил, — конечно, и я могу его подержать, но тогда добывать теплую одежду пойдешь ты.

Нехотя, он все же взял сверток. Выражение лица Северуса просило как можно быстрее закончить, чтобы он мог вернуть свёрток мне. Вздохнув, я нерешительно помялся у двери, готовясь к предстоящему спектаклю. Только сейчас я почувствовал, насколько сильно мое волнение: руки мелко подрагивали, а в животе все скручивалось в тугой узел. Соберись, ты мужик или погулять вышел?

Вздохнув, я отворил дверь и неуверенно зашел внутрь. В помещении было светло, работники сортировали какие-то вещи. Увидев меня, они насторожились, а один из них что-то сказал остальным и направился в мою сторону.

— Привет, мальчик, почему ты так легко одет? И где твои родители? — вот о чем я и говорил Северусу ранее, стоило только войти, как из людей посыпались вопросы по поводу одежды.

— Здравствуйте, — глазки в пол и делаем очень смущенное личико, запомни, Томас, тебе стыдно, — вы здесь даете бесплатную одежду, вы не подумайте, я не бездомный, просто…

— Да? — так, мне пока не доверяют, но хотя бы слушают, если бы он сразу бросился помогать, то я бы насторожился.

— Только, пожалуйста, не рассказывайте родителям, — делаем очень испуганный вид, — одолжите нам, пожалуйста, одежду. Мы ее завтра вернем и расскажем все родителям. — Пока все идет как по маслу.

— Родители отправили нас с братом, — киваю на входную дверь, — спать, чего мы не хотели, ведь скоро Рождество. Мы притворились, что заснули, а сами через окно вылезли на улицу поиграть в снежки, а когда вернулись, поняли, что родители уехали и закрыли двери и окна. Если люди заметят нас в таком виде, то сообщат в полицию, а я не хочу, чтобы у родителей были проблемы, ведь это я виноват, — я резко опустил голову вниз, скрывая глаза, и сделал вид, будто пытаюсь незаметно смахнуть слезы, — я подбил брата выскочить без курток, думал недолго поиграем и сразу вернемся обратно. Мамочка и папочка ведь ни в чем не виноваты.

Кажется, моя история была проглочена. Продавец вздохнул и положил руку мне на плечо.

— Хорошо, — я радостно улыбнулся, показывая, как я счастлив, — а почему твой брат не зашел?

— Ну, — врать так до конца, — он сказал, что если меня поймают, то заберут в приют, а он побежит домой и будет сидеть под дверью, пока родители не вернутся.

— То есть, он сюда не зайдет?

— Ни под каким предлогом, — я озорно улыбнулся, чем вызвал ответную улыбку продавца. Он хмыкнул, сказал что-то коллегам, и уже через несколько минут передо мной поставили коробку с зимней одеждой и обувью. Для меня быстро подобрали теплый бордовый свитер, потрепанные сапоги, шапку-ушанку и светло-серую куртку.

— Ну что, ковбой, — как только моя наряд был подобран, продавец пододвинул коробку поближе, — подберешь размер для своего супер недоверчивого брата?

Я подмигнул ему и принялся рыться в вещах, гадая, что подойдет Севу.

Довольный я покинул магазинчик с пачкой вещей и отправился к уже знатно продрогшему мальчишке. Увидев теплые вещи, Северус скинул "младенца" мне на руки, а сам принялся как можно быстрей одеваться. Закончив, он уставился на меня.

— И что теперь? — на меня вопросительно уставились две пары глаз.

— Мы пойдем туда, где наша компашка не будет привлекать много внимания, — я встал в театральную позу и резко выставил руку вперед, — и где обязательно есть еда. Бегом искать торговый центр!

Мы скитались по городу в поисках комплекса уже полчаса. Все в городе было пропитано праздничной атмосферой: между домами были протянуты гирлянды, тут и там немного загадочно мерцали фонарики, красиво украшенные ёлки и ёлочки виднелись практически в каждом окне. Люди шныряли из стороны в сторону, кто-то спеша домой, а кто-то пытаясь купить в последний момент рождественские подарки.

Вскоре перед нами предстал большой торговый центр. Не сговариваясь, мы зашли внутрь и очутились в холле. Я наконец-то могу вздохнуть полной грудью — здесь все более-менее мне привычно и не вызывает отторжения, хотя и кажется немного отстающим от развития технологий в моем мире. А пока у меня есть возможность, надо насладиться всеми благами цивилизации, то есть едой и всякими ништяками, а то я уже заприметил магазин электроники.

— Ребята, давайте сходим туда, — указываю пальцем на нужный мне магазин, на что получаю презрительное фырканье со стороны свертка, — у тебя какие-то проблемы с бытовой электроникой?

— Скажешь еще, эти жалкие магловские штучки мне противны, — гомункул презрительно скривился и посмотрел на меня так, как аристократы смотрят на людей из низов, ну как на говно, если быть точным, — и не смей мне тыкать, магленок, я намного выше тебя в плане происхождения.

— В плане происхождения ты, может быть, и выше, но в плане эволюционного развития ты стоишь ниже приматов, — я гадко ухмыльнулся, Сев подкола не понял, чего не скажешь о младенце, вон как глазки кровью налились, ну и что ты мне сделаешь, — да и как я могу не тыкать, если банально не знаю твоего имени?

— С этого и стоило начинать, магл, — Севочка так ласково на него посмотрел, что я на секунду испугался, что он выхватит младенца и швырнет на пол, — Я — Лорд Воландеморт, но учитывая ваш уровень интеллекта, вы можете называть меня просто Лорд.

— Еще чего, — Северусу надоело молчать, — это будет выглядеть максимально подозрительно, вот подойдет к нам кто-нибудь, спросит как ребеночка зовут, а мы в ответ говорим, что он — лорд.

— Я согласен, нам нужно простое имя, чтобы не привлекать внимания, оно должно быть простым и легко запоминающимся, — мы в ожидании уставились на младенца.

— Даже не надейтесь, — младенец освободил свои крохотные ручонки и скрестил их на груди, — вы недостойны знать мое имя.

— Ой плевать! Пусть будет Томом, — решил не парится с придумыванием имени и просто назвал созвучное со своим.

Новоявленный Том уже хотел что-то сказать, но внезапно передумал и перестал обращать на нас внимание.

Решив все проблемы, мы направились в магазин, и пока моя компашка скептически оглядывается, я искал то единственное, ради чего пришел. Древний компьютер, а именно он мне был нужен, стоял в отдалении.

Игнорируя всех и вся, я устремился к объекту своего интереса, и, оглядев этого динозавра, я первым делом взглянул на ценник. Да вы охренели, такой слабый комп за такую цену, да на нем только текстовые файлы просматривать можно, игрушки еле тянут, да еще и изображение скачет и глаза режет. Мое мысленное возмущение было прервано звуком, похожим на завывания китов. Я посмотрел на своих спутников и с удивлением отметил смущение на лице Северуса, затем перевел взгляд на Тома, который старательно делал вид, что он тут ни при чем.

— Вы это сейчас серьезно!? — сейчас для полного счастья не хватает двух голодных детей, я устало потер переносицу, — у нас в кармане даже семечек нет, что уж говорить о деньгах.

— По правде говоря, — младенец кашлянул, привлекая к себе внимание, поерзав, он вытащил из пеленок руку с зажатыми в ней бумажками, я уже было собирался схватить их, но младенец резко дернул рукой, — я дам их тебе, только если ты клянешься покормить меня.

Я кивнул, мигом забирая пачку денег, пересчитав их, я понял, что нам хватит на довольно дорогие рестораны. Но, увы, детей туда одних не пропустят, поэтому мы пойдем в любимое заведение всех бюджетников, а именно общепит или то, что здесь называют фастфудом. Но, если так подумать, то у нас останется довольно большая сумма, которая потом просто уйдет в никуда, поэтому надо потратить их сейчас. И да, тот факт, что эти деньги не мои, меня нисколечко не смущает, будем считать, что это оплата за нашу работу няньками для младенца. А раз так, я резко развернулся в сторону компьютера, оглядев его с ног до головы, подумал, что несмотря на его жалкие характеристики было бы неплохо купить его, и плевать, что в моем доме нет розеток, как и самого электричества. Видимо, что-то такое проскользнуло на моем лице, отчего Северус и "младенец" вздрогнули и побледнели.

— Даже и думать не смей! — видимо мальчик проследил за направлением моего взгляда и догадался, откуда ветер дует, — мы, между прочим, очень хотим есть, а ты заставляешь нас голодать.

Меня под одобрительный возглас Тома силком выволокли из магазина, таща в неизвестном направлении. Не очень-то и хотелось!

Заверив Северуса, что нахожусь в состоянии самостоятельно дойти до пункта назначения, вынудил дать мне относительную свободу. Мальчик, видимо, не до конца поверил, и поэтому встал чуть позади меня, готовясь поймать в любой момент. Так мы дошли до кафешки, которая на проверку оказалась быстропитом, помещение было забито до отвала. Эй, а разве Рождество не принято праздновать дома в кругу семьи? Ну да ладно, сделаем вид, что так и должно быть.

Заприметив свободный столик, мы помчались занимать его, но нас обогнала какая-то старушка, которая слишком прытко для своего возраста лавировала в толпе людей и ловко выскочила у самого столика, пока мы пытались протиснуться между чьим-то выводком. Когда пришла мамаша этого огромного семейства, то чуть не совершила детопохищение, видимо не заметив, что к ее выводку прибавилась тройка. Она еще долго извинялась, а мой младший "братик" на руках едва сдерживался, чтобы не послать ее куда подальше. Но все плохое имеет свойство заканчиваться, и мы, наконец-то, умостили свои попы на стулья.

— У кого-нибудь есть пожелания по поводу нашего меню на сегодня? — очевидно, что они банально не в курсе здешней кухни, и поэтому доверяют выбор блюд мне. Ну Северус доверил, "младенец" же начал возмущаться, почему он должен есть еду плебеев, но кто его будет слушать, — охраняйте наши места, а я пойду закажу нам вкусняшки.

Я оставил младенца на попечение Сева, надеюсь, что они не поубивают друг друга, пока я стою в этой очереди. С тяжелым сердцем я постарался не оглядываться на ребят и сконцентрировался на здешнем меню. Интересно, насколько оно отличается от привычного из моей прошлой жизни?

Как только Томас отправился за хлебом насущным, за столиком образовалась гнетущая атмосфера. Лорду было неприятно находиться с этим черноволосым мальчишкой один на один. С удивлением он отметил, что второй ребенок хоть и вызывал огромное раздражение, но желания убить мальчишку не было, максимум долбануть каким-нибудь взрывным заклинанием без вреда для жизни(а это вообще возможно?). А вот этот… Северус немножечко пугал, да и имечко не вызывает приятных ассоциаций. Услышал бы кто меня, то посмеялся. Как это так, сам Темный Лорд боится мальчишки, который даже не маг. А вы побудьте беспомощным гомункулом неспособным к самостоятельному перемещению, а про магию вообще можно не заикаться. Стоило пару раз обозвать детишек, так этот монстр сразу начал волком смотреть, стоит радоваться, что ребенок не маг, а то словил бы парочку проклятий на основе детской стихийной магии и фиг бы смог убрать их без посторонней помощи.

Пока Лорд сокрушался над своей беспомощностью, его невольный носильщик незаметно наклонился к младенцу и прошептал в самое ухо, от чего тот вздрогнул:

— Были бы мы с тобой только вдвоем, то я бы не задумываясь оставил тебя в том парке, — мальчик вперился взглядов в застывшее лицо Лорда, его взгляд не сулил ничего хорошего, — поэтому будь благодарен Томасу за то, что он таскается с тобой, выполняя роль сиделки, и только попробуй сказать ему снова что-то оскорбительное, я при нем выкину тебя под колеса машины.

Мальчик хотел было добавить что-то еще, но, заметив приближающегося Томаса, принял невинный вид и принялся ворчать на тему долгого отсутствия оного.

На столе появился поднос с кучей разной еды: там были и бургеры, и два стакана содовой, и картошка фри, и многое другое. Дети сели и принялись уплетать еду за обе щеки. Точнее уплетал один Томас, остальные же с недоверием косились на него, как бы спрашивая, съедобно ли это. Северус подцепил картофелину, повертел в руках, а затем, зажмурившись, аккуратно засунул ее в рот. Через секунду его лицо посветлело и вытянулось в удивлении. Не спеша, он пододвинул к себе бургер с газировкой и начал поедать блюдо в медленном наслаждении, запивая газировкой.

— Ой, а ты почему не ешь? — обратился Томас к "младенцу", иронию в его интонации не заметил бы только глухой, — давай я тебя покормлю.

С этими словами он взял картошку фри и поднес к губам "младенца", тот хотел было возмутиться, но, заметив угрожающий взгляд Северуса, сдался и покорно открыл рот. На его удивление, еда маглов оказалась не такой ужасной, какой он ее себе представлял или, будет лучше сказать, помнил со времен приюта.

Никогда не думал, что буду кормить младенца вредной едой, хотя вон лорду она неплохо так зашла, уже котлету из бургера уплетает. Гаденько улыбнувшись, я поднял глаза и столкнулся взглядом с офигевшими посетителями, которые взирали на мои действия со священным ужасом. Отсалютовав им стаканом содовой, поднес трубочку к губам лорда, который моментально попробовал новое угощение.

— Вот это жизнь, — довольно протянул "младенец", стоило наблюдателям отвернуться, — как же я давно не ел, что даже эта еда кажется пищей богов.

— Видимо до этого ты питался крысами, — ну куда ж без язвы по имени Северус, не знаю почему, но он сразу проникся антипатией к младенцу.

— Отчего же, — довольно спокойно возразил Лорд, сейчас он был каким-то уставшим. Замученный жизнью младенец, как же глупо это звучит, — меня растили на крови мага.

«Ну, куда уж здесь без гребанной магии».

— Да и вообще, — складывалось ощущение, что он сейчас начнет жаловаться на свою жизнь. Не надо, пожалуйста. Это выглядит слишком сюрреалистично, ты еще закури для полноты картины, — целый год этой кровью питался! Это тело, видите ли, нужно кровью кормить, обычная еда ему ни к чему.

— А старое тело ты потерял что ли? — не думая брякнул я и вскоре пожалел об этом.

— Лучше бы потерял! Какое унижение! — как же хорошо, что из-за гомона вокруг люди не могут слышать нас, а то боюсь их бы хватил удар от вида говорящего младенца, — Какой-то мальчишка, который даже колдовать нормально не умеет, об уровне его интеллекта я пожалуй промолчу, уничтожил мое последнее вместилище простым касанием!

— Может быть, тело тебе слабое попало…

— Да это было просто слабое тело, — он звучал так, словно пытался убедить в этом самого себя, — просто слабое тело! Настолько слабое, что первокурсник смог уничтожить его. Именно! Все дело в этом, а не в том, что какой-то Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, является избранным.

Так, слышали мы эту шарманку про сверхлюдей еще от Сева при первой встрече. Надо быстрей перевести тему, а то начну во всяких избранных там верить. Так, подождите, что?! Он сказал: "Гарри Поттер"? Серьезно, прям без шуток? Вот теперь до меня дошло, куда я попал. Я мысленно заорал, вкладывая в этот крик все свое возмущение данной ситуацией. Спасибо, урод-который-отправил-меня-сюда, удружил б@#$%!!!

То есть, я весь день таскал на руках злющего Темного Лорда, который за любую фигню в своих Круцио кидал, и при этом я все еще жив?!

Вот это удача, однако. Но тогда получается, что Северус Снейп...Да ладно! Злобный зельевар, любящий издеваться над школьниками — мой сосед и друг по совместительству? Я только фильмы смотрел и то не все, откуда я мог узнать что это реально он, ну похожее имя, мало ли здесь оно популярно. Вот если бы на горизонте появилась семейка Эванс, то я бы что-нибудь и заподозрил, и то не факт. Блин, а ведь получается, что я тоже маг, и мне придется идти учиться в школу к ненормальным, где все делятся на две группы: мажорики-чистокровки и бедняки-маглорожденные, которых еще грязнокровками именуют. Не хочу проводить лучшие годы своей жизни в таком давлении, лучше бы я был обычным маглом, который остался бы на заднем плане в истории. Стоп! Сейчас не время! Вернусь домой и буду обдумывать эту проблему, а сейчас надо вернуться к разговору. Как оказалось, они и без меня неплохо пообщались, вот и славненько.

Доев, мы решили покинуть торговый центр, так как на часах, расположенных на запястьях, оставалось не больше часа. Направляясь обратно в парк, я вспомнил о существовании младенца.

— Я, конечно, не хочу показаться грубым, но нам с Севом уже скоро уходить, — я попытался жирненько намекнуть на то, что нам нужно куда-то сплавить младенца, а точнее Лорда, и как можно быстрее.

— Ты прав, — лорд-младенец кивнул своим мыслям, затем посмотрел на меня своими красными глазками, (и как я умудрился игнорировать все это раньше?), — время почти истекло, я смогу сам добраться, так что просто идите дальше.

Вздохнув, я поудобнее перехватил "младенца", вот уже на руке часы показывают, что осталось полчаса, а Темный Лорд не спешит покинуть наше общество, что очень напрягает, не хочу, чтобы его перенесло вместе с нами. От негативных мыслей меня отвлек звук, исходящий от огромных часов, которые пробили полночь.

«Вот же веселый Новый Год», — пронеслось у меня в голове, перед тем, как мир резко поплыл.

«Через несколько минут должен сработать портключ, и я наконец-то избавлюсь от их общества» — размышлял Темный Лорд, — «А мальчишки-то не глупы. Особенно этот… как его там… Томас вроде. Он мог бы пригодится в будущем. Очень жаль, что он всего лишь магл.»

Часы на Башне Елизаветы начали отбивать полночь, наполняя своим звоном всю округу.

«Пора»

Волан-де-морт на руках Томаса повернул свою голову к ребятам и, ничуть не смущаясь своего внешнего вида, пафосно провозгласил: «В связи с праздником и моим хорошим настроением я, Темный Лорд Волан-де-морт, милостиво дарую вам жизнь. Будьте благодарны». С этими словами он активировал портключ, краем глаза замечая, как Северус, поскользнувшись, летит на него.

* * *

Тишину одной из гостиных поместья Риддлов внезапно прервал сильный грохот, сопровождающийся витиеватыми ругательствами на нескольких языках. Это Северус, которого затянуло в воронку портала вместе с Томасом, всё-таки упал, сбивая с ног и самого Томаса. Пытаясь удержать равновесие, он, все ещё придерживая одной рукой свёрток с Его Темнейшеством, судорожно схватился за первое попавшееся. Первым попавшимся оказалась небольшая книжная стойка рядом со шкафом, которая, не выдержав таких издевательств, пошатнулась, накренилась и начала падать вместе с Томасом, попутно вываливая все содержимое на него. Последнее, что он увидел — это огромный талмуд, летящий прямо ему в лицо.

В сознание меня привели спорящие голоса: Северус доказывал Темному Лорду, что мне нужна медицинская помощь, а тот в свою очередь утверждал, что я сам очухаюсь. Не в силах больше это терпеть, я открыл глаза. Северус тут же подбежал ко мне и затараторил:

— Прости-прости-прости меня, я не специально. С тобой все в порядке? Ничего не болит? Я так испугался за тебя-я-я! — на последних словах его голос немного дрогнул. Не-не-не, только истерики нам тут не хватало, надо быстро его как-то успокоить.

Наблюдая за попытками Томаса успокоить Северуса, Темный Лорд размышлял. Конечно, он был немного шокирован тем, что портключ перенес не только его. Ведь это означало то, что оба мальчика — маги, ведь Темный Лорд был настолько маглофобом, что изобрел портключ, переносящий только магов, чтобы ни один презренный не смог попасть к нему домой. Но он, как самый настоящий Темный Лорд, быстро взял себя в руки, не позволяя эмоциям взять вверх, и начал подсчитывать свою выгоду от этого факта. Какую же пользу это может принести? Например… Тут взгляд Волан-де-морта зацепился за медальон, лежащий на полу. Он раньше лежал как раз на той книжной стойке, которую уронил. Точно! Идеальный вариант!

«Эти дети — маги, которые рано или поздно поедут в Хогвартс,— Его Темнейшество мысленно потирал руки, — мне нужны шпионы в школе, чтобы следить за Гарри Поттером, дети Пожирателей не могут делать это качественно из-за своей репутации и подножек директора, но кто обратит внимание на двух поступивших маглорожденных. И тем более никто не будет ожидать от них подлянки. Просто надо завербовать их до школы и подкорректировать мировоззрение, а с этим как раз прекрасно справится мой крестраж.»

Кто-то может решить, что Лорд окончательно потерял свой рассудок, раз готов отдать частичку своей души едва знакомым детям. Но этот кто-то просто слишком глуп, чтобы понять всю гениальность плана. Охота за крестражами уже началась, некоторые были уничтожены, несмотря на то, что находились в очень труднодоступных местах, поэтому Темный Лорд решил прислушаться к житейской мудрости, которая гласит, что ценные вещи нужно прятать на видном месте.

Действительно, кто додумается подозревать первогодку, к тому же магловского происхождения, в пособничестве Лорду?

Восхищаясь своей гениальностью, он тихо кашлянул, привлекая внимание мальчишек, и начал говорить:

— Хоть наше общение было недолгим и местами неприятным, — он глянул на Северуса и поспешил отвести взгляд, — но я все же хочу отблагодарить вас за то, что вы не бросили меня замерзать на скамейке в парке.

Младенец сделал незамысловатый жест рукой, и медальон, до этого спокойно лежащий на полу, подлетел к лицу Томаса. Мальчик заворожено смотрел на наследие Слизерина, даже не подозревая, какие опасности оно таит.

— Я хочу отдать эту вещь вам, несмотря на то, что она мне дорога, — Темный Лорд проследил, как очарованный мальчишка аккуратно берет медальон за цепочку, — взамен попрошу только одно: не смейте терять ее. Я серьезно, если узнаю, уши откручу. Это не просто безделушка, она очень сильно поможет вам в будущем.

Зачарованные мальчишки кивнули и принялись аккуратно, будто боясь сломать, рассматривать медальон со всех сторон. Темный Лорд незаметно усмехнулся, все идет как надо, крестраж вотрется к ним в доверие, подарит знания и привьет нужное ему видение мира, и уже через три или четыре года в школу чародейства и волшебства вступят самые преданные шпионы за всю историю Пожирателей смерти, а пока нужно отправить этих детей обратно в Лондон. Сконцентрировав жалкие крохи магии, которые у него еще остались, Лорд переместил мальчишек в парк, и в этот же момент таймер на запястьях у мальчишек обнулился, отправив их в свое время.

Темный Лорд подозвал Нагини, которая переместила его тело на кресло. Младенца что-то беспокоило, что-то на задворках сознания нашептывало, что он где-то накосячил. Пытаясь найти свою ошибку Темный Лорд просидел в раздумьях некоторое время, пока резко не хлопнул себя детской ладошкой по лбу.

«Я забыл стереть им память!!!»

Нас с Севом рывком выкинуло из дома, и через мгновенье я осознал, что лежу на полу лаборатории в подвале дома Сева. Приподнявшись на локтях, я внимательно осмотрел помещение на наличие чего-нибудь или кого-нибудь опасного, но, к счастью, в лаборатории были только мы и жуткий беспорядок. Видимо, это последствия наших галлюцинаций. Что же такого было в зелье, что нас так повело? Таблетки нервно курят в сторонке.

И только я собирался обрадоваться, что вся эта жесть мне банально приснилась, и никакого Темного Лорда и в помине не было, но стоило мне оглядеть себя и наткнуться на теплые зимние вещи, как надежда угасла, едва успев загореться. Осознав, что в правой руке у меня что-то есть, поднял ее на уровень глаз и раскрыл ладонь. На ней лежал медальон овальной формы с гравировкой буквы «S» в центре. По-хорошему, надо избавиться от этой штуки как можно скорее, Темный Лорд априори не мог сделать что-то ради благодарности, он же Темный Лорд, который пошел убивать годовалого младенца. Ладно, сейчас нужно найти, куда можно выкинуть эту вещичку, желательно подальше от цивилизации, мне еще нужно обдумать всю ту дичь, что произошла пару минут назад. Не каждый день тебя отправляет в будущее на полвека вперед.

Я еще раз взглянул на медальон, прикидывая, как от него избавиться, и тут я вспомнил, что все принадлежащее Темному Лорду было практически неуничтожимым. В воде не тонуло и в огне не горело, интересно, а в кислоте растворялось? Надо будет проверить.

Как бы странно это не звучало, но медальон выглядел… обычным? Только он был теплым. Если честно, я такого не ожидал. В моей картине мира все плохое должно быть ледяным и излучать зловещую ауру, а эта штука выглядит как обычная безделушка.

От тяжких дум меня отвлек чей-то стон, раздавшийся в подвале, оглядевшись, я увидел Северуса, выползающего из-под стола. Вылезший мальчик обвел комнату мутным взглядом и уставился на меня. Я же решил, что отводить взгляд нехорошо и уставился в ответ. Так мы пялились друг на друга, пока Сев не осознал, где мы и кто я такой. Неловко кашлянув, он отвел взгляд, и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут он посмотрел на мою одежду и снова выпал из реальности.

«Кажется, он тоже решил, что это были глюки», — пронеслось у меня в голове.

Однако мальчик быстро отошел от потрясения, намного быстрей чем я. Может быть, сыграло свою роль в этом наличие моей тушки и то, что при людях так тупить некрасиво.

— Так это все-таки был не сон, — убито сказал Северус, затем оглядел лабораторию и пришел в уныние, подошел к непонятной субстанции и помрачнел еще сильнее,— мама меня убьет! Это был дорогущий ингредиент для очень редких зелий!

Упс. Когда мы бегали в панике по лаборатории и сметали все с полок в котел в надежде остановить взрыв, как-то забыли о том, как будем разгребать последствия, если выживем. И вот теперь последствия настигли нас, причем самые наихудшие в любом варианте развитий. Сами посудите: если пойти с поличным, то Сев легко не отделается, его и так постоянно без повода колотят, а тут тогда может и до летального дойти; если его мать узнает сама, то за попытку взорвать дом по головке не погладит и может вообще запретить ребенку подходить к котлу. Да, Сев виноват, но боюсь, без допуска в лабораторию он начнет варить зелья подпольно. А это еще опасней, как для самого Сева, так и для всех окружающих.

Еще не стоит забывать, что его мама, как и он сам, оказывается, маги, а я помню, какими дикими иногда бывали волшебники в отношении к своим детям. Какая-то маман из супер-мега-чистокровного рода в наказание пытала своего отпрыска Круцио. Не-е-ет, таких мучений Севу я не хочу.

Наилучшим вариантом будет привести лабораторию в божеский вид и затаиться, а если всплывет пропажа, то сбежать на пару дней из дома, вдруг она за это время остынет и он отделается шлепком по заднице.

— Можешь пожить у меня в комнате, — не упустил возможности озвучить свою идею, краем глаза отмечая, что неосознанно кручу медальон в руках, надо выбросить каку, — я буду приносить тебе еду, спать можешь на полу на одеяле, сейчас лето — не замерзнешь.

— Вынужден отклонить твое предложение, — пробормотал мальчик, хотя по выражению его лица казалось, что он серьезно раздумывал над этим вариантом, — давай лучше уберем все на места.

Мы попытались ликвидировать последствия нашего эксперимента: все оставшиеся ингредиенты разложили по полочкам, а испорченные задвинули как можно дальше, во избежание, так сказать. И за все время, пока длилась уборка, мы не проронили ни слова.

Казалось, напряженную тишину можно ножом резать. Мои порывы начать разговор помирали еще в зародыше, так как я не был уверен, что мне ответят. Северус был уж слишком задумчив, его взгляд смотрел в никуда, пока руки совершали механические движения.

Но, к счастью, уборка закончилась, а вместе с ней растворилось и то неловкое молчание, которое разбила реплика Северуса:

— Томас, нам нужно поговорить, — фигура мальчика была напряжена подобно пружине, руки сжаты в кулаки, а лицо сделалось каменным, только глаза выдавали все эмоции, — это касается всего, что произошло ранее.

Северус сцепил руки в замок, перекатился с пятки на носок и уселся прямо на холодный пол подвала. Даже так. Кажется, разговор будет серьезный. Я решил последовать его примеру и опустился на пол тоже, взглядом давая понять, что готов слушать.

— В общем, — начал он издалека, — наш мир не совсем такой, как говорят тебе взрослые, есть много вещей, которые скрыты от их глаз. Он делится на две части: магловскую, где живут обычные люди вроде тебя и твоих одноклассников, и магическую, в ней живут волшебники и разные магические существа, единороги, феи, кентавры, оборотни и еще множество других. Магловский и магический мир постоянно взаимодействуют друг с другом, так как у обычных людей рождаются волшебники, которые обязаны пойти в магическую школу. Бывает и обратная ситуация, когда у волшебников рождается обычный человек. Многие маги живут рядом с обычными людьми, скрывая свои способности. Я тоже являюсь магом, — Северус запнулся, подождал моей реакции на его слова, но когда ее не последовало, решил продолжить, — по закону маглы не должны знать о волшебстве, поэтому маги, проживающие в магловском мире, стараются не колдовать на людях…

— И? — последовала длительная пауза, заставившая меня проявить инициативу, — Сев, ты сам себе противоречишь, говоришь, что обычные люди не должны знать о волшебстве, но при этом признаешься, что маг. Где логика, в твоих действиях?

— Ты бы все равно рано или поздно что-то заподозрил, да ты с самой нашей первой встречи что-то заподозрил, но молчал, поэтому я пустил тебя в лабораторию. Со временем у тебя бы накопились вопросы, и ты мог пойти задать их взрослым, и если бы они приняли твои слова всерьез, то это могло плохо кончиться. Я решил, что будет проще рассказать тебе всю правду и ответить на все твои вопросы самому, чем ты задашь их кому-нибудь другому.

Ну приплыли, Сев только что доверил мне секрет, который теоретически может разрушить всю его жизнь. Ведь, пойди я и расскажи кому-нибудь о той же лаборатории с котлами в подвале, мог подставить семью Северуса под удар. Сейчас не двадцать первый век, ведьм и колдунов не пытаются сжечь заживо (хотя прецеденты были), а волшебством никого не удивишь, спишут на все на гаджеты. В этом времени народ поспокойней, чем в том же средневековье, но на известие о том, что в городе живет ведьма с семьей, некоторые личности вполне могут совершить самосуд.

К чему я веду: у Северуса не было другого выхода, кроме как рассказать мне о магии, он это сделал не из-за того, что мы друзья, нет, это просто единственный вариант с самым наилучшим исходом.

Однако, вопрос с нашими экспериментами в лаборатории остается открытым. Если Северус не хотел выдавать себя как мага, то не должен был допускать меня в лабораторию. Эти же мысли я озвучил вслух, на что получил ответ:

— Помнишь наш спор про то, что обычные люди не могут изготовлять мазь с повышенными целебными свойствами? — после моего кивка он продолжил, — Я тогда просто был настолько зол и так хотел тебе доказать, что обычным людям это не дано, что даже не задумался о последствиях. Потом случай с тем письмом и твоей мамой, тогда-то мне и пришла идея, если у тебя возникнут вопросы, сказать, что мама варит лекарства для аптеки.

Довольно неплохая идея, человек, не знакомый с фармацевтикой, съест эту сказочку и не подавится, а ребенок и подавно. Помню, в прошлой жизни ходил с кем-то в музей при городской больнице, там стояла аппаратура аптекаря, раньше лекарства изготавливались непосредственно ими. И она была довольно похожа на лабораторию в подвале Сева, за исключением котлов, конечно.

Северус же продолжил свой монолог:

— А еще, когда мы варили зелья для твоих деревьев, до сих пор не могу понять, зачем тебе это нужно, я шутки ради допустил тебя к котлу, чтобы потом позлорадствовать твоей неудаче, каково же было мое удивление, когда у тебя все получилось, — Сев отвлекся, видимо вспоминая тот день, но вскоре отмер, — я тогда заподозрил, что ты маг, и начал внимательно наблюдать за тобой, но у тебя не было магических выбросов.

— Магических выбросов? — уточнил я.

— Когда ребенок волшебников испытывает сильные эмоции, магия реагирует на это, и случается магический выброс, — свой рассказ Северус дополнял жестами и непонятными маханиями рук, — он обычно безобидный, но каверзный до жути, может все вазы в доме побить или перекрасить чужие волосы, воздействовать на главный раздражитель ребенка.

Безобидные? Он это всерьез говорит? То есть куча мертвых птиц и та полянка — это безобидные последствия? Так, либо я тупой, либо лыжи не едут, может быть у магов и обычных людей разнится понятие опасности? Или с моим телом не все в порядке, признаюсь, при пробуждении здесь в первый раз, я думал, что ребенок чем-то болеет. Вроде на первый взгляд ничего необычного, но возникали странные ощущения в области груди, сначала я списывал это на всплески, или магические выбросы. Но сейчас я не уверен, что это что-то нормальное.

То есть, Сев начал подозревать во мне мага уже очень давно, надо поаплодировать самому себе, меня — перерожденца-попаданца, раскусил малолетка. А еще ходил, строил из себя Серого кардинала. Вот и спустился с небес на землю.

А, если так подумать, чего плохого, покажи я Северусу свои способности? Если я в реальном (как смешно звучит) мире Гарри Поттера, то всех магов отправляют учиться в Хогвартс, а это значит, что поеду я вместе с Севом.

Теперь представим ситуацию: я промолчал о своих магических способностях и пудрил ребенку голову до самой школы волшебства, затем мы с ним встречаемся либо уже в поезде, либо в Хогвартсе. И какая реакция будет у одиннадцатилетнего ребенка на то, что его первый и единственный друг нагло врал ему в глаза? Я вот представляю. А потом он подружится с кем-то в школе и случайно обронит что-то вроде: «А этот мальчик несколько лет водил меня за нос и врал». Слухи моментально распространятся, и мне придется забыть о нормальной школьной жизни: друзей у меня не будет, зато хулиганы увидят во мне доступную жертву, и никто за вруна не вступится.

Поэтому молчание в данной ситуации абсолютно бессмысленно, а вот рассказать ребену немного правды не помешает, общие тайны сближают.

Я сконцентрировался, пытаясь вызвать огонек на правой ладони, Северус же продолжал что-то говорит, про то, что не хотел от меня ничего скрывать, и вообще, не он такой, а жизнь такая.

— Северус…— его бубнеж мешал сосредоточиться, но мальчик меня не услышал, я попытался еще несколько раз дозваться его, но бросил это дело и сконцентрировался на огоньке.

Лоб покрылся испариной, глаза так и норовили закрыться, но я продолжал упрямо пытаться вызвать огонек, не прибегая к эмоциям. Когда я уже откровенно начал беситься, на руке появился небольшой всполох, но также быстро исчез, стоило мне вспомнить последствия прошлых выбросов. Не знаю, сколько так просидел, но устал неимоверно, но вдруг Северус замолк и с удивлением уставился на меня.

В моей руке был небольшой огонек, размером с фалангу пальца.

«Япона мать!!! Получилось!»

Я поднес руку поближе к мальчику, демонстрируя результат своих неимоверных усилий, затем устало улыбнулся и сказал:

— Северус, я тоже маг.

Это лицо я запомню на всю жизнь, непередаваемая гамма чувств и эмоций. Мальчик некоторое время пялился то на меня, то на руку с огоньком. Когда его бедный мозг смог обработать полученную информацию, Сев резко подпрыгнул и принялся нарезать круги по комнате.

— Так ты все-таки маг! Я знал это! И ты уже можешь управлять своими силами, — Северус резко остановился и, преодолев разделяющее нас расстояние, схватил меня за воротник рубашки, — обычный ребенок не может достичь такого результата, тебя этому научили. Значит, твои родители тоже маги…

— Воу, воу! Сев, сбавь обороты, — я аккуратно отцепил руки от своей одежды, — да, я маг, мои родители нет. Меня никто не обучал, — на вопросительный взгляд пояснил, — при должной мотивации можно сделать что угодно.

—Но…— попытался вставить слово мальчик.

— Сев, я чуть не умер от усталости, пока создавал этот дурацкий огонек, знал, что ты так отреагируешь — сделал что-нибудь попроще, менее затратное, — мальчик, обратив внимание на мой потрепанный вид, на капли пота , стекающие по виску, заметно успокоился.

— Ладно, забыли, — Северус устало потер переносицу, — но ты все это время ходил ко мне в лабораторию, варил зелья, и при этом у тебя не возникло вопросов?

— Тут все довольно просто, странных людей в мире очень много, и обращать внимание на каждую фигню довольно проблематично. Так что, пока ты не приносишь младенцев в жертву дьяволу или не совершаешь другие аморальные действия, я не обращаю на это внимание.

Разговор увял сам собой, оставив вместо себя гнетущую тишину. Не в силах терпеть ее, а встал, сказал, что ухожу, и направился на выход. Перед лестницей, ведущей наверх, меня окликнули:

— Эй, Томас, — Северус старался не смотреть мне в глаза, — мы же будем продолжать общаться? В смысле, ты ведь тоже являешься частью магического мира, и я мог бы тебе много про него рассказать.

« А просто сказать, что хочешь со мной общаться никак?!», — раздраженно пронеслось у меня в голове.

Несколько минут я сверлил мальчика взглядом, затем развернулся, отмечая, как помрачнел Северус.

— Ты идешь? — о, этот взгляд полный надежды и недоверия.

— Куда? — глупо спросил мальчик.

Я ничего не ответил, и ему пришлось идти следом за мной. Мы миновали промышленный район, где жил Северус, и дошли до моего дома. На заднем дворе стояли небольшие деревца разных видов, высота которых не превышала двух метров.

— Бери по одному и неси, куда я скажу, — кто-то бы задал вопрос, а как родители отреагировали, что ты насадил кучу деревьев на заднем дворе. А никак, Дженнифер рада любой активности с моей стороны, она гораздо сильнее волнуется, если я сижу тише воды, ниже травы. Видимо Томми был не от мира сего, достаточно вспомнить пустую комнату без игрушек. Родители хоть и бедные, но не жлобы, копеечку на сыночка нашли бы всегда, — ты же хочешь узнать, зачем угробил столько ингредиентов ради непонятной растительности?

А Северус хотел, поэтому молча взял и потащил в указываемом направлении, изначально его глаза горели любопытством, но, когда впереди показался лес, на меня посмотрели, как на идиота. В глазах так и читался вопрос: «Нафига???». Я же стоически игнорировал взгляд, прожигающий мне спину, пока мы не подошли к той самой поляне. Вот тут челюсть Сева поздоровалась с матушкой землей.

Да-да, не каждый день видишь посреди леса поляну с кучей мертвых деревьев. Мальчик подошел к трухлявому стволу, за время моего отсутствия все стало выглядеть еще хуже, и стоило ему прикоснуться к древесине, как она начала осыпаться. И вскоре, на месте коряги осталась только кучка пыли.

Сев еще несколько минут походил с открытым ртом, а потом выразительно уставился на меня. Пацан не дурак, все понял, и о причине мертвой зоны, и о моем контроле магии.

— Все так плохо? — мальчик выразительно обвел местность взглядом, — Такие последствия от магических выбросов ненормальны.

— Поверь, бывало и хуже, — Северус, здраво рассудив, что не хочет знать, что я имею ввиду предпочел перевести тему в более нейтральное русло.

Понеслась душа в рай, мы притащили все деревья и принялись сажать их. Силенок у моего товарища кот наплакал, так что копать ямы пришлось в одиночку. Было потрачено много сил и времени, солнце уже заходило за горизонт, но своей цели мы достигли. Поляна уже не выглядела такой безжизненной, сюда бы газон постелить, и не скажешь, что это работа человека.

Усталые, но довольные мы покинули лес и разбрелись по домам. Я сразу же направился в ванную, смывать с себя следы преступления. Помывшись и переодевшись, я зашел на кухню, где на меня тут же налетела Дженнифер.

— Томми, ты наконец-то вернулся с прогулки, — меня схватили мертвой хваткой, усадили за стол и поставили кружку с горячим чаем, — вечером на улице холодает, а ты ушел в одной рубашке.

«Женщина, на дворе лето, какой холод?»

Пока я пребывал в трансе из-за нелогичности женской логики, Дженнифер продолжала что-то говорить. Затем она резко сорвалась, накинула на себя пальто и выбежала из дома с криками о том, что в доме кончились сладости и нужно срочно купить новых.

— Нож хотя б возьми! Вечером маньяки выходят! — не мог не съязвить на фразу о холоде.

Да и кому нужны эти сладости. Морковь же есть, а остальное так, наживное. Есть — хорошо, нету — ну и фиг с ним.

С такими унылыми мыслями я хлебал этот сладкий чай, когда в дверь неожиданно постучали. Я на сто процентов уверен, что это не отец или Дженнифер. Первый не стучит, у него есть ключи, а вторая ушла совсем недавно. Еще остается вариант с Северусом, но он никогда не заходит через главную дверь. Окно на втором этаже? Раз плюнуть, а войти по-человечески ни-ни.

Сразу же вспомнилась моя фраза про маньяков, и как назло в голове всплыли кучи картинок из фильмов ужасов, с подобной тематикой. Еще помню, в одном из фильмов мужчина ждал, пока взрослые уйдут из квартиры, звонил в дверь и представлялся сотрудником МОСГАЗА. Дети доверчиво открывали дверь, а он их убивал и грабил квартиру.

На негнущихся ногах я подошел к двери, и медленно открыл ее. На пороге стояла женщина среднего возраста, в руке он несла корзину, которая приятно пахла.

— Привет, мальчик, мы переехали в этот город сегодня, так что мы ваши новые соседи, — от ее напора я подрастерялся, чем дамочка тут же воспользовалась и проскочила в дом, — меня зовут Марта Эванс, приятно познакомиться!

«Черт!»

— Здравствуйте, мы переехали в этот город сегодня, так что мы ваши новые соседи, — от ее напора я подрастерялся, чем дамочка тут же воспользовалась и проскочила в дом, — меня зовут Марта Эванс, приятно познакомиться!

«Черт!»

Я в ужасе подскочил, но не обнаружил никого рядом со мной. Я все так же сидел на кухне, а на столе рядом со мной стоял чай, который сделала Дженнифер перед уходом. Значит, что явление некой Эванс, было сном, что не может не радовать.

Лили Эванс — одна из главных героев, и нахождение рядом с ней сулит проблемы. В каноне именно из-за нее Сев являлся объектом травли шайки Мародеров, впоследствии, получив психическую травму, он стал отыгрываться на ребенке главного задиры, что не круто, так как они находились в разных весовых категориях. Учитель и ученик, тут равными условиями даже не пахнет! Я понимаю, если бы Северус подождал пока Гарри вырастет и закончит школу, но унижать ребенка, который еще и зависим от тебя... Увы, но Сев тогда ни чем не лучше Джеймса.

Так что лучше с Лили не контактировать, пусть она спокойно выйдет замуж за Поттера, родит ему Избранного, а затем помрет вместе с мужем от палочки Лорда. Мы к тому моменту, может быть, вообще исчезнем из страны, я не сьюха, разруливать гражданские войны щелчком пальцев не умею, да и не хочу.

Вдруг в дверь постучали…

Нет и нет, дверь я не открою, мало ли какие люди расхаживают поздно вечером.

А тем временем стук становился все настойчивей и настойчивей, создавая впечатление, что в многострадальную дверь бьют ногами. Это начинает уже немного нервировать! Если это действительно миссис Эванс, то Лили автоматически получает большой жирный минус, ибо дети копируют своих родителей.

Я задумчиво поставил пустую чашку: а что если это не Эванс, а кто-нибудь другой? Убийца там какой-нибудь или, хуже того, родственнички? При мысли о последних я поежился. На всякий случай, лучше найти какое-нибудь средство защиты; кажется, в ящиках на кухне есть ножи.

Вставать опасно, так как неизвестный может увидеть мои передвижения через окно. Значит, пришло время воспользоваться магией.

Концентрируюсь, представляя, как нож, вылетев из шкафчика, пролетает через весь стол и оказывается у меня в руке. Уже попытавшись использовать магию, я резко передумал: когда речь заходит о магии, тем более моей, нужно быть вдвойне осторожным. Еще секунда, и нож втыкается в поверхность стола, прорезая бедную скатерть.

«Упс, Дженнифер, хоть я тебя и недолюбливаю, но прости меня за это»

Вытащив нож, я несколько раз порадовался своей осторожности. С холодным оружием в руке я преодолел расстояние до лестницы и принялся осторожно подниматься наверх. Все равно внизу нет ничего ценнее меня, так что можно не беспокоиться, если кто-то ворвется в дом. Подъем по лестнице сопровождался назойливым стуком во входную дверь.

Оказавшись в своем убежище, я услышал звук поворачиваемого в двери ключа и секундой позже внизу раздались голоса. Голос Дженнифер был вполне узнаваем, а вот второй голос явно принадлежал женщине. Слов было не разобрать, но по интонации было понятно, что они просто о чем-то мирно беседовали друг с другом. Ну и хорошо, значит, что в этот раз мне повезло, и можно спокойно обдумать все, о чем я узнал недавно:

Я попал в тело ребенка, в Англию середины двадцатого века, да и при всем этом оказалось, что попал я в Поттериану. Может быть, в какой-то степени это и хорошо, ведь благодаря магии у меня есть неплохие перспективы на будущее. А сколько возможностей для исследований!

Но с плюсами приходит жирный минус: мне придется учиться в школе вместе с маленькими расистами. Да, они всего лишь дети, но наличие палочек и шило в заднем месте делают из них довольно неприятный фактор. Выберут они меня объектом для травли, убить не убьют, но кровь попортят знатно. Да и на них придется постоянно отвлекаться, а это значит, что о нормальной учебе можно забыть. Еще стоит добавить, что в самой безопасной школе волшебства на мою безопасность всем будет мягко говоря начхать. Придет кому-нибудь в голову отравить меня, учителя в случае моей смерти даже разбираться не станут, родителям скажут про несчастный случай и отдадут труп. Все. Кому какое дело до маглорожденного мальчика по имени Томас? Тут вообще в этом плане у магов полная безнаказанность, можно убивать парочку маглорожденных в год, так как маглы ничего сделать магам, живущим в своем мире и по своим законам, не могут, и бедным родителям только и остается убиваться горем по своему ребенку. Вон в каноне монстр превращал детей в камни, и они полгода лежали в больничном крыле. Кому-то из магического мира было до этого дело? Нет. С отпрысками чистокровных же ничего не случилось, а остальное не важно.

И в этом мире мне придется существовать. Терпеть, как об меня вытирают ноги, богатенькие детишки? Спасибо, обойдусь. Примкнуть к компашке "мародеров" (название, кстати так себе, у детей явно проблемы со словарным запасом) и обрести защиту в их лице? Променял шило на мыло, я так же буду пресмыкаться перед золотыми мальчиками, просто факультет поменяется.

Остается только вариант с самостоятельным сопротивлением. Может быть, создать группу, способную противостоять нападкам чистокровных? Слишком утомляюще, тем более для меня — взрослого в теле ребенка, я и с Севом еле-еле сдерживаюсь, чтобы не закатывать глаза на типичные детские выкрутасы. Повезло, что мальчик слишком умен для своих лет, поэтому мне не приходится откровенно с ним нянчиться, даже где-то можем поговорить на равных, а это дорогого стоит. Особенно, когда все окружающие общаются с тобой, как с ребенком.

Ладно, отложим этот вопрос до поступления в школу и перейдем к следующему. Все это путешествие во времени и сменой времени года, мы попали в будущее этого мира или же в альтернативную реальность? Если первый вариант, то получается, что мое присутствие ни на что не повлияло, избранный родился, и Темный Лорд все так же терроризирует маг.Британию. И тогда появляется следующий вопрос: я просто вовремя смылся или меня устранили?

Еще тот факт, что мы на протяжении долгого времени таскали Темного Лорда на руках, как младенца, действительно пугает. Не знаю с чьей помощью, мы смогли дожить до момента возвращения обратно. Наверное с Божьей, хоть я и атеист. Нам еще подарок сделали в виде подозрительного медальона, который, якобы, поможет нам в будущем, хорошо, что я избавился от него.

Кивнув самому себе, я лег на диван, положив руки под голову, и довольный закрыл глаза. Через несколько мгновений улыбка сползла с моего лица, и я весь покрылся холодным потом. Резко подскочив, я стал обшаривать комнату взглядом в поиске одной вещи. Почувствовав цепочку на шее, запустил руку под рубашку и вытащил наружу медальон. Рассматривая его, осознал, что руки непроизвольно дрожат. Я так хотел встать, сдернуть медальон с шеи и выкинуть в открытое окно, чтобы некогда не видеть больше эту вещь. Но не мог. Просто не мог заставить себя сделать это. От одной мысли о расставании с этим предметом, что-то в глубине моей души начинало истерично вопить, голова начинала сильнее болеть. Но там же поселилось осознание ситуации в которую я попал, я не смогу избавиться от медальона самостоятельно.

Вдруг резко хлопнула дверь на кухне.

— Да, спасибо миссис Эванс, — это была Дженнифер, беседующая с той дамочкой из сна, — мы обязательно нанесем вам визит в следующую субботу.

Когда разговор стих, я аккуратно подошел к двери и спустился по лестнице. На кухне была только Дженнифер, заметив меня, она заговорила:

— О, Томми, так ты лег спать, поэтому не открыл дверь миссис Эванс, — мне потребовалось все актерское мастерство, чтоб не скривиться при упоминании этого имени, — ты только представь себе! Эта милая женщина принесла нам гостинцы и пригласила посетить ее дом, у нее две очаровательные дочки твоего возраста. Вы можете подружиться.

Это вряд ли, во первых, у девочек и мальчиков различные интересы: девочки предпочитают кукол и игру в дочки-матери, в то время как представители мужского пола устраивают войнушки. Да, бывают исключения вроде пацанок, но даже окажись Лили одной из них, это никак ей не поможет. Не спорю, что кому-то из детей она покажется интересной, но ключевое слово здесь дети. А я, даже не смотря отсутствие воспоминаний о своем прошлом, уверен, что давно преодолел стадию детеныша, а вместе с ней и подростковый бунт. Так что Дженнифер может не надеется на представление, в котором влюбленный я будет бегать за прекрасной рыжеволосой соседкой. Понять, что Дженнифер ждет именно такого расклада было нетрудно, все-таки иногда хорошо быть ребенком и делать вид, что не замечаешь озорного блеска в чужих глазах.

* * *

Вдруг картина перед глазами резко поплыла, и я уже стою не на кухне в своем доме, а на полянке, где собралось множество незнакомых мне людей. Неожиданно в толпе мелькнул кто-то знакомый. Это оказалась миссис Эванс, направляющаяся прямиком в моем направлении. Пристроившись рядом, она завела беседу, и первой странностью было то, что мы с ней одного роста.

— О, дорогая, я так рада, что этот день наконец-то наступил. Мы все ждали, когда же Томас отбросит свое смущение и сделает предложение Лили.

Я же глазами полного шока смотрю на собеседницу и уже собираюсь спросить, когда это я пошел на такой отчаянный поступок, но вместо ругани с языка слетает совершено иное:

— Да, я думала, Томми никогда не наберется смелости, — все это было сказано мной, но голосом Дженнифер, — все же в детстве он был очень замкнутым ребенком, но после встречи с Лили он сильно изменился.

— Именно поэтому, моя дорогая, мы сейчас стоим здесь, — миссис Эванс хихикнула, что со стороны должно было казаться милым, но таковым не являлось, — о смотри! Начинается!

Я повернул голову и увидел себя. Нет, не так. Увидел взрослого себя в огромных круглых очках, с прилизанными волосами и в костюме с бабочкой. Со мной под руку шла, видимо та самая Лили Эванс, которая с минуты на минуту сменит фамилию. Я-который-не-я подошел с будущей невестой к алтарю и принялся слушать священника.

Интересно, откуда Дженнифер знает внешность Лили, они же еще не встречались. Пытаясь отвлечься от кошмара, происходящего вокруг, я повнимательнее пригляделся к невесте, и не зря: это была не Лили, точнее так выглядит Лили в представлении моей матери, просто копия миссис Эванс, только с зелеными глазами. Можно выдохнуть спокойно, это не реальность и не предсказание, а фантазия Дженнифер. Вот как, скажите мне, можно было представить свадьбу своего сына с человеком, которого еще не видел? И почему взрослый я выгляжу, как ботан, этакий пай-мальчик из американских комедий.

Осознав, что это просто фантазии скучающей женщины, я смог успокоиться и даже начал наслаждаться шоу. Чего паниковать, это же не брачная ночь. Вот молодожены произносят клятвы любви, вот жених поворачивается к невесте, приподнимает ее фату и уже тянется за поцелуем, как время замедляется, и мне в голову приходит идея, способная встать в один ряд с самыми дикими идеями в мире.

Я концентрируюсь, представляя нужный мне образ. Резкий хлопок, сопровождающийся громким криком, прерывает веселье:

—Остановите свадьбу!!!

Все недоуменно поворачиваются на старика в странном платье и колокольчиками в бороде. Поняв, что перетянул все внимание на себя, он откашлялся и обратился к жениху:

— Томми, мальчик мой, — от интонаций его голоса гости, как по команде скривились, делая вид, что их тошнит, — тебе не кажется, что ты маловат для такой супруги?

— Простите? — ужасная пародия на меня сделала ничего не понимающее лицо, вместе с тем старик взмахнул рукой и на месте неудачливого жениха стоит точная копия меня, только костюм остался прежним.

Гости шокировано ахают и охают, а из под мантии старика вылезает черноволосый юноша с вымытыми черными волосами длиной до плеч, стоит отметить, что на нем красивый черный костюм. Мальчик подбегает к «Томасу» и кладет ему руки на плечи.

— Друг мой, как ты можешь променять свою холостяцкую жизнь и нашу дружбу на это! — мальчик презрительно указывает в сторону шокированной невесты, — пойдем лучше вызовем какого-нибудь демона!

— Пойдем! — улыбнувшись, отвечает моя копия.

Мальчики взялись за руки и по красной ковровой дорожке поспешили к кладбищу, взявшемуся непонятно откуда, в то время как оркестр играл свадебный марш.

* * *

Оказавшись в реальности, я наткнулся на шокированный взгляд Дженнифер — она никак не могла отойти от увиденного. Вздохнув, я вернулся к себе в комнату и улегся на кровать. Получается, я могу залезать к людям в голову и даже менять там что-то. Кажется, и в каноне такое было. Но раз я так легко оказался в чужой голове, не значит ли это, что в мою голову могут залезть с такой же легкостью. Поговорю об этом с Севом.

Сейчас меня волнует совсем другое, почему Дженнифер скрещивает меня с едва знакомыми людьми? Я разве похож на педофила? Меня просто никак не могут заинтересовать в романтическом плане дети, но меня удивляет другое. Как вообще можно представить свадьбу своего сына с незнакомым человеком? Может быть, у них характеры не сходятся, а ты их в пару уже записываешь. Надеюсь, она в реальности не будет подталкивать меня на отношения с кем-то. Да за что мне такое наказание…

«Брат, запомни — шипперам достаточно того, что люди подышали рядом, чтобы считать их парочкой».

Дельный опыт, жаль не помню, кто это мне говорил.

* * *

На выходные мы всей семьей, как, оказывается, обещала Дженнифер, поплелись в гости к Эвансам. Встретили нас радушно, накрыли стол и усадили. Хозяйка вместе с матерью ушли звать остальных детей, весело переговариваясь. Я, конечно, понимаю, что Дженнифер рада общению, ведь в городе все мамы старательно избегали ее общества или игнорировали. Причина довольно проста: приезжает никому неизвестная семья и селится в довольно плохом доме, да к тому же мамочке на вид и восемнадцати нет и ребенок у них странный. Думаю, не стоит говорить, какое первое впечатление произвела наша семья на соседей, со временем все улеглось, но Дженнифер в силу своей стеснительности не могла наладить контакт.

Тем временем к нам привели двух девочек, одна из них, блондинка, пыталась казаться самой взрослой и самой умной, в то время как рыжая вела себя по-детски, слишком активно. И та и другая с интересом рассматривали меня, заметив это, я, как подобает английскому джентльмену, представился и сделал вид, что увлечен разговором взрослых. Мы поели, и Дженнифер отправила меня играть вместе с Петуньей и Лили. Ничего хуже быть не может, девочки постоянно сорились и требовали, чтобы я рассудил, кто прав, а кто не прав. Каждая в своей манере пыталась привлечь мое внимание. Петунья пыталась всячески поучать, делая акцент на том, что старше нас. Теперь понятно за что ее невзлюбили в каноне, редкий человек может выдержать такое давление на мозг. Лили же так носилась повсюду, что у меня появились сомнения в том, что она способна уставать. Девочка подбивала меня бросить эту «жуткую зануду», как она выразилась про свою сестру, и отправиться исследовать город. Я с милой улыбочкой согласился и предложил спросить разрешение у родителей, на что девочка надулась и отсела играть в куклы, старательно показывая, как сильно она обиделась.

Я последовал за Петуньей в сад. Да-да, всегда хотел побыть в шкуре Гарри Поттера, когда он работал под палящим солнцем. С девочкой мы разговорились на теме растений, она приходила в восторг от роз, но при этом ненавидела что-то другое, и сейчас она с остервенением выдергивала все не розы, чтобы освободить место для своих любимцев.

— А твои родители не будут против розовых зарослей? — задал я мучающий меня вопрос.

— Нет, садом занимаюсь только я, — задумавшись Петунья добавила, — и Лили, когда хочет что-нибудь разрушить.

Так мы провели весь оставшийся вечер, пока нас не позвали родители и не сказали, что пора расходиться. С Петуньей мы спокойно распрощались, в то время как Лили демонстративно отказалась выходить. Я вспомнил, что забыл блокнот на заднем дворе, и, извинившись, я быстро побежал за ним. В саду я застал странную сцену: Лили гневно размахивала руками и розы, которые мы так долго и мучительно сажали в землю, увядали, а на их месте вырастали тюльпаны и лилии.

Девочка, заметив мое присутствие, испуганно ойкнула и замерла в ожидании реакции на ее странные действия, но так и не дождалась. Отвернувшись от нее, я сделал вид, что не увидел ничего странного, прошел мимо и забрал свой блокнот, оставив ничего не понимающую девочку стоять и глупо хлопать глазами.

Наконец, окончательно распрощавшись с семейством Эвансов, мы отправились домой. Отец был выжат как лимон, но из-за любви к жене старался делать веселый вид. Похоже, единственным человеком, кто получил реальное удовольствие от сего мероприятия, являлась Дженнифер. Домой мы вернулись, когда уже стемнело и решили не ложиться спать рано, так как завтра выходной. Заварили чай, поставили торт и так и сидели в уютной тишине, изредка звеня чашками и столовыми приборами.

Вдруг в дверь постучали. Недоумевая, кто решил нас навестить так поздно, Дженнифер поплелась открывать дверь, пытаясь подсмотреть незваного гостя через щель. На пороге стоял Северус, в не самом лучшем виде: одежда выглядит так, будто он долгое время валялся в пыли, а в волосах запутались листья и маленькие ветки.

— Здравствуйте, а Томас дома? — сказал мальчик, ни капельки не смущаясь своего внешнего вида.

Дженнифер определенно узнала его по той фантазии моей псевдо-свадьбы, в глазах застыл шок, она медленно повернулась, посмотрела на меня, затем также медленно развернулась и снова уставилась на Северуса. Гляделки продолжались достаточно долго, да так, что даже Стэн заинтересованно выглянул из-за стола. Наконец Дженнифер отмерла.

— Да, конечно, — девушка еле сдерживалась, чтобы не упасть в обморок, — проходи.

— Благодарю, но мой внешний вид не дает мне возможности зайти внутрь, — Сев заметил странные взгляды в свою сторону, и в нем начала просыпаться язва.

— Все в порядке, — решил вмешаться я, пока мальчик не перешел к завуалированным оскорблениям, — мы отойдем ненадолго.

Оставив родителей недоуменно переглядываться на кухне, мы вышли на задний двор, Северус сразу вздохнул спокойно. Не привык еще к обществу и не может долго общаться с кем-то кроме меня.

— Ты был в гостях, — не спрашивал, а скорее утверждал мальчик, — та девочка тоже маг.

— Ты что, следишь за мной? — ему, что ли совсем делать нечего, или его наказали, лишив допуска в лабораторию?

—Нет, — был спокойный ответ, — Что будем делать?

— Игнорировать? — я малодушно пытался искоренить любую возможность общения с Лили, ее шило меня просто замучает.

Вообще мы в тупике, я видел, как девочка колдует, но при этом проигнорировал ее. Теперь она будет пытаться понять, почему у меня была такая реакция, и со временем до нее дойдет, что для меня такое не в новинку. И тут она от нас не отстанет, на почве нашей необычности Лили будет находить предлоги для совместного времяпровождения, а мы не сможем послать ее далеко и надолго. Все вскоре пойдем в одну школу, возможно, на один факультет. И если Лили заведет себе влиятельных друзей, а Поттер и Блэк как раз такими являются, то может серьезно подпортить нам жизнь. Северус, видимо, думал также.

— Не получится, — мальчик напряженно нахмурился, — надо сделать так, чтобы ей самой наскучило наше общество.

На том и порешили, Сев, отказавшись от сопровождения, ушел домой. Вернувшись на кухню, я застал только Дженнифер, моющую посуду. Направившись в сторону лестницы, я принялся подниматься наверх, как вдруг Дженнифер спросила:

— Сынок, ты же не ходишь вызывать демонов на кладбище?

Дженнифер, наблюдая, как удивленно вытягивается лицо Томаса, почувствовала себя неловко. Сама придумала у себя что-то в голове и еще говорит так, будто ее ребенок дает повод сомневаться в нем. Да как она могла! Девушка тряхнула головой и извинилась перед мальчиком, отправив его отдыхать.

Убираясь на кухне, Дженнифер размышляла, столько всего произошло за короткий промежуток времени. Казалось, что жизнь катится по наклонной и с каждым годом девушка погружается в топкое болото без права на спасение. Жизнь под колпаком у родителей, раннее замужество с практически незнакомцем, родители подбирали, хорошо, что сошлись характерами, даруя возможность на появление такого чувства, как любовь. Затем рождение Томми, милого Томми, подобного лучику света в этой серой жизни. Жаль, что солнышко светило недолго и угасло по ее, Дженнифер, вине. И снова серая жизнь, без намека на что-то яркое.

Так год за годом семья Тейлор жила в своем маленьком сером мирке. Глава семейства каждый божий день вставал рано утром, вливал в себя кружку кофе и плелся на ненавистный ему завод, где целые сутки напролет приходилось дышать химией вперемешку с потом рабочих. Его отрадой была мастерская в подвале, где хранились воспоминания о былой яркой жизни. Там хранились портреты его сына.

После ухода мужа на работу Дженнифер оставалась наедине со своим личным кошмаром. С Томми. С Томми, который не позволял ей себя касаться, который ни разу не обронил в ее присутствии ни одного слова. Она оставалась с мальчиком, который ненавидел ее. Это читалось в каждом едва уловимом движении ребенка, в каждом его взгляде. Девушка не могла этого вынести, Дженнифер надеялась, что хотя бы в школе Томас выйдет из своего мрачного образа и подружится с кем-нибудь, но ее ожидания разбились о жестокую реальность: Томми не горел желанием общаться с семьей, Томми не горел желанием учиться, играть, заводить друзей, Томми не горел желанием жить.

Но однажды все изменилось. То утро было таким же, как и всегда: муж, так же выпив кружку кофе, ушел на работу, Дженнифер также разбудила Томми и принялась накладывать еду. Сначала девушка не заметила ничего странного, все происходило как обычно, до того момента пока она не посмотрела в глаза ребенку: они больше не были пустыми, теперь нет. Дженнифер не могла никак охарактеризовать случившееся, просто в один момент ее Томми будто проснулся от долгого сна. Да, он презирал ее, но не ненавидел, и за это она готова благодарить всех существующих богов. Стэн тоже заметил перемены в поведении сына, хотя внешне он не показывал никаких эмоций, Дженнифер знала — он очень рад. Сначала они страшно боялись, что их Томми вот-вот вернется в прежнее состояние. Однако время шло, он все так же ходил в школу, но начал приходить домой позднее, и Дженнифер обрадовалась, что ее ребенок заинтересовался чем-то, раз приходит только к наступлению темноты.

Мысли девушки снова вернулись к той глупой фантазии: она ведь даже не видела эту Лили, а уже представляла их с Томасом свадьбу, но, услышав от миссис Эванс о такой прекрасной девочке, Дженнифер позволила себе вольность. Она представила, как ее сын влюбляется в прекрасную соседку, как всеми силами добивается ее руки, становится нормальным. Ох, как бы Дженнифер хотела, чтобы ее Томми был как все: играл с мальчишками и дергал за косы понравившихся девчонок. Но не судьба, даже в ее фантазии ребенок предпочитает отправиться вызывать демонов с неизвестным мальчуганом вместо того, чтобы связать себя узами брака.

Кажется, сама судьба насмехается над ней, хотя, девушка отложила нож, который натирала тряпкой уже продолжительный период времени, пускай ее ребенок будет не такой как все. Да вот пусть тех же демонов пойдет вызывать на кладбище! Главное, чтобы он был счастлив. А ее задача это счастье обеспечить.

И тут возникает первая проблема: родители, от которых они в ужасе сбежали, бросив свою прошлую жизнь, решили явиться и испортить то, что осталось. Но Дженнифер этого не допустит.

Томми хоть и умный мальчик, но, узнав о письме, он ждал крупных перемен, которых так и не произошло. Мальчик не обращал внимание на детали, поэтому не заметил, что карандаши в мастерской Стэна стали настолько острыми, что с легкостью могли проткнуть глаз, что ножи на кухне стали в два раза острее. Томми аккуратный мальчик, он не выходит из своей комнаты по ночам, поэтому он не мог заметить, как оглушителен скрип ступенек на лестнице, также мальчик не знал, что его отец обладает чутким сном и вскакивает из-за любого постороннего звука в доме.

Мальчик не заглядывает в комнату родителей, поэтому не может знать, что под подушкой у Стэна лежит нож, а Дженнифер спрятала в нише рядом с кроватью топор так, чтобы нельзя было его заметить, но можно было легко и непринужденно вытащить, чтобы замахнуться на ночного посетителя.

Мальчик не знал, что родители были готовы убить ради него.

* * *

Летние деньки пролетали быстро, даже слишком, не успеваешь оглядеться, как уже прошла половина лета. В основном, моя деятельность сводилась к общению с Севом, которое сопровождалась бесконечной варкой зелий. Попутно мальчик посвящал меня в основы бытия магического сообщества. Ну как посвящал, точнее будет сказать, цитировал речи своей матери. Понятно, что ничего действительно нужного я не узнал, зато мой бедный мозг нагрузили откровенно расистскими высказываниями на тему доминирования волшебников над обычными людьми. Меня настойчиво агитировали поступать на Слизерин, самый лучший факультет как никак. На просьбы проиллюстрировать примеры подтверждающие действительность первого и второго высказывания Сев резко замолкал и уходил в себя. Нет, конечно, первый раз он ответил в формате, мама это сказала, а она не может ошибаться.

Потом, видимо, не получив ответа у родительницы, что подорвало его безграничную веру в слова матери, Северус пытался искать ответы сам, но его теории разбивались об мои едкие замечания по поводу нежизнеспособности оных в реальном мире.

— Слушай,— устало отодвигаю доску с нарезанным луком, глаза слезятся, — вот ты говоришь, что маглы не могут иметь равных прав наравне с волшебниками только потому, что у них нет магии, так?

Северус оторвался от разделочной доски, на которой лежал мухомор, некоторое время печально смотрел на непонятное варево в котле, а затем со вздохом добавил ядовитый гриб и неуверенно кивнул. Разгром лаборатории не остался не замеченным, в итоге мать Сева полностью перекрыла ему доступ к ингредиентам, предложив покупать их на деньги из своего кармана или же идти искать в лесу.

И Северус пошел.

Теперь мы, фактически наугад, пытаемся создать что-то дельное из скудного запаса. В ход идет все, от лесных растений и грибов до типичных магловских продуктов вроде соды и уксуса, плюсом идут культурные и декоративные растения. Результат есть, но он очень удручает. Мы создали что-то вроде отпугивателя диких животных. Эта штука воняет так, что ни один представитель фауны не рискнет попробовать тебя на вкус. Еще удалось создать яд. Тараканов и крыс он убивает только так, а пробовать на ком-то побольше не стали по этическим причинам, нечего зверье просто так травить. Но вернемся к диалогу:

— Ну, допустим, маглы ниже магов из-за отсутствия магии, но тут выходит несостыковочка, — я поворачиваюсь к мальчику и театрально развожу руки в стороны, — маглорожденные. Почему чистокровные относятся к ним чуть получше чем к магическим расам, из твоих рассказов я понял, что магически дети немагов не сильно отличаются от потомственных волшебников, то есть потенциал у них одинаковый, но при этом ребенку немага практически нереально не столкнуться с оскорблением «грязнокровка».

Северус помолчал некоторое время, но вскоре прозвучал неуверенный ответ:

— Просто дело в том, что чистокровных волшебников раздражает, что маглорожденные приходят в наш мир, ничего о нем не зная…

Мальчик прервался и удивленно уставился на меня, пытающегося прекратить смеяться.

— Ох, Северус, ну насмешил! — смаргиваю слезы, пытаясь подавить новый поток смеха, рвущийся из груди, — где, по-твоему, эти дети должны искать информацию? Разве суть всего образовательного процесса не заключается в просвещении детских умов? Тогда почему чистокровные маги не озаботились этим вопросом? Все довольно просто, Северус, им это банально выгодно, ограничивая маглорожденных, они искусственно поддерживают неравенство и исключают возможность конкуренции. Такая политика чистокровных ощутимо тормозит развитие магического мира в целом.

— Но разве плохо то, что они охраняют свои знания, добытые кровью их предков? Разве нормально просто взять и отдать всему миру родовые секреты?

— Никто не просит чистокровных отдавать все, что у них есть, причем безвозмездно, — готов поспорить, половина накопленных ими знаний пылится на книжной полке, — достаточно, чтобы каждый род пожертвовал по чуть-чуть, даже этого хватит, чтобы развитие ускорилось. Сев, посмотри на мир немагов, как они быстро развиваются, все дело в том, что открытия, сделанные великими учеными, постепенно внедряют во все сферы жизни людей. А теперь представь, что все эти ученые просто записали свои открытия в книжку и оставили пылиться в личных библиотеках. Были бы у нас сейчас машины или тот же водопровод с канализацией? Да люди бы от банальной ангины дохли как мухи. И как я понял из твоих рассказов культура магов значительно отстает от магловской на пятьдесят с лишним лет, и при этом волшебники умудряются гнобить цивилизацию, превосходящую их в развитии. Скажи, они хотя бы головы из своей резервации высовывают, чтобы иметь возможность объективно оценить окружающую их реальность?

Молчание было мне ответом...

* * *

Остаток моих каникул я провел с Северусом: мы пытались сварить зелья с помощью подручных средств, изредка препираясь по поводу и без. К моему облегчению, с сестрами Эванс судьба нас не сталкивала, Лили не преследовала меня, не требовала ничего, да и вообще ни разу не появлялась в поле зрения. Зато с Петуньей мы чуть ли не каждый день буквально сталкиваемся лбами, девочка постоянно таскала через весь город разного вида цветы. Разговорившись с ней в последний день каникул, я узнал о ее попытках благоустройства сада, родители дали добро и вручили необходимую сумму.

Петунья пожаловалась, что стоит ей посадить новые цветы, как через несколько дней они вянут, но девочка твердо решила сделать так, чтобы реальность соответствовала ее представлениям о ней, поэтому отчаянно продолжает пытаться. Из разговора стало ясно, что Петунья догадывается о причинах своей неудачи, но сказать не может, на ум сразу же пришла Лили и упоминания о ее волшебстве, которое губит бедные растения. Такими темпами, старшая сестра никогда не воплотит свой идеальный сад, а младшая рискует остаться без друзей, Северус к ней и на пушечный выстрел добровольно не подойдет.

Утешив девочку, посоветовал ей попробовать выращивать цветы подальше от дома и сделать с их помощью что-то вроде тайного убежища. Петунье идея пришлась по вкусу, она поблагодарила меня, и мы разошлись.

На пути к дому меня перехватила Дженнифер и, вручив список продуктов и деньги, отправила в магазин. Уже подходя к нужному зданию, я стал невольным свидетелем странного и даже пугающего происшествия: двери магазина с грохотом открываются, на улицу буквально вываливается девочка и, не пройдя и двух шагов, падает на землю. Следом выскакивает мужчина и пытается поднять ее, но стоило ему прикоснуться к ребенку, как девочка истошно закричала. Она начала брыкаться, издавая непонятные звуки, пыталась вырваться из захвата.

Я двинулся вперед, намереваясь помочь девочке, но меня опередили. Хозяйка, охая, выбежала на улицу и вместе с мужчиной пыталась успокоить девочку. Присмотревшись, я удивленно опознал в ребенке ту самую девочку, которая когда-то сидела рядом с кассой в магазине, старательно рисуя каракули на листе бумаги. Общими усилиями, взрослым удалось затащить ее внутрь и, я, поколебавшись, последовал за ними.

Когда я зашел, девочка сидела на старом месте, укутанная в теплый плед, дергаясь от любого звука. Набрав продукты, я подошел к хозяйке, которая сдерживалась из последних сил, чтоб не разрыдаться на публике.

— О, привет, Томми, в кассе сейчас нет сдачи, но если ты подождешь, я принесу ее, — получив мой кивок, женщина стремительно скрылась за дверью.

Я же обратил все внимание на девочку: слишком бледная, с темными кругами под глазами, она сидела и не обращала ни на кого внимания.

Только если раньше девочка сосредотачивалась на рисунках, то сейчас она бездумно смотрела в пол. Переминаясь с ноги на ногу, я все же рискнул подойти к ней, и помня, как она отреагировала на прикосновения людей, решил привлечь к себе внимание другим способом, постучав костяшками пальцев о поверхность стола. Девочка дернулась, но поняв, что перед ней стою всего лишь я, быстро успокоилась. Мы уставились друг на друга, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше.

Постояв так некоторое время, я начал потихоньку сокращать расстояние, внимательно отслеживая реакцию девочки. Так я подходил все ближе и ближе, пока не сел рядом. Не знаю, сколько мы просидели, но девочка заметно расслабилась и уже было потянулась к карандашам и бумаге, как вдруг в магазин кто-то зашел. От былого спокойствия не осталось и следа, а ребенок снова замкнулся в себе. К этому моменту вернулась мать девочки с обещанными деньгами, рассчитав меня, она поспешила увести ребенка из помещения.

Как бы я не хотел, чтобы каникулы никогда не заканчивались, но уже на следующий день мне пришлось посетить местное учебное заведение, именуемое школой. Все мысли были заняты вчерашним инцидентом, так что на происходящее я мало обращал внимание, но злые взгляды моих неудавшихся обидчиков сложно было не заметить. Н-да, это грозит определёнными проблемами.

Сколько бы не думал, а понять, что или кто довел ту девочку до такого состояния не мог. Да она и раньше была не от мира сего, но тут уж резкая смена поведения, и поползшие слухи. Если бы это было обычным явлением, то городские бабульки не принялись бы так мусолить эту тему.

— Класс, познакомьтесь с новенькой, — голос учительницы вернул меня в реальность, — представься, пожалуйста.

Краем зрения замечаю движение и рыжую макушку. Со страдальческим стоном откидываюсь на парту, молясь всем богам, что это просто ошибка, я обознался или у меня галлюцинации. Но мои мольбы были проигнорированы, сбоку через парту от меня находилась та самая непревзойденная Лили Эванс, чье светлое личико мне придется лицезреть еще и в начальной школе.

— Меня зовут Лили Эванс, я люблю лилии, бегать и искать приключения…

«Ну началось», — подумал я.

Я раньше считал, что дети из моего класса слишком шумные. Как же я ошибался: стоило Лили заявиться в нашем классе, как за несколько дней громкость этой толпы возросла на несколько децибелов. Девочка очень быстро сдружилась со всем классом: девочки симпатизировали ей из-за увлечений модой, а мальчиков она подкупила участием в всякого рода проделках. С уверенностью могу сказать, что Лили Эванс заимела репутацию хулиганки, но при этом дети и учителя души в ней не чаяли.

И вот вроде бы ее все любят, так радуйся и проводи время с одноклассниками, но нет, девочка каждый день с упорством носорога пытается затащить меня в этот рассадник шума. Счастья не прибавляло ощущение взгляда на затылке. Барри, мой неудавшийся обидчик, не сводил с меня глаз, я же гадаю, когда он попытается побить меня снова. Были б у меня экстрасенсорные способности, узнал бы дату и не пошел в школу.

В общем, не прошло и пары дней, как я каждую перемену исчезал из класса, чтобы не быть затащенным в какую-нибудь авантюру. Блуждая по школе, я наткнулся на Петунию, с удивлением отметив, что из-за этой беготни совсем позабыл о ней.

— Привет, Петунья, — я подошел к девочке и обозначил свое присутствие, — как поживает твой сад?

— Привет, Томми, — при упоминании сада девочка заметно повеселела, — знаешь, я нашла такое место, там все так быстро растет! Мне практически ничего не приходится делать!

— Рад за тебя.

Мы некоторое время помолчали, затем Петунья заговорила:

— Так значит, Лили с тобой в одном классе? — видимо, догадавшись по моему лицу, что я думаю об этом, она хихикнула, — ну не мне одной терпеть ее выходки, привыкай.

— Вот ты где! — в нашу сторону на первой космической приближалась младшая Эванс, — я тебя уже повсюду обыскалась! Пошли быстрей, пока ребята не начали играть без нас.

С этими словами она попыталась схватить меня за руку, увернувшись, я поправил рукава рубашки и затем, обратился к Петунье:

— Пока, было приятно поболтать, — развернувшись, я направился в противоположную сторону той, куда меня пыталась утащить Лили.

— Стой! — через некоторое время донеслось до меня, меня схватили за руку и силой развернули, лицом к рыжеволосой бестии, — Не пытайся меня игнорировать, я знаю, что ты видел. Тогда в саду, ты все видел.

Ну не подведи меня, мое актерское мастерство!

Округляю глаза, делаю удивленное лицо и голосом полным недоумения спрашиваю:

— Видел что? — девочка застыла, затем все же решила прояснить.

— Ты видел мои суперсилы! Ты видел мою магию! — крепко схватив меня за руки, она придвинулась ближе, — и ты не испугался, значит, что ты тоже обладаешь чем-то подобным.

— Бред, магия — это всего лишь выдумка для детишек, таких как ты, — у девочки, оказывается, есть зачатки мозга, что позволяет ей думать, — ее не существует.

Сказав это, я развернулся и направился к классу.

— А вот и нет! — крикнули мне в спину.

— А вот и да, — ответил я, не оборачиваясь, поэтому не смог предугадать, что произойдет дальше.

— Магия существует, дурак!

В этот момент воздух в коридоре задрожал, послышался треск оконных рам. Секунда, и стекла с диким грохотом лопаются, разбрасывая осколки во все стороны. Так уже через несколько секунд в коридоре не осталось ни одного целого окна.

Стоило последней мысли возникнуть на краю сознания, как я схватил девочку и бегом направился прочь из здания. По пути нам никто не встречался вплоть до первого этажа, дети предпочитают проводить свое свободное время на улице. Внизу мы столкнулись с учителями, которые пошли проверять причину грохота.

Покинув здание, я облегченно вздохнул и отпустил Лили. Предъявить нам никто ничего не сможет, все же мы не одни находились в школе в этот момент, да и в коридоре нас никто не видел. Главное, чтобы одна рыжеволосая особа не проболталась, подойдя к напуганной девочке, я, строго посмотрев на нее, сказал:

— Ни слова никому о произошедшем, — она машинально кивнула, — если что, мы гуляли по первому этажу, а затем вышли на улицу, поняла?

Не дождавшись ответа, я развернулся и направился прочь, если моя жизнь в магической школе будет чем-то напоминать эту, то я перееду в другую страну.

* * *

Уроки были сорваны, все учителя носились по школе в поисках виновника беспорядка в коридоре. Кстати, младшие классы вообще не рассматриваются как потенциальные виновники. Что ж, мне это только на руку, не придется лишний раз напрягаться. Лили сидела тихо, в обсуждениях происшествия не участвовала и открестилась от игр с одноклассниками, в общем, пыталась слиться с местностью и не привлекать внимания.

Виноватых искали еще полмесяца, конечно же, тщетно, не там искали: все внимание школьной администрации было сосредоточено только на старших классах, на нас никто не обращал внимание, поэтому и так не тихие школьные будни превратились в филиал ада, ибо дети не затыкались теперь ни на секунду. А я все чаще задавался вопросами причины моего постоянного нахождения здесь. Я же, по сути, взрослый человек, способный быстро пройти всю школьную программу и покинуть это злачное место. Но нет, я с упорством барана просиживаю штаны, находясь в толпе малолеток. Конечно, можно в качестве причины указать то, что мне предстоит перейти в мир магов, а значит, вся эта беготня с магловским образованием полетит в топку, но это будет ложью. Правда в том, что я просто не знаю, чего хочу от этой жизни. Все, что я делаю — плыву по течению, стараясь максимально упростить свою жизнь, не понимая, что самолично копаю себе могилу.

Я не знаю, кем являюсь на самом деле. Я не помню кем был в прошлой жизни, не помню чем увлекался, да даже банально не знаю, какая еда мне нравится. Малейшие факты о прошлом мне, которые легли в основу моей личности, сделали меня тем, кем я был. Все это мне не доступно, заперто за стальной дверью в моем подсознании. Все что у меня есть, так это знание книжки, написанной мамой Ро. Я бы с радостью обменял эти знания на любое захудалое воспоминание о прошлом мне.

Только сейчас я осознал, какое ужасное будущее меня ждет, если я продолжу идти по намеченному ранее пути: вечная апатия ввиду отсутствия хоть каких-то жизненных приоритетов, скучная и унылая жизнь просто потому, что не хотел напрягаться. Мне был дан второй шанс, которым я должен воспользоваться. Я хочу прожить эту жизнь счастливо, а для этого мне нужно разобраться в себе.

Сказать-то было легко, но как реализовывать идею я понятия не имею. Хотя не стоит забывать о такой полезной штуке, как магия. Как показал случай с Дженнифер, я могу «залезть» в чужую голову и даже как-то воздействовать на чужие мысли. Возможно, у меня есть склонность к менталистике, то есть, теоретически, я с таким же успехом смогу залезть в свою голову и отыскать там нужные мне воспоминания. А то ощущаю себя в подвешенном состоянии неопределенности, так и сойти с ума недолго. По-хорошему мне нужен учитель, самому лезть без подготовки опасно, могу и овощем остаться. Но тут возникает большая такая проблема или даже несколько: где мне найти этого самого учителя, и смогу ли я ему доверять в этом вопросе, все же, вдруг он куда не надо залезет. Скорее всего, доверить свои мозги живому человеку я не смогу. Остается только ждать Хога в надежде на книги из запретной секции, а сейчас нужно основательно проверить, что я умею колдовать без палочки. Зелья они и в Африке зелья и варить их можно без палочки, и если еще вспомнить, что один мой знакомый к ним неровно дышит, то становится ясно, что я не могу не разбираться в этой теме. С таким-то другом, как Сев.

Также опытным путем было установлено, что я могу трансфигурировать предметы. Конечно, сил жрет это действо неимоверно, но результат того стоит. К сожалению, моя скудная фантазия не желает подкидывать идеи создания сверхмощного оружия с помощью магии, так что буду отрабатывать все то, что умею сейчас.

Мысленно соглашаюсь с собой и двигаюсь по направлению к уже давно известному магазину, в котором меня уже заждались.

— Здравствуйте, мэм! — нацепив дежурную улыбку, обратился я к женщине.

— О, Томми, заходи, — похоже хозяйка и правда рада меня видеть, — мы уже заждались тебя.

Я подошел, после чего женщина вложила мне в руки огромную корзину для пикника, из которой доносился приятный запах выпечки. Осмотревшись, нашел взглядом свою попутчицу, девочка стояла у двери, ожидая, пока я закончу. Поблагодарив владелицу магазина, я направился в сторону выхода.

Думаю стоит прояснить, что сейчас произошло. Меня на добровольно-принудительной основе сделали кем-то вроде сиделки для больного ребенка. Все началось, когда хозяйка магазина при разговоре с Дженнифер обмолвилась, что я единственный человек с кем Мэй — именно так звали девочку — более-менее нормально контактирует. Взрослым она не дается, а другие дети не заинтересованы в общении со странным ребенком. Тогда-то Дженнифер и предложила, чтобы мы несколько раз в неделю выходили куда-нибудь только вдвоем, аргументируя тем, что общение пойдет нам обоим на пользу. Ведь друзей у меня тоже не так уж много, и будет чем заняться.

Спорить или возмущаться я не стал, так как делать все равно нечего, а Северус, предварительно извинившись, пропал на несколько дней. Поэтому сейчас мы идем в наиболее удаленное место, чтобы никто нам не помешал. Мэй — отдыхать от общества людей, а мне — практиковаться в магии. Девочка уже давно была свидетелем моих странностей, поэтому не вижу причин играть перед ней шпиона.

Дойдя до уединенной поляны на окраине леса, мы принялись устраивать пикник: расстелили на траву покрывало, поставив на него различные закуски, приготовленные мамой Мэй. Чего там только не было: булочки с джемом, бутерброды с ветчиной, жареный бекон, сосиски. И все это было еще теплым, только что приготовленным. Закончив обустраивать место, мы сели уплетать вкусности. Завершив небольшую трапезу, каждый принялся заниматься своим делом: Мэй села рисовать, а я принялся тренироваться в превращении предметов. Стоит отметить, что все происходило в полной тишине, однако никто из нас двоих не чувствовал неудобства в этом плане. Это всяко лучше пустой бессмысленной болтовни.

Девочка, закутанная в плед, сидела, прислонившись к моей спине и рисовала одной ей понятные каракули. Я же с упертостью осла, обливаясь потом, пытался превратить деревяшку в подобие лука.

Как я заметил, не все превращения затрачивают одинаковое количество энергии. Например, сделать из простого карандаша зеленый намного легче, чем тот же карандаш превратить в ручку. В первом случае меняется только одно свойство предмета — цвет, в то время как при создании ручки меняется еще и материал, дерево заменяется на железо и чернила. В общем, чем сложнее строение предмета, который вы хотите получить, тем сложнее будет даваться превращение. Еще очень влиятельным фактором является воображение, способность представить нужный предмет. Так при опыте на камне, получилось сделать что-то вроде каменной статуи лягушки, не меняя материал, а только форму. Конечно, лягушкой это нечто назвать сложно, но общие черты проглядываются, так что эксперимент считается успешным.

Отвлекшись, я мельком глянул на девочку: ее состояние не становится лучше, а в общении с взрослыми у нее идет полный разлад, она не позволяет им прикасаться к себе, даже родителям.

Это очень странно, врачи говорят, что ее состояние ухудшается и этого стоило ожидать, так как она «дефектная», но меня терзают смутные сомнения. Человек четырнадцать лет был невероятно спокоен и не проявлял никакой агрессии к посторонним, а тут резко за пару месяцев превращается в дикого социофоба с элементами такилофобии. Конечно, списать все на природные отклонения легко, но можно взглянуть на эту ситуацию и с другой стороны: ребенок не говорит, значит не может, если что-то случится, сообщить об этом взрослым, и этим может воспользоваться любой. Все же психов в этом мире, как и в любом другом, немалое количество, как и всяких извращенцев. Но, как уже было сказано раннее, узнать, что произошло практически нереально ввиду отсутствия вербального общения. Выпытывать правду не имеет смысла, скорее получим обратный результат: ребенок сильнее замкнется в себе.

Планомерно подошло время сворачивать нашу стоянку, собрав все обратно в корзинку, мы направились обратно в город. По пути, к сожалению или счастью, не встретили никого из знакомых. Весь путь проходил в уютной тишине и, когда впереди показалось здание магазина, я даже немного расстроился. Не часто выпадают такие деньки, как сегодняшний, когда хочется закрыться от всего мира, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так и наступило окончание спокойствия, нас уже встречала мама Мэй. Пока женщина хлопотала над корзинкой из-под пикника, мы с девочкой примостись к ближайшей стене.

— Ладно, Мэй, — говорю скорей для себя, так как девочка поглощена разглядыванием носков ботинок, — я в скором времени приду снова когда появится свободная минутка. А то у меня школа, с ее новой программой обучения, черт бы побрал этого директора, да и одна шумная особа мне продохнуть не дает, сейчас она поумерила пыл, но…

Я не заметил, как девочка переключила внимание с обуви на мою речь, поэтому кучка рисунков, сунутая мне в руки, стала полной неожиданностью. Отойдя от шока, я хотел было спросить, зачем мне это дали, но, подняв голову, обнаружил, что Мэй скрылась за дверью магазина. Щелкнул механизм замка.

— Ну и ладно…

* * *

Вернувшись домой, я поздоровался с Дженнифер, краем глаза отметив отсутствие куртки отца, что говорило о том, что он до сих пор на заводе. Поев в неловкой компании Дженнифер и подхватив рисунки, направился наверх, где передо мной предстала очень странная картина: Северус, который пропал на неделю, сидит на моем диване и ест тост с джемом.

— А…

— Меня впустила твоя мама, — ответил он на неозвученный вопрос, — и да, еду тоже дала мне она.

Мда. Что я могу сказать, наглость — второе счастье. Но сильнее меня удивила не наглость незваного гостя, а тот факт, что он пришел к «презренным» маглам и, даже, произвел впечатление на Дженнифер.

— Полагаю, у тебя была причина без объяснений исчезнуть на неделю, а потом вторгнуться в мое жилище? — просвети меня, пожалуйста, как работает твой мозг.

— Была, скоро все сам увидишь, — ничего больше не говоря, Северус встал и направился прочь из комнаты.

Мы спустились вниз, предупредили Дженнифер, что отлучимся ненадолго, и пошли по направлению к лесу. Вскоре я с удивлением осознал, что направляемся мы в сторону той самой злосчастной опушки, но вместо привычного пейзажа мне удалось увидеть нечто странное: там, где недавно не было ни намека на жизнь, росли гигантские деревья, земля была усеяна различными цветами, а вдалеке виднелась речка. Казалось, солнце светило ярче и трава была зеленее. Присмотревшись, я заметил, что никогда раньше не видел и половины из того, что тут росло.

— Погоди!!! — я решил внимательнее рассмотреть растение, — Оно же магическое и растет только в волшебных лесах.

— Тут еще много чего растет, — Северус поравнялся со мной, — возможно, из-за того, что мы при выращивании деревьев использовали магию, это место впитало ее, и здесь начали расти магические растения. Также я заметил, что это место постепенно увеличивается в размерах.

— Ну, допустим, — согласился я, — но откуда здесь река???

Мальчик неопределенно развел руками и произнес:

— Магия, — ухмыльнулся мальчик, — впрочем, я позвал тебя не только, чтобы показать это место. Неделю назад мама заставила меня варить с ней какое-то сложное зелье, я даже не разобрался для чего оно нужно. Так вот, в процессе варки я поспрашивал на тему твоих способностей, и она сказала, что управлять магическими выбросами невозможно, а трансфигурировать предметы без палочки и формул подавно, тратится огромное количество магической энергии.

— Но ведь у меня все нормально получается, — сказал я на что получил красноречивый взгляд черных глаз, — нет, Сев, у меня не может быть огромного количества магии, так как после первых магических выбросов я довольно быстро уставал, — про масштабы разрушений я, пожалуй, промолчу.

— Мама сказала, что без палочки в детстве мог колдовать только один человек — Темный Лорд, но даже его способности были ограничены.

— Но так и я не Мерлин во плоти, — начал раздражаться я, — ладно, что там с защитой разума и чтением мыслей?

— За этот вопрос я получил жалящее заклинание, — Северус потер мягкое место, — сказали, чтобы я даже думать не смел о менталистике, пока не попаду в Хогвартс, кстати, книги по этим дисциплинам находятся в запретной секции, которую можно посещать только с письменного разрешения учителей.

Я непроизвольно выругался, мне срочно нужно попасть в свой разум, но без предварительной подготовки это делать опасно. Я не Марти Сью, который с разбегу решает все проблемы и выходит живым из любых передряг. В такие моменты жалеешь, что не переродился в тех же Малфоев, вот уж у кого есть доступ к куче знаний, а еще у них есть деньги. Хотя минусов намного больше: будут взрослые маги, пытающиеся привить тебе определенные взгляды на жизнь, в обществе аристократов нельзя быть самим собой, постоянно придется носить маску, а про ранние браки я промолчу.

Только сейчас до меня дошло, с какими проблемами мне придется столкнуться при поездке в Хогвартс. Исключая детишек мажоров-расистов, на них свет не сошелся, в школе будет еще полно других проблем. Те же школьные принадлежности, на какие деньги мне их покупать, если моей семье и на одежду с трудом хватает. Теперь вспоминаем цены в магическом мире и курс валют и осознаем, что мне едва хватит один учебник, про ингредиенты для зелий говорить вообще не стоит.

От открывающихся перспектив я немного приуныл.

— Что с тобой?— Северус заметил мое состояние и подсел ближе, участливо положив руку на плечо.

— Да мне просто кажется, что мы теряем время, — увидев недоумение на лице мальчика, решил пояснить, — мы изучили все, что могли и то, что было нам доступно. Сейчас же мы уперлись в преграду, называющуюся возрастным ограничением. Поясню, мы не можем колдовать, пока нам не выдадут палочки, а это произойдет только, когда нам исполнится одиннадцать. До этого момента мы вынуждены будем просиживать штаны. Понимаешь?

Северус понимал и от этого ему не становилось легче, Томас был прав: они действительно выучили все, что могли, из того маленького количества знаний, что было им доступно.

— И мне обидно, Сев, по-настоящему обидно, что где-то там в магическом мире, в огромном мэноре, в огроменной библиотеке сидит наш ровесник. И нет, Сев, он не читает семейные трактаты по зельеварению, не разучивает основы трансфигурации и рун. Он сидит и ждет, пока этот ненавистный преподаватель, которого наняли родители, пытающийся поместить хоть что-то в голову юного мага, не уйдет. Затем мальчик захлопнет древнюю книжку и убежит кататься на метле.

С каждым новым словом Северус становился все мрачнее, осознание, что где-то в библиотеках чистокровных на запыленных полках лежат знания. Знания, которые никому не нужны, которые являются лишь показателем статуса для родовитых волшебников. И в голове ребенка появляется вопрос: зачем прятать от мира что-то, что тебе не нужно? Зачем тратить огромные деньги на древние трактаты о магии, а потом просто оставлять на полках, не прикасаясь столетиями? Этими знаниями могли воспользоваться по-настоящему талантливые волшебники, если бы какой-то чистокровный сноб не купил их, чтобы похвастаться перед местной аристократией.

Мальчик был зол. Ох как зол. Воздух вокруг начал сгущаться, что становилось трудно дышать, но никто этого не замечал.

Томас с удивлением наблюдал за своим другом. Неужели сегодня он станет свидетелем магического выброса? Признаться честно, он немного увлекся, распиная чистокровных и поэтому не уследил за изменением настроения Северуса.

Миг и давление исчезло, затем от мальчика распространилась волна магии. У Томаса заболела голова, и подкосились ноги, грозясь уронить своего хозяина.

Я не удержался и плюхнулся пятой точкой на землю. Голова болела неимоверно, отвлекая от происходящего вокруг и мешая мыслительному процессу. Еще и на лицо что-то попало, загораживая обзор. Смахиваю это что-то резким движением и оглядываюсь: Северус устало осел на траву, прикрыв глаза. Аккуратно подхожу к мальчику, опасаясь повторения выброса, и сажусь рядом с ним. Натыкаюсь на удивленный взгляд черных глаз, мальчик радостно подскакивает.

— Наконец-то, я уж думал, что сквиб! — пока я пытался понять в чем причина такой радости, Северус оббежал поляну, добежал до реки и заорал во всю мощь легких, — Я нормальный!!!

И с радостными воплями прыгнул в воду.

Спохватившись, я подбежал к берегу, здраво опасаясь, что мальчик может утонуть. Но, к счастью, Северус умело держался на воде, подплыв к краю, он весь мокрый вылез на сушу, подобно первым амфибиям. Повернувшись, мальчик уже открыл было рот, но промолчал, во все глаза уставившись на меня.

— У меня что-то с лицом? — решил съязвить я.

— С волосами, — хрипло ответил мальчик.

— Чего??? — я бросился к воде и посмотрел в отражение. На меня глядела девочка в мальчишечьей одежде, длинные русые волосы обрамляли лицо, — как я в таком виде пойду домой?! Надо срочно это отстричь!

С этими криками я превратил палку, валявшуюся рядом, в ножницы, и уже поднес волосам в надежде избавиться от этого недоразумения, как Северус закричал.

— Подожди! — от мальчика распространилась волна магии, и у меня в руках снова оказалась обычная деревяшка, — Жалко же, — мой взгляд, наполненный скептицизмом, был проигнорирован, — это же хороший способ рассказать твоим родителям, что ты волшебник. Или ты планировал держать от них все в секрете до получения письма?

Я кивнул. Я вообще не думал им что-то рассказывать, точнее я просто об этом забыл.

— Сейчас самое подходящее время для этого, волосы не могли отрасти на такую длину за столь короткое время, так что сомнений в причастности магии у них не будет.

Я снова кивнул, думаю, ничего страшного не произойдет, если я признаюсь таким образом. Всяко лучше, чем, если бы это случилось на их глазах, да еще с разрушениями. А так могу отследить их реакцию и понять, стоит ли собирать вещички, хотя не представляю, где буду жить в таком случае. Главное, чтобы не отдали в приют, сейчас очень выгодно использовать детей в качестве бесплатных рабов. Помнится, в Англии был период, когда сирот увозили в бывшие колонии Империи, где заставляли трудиться в нечеловеческих условиях, еще плюсом прилагалось насилие со стороны «хозяев».

Сев довел меня до дома, пожелал удачи и направился прочь. Сделав глубокий вдох, я подошел к крыльцу и попытался открыть дверь, которая не поддалась. Достав ключ из тайника, я отпер дверь и вошел внутрь. Как оказалось, родителей неожиданно для них самих пригласили в гости, и им пришлось в спешке собираться. Все это было написано в записке, лежавшей на столе в кухне.

Порадовавшись, что серьезный разговор отменяется, я поднялся на второй этаж. Зайдя в комнату, я снял верхнюю одежду и аккуратно положил ее на стул. Укрывшись одеялом, я понял, как сильно устал за сегодня, поэтому мгновенно провалился в царство Морфея…

Так я думал, но вместо этого обнаружил себя сидящим на старинном кресле в странном помещении. Кто-то кашлянул, привлекая мое внимание, я резко развернул голову в сторону звука, чтобы увидеть юношу в старомодной одежде. Его волосы были черного цвета, коротко подстрижены, кожа была бледная, как у покойника, и на фоне этой нездоровой бледности выделялись голубые глаза, похожие на льдинки.

— Ну здравствуй, Томас.

Примечания:

Автор извиняется за долгое отсутствие. У автора возникли проблемы, поэтому он вынужден был их решить( так и не решил).

Я хочу спросить всех тех, кто читает и собирается читать мой фанфик в дальнейшем, о судьбе Лили Эванс. Скоро произойдет кое-что важное, связанное с этим персонажем, и мне бы хотелось знать: хотите ли вы видеть Лили, как союзника Томаса и как вы себе это представляете. Если же вы не хотите дружбы Лили и гг, то объясните причину.

Пишите в комментариях,ваше мнение может повлиять на развитие этого персонажа и его судьбы в целом.

Даже во сне отдохнуть не дают. Я печально вздохнул и принялся оглядывать помещение в поисках выхода, не обращая внимания на мужчину. Должен же быть способ «покинуть» сон, чтобы дать голове отдохнуть.

— Что ты делаешь? — незнакомец сделал попытку привлечь к себе внимание.

— Пытаюсь прекратить сновидение, — ответил я после тщетных попыток покинуть помещение, взгляд скользнул по человеку, сидящему в кресле, — слушай, раз ты часть моего сна, то должен знать, как отсюда выбраться.

— Ты ошибаешься, Томас, — после недолгого молчания ответил он, — это не сон, впрочем, стоит рассказать тебе все по порядку, так что, будь добр сесть.

Почувствовав неладное, я все же сел рядом с мужчиной. Скорей всего он не врет и это действительно не мой сон, а значит, самостоятельно выбраться отсюда я не смогу.

Пока я предавался размышлениям, незнакомец решил начать разговор:

— У маглов стали популярны длинные волосы? Или ты просто неформал, желающий выделиться из толпы? Впрочем, неважно, — мужчина прокашлялся, — ты не замечал в последнее время странности, происходящие рядом с тобой? Чашка сломается сама по себе, волосы цвет поменяют, или вещи перемещающиеся сами по себе. Так вот, спешу поздравить тебя, ребенок, ты — маг, можешь творить такие вещи, которые маглам не будут доступны никогда.

Я скептически поднял брови.

— Не веришь мне. Но это правда, на самом деле, — мужчина указывает на себя, — я не настоящий человек, я являюсь специальным артефактом, созданным для обучения юных волшебников. Мой создатель — очень влиятельный человек в магическом мире. Скорей всего он почувствовал в тебе магию и отдал артефакт. Но ты не думай, что такой особенный, — решил осадить меня маг, — хозяин просто пожалел тебя, ничего не знающего о магическом мире и которому придется быть на побегушках у чистокровных магов.

Он продолжал говорить дальше, делая акцент, что я никто и будущего у меня нет, но благодаря чудесному артефакту у меня есть возможность вырваться в люди. Надо только учить все, что мне дадут. Я же в этот момент осознавал, в какую задницу я попал: это нифига не обучающий артефакт. Это чертов крестраж. Темного Лорда. И как же я раньше не догадался! Хотя я пытался снять или выкинуть тот злосчастный медальон, но в одно мгновение забывал об этом. Эта ошибка природы совсем с катушек съехала? Кто будет отдавать часть своей души незнакомому ребенку! Белый полярный зверек, товарищи. Остается теперь молиться, чтобы эта штука не копалась у меня в мозгах, иначе прощай моя нормальная жизнь и здравствуй, смертельное заклятье.

Пораскинув мозгами, я решил прикинуться незнайкой: о магическом мире ничего не знаю, но выбросы были. Для отвода глаз поспрашивал у осколка о магах и всем, что с ними связано.

Получил ответы, даже подробней, чем излагал Северус. Конечно, минусы были: общались со мной, как с не особо развитым нечто, и, следовательно, ответы были на таком же уровне. Как, например: почему трава зеленая? Вместо ответа: потому, что в ней содержится пигмент — хлорофилл, который придает ей зеленую окраску, мне отвечают — она просто зеленая, смирись с этим.

— Ну ладно, — маг хлопнул в ладоши, — ты уже притомился, тебе стоит отдохнуть. Будь готов, что с завтрашнего дня я начну обучать тебя магии. Поблажек не жди, — увидев мое недоумение, он нахмурился, скрывая раздражение, — тебе что-то непонятно?

— А как вас зовут? — видимо, правила вежливости ему никто не привил.

Мужчина замешкался, поняв свою оплошность, затем растянул губы в милой улыбке.

— Меня зовут Том Реддл, ты можешь обращаться ко мне, как к мистеру или профессору Реддлу.

* * *

Спроводив ребёнка в мир снов, мужчина позволил себе расслабиться: улыбка стерлась с лица, губы изогнулись в тонкую полоску, а брови сошлись на переносеце. Осколок души устало опустился в кресло. Положив ладонь на лицо, маг погрузился в раздумья:

"Настоящий я сошёл с ума? Иначе я не могу понять, почему он отдал крестраж ребёнку. Ладно, если бы он вручил меня одному из своих преданных сторонников, но нет. Давайте подарим особо опасный артефакт, от которого зависит твоя жизнь, безродному грязнокровке, — мужчина так скривился, будто съел лимон, — точно сошёл с ума, сказал обучить этого, да и ещё запретил влиять на разум".

"Хотя, — мужчина задумчиво потёр подбородок, — тот я намного опытней, возможно, я просто не понимаю его замысла. Если подумать… О! Да я просто гений! Кто будет искать крестраж Тёмного Лорда у маглорожденного студента. Мерлин! Это же идеальный способ получить верного последователя, зачем пытаться привлекать людей, если можно воспитать преданных пожирателей. Даром, что грязнокровка, — мужчина усмехнулся, — такого, в случае провала искать не будут. Мне предстоит нелёгкая задачка: создать мага, лояльного к нашему политическому курсу. Тёмный Лорд гениален в своём безумии."

* * *

Лили злилась. Нет, не так. Она была в бешенстве. В жизни девочки происходили существенные изменения, которые она, к сожалению, не могла контролировать. Сначала родители, с их дурацкой идеей о переезде. И никого не волнует, что где-то там были ее друзья, да и вся жизнь в общем.

Город тоже особо не порадовал: тут не было ничего кроме огромного завода, находящегося в самом центре. Постоянно воняло чем-то отвратительным, но здешние жители, будто и не чувствовали этого. До школы еще много времени и ей, Лили, придется помирать со скуки, так как друзей она не завела, а родители не выпускали гулять.

Туни тоже не была в восторге от смены места жительства, хоть в чем-то они согласны друг с другом. А вот родители светились от счастья, радуясь, что от продажи маленькой квартиры смогли выручить денег на целый дом. Лили не понимала этого, та квартирка находилась в центре города: все было под рукой, даже имелся ларек с мороженным и кинотеатр неподалеку. А что здесь? Дом на пустыре, отсутствие развлечений и неприветливые соседи.

Лили была уверена, что от переезда будут одни проблемы…

И не ошиблась. Все началось, когда к ним впервые пришли гости. Внимательно осмотрев их, Лили поморщилась: глава семейства, рабочий фабрики, девушка в потрепанном старомодном платье, будто у нее не нашлось ничего получше, и мальчик, примерно ее ровесник. Последнего она осматривала внимательнее, пытаясь найти что-то. Ребенок ничем не отличался от своих родителей и очень напоминал соседских мальчишек, которых мамы заставляли из обносков переодеться в выходной костюм. Такие дети только и ждали, пока родительницы не уйдут, позволив им веселиться.

«Хулиган какой-то!» — пронеслось в голове у девочки.

Мальчика звали Томасом, и он кардинально отличался от образа, придуманного Лили. Он был молчалив и задумчив. Казалось, что его мысли были далеко отсюда. Весь вид мальчика говорил о его нежелании здесь находиться и общаться с кем-либо, но Лили так истосковалась по общению со сверстниками, что засыпала Томаса кучей вопросов и даже предложила разведать город. Но получила отказ.

Это было странно: раньше, стоило ей только захотеть, как другие дети соглашались играть с ней, никто никогда не отказывал ей. Лили считала, что это благодаря ее природному обаянию.

Отказав девочке, Томас пошел в сад и весело болтал с Петуньей. С этой занудой. Лили разочаровано вздохнула, еще одного зануду она не переживет: помрет от нотаций.

Потом взрослые наобщались, и гости принялись собираться. Пока все находились в доме, Лили выбежала в сад. Злость и разочарование от этого дня давили со всех сторон. Лили злилась. Злилась на родителей, которые заставили ее переехать сюда, злилась на зануду-Петунью, и особенно она злилась на Томаса. Он был первым жителем Коукворта, которого встретила девочка. И Томас не принес ничего кроме разочарования. Как такое возможно, что общение с Петуньей ему интересней? Как он мог отказаться от такого приключения, которое предложила ему Лили, ради каких-то там цветочков?

Девочка с ненавистью осмотрела только посаженные растения, они ее раздражали, то с какой аккуратностью ее сестра и Томас высадили их на клумбы.

«Лучше бы они завяли!»

И как по волшебству, цветы начали погибать, теряя всю свою красочность, становясь похожими на сухую траву.

Лили никому не говорила, но она могла делать то, что не могут другие. Однажды, она разозлилась на мальчика, прилепившего жевачку к ее волосам, и пожелала ему всего плохого. Целую неделю ребенка преследовала череда неудач: то потеряет что-то, то одежда порвется, а под конец он сломал ногу, упав с велосипеда. Были и другие случаи, когда проявлялись ее способности. Поэтому Лили не испугалась, увидев, как завядают такие красивые цветы. Осознание того, как легко она сделала это, приводит девочку в восторг.

«Я могу то, что недоступно другим. Пускай зануды и дальше занимаются своими делами, они никогда не встанут со мной на одну ступеньку».

Лили расслабилась, поэтому не сразу заметила, что у ее маленького концерта был наблюдатель. Девочка развернулась к Томасу и со страхом стала ожидать его дальнейших действий. Она боялась, что он закричит и побежит рассказывать все взрослым. Но мальчик просто прошел мимо, поднял с земли сумку и вернулся в дом.

С этим просто было что-то не так, Лили точно была уверена — он все видел, но ничем не выдал себя, не показал ни капли интереса к способностям Лили, что задело гордость девочки. Мальчик покинул сад, и только тогда она отмерла. В голове крутилось: с этим Томасом что-то не так, но что — непонятно.

И только ночью, лежа на своей кровати, Лили поняла, что где-то ошиблась.

В следующий раз они встретились уже в школе, оказавшись в одном классе друг с другом. Лили быстро подружилась с самыми популярными ребятами. Они вместе играли, обедали в столовой и доставали учителей.

Девочка постоянно наблюдала за Томасом: мальчик не выделялся, в классе ни с кем не общался, не играл. Стоило урокам закончиться, как он сразу покидал школу и, по непонятным причинам, найти его было сложно. Томас словно был изгоем: никто в классе его не замечал.

Тогда-то в рыжую голову Лили и пришел план, как выйти на контакт с ним. Все было до неприличия просто: Томас ни с кем не общается, но если она протянет ему руку и предложит дружбу, то он доверится ей. Почему Лили так волновал этот мальчик? Играла бы со своими крутыми друзьями и не лезла, но дело в том, что полностью довериться им она не сможет и придется постоянно сдерживаться, чтобы не случилось что-нибудь странное. А Томас может стать чем-то вроде глотка свежего воздуха, так как при нем можно будет не скрываться. Да и опасно оставлять все так: он знает секрет Лили. Вдруг ему придет в голову шантажировать ее?

Девочка начала активно действовать, на каждой перемене она звала Томаса играть вместе с ней, но каждый раз получала отказ. Потом мальчик стал избегать ее: убегал подальше от класса. Это очень злило Лили, раздражение копилось день за днем, и девочка не выдержала, когда увидела как Томас спокойно и даже весело переговаривается с ее сестрой. Ах так! Он предпочел эту зануду?!

Лили попыталась привлечь к себе внимание, но мальчик просто развернулся и пошел в противоположную от нее сторону. Потом был коридор и выбитые окна, но Лили радовалась, теперь этот наглец не посмеет отрицать существование магии, но она снова ошиблась. Томас резко схватил ее и выволок на улицу, когда он развернулся и посмотрел прямо в ее глаза, девочка поняла: он такой же, как и она, он уже давно знал о магии и все это время притворялся. Если честно, Лили боялась, что ее убьют прямо здесь, очень зло смотрел тогда на нее Томас.

Было страшно. Страшно сидеть с ним в одном классе, страшно идти домой из школы, казалось, за ней наблюдают.

Девочка старалась стать тише и незаметнее. Она сама не понимала, чего так сильно боится, но отчетливо помнит, как услышала в своей голове фразу, сказанную мальчишечьим голосом:

«Я закопаю тебя в лесу, если ты будешь мешать мне спокойно жить».

За то время, пока ситуация с коридором не стихла, Лили сидела, не привлекая внимания. Она даже успела проникнуться таким образом жизни: на уроках на тихонь меньше обращают внимания, чем на шумных ребят, на уроках на них практически не смотрят, можно заниматься чем угодно. Не в этом ли причина, почему Томас так делает, девочка оглянулась, ища того, с кем в последнее время предпочитала не пересекаться. И точно: мальчик колдовал, превращая ручку в разные предметы.

«Поразительно, я тоже так хочу!», — Лили хотела вскочить, позабыв обо всем и потребовать, чтобы Томас научил ее этому. Но, стоило вспомнить холодный взгляд голубых глаз, обещающий ей нескончаемые мучения, как желание попросить его пропало.

В расстроенных чувствах, девочка собиралась домой, когда она выходила из здания, ее окликнули.

— Мисс Эванс, — девочка повернулась, чтобы увидеть мужчину средних лет, одетого в черный пиджак. Это был директор школы, — не могли бы вы пройти в мой кабинет?

«Все-таки зря мы сюда переехали», — пронеслось в голове у девочки.

* * *

Проснулся я днем и очень удивился: дома до сих пор никого не было. Чтобы Дженнифер не разбудила меня в школу, да еще и отлучилась из дома на полдня без предупреждения — нонсенс. Похоже, что они просто не возвращались домой еще со вчерашнего дня. Значит, будем дожидаться родителей, чтобы прояснить ситуацию с магией и понять, собирать ли мне вещи и валить в приют. В школу сегодня уже идти смысла нет, да и не пойду я туда с такой шевелюрой.

Родители приехали только под вечер, и по виду становится ясно, что про поход в гости они нагло соврали: выглядят так, словно избавлялись от трупа. При виде меня они удивленно застыли на пороге, поглядывая на мою голову.

— Садитесь, а не то еще упадете.

Когда родители, находясь в шоке, соизволили сесть, я кашлянул, собираясь с мыслями.

— В общем, я не совсем обычный ребенок, — я дернул длинную прядь, — я волшебник.

Около часа я рассказывал родителям о магических выбросах и их последствиях, умолчав деревьях и птицах.

Рассказывал, как испугался и скрывал это, в доказательство всего сказанного я поменял свой цвет волос.

— Ну что, — окончив рассказ, я уставился на родителей, — мне собирать вещи в детдом?

В этот момент Дженнифер вскочила со стула, порывисто обняла меня и разрыдалась.

— Прости, прости, прости, — повторяла она, сжимая меня крепче, — я больше никогда не буду сомневаться в твоих словах.

Вот это поворот. Повод насторожиться, неужели Томми уже говорил им о своих особенностях, но ему не поверили. Тогда с чего такая бурная реакция? Неужели Томми умер из-за этого? Дженнифер закончила рыдать, и тогда в разговор вступил отец.

— Сын, — Стэн с силой сжал мои плечи, — ты уже не ребенок, поэтому должен знать. За тобой из-за твоей необычности охотятся плохие люди, которые хотят тебе навредить. Недавно они узнали, где мы живем, и направились сюда.

— А переехать не вариант?

— Мы устали бегать, к тому же средств у нас не так много, — Стэн ненадолго замолчал, оглядел меня с ног до головы и усмехнулся чему-то. Его коричневые глаза хитро сощурились, мигом прогоняя мрачность, которая возникла при разговоре, — Томми, а Томми, не хочешь легально прогулять школу на целый месяц?

Я нервно икнул, пытаясь угадать причину резкой смены настроения. Оказывается, не один я здесь приглядывался к окружающим и анализировал их поведение. Стэн точно знал, что школу я не переношу, хотя мы с ним не так часто общались, чтобы он смог узнать это из разговора. Я быстро закивал, пока отец не передумал. Зачем прожигать время в бесполезном учебном заведении, когда столько дел не сделано? Зелья не сварены, лес не изведан, морковь не выращена. Определенно, нужно соглашаться.

На мой положительный ответ Стэн заулыбался еще сильнее, заставив меня пожалеть о принятом решении.

— Мы скажем, что Томас болеет, поэтому пропускает занятия, — я мгновенно приуныл, из дома будет не выйти, — но Джуди-то не болеет!

— Какая Джуди? — не понял я.

— Как же Томас, — не прекращал улыбаться этот черт, — твоя кузина, которая приехала к нам сегодня.

Я недоуменно огляделся в поисках той самой кузины, но никого не нашел. Сжалившись надо мной, Стэн все же решил объяснить.

— С длинными волосами ты очень похож на девочку. Мама предоставит тебе одежду, и ты будешь волен ходить по всему городу, изображая свою кузину, которой, кстати, не существует, — вещали мне с улыбкой, — охотятся за мальчиком Томми, но никому не нужна его кузина. Еще магией измени цвет волос, чтобы подозрений было меньше.

— А… Ага.

Кажется, все уже решили за меня.

Примечания:

Момент, где гг менял цвет волос не относится к метаморфам, есть много других способов изменять внешность. В данном случае это была трансфигурация.

Подумав, я все же принял предложение, но выторговал несколько условий: я категорически отказался носить платья и юбки, потребовал у родителей всей правды и легализовал Сева, как своего друга-волшебника. Вообще в том, чтобы притворяться девочкой в течение месяца, нет ничего особо страшного. В таком возрасте детей можно различить только по одежде и длине волос, в штаны ко мне никто не полезет. Унизительнее было бы, если меня заставили переодеваться в женщину в более старшем возрасте, вот тогда попахивало бы извращенством. Сейчас же мне просто надо заплести косички, буду этакой пацанкой.

Дженнифер принесла одежду, и я стал обладателем белой рубашки в цветочек и приталенного комбинезона, больше изменений в моей внешности не предвещалось. Ну, осталось только поменять цвет волос. Не долго думая, остановил свой выбор на черном.

Когда приготовления были закончены, настало время узнать, что же случилось с Томми до моего появления здесь.

— Рассказывайте все, — потребовал я.

И они рассказали. Прерываясь на рыдания Дженнифер и постоянные мольбы о прощении, но рассказали так подробно, что у меня порой возникало чувство, что я там был и видел все своими глазами.

Рассказ начала Дженнифер. На ее рождение всем было мягко говоря наплевать. Ее не ненавидели, но и положительных чувств к ней не проявляли. Родители Дженнифер общались с дочерью по принципу: мы тебе — ты нам. Хочешь игрушку на свой день рождения? Будь добра сделать что-нибудь полезное. Хочешь поступить в колледж? Поступай, но мы оплачивать его не собираемся.

Понятное дело, Дженнифер никуда не поступила. Когда ей исполнилось пятнадцать, родители посчитали, что их обязанности по воспитанию дочери практически выполнены. Поэтому они поступили так, как подобает поступать в таких ситуациях, чтобы ребенок не остался один в большом мире: нашли для дочери состоятельного мужа. Стэн был начинающим художником-самоучкой, однако его работы уже пользовались большим спросом среди почтенных леди и джентльменов. В местных газетах писали о его природном таланте и пророчили место рядом с лучшими художниками современности.

Тогда-то Боб и Марта подсуетились и свели молодых людей. В скором времени состоялась свадьба, стоит ли говорить, что у Дженнифер не было выбора. Никто бы не взял пятнадцатилетнюю девочку на работу, как и никто не помог бы ей с поступлением в колледж.

— А почему ты согласился жениться на незнакомке? — обратился я Стэну.

Помолчав некоторое время, мужчина все же ответил:

— Видишь ли, — начал он издалека, — я в то время был поглощен своим искусством и долгое время не интересовался ни выпивкой, ни женщинами, — он снова замялся, — из-за этого по городу поползли слухи, которые могли серьезно ударить по моей карьере. Поэтому мне нужно было вступить в брак, и не имело значение, кто это будет. Впрочем, — Стэн подошел к Дженнифер и приобнял ее за талию, — мы с твоей мамой искренне полюбили друг друга, и вскоре появился ты, наш малыш Томас.

Дедушка с бабушкой мной не интересовались от слова совсем, только по праздникам заскакивали к молодоженам, отдавали подарки и уезжали по своим делам. Родители отца погибли во времена Второй мировой, оставив после себя шестерых детей разных возрастов. Самый старший тоже погиб на войне, двое младшеньких скончались от голода. И осталось их всего трое: Стэн, теперь самый старший, девочка Эбигейл и малыш Джек. Дети жили на ферме в отдалении от больших селений, так что приют они успешно миновали. Жили они так, пока все не достигли совершеннолетия, дети уже были самостоятельными, поэтому Стэн собрал вещички и уехал в город навстречу своей мечте. Его примеру последовал Джек, решивший эмигрировать в Штаты. Эбигейл же осталась на ферме, ей было там комфортно, тем более, девушка успела выйти замуж и родить двоих детей. Вот меня и будут выдавать за одного из них.

Ну так вернемся же к рассказу. Томас рос здоровым мальчиком, но дедушку и бабушку видел очень редко. И все было бы хорошо, если бы однажды в присутствии стариков у ребенка не случился магический выброс. Родители этого не заметили, о чем в последствии сильно пожалели. И вот тут-то бабушка с дедушкой начали странно себя вести: стали чаще приходить, играли с Томми, предлагали себя в качестве сиделок.

Дженнифер нарадоваться не могла, она, доверчивая, обделенная заботой в детстве, решила, что у них наконец проснулись родительские чувства, но повода оставить ребенка с ними не было. Возможность подвернулась, когда Стэну понадобился помощник в его мастерской. Тогда Дженнифер незамедлительно поспешила на помощь мужу, отдав ребенка родственникам.

Вот тогда-то для Томми и начался настоящий ад. Боб и Марта оказались сатанистами, причем с очень извращенными понятиями. При рассказе Дженнифер сокрушалась: как сухонькие старики, посещающие церковь каждое воскресенье, могли быть сектантами? Они искренне считали, что способности Томми принадлежат дьяволу, но вместо того, чтобы поклоняться ребенку, как подарку их повелителя, старики решили, что малыш незаслуженно забрал силу господина. Поэтому, каждый раз, когда Томас оставался со своими бабушкой и дедушкой наедине, его ожидал темный подвал и множество непонятных ритуалов. Сначала, конечно, все выглядело безобидно, мальчика отводили в подвал, разрешая трогать интересные предметы, все это прикрывалось игрой в волшебника, о чем потом мальчик рассказывал родителям, а те только умилялись.

Когда же Томас привык к новому помещению, старики перешли к активным действиям. Чертили пентаграмму, ставили ребенка в центр и начинали читать «заклинания», попутно объясняя, что сила, которой обладает ребенок, не его, и он должен ее вернуть истинному владельцу. От простых заклинаний перешли к жертвоприношениям животных, и в этот момент психика мальчика начала сдавать, так что он пожаловался маме, рассказав о происходящем в подвале. К сожалению, Дженнифер ему не поверила и решила, что ребенок слишком вжился в роль мага, посоветовав впредь не придумывать таких глупых историй.

Шло время, ритуалы становились все более кровавыми и жестокими, ребенок начал ломаться, ненавидя свою силу и считая ее причиной всех издевательств, но родители этого не заметили, так как были слишком поглощены работой и дома почти не бывали. Последней каплей для Томми стало жертвоприношение живого человека, ребенка, если быть точнее. Вот тогда-то все раскрылось.

Во время очередного ритуала мальчик лежал в центре пентаграммы. Сбоку от него лежала растерзанная туша оленя: брюхо было вспорото, а внутренности кучкой вываливались из полости тела. Мальчик неотрывно смотрел в пустые мертвые глаза некогда благородного зверя. По его щеке прокатилась одинокая слеза, становясь последней эмоцией, которую испытал Томми в этой жизни. Его мучители, поглощено читавшие отвратительные мотивы, не заметили, как взгляд ребенка остекленел, а вокруг него клубилась сама тьма. Поняли они, что что-то не так, когда эта тьма сформировалась в купол вокруг тела ребенка и выстрелила волной энергии, от силы которой пробило потолок подвала, а само здание разнесло в щепки.

Вскоре, минуя обломки, в помещение ворвались напуганные Стэн и Дженнифер, которые увидели взрыв и бросились бежать со всех ног, прорываясь через толпу зевак.

— Матушка, — сипло спросила Дженнифер, пред которой предстала ужасная картина, — что здесь происходит!?

Но ее вопрос был проигнорирован, обезумевшие старики радостно улюлюкали, заливаясь безумным смехом.

— Мы не ошиблись в нем! — кричала старуха, она схватила нож и двинулась к центру пентаграммы, где лежал ребенок.

В этот момент Дженнифер в первый раз в своей жизни ударила человека.

Старуха отлетела и ударилась об стену. Родители угрозами выпытали все, что здесь происходило, затем схватили Томаса и покинули здание.

Долго они в Манчестере не задержались и, бросив все, съехали в захудалый городок Коукворт. Томми после того случая так и не пришел в себя и медленно угасал на глазах своих родителей, которые никак не могли ему помочь. Искалеченный разум ребенка помнил, что они ему не поверили, и посчитал это за предательство. Больше всего досталось Дженнифер, которая оставалась с сыном наедине: мальчик агрессивно реагировал на прикосновения и любые попытки сблизиться с ее стороны.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды Томми не заснул, а вместо него проснулся уже я. И сейчас в опасности уже нахожусь я, так как старики очухались и принялись носом рыть землю, чтобы найти сбежавшую добычу. И ведь нашли же и собираются в скором времени посетить наш милый дом. Одно непонятно: почему они отправили письмо с предупреждением, а не приехали и по-тихому не прибили меня?

На мой вопрос Дженнифер только пожала плечами, предположив, что ее родители в тот день окончательно слетели с катушек. А, как известно, психи часто поступают нелогично и непредсказуемо.

И вот мы подошли к сути проблемы.

— А в чем заключается смысл переодевания меня в девочку? — решил уточнить я, — ведь, не найдя меня, они вернутся снова.

— Все довольно просто, — Стэн решил прояснить непонятные моменты, — когда мы убегали из Манчестера, ты был в очень плохом состоянии, и никаких улучшений до недавних дней не наблюдалось. Так что, — мужчина сделал небольшую паузу, — мы с твоей мамой собираемся сделать вид, что ты недавно умер.

Я немного опешил. Нет, ну это же надо было до такого додуматься: записать меня в мертвецы. Еще бы могилу выкопали и чье-нибудь тело туда положили. Так сказать, для наглядности. Идея конечно хорошая, но вот само исполнение оставляет желать лучшего, вся история фактически шита белыми нитками. Стоит только родителям Дженнифер поболтать с кем-то в городе, как они узнают, что я жив и здоров, просто слег с простудой. Это же я и озвучил родителям.

— Томми, это очень маловероятно, поверь,— в разговор вступила Дженнифер, — я знаю своих родителей, они не за что не станут разговаривать с людьми, которые ниже по социальному статусу. Они те еще снобы.

Что-то промелькнуло в ее взгляде, что я не решился продолжать спор. Моя интуиция просто вопит, чтобы я сидел на попе ровно и соглашался. Это первый раз на моей памяти, когда родители Томми меня не на шутку испугали. Что-то подсказывает мне, что меня во многое не посвятили, а план, который я услышал, лишь верхушка айсберга. Ну согласитесь, планом это можно назвать с огромной натяжкой, да и дыр в нем больше, чем в книге мамы Ро.

Я молча сел за стол, и мы в полной тишине принялись уплетать ужин, который на удивление выдался на славу. Не сказать, что Дженнифер плохо готовит, скорее наоборот, на ее стряпню молиться можно, но сегодня она превзошла все мои ожидания: шоколадный торт, куски которого таяли во рту, черный чай и, в завершение всего, прекрасный морковный суп. Я даже на некоторое время отвлекся от окружающих меня проблем, но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Как и закончился суп и пришло время сна. Завершив все водные процедуры и поднявшись на второй этаж, я плюхнулся на диван, прикрыв глаза.

Во мне боролось множество идей, и нужно срочно было решать, какие из них признавать действенными. В начале списка проблем стоял крестраж, встреча с которым состоится, стоит мне только уснуть. Избавиться от него не могу, Томми-бой постарался с защитой своей души, значит, нужно получить с него как можно больше выгоды. Меня же не абы кто, а сам Темный Лорд учить будет. Еще снизить его влияние на меня, а то после первой промывки я так до конца и не отошел. А теперь представим, что капать на мозг мне будут каждую ночь... Тут невозможно отстоять свою точку зрения, не сойдя при этом с ума. Остается только воздействовать на него в ответ и попытаться разбить его идеологию в пух и прах. Мечтать не вредно, мистер попаданец.

Еще вспомнился разговор с родителями и краткая биография Томми, сильно зацепил тот момент, когда магия ребенка сошла с ума и разрушила целый дом, не был ли это посмертный магический выброс? Ведь после него Томми фактически стал овощем. Зато теперь ясна причина склонности моей магии в сторону разрушений и то, что контролировать такие выбросы крайне сложно. Вызвать, конечно, легко, а ты потом попробуй останови землетрясение в центре Лондона, которое ты случайно вызвал, потому что какой-то прохожий больно наступил тебе на ногу.

За размышлениями я не сразу заметил, как уснул и оказался в комнате с крестражем. Интересно, это часть моего подсознания? Если да, то почему я не могу ничего поменять здесь?

— Тебя что-то беспокоит, Томас? — мужчина заметил мои метания.

— Где находится эта комната? — не стал юлить я и спросил честно.

— Это пространство создается с помощью магии артефакта, чаще всего здесь находится что-то вроде учебной комнаты, созданной для тебя, — врет мужик, что для меня, просто кусок души всегда активен и ему нужно что-то, напоминающее человеческие условия, иначе с ума сойти не долго.

Нет, ну вы представьте, что создали точную РАЗУМНУЮ копию себя и закрыли в замкнутом пространстве на десятки лет без возможности свободного передвижения и какого-либо общения. Если честно, попахивает мазохизмом. Темный Лорд вообще этого не понимает или он так изображает обиженного жизнью человека, что, мол, пришлось даже частички себя в предмет запихивать и оставлять там сходить с ума?

А если думать в этом направлении, то сумасшествие Волдика является вполне логичным результатом. Ну не поверю я, что осколки душ не взаимодействуют с самим Томом, иначе бы, когда в него Авада от Гарькиного лба отскочила, то дух должен был свалить в закат, а он же свободно летал по миру. Значит, связь есть, и крестражи, сходящие с ума от одиночества, могли передавать свои эмоции и переживания оригиналу, у которого вскоре поехала крыша. Но вернемся к нашим баранам, точнее к одному конкретному барану-которого-нельзя-называть.

— А я-то думал, что все находится у меня в голове, — я решил пойти на риск, и попытаться проникнуть в свое сознание и прощупать возможности осколка, сможет ли он постоянно сам заглядывать ко мне, что очень нежелательно.

— В чужую голову просто так лучше не лезть, если ты не желаешь превратить этого человека в овоща, — мужчина помолчал, задумчиво приложив свою волшебную палочку к губам, — могу поинтересоваться, откуда такой интерес?

Вот тут надо быть аккуратней, рано или поздно он догадается, что мне известно о магическом мире, и тогда я потеряю доверие, что опасно в первую очередь для меня.

— Просто в нашем городе живет полукровка, — как глазенки-то прищурил, — мы с ним сдружились, от него же я и узнал о некой магии разума.

— Раз у тебя был друг-маг, то почему ты в прошлый раз задавал так много вопросов? — Том заметно напрягся. Спокойно, Томми, главное чтобы не залез в голову, нервный он человек все-таки.

— Ну, ему немного известно, — и ведь ни капли не соврал, Сев действительно знает очень мало, — да и как много может рассказать человек, который ни разу не покидал мир немагов?

Темный Лорд, видимо, удовлетворился моим объяснением и заметно расслабился.

— Хочешь попасть в свой разум? — нахмурив брови, спросил он, на что я кивнул, — я могу попробовать, но все зависит только от тебя. Если ты будешь подсознательно противиться вторжению, то ничего не получится, и в дополнение ты заработаешь добротную головную боль.

Я согласился и краем сознания почувствовал, словно в моей голове есть некая дверь, перед которой топчется Том. Готов поспорить, что такую защиту он легко бы обошел, но здесь требуется именно мое добровольное согласие. Представил, как открываю ту самую дверь, впуская гостя. Вмиг земля исчезает из-под ног, и я падаю в темноту.

Очнулся я, лежа на асфальтированной дороге. Вскочив, я наткнулся на Тома.

— Неплохо для первого раза, даже слабая защита была, — сказано было одновременно с уважением и завистью, — видимо, у тебя склонность к менталистике.

Я же принялся осматривать новое окружение: стояли мы в центре шоссе, уходившего далеко за горизонт, позади нас находилась старая заброшенная церквушка, рядом с которой на стоянке было несколько машин. Тут был красный джип, сделанный в двадцать первом веке, и старый пикап. Да и вообще чего тут только не было.

— Довольно интересно, — пробормотал Реддл, затем указал на церквушку, — возможно там вход к твоей памяти.

Мы вошли в церковь, но она была полностью пуста, что сильно озадачило Темного Лорда. Перерыто было все, мы посмотрели под каждой лавкой, но так ничего и не нашли. На выходе я внимательнее посмотрел на окружающий нас пейзаж, и что-то зацепило мой взгляд: по обе стороны от дороги была высокая зеленая трава, не уступающая высотой кукурузным посевам. Взрослый человек без труда мог бы в ней затеряться. Крестраж проследил за моим взглядом и усмехнулся.

— Хорошее место для пряток, а еще оно прекрасно подходит для того, чтобы спрятать там что-нибудь, — сказав это, он двинулся вперед, намереваясь зайти в заросли.

Резко, сам того не ожидая, дергаю его обратно, не давая сделать шаг. Словно по щелчку в мою голову пробралась мысль, что туда идти не стоит. Я перевел своей взгляд с руки Тома на зелень, что-то во мне истерически билось в припадке и требовало поскорей уйти отсюда. Я попытался понять причины своей паники, но хмурый и недовольно косившийся на меня Том не дал мне этой возможности.

— Надо уходить отсюда, — перебил я, стоило мужчине открыть рот.

И в этот момент из высоких зарослей послышались голоса.

— Помогите! — голос принадлежал женщине.

— Мы не можем найти выход! — следом отозвался мужской.

Люди в траве продолжали кричать и звать на помощь, в то время как мы стояли не в силах пошевелиться. Я наблюдал, как лицо Реддла стремительно бледнеет, а в глазах плескается ужас. Когда из травы раздался истошный вопль, мужчина дернулся и, резко схватив меня за локоть, покинул мой внутренний мир. Оказавшись внутри артефакта, он немного расслабился и устало плюхнулся в кресло. По его лицу было видно, что он хочет сказать мне что-то нелицеприятное, возможно даже матерное, но сдерживается. За это я готов добавить ему плюсик в карму и еще полплюсика за то, что он более адекватен, чем оригинал: Авадами не разбрасывается, в мозги лезть не торопится.

Тем временем Реддл — ну не могу я называть его Темным Лордом, не могу — оторвался от кресла и соизволил начать разговор:

— Очень, — его голос дрогнул, — необычная защита, учитывая, что ты не создавал ее специально и не имеешь связей с магами-легилиментами, могу предположить, что у тебя врожденный дар к магии разума.

— Это хорошо или плохо?

— С какой стороны посмотреть, — мужчина пожал плечами, — начнем с того, что дары в магическом мире — штука очень важная, особенно для маглорожденных. Если кто-то из аристократов заметит твои способности, то может оказать тебе посильную помощь в их развитии, а также пристроить на работу.

— В чем подвох? — слишком уж радужно все звучит.

— Я рассказал тебе то, что будут говорить в школе, на самом деле дела обстоят по-другому. Первым делом, если твой дар заинтересовал кого-то родовитого, он побежит рыться в твоей родословной, при этом не брезгуя порыться в мозгах твоих магловских родственников, и поверь, заботиться об их здоровье он не будет. Вот этот маг узнает, что никаких родственных связей с мощными чистокровными родами ты не имеешь, и радостно бежит исполнять свой план, и тут несколько вариантов:

Первый: чистокровный маг дает сигнал своей дочери (если она у него есть), которая сначала пытается с тобой подружиться, а затем лечь в постель. Ты радостно соглашаешься, ведь девочка красивая, а на следующий день к тебе приходит ее отец, обвиняя в изнасиловании, и предлагает замять ситуацию, если ты женишься на его дочурке. Так ты входишь в чужой род и до конца жизни работаешь на его благо в качестве раба, — Реддл прервался, — ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

— Не волнуйтесь, я знаю откуда берутся дети, — походив по комнате разглядывая корешки древних книг, я все же спросил, — а почему раба, а не мужа? Ведь был заключен брак.

— В такой договор обычно вписываются обязательства супругов друг перед другом, но если один из них маглорожденный, то добавляются обязательства перед родом, в который он вступает. А там можно прописать все, что душе пожелается, вплоть до сексуального рабства. Думаю, ты понял, что в ситуации, которую я тебе описал, у тебя не будет иного выбора. Либо так, либо Азкабан. Но продолжим.

Второй вариант — это попытки рода заставить тебя работать на них путем насилия. То есть в период, когда ты будешь учиться в школе, будешь постоянно подвергаться издевательствам и насмешкам от чистокровных. И потом, когда твоя психика будет в шаге от безумия, тебе неожиданно предложат помощь, взамен на клятву вассала. Ты уже настолько устанешь все это терпеть, что согласишься на нее, не раздумывая. И вот теперь ты верный подданный рода и не можешь ничего делать без их позволения.

А теперь перейдем к более плохому развитию событий: о твоем даре узнали и решили у тебя его отобрать. Да, и такое бывает. Тебя похищают и проводят темный ритуал, в результате которого ты погибаешь, а твой дар передается одному из членов рода. Ну как тебе перспективы?

— Действительно не очень, — хмыкнул я, — неужели для меня нет способа, закрепиться в магическом мире без всего этого?

— Официально — нет, максимум тебе будет доступна сфера обслуживания или публичный дом. Не удивляйся, маги — любители экзотики, но об этом мы поговорим позже. А по поводу устройства в мире магов… есть один способ, нужно вступить в одну партию, никто не посмеет упрекнуть тебя за статус твоей крови, если ты сможешь впечатлить лидера.

— А другие способы есть, помимо вступления в политическую организацию? — уныло спросил я, кажется, переоценил уровень его интеллекта.

— Увы, но нет, — маг развел руками, — а сейчас мы проведем небольшое тестирование.

Мужчина взмахнул рукой и со стороны шкафов прилетели листы бумаги и перо с чернилами. Все это добро плавно опустилось на стол, возникший буквально из воздуха.

— Раз ты контактировал с магом, то должен был чему-то научиться. Не пытайся отвечать наугад, используй логическое мышление.

Я грустно вздохнул и сел за стол. Почему все учителя такие любители устроить какую-нибудь самостоятельную работу?

* * *

Пока мальчик усердно пытался писать пером, не оставляя клякс и не портя бумагу, Том Реддл, глядя на мальчика, зарекся когда-нибудь насильно лезть к нему в голову.

«Подумать только, — усмехнулся мужчина, — потеряться в чужом подсознании в траве и вечно бродить, пытаясь найти выход».

Однако в голове крутился вопрос: кто же те люди, попавшие в ужасную ловушку?

Примечания:

Автор хотел бы уточнить некоторые моменты, касающиеся данной работы:

1) Гг не видит всей картины мира в целом, то есть я специально оставляю его и читателей в неведении. Однако, есть моменты, которые я банально забываю вписать, поэтому не бойтесь задавать вопросы, если что-то не поняли. Я отвечу, если не посчитаю это спойлером.

2) До элементов слэша, как до Китая пешком, то есть до полового созревания гг(и то не факт).

3) Хотите ли вы видеть конфликт Эйлин и Северуса?

4) С кем будет гг — еще неизвестно.

5) Пожалуйста, не называйте гг Томом, он Томас или Томми(обращение Дженнифер), персонажи могут по ошибке называть его Томом, но по документам он Томас.

Утро начиналось как обычно, за исключением времени подъема. Я встал, умылся, позавтракал и уже собирался с чистой душой прогуливать школу, как был перехвачен перед самой дверью.

— Ты же не думал, что пойдешь непричесанным, — мягко улыбаясь, Дженнифер усадила меня на стул, — девочка всегда должна выглядеть аккуратно.

И началась пытка. Я теперь искренне сочувствую всем представительницам прекрасного пола, которым ежедневно приходилось терпеть издевательства над волосами. По-другому это просто не назовешь: будто твои волосы не расчесывают вовсе, а пытаются побольше выдрать. А потом чуть ли не рвут в попытке заплести, сейчас это все происходит со мной, и я боюсь, как бы мне не выдрали все волосы. Конечно, с магией их отрастить не проблема, однако это не отменяет той мучительной боли, через которую пришлось пройти.

Наконец прическа была готова, и меня отпустили с миром. Были заплетены обычные косички, тогда почему ощущения такие, словно мне заплетали мега сложную королевскую прическу?

Задаваясь этим вопросом, я неспешно прогуливался в сторону леса, где снова застал Северуса, тащащего огромный котел.

— Скажи, мой друг, ты каждый раз, когда тебе надо что-то сварить, тащишь эту бандуру в лес? — кивком головы указываю на котел.

— А как еще-то?— ответил мне мальчик, посмотрев на меня таким взглядом, что я незамедлительно решил помочь в его нелегком деле, — Благодаря магической поляне проблем с ингредиентами не возникает, и я могу свободно варить зелья, но оставить котел на улице не получится: он проржавеет, что повлияет на готовку и качество зелий. Стоит ли мне говорить, что без палочки защитить котел от воздействия погоды не представляется возможным?

— А что насчет рун? — забросил удочку я, — Там палочка не нужна, подзаряжай вовремя, да и только.

— Еще бы где-то найти хоть какую-то информацию о них, — получил я язвительный ответ, — у меня же дома целая библиотека с кучей талмудов по магии!

Мда, Сев злится, впрочем, я тоже не в восторге от сложившейся ситуации: доступа к магии как такового мы не имеем, кроме пары журнальчиков о зельеварении. На магическую улицу попасть не можем ввиду отсутствия денежных средств. Все что нам остается — просиживать штаны, ожидая письма из Хогвартса. Мы буквально топчемся на одном месте, надеясь на чудо.

Наконец котел был дотащен и аккуратно поставлен на землю. Я вздохнул с облегчением, в то время Северус умывал вспотевшее лицо. Закончив, он повернулся в мою сторону, некоторое время пристально рассматривая меня, затем его лицо покраснело как спелый помидор, и мальчик со смехом упал и принялся кататься по траве.

— Ха-ха-ха! Тебя ведь теперь от девчонки не отличишь! — произнес он в попытке отдышаться, — и как же вас зовут, прекрасная дама?

— Джуди, — кажется, скрип моих зубов был слышен во всем городе, затем в голову пришла одна мысль, — я кузина Томаса, приехала к нему в гости, но он заболел. А я так хотела погулять с ним и познакомиться с его друзьями, — я начал подходить к Северусу, преданно глядя в его глаза, — Томас так много о тебе рассказывал, что я не смогла сдержаться и бросилась на твои поиски. Поэтому, Сев, — все также глядя в глаза мальчика, сокращаю расстояние, разделяющее нас, и говорю, переходя на шепот, — давай по…

Мальчик залился краской и уже открыл рот, чтобы ответить, как я опередил его:

— Пойдем на кладбище вызывать демонов! — выпалил на одном дыхании.

На поляне стало тихо. Даже очень. Казалось, что в этот момент помолчать решили не только мы, но и все насекомые вместе с птицами, словно все в один момент сделали коллективный фейспалм. Наконец звуки вернулись, как и мысли Северуса, которые минутой ранее решили покинуть детскую голову.

— Да ты! Да ты! — гневно задыхался мальчик, затем он резко развернулся и направился к котлу, — проваливай отсюда! Своими длинными волосами только мешать мне будешь! Отрастил патлы, чтобы компенсировать недостаток мозгов? Если так, то смею тебя огорчить, но ничего у тебя не вышло!

— Сев, ты сейчас обиделся что ли? — я стоял, боясь лишний раз шелохнуться. В данный момент передо мной стояла мини-версия профессора Снейпа. Раньше я всегда удивлялся, почему Поттер и его друзья так боятся, но теперь я знаю: у этого человека врожденный талант втаптывать людей в грязь парой предложений, — Северус, да я же пошутил!

— Про-ва-ли-вай! — меня резко подхватил порыв ветра, закружив в воздухе. Секунда и я падаю во что-то колючее.

* * *

— Пошутил, блин! — мрачно заключил я, сидя в колючих кустах розы и делая безуспешные попытки выбраться.

И кто меня за язык тянул, спрашивается? Все же не стоило мне расслабляться рядом с ним.

«Это было ожидаемо, — усмехнулся голос в моей голове, — как будто не знаешь, как реагируют окружающие на твои шуточки».

— Эй! — привлек мое внимание до боли надоевший голос одной рыжеволосой особы, — Что ты делаешь в нашем саду?!

Я повернул голову и увидел Лили, один этот факт заставил мое настроение устремиться вниз. Но вспомнив, что я сейчас нахожусь в образе Джуди, позволил себе расслабиться.

— Ой, извини, пожалуйста, не могла бы ты мне помочь? — девочка хмыкнула, но руку протянула, — я кузина Томаса Тейлора, знаешь такого? Я так была рада познакомится с ним, но стоило мне приехать, как Томас заболел, — мой словесный поток не прекращался, вдруг она не выдержит и выставит меня вон, — а ты с ним знакома? Вы дружите? Расскажи мне все!

Лили скривилась, будто съела лимонные дольки Дамблдора, а я мысленно потирал руки, радуясь, что надолго с ней не останусь.

— Нет, мы с Тейлором не друзья, учимся в одном классе. Фух! — меня наконец-то освободили от цветочного плена, — проклятые розы и проклятая Туни, посадившая их!

— Розы как розы, — я пожал плечами, — чем тебе они так не угодили?

— Во-первых, не мне, а моей маме, моя сестра даже не думала спрашивать разрешения, когда делала это, — рыжая обиженно сдула прядь, упавшую ей на лицо, — а во-вторых, это не розы, а сорняки какие-то! Чем мы их только не изводили: пробовали просто выкапывать и травили химикатами. Так нет, они еще сильнее разрослись и теперь куда не плюнь — везде эти розы.

Я хмыкнул, по-новому разглядывая цветы, действительно, весь сад зарос, розы были везде. Некоторые кусты начали оплетать и дом, грозясь добраться до самой крыши.

— Розы словно волшебные, — в шутку заметил я, но увидев дернувшееся лицо Лили, мысленно попросил у Петуньи прощенья, — спасибо, что освободила, я, пожалуй, пойду.

Я уже развернулся, надеясь поскорей покинуть это гостеприимное место, как был схвачен за руку.

— Я сама отведу тебя, ты же недавно приехала и ничего здесь не знаешь, — я печально кивнул, — кстати, меня зовут Лили, а тебя?

— Джуди, — натянул улыбочку, представляясь.

— А давай я тебе тут все покажу, — с этими словами девочка схватила меня за руку, лишив возможности отступить. Спасите, ну хоть кто-нибудь!

Весь день мы скитались по городу. Лили показывала и рассказывала «новенькой», что из себя представляет данное поселение и какие мобы здесь водятся. Так мы побывали в лавке оружейника (магазине одежды), узнали, где обитают лекари, постояли рядом с эпичным данжем высокого уровня, по-другому именуемого заводом. Поняв, что наш уровень слишком низок и до пьяных рабочих нам расти и расти, решили отправиться в локацию для новичков.

Так мы оказались в школе…

Не знаю, как осмотр окрестностей привел к тому, что сейчас я в компании малолеток предаюсь детским забавам вроде догонялок и пряток. Осознав, как низко упал мой интеллект, мысленно заливаясь горькими слезами, я продолжал носиться по заднему двору школы. Однако, последующие события примирили меня с действительностью: наигравшись детки расслабились и приняли «Джуди» за свою. И уже не боялись обсуждать при мне все городские сплетни, особо интересного в них ничего не было, пока не дошли до моей тушки.

— А вы заметили, что серая мышка по имени Томас очень сильно изменилась? — начал один из ребят, не стесняясь меня по простой причине: Лили умолчала о моих родственниках, сама же девочка резко вскинулась и стала похожа на ищейку, — раньше сидел такой: гонора выше крыши, в то время как сам из себя ничего не представляет. Подойдешь — тебя обольют тонной презрения, при этом, не сказав ни одного слова.

Я оглянулся на Лили, внимательно слушавшую рассказчика. Девочка явно не глупа, даже информацию на меня собирает. Вопрос состоит только в том, что служит причиной ее повышенного внимания, раз она, получая отворот поворот, продолжает лезть.

— Крайне неприятный тип, — ребенок продолжил рассказ, — когда он только переехал к нам, мы еще пытались с ним как-то подружиться, но он нас либо грубо игнорировал, либо вставал и уходил из класса. Мы эту затею бросили, сейчас же этот Томас стал более спокойным что ли, дергается иногда, но если к нему не лезть по пустякам, то можно нормально побазарить, — когда это я с ними общался?

— Да и учиться начал, — в разговор вклинился кудрявый мальчишка с тусклыми глазами, — он вообще не заморачивается, но всегда получает высокие оценки. Повезло ему с мозгами, — одноклассники завистливо вздохнули, — наши учителя на него молятся чуть ли не как на Королеву Британии, только мисс Стивенсон продолжает его тихо ненавидеть.

— А что он такого ей сделал? — решалась спросить Лили.

— Не он ей, — мальчик со знанием поднял указательный палец вверх, — а она ему, — видя непонимание в глазах, одноклассник решил пояснить, — эта карга любит под видом церковного учителя издеваться над детьми, поливая их семьи грязью. Конечно, Томаса она не обошла стороной, однако тому плевать на нее, отчего та и бесится. Знаете, моя мама считает, что мисс Стивенсон — энергетический вампир! Она доводит детей до слез, поедая энергию, которая выделилась в этот момент.

— В последнее время этой грымзы не наблюдается, — протянул пацан, — раньше-то она раз в неделю приходила, сейчас же нет, притихла.

Разговор постепенно утратил свою информативность и заставил меня заскучать. Решив, что достаточно отсиделся в компании детишек, собирался с честью проститься с ними. Однако стоило мне открыть рот, как к нам подошел мужчина средних лет.

— Здравствуйте, директор! — хором отозвалась малышня.

Мужчина улыбнулся и затянул с учениками ничего не значащую беседу. Пока дети самозабвенно предавались разговорам, я украдкой разглядывал взрослого: довольно молодой для директора, черный костюм сидит на нем как влитый, правильные черты лица, аккуратно стриженные черные волосы и карие глаза.

«Мужик, тебе с такой внешности в политики надо было идти, что ты в нашей захудалой школе забыл?» — пронеслось у меня в голове.

— Юные леди, — мужчина обратился ко мне и Лили, сидящим на небольшом расстоянии ото всех, как бы давая понять о незаинтересованности в разговоре. Я-то понятно, но почему вечно гипперактивная девочка решила воздержаться?

— Позвольте узнать ваше имя, — смотря на меня сказал он, — не припомню вас в числе моих учеников.

— Сэр, я приехала сюда погостить к родственникам. Мое имя Джуди.

— Очень приятно, Джуди, — мужчина потрепал меня по голове, а затем достал венок, который прятал за спиной, и водрузил мне на голову, — приятно провести вам время в нашем городе.

Сказав это, мужчина удалился в сторону здания.

Сославшись на усталость, я попрощался со старыми-новыми знакомыми и поспешил к себе домой, размышляя о делах насущных. Сегодня, можно сказать, день открытий: переоделся в бабу, увидел Северуса в образе профессора зельеварения, понял, что Лили не такая уж и умственно неполноценная и умеет думать, жаль, что редко. Также удалось узнать, что думают о нем окружающие и повстречать директора филиала ада для детей.

«Мда, чем больше тут живу тем сильнее убеждаюсь, что все здесь немного того».

Сняв венок, я принялся раскручивать его на указательном пальце, попутно насвистывая мелодию. Надо не забыть все записать и потренироваться в магии.

* * *

Так шли дни, крестраж каждую ночь запихивал в меня основы магии, требуя не просто выучить их, а понять. Хотя с этим проблем не было: видимо Том приверженец научного взгляда на магию, то есть он придерживается теории, что магия — это просто энергия, позволяющая воздействовать на пространство. Никаких божеств, праздников очищения или прочей лабуды. Стоило мне только об этом заикнуться, как мужчина посмотрел на меня так, словно размышлял: бросить Круцио или сразу Аваду. Больше я вопросов на эту тему не задавал.

А вот с обучением магии все довольно сложно: все же при жизни Темный Лорд делал упор на палочковые заклинания, забросив свои начальные умения. После покупки палочки Том никогда не расставался с ней, и поэтому не мог представить ситуацию, когда палочки под рукой не окажется.

Из-за этого встал вопрос: чему меня учить? В итоге, поразмыслив, мужчина водрузил на мой стол огромный старинный фоллиат.

— Прокляни ближнего своего? — я удивленно пытался перечитать название, думая, что с моим зрением что-то не так, ну не может такая внушительная книга так глупо называться.

Оказывается, может. Видимо автор задался целью научить искусству проклятья как можно больше магов, независимо от их возраста. Книга оказалась замаскированным самоучителем для детей, а чтобы родители книжку не отобрали, этот мужик впихнул на первые десять страниц теорию, которую не каждый взрослый осилит. Вот они открывают ее, не могут ничего разобрать и думают: раз мы не понимаем, что там написано, то дети и подавно. И родители перестают беспокоиться, постепенно забывая об учебнике. Потом на него натыкается ребенок и, пролистав пару страниц, находит инструктаж по наложению проклятий, написанный таким простым языком, что и трехлетка бы понял.

«А Джинни Уизли летучемышиный сглаз случайно не отсюда вычитала?»

— Этот мужик монстр, — шепотом, чтобы Реддл не услышал, сказал я, но парочку проклятий выучил, — вдруг в быту пригодится?

* * *

— Я хочу на Слизерин.

«Достал! Достал! — к счастью, или сожалению, Северус не умел читать мысли, поэтому не заметил моих душевных рыданий, — Если так хочешь, то вали туда, но не надо меня за собой тянуть! Я хочу жить! Ж.И.Т.Ь. А не выживать в серпентарии, подобно герою какой-нибудь новеллы! Даже наличие у них гарема не заставит меня передумать!»

А все началось с того, что Эйлин решила просветить свое чадо, рассказав о факультетах. Без агитации не обошлось, ведьма поведала доверчивому ребенку о том, какой же этот факультет хороший и как выгодно на нем учиться. Только дамочка забыла видимо сказать, что выгода не для всех слоев магического общества, или она забыла, что ее ребенок — полукровка? Причем нищий, что дает комбо эффект.

Давайте вспомним канон: кто учился на Слизерине? Правильно, богатенькие детишки аристократов, входящие в состав священных двадцати восьми. Именно они были главными на факультете (вспоминаем Малфоя), остальные же были либо вассалами либо кем-то вроде слуг. Не может такого быть, чтобы богатенькие детишки терпимо относились к своим несостоятельным товарищам просто, потому что те — чистокровные.

И вот сейчас, слушая весь этот бред про то, что на Слизерине нам будет хорошо, я пытаюсь придумать, как втолковать пацану, что там все не так радужно.

— Достал, — я захлопываю недавно вышедший журнал о зельях, встаю с травы, раздраженно отряхиваю девчачий комбинезон и иду прочь из леса, — иди куда хочешь, а я в Слизерин ни ногой.

— Постой! — Северус догоняет меня и хватает за косичку, вынуждая остановиться, — Но ведь это действительно самый оптимальный вариант! Куда нам еще идти?! К тупым грифам?! Или может быть к барсукам, которые только и делают что жрут?!

— Да хоть к ним, только не на Слизерин!!! — я резко обернулся и заорал так, что Сев резко отшатнулся назад, повторно дернув меня за волосы, так как косу он так и не отпустил, — ты в своих мечтах забыл один важный момент, я — маглорожденный, и меня там с радостными объятьями не примут.

— Так с тобой буду я, и тогда никто не посмеет ничего сказать!

Я сощурил глаза и презрительно фыркнул. Видимо пришло время мне сделать то, что однажды сделали Мародеры — спустить выскочку с небес на землю. Прости меня, Северус, но это сейчас необходимо сделать.

— Северус, а теперь иди и посмотри на себя в зеркало. После этого задай себе вопрос: с чего богатенькие аристократы должны относиться к тебе, нищему оборванцу, как к равному?

Сказав это, я, не глядя на мальчика, развернулся и покинул поляну.

Вернулся домой я, только когда на улице уже потемнело, и в соседских домах зажегся свет. Зайдя в прихожую, мысленно удивился тому, как тихо было в доме. Только был слышен стук столовых приборов о тарелки, что само по себе было странно: обычно ужин сопровождался болтовней родителей о делах житейских. Насторожившись, я аккуратно прошел на кухню, и замер в ужасе. По спине прошелся табун мурашек, а по виску скатилась капля пота.

На противоположном конце стола, подальше от родителей сидели мужчина и женщина пожилого возраста. Стоило мне выйти из тени на свет, как две пары пугающих своей пустотой глаз уставились на меня, словно пытались заглянуть мне в душу.

«Во что я опять влип?»

Примечания:

Я искренне извиняюсь за долгое отсутствие продолжения. Из-за случившегося творческого кризиса глава, по моему мнению, вышла сумбурной, поэтому, если вы чего-то не понимаете, задавайте вопросы в комментариях. Для особо чувствительных личностей: в главе нет слэша или намеков на него, все происходящее — чистейший стеб, написанный в самый разгар творческого кризиса. Если вы заметили намеки на романтические отношения между представителями одного пола, спешу вас заверить: вам просто показалось

Примечания:

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! В этой главе присутствуют сцены насилия(не очень жестокого), поэтому, если ее содержание противоречит вашим моральным принципам или еще чему-то,не читайте. Мое дело — предупредить.

Злодеи такие злодеи: их интеллект довольно низок, и они являются пушечным мясом на пути становления главного героя. Хотя чего ожидать от стариков, страдающих слабоумием?

В комнате воцарилась неловкая атмосфера: тягучее молчание заполнило помещение, заставив всех напрячься.

— Джуди, садись за стол, — Дженнифер обратилась ко мне, посылая взглядом сигналы,— отец, матушка, эту девочку зовут Джуди, она дочь сестры Стэна.

Я призвал на помощь все свое актерское мастерство, старательно изображая девочку и молясь, чтобы меня не раскрыли. Мило улыбаясь, я миновал прихожую и сел за стол. Родственники даже не удосужились хоть как-то ответить, сразу отвели взгляд, потеряв ко мне всякий интерес.

— Нет смысла ломать комедию, Дженнифер, ты прекрасно знаешь, зачем мы сюда приехали, — старуха заговорила, игнорируя меня и Стэна, — будь хорошей дочерью и не разочаровывай нас.

— Да какие вы мне к черту родители! — Дженнифер резко вскочила, опрокинув стол, ее руки сжимались в кулаки, а в глазах плескалась ничем не прикрытая ненависть, — как вы смеете после всего того, что сделали со мной и моим сыном, вламываться в наш дом и требовать чего-то?!

Первый раз вижу Дженнифер в таком гневе, у меня аж мурашки по коже от ее негодования строем ходят. Вот уж правда говорят, что в тихом омуте черти водятся. Я твердо решил: если переживу этот день, то никогда не буду злить Дженнифер. Нет, ну правда, не очень хочется попасть под ее горячую руку, боюсь, не выживу. Однако старички те еще крепкие орешки, даже не вздрогнули при виде этой фурии.

— Все было бы хорошо, если бы ты послушала нас тогда, — старуха снова заняла лидирующую позицию в разговоре, — мы ведь тебе сразу сказали, что ребенок порченный, отдала бы нам его и забыла, а там глядишь через год бы снова родила.

— Томми был нормальным ребенком, — буквально прошипела Дженнифер, — пока не пришли вы! О господи, я была такой дурой, думала в вас что-то человеческое проснулось, раз вы захотели видеть внука, но оказалось, что вы просто больные на голову фанатики!

— Дженнифер Пейдж! — взревел старик, — дрянная девка! Не смей грубить своей матери, или забыла, кто дал тебе эту жизнь и поставил на ноги!?

— Боб, не трать на эту неблагодарную шавку свое здоровье, — женщина положила ладонь на руку мужчины и ласково погладила его, — мы уйдем, как только ты, Дженнифер, отдашь нам Томаса.

И тут началось настоящее шоу, не будь я так напуган, то даже бы похлопал. В Дженнифер, как оказалось, умерла великая актриса: девушка впала в настолько реалистичную истерику, проклиная своих обидчиков и тоскуя по своему сыну, что даже мне, зная всю подноготную, она показалась настоящей.

— Где Томас? — задала вопрос Марта, когда ей удалось вырвать крупицы информации из завываний и всхлипываний дочери.

Дженнифер начала рыдать в два раза сильнее, крича, что ее сын мертв.

Старики буквально окаменели.

— Где тело!!? — вскочила Марта, ударяя кулаком по столу.

Дженнифер говорит, что в лесу. Её родители резко вскакивают со своих мест и поспешно покидают дом, хлопая дверью.

Некоторое время в комнате тихо, затем Дженнифер устало плюхается на стул. К ней со стаканом воды подбегает взволнованный отец.

— Ты хорошо постаралась, — мужчина хлопнул девушку по плечу и поцеловал в лоб, — возможно, мы их больше не увидим.

— Как это? — решил уточнить я, — найдут они могилу, раскопают, а она пустая, — страшная догадка поселилась у меня в голове, заставив нервно сглотнуть, — или же не пустая?

Одного взгляда на родителей, хватило чтобы понять: в могиле есть тело, причем тело ребенка. Мурашки пробежали по спине, покрывшейся холодным потом, а мозг уже начал лихорадочно искать способ сбежать от родителей.

— Нет, Томас, мы никого не убивали, — Стэн, заметив мою реакцию решил прояснить ситуацию, — в этом городе полно алкоголиков, которые в пьяном угаре случайно забивают своих детей, а потом выкидывают труп куда-нибудь.

— Ложись спать, Томми, — Дженнифер потрепала меня по голове, — сегодня у тебя был тяжелый день, отдохни как следует.

— Хорошо, мама. — и направился наверх.

На кухне повисла оглушающая тишина. Поборя ступор, Дженнифер пораженно осела на стул.

— Дорогой, что он только что сказал?!

* * *

Проснулся я от того, что стало неимоверно холодно: видимо, одеяло упало на пол. Пытаясь встать, чтобы найти нужный мне предмет, я с ужасом понял, что не могу пошевелить ни руками, ни ногами.

Остатки сна мигом испарились, я оглянулся и понял, что нахожусь в каком-то большом темном помещении. Руки и ноги были привязаны к плите, на которой я лежал, а по полу ползали на коленях Боб и Марта, рисуя какие-то непонятные символы.

Вот сейчас я искренне пожалел, что не учил боевые заклинания, хотя Реддл мне и предлагал. Идиот ты, Томми, Темный Лорд плохого не посоветует.

Я маг или кто? Если вспомнить мои уроки по трансфигурации, то превратить эти веревки во что-нибудь, что легко рвется, будет просто. Я привычно представил конечный результат, представляя процесс превращения, потянулся к своей магии.

И ничего… Ничего не произошло!

Вздохнув, попробовал снова, результат такой же. Попытался использовать магию разрушения, как делал в первые дни своего попаданства, и снова ничего не получилось.

Я откровенно начал паниковать, без магии я не смогу освободиться и, следовательно, сбежать от этих психов.

Меня же кто-нибудь спасет? Какой-нибудь случайный прохожий, который потом окажется крутым чуваком? Нет? Ну и ладно. Я уже было собирался заорать во всю глотку, но мои похитители закончили ползать по полу и обратили на меня внимание.

— Даже не думай, — начал старик, — мы находимся в отдалении от людей, тебя никто не услышит.

Я обиженно закрыл рот.

— Признаться, спектакль, который вы разыграли перед нами, был довольно хорош. Вам даже удалось провести нас, но ненадолго, — Марта подошла ко мне и засунула в рот тряпку, лишая меня возможности закричать, — Тело было действительно похоже, но внутри вы абсолютно разные.

Интересно, эта дама покопалась в моих внутренностях и внутренностях трупа так, что я ничего не заметил? Или же… О нет! Нет! Нет! Нет! Только не говорите мне, что эти уроды видят мою магию. Кто же они нахрен такие? Маги? Точно нет, ни разу не использовали колдовство, когда оно могло помочь им. Сквибы или маглы, прознавшие о существовании магического мира? Более вероятно, однако, похоже, что старики не контактируют с магами, ведь у них нет амулетов, которые носят все жители магической Британии, и без который даже сквибы не выйдут на улицу. Впервые благодарен Темному Лорду за впихивание этих знаний в мою головушку.

Только вот чем мне сейчас это поможет, если я привязан, лишен магии, не могу позвать на помощь и сейчас нахожусь во власти двух стариков, страдающих маразмом?! Стоп!!!

Нахуя ты достала этот ржавый нож?!! Или это кинжал? Да какая блять разница, чем меня будут резать!!! Спасите кто-нибудь, пожалуйста! Щеки вдруг стали мокрыми, и я осознал, что плачу. Дженнифер!!! Стэн!!! Хоть кто-нибудь! Мама!!! Я не хочу умирать снова!

Изображение размывалось, сквозь слезы удалось рассмотреть, как эта бешеная замахнулась рукой с холодным оружием. Я с ужасом закрыл глаза, ожидая, когда инородный предмет войдет в мое тело, краем сознания отметив, что знаки на полу засветились.

Бах

Громкий звук разнесся эхом по помещению, за ним последовал звук столкновения чего-то металлического с полом, а мне на живот капнуло что-то теплое.

Я осторожно приоткрыл глаза, чтобы они тут же распахнулись в шоке: старуха, шипя, держалась за плечо, а на нем была рана откуда сочилась кровь.

«Блять.»

Перевожу взгляд дальше и вижу стоящую у входа Дженнифер. В руках она держала ружье, из ствола которого выходил дым. Все это с трудом походило на реальность, что придало моему мозгу спокойствие и силы, чтобы не потерять сознание. Далее я увидел Стэна с топором в руках и отползающего от него старика, с неестественно выгнутой ногой.

Далее, как в замедленной съемке, Стэн медленно замахивается оружием и бьет старика. Тот успел закрыться руками, и удар пришёлся на них.

По подвалу раздался оглушительный вой, многократно отражаясь от стен и искажаясь эхом. Руки Боба обвисли плетьми, а из ран начала сочиться кровь, падая на пол тяжёлыми кровавыми сгустками. Стэн замахнулся еще раз, попадая точно в висок. Его противник, уже точно мертвый, издал последний булькающий хрип и завалился на бок, больше не шевелятся.

«Если бы не тряпка у меня во рту, то я бы уже давно опорожнил свой желудок.»

— Нет!!! Боб!!! — старуха бросается к своему мужу, а мне, наконец, удается почувствовать свою магию.

На то, чтобы избавиться от веревок, уходят считанные секунды. На освобождение рта дрожащими руками чуть больше. Дженнифер подбегает ко мне, чтобы заключить в теплые объятия. Девушка шептала что-то успокаивающее про то, что все закончилось и что мы скоро пойдем домой, но я не слушал. Прожигая взглядом единственную выжившую похитительницу, осознал простую истину.

Эту. надо. добить.

Причем как можно быстрее, пока она не выкинула что-нибудь опасное для нас в порыве гнева. Родители это тоже понимали, но почему-то медлили. Тогда я решил действовать сам: магией видоизменяю структуру пола рядом с Мартой и, сконцентрировавшись, насылаю на нее проклятье. Кажется, вовремя.

Обезумевшая старуха бросается в сторону отца, намереваясь вцепиться ему в горло, но стоило ей только подняться, как она тут же поскользнулась и, размахивая руками, упала головой на каменный выступ, который я создал.

Казалось бы такое безобидное проклятье с первых страниц той книжки, предназначенное чтобы просто подшучивать над людьми, а в определенной ситуации может стать причиной смерти. И ведь никому не предъявишь, даже маги посмеются, но не поверят, что причиной смерти стала такая детская магия.

Дальнейшее я помню плохо, скопившаяся усталость и опустошенность после таких "приключений" настигли меня и утянули в полудрему.

* * *

Проснулся я уже в своей кровати, переодетый в чистое и с подстриженными волосами. Встав, я направился на кухню, где мельтешила Дженнифер. Увидев меня, она встревоженно осмотрела меня, и не заметив внешних повреждений, робко улыбнулась.

— Томми, ты проснулся, — она вытерла руки полотенцем и отодвинула стул в приглашающем жесте, — садись, завтрак скоро будет готов.

Я послушно сел и посмотрел в окно: обычный пейзаж, который я вижу каждое утро. Перевел взгляд на Стэна, лениво читающего газету. Все слишком обычно, как будто ничего и не произошло. Как будто не он совсем недавно жестоко зарубил человека.

Словно это все просто дурной сон.

Дженнифер поставила тарелки с едой и я с радостью осознал, что не схожу с ума: не было яичницы с беконом, бутербродов с ветчиной. Не было блюд, содержащих мясо. Значит, не я один теперь не переношу его. Интересно, сколько человеку понадобится времени, чтобы после такого потрясения он мог нормально есть?

Покончив с едой я вновь поднялся в свою комнату, тихо прикрыв дверь, устало плюхнулся на кровать. Не знаю, сколько я провел времени, палясь в потолок, родители не беспокоили меня. Наверное, понимали: сейчас каждому нужно время, чтобы побыть одному, принять все то, что произошло. Выдохнув, я повернулся на бок и уткнулся лицом в подушку, уходя в забытье.

Таким образом я пробыл в комнате несколько дней. Мое одиночество изредка прерывалось походами в уборную и Дженнифер, которая носила еду ко мне в комнату. Со временем мое сознание вернулось в норму и я смог здраво мыслить. Я не виноват в смерти этих людей, я просто защищался и сделал то, что сделал бы любой человек в такой ситуации, поэтому мне не в чем себя винить. И лучше, наконец, выйти в большой мир, пока затворничество не стало моим хобби.

На улице тоже ничего не поменялось: работяги все так же торопятся на завод, а домохозяйки спешат в гости, делиться новыми слухами или сплетнями. Неспешно прогуливаясь по улочкам, я решил заскочить в магазин: Дженнифер утром пожаловалась на отсутствие яиц. Уже на подходе я понял, что что-то не так.

Вокруг было слишком тихо и царила какая-то мрачная атмосфера. Поспешив утолить свое любопытство, я ускорился. Увиденное заставило меня замереть на месте: из магазина под плач хозяйки выносили тело. Оно было обвернуто в простыню так, чтобы не было видно лица.

После всего, что недавно произошло, столкновение с таким пагубно повлияет на мое психическое состояние, но я должен убедиться, что это не то, о чем я подумал. Тело аккуратно положили на землю, простыня соскальзывает, и я понимаю, что не могу вдохнуть воздух. На земле лежит та, чьей смерти я ожидал в последнюю очередь.

В себя я прихожу после надрывного плача безутешной матери, разворачиваюсь на пятках и устремляюсь подальше от этого места, подальше от реальности, подальше от холодного тела Мэй.

Домой я возвращаюсь со скоростью света, напрочь забыв о всех поручениях. Поднявшись в свою комнату, закрываю дверь, приставив к ней стул, и устало плюхаюсь на кровать.

Почему она умерла? Все ведь было хорошо….

И вот тут-то я и вспоминаю ее панические атаки. Резко вскакиваю с постели и в задумчивости нарезаю круги по комнате.

Панические атаки, но почему? Так, а на кого она негативно реагировала? Точно, только на взрослых. Может ли быть так, что над ней издевался кто-то, кто знал, что бедный ребенок не сможет ответить, и уж тем более рассказать кому-нибудь? Определенно, но тогда остается вопрос по поводу ее смерти. Нужно узнать больше.

Подхватив вещи, которые раньше принадлежали Мэй, я снова отправился на улицу.

«Никогда не думал, что сплетни могут быть мне полезны».

Из дальнейших подслушанных разговоров женщин на детской площадке удалось узнать, что это было не убийство: девочка сама удавилась. Подождала, пока мама ненадолго отлучится, буквально на пять минут, закрыла магазин и накинула петлю на шею.

Найдя укромное место, я достал рисунки, которые Мэй дала мне в последнюю нашу встречу. На первый взгляд они ничем не отличаются от тех, которые я видел раньше: что там, что тут — каракули. Однако, если приглядеться, то можно заметить что на своих поздних рисунках она использовала более темную цветовую палитру, да и штрихи были более резкие.

Я устало вздохнул и помассировал переносицу. Конечно, эта информация кое-что дает, но не так много, как хотелось бы. Убрав рисунки, я поспешил к месту встречи с Севом.

* * *

— Так значит, она неожиданно покончила с собой, и тебе показалось это странным, — голос друга не выражал никаких эмоций, а сам он был полностью сконцентрирован на варке зелья. Я уже давно подметил, что при работе с зельями Северус старается быть спокойным: никогда не злиться или проявлять какие-либо эмоции, — а потом ты наткнулся на ее рисунки, и тебе они показались странными?

Мальчик загасил огонь водой из речки, аккуратно сняв котел, он поставил его остывать в песке. Затем повернулся ко мне, ожидая объяснений.

— Я слышал, что рисунки отражают психическое состояние детей, потому что есть вещи, которые им проще выразить в картинках, чем на словах, — я прервался, услышав скептическое фырканье друга, — Мэй может и была уже подростком, но умственное развитие осталось на уровне ребенка.

— Ясно, — Снейп ненадолго замолчал, а затем спросил, — а сколько еще у тебя есть друзей, о которых я не знаю?

Все это было сказано в язвительной манере профессора Зельеварения, а черные глаза злобно прожигали меня взглядом, заставляя чувствовать безосновательную вину, перед другом.

— Да вроде кроме тебя у меня друзей нет, — не нашелся с ответом я.

Северус глупо моргнул, вмиг растеряв свое грозное выражение лица. Затем с его стороны послышался задушенный хрип, как будто мальчик пытался сдержать смех, но он все же не выдержал и дал волю чувствам.

Мальчик глубоко дышал в надежде, что его отпустит, но снова и снова терял концентрацию, безумно хохоча.

— Я не могу просто, — Северус пальцами стер слезинки, выступившие от смеха, затем он хлопнул в ладоши, вмиг теряя веселый настрой, — так, давай кое-что проясним. Есть ли в школе человек, с которым ты проводишь времени больше чем с другими детьми?

Я кивнул, вспоминая Петунью.

— У вас с этим человеком есть общие темы для разговора? — снова кивок, отчего Северус хмурится сильнее, но продолжает, — Итак, у вас есть о чем поговорить, вам не скучно друг с другом и вы вместе обедаете… И ты после этого говоришь, что у тебя нет друзей кроме меня?!

Северус звучит угрожающе и даже немного обидчиво, словно ему всю жизнь врали. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то нас с Пет действительно можно было бы назвать друзьями. Только вот не стал бы я называть человека другом только потому, что у нас схожие интересы, стоит еще добавить, что знакомы мы до неприличия недолго. Петунью скорей можно отнести к приятелям, но никак не к друзьям, о чем я тут же поведал Северусу. Тот задумчиво почесал нос и, плюнув на мою логику, закрыл эту тему.

— Прекрати сверлить меня взглядом, Сев, лучше помоги с этим, — выразительный взгляд на рисунки, — мне нужно мнение со стороны.

— Дай сюда, — Северус выхватывает рисунки и рассматривает их некоторое время, — обычная мазня трехлетнего ребенка, — выдал он гениальное высказывание, — ну мрачновато немного, с этим не поспоришь, да и мужик тут довольно стремный.

— Ага, ясно…. Погоди! Какой еще мужик!? — вырвав листки из чужих рук, я осоловело уставился на них, — Нет тут ничего, походящего на «мужика».

— А ты приглядись внимательнее, — Северус ткнул пальцем в рисунок, на котором были изображены деревья и лавочка, — вот за этим деревом.

Внимательней осмотрев рисунок, я с ужасом заметил, что тень, отбрасываемая одним из многочисленных деревьев, была похожа на человеческий силуэт.

— Здесь, здесь и здесь, — Сев, словно котенка, тыкал меня в каждый листок, где все четче и четче проявлялась мужская фигура. Не такая размытая, как в начале, с каждым новым рисунком к фигуре добавлялась какая-нибудь деталь. И в итоге мы получили изображении мужчины в строгом черном костюме.

— Богатей, — выразил свое мнение мальчик, ткнув в изображение указательным пальцем, — у нас в городе таких нет. Может, был здесь проездом?

— Погоди, — притормозил я, — в нашем городе есть место, где действует подобный дресс-код.

— Да ну? — натурально изумился Северус, вперив в меня ожидающий взгляд, который словно говорил: «Давай, рассказывай уже!»

— Давай я просто отведу тебя туда.

— …. Ты уверен? — Северус глянул сначала на здание а потом на меня, весь вид мальчика выдавал его нервозность вкупе с неверием и нежеланием признать правду, — мой вариант мне как-то больше нравится.

— Более чем, — сказал я, на что получил кивок.

— Но все же, — не унимался мальчик, — Ты уверен, что потенциальный убийца — кто-то из школьного персонала?

— Уверен. Потому что в нашей ситуации это единственный возможный вариант. Сам подумай, судя по рисункам Мэй, человек в костюме преследовал ее довольно долгое время, так что вариант со случайным приезжим здесь маловероятен. Город довольно небольшой, все друг друга знают, а приезд такой персоны, — я ткнул пальцем в рисунок, — не остался бы незамеченным никем.

— Допустим, — согласился со мной Северус, попутно уводя меня подальше от здания школы, чтобы меня « болеющего» не заметили учителя, — но что ты будешь делать, если найдешь преступника?

— Для начала было бы неплохо просто его найти, а уже потом думать, как нейтрализовать.

По правде говоря, у Томаса было мало вариантов, как разобраться с обидчиком Мэй. В этом времени карманных диктофонов еще не изобрели, а идти в полицию без всяких доказательств, по меньшей мере, глупо. Единственное, что он может сделать — вычислить преступника и убедиться, что он не станет причиной появления новых трупов в городе.

— То есть ты предполагаешь, что та девчонка не покончила с собой, а была убита? — Северус устало потер переносицу, — да, конечно, наличие у нее личного сталкера только подтверждает твою версию, но…

— Скажи-ка мне, Северус, — мы уже успели обойти город и вернуться обратно в лес, где я и изложил мальчику свои планы по поиску потенциального убийцы, — какие мысли возникают у тебя, когда ты видишь на детском рисунке взрослого незнакомого мужчину?

— Ты же не хочешь сказать… Да ну нет! — мальчик шокировано уставился на меня, губы его изогнулись так, словно он собирался накричать на меня, но в последний момент одумался и перешел на шепот, — ты сейчас говоришь про любителей маленьких девочек?!

— И мальчиков, да и вообще всех деток в целом, — мрачно добавил я.

Северус ничего не ответил. Его руки вцепились в смоляные вихры на голове, мальчик, издав приглушенный стон, опустился на траву. Посидев так несколько минут, он оторвал руки от волос и устремил на меня взгляд пронзительных черных глаз.

— И ты все равно хочешь сделать ЭТО??? — спросил он безэмоциональным голосом, сил Северуса уже не хватало ни на что, — ты же подвергаешь себя опасности.

Ответом ему послужила тишина, мальчик устало вздохнул.

— Делай что хочешь, — сказал, как отрезал, затем он повернулся и, посмотрев мне прямо в глаза, добавил — только будь осторожен.

Я кивнул, встал и покинул поляну.

* * *

Сидя в своей комнате за столом, я размышлял о… Да в общем то обо всем: о родственниках, о Мэй и о плане. Последний имел высший приоритет и требовал незамедлительных действий.

Что я могу еще сказать: план был недоработан и опасен. Однако, он был единственной возможностью разузнать обстоятельства гибели Мэй, или же остаться ни с чем, тут как повезет.

Записывая недавно полученные данные, в «шпионский» дневник, я успел несколько раз внести изменения в свою задумку, в итоге получив это:

«Выпросить разрешение у родителей походить в образе Джуди еще некоторое время», — все равно волосы еще не успели состричь, да и обещанный месяц не прошел, — «в таком виде все свое свободное время ошиваться около здания школы, дабы привлечь потенциального маньяка. Затем, используя все доступные ресурсы, изолировать его от общества».

На последнем пункте я устало вздохнул, похоже, что мне придется использовать прием поскользнулся— упал — потерял сознание — очнулся с дырой в башке, другого варианта я не вижу. Я не Дамблдор, поэтому не могу себе позволить посадить кого-то в Нурменгард, да даже в обычную тюрьму не смогу запихнуть человека.

Со вздохом встав со стула, я направился вниз для разговора с Дженнифер, касательно личности Джуди.

Как и ожидалось, родители спокойно разрешили доходить обещанный месяц в образе девочки, никогда не думал, что буду рад такому.

Окрыленный успехом, я, дождавшись вечера и позабыв обо всех проблемах, лег спать.

Но реальность не прозевала возможность напомнить о себе, и вместо того, чтобы позволить моему телу отдаться сну, представила меня пред очами Темного Лорда.

Не знаю, что заставило меня сделать это, усталость и нервное перенапряжение или просто моя вселенская глупость, но в Реддла устремилась тысяча и одна претензия. Ругался я долго и со вкусом, выражая все свое негодование.

«Где его черти носят, когда он так нужен? Почему не помог, когда ненормальные старикашки лишили меня магии и собирались отправить мою душу на небеса??» — все эти вопросы я вылил на слегка шокированного мужчину, не задумываясь о последствиях. Которых, к счастью, не было.

Темный Лорд, отойдя от шока, взмахом руки наложил на меня заклинание немоты, задумчиво хмыкнул, а затем отлеветировал на стул, вложив в руки непонятно откуда взявшуюся чашку горячего чая и твердо сказал:

— Пей.

Не став более испытывать терпение мужчины, я покорно выпил предложенный напиток, чтобы через некоторое время почувствовать невольное расслабление.

«Он туда валерьянки капнул?!»

— Молодец, — Реддл ловким движением забрав чашку из моих рук, поставил ее на столик, — а теперь рассказывай.

И я рассказал. Рассказал, как меня похитили ненормальные родственники, как связали и лишили магии, и как они распрощались со своей жизнью. Описывал я все подробно и со вкусом, подбирая самые звучные эпитеты, не таясь выложил все: и про родителей, безжалостно зарубивших стариков, и про то, что я им поспособствовал, даже коснулся темы потенциального любителя деток, ошивающегося у нас в школе.

Позднее я, конечно, перепугался своих откровений, но сейчас мне было плевать: слишком много всего случилось, и надо было выплеснуть накопившееся нервное напряжение. Том слушал внимательно и, чем дольше я говорил, тем сильнее он хмурился и уже собирался сказать что-то, как я решил закончить монолог обвинением:

— Где ты был, когда мне требовалась помощь?!

Мужчина что-то обдумывал, попутно сканируя меня взглядом, затем он вздохнул и опустился в кресло напротив меня.

— Как видишь, о произошедшем я узнал только что от тебя, — он поднес чашку к губам и сделал небольшой глоток, — я — артефакт-самоучитель, я существую внутри медальона и не могу никаким образом влиять на происходящее в реальности.

Вот тут-то я уже хотел открыть рот и возмутиться: «Как это крестраж, который в книге неплохо так ездил по мозгам главных героев, ничего не может сделать в подобной ситуации только уже с моим участием?!»

Оу.

Я понял, в какую ловушку мы сейчас себя загнали: мы оба знаем больше, чем пытаемся показать и сейчас стараемся придумать объяснение, чтобы не разрушить весь карточный домик. Реддл был чем-то занят, чем-то таким, что даже не заметил моего похищения. И сейчас он пытается выкрутиться, не выдав правды о медальоне.

— Почему тебя не было несколько ночей? — делаю контрольный удар.

Мужчина вздыхает, устало трет переносицу, но все же отвечает:

— Давай я расскажу тебе принцип работы твоего медальона, — даже так? Быстро выкрутился, не зря на факультете змей учился, — он работает, как и все другие артефакты, на магии, но — мужчина делает паузу, — ты же читал введение в артефакторику? Так вот, у медальона нет накопителя и поглощать магию ему приходиться из окружающей среды, что он и делает, правда не слишком успешно, — последнее Реддл произносит почти шепотом, — медальон очень медленно поглощает магию и в очень малых количествах, поэтому постоянно находится в режиме экономии, как медведь во время зимней спячки, тратя ресурсы только на поддержание существования.

— Подождите, так эта штука постоянно сосет из меня магию?

— Не из тебя, — поправил мужчина, — а вокруг тебя. Это две разные вещи, а то, о чем говоришь ты — довольно опасный процесс, который при длительном воздействии ведет к разрушению магического ядра и, как следствие, потери магии. Кстати, — обратил на себя внимание, — именно тот факт, что этот артефакт поглощает магию из окружающей среды, дает тебе возможность свободно изучать магию и к тебе не наведываются люди в красных мантиях, чтобы стереть тебе память.

Я поежился, ведь та книга, которую Том дал мне в первый день наших занятий, содержала в себе много интересного, там же была небольшой параграф об аврорах и о методах их работы. Что я могу про них сказать: они приходят, стирают память всем присутствующим и с чистой совестью уходят, самое страшное в этом то, что они не ведут записей, даже не разбираются, у кого был магический выброс. Главное — устранить проблему. Так они могут прийти к одному ребенку и несколько раз стереть память ему и его родственникам, что очень пагубно сказывается на способности мыслить.

Еще в словах Реддла меня сильно зацепило объяснение о работе медальона, я-то знаю, что он способен на большее, но Том по какой-то причине решил не воздействовать на меня магией, а только словами. Судя по его словам ему нужно, чтобы с моей магией было все в порядке. А зачем нам магия?

Правильно, без нее меня не примут в Хогвартс, а из этого вытекает следующее: Реддлу жизненно необходимо, чтобы я здоровый в физическом и психическом плане попал в школу юных магов, а если прибавить сюда время из которого прибыл этот крестраж…. Он хочет сделать из меня шпиона, который должен будет следить за Гарри Поттером? Если это действительно так, то я хочу увидеть лицо Тома, когда он поймет, что в школе учится не тот Поттер.

Мы еще немного поболтали, Реддл попросил по подробней рассказать о «ритуале», используя ментальную магию. Я должен был сложить в своей голове образ, а он — считать его. Пару раз он с блаженной улыбкой просил повторить воспоминание, где Дженнифер стреляет из ружья, попадая по старухе. На мой полный недоумения взгляд мужчина просто пожал плечами и коротко бросил:

— Очень уж сильно похожа та старуха на одну знакомую мне стерву.

Далее у меня выпытали планы расправы над любителем маленьких девочек и, удовлетворившись моим ответом, приступили к экстренному изучению заклинаний на два случая жизни: «бей и беги» и «бежать некуда, хреначь бомбарду».

На этой приятной ноте мы и закончили.

* * *

А с утра началось воплощение моего плана в реальность: в образе Джуди я направился к зданию школы, где, пока бедные дети учились, обогнул все здание несколько раз, чтобы каждый увидел меня.

План был довольно прост: привлечь внимание преступника, заставив клюнуть на образ идеальной жертвы. Миловидная девочка, которая еще и не отсюда, а сама живет далеко в глуши, чем не идеальная мишень, которая потом и пожаловаться никому не сможет? А если и пожалуется, то сколько времени пройдет пока она решится рассказать взрослым, пока это дойдет до соответствующих органов, пока они поедут на поиски виновника, преступник уже успеет скрыться.

Но простое шатание вокруг школы может вызывать подозрения, поэтому я нашел прекрасный повод для посещения школы. И этот повод, радостно улыбаясь, прямо сейчас выбегает со стороны главного входа, а яркие рыжие волосы выбиваются из прически.

«Ох, Лили-Лили, ты прямо напрашиваешься, чтобы тебя использовали», — приветливо машу рукой в ответ, — «ты так хотела, чтобы тобой восхищались и превозносили, но мое появление в этом мире отняло у тебя эту возможность, так уж и быть, я подарю тебе небольшую иллюзию».

Да, я нагло использую рыжую, старательно набиваюсь ей в подруги, отвешивая тут и там комплименты, а эта уши развесила и слушает радостно.

И, черт меня раздери, это сработало.

Это произошло через четырнадцать дней после начала общения с Лили. Вместе с девочкой мы примелькались во всех частях города, люди звали нас лучшими подружками и умилялись, стоило, взявшись за ручки, пройти мимо. Где мы только не побывали: и пробирались на фабричные склады, и ходили на заброшки, даже однажды умудрились скорешиться с группой подростков, которые нам дали прикурить и побренчать на гитаре. В общем, дни мои были насыщены, и скучать было некогда.

Когда мы вдвоем забрались в заросли на отдаленной детской площадке, Лили приспичило утолить свои естественные потребности, что она пошла делать, спешно покинув меня.

Через приблизительно пять минут послышались шаги, твердые размеренные, ни капли не похожие на шаги маленькой девочки, я сразу насторожился. Аккуратно выглянув из кустов, встречаюсь глазами с мужчиной в черном костюме, в котором я сразу же опознал нашего нового директора. Мужчина мило улыбается, что становятся видны ямочки на щеках, затем он, поправив свой безупречный пиджак, аккуратно присаживается на корточки так, чтобы наши глаза находились на одном уровне.

— Джуди, что ты здесь делаешь? — он кладет руку на мои волосы, уничтожая прическу, — девочкам не стоит разгуливать одним поздним вечером.

Все что я смог сделать, это глупо засмеяться: где-то неподалеку находится Лили, поэтому грохнуть его я сейчас не смогу, тем более практически без оснований, остается только ждать возвращения девочки.

И она не заставила себя ждать, выскочив из соседнего поворота она остановилась, завидев директора, и стараясь не смотреть на него, медленно подошла к нам. Мужчина убрал руку.

— Здравствуйте, директор, — было видно, что ей неуютно находится рядом с ним, — не переживайте, мы уже уходим.

Сказав это, Лили схватила меня за руку, скомкано попрощалась и стремглав понеслась прочь.

С мужчиной я встречался еще несколько раз, он превосходно подгадывал время и место, где не было людей, а Лили отлучалась за чем-нибудь. Он не делал ничего плохого, то венок на голову оденет, то что-нибудь вкусное даст. Однако одна деталь заставляла меня чувствовать себя некомфортно: он постоянно пытался ко мне прикоснуться, искал любой повод.

Продолжалось это довольно долго, днем я разыгрывал наивную девочку, а ночью оттачивал заклинания. До одного дня.

В этот день была пасмурная погода, первый месяц осени подходил к концу, а я, щеголяя в резиновых сапогах и откидывая непослушные волосы назад, шел к месту встречи с Лили.

— И пришло же в голову этой рыжей встречаться в такую погоду, нет бы дома посидеть, нет же, приключения ей подавай.

Сзади послышались шаги, заставившие меня прекратить ворчать. Натянув милую улыбку, я резко развернулся, чтобы напряженно замереть, внимательно всматриваясь в фигуру человека напротив. Уже не раз и не два у меня возникала мысль, что этому человеку не место в таком захолустье как наш город, слишком дорогая одежда, да и вид как у аристократа.

Все так же мило улыбаясь, здороваюсь, и начинаю лепетать про свою «подругу» и про встречу, но мужской голос заставляет меня замереть в испуге.

— Она не придет, — говорит, все также улыбаясь.

По спине прошел табун мурашек, не думая, что творю, резко срываюсь с места и бегу что есть силы. Но далеко уйти мне не дали: мужчина ловко подхватил меня за талию, приподнимая над землей, заставляя барахтаться в безнадежной попытке освободиться. В голове бьется мысль позвать на помощь, что я и попытался сделать, однако мне крепко зажали рот, из-за чего из горла не вырывается ничего, кроме приглушенного мычания.

В этот же момент чувствую боль в области шеи, перед глазами резко потемнело, а тело невольно обмякло.

Уже теряя сознание, я почувствовал, как чужие руки нежно погладили мои бока, а щеки коснулось что-то мокрое. Это придало мне сил, ярость и что-то еще, очень тёмное, волнами поднималась из грудной клетки, чтобы найти, за что зацепиться.

Раздался громкий взрыв, и нас отбросило назад. Стараясь взять контроль над телом, которое реагирует очень слабо, с трудом поднявшись, мутным взглядом обвожу окружающее пространство, краем глаза отмечая мужчину, лежащего на земле в луже крови, который правой рукой закрывал свой глаз. Будто в тумане иду в противоположную от него сторону, однако не пройдя и десяти шагов, падаю, окончательно потеряв сознание.

* * *

Сон был очень странный, я бы даже сказал беспокойный. Прерывающиеся звенья цепочки кадров-ощущений, которые как будто кто-то специально и очень бережно вырезал из старой киноленты воспоминаний: кто-то громко плакал и звал на помощь; ощущение мужских рук на своем теле — они везде и от них не спрятаться; попытка сбежать, но тщетно; те же руки прижимают меня к земле, вырывая болезненный вскрик.

Просыпаюсь связанным, снова. Только в этот раз похититель привязал меня к тяжелому железному стулу. Напротив меня сидит точно на таком же стуле Лили. Глаза девочки были настолько красными, словно она плакала по меньшей мере часов восемь. Увидев, что я очнулся, она зарыдала вновь.

— Прости, Джуди, прости, — каждое слово дается рыжей с трудом, она то и дело прерывается, чтобы сделать глоток воздуха, — это все я виновата, не стоило сегодня никуда идти!

Она все продолжала извиняться, пока я пытался понять наше местоположение.

— Это одно из заброшенный складских помещений, — Лили заметила мои вопросительные взгляды, — тут несколько этажей и мы сейчас на третьем.

Взгляд все также блуждает по комнате, пока не замечает пятно в углу.

Рисунки.

Рисунки Мэй.

Гнев закипает с новой силой, смотрю сначала на Лили, а затем на свои руки. Улыбка сама наползла на лицо, превращаясь в хищный оскал.

— Хах, это всего лишь веревки, — небольшое усилие вкупе с магией и от веревок не остается ни следа. В следующий же миг хватаю девочку, чтобы побежать к единственной двери.

Дергаю ручку и с досадой понимаю, что она не поддается. Снова прибегаю к магии из раздела «хреначь Бомбарду» (спасибо Его Темнейшевству), и дверь слетает с петель, с громким звуком вылетая в коридор.

— Где лестница??? — обращаюсь к шокированной девочке.

— Т-там!!! — уверенно говорит она, указывая на едва заметную дверь.

С грохотом распахиваю дверь, таща на буксире девочку, чтобы встретиться взглядом с мужчиной в черном костюме.

— Наверх! Наверх, блять! — Лили тоже заметила нашего похитителя и побежала быстрее меня.

Стремительно взбираясь наверх, мы, сами того не заметив, оказались на крыше. Запасного выхода не было и перед нам предстало два варианта: сигануть с крыши или сигануть в руки к маньяку.

— Предпочту первый вариант.

Лили тоже не стала долго думать и устремилась к краю крыши. Там стояла отвесная железная конструкция, взрослого не выдержит, а вот детей вполне.

— Лезь туда, сейчас же!

Лили подчинилась, обхватив руками и ногами железный прут, она медленно поползла по нему, повиснув на большом расстоянии над землей. Я решил как можно быстрее повторить ее действия. И в этот момент на крышу вступает он.

— Лили, Джуди, слезьте оттуда, — кричит мужчина, и я только сейчас замечаю, что его правый глаз замотан бинтами, которые изрядно пропитались кровью, — я обещаю, что отведу вас домой.

Мужчина медленно приближался к конструкции, жестами пытаясь нас успокоить.

— Джуди, твоя подруга уже не может держаться, — взгляд полон участия, а голос звучит взволновано, — еще немного и она упадет.

Он подходил все ближе, в то время как мы пытались как можно дальше отодвинуться от него.

— Джуди, — со стороны Лили слышится всхлип, — я больше не могу.

Аккуратно пододвигаюсь к девочке, игнорируя тревожные крики мужчины, ногами обхватываю ее за талию, чтобы дать ей еще одну точку опоры. С ужасом понимаю, что дольше мы не продержимся, кидаю взгляд на мужчину, который уже перекидывал ногу, чтобы добраться до нас, и обратно на девочку.

— Он или земля? — киваю в сторону похитителя, а затем в сторону пропасти, над которой мы висим.

— Земля, — девочка долго не раздумывает.

Киваю и концентрируюсь на своей магии.

Ну, родная, не подведи.

Отпускаю руки, крепко обнимая девочку. И вот мы вместе, зажмурившись в ужасе летим на землю, чтобы зависнуть буквально в метре от нее.

Дальше все как в тумане, откуда-то появилась куча народу, Лили что-то им говорила, затем попытались растормошить уже меня, но безрезультатно.

Мое внимание привлекли полицейские, которые выводили одетого в наручники бывшего директора. Мужчина шел с гордо поднятой головой, будто и не делал ничего плохого. Все то время, пока его вели до машины хранителей правопорядка, мужчина неотрывно смотрел на меня. Заметив, что смог привлечь мое внимание, он весело улыбнулся и произнес то, что заставило меня испуганно замереть.

— Томми.

Только позже я узнал, что именно тот взрыв, устроенный мной ранее, спас нам жизнь.Оказалось, что из-за него по всему городу отключился свет и взволнованные родители загоняли своих детей по домам. Тут то и выяснилась наша пропажа, и паникующие родители Лили подняли весь город на ее поиски.

* * *

Я стоял на шумном Лондонском вокзале, рядом находились мои родители. Дженнифер, осматривая меня и мою поклажу, непрерывно щебетала:

— Пиши хотя бы раз в месяц, будь умницей и не ссорься с учителями. Ты все взял, ничего не забыл? Еду, учебники, волшебную палочку? — девушка внезапно замокла и налетела на меня с объятиями. Из ее глаз градом хлынули слезы, — Томми, пожалуйста, пиши нам письма и не ввязывайся в передряги!

— А-ага, — я неловко похлопал ее по спине, никак не могу привыкнуть к этому.

Дженнифер отстраняется, краем рукава вытирая слезы. Теперь навстречу делает шаг Стэн, мужчина стоит каменным изваянием, словно не зная, что делать в подобной ситуации. Прокашлявшись он все же удостаивает меня парочкой слов.

— Учись хорошо.

— Л-ладно, — вау, это было супер неловко.

В надежде избавиться от чувства дискомфорта, вызванного прощанием, я развернулся в сторону барьера и, помахав на прощание, скрылся за ним. Чтобы через секунду, оказавшись в толпе странно одетых людей, услышать гудки красного паровоза.

Найти купе, в котором оказались мои знакомые, не составило особого труда. Открыв дверь, я увидел мальчика с черными волосами, одетого в поношенную одежду. Северус не сводил с Лили неприязненного взгляда, впрочем, девочка отвечала ему тем же. Мое появление разрядило обстановку, заставив детей радостно подпрыгнуть на месте. Мальчик остановился на простом пожатии руки, в то время как Лили повисла у меня на шее.

Послышался гудок и поезд тронулся, чтобы отвезти нас в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

Примечания:

Ну вот и конец первой части, вторая будет происходить непосредственно в самом Хоге.В связи с этим я планирую сделать перерыв и сюжетные главы не будут выходить некоторое время.

Но.

Это не помешает мне выложить несколько глав от лица других персонажей, на данный момент планируется всего несколько глав:

1) Глава от лица аврора

2) Том Реддл

Напишите в комментариях, о ком из персонажей вы бы хотели прочитать( имеются ввиду другие персонажи, например Северус).

Теперь что касается продолжения, писаться оно будет здесь же, я не планирую делать его отдельным фиком. Если вы читали внимательно, то заметили, что магии я уделял очень мало места в своем произведении, сейчас же этой магии будет просто дофига. Так как не в моем стиле писать, как Томас варит зелье/кастует заклинание/превращает мышь в табакерку/летает на метле и получает за это школьные баллы, то мне интересно ВАШЕ мнение. Чему вы хотите, чтобы я уделил повышенное внимание( какие персонажи столкнутся с гг, устройство и иерархия магмира,внутренний конфликт персонажа и т.д).

И еще одно, как думаете, на какой факультет попадет гг?

Стоило Томасу вернуться в реальный мир, как в комнате послышался облегченный выдох. Темный Лорд расслабленно откинулся на спинку кресла, радуясь, что разговор, состоявшийся несколько минут назад, не зашел на «запрещенную территорию».

Очевидно, что ребенок ему не поверил, но и не сказал о своем недоверии напрямую, что уже является неплохим показателем. Томас далеко не дурак и понимает, какую выгоду ему приносят ночные встречи с Реддлом. Все-таки никому не захочется неподготовленным отправиться в фактически другой мир со своими порядками и правилами.

Другими словами, он будет закрывать глаза на проступки Реддла, пока тот может ему что-то предложить. Конечно, магия крестража не позволит мальчику избавиться от него, но тогда можно попрощаться с взаимовыгодными доверительными отношениями, на место которых придет запугивание.

Кстати о крестражах.

Том все-таки не соврал мальчишке: сейчас медальон очень сильно ограничен в своих возможностях, так как артефакт пришлось перевести в «облегченный» режим. Иначе можно было бы забыть о плане. Это вообще было странно: ну вот кто додумается использовать темный артефакт в качестве самоучителя?!

Видимо никому, кроме Реддла, такая идея в голову не приходила. А так как изначально медальон не подразумевал таких функций и имел другое специфичное направление, пришлось отказаться от многих полезных возможностей артефакта, таких как вытягивание магии из носителя для укрепления частички души, заключенной в артефакт, грубое вторжение во внутренний мир и прямое воздействие на него. К сожалению последнее не очень хорошо отражается на здоровье носителя артефакта.

Из-за этого прискорбного факта пришлось потерпеть значительные лишения: магии стало хватать только на поддержание работы артефакта, про усиление самой души уже даже речи и не шло, к тому же пришлось вспоминать о своих актерских навыках, разыгрывая роль артефакта-учителя. Ему уже давно не приходилось надевать маски: бытие в виде крестража имело свои плюсы, так как была возможность действовать напрямую на разум людей.

Сейчас же он лишен этой несомненно поистине прекрасной способности.

«Оригинал, будь ты проклят, и молись Мерлину, чтобы твой идиотский план по внедрению в школу шпиона удался. Иначе я найду способ вылезти из этого медальона и заставлю тебя самому пройти через все, что прошел я».

Если честно, Реддл не ожидал, что мир магглов может быть настолько опасным. Хотя он помнил свою жизнь в приюте, он не принимал эти воспоминания во внимание, списывая все на ведущиеся тогда военные действия.

Но нет же! Даже в мирное время Томасу удается влипать в неприятности с завидной регулярностью: угораздило же его дважды быть похищенным и едва не убитым. А ведь он совсем ненадолго отлучился...

Кстати об этом.

Мужчина встал с насиженного места, подошел к стеллажу с книгами и, сделав только ему понятные манипуляции, достал из образовавшегося потайного кармана книгу. Любовно огладив кончиками пальцев пожелтевшие от времени страницы, Реддл предался воспоминаниям о моменте, когда он допустил эту оплошность.

Тогда он умудрился скопить достаточное количество энергии, чтобы аккуратно и безболезненно проникнуть в разум мальчишки. Две трети его магии, скопившейся за все время, когда он был крестражем, ушло только на проникновение в разум Томаса.

И вот Реддл стоит на асфальтовом дорожном покрытии, за его спиной — церковь, рядом с которой находится небольшая парковка с магловским транспортом. Впереди же раскинулось бесконечное поле с ярко-зеленой травой высотой под два метра.

Темный Лорд хмыкнул, и, сделав разворот, решительно направился в сторону церкви. Мысль посетить голову своего подопечного снова глубоко засела в его голове: такой защиты разума у обычного ребенка, даром что мага, просто быть не могло.

«Если не было постороннего вмешательства».

Церковь была построена из дерева; местами прохудившиеся балки опасливо накренялись, что создавало впечатление, словно эта конструкция легко может рухнуть от малейшего дуновения ветерка.

Критически оценив предстоящий фронт работ, Реддл досадливо вздохнул и подошел к стене, где деревянное покрытие держалось на одном честном слове. Настроение мужчины, стоило ему осознать, что работать придется руками, как магл, чтобы ненароком не повредить что-то важное в чужом разуме, стремительно опускалось. Вздохнув, Том взялся за одну из досок, пытаясь вырвать ее с гвоздями.

— Терпи, Реддл, — мужчина брезгливо сжал губы, — в приюте иногда за что похуже хвататься приходилось… Тьфу! Лучше бы и не вспоминал.

А память услужливо подкинула воспоминание, когда какой-то умственно отсталый утырок сломал в приюте туалет, да так, что все нечистоты выливались на пол и смердели не хуже драконьего навоза. Тогда Тома, как самого презираемого, отправили с тоненькой тряпкой убирать продукты жизнедеятельности приютских детей. О-о-о, маленький мальчик хорошо запомнил это унижение и отплатил им в несколько раз сильнее, но конечно же так, чтобы никто на него не подумал.

Темный Лорд вырвался из своих воспоминаний в тот момент, когда доска, издав жалобный треск, поддалась и в оказалась у него в руках.

Улыбнувшись своим мыслям, он отбросил уже ненужную деревяшку и зашел внутрь здания. Повторив все то, что он проделал раннее и убедившись, что ни один предмет мебели не избежал участи быть поломанным, Реддл стремительно покинул церковь и, отойдя на безопасное расстояние, достал волшебную палочку. Один взмах и здание разлетается в щепки, чтобы через несколько секунд собраться вновь.

Темный Лорд улыбается своим мыслям, повторяя акт вандализма, совершенный раннее, только уже с машинами на парковке. Оставив после себя разруху, мужчина небрежным движением руки отбрасывает только что оторванный бампер старенького пикапа и устремляется вдоль асфальтовой дороги.

Едва скрывшееся за линией горизонта здание, находившееся совсем недавно за спиной Реддла, словно насмехаясь, теперь пестрело впереди. Продолжив свой путь, Том снова оказался перед деревянной церковью и вновь целыми машинами.

— Как я и думал, — мужчина самодовольно улыбнулся, разворачиваясь в сторону травяных зарослей, — церковь вместе с дорогой и стоянкой автомобилей выполняют роль отвлекающего маневра или же являются простой декорацией.

За свою жизнь Реддл понял несколько важных вещей: в мире есть законы, которым подчиняется все сущее в этом мире. Эти законы есть везде, также они есть и в основе магии разума.

За то время, что Том провел в школе магии, он смог по-настоящему осознать всю силу и влияние фундаментальных правил на жизнь в целом. Тогда, столкнувшись с магией впервые, он словно безумец набирал в библиотеке трактаты о ней и зачитывался ими до самого закрытия библиотеки. Том старался понять принцип, по которому действует та или иная магическая дисциплина. И как ни странно, у него получилось понять не все, но и тех крупиц оказалось достаточно.

Это подтвердилось, когда Том, практикуясь в чтении мыслей, с животных перешел на людей. Все-таки не стоило тогда начинать с чистокровных, но было уже поздно думать об этом, так как в ту же секунду, когда с его губ сорвалось заклинание, сознание поплыло и он оказался в ловушке разума. Как он выбирался оттуда и как не дал себя обнаружить, это уже отдельная история в жанре ужасов и элементами детектива, но она подарила ему несколько важных жизненных уроков и опыт, который не почерпнуть с сухих страниц книжек из запретной секции. Это надо прочувствовать самому, так сказать, на своей шкуре.

Ловушка была сделана хорошо, и сидел бы сейчас Том в Азкабане или же пускал слюни в палате Мунго, не будь он тем, кем является. Тем, кто выползет даже из безвыходной ситуации. Не будь он Томом Реддлом, мальчиком, привыкшим за каждую мелкую вещицу драться с самой судьбой.

Тогда паника прошла быстро, уступив место холодной рассудительности; Том усердно вспоминал, что успел прочитать о магии разума, к своему сожалению осознав, что дальше основ он не продвинулся. Пришлось думать собственной головой и выкручиваться. Сколько все это продолжалось, он не имел понятия, со временем он начал находить некоторые закономерности в строении и принципе действии ловушки. И однажды, осознав, что в основе всей этой конструкции лежит так хорошо знакомый ему базис, он понял, что на свете не существует защиты, которую невозможно сломать. Надо лишь подобрать определенный ключ.

И сейчас, стоя перед высокими зарослями, мужчина в который раз мысленно восхитился, как человеческий гений может существовать вместе с человеческой тупостью. Вот взять то, что он сейчас видит: прекрасная задумка, спрятать все воспоминания в огромном поле, и получается, что искать их равносильно попыткам найти иголку в стоге сена. Исполнение тоже неплохое, однако, есть большое «но»: принципы, по которым создавалась вся эта конструкция, довольно примитивны и ничем не отличаются от других, виденных Томом раньше.

Представьте, что вы пытаетесь ударить человека. И нанося удар, вы прекрасно понимаете, что этот человек будет защищаться. А вот как он будет это делать — уже другой вопрос. Он может закрыться руками, ударить в ответ или попытаться убежать, но он с большей вероятностью будет стоять за свою жизнь.

В магии разума дела обстоят примерно так же. Зная, что разум будет защищаться, можно на основе увиденного сделать выводы и предугадать способ защиты, чтобы подобно змее проскользнуть мимо, успев выхватить что-нибудь ценное.

Максимально сосредоточившись, Реддл при помощи палочки принялся плести заклинание. Перед ним завис маленький световой шар и, повисев некоторое время, устремился в высокие заросли.

Это был универсальный маячок, задача которого состоит в поиске чего-либо. При достижении цели заклинание рассеивается, высвобождая мощный световой луч, увидеть который не составит особого труда.

Однако не прошло и десяти секунд, когда маячок просто исчез. Реддл просто больше не ощущал его.

— Интересно, очень интересно! — глаза молодого мужчины загорелись исследовательским блеском.

Когда последующие варианты маячков так же, подобно первому, испарились, маг, злобно выругавшись сквозь зубы, принялся трансфигурировать из ближайшей балки немецкую овчарку. Закончив процесс, Том использовал на животном все отслеживающие заклинания, которые он знал. Убедившись, что они не конфликтуют друг с другом, мужчина хищно оскалился и пинком запустил собаку в кусты, наблюдая.

Несколько «следилок» развеялось сразу, стоило Тому потерять животное из вида, другие же исправно работали, если не считать пятисекундных исчезновений с радара. И вот тут Реддл отметил интересный факт: собака словно телепортировалась в пределах поля. Вот секунду назад маячки указывали, что животное находится справа, недалеко от дороги, а в следующую собака оказывается слева, в самом центре травяных зарослей.

Любование красивыми видами было прервано злобным собачим лаем и последовавшим за ним истошным скулежом. Маячки одновременно погасли.

«Значит, одним полем защита не ограничилась», — мужчина задумчиво пожевал губу, — «прекрасно, там еще и страж имеется».

Раздражение нахлынуло с новой силой, магии накопилось не так много, а при использовании колдовства даже с участием палочки, остались мельчайшие крохи. Темный Лорд не любил проигрывать, но сейчас он был вынужден с позором отступить и признать, что не смог с первого раза пробить защиту ребенка. Слабо утешала мысль, что в его настоящем положении он сделал все, что мог. Это скорее злило, нежели помогало успокоиться и настроиться на рабочий лад.

«Как бы мальчишку со злости случайно не проклясть».

Реддл сделал шаг вперед, намереваясь покинуть это, в мгновение ставшее, отвратительным место, как вдруг его голову словно сдавили тисками, отчего зрение на секунду помутилось. Проморгавшись, мужчина напряженно застыл, а по виску стекла капля пота.

Он стоял в высоких зарослях темно-зеленой травы.

Стоило Тому осознать, что произошло, как позади него послышался треск высоких стеблей. Не оборачиваясь, темный маг позорно побежал. Неизвестное существо не отставало, резво поспевая за ним. Где-то на задворках мыслей пришло осознание, что сейчас он не сможет покинуть разум Томаса, не когда за ним гонится нечто, а он не может даже остановится.

Сколько он бежал, спотыкаясь и ударяясь лицом об острые листья, Реддл не представлял, поэтому не сразу понял, что больше не слышит своего преследователя. Вздохнув с облегчением, маг позволил себе сбавить скорость и дать мышцам передышку. Пробираясь сквозь высокие стебли, Том вышел на вытоптанную площадку, в центре которой сидела маленькая девочка в ярко-розовом платье.

— Поиграешь со мной? — она обернулась в его сторону, протягивая тряпичную куклу.

Том напрягся. Разве может кого-то испугать маленькая милая девочка? Тут все зависит от обстоятельств. Если встретить такую на игровой площадке в окружении других детишек, то можно легко пройти мимо и даже не заметить ее. Однако встреча с милым ребенком в час ночи на кладбище произведет неповторимый эффект.

Вот и Темный Лорд подумал также и пустился наутек, подгоняемый возобновившимся треском за спиной.

Чтобы тут же вылететь на беседку, в которой сидели два старика и пили чай.

— О, молодой человек, — обратил внимание на него один из них, протягивая вперед чашку, — чайку не желаете?

— Авада Кедавра! — нервы Реддла сдали окончательно и он, потеряв четкость мысли, запульнул непростительное в сторону говорившего и бросился бежать дальше.

— Нервный какой! — послышался веселый хохот за спиной.

Маг, костеря себя за такой глупый поступок, в результате которого он потерял и так немногочисленные остатки магии, продолжил бежать, пока не оказался на свободном пространстве с огромным валуном в центре. Мужчина не успел подумать, куда бежать, как его резко швырнуло в сторону, больно ударяя о камень.

— А вот и страж, — прохрипел мужчина, разглядывая противника.

Фигура невысокого роста, вокруг которой кружился черный дым, мешая разглядеть получше, медленно надвигалась в его сторону.

Том сделал попытку подняться, но страж, сделав пасс рукой, отправил его в новый полет, окончившийся болезненным падением.

Реддл злобно зашипел, казалось, у него сломан позвоночник иначе, почему он не может пошевелить ногами. Занятый анализом своего состояния, он не сразу заметил, что фигура подобралась ближе и сейчас неподвижно стояла, возвышаясь над ним.

Том уже намеревался плюнуть в это нечто, когда черный туман обманчиво нежно обволок его левую руку.

Миг дикой боли и звук рвущейся плоти и Реддл осознает, что руки у него больше нет. Боль неимоверная, но он не позволяет себе закричать. Давясь слезами, Том с ужасом смотрел как нечто берет его оторванную руку и вгрызается в нее с чавкающим звуком.

Страх повторить участь своей руки накатывает внезапно, призывая бороться за свою жизнь. Том собирает все крохи магии, что у него остались, пытаясь не обращать внимание на чавкающие звуки, он концентрируется, желая как можно быстрее покинуть это место.

Неизвестно сколько времени он так просидел, но существо уже закончило свою трапезу, и черный туман вновь устремился в его сторону, так и не достигнув.

Реддл свалился на пол своей гостиной, погружаясь в беспамятство.

Примечания:

Нафига нематериальному куску души нужна палочка? Ну это что то вроде обычного человеческого внушения(считайте дело привычки), как мы привыкли есть вилками, так и Том привык к палочке. + Благодаря ней тратится меньшее количество магии.

А теперь... Минутка авторского нытья!

Мне очень стыдно, я планировал выложить эту главу через неделю, после выхода финала, но... Помните еще зимой я задерживал выход главы из-за личных проблем? Так вот, проблемы никуда не исчезли, всю весну они накапливались, чтобы свалиться на меня в начале лета. Это сильно ударило по мне и я весь месяц чувствовал себя подавлено. Я не мог заставить себя писать. Я не оправдываюсь, просто знайте: первые две страницы этой главы я писал в течение всего месяца, а остальные три написал сегодня утром.

Вот такие пироги)

Примечания:

Снейпа в студию!

— Дура!

Что-то с громким звуком ударилось об пол. Северус продолжил сосредоточенно чистить картошку.

— Шлюха! — за восклицанием послышался женский вскрик и глухой удар.

— Заткнитесь, вы мне мешаете! — злобным шепотом прошипел мальчик.

Стараясь не обращать внимание на злобные выкрики отца, жалобные стоны матери и звуки борьбы, Северус дрожащими руками продолжал чистить картошку, раздражаясь всякий раз, когда из-за резких звуков слой шкурки оказывался в разы толще.

После вкусных булочек миссис Тейлор Северус категорически отказывался есть готовку своей матери. Его язык просто не поворачивался назвать это едой. Помог, как ни странно, Томас: мальчик предложил другу попробовать готовить самому. На вопрос Северуса что будет, если он все испортит, тот только пожал плечами и изрек с видом философа:

— Не важно, как сильно ты напортачишь, выкинуть свой кулинарный эксперимент у тебя просто не поднимется рука.

Раздраженно нарезая картошку, кроме которой из продуктов ничего не было круглый год, Северус скептически оглядел криво нарезанный овощ, теша себя мыслью, что в случае неудачи Томас пустит его на свою кухню и будет учить его готовить.

Окрыленный этой мыслью, мальчик включил плиту и, разогрев сковородку, высыпал на нее картофель.

— Ай! — однако, он не учел, что масло резко зашипело и, разбрызгиваясь во все стороны, попало на руку, оставив красный след наряду с болью.

Северус, поборов неприятное ощущение, принялся старательно размазывать картошку по поверхности сковороды, концентрируясь на этом занятии.

Послышались тяжелые шаги: Тобиас — глава семейства Снейпов, спускался со второго этажа. Мужчина дошел до холодильника и открыл его, ища банку пива.

— Черт! Где все пойло?! — мужчина грязно выругался, а Северус краем глаза заметил входящую на кухню мать, которая держалась за лицо, прикрывая глаз, — Эйлин! Сгоняй за пивом, хоть какая-то польза от тебя будет.

Мужчина захлопнул дверцу холодильника и уже собирался покинуть кухню, как резко остановился, втягивая носом воздух. Затем он развернулся и направился прямиком к Северусу, встав у того за спиной. Несколько минут мальчик старательно пытался подавить дрожь.

Тобиас резко достал вилку из выдвижного ящика и, подцепив горячую картошку, отправил ее в рот. Задумчиво пожевав ее несколько секунд, он сказал:

— Соли маловато… Да и перца бы немного не помешало, — затем полез в шкафчики, ища нужные ингредиенты, — Нихера нет у этой дур-р-ры на кухне, и куда, сука, только деньги девает? Эйлин, мать твою! Купи сраные специи!

Тобиас подошел и ласково взъерошил волосы Северусу.

— Ты посмотри, есть в этом ублюдке что-то от нормального человека. В отличии от этой, которая только палочкой махать горазда.

Мужчина отобрал сковородку у сына, чтобы разложить еду по тарелкам. Отправляя в рот очередную порцию пресной, слегка пережаренной картошки, Северус думал, как же его все это достало. Вечные конфликты родителей, переходящие в рукоприкладство, беспорядок в доме, разбросанные бутылки отца и что-то, что трудно назвать едой, но приходится употреблять на протяжение всей жизни.

Будучи маленьким, он сильно пугался, когда родители устраивали скандалы, поэтому всегда влезал между ними, за что систематически получал от разъяренного отца. Потом, свернувшись на скрипучей кровати в своей комнате и рыдая в подушку, Северус с трепетом ждал, когда скрипнет дверь и мама, принесшая с собой целебную мазь, будет бережно обрабатывать его раны. В такие моменты он чувствовал себя самым счастливым ребенком на земле.

Тогда Северус ненавидел своего отца и искренне желал тому смерти. Мальчик был свято уверен, что их жизнь станет намного лучше, если этот человек исчезнет. Сейчас же, после встречи с Томасом и его семьей, он понял, как глубоко ошибался. Не в одном Тобиасе дело.

Фактически Тейлоры жили в таких же материальных условиях, в каких жила семья Снейпов. Что там, что тут глава семейства работает на фабрике, а дома его дожидается жена-домохозяйка.

Однако атмосфера в домах разительно отличалась. Северус видел, что когда отец Томаса возвращался домой, он не стремился выплеснуть свою злость и раздраженность, накопившиеся за день тяжёлой работы на заводе, на близких. Вместо этого он просто устало плюхался на стул, а мама Томаса, тепло улыбаясь, накладывала мужу еду в тарелку.

В тот день Северус случайно увидел их взгляды, обращенные друг на друга. Увиденное заставило его замереть на месте: никогда прежде он не видел, чтобы люди так смотрели друг на друга. Столько любви и нежности там было, что Северус невольно почувствовал обиду. Почему ему не достались такие прекрасные родители?

Тогда он спешно попрощался с другом и поспешил домой; не хватало еще и нагрубить Томасу под действием эмоций, уподобляясь отцу.

Долгое время он тайком наблюдал за своими родителями, стараясь понять, что с ними не так. Его предположения оказались верны: проблема не только в его отце. Мама, вернее ее взгляд, когда она смотрела на мужа, словно говорил: я тебя не уважаю и не воспринимаю как человека, ты — ничто, просто пыль, жалкое насекомое, ты не достоин даже стоять рядом со мной.

«Мда» — Северус скривился, отодвигая от себя тарелку, — «от размышлений даже аппетит испортился, зато можно смело идти напрашиваться к Томасу на урок кулинарии».

Мальчик поднялся, положил тарелку к опасно накренившейся горе посуды и спешно покинул дом. Бредя в направлении дома друга и старательно обходя дом Эвансов, Северус думал, станет ли лучше, если один из его родителей случайно убьет другого? Раньше он считал Тобиаса причиной всех бед и был бы рад его исчезновению. Но сейчас он не знал, кого бы выбрал. С одной стороны, в случае чего, останься он наедине с отцом, то заменил бы мать и стал бы грушей для битья. С другой стороны, мать бы заперла его дома и запретила бы строго-настрого выходить.

— Ведь там презренные маглы, — вслух передразнил женщину мальчик.

Получается, что самым оптимальным вариантом была бы смерть обоих. Тогда Северус смог бы забрать мамину палочку и с помощью колдовства уничтожить тела. И да здравствует свободная жизнь! Однако такой вариант маловероятен: мама никогда не использует магию на отце, а тот в свою очередь знает, когда нужно остановиться. Вот и остается Северусу ждать письма из Хогвартса, а пока оно не пришло, стараться не попадаться родителям на глаза: отец не поскупится на тумаки, а мать снова запрет в подвале наедине с зельями.

Мальчик глубоко вздохнул: какой смысл сейчас думать об этом, портя и так плохое настроение? Сейчас надо думать от том, что скоро он доберется до дома Томаса и они проведут время вместе. Улыбка сама наползла на лицо. В чисто мужской компании без всяких рыжих прилипал.

Улыбка застыла, превращаясь в злобный оскал. Говоря о рыжих, о, как же Снейп ненавидел Лили! Приехала сюда и делает вид, будто она королева, и все должны ей непременно угождать.

«За этой фифой и так все мальчики в школе бегают, так ей мало! Томаса ей подавай!»

Эта гадина столько раз пыталась воздействовать на Томаса. Правда, безуспешно. Северус проникся еще большим уважением к своему другу: сам бы он не смог так хладнокровно вынести все это.

Потом случилась вся эта история с переодеванием, в ходе которой бедный Томас был вынужден проводить время с компашкой рыжей. Северус злился, но не мог ничего поделать: за раскрытие личности Томас по головке его не погладил бы.

Наконец, вся эта канитель кончилась и Северус уже представлял, сколько всего они сделают вдвоем: сколько сварят разных зелий, обследуют всю волшебную часть леса вдоль и поперек, да хоть почитают обычные магловские книжки.

Но все ожидания Северуса разбились, когда он увидел Томаса, лицо которого выражало вселенские муки, а позади него пестрела ярко-рыжая макушка и хитро сверкали зеленые глаза.

Это был первый раз, когда Снейп настолько сильно хотел прервать чье-то существование.

Северус не знал, как Лили добилась общества Томаса, а на прямой вопрос другу получил непонятное:

— Просто игнорируй ее.

— ...

* * *

Игнорировать рыжую, понятное дело, не получилось. Северус просто не мог допустить, чтобы она доставала своей болтовней Томаса. В итоге все их встречи приводили к одному исходу: Северус и Лили ругаются, пока Томас мирно сидит с книжкой, не обращая на них внимание. И это все продолжается ровно до тех пор, пока их увлеченный спор не прерывает звук захлопнувшейся книжки. Мальчик убирает книгу, говорит, что его свободное время закончилось и покидает нас. Складывалось впечатление, что и не встречались вовсе.

Но Северус терпел, надеясь, что рано или поздно рыжеволосой надоест компания двух зануд и она упорхнет играть в догонялки с одноклассниками.

Так думал Северус. Однако его ожидания разбились в пух и прах, когда однажды из уст этого рыжего чудища вырвалось фамильярное: «Томми».

Северус пришел в бешенство: даже он не мог так называть своего друга, это право принадлежало только матери Томаса. И сейчас он с трепетным волнением ждал реакции друга на эту вопиющую грубость. Но вопреки ожиданиям тот просто мило улыбнулся и попросил больше не называть его так.

Лили, конечно, это не остановило. С каждым новым «Томми» из ее уст, Северус все больше злился, пока однажды просто не наорал на компаньонов и спешно удалился.

* * *

Влетев домой и, едва не выбив дверь, Северус рывком добрался до второго этажа, упав лицом на кровать. От переживаний его отвлек скрип двери. Это была его мать, которая не торопилась входить в комнату.

— Северус, — дверь с тихим хлопком закрылась, — я хочу поговорить с тобой. Совсем скоро тебе придет письмо и школы магов и ты уедешь учиться…

«Только не снова», — мальчик мысленно закатил глаза, — «она опять будет уговаривать поступать на Слизерин».

— … Ты же умный мальчик и понимаешь, что для тебя важнее всего — это обрести покровителей, которые помогут тебе устроиться в магическом мире…

«Я буду поступать туда, куда попадет Томас!» — мысленно он для себя уже все решил, Северус не собирался терять своего единственного лучшего друга.

— … Только на Слизерине ты можешь получить власть и влияние. Послушай, факультет змей может подарить тебе все, о чем ты мечтаешь, — видя, что на сына ее слова не имеют никакого воздействия, Эйлин заволновалась, — люди будут хотеть дружить с тобой, даже крохи внимания, которые ты будешь уделять им, будут восприняты как высшее благословение.

Северус призадумался: Лили может попасть с ними на один факультет, и тогда все повторится вновь, она будет без конца мешать им. А если Снейп попадет на Слизерин, то, обретя достаточное влияние, он может отвадить рыжую от друга. И тогда ничто не помешает их дружбе.

— Решай, Северус, я не буду тебя ни к чему принуждать, я просто хочу для тебя лучшей жизни, — сказав это, она потрепала сына по голове и вышла из комнаты.

Северус полежал еще несколько минут, вслушиваясь в тишину и пытаясь определить, есть ли кто дома. Не расслышав ничего, он осторожно спустился на первый этаж, зашел в неприметную дверцу и оказался в лаборатории. Обведя комнату взглядом, он двинулся в сторону книжных полок. Порывшись, он достал маленькую неприметную книжечку. Пролистав пару страничек, Северус совсем не по-детски усмехнулся и прошептал в пустоту:

— Ну рыжая, еще посмотрим кто кого.

* * *

Северус вырвался из своих воспоминаний, когда завидел дом Томаса. Мальчик тряхнул головой: сейчас он не будет думать об этом, у него есть дела поважнее. Он натянул на лицо улыбку и уверенно постучал в дверь, ожидая ее открытия.

Примечания:

Эта последняя глава про мысли героев, дальше пойдет Хог.

Из личного дневника Лили Эванс

Дорогой дневник… Моя жизнь ужасна! Только недавно пошла в школу, завела много хороших друзей, но он!!! Этот выскочка воротит от меня нос! Ну и что, что у тебя оценки лучше всех, считаешь нас недостойными такого как ты?! А я, дурочка, подумала, что ему одиноко и никто не хочет с ним дружить, даже сама протянула ему руку. А он!!! ОН ПОЛНОСТЬЮ МЕНЯ ИГНОРИРУЕТ! Я думала, что наша тайна сблизит нас, но все, что я получила в итоге — наказание от директора! Он даже не попытался взять вину на себя.

Теперь директор заставляет меня таскать ему в кабинет бумаги из архива. Еще постоянно роняет что-то и мне приходится на корячках ползать и все это поднимать. Нет, ну он точно издевается! Однажды сказал мне, что его запонка закатилась под диван пришлось лезть, но я так ничего и не нашла, а когда повернулась, встретилась глазами с директором. Мне было так страшно, казалось, что он меня убьет в ту же минуту, но он только улыбнулся, и, вручив мне огромную папку, отправил в архив.

Конец записи.

Один час и пятнадцать минут, именно столько директор пялился на личное дело Тейлора, я засекала!

Конец записи.

Я уже писала, что ненавижу розы? Ну так напишу еще раз. Боже, зачем ты создал эти адские цветы?! Они заполонили весь задний двор и полезли на крышу!!! Здесь что-то не так, розы не могут достигать такой высоты, я в книжке вычитала! Я уверена, что во всем виновата Петунья! Осталось выяснить, чем она удобряет эти кусты, и предоставить доказательства маме, вот уж кто точно будет рад! Сестричка, ты скоро поплатишься за свои мерзкие цветы!

Конец записи.

Дорогой дневник! Сегодня в кусты свалилась странная девочка. Мне даже показалось, что я уже видела ее лицо раньше). Помечтав о том, что она умудрилась придавить пару кустов (позже выяснилось, что так и вышло. Лицо моей дорогой сестрички в момент, когда она это увидела, было таким смешным!). Но вернёмся к девочке. Я ее вытащила и узнала, что она родственница Томаса. Как у такого высокомерного засранца может быть такая милая сестра? Мы с Джуди обошли весь город, а потом поиграли с моими школьными друзьями. Это было так весело, Джуди не такая глупая, как другие девочки в моем классе. Она не воротила нос и не отказывалась играть с «этими глупыми мальчишками» как Стейси, не требовала бросить все и пойти устраивать чаепитие с куклами как Мери. Это было круто.

Надеюсь, она останется в Коукворте подольше.

На странице карандашом были нарисованы две девочки: одна с ярко-рыжими волосами в зеленой рубашке и джинсовой юбке и вторая с русыми волосами, заплетенными в косички, и в сером комбинезоне. Они держались за руки.

Конец записи.

Ура! Она осталась в городе! Сегодня Джуди встретила меня аж около школы и предложила погулять, я никогда не была так счастлива. Оказывается, Томас сильно заболел, и мама выхаживает его. Ха, так и надо этому зануде!

Я сводила Джуди к реке, и мы веселились, перепрыгивая с одного края обвалившегося моста на другой, иногда падая в воду. Ловили лягушек в траве (мне попалась мерзкая жаба), купались, соревновались кто глубже нырнет и красивей прыгнет.

Это был прекрасный день!

Конец записи.

Сегодня случайно наткнулись на подростков, тащивших куда-то музыкальные инструменты. У Джуди глаза загорелись, она предложила им помочь, что мы и сделали. А мальчики в благодарность сыграли нам песню и дали подержать в руках гитару.

Возвращаясь вместе с Джуди в свой район, я заметила того странного мальчишку, с которым раньше мелькал Томас. Поняла, что он следит за нами, а если конкретнее — за Джуди. Этому страшиле она нравится? Серьезно??? Прекрасная Джуди и это чудище? Нет, нет! Этому не бывать, я его к ней и на пушечный выстрел не подпущу!

На рисунке изображена рыжая девочка в доспехах и с мечом в руках, отгоняющая от принцессы черного дракона.

Конец записи.

Я тут подумала, а не рассказать ли Джуди о магии? Да, конечно, мама просила молчать, она сказала, что друзья испугаются и перестанут со мной общаться. Но Джуди же не такая как все, да? Возможно, она примет меня, тем более у нее брат тоже владеет магией.

Листок полностью покрыт различными каракулями, словно человек бездумно водил карандашом по бумаге.

Конец записи.

Сегодня я снова иду гулять с Джуди, но пока у меня есть время до встречи нужно попросить маму помочь испечь что-нибудь вкусное.

Мама согласилась, после получасовой истерики и плача, конечно же, но согласилась! Зато ценой трех разбитый чашек, грязной кухни и истерики Петуньи, которая бросила мне в лицо тесто, когда я сказала, что только у нее здесь нет друзей, мне достались аппетитные вафли с разной начинкой.

Джуди, кстати, сладости понравились, так что пикник прошел без проблем.

Конец записи.

Встретили тех крутых парней. Кажется Джуди нравится кто-то из них, вон как глаза засверкали. Ну что у нее за вкусы?! Не могла найти кого-нибудь поприличней? Ни один парень не выйдет за тебя, пока не получит мое благословение! Ты достойна лучшего!!!

Конец записи.

Я решилась. Сегодня я расскажу ей о своих способностях. Надеюсь, она не разозлится на меня. Приготовления практически завершены: сладкое, чтобы отвлечь внимание и дать расслабиться Джуди, а потом все рассказать. Думаю, что мама не будет сильно ругаться, когда узнает, что я выдала нашу тайну.

Конец записи.

Написано неровными скачущими буквами, словно у человека дрожала рука.

Я не хочу вспоминать об этом… Но я должна! Ради Джуди и всего, что она для меня сделала. Как давно я не брала в руки дневник? Не могла себя заставить, дневник нужен, чтобы записывать в него яркие моменты жизни.

Сейчас же вся жизнь буквально посерела, вернее, сначала был насыщенный черный цвет, но со временем он потускнел… Не могу нормально описать это чувство всепоглощающей пустоты, поселившейся в моем сердце.

Джуди была волшебницей. Как и я. Действительно жизнь полна сюрпризов, жаль, что я не набралась храбрости рассказать ей все раньше.

Тогда бы у нас не было никаких секретов друг от друга.

Но уже поздно, как сказали взрослые, Джуди отправили домой сразу после того случая. Я даже не успела с ней попрощаться и сказать спасибо.

Дорогой дневник, знаешь, если бы не она, то я больше никогда бы не смогла написать в тебе новых строчек. Джуди — настоящий герой из тех сказок про принцесс и драконов. Ты знал, что магией можно не только разбивать чашки и стекла? Можно развязать веревки, выбить дверь, отбросить врага… Что я пытаюсь сейчас сказать. Я наконец поняла, почему Джуди такая… такая… идеальная. Она никогда не стоит на месте, как с магией, например. Я же так обрадовалась, что отличаюсь от всех остальных своими способностями и даже не изучила их толком. Нашла повод для гордости и забыла. А она тренировалась, пока я потешалась над своей сестрой, Джуди пыталась сделать что-то со своими способностями и у нее получилось.

Я теперь понимаю, почему этот индюк (Томас) не захотел со мной дружить, несмотря на то, что мы оба волшебники.

На рисунке изображена Джуди в костюме рыцаря, защищающая рыжеволосую принцессу. На некоторые места попала влага, делая их размытыми.

Конец записи.

* * *

Лили стремительно приближалась к дому своего одноклассника, в руке она сжимала письмо. С ноги открыв калитку, девочка направилась на задний двор, где находилась ее цель.

Томас, минутой ранее занимавшийся грядками, приложил все усилия, чтобы его выражение лица оставалось бесстрастным. Борясь с огромным желанием проклясть незваную гостью чем-нибудь мерзким, он методично продолжил пропалывать грядки с морковью, представляя, как потом будет хрустеть вкусными корнеплодами.

Лили же повела себя довольно нетипично: вместо того, чтобы наброситься на Томаса с кучей требований и вопросов, она неуверенно топталась на месте, переминаясь с одной ноги на другую.

— Чего тебе надо? — мальчик не выдержал первым. Отбросив тяпку, он выжидательно уставился на незваную гостью.

— Я… — начала было Лили, резко покрываясь красными пятнами, и неуверенно замолчала. Наконец поборов несвойственную ей стеснительность, девочка выпрямилась и резким движением сунула письмо под нос Томасу, — Отправь это письмо Джуди, я сказала!

Лицо мальчика, минуту назад выражающее вселенскую муку, резко закаменело.

— Прости, что?

— Я сказала: отправь это письмо Джуди, что тут непонятного?! — щеки девочки пылали, она некогда не чувствовала себя так унизительно, — я не знаю где она живет, но это знаешь ты.

Томас встал, поравнявшись с Лили взглядом, сложил руки на груди.

— Почему я должен это делать?

«А ведь и правда», — пронеслось в голове у девочки, — «мы с ним не так близки, ему просто нет смысла мне помогать. О чем я только думала, приходя сюда?!»

— Черт с тобой, — прошипел Томас, резко выхватив конверт из рук девочки, — завтра отправлю, только не рыдай потом, если не получишь ответа!

— Хорошо, — радости Лили не было предела, не прощаясь, она выскочила за калитку и пританцовывая направилась домой.

«А Томас, оказывается, не такой уж и индюк».

— Лили доченька, я думаю, что Томас сам скажет, когда придет письмо, поэтому не стоит ходить к нему каждый день, — миссис Эванс встревожено разглядывала спешно собирающуюся девочку.

— Ну ма-а-ама, — протянула Лили, наматывая на шею ярко-зеленый шарф, — а вдруг он забудет о письме и Джуди решит, что я не хочу с ней общаться и больше никогда не ответит мне?!

Сильнее всего на свете Лили боялась, что их прекрасная дружба не выдержит расстояния и разрушится. И она сделает все от нее зависящее, чтобы этого не произошло.

— Я ушла, пока-пока.

Пройдя по уже ставшим привычному маршруту, девочка оказалась у дома Томаса. Не обнаружив его на месте жительства, Лили стремительно рванула по дорожке, ведущей в лес, надеясь перехватить мальчика, пока он не скроется за деревьями.

Вообще ситуация с этим лесом довольно странная: у входа Томас и его дружок Снейп встречаются, болтают какое-то время и их прекрасно видно, но стоит ребятам зайти в сам лес, и найти их не представляется возможным. Они будто исчезают, становятся невидимыми, порой Лили думает, что без магии здесь не обошлось. Было бы интересно посмотреть, что скрывается за ветками деревьев, но сама она найти ничего не смогла, а мальчики отказываются брать ее с собой.

Вот и сейчас они шли в сторону леса, когда Снейп заметил ее и указал на этот прискорбный факт другу. Их лица скривились так, словно они проглотили целый лимон, но Лили, стоически игнорируя ментальные призывы к самоустранению, неслась напролом, видя цель, но не видя препятствий.

— Тоооооооомаааааас! — наконец она их догнала, — ты точно отправил мое письмо? Когда она напишет в ответ? Ну не молчи же ты!

Лили продолжала закидывать мальчика вопросами, не замечая, как тот виновато отводит глаза, а его друг мерзко ухмыляется.

— Я сделал все от меня зависящее, — мальчик страдальчески вздохнул, — а теперь будь так добра оставить нас в покое сегодня. Сходи поиграй с друзьями или помоги своей маме, в общем, сделай что-нибудь полезное.

Конечно же Лили не оставила их в покое. Теперь, когда переживания по поводу письма немного приутихли, любопытство высунуло свой нос, подогревая желание узнать тайну леса. Но Томас явно догадывался о ее намерениях, поэтому повел их в сторону реки, где ребята просидели до самого вечера.

* * *

Через неделю беспрерывных приставаний к Томасу, Лили наконец-то смогла получить обещанное письмо. Сидя в кресле, она дрожащими пальцами пыталась вскрыть конверт. Аккуратно выведенные буквы расплывались из-за вставших перед глазами слез. Закончив читать, Лили притянула письмо к груди, скатилась на пол и разрыдалась.

* * *

Лили втянулась: девочка знала, что мальчики не допустят ее до своих тайн, но почему то упорно продолжала навязывать им свое общество. Однажды она поняла, что ей просто нравится сидеть в их компании (Северуса, одним взглядом обещавшего ей вечные муки ада, она упорно игнорировала). Они практически не разговаривали: Томас утыкался в свою тетрадку с надписями на непонятном никому кроме него языке, Снейп открывал ботанику и, бубня под нос, выводил какие-то непонятные закорючки. А Лили просто была собой — срывала одуванчики, плела из них венки, ловила бабочек и кузнечиков и даже один раз попробовала вытащить настоящего крота. В общем, занималась повседневной рутиной.

Но было во всем этом что-то особенное, что заставляло вновь и вновь искать встречи с мальчиками. Может быть, дело в тишине? Создавалось ощущение что им не нужно говорить, слова здесь никому не нужны.

Отношения со Снейпом накалялись. Уже прошла зима, Лили написала кучу писем и получила примерно столько же. Девочка упорно продолжала срывать планы Томаса, следуя за ним по пятам. Северус же, заметив ее попытки сблизиться, перешел к оскорблениям, на которые Лили отвечала с таким же рвением.

Со Снейпом они не поладили сразу, сначала Лили презирала мальчика за его слежку за Джуди, затем, познакомившись поближе — за отвратительный характер. Ссоры с каждым днем становились все серьезней и серьезней: дети перешли на личности, Лили успела припомнить своему оппоненту и его жалкое происхождение и низкий доход его родителей. Северус в долгу не оставался, мастерски проезжаясь по ее внешности, затрагивая болезненную тему веснушек, и взаимоотношений с сестрой. Томас на их перепалки реагировал вяло, лишь показал большой палец и спросил дату свадьбы.

Последней каплей для Лили стало поливание ее лучшей подруги грязью. От одного упоминания Джуди в негативном ключе, девочка хотела разорвать Северуса на куски. Как этот страшила смеет вякать что-то о милой Джуди?!

Она решила наглядно показать неправоту Снейпа… впечатав его в дерево? Она определенно не хотела этого. Однако обдумать ситуацию ей не позволили. Неожиданно тело Лили оторвалось от земли и сделало поворот на сто восемьдесят градусов. Затем ее резко потянуло к земле, провоцируя болезненное падение.

Так девочка узнала, что Снейп тоже волшебник и их ссоры ненадолго притихли.

А потом он ее отравил.

* * *

В тот день вместо того, чтобы начать новую перепалку, Северус мужественно стерпел оскорбления и сидел тихо, забившись в свой угол. Это не могло не насторожить Лили, все время она ожидала подвоха, который мог последовать в самый неожиданный момент.

Они уже начали расходиться, Томас ушел далеко вперед, и Лили решила последовать его примеру, когда ее внезапно развернули, и к губам прижались чужие. Девочка в оцепенении смотрела в холодные глаза напротив, не понимая, что происходит. Затем Северус отстранился, вытер рот рукавом и, гадко усмехнувшись, сказал:

— Удачи.

А через мгновение Лили почувствовала сильное головокружение и как из рта потекла струйка крови. Затем она потеряла сознание.

Очнулась она в чужой комнате с компрессом на лбу. В паре футов от нее сидел черноволосый ублюдок, потирая заплывшую часть лица. Лили радостно отметила, что у кого-то скоро будет огромный синячище и от всего сердца пожелала, чтобы он заживал как можно дольше.

Как оказалось, Снейп решил травануть ее насмерть, яд был очень действенный. Но что-то пошло не так и внезапно вернувшийся Томас надавал другу по морде, заставив исправлять результаты своих трудов. Лили не стала ругаться и требовать от мальчишек отправиться в полицию. Она с удовольствием пялилась на непритягательное лицо врага, параллельно позволяя Томасу о ней заботиться, пока не пришли ее родители — им сказали, что она просто зашла в гости к Томасу- и не забрали домой.

О нет, она определенно не забудет этого и однажды жестоко отомстит.

В огромном зале, битком набитом детьми разных возрастов, происходило то, чего так долго ждали дети чистокровных волшебников, с пеленок впитывая рассказы родителей о знаменитой школе магии, и маглорожденные, до сих пор сомневающиеся в реальности происходящего. Распределение — это именно то, о чем мечтают все волшебники, независимо от чистоты крови.

Макгонагалл, держа в одной руке знаменитую распределяющую шляпу, а в другой — список первокурсников, зачитывала фамилии из списка. Большая часть детей уже распределилась на факультеты и вот, наконец, звучит моя фамилия:

— Томас Тейлор!

Подхожу и усаживаюсь на старинный табурет, и в ту же минуту шляпа перекрывает вид на большой зал.

— Ну? — мысленно протянул артефакт, — на какой факультет собираемся?

Я ошалело моргнул.

— А что, так можно было?!— руки тряслись от перевозбуждения: все же от этой штуки будет зависеть мое окружение и жизненные условия,— Что-то вроде: «Уважаемая шляпа, я бы хотел к воронам, не соизволите ли вы отправить меня в Когтевран?»

— Ну я просто для галочки спросила, — усмехнулось это… творение основателей, — а теперь, мальчик, я буду задавать вопросы, тебе не нужно на них отвечать, просто внимательно слушай, — шляпа сделала небольшую паузу, — Ты видишь, как грабят девушку, твои действия? Что ты сделаешь, если найдешь кошелек с деньгами? Крутые ребята позвали тебя на вечеринку, пойдешь?.. Хм, даже так? Интересно…

Шляпа все продолжала задавать новые вопросы, от которых уже пухла голова, затем она резко остановилась, чтобы вынести свой вердикт:

— На Пуффендуй даже не просись! Учитывая твой характер социофоба, можно смело сказать, что ты в скором времени сорвешься от волн дружбы, излучаемых барсуками, и просто перебьешь их, — артефакт поерзал на моей голове, устраиваясь поудобнее, — Тебе бы с таким типом мышления больше всего подошел бы Слизерин, но ты сам не горишь желанием там оказаться. Гриффиндор выбывает по той же причине, что и барсуки — слишком активные и назойливые. Остается Когтевран. Устраивает?

— Стоп-стоп-стоп, — я мысленно замахал руками, желая остановить шляпу, выливающую на меня свои размышления, — ты лазила в моей голове? Как ты определила, какой факультет мне больше подойдет?

— Когтевран, определенно, — пробухтел артефакт, — обычно дети сами знают, чего хотят и некоторые черты характера доминируют над другими. Я не смогла сразу понять, какой ты человек, поэтому задавала тебе вопросы и считывала твои размышления. Хочешь поделюсь выводами?

— Было бы неплохо, — артефакт-психолог? Это что-то новенькое.

— Тогда слушай: дурости в тебе немало, ты склонен оценивать людей при первой встрече, и на основе произведенного впечатления вешаешь тот или иной ярлык. Однако можешь признать, что сделал неправильные выводы о тех или иных людях. Очень инфантилен, не любишь шумные компании. Ты считаешь себя априори правым во всем и начинаешь ненавидеть мир, когда он не соответствует твоему мировоззрению. Ты с трудом признаешь свои ошибки, но еще трудней для тебя — наступить на горло своей гордости и извиниться перед кем-то.

— Ты словно какого-то морального урода описала, — не очень приятно, когда о тебе так говорят.

— Дорогуша, это всего лишь ты. А теперь иди к своим воронятам, — шляпа замолчала и уже вслух воскликнула, — Когтевран!

Сняв пыльный артефакт, я встал с табурета и направился к теперь своему столу. Галстук сменил свой цвет на синий, а на мантии появилась эмблема моего факультета. Присев с краю, я в ожидании уставился на пустые тарелки в надежде, что остальные детишки быстро распределятся и нас, наконец, соизволят покормить.

Видимо там наверху меня кто-то да и услышал, иначе как объяснить курочку, материализовавшуюся спустя несколько секунд после моих мысленных причитаний? Не обращая внимание на однокурсников (хотя стоило хотя бы узнать с кем предстоит контактировать на протяжении всего обучения), я пододвинул птичку поближе к себе и начал ее поглощать, попутно размышляя. Интеграция в магический мир прошла не очень хорошо, но и не очень плохо: Эванс вызвали к шляпе одной из первых, и она ожидаемо отправилась к ало-золотым, а вот Сев меня удивил, последовав за своей канонной версией.

Я тогда едва сдержался, чтобы не завопить: «Не, ну как так-то?!». Очень неприятно осознавать, что все твои попытки достучаться до разума оказались провальными.

Сейчас в голову приходят только две причины, почему Северус отправился в Слизерин: первая, он стопроцентный слизень и у шляпы просто не было вариантов, что маловероятно, так как Сев порой ведет себя точь-в-точь как всем известная заучка Грейнджер. И вторая — Северус сам попросился на факультет змей, и тут мне остается гадать, в чем причины его поступка.

А ведь все так прекрасно начиналось...

* * *

Коридоры школы чародейства и волшебства Хогвартс выглядели довольно непривычно без снующих то там, то здесь учеников. Пожилой мужчина, даже можно сказать старик, одетый в причудливую мантию, шагал в одном известном ему направлении. Эхо его шагов распространялось по всему замку. Дойдя до неприметной дверцы, он отворил ее и прошел внутрь.

Его взгляд зацепился за сидящую за массивным дубовым столом женщину в остроконечной шляпе. На лицо мужчины наползла улыбка, он сунул конфету в рот и тут же скривился.

— Со вкусом драконьего навоза, почему мне так не везет?

— Добрый день, Альбус, — поздоровалась женщина, не отрывая взгляда от каких-то бумаг. Рядом скакало самопишущее перо, зелеными чернилами подписывающее очередное письмо.

— И тебе того же, Минерва, — Дамблдор устало вздохнул, бросив взгляд на огромные стопки писем, парящих по комнате. Он аккуратно, старясь ничего не задеть, зашагал в сторону стола, — скажи, девочка моя, — он взмахом руки подозвал к себе одно из писем и показательно повернул его так, чтобы собеседница могла прочесть надписи, — разве письма не должны были быть отправлены детям на их дни рождения? Это одна из традиций нашего мира и многие чистокровные не очень довольны, что мы решили ими пренебречь.

Женщина наконец оторвалась от бумаг, устало потерев переносицу, она уставилась на директора.

— Вы же понимаете, — она страдальчески вздохнула, — у меня не так много свободного времени между уроками и проверкой эссе студентов, чтобы заниматься еще и письмами.

— Верно, но ты могла хотя бы отправить письма чистокровным, — осторожно начал директор, — их не нужно сопровождать лично, чтобы знакомить с нашим миром.

— Что вы такое говорите! По-вашему они должны получить свои письма раньше маглорожденных??? Нет уж! Пусть все получат письма в течение этого месяца.

— Ладно-ладно, — Дамблдор поднял руки в примирительном жесте. Порой его бывшая ученица бывает слишком упряма, когда дело доходит до чистокровных, — все же тебе видней, что и как делать. Это же твоя обязанность, но все же, дорогая, ты сильно себя загружаешь, может наймешь себе помощницу?

— Ах, так вот оно что, — директор осекся, понимая, какую ошибку он допустил, но исправляться уже было поздно, — директор, вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями? Что я некомпетентна в качестве вашего заместителя? Может быть, я еще и плохой декан?! И учитель из меня бездарный! Хватит ходить вокруг да около, так и скажите: «Пиши по собственному и прощай!».

— Минерва, ты же знаешь, что я далеко не это имел ввиду, — Дамблдор осторожно приблизился к декану Гриффиндора, положил руку на плечо, заставляя посмотреть на себя, — ты самый ценный сотрудник, ты очень много делаешь для этой школы, и я боюсь, что ты устанешь, перегоришь.

— Альбус, все в порядке, правда, — Макгонагалл, смущенная такой заботой, отвела взгляд, — мне просто нужно больше времени.

В комнате воцарилось неловкое молчание.

— Кстати, — Минерва отмерла первой, — если ты так беспокоишься обо мне, то не желаешь ли немного помочь? Нужно отнести эти письма маглорожденным.

Женщина покопалась в ящике стола и вынула два письма. Сложив их на стол, она выжидающе посмотрела на директора. Тот с интересом разглядывал строчки, написанные зелеными чернилами.

— Почему именно эти два письма? Ты же сама говорила, что все распланировала, — Дамблдор не упустил возможность поддеть свою помощницу, — или же с ними какие-то «особые» проблемы?

Этот термин появился относительно недавно, когда один из профессоров при попытке вручить маглорожденному письмо был едва не убит родителями-маглами. После произошедшего подобные происшествия стали называть «особыми», когда учителям угрожала опасность от немагов. На такие случаи теперь выезжают с поддержкой в виде пары авроров.

— Нет-нет, ничего такого, — Макгонагалл поспешила успокоить собеседника, — просто с этими письмами возникли небольшие проблемы. Альбус, вы же знаете, как работает вся эта система?

— Конечно, сколько раз сам в молодости таскал эти письма, — мужчина прикрыл глаза, вспоминая дни, когда только-только вступил на должность профессора трансфигурации, — артефакт, созданный еще основателями, фиксирует магический выброс в маггловском мире, мы отправляем эту информацию в министерство, которое подключает к этому делу авроров. Они устанавливают причину и источник магического всплеска, узнают адрес юного волшебника или волшебницы и отправляют его нам.

— Вы абсолютно правы. Так вот, недавно профессор Спраут отправилась в Лондон, чтобы забрать Лили Эванс, — женщина кивнула в сторону писем, — которой там, к сожалению, не оказалось, пришлось делать запрос в министерство и выяснилось, что девочка уже давно проживает в другом городе.

— А так как графики учителей ты уже распланировала, ни у кого не было возможности сходить к девочке? — закончил мысль Дамблдор, на что получил вымученный кивок от собеседницы, — боюсь, такие казусы будут происходить каждый год, этого не избежать. А со вторым ребенком какие проблемы возникли?

— На первый взгляд, ничего необычного, — Макгонагалл подобралась и стала отдаленно напоминать кошку, готовую в любой момент броситься в атаку, — всего лишь то, что магический выброс засекли относительно недавно, месяц назад.

Директор наколдовал себе стул, сев в него, он внимательно слушал свою собеседницу.

— И ты думаешь, что…

— Я ничего не думаю, — его резко перебили, — просто довольно необычно, что магический выброс происходит так поздно.

— Спасибо, Минерва, думаю, не стоит заставлять детей ждать, — Дамблдор схватил письма и развернулся в сторону двери, — пока-пока.

Альбус шагал в свой кабинет, попутно обдумывая последние слова Минервы, которые можно перевести так:

«Альбус, это очень странно, что письмо пришло так поздно, приглядись повнимательнее. Возможно, мальчик уже давно учится магии, что невозможно без помощи извне, я не хочу через пару лет узнать, что у нас в школе учится практикующий некромант или юный темный маг».

* * *

Портключ сработал отлично, и Дамблдор оказался в плохо освещаемом переулке. Выйдя на главную улицу, мило улыбаясь прохожим, он поспрашивал их о нужном доме. Наконец, получив нужную информацию, директор отправился к первому дому из списка.

Уже на подходе к аккуратному магловскому домику старец усмехнулся, глядя на розы, оплетающие весь участок. Учитывая, что эти цветы крайне требовательны к температуре и почве, можно смело сказать — без магии тут не обошлось. С такими мыслями Дамблдор постучал в дверь.

Ему открыла милая женщина, несмотря на то, что он был незваным гостем, его все равно впустили и пригласили на чашечку чая. Дамблдор уже хотел сказать о цели своего визита и потянулся к палочке, но не успел он даже рта открыть, как ему всунули новую чашку, отвлекая разговорами о погоде. Сам директор не смог понять, когда сам увлекся разговором, напрочь позабыв о своих обязанностях. Возможно, он бы просидел так до самого вечера, но к счастью чайную идиллию прервал маленький рыжий ураган.

— Здрасьте, сэр, а вы кто?

— бесцеремонно начало это чудо.

— Лили! — женщина, которая всего несколько секунд назад мило общалась с директором, в одно мгновенье превратилась в злобную мегеру и принялась отчитывать дочь. Девочка, впрочем, в долгу не оставалась, резко отвечая своей матери.

Дамблдор понял, что если и дальше будет молча сидеть и наблюдать, то никогда отсюда не уйдет, а потому он собрал всю свою мужественность в кулак и принялся усмирять враждующих женщин. Эти люди отняли по меньшей мере двадцать лет его жизни, таким вымотанным старик не чувствовал себя давно еще со времен вражды с Гриндевальдом. Объяснив ребенку, что он маг, а женщине, что ее чадо должно уехать на обучение в закрытый пансионат, к которому немаги не имеют доступа и даже не могут связаться со своими детьми до окончания учебного года и договорившись вернуться за девочкой, чтобы купить все необходимое для школы, Дамблдор спешно покинул этот гостеприимный дом и отправился ко второму подопечному.

Вспомнив предупреждение декана Гриффиндора, директор на пути к дому внимательно изучил письмо, которое предстояло доставить, сам дом, кидая на подозрительные объекты распознающие заклинания. Собравшись с духом, Дамблдор постучал в дверь.

По ту сторону двери некоторое время доносилось непонятное шуршание, наконец, она немного приоткрылась, явив директору растрепанную темно-русую макушку и взгляд синих глаз, который вперился в незваного гостя.

— Привет, Томас, верно? — мальчик не стремился впустить незнакомца в дом, поэтому Дамблдор решил сделать первый шаг, — твои родители дома? Мне нужно переговорить с ними и с тобой на очень важную тему.

Дамблдор мысленно похвалил себя за то, что решил не испытывать Статут Секретности и психику маглов и вместо таких привычных ярких мантий оделся в маггловский костюм, а бороду укоротил, благо есть такая прекрасная вещь как трансфигурация. В противном случае ему бы даже не открыли дверь.

— Позвольте спросить, — начал ребенок, а его взгляд сделался цепким, словно он раздумывал: перегрызть глотку чужаку или же позволить тому сказать последнее слово. У Дамблдора пробежали мурашки на спине: мальчик невольно напомнил ему одного приютского мальчика, точно также смотревшего на него несколько лет назад, — какое такое важное дело привело столь уважаемого человека в наш дом?

Директор конечно предполагал, что будет непросто, но не до такой же степени. Ему приходится говорить через дверь. Такого еще никогда не случалось за все годы его практики, а ее, поверьте, было немало. Как же повезло, что дом стоит на отшибе и его позора никто не видит. Пора с этим заканчивать.

Плавным движением руки маг достал письмо и протянул его мальчику. Тот в свою очередь прищурился, вчитываясь в зеленые строчки, никак не выдавая своего интереса. Дамблдор внимательно вглядывался в молодое лицо напротив, пытаясь разглядеть хоть какие-то эмоции кроме недоумения. Напрасно. Закончив, мальчик даже не протянул руки к письму и не попытался его открыть, только уставился на директора с немым вопросом в глазах.

— Твои родители скоро придут? — Дамблдор понял, что это бесполезно и он может простоят тут до самой ночи, если он ничего не сделает, — мне нужно поговорить с тобой и кем-нибудь из твоих родителей насчет этого письма.

— Мама ушла в магазин и вернется в любую минуту, — после недолгого молчания ответил мальчик.

— Прекрасно! В таком случае не мог бы ты впустить меня, чтобы мы подождали прихода твоей мамы? — это была последняя отчаянная попытка, либо его пустят, либо он, как полный дурак, будет вынужден стоять за дверью.

Дамблдор уже успел погрузиться в самые мрачные мысли, когда совершилось чудо: дверь открылась, а мальчик освободил проход, давая ему войти. Если бы не возраст, директор бы станцевал танец победителя.

Мальчик провел его на кухню и предложил сесть, сам он сел напротив старого мага, сложив руки на груди и закинув ногу на ногу. Дамблдор снова испытал ни с чем несравнимое чувство дежавю, на краю сознания проскочила мысль: не в гости к Тому случайно он наведался, однако эта мысль потонула под тонной логических доводов и фактов, которые все указывали на абсурдность этого суждения. Но от этого легче не становилось: ребенок продолжал сверлить его взглядом слишком пронзительных голубых глаз.

Эта поза, эти движения, когда мальчик плавно перекидывает одну ногу на другую, все это до боли напоминает директору одного слизеринца.

Вот мальчик нехотя, чисто из вежливости (где она была раньше?) предложил ему чай и Дамблдор, несмотря на то что буквально недавно выпил несколько чашек, соглашается.

Томас буквально меняется на глазах, переставая так сильно напоминать Риддла. Он старательно кипятит воду на плите, аккуратно заваривает чай и, когда он готов, сосредоточенно хмуря брови, разливает по чашкам. Том бы никогда так не сделал, он бы криво усмехнулся и пока Дамблдор не видит, плюнул бы ему в чашку.

Директор, пользуясь тем, что мальчик отвлекся, кинул в него парочку заклинаний, которые должны указать на наличие артефактов на ребенке. Ничего.

«Может быть, Минерва зря паниковала?»

Определенно, мальчик не контактировал с магами до этого. Ни один учитель в здравом уме не пожадничает обеспечить своего ученика хотя бы парочкой простеньких амулетов. Значит, либо никаких артефактов на Томасе действительно нет, либо они есть, но входят в перечень Редких. Последнее предположение было маловероятным, так как артефакты подобного типа позволить себе могли немногие, а уж отдавать подобные вещи ученику и подавно. Все известные Дамблдору люди, способные на это, давно и прочно имели наследников и распыляться еще на кого-либо не собирались.

Дамблдор думал, что хуже ребенка, напоминающего его бывшего ученика, ничего не может быть.

Каким наивным глупцом он был.

Настоящий ужас начался с приходом матери Томаса. Сначала Дамблдор посчитал девушку, напряженно застывшую в дверях, старшей сестрой мальчика. Слишком уж она… кхм, была молода. Однако сомнения развеял сам Томас, поздоровавшись с матерью.

Директор натянул самую добродушную улыбку, имеющуюся у него в арсенале, и уже собирался прояснить причину своего нахождения здесь, как взгляд холодных глаз заставил его замереть и подавиться заготовленной речью.

Этот взгляд отличался от настороженного взгляда Томаса, в нем не было опаски, зато было кое-что пострашнее. Женщина анализировала его, аккуратно, словно опасный хищник, она вошла в дом и встала так, чтобы ребенок оказался у нее за спиной, а сама женщина могла в любой момент либо схватить нож и вонзить в горло Дамблдору, либо схватить Томаса и стремительно убежать через еще открытую дверь.

Определенно, такое поведение не могло не насторожить директора.

Целый час был потрачен только на то, чтобы успокоить женщину и убедить ее в том, что старик пришел сюда с благими намерениями. Еще примерно столько же потребовалось, чтобы заставить Томаса открыть письмо и рассказать о его дальнейшей судьбе.

Когда Дамблдор затронул эту тему, он внимательно наблюдал за ребенком в надежде уловить его эмоции, но мальчик все также оставался бесстрастным и к новости о его исключительности, и к тому, что придется уехать практически на год в закрытую школу, и что где-то прячется целый магический мир. Выглядело все так, будто Томас уже знал все это изначально, директор бы так и подумал, если бы на протяжении всего рассказа мальчик то и дело не хмурился, и весь его мыслительный процесс становился заметен наметанным глазом Дамблдора.

И если сам ребенок воспринял изменения в своей жизни довольно философски, то его мать не была готова принять их так просто и намеревалась четко понять, какое будущее уготовлено ее ребенку. Дальнейшее больше походило на допрос, нежели на конструктивный диалог. Женщина выпытывала у Дамблдора все мелочи жизни магов, а когда она узнала, что ее сына могут гнобить или пытаться подмять под себя чистокровные маги, то наотрез отказалась отдавать своего ребенка в этот «рассадник нацизма». Еще целый час ушел у Дамлдора на то, чтобы уверить женщину в том, что ее сыну ничего не угрожает.

Из дома Тейлоров морально истощенный и полностью выжатый Дамблдор вышел, когда уже начало темнеть. Этот день был определенно очень долгим для директора школы чародейства и волшебства Хогвартс.

* * *

Не скажу, что поход на Косую Аллею был столь ужасен, однако положительных эмоций он тоже не принес. Ну как поход по магазинам, да еще и в час пик может кому-то понравиться? Сколько же народу там было словно все получили письма за день до начала обучения. Вся улица была похожа на потревоженный улей, как только не приходилось вертеться чтобы пройти через этот людской поток, про бесконечные очереди я, пожалуй, промолчу.

Радости не доставляла и Лили, повисшая у меня на плече и комментирующая все, что попадает в ее поле зрения.

Я бы лучше с Северусом пошел. Но увы, сам Северус даже не собирался посещать главную улочку магического Лондона, а причина довольна простая. У него нет денег. Учебники, как и мантии он возьмет у Эйлин, а за волшебной палочкой его поведут в день отправления в школу, чтобы не было соблазна колдовать. Миссис Снейп меня пугает все больше, с каждым новым днем и я все яснее вижу у нее замашки родительницы-тиранши, стремящейся изолировать свое чадо от «дурного влияния» и иметь полный контроль над его жизнью.

Покупка палочки тоже как-то прошла стороной, моральных сил хватило, чтобы только порадоваться, что колдовать теперь будет проще. А потом я вспомнил о чарах надзора и приуныл. Беспалочковая магия, мы с тобой еще долго не расстанемся.

Пророчество о владельце палочки я проигнорировал, а вот Лили слушала, развесив уши. Мне кажется это довольно глупым, человек меняется постоянно, его характер претерпевает изменения на протяжении всей жизни, и сочетание серцевины и древесины не может определить судьбу человека, хотя выглядит все в точности наоборот.

Единственным относительно хорошим событием стал выход на «голосовую связь» с Темным Лордом. Как все начиналось: Дамблдор, добрая душа, дал нам поглазеть на книжки, и мы умчались в сторону книжных полок. Чисто ради интереса взял книжку про руны, ту самую к которой меня не подпускает Реддл, и понял, что ничего не понял. Мда, Реддл как всегда, когда дело касается моего магического образования, оказывается прав, даже обидно как-то.

Внезапно мои размышления были прерваны голосом, возникшим у меня в голове. Я был настолько шокирован, что едва не выронил тяжелую книгу. Убрав ее от греха подальше, я попытался настроится на «телепатический канал».

«Профессор Реддл?»

«Да, Томас, это я.»

«Охренеть просто! Как вы это сделали?!»

«Ты сейчас на магической улице, да? Подумай просто, сколько магии скапливается в этом месте каждый день», — Темный Лорд пропустил мои ругательства мимо ушей, сконцентрировавшись на объяснении.

«Да, конечно, как я мог забыть, так, надо перестать трястись, а то Дамблдор уже косо поглядывает на меня, надумает еще что».

«Дамблдор?» — интонация Реддла поменялась, — «тебя сопровождает сам директор Хогвартса? С чего такая честь?»

«Так я не один такой удостоенный, со мной еще другая девочка, мы в одном городе живем».

«Ладно, ночью все обсудим, а сейчас старайся не выдать себя, Дамблдор — сильный волшебник».

«Хорошо», — на этом наш разговор закончился.

* * *

В реальности же пир подошел к концу и старосты факультетов готовились отвести первокурсников в их новое место жительства. Совсем скоро мне предстоит узнать реалии жизни в школе магии как в межличностном, так и бытовом плане.

— Добро пожаловать в рассадник нацистов, Томми, — мне определенно нравится эта фраза, надо почаще слушать Дженнифер и записывать ее фразочки.

Наконец, этот день настал! Как же я долго ждал возможности поделиться своим особо важным мнением касаемо Хогвартса. Прошел месяц с момента прибытия в закрытую школу для магов, я успел познакомиться со здешним бытом, образованием, студентами и самим замком; Реддл временно прекратил мое обучение и дал отмашку до Рождества (чует моя пятая точка, что сделал он это неспроста), чем невольно поспособствовал моему изучению школы.

Где там моя тетрадочка? Врываясь в комнату, роюсь в сундуке, попутно выкидывая из него всякий хлам.

— Вот она, моя родимая!

Плюхнувшись на кровать и закрывшись от всех плотным куском ткани, устраиваюсь поудобнее и открываю тетрадь. Задумчиво кусаю губы и чиркаю на пробу пару строчек.

— Ну-с приступим.

Пожалуй, начну с быта юных волшебников в башне воронов: никаких отдельных комнат, к моему сожалению (и даже негодованию), нас расселили по четыре человека. Однако даже в такой ситуации Когтевран остается факультетом одиночек, чтящих одиночество и личное пространство. Нет возможности расселить студентов по одному? Не беда, нам поможет смекалка. И кровати.

На входе в каждую комнату мы попадаем в маленький коридорчик, который эти самые кровати и образуют. Они, кстати, просто бесподобны: в специальный шкаф у изголовья кровати с чарами расширения можно сразу скинуть сундук, на небольшой выдвижной столик помещается пара книжек, а огромные шторы позволяют не видеть других и даже не слышать.

Теперь про саму башню: светлая, просторная гостиная, огромный камин и места для отдыха, расположенные на достаточном расстоянии друг от друга. Имеется несколько стендов с различной информацией. Один из них полностью посвящен первокурсникам, что неплохо так упростило первые дни проживания. Там было все: имена профессоров, перечень предметов, карты, показывающие путь к нужному кабинету. А еще мне очень понравилась готовая схема перемещений по замку на весь день. Расписание не меняется годами и ушлые ребятки просекли это и составили для следующего поколения маршрут хождения по кабинетам, как от одного дойти до другого, а потом пойти в Большой Зал. Заморочились ребятки.

Теперь к минусам: общая душевая — многие просто не успевают помыться утром, а те, кто постарше, просто пользуются очищающими. И, конечно же, самое ужасное: в башне просто нет места, где можно делать домашку. Те прикроватные столики, как выяснил я на своём горьком опыте, опрокинув чернильницу прямо на кровать, предназначены исключительно для чтения. Простыню пришлось отстирывать самому, как впрочем и другую одежду, благо не руками: в Хогвартсе есть магический аналог стиральных машин, хотя и выглядит весь процесс довольно странно.

В подземелье есть огромная комната, даже целый зал. Большую часть помещения занимает огромный бассейн. Вот здесь и стирают вещи все факультеты, исключая один в практически полном составе (не будем тыкать пальцем), члены которого предпочитают отправлять свои вещи на стирку домой.

Что касается качества образования, то тут претензий у меня ровно столько же, сколько у любого рядового школьника. Процесс обучения ничем не отличается от маггловской школы: нам дают время зазубрить, и мы часть лекций просто без объяснений заучиваем умные словечки. Разве что практики побольше, хотя куда уж магу без нее. За все время учебы мной не было замечено лишних телодвижений от профессоров: отстающим не помогают, не проводят каких-либо дополнительных занятий, исключением является Слагхорн со своим клубом слизней.

Основной проблемой в учебе является домашняя работа. Ох уж эти переписывания параграфов из учебника, которые могут быть на десять страниц. Чистокровные мажоры просто сразу купили самопищущее перо и живут себе ни в чем не отказывая, пока я борюсь с отсыханием руки.

О самом замке многого сказать не могу. Какого современного человека удивишь разговаривающими картинами и движущимися лестницами? Пожалуй, стоит отметить только слишком большое количество пустых классов, некоторые двери открыты нараспашку, а у некоторых даже ручка не поворачивается. Когда гуляешь по таким пустым коридорам, складывается впечатление, что основатели рассчитывали на большее количество предметов, которые будут преподавать в школе, и замок строили исходя из этих предположений. Узнать бы, на что они рассчитывали, жаль, что никто не расскажет их замысел.

Так, а теперь немного о моем окружении, начну с самого факультета воронов: нет никакой четкой иерархии по какому-либо признаку. Да, конечно и наш факультет не обошла проблема с дискриминацией по чистоте крови, но тут она скорее является исключением из правила. Единственное, на старших курсах есть группки высокомерных чистокровных зазнаек, которые между собой не контактируют из-за разницы в возрасте и держатся особняком от «нечистых». Воздух не портят и на этом спасибо, иногда я вообще забываю, что эти ребятки существуют, настолько они тихие.

Неоспоримый авторитет на факультете имеют шести- и семикурсники. Именно они решают, кто и где сидит в Большом Зале, в гостиной есть несколько мест, на которые нельзя садиться — они принадлежат тоже им. К старшекурсникам можно подойти с любым вопросом и любой просьбой, можно даже попросить сделать за тебя домашку, однако за помощью можно подходить ограниченное количество раз: три раза в неделю.

Скажу несколько слов о моих соседях и всем первом курсе воронов. В комнате, включая меня, живут трое (я никак не могу запомнить их имен), все они полукровки, ранее проживавшие в магической части Лондона и от того незнакомые с миром магглов. Понятно, что общих тем для разговоров у нас нет (и хорошо). И получается: я ничего не знаю о них, они ничего не знают обо мне, идиллия. Весь первый курс Когтеврана насчитывает от силы пятнадцать человек, мальчиков больше чем девочек. Не знаю, год какой-то волшебный или еще чего, но подавляющее большинство поступивших — полукровки, два маглорожденных, я и какая-то девочка, и один чистокровный пацан.

Теперь возьмем шире и посмотрим на другие факультеты, а точнее, их отношение к нам.

Начну с самого плохого, Распределяющая шляпа, храни тебя господь, спасибо, что не отправила меня к барсукам, но даже так, они меня и тут достали. Какой идиот додумался ставить смежные уроки воронам и хаффам?! Они идут несколько часов подряд, без перерыва! Нет, детишки не делают ничего плохого, не шумят, не бесятся… Но все равно умудряются довести до белого каления! Это их дружелюбие (скорей навязчивость) так и прет из всех щелей, аж глаза слезятся от волн света и позитива, которые испускают эти ребята.

Да, в крепкой дружбе нет ничего плохого, ну так и дружите… МЕЖДУ СОБОЙ!!! Не надо «случайно» ронять всякую дрянь в теплице так, чтобы она подкатывалась ко мне, а когда я подниму ее, не надо пытаться завести со мной разговор, начинающийся обсуждением домашки и резко переходящий на мои вкусы и предпочтения. Просто не надо! Не надо пытаться помочь мне с заклинанием на трансфигурации, плести чары, копать грядки (это я и без вас хорошо делаю). Просто замолчите и исчезните с глаз моих.

Продолжим сей список гиперактивными грифами, ведь с ними каждый урок превращается в представление. У всех же в классе был пацан или группа пацанов, которые творили всякую дичь? Теперь представьте, что таких целый класс. Вот собственно и все, что можно про них сказать. Целая куча неадекватов. Стало скучно учиться и играть в плюй камни? Ищете приключений на свою пятую точку? Не беда, следуйте за гриффиндорцами и приключения сами найдут вас, даже когда вы этого не хотите.

Ну, а теперь мое любимое. Слизерин. О сколько эмоций вызывает это слово, от лютой ненависти и страха, до уважения и восхищения. Ну тут у нас ничего не изменилось. Все по канону, куча чистокровных утырков, считающих, что длина родословной — самое главное в жизни. Большинство из них даже не заговорит с тобой, если у тебя в родственниках отметился маггл или сквиб. Но, знаете, на самом деле это, как ни странно, одна из положительных черт слизеринцев.

Закончим со всем этим, отметив несколько выделяющихся личностей.

И начнем с небезызвестных мародеров (ну как не поболтать про папку Гаррички?): Джеймс Поттер или тот-самый-человек-который-помрет-еще-до-начала-канона...

Наше знакомство случилось еще в поезде, когда мы с Севом переодевались в купе, а Лили снаружи подпирала дверь. Этот ребенок подметил рыжую и игнорируя все правила приличия ввалился с ней в купе, надеясь привлечь внимание девочки. А та не придумала ничего лучше, чем на глазах ревнивого будущего женишка броситься мне на шею с объятиями. Думаю, не стоит говорить, что знакомство не задалось?

Потом на первом совместном уроке с грифами Поттер смотрел на меня так, словно победил в смертельном поединке. «Эванс попала на один факультет со мной, ты в пролете дружище», — вот что говорил его взгляд.

Ха, наивный.

Бедный мальчик даже не представляет, что вместо шоколадной конфетки он получил кое-что похуже. Не все коричневое является шоколадом.

«Я еще посмотрю, как она тебя в браке пилить будет, Поттер».

Хотя может Северус ее в этой реальности заберет себе. Всякое возможно, вон как искры летали между ними. В каноне такого не было, там у рыжей был личный слуга и мальчик на побегушках, которого она даже в качестве любовного интереса не рассматривала.

Но вернемся к Поттеру. Не знаю, что там Лилька ему наговорила, знаю только одно: отношение пацана ко мне поменялось со скоростью электропоезда. Сначала были странные взгляды, и эмоция, которую я так и не расшифровал, потом пошли переглядки с друзьями. Было весело наблюдать, как меняются эмоции на их лицах.

Вот Поттер кивает в мою сторону, как бы говоря своим дружкам «вот этот», те поворачиваются, а когда видят меня, их глаза становятся похожими на блюдца. Детки в недоумении поворачиваются к Поттеру, и по их лицам явно читается вопрос: «Серьезно?!».

Ну вот переглядки закончились, и в меня полетели бумажки с кучей вопросов: нравится ли мне квиддич, за какую команду я болею, есть ли у меня метла и тому подобное. Я порой поражаюсь своему терпению и молюсь за здоровье того, кто поставил нам так мало совместных занятий с Гриффиндором. Святой человек, вот бы он еще и барсуков куда-нибудь скинул, цены бы ему не было.

Как мне кажется, Лили сказала что-то, из-за чего Поттер перестал считать меня за соперника за руку рыжей (Хоть в чем-то от этой бестии есть польза, не придется становиться объектом «шуточек» мародеров). Он стал воспринимать меня кем-то вроде отца или старшего брата, то есть человека, у которого в будущем придется выпрашивать благословение на свадьбу, вот он и пытается активно сдружиться.

«Лили, что же ты такое ему наплела?!»

Касаемо остальной компашки золотого мальчика ничего сказать не могу. Сириус повсюду тенью таскается за Джеймсом и как-то теряется на его фоне, несмотря на всю свою крикливость и красоту. Ремус… Человек-невидимка. Вот правда, я не мог его найти, пока не увидел в компании Поттера. Не знал бы, даже не догадался, что он оборотень. Крыса тоже на крысу особо не похожа, обычный ребенок в потертой мантии, таких очень много.

Ну, а теперь немного о вездесущей Лили. Этот ребенок, когда нас распределили на разные факультеты, недолго унывал, ведь что ей какие-то факультеты, они не помеха настоящей дружбе. Мне иногда кажется, что Лили прокачала навык сталкера, она встречает меня в коридорах, там, где наши пути совпадают. Врывается в толпу воронов и вытаскивает меня оттуда, чтобы мило поболтать, пока наши пути либо не разойдутся, либо мы не дойдем до кабинета.

Она словно выучила время, в которое я прохожу в тех или иных местах, надо попробовать сменить маршруты.

Обычно разговаривает только Лили, причем обо всем сразу и одновременно с этим ни о чем. Она рассказывает как прошел ее день, какую оценку она получила, какой противный голос у ее соседки, когда та поет в душе… Иногда мне кажется, что учусь я на Гриффиндоре, слишком уж хорошо я осведомлен обо всем, что происходит на их уроках и в гостиной. Бывают дни, когда на Лили накатывает, и она начинает не просто тараторить о себе, но и, о боже, интересоваться, как проходят мои дни. Обычно она договаривается до того, что приглашает меня в гостиную, от чего я открещиваюсь всеми правдами и неправдами, в львятнике моя синяя мантия будет оказывать воздействие равносильное тому, которое вызывает красная тряпка на быка.

На совместных уроках она, как и один порядком задолбавший меня очкарик, закидывает меня записками. Еще Лили пытается при каждом удобном случае сесть рядом со мной, но благо свободных мест предостаточно. Главное — сесть за секунду до звонка, чтобы девочка не успела пересесть.

Ну и конечно же Северус. Пацан шугается от меня как от прокаженного, даже чуточку обидно. Я, конечно, не горжусь собой за такие мысли, но сейчас я себя чувствую как канонная Лили, если бы ее верный слуга Северус перестал таскаться за ней хвостом и потакать всем ее прихотям.

Похоже, я просто привык, что мальчик всегда рядом и даже как-то не задумывался, что он может свалить в закат. Но сделал он это крайне странно: ни привет, ни пока. И еще смотрит как на смертельно больного, столько вины и жалости во взгляде. Ну подойди ты и поговорим нормально, нечего тут комедию ломать. Но нет, мы до последнего будем разыгрывать сопливую драму или комедию, все зависит от того, под каким углом на это смотреть.

* * *

Черная мантия развивается на ветру, я уверенным шагом иду по нескончаемым коридорам Хогвартса. Рядом со мной мельтешит стайка воронов — моих преданных поклонников. На своем факультете я звезда, у меня прекрасные оценки, учителя во мне души не чают, а одноклассники мечтают быть похожими на меня. Я всегда добивался всего сам, если я хочу получить что-то, то я обязательно получу.

Но в этой школе есть одна вещь, которая мне не доступна. Мысли прерываются, когда на сцену выходит новое лицо: бледный мальчик с черными волосами и глазами, темными как ночь.

— Северус! — окликаю мальчика и делаю шаг вперед.

Он делает два шага назад.

Северус резко бледнеет, его глаза широко раскрываются. Но не проходит и десяти секунд, как мальчик разворачивается и бежит со всех ног, а из его глаз льются слезы.

— Прости, но мы не можем быть вместе, — кричит он, прежде чем пропасть за поворотом.

Я остановился, руки мелко затряслись, снова, я снова упустил шанс. Всего один вопрос, мне нужен был один ответ на чертов вопрос.

—Какого лешего здесь вообще происходит?!

— Мда, — после того, что я только что написал, возникает неимоверное желание вырвать глаза, чтобы не видеть этого бреда, — надо сходить развеяться.

Убрав тетрадку подальше, я отправился в самое интересное место в Хогвартсе — библиотеку. Если ты маглорожденный волшебник и не умеешь толком колдовать палочкой, то тебе следует заглянуть туда в первую очередь, а лучше вообще не вылезать из нее.

Но моим мечтам не суждено было исполниться: мне просто не дали пройти.

— Томас! — когда до вожделенной двери оставалось буквально несколько поворотов, из-за угла выскочил Поттер, а через некоторое время показалась и его свита, плетущаяся позади.

«Как фамильярно, неудивительно, что с Лили вместе в каноне, сходство характеров на лицо».

Тем временем Джеймс преодолел разделяющее нас расстояние и закинул руку мне на плечо, буквально повиснув всем телом.

— Ха, дружище, опять идешь к своим скучным книжкам? — пока говорил, Поттер тыкал меня пальцем, словно я амеба, — брось ты это, пошли лучше с нами. Мы такую штуку готовим, загляденье, ты должен на это посмотреть!

«Неужели пришло время, когда эта компашка вступит на путь главных шутников школы? Здесь начинаются их первые шаги? Пока ребята зарекомендовали себя просто как группку шумных грифов, о мародерах еще нет и речи. Меня напрягает, что они приглашают МЕНЯ принять участие в этой авантюре. Поттер, но все-таки что же наговорила тебе Лили, что ты так рьяно пытаешься сблизиться со мной?!».

Наконец, подошли остальные ребята, и если крыса и оборотень не проявляли никаких сильных эмоций к моей персоне, то Блэк, сложив руки на груди, сердито на меня косился.

Я мысленно хлопнул себя по лбу, Джеймс же был первым другом Сириуса, тот даже башкой двинулся после его смерти. И сейчас его отодвигают на второй план, да и кто? Какой-то маглорожденый первокурсник из воронов. Нет, вы просто вдумайтесь: маглорожденный отодвинул чистокровного в энном поколении. Короче, для Сириуса я сейчас как враг народа, надеюсь, до избиения не дойдет.

— Спасибо конечно, но я вынужден отказать, — аккуратно поддев двумя пальцами руку Поттера, убрал ее с плеча, — не думаю, что человек, от силы знающий два заклинания, может вам чем-нибудь помочь.

Поттер сник, а вот Блэк наоборот, засиял как самая настоящая звезда. Рано обрадовался. Как оказалось, Джеймс еще не сдался.

— Это не проблема! Ты же в зельях неплохо шаришь, — чужая рука сомкнулась на моей мантии и настойчиво потянула в сторону, — Помнишь тот урок? Тогда Слагхорн тебя даже похвалил.

Как такое забудешь, если мне даже кошмары сниться начали. Никогда, никогда больше не сяду на зельеварении за одну парту с грифами. Тогда я еще надеялся, что у представителей ало-золотых присутствует инстинкт самосохранения.

Как наивно.

Так получилось, что сел я рядом с Джеймсом (Сириус проспал урок), вот профессор пишет рецепт зелья на доске и мы приступаем к работе. Что что-то не так я заметил не сразу: Поттер постоянно отвлекал меня своим бесконечным ерзаньем, то с ингредиентами играться начнет, то записку кинет, то нарежет что-нибудь не так как нужно. Запахло жареным в тот момент, когда зелье приобрело ярко-красный цвет и опасно зашипело. Перед глазами мгновенно пронеслись воспоминания с котлом, взрывом и последовавшим за ним путешествием во времени и пространстве. Случайно повторить опыт не хотелось, только не с Поттером. Бросив все дела, я лихорадочно принялся искать чем можно нейтрализовать опасную реакцию в котле, и при этом не испортить зелье. Решение нашлось быстро, и ингредиент полетел в котел. Но зелье стремительно поменяло цвет и закипело.

«Что этот говнюк туда добавил, там был только один опасный ингредиент, и я его нейтрализовал!» —мысли лихорадочно метались в голове, — «если только… этот ненормальный добавил что-то, что не входит в рецепт? Я его прибью!»

Хотелось просто взять и плюнуть на все и во все что можно. Плюнуть в Поттера, в зелье, в чертова Слагхорна, который ничего не видит, но тот факт, что при взрыве, пострадаю больше всех я, заставил смириться с ужасным окружением.

Секунд десять потребовалось, чтобы Поттер выдал, что он добавил в зелье. Еще двадцать секунд потребовалось использующему все доступные ресурсы мозгу, чтобы подобрать нейтрализатор. И ровно пять секунд, чтобы закинуть его в котел.

Зелье приобрело свойственную для него желтую окраску. И оно даже не растеряло своих свойств… Но зато приобрело новые.

Профессор Слагхорн подходил к каждой паре и проверял, действует ли эта бурда, сваренная одиннадцатилетками. Он брал пипетку и капал зелье на какую-нибудь вещь, если все сделано правильно, то вещь должна была стать прозрачной. Когда же дело дошло до нас, перо, на которое попало зелье, сначала и правда стало прозрачным.

А потом превратилось в мыльный пузырь.

Но, как ни странно, работу все же засчитали, поставив удовлетворительно. Урок закончился, а я зарекся садиться с гриффиндорцами.

Пока я внутренне содрогался от не самых лучших воспоминаний, Поттер и его компашка затащили меня в один из заброшенных классов. Помещение никак не выделялось на фоне других, точно таких же классов. Те же сваленные в одном углу парты, только пыли не было. Сбежать не получилось.

Стоило только переступить порог, Блэк, все еще прожигающий меня неприязненным взглядом, запечатал дверь заклинанием, да похоже чем-то фамильным. Иначе, отчего у него случилось обострение гордыни, мальчик демонстративно медленно повернулся в нашу сторону в ожидании комментариев, которые последовали незамедлительно. Питер, желающий подмазаться к наследнику чистокровного рода, принялся восхвалять магические способности Сириуса. Любопытный Люпин, интересующийся всем на свете, попытался выпытать информацию о заклинании, но потерпел крах. Я промолчал, внутренне давясь завистью, а Джеймс просто показал большой палец, но и его хватило, чтобы Сириус расцвел словно подснежник.

— Питер, доставай оборудование, — Поттер начал раздавать указания, весь его вид говорил о том, как важно для него происходящее, — мы начинаем творить!

На меня с Люпином скинули зелья, Сириусу, как самому «прошареному» достались чары, Питер был мальчиком на побегушках, а Поттер трансфигурировал какую-то непонятную хрень.

Честно, я ожидал немного другого. Изначально сложилось такое представление, что мы на основе уже существующих заклинаний будем делать что-то свое. Но нет, все оказалось куда приземленней, Петтигрю притащил кучу книг, содержащих различные магические приколы. И мы принялись претворять их в жизнь.

* * *

— Я устал, — мы целый день, без перерыва провели, изготавливая различные бомбочки, конфетти, сделали даже что-то похожее на лизуна, но имеющее довольно неприятный эффект — он прикреплялся к человеку, прятался в его одежде и извергал из себя не очень приличные фразы, — кушать захотелось, но уже наступил отбой, еще до гостиной надо дойти.

— Или, — Поттер, который секунду назад устало подпирал стенку, резко вскинулся. Его взгляд стал отдаленно напоминать взгляд хитрой лисы, а широкая улыбка наползла на лицо, — мы можем никуда не идти, а заночевать здесь!

— Боюсь тебя разочаровывать, Джеймс, — начал Сириус, — но боюсь наш ворон слишком чувствительный, он просто не выживет, если не ляжет на свою мягкую кроватку.

«А ты был таким хорошим, пока молчал».

— Что ты, Сириус, — я просто не могу оставить твой выпад без внимания, — вороны могут спать даже на деревьях. Меня гораздо больше волнует, сможет ли благородный чистокровный Блэк, всю жизнь проживший в комфорте и уюте, постоянно жалующийся на кровати в Хогвартсе, уснуть на парте. Нет, даже не так, сможет ли он уснуть на холодном твердом полу?

Сириусу крыть было нечем, сам же недавно жаловался на условия проживания. Поэтому он просто отвернулся.

— Да ладно вам, — сказал Поттер и, широко зевнув, схватился за палочку, — сейчас все будет. И гнездо для ворона и перинка для нашей кудрявой леди.

Сириус обиделся, а я тихонько ржал, все, не будет у Блэка в этой реальности крутого прозвища.

«Чтоб тебя так до гроба называли».

Тем временем Джеймс взмахнул палочкой, потом еще раз и еще. Старые стулья и парты под действием магии юного волшебника превращались в спальные комплекты: одеяла, простыни, подушки. Все, что может понадобиться для здорового сна. Закончив колдовать, Поттер взял самое пышное одеяло и протянул его Блэку.

— Все самое лучшее для вас, леди, — отдав одеяло, он устало плюхнулся на огромный матрас, — если обложиться подушками, получится настоящее гнездо!

Собственно так мы и сделали.

— А нас искать никто не будет? — довольно-таки логичный вопрос всплыл в моей голове, когда мы уже успели раздеться и лечь в импровизированное гнездо.

— Кто? — справа сонно отозвался Поттер.

— Ну, там старосты, например.

— Только если кто-то из наших доложит, что нас нет в спальне, — встрял Сириус, — но доложить то некому, так как все, кто имеют доступ в нашу комнату, сейчас находятся здесь.

— Очень удобно, — теперь понятно, почему эта компашка так редко попадалась на ночных походах.

— А что насчет тебя, Тейлор? Тебя свои не хватятся? — кажется Джеймс задал вопрос, которым интересовались все присутствующие, так как все взгляды сразу обратились на меня.

— У нас довольно интересная расстановка в комнатах, у каждого есть свое личное пространство и все его уважают. Никто никогда не заглянет в мой уголок без спросу. Еще у нас очень большие кровати, они закрыты тканью и невозможно понять, внутри человек или нет.

Сириус присвистнул. На этом разговор себя исчерпал.

Лежа в компании четырех гриффиндорцев, я осознал, что все мое раздражение куда-то испарилось. На душе было тепло и уютно, не знаю, что вызывает такие чувства. Наверное, поэтому люди так стремятся собираться в группы. Это эфемерное чувство принадлежности к чему-то необычному, заставляющему сердце биться сильнее. Интересно, в прошлой жизни у меня были друзья? Если да, то какие?

С Северусом никогда такого не было, наше общение началось с воспоминания, отзывающимися болью в районе сердца, и носило чисто практический характер. Мне не нужен был друг, мне нужен был источник информации и возможность избавиться от непонятного чувства вины. Ну еще я пытался сделать из звереныша человека. По-моему получилось очень неплохо, Северус смог вписаться на факультете и чтобы ничто не могло его скомпрометировать. Он прекратил общение с маглорожденным, таких не жалуют на Слизерине.

Ну и ладно, зато у него есть Лили. Доставучая Лили, которая не отлипнет от него, даже если случится апокалипсис.

Одному быть тоже неплохо: никто не достает, не мешает заниматься любимым делом, не складывает на тебя свои руки… Стоп, что?!

Чья-то рука нагло лежала на его спине, кто-то вторгся в его личное пространство.

— Эй, Тейлор, — из-за спины раздался сонный голос.

— Чего тебе, Поттер? — ну, а кто ж еще плюет на понятие личного пузыря.

— А сводишь меня как-нибудь в вашу гостиную? А я потом отведу тебя к нам в гости, — похоже, Джеймс заинтересовался секретами быта воронов, после моего рассказа, видимо он раньше никогда не задумывался, что на других факультетах все может быть по-другому.

Помолчав немного, все же усталость брала свое и глаза невольно закрывались, я сонно пробормотал:

— Мы с тобой не так хорошо знакомы.

Засыпая, краем сознания я услышал веселый шепот:

— У нас мно-о-ого времени, чтобы узнать друг друга поближе.

Примечания:

Что же Лили все-таки сказала Джеймсу? Ваши версии в студию!

Все-таки у нас тут волшебный мир, а я снова забыл уделить должное внимание магии. Вопрос: вам интересно на каком уровне способности гг по сравнению с другими детьми или же нет? Стоит мне начать описывать уроки, оценки и всю эту школьную лабуду?

В прошлый раз мне так и не удалось посетить библиотеку, но теперь то мне никто не помешает. Уроки закончились, домашка сделана, осталось только зарыться носом в книжки до самого вечера.

По пути в обитель знаний мне никто не встретился, благодаря чему я смог дойти без происшествий. Стоило переступить порог, как я заметил мелькнувшие мантии барсуков. Нет-нет-нет, только не это!

А дальше начались прятки: неугомонные хаффы не могли долго сидеть на одном месте и постоянно мигрировали из одного угла в другой. Чтобы не встретиться с ними и не угодить в пылкие дружеские объятия, приходилось скрываться за стеллажами и передвигаться на корточках. Понятное дело, что почитать я нормально так и не смог, зато набрал себе несколько книжек, касающихся магии.

Наконец, барсуки уже на протяжении долгого времени не мельтешили в библиотеке. Сев за самый крайний столик, скрывающийся ото всех стеллажом, я открыл первую книгу. За месяц в Хогвартсе я выяснил для себя пару неприятных моментов: обучение было ну очень скучным, многие моменты учителя просто не считают нужным прояснять. Я даже начал скучать по Темному Лорду, вот уж кто прекрасный учитель. Все покажет и расскажет. Но если с этим еще можно было смириться, то вторая проблема просто взрывает мой мозг.

Палочковая магия. Я не могу нормально колдовать при помощи этой чертовой палки, я просто не понимаю, что надо делать. Нам дают задание: «Вот, дети, заставьте это перо полететь!». Говорят заклинания, и как нужно взмахивать палочкой. Никаких тебе объяснений, что нужно делать, когда взмахиваешь палочкой, нужно ли думать о результате или же представлять весь процесс? Угадайте, блин.

И вот ты как дурак машешь палочкой, а ничего не происходит, с руками как-то попроще было. Нет, пару раз у меня выходило что-то путное, но я тогда так утомлялся, что даже не понимал, как это произошло.

Вот поэтому я сейчас сижу и штудирую книжки о палочковых заклятьях и их отличия от других видов магии.

«Палочки были изобретены относительно недавно парой волшебников в 17 веке. Они открыли новые возможности для общества магов и быстро стали универсальным инструментом. После появления волшебных палочек, которые значительно упрощали колдовство, многие магические дисциплины были просто забыты, не выдержав конкуренции»

Но что же было повсеместно распространенно до появления палочек? Как ни странно, на первом месте стояла не беспалочковая магия, ее даже не существовало. Зельеварение, вот что умел каждый волшебник и каждая ведьма, не находилось ни одного мага, неспособного сварить хотя бы одно зелье. Потом шли руны, которые использовались в основном в быту, сейчас их заменили бытовые заклинания. Ну и последним в списке стоит ритуалистика. Это был довольно-таки сложный раздел магии, требующий много времени на изучение и на сам ритуал. Ритуалисты считались элитой магического общества, также именно они являлись боевыми магами.

И что это значит: беспалочковая магия появилась после изобретения палочек?

Почитав дальше, я открыл много нового для себя. Оказалось, что палочки подарили магам возможность быстро и качественно творить заклинания. Что еще лучше так это тот факт, что автор подробно расписал принцип действия волшебных палочек. Если кратко и не вдаваться в терминологию (пришлось искать словарь, да, такая штука есть): нужно четко произнести заклинание, сделать правильные пассы и представить желанный результат. В общем, вся суть в том, чтобы не заморачиваться.

Взял на пробу первое попавшееся заклинание из учебника, сначала заучил слова, чтоб от зубов отскакивало, потом движения палочкой. Совместив все вышесказанное, представил нужный результат: тот кусок пергамента должен превратиться в резиновую утку.

—Даклифорс!

Заклинание получилось где-то с пятого раза и дальше работало безотказно. Теперь вокруг меня расположилось куча маленьких желтых уточек, и их надо как-то убрать. Благо я нахожусь в библиотеке и найти нужное заклинание не составит труда.

Найти то я нашел, но вот возникли проблемы уже с самим заклинанием. Вроде бы и название легко запоминается, и пассы не такие уж сложные, а не получается. Не получается вот и все. Я весь взмок, пока пытался вернуть уточку в ее исходное состояние. Вскоре я настолько устал, что упал на стол с громким звуком, чем и привлек к себе внимание.

Не знаю, сколько я так пролежал, но мое состояние немного нормализовалось, и я смог отлипнуть от стола. Вдруг я услышал чьи-то шаги, похоже кто-то направляется прямо ко мне.

«Только не барсуки! Только не барсуки!».

— Привет, Томас, — видимо мои молитвы были услышаны.

Лили, а это была именно она, осторожно присела на соседний стул.

— Привет, — ответил я, после чего сразу же уткнулся в книгу.

Молчание затянулось. Странно, девочка обычно начинает сразу трещать без остановки, а сейчас она молчит и смотрит на кучу уток нечитаемым взглядом. Это немного напрягает, если честно, потому что это не норма. А все, что выбивается из нее, невольно вызывает опасения.

— У тебя проблемы с магией? — и гром все же грянул, Лили указала на моих уток и на книгу с заклинаниями, — вот уж никогда не думала, что такой момент когда-нибудь наступит. Проблемы с магией? У тебя??

— Да-да, я понял, что ты хочешь сказать — хотелось поскорее свернуть с этой темы. Еще раз повторив про себя заклинание отмены, я взмахнул палочкой в сторону злосчастных уток, но ничего не произошло, а я только сильнее устал, — Что, прям так сильно заметно?

Спросил и тут же мысленно хлопнул себя по лбу, как же тут не заметишь, когда на каждом уроке, когда дело доходит до практики заклинаний, я не могу выдать ничего путного. И если на чарах у меня раза с сотого что-нибудь да выйдет, то на трансфигурации вообще ничего. На т-р-а-н-с-ф-и-г-у-р-а-ц-и-и, которую без палочки я щелкал на раз два. Моим учителем был сам Темный мать его Лорд! И что в итоге? Я уступаю даже маглорожденным, которые о магии узнали буквально в прошлом месяце.

Как я после Рождества Реддлу на глаза покажусь? Он же, как только узнает — умертвит меня на месте, чтобы не позорил его.

Да, может я все гиперболизирую, конечно, моих проблем практически никто не заметил. А кому есть смысл наблюдать за мной? Я не чистокровный, у меня нет кучи друзей, я неизвестная личность. Однако Лили заметила, даже Северус, старательно избегающий меня на протяжении всего времени, иногда поглядывал на меня, словно спрашивая: Ты ударился головой и забыл, как колдовать?

—Лили, скажи, пожалуйста, как ты колдуешь? — я набрался смелости и задал свой вопрос.

— А? — девочка на несколько секунд непонимающе на меня уставилась, затем в ее голове что-то щелкнуло, а во взгляде мелькнуло понимание, — странно, для меня это довольно легко: говоришь заклинание, делаешь правильные взмахи, представляешь нужный результат, и вуаля, происходит магия, и спичка становится иголкой!

— Вот в этом-то и вся проблема, — я удрученно вздохнул, — ты не чувствуешь, как движется магия во время заклинания? — Лили только непонимающе покачала головой, — а вот я чувствую, и я не понимаю, куда ее надо и как надо направлять, чтобы все получилось.

Отчаяние захлестнуло меня с новой силой, и я с силой приложился головой об стол, чтобы хоть как-то отвлечься от нерадостных мыслей. К сожалению, удар получился очень громким, и буквально через минуту рассерженная библиотекарша вытолкала нас прочь и запретила сегодня возвращаться.

— Просто прекрасно, — настроение стремительно достигало нулевой отметки, — даже книги не дала взять. И что мне теперь делать весь остаток дня?!

— Домашнее задание? — осторожно предложила Лили.

— Давно сделано и даже перепроверено.

— Поиграть с кем-то в… — начала было она, но быстро замолчала, натолкнувшись на мой злобный взгляд, — прости. Слушай! А давай ты поможешь мне с домашней работой, м? — чертята в ярко-зеленых глазах резко заплясали, — сам сказал, что тебе нечего делать.

Я задумчиво потер подбородок. С одной стороны мне действительно скучно, а лежать весь остаток дня на кровати как-то невесело, но с другой стороны Лили является довольно способной ученицей (я сейчас говорю о всех предметах, где основным инструментом является палочка) и помогая ей с заданием, я невольно продвину ее в рейтинге, не получив ничего взамен.

— А что мне за это будет, — типичная фраза малолетнего манипулятора, не мог придумать что получше? — домашка закончится быстро, а ужин еще не наступит.

— Ну, — Лили состроила хитрую мордочку, — у меня завалялась парочка библиотечных книжек, которые я еще не успела вернуть. Я могу одолжить их тебе.

— Хорошо, — я не стал долго думать и согласился. В этой школе слишком скучно, если у тебя нет доступа в библиотеку.

— В гостиную Гриффиндора? — уточнила девочка.

— Ни в коем случае!

* * *

Мы шли во внутренний школьный двор, благо погода пока позволяла занятия на улице. Найдя укромное местечко, я разложил учебники и пергаменты с перьями.

— Говоришь сколько предметов тебе надо сделать? — озвучил ранее прозвучавший вопрос.

— Эссе по трансфигурации, зельям, работа по астрономии и десять способов применения заклинания щекотки, — на последнем Лили устало вздохнула.

— Значит, придется сочинять, — сказал я больше для себя, но получил угрюмый кивок.

* * *

Мы закончили, и сейчас идем в сторону башни воронов. Лили чуть ли не подпрыгнула от радости, когда я разрешил ей проводить меня до гостиной при условии, что она будет молчать.

Как ни странно, Лили неплохо с этим справилась, сегодня она вообще слишком мало говорит, что довольно необычно для кого-то вроде нее.

— Ты слишком долго молчишь, — ну да, я «мастер», таких разговоров, — обычно ты уже после десяти минут не выдерживаешь и начинаешь тараторить.

Лили прошла вперед и встала так, чтобы я не видел ее лица.

— Знаешь, — ее голос наполнился, притворным весельем, — сегодня кое-кто назвал меня грязнокровкой, — она обернулась и резко отвернулась обратно, а я успел уловить смятение на ее лице, — ты не подумай, что я тебе жалуюсь или что-то вроде того.

Она замолчала, словно собираясь с мыслями, пальцы, сцепленные в замок за спиной, сжались, а затем снова расслабились.

— Я знаю, что такие вещи ты считаешь незначительными и не реагируешь на них. Я бы не стала прибегать к тебе и жаловаться, что меня кто-то обозвал. Просто… — пальцы снова сжались, — просто я подумала, что это никогда не закончится. Мы закончим школу, устроимся на работу, а там нас снова будет поджидать вечное презрение вкупе с насмешками и обзывательствами. Скажи, Томас, — сжавшиеся пальцы побелели из-за оттока крови, — что мы такого сделали? Почему нас могут прилюдно втоптать в грязь, а никто из взрослых даже не пошевелится? Почему чистокровные издеваются над такими как мы, и все считают это нормальным?

— Это очень сложно, и мы с тобой пришли фактически из другого мира и многого не знаем, не перебивай, — Лили подавилась своими возмущениями, — раз уж ты так хочешь ответа, то скажи мне сначала, почему в Америке притесняют черных?

Лили развернулась и непонимающе уставилась на меня. Идей у нее не было.

— Потому что они черные, а каждый белый американец знает, что черные —глупые необразованные обезьяны, чудом научившиеся говорить.

— Это ведь неправда, да? — неуверенно начала Лили и получив мой подтверждающий кивок, она стала говорить уверенней, — они ведь такие же люди как и мы, тогда, за что их на самом деле принижали.

— Выгода, — четко и лаконично, — смотри, совсем недавно в Америке черные и белые ездили в отдельном транспорте, значит, приходилось закупать больше машин, здесь кроется выгода производителей, они получали больше денег. С отдельными туалетами такая же история, — я почесал затылок, вспоминая интересные факты, — еще таким образом искусственно убиралась конкуренция. То есть черных хуже учили, из-за чего они не могли конкурировать с белыми.

— Ты хочешь сказать, — глаза девочки сверкнули пониманием, — что кому-то выгодно, чтобы к маглорожденным так относились? И что тогда делать?

— Пока ты ничего не можешь, поэтому лучше сконцентрируйся на чем-нибудь другом, например на учебе, — сказав это, я зашел в гостиную воронов, оставив Лили наедине со своими размышлениями.

«А меня ждут книги».

* * *

— На сегодня все, домашнего задания не будет, — стоило Макгонагалл произнести эту священную фразу, как куча уставших детей радостно повалила прочь из класса.

Я же общий радостный настрой не разделял. Медленно складывая учебники в сумку, мысленно считая до десяти, я пытался хоть немного успокоиться. К сожалению, ничего не получилось, и покидая кабинет, я чуть было не вышиб дверь ногой, останавливаясь в последний момент.

«Так больше не может продолжаться, с этим нужно что-то делать».

С такими мыслями я направился прямиком в библиотеку. Собственно, из-за чего я так зол: сегодняшняя трансфигурация стала последней каплей, я не желаю и дальше позориться. Я был готов сжечь весь класс, когда чертова чашка отказывала превращаться в бутылку. С трудом удержавшись от того, чтобы сломать палочку при куче народа, я аккуратно отложил ее на край стола и попробовал уже без нее. Все получилось, я даже запыхаться не успел, как нужный предмет находится у меня на столе.

Я злился на все и вся. Злился на глупую волшебную палочку, злился на Макгонагалл, которая ничего не объясняет, злился на себя и свои проблемы.

Решено! С сегодняшнего дня я отказываюсь вылезать из библиотеки, пока не найду выхода из сложившейся ситуации. Домашнее задание написанное на отвали, сиротливо лежит в сумке, а я все читал и читал. Ко мне кто-то подходил, что-то говорил, но я не мог разобрать что. Ужин я с чистой совестью пропустил, из библиотеки меня выгнали перед самым закрытием.

Вообще, как я понял из ворчания той мадам, библиотеку уже практически закрыли вместе со мной, но что-то дернуло ее сделать обход помещения.

Так и проходили мои дни, я сидел на уроках, терпеливо ожидая их окончания, потом несся на всех парах в библиотеку и сидел там до вечера, штудируя книги. Помню ко мне кто-то подсаживался, что-то говорил, но вскоре уходил, не получив ответа. Кто-то тряс меня за плечо, но тоже быстро уходил, так как не получал отклика на свои действия, кто-то нагло висел у меня на плечах и что-то шептал на ухо.

Соседи по комнате начали подозрительно на меня коситься, еще чуть-чуть и вызовут дурку. Я потерял счет времени, мне известно только то, что прошел один выходной.

Но наконец, я нашел, что так долго искал. И нашел чисто случайно. Оказывается, нужно было просмотреть стеллаж, касающийся производства и свойств палочек. Там я нашел исследование итальянских ученых, посвященное изучению только вошедших в обиход волшебных палочек. В ходе исследования было установлено, что палочки не «помогают» магам плести заклинание, а только облегчают работу. И тогда ученые предположили, раз палочка влияет только на скорость и легкость плетения заклинания, то все палочковые заклинания можно использовать без самих волшебных палочек.

В эксперименте согласилось принять участие десять магов и только двое из них смогли освоить беспалочковую магию. Дальше следуют их собственные наблюдения:

«Сначала очень долго ничего не получалось, я произносил заклинание, делал взмахи руками, но ничего не происходило. Я просто не мог понять, как и что я должен делать. Через полгода мне впервые удалось сотворить чары левитации без помощи палочки, тогда и пришло понимание, что я делал не так. Палочка, при попытке колдовать, не дает магии рассеиваться и направляет ее в заклинание, в этом случае достаточно представить конечный результат. С беспалочковой магией все обстоит иначе, нужно четко представлять весь процесс и очень хорошо контролировать свою магию».

Я тогда от радости чуть со стула не навернулся, сбегал за книгой заклинаний и попробовал сделать все точь-в-точь так, как было написано в исследовании. Получилось, конечно, не с первого раза, я часто рефлекторно продолжал направлять магию, из-за чего ничего не получалось. И вот когда после очередного заученного взмаха палочкой, на столе появился небольшой камень вместо пера, я понял, что это успех. В отличие от прошлого раза, когда на простеньком заклинании я быстро выдохся, сейчас я не ощущал подобной усталости. Повторив еще несколько раз, я довольный убрал книги и покинул библиотеку.

Радости моей не было предела, я едва ли не подпрыгивал, хотелось обнять весь мир. Внезапно с небес на землю меня вернула рука, по хозяйски устроившаяся у меня на плечах.

— Томас, какая встреча! Ты наконец-то вылез из своих пыльных книжек, — Джеймс Поттер( а кто же еще) широко улыбнулся, — с возвращением в реальный мир!

Он чуть сильнее надавил на плечи, но этого хватило, чтобы мое тело странно пошатнулось, и я чуть не упал.

— Осторожней, Джеймс! — Люпин подхватил меня, не давая упасть, — ты посмотри на него, он же в любую минуту упадет.

— Да, Тейлор, выглядишь ты паршиво, — даже Сириус вставил свой язвительный комментарий.

— Все действительно так плохо? Я ничего такого не чувствую, —стоило мне только это сказать, как глаза всех присутствующих округлились и стали похожими на блюдца.

— Серьезно, Тейлор?! — Блек издал звук отдаленно напоминающий смех, — ты выглядишь так, будто в любой момент кони двинешь.

Я озадачился еще сильнее. Они так надо мной шутят или у меня правда видок, как у ожившего мертвеца? Лично я себя отлично чувствую, только немного спать хочется, а так ничего необычного.

— Это только предположение, — осторожно начал Ремус под взглядами друзей, — но часто ли Тейлор в последнее время ходил ужинать?

Их лица резко прояснились, будто они поняли что-то очень важное, и все как по команде, повернули головы в мою сторону. Затем Поттер повернулся к Сириусу и они несколько секунд играли в гляделки, а затем кивнули друг другу.

Почуяв неладное, я начал тихонечко пятиться назад, но путь мне перегородил Питер. Затем Блэк и Поттер встали по бокам от меня, подхватили за руки и потащили в неизвестном направлении.

Как оказалось, тащили меня в саму башню Гриффиндора. Люпин сказал пароль, после чего открылся проход, в который мы проскользнули. И тут множество пар глаз уставились прямо на нас. Мама дорогая! Живот резко закрутило от страха, хотелось побыстрей уйти отсюда, но пути отступления были недоступны.

Затем какой-то старшекурсник встал с кресла и с недовольным видом направился в нашу сторону. Я напрягся. Он уже открыл рот и собирался что-то сказать, как его взгляд мельком упал на меня, он молча закрыл рот и просто отошел в сторону, давая ребятам пройти.

Да что с моим лицом, в конце-то концов?!

Под недоумевающие взгляды сидящих в гостиной грифов меня усадили на одно из кресел, затем вложили в руки какую-то коробочку. Джеймс поиграл бровями, мол открывай давай, что я собственно и сделал. В коробке были сэндвичи. От запаха ветчины резко заболел живот, и только сейчас я понял, насколько голоден.

Дрожащими руками я взял бутерброд и аккуратно надкусил его. По рту разлился приятный вкус. Организм резко потребовал еды, и я, совершенно забыв об окружающих меня людях и чужих взглядах, принялся набивать живот. Очнулся я только тогда, когда в коробке ничего не осталось. Резко вернулось осознание, где я нахожусь. Осторожно подняв взгляд, я осмотрелся.

Все так и продолжали пялиться на нас. Черт. Захотелось умереть на месте. Как же я им всем потом в глаза смотреть буду?

Затем какая-то девочка встала и ушла вверх по лестнице, через минуту она вышла с коробкой в руках. Пройдя в нашу сторону, она поставила коробку на стол и, ничего не сказав, ушла. Там оказалась еда.

Этот день запомнится мне как один из самых стрессовых дней за всю мою жизнь.

* * *

Северус бежал по бесконечным коридорам. Покинув подземелья, мальчик двинулся в известном только ему направлении. Он должен успеть, должен поговорить, пока еще не поздно. За очередным поворотом показалась стайка детей, одетых в черно-синие мантии.

Сердце Северуса пропустило удар, он где-то там, в толпе, нужно лишь только догнать их. Не глядя по сторонам, мальчик побежал. Но когда до цели оставалось всего лишь каких-то десять метров, из ниоткуда возникла рука. Схватив слизеринца за мантию, она потянула его за собой.

Северус не успел опомниться, как его впечатали в стену, а чужая рука сдавила горло, мешая нормально дышать. Он прислушался: в коридоре было тихо, вороны уже ушли, а это значит, что никто не услышит его криков о помощи. Попытка достать палочку провалилась, рука на шее сжалась так, что потемнело в глазах.

Тогда мальчик решил обратить внимание на хозяина руки, осторожно подняв глаза, он увидел гриффиндорский галстук, сделав над собой усилие, Северус посмотрел в лицо обидчику. И обомлел. За горло его держала Лили.

Северус резко побледнел, вспоминая, сколько раз он успел серьезно насолить ей.

— Что тебе надо? — голос подвел его, и Лили не могла не заметить это.

— Неверный вопрос, Северус. Что ты только что пытался сделать, м? — на лице девочки появилась нежная улыбка, а ее пальцы на горле Северуса сжались сильнее, — ты свой выбор сделал еще тогда на распределении, а сейчас ты решил дать заднюю. Не слишком ли лицемерно?

— А твой куриный мозг до сих пор неспособен обдумывать свои поступки и просчитывать последствия, — не стоило злить того, кто буквально держит тебя за горло, но Северус не мог спустить рыжей ее поведение, — что, Эванс, теперь ты судишь о людях по цвету галстука?

— Это же очевидно как день, Сев, — Лили похлопала мальчика по щеке, — ты хотел устроить свою будущую жизнь на Слизерине, поэтому ты даже бросил своего лучшего друга и игнорировал его на протяжении целого месяца. Очень серьезный шаг. Но вот незадача: оказалось, что мало перестать общаться с маглорожденным. Ты серьезно думал, что тебя примут с распростертыми объятиями? На Слизерине учится огромное количество отпрысков богатых аристократов. Ты даже для магловского рабочего выглядишь паршиво, что уж говорить о богатеньких детишках. Да они брезгуют с тобой одним воздухом дышать, — судя по распахнувшимся глазам мальчика, Лили попала в цель, — пытался усидеть на двух стульях, а в итоге ползаешь по земле.

— Чего. Ты. Хочешь, — Северус выдавил из себя сквозь зубы.

— Видишь какая ситуация сложилась, — девочка наконец отпустила слизеринца и отошла на несколько шагов, — ты больше не нужен Томасу. У него появились хорошие друзья, которые переживают за него, и последнее что ему нужно, так это твое внезапное появление. Репутация слизеринцев бежит впереди них самих, Томас, может быть и примет тебя, а вот его друзья нет.

— Под друзьями ты, конечно, подразумеваешь тех неадекватных гриффиндорцев, которые ему докучают. Хороши друзья, — пока Северус продолжал говорить, Лили, потерявшая весь интерес к диалогу, уже развернулась к выходу из закутка,— ты слишком беспечна, что мне мешает проклясть тебя чем-нибудь мерзким?

— А что мне мешает рассказать все Томасу? — девочка повернула голову, в ее зеленых глазах читалась угроза, — желаю тебе как можно быстрее прижиться на своем факультете, может тогда ты отлипнешь от него.

Рыжие волосы последний раз мелькнули и пропали за углом, а Северус продолжал также стоять, размышляя, что ему теперь делать. Лили ясно дала понять, что спокойному общению с Томасом пришел конец, и что мешать будет не только она, но и свита психованного Поттера.

Примечания:

Ну вот мы и подошли к арке Северуса, готовьтесь узнать, что творится на факультете змей.

Вот смотрю я на фанф и понимаю, как сильно он отличается от того, что было в черновом варианте.

Стоять одному в коридоре больше не имело смысла, поэтому Северус поправил мантию, собрал упавшие учебники и отправился в подземелья на урок зельеварения. Войдя в кабинет, он не глядя сел за свободную парту.

Механически размешивая зелье, Северус размышлял над словами рыжей стервы. И все-таки ее стоило поблагодарить: Лили спасла его от фатальной ошибки. Даже если бы он смог помириться с Томасом, его дружки не позволили бы им свободно общаться. В итоге он не получил бы ничего, так еще и остатки его репутации на Слизерине полетели бы в бездну.

Однако, даже располагая этой информацией, Северус не знал, что ему делать. Игнорировать Томаса до самого конца учебного года, а потом притвориться, что ничего не было? Тогда напрашивается резонный вопрос: Не пошлет ли его мальчик с такой-то дружбой? Нет, нужно что-то делать уже сейчас, через год Томас забудет, что вообще был мальчик по имени Северус Снейп.

А ведь в самом начале казалось, что все будет просто.

— Готов? — спросила женщина мальчика, одетого в черную потрепанную мантию, на что получила кивок.

Северус и Эйлин Снейп стояли около барьера, отделяющего магическую станцию от маггловской. Всюду сновали спешащие сесть на поезд люди, однако никто из них не обратил внимания на странную парочку.

Тем временем женщина достала из кармана волшебную палочку и передала ее в руки сыну. Затем она измученно улыбнулась и погладила ребенка по голове.

— Помни, о чем я тебе говорила, — лицо ее вмиг приняло серьезное выражение и от былой нежности не осталось и следа, она взяла лицо Северуса, заставив смотреть прямо в глаза, — на первом месте у тебя должна быть цель, попасть в Слизерин и завоевать доверие этого факультета. Тебе не нужны друзья. Они приходят и уходят, никак не влияя на твою жизнь. А вот то, как к тебе будут относиться на Слизерине, решит твою судьбу.

Мать и сын некоторое время молча смотрели друг на друга.

— А теперь иди, — отмерла Эйлин и стремительно покинула вокзал.

И Северус пошел. Минуя барьер, он дошел до Хогвартс-экспресса и пошел искать Томаса. Но нашел только одну неприятную рыжую особу. Не здороваясь, мальчик зашел в купе и отсел от Лили, провожающей его недобрым взглядом, как можно дальше.

Слава Мерлину, они ненадолго остались наедине: не прошло и десяти минут, как дверь снова открылась, и в купе ввалился Томас. Поздоровавшись со всеми, он быстро потерял к ним интерес и уселся за книгу.

Северусу стало дурно. Совсем скоро все кардинально изменится, и они долгое время не смогут сидеть так вместе. Мальчик чувствовал себя предателем, Томас наверняка попадет на Когтевран и надеется, что Северус последует за ним. Он не сказал своему единственному лучшему другу о своем плане, но скоро это уже будет неважно. Северус сделает все от него зависящее, и тогда Томас его простит.

Дорогу он запомнил плохо, как и весь путь до Хогвартса, сказывалось нервное напряжение. Очнулся Северус лишь тогда, когда на голову ему приземлился огромный пыльный артефакт.

— Что тут у нас? — проскрипела шляпа, — хм, какие интересные вещи происходят у тебя в голове! Так куда же мне тебя отправить?

— На Слизерин — твердо сказал Северус.

— Да какой тебе Слизерин, — мальчик панически расширил глаза, вслушиваясь в причитания сумасшедшего артефакта, — Да у тебя Гриффиндор головного мозга! С твоей-то безумной идеей!

— Но я буду вам очень признателен, если вы отправите меня на Слизерин, — хотелось обругать шляпу последними словами, да только в голове всплыл один из жизненных уроков Томаса: никогда не ссорься с тем, кто держит в руках твою жизнь.

— Твоя фантазия далека от реальности, мальчик, — начала шляпа, но прервалась и, страдальчески вздохнув, сдала позиции — только не проси меня потом перевести тебя на другой факультет. Слизерин!

Северус снял шляпу и поскорей направился к столу теперь уже его факультета.

Северус явно начал сходить с ума. Иначе как объяснить тот факт, что его внутренний голос похож на голос Томаса, даже интонации совпадают.

«Я же говорил!» — набатом отдается в голове, когда на факультете на него смотрят с отвращением. Как на что-то мерзкое грязное. Что-то отвратительное.

«Я же говорил!» — раздается, когда в Северуса впервые прилетает проклятье от соседа по комнате. Чистокровный ублюдок смеется, пока мальчика рвет слизнями.

«Я же говорил!» — голос начинает раздражать, каждый раз, когда что-то идет не так, этот противный звук в его голове, доводит до белого каления.

«Я. же. говорил», — когда Лили прижимает его к стене, Томас в его голове больше не звучит так мерзко, теперь его фразы становятся сухими. Словно он отчаялся, что-то говорить. Словно Северус все потерял.

Он никогда в жизни не хотел так сильно домой. Он был готов терпеть побои отца, вечные придирки и запрет на использование волшебства. Но там, в Коукворте, все было хорошо, там не нужно гадать, что произойдет завтра, все дни похожи друг на друга.

И там был Томас. Друг, которого Северус бросил одного.

Лежа в одиночестве в спальне Слизерина, мальчик размышлял. С каждой минутой отчаяние все сильнее заполняло его разум. Северус не знал, что ему делать дальше.

— Как и сказала Лили, я остался ни с чем.

И тут голос, молчавший все это время, резко активизировался:

«Ну что, гений», — Томми сделал акцент на последнем слове, — «твой план удался? Мне похлопать в ладоши?»

Все его слова были пропитаны сарказмом и насмешкой. Так говорил настоящий Томас, когда Северус делал что-то, по мнению мальчика, глупое.

«И вот на это ты променял своего лучшего друга? На это ты променял меня?!» — слова резали не хуже кинжалов, — «Ну конечно ты и предположить не мог, что тебя не примут, да? Думал крови твоей матери достаточно, чтобы с тобой считались потомки священных магических семей? С тобой, грязным оборванцем?!»

— Заткнись, — прошипел Северус.

«Удивительно, что такой как ты вообще смог найти себе друзей», — начал «Томми», а затем издевательски добавил, — «Знаешь, этот факультет все же подходит тебе. Ты та еще склизкая тварь, Северус. Единственного человека, который принял тебя таким, какой ты есть, ты бросил».

— Заткнись.

«Тебя грязного и немытого фактически подобрали с улицы, тебя терпеливо слушали, игнорировали твои оскорбительные высказывания. Да тебя лелеяли как принцессу, при этом тактично не навязываясь!» — голос приобретал гневные оттенки, — «И чем в итоге ты отплатил за эту доброту? Бросил Томаса одного ради призрачного шанса получить уважение на Слизерине!»

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — Терпеть это было совершенно невозможно, Северус с силой вцепился в свои волосы, мечтая, чтобы голос в его голове наконец-то затих, — Ты прекрасно знаешь мои мотивы, но продолжаешь терзать мой мозг.

«Твои мотивы — полнейший бред! Допустим, что у тебя получилось завоевать репутацию, эти связи помогают тебе в будущем. Ты живешь на широкую ногу, но встает один вопрос: как ТВОИ связи помогут Томасу? Ты же с самого начала планировал это все ради того, чтобы вы вдвоем могли жить, ни в чем не нуждаясь. Или твои планы изменились и Томас тебе не шибко уже нужен? Да и вообще нужна ли тебе репутация, способная рухнуть только из-за того, что ты поговорил с маглорожденным?»

— Ну и что ты мне предлагаешь, умник? — Северус немного успокоился и уже был готов слушать свою головную боль, — к Томасу сейчас не подобраться, с одной стороны его стережет одна противная рыжая гриффиндорка, а с другой — Поттер и его компашка.

«Сделаем все в традициях нашего факультета», — в голосе собеседника Северуса послышались пакостливые нотки, — «сначала собери информацию про Поттера и его дружков, найди их слабые места, также разузнай как можно больше об Эванс и ее жизни на факультете. Вообще узнай все, что сможешь!».

— Ты предлагаешь… — Северус нахмурился, когда его прервали.

«Нет! Нет! Даже не думай сейчас что-либо предпринимать. Аристократы еще не смирились с твоим существованием на Слизерине, поэтому пока лучше не высовываться. Пока следуй своему изначальному плану — зарабатывай репутацию. Только делай это тихо, выполняй домашние задания, вари зелья, получай хорошие оценки. Начни с этого, когда твой ум признают можно будет идти дальше. И да, ни в коем случае не лезь к Томасу!»

— А ты не боишься, что после такого долгого молчания он согласится просто поговорить с нами? — желание ударить свой внутренний голос росло в геометрической прогрессии, — не боишься, что ему наплетут про нас всякую гадость?

«Вот если ты подойдешь к нему слишком близко, то наплетут. Северус, тут все довольно просто: Поттеру пока нет нужды очернять Слизерин. Но все изменится, стоит тебе предъявить свои права на общение с Томасом. Эта сторожевая псина сразу накинется на тебя, препятствуя нормальному диалогу».

— Предлагаешь подождать до лета? — мальчик в задумчивости прикусил губу, — неплохой вариант. По крайней мере, в Коукворте он от меня никуда не денется, и в конечном итоге ему придется выслушать меня.

Северусу пришлось прервать разговор с самим собой, так как в комнату вошел его сосед.

Мальчик внутренне напрягся, потому что вместо того, чтобы взять нужные вещи и выйти прочь, однокурсник направился в его сторону.

— Держи, — не успел Северус что-то предпринять, как в лицо прилетело письмо, — старосты сказали отдать тебе.

Закончив свою речь, мальчик не торопился уходить, все также продолжая прожигать ненавидящим взглядом. Затем он резко подался вперед, схватил за зеленый галстук Северуса и угрожающе заговорил:

— Слушай сюда, убогий, — голос слизеринца сочился ядом, а угрожающему взгляду позавидует любой вампир, — если еще раз повториться такая ситуация, что я буду подрабатывать для тебя курьером, то я тебя так прокляну, что ты пожалеешь о своем появлении на этот свет. Понял?

Северус закивал болванчиком, из последних сил сдерживаясь, чтобы не достать палочку.

«Не провоцируй его — хуже будет».

Не став тратить свое драгоценное время на такого отброса как Северус, слизеринец поспешно покинул комнату. Сам мальчик придирчиво осмотрел письмо, а затем мерзко усмехнулся, доставая палочку.

— Этот ублюдок расстроился, что не смог залезть и прочитать мое письмо. Оно оказалось зачарованным.

Вскрыв конверт, мальчик достал записку, пробежавшись взглядом по ее содержимому, недоуменно вскинул брови. Записка была от директора Хогвартса, который приглашал его, Северуса, на чашку чая.

«Довольно странно, учитывая, что ходят слухи, якобы он ненавидит Слизерин. Но сходить все же стоит, он все-таки директор».

Кивнув самому себе, Северус направился к выходу из спальни. Миновав, гостиную Слизерина и людей, не обращающих на него никакого внимания, он направился в кабинет директора. Дойдя до пункта назначения, назвав пароль, указанный в записке, Северус вошел в открывшееся пространство.

И чуть не ослеп, стоило увидеть яркую комнату, с множеством артефактов непонятного назначения, которые издавали различные звуки, сильно действуя на нервы ребенка. За столом сидел сам директор, его мантия плавно переливалась от сиреневого оттенка до темно-синего и обратно, а голубые глаза неотрывно смотрели в пергамент.

— Не ожидал, что ты придешь так рано, — глаза директора устремились на Северуса, заставив того замереть в нерешительности, — присядь пока, я скоро закончу.

Северус послушно сел, украдкой разглядывая помещение, пытаясь понять назначение того или иного артефакта.

— Теперь можно начинать, — Дамблдор отложил перо с пергаментом, устало потер переносицу и обратился к мальчику, — я хотел бы узнать, как к тебе относятся на твоем факультете.

Голос директора был нежен и спокоен, у Северуса невольно возникло сравнение с ручейком чистой воды. Поняв суть вопроса, мальчик насторожился. Чего от него хотят? Каких целей добивается Дамблдор?

«Главное не груби!» — орал внутренний голос, стараясь удержать от серьезной ошибки.

— Простите, директор, — осторожно начал Северус, «всегда будь вежлив с серьезными людьми», — но я немного не понимаю смысла вопроса.

— Можешь звать меня профессор, — голос директора никак не изменился, не выдавая, что чувствует этот человек, — пожалуй скажу прямо, я некоторое время наблюдал за первокурсниками и заметил, что ты скажем так, — он задумчиво пожевал губу, подбирая выражение, — держишь дистанцию со своим факультетом, и я бы хотел знать причины твоего поведения.

Северусу не нравилось, куда заходит этот разговор, но еще сильнее ему не нравилось, что он не может понять мотивы директора.

— Я честно не понимаю, зачем вы меня расспрашиваете об этом. Разве это что-то изменит? — увы, но директор вряд ли мог здесь хоть чем-нибудь помочь.

— Северус, практически каждый год встречаются такие дети, которые не прижились на своем факультете, — Северус насторожился, когда директор сказал «факультет» вместо «Слизерина», это означало, что практически везде есть такие же изгои как и он, — и каждый год я приглашаю их к себе, чтобы узнать насколько все плохо.

Наступило молчание, Северус обдумывал слова Дамблдора, пока тот терпеливо дожидался ответа.

— Давай так, Северус, — голос директора был ласковым и успокаивающим, — ты рассказываешь мне правду, а я отвечу на все твои вопросы, я уже вижу, что у тебя появился один.

— И где доказательства, что вы не обманете меня? — жизнь на Слизерине оставила свой отпечаток в жизни Северуса, нельзя верить никому на слово.

«Кроме Томаса, конечно».

Вместо ответа Дамблдор протянул руку с оттопыренным мизинцем, брови мальчика стремительно поползли вверх.

— Клятва на мизинчиках? — скептически спросил он, — почему именно эта детская игра?

— Потому, что она всегда идет от чистого сердца, — от слов директора, что-то екнуло в груди у мальчика, и он неуверенно пожал чужой мизинец, — ну, а теперь — рассказывай.

И он рассказал, опустив моменты, когда в него кидали проклятья из списка запрещенных, даже без них набрался внушительный список. Директор внимательно слушал, не прерывая и не задавая никаких вопросов, затем он вздохнул и сказал:

— Спрашивай.

— Зачем вам все это знать? Вы же никак не можете повлиять на ситуацию, — это была правда, хоть он и директор, но наказать никого не может. В уставе школы просто не предусмотрено наказание за травлю, да и обидчики только сильнее разозлятся и выместят свою злость на Северусе.

— Каждый год я зову к себе таких студентов как ты, чтобы они не наделали серьезных ошибок, — старик прервался, чтобы взять конфету, положив ее себе в рот он продолжил, — как ты, наверное, уже догадался, я не могу повлиять на какой-либо факультет, не могу выгнать детей из школы, а устные выговоры, как по мне, ни на что не влияют.

— Если ты хочешь закончить школу свободным самостоятельным человеком, то мой тебе совет, Северус, — тон директора растерял всю былую нежность, став предельно серьезным, — не показывай своих талантов. Тем более, на Слизерине. Этот факультет всегда отличался своей любовью к коллекционированию людей, привлечешь их внимание — отказа не примут, наоборот, твою жизнь постараются сделать невыносимой, тебя будут ломать, пока ты не согласишься примкнуть к какому-нибудь роду в качестве слуги. Тебе это надо?— Северус замотал головой, — я не прошу тебя зарывать свой талант в землю, сделай все в духе своего факультета, тихо и незаметно. А теперь, — директор хлопнул в ладоши, отрывая Северуса от невеселых мыслей, — задавай свой вопрос.

— Почему нельзя ввести какое-нибудь наказание за травлю? Ведь очень часто дети из семей немагов становятся объектом насмешек и издевательств.

— Почему нельзя? — притворно удивился директор, — можно конечно, но Министерство все устраивает.

— За что в последний раз исключали из Хогвартса? — такая информация не будет лишней.

— За убийство ученика, — невозмутимо ответил Дамблдор, заставив Северуса поперхнуться слюной.

«Это получается, что всем будет плевать, пока кого-нибудь не убьют?!»

— Раннее вы сказали, что на каждом факультете есть дети… которые держат дистанцию со своим факультетом, — неясное волнение, заставило Северуса прикусить губу, — есть ли такие дети на Когтевране?

Внутри все похолодело, когда Дамблдор кивнул.

«Но ведь это не значит, что его обязательно травят, может быть ему просто скучно с ними?» — Северус пообещал себе внимательней присмотреться к факультету воронов.

— Спасибо, профессор, — мальчик встал, собираясь уходить, этот разговор уже закончен, — всего вам наилучшего.

— Береги себя, Северус, — донеслось ему в спину.

Примечания:

Ну вот мы и подошли к Северусу и его мотивам. Бедного ребенка разрывают внутренние противоречия.

P.s. Уже второй намек, что с Министерством что-то не так.

Все самое интересное в этой школе происходит именно в библиотеке. Такой вывод я сделал ближе к Рождеству, нечаянно натолкнувшись на очень интересную вещицу.

Все начиналось довольно безобидно: я пытался отыскать ту самую книжку о проклятьях, по которой занимался с Реддлом. И ведь есть вероятность, что никто не стал дочитывать ее дальше первых страниц, что в свою очередь спасло эту книгу от участи быть либо уничтоженной, либо закрытой в запретной секции. Рыская по стеллажам с литературой разных направлений, я случайно задел хлипкую полку, державшуюся разве что на божьей помощи.

Естественно она рухнула, перепугав половину посетителей библиотеки.

Разъяренная смотрительница вытолкала меня из помещения, предварительно всучив записку декану.

Так я и получил свое первое в жизни наказание. После уроков меня отводили к тому самому стеллажу, где я должен был разбирать книги. А их там было немало. На уборку у меня ушла целая неделя. Целая неделя была потрачена впустую, а я ведь мог уже найти какую-нибудь интересную книжку, описывающую интересные заклинания или ритуалы. Но, увы, тут были только захудалые рыцарские романы.

— Томас, — неожиданно пустота заговорила голосом Поттера, что заставило меня в испуге выронить книгу и схватиться за сердце.

А этот шутник как ни в чем не бывало скинул с себя мантию невидимку и встал, ожидая от меня какого-то отклика. «Восхитись мной», — вот что было написано у Поттера на лице. Но это-то еще ладно, пацан, как и Блэк, склонен к позерству. Лично меня вот больше волнует его отношение к одному из Даров Смерти. Вот как можно легко светить таким артефактом, да и вообще, какие нормальные родители разрешили привезти в школу одну из семейных реликвий?! Они так уверены в своем сыне, что даже мысли не допускают, что ребенок может эту штуку банально потерять? Забыл где-то, а потом не смог найти, она же невидимая. Или у них столько денег, что они позволяют себе такие вольности? Типа одним артефактом больше, одним меньше, какая вообще разница?

Но вернемся к Поттеру, который точно не ожидает, что маглорожденный студент может что-то знать о мантии, поэтому не буду разбивать его картину мира.

— Поттер! — начал я шепотом, не нужно мне второй отработки, — у меня чуть сердце не остановилось! Это совсем не весело, когда с тобой резко начинает беседовать пустота!

— Прости-прости, — мальчик виновато развел руками, хотя по лицу и не скажешь, что он раскаивается, так как шаловливая улыбка стала только еще хитрее, — дружище, что это мы только обо мне да обо мне, я и так знаю, что слишком хорош.

Поттер уселся на ближайший стул и, не переставая трындеть, достал коробку со сладостями.

— Налетай, — милостиво разрешил он.

— Ты планируешь превратить меня в пухляша? — нет ну сколько можно, с того случая они продолжают таскать мне еду и впихивают ее так ловко, что даже торгаши позавидовали бы.

— Да нормально все будет, — последнее слово я едва расслышал, так как Поттер решил, что обладает супер способностью: говорить и есть одновременно.

«Кажется, бабушки обычно говорят то же самое, а потом однажды ты приходишь и они, охая и ахая, удивляются, что ты так потолстел, и винят во всем компьютеры».

— Те девочки со старших курсов спрашивали, когда придет тот «милый голодный мальчик», — я спрятал лицо в ладонях, пытаясь скрыть свое смущение: этот подлец теперь каждый раз будет припоминать мне тот случай, — так что, Томас, не расстраивай юных леди, сходи к нам в гостиную.

— Нет уж, спасибо, — я буду держать оборону до последнего вздоха, — лучше скажи, что ты здесь делаешь, да и еще с этой штукой.

— Мантией-невидимкой, — поправил Поттер, — я шел в свою гостиную, как вдруг увидел тебя, с недовольным видом плетущегося в библиотеку. Я сразу удивился: чтобы книжный червь как ты, был не рад возможности попыхтеть над книжками?! Поэтому решил проследить, и что же я вижу? — мальчик театрально размахивает руками, — наш тихоня умудрился получить отработку! — он резко подается вперед, закидывая руку мне на плечо, — признавайся! Что ты натворил, раз даже нас переплюнул, мы между прочим еще ни одной отработки не получили, а теперь мы просто обязаны тебя догнать.

— Что ты несешь? — аккуратно скидываю руку и иду в сторону стола с едой, приглашая Поттера последовать моему примеру, — это не так весело, как ты думаешь, если не веришь — вот книги, вот стеллаж, дерзай, — мальчик стушевался.

— Кстати, — я решил нарушить молчание, сопровождающееся чавкающими звуками, — где Сириус и остальные? Вы же вроде как три мушкетера: один за всех, и все за одного?

— Мушкетера? — Поттер непонимающе на меня уставился. Блин, забываю, что маги не знают классику обычных людей, — Ладно, потом. Ты спрашиваешь, где ребята? Ну они… мм… скажем так: ушли Мерлин знает куда. В общем слушай, — Поттер начал свой рассказ, подкрепляя его жестами, — мы в заброшенных классах оставляли сюрпризы для старшеклассников. Помнишь те бомбочки и зелья?

— Так поэтому ты в мантии шатался.

— Ага, — не стал отнекиваться тот, — ну мы выходили из класса и я как раз увидел тебя и собирался сказать остальным… но… Сириус тоже увидел, и он быстро утащил Питера и Ремуса с собой, я даже не успел сказать «квиддич».

— Оу, ясно, — Поттер сидел с таким видом, будто смертельно провинился передо мной. Постоянно чесал затылок и поправлял очки.

А я думал о Сириусе Блэке. Его неприязнь слишком очевидна, но я не уделял ей должного внимания, хотя сейчас понимаю, что зря. Я как-то видимо подзабыл, что он даром что гриффиндорец, воспитывался в возможно самой радикально настроенной к маглорожденным семье. С таким человеком потенциально опасно находиться рядом, а уж становиться его недругом тем более.

«Он может здорово подпортить мне жизнь».

Я прекрасно помню, что в каноне он с Поттером травил Снейпа. Причем довольно жестко. И сейчас я опасно близко к тому, чтобы повторить судьбу слизеринца. Стоит отношениям с Сириусом сильно охладеть, и меня уже ничего не спасет.

Очевидно, что камень преткновения — Поттер, по-хорошему мне стоит самоустраниться из их дружбы и тогда, возможно, я останусь целым и невредимым. Но только это не поможет, Поттер слишком навязчивый и, если я решу отойти на второй план, он начнет выяснять причины и докопается до конфликта с Блэком. Они разругаются, и кого по классике жанра Сириус посчитает виноватым? Правильно, меня. Тогда можно смело забывать о мире магии и валить как можно дальше.

— Я не знаю почему, — голос Поттера вывел его из раздумий, — Сириус очень недолюбливает тебя, — мальчик смотрит на меня с вопросом: «ты знаешь что-нибудь об этом?». И получив мой отрицательный кивок, продолжает, — он постоянно говорит какой ты плохой: что ты вроде как пытаешься примазаться к богатеньким детишкам, чтобы повысить свой авторитет, что ты всячески привлекаешь к себе внимание, что тебе нужны чистокровные друзья, чтобы устроиться в магическом мире.

Поттер все говорил и говорил, в то время как я, жуя сладости, старался не дать эмоциям отразиться на лице.

« Двуличная с#ка», — вот что я думал о гребанном Блэке, — «прикопать бы эту псину где-нибудь в Запретном лесу, а лучше скормить Хагридову паучку. Или лучше кентаврам? Когда эта тварь примет свою анимагическую форму — заклятье обездвиживания и подкинуть парнокопытным»,

Я могу спокойно сносить такие банальные оскорбления как грязнокровка, маггл и им подобные. Такие вещи меня не волнуют, потому что люди, говорящие это, для меня никто. И у них хватает совести говорить мне это в лицо. А вот Сириус повел себя как настоящая псина — вместо того, чтобы высказать мне свои претензии в лицо, он как последняя подзаборная шавка побежала лаять другим. «Томас то, Томас се, он такой плохой!».

— Ладно, Поттер, я рад, что ты зашел, но у меня отработка, которую я хочу поскорей закончить и забыть как страшный сон, — получилось более резко, чем я хотел, но сдерживать себя было довольно сложно, — бывай.

— Ты же не обижаешься на меня за то, что я сказал?— Поттер неуверенно потоптался на месте, не зная, куда себя деть.

Я натягиваю самую добродушную улыбку из всего моего арсенала и повернулся к мальчику:

— Конечно нет, — судя по тому, как он вздрогнул, улыбка больше походила на оскал.

Наконец, Поттер ушел, и я остался один на один со своими мыслями. Прокручивая все виды пыток древней инквизиции, и мысленно применяя их на Сириусе, я не заметил, как все книги кончились, как и моя отработка. Утерев воображаемый пот, я потянулся, чтобы поставить последнюю книгу. Стоило сделать одно неаккуратное движение, как из нее посыпались листки.

— Этот мир испытывает мое терпение… — не прекращая ворчать, я принялся подбирать упавшие бумажки, когда наткнулся на что-то странное, — а это еще что?

Бумажка выглядела так, словно ее второпях вырвали из какого-то лабораторного журнала, порвав большую часть страницы. Все что удалось прочитать — это одна дата и очень странное послание:

«… род Бельц согласился передать объект C137 в качестве подопытного, теперь можно продолжить исследование магии».

Я аж присвистнул: это что, эксперименты над людьми? Интересно. Я теперь понимаю, почему Поттер и К° постоянно во что-то ввязывались. Ну невозможно остаться равнодушным, когда тут столько тайн и загадок, а в школе никаких кружков или чего-то подобного. Похоже, кое-кто будет теперь ночевать в библиотеке.

Поиски затянулись, но это того стоило: я нашел другую записку. Судя по дате, она является предшественником записей, найденных ранее. Вот что в ней говорится:

«Подопытные изолированы от внешнего мира, никто из них не догадывается, что за барьером есть что-то еще. Продолжайте наблюдать за объектами, не забывайте о еженедельном отчете, в случае возникновения внештатных ситуаций или странного поведения подопытных, незамедлительно обращаться к руководству. Ни в коем случае не пытаться вмешиваться в происходящее!!!»

Мда… Зато я точно уверен, что здесь описаны эксперименты над людьми или разумными магическими расами. Надо разузнать как можно больше, а то вдруг эта организация действует и сейчас, отлавливая маглорожденных деток, стирает им память и использует их в экспериментах. Предупрежден значит вооружен.

Поиски затянулись, приходилось просматривать КАЖДУЮ книгу в надежде найти еще один кусочек лабораторного журнала. Тут нет никакой систематики, словно его разорвали и раскидали по всей библиотеке. Так может и вся жизнь пройти, а я ничего не найду.

Похоже, все-таки придется ночевать в книжном зале, но смотрительница перед отбоем всегда осматривает библиотеку на наличие «задремавших» студентов, и просто спрятаться не получиться, потом еще ночью завхоз будет делать обход. Нужно как-то скрыться от чужих глаз, магия не подойдет, чары могут слететь или имеют слишком короткий срок действия, а руны искать слишком долго.

Затем меня осенило: Поттер! Я никогда ни в ком так не нуждался, как сейчас! У него есть мантия-невидимка, которая просто идеально подходит, чтобы переждать закрытие библиотеки. Да, конечно, мальчик может мне ее не отдать, семейный артефакт все-таки, но попытка не пытка, мантия-невидимка нужна мне, и я готов затолкнуть свою гордость поглубже и попросить очкарика об одолжении.

С этими мыслями я с упорством ледокола пошел искать Джеймса, который нашелся довольно быстро, как впрочем, и крыса с оборотнем. Простите, ребята, но этот разговор не для ваших ушей.

— Поттер, — осторожно привлекаю внимание мальчика к себе, — отойдем на минутку?

Тот недоуменно поднял бровь, и, переглянувшись с ребятами и получив их одобрительные кивки, последовал за мной в одну из ниш.

— Что такое, Томас?

— Можешь одолжить мне свою мантию-невидимку? — с места в карьер, — Я не прошу ее просто так, конечно, я готов тебе заплатить, хотя стоп, у меня же нет денег…

«Боже, что я несу?»

— Зачем она тебе? — прервал мой жалкий лепет Поттер.

Вот тут-то мой мозг и заглючил. Действительно, как объяснить свои мотивы и при этом умудриться не выдать реальную причину? Если расскажу — за мной увяжется Поттер, а за ним, следовательно, его компания. И Сириус. Сириус — это вообще отдельная тема, боюсь, что находясь в непосредственной близости друг от друга длительное время, мы знатно начудим, и о поиске записок можно будет смело забыть.

Поттер, глядя на мои внутренние метания, страдальчески вздохнул, не забыв для большего эффекта закатить глаза.

— На сколько дней тебе нужна мантия? — стоп, что? Я не ослышался? — не смотри так, будто у меня выросли рога или я резко стал призраком.

— До конца рождественских каникул, — я наконец отмер и смог ответить на вопрос.

— Ты не едешь домой на Рождество? — Поттер мигом растерял всю былую серьезность, его глаза распахнулись, а рот удивленно приоткрылся, выглядело это комично, — но почему?

— Спроси у сов, почему они отказываются доставлять письма магглам.

Наступила тишина, Поттер обдумывал что-то, а я мысленно просчитывал, сколько времени нужно, чтобы прошерстить всю библиотеку и как забраться в запретную секцию.

Без мантии это будет длиться очень долго.

— Ладно, — мальчик кивнул сам себе, и на его лицо наползла широкая улыбка, его рука по хозяйски легла мне на плечо, а другой он потрепал меня по волосам — я дам тебе мантию, а ты не теряешь ее и вовремя возвращаешь мне, идет?

Мне показалось, или у Поттера выросли белоснежные крылья за спиной, а над головой появился нимб? Радости моей не было предела, и я, не задумываясь, что делаю, на радостях обнял Поттера.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — я его там не задушил нечаянно?

— Да пожалуйста! — посмеялся мальчик, освободившись от моих объятий, — мы же друзья.

«Ох, как же сильно он мне помог, благодаря мантии я смогу спать в библиотеке и, не отрываясь на другие дела, смогу искать записи. Так еще я ничего не буду должен… так стоп!»

— Поттер, — начал аккуратно я, — что ты хочешь в обмен на помощь с мантией? Могу сделать за тебя домашку или еще что-нибудь.

— Да ты что! — возмутился мальчик, — мы же не слизеринцы какие-нибудь, или ты так тронут моей добротой, что не можешь не отплатить? — он игриво подмигнул.

— Просто не люблю быть в долгу, — улыбка вышла натянутой, но я старался.

«Мало ли как жизнь повернется, вдруг ты лет так через двадцать решишь меня шантажировать этой мантией. Спасибо, но как-то не хочется случайно попасть в долговое рабство».

— Не против, если я отдам ее завтра? Просто сегодня она мне еще понадобится, — Поттер непонятно от чего смущаясь, почесал затылок.

— Конечно, это все-таки твоя мантия, а не моя, — успокоил я мальчика, — еще раз спасибо, что согласился мне помочь. Я не потеряю ее, обещаю. До скорой встречи.

С этими словами я быстро развернулся и со скоростью света помчался прочь.

— Ай! — на повороте я не успел затормозить и больно заехал локтем в живот выскочившему Блэку.

«У меня хорошее настроение, думаю, что с кентаврами я переборщил», — пронеслось у меня в голове, — «думаю, что закопать его живьем будет вполне достаточно».

А пока надо найти уединенное место и тихо порадоваться, и не забыть сделать домашку по трансфигурации.

«Реддл, я скучаю по тебе, как по адекватному и прекрасному преподавателю».

* * *

— Сегодня мы варим зелье для растений из теплиц, — вещал Слагхорн, разгуливая между партами, — там нет ничего сложного, поэтому я рассчитываю, что у всех присутствующих будет отличный результат, и никто не спалит весь котел вместе с партой, — на этой фразе, мужчина многозначительно посмотрел на парочку слизеринок, сидящих на камчатке, но те остались безучастны, занятые обсуждением нового модного журнала.

Профессор продолжал вещать о зелье и его свойствах, пока я пытался всячески не смотреть на своего внезапного соседа и компаньона по работе. Тот впрочем, тоже старательно смотрел куда угодно, но только не на меня.

Хоть в чем-то мы были солидарны друг с другом, желания контактировать между собой полностью отсутствовало.

«Блин, как неловко то», — Северус, сидящий справа, молча пододвинул ко мне половину ингредиентов, разграничивая наши обязанности, — «Северус вообще последний человек, с которым я хотел бы сейчас столкнуться».

Мы работали над зельем как в старые добрые времена, когда не было всей этой суеты с факультетами и с магическим миром в частности. Когда мы были просто детьми. Пока Северус не решил прекратить наше общение.

Конечно, меня иногда пробивает ностальгия, и я жалею, что мы больше не можем проводить время вместе: не можем экспериментировать с тем или иным зельем, не пытаемся создавать новые, и вообще не можем просто поболтать.

Но что случилось, то случилось, Северус сделал свой выбор. И он был не в мою пользу. Жизнь на этом не заканчивается, нужно двигаться дальше. Можно было попытаться поговорить с другом (бывшим), ну а смысл? Если он старается меня избегать, смысл мне таскаться за ним, подобно брошенной собачонке? Зачем бегать за ним? Чтобы получить в ответ «отвали», только прямым текстом? Я не дурак, намек был кристально чистым.

Изначально дружба с Северусом была нужна, чтобы социализировать его, подготовить к жизни в мире, полном людей. Думаю, я неплохо справился.

Нарезав корень цветка с занудным длинным названием, кидаю в кипящее зелье. Еще пара штрихов, и оно перестает кипеть и резко меняет окраску, что свидетельствует о правильном приготовлении.

— Прекрасно, просто прекрасно! — Слагхорн, нависнув над нашей партой, восторженно разглядывал полученное зелье, — какая тонкая работа! Десять очков каждому!

Прозвенел звонок, Северус поспешил ретироваться, а я присоединился к толпе воронов.

— Томас, это было прекрасно! — однокурсница приблизилась, излучая волны восторга, — все в классе наблюдали за вашей работой, вы так слажено все делали, словно единый организм!

— Спасибо… — многозначительно развожу руками, призывая девочку представиться.

— Эш, — та впрочем не казалась обиженной, из-за того, что я не знаю ее имени, и отнеслась к этому спокойно, — это было восхитительно!

Все, что мне оставалось сделать: просто кивнуть и пойти дальше.

«Грустно как-то».

Примечания:

Викторина "Помоги Томасу придумать способ умертвления Сириуса"!

Томас сидел за столом в одиночестве, поглощая ужин. Внезапно растрепанный мальчик в очках, одетый в мантию Гриффиндора, повис у Томаса на плечах.

Северус подавился едой.

Сам же Томас, вместо того, чтобы скинуть с себя зазнавшегося мальчишку, просто закатил глаза и продолжил есть.

Северус готов поклясться Мерлином, что видел, как приподнялись уголки губ когтевранца. Смотря из под полуопущенных век болезненным и немного печальным взглядом, он продолжил наблюдать.

Поттер без стеснения опустился рядом с Томасом, не прекращая болтать о чем-то. Северус нахмурился. Вскоре к ним присоединились еще трое: черноволосый сразу же сел напротив лохматого очкарика, развалившись на скамейке; худощавый и болезненный на вид мальчик, несколько секунд стоял в нерешительности, не зная: стоит ли ему подсаживаться, и после разрешающего кивка от лохматого все же сделал это; последний же в общем не торопился сесть. Некоторое время он переговаривался с очкариком, при этом недовольно косясь на Томаса, когда остальные не видели. Северус начал закипать.

Внезапно на его плечо опустилась чья-то рука, заставив вздрогнуть.

— Эй, Снейп, — это был его сосед по комнате, — я совсем не понимаю эти зелья. Окажи услугу: сделай их за меня?

Чего стоило Северусу сдержать свой гнев и не отправить однокурсника куда подальше! Его раздражало это лицемерие. На людях они строили из себя праведных потомков аристократов, делали вид, что у них есть такие вещи как честь и совесть. Но Северус видел их настоящие лица, и он может смело сказать — чистокровные волшебники ничем не отличаются от маггловских мальчишек в Коукворте, даже чем-то хуже. Вне стен факультета слизеринцы были вынуждены носить маски, позволяющие им крутиться в школьном социуме, не вызывая сильных подозрений. Стоило же им перешагнуть порог гостиной, как вся эта мерзость, которая пряталась за надменными лицами, вылезала наружу.

Взять хотя бы Швуля, который сейчас стоит и мило улыбается. Кто бы мог подумать, что этот статный юноша просто обожает испытывать на свой однокурсниках проклятия различной мерзопакостности, и что он его, Снейпа, в подземельях слизерина никак кроме как «убогий» не называет. И сейчас этот высокомерный засранец стоит и «просит» сделать за него домашку.

«Соглашайся! У тебя просто нет выбора, или предпочитаешь валяться в больничном крыле и блевать слизнями!?»

— Конечно, без проблем, — Северус выдавливает из себя вежливую улыбку и, стиснув зубы, принимает листок из чужих рук.

«Когда-нибудь я тебе этот листок живьем скормлю».

— А куда это ты так старательно пялился? — мальчик похолодел, когда его собеседник повернулся в сторону стола, где сидел Томас в компании гриффиндорцев, — А ну конечно, Блэк, наша новая знаменитость.

Северус тихо выдохнул, и тут же подобрался, вспомнив о своем плане.

— Позор рода Блэк, — девочка, сидящая рядом, решила блеснуть своей осведомленностью, убедившись, что внимание мальчишек приковано к ней, она продолжила, — Сириус мало того, что поступил на Гриффиндор, славящийся своим маглолюбством, тем самым сделав из своих родителей посмешище всего магического сообщества. Так он вдобавок ко всему якшается с грязнокровками на виду у всех! Бедная миссис Блэк, как она его еще из рода не выгнала?

Все как по команде перевели взгляд на объект их сплетен. Сириус громко смеялся вместе с Поттером, пародируя кого-то из учителей.

— Мда уж, он как будто не воспитывался в семье благородных аристократов, а жил в хлеву с животными, — лицо Швуля исказилось в гримасе отвращения, — вся надежда рода Блэк — Регулус, младший сын и брат Сириуса. Интересно узнать, какой он? — мальчик задумчиво приложил палец к губам.

— Главное, чтобы он не повторил за старшим братиком. Хватит с нас потрясений.

Дискуссия закончилась, а Северус продолжал задумчиво смотреть на Блэка. Как же повезло, что его однокурсники не прочь блеснуть своими знаниями. Это позволило получить немного информации. Но как же бесит!

Мальчик схватил буханку хлеба и резко откусил половину за раз.

* * *

— Томас, Томас, Томас! — Лили, подобно заводной игрушке, не прекращала прыгать вокруг меня, — профессор Макгонагалл сказала заполнить списки тем, кто остается в школе на Рождество. Мы же остаемся?

— Не знаю как ты, но лично я в этом году не поеду домой, не хочу портить праздник родителям, — видя, что девочка не понимает, я со вздохом принялся пояснять, — смотри: совы не относят письма обычным людям, так? Так. Никто не посчитал нужным объяснять магглорожденным и их родителям, что на Рождество можно приехать домой, так? Так. А это значит что? Правильно, дома нас никто не ждет, и если мы вот так заявимся, не имея возможности заранее предупредить о приезде, то доставим только больше проблем, да и велика вероятность, что мы просто испортим людям праздник.

— Но разве родители не будут рады нашему появлению? — не согласилась со мной Лили, — я уже скучаю по маме и папе, — помолчав, она добавила, — и даже по Пет.

— Мы смотрим на ситуацию с разных углов. Ты говоришь о чувствах, а я, — делаю выразительный жест, будто трясу деньгами, — о материальном.

Ответом мне стал взгляд полный непонимания.

«Ну да, точно, дети обычно не заморачиваются с деньгами. Есть деньги, нет денег, какая разница?»

— Не знаю как у вас с финансами, но, как ты могла заметить ранее, моя семья испытывает некоторые трудности с деньгами. И сейчас, если я неожиданно появлюсь дома, то на меня придется покупать еду, а чем ближе Рождество, тем дороже еда. В общем, выльется этот праздник в круглую сумму, я уеду, а у родителей будут трудности, — я сложил руки в карманы и развернулся, давая понять: разговор окончен, — оставаться или нет — решать только тебе.

Рождественский ужин проходил нормально, то есть не плохо, но и не хорошо. Просто все оставшиеся в Хогвартсе дети собрались за одним столом, забыв о факультетах и прочей лабуде. Впрочем, такая спокойная атмосфера обусловлена тем, что все слизеринцы, сказав свое «фе», отправились по домам. Поттер тоже покинул школу, предварительно не забыв вручить мне мантию. Крыса и оборотень тоже отправились по домам.

И даже сам Сириус (Слава тебе, Господи, хоть я и атеист) отправился к нелюбимой маменьке, что довольно странно. Я честно думал, что его семейка, помешанная на чистокровности, объявит ему бойкот сразу после поступления на Гриффиндор. Но не тут-то было, видимо, матриарх семьи Блэк все еще надеется на своего старшего сына и не очень торопится выгонять его из семьи.

Из моих знакомых, в стенах магической школы осталась, как ни странно, Лили, и … Северус, в сторону которого, я стараюсь не косить глазом, но то и дело мой взгляд натыкается на эту макушку.

* * *

Но вот мы насытили свои желудки и отправились на боковую, в то время как сами профессора остались «дегустировать» алкоголь.

Так как библиотекарь тоже участвовала в празднике, я понял, что сегодня до книг не доберусь, поэтому отправился в гостиную воронов.

Переступив порог, я досадливо цыкнул. Вот вам и факультет ученых: старшие решили сбросить свои маски хорошеньких деточек и оторваться по крупному. Я как будто на корпоратив зашел: всюду разбросаны бутылки с непонятным содержимым (кто ж этих волшебников разберет?), а подростки не стесняясь и явно находясь в нетрезвом состоянии, крушили гостиную, да причем так, как это могли сделать только истинные вороны.

В опасной близости от моего лица пролетел яркий луч неизвестного заклинания. Прикинув, что лучше: остаться и посмотреть на пьяных подростков или наплевать на все и побыстрее свалить в комнату я выбрал последнее, поэтому со скоростью улитки «Турбо» преодолел помещение, попутно уворачиваясь от летающих повсюду разноцветных лучей, после запрыгивая в свою комнату.

И только оставшись один на один с собой и убедившись, что в дверь никто не ломится, облегченно выдыхаю.

Так, сейчас ночь, в библиотеку даже с мантией сейчас хода нет, остается только одно — сделать всю домашку, заданную на каникулы!

— Эта ночка будет долгой, — протягиваю я, усевшись за стол.

* * *

— Томас~ — Лили слишком радостная и бодрая, что меня, не спавшего всю ночь, порядком напрягает, весело шагает в направлении большого зала, — Томас, Томас, Томас…

— Да говори ты уже! — порой мне так сильно хочется прибить эту рыжую, аж зубы сводит, а руки сами собой сжимаются в кулаки. Приходится напоминать себе, что я не являюсь дикарем и насильственные методы решения конфликтов, не являются действенными. Вот если хорошенько подумать: «За что я так сильно сейчас хочу врезать Лили?». За то, что она слишком веселая, что раздражает не выспавшегося меня. За то, что она прыгает и веселится, то есть ведет себя как ребенок. Но вот досада — она и есть ребенок. Да даже будь она взрослым сорокалетним мужиком, я не имею права просто взять и ударить человека, который ничего мне не сделал.

Я сам виноват в том, что у меня такое паршивое настроение с утра, и что? Бить теперь каждого? Могущество человечества заключается не в умении махать кулаками, а в способности людей соединяться в группы, заталкивать свои эгоистичные секундные «хотелки» куда подальше, чтобы иметь возможность договориться. Без диалога человечество было бы обречено проиграть борьбу за существование и кануть в лету.

— Хм, — девочка остановилась и в задумчивости приложила палец к губам. Так она простояла около минуты, затем, словно резко отмерев, встрепенулась, — да так ничего, пошли завтракать.

…

«@#$%*!!!»

На завтраке было тихо: детей, которые обычно являлись главным источником шума, не было, а старшекурсники, как и профессора боролись с последствиями ночной попойки. Тишь да гладь. Всегда бы так.

Садимся вместе, благо ситуация позволяет, да и нет смысла рассаживаться. Вспомнив, что мне предстоит сегодня проторчать в библиотеке допоздна, решаю набить живот, чтобы не пришлось отвлекаться на обед и ужин. Лили молча наблюдает за мной, ее зеленые глаза немного прищурены, а внимательному взгляду позавидует любой детектив.

— Как тебе подарки? — внезапно спрашивает она, заставив меня оторваться от еды и недоуменно уставиться на нее.

— Какие подарки? — я чего-то не знаю? К сожалению, мой разум, утомленный ночным марафоном, отказывается воспринимать и анализировать новую информацию.

Глаза девочки округляются, становясь похожими на блюдца, а ее челюсть стремительно опускается вниз, но ее хозяйка, на миг утратившая контроль, быстро берет себя в руки.

— Рождественские…Ох, — Лили резко прерывает себя, закрыв рот ладонью, вмиг ее взгляд меняется и смотрит на меня она теперь не с непониманием, а с жалостью, — неужели…

Она опять замолкает, а я понимаю, как сильно опростоволосился.

У меня ведь совсем не этот праздник ассоциируется с елкой и подарками, я просто не воспринимаю его. Так как моя семья не очень богатая, то елку мы себе позволить не могли (как и подарки и другие штуки), вместо этого Дженнифер устраивала скромный, но вкусный пир, где мы с отцом поражались ее кулинарным навыкам. Для всех людей этот день был Рождеством, но для меня «шведским столом». И в мыслях я так и именовал этот праздник.

И сейчас, когда Лили спросила о подарках, у меня возникли логичные опасения. Это же что-то вроде здешней традиции, и если допустим, те же однокурсники подарят мне что-нибудь, но не получат от меня ничего в ответ — какова вероятность прослыть меркантильным или еще похуже?

— Лили, — голос дрожит от напряжения, сглатываю ком в горле, — а кто дарил тебе подарки?

— Ну, — девочка начала загибать пальцы, — мои соседки, Поттер, Сириус, и несколько мальчиков с факультета.

Протяжно взвыв, я опустил голову на стол.

«Это конец, теперь все внимание будет сконцентрировано на мне!» — мрачные мысли заполонили мой разум, — « Смотрите, это тот невежа, который никому ничего не подарил! А может, у него просто нет денег!? Ой, бедняжка, как ему на учебники вообще хватило».

Я умру, если это случится, я выкину свою палочку и уйду в мир обычных людей.

— Томас, Томас, Ау! — Взгляд прояснился, Лили, озабочено глядя на меня, махало рукой перед лицом, — Ты так побледнел! Что случилось? Что-то болит, может в больничное крыло?

— Все в порядке, — натягиваю вялую неискреннюю улыбку, — просто не выспался.

— Вот, возьми, — неожиданно, словно из воздуха перед моим носом появляется коробка. Недоуменно перевожу взгляд на Лили, — с Рождеством!

«Еще одна причина чувствовать себя паршиво».

— Слушай, тут такое дело, — как же стыдно, даже глаза поднять не могу, — но у меня для тебя ничего нет, я не думаю что могу…

Меня прерывает коробка, кинутая мне в лицо, благо она была зачарована, и мой нос остался цел. Перевожу обиженный взгляд на Лили, кидать-то зачем?

— Слушай сюда, — шипит девочка. Она злится, очень сильно! — Я это делаю не ради ответного подарка (какой смысл так напрягаться из-за безделушки?), а потому, что хочу сделать тебе приятно. Понимаешь?Просто.хочу.чтобы.ты.был.рад, — неуверенно киваю, принимая подарок.

«Не понимаю, обычно люди, если дарят что-то, то обязательно желают получить в ответ подарок ничем не хуже, а то и лучше, чем тот, который сделали они».

— Ну же, открывай, — Лили теряла последние остатки терпения.

Аккуратно снимаю крышку, чтобы посмотреть что внутри. И замираю, стараясь сдержать поток бранных слов, так и рвущихся наружу.

«Да вы все прикалываетесь надо мной!»

В коробке была еда. Нет, не так: в коробке было очень много еды. Сверху лежали различные конфеты и печенья, если покопаться, можно найти пироженки. А если докопаться до самого дна, то можно увидеть чертов торт! Торт! Почему именно еда?! Сколько вы мне будете припоминать тот случай?! Господи, даже вспоминать об этом стыдно, а они все как сговорились. Но сейчас не время предаваться воспоминаниям, девочка все еще ждет мою реакцию на подарок.

— Вау, Лили, у меня нет слов… Это… Это потрясающе, — действительно, мне очень интересно, как ты умудрилась это все достать и где ты взяла деньги, — Спасибо огромное.

— Пожалуйста, — девочка расплывается в милой улыбке, от которой, как мне кажется, растаяли все старшеклассники и часть профессоров, сидящая в зале.

Но подарок и, правда, нужный, особенно сейчас, когда я планирую поселиться в библиотеке. Эх, кажется, кто-то на небесах меня очень любит.

Но перед этим пришлось вернуться в гостиную: Лили посоветовала проверить, подарил ли мне еще кто-нибудь подарок. Преодолевая себя, я перешагнул порог помещения и направился навстречу рождественской елке. Один взгляд под ветки голосеменного растения, и я нервно поджимаю губы. Подарок был, причем такой, который я бы предпочел не получать никогда.

Дрожащими руками достаю продолговатый предмет, обернутый в картонку. Будто я не догадаюсь, что это. К подарку было приложено письмо. Развернув его и прочитав имя отправителя, я почувствовал, как воображаемый Сириус забивает гвозди в крышку моего гроба.

«Хэй Томас,

Как твое настроение? Я уверен, что после того, как ты откроешь мой подарок, оно взлетит на небеса! Изящная, гибкая, сделанная из лучшего дерева, последняя модель! Летает просто отлично, сам проверял!

Сириус шлет тебе привет. Желаю удачи тебе со своими планами.

Не скучай там,

Джеймс Поттер».

«А ничего, что первокурсникам запрещено иметь при себе метлы!?» — орет мой разум.

Мажор, мажор, мажор.

Если уж так любишь тратить деньги своих родителей, то почему вместо метлы не мог подарить мне хотя бы чертову книгу. Что теперь мне с ней делать? Полы подметать что ли?

Как оказалось, сюрпризы еще не закончились, под елкой лежал еще один подарок. Имя отправителя не было указано (Лишь бы не Сириус), и, открыв коробку, я с удивлением уставился на книгу.

— «Сто и один способ влюбить в себя человека при помощи зелий», — не понял, это намек или призыв к действию? Или вообще угроза?

Вздохнув с облегчением и отложив странные подарки с глаз долой, подхватив мантию невидимку, я отправился в библиотеку залечивать расшатавшиеся нервишки.

«Кто бы мог подумать, что Лили может стать самым адекватным человеком в моем окружении».

В обители знаний было как всегда тихо, но в отличии от повседневной тишины, сопровождающийся шуршанием бумаги и шепотками учеников, молчание, царившее в библиотеке, было абсолютным. Некому было нарушать этот мертвый покой.

Заходить я решил сразу в мантии, чтобы вечно подозрительная смотрительница не выискивала меня среди стеллажей. Завернув в самый дальний угол, где не будет видно моих манипуляций, я начал поиски таинственных записок.

* * *

Третий день ночевки в библиотеке.

Итак, что я могу сказать: первая половина недели прошла без экцессов, никто меня не искал, дверьми не хлопал и вообще никак не мешал моему времяпровождению. Отметить стоит и то, что подарок Лили пригодился, не пришлось тратить лишнее время, чтобы спускаться в Большой Зал.

На этом все хорошее и закончилось, мной была перерыта половина библиотеки, исключая запретную секцию. И что я могу сказать так это то, что человек, прятавший записки — мудак. Хоть подсказки бы оставил, но нет, это было бы слишком просто.

— Вот ты где! — Лили выскочила из-за книжного шкафа, заставив меня вздрогнуть,— я тебя несколько дней искала, думала уже к учителям идти, а ты решил потратить каникулы на книги?

Она собиралась добавить что-то еще, но резко закрыла себе рот.

«Все-таки зря я снял мантию».

Изначально я вообще планировал не вылезать из нее, однако, по ходу работы столкнувшись с некоторыми проблемами, пересмотрел свое решение. Дело было в том, что мне было чертовски сложно брать книги, находясь под мантией, некоторые из них были зачарованы, что делало невозможным их передвижение с помощью магии.

Плюсом я задумался, что кто-нибудь решит вспомнить о моем существовании и после отсутствия на приемах пищи «намекнет» об этом учителям. Так что я решил устроить небольшое представление, чтобы избежать подобной ситуации.

Когда библиотекарша открывает утром помещение, я выхожу из него под мантией-невидимкой, снимаю ее и захожу обратно. Вечером, ближе к закрытию, я жду, пока смотрительница не отойдет ненадолго по своим делам, одеваю мантию, а она, вернувшись, считает, что я ушел.

— А что в этом такого? Тут же столько всего интересного, — ну это я приврал знатно, меня уже мягко говоря подташнивает от одного вида пыльных фолиантов.

А как тяжело их двигать ночью в темноте…

— Но это каникулы, Томас! — возмущению девочки не было предела. Она принялась активно жестикулировать, — Каникулы! Кстати, как тебе мой подарок? — мда, какой резкий переход от одной темы к другой.

— Я еще не успел попробовать все, но те банановые печеньки были отменными, — не говорить же ей, что половину коробки я сжевал чисто на автомате, забыв насладиться вкусовыми качествами сладостей.

Мы замолчали.

Так.

Сейчас назревает очень опасная ситуация, я уже мысленно представляю, как крутятся шестеренки в голове Лили и могу смело выдвинуть утверждение, что сейчас она думает, как вытащить меня из библиотеки. Я не могу терять время. Нужно придумать отговорку, в которую поверит Лили, что-то что затронет струны ее души, растопит сердце, что-то что она сочтет достойной причиной для торчания в библиотеке.

«Есть одна идейка», — отозвалась мысль в моем подсознании, — «врубай все свои навыки актерского мастерства».

Надеюсь, что со стороны это будет выглядеть не так глупо, как я себе представляю.

Изображаю смущение, отвожу взгляд в пол, не забыв спрятать руки за спиной. О! Еще шаркающая ножка.

— Все хорошо, Томас? — кажется, подействовало, ну или я выгляжу как припадочный, что тоже неплохой вариант.

— Да нет, ничего такого, — «не забывать про ножку», — весело поболтали, я пожалуй пойду.

— Стоять! — не успеваю развернуться, как Лили вцепилась в мои плечи, силой удерживая на месте. В глазах девочки горит чистейшее любопытство, — скажи мне, что случилось?

«И ни слова про библиотеку! Вот что значит удачно перевести тему!»

— Ничего, — еще больше смущения в голосе, осталось только добавить жалостливых ноток. Неожиданно что-то попало в глаз, раздражая нервные окончания. Я проморгался, но это не помогло, только глаза заслезились, пришлось руками тереть глаза.

Пальцы на моих плечах сильно сжались, причиняя немалый дискомфорт и не давая сдвинуться ни на миллиметр.

— Не может быть, — тон, которым Лили проговаривала эти слова был предельно серьезным, ее лицо оказалось в опасной близости от моего,— тебе кто-то нравится? Ты долго держал это в себе и наконец признался, но тебя отвергли? — все это было произнесено на одном дыхании и так быстро, что я с трудом успевал улавливать смысл сказанного, — не переживай! Значит она тебя не стоит. Уверена, что ТЫ можешь найти себе кого-нибудь получше, — руки с плеч исчезли также быстро как и их обладательница, пробормотав что-то о важных, делах она со скоростью молнии выскочила из библиотеки.

Я несколько секунд тупо смотрел в пустоту, пытаясь понять смысл диалога, произошедшего совсем недавно. Выходило туго, с чего Лили вообще взяла, что я влюбился? Простите конечно, но я пока лишен этой возможности, моральные принципы, не позволяющие мне сохнуть по малолеткам, восемь лет строгача и прочее, и прочее.

Вообще никогда не понимал, как попаданцы в некоторых историях уже с малых лет определяют свою будущую пару. У меня в моменты прочтения возникало мерзкое чувство, словно они воспитывают с самого детства удобного партнера для постельных утех, который будет им в рот заглядывать и не сможет сказать «нет». Либо у него настолько будут промыты мозги, что мнение попаданца будет считаться своим.

— А я ведь просто хотел сказать, что мол мне стыдно все такое, что я забыл про подарки, поэтому ищу идею для них, а оно вот как получилось, — « так еще дошел до каких-то пространственных размышлений на отвлеченные темы».

— Так, ладно, книги сами себя не переберут.

* * *

Я перерыл всю библиотеку и скажу честно, нашел до неприличия мало(из нужной информации). Зато столько всего нового открыл для себя о жизни магов. Например, подробное описание средневековых инквизиторов, их внешнего вида, привычек, характеров. В этой книге было подробно описано, как определить к какому типу относится церковник, поймавший тебя, что стоит ему говорить, чтобы он тебя отпустил, а каких тем задевать категорически нельзя — сразу полетишь в костер.

Или вот, некая ведьма пишет о своих похождениях, как она искушала инквизиторов, заставляя грешить. Еще она описывает, какие орудия пыток можно использовать во время любовных утех. Я признаться, зачитался.

Но не будем об этом, к моему сожалению записок из лабораторного журнала я нашел мало, точнее всего две. Но зато я теперь знаю, что никакая опасность с этой стороны мне не угрожает: организация прекратила свое существование в начале первой мировой.

«Этот ублюдок нас сдал! Магическое сообщество устроило на нас охоту. Приказ всем подразделениям: уничтожить все доказательства деятельности лабораторий. От важных бумаг ни одного клочка не должно остаться. Подопытных ликвидировать и сбросить в маггловский мир. Ни в коем случае не вступать в контакт с Министерством магии, это приказ. Всем сотрудникам залечь на дно, не забыв применить заклинание стирания памяти».

Мда, несмотря на приказ, кто-то очень хотел сохранить эти записи. Этот человек был слишком предан своему делу и не мог все так бросить? Или же он предатель, планировавший передать информацию, но коллеги по цеху разоблачили его и ликвидировали, а записи найти не смогли? Но это все лирика, главное, что от этой экс организации опасности нет.

Во второй записке было тоже кое-что интересное. Если кратко: сквибы не могли колдовать как маги, зато у них проявлялась какая-нибудь способность. Несколько подопытных владели телекинезом, пирокинезом, там даже был человек, который взрывал предметы (смотрители от себя добавили, что в такие моменты он смеялся как ненормальный, чем нехило их пугал). Способности возникали спонтанно и не наследовались генетически. У кого-то они были, у кого-то нет, ученые так и не смогли установить механизм их проявления.

Вот так мои поиски подошли к концу.

Покинув библиотеку и спрятав мантию в сундуке, я впервые спустился на ужин. Надо было видеть лица учителей: их глаза вполне могли посоперничать с тарелками на столах, слишком уж круглыми они были. Увы, без нагоняя не обошлось, после еды меня тихонько отвели в уголок и сказали, что мол знания это хорошо, но это не повод голодать. На этом все и закончилось.

Я вернулся в гостиную, пробрался в спальню и улегся на удобной кровати. Тело предательски зевало, а разум отказывался работать, недосып сделал свое дело. И детская тушка, не приспособленная к суровой жизни студента, быстро вымоталась. Погружаясь в царство Морфея, я радовался, что вся домашка сделана, и я могу поваляться оставшиеся дни.

А потом я вспомнил, что после каникул намечается встреча с Реддлом, а я не практиковался в беспалочковой магии, забив на нее, как только научился работать палкой. Ой!

«Похоже, о сне придется забыть».

* * *

Дом Поттеров

— Сириус, — Джеймс Поттер задумчиво махал палочкой над канарейкой отца, время от времени поглядывая на открытый учебник, — что подарить Томасу на Рождество?

Тот только пожал плечами.

— Может ту книгу о трансфигурации? — не унимался мальчик, — она довольно интересная.

— Ой, Джеймс, не начинай, кроме тебя эту муть никто не читает! Лучше подари ему метлу, — Сириус ухмыльнулся, — поверь, я видел, как он дышит в сторону журналов про квиддич.

— Но ведь первокурсникам нельзя иметь метлы, — Джеймс нахмурился, выражая свое сомнение.

— Ну так мы поможем ему ее спрятать, — Сириус обнял друга, и на его лице выступил жуткий оскал, — мы же его друзья как-никак!

Примечания:

У меня для вас не очень хорошие новости.

Дело в том, что я случайно поступил в мед и, ну вы понимаете...

Прошу отнестись к этому с пониманием, я в любом случае так или иначе допишу эту работу. Бросать я не намерен, но выходить главы начнут довольно редко.

— Получается, — Том Реддл, известный магическому сообществу как Темный Лорд, неторопливо расхаживал по помещению. Его лицо могло посоперничать с лицами буддийских монахов, настолько спокойным оно было. Однако это нисколько не успокаивало Томаса, сидящего за столом в центре комнаты, — ты, стоило мне оставить тебя одного, напрочь забыл о практике. Скажешь что-нибудь в свое оправдание? — тон, который использовал мужчина, был похожим на тот, которым люди обычно рассуждают, что небо голубое, а трава зеленая, — не стесняйся, должен же я понять, где допустил ошибку, когда учил тебя.

Томасу было стыдно, очень стыдно. А еще ему было страшно, ведь у него совсем нет каких-либо важных причин, способных оправдать его.

«Не говорить же Темному Лорду, что я так погряз в школьной рутине и тайнах Хогвартса, что просто забыл обо всем остальном», — пронеслась мысль в голове мальчика.

Очевидно, что Темный Лорд, с детства использующий людей и вгрызавшийся в гранит науки, словно утопающий, хватающийся за соломинку, не оценит такого времяпровождения.

— Ладно, — Реддлу надоело это молчание, он сложил руки на груди и уставился на нерадивого ученика, — может тогда расскажешь: чем таким ты занимался вместо того, чтобы учить заклинания и практиковать их использование без палочки? — это было не предложение, а прямой приказ. Томас не был уверен, что осколок души не взбесится и не полезет в его голову сам, поэтому он предпочел с позором лично получить нагоняй от наставника.

Мальчик рассказал все: про проблемы с палочкой, про то, что до сих пор не может сотворить некоторые заклинания по непонятным ему причинам, про Поттера и Сириуса, мать его, Блэка. Реддл слушал молча, не перебивая, и когда рассказа подошел к концу, он решил вставить слово.

— Допустим, — маг устало вздохнул, — что твои проблемы с магией можно считать уважительными — кстати, не забудь напомнить мне об этом позже -, однако ты решил их за месяц. А дальше? Что тебе мешало?

Ответом ему стало молчание.

— Вот оно как, ладно, — глаза мужчины опасно сузились, а словами можно было резать металл, настолько острыми они ощущались, — я переоценил тебя, молодой человек, — перед Томасом опустилась папка с кучей листов бумаги, заставив тем самым вздрогнуть от неожиданности, — здесь все темы, которые проходили на первом курсе в мое время, то, как ты с ними справишься, поможет определить твой уровень знаний и как изменилась школьная программа: в лучшую или худшую сторону, — мужчина замолчал и, не прерывая зрительного контакта, плавно опустился в кресло напротив учебной парты.

Томас приступил к работе, в комнате было слышно, как скрипит его перо, соприкасаясь с пергаментом.

— Я разочарован, — в тишине эта фраза была подобна грому среди ясного неба, — я думал, что ты достаточно самостоятелен и способен правильно расставлять приоритеты, — Томас весь сжался, не отрывая взгляда от пергамента, он старался подавить непонятно откуда взявшуюся дрожь.

Мальчик чувствовал себя ужасно, ему не нравилось испытывать то, что он ощущает сейчас. Будто что-то темное поднимаеся из глубины души, заставляя погрузиться в клубок, сплетенный из черных нитей зависти, уныния…

И обиды.

Томас боится, боится эмоций, так хорошо ему знакомых, даже несмотря на потерю памяти. Словно они были его постоянными спутниками. Это причиняет неимоверную боль, отзывающуюся сильным напряжением где-то в районе сердца. Кажется, словно весь мир ненавидит его, хочется закрыть глаза и никогда их не открывать.

Он не хочет чувствовать это, и сделает все от него возможное, чтобы впредь никогда не испытывать подобных чувств.

* * *

Закончив, водить пером по листам, Томас отдал папку Реддлу. Тот, небрежно взяв ее, погрузился в чтение строк.

— Я рад, что тебе хватило совести хотя бы сносно освоить школьную программу, — маг оторвал глаза от записей, переведя взгляд на мальчика, сидящего перед ним, Реддл позволил себе улыбнуться. Томас внутренне содрогнулся, — Думаю, стоит увеличить длительность наших занятий еще на час, время свыкнуться с новым графиком и адаптироваться к школьной нагрузке было, теперь пора двигаться дальше.

Эти школьные деньки обещают быть веселыми.

Когда занятие подошло к концу, Томас убрал свое рабочее место, встал, собираясь попрощаться с учителем и вернуться в реальный мир, как Темный Лорд, молчавший на протяжении долгого времени, вдруг заговорил.

— Ты же понимаешь, что Блэк одним щелчком пальцев может разрушить твою жизнь, если конечно додумается, — последняя фраза была произнесена таким тоном, словно Реддл действительно сомневается в способности Сириуса думать, — я бы посоветовал тебе отдалиться от Поттера ради твоего же блага, однако, судя по твоим рассказам, это не поможет. Поэтому только могу пожелать тебе удачи.

Томас кивнул и в следующее мгновение растворился в воздухе, вернувшись в реальный мир. Темный Лорд устало откинулся на спинку кресла.

В последнее время Томас сильно разочаровывает его. Реддл оставил его меньше чем на полгода одного, попросив не забрасывать учебу. И что он получил в итоге? Огромное ничего. Разве он нанимался в няньки? Тогда почему ему приходится контролировать каждое действие своего подопечного? Разве он так много потребовал от него? Разве Том не имеет права на отдых? Особенно после таких новостей.

Распределение уже закончилось, и Темный Лорд с нетерпением ожидал прихода своего ученика. Секунда и перед ним стоит Томас, одетый в потертую пижаму. Маг жестом приглашает мальчика присесть и, когда тот опустился в удобное кресло напротив, начинает расспрашивать о распределении. Тот факт, что мальчишка поступил на факультет воронов приятно грел душу, это всяко лучше чем барсуки с их атрофированным чувством такта или гриффиндорцы с немыслимой тягой к приключениям.

Плавно подводя разговор к нужной теме, Реддл решается спросить о Поттере. Полученный ответ заставил его замереть.

— Томас, повтори еще раз, пожалуйста, что ты там говорил про Поттера, — с лица мужчины не сходит вежливая улыбка, в то время как внутри разгорается самый настоящий пожар, походящий на адское пламя.

Ему ведь послышалось, да?

— Джеймс Поттер, — Томас, словно и не замечая напряженности наставника, продолжает вещать, попутно болтая ногами, — ввалился в наше купе и пристал к моей соседке, вообще очень шумный тип. Я очень рад, что его распределили в Гриффиндор и мне не придется терпеть его круглые сутки.

В голове темного мага стало пусто.

Кое-как он нашел в себе силы договорить с мальчишкой и отправив его спать, предупредив о долгом отсутствии. Стоило Томасу покинуть медальон, как вокруг разразилась буря: предметы хаотично летали туда-сюда, врезались в друг друга, где-то мелькали красные искры.

Джеймс Поттер. Папаша того щенка. Идиот, который помер вместе с дурой-женой, защищая младенца. Могли же позволить убить его, нарожали бы потом новых Поттеров.

Прекрасно. Просто прекрасно.

Теперь у него точно будет нервный тик на представителей этой фамилии: если рядом Поттер — жди беды. Однако сейчас ему представилась неплохая возможность все изменить, сделать так, чтобы Гарри Поттер никогда не родился. Нужно просто лишить его папашу возможности иметь детей или наложить какое-нибудь проклятье из женского арсенала, что-то похожее на Венец безбрачия.

Конечно Том понял, что сейчас находится в прошлом и полностью осознавал, что любое его действие может привести к печальным последствиям, но он также хорошо знал, что мальчик-который-выжил был и будет его погибелью всегда, независимо от факта, является ли Том Темным Лордом или же нет. А на тот свет не сильно хочется.

Что касается игр со временем, достаточно понять, что Том уже сильно поменял будущее просто появившись здесь, а уж его выход в свет окончательно перевернет все с ног на голову. Если где-то и была точка невозврата, то Реддл ее давно переступил. Этот мир не будет похож на то, что было в девяностых годах.

Закончив предаваться воспоминаниям, бывший Темный Лорд машинально бросил взгляд на свои руки. Иллюзия уже начала потихоньку спадать, и вот вместо полноценной руки видно лишь жалкий обрубок.

Кто бы мог подумать что все так обернется — маг покачал головой, он чувствует как теряет контроль над ситуацией. Время словно песок утекает сквозь пальцы.

Все пошло не так еще тогда, когда его умственно отсталый оригинал отдал ребенку свой крестраж и даже не поинтересовался, где этот ребенок собственно проживает. А вот оно как оказалось: в прошлом, черт его возьми!

Но тут сам осколок души тоже виноват, ни разу не поинтересовался, что же происходит в мире магглов, предпочтя безвылазно сидеть в медальоне.

— Ну почему я не мог хотя бы дату спросить, вот чего стоило?!

Весь план полетел к Моргане. Он в семидесятых, семидесятых! А еще где-то разгуливает другой Том Реддл, что тоже является большой проблемой. Крестраж слишком хорошо знал самого себя, ни о каком сотрудничестве и речи быть не может. Том никогда не доверял людям, поэтому он нисколько не удивится, если эта версия уничтожит его сразу же, стоит только вылезти из тени ребенка. Ну или наложит кучу заклинаний и закинет в самую глухую точку земного шара, чтобы наверняка исключить любые форс-мажорные ситуации.

Его место, как лидера чистокровных занято, у Пожирателей есть уже свой Том Реддл, а ему только и остается быть в тени. Мужчина сжал пальцы, заставив ногти неприятно впиться в кожу ладони. Будь здесь кто-нибудь живой, то без труда бы смог понять, что Темный Лорд злился. Его глаза налились ярко-алым, а концентрация магии в воздухе могла убить.

«Я через столько прошел», — в воздухе замерцали красные искры, — «я был вынужден унижаться перед богатенькими детишками, потому что у них просто были деньги и длинная родословная», — у стены взорвалось несколько шкафов, — «когда они приняли меня и начали уважать, был вынужден улыбаться этим лицемерным ублюдкам, делая вид, что полностью поддерживаю их идеологию», — стол, за которым ранее сидел Томас, с треском влетел в стену, — «и ради чего это все было!? Все мои усилия теперь не имеют смысла! А я сижу, запертый в медальоне, вдобавок ко всему та тварь серьезно повредила душу, рука не восстанавливается несмотря на то, что концентрация магии в Хогвартсе превышает все возможные пределы».

Внезапная вспышка ярости резко утихла, Темный Лорд сцепил руки в замок и оперся локтями на колени.

Магия перестала крушить все вокруг, а глаза приобрели свой естественный оттенок. У Реддла возникла мысль, глупая, абсурдная и даже в какой-то степени наивная, но она возникла, подарив надежду на то, что еще не поздно переиграть ситуацию в свою пользу.

«Почему аристократы, а не те же магглорожденные?» — условия игры изменились и он уже не тот сирота без роду и племени, он прошел весь этот путь от начала до конца, успев поднатореть в политике и различных магических дисциплинах. Теперь такие вещи как деньги достать проще простого, если знать, где искать.

План уже начал потихоньку складываться в голове темного мага. Плевать, представителем какой социальной прослойки он будет. Главное — попасть на политическую вершину, там с ним будут обязаны считаться, никто никогда не посмеет упрекнуть его в чем-то или хоть как-то высказываться о его родословной и родственниках-магглах. Все-таки власть способна заткнуть рот даже самым высокомерным чистокровным.

Однако, был в плане довольно большой изъян: Томас Тейлор. Так получилось, что само существование Темного Лорда целиком зависит от этого мальчишки, без его одобрения Реддл не сможет ничего сделать. Томас является его связью с окружающим миром, источником информации и единственным человеком, знающим о его существовании. Все, абсолютно все зависит от одиннадцатилетнего ребенка, и это очень опасно. Том не привык доверять кому-либо, все самое важное он делал сам и никак иначе. А теперь ему придется полностью довериться ребенку. Немыслимо! Что еще хуже, так это сделать так, чтобы он доверял ему в ответ, ведь, как бы Реддл не кривился, но он не сможет даже выйти из медальона без посторонней помощи.

У каждого из них есть тайны и есть четкая граница, за пределы которой не стоит лезть. Теперь же им предстоит сдвинуть, а то и вовсе убрать ее. Другого варианта просто нет.

Примечания:

Оно шевелится!

Да, я еще живой и принес вам новую главу, поэтому наслаждайтесь.

Кстати, у меня недавно возник такой вопрос: стоит ли мне оставлять на фб ссылку на свой твиттер, чтобы желающие могли со иной сконнектиться? Просто чтобы быть в курсе всех новостей, касающихся меня. Да и признаться честно, довольно неудобно общаться с читателями только через отзывы.

Пс: Не переживайте из-за маленького размера главы, в черновике лежит еще одна готовая.)

Сириус был рад вернуться в Хогвартс. Только здесь он мог чувствовать себя по-настоящему свободным, так как в больших коридорах довольно сложно пересечься с представителями своей ненормальной семьи. Да и по большей степени, им на него плевать, в отличие от старших; сестры Блэк не стремились упрекнуть его в чем-нибудь, для них он был пустым местом, а пустое место не нуждается во внимании.

Стоило также отдельно поблагодарить родителей Джеймса, которые добродушно согласились приютить его на время каникул. В Блэк-хаус он возвращался только ради того, чтобы присутствовать на официальном ужине. Проводить время в компании лучшего друга круглые сутки — что может быть лучше?

Однако, были и такие моменты, которые заставляли Сириуса злиться. Они могли часами болтать о квиддиче, играть в игры, летать на метлах, но потом Джеймса перемыкало, и он начинал без остановки болтать о Лили и Томасе. То начнет рассуждать о их жизни в мире магглов, то внезапно перейдет на тему Рождества, сокрушаясь, что не додумался пригласить их к себе.

В такие моменты Сириус был готов рвать и метать: они весело проводили время, зачем звать еще кого-то? И если разговоры о рыжей гриффиндорке он еще мог вытерпеть, все же девочке вход в их компанию закрыт, то каждое напоминание о Томасе заставляло мгновенно вскипать кровь, текущую по сосудам. Блэк никак не мог понять, почему Поттеру так интересен этот высокомерный выскочка, они же совсем не похожи. Словно из двух разных миров, но Джеймса это не остановило.

Сначала, казалось, что он ненавидит Тейлора, но даже тогда Сириуса неимоверно раздражало поведение друга по отношению к представителю факультета воронов. Джеймс постоянно наблюдал за Томасом: на совместных уроках, на перерывах и даже на обеде. Потом стало еще хуже, Поттер внезапно отбросил свою ненависть и попытался сблизиться с Томасом. Он с упорством барана оленя пробивался через чужое безразличие, из раза в раз заставляя обратить на себя внимание.

И однажды Тейлор сдался.

Сириус думал, что получив желаемое, Джеймс, наконец, забудет про когтевранца, но не тут-то было. Тогда он забил тревогу, Блэк всячески старался незаметно препятствовать их общению, и как ни странно, всю работу сделал за него сам Томас, просиживающий до конца дня в библиотеке. Сириусу только и оставалось просить Джеймса не мешать другу, — «смотри, он учится, не отвлекай его, спасибо Тейлор тебе за это точно не скажет», — и это работало, Поттер кивал с умным видом и оставлял когтевранца наедине с книжками.

Но он даже так умудрялся поддерживать нормальное общение, и, к своему ужасу, Сириус заметил, что Ремус и Питер тоже симпатизируют Томасу.

Вот этого он никак не мог понять, эти двое не были слепыми и не могли не заметить, какие эмоции проскальзывают на лице Томаса, когда он смотрит на них. Он даже их не скрывал. На Питера он смотрел, как на нечто мерзкое — так смотрят на пьяницу, проигравшего всю жизнь в казино. Но если такими взглядами Петтигрю награждали практически все студенты Гриффиндора, то Люпин был божьим одуванчиком, и довольно странно наблюдать, как подбирается Томас, оказавшись с ним в непосредственной близости. Словно зашел в клетку к мантикоре.

Странное чувство не покидало Сириуса, казалось, что что-то произойдет, однако все было обыденно: они ехали с Джеймсом обратно в школу, друг переживал о подарках и постоянно донимал Сириуса вопросами. Достаточно ли хороша метла подаренная Томасу, стоило ли дарить Лили книгу или лучше было выбрать что-то более девчачье?

«Можешь ты о них хотя бы полчаса не вспоминать!?» — с каждой минутой улыбка Сириуса становилась все более натянутой, а желание придушить Тейлора росло в геометрической прогрессии.

Сделав пару вдохов, мальчик заставил себя успокоиться. Скоро, совсем скоро он расквитается с ним за все, укажет грязнокровному выскочке его место и сделает так, чтобы Томас не вылезал из своего гнезда до конца обучения.

Первая странность не заставляет себя долго ждать: взъерошенный Томас в мятой мантии с развязанным галстуком, на немыслимых скоростях лавировал через поток студентов, при этом он ни на секунду не отрывался от своей книжки.

«Ладно», — пронеслось в голове у Блэка, — «это же Тейлор, у него одни книжки на уме».

Но чем дольше он смотрел, тем больше понимал: что-то здесь не так. Да, Томас и раньше уходил в отрыв, напрочь забывая о еде и сне, но происходящее тогда незримо отличается от того, что Сириус видит сейчас.

Томас читает. Он читает везде: на уроках, на перерывах, на обеде и даже пока идет до кабинетов, он неотрывно глядит в книгу. Лихорадочно шурша страницами, мальчик постоянно что-то бубнит себе под нос, словно пытается не потеряться в витиеватых строчках фолиантов. Сириус долго пытался понять что не так, что так сильно напрягало его, пока однажды озарение не посетило его кудрявую голову. То, как Томас читает, вот что не давало ему покоя. Обычно Тейлор читает медленно и вдумчиво, с таким подходом он мог не расставаться с книгами очень долгое время. Сейчас же он напоминает Сириусу семикурсников, которые весь год развлекались и только в самом конце налегли на учебу, судорожно пытаясь впихнуть знания в свои пустые головы.

И так день за днем, неделя за неделей. У Томаса уже огромные синяки под глазами, а сам он не замечает ничего вокруг себя. Джеймс тоже видит эти перемены, но только понимающе молчит.

А вот Сириус не понимает.

Почему Джеймс так сблизился с Тейлором? Почему знает больше чем сам Сириус? Томас никогда не являлся частью окружения Джеймса, они были на разных факультетах, имели разные увлечения и разный взгляд на мир. У них просто нет общих точек соприкосновения. Но Джеймс не сдается и всякий раз идет навстречу когтевранцу, если тому что-нибудь нужно.

Как с той же мантией-невидимкой. Блэк узнал об этом слишком поздно, чтобы хоть как-то помешать Поттеру отдать ценный семейный артефакт. Иногда Джеймс его поражал своим отношением к вещам. Он мог спокойно подарить Томасу новейшую модель метлы (хотя цена этой штуки пугает даже Малфоев), мог легко и просто отдать семейный артефакт. Поттер носил самую дорогую одежду и никак не афишировал этот факт. Даже больше, он мог случайно порвать ту же рубашку от известного французского модельера и без тени сожалений выкинуть ее в ведро.

Слухи о Поттерах в чистокровных кругах ходили самые разные, но все были едины в одном: эта семейка отбитая. Теперь Сириус понимает, почему все так говорили. Поттеры слишком отличаются от типичных представителей священных семей и, наверное поэтому их не захотели включать в этот список. Их не волнует, как они выглядят в глазах других магов, они просто живут для себя. Живут и ни в чем себе не отказывают.

Но вернемся к Томасу, который с каждым днем становился все бледнее и дерганее, в этот раз месяцем все не ограничилось, Лили и Джеймс всячески пытались привлечь внимание друга, но в итоге получалось так, что Сириус постоянно становился свидетелем одной и той же сцены:

— Томас, пошли вместе в библиотеку? — задает вопрос после уроков Лили.

— Прости, но я сейчас очень сильно занят, мне нужно в библиотеку, — бросает мальчик и молниеносно теряется в потоке студентов, оставив гриффиндорку растерянно хлопать глазами.

В этот раз Джеймс, ставший невольным свидетелем этой сцены, недоуменно поднял брови. Через несколько минут они все уже были в хранилище книг, где застали когтевранца, заваленного кучей разных книг, судорожно переписывающего что-то в маггловскую тетрадь.

Наконец поборов нерешительность, Поттер решительно направился в сторону стола, где сидел Томас, но стоило ему подойти ближе, как вся уверенность мигом испарилась, оставив растерянного Джеймса без какой-либо поддержки.

— Т-томас, можно тебя на минутку? — Поттер не представлял, как следует начать разговор в данной ситуации.

Мальчик с трудом оторвавшись от очередного талмуда, рассеяно посмотрел на собеседника, и в эту же секунду его взгляд прояснился, сделавшись более осмысленным. Однако, это мгновение продлилось недолго и на Джеймса вновь смотрела пустота.

— Да, точно, — голос Томаса звучал хрипло и надломлено, словно, чтобы произнести каждое слово, он был вынужден прилагать нечеловеческие усилия, — я забыл тебе отдать мантию… скажи, когда ты хочешь, чтобы я тебе ее вернул?

— Э… Да мне она сейчас и не особо нужна так что… — Джеймс растерялся и никак не ожидал, что разговор пойдет в эту сторону, — О! Я же еще не сделал домашку по трансфигурации, пока, Томас!

И Поттер на деревянных ногах пошел к ребятам, ожидающим его. Лили нетерпеливо стучала ножкой и накручивала пряди рыжих волос на пальцы.

— Ну что?

— Он меня пугает, — Поттер устало вытер выступивший пот, — думаю, его пока не стоит трогать, а если все станет совсем плохо — нажалуемся учителям.

Все согласно кивнули. Никому не хотелось испытать на себе заклинания в исполнении Томаса, и никто не сомневался, что там отыщется что-нибудь неприятное и запоминающееся на всю жизнь.

Все затаили дыхание, изо дня в день наблюдая за своим другом. Временами у того были моменты «просветления», но они длились так недолго, что иногда их было даже трудно заметить.

— О! — громкий крик Томаса привлек внимание Джеймса. Последний, переведя взгляд в сторону звука, заметил Лили и Томаса, обедающих вместе, — Можно посмотреть?

Очевидно, что речь идет о книге в руках гриффиндорки, потому что ну а чем же еще можно заинтересовать того, кто практически поселился в школьной библиотеке? Присмотревшись, Джеймс с удивлением узнал свой подарок.

Тем временем девочка аккуратно отдала книгу, наблюдая, как Томас судорожно перелистывает страницы, а его глаза наполняются жизнью.

— Прекрасная книга, — он произнес это с явным придыханием, резко севшим голосом. Пальцами, едва касаясь тонких бумажных страничек, Томас водил по абзацам, — секреты трансфигурации, объяснение тех или иных формул, тут даже шаблоны, по которым можно менять заклинания и конечный результат, есть. Не потеряй! — с этими словами он вернул книгу, пытавшейся прийти в себя Лили, и скрылся в неизвестном направлении.

А Поттеру только и оставалось со стоном растечься по столу, заставив сидящих рядом Сириуса и Ремуса подхватить свои тарелки, чтобы те не опрокинулись под тушей Джеймса, который к этому моменту уже успел впасть в уныние, проигнорировав возмущенные вопли Блэка.

Тем временем в голове у Томаса крутились следующие мысли:

«Что я получу, если смешаю Базильев отвар с настойкой пустырника?» — Темный Лорд, а это был именно он, опрашивал своего ученика, пока тот двигался по направлению к библиотеке.

«Максимум — это жижа непонятного назначения, а если поточнее, то получится как в одной сказке: и убивает и калечит, у человека, выпившего эту дрянь, будут более крепкие кости, однако некоторые группы мышц начнут отмирать, причем так, что без медицинского вмешательства узнать об этом не представляется возможным на стадиях, когда можно устранить эффект зелья без последствий».

«Сказал все правильно», — Реддл хмыкнул, —«однако, ты забыл один очень важный факт, позволяющий распознать, что человек выпил зелье. У него начнут расти зубы, обычно этот симптом является признаком детского проклятья и устраняется за небольшой промежуток времени, поэтому целители слишком поздно распознают настоящую причину, чаще всего такой человек уже умирает, его сердце сгнивает заживо».

Томас сглотнул, представляя себя на месте такого «счастливчика». Такой смерти и врагу не пожелаешь, даже Блэку. Кстати об этом представителе семейства собачьих, когда же он наконец начнет действовать? Несмотря на все проблемы, свалившиеся на голову Томаса, он с нетерпением ждал того момента, когда Сириус поймет, что его переиграли.

Даже дураку было понятно, что метла была прислана не просто так, а учитывая, что первокурсникам запрещено приносить метлы в школу… В общем, Томас как можно быстрее избавился от нее, одолжив когтевранцу с пятого курса. Тот клятвенно его заверил, что об этом не узнает никто — еще бы, такая метла, скажи он хоть слово — оторвут с руками. Поэтому мальчик чувствовал себя защищенным со всех сторон, пока у Сириуса не наблюдается просвет мозгов, и потирал руки в ожидании шоу.

Однако полностью насладиться ситуацией ему мешал Реддл собственной персоной. Как он и обещал, стал по страшному гонять ученика, заставляя учить все, что только можно.

Томас уже готов был на стенку лезть, слишком уж большой была нагрузка. Иногда на задворках сознания проскальзывала мысль назвать Реддла «мой Лорд», судя по воспоминаниям о творении мамы Ро, Том очень любил, когда перед ним пресмыкались. Но мысль пришлось отбросить, так как мальчик не горел желанием объяснять волшебнику, откуда он это знает.

«Профессор Реддл», — делает он отчаянную попытку ослабить свое наказание, — «раньше вы не одобряли такой подход к обучению, называя его варварским».

«Было такое», — не стал отнекиваться крестраж.

« А сейчас что?»

« А сейчас, Томас», — сделав акцент на имени мальчика, Реддл издевательски произнес, — «а сейчас у нас новая программа обучения».

Томас сделал единственное, что ему оставалось: уткнулся в книгу и протяжно взвыл.

* * *

Кабинет профессора трансфигурации напоминал офис маггловской компании: все было на своих местах, рассортировано и выложено в определенной последовательности. У человека, случайно забредшего сюда, не оставалось сомнений: здесь работает перфекционист. Однако, одна деталь все же выбивалась из общей картины: стол, заваленный кипами бумаг и пустыми чернильницами, казался лишним в этой атмосфере чистоты и порядка.

Усталая Макгонагалл проверяла эссе нерадивых первокурсников. Устав делать пометки орфографических ошибок, она просто ставила тролль за всю работу. Неожиданно раздался стук, профессор со вздохом отложила ненавистные каракули в надежде повременить с их прочтением.

— Входите, — коротко сказала она.

В ту же секунду дверь аккуратно приоткрылась и в помещение вошел Сириус Блэк. Минерва удивленно поправила очки: что могло ему здесь понадобиться? Все-таки Блэк не интересовался ее предметом так, как тот же Поттер, поэтому Макгонагалл не понимала, зачем он пришел.

В начале года, когда наследник именитой темной семьи поступил на ее факультет, профессор с содроганием ожидала, когда среди гриффиндорцев появятся жертвы темной магии Блэка, но время шло, ничего не происходило. Мальчик никак не выделялся, не оскорблял магглорожденных и полукровок, не разрушал гостиную факультета. В общем не делал ничего такого, за что его можно было ненавидеть. Да, он дурачился на уроках с Поттером, но они дети и не могут долго усидеть на месте.

За все то время, пока шел этот учебный год Сириус вел себя нормально. Признаться честно, он оказался не таким уж и злодеем, каким Макгонагалл успела его представить, слушая сплетни про Блэков. Мальчик ни разу не приходил к ней в кабинет ни в качестве проказника, которому следует назначить отработки, ни в виде ученика заинтересованного ее предметом.

Тем страннее было видеть его сейчас.

— Профессор, — мальчик выглядел взволнованно, — мне нужно вам кое-что рассказать.

* * *

Что день подлянки настал, я понял тогда, когда профессор Флитвик забрал меня посреди урока зельеварения.

Предупредив Реддла, что назревает что-то интересное и, получив отгул на день вместе с пожеланием удачи, последовал за деканом. Полугоблин был спокоен, и как бы я ни старался, не смог прочесть эмоции на его лице. Мы в гробовом молчании дошли до входа в гостиную Когтеврана, где нас ждала серьезная Макгонагалл.

— Я привел мистера Тейлора по вашей просьбе, — тон, которым говорил профессор был сух, но в нем проскальзывали недовольные нотки, — надеюсь вы уверены в своем, кхм, информаторе.

— Не сомневайтесь, профессор Флитвик, — таким же тоном отозвалась профессор трансфигурации, небрежным движением поправляя очки, — этому человеку нет смысла врать, и я повторюсь: я ничего не имею против твоего факультета, Филлиус, но как заместитель директора я должна убедиться, что нарушения не было.

— Ладно, — мужчина устало потер лоб, — но думаю, что сначала мы должны объяснить мистеру Тейлору, по какой причине мы оторвали его от занятий.

— Согласна, — женщина повернулась ко мне, — мистер Тейлор, помните ли вы основное правило, касающееся первокурсников?

— Что нам нельзя иметь свои метлы? — ответил я, старательно изображая, что не понимаю причину всего кипиша.

— Совершенно верно, но до меня дошли слухи, что вы пренебрегли этим правилом, которое распространяется на всех, не только магглорожденных, но и чистокровных тоже, а они, смею напомнить вам, с малых лет катались на метлах, — твердо отчеканила профессор. Прямо как по методичке читает.

— Извините профессор, — робко начал я, — но не могли бы вы сказать, кто меня так ненавидит, что решил оклеветать меня?

—Не думаю, что этот студент испытывает к вам негативные чувства, — женщина мечтательно улыбнулась, предаваясь своим воспоминаниям, — скорей он беспокоится, что станет с вами, если вы навернетесь с метлы на большой высоте. А сейчас, давайте осмотрим вашу спальню.

Ни говоря больше ни слова мы молча зашли в гостиную и под недоуменные взгляды воронов отправились в мою спальню. Учителя магией переворачивали все вверх дном, чем вызвали мое недовольство. Я почти уверен, что убирать это все придется мне самому.

Вот женщина взмахом палочки заставляет вылететь все мои пергаменты из ящика, убедившись, что на них не наложено никаких заклинаний, она делает еще один взмах и бумажки плавно опускаются на пол. Следующими жертвами стали книги. Я не мог смотреть на этот акт вандализма, поэтому опустил голову, прикрыв глаза. Когда на моей части спальни не осталось ни одного непроверенного уголка, профессор Флитвик, кинув на меня извиняющийся взгляд, подошел к чемодану с моими личными вещами.

Время шло, помещение стало похоже на жилище гения, господствующего над хаосом, но радости это не прибавляло. Макгонагалл так ничего и не нашла и я бы уже поставил на ней жирный крест, как на преподавателе, если бы она не остановилась.

— Похоже метлы действительно тут нет, — она невозмутимо убрала палочку, — что ж, Филлиус, мистер Тейлор, прошу прощения, что побеспокоила вас, видимо информация оказалась ложной.

— Минерва, в следующий раз, будь добра проверять своих информаторов, — полугоблин мягко улыбнулся, обнажая ряд острых зубов, — а то неудобно получилось с мистером Тейлором.

— Да, прошу прощения, — женщина не стала отрицать свою вину, — думаю, мы должны вернуть все вещи на места?

Флитвик согласно кивнул, после чего взмахнул палочкой, возвращая листы пергамента и чернильницы на стол. Вместе с Макгонагалл они управились за несколько минут, вернув комнате божеский вид.

— Еще раз прошу прощения, но я не могла не проверить, — сказала она прежде чем покинуть гостиную вместе с профессором чар.

Я же плюхнулся в кровать, игнорируя любопытные взгляды вошедших соседей. Теперь нужно придумать способ, как избегать свой факультет ближайший месяц, а лучше до начала каникул, ибо я не выдержу всех этих любопытных взглядов в мою сторону. Как же жаль, что еще не изобрели карту Мародеров, она бы сейчас очень пригодилась.

Так же я уверовал, что Сириус потеснил Питера, и теперь Блэку можно официально присвоить звание крысы года. Я бы его может и простил бы, если б мою комнату не перевернули вверх дном. Спасибо на том, что сделали это тогда, когда большая часть учеников была на уроках, и этого позора практически никто не увидел, кроме старших курсов, у которых видимо было окно.

Но и этого достаточно, чтобы убить этого @#$%^ пуделя, жаль, что его мамаша меня за это по головке не погладит, а то и проклянет чем-нибудь.

* * *

После происшествия времени на месть совершенно не оставалось, так как на носу были экзамены, и не только Хогвартские, зачет у Темного Лорда будет всяко пострашнее. Я опять погрузился с головой в учебу и вынырнул только после того, как сдал Трансфигурацию на «Превосходно», что очень сильно меня порадовало и ободрило. В расслабленном состоянии я плелся по подземелью в сторону кухни, как на одном из поворотов натолкнулся на Блэка, идущего навстречу.

Мы синхронно замерли, обводя друг друга настороженными взглядами, решив, что идея столкнуться с представителем темных магов в безлюдном месте меня отнюдь не вдохновляет, я развернулся и засеменил в противоположном направлении. Через некоторое время я услышал, что Блэк следует за мной.

«Псина породистая».

Я ускорился, стараясь уйти от преследователя, ожидая в спину какое-нибудь мерзкое проклятье. Что примечательно его не последовало, а вот сам Блэк отставать не спешил.

Осознание того, что я тут один и мне в случае чего никто не поможет, заставляло напрячься каждый мускул в моем теле, оголиться каждый нерв и включить все пять органов чувств. Холодный пот ручьем струился по спине, решив не испытывать судьбу, я собрал все силы в кулак и побежал так быстро как только мог. По звуку было ясно — Сириус бежит за мной, боясь оборачиваться, я ускорился и услышал позади себя сдавленное кряхтение.

Не знаю, сколько я так бежал, но на пути мне не встретился ни один человек, а силы были уже на исходе. Заметив совсем рядом огромную резную дверь, за которой находилась «прачечная», на всех парах устремляюсь к ней. Забежав в помещение с огромным мраморным бассейном, останавливаюсь, делая несколько шагов по инерции. Буквально через секунду вбегает Сириус, тяжело дыша. С неудовольствием отмечаю, что надо было бежать дальше: Блэк бы выдохся, а я остался цел и невредим, сейчас же у него есть время оклематься, на новый марш-бросок меня не хватит.

Наконец совладав с непослушными легкими, Сириус поднял глаза на меня. Его немного бешеный взгляд серых глаз, проникает в самую душу. Не задумываясь, вытаскиваю волшебную палочку, но не успеваю даже поставить щит (а ведь нас этому учили), как мальчик на бешенной скорости преодолевает разделяющее нас расстояние и выбивает инструмент из рук.

Убивать Блэка нельзя, но и самому умирать не хочется, а то, что меня сейчас собрались умертвлять, хорошо читалось на лице Сириуса. Взгляд скользнул на бассейн в нескольких метрах от нас, в голове созрел рабочий план. Сириус не умрет, может только головой стукнется и возможно получит психологическую травму на всю жизнь, но зато я останусь жив и успею свалить куда подальше. Я даже начал понимать канонного Реддла, что только не сделаешь ради выживания.

«А ведь Реддла окружали эти чистокровные психи, неудивительно, что он кукухой поехал и в маньяка превратился», — не вовремя пронеслась мысль.

А вот Сириус времени не терял и совершенно по-маггловски зарядил мне кулаком по лицу. Силищи у этой жертвы инцеста было, как оказалось, хоть отбавляй. Я пошатнулся и чуть было не плюхнулся на пол, но меня схватили за ворот рубашки, тем самым невольно предотвращая мое падение. Хорошо хоть нос в кровь не разбил, мудак.

— Где она!? — взревел Сириус и для пущего эффекта сильно встряхнул, — я тебя спрашиваю, отродье, где метла?!

Я продолжаю нарываться.

— Метла? Какая метла? — издевательски тяну я так, что даже самый тупой бы догадался, что я все знаю и все понимаю, — у меня нет никакой метлы!

— Джеймс. Подарил. Тебе. Метлу. Где она?! Что ты с ней, маггловский выродок, сделал?! — орал Сириус, не переставая меня трясти, а я тихо обтекал от его логики.

Получается, что он уговорил Поттера подарить мне метлу или просто воспользовался шансом, чтобы подставить меня. И сейчас, когда у него ничего не вышло, он ставит мне в вину, что я вовремя спрятал метлу, так получается?! Как я мог, ведь это подарок Джеймса. Видимо по его логике мне стоило с нее пылинки сдувать и когда у меня в комнате устроили обыск, я должен был покорно принять наказание.

Псих, диагноз ясен: Поттер головного мозга, чуточка инцеста и щепотка темной магии в придачу, думаю, про методы воспитания даже говорить не стоит. Сириус, тебе лечиться надо, желательно на постоянной основе и вдали от общества.

Не обращая внимание на крики этого ненормального, Томас постарался сконцентрироваться на своей магии, четко представляя, как под ногами у Сириуса резко вырастает бугорок и Блэк, не удержав равновесие, падает назад.

Однако на середине процесса Томас почувствовал сильный толчок, от которого завалился на холодный мраморный пол. Послышался тихий всплеск. Поднимая голову — первым делом в глаза бросилась нашивка факультета Слизерин, — он оторопело уставился на грязные черные волосы длиной до плеч. Человек некоторое время стоял спиной, а затем он медленно обернулся, и Тейлор с удивлением узнал Северуса.

Примечания:

Оу, это не совсем такой исход, который я ожидал, но так даже лучше.

Забыл задать вопрос. В черновиках лежит начало двух глав: Одна является фактическим продолжением и там пойдет взаимодействие Северуса и Томаса, а вторая — от лица Поттера, все его мысли, поступки, причины почему он подружился с Тейлором, также в ней немного о жизни Поттеров. Какую главу вы хотите увидеть следующей?

На магической части вокзала было шумно, дети возбужденно носились по платформе, в то время как их родители пытались поймать неугомонное чадо и собраться с силами, чтобы отпустить его в долгий полет, именуемый обучением. В тени перрона, на небольшом отдалении от этой толпы, расположилось небольшое семейство, состоящее из трех человек. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных людей, родителей магглорожденных, однако, если приглядеться, можно заметить, как на идеально выглаженных костюмах поблескивают рунные цепочки.

Семейство Поттеров прощалось со своим единственным сыном, мать обнимала Джеймса и не желала его отпускать, слишком уж долгая предстояла им разлука и кто знает, каким вернется ее мальчик.

Конечно, у их семьи было достаточно денег, чтобы нанять учителей на дом, но их сыну необходимо общение со сверстниками. Джеймс не тот, кто сможет просидеть всю жизнь в четырех стенах наедине со строгими учителями. Он скорее сбежит из дома прихватив с собой метлу, чем позволит запереть себя.

— Зимние вещи взяли, школьные учебники тоже, — миссис Поттер судорожно вспоминала список всего, что домовики собрали в школу, ей не хотелось, забыть что-нибудь важное, из-за чего Джеймс мог пострадать, — Не забудь написать нам с папой письмо и обязательно укажи, на какой факультет ты поступил.

— Да это уже итак понятно. Гриффиндор — на другое я не согласен, — мальчик поправил, съехавшие с переносицы круглые очки, и улыбнулся.

— Но почему так категорично, — покачала головой мать и заговорчески улыбнулась, — вдруг попадешь на Слизерин, м?

— В таком случае я выброшу свою волшебную палочку и отправлюсь к нашим маггловским родственникам, — Джеймс сердито нахмурился и скрестил руки на груди, таким образом, выражая неодобрение к словам матушки, — мне осточертело видеть лица этих зазнаек еще на ежегодных балах, и я уж точно не горю желанием провести бок о бок с ними свою замечательную школьную жизнь.

— Джеймс, я уверена, что даже на Слизерине найдутся дети, милые твоему сердцу, — женщина наклонилась к лицу сына и нежно коснулась его щеки, — ты будущий глава рода Поттер и волей-неволей тебе придется посещать мероприятия, где будет присутствовать множество аристократов, которые в большинстве своем учатся на Слизерине.

На это высказывание мальчик презрительно фыркнул, поднес два пальца ко рту и скорчил гримасу, имитируя тошноту. Однако, быстро притих, стоило ему увидеть поднятую бровь отца.

Каждый участник разговора остался при своем мнении. Джеймс Поттер не любил аристократов, порой он жалел, что Поттеры вхожи в почетный круг, он бы предпочел быть обычным мальчишкой: бегать с друзьями по улицам Лондона, играть в прятки, летать на метле. Что может быть лучше этого? Однако, он вынужден общаться со скучными детьми чистокровных, которые всячески пытались подражать своим родителям. С такими не то, что не поиграть, поговорить нормально нельзя.

«Еще из подштанников не выросли, а корчат из себя непонятно что».

Зачем покупать дорогую одежду и хвастаться ей везде, а потом рыдать из-за случайно пролитого напитка? Зачем покупать новую модель метлы, если позже она будет пылиться на полке в шкафу? Джеймс никак не мог этого понять. Конечно, мама говорила, что чистокровные дети таким образом пытаются привлечь к себе внимание других, а так как в интеллигентной среде не принято обсуждать «глупые» забавы, именуемые играми, то все что им остается — это подражать общению взрослых, используя соответствующие темы для разговоров.

Однако понимать не значит принимать, мальчика сильно коробило от его окружения, кулаки постоянно чесались набить рожу какому-нибудь пижону. Ну почему нельзя просто поговорить на интересующие темы?! Обязательно каждый раз извергать из себя бесконечный бессмысленный поток слов?!

Джеймс Поттер не привык сдаваться, школа была единственной возможностью на нормальное детство, и он не собирался упустить шанс вырваться из этого гадюшника, именуемого высшим обществом. Он — хозяин своей судьбы, и он не позволит отобрать ее ни при каких обстоятельствах.

Стоило Джеймсу вступить в один из вагонов поезда, как он словно оказался в другом мире, который ранее был отделен от него невидимой стеной, на него обрушилась какофония различных звуков.

В вагоне царила особая праздничная атмосфера: двери купе были распахнуты настежь, веселый смех доносился ото всюду, вот Джеймс делает шаг вперед, а в следующий момент ему приходится уворачиваться от летящего бумажного дракончика. Внезапно перед лицом мальчика взрывается чья-то хлопушка, все волосы Джеймса оказываются усыпанными розовыми блестками.

Поттер смеется, смеется так, как не смеялся никогда в своей жизни, ему определенно нравится то, что здесь происходит. Внезапно из купе навстречу к нему выскакивает девочка, и Поттер неожиданно для себя замечает на ее одежде нашивку Гриффиндора.

— Первокурсник, да? — оглядев его сделала вывод та, затем взмахом палочки она очистила мантию мальчика и его волосы от розового недоразумения, — тебе в ту сторону, пройдешь вагон Слизерина и сразу окажешься в нужном тебе месте, там едут все первокурсники, — проговорив всю информацию на одном дыхании и указав нужное направление, девочка скрылась в своем купе.

Пожав плечами, Поттер, не прекращая глупо улыбаться, пошел куда его отправили. После шумного вагона Гриффиндора тишина Слизерина была оглушающей, проходя по коридору и всматриваясь в плотно закрытые двери, мальчик твердо уверовал, что к факультету змей он больше не приблизится ни при каких обстоятельствах. Еще заразится от них тоской или чопорностью.

Миновав недружелюбный переход, Джеймс выдохнул: вагон первокурсников был всяко дружелюбнее, конечно, до Гриффиндора ему как до Мерлина, но это всяко лучше, чем могильная тишина Слизерина.

Осматриваясь в поисках свободного купе, Поттер натыкается взглядом на рыжую девочку, стоящую в проходе. В глаза сразу бросился ее ярко-огненый цвет волос, издалека походящий на самое настоящее пламя. В голову мальчика стукнула внезапная мысль: он прежде никогда не видел таких девочек. Да, ему приходилось сталкиваться с юными леди на балах ранее, но та, что сейчас стоит перед его взором, разительно отличается от всех, кого доводилось видеть Поттеру за свои одиннадцать лет.

Девочка была одета в стандартную школьную форму, поэтому определить ее происхождение было довольно затруднительно. Она преградила собой вход в одно из купе и кидала злобные взгляды в сторону тех, кто осмеливался сделать хоть один шаг по направлению к двери.

Поттер решил попытать счастье, и бесстрашно направился к рыжей фурии. Однако что-то пошло не так, когда она бросила на него взгляд ярко-зеленых прищуренных глаз. В тот момент Джеймс почувствовал, как его сердце остановилось, чтобы забиться с новой силой, ладони вспотели, и влага неприятно ощущалась на кончиках пальцев, а щеки неожиданно потеплели. Джеймс был готов поклясться, что его лицо напоминает вареного рака, не формой так уж цветом.

Неожиданно стоять прямо оказалось очень трудно: ноги то и норовили предать своего хозяина и отправить его в нелепое падение. Девочка все также продолжала агрессивно глядеть на него, в то время как сам Поттер, с трудом оторвавшись от разглядывания девичьего лица, пытался побороть робость, внезапно охватившую его. Взгляд скользнул к рыжим кудряшкам, отчего-то мальчику захотелось намотать их на палец, рука уже сама потянулась к чужим волосам, но он сумел вовремя остановиться. Это казалось неправильным, нет, Джеймс не такой уж и стеснительный, он мог с легкостью хватать незнакомых людей за руки, обнимать за плечи, но не сейчас. Сейчас у него невольно возникало чувство, что он делает что-то постыдное, нехорошее и это немного отрезвило.

Закинув свои странные ощущения куда подальше, Джеймс сконцентрировался на реальности. Они все также стояли друг на против друга, только девочка начала странно поглядывать в сторону Поттера. В то время как он сам лихорадочно размышлял, что ему делать.

Первый раз в жизни Джеймс не знает что сказать.

Но стоять и пялиться на человека — не лучший способ произвести хорошее впечатление, а именно оно и было необходимо. Поэтому мальчик собрался с силами и уже открыл рот, чтобы представиться, как его слова потонули в громком стуке, раздавшемся из-за двери купе, что так рьяно охраняла девочка. Та же, потеряв к нему всякий интерес, даже не взглянув в его сторону, распахнула дверь и вошла в купе. Поттер последовал за ней следом.

В купе сидели два мальчика, они никак не отреагировали на появление девочки, только голубоглазый на секунду оторвался от чтения какой-то книги, мазнул безразличным взглядом и вновь опустил глаза на страницы.

Поттер почувствовал себя неловко, он словно был здесь лишним, пятым колесом или чем-то наподобие его, а вот рыжеволосая незнакомка либо вообще не чувствовала здешней атмосферы, либо ей было довольно комфортно. Но факт остается фактом: она спокойно примостилась рядом с читающим мальчиком и обвила руками его шею, безразличным взглядом утыкаясь в чужую книгу.

Сердце Джеймса неприятно кольнуло, а мир словно стал на несколько оттенков темнее: раздражение, которое он сдерживал весь сегодняшний день, готово было выплеснуться наружу. Его просто поражала бестактность этих ребят, то как тщательно они его игнорировали даже когда он вошел в их купе. Вот чего стоило потратить на него хотя бы минуту своего «драгоценного» времени?! Тому же голубоглазому оторваться от своей книжки и отцепить уже от себя руки девочки.

Наконец Джеймсу выдается возможность представится, и он даже узнал имена находящихся в купе первокурсников, правда все они быстро вылетели из его головы. Кроме одного — Лили Эванс. Ее яркие рыжие кудри, подергивающиеся при каждом движении, ее глаза цвета сочной зелени, стертые костяшки пальцев, волевой взгляд — все это создавало примечательный образ, оторваться от разглядывания которого Джеймс был не в силах. Он впитывал каждое движение Лили, каждый ее взгляд, он пожирал с жадностью голодного зверя. Хотелось неотрывно глядеть в ее глаза, и чтобы она тоже наблюдала за ним.

Но, увы, мечты эти были далеки от реальности: все ее внимание было посвящено книжному червю, так Джеймс охарактеризовал мальчика за то, что он оторвался от книжки всего пару раз, да и на очень короткий промежуток времени. Поттер не понимал, почему Эванс так рьяно пыталась привлечь внимание этого ботаника, когда тут рядом есть множество других, более веселых детей, с которыми можно неплохо провести время. Всяко лучше чем просто смотреть как голубоглазый читает.

Умом Поттер понимал, что его придирки глупы и необоснованны, но все равно продолжал подмечать любые недостатки в мальчике: то как он сидит, во что одет, что читает. Когда ему удавалось найти новый недостаток, нутро Джеймса наполнялось непонятным злорадством: отчего-то ему нравилось чувствовать что он лучше этого мальчика, чье имя он так и не удосужился запомнить.

Распределение его порадовало, принеся много приятных событий: он попал в Гриффиндор, что означает начало его превосходной школьной жизни, Лили Эванс тоже поступила на факультет львов, отчего Джеймс чуть не подпрыгнул от радости, когда шляпа отправила рыжую за их стол. И как вишенка на торте: Томас Тейлор, имя которого он запомнил только на распределении, ушел в Когтевран. А это значит, что Эванс просто физически не сможет подолгу общаться с ним,

Джеймс же будет гораздо ближе.

Не удержавшись, Поттер поворачивает голову к столу воронов, отыскивает каштановую макушку, обладатель которой бесстрастно водил глазами по помещению. Поймав взгляд голубых глаз Джеймс позволяет себе злобно ухмыльнуться, чтобы тут же смущенно отвернуться под недоуменным взором чужих глаз.

«Что за глупое поведение?» — мысленно спрашивал у себя Джеймс, внутренне сгорая от стыда за все сегодняшние мысли и действия.

Лишь ночью к нему пришло понимание всех тех чувств, которые заполонили его разум, мешая нормально думать. Осознание было подобно пришествию Мерлина: такое же ошеломляющее и внезапное. С громким криком Джеймс вырвался из царства снов, перепугав всех соседей, и не обращая на них внимания, в ужасе спрятал лицо в ладонях.

«Любовь. Это любовь!» — мысленный крик был подобен визгу банши, — « о, Моргана, я же так молод!»

Для Эванс различные факультеты оказались не помехой, она буквально вылавливала Тейлора во время коротких перебежек между кабинетами, подсаживалась к нему во время приемов пищи и на совместных уроках.

Для когтевранца у нее всегда было свободное время, что нельзя сказать про Джеймса. Лили в упор его не замечала, а при любой попытке привлечь внимание одаривала настолько презрительным взглядом, что растения в теплицах вяли буквально на глазах.

Поттер злился, но не на Эванс, а на заносчивого ворона, посмевшего отобрать у него внимание Лили. Поэтому он очень радовался любой неудаче Тейлора, любым его проблемам.

Время шло, и Джеймс все также бы и продолжал тоскливо вздыхать всякий раз, когда Эванс игнорировала его, если бы в его жизни не появился Сириус Блэк. Поначалу, стоило только услышать фамилию своего соседа по комнате, Джеймс насторожился. Не каждый день ожидаешь увидеть потомка одной из самых «консеративных» (читать как высокомерных расистов) семейств магической Британии на факультете с большим количеством магглорожденных. Поттер ожидал презрительных взглядов на волшебников, чья кровь недостаточно «чиста» для существования в этом мире, мерзких проклятий, а то и даже нанесения тяжелых травм вплоть до летальных, поэтому, как и все старался держаться от Блэка на безопасном расстоянии. Однако ничего страшного не происходило, Сириус был… обычным ребенком? Ну точнее насколько обычным может быть отпрыск некоронованных королей, конечно ему знатно засорили мозг, и иногда Блэк выдавал такие речи, что все вместе с учителями впадали в прострацию.

Джеймс с удивлением узнал в Сириусе самого себя, такого же уставшего от высшего общества, желающего быть просто мальчишкой, не обремененным долгом перед семьей и другими аристократами. Это возможно единственный шанс для них — побыть нормальными, и Джеймс делает первый шаг.

Сириус, сверкая своими темными глазами, идет навстречу.

* * *

Они хорошо поладили, Джеймс все также пытался привлечь внимание рыжей гриффиндорки и все также злорадствовал неудачам Тейлора на занятиях. Только теперь он был вынужден выслушивать ехидные комментарии Сириуса, который не упускал своей возможности подколоть товарища.

— Напомни, когда у тебя день рождения, я подарю тебе рыжий парик.

— Смотри, Джеймс! Питер напутал заклинание и его волосы стали рыжими!

— Мне кажется, — начинает он за обедом, вяло ковыряясь в тарелке, поглядывая в глубь большого зала, — что ты будешь рад, если волосы Тейлора внезапно порыжеют, а глаза изменят свой цвет на зеленый.

Поттер подавился чертовым соком.

Все бы шло так дальше: Джеймс бы влюблено вздыхал по Лили, краем уха слушая подколы своего друга, мысленно проклинал Тейлора за его способность притягивать Эванс к себе, если бы не ряд событий.

В тот день они сидели в гостиной Гриффиндора, Сириус пытался найти несчастную душу, на которую можно будет спихнуть домашние задания, а Джеймс просто скучал. Лениво постукивая палочкой по столу, он без особой цели трансфигурировал лежащие на нем перья в различные фигурки. Наверное именно меланхолия Поттера и заставила того прислушиваться к разговорам других львят.

— Слушай, Лили, — прозвучал незнакомый голос неподалеку. Услышав знакомое имя, Джеймс весь подобрался и начал тихо, чтобы не привлекать внимание своими телодвижениями, оглядывать помещение, — извини меня за грубость, но ты не устала таскаться хвостиком за тем магглорожденным из когтеврана? Он же такой… скучный и нудный.

Наконец Поттер смог найти девочку, задавшую настолько бестактный вопрос (Хотя Поттер не мог не согласиться с ее высказываниями про Тейлора), она сидела в кресле около камина, а на против нее сидела Эванс, ранее читавшая что-то в учебнике зельеварения. Стоило вопросу прозвучать как она, помолчав несколько секунд, хмыкнув, закрыла книгу и подалась вперед. Рыжие прядки красиво обрамляли девичье лицо и Джеймс ненадолго забылся, рассматривая столь яркую шевелюру. Очнулся он только тогда, когда в голосе Эванс прозвучали странные, доселе неслыханные интонации.

— О Рози, Рози, — рыжая с напускным весельем покачала головой, и хотя на ее устах сияла милая улыбка, зеленые глаза казалось, стали на несколько оттенков темнее, — ты думаешь, что твоя болтовня про всякие рюшечки, блузочки и другую чепуху звучит более интересно? Увы, но нет, — Эванс всем своим видом выражала грусть, что Поттер даже поверил, что ей очень жалко сидящую напротив гриффиндорку, однако дальнейшие высказывание Лили кардинально разнились с ее внешним видом, — но все же продолжают слушать этот бред и мило улыбаться, чтобы тебя не обидеть. Если ты и правда думаешь, что твой бессмысленный треп интереснее разговоров с Томасом, то я боюсь, что у тебя слишком мало мозгов, чтобы осознать, какая ты глупая и жалкая, — Лили прерывается, когда ее собеседница начинает тихо плакать, уткнув лицо в ладони, вздохнув рыжая аккуратно берет чужие руки и заставляет посмотреть Рози прямо ей в глаза, — Что, неприятно? Неприятно когда о тебе говорят гадости? Скажи, Рози, а Томасу было бы приятно, узнай, что ты так о нем говоришь у него за спиной? Я не хотела тебя обидеть или как-то оскорбить, я просто хочу, чтобы ты поняла, что не стоит обсужать людей без их непосредственного участия. Я просто отплатила тебе той же монетой. Пойми: сегодня ты назвала кого-то скучным, а завтра тебя обзывают тупой курицей.

— Да, хорошо, — девочка утерла с щек оставшиеся дорожки слез, — прости пожалуйста, я правда не думала, что могу кого-то обидеть, я больше никогда не буду сплетничать о ком-то.

Прекратив подслушивать, Поттер задумчиво уставился в одну точку: теперь он уверен, что Томаса не стоит трогать, в противном случае Эванс от него и мокрого места не оставит. Нет, нужен другой способ, чтобы привлечь внимание рыжей гриффиндорки.

В голове резко что-то щелкнуло

«Эванс же сейчас сама сказала, что ей интересно общаться с Тейлором», — шестеренки мозга неторопливо крутились, — «значит ли это что, чтобы Лили заинтересовалась мной, я должен быть похож на Томаса?»

Сириус, услышав умозаключение друга, поперхнулся конфетой, которую ранее засунул в рот. Отдышавшись и утерев выступившие слезы, он заявил:

— Извини, Джеймс, но Тейлор из тебя получится, как из меня Слизеринец, то есть никакой, — задумавшись, Сириус неосознанно взлохматил свою кудрявую шевелюру, — может быть, просто понаблюдаешь за их беседами, чтобы понять, что нравится твоей ненаглядной?

Джеймс молча взял с тумбочки стопку пергаментов, неторопливыми движениями плотно скрутил листы бумаги и со всей силы запустил в смеющегося Блэка.

«Но идея все же хорошая».

* * *

Поттер, как и планировал, приступил к исполнению плана. В жизни мальчика практически ничего не изменилось кроме того, что теперь он с удвоенным вниманием наблюдал за «врагом». И если на уроках это можно было сделать относительно легко, то когда начинались перерывы, Джеймсу понадобилась вся его гриффиндорская отвага и выдержка, чтобы проталкиваться через злобную толпу однокурсников и, оказавшись в непосредственной близости с Эванс и Тейлором, оставаться максимально незамеченным.

Он словно губка впитывал всю информацию, которую ему доводилось узнать, подслушивая чужие разговоры. В большинстве случаем инициатором диалога была Лили, которая вываливала на голову ворона все сплетни и слухи, которые ей доводилось услышать в гостиной Гриффиндора. Если же разговор начинал Томас, то чаще всего он сводился к учебе, в особенности к зельеварению. Реже мелькали чары и защита. Поттер откровенно зевал и не понимал: как Эванс может слушать эту нудятину?! И ведь ей и правда это интересно, она умудряется вставлять свои комментарии, и пару раз у них с Томасом завязывалась дискуссия.

Но настоящим шоком для Джеймса стало совершено другое — рыцарские романы. Эти двое зачитывались этими похабными книжонками и умудрялись обсуждать какие-то спорные моменты. Видит Мерлин и Моргана: Поттер совсем не хотел знать являются ли отношения сэра Рокнольда и мисс Пеннифут типичным стокгольмским Синдромом или они просто открыты в плане плотских утех.

Время шло, Поттер узнавал много нового об этом мире (и маггловском и магическом), иногда от некоторых пикантных подробностей его глаза становились похожими на блюдца, а цвет лица напоминал спелый помидор. И все бы так и продолжалось, если бы однажды к Джеймсу не подошла Лили.

— Поттер, можно с тобой поговорить, — девочка мило улыбнулась, изящным движением поправив выпавшую прядь за ухо, щеки мальчика стремительно окрасились в красный, а сам он энергично закивал, — не против пройтись со мной?

Джеймса переполняла радость, Лили рядом с ним, идет и улыбается так, что мальчик теряет контроль и расплывается в глупой влюбленной улыбке, благо гриффиндорка шла чуть впереди и не могла заметить его реакции. Сердце стучало, сильно ударяясь об ребра, дрожащими руками Поттер поправил съехавший галстук, протер очки велосипеды и попытался пригладить непослушную шевелюру, придав ей более опрятный вид.

Эванс подобно фее из сказки освещала своим светом темные коридоры Хогвартса, в один момент ее ярко рыжая шевелюра стала похожа на всполохи пламени, однако стоило Джеймсу моргнуть, как наваждение исчезло. Охваченный эйфорией, он подобно мотыльку, следовал за ярким светом, не замечая ничего вокруг. Вот Лили остановилась напротив двери какого-то заброшенного класса, открыв ее, она кивком головы пригласила Поттера внутрь. Войдя в пыльное помещение, он дошел до середины и остановился, сердце билось сильно-сильно, а разум, пытающийся дозваться до своего хозяина, старался вывести Поттера из его ванильных мечтаний.

— Так о чем ты хотела погово… — Джеймс оборвался на полуслове, сглотнув вязкую слюну, он изумленно уставился в ярко-зеленые глаза, что находились в паре сантиметров от его собственных.

«Близко. Слишком близко».

Внезапно очень глупая до абсурда мысль посетила голову Джеймса, ему казалось, что девочка хочет его поцеловать. Иначе, зачем она под предлогом разговора привела его в пустой класс? Зачем так близко подошла?

Ее намерения были ясны как день.

Поэтому, когда лицо Эванс стало стремительно приближаться к его собственному, сокращая и без того мизерную дистанцию, все что мог сделать Поттер — закрыть глаза и отдаться воле случая. Он был слишком труслив сейчас, чтобы сделать первый шаг, поэтому позволил сделать его Лили.

Внезапно чужое дыхание опалило чувствительную кожу лица. А произошедшее далее навсегда отложилось в памяти Джеймса.

— Что тебе нужно от Томаса? — прозвучавший вопрос резко разрушил сложившуюся идиллию, заставляя Джеймса в ужасе распахнуть глаза: ему в живот упиралось древко волшебной палочки.

Лили продолжала улыбаться той же милой улыбкой, и тем страннее было чувствовать как в нутро упирается чужой магический инструмент.

—Л-Лили? — жалобный, вопросительный писк: все на что хватило моральных сил Джеймса.

— Думаешь, я не заметила, как ты глазел на моего друга? — прошипела девочка, а палочка сильнее вдавилась в живот, — только попробуй ему как-то навредить, и я клянусь вашим Мерлином, что ты об этом сильно пожалеешь. Мне плевать на длину твоей родословной и кошельки твоих родителей, ведь знаешь: это никак им не поможет, если мне придет в голову скажем, сломать тебе руку. А знаешь почему? — от шепота Лили по спине Поттера пробежал табун мурашек, — они слишком далеко и когда они придут — будет слишком поздно. Понял?

Джеймсу только и оставалось кивать головой в надежде, что его пощадят и отпустят, так и произошло. Эванс мгновенно потеряла к нему интерес и убрала палочку. Лишившись поддержки, мальчик тихо сполз на пол, сотрясаясь всем телом. Лили неспешно, не оборачиваясь, направилась к выходу, у дверей она остановилась и, бросив взгляд на Поттера, произнесла:

— Не забудь предупредить свою псину.

Эванс ушла, а Джеймс подумал, как же хорошо, что он игнорировал предложения Сириуса «разобраться» с Тейлором: в противном случае так просто он бы не отделался.

«Тейлора лучше не обижать».

Примечания:

Ну что же, я вернулся после... месяца отсутствия. Но я надеюсь вы поймете, как сложно учиться в меде. Фанфик может подождать, а вот обзор по черепу( еб@л я эти синусы и сулькусы, да будет проклята височная кость) нет.

Зато теперь вы знаете, ЧТО такого Лили наплела Джеймсу, что он не атаковал гг.

Следующая глава будет завершающей для первого курса и пойдет лето, парочка взглядов других персонажей и наконец второй курс.

П.с. Я реально ненавижу череп.

Примечания:

Обзор сдан, хвостов нет можно и расслабиться.

Глава писалась под Katy Perry — Never Really Over

— Северус! — из горла невольно вырвался радостный вскрик: появление слизеринца спасло меня от жестокой расправы Блэка ( а может Северус спас его от меня, кто знает).

Повинуясь радостному порыву, вызванному всплеском адреналина в организме, преодолеваю разделяющее нас расстояние и заключаю друга в объятия. Ощущаю как напрягается спина Северуса, а сам мальчик застывает каменным изваянием. Однако ладонь, неловко расположившаяся у меня на спине, говорит о том, что он не против объятий.

Потом Северус отстраняется и протягивает руку с зажатой в ней волшебной палочкой.

— Кажется, это твое, — неловко произнёс мальчик, отводя глаза в сторону.

— Да, спасибо, — искренняя благодарность легко срывается с губ. Забирая свой магический инструмент, попутно рассматривая на наличие каких-либо повреждений, я краем уха уловил неожиданно раздавшийся всплеск.

«Черт, я забыл про Сириуса!» — поворачиваюсь в сторону звука и вскидываю палочку готовясь атаковать, краем глаза замечаю, что Северус поступил также.

Происходящее заставило нас немного улыбнуться.

Как дети в Хогвартсе стирают свою одежду? Уж точно не руками. Этот бассейн — аналог стиральной машины и здесь основатели хорошо постарались. Например, чтобы вещи школьников не смешивались друг с другом, и бедным детям потом не приходилось искать свое в огромной кучи белья, воду в бассеине зачаровали так, что стоит какому-нибудь студенту бросить вещи в воду, как вокруг них формируется сфера, обособленная от остальной жидкости. Дальше процесс не отличается от того, что происходит в обычной стиральной машине, только тут вместо электричества — магия.

В том месте в бассейне, куда он упал, сформировался огромный водный шар, в котором был заперт гриффиндорец. Отделившись от общей массы воды, сфера, вместе с Сириусом, отчаянно пытающимся выбраться из водной ловушки, начала неспешно подниматься вверх.

Кажется, настало время стирки.

Сириус все также отчаянно пытался выбраться, когда вода в сфере пришла в движение. Блэка завертело в разные стороны: он беспомощно задергался в лапах водоворота. Пока его «стирало», мы с Северусом просто стояли и смотрели. Не знаю, какие мысли были у него в голове, но меня волновало, что Сириус двинет кони. Нет, не подумайте, ничего такого, я действительно хочу, чтобы он помер, но в данной ситуации его смерть не облегчит мою жизнь, а только все усугубит. Миссис Блэк точно не опустит такую ситуацию, по ее приказу перероют всю школу, а в ходе расследования выяснится, что мы с Северусом были рядом. Далее ей достаточно немного надавить на попечительский совет, чтобы нас выгнали из школы и привет — нижний уровень Азкабана. И все, секир башка или как там говорится, асталавийста бэйби.

Бежать за помощью к учителям — бессмысленно, пока мы добежим уже все закончится, заклинания на этой штуке не работают, тем более заклинания первокурсников, которые едва что-то смыслят в такой тонкой науке как артефакторика. Вообще всё помещение является одним огромным артефактом, работа которого наверняка строго регулируется кучей древних рун, значение большинства которых безоговорочно исчезло во времени. Лучше не лезть туда с моими кривыми ручонками и скудными познаниями в этой области магии.

Остается надеяться, что Сириус унаследовал от своей матушки не только скверный характер, но и живучесть (гадина даже мертвой умудрялась ложечкой выедать мозги героям), как никак, но Блэк в каноне пережил двенадцать лет в Азкабане. Что ему какой-то водяной шарик.

Так мы и остались стоять на месте, наблюдая за мучениями одного нерадивого гриффиндорца. Сириус уже ослаб и безвольной куклой крутился в водовороте. Но постепенно поток воды стал замедлятся, пока полностью не прекратил движение, затем сфера плавно поплыла к месту сушки белья.

Резко устремившись вниз, поток воды скрылся в водосточных трубах, оставив Сириуса висеть в метре от земли.

— Живой, — с явным недовольством прокомментировал Северус.

Тем временем Блэк успел откашляться и подняться на ноги. Заметив нас, стоящих на небольшом отдалении, он злобно оскалился, а серые глаза наполнились гневом.

— Ты! — проревел он, глядя в мою сторону, — ты, чертов ублюдок! — Сириус сделал шаг, потом еще один, не переставая указывать на меня трясущейся от гнева рукой, — наконец-то ты показал свое истинное лицо! Что, Тейлор, якшаешься со Слизеринцами? — издевательски пропел он, — а строишь из себя невесть что, да ты чертова пустышка! И скольким слизням ты ботинки вылизываешь ради теплого местечка в будущем? — гриффиндорец подошел достаточно близко, но его остановил Северус, направивший на него волшебную палочку, — готовься! Все узнают какой ты на самом деле! И Джеймс, и Лили! Они после такого даже дышать одним с тобой воздухом не будут.

Сказав это, Сириус направился к выходу, по дороге, подбирая свою палочку, выпавшую, когда его откинуло в воду. Хлопнула массивная дверь, уведомляя, что Блэк покинул наше общество. На несколько секунд воцарилась тишина, Северус убрал палочку и повернул голову в мою сторону.

— Мне вот интересно, — голос получается немного хрипловатым и гнусавым (похоже нос все же сломан), — почему в воду кинул его ты, а виноватым оказался я?

— Похоже, слухи не врут, — слизеринец высокомерно усмехнулся, преображаясь на глазах, — по крайней мере в том, что он умственно отсталый.

Нехорошо конечно оскорблять человека, акцентируя внимание на его врожденных недостатках, в появлении которых он не виноват, но почему-то в такой ситуации злая шутка была весьма кстати и смешок все же вырвался из моего рта.

Затем все снова погрузилось в неловкую тишину. Северус снова мялся, не решаясь начать разговор, ну а я просто не знал о чем с ним говорить.

Прошел практически целый год с того момента, когда мы разговаривали в последний раз, для детей это очень большой срок, ведь в отличие от взрослых они растут и меняются, впитывая в себя все, что их окружает, таким образом адаптируясь к социальной среде. Даже я, несмотря на свое «взрослое» сознание, становлюсь немного отличным от того, кто приехал сюда на Хогвартс-экспрессе. Я общаюсь с Поттером (чего раньше бы ни за что не допустил), иногда перекидываюсь парочкой фраз с соседями по комнате.

О чем я говорю, я читаю рыцарские романы! Романы! Рыцарские! Просто, чтобы потом предполагать, какие психические расстройства имеют герои. До чего докатился со скуки.

Сейчас же передо мной стоит новый, незнакомый мне Северус. Северус, год проживший в подземельях слизерина, и не известно, как это повлияло на него, его жизненную позицию и взгляд на мир. Сломили ли его чистокровные аристократы, или наоборот, трудности закалили характер мальчика, стал ли он поддерживать идею чистоты крови или же стал еще негативнее относиться к подобным вещам? Никто не знает.

«Но прощупать почву никто не помещает»

— Тебе есть что сказать? — устремляю вопросительный взгляд на Северуса и вижу на его лицо эмоции смущения вперемешку со стыдом.

— Если честно, то да, — мальчик неловко откашливается, нервно оттягивая рукав старой мантии, — Нам нужно поговорить.

— О чем? — задаю провокационный вопрос, наблюдая, как предательски краснеют щеки мальчика.

— Обо всем!

Крик Северуса эхом разноситься по помещению, заставив нас поморщиться от громкости звука.

— Тут не слишком подходящее место для разговора, или боишься, что тебя увидят в компании грязнокровки?

Слизеринец резко побледнел и шокировано уставился на меня.

— Так ты, — он сделал жалкую попытку выдавить из себя что-то, однако слова застряли в горле.

— Севочка, я не совсем такой уж и тупой, чтобы не сложить два плюс два, — захожу за спину слизеринцу и иду вдоль водного края, играясь с волшебной палочкой, — всю дорогу до Хогвартса ты отмалчиваешься и игнорируешь нас с Лили, потом ты неожиданно для всех поступаешь на Слизерин и прекращаешь наше общение, обрывая все связи, догадаться было несложно, что…

Меня резко оборвали, грубо схватив за руку и притянув к себе, так что мои глаза оказались напротив глаз Северуса. На чужом лице проступило сильнейшее отчаяние.

— Прошу тебя, давай поговорим! Всего один разговор! Это все, что я прошу! — черные глаза наполнены ужасом, а тонкие губы искривлены, — пожалуйста.

Вздыхая, отстраняюсь и, прикрыв глаза, думаю над ответом. Смысла строить из себя обиженную деву я не вижу по той причине, что это просто глупо и бессмысленно. Кто-нибудь другой, окажись он на моем месте имел бы полное право послать Северуса далеко и надолго, но, увы, тут сейчас стою я. Дело вот в чем: вся эта дружба изначально была лично для меня ненастоящей, она была как долг перед человеком, имя которого я даже не помню. Уход Северуса на Слизерин и последовавшее за ним игнорирование практически не задели моих чувств, а за весь год я уже и позабыл об этом.

Конечно, тогда у меня не должно быть причин, чтобы идти выслушивать его, но всегда есть то самое «но», заставляющее совершать те или иные поступки. Это «но» заключалось в моем знании ближайшего будущего этого мира. Совсем скоро в магической Британии грянет гражданская война, и мне не очень хочется находиться в центре боевых действий, да и еще в качестве мишени для разного рода психопатов с палочкой.

Магглорожденные, к коим я отношусь, будут самой незащищенной прослойкой населения, ведь на них будет целенаправленно вестись охота. Я не хочу однажды прийти к себе домой и найти там истерзанные тела Дженнифер и Стэна, не хочу становиться свидетелем их пыток или чего похуже только потому, что когда-то давным-давно какому-то чистокровному ублюдку не понравилось, как я с ним разговариваю или как на него посмотрел.

Для себя я уже все давно решил: надо валить из этой страны куда подальше. Хватать родителей и просто дорогих сердцу людей и бежать так далеко, как только смогу. Изначально во мне крепла уверенность, что накопить средства на переезд в другую страну будет довольно просто, но чем больше времени проходит, тем сильнее я понимаю ошибочность своих суждений. Страна в кризисе: в мире обычных людей работы нет вообще, а в магической части мне ловить после выпуска нечего. Это только в сказках ты можешь устроиться на высокооплачиваемую работу без опыта этой работы, в жизни же тебя пошлют в прекрасное далеко. Надежды, заработать приличное количество денег за столь короткий период, нет.

И тут, как удачно, появляется Северус, желающий по непонятным причинам возобновить наше общение. Он и натолкнул меня на интересную мысль.

«Снейп находится в непосредственной близости от отпрысков чистокровных, значит он в курсе всех слухов, ходящих в узких змеиных кругах. Он в числе первых узнает о начале войны, а благодаря нему и я в том числе».

А где аристократы там и деньги. Северус является потенциальной лазейкой к влиятельным чистокровным, торговать с ними я не соглашусь ни при каких обстоятельствах, их оскорблений мне хватает и в повседневной жизни, я не кореец — гнуть спину и унижаться ради денег не буду. С богатеньких детишек можно стрясти довольно приличные суммы, главное делать это аккуратно и не подставляться.

В реальности Северус все также терпеливо ожидает моего ответа, не буду его разочаровывать.

— Ладно, давай поговорим. Когда? — стоило фразе сорваться с языка, как лицо слизеринца просветлело и утратило серьезное выражение. На чужие губы наползла радостная улыбка.

«Все-таки этот мир не сказка, но я все равно хочу выжить и прожить тихую спокойную жизнь».

* * *

Северуса немного потряхивало, но это было не так важно.

«Он согласился! Согласился!» — Томас в его голове неверяще восклицал, —«Я думал, что он тебя проклянет чем-нибудь мерзким, особенно учитывая, что он частично догадался о причине вашего «расставания». Как думаешь, что им движет? Уж явно не дружеские чувства».

— Плевать, что им движет, — мальчик быстро двигался по направлению к подземелью Слизерина, — главное, что он согласился.

«Ты только перед встречей подготовься хоть как-то, чтобы не упасть в грязь лицом. У зеркала порепетируй, план составь. Зелье спокойствия ему подлей, чтоб сразу в тебя проклятья не кидал».

— С зельем не получится, потом все равно узнает. Либо Лили доложит, либо Поттер или его дружки, слишком уж много любопытных и глазастых вокруг него развелось.

«Хорошо я понял, а теперь губы сомкнул и каменную рожу нацепил: мы у входа в гнездо змей».

Собравшись с мыслями, Северус глубоко вздохнул и, сказав пароль, вошел в гостиную. На его счастье, в помещении практически никого не было, лишь парочка старшекурсников, которым не было до него дела. Обойдя их по широкой дуге, слизеринец направился к спальным комнатам и зайдя в одну из них, сбросил сумку на пол, а сам лег на кровать, раскинув руки и ноги в позе звезды. Затем, когда ему наскучило это дело, мальчик взмахнул палочкой, произнеся заклинания, и одна из книг, лежащих на полке, прилетела ему в руки. Открыв ее на нужной странице, Северус попытался понять смысл написанных строчек, однако мысли постоянно ускользали в сторону встречи с Томасом. Он все никак не мог поверить своей удаче: слизеринец подоспел в именно тот момент, когда над его другом возвышался безумный Блэк. Наследник темнейшего чистокровного рода, ну и нажил же себе Томас врагов. Северус даже понятия не имеет, что ему делать с Сириусом, слишком мало о нем информации. Да шумный, да дикий, да поссорился с семьей, но это никак не поможет против него в том же бою.

— Сегодня это была случайность, — пробормотал Северус в пустоту.

Блэк подождет, на первом месте объяснения с Томасом. Слизеринец уже придумал, что он будет говорить и в каком ключе преподносить информацию, чтобы его простили.

Однако, этого мало, после долгой разлуки и неожиданного воссоединения Северус осознал, насколько сильно скучал по своему другу, он просто не сможет дождаться лета.

За этот год много чего изменилось, теперь он не изгой, которым все могут помыкать и над которым можно смеяться. Теперь он находится где-то посередине: выше всех полукровок и некоторых чистокровных, но все еще ниже аристократов.

На Слизерине было модно учить проклятья и потом бросаться ими во всех подряд, демонстрируя свое превосходство. Вот и Северус выучил парочку, и когда какой-то полукровка зазнайка, чтобы покрасоваться перед своими чистокровными дружками, при всех начал словесно унижать его, Северус, не долго думая, направил на него волшебную палочку. Слизеринца начало тошнить посредине гостиной, а уж когда из его рта один за другим полезли слизни… Стоит ли говорить, кто занял место груши для битья, которое раньше принадлежало Северусу?

Подобных попыток было еще несколько, но все они в итоге заканчивались одним и тем же: Снейп кидал проклятье, обрекая своего оппонента на ужасный позор. Концом этой эпопеи стал случай, когда против него вышла чистокровная девочка. Она не относилась к сливкам магического общества и не имела среди них поддержки, поэтому недолго раздумывая, Северус отправил в ее сторону проклятье, заставившее позеленеть кожу девочки и покрыться такими же наростами как у жабы.

Вот так вот он и заставил заткнуться большую часть первогодок. Почему большую, а не всю? У Северуса есть мозги и он не осмелится вступить в конфронтацию с аристократами. Это было бы слишком глупо, импульсивно, слишком по-гриффиндорски.

«Что, до сих пор не можешь простить шляпу за то, что она пыталась отправить тебя к львятам?» — голос, неожиданно прозвучавший в его голове, заставил вынырнуть из пучины воспоминаний, — « придумал что-нибудь?»

Отложив книгу, слизеринец встал и, присев на край кровати, потянулся, разминая затекшие части тела.

— Не сомневайся.

* * *

Записка с указанием времени и места встречи прилетела на завтраке следующего дня. Прочтя послание, чинно вытерев рот этой самой бумажкой, я покинул большой зал. Спешным шагом добрался до нужного заброшенного кабинета, и с ноги распахнув дверь, вошел внутрь. Северус уже ожидал меня, задумчиво расхаживая меж пыльных парт, он не переставал что-то бубнить, не замечая чужого присутствия. Сейчас у меня нет времени на подслушивания (экзамены с Реддлом еще никто не отменял), поэтому надавливаю на дверь, заставляя ее закрыться с оглушительным хлопком.

Слизеринец, очнувшись от своих мыслей, резко дергается и молниеносным движением достает волшебную палочку, устремляя ее в мою сторону.

— А, это ты, — мальчик смутился и поспешно спрятал палочку в карман мантии, — прости, задумался и не заметил.

— Ничего страшного, бывает, — нацепляю вежливую улыбку.

— …

Молчание затягивается, Северус все также стоит и мнется в нерешительности, открывает рот, намереваясь что-то сказать, но быстро одергивает себя, сжимая губы в тонкую линию.

От улыбки уже сводит скулы.

— Ха, — слизеринец протяжно выдыхает, и практически сразу на его лице выступает болезненное, даже можно сказать мученическое, — знаешь, это довольно нелепо: я столько ожидал этого разговора, речь подготовил…— слова давались мальчику с трудом, — а в итоге даже слова сказать не могу.

— ...

— Я правда, правда очень сильно хотел попасть с тобой на один факультет… хотел, чтобы мы вместе сидели на уроках, вместе делали домашнее задание, жили в одной комнате… это было моей мечтой, — Северус прерывисто дышал, трясущиеся руки отказывались подчиняться приказам хозяина, а голос постоянно срывался, — но также сильно я хотел приблизиться к миру, о котором в детстве мне так часто рассказывала мама перед сном, к миру, которому я принадлежу по праву рождения, — он на секунду замолчал и опустил взгляд в пол, в черных глазах мелькнул гнев, который вкупе с эмоцией отчаянья, расположившейся на лице мальчика, выглядел довольно неординарно, — и которого меня лишили. Мама сказала, что лучшей возможностью для меня будет поступление на Слизерин… и я ей поверил… я даже не подумал, что она может ошибаться.

— Врать.

— Что? — Северус оторвался от разглядывания каменного пола, резко устремив свой взгляд на Томаса, который на протяжении всего монолога не проронил ни слова.

— Ты даже не подумал, что она может тебе соврать, — голова начала адски болеть, как тогда, когда при первой встрече с Северусом ко мне вернулся отрывок воспоминаний из прошлой жизни, знакомая чернота заслонила обзор, мешая смотреть на мир. Что-то злобное, плохое, сидело в глубине моего подсознания, протягивая свои мерзкие отростки в эту реальность, перехватывая контроль над телом, — взрослые все одинаковые, они никогда не будут говорить с тобой на равных. Ты для них не личность, а всего лишь инструмент. Инструмент, с помощью которого они, прикрываясь заботой о твоем будущем, реализовывают свои эгоистичные желания. Твоей маме очень хотелось, чтобы ты поступил на Слизерин, поэтому она наверняка рассказывала как там хорошо, опуская плохие моменты. Ее не заботило твое благополучие и твои чувства, она просто потакала своим хотелкам, ну знаешь, как с куклой, которую наряжают в разные платья, не думая спрашивать мнение самой игрушки.

— Ты… прав, — эти слова дались мальчику с явным трудом. Сквозь тьму, мешающую мне нормально видеть, ощущаю, как моя ладонь смыкается на древке волшебной палочки, лежащей в кармане, по руке проходит волна магии, — ты всегда был прав! С самого начала, ты только и делал, что помогал мне: предостерегал о Слизерине и чистокровных, помогал мне варить зелья, рассказывал интересные вещи об этом мире, благодаря тебе я знаю, что он не ограничен нашим маленьким промышленным городком и что в нем есть много прекрасного.

— Разве я не делал то же самое, что и твоя мать? — я все продолжал и продолжал говорить, внутренне обливаясь холодным потом. Рука с палочки так и не пропала, — только если она превозносила магический мир и чистокровных, то я «топил» за немагов. Что тут что там: манипуляция, только направление вектора разное.

Ужас приходит с новой силой в тот момент, когда рука с палочкой, плавно двигаясь, выходит из кармана.

«Господи, кто-нибудь остановите меня!» — кричу в темноте, моля все высшие силы, которые только существуют в этом мире, но меня никто не слышит, — «я не знаю, что происходит! Я ничего не знаю! Пожалуйста, помогите, я же убью его!»

Внезапно зрение резко возвращается, так же как и контроль над телом. Радостно выдыхаю, выпуская из рук опасный инструмент. Но все мысли обрываются, когда тело сдавливают так сильно, что стало трудно дышать. Северус стоял рядом со мной, крепко сжимая в объятьях.

— Помнишь ту булочку с яблочным джемом? — я не видел лица Сева, но по голосу догадался, что он плачет, — а я помню, помню, как ты притащил меня избитого всего в синяках к себе домой, обработал мои раны, вытерпел мое свинское поведение и накормил той самой булочкой с чаем. Помню, как мы вместе варили зелья, как оказались зимой по среди парка в легкой летней одежде и ты был вынужден врать, ради возможности согреться. Я помню то большое маггловское здание и то, как ты кормил нас той странной, но вкусной едой. Я никогда тебе не говорил, но… то Рождество было самым лучшим и самым магическим, остальные праздники меркли в сравнении с тем, что увидел я. Даже Рождество в Хогвартсе оказалось не таким волшебным. И знаешь, — Северус, не разрывая объятий, подался назад, и теперь я мог видеть его опухшее мокрое лицо. Страшное, но почему-то счастливое, — За год на Слизерине я много чему научился, в особенности —оценивать поступки людей. И я могу смело заявить, что все, что ты делал все время, что мы с тобой знакомы, было не ради выгоды или чего-то подобного. Ты делал, потому что мог, потому что хотел делать что-то, потому что ты просто хороший человек. И поэтому, прошу тебя, перестань плакать.

Только после слов Северуса я понял, что щеки обдает холодом, а на губах ощущается соленый вкус. А мальчик не остановился и продолжил говорить:

— Я понимаю, что совершил несколько крупных ошибок, которые привели к тому, что мы сейчас стоим здесь после года молчания, но я не хочу, чтобы все так закончилось, — черные глаза были наполнены решительностью, — Томас, ты мой лучший друг, никто не способен заменить тебя, ради тебя я готов сделать что угодно, только, пожалуйста, дай мне шанс все исправить.

«Даже не думай отказываться», — голос Реддла, неожиданно прозвучавший в моей голове, прервал образовавшуюся тишину, заставив меня резко подскочить на месте.

— Томас, ты в порядке? Тебе плохо, ты весь покраснел! — Северус не на шутку перепугался, кажется, он решил, что такая реакция была вызвана его действиями.

—… Пять минут, — слова даются с большим трудом

— Чего? — мальчик потерял нить повествования, он недоуменно склонил голову на бок, вопросительно глядя на меня.

— Дай мне пять минут побыть одному, — стоило словам сорваться с языка Северус серьезно кивнул и не задавая вопросов поспешно скрылся за дверью.

Когда за слизеринцем закрылась дверь, в помещении стало слишком тихо, схватившись руками за голову, сползаю на пыльный каменный пол и утыкаюсь пылающим лицом в колени.

«Вы все слышали», — интонация звучала скорее просто утвердительно, нежели обвинительно, на это просто не было сил, —«почему не обозначили свое присутствие?»

Это было очень смущающе, почему-то складывалось такое ощущение, словно меня застали за чем-то непотребным, личным. Я готов в любую минуту сгореть со стыда или наколдовать Аваду, чтобы только избавиться от этого позора.

«Хотел напомнить тебе об экзаменах, но вы были так увлечены своими разборками, что я не посмел вас прервать», — в голосе мужчины слышались веселые пакостливые нотки.

«Могли хотя бы намекнуть, что находитесь здесь, ну или тактично уйти».

«Если бы я подал голос, то ты бы не стал его слушать, поэтому я решил промолчать», — голос мужчины звучал предельно серьезно, — «в детстве я считал, что такие вещи как дружба и любовь, не стоят моего внимания. Они казались мне воплощением человеческого лицемерия, которому придумали красивое название», — Темный Лорд продолжил говорить, а я с жадностью ловил каждое его слово, —«было крайне иронично наблюдать, как дети в приюте едва ли не кровью клялись в верности друг другу, а потом без зазрения совести подставляли этих самых друзей. Как они использовали друг друга ради получения выгоды, иногда дружба продавалась за жалкую конфету», — мужчина горько усмехнулся, — Соглашайся, Томас, я в первый раз вижу такую искреннюю преданность, тебе не найти друга, достойнее, чем этот слизеринец».

Я ничего не ответил, продолжив прятать лицо на коленях. Соглашусь ли я возобновить общение с Северусом? Определенно. Просто произошедшее выбило меня из колеи, заставив чувствовать себя максимально некомфортно. Хотелось отползти в уголок и покемарить часок другой, но нет, экзамены сами себя не сдадут, а проблемы не рассосутся.

«Произошедшее слишком вымотало меня», — устало потираю переносицу, и делая небольшое усилие, поднимаюсь с холодного пола и иду на выход, — «пойду что ли, обрадую пацана».

* * *

А тем временем радостный Блэк бежал к гостиной грифов.

Сириус был рад, очень рад, наконец-то у него появился повод выгнать эту занозу из их компании. Гриффиндорец был осведомлен, как негативно Джеймс относится к представителям факультета Слизерин. Это был отличный шанс если не заставить его прекратить общение с Тейлором, то хотя бы отдалить их друг от друга.

«С каждым днем он все чаще болтает об этих двоих, полностью забывая про нас с Ремусом», — Питера Сириус даже не считал, кому нужен этот задохлик, да и его мнение никого не волнует особо.

Блэк остановился перед портретом Полной Дамы, собираясь с мыслями. Нужно правильно подать информацию, опустив момент с погоней и дракой. Джеймс не глуп, у него могут возникнуть вопросы, и если Блэк на них не ответит, то он пойдет и спросит Тейлора. А там выяснится правда, которую Сириус хотел скрыть сильнее всего.

Мальчик не понимал, почему его друг так реагирует на его нелестные комментарии в сторону Томаса. По мнению Сириуса, этот придурок заслужил хорошую взбучку.

«Строит из себя не пойми кого хотя на деле всего лишь гряз...» — Блэк отдернул сам себя, пригладил непослушные черные вихры и шагнул в гостиную.

Джеймс сидел на своем излюбленном месте и был занят тем, что читал новый трактат о трансфигурации. Сириус закатил глаза, уж слишком Поттер был помешан на этой науке, даже сложно решить, что для него важнее: Лили или трансфигурация.

— Хэй, Джеймс, ты не поверишь! — Блэк молниеносно преодолевает расстояние, отделяющее его от цели.

— Давно не виделись, Блэк, — Сириус поморщился, Поттер назвал его по фамилии, а значит не был настроен на разговор, однако нельзя было отступать, он должен пошатнуть доверие к Томасу.

— Клянусь, Джеймс, я видел, как Томас разговаривал с каким-то слизнем, — последнее слово мальчик буквально выплюнул, радостно отмечая, что вектор внимания сместился в его сторону.

Поттер отложил учебник, снял очки и, потерев переносицу, устало вздохнул. Затем он устремил свой взгляд на пламя в камине, коричневые глаза сузились.

— Это его дело, с кем общаться, а с кем нет, — несмотря на слова, сказанные Джеймсом, весь его внешний вид выражал негодование. Сириус мысленно потирал руки.

Однако этого недостаточно, ему нужно было поселить сомнения в Поттере, заставив того, испытывать недоверие к Тейлору.

— А ты хорошо подумай, может он этот, как его, — Сириус пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово, — точно, шпион! Может он следит за нами, а слизням продает информацию.

Несмотря на абсурдность высказывания, в нем зрело здравое зерно. Сириус Блэк, нашумевший своим поступлением на Гриффиндор, был частым объектом чужих россказней и сплетен. И что самое страшное эти сплетни отличались слишком уж большим количеством подробностей о его личной жизни, слишком много настоящих фактов. Гриффиндорцам было ясно как день: где-то рядом с ними завелась крыса, и может быть не одна.

Джеймс был хорошим другом, поэтому он не может проигнорировать опасения Сириуса и будет настороженно относиться к ворону, а Тейлор, который слишком уж хорошо чувствует атмосферу в такие моменты, сам начнет отдаляться.

Однако Поттер еще колеблется, Блэку нужно найти хороший аргумент, пока рыбка не соскочила с крючка. И как раз в этот момент ему на глаза попадается Лили, сидящая в другом конце гостиной. Вот кому Джеймс будет заглядывать в рот и верить каждому слову, произнесенному этой магглорожденной.

— Подожди, я сейчас, — коротко бросает Сириус и бежит выдергивать девочку из уютного кресла. Та впрочем, не сильно обрадовалась такому обращению и шипела не хуже рассерженной кошки.

Лили тоже не ладит со слизеринцами, и если Поттер испытывал к ним простую неприязнь и антипатию, то рыжая гриффиндорка их ненавидела. До зубного скрежета. Когда девочка только пришла в мир магии, она довольно быстро адаптировалась к царящим здесь правилам и порядкам, ее оценки неустанно росли вверх, как и сами магические способности, учителя в ней души не чаяли и не скупились на похвалу. Богатеньким деткам не понравилось, что их обходит какая-то «грязнокровка», и они решили поставить ее на место.

Началось все с обидных оскорблений, затем, когда мерзкие слизни не дождались нужной реакции в ход пошли более жесткие приемы: пропадали учебники, портилось домашнее задание, даже могли в котел что-нибудь кинуть, чтобы у Лили не было высшего балла. Гриффиндорка терпела, долго терпела, а затем на практическом занятии по ЗОТИ «случайно» сломала челюсть одному из слизеринцев, якобы поскользнувшись и впечатав локоть в чужое лицо.

Постепенно большая часть ее обидчиков зачастила в больничное крыло с разными видами травм. Избалованные детишки конечно пытались жаловаться, но кому поверят учителя: девочке-одуванчику или шайке хулиганов? Ответ очевиден.

— Лили, я видел как Томас общается со слизнями, — девочка прищурилась, в ее глазах мелькнула странная эмоция.

—Вот как, — девочка задумчиво приложила руку к подбородку, затем она устремила внимательный взгляд на Сириуса, — не можешь описать, как он выглядел?

— Кто? — это не то, чего ожидал Блэк. Зачем Эванс информация о внешности какого-то слизня.

Чувствуя, что соскальзывает на опасную дорожку, Сириус собрал всю свою волю в кулак, чтобы не выдать себя.

— Ну я особо на него и не смотрел, — мальчик напряг память, в которой на месте слизеринца был просто костюм и зеленый галстук, — точно! У него патлы были как у девки, только нечесанные.

По тому, как напряглась девочка, Блэк мог сказать, что попал он в цель. Однако Эванс разрушила все парой слов.

— Это Снейп, расслабьтесь, — ее высказывание заставило только сильнее напрячься двух гриффиндорцев. Было довольно странным то, что Эванс знакома с кем-то со Слизерина.

— Может объяснишь поподробнее, что значит твое расслабьтесь? — Джеймс, до этого момента выступавший только в роли слушателя, решил взять первенство в диалоге.

А Сириус с ужасом понял, что теперь от него ничего не зависит. Не надо было сводить этих двоих, но кто же знал, что Лили такая осведомленная?

— Они друзья детства, но перед самым поступлением в Хогвартс сильно поссорились, Северус даже на Слизерин поступил, чтобы позлить Томаса, — Блэк ошалел от таких подробностей, а Поттер давился смехом, эта ситуация с факультетами напоминала ему кое-что или даже кое-кого, — но они не общались в течение целого года и очень странно, что сейчас Сириус увидел эту парочку вместе, — взгляд Эванс резко изменился, зеленые глаза стали холоднее, а взгляду позавидовал бы любой вампир, — если только не случилось что-то из ряда вон выходящее. Сириус, ты не хочешь нам ничего рассказать?

Спина мальчика покрылась холодным потом.

— Эй, Лили, что ты имеешь в виду?

Джеймс непонимающе вертел головой, смотря то на лучшего друга, то на рыжую гриффиндорку.

— Ну они все же друг другу не чужие, — приложив пальчик к щеке, Эванс мило улыбнулась, — и если случится так, что один из них попадет в беду, второй не пройдет мимо. Поэтому я и спросила у Сириуса не видел ли он чего.

У мальчика аж на душе стало теплее, ему показалось, ему просто показалось, этот божий одуванчик не мог быть таким пугающим. Это просто больное Блэковское воображение.

— Ха, да не видел я ничего, — раздраженно ответил мальчик, взлохматив черные волосы, — я думал, что это что-то важное, а оказалось… только в пустую время потратил.

Сказав это мальчик поплелся в сторону спален, оставив друга наедине с Эванс. Она стояла неподвижно, пока Блэк не поднялся по лестнице и не скрылся за дверью, а затем она повернулась к Джеймсу. На губах сияла та же милая улыбка.

— Я же говорила тебе следить за своей псиной.

Дышать через нос тяжело, все-таки я не был готов к такому забегу, и сейчас, лежа в куче мусора, сжимая рукоятку волшебной палочки, я пытаюсь хоть как-то отдышаться. Однако мне этого не позволяют. Из-за угла вылетает луч чужого заклинания, вынуждая меня резко сменить местоположение.

—Протего! — успеваю выкрикнуть прежде чем луч настигнет меня, заклинание с треском ударяется об щит, заставляя его исчезнуть.

«Черт, да где же сам нападавший?!»

Помещение, где завязалась «дуэль», если это конечно можно так назвать, больше походило на склад: в одном углу валялись сломанные стулья и парты, в другом — одежда, которой можно смело присвоить статус «раритет», слишком уж старой она была. Если я буду тратить свое драгоценное время на описывание всего мусора, в котором меня успели повалять за жалкие полчаса, то никогда отсюда не выйду.

— Редукто! — прозвучало справа.

Успеваю повернуть голову, чтобы увидеть луч, летящий в мою сторону. Желание жить заставляет меня сделать все возможное, чтобы избежать этой атаки. Извернувшись под невозможным углом — я даже не представлял, что мое тело способно на такие финты — взглядом провожаю луч, пролетевший в паре сантиметрах от моего лица.

Заклинание ударяет в близлежащую колону, и каменная облицовка разлетается вокруг.

Разворачиваю голову в сторону, откуда прилетело заклинание, однако меня хватает только на то, чтобы заметить ярко-оранжевый луч, прежде чем он ударяется мне в грудь, отбрасывая назад. Шкаф, в который прилетела моя бренная туша, не выдержал такого издевательства и с треском разломился, осыпав мою голову своим содержимым.

В другой части комнаты, где предположительно находился противник, раздался дикий грохот, от которого заложило уши. На лицо невольно наползла злорадная усмешка: в полете я успел послать невербальное заклинание, послужившее причиной таких разрушений.

— Фух, это было близко, — произнес Северус, вылезая из завалов мусора, отряхнувшись и пригладив пыльные волосы, мальчик сказал заклинание, и его одежда стала в разы чище, а надменность, с которой он оглядел созданный беспорядок, сразу давала понять, что рядом с тобой находится Слизеринец, ну или богатенький аристократ,— Неплохо ты тут все погромил, у тебя явно имеется склонность к разрушениям.

— С чего ты взял? — пытаюсь повторить действия друга, однако заклинание никак не желает срабатывать ни с первого, ни с пятого, ни с десятого раза,— Ах! Да что же такое!

— Если вкратце, то… — слизеринец ненадолго прервался, чтобы вычистить магией мою одежду, а затем, получив в ответ благодарный кивок, продолжил, — ты, не моргнув глазом, разрушил половину, имеющегося здесь хлама, и даже не запыхался. И в то же время ты не можешь наколдовать простенькое чистящее заклинание, которое отнимает не так уж много сил, следовательно: дело не в уровне твоей магии, а в ее склонности.

— Ох, уж эти термины, — не смог сдержать мученского стона, — И в какой же ты это книжке вычитал а, мистер Умник? Просветишь?

— Я не настолько гениален, чтобы запомнить ее название, — мальчик съязвил в ответ, — но зато мне хватило моего уровня интеллектуального развития, чтобы запомнить,что там говорилось про склонность к черной и белой магии… — Северус поморщился, словно вспомнил что-то мерзкое.

— Что с твоим лицом?

— Ничего, давай вернемся к главной теме, — слизеринец прокашлялся, — существует два вида магии: темная и светлая. Светлая магия более склонна к порядку, а темная к хаосу. Обычно магия волшебников находится где-то посередине, но иногда рождаются люди, склонные к темной или светлой магии. Ты, похоже, относишься к первой категории…

— Ясно, понятно, — говорить на эту тему не было ни настроения, ни желания, — Лучше объясни мне: зачем ты устроил мне курсы молодого бойца?

— Мы же уже это обсуждали раньше, — Северус устало вздохнул и закатил глаза, — ты постоянно влипаешь в опасные ситуации и выходишь из них только благодаря своей удаче. Так не может продолжаться вечно, однажды просто будет некому тебя спасать, — интонация, с которой говорил слизеринец, невольно заставляла напрячься и внимать каждому слову, — к тому же нет ничего плохого, чтобы уметь постоять за себя, особенно когда твой противник Сириус.

С этим никак не поспоришь. Как показала практика, Блэк полный псих и себя он практически не контролирует. Видимо в его чистокровном семействе все были заняты вбиванием манер в кудрявую голову, а про моральные качества как-то позабыли. Да и вообще Блэки подзабили на психическое состояние наследника, подзабили и на социализацию, что в принципе довольно странно, Блэк же должен был посещать какие-нибудь светские мероприятия, не могли же его дома на привязи держать. Зато ясно как днем: Сириус не знает меры и не умеет вовремя останавливаться. Тогда, не вмешайся Северус, он мог забить меня насмерть. Вот так просто. Без магии. Как животное.

Для меня довольно дико осознавать, что ребенок, пускай и волшебник, может быть в смертельной опасности, находясь в школе. Сложно представить, что, допустим, в том же двадцать первом веке смерть ребенка в учебном заведении считалась бы обыденностью. Однако в Хогвартсе это норма. Несмотря на большое количество полукровок и щепотку магглорожденных, благодаря которым школе удачно удается маскироваться, создавая иллюзию гуманности. На самом же деле в магической Британии царят традиции, дикие, местами страшные, что любому магглу они покажутся варварскими. Правит балом кучка влиятельных аристократов: все они сидят в вычурных кабинетах Министерства Магии, пересчитывая свои денежки, и никого из них не волнует, что происходит в мире. Они издают такие законы, благодаря которым будет проще набивать свой кошелек, и чтобы никто не вставал у них на пути. Хогвартс является ширмой, этаким прекрасным магическим местом, где все живут относительно дружно и счастливо, но правда такова, что магглорожденные, если бы им довелось увидеть реальную магическую Британию, с радостью бы отказались от магии и жили как обычные люди.

Все сводится к тому, что Северус прав. Если я хочу продержаться до выпуска целым и невредимым, то следует немного попотеть, изучая боевую магию. С теорией проблем не возникнет, так как у меня в учителях сам Темный Лорд, но вот с практикой все иначе: чтобы иметь возможность хотя бы защититься и убежать, нужно натренировать тело. А это мышцы, легкие и рефлексы, которые на пустом месте не возникают и имеют свойство затухать со временем. Вот поэтому все пришло к тому, что помимо экзаменов в школе и с Реддлом, я вынужден сражаться в импровизированных боях, которые организует слизеринец. Лучше перебдеть чем недобдеть.

* * *

Последние дни в школе проходили в бешенном темпе: я сдавал экзамены Хогвартских профессоров, экзамены Реддла и при этом находил время поиграться в боевого мага. Но все в этом мире имеет свойство заканчиваться, так и подошли к концу последние дни экзаменов, а за ними и праздничный прощальный ужин. Все студенты разошлись по своим гостиным, старшекурсники устраивали вечеринки в честь окончания экзаменов, а нас прогнали спать.

Убедившись, что все вещи упакованы в чемодан, а табель с оценками выглядит прилично, я с треском закрываю поклажу и засовываю ее как можно дальше. Невольно мой взгляд притягивает спрятанная метла, которую мне вернули буквально пару дней назад. Напрашивается вопрос: брать или не брать? Все-таки это подарок Поттера, и если до него как-то дойдет информация, что я, например, продал или выкинул эту метлу, то новый недоброжелатель мне обеспечен. Еще бы со старым разобраться.

Просто берем эту метлу и тащим с собой в мир магглов, вдруг она сгодится не только чтобы полы подметать, но и полетать на ней удастся. Лучше Поттера не злить, лучше с Поттером дружить.

Перед тем, как лечь в постель и провалиться в царство снов, а точнее к Реддлу на прием, не выдерживаю и открываю злополучный бланк, где красивым витиеватым почерком указаны предметы и соответствующие им оценки.

Астрономия — В

Чары — П

Защита от Темных искусств — В

Зельеварение — П

История магии — П

Травология — П

Трансфигурация — П

Полеты на метлах — У

Я вроде бы ментально являюсь взрослым человеком, понимающим, что все эти оценки в будущем не будут играть абсолютно никакой роли, так просто гордыню подкормить и все. Однако каждый раз, стоит мне услышать, что кто-то плачется о своих низких результатах, как сердце начинает радостно трепетать, а в голове появляются мысли вроде: «Да, детка, я их уделал!»

Осознание, что кто-то больший неудачник чем я, поднимает мне настроение. Все-таки приятно превосходить окружающих хоть в чем-то…

«Кажется у меня болезнь Гермионы, именуемая комплексом отличника».

Усмехнувшись своим мыслям, ложусь на теплую кровать, с головой уходя под одеяло.

— Ну вот и пришел конец первого года обучения, а с ним и закончилось твое наказание, — Темный Лорд как обычно сидел в кресле, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику, — и я смею надеяться, что ты вынес урок и подобное больше не повторится.

Я со стыдом отвел взгляд.

— Не повторится, я ведь прав, Томас? — голос мужчины стал более требовательным, а его глаза опасно сузились.

— Никак нет! — из горла невольно вырвался крик, — я осознал свою ошибку и постараюсь больше не ронять свое достоинство в ваших глазах.

— Вот и хорошо, — Темный Лорд расслабился и откинулся на спинку кресла, — Тогда с лета вернемся к стандартному укладу обучения, а сейчас в качестве инвестиции в наше сотрудничество предлагаю тебе самому выбрать тему для изучения.

Сердце остановилось на мгновение, чтобы забиться с удвоенной силой. Это же такой хороший шанс порыться на книжных полках Реддла, на них просто нереальное количество различной литературы. От детских книжек до мудреных трактатов древних магов, я почти уверен: тут можно найти все.

— А сколько у меня времени на принятие решения? — с трудом отрываю взгляд от полок и поворачиваюсь в сторону мага, при взгляде на которого мои подозрения только усиливаются. Реддл хоть и сохранял на лице нейтрально-вежливое выражения, но глаза, поблескивающие озорным блеском, его выдавали.

— Пять минут, — губы мужчины растянулись в улыбке, в то время как на моем лице проступило угрюмое выражение, — Не успеешь выбрать: продолжим в обычном режиме.

Я резво соскочил со стула и бегом направился в сторону полок, времени мало, а книгу нужно выбирать с умом. Но тут же встает вопрос: какую тему выбрать? Магия? Я покачал головой, сейчас от этого мне только новая головная боль, для начала нужно хотя бы научиться нормально палочкой колдовать, и уже потом лезть в неизведанные дебри, именуемые магическими науками. Книги про различные яды тоже пока не нужны, хотя бы по той причине, что у меня банально нет денег на ингредиенты. Только то, что растет на полянке и на грядке. Литературные романы тоже в топку, за весь год уже прилично ими начитался. Что же выбрать? Что мне позарез необходимо?

Время утекает сквозь пальцы, пока я судорожно вожу взглядом по корешкам книг. Внезапно мое внимание привлекает черная книга, небольшого размера. Повинуясь странному порыву, подхожу к ней и беру с полки шкафа. Повертев литературу, натыкаюсь взглядом на интригующий заголовок.

«Темнейшая Британия»

— Хороший выбор, — Темный Лорд хищно ухмыляется, глядя на книгу в моих руках, — а ты у нас любитель копаться в грязном белье, да Томас?

— Простите? — недоуменно выгибаю бровь, глядя на мужчину.

— Экземпляры этой книги Министерство изъяло из общего доступа как раз после войны с Гриндевальтом, — Реддл прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям, — Как раз в то время началось продвижение политики «магглорожденных», то есть экономическое и социальное сближение с миром магглов.

Я перевожу взгляд от мужчины на книгу, задумчиво повертев ее в руках, но так и не решившись ее открыть, задаю логичный вопрос:

— Какова причина того, что ее изъяли из публичного доступа?

— О, тут все довольно просто, — Темный Лорд поднес к губам непонятно откуда взявшуюся кружку с кофе и отпил немного ароматной жидкости, — в то время на политическую арену вышел Дамблдор и с ним, как с победителем Темного Лорда, пришлось считаться.

Поэтому влиятельные семьи были вынуждены молча смотреть, как власть уходит из их рук, но тогда они недооценили масштабы проблемы.

«Деньги остались при них и это хорошо, пусть полукровка поиграется в политика», — так думали сиятельные лорды. А книга… скажу просто: в один момент чистокровных так припекло, что они были вынуждены вычеркивать свои имена и имена предков из истории, чтобы спасти свое положение и избежать гнева «черни» — именно так они называли магглорожденных и полукровок. Томас, книга, которую ты сейчас держишь в руках — настоящая история Магической Британии, в ней нет пресловутых гоблинских восстаний, о которых говорят в Хогвартсе. Здесь содержится информация, за которую чистокровные, если узнают о ней, вполне могут нанять для тебя ассасина. Поэтому спрошу тебя: ты точно хочешь ее открыть?

— Да.

Долго раздумывать я не стал: это же какой компромат на чистокровных. Любопытство сгубило множество людей, но и оно же подарило нам много новых знаний, которые позволили человечеству занять верхушку пищевой цепи. Но главным аргументом в пользу моего решения послужил тот факт, что в этой книжечке найдется что-нибудь на семейку Блэков. Точнее там со стопроцентной вероятностью имеется парочка нелицеприятных фактов о темном семействе.

— Ах ты ж маленький п...олитик, я знал, что ты падок на такие вещи, — мужчина беззлобно усмехнулся и мазнул рукой, давая свое разрешение на изучение литературы.

— Извините, профессор, — пока в книге описывается история древних времен, и особо жуткого там ничего нет, и во время прочтения в голове крутились совсем другие мысли, — я справился с экзаменом?

— Вот уж не думал, что ты имеешь комплекс отличника, Томас. Но раз ты так хочешь, то я удовлетворю твое любопытство, — маг усмехнулся и взмахом руки подозвал к себе листы, в которых я узнал свои письменные работы, — так посмотрим, Введение в руны: Слабо. Специфика проклятий: Удовлетворительно, Устройство магического мира: Слабо, Основы этикета: Тролль, Древняя волшба: Слабо. И наконец, Трансфигурация на «Превосходно», — отложив листы, мужчина посмотрел на меня и улыбнулся, склонив голову набок, — Тебе есть что сказать?

— Это нечестно, — складываю руки на груди, взглядом сверля этого… очень подлого человека, — вы специально занижаете. В Хогвартсе мне бы за все поставили П.

— Ну так это не Хогвартс, а мой рабочий кабинет, — Реддл развел руки в стороны, указывая на помещение, — если это место вообще можно так называть…. — Темный Лорд кашлянул привлекая мое внимание, опершись руками о колени и сцепив руки в замок, он внимательно посмотрел на меня, — послушай, Томас, что я пытаюсь до тебя донести, так это тот факт, что не нужно гнаться за оценками и одобрением учителей, в жизни это тебе никак не поможет. Гонись за знаниями и за опытом, запомни, в мире нет ничего ценнее личного опыта, никакие книжки его не заменят.

— А Хогвартс?

— А там слишком простая программа, и тебе должно быть стыдно, если ты когда-нибудь получишь там оценку ниже У.

— Ясно, — вполне логичные рассуждения, даже спорить не буду, — профессор, а вы же подслушивали наш разговор с Северусом?

Реддл давится кофе, прокашлявшись, он аккуратно левитирует чашку на столик и с абсолютно бесстрастным выражением лица отвечает:

— Томас, я не подслушиваю, в отличие от некоторых личностей и разговор услышал случайно, — мужчина улыбнулся, взглядом говоря: «Я брошу в тебя круциатус, если ты заикнешься об этом», — Темная и светлая магия, об этом ты хочешь поговорить?

— Да, не могли бы вы просветить меня в этом вопросе? — конечно истории про взаимоотношения древних магов и сидов довольно интересны, однако сами по себе не несут никакой ценной информации, как сказки: интересно, поучительно, но практических знаний там ноль, ни ритуалов, ни заклинаний, только иногда встречаются описания интересных артефактов.

Что же касается темной и светлой магии… ну я просто не верю, что все так просто, как описал Северус. Его объяснение подобно тому, как детям в школе рассказывают правила вычитания: сначала в голову вдалбливают, что ответ никогда не может быть отрицательным, а через парочку лет оказывается, что может. И нет, это не у нас, учителей, проблемы с головой и образовательной программой, это вы слишком тупые, чтобы понять все сразу.

— Это не совсем корректное определение, — мужчина поморщился, — на самом деле все куда сложнее, если объяснять простым языком, то нужно сказать, что никакой темной и светлой магии не существует в принципе, просто одна деревенщина в свое время засунула свой нос куда не следует, не имея при себе достаточного багажа знаний, сделала неправильные выводы и поспешила «открыть» людям глаза. А те поверили на слово.

— Сарафанное радио, — в задумчивости пробормотал я, — один сказал и все повторили.

— Да, в магическом мире у некоторых есть склонность к определенному виду магии. Хаос и порядок это только малая часть огромного списка, который неустанно пополняется. У магов сложилось ошибочное мнение, что если у кого-либо есть способности, которые кажутся окружающим пугающими, то этот человек темный маг, а те, кто например, обладают даром исцеления наоборот: светлые. Такое разделение просто несправедливо, хотя чего еще ожидать, если оно продиктовано людскими предрассудками, — пальцы Реддла, соприкасаясь с ручкой кресла, отбивают мелодию, понятную только ему, — Но давай вернемся к тебе и твоим проблемам с колдовством. Как я понял, у тебя склонность к хаосу: тебе легко удается все, что связано с разрушением, в то время как ты не можешь наколдовать простое очищающее. Томас, твой случай довольно… необычен. А знаешь, почему?

— Темный Лорд перевел взгляд на меня, глаза мужчины светились любопытством и как не странно удовлетворением, — Обычно люди не имеют ничего подобного, они нейтральны, обычно предрасположенность к какому-либо типу магии имеют магические расы и животные. Есть несколько вариантов, как люди могут добиться подобного эффекта: нужно родиться в чистокровной семье с очень длинной родословной, как у того же Блэка или же провести огромное количество ритуалов и не всегда гуманных. Напрашивается вопрос: к какой категории относишься ты, Томас?

— Ну, — протянул я, машинально потирая затылок, — помните, как ко мне родственники приезжали?

* * *

В полдень в Министерстве магии кипела бурная работа, маги бегали по этажам, выполняя поручения различной важности. Кто-то, желая выслужиться перед боссом, подрабатывал курьером, кто-то просто выполнял свою будничную работу, а кто-то бежал пообщаться с коллегами.

— Вашу палочку, сэр, — усталый охранник, косящий в сторону огромны часов, отсчитывая минуты до обеденного перерыва, даже не смотрит на посетителя, сейчас мужчине было бы без разницы, даже если перед ним предстал сам Мерлин, — всего приятного, мистер Гифт.

— Благодарю, Роджер, — невысокий юноша двадцати пяти лет, одетый в стандартную мантию министерского служащего, вежливо улыбнулся, невольно заставив покраснеть стоящую рядом посетительницу.

Забрав свою палочку, маг взмахнул ею, заставляя взлететь пачку документов. Спешным шагом мужчина преодолел огромный холл, не забывая здороваться со знакомыми и коллегами, встречающимися на его пути.

— О, мистер Гифт, какая приятная встреча!, — у лифта стоял маг средних лет тучного телосложения, он приветливо улыбнулся, делая приглашающий жест, — Вам на третий?

— Я бы с радостью, но сейчас мне нужно на второй уровень.

— Дела с Аврорами, я так понимаю? — мужчина задумчиво погладил свои усы, — что же такого они успели натворить, что вы бежите к ним со всех ног, жертвуя обеденным перерывом с чашкой ароматного чая?

— О, не беспокойтесь, — юноша обворожительно улыбнулся, давая понять собеседнику, что все не так плохо как кажется, — просто в документах появилось небольшое несоответствие, поэтому я и решил уточнить у авроров, которые эти документы и заполняли.

— Похвальное стремление, но я вынужден вас покинуть, всего хорошего, — двери лифта открылись и маг поспешил в свой отдел, оставив мистера Гифта позади.

— Всего хорошего.

Наконец доехав до нужного этажа, молодой человек вышел из лифта. Едва протиснувшись через толпу магов, стоящих в коридоре, он подошел к магу в красной мантии и легким движением палочки вытащил листок из парящей пачки бумажек, демонстрируя его охраннику.

— Проходите, мистер Гифт, — мужчина быстро пробежался глазами по разрешению, одновременно с этим открывая дверь перед волшебником.

— Благодарю, сэр.

Волшебник ступил в помещение, и на него сразу же обрушилась какофония звуков. Авроры не умели работать молча, то и дело переругиваясь и кидая друг в дружку нелицеприятными высказываниями, они громко шелестели стопками бумаг. Противно скрипели перья, где-то упала чернильница, забрызгав чужие штаны. Не обращая внимание на царящий вокруг хаос, министерский рабочий уверенным шагом направился в сторону стола, расположенного в самом конце комнаты ближе к стене.

— Аврор Янг? — молодой парень лет двадцати с короткой стрижкой, делавшей его похожим на ежа, и острым носом с трудом оторвал взгляд от документов и вопросительно уставился на нежданного визитера, — меня зовут мистер Гифт, я из комитета по выработке объяснений для маглов.

— Я уже объяснял ранее, что вам нет нужды приходить сюда, — маг потер переносицу, — дело с трупами двух пожилых магглов не входит в нашу зону ответственности, так как на месте преступления не было замечено следов магии. Это были обычные сектанты, которые устроили бутафорское жертвоприношение.

— Я не это дело имел ввиду, — мистер Гифт напряженно улыбнулся, виновато опустив взгляд, аврор был очень уставшим, — это дело о странных происшествиях в Коукворте, которые происходили в течение нескольких лет. Я хочу знать, — наступила недолгая пауза, — почему в наш отдел не поступало никакой информации?

— Простите? — юный аврор злобно оскалился, — Я и мой напарник прибыли на место происшествия и тщательно все задокументировали. И если у вас, Мерлин бы вас побрал, в отделе все идет через задницу, то не надо приходить сюда и трахать мой мозг! — он замолчал и попытался успокоиться, — вот вам мой совет: идите в свой отдел и разбирайтесь со своим секретарем, все вопросы к этому рукожопу.

— Хорошо, простите за беспокойство, — мистер Гифт изобразил поклон, — до свидания.

И покинул помещение, так напоминавшее ему муравейник.

— Хм, странно, — идя по пустынным коридорам министерства, юноша, все так же левитируя пачки документов, рассуждал, — наш секретарь сказал, что никогда не видел эти отчеты. Напрашивается несколько вариантов: или врет кто-то из этих двух, в попытках что-то утаить, или же отчеты поистине волшебным образом потерялись в пути, — маг напряженно закусил губу, — что и кто пытается скрыть в этом промышленном городишке от глаз закона?

* * *

— Эй, Томас! — погруженный в свои мрачные мысли, я едва услышал, как меня кто-то зовет, повернувшись в сторону звука, вижу как знакомый старшеклассник идет ко мне, таща за собой знакомую метлу, — спасибо за метлу, ты меня очень выручил с ней, считай что второе место в соревнованиях по квиддичу — твоя заслуга.

— Не стоит благодарности, — протягиваю руку и забираю спортивный инвентарь, — ведь благодаря тебе я избежал наказания, а факультет не лишился сотни баллов.

На этой положительной ноте мы и расстались: старшекурсник отправился в купе к другим воронам, а я туда, где мы ехали в прошлый раз. Книжечка, которую я листал вместе с Реддлом, сделала свое дело, и как говорил Темный Лорд: там и правда полно компромата. Скажем так: если б мне пришла в голову идея развязать священную войну и я с этим компроматом направился бы в Ватикан, то вполне возможно, что вскоре бы родилась новая инквизиция, ибо там такое, что заставит взрослого мужика запереться в квартире и истерично рыдать.

— Ты опоздал, — Лили, сидящая за столиком, скучающе перелистывала странички модного ведьминского журнала, — это что, метла? — девочка встрепенулась, — классно, давай летом покатаемся на ней вместе! Улетим куда-нибудь в лес или на пляж!

— Конечно! — устало плюхаюсь на диванчик, откидывая метлу, — слетаем в гору, где я тебя сброшу с обрыва и оставлю умирать, истекая кровью!

— Это при условии, что ты сможешь оторваться от земли хотя бы на метр, но я немного сомневаюсь в твоих способностях, — рыжая не упустила возможность вернуть колкость, — как думаешь, Томас, у Поттера хватит мозгов искать тебя здесь или он попрется в вагон к воронам?

— Прекрасным развитием событий было бы то, что Джеймс поленился бы поднять свою задницу и остался в вагоне Гриффиндора, но уповать на это глупо, — на лицо невольно налезает ухмылка, и я вижу, как на личике Гриффиндорки появляется похожая эмоция, — надеюсь, что функцию мозга Поттера сегодня будет выполнять Сириус, вот кто не хочет, чтобы мы пересекались.

Внезапно дверь в купе отворилась, На пороге стоял знакомый слизеринец.

— Прошу прощение за опоздание, — Северус сделал шутливый поклон, заставив Лили скривиться, — но у слизеринцев сегодня наблюдается повышенная говорливость, каждый изъявил желание поболтать о всякой чепухе.

— Тебя здесь не ждали, крысеныш, — девочка буквально кипела от злости и была готова взорваться в любой момент, — вали к своим будущим хозяевам.

— У меня хозяев как раз таки нет, что не скажешь про тебя, — улыбка Северуса превратилась в оскал, он прошел в купе и вальяжно раскинулся рядом со мной, — готовишься стать новой миссис Поттер? Будешь сидеть одна в огромном особняке, ждать мужа с работы, вязать крючком и рожать детей, идиллия же.

Так они продолжали переругиваться, кидаясь довольно обидными высказываниями, а я по какой-то непонятной причине находил это смешным. Эти двое, если сцепятся, то успокоить их довольно проблематично и вообще это дело гиблое и неблагодарное, так что даже не стоит пытаться.

Смотря на ругающихся детей, меланхолично поедая бутерброд, я чувствовал, как мое настроение неумолимо ползло вверх. Школьная муть закончилась, и я наконец могу вернуться к нормальному образу жизни, хотя бы на время летних каникул.

Примечания:

Ну вот и наступило начало летних каникул.

Предупреждение!!! Дальше многобукв.

Я знаю, что большинство из вас не ебет, что происходит в моей жизни, главным для вас является наличие проды, поэтому можете смело пропускать мою писанину.

Итак, начну пожалуй с того, почему не было проды в течение месяца.

Если кратко, то причиной стало мою плохое самочувствие. На третий день после выхода последней главы я сел писать новую, написал две страницы, лег спать, а потом поперся в универ. Однако, на следующий день мне было не суждено сесть за фанфик, как и в последующие дни. Сейчас, находясь в трезвом состоянии и ясном уме, я понимаю, что за те две недели я чем-то переболел. Я спал по восемь, двенадцать часов и не высыпался, меня постоянно тошнило и клонило в сон, мне было тяжело даже просто думать. Сейчас же я себя хорошо чувствую, идет уже пятый день, как я не могу уснуть. Поэтому времени у меня хоть отбавляй, и я решил, почему бы не дописать главу, и вуаля, она здесь!

От Лондона в Коукворт я добирался вместе с семейством Эванс, присутствовала даже Петунья, не прекращающая ворчать о том, что ее отвлекли от безумно важных дел.

— Петунья, твоей сестры не было дома в течение года, — миссис Эванс уставилась на старшую дочь обвинительным взглядом, — думаю, сегодня твои цветы могут подождать, уверена, что за один день с ними ничего не случится.

Девочка на высказывание матери лишь фыркнула, отвернувшись к окну, но долго строить из себя обиженную она не стала и повернулась ко мне, игнорируя Лили, сидевшую между нами.

— Как дела в твоей ненормальной школе, Томас? — у Лили дернулось нижнее веко, а глаза злобно уставились на сестру — судя по довольной реакции Петуньи, она этого и добивалась.

— Все как ты сказала: ненормально, — гриффиндорка удостоила меня возмущенным взглядом, который остался без внимания, — я думал, что помру там от скуки, наконец-то, глупые уроки закончились и я снова здесь, — указываю через окно на улицы Лондона, — в нормальном мире, где нет абсурдных правил и дурацких запретов.

— Я вам двоим не мешаю?! — взорвалась рыжеволосая, все-таки Хогвартс ей очень нравился, и она была готова часами рассказывать, как там весело. Радости ей не доставляло и то, что она сидела посередине и не могла не слушать нашу с Пет болтовню.

— Нет, — хором ответили ей мы, а затем, как ни в чем не бывало, отвернулись к окнам, игнорируя надувшуюся Лили.

Остаток пути мы проехали в молчании, только старшие Эвансы пару раз задавали нам вопросы про процесс обучения в школе магов, однако быстро теряли ко всему этому интерес, и разговор затухал сам собой.

Когда в окошке появился знакомый старый дом, я мысленно задавался вопросами: как там Дженнифер со Стэном? Все ли у них хорошо? Если моя и без того дырявая память меня не подводит, то в Британии в ближайшее десятилетие должен случиться кризис масштабных размеров, люди будут массово терять работу, новой же не предвидится. Это будет самое голодное время для этой страны и вполне возможно, что фабрика Коукворта тоже закроется. И если для экологии этого даже хорошо, то вот для самого города — летально. Предприятие все же градообразующее, не будет фабрики, не будет и самого города. И зарплаты. И возможности купить поесть… Мда, далеко не радужные перспективы.

И как показала реальность, мои тревоги не были безосновательными. Стоило переступить порог дома, как Дженнифер стиснула меня в теплых объятьях. Когда она отстранилась, я смог внимательнее оглядеть ее: одежда стала более изношенной чем прежде, волосы утратили свой блеск и выглядели так, словно за ними давно не ухаживали, на лбу и в уголках век залегли морщины, делая девушку старше чем она есть, также в глаза бросилась слишком явная худоба.

— С возвращением, — Дженнифер тепло улыбнулась, казалось, что она больше не испытывает неловкость при общении со мной. Девушка без тени былой неуверенности положила руку на мои волосы и растрепала их, — что-то они у тебя отросли, уже в глаза лезут. Вы, мальчики, никогда не следите за своим внешним видом.

— А смысл их постоянно стричь, если они каждый месяц отрастают заново? — я оттянул прядку, демонстрируя ее Дженнифер, — лучше уж пусть немного отрастут, чтобы их можно было бы собирать в хвост.

— Мальчики не носят длинные волосы, — мягко пожурила девушка, — они с ними на чучел похожи… Томми, иди разбери вещи, а потом сходи погулять, пройдись по старым друзьям, уверена они очень по тебе скучали. Вечером придет отец, и за ужином ты нам расскажешь, как прошел твой учебный год, хорошо? — я кивнул и потащил чемодан на второй этаж.

Открыв дверь в место, которое было моим пристанищем долгое время, место, где я впервые очнулся в чужом теле, я обвел комнату взглядом. Все лежало ровно так, как я и оставлял, только небольшой слой пыли говорил о том, что здесь давно никого не было. Поддаюсь неосознанному порыву и провожу кончиками пальцев по поверхности стола.

«Как там говорят… в гостях хорошо, а дома лучше».

Закончив ностальгировать, я приступил к разбору вещей, однако прошло не больше получаса, как меня прервали. Довольно грубо причем.

— Давно не виделись, — раздалось со стороны моего окна, я повернулся, едва сдерживая испуганный крик.

— Северус, едрить тебя налево, нельзя же так пугать! — на возмущение мальчик просто улыбнулся, так и не спрыгнув с окна, продолжая висеть на бедной раме, — да и где твои манеры? Как может слизеринец позволить себе лазить по чужим домам? Что бы подумали твои однокурсники, взглянув на тебя сейчас?! — я картинно развел руки и возвел взгляд к потолку.

— Мне глубоко плевать на мнение этих куриных задниц. Тем более, что здесь я не слизеринец, а сын рабочего пьянчуги и его бедняжки жены, думаю манеры тут будут неуместны, — все это было произнесено таким саркастичным тоном и с таким запалом, что я невольно восхитился его самоиронии и умению смеяться над довольно плохой семейной ситуацией.

— Я рад за тебя, но если ты в отличие от некоторых приверженцев литературы не считаешь смерть единственным выходом из жопы этого мира, то лучше слезь с окна, — слизеринец скорчил гримасу, но окно оставил в покое, вместо этого мальчик избрал мой диван, как следующую жертву и бесцеремонно плюхнулся на него лицом вниз, — и где тот стеснительный мальчик, который уважал мое личное пространство?

— Я за него, — донеслось неразборчивое мычание Северуса.

Наш увлекательный диалог был прерван голосом Дженнифер, которая попросила меня спуститься, аргументируя это тем, что ко мне пришли. Словив недоуменный взгляд слизеринца, послав ему точно такой же и выхожу из комнаты. Спустившись на первый этаж и миновав кухни, останавливаюсь у входной двери, чтобы тихонько ее отворить.

На пороге стояла Лили мать ее Эванс собственной персоной. И это первый раз (не считая того раза, когда ее траванул Сев), когда она оказывается у моего дома.

— Что ты здесь делаешь?! — крик срывается из горла прежде чем мой мозг успел обдумать ситуацию, я рефлекторно зажал рот ладонью и оглянулся по сторонам, ожидая прихода Дженнифер.

Но ничего не произошло.

— А что такого? Мы же друзья, — девочка надула губы, демонстративно сложив руки на груди, — или ты решил, что после Хогвартса можешь меня игнорировать, проводя время со Снейпом?

Крыть было нечем, да и Дженнифер уже видела Лили, я не смогу выставить ее за дверь. Делаю приглашающий жест рукой и отодвигаюсь, давая девочке возможность зайти.

«Надеюсь они не разнесут мой дом».

Мы поднялись на второй этаж, где терпеливо дожидался Северус. Стоило ему увидеть знакомые рыжие волосы и зеленые глаза, как его лицо скривилось в отвращении. Я плавно закрыл дверь и продолжил разбирать вещи, не обращая внимания на это парочку.

В комнате воцарилось молчание. Методично рассортировывая пергаменты с лекций, я размышлял о будущем. Недавно я поймал себя на мысли, что мне как оказалось не к чему стремиться: у меня нет высшей цели или мечты. Я просто ничего не хочу. И это странно, обычно попаданцы стараются восполнить то, чего были лишены в прошлой жизни, там становятся супер магами, делают деньги, собирают гаремы… Я же иногда задумываюсь зачем вообще живу, зачем хожу в школу, учусь магии, зачем общаюсь со всеми этими людьми, терплю к себе скотское отношение чистокровных. Просто зачем? Чтобы закончить обучение как все, устроиться на работу, где придется пахать с утра до ночи, чтобы прокормиться и прокормить семью, которая мне тоже не понятно зачем? Я не испытываю привязанности к миру, откуда я пришел, по той причине, что ничего не помню. Еще и недавний инцидент с потерей контроля над телом. Откуда столько кровожадности? Вроде бы за палочкой тянулся я и одновременно не я, однако не было такого чувства, будто мной управляли извне. Как раз таки наоборот. Надо будет поговорить с Реддлом на эту тему.

А пока можно поразмыслить логически, можно начать с малых целей, постепенно увеличивая их масштаб.

Итак, думаю сначала нужно закончить школу, без среднего магического образования возможность получить нормальную работу минимальна, плюсом я связан контрактом со школой и, не закончив ее, не смогу подписывать рабочие контракты. Отсюда вытекает следующая цель: скопить денег, свалить подальше от зоны боевых действий. А дальше… Может уйти отшельником и вести спокойную жизнь в лесу? А это вариант. Тишина, птички поют, идиллия.

Мысли прерываются непонятным шумом, однако поворота головы было достаточно, чтобы найти его источник. Лили и Сев были заняты тем, что пытались активно уложить друг друга на лопатки. И я был бы совсем не против их, кхм, игрищ, если бы все это не происходило на моем чертовом диване, на который они залезли в грязной обуви. Этого я уже стерпеть не мог.

Беспалочковой магией скидываю обоих с постели на грязный пол, не забывая бросить в их сторону укоризненный взгляд.

— Если вы пришли наводить в доме срач, то будьте добры: свалите, дверь в той стороне, — дети синхронно поворачивают головой в указанном направлении, — кстати, может потрудитесь объяснить, зачем вы приперлись? Мы виделись всего пару часов назад!

— Томас, ты выходил в город? — Лили вопросительно посмотрела на меня.

— Нет, а что?

— Думаю, ты должен это увидеть, — а это уже сказал Северус, чем немало меня удивил: они же никогда ни в чем не соглашаются с Эванс.

Мда… Прогулка выдалась что надо, я теперь даже понимаю, что так встревожило моих друзей. Коукворт выглядел печально, и под этим подразумевается не обычное его состояние вечно серого унылого городишки с дымящим заводом.

Окраины остались прежними, а вот все расположенное ближе к центру просто печалило своей убогостью. Стекла в окнах были выбиты, повсюду валялся различный строительный мусор, некоторые дома были открыты настежь, в них теперь никто не жил. Тут и там сидели оборванцы разного возраста и пола. Бездомные разводили костры и кутались в продырявленные грязные куски ткани. Чуть дальше находились рабочие с фабрики, они валялись на пыльной земле немытые, вонючие и чертовски пьяные.

Я конечно знал, что кризис сильно ударит по промышленности Британии, но чтобы это произошло за какой-то жалкий год… Не слишком ли быстро?! А ведь кризис будет длиться еще лет так десять.

— Будто в трущобы попал, а не в центр города, — прошептал я, минуя очередную «сходку» бомжей.

— Сама в шоке, — Эванс покосилась на подозрительного вида личностей, которые передавали друг другу странные пакеты, — вышла из дома, думала в магазин за хлебом сбегать, а тут такое..., — девочка развела руками.

— Отец дома сидит, пьет как в не себя, ругая начальство, которое не выплачивает ему зарплату, — на очередном повороте Северус придвинулся ближе ко мне, — я пока до тебя шел, столкнулся со старшими, они сколотили что-то вроде банды и теперь отлавливают младших, только зачем я спрашивать не стал, сразу деру дал от этих ублюдков.

— Спасибо за информацию, Сев, — издевательски протянула Лили, — хоть в чем-то ты не бесполезен.

— Заткнись, Лили, — угрюмо ответил ей мальчик, на что получил веселый смех.

* * *

— Ну, Томми, расскажи родителям как ты жил в своей магической школе? — Дженнифер сидела справа от меня, осматривая с головы до пят, — ты так вырос, скоро в штаны свои не влезешь.

Девушка легонько потрепала меня по голове, а Стэн лишь меланхолично наблюдал за ее действиями. Отец выглядел неважно: осунувшееся лицо, круги под глазами и потрепанный вид, все это делало его похожим на больного бездомного. Я нахмурился, при мне родители стараются сделать вид, что ничего не происходит, однако обстановка и их внешний вид говорят сами за себя: денег у нас больше нет, если где-то и завалялась пара фунтов то особо ничем и не поможет. Зато теперь я уверился в правильности своего решения не ехать на Рождество, думаю никакого праздника и не было.

— Ну с чего начать… — мною было принято решение не портить воссоединение семьи после столь долгой разлуки, поэтому я поспешил рассказать о самом процессе обучения в Хогвартсе и особенностях быта магов, опуская нелицеприятные подробности про дискриминацию по чистоте крови. Дженнифер с горящим взором серых глаз внимала каждому моему слову, ставлю свои запасы моркови на то, что она уже успела в мечтах примерить на себя роль волшебницы, бегающей по кабинетам и варящей различные зелья. Стэн же делал самый незаинтересованный вид, стараясь всеми силами показать, что это ему неинтересно.

И так плавно разговор дошел до системы оценивания в школе магов и соответственно моих результатах. Нехотя, под умоляющим взглядом Дженнифер, я вытащил лист с оценками и передал его неугомонной матери, попутно рассказывая, что значат все эти «П» и «В». Девушка улыбнулась яркой солнечной улыбкой и, прижав листок к своей груди, сказала:

— Томми, ты молодец. Я так горжусь тобой.

…

Внезапно время словно остановилось, все замерло: улыбающаяся Дженнифер, Стэн старательно прячущий во взгляде испытываемую за меня гордость. Краски потускнели, оставляя лишь серую невзрачность. Я все смотрел, смотрел и не мог понять, почему так паршиво на душе? Сердце в грудной клетке отдавало болью с каждым новым ударом. И боль эта отнюдь не была физической. Какая-то темная, страшная и непонятная мысль проскользнула на задворках сознания и так же быстро исчезла, оставив после себя оглушительное чувство пустоты.

Краски снова вернулись на места, а родители начали двигаться и продолжили разговаривать будто ничего и не произошло. Настроение провести этот вечер в компании семьи улетучилось, и я, сославшись на усталость, спешно покидаю кухню. Мысли немного прояснились только после того, как дверь в комнату закрылась с негромким хлопком. Неожиданно ноги словно налились свинцом, отказываясь меня держать, и я полетел на пыльный пол, больно ударившись о сундук.

Все тело пробила дрожь. Меня трясло похлеще чем наркомана в ломке. Ладони вспотели, а по спине струился холодный пот, неприятно холодя кожу. С трудом совладав с непослушными конечностями, кое-как смог принять сидячее положение, опершись об спинку дивана.

Это пиздец, товарищи, я, кажется, сошел с ума. Или как иначе можно объяснить, что я тогда почувствовал? Могу поклясться всем, что у меня есть, но я определенно слышал чей-то шепот. Хоть слов было и не разобрать, однако этот голос, такой подозрительно знакомый и тем сильнее пугающий, с каждым произнесенным звуком затрагивал что-то внутри меня, тем самым вынуждая испытывать далеко не самые положительные эмоции.

— С этим определенно надо что-то делать. Сначала тот случай с Северусом, теперь это… — голова откинулась на матрас. Я устало прикрыл глаза, погружаясь в размышления.

Доступ к моей голове на данный момент имеет только Реддл, однако вероятность, что это он является причиной моих «видений» крайне мала. Если так посудить, то манипуляции с разумом — его конек, он мог сделать бы все более аккуратно, а я ничего бы и не заметил. Да и не нужно это ему, как мне казалось раньше, у него есть своя стратегия, которой он придерживается. Может я мыслю немного наивно, но почему-то я искренне верю, что Темный Лорд не станет убивать того, на чье обучение было потрачено столько ресурсов, того с кем он провел бок о бок несколько лет в мире магглов, не имея доступа к магии.

Ну допустим крестраж решил «сменить» хозяина (прямо как паразит) и перейти к какому-нибудь чистокровному. К тому же Блэку, например. Тогда не лучше ли было начинать сводить меня с ума в начале учебного года, а не в конце, когда мир магии оказывается в зоне недосягаемости? Глупо же, неправда?

В голову же ко мне извне никто бы просто не смог залезть: крестраж бы просто размазал потенциального идиота.

И вот что это за хрень тогда была?

Мысли были прерваны копошением родителей, которые по всей видимости так и остались сидеть на кухне. Видимо они решил обсудить что-то тайно и без моего присутствия. Иначе как объяснить, что Дженнифер со Стэном переругивались шепотом?

С трудом оторвав голову от матраса, я на цыпочках, не без использования магии, подошел к двери и надавил на ручку, аккуратно ее приоткрывая. Этого хватило, чтобы услышать отрывок разговора:

—… опять задерживают зарплату? — голос Дженнифер был приглушен, отчего было сложно уловить всю фразу, — дорогой, это уже…. третий месяц.

— Знаю, — отец был короток и немногословен, впрочем как всегда, — но фабрика работает… если закроют… надежды нет.

— … уедем? — взволнованно спрашивает она.

— Некуда.

Разговор затих. Постояв еще некоторое время, пытаясь уловить хоть намек на разговор, но, не услышав ничего кроме слабого копошения и лязга тарелок, я аккуратно прикрыл дверь и сделав несколько шагов, минуя чемодан, завалился на диван, положив руки под голову.

Это так прекрасно, что хочется удавиться на люстре. Такими темпами я могу не беспокоиться о войне в магмире: я до нее просто не доживу!

— Прелестно… просто прелестно, — Давайте подведем итоги: я поссорился с одним из самых влиятельных людей в Хогвартсе (если Сириус еще и семью подключит, то можно смело лезть в петлю), у Блэка помимо кучи недоброжелателей на Слизерине есть еще и свой личный фанклуб, а фанаты — самые опасные люди на всем белом свете. Будь то поклонники Бога или айдола, за своего кумира готовы превратить чужую жизнь в ад.

Что мешает какой-нибудь влюбленной простушке ради «любви», чтобы семпай ее заметил, подсыпать мне в еду какую-нибудь гадость, а то и вовсе использовать колюще-режущее? Все ради любви.

* * *

— Так значит, твоих родителей это тоже задело? — спросил меня Северус, когда на следующий день мы вместе отправились по старой памяти на нашу поляну.

Я остановился и, поставив котел на землю, окинул друга взглядом. Северус снова переоделся в обноски, которые был вынужден носить большую часть своей жизни. Мальчик был не рад этому, ведь даже старая мантия мамы, в которой он ходил в школе, выглядела намного презентабельнее. Волосы растрепались, а под глазом красовался огромный фингал, уверен, что и тело мальчика было сплошь усыпано синяками и гематомами.

— Задело, все же они на одной фабрике работают, — я невольно ухмыльнулся, дав рукам отдохнуть, я снова взялся за котел и с кряхтением потащил его в направлении к лесу, — но видимо не так сильно как твоего, не так ли? — и как ни в чем не бывало пошел дальше, поудобнее подхватив свою ношу.

Северус же наоборот, остановился, споткнувшись и едва не улетев на землю. Мальчик поднял свою черные глаза, уставившись на меня со смешанным выражением лица, раздумывая, как реагировать на мою реплику. Я же мысленно похлопал себя по спине: нужно с чего-то же начинать. Я хочу, чтобы Северус мне открылся, по-настоящему, я просто не смогу дальше не обращать внимания на побои.

Несмотря на то, что я знаю, что по канону с Севом будет все в порядке… ну относительно… его психика будет в труху, он превратится в тирана, обожающего издеваться над детьми, и будет тихо ненавидеть весь мир.

Я просто не могу понять его отца: ну чешутся у тебя кулаки, так найди противника своей весовой категории, который тоже будет не против помахать кулаками. И снимайте стресс от тяжелой работы вместе. Но нет! Прямо как в той песне: «Я бью женщин и детей, потому что я красавчик, потому что я сильней, и они не могут сдачи дать».

Бить детей это низко, они не заслужили этого, не их проблема, что ваша жизнь катится под откос. Если та же женщина может ответить, ударив в ответ, пырнув ножом через год или подстроив тебе несчастный случай, то ребенок нет.

Я хочу заставить Сева пойти на открытый диалог со мной, хочу чтоб он пришел к выводу, что его проблема не является чем-то постыдным и ее можно обсуждать с другими. Именно поэтому я сказал то, что сказал. Да, это звучит грубо и фактически является оскорблением вперемешку с насмешкой, но друзьям всегда позволено больше чем остальным. Сейчас Северус мечется между тем, чтобы обидеться и послать меня, или просто спустить ситуацию на тормозах. Потому что я его друг.

Севу нужен слушатель, он не сможет носить в себе это вечно. Избиения от отца, тирания матери, грызня на слизерине — скоро он не выдержит и его прорвет. Как прорывает детей, которые потом идут в школу с оружием. Люди предпочитают игнорировать то, что не входит в их представления о мире. Так все игнорировали Томми, предпочитая закрывать глаза на его странное поведение, уверен никто даже и не пытался ему помочь, хоть как-то вытянуть его в реальность. Зато теперь Томми умер, а его место занял я, но далеко не факт, что это оптимальный вариант решения проблемы.

Видимо Северус решил не устраивать скандал, поэтому мы молча миновали лес и дошли до поляны.

— Томас, ты тоже это видишь? — спросил шепотом мальчик, глядя раскрытыми глазами направо.

— Групповых галлюцинаций не бывает, значит я не сошел с ума, — я в волнении облизал нижнюю губу, глядя на поразительную картину: поляна больше не напоминало то место, которое мы оставили год назад. Луг был заселен множеством ярких цветов, не уступающих друг другу в пестрости окраски. А справа в районе деревьев находилась огромная стена в несколько метров высотой, сплетенная из живых роз.

Красные цветки красиво переливались в лучах солнца, а их странное, несвойственное для роз состояние, невольно вызывало ассоциации с красной королевой.

Стоп. Где-то я это уже видел. Цветы, имеющие аномально высокую живучесть в купе с быстрым ростом ввысь, несвойственным для данного вида растения. На ум не приходит ничего кроме дома Эвансов, полностью оплетенного лозами.

«Чертова Петунья! Чертовы розы!» — воспоминание о том как Лили ругается, отдирая острые шипы от своего свитера, невольно всплывает в голове.

— Петунья, твою ма-а-ать.

Примечания:

Спасибо бете, которая очень быстро сделала свою работу!

В следующих сериях: Северус и Томас находят странную стену растительного происхождения, что же за ней таится? Вся правда о Тейлоре и его взаимоотношениях с метлами или как он получил свою У за полеты. Кризис в стране набирает обороты, сможет ли юный маг выжить в это непростое для всей Британии время?

С затравочкой закончили, а теперь перейдем к главному вопросу.

Конец первого курса в Хоге это своеобразное окончание арки, в конце которой нужно подвести итоги. Давно у нас не было глав про других персонажей. Тот же Дамблдор напаример. Чем он занимался на протяжении целого года, ведь если вспомнить, то они с Макгонагалл подозревали Томаса в нелегальных занятиях магией, причем довольно опасных. Неужели за год все позабылось? А как насчет того же Блэка или Поттера? Как они проводят свое время на каникулах? Никому не хочется посмотреть как живут чистокровные в магмире?

Предлагайте других персонажей в коментах.

— Ну что будем делать? — спросил я у Снейпа, продолжая пофигистично взирать на растение-мутанта. Кажется, что, прожив в этом мире несколько лет, я перестал чему-либо удивляться. Ну лежат где-то трупы моих родственников, которых прикопали родители, пусть лежат и дальше. Ну выросло на нашей полянке странное растение, ну так пусть растет и дальше, а мы сами уберёмся отсю…

— Делать нечего, — Северус подошел к плющу поближе и, подергав пару раз, удовлетворительно кивнул, — полезем внутрь и узнаем, кто или что его вырастило.

Мальчик скинул старый и без того потрепанный жизнью пиджак, оставшись в рубашке и заплатанных штанах. Схватившись за растение правой рукой, он потянулся вверх, забираясь на растительную стену.

— Эй, эй, эй! — я замахал руками, глядя как Северус карабкался все выше и выше, — ты когда в гриффиндорцы успел записаться?! — рука стискивает лиану, проверяя на прочность, вроде должна выдержать двенадцатилетку, — откуда такая тяга к самоубийству?

— Бери шире, — мальчик упорно продолжал лезть, то и дело, соскальзывая, наровясь сорваться вниз, — если окажется, что это какая-то тварь вырастила эту стену, то она может представлять опасность и для нас и всего городка в целом. В таком случае нужно будет вызывать магов из министерства, — Северус выдохся и ненадолго замолчал, переводя дыхание, а затем снова полез вверх, — а если нашим флористом окажется человек, то мы его так отделаем, что мать родная не узнает. А потом заставим его заплатить, — закончил на оптимистичной ноте.

— А платить за что? — я опасливо покосился в сторону друга, на лице которого расцвела поистине дьявольская улыбка.

— Придумаем, — не переставая веселиться, заключил он, — за незаконное разведение потенциально опасных растений вблизи поселения магглов, за проникновение на чужую территорию, да даже за банальную кражу чужих ресурсов, — Северус добрался до самого верха и, устроившись поудобней, смахнув с лица остатки пота, посмотрел вниз, — поднимайся или мне тебя за ручку поднять?

— Спасибо, я сам, — и в подтверждение своим словам цепляюсь за лианы, поднимаясь вверх, — да че ж так тяжело-то?!

— А вот не надо было прогуливать уроки полетов, — бровь мальчика поднималась все выше с каждой моей попыткой забраться на вершину, — хоть какие-нибудь мышцы да были бы.

— Зато была б огромная мозоль на жопе! — не сдержавшись, рявкнул я, до цели оставалось совсем немного, подтягивание, затем еще раз и вот я уже сижу рядом с Северусом, пытаясь восстановить дыхание, — ты ж видел, какие там убогие метлы. Если сесть на такую, то вероятность летального исхода «полета» составит восемьдесят процентов, а то и все сто.

Мы спрыгнули на другую сторону стены, все же спуск гораздо легче подъема, и ни у кого с ним проблем не возникло. Отряхивая пыльные коленки от неудачного приземления, я крутил головой, осматривая открывшийся нам вид.

Вы когда-нибудь видели леса из кустарников? Деревья небольшой высоты, растут на очень близком расстоянии от друг друга, их ветки переплетаются между собой, образуя плотные непроходимые преграды. В таких лесах всегда темно потому, что растения препятствуют попаданию лучей света, ходить по таким лесам тоже невозможно: ветки находятся везде, больно бьют по лицу, впиваются в одежду и волосы. Вот примерно такая картина предстала перед нами. В качестве исключения было лишь то, что лес состоял из роз, примерно как в Спящей красавице, но только не так мрачно, хотя тоже довольно атмосферно. Из-за недостатка света, бордовые цветки опасно темнели на общем фоне, напоминая венозную кровь, только выпущенную из сосудов.

Еще одним главным отличием было наличие дорожки, вокруг которой лозы словно расступались, образуя небольшую арку, похожую на нору, ну или на проход лесных эльфов — это как посмотреть.

Повернувшись к Северусу и встретившись с ним взглядом, молча киваю в сторону тропинки и, получив в ответ такой же кивок, иду вперед, а слизеринец идет чуть позади.

Чем дальше мы шли, тем ниже опускались лозы, и тем сильнее нам приходилось припадать к земле. Под конец мы уже ползли на четвереньках. Но все в этом мире имеет свойство заканчиваться, как и закончилась тропинка, а вместе с ней исчез и пугающий полумрак. Свет в конце туннеля обозначал то, что мы достигли цели. Перед нами предстало что-то вроде комнаты, только потолка не было, а все стены были круглыми и состояли из вездесущих роз. В центре был аккуратный столик, на нем стоял небольшой деревянный чайник. За столом на красивом «живом» стуле сидела Петунья. В свете лучей, переливающимися на зеленых листьях, одетая в белое платьице с изображением сирени, она больше походила на сказочную фею, которой пришлось жить в мире людей, скрываясь под человеческим обликом.

Но стоило моргнуть, как наваждение исчезло, и перед нами предстала обычная девочка в довольно необычной ситуации. Неспешно потягивая чай из кружки, она повернулась в нашу сторону и неожиданно подавилась.

Откашлявшись, Петунья с ужасом посмотрела в нашу сторону, ее лицо побледнело, глаза лихорадочно заблестели, а рот изогнулся в нервном спазме.

— Ну здравствуй, неплательщик, — сказал Северус, разминая кулаки.

«Он что, серьезно собрался ее бить?»

Неожиданно Эванс старшая сорвалась с места и бросилась в нашу сторону. Я рефлекторно дернул рукой, посылая вперед импульс магии. Однако испугаться за жизнь девочки я не успел: та поднырнула под волну, которая разнесла в щепки то, что когда-то было столом, и, схватив меня за одежду, прокричала:

— Не говори ничего Лили!

Бой закончился, не успев и начаться, Северус поочередно переводил взгляд то на меня, то на Петунью, взглядом спрашивая «мол, что дальше».

Я вздохнул, поднял глаза к небу, мысленно спрашивая, почему влипаю постоянно в какую-то хрень. Но не получив ответа, страдальчески вздыхаю и перевожу взгляд на девочку:

— И как тебя так занесло, а?

А занесло-то, оказалось, практически по канону.

* * *

Летом прошлого года. День встречи с Дамблдором.

К Лили пришел странный старик и сказал ей и родителям, что теперь она будет обучаться в специальной школе для «особых» детей.

Сначала Петунья сильно обрадовалась, так как думала, что сестру заберут куда-то наподобие тюрьмы для несовершеннолетних для людей с необычными способностями.

Сила Лили была опасна и разрушала все подряд, но почему-то родители не видели в этом никакой проблемы. Ну, подумаешь, разбила чашки вспышкой гнева, взорвала соседский курятник, погубила единственную яблоню, которая осталась от прежних владельцев дома, сломала раковину, унитаз, чуть не убила всю семью обеденными вилками, заставив их летать по всей столовой. Она же ма-лень-ка-я. Она не может это кон-тро-ли-ро-вать.

Петунья бы сказала, что на самом деле не может контролировать ее сестра. Но она не может подобрать для этого цензурных слов, способных точно и емко выразить ее мысли.

Петунья ждала письма для себя: наивная, думала, что сначала разбираются с опасными элементами, а потом письма приходят адекватным волшебникам.

Да, как оказалось, у нее тоже были способности, но она, в отличие от Лили, могла спокойно их контролировать. Девочка давно подозревала, что она не совсем обычный человек: цветы, которыми она занималась, всегда слишком хорошо росли, а вскоре она обнаружила, что может заставить их вырасти из семени буквально за один день. Даже больше, она могла сделать их аномально огромными. Как все растение, так и отдельные его части. А то и вовсе могла придавать им любые формы.

Поэтому, она была уверена, что ей тоже придет письмо. Однако время шло, а конверта все не было. День похода за магическими вещами все приближался, и Петунья испугалась, что про нее забыли. Обманом она заставила Лили отправить ее письмо директору этого Хогвартса, где четко расписала, что тоже является волшебницей. Ответ пришел на следующий день, и он ее нисколько не порадовал. В письме Дамблдор сообщал, что она не является волшебницей и выражал соболезнования, что школа магии для нее закрыта.

Было обидно, что ей не поверили и посчитали, что она просто завидует сестре. На Косую Аллею они отправились всей семьей через неделю. И Петунья, глядя на мир, который она потеряла и который будет ей никогда недоступен, а ее ненормальная сестра приживется здесь как миленькая, чувствовала себя просто ужасно. Родители радовались, покупая дочери магические книжки, ингредиенты для зелий и волшебную палочку — Петунья думала, что разрыдается в этот момент, но она с гордостью выдержала. Никто не видел в ней волшебницу.

Всего лишь маггла.

Звучало как приговор.

Девочка закрылась ото всех, посвятив всю себя растениям. Уж они-то знают правду. Они могут ее понять и никогда не предадут. Она решила, что не посвятит никого в свою тайну, никто просто не достоин. Сами же не стали ее слушать.

Поэтому пришлось искать место, где можно беспрепятственно заниматься садоводством. И Петунья нашла подходящее место: странная поляна в лесу, со странными, не знакомыми ей растениями. Отличное уютное место. Сад девочка выращивала со всей щепетильностью, предварительно не забыв его огородить от чужих глаз, спрятав тот за самолично выращенными деревьями и высокой изгородью. Так прошел целый год и пришла пора Лили возвращаться домой. Петунья не хотела ехать встречать ее, не хотела слушать, как радостная сестра будет рассказывать о школе магии. Месте, куда должна была поехать Петунья, но Лили ее и тут опередила.

Ехать в Лондон все же пришлось, но в качестве приятного бонуса был Томас, которого согласились подбросить до дома. Петунье было приятно, когда он не стал восторженно отзываться о Хогвартсе, сказав, что там безумно скучно. Это немного грело душу девочки. Может она не потеряла ничего, стоящего ее времени.

* * *

— Ясно, — все, что мог сказать я после рассказа девочки. Северус молчал, бросив взгляд в его сторону, отмечаю нахмуренные брови и сжатые в полоску губы, — должен сказать, что за все пребывание в волшебном мире я ни разу не встречал кого-то с похожими способностями.

— Ты думаешь, что поэтому меня не забрали как Лили? — Петунья вытерла мокрые глаза, с надеждой глядя на меня, — они просто не знают обо мне и нужно просто доказать им, что я тоже волшебница.

— Не советую, — в разговор неожиданно вступил Северус, девочка перевела на него вопросительный взгляд, — тебе нет смысла ехать в школу, а мир волшебников далеко не сказка.

— Тебе легко говорить! — Глаза Петуньи налились гневом, — тебе, имеющему то, о чем я только могу мечтать! Волшебный замок, волшебные растения, и, наконец, волшебная палочка!

— А теперь закрой говорилку и послушай меня, — губы мальчика искривляются в злобном оскале, — тебе сказали, что ты не волшебница и вход в Хогвартс для тебя закрыт: ты просто не способна освоить его программу, хотя бы по той причине, что не сможешь колдовать.

— А это что по-вашему, — Эванс разводит руки в стороны, — не колдовство?!

— Да мне откуда это знать?! — взрывается слизеринец, переходя на рев.

— Уймитесь, идиоты! — зеленые стены насквозь проросли острыми шипами, опасно поблескивающими на свету, — Для начала, Петунья, — оборачиваюсь к девочке, — Северус прав, ты точно не маг. Не перебивай меня! — видя, как она открывает рот, чтобы выразить всю степень своего возмущения, опережаю ее, — сомневаюсь, что такой человек как Дамблдор мог ошибиться, а он, на минуточку, относительно недавно завалил Темного Лорда. Но если ты сомневаешься в его авторитете, мы можем с Севом дать тебе свои палочки, чтобы ты попробовала ими колдовать.

— А как же запрет на колдовство вне школы? — задает логичный вопрос Северус, — нас за это со школы не выгонят?

— Там вроде в первый раз только уведомление приходит, — подхожу к другу и, с видом выражения полного понимания и поддержки, кладу руку ему на плечо, серьезно глядя в глаза, — не бойся, я первым отдам ей палочку, если что случится, то ты можешь отступить.

Будь другом, принеси палочки сейчас, если конечно Петунья будет не против принять участие в эксперименте, — та против явно не была, скорее она всеми руками за то, чтобы доказать, что она волшебница.

Рассказ, где находится моя палочка и как ее достать, занял некоторое время. Получив инструкции и наказ возвращаться побыстрее, Северус коротко кивнул и поспешно направился к выходу, остановившись у арки и бросив напоследок в нашу сторону последний взгляд. Мальчик ушел, а с ним ушли и звуки.

Что Петунья, что я, оба не стремились начать разговор, сидя напротив друг друга, наслаждаясь далеким пением птиц и красотой природы.

— Ты правда ничего не скажешь Лили? — неожиданно в полной тишине спросила девочка. Я пригляделся внимательнее: кожа ее была бледнее чем обычно, волосы растрепались, кончики пальцев едва заметно подрагивали как и уголки губ.

Не знаю почему, но Петунья не хотела посвящать сестру в свои тайны.

— Почему ты так не хочешь, чтобы она знала? — задаю вопрос.

Помолчав несколько секунд, девочка, не переставая нервно теребить подол платья, тихо произнесла:

— Я боюсь, что она все уничтожит, — было произнесено на грани шепота, — все вокруг, даже родители, считают мою сестру милым ангелочком, но это далеко не так, — Петунья хлюпает носом, — она обожает ломать чужие вещи, особенно, если их владелец ими очень сильно дорожит. И я боюсь, — на землю упало несколько капель, — боюсь, что все, что я так долго выращивала, не жалея времени и сил, она просто растопчет и еще посмеется, а родители снова скажут: «Ты слишком преувеличиваешь она же просто маленькая, она просто хотела поиграть с тобой. Ты старше и должна понимать такие очевидные вещи».

Мне было нечего ответить, я перевел взгляд на окружающие нас огромные зеленые стены. И ведь я почему-то уверен, что Лили и правда не постесняется уничтожить эту красоту. Достаточно вспомнить с каким остервенением она методично уничтожала клумбы, посаженные Петуньей на заднем дворе их дома. Ох уж эти особые сестринские отношения, в такие моменты я искренне радуюсь, что Стэн и Дженнифер не додумались «подарить» мне братика или сестренку. Скорей всего я бы утопил новоявленного родственника или сам сбежал из дома.

Неуютную атмосферу разрушило появление Северуса, держащего в правой руке наши палочки, а в левой — какой-то Хогвартский учебник.

— Так, делаем все по ГОСТу, — командую детям, при этом активно вспоминая, что происходило у Олливандера, — Северус, дай Петунье палочку. Любую. Петунья, — обращаюсь к девочке, крепко сжимающей древко. Что примечательно, Северус дал ей свою палочку, а не мою, и это несмотря на его страх получить нагоняй от Министерства, — прислушайся к себе и скажи: что ты чувствуешь?

-… Ничего, совсем ничего не изменилось, — сказала девочка, едва не рыдая.

— Теперь возьми другую палочку, — по понурому кивку Петунья стало ясно, что результат точно такой же, то есть никакой, — а теперь просто взмахни ей, — девочка повиновалась, как следует размахнувшись. Впрочем, ничего не произошло, ни взрыва, ни искр или чего-то подобного.

Петунья отчаянно зарыдала, спрятав лицо в ладонях, она упала на колени, пачкая их землей.

— Значит… значит я всего лишь магла.

— Мы еще не закончили, — Северус подошел к девочке и открыв книгу протянул ее в сторону Петуньи, — прочти что тут написано.

— Д-добавить три лепестка низоцвета, п-полученную смесь… — не дожидаясь когда, она закончит, мальчик захлопывает книгу с каменным лицом.

— Все понятно, она сквиб, — коротко отрезает он.

— С-сквиб? Что это такое? — Петунья прекратила плакать, глядя на нас красными глазами, в которых плескалось непонимание происходяшего вперемешку с надеждой.

— Невозможно, — категорично не соглашаюсь, — ее родители: магглы. Она не может быть сквибом.

— Уверен? — Северус скептически хмыкает, а его бровь поднимается, — может, мы чего-то не знаем о родословной семьи Эванс, может они потомки, какого-нибудь волшебного рода?

В том то и дело, что я не уверен, у маггла не может родиться сквиб, но каким-то непонятным образом может родиться маг. Тут напрашивается два варианта: либо Петунья приемная, либо в семействе и правда затесалась парочка сквибов. Но я точно помню, что совы не даются магглам, из-за чего все маглорожденные волшебники, включая меня и Лили были лишены связи с родителями. Но я также не знаю, могут ли сквибы контактировать с совами, поэтому довольно глупо пытаться что-то установить, опираясь на этот факт, данных слишком мало.

Еще к слову вспомнились обрывки лабораторного журнала, разбросанного по всей библиотеке, и приписка о том, что не маги могли обладать странными способностям, походящими на магию, но ею не являющимися. И сейчас я воочию наблюдаю эти способности.

— Да объясните наконец о чем идет речь! — крик Петуньи врывается в мои мысли, заставляя вернуться в реальный мир.

— Сквибы — это что-то среднее между магглами и волшебниками, — начинает Северус, — сквибы, как и магглы не имеют способности колдовать, отчего их часто отправляют в мир к неволшебникам, однако, — мальчик складывает руки на груди и хмурится, — нигде нет упоминаний, что они обладают какими-либо способностями.

— В библиотеке Хогвартса есть, — взгляды скрестились на мне, устало вздыхаю и опираюсь на ближайшую стенку, — и если пораскинуть мозгами, то логично будет предположить, что такие как ты, Петунья, долго не живут.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Северус.

— Волшебники не гнушатся использовать разумных существ в качестве ингредиентов для зелий, — лица детей озарились пониманием и вскоре позеленели, не без помощи богатой фантазии, — тот же оборотень: обычный человек, который раз в месяц непроизвольно превращается в волка. Его сердце используется в зелье молодости. Если уж большинство волшебников даже магглорожденных иногда за людей не считает, то о чем говорить, когда речь идет о магглах и сквибах? А сколько они волшебных существ убивают ради тех же волшебных палочек? Не счесть.

Ненадолго воцарилась тишина. Каждый думал о своем, безмолвную атмосферу прервало покашливание Северуса.

— Давайте пока оставим проблемы магического мира и займемся более актуальными на данный момент, — поймав взгляд друга, киваю на безмолвный призыв к действию.

Мы вместе подошли к Петунье, которая все так же продолжала сидеть на земле, аккуратно подхватив ее под локти, мы поставили девочку на ноги, — нам бы присесть где-нибудь, — говорит слизеринец, выразительно глядя на коленки Петуньи, та, вынырнув из своих мрачных мыслей, протянула руку вперед.

Из земли, прямо на наших глазах начали появляться маленькие ростки, которые впрочем довольно быстро уплотнились и вытянулись в длинну. Затем каким-то невиданным для меня образом они начали сплетаться друг с другом, постепенно превращаясь в настоящие стулья. Секунда и перед нами предстали произведения природного искусства: три стула и стол посередине, точно такой же, какой был мной уничтожен ранее.

Мы молча сели, искоса посматривая на друг друга, пытаясь придумать тему для разговора, но при этом не задеть чужих чувств. На сегодня негатива хватило сполна.

— Сейчас бы чайку, — глубокомысленно изрек я, выжидающе уставившись на детей, будто они и должны мне этот чай поднести.

— Это можно, — кратко отвечает девочка, выращивая нам нужную посуду и доставая непонятно откуда сушеные листья, — что? — спрашивает она, видя наши взгляды, — я еще давно листья из заварки на кухне вытащила и вырастила свои.

Я не мог не восхититься по нескольким причинам: Петунья, если додумается может сколотить свою чайную монополию, благодаря своей силе, и ее способности и правда поражают, учитывая, что в заварке находятся сушенные листья, лишенные каких-либо живых клеток. Листья не семена, так просто сухой лист никогда не прорастет.

Положим заварку в чайник и плотно закрыв его крышкой, девочка привстала и собиралась уже куда-то пойти, но ее остановил вопрос Северуса:

— Ты куда?— недоуменно спросил он.

— У меня здесь припрятана газовая горелка, — ответила Петунья, многозначительно постучав по чайнику.

— Не трать на это время, ведь у нас есть человек, способный создать нам огонь, — сказал Северус, едва не надуваясь от гордости, — Томас, можешь наколдовать огонек, как в прошлый раз?

— Пожалуйста? — заискивающе спросила девочка, поблескивая глазами.

— Давай сюда, — закатываю глаза, забирая посуду из чужих рук.

Концентрируюсь, представляя, как на руке вспыхивает огонь, слишком слабый, чтобы сжечь сам чайник, но достаточно сильный, чтобы нагреть в нем воду.

На самом деле создавать пламя было не так уж и сложно. Гораздо сложней было контролировать, чтобы пламя не потухло или же наоборот резко не набрало силу. Как уже было сказано ранее: моя магия склонна к разрушениям, а это в свою очередь означает, что даже такая крохотная манипуляция с огнем может стать причиной трагедии. В бою моя сила непременно только в плюс, а вот в быту она может стать настоящим проклятьем. В таком случае лучшим вариантом будет переход на руны, вот где все идет ровно и без накладок, если ты конечно не дурак, полезший в эту науку без какой-либо теории. Но один особо вредный Темный Лорд бдит, не давая мне возможности познавать эту науку, не дорос, видите ли, еще.

Чайник был вскипячен, ароматный напиток разлит по чашкам, все готово для начала чаепития. Мы дружно взяли чашки, одновременно вдыхая приятный аромат, невольно восхищаясь сортом чая. В полной тишине, прерываемой лишь шелестом листьев, мы пили традиционный Британский напиток, наслаждаясь его вкусовыми качествами.

Тишину прервал грустный вздох Петуньи.

— Просто, — начала объяснять она под нашими недоуменными взглядами, — вы сейчас уйдете и пойдете дальше заниматься своими делами вместе с Лили, — последнее прозвучало с нотками сильной досады, — а я останусь здесь одна наедине с цветами.

…

— Ну вообще-то, — Северус поставил кружку на стол, сложил руки на груди и выразительно взглянул на Петунью, — было некрасиво начинать говорить об этом, когда ты рыдала на грязной земле, — мальчик проигнорировал хмурый взгляд Эванс, направленный на него, — но раз ты сама решила поговорить об этом, то спешу тебя обрадовать: мы никуда не собираемся уходить, — слизеринец развел руками, — видишь ли мы шли сюда с четкой целью, навалять незаконному вторженцу на нашу территорию и сотрясти с него моральную компенсацию.

— Ваша территория? — недоуменно нахмурилась Петунья и, повернувшись ко мне, как бы спрашивая, правда ли это, прикусила губу, получив в ответ мой кивок.

— Именно, — усмехнулся Северус, отчего его черты стали более хищными, — мы еще давным давно нашли это место, и как оказалось навалять тебе не выйдет, — «ты скорее наваляешь нам» явственно повисло в воздухе, — поэтому, как насчет компенсации?

— Но я не хочу покидать это место? — девочка вся сжалась и поникла под нашими взглядами, — у меня тут огромный сад, я просто не могу его бросить, да и переезжать мне некуда.

Северус приложил руку к подбородку, делая вид, что задумался над словами Петуньи, в то время как я использовал все свои навыки актерского мастерства, чтобы не заржать в голос и не разрушить сложившуюся атмосферу, испортив весь спектакль. Ай да Северус, ай да хитрец, выгонять Петунию явно не входило в его планы, но просто сказать ей об этом не в его стиле. Поэтому он действует в духе своего факультета.

— Ну ты можешь не переезжать, если — он поднял указательный палец вверх, — будешь ежемесячно платить нам аренду, не деньгами конечно, а своими способностями, — как я и говорил, хитрец пытается обеспечить себе бесплатные ингредиенты растительного происхождения, да и способности Петуньи очень уж необычные, будет просто глупо их не изучить.

— Ребята, спасибо вам огромное! — не дослушав до конца, девочка со слезами на глазах стиснула нас в объятьях. На стенах начали вырастать ярко-розовые цветки.

* * *

Через неделю

— На сегодня все, отдыхаем! — скомандовал Северус, стоящий по среди созданного нами агроценоза с упором на магические культуры.

— Не могу больше, — Петунья, наплевав на тот факт, что пришла она в чистом белом платье, плюхнулась на свеже вскопанную землю, — честно не ожидала, что волшебники меня заставят выращивать грядки.

— А что ты себе представляла, если не секрет? — спросил я, не отрывая взгляда от друга, увлеченно строчащего что-то на пергаменте.

— Все, что угодно кроме того, чем мы занимаемся сейчас, — девочка вытерла пот со лба, грязной от земли рукой, из-за чего на девичьем лице теперь красовалось огромное темное пятно, — неправильные вы какие-то волшебники, боюсь представить, чем вы занимались в Хогвартсе в компании моей младшей сестры.

— Херней мы там страдали, — довольно резко высказался слизеринец, встряв в разговор, — участвовали в глупой гонке за баллами, просиживали штаны на скучных уроках и выслушивали в свою сторону кучу оскорблений.

— Хогвартс далеко не сказка, — пояснил я на недоуменный взгляд Петуньи, — там просто куча людей, которые будут тебя ненавидеть за один факт твоего существования, пока что их ненависть ограничивается простым обзыванием «грязнокровка», но это только пока: учителя полностью игнорируют проблему, а даже если вмешиваются, ничем особо не помогают, порой делая только хуже.

— М-да, -глубокомысленно изрекла она, — и с Лили так же?

— А вот это вопрос не ко мне, а к Томасу, — Северус как-то странно улыбнулся, отчего по моей спине проползли мурашки, — они с Лили весь год парочкой ходили, даже имели какое-то тайное хобби, которое скрывают ото всех и сейчас.

«Ну Северус!» — мысленно вскричал я, видя, как загораются глаза Петуньи, желающей выпытать из меня все, касающееся жизни ее сестры.

— Неужели тебе нравится Лили? — все замерло, Северус перестал смеяться и с серьезным видом задумался о чем-то, приложив пальцы к подбородку. Я же впал в прострацию, пытаясь понять, как Петунья сделала такой вывод, вроде бы же не было сказано ничего такого, способного натолкнуть ее на такие мысли, — вы уже целовались?

— Че?! -резко закричал я, чем перепугал двух детей, заставив их отпрыгнуть.

«Да как такое в мозгу могло повернуться?!» — мысленно негодовал я, — « какие нахуй поцелуи??? Нам по 12 лет!». В голове стучало так, словно кто-то (я уверен, что это Реддл) отплясывал польку при этом напевая «восемь лет строгача», — да как вам такое вообще в голову пришло?

— Я раньше никогда не задумывался об этом… — бормотал Северус, лихорадочно сверкая глазами, — а если это правда?

«Томми, дыши, они же дети», — пытался я себя успокоить, потирая виски, — «вдох-выдох, вдох-выдох».

— Успокойтесь, — начал я и с каменной рожей серьезно выдал, — я до свадьбы ни-ни.

И ушел, оставив друзей, сидеть с открытыми ртами.

* * *

— Томас! — кричит Дженнифер с кухни, — к тебе пришли.

— Кого там нелегкая принесла? — все еще злой после того разговора я спускаюсь вниз, громко топая ногами и, выйдя на кухню, встречаюсь со взглядом зеленых глаз.

— Привет, Томас, — улыбается Лили и покопавшись у себя в кармане, достает оттуда письмо, протягивая его мне, — отправишь его Джуди?

«Черт! Черт! Черт!» — мысленно прокричал я, вспоминая о еще одной проблеме, закинутой в далекий ящик и так не вовремя вылезшей.

Примечания:

Немного про характер Северуса:

Почему он начал себя так активно вести по сравнению с прошлыми главами? Все на самом деле довольно просто. Оказавшись на факультете змей, столкнувшись с лицемерием и притворством, он был вынужден постоянно носить маску и скрывать свои настоящие чувства. Этот жизненный опыт помог понять Снейпу всю важность человеческих взаимоотношений, важность людей, перед которыми можно не притворяться, а быть самим собой. Можно сказать, что Северус отрывается за все время, которое он потерял.

Так а теперь немного важной инфы:

1) Напоминаю, что группа уже давно существует и ссылка на нее находится на моем профиле.

В группе в будущем будут проходить голосования, в какой-то степени влияющие на судьбу этой работы.

Также в группе есть обсуждение, в котором можно задать автору вопрос по фанфу( только не забудьте указать главу).

Ну и раз я коснулся этой темы...

На втором году обучения в Хоге Томас будет принимать участие в Хэллоуине и у меня есть пара вариантов, от который будет зависеть с кем и как будет взаимодействовать гг:

1) Факультет на факультет, то есть каждый факультет имеет общую тематику костюмов и соревнуется с другими. В таком случае Томас будет мало взаимодействовать с тем же Джеймсом и Лили, и будет участвовать с однофакультетниками.

2) Жеребьевка. В таком случае гг может оказаться в группе с кем угодно.

3) Свобода выбора. Томас может сам выбрать с кем ему участвовать.

Я разглядывал желтый конверт, который недавно получил от Лили с наказом отправить «кузине», и думал, что с этим цирком пора заканчивать и желательно так, чтобы остаться целым и невредимым. Ведь рано или поздно девочке надоест писать только письма, и она захочет живого общения с Джуди. Рассчитывать на то, что Эванс просто забудет о своей подруге, не приходится, раз даже Хогвартс не смог затмить ее образ.

За ложь по своей головке я получу в любом случае, различие будет лишь в степени тяжести травм. Одно дело, если я сам признаюсь, и это можно будет списать на возраст, если же Лили сама обнаружит обман, поздно, но обнаружит, то задастся вопросом: «Какого фига ты молчал об этом так долго?»

Нужно подходить к этой проблеме основательно, просто так с разбегу ничего не решится. Поэтому начнем по порядку: что мне может сделать Лили? Тут я призадумался, Лили действительно может очень многое: во-первых, она может банально врезать мне по челюсти (что является самым наилучшим вариантов из всех имеющихся), так же не стоит забывать о магии, меня могут банально проклясть чем-нибудь зловредным. Ну и как вишенка на торте, Джеймс, сука, Поттер и Сириус, мать его, Блэк. Эванс может настроить их против меня, и плакала моя школьная жизнь, придется валить из магмира на первой космической.

Сириус будет рад поразмять свои кулаки об мое лицо, а Джеймс слишком сохнет по Лили, и если случится так, что ему придется выбирать между заучкой-вороном и своей возлюбленной, то он выберет второй вариант. Это также является основной причиной, почему вопрос нужно решать сейчас, а не когда этим двоим гормоны по мозгам дадут, в противном случае самец будет «пушиться» перед самочкой, дабы впечатлить ее и уломать на общее потомство. А пушиться будут в таком случае за мой счет, и займу я тогда канонное место Сева.

А значит, надо думать, как минимизировать потенциальный ущерб.

И я думал, очень серьезно думал.

Размышления не прекращались, когда я сидел за столом с родителями, поглощая еду и не чувствуя ее вкуса, когда вышел в город по давно привычному маршруту. Я думал даже в момент, когда мой кулак проходился по челюсти какого-то фрика подростка, посмевшего схватить меня за задницу. Добив извращенца, скрючившегося на земле, ударом ноги, я, не прекращая размышления, направился домой — настроения выходить на улицу больше не было.

Поглощенный в тяжелые думы, я лег на диван и отправился в царство Морфея, где меня уже ждал один Темный Лорд, к которому у меня накопилось несколько вопросов. Однако я не успел и рта открыть, как Реддл с милой улыбкой пай мальчика поднял правую руку с зажатыми в ней тестами.

Многозначительно посмотрев на бумаги в своих руках, а затем на меня, он положил их на стол, а сам уселся в кресло напротив, сцепив руки в замок.

— Приступай, — коротко сказал он.

Издав самый страдальческий стон, который только слышало человечество, сажусь за стол, беру перо в руки и приступаю к тесту.

* * *

Спустя два часа ада.

— Да почему нет?! — в который раз задаю вопрос, чем нервирую и без того раздраженного мага. Реддл, уже порядком уставший со мной спорить, нервно стучал носком лакированной туфли по полу, чем несказанно выводил из себя уже меня.

— Да потому, что руны это не просто запомнить конструкт и пихать его где попало! — Темный Лорд злобно сверкнул янтарными глазами, — это сложная наука, которую всякие глупые неучи низвергли до написания завитушек, имеющих ограниченный радиус действия. И все! Ни понимания, как вообще все это работает, ни объяснений, какая руна за что отвечает. Вот тебе карандаш, бумага и учебник, перечерчивай картинки!

— Но как это ко мне относится-то?! — взревел я, ударив по столу, отчего стопка бумажек плавно разлетелась по полу. Вздохнув, я принялся убирать самолично устроенный беспорядок, игнорируя злобные взгляды Темного Лорда.

— Сначала со старыми проблемами разберись, — Реддл устало растер лицо ладонями, — знаю я твои истинные мотивы, у тебя на лице все написано, — после небольшой паузы он добавил, — а еще я знаю, что ты до сих пор не смог разобраться в начальной артефакторике, а эта книга, между прочим, является вводным пособием для занятий рунами. Ну и скажи мне, какие тебе руны, если ты даже основы понять не в состоянии?

— Конечно вы все знаете, — я, окончательно перестав себя контролировать, раздраженно кинул собранные бумажки на их законное место, — как же не знать, если вы постоянно лазите по моей голове.

— Что за бред, Томас? — у мужчины уже не было сил на перепалку и он просто устало интересовался, задавая вопросы, — я в твоей голове не был с момента нашего совместного посещения оной.

— Ой, да неужели!? — сарказм так и прет, вместе с всепоглощающим гневом, затмевающим мое сознание, — Еще скажите, что это я вдруг внезапно потянулся за палочкой, когда Северус меня обнимал!

— … О чем ты говоришь, Томас? — мужчина подобрался, как хищник готовый броситься на свою добычу.

— Так и будете все отрицать? — кулаки непроизвольно сжались, ногти больно впились в кожу ладоней, а воздух в помещении значительно потяжелел, затрудняя дыхание, — Просто в один момент я утратил контроль над своим телом, и начал колдовать. Что вы собирались сделать с Севом?! А с моими родителями?! Чем вам так насолили не-маги?!

— Сядь, — угрожающе прошипел Темный Лорд и меня придавило волной магии, заставляя опуститься на стул. Я отчаянно задергался, пытаясь встать, но неожиданно мои руки оплели путы заклинания, надежно фиксируя их.

Реддл неторопливо встал и сделал шаг в мою сторону.

«Да как этот ублюдок смеет!?» — на лбу вздулась вена, только от одного взгляда на это спокойную сволочь гнев усилился в разы, побуждая меня к действию.

В Тома полетели предметы мебели, они разгонялись и, несясь на огромной скорости, разламывались, в паре сантиметров от цели, никак не повредив ей.

Реддл сделал еще один шаг.

Я взревел, и вместо мебели в мага полетели огненные шары размерами с Хагрида. Но те тоже не достигли своей цели, отлетев от выставленного щита в близстоящие шкафы. Комната полыхнула огнем, а непоколебимый Реддл, сверкая алой радужкой все так же спокойно продолжал идти в мою сторону. Отчаянно пытаясь вырваться из магических пут, я постоянно дергался, выгибаясь во все стороны, одновременно с этим посылая разрушительный волны магии.

Но все было тщетно, даже сейчас, ослепленный яростью, я вижу нашу разницу в силе и опыте. Моя магия в разы мощней магии Реддла, но его знаний достаточно, чтобы этот факт никак не причинял ему неудобств.

Я выдохся в тот момент, когда Темный Лорд встал напротив. Он положил свою правую руку мне на лоб, фиксируя голову, заставляя смотреть прямо в алые глаза.

— Империо, — эмоции отошли на второй план, а тело резко расслабилось, едва ли не падая на пол. Том равнодушным взглядом посмотрел на результат своих трудов, он стряхнул пылинки со своего идеально выглаженного костюма и сказал, — а теперь, Томас, ты мне все покажешь. Не сопротивляйся это не больно. Леггименс.

* * *

Не знаю, сколько времени прошло, и сколько всего успел посмотреть в моей голове Реддл, как неожиданно все закончилось, мужчина опустил руку, из-за чего моя голова повисла на плечах, и, не говоря ни слова, восстановив магией свое излюбленное кресло, он плавно опустился на него.

— Ну что ж, — говорит мужчина, пригладив растрепавшиеся волосы, глядя на меня с застывшей улыбкой, больше напоминающей восковую маску, — спешу тебя поздравить и сообщить тебе две новости: во-первых, к тебе в голову никто не лез, медальон выполняет функцию щита, не давая другим магам пробиться в твой разум. А во-вторых, у тебя обнаружилось непонятное психическое заболевание (причем не простое, а магическое), породившее в твоем разуме непонятное существо, которое и пыталось захватить контроль над телом.

— Да ладно, — скептичски приподнимаю бровь, едва шевеля языком. Заклятье подчинение все еще действует, я чувствую это, как нечто невидимое, сковывает, не давая совершать резкие движения.

— В магическом мире таких как ты не лечат, Томас, — улыбка исчезает с лица Темного Лорда, а сам он сидит, сцепив руки в замок, нервно разминая пальцы, — в них просто кидают Аваду, чтобы не мучились.

Мужчина вздыхает и подносит сцепленные руки ко рту, он закрывает глаза, собираясь с мыслями.

— Послушай… то, что сидит внутри тебя хочет занять твое место, а для этого ей нужно сделать так, чтобы тебя, Томас, не стало, ты понимаешь? — спрашивает Реддл, внимательно глядя мне в глаза.

— Понимаю, — все, на что хватает моих сил, так это кивнуть, — а теперь снимите с меня Империо, будьте добры.

Том только устало качает головой, как бы говоря, что он тут бессилен.

— Твоя агрессия — это последствия влияния твоей болезни, — терпеливо объясняет он, а затем подходит вплотную и тыкает указательным пальцев в районе сердца, — стоит мне снять заклинание, как ты снова утратишь способность спокойно мыслить и побежишь искать на свою голову неприятностей. Существо в твоей голове не может само добраться до тебя, и оно только и ждет, чтоб кто-нибудь отправил тебя к праотцам.

— То есть, не имея возможность укокошить меня лично, оно заставляет меня испытывать ярость в надежде, что я напорюсь на кого-нибудь опасного чела, способного меня прикончить?— переспрашиваю я, рефлекторно пытаясь потереть переносицу носа, но увы руки до сих пор окутывают магические путы, — вполне логично, в таком состоянии снижается способность к здравомыслию вместе с инстинктом самосохранения. И что теперь делать дальше? — задаю самый актуальный вопрос, в связи с последними событиями.

— А это мы сейчас и обсудим.

Сошлись мы на том, что некоторое время мне придется походить с заклятием подчинения, что меня не шибко то и обрадовало, но альтернатива сдохнуть была не лучше. Применив на мне Империо, Реддл как бы запретил мне злиться, тем самым направляя действие магии на подавление моего гнева. Без побочных эффектов, конечно же, не обошлось: блокируется большинство естественных эмоциональных реакций организма, из-за чего я стал сам себе напоминать овощ. Минимальная реакция, а иногда и полное ее отсутствие, на повседневные раздражители.

И ходить мне так еще ой как долго. Пока Темный Лорд не решит, что я готов противостоять этой фигне у меня в голове, что произойдет явно не скоро. Предстоит долгое время нескончаемых тренировок, спланированными по программе самого Тома Реддла.

А сейчас следует разобраться с делами мира материального: как показала реальность, с моим приездом из Хогвартса родители стали испытывать сильную нехватку финансов, ибо голодных ртов прибавилось, а денег систематически становилось все меньше и меньше. С этим надо что-то делать, я не настолько неблагодарная сволочь, чтобы заставлять родителей голодать в ущерб своему здоровью, отдавая еду кукушонку, коим я являюсь по факту.

Я устало вздохнул, правой рукой взлохматил волосы на затылке и тоскливо посмотрел на свою тарелку, а потом перевел взгляд на тарелку Дженнифер, еды на которой было в разы меньше. Заметив мой взгляд, девушка встрепенулась и, изобразив на лице самую милую улыбку, какую только могло выдать измученное усталостью лицо, сказала:

— Кушай, Томас, мама просто не голодна, — мне в этот момент захотелось расплакаться как ребенку, поэтому я, поспешно доев свою порцию, схватил письмо Лили и выбежал прочь из дома, на всех порах несясь к дому Северуса.

«С этим надо что-то делать, срочно!»

Один я точно не справлюсь, мне нужны заинтересованные лица, те, кто не хочет все лето жрать траву, а потом идти на Косую Аллею без цента в кармане. Северус как раз подходит на роль этого самого лица. Пробежка до дома слизеринца выдалась веселой, хотя бы по той причине, что пришлось пробегать через весь Коукворт и лично лицезреть до чего доводит кризис людей. Какие-то подозрительные люди шушукались по мусорным углам, то и дело глазея по сторонам, пугая и без того малочисленных прохожих. У баров валялись пьяные тела, покрытые разными биологическими жидкостями в основном ректального происхождения. Еще не повезло наткнуться на того чувака, который ранее пытался меня облапать: тот стоял под мостом в компании таких же как и он фриков и что-то курил, глядя на мост. Увидев меня он подавился дымом и, пихнув локтем ближайшего к себе товарища, указал рукой в моем направлении. Но я был под Империо и мне было глубоко пофиг, поэтому я просто прошел мимо, провожаемый взглядами подростков.

К Северусу я пришел довольно быстро, и застал примечательную для себя картину: злобный Тобиас распахивает ударом ноги входную дверь, держа за шкирку побитого Северуса и, громко матерясь, не обращая внимания на крики Эйлин и жалкие попытки сына освободиться, выкинул его на улицу.

— Вали нахер в свою школу уродов! — кричит Снейп-старший едва не брызгая слюной, — нет бабла на двух нахлебников! — и хлопнул дверью.

Северус же, который кстати успел неудачно проехаться лицом по шершавой земле и ободрать щеку, с трудом поднялся на ноги, потирая ушибленное лицо. Мальчик хмуро смотрел на закрытую дверь, из которой все также продолжались слышаться крики вперемешку с руганью.

— Это… было сильно, — незаметно подхожу сзади, из-за чего Северус невольно вздрагивает, резко оборачиваясь в мою сторону.

-… Что ты тут делаешь? — только и хватило сил выдавить ему.

— Мне тебе прямо тут рассказывать? — многозначительный взгляд на дом Снейпов, крики в котором не утихали, — пойдем на наше место.

И мы пошли, я, прогуливающимся шагом, и Северус едва шевелящий ногами, морщившийся при каждом неаккуратном движении. Придя на поляну, миновав сад Петуньи и наши фермерские поля, выращенные ей же, мы зашли в растительную постройку, где Северус устало устроился на стуле, переводя дух, пока я рылся в запасах в поисках заживляющего отвара.

— Ты обычно не приходишь ко мне домой, — подметил Снейп, стаскивая с себя пыльный пиджак, — значит, произошло что-то плохое.

Я ловким движением руки достал из кармана письмо и кинул его на колени Северусу, тот вяло оживился, дрожащими руками он вскрыл конверт, вчитываясь в нервно прыгающие строчки.

— Это еще не все, — наконец мазь нашлась и я подошел к другу, жестом говоря ему стянуть рубашку. Северус неохотно подчиняется и стаскивает предмет одежды, давая мне возможность поглядеть на синяки гематомы, — тебя за что так отфаршировали?

Мальчик невесело хмыкает:

— За то, что у отца проблемы на работе, бабок нет, а я смею жрать его еду.

— Мои хоть меня и не бьют, но по нам кризис тоже сильно ударил, — прикладываю обмазанный мазью палец к самому большому синяку на спине друга. Тот болезненно шипит от прикосновения, пока я аккуратными движениями размазываю мазь по спине, — Дженнифер скоро будет похожа

на жертву концлагеря.

Мы некоторое время молчим, пока я обрабатываю синяки на спине, а затем прошу повернуться Северуса ко мне лицом.

— И ты, и я не хотим проблем семье или с семьей, — мальчик кивает, — так же мы хотим дожить до второго курса и не помереть от банального голода, а так же купить нормальную одежду и учебники, — еще один кивок, — вот и получается, что нам нужны деньги и еда, и второе намного предпочтительнее.

Я делаю паузу, продолжая обрабатывать раны Северуса, не обращая внимание на недовольное ворчание мальчика.

— Не томи, — не выдерживает он.

— Тебе нужно узнать, как торговать с магмиром теми же зельями, — выразительно гляжу в глаза мальчика, — твоя мама же продает свои зелья? — неуверенный кивок, — узнай кому она их поставляет и сам процесс поставки.

— Будет нелегко, — Северус поморщился, надевая рубашку, — мама и так недовольна, что я целыми днями пропадаю неизвестно где, узнай она, что я ищу источник заработка — сделает все, чтобы запереть меня в лаборатории без права видеть солнце.

— Ну так сделай так, чтобы она ничего не узнала.

—… Хорошо, — мальчик хлопает себя по коленям и поднимается, вертя в руке письмо, — а что ты будешь делать с этим? Ты же понимаешь, что просто так не отделаешься?

— Я закончу этот спектакль сегодня, чего бы мне это не стоило, — складываю лекарства на их законное место и выбегаю из шалаша, крикнув на последок, — выздоравливай, а я пошел получать по лицу.

* * *

Заскочив домой, бегом поднявшись на второй этаж, беру метлу и, замотав ее в ткань, стремглав бегу к дому Эвансов. Благо живут они неподалеку, а район не густонаселенный, поэтому некому было обращать внимание на мою метлу.

— Лили! Ли-и-или! — кричу я стоя под окнами дома гриффиндорки в надежде, что она меня услышит.

— Ну кто орет?! — взбешенная Лили, с растрепанными волосами, так напоминающая фурию, выскакивает на порог, с размаху открыв дверь, — Томас? Что-то случилось? — она мгновенно успокаивается, смотря на меня со смесью недоумения и непонимания.

Я молча скидываю тряпки, являя взору девочки новенькую, подаренную Поттером метлу:

— Не хочешь полетать?

— … — Лили молчит, мысленно переваривая то, что я сейчас сказал. Затем задумчивость стирается с ее лица, уступая место широкой улыбке, — подожди, я сейчас, — кричит девочка, скрываясь в доме.

Слышится грохот, ругань и крики, затем на улицу выскакивает Лили, держа в руках сумку с пространственным расширением.

— Я готова мы можем идти, — довольно произносит девочка и идет вперед.

Мы отошли как можно дальше от города, чтобы простые зеваки случайно не стали свидетелями нашего полета. Такое, знаете ли, вредно для психики, да и можно с ума сойти. Пройдя короткую полосу леса и оказавшись на относительно открытом пространстве, мы принялись морально готовиться к полету.

— Приступаем? — спрашиваю я Эванс, та серьезно кивает, покрепче перехватив сумку, — Тогда на позиции.

Мы сели на метлу: я впереди, а Лили позади обхватила меня руками. Подобравшись, я сильнее сжимаю древко метлы, чувствуя как от нервного напряжения потеют ладони.

— На счет три взлетаем, — говорю скорей себе чем девочке, — раз, — метла завибрировала, но отрываться от земли не спешила, позволив мне немного расслабиться, — два, — потоки воздуха завертелись вокруг нас, играясь с волосами, — три! — метла резко, как по команде устремилась в небо на высокой скорости.

— Аааааааа! — кричала Лили, буквально вжимаясь в меня.

Я же думал о том, что знатно облажался, не подумав, что метла-то профессиональная, а значит, быстрее и легче чем то, что предоставляли Хогвартсе. На огромной скорости, верхом на метле, мы мчались практически вертикально вверх все выше и выше. Руки словно одеревенели, отказываясь хоть как-то двигаться. Крепко вцепившись ладонями в метлу, я держался, чтобы не упасть.

В себя меня привели облака, в которые мы залетели, лишаясь возможности видеть. Словно очнувшись ото сна, я резко потянул метлу, стараясь ее выровнять горизонтально земле. Не с первой и не со второй попытки мне все же удалось заставить метлу слушаться. Она все еще вибрировала в моих руках, так и наровясь взбрыкнуть, то влево, то вправо, из-за чего нас словно мотало на воздушных кочках. Наконец вылетев из облака, я осмотрелся:

— Высоковато мы улетели, — сказал я, глядя на облака, закрывающие обзор на землю.

— Вау, как красиво! — Лили, пытаясь убрать непослушные волосы, которые то и дело пытались залезть ей в рот, с восхищением оглядывала открывшуюся картину, — Томас, а эти облака и правда мягкие и сладкие? Давай попробуем!

Я недоуменно повернул голову:

— Где ты это услышала?

— В книжке было написано, — девочка мечтательно прикрыла глаза, вспоминая так полюбившиеся ей строчки, — облака, что слаще сладкой ваты, белее ангельских одежд, — стишком сказала она, — ну давай же! Давай подлетим поближе!

— Боюсь разрушить твои ожидания, — не сдерживаю кривой улыбки, аккуратно подлетая к шлейфу испарившейся воды.

Девочка аккуратно, словно боясь что облако улетит, протянула свою руку, кончиками пальцев касаясь белой субстанции. Она прикрыла глаза, улыбаясь чему-то своему.

— Оно холодное, — прошептала Лили, поднеся руку к лицу. А затем она опасно наклонилась в сторону, утыкаясь носом в облака.

— Твою мать, Лили! — кричу из-за того, что метлу ощутимо тряхнуло, — ты чего творишь-то?

— Томас, оно пахнет дождем! — прокричала грифиндорка, к моему счастью, сев обратно на метлу, — дождем, Томас, представь себе! — и засмеялась.

Мы еще долго летали, то и дело, вытворяя всякую небезопасную для полетов хрень. То опускали руки от метлы, размахивая ими во все стороны, то скакали на метле, заставляя ту опасно вибрировать.

Лили не прекращала смеяться, а я мысленно отметил, что если бы мы были героями какого-нибудь отоме, то происходящее можно было бы засчитать за свидание.

— Джеймсу придется постараться, чтобы переплюнуть этот день, — пробормотал я обеспокоенно, а затем, встрепенувшись отогнал возникшее чувство тревоги, — да ладно, это же Джеймс, он что-нибудь придумает.

— Томас! — голос Лили отвлек меня от размышлений, я повернул голову, чтобы спросить, что случилось, как она протянула руку вперед, указывая пальцем, — Грозовое облако!

Я резко развернулся, чтобы увидеть огромный циклон, движущийся в нашу сторону. Серые облака навевали мрачные мысли, а вспышки молний, мелькавшие внутри — здравое опасение.

— Держись крепче! — крикнул я сквозь шум резко поднявшегося ветра и дернул метлу вниз.

Улететь мы, к сожалению, не успели: темнота накрыла нас, препятствуя обзору, небо и земля перепутались местами, сбивая с курса, а ветер больно хлестал по лицу. Молния сверкнула в опасной от нас близости. Метла опасно вибрировала, передавая свою дрожь моим рукам.

Нас вертело из стороны в сторону, то подкидывая вверх, то камнем бросая вниз. Молнии били разрядами, заставляя все волоски на теле подниматься дыбом. Бурный поток воды бил прямо в лицо, из-за чего вскоре мы промокли до нитки.

— Томас, сделай что-нибудь! — кричала Лили, вцепившись в меня мертвой хваткой.

Рядом ударила молния.

— Я пытаюсь, пытаюсь! — истерический крик сорвался из моего горла. Я снова надавил на метлу, заставляя ее двигать хоть куда-то, лишь бы выйти из грозового облака, — Лили! Послушай меня пожалуйста, это касается Джуди! — кричу я в надежде перекричать ветер.

— При чем здесь это?!

— Да при том! — раздраженно огрызаюсь, игнорируя вспышки молний, но делаю волевое усилие, успокаиваясь, — никакой Джуди на самом деле не существует и никогда не существовало!

— … Что ты имеешь в виду? — казалось, что все звуки резко пропали, а на их место встала пугающе молчаливая пустота.

— Прости, за то, что обманывал так долго: все это время… это был я!

Порыв ветра налетает внезапно, выбивая метлу из и без того шаткого равновесия. Резко крутанувшись, мы камнем полетели вниз.

Примечания:

С новым годом всех, я пропаду до конца января, сессия и все такое...

Ну вы понимаете.

— Ха! Я больше не могу, — Петунья устало вытерла пот со лба, рассматривая ровные ряды магических растений, — прости, Северус, но сегодня я самый бесполезный человек на свете.

— Ничего подобного, ты и так сделала слишком много, — мальчик выдавил улыбку, а затем, отведя взгляд в сторону, произнес:

— Видимо идея с фермой провалилась.

— Кстати, по поводу этой идеи Томаса, — от девочки никто не стал скрывать свои цели, а сразу посветили в суть дела, не видя смысла что-либо утаивать. Поэтому Петунья была в курсе всего, кроме ситуации с Лили, конечно, — почему ему так не нравится идея с продажей ингредиентов для этих ваших зелий?

Северус задумчиво пожевал губу:

— Понимаешь, Томас не уверен в надежности данного плана, с овощами было бы гораздо проще, — мальчик откинул мешающие пряди за ухо, щурясь от яркого солнца, — мы бы могли их сразу съесть, а излишки обменять у соседей на что-нибудь другое. С магическими травами все по другому: сначала нужно найти того, кто эти травы согласиться купить, и нужно, чтобы он нас не обманул. Есть большая вероятность, что никто не согласиться покупать ингредиенты у двух детей, да еще за нормальную цену. Но это еще не самое плохое.

— А что же тогда? — спрашивает девочка.

— То, что нам придется идти в магическую часть Лондона, — тяжело роняет Северус, при этом тон его был серьезен, — мы, скажем так, выглядим совсем непрезентабельно для того общества, а уж наше происхождение опускает нас до уровня Марианской впадины… В общем, договориться практически невозможно.

— Тогда понятно, почему Томасу не нравится этот вариант, — Петунья задирает голову вверх, всматриваясь в плывущие по небу облака, — жаль, что сегодня он занят.

* * *

Пробуждение выдалось не самым приятным как в моральном, так и в физическом плане: начнем с того, что просыпаться висящим на ветке какого-то дерева не очень приятно. Еще неприятней падать вниз, больно ударяясь коленками. Ну и как вишенка на торте — отсутствие Лили и метлы.

«Этого еще не хватало», — мрачно подумал я, поднимаясь с сырой земли, оглядывая высокие кроны деревьев, препятствующих попаданию солнечных лучей.

— Лили! — кричу на пробу, ответом мне становится только шум леса, — Лили! Лили, ты где?! — наугад выбираю направление и иду по не заросшим участкам, — да где же она может быть?!

Наконец пропажа нашлась, точнее это она меня нашла, неожиданно выскочив из-за кустов.

— Лили, ты как? — я подбежал к девочке, продолжавшей активно отплевываться от веток, попавших ей в рот, — не поранилась?

Лили прекратила плеваться и молча уставилась на меня, постояв так некоторое время, она развернулась на сто восемьдесят градусов и, ничего не говоря, потопала прочь. Я недоуменно выгнул бровь, глядя на удаляющуюся спину гриффиндорки. Резким движением она смахнула ветку, мешающую пройти, однако коварная деревяшка не вытерпела такого хамского отношения к своей персоне, зарядив девочке по лицу.

Кажется, у меня дернулось нижнее веко.

Лили же со всей возможной в подобной ситуации невозмутимостью, несколькими рваными движениями оторвала эту ветку к чертям собачьим и забросила ее куда подальше. И двинулась дальше, игнорируя мой страдальческий стон.

«Вот вообще не вовремя она решила обидеться».

— Лили, стой! — кричу, нагоняя девочку, но стоит мне это сделать, как она ускоряется, — да стой ты! — Лили игнорирует меня и резко срывается на бег, исчезая среди зеленой листвы,- …твою же мать... Лили, подожди меня!!

* * *

Поиски Лили продлились до самого вечера: солнце уже заходило за горизонт. Мне уже поднадоело бегать за девочкой по всему лесу, поэтому увидев её вдали, я все-таки догнал ее, хватая за руку.

— Сейчас не время для этого, — Лили стоит неподвижно, не стремясь поворачиваться ко мне лицом, — давай мы найдем метлу, вернемся в Коукворт, а там ты можешь хоть вечно обижаться.

— Сколько хочешь, говоришь? — мертвым голосом произносит девочка, — то есть тебя бы устроило то, что я бы перестала с тобой общаться? Серьезно, Томас?! — Лили выдернула руку из моей хватки и, развернувшись, посмотрела мне в глаза, — Почему?! Скажи, почему ты так ко мне относишься?! Словно тебе неважно, буду ли я рядом, — из рта девочки вырвался всхлип, она поспешно отвернулась и зашагала прочь, бросив напоследок, — а если бы на моем месте был Северус, ты бы не вел себя так, будто тебе наплевать!

Лили ушла, а с ней ушли последние лучи солнца, погрузив лес в темноту предстоящей ночи. Зябко передернув плечами, я нагнал девочку, и мы в полной тишине продолжили искать выход из леса. Тени вокруг сгущались с каждой новой минутой, проведенной среди деревьев. Радости не доставляла и опускающаяся температура, из-за чего вскоре мы дрожали подобно листьям на ветру. И вот, неизвестно в который час, мы злые и продрогшие до костей заметили вдалеке свет.

Не сговариваясь, мы рванули в его направлении. Вскоре отчетливо прорисовывался силуэт костра и ни у меня, ни у Лили не возникли сомнений: там люди. В десяти метрах от цели в голове что-то щелкнуло, заставив меня остановиться, схватить Лили и утащить за собой в кусты.

Накрыв чужой рот ладонью, не обращая внимания на злобное сопение девочки, я задумался. Откуда в лесу ночью взялись люди? Поход? Но почему тогда нет ни палатки, ни другого соответствующего инвентаря? Да и внешний вид незнакомцев скажем так, слегка настораживал: два растрепанных мужика, одетые в одинаковые черные куртки, сидели у костра, на котором готовилась похлебка. Выглядели они словно сбежавшие зеки, укравшие одежду с бельевых веревок. Один, тот, который с черными волосами, стриженными под ежика, почесывал длинный шрам, пересекающий его правый глаз. К его поясу был пристегнут небольшой нож. Второй же, похоже, ирландец, злобно шипел и, матерясь похлеще сапожника, забинтовывал сбитые костяшки. Рядом лежали два ружья, и это точно не бутафория.

Ну, тут с какой стороны не посмотри — явно криминальные элементы.

— Ай! — внезапно руку прострелила боль, с запозданием понимаю, что меня укусили,— Лили, ты что творишь?! — злобно шиплю на ополоумевшую гриффиндорку, потирая пострадавшее запястье, — нас же услышат!

— И пусть! — ощерилась девочка, прожигая меня злобным взглядом,— Это всяко лучше чем остаться одним в лесу.

— Тебя совсем ничего не настораживает!? Что двум мужикам делать ночью в лесу?! Вот совсем не капельки не подозрительно!

— Ты как хочешь, а я здесь оставаться не хочу, — и с этими словами Лили вырывается из моей хватки и устремляется к костру.

Волной магии я попытался сбить ее с ног, пока рыжая не натворила дел, но ее поглотила магия Лили, защищая хозяйку. За это время девочка уже успела добежать до костра, своим появлением заставив напрячься сидящих мужчин. Я, стараясь громко не шуметь, заполз обратно в кусты, костеря рыжую на чем свет стоит.

— Ой дура-а-а, — протяжно протянул я наблюдая, как девочка, сказав что-то мужчинам, пристраивается у костра.

Ирландец протянул ей миску с едой — на этом моменте мой желудок издал протяжный стон — Лили благодарно улыбнулась и приняла еду из рук незнакомца. Некоторое время ничего не происходило, я уже решил было, что моя паранойя слишком далеко зашла, и только собирался подняться с холодной земли, чтобы подойти к костру, как неожиданно у огня началось копошение.

Присмотревшись, я стал свидетелем, как миска с едой выпадает из рук Лили, а она сама начинает резко заваливаться на бок, как человек, падающий в обморок. Один из мужиков резко подхватил девочку и сгрузил ее себе на плечо, второй же отточенными движениями погасил костер и собрал все вещи, не забыв и про ружья. Мужчины молча покинули бывший привал, а я, стараясь держаться на расстоянии, чтобы не быть замеченным, последовал за ними. Вскоре мы дошли до небольшой полянки, на которой даже в темноте просматривались следы от колес машины.

— Зачем ты ее с собой потащил? — спросил рыжий, закуривая сигарету, — у нас товаром все забито, а за эту никто платить не станет.

Мужчины подошли к кустам и начали откидывать ветки, присмотревшись, я к своему удивлению понял, что за зеленью скрывался небольшой грузовичок, чем-то смахивающий на военный.

— Она как раз таки получше нашего товара будет, можно даже цену набить, — наконец соизволил ответить второй, — те то дохлые как рыбы и похожи на крыс: такие же грязные и вонючие, хрен знает какую заразу они переносят. А эта, сразу видно, жила в хорошей семье: чистенькая, опрятненькая, да и что уж греха таить личико симпатишное. Да за такую красоту нам сверху накинуть должны.

«Да ну нахуй», — пронеслось у меня в голове, — «Да ну нахуй!»

— Но все же, — не унимался ирландец, нервно прокручивая сигарету, — мест-то фиксированное число. Ни больше, ни меньше.

— Ох, дружище, по тебе сразу видно, что ты в нашем деле новичок, — темноволосый усмехнулся, — тут все довольно просто: если мест нет, то нужно освободить одно.

— Я на убийство детей не подписывался, — в голосе рыжего послышалась сталь.

— Так это и не мы делать будем, — мужчина разводит руками, — на борту сами разберутся, кого выкинуть в океан. Ладно, хорош языком трепать, быстрее поедем, быстрее получим деньги. Грузи девку в кузов, — сказал темный, садясь на водительское сиденье.

Ирландец обошел машину сзади и отрыл массивную дверь, с сомнением глядя в темноту грузового отсека, он прокричал:

— Тут мест нет, даже привязать не к чему, а если она очнется?

— Ну думаю мозгов ей хватит, чтобы не выпрыгнуть из машины, мчащейся на полной скорости, да и в порт мы прибудем рано, ее криков никто не услышит, так что грузи давай, — на этот раз возражений не последовало и безвольное тело Лили было помещено в грузовой отсек машины.

Громко хлопнув дверцей, ирландец подошел к кабине и сел на место пассажира. Стоило ему закрыть дверь, как резко зажужжал мотор, и машина сорвалась с места, разбивая тишину ночи. Не став ждать, пока похитители исчезнут из виду, вследствие чего я потеряю их след, я выбежал на поляну, пытаясь найти что-нибудь полезное, краем глаза следя за удаляющейся машиной. Как назло разум затуманился, уступая место панике, из-за чего я бегал кругами по поляне, судорожно бормоча: «Что делать? Что делать?».

На очередном круге я споткнулся о что-то и полетел на траву, отплевавшись от противной зелени и насекомых, я повернул голову, чтобы посмотреть на причину своего падения. Да так и замер, и почувствовал, как губы растягиваются в широкой радостной улыбке.

— Нашлась пропажа, — от нервного возбуждения голос сделался хриплым, как у больного человека, а рука сама сомкнулась на древке метлы, — ну что, родимая, — я смотрел на метлу, как на самую лучшую любовницу, — полетаем?

Казалось, что метла радостно завибрировала, и уже через секунду я взмыл на ней в небо, взлетая над верхушками деревьев. Благо найти машину с высоты птичьего полета не составило особого труда: она только-только выехала из леса в степь и двигалась в направлении шоссе. Пока расстояние между мной и грузовиком сокращалось, в голову в который раз пришла мысль, что надо будет все-таки поблагодарить Поттера за его подарок.

— А я еще говорил: хрень полная, — сказал и рассмеялся до колик в животе.

Кажется это нервное, сморгнув выступившие капельки на уголках глаз, я внутренне подобрался: машина приближалась.

Старясь подлететь сверху так, чтобы похитители не смогли увидеть ребенка, летящего на метле, я задумался.

«Что мне дальше делать?» — охваченный паникой разум соображал медленно, мысли то и дело путались друг с дружкой, сбивая и без того мизерную концентрацию, — «очевидно, сначала нужно открыть эту дверь и не привлечь внимание мужчин».

Сказано-сделано. Немного беспалочковой магии и дверь поддается с пятой попытки. Облегченно вздыхаю, утерев со лба выступивший пот, глядя на бессознательную девочку.

Проблема номер два: привести Лили в чувства, тут уже больше мороки, хотя бы по той причине, что без палочки я здесь не обойдусь — не учил такого. Вынув магический инструмент и, аккуратно повертев его, направляю в сторону гриффиндорки:

— Энервейт, — ресницы Лили задрожали и вскоре она открыла глаза, оглядываясь мутным взглядом. Я же мысленно считал, сколько еще раз смогу колдовать до исключения из Хогвартса.

— Томас? — Лили все еще не пришла в себя после снотворного, а от того не могла здраво реагировать на ситуацию. Хотя это скорее в плюс, чем в минус: она не кричит, — Ч-что случилось?

— Гутен морген, спящая красавица, — самое время и место для сарказма, браво, Томас. Я мысленно поаплодировал своей глупости, — те мужики из леса напоили тебя снотворным, закинули в багажник, чтобы продать в качестве раба в другую страну.

—… Чего? — переспросила она, и в этот момент, позади раздался непонятный звук, похожий на лязг металла. Мы синхронно повернули головы в его сторону, всматриваясь в темноту кузова.

Это был ребенок, лет ему было примерно как и нам, выглядел мальчик очень паршиво: грязные обноски, которые и одеждой сложно назвать, скрывали костлявое тело, грязные сальные волосы, свисали отвратными сосульками и больше походили на дохлого скунца, а безжизненные глаза неотрывно глядели на нас. Только в этих глазах не было ни единого намека на хоть какие-то эмоции.

Присмотревшись, я понял, что вся кабина забита детьми в возрасте от десяти до пятнадцати лет и их состояние оставляло желать лучшего.

Чертыхнувшись про себя, мысленно начал перечислять вещи, которые понадобятся мне в Азкабане. Нарушение статута секретности — фактическое преступление против магической Британии, и я только, что похоронил всю свою жизнь. Интересно: мне сотрут память и выкинут в маггловский мир или же просто сломают палочку, как Хагриду?

Мне не понравилось, как блеснули глаза Лили, зеленые изумруды ярко сверкали решимостью. Наши взгляды встретились, и я с ужасом понял, чего она хочет.

— Нет, — хрипло выдавил я, отчаянно мотая головой, — нет, нет, нет! Это бессмысленно!

— Но, Томас, мы не можем бросить всех этих детей! У нас есть возможность спасти их, так почему мы не можем ей воспользоваться?

— Тот громила что ли тебя головой стукнул?! — в голосе проскальзывали истерические нотки, — Пораскинь мозгами! Ну вытащим мы их и что дальше? Оставим на улице, а сами свалим в закат?

Лили замялась, отведя взгляд, она закусила губу, что-то обдумывая.

— Наверняка, если мы расскажем все полиции, то они быстро вернут их в свои семьи, а бездомных отправят в приют, — зерно сомнений уже дало первые всходы: девочка выглядела так, будто сама же не верила в свои слова, — Это всяко лучше чем быть проданным в рабство или на органы или еще чего похуже.

Я цокнул языком и неожиданно для себя, Лили и всех свидетелей нашего диалога расхохотался. Истеричненько так, с нотками насмешки.

— Ох, Лили, наивная ты душа моя, — сказал я и серьезно посмотрел на девочку, отчего та невольно вздрогнула, —Может для начала узнаешь, как все эти дети попали сюда? — и уже обращаюсь к зрителям, — никто не хочет поделиться своей историей, чтобы наша новая участница клуба поняла правила игры?

Ненадолго воцарилось молчание, а затем вперед выползла миниатюрная девочка, одетая в красивое некогда розовое платье с рюшечками, по ее внешнему виду стало ясно, что она тоже когда-то была милой домашней девочкой, играющей в куколки на заднем дворе и устраивающей своим любимицам чаепития.

— Отец отдал меня в уплату долга в казино, — проговорила она спокойным сухим тоном словно говорила о погоде, тем самым заставив вздрогнуть гриффиндорку, — мама плакала, но ничего сделать не могла.

Наступившую тишину нарушал только свист колес об асфальт и вой ветра в ушах.

— Кто-нибудь еще хочет разбить идеальную картину мира в глазах Лили? — весело поинтересовался я, удобнее устраиваясь на метле, — давайте поможем товарищу по несчастью.

И тут их прорвало:

— Меня мама оставила на улице, сказала, что скоро вернется, но больше я ее не видел.

— Меня обменяли на бутылку виски.

— Директор приюта продал нас, сказав, что мы нахлебники, — две пятнадцатилетние девочки сидели, не расцепляя рук.

— Меня забрали соцработники, — сказала девочка арабской внешности.

— Поймали на улице.

— Выкинули из дома.

С каждым новым голосом, рассказывающим о своей нелегкой судьбе, лицо Лили становилось все бледнее и бледнее, а ладони сжимались в кулаки. Решаю поторопить ее, вступая в диалог.

— Даже если мы вытащим всех этих детей из грузовика, не сможем спасти их, — поток ветра бьет прямо в лицо, вынуждая прикрыть глаза, чтобы в них не попала пыль, — они будут обречены в любом случае: либо умрут на улице, либо будут вынуждены всю жизнь быть рабами. Смирись, Лили, ты не сможешь их спасти. Как сильно бы не старалась, — протягиваю руку девочке, чтобы вытащить из кузова, — полетели домой.

Лили отвернулась в сторону так, что с моего ракурса было не видно ее глаз, она подняла ладонь на уровень лица и прикусила большой палец, явно обдумывая мои слова. Дети молчали, они уже смирились со своей судьбой и не ждали чуда с выше, множество пустых взглядов равнодушно следили за нами, терпеливо ожидая окончания спектакля. Со стороны Лили послышалось невнятное бормотание, я перевел взгляд на девочку, попросив повторить.

— Почему ты всегда такой? — глухим голосом спросила она, так и оставшись стоять ко мне боком, — почему ты видишь только плохое и даже не рассматриваешь другие варианты? — девочка резко развернулась, в зеленых глазах скопилась влага, — Ты говоришь, что этих детей не спасти, что они никому не нужны, но почему ты даже не попытался помочь им?

Кажется у меня на лбу вздулась от раздражения вена, мелькнула малодушная мысль плюнуть на все и улететь домой, но я волевым усилием заставил себя не развернуть метлу в обратном направлении. Раздраженно вздыхаю, пальцами потирая переносицу, ох уж эти гриффиндорцы идеалисты, ну что ж, попробуем разбить эти розовые очки.

— Лили, по всей стране распространился кризис! Люди теряют работу, а вместе с ней и возможность к существованию. Ты не могла этого не заметить: как только мы вернулись из школы сами же все своими глазами увидели! Как думаешь, в такой сложный период для страны кому-то будет дело до них? — тыкаю пальцем в сторону греющих ушки детишек.

Лили на секунду прикрывает глаза, глубоко вздыхая, затем ее веки поднимаются, а серьезный взгляд зеленых глаз устремляется на меня.

— Это не значит, что не стоит попытаться. Если нас довезут до пункта назначения, то у этих детей не будет будущего, — глаза девочки смотрят упрямо, решительно, так, что становится понятно: свой выбор она уже сделала и не намерена отступать ни при каких обстоятельствах, — но мы можем дать им шанс. Да, Томас, многие из них могут умереть на улицах от голода, но у них будет небольшой шанс выжить и начать новую, счастливую жизнь. Как мне кажется, это все равно лучше, чем быть рабом в странах третьего мира.

Я прикрыл глаза. Черт бы побрал этот Гриффиндор с его принципами, однако в словах Лили есть смысл: на родине у этих ребят шанс выжить намного больше, чем в какой-нибудь из стран Африки. И буду честен с самим собой: если бы такой выбор предоставили мне, то я бы не задумываясь выбрал бы жить на улицах Британии. Даже у низшего класса уровень жизни будет выше, чего не скажешь про ту же Африку.

Детей придется спасать, хотя я бы предпочел, чтобы их увезли подальше из Англии. Почему? Ну тут причина довольна очевидна: своя рубашка ближе к телу. Я обвел внимательным взглядом детей: они слишком много видели и слышали. И если предположить, что они останутся в Англии и кто-нибудь из них заикнется об этом, то моя голова полетит с плеч. Нарушение Статута Секретности — это не шутки, может какой-нибудь чистокровный хмырь и отделается простым штрафом, но маглорожденного могут и в Азкабан запихнуть, и плевать, что я ребенок и спасал других детей. Волшебники не вмешиваются в дела магглов, это, кстати, тоже один из законов. Всем будет плевать, что я делал благое дело, главное, что я нарушил закон. Этот как статья о превышении самообороны: пофиг, что тебя пытались убить, ты нанес нападавшему увечья, попадающие под эту статью. Значит, извольте в суд.

В Азкабан не хочется, но и детей очень жалко: где-то в мозгу крутятся воспоминания об интервью одной из жертв детской работорговли в Британии. Я тогда удивлялся: «Как они вообще сумели выжить и не поехали крышей?». Ибо детей эксплуатировали по полной, там было все: от тяжелого физического труда и голода до постоянного сексуального насилия. Я бы не выдержал, а тут… большинство еще совсем дети и представлять, как они будут горбатиться в шахтах за сухой огрызок хлеба, а потом терпеть похотливые прикосновения отвратительных взрослых, это выше моих сил. Такого никому не пожелаешь.

Изо рта невольно вырвался вздох, я покачал головой, внутренне посмеиваясь с самого себя.

«О чем я тут вообще рассуждаю, если уже принял решение? Да, может в мире ничего не изменится: детей так и продолжат похищать и увозить в другие страны. Но именно этих я смогу спасти от ужасной участи быть рабами».

— Хорошо, — Лили, принявшая защитную стойку, готовая отстаивать свою точку зрения, оторопело заморгала, не веря своим ушам, — но один я все это делать не буду, и в случае провала первой моей фразой будет: «Я же говорил!».

Девочка улыбнулась.

— Какой план, капитан? — на заднем фоне кто-то фыркнул.

Примечания:

Home children — Британская программа по депортации детей(в основном сирот и эмигрантов) приемущественно в Канаду и Австралию, где эти дети существовали на правах рабов и часто подвергались физическому, психическому и сексуальному насилию.

Я вернулся как и обещал. Вы даже себе представить не можете сколько всего произошло за январь.

Аккурат под новый год мне сделали 'прекрасный' подарочек, который заключался в выселении.

По их словам меня никто не выгонял... ага конечно. Именно поэтому в углу лежал чемодан, а пока я складывал свои вещи за мной буквально выметали все. Через десять дней у меня была днюха... класно отметил, ютясь в квартире родственников.

Теперь у меня нет ни дома, ни работы, ни денег, ни личного пространства.

Ну и стипухи теперь нет, хотя от тыщи ни горячо ни холодно.

Несмотря на отсутствие Томаса, этот день выдался неплохим: благодаря помощи Петуньи (очень старательная девочка, в отличие от той же ненормальной Лили) он смог поэкспериментировать над зельями и довольный вернулся домой, где на кухне сидел хмурый отец. Тот лишь косо глянул на сына и не стал цепляться к нему. Ужин прошел довольно мирно, без пьяных завываний и матов. Довольный мальчик проглотил противную жижу, которую его мать называла супом, помыл за собой посуду и направился наверх, в свою каморку.

Через три часа в дверь постучали.

Северус удивленно выглянул из своей комнаты: вечер был поздний, да и семейство Снейпов редко кто одаривал визитами, слишком уж они непрезентабельны даже для местных рабочих. Мальчик спустился вниз по ступенькам, чтобы стать свидетелем как его мать открывает входную дверь, открывая вид на стоящую на пороге маму Томаса. Очень встревоженную маму Томаса.

Северус успел дважды испугаться: миссис Тейлор бы не стала приходить без причины, значит, могло случиться что-то плохое. А потом он перевел взгляд на мать, и в ужасе застыл, ее потемневший взгляд, обращенный на женщину, не сулил ничего хорошего.

— Извините, миссис Снейп, — голос мамы Томаса дрожал, словно она из последних сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться, — ваш сын дружит с моим и поэтому я бы хотела спросить, не видел ли он Томаса? Он не вернулся к ужину, — спина Северуса покрылась мурашками, холодный пот выступил на лбу.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — сказала мать и резко захлопнула дверь перед носом неожиданной посетительницы, оставив ту беспомощно стоять за дверью, — Северус, — от обращения мальчик дернулся как от удара и попятился назад, — ты мне врешь? — спросила она проникновенным шепотом, — врешь своей родной матери? — женщина развернулась к сыну, черные глаза лихорадочно блестели, в то время как на лице не отобразилось никаких эмоций.

Эйлин подошла к Северусу и схватила за плечо, больно его сжав, — видимо я плохо тебя воспитала, — внезапно ее лицо оказалось напротив лица мальчика, и оно скривилось в отвратительной гримасе:

— Якшаешься с разным сбродом?! Ах ты неблагодарная дрянь! — женщина начала трясти мальчика, — я ведь столько для тебя сделала, и ты меня так отблагодарил?! Променял все, чему я тебя учила на грязнокровок?!

— Больно! Больно! Отпусти, мама! — рука Северуса неприятно заныла, казалось, что его мать сейчас просто переломает ему кости, порвет мышцы и связки —настолько чудовищной была хватка миссис Снейп. Или таковой она ощущалась.

— А ты не подумал, сколько боли причинил мне?! — не разжимая хватки и игнорируя попытки сопротивления, женщина потащила ребенка в сторону подвала, — Эти вонючие магглы и грязнокровки испортили моего милого послушного Северуса, — бормотание, разбавляемое периодическими подвываниями в конце фразы, в купе со странными кривляниями женщины, делали ее похожей на самую настоящую сумасшедшею, — Но я все исправлю! — прорычала Эйлин, — я сделаю из него нормального человека!

Женщина открыла дверь, ведущую в подвал и, не прекращая подвывать, толкнула Северуса вниз. Мальчик, пересчитав ребрами каменные ступеньки, повалился на холодный пол подвала, сил не было даже, чтобы просто поднять голову. Он просто лежал, смотря невидящим взором на стеллаж с книгами, пока наверху раздавалось истерическое визгливое хихиканье.

— Заткнись, больная! — видимо, шум разбудил главу семейства, послышались звуки ударов, Эйлин прекратила смеяться и теперь просто верещала, но с каждым новым ударом ее крики становились все тише и тише, пока не прекратились совсем, — совсем уже башкой тронулась, сука! — раздался звук шагов и скрип ступенек, словно кто-то поднимался на второй этаж. Хлопнула дверь. Тобиас ушел спать.

Северус продолжал неподвижно лежать, мальчик не знал, сколько он находился в этом состоянии: неделю, день или несколько часов, но когда он нашел в себе силы подняться на ноги с порядком отсыревших камней, то схватился за голову от нахлынувших воспоминаний.

«Томас не вернулся к ужину, вот что она сказала, но он не планировал улетать надолго», — голова нещадно болела, что порядком мешало Северусу осмыслить ситуацию, — «Он же был с Лили… А вдруг эта чокнутая порешила его, когда узнала правду?» — мальчик помотал головой и прикусил палец, — «Не о том думаешь, Сев! Томас пропал. Пока нет смысла гадать, при каких обстоятельствах это произошло, главное сейчас то, что он не вернулся к ужину».

Северус пошатываясь поднялся на ноги, но чуть не упал обратно, когда ребра болезненно завыли, требуя к себе деликатного обращения. Оглядев место своего заточения, которое он и так знал вдоль и поперек, мальчик сокрушенно вздохнул: каменный мешок, не пропускающий ни одного лучика света, дверь с кучей защитных чар, кричи сколько угодно, тебя никто не услышит, плавали, знаем. В общем, помещение полностью отрезало его от внешнего мира, никаких способов выбраться наружу или передать весточку.

Северус вздохнул, он не должен так быстро опускать руки, наверняка здесь есть что-то, что поможет ему. Он подошел к полке с книгами и, взяв одну из них в руки, чтобы попытаться найти свое спасение, Северус неожиданно застыл.

А что ему, собственно, сообщить? И кому? Написать Петунье, чтобы она рассказала взрослым, что Томас улетел на метле в неизвестном направлении?

Бессмысленная и глупая трата сил, которых итак практически не осталось. Мальчик сполз на пол и обхватил дрожащие коленки руками, уткнувшись в них лицом. Он просто поражался своей беспомощности: его лучший друг, тот, кто постоянно вытаскивал его из дерьма разной степени вонючести, сейчас возможно нуждался в его помощи, а сам Северус даже не знает, где он. Где-то на периферии сознания его личный выдуманный Томас покрывает его сотнями проклятий и говорит, какой он, Северус, отвратный друг.

— Я и сам это знаю, — хрипло прошептал мальчик, прежде чем его глаза закрылись, а измученное сознание отправилось в царство снов.

Разбудил его звук открывающейся двери, за которым последовали шаги по ступенькам. Это помогло окончательно проснуться и осознать происходящее.

— Ты меня очень разочаровал, Северус, — глядя на мать, что спокойно наколдовала огонь над котлом и напевая незамысловатую мелодию, принялась варить зелье, Северус подобрался. Еще не все потеряно, наверняка есть способ найти Томаса, но для начала нужно выбраться из подвала.

* * *

Петунья сидела в уютной гостиной и в одиночестве цедила уже пятую кружку чая.

Лили не пришла к ужину, родители заволновались, но может девочка просто заигралась с друзьями, забыв про время. Поэтому старшие Эвансы решили немножко подождать и преждевременно не устраивать панику на пустом месте. Однако, когда пришла миссис Тейлор и сообщила, что ее сын так и не вернулся домой, спешно пересмотрели свое решение, женщина пошла в дом Снейпов, оставив паникующих родителей Лили предоставленных самим себе.

Но вскоре и они покинули дом, оставив Петунью сидеть в одиночестве в этот холодный летний вечер. Непонятное волнение охватило девочку, хоть разум и твердил, что ничего страшного скорей всего не случилось, но какой-то червячок сомнений нашептывал тревожные мысли. Петунья нервным движением поставила недопитую чашку на кофейный столик, а сама, встав с кресла, направилась в комнату, которую она делила вместе с младшей сестрой. Подойдя к кровати Лили, она не отказала себе в удовольствии навести здесь небольшой беспорядок.

— Ой, какая я неловкая, — подушка вместе с одеялом полетела на пол, затем на них опустились босые ноги, — ой, ну я же просто маггла, что с меня взять.

Вдоволь отомстив мерзкой сестренке, Петунья глубоко вдохнула. Поигрались и хватит, теперь нужно заняться делом. Заглянув под кровать, она нащупала ручку школьного сундука сестры и вытянула его на свет. Открыв крышку, девочка начала бесцеремонно выбрасывать вещи сестры, явно испытывая удовольствие от всего процесса. Когда последняя вещь покинула свое место, а сундук показал дно, она не сдержала разочарованного вздоха: волшебной палочки не было, а это значило, что ее глупая сестра взяла с собой.

— Она явно не на простую прогулку направлялась, — сделала вывод Петунья, — Куда же ты влезла, чертовка?

Послышался скрип входной двери, девочка встрепенулась, быстро скидав все вещи обратно и задвинув сундук под кровать, она бегом спустилась вниз, чтобы узнать последние новости.

Родители выглядели бледными и встревоженными. Как оказалось, они обошли весь город в поисках младшей сестры, спрашивали у прохожих, но никто не видел Лили с самого утра. Полицейские отказались что-либо делать, аргументировав это тем, что возможно девочка просто сбежала от родителей, по рассказам отца следователи не раз намекали, что якобы такой город, где ошивается куча неблагополучных семей, и дети часто так поступают, спасаясь от жестокого отношения. Мужчина, цитируя представителей правопорядка, едва ли не плевался, а его голос грубел, переходя в злобное рычание.

Стемнело, продолжать поиски в кромешной тьме было невозможно, в итоге взрослые решили пойти спать, а утром, объединившись с Тейлорами, пойти искать дальше. Петунья, слушая, как за стенкой тихо плачет мама, а отец пытается ее успокоить, осознала, что сегодня в этом доме никто не уснет.

* * *

Утро прошло в подавляющей обстановке, было слишком тихо, не гремели летающие чашки, радостный смех не отражался от стен кухни. Родители молчали, а Петунья впервые ощутила что-то похожее на тоску по шумной младшенькой. Но все имеет свойство заканчиваться, так и случилось, когда в дверь постучали, мисс Эванс пошла открывать: на пороги стояли Тейлоры, такие же бледные и измученные, они коротко поздоровались, прошли на кухню и сели за стулья. Миссис Тейлор ходила к семье Снейпов, но перед ней просто захлопнули дверь, не удосужив ответом.

Петунья задумалась: знает ли Северус о пропаже Лили и Томаса? Может он вообще не беспокоится по этому поводу, потому что что-то знает. Девочка сделала мысленную зарубку при ближайшей встрече спросить об этом.

— Петунья, милая, — из раздумий ее вывел усталый голос мамы, — мы пойдем искать Лили и Томаса, пожалуйста, не ходи сегодня гулять, посиди дома.

— Хорошо, мама, — девочка понимающе улыбнулась, сейчас родители были взволнованы пропажей ее младшей сестры и вполне понятно, почему они хотят, чтобы Петунья посидела дома.

Старшие Эвансы и Тейлоры ушли, девочка выждала некоторое время и отправилась на волшебную поляну, желая встретить Северуса, и как следует расспросить его. После того, как она вырастила кучу магических растений, которым требовался постоянный уход, кстати говоря, мальчик буквально поселился в лесу: приходил рано утром и до самого вечера либо варил зелья, либо проверял состояние огорода. И Петунья очень удивилась, когда ни через час, ни через два черная макушка так и не засияла на горизонте.

Девочка нахмурилась, интуиция подсказывала ей, что тут что-то не чисто, да и не мог Снейп позволить себе отлынивать, ибо растения были для него наивысшим приоритетом. Ну если быть точнее, то ингредиенты и потенциальный заработок. Использовав свои силы, Петунья просканировала все растения и, удовлетворившись их состоянием, направилась на поиски дома Северуса.

На удивление искать долго не пришлось: семейство Снейпов обладало поистине дурной репутацией даже среди Коуквортских забулдыг. Первый же встречный прохожий на вопросе о Снейпах помянул Бога и Дьявола в одном предложении и указал на неприметную дверку в так называемом Паучьем тупике. Петунья в целях личной безопасности не стала стучать, а спряталась в близлежащих кустах.

Долгое время ничего не происходило, никто не входил, никто не выходил, и девочка даже позволила себе задремать, подперев голову рукой, как дверь скрипнула. Дремоту как рукой сняло, и Петунья вся подобралась, аккуратно отодвигая зеленые ветки, мешавшие ее обзору.

Из дома вышла странная женщина, едва переступив порог, она резким движением захлопнула входную дверь, словно боялась, что кто-то может увидеть что-то непредназначенное для его глаз. Петунья не стала идти следом, здраво рассудив, что в этом городе есть только одно место, куда могла направиться замужняя женщина днем: продуктовый магазин. Все, в Коукворте не было никаких общественных мест кроме библиотеки и профсоюза рабочих.

В дом соваться было откровенно страшно: черт знает что творит в нем эта ведьма, и ведь Северус ее сын, как он вообще выжил в такой обстановке, учитывая сколько страшных слухов ходит про его родительницу. Начинало вечереть, солнце клонилось к горизонту, и Петунья уже засобиралась домой, как к двери подошел какой-то пьяный мужик. Он безумно шатаясь и заваливаясь в бок при каждом шаге, не переставая материться, зачем-то шарил рукой по стене. Девочка ахнула, когда он с победным кличем вытянул руку вверх, блеснул металл, и она с удивлением поняла, что это ключ от двери.

Время стремительно утекало, и Петунья, боясь, что родители придут домой раньше нее, рванула в сторону дома. К ее счастью, там никого не было, и взмыленная от недавней пробежки девочка, облегченно выдохнула. В своей комнате она скинула пропитанное потом платье и пошла в ванну, смывать с себя улики. Нежась в теплой воде, Петунья обдумывала все увиденное сегодня.

Снейп за весь день так и не покинул дом, его даже в окнах не было видно, стало быть либо он был ограничен в движении и не мог покинуть, например, свою комнату, либо он пропал подобно Томасу, что не есть хорошо. Предпочтительней был первый вариант. Петунья вылезла из остывшей ванны, обтерлась полотенцем и, надев сорочку, пошла на кухню. К тому времени, как домой вернулись уставшие родители, она успела приготовить себе два сэндвича, съесть их и выпить две чашки чая. Старшие Эвансы устало плюхнулись на стулья.

— Кушать будете? — спросила Петунья, глядя на вымученных родителей, ответом ей послужили потеплевшие глаза матери и едва заметная улыбка отца. Не став мучить ни себя, ни голодных родителей, она сделала несколько бутербродов с ветчиной.

Поиски снова не увенчались успехом, Эвансы и Тейлоры прочесали огромный участок леса, а следов Лили и Томаса как не было, так и нет. О полиции уже никто не заикался. Решено было продолжить поиски завтра, на этом своеобразный семейный ужин подошел к концу, а все жильцы дома отправились по кроватям. Петунья же думала: почему она не сказала родителям о пропаже палочки Лили? Ответ возник в голове незамедлительно: потому что от этой информации ни горячо, ни холодно. Да и что сделают родители, если узнают? Поедут на Косую Аллею? Там их, по словам Томаса пошлют прямым текстом: на грязнокровок всем наплевать.

Завтра Петунья соберется с духом и проникнет в дом Снейпа.

Однако ее планы в реальности потерпели крах: ведьма не покидала дом в течение целого дня, отчего Петунья, сидящая в кустах, тихо бесилась и скрипела зубами. Проклиная женщину, на чем свет стоит, девочка сердито потопала домой, сделала родителям поесть и, не дождавшись их, легла спать.

Утро встретило ее синяками под глазами и пустым домом. Девочка и так не горела желанием оставаться в четырех стенах, но ощущение одиночества, так ярко возникшее в тот самый момент, когда она увидела помытые тарелки, буквально погнало Петунью из дома. Одевшись в первое, попавшееся в руки платье, она выскочила из пустого холодного дома, направляясь к дому Снейпов, однако внезапно девочка остановилась, вспомнив, что где-то там, в лесу находятся целые ряды магических растений, завядающих без должного ухода. Петунья не могла позволить стольким трудам ее и ее товарищей сгинуть просто так, слишком уж много сил вложила, выращивая эти растения, слишком много вложили в это Северус и Томас. Петунья бегом сорвалась на поляну, надеясь, что растения не погибли за два дня без должного ухода. Провозившись с ними до полудня, она спохватилась и понеслась к Паучьему тупику. Постучав в чужую дверь и не дождавшись ответа, девочка заглянула во все окна, чтобы убедиться: дома никого нет. Она подошла к стене, у которой тот пьяный мужчина и достал в прошлый раз ключ, рука скользнула по гладкой поверхности, неожиданно натыкаясь на трещину, в которую спокойно входят два пальца. Пара ловких движений и вот Петунья уже держит в руке маленький аккуратный ключик. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, она вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает его с характерным щелчком.

Дверь открывается.

Северус не знал, сколько он уже здесь сидит, живот сводило от голода, а глотку от жажды. Мальчик мотнул головой и тут же резко зажмурился, тяжело задышав. Казалось, что его сейчас вот-вот вырвет, но всякий раз, когда Северус пытался это сделать, ничего не происходило, не помогали даже пальцы.

«Чертовы зелья», — пронеслось у него в голове.

Мама решила с ним не церемониться лишний раз и сразу влила в глотку Северуса по меньшей мере четыре разных зелий. Все они по отдельности имели абсолютно разные свойства, но при совместном употреблении вызывали состояние чем-то похожее на действие Империуса, ну или как сказал бы Томас: забористой наркоты. Сильнейшая апатия, неспособность двигаться, снижение критического мышления — все эти симптомы Северус сейчас испытывал на себе. Мальчик не мог понять, чего добивается его мама, доводя до такого состояния, да и сил думать об этом не было, хотелось просто закрыть глаза и заснуть, желательно навсегда. Чтобы больше никогда не испытывать все это на себе.

С трудом Северус смог услышать скрип двери, с разочарованием он подумал, что сегодня она вернулась раньше положенного, а это означает, что мучить его будут дольше обычного. Не желая видеть лицо своей мучительницы, мальчик закрыл глаза, стараясь не концентрировать свое внимание на приближающихся шагах.

— …С-северус? — это была явно не мама, и он слишком резво для своего состояния распахнул веки. Зрение не желало работать нормально , искажая картинку, — Северус, что с тобой?!

«Петунья», — догадался он по голосу и, собрав все свои силы, прохрипел:

— Вытащи меня отсюда.

Петунья была в ужасе, когда наконец смогла отыскать Северуса в подвале, состояние мальчика было ужасным: огромные мешки под глазами, впалое лицо и совершенно отсутствующий взгляд. Девочке даже показалось, что он умер, но к огромному ее счастью Северус был жив.

Аккуратно обхватив туловище мальчика, Петунья потащила его к выходу из подвала, молча поражаясь легкости чужого тела. Девочка уже не думала о том, что будет после, ей хотелось поскорей вытащить друга и никогда больше не возвращаться в этот дом. Неожиданно у самой входной двери мальчик очнулся и, вцепившись в дверной косяк начал что-то бормотать. Петунья наклонилась, чтобы получше расслышать, до ее ушей донесся тихий шепот:

— Волшебная палочка. Надо забрать волшебную палочку, — Северус как заведенный продолжал повторять эти фразы снова и снова, пальцами сильнее сжимая древесину.

— Я сейчас принесу, — только и оставалось согласиться Петунье, потому что в таком маленьком теле Снейпа непонятно откуда появилась чудовищная сила и оторвать его от косяка не представлялось возможным.

Палочка нашлась быстро, она лежала в чулане в старинном сундуке, который отдаленно напоминал сундук Лили, но с небольшими отличиями. Не желая оставаться в этом доме ни минуты больше, Петунья вручила Снейпу его магический инструмент, тот с упоением сжал древко, позабыв о дверном косяке, что позволило девочке наконец оттащить его в ближайшие кусты. Затем Эванс развернулась обратно к дому, закрыла дверь на ключ и, протерев его краешком платья, вернула в щель.

Северус был все так же неадекватен, не реагируя на внешние раздражители, он неотрывно разглядывал магический инструмент, покоящийся у него в ладонях. Петунья выдохнула: надо было уходить поскорее и похоже, что друга ей придется буквально тащить на своем горбу. Но делать было нечего, девочка взвалила Снейпа на свою спину и, подхватив под ноги, понесла в лес.

На поляне мальчику стало чуть легче: он все также не мог двигаться, но взгляд сделался более осмысленным и он наконец оторвался от разглядывания волшебной палочки и обратил свой взор на Петунью.

— Где Томас? — спросила она, опуская Северуса на зеленную траву.

— Не знаю, — ответил он в таком же тоне, а затем помолчав немного, разглядывая облака на небе, произнес, — они с Лили улетели вместе. Как долго их нет?

— Да вот четвертый день уже, — Петунья скучающе теребила какой-то колосок, а затем резко замерла и так же резко повернулась к Северусу, подавшись вперед, — В смысле улетели?! На чем и куда?!

Мальчик поморщился от пронзительного крика Петуньи, который отдаленно напоминал о воплях Лили, не самые приятные воспоминания.

— На метле, а куда — без понятия, — все же соизволил ответить он.

Петунья подскочила и принялась расхаживать из стороны в сторону, шестеренки в голове крутились с невероятной скоростью, обрабатывая новую информацию.

«Да их же в городе вообще может не быть, они могли улететь в другую страну! Что же делать?!»

— Пет, -внезапный оклик заставил девочку замереть, и, посмотрев на Северуса, она подошла к нему ближе, — тащи пергамент, чернила и сову: будем писать письмо.

В здравом уме и рассудке Северус бы никогда не решился на такую авантюру, но что было то было, исцарапанная Петунья вернулась со всем необходимым (сова была завернута в одеяло и перевязана веревкой), и принялась писать письмо, продиктованное Снейпом, на каждой новой строчке все сильнее округляя глаза.

* * *

В доме Поттеров была блаженная тишина, разбавляемая пением птиц в саду и звуками леса. Каждый был занят своим делом: мистер Поттер сидел у себя в кабинете и вот уже который час разбирался с финансовыми выписками из банка. Миссис Поттер сидела в саду, беседуя с приглашенными на чаепитие леди. А юный Джеймс отдыхал в библиотеке, положив книгу на лицо.

— Скучно, — пробурчал мальчик когда книга съехала с его лица и с громким стуком приземлилась на пол, — ску-у-у-чно.

Сириус в доме Блэков выслушивает какой он плохой сын и наследник, раз посмел так подставить родителей. И его явно этим летом никуда не отпустят, а в наказание заставят читать постулаты чистокровных. В огромном поместье было нечего делать, кроме как читать, но и это быстро надоело. Джеймс костерил родителей, которые решили, что такое солнечное лето нужно провести не в пыльном и шумном Лондоне, а где-нибудь в глуши, где все отдает свежестью. Ну вот теперь юный Поттер и дышит этой свежестью, лежа на диване и помирая от скуки. В Лондоне хотя бы можно было полетать с другими мальчишками, а тут… ничего.

Неожиданно в открытое окто влетела ничем ни примечательная сова, покружив по помещению, она плавно спикировала рядом с Поттером и выжидающе уставилась на него.

Сказать, что Джеймс удивился — ничего не сказать. Несмотря на его статус в обществе, друзей у него кроме Сириуса практически не было, и переписок он ни с кем не вел. А тут письмо, получите и распишитесь. Скуку, вялость и сонливость, как рукой сняло, выхватив у слишком нервной совы письмо, Джеймс нетерпеливо вскрыл конверт, жадно вчитываясь в кривые строчки.

«Уважаемый мистер Поттер,

Мы с вами не знакомы лично, но я обучаюсь на том же курсе, что и вы в Хогвартсе. Смею поинтересоваться вашим самочувствием и искренне надеюсь что ваши каникулы проходят хорошо.

Спешу же прояснить причину, по которой я написал вам сие письмо. Знакомы ли вам ваши однокурсники Лили Эванс и Томас Тейлор? Мы с ними проживаем в одном городе, и несколькими днями раннее они пропали без вести.

Если вы заинтересованы оказать помощь в поисках, то отправьте сову с ответом, вас встретит старшая сестра мисс Эванс.

Всего наилучшего.

Северус Тобиас Снейп»

…

Джеймс в два шага приблизился к окну, резким движением распахнул его, перепугав сидящих за столиками леди, и громко закричал:

— Мама! Я поехал в Коукворт! — и не дожидаясь ответа побежал собирать вещи.

Примечания:

Почитав коменты под прошлой главой, я, честно сказать, немного прифигел. Ребят... я понимаю, что вы привыкли, что герои других фанфиков постоянно убивают кого-то при любом удобном случае, чтобы больше не мешали. Но вы как-то разграничивайте пожалуйста. Я пишу не про мир "Наруто", где такое поведение было бы нормой и имело под собой здравый фундамент, и даже не про диких магов, постоянно режущих кого-то на алтаре. Этот фанфик не про реинкарнировавшего мага крови/некроманта/высокомерного эльфа/проф. киллера, нет, эта история о таком же человеке, какими являемся мы с вами.

Скажите, вы часто в обычной жизни кого-то убиваете просто за то, что он вам мешает жить так, как вы хотите или же просто раздражает своим существованием? Я вот нет и не понимаю, почему вы считаете, что гг должен поступать также.

Кстати про мое выселение. Видимо не все поняли, что выгнали меня из дома именно родители( которые кстати знали, что в меде нереально найти работу, а еще труднее совмещать) и живу я сейчас у родственников на правах нахлебника( надеюсь хотя бы летом найти работу).

Еще подъехала огорчающая новость.( Расписание на второй семестр поставили уж совсем неадекватное, поэтому главы будут выходить медленно и со скрипом.

План был одновременно прост, как мозг плоского червя и одновременно напоминал что-то из разряда «миссия невыполнима». Но если расписывать все по порядку, то вот сейчас я лечу в Лондон, чтобы попасть на Косую аллею.

Спрашивается: зачем мне это надо? Да все просто: во-первых, мне нужен Реддл, без него я отказываюсь принимать участие хоть в каких-либо спасательных операциях. А так как вдали от скопления магии он вынужден находиться в энергосберегательном режиме, то до него не дозваться. Во вторых, мне нужно узнать характеристики метлы, подаренной Поттером, я хочу знать как долго и как далеко она может лететь. Да, я не собираюсь нестись прямо сейчас освобождать деток с Лили по той причине, что без отсутствия какого-либо плана я обречен на провал. Ведь, если поразмыслить логически, похитители никуда не торопились, не давили на газ, они были полностью уверены, что все пройдет без сучка и задоринки.

Очевидно, что это уже должно было насторожить любого, у кого имеются мозги. Скорей всего в порту будет полно охраны и проскочить через них куче детей будет очень сложно, даже при помощи магии: стоит одному случайно чихнуть или неудачно споткнуться, зацепив какие-нибудь коробки, и все, флаг смерти.

Нет, конечно, я могу стопорнуть грузовик еще на подходе к порту, но тут идут риски немного иного характера. Стоит хоть одному ребенку вырваться и сбежать от меня, а потом проболтаться о своем чудесном спасении какому-нибудь магу: здравствуй, Азкабан, я к вам надолго. Поэтому принимаем выжидательную позицию и слушаем наставления одного Темного Лорда.

Наконец, показался Лондон и магическая улица. Крепко обхватив древко метлы, я пошел на снижение. Приземление выдалось удачным, я даже бы сказал грациозным: плавно спикировав вниз, в паре метров от земли я спрыгнул с метлы, рыбкой входя в гудящую толпу волшебников. Отойдя в более безлюдное место, опираюсь на стенку какого-то магазинчика, сжимая в руке медальон.

«Мистер Реддл! У нас тут экстренная ситуация!»

«Томас? Что случилось?» — ответил мужчина незамедлительно спокойным, но собранным тоном, — «Погоди, ты что…», — он сделал паузу, будто сам был не до конца уверен в том, что хотел сказать, — «находишься в магическом квартале?».

«Да, и мне очень нужна ваша помощь!»

Рассказ не занял много времени, на протяжении всего повествования Том слушал молча и не перебивал, а когда рассказ подошел к концу, начал задавать вопросы:

«Позволь уточнить, ты спасал свою подругу, но она отказалась улетать, если ты не поможешь детям?»

«Да», — качаю головой, кивая.

«Эти дети видели, как ты летал, и теперь над тобой маячит Азкабан?»

«Да», — нижнее веко непроизвольно дернулось.

«И ты согласился их спасти, но решив поставить их в такие условия, в которых они не будут для тебя угрозой?» — кажется его голос повысился на несколько тонов.

«Да», — голова уже разболелась от этих кивков, а в голове послышался усталый вздох Темного Лорда.

«Мерлин, ну куда ты постоянно влезаешь?!» — это было сказано с такой усталостью вкупе со смирением, что я невольно представил, как Реддл сидит на своем кресле и массирует виски, — « Ладно, внимательно слушай, что я тебе буду говорить, и только попробуй что-то забыть».

Следуя указаниям Реддла, я зашел в магазин метел, где продавец, секунду назад скучающе подпиравший лавку, оживился.

— Добрый вечер, молодой человек, — он отошел от стойки и, сцепив руки в замок, прошелся по мне взглядом, — что вам угодно?

— Здравствуйте, — вытягиваю метлу вперед, — мне тут на днях подарили метлу, и я бы хотел узнать ее характеристики.

— Простите, — продавец как-то резко охрип, глянув на древко еще раз, он нервно взглотнул, — вам ее подарили?

— Да. Какие-то проблемы? — спрашиваю, наклонив голову вбок.

— Нет, простите. Просто меня пугает цена такого подарка. Позволите?— мужчина плавно выхватывает метлу у меня из руки, разглядывая, — новая модель, была сконструирована специально для профессиональных квиддичистов: ловкая, быстрая и легко управляемая. Появилась на прилавках совсем недавно.

— Меня вот что интересует, — возвращаю метлу обратно, так, на всякий, а то этот маг чуть ли не облизывается на нее, — сможет ли она, скажем, чисто теоретически, перелететь океан?

— Метлы не предназначены для таких долгих полетов, да и соседство с соленой водой плохо сказывается на их состоянии, — мужчина как-то странно покосился на меня, — но если говорить, то чисто теоретически без остановок можно пересечь небольшой океан, конечно про Тихий и говорить не стоит.

— Спасибо большое, — вежливо поблагодарил продавца и направился на выход из магазина.

Пункт первый выполнен.

А вот дальше начались проблемы.

«Эм, мистер Реддл», — мысленно взываю, нервно потирая затылок, — « где купить нужные вещи вы мне сказали, но забыли один немаловажный факт… у меня нет денег».

«…Серьезно, Томас?» — я мысленно попросил у мага прощенья, на что он только вздохнул, — « Ладно, есть один вариант, но ты должен меня слушаться и четко выполнять мои приказы, хоть малейшая неточность и мы умрем».

«А есть что-нибудь», — я неопределенно промычал, — «менее опасное для жизни?»

«У тебя есть метла и ты всегда можешь вернуться в Коукворт», — хмыкнул мужчина. Значит, вариантов нет.

План был действительно безумен, но осознал я сей важный факт довольно поздно, и повернуть назад возможности не было. Тележка несется по катакомбам Гринготтса, опасно наклоняясь на особо резких поворотах. Но все в этом мире имеет свойство заканчиваться, вот и спуск подошел к концу ровно в тот момент, когда гоблин остановил вагонетку.

— Уровень минус тридцать семь, сейф 1049, — скрипуче вещал гоблин, выходя из тележки и стараясь лишний раз не смотреть в мою сторону (и слава коммунизму), — прошу сюда.

Гоблин не делает ничего, внутри огромной двери что-то щелкает и она плавно открывается, без видимых признаков хоть какого-то вмешательства.

В сейфе лежало золото, очень много золота, от блеска драгоценных металлов у меня зарябило в глазах. Я кинул нервный взгляд на своего провожающего, но тот упорно делал вид, что является частью пейзажа. Вздохнув, я сделал шаг вперед: тело тут же задрожало, коленки подкосились, а по спине побежали струйки пота. Однако разум был чист, лишь отдаленно фиксировал реакции тела, сфокусировавшись на основной задаче.

Дойдя до входа в сейф и остановившись около массивной металлической дверью, я мысленно прокручивал все наставления Лорда.

«Одна ошибка и ты труп, Томас», — неустанно вертелось в голове.

Собравшись с духом, я переступил невидимую границу, оказавшись внутри сейфа. «Десять шагов прямо», — повторил про себя указание Реддла и поспешил его исполнить. Монеты гулко звучали под ногами всякий раз, когда на них наступали ботинки, сколько сил потребовалось, чтобы не опустить голову вниз, чтобы посмотреть на богатства у своих ног, но в голове всплыло второе наставление: « Не верти головой, сделай вид, что тебе наплевать и смотри только прямо». Дальше следовало повернуть направо и пройти пятнадцать шагов: огромный шкаф, доверху наполненный различными книгами (явно ценными) остался позади. Я шел и шел, поворачивая и отсчитывая шаги, словами не передать, сколько сокровищ я увидел и сколько раз чуть не сорвался и не побежал сгребать все в охапку. Положа руку на сердце, не могу не поблагодарить Тома за то Империо: хоть тело и было напряженно из-за выброса адреналина, но разум оставался чистым и незамутненным.

Наконец, я достиг нужной точки: небольшая горка галеонов, ровно сотня. И ровно эта сотня ложится по моим карманам, ни больше, ни меньше. Когда деньги приятно оттянули карман, напряжение немного отступило, и я развернулся, спокойным шагом направившись на выход. Выйдя из сейфа, молча киваю гоблину и тот без лишних слов, закрывает массивную дверь и следует к вагонетке. Всю обратную дорогу с моего лица не сходило вежливо-нейтральное выражение, чуть-чуть поднятые уголки губ уже сводило судорогой. Вагонетка остановилась и мы поспешили выйти из нее. Вскоре неотесанные стены пещеры заменили мраморные колонны банка. В коридоре не было ни единой души, гулкие шаги эхом разносились далеко вперед, создавая ощущение дискомфорта. Но вот служебные помещения закончились, гоблин открыл дверь, ведущую в общий холл, пропуская меня вперед.

— Было приятно иметь с вами дело, мистер Тейлор, — прилетело мне в спину.

Мне не оставалось ничего кроме как развернуться и ответить вежливостью на вежливость. Вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, я призвал все свои навыки актерского мастерства. В два шага поворачиваюсь лицом к гоблину, не слишком быстро, как сделал бы слишком нервничающий человек, но и не слишком медленно, будто жертва перед хищником. Руки за спину, ладони сцепляю в замок, максимально открытая и доверчивая поза, и не слишком наглая, даже более свойственная детям моего возраста. Губы растягиваются в улыбке так, чтобы было видно зубы, но при этом она не походила на оскал.

— Мне тоже, хорошего дня, — попрощавшись, я направился на выход из банка.

Все также улыбаясь, я вошел в толпу магов, вышел из нее, зашел в кафе и с улыбкой заказал мороженное. Я улыбался, когда ел, когда вежливо отказывал официантке, улыбка не сходила с моих губ до последнего. Закончив трапезничать, я отложил ложку в сторону, промокнул губы салфеткой и, сложив руки в замок, опустив голову, мысленно закричал. Не позволяя крику вырваться наружу, я давил его всеми силами, тело сотрясала мелкая дрожь, а я пялился на свои руки. Голова шла кругом, дышать было тяжело, в глазах плясали мушки. Словно меня резко огрели по голове.

Не знаю, сколько я так просидел, но успокоившись, я смог мыслить здраво. Наверно у любого человека на этом моменте возник бы вопрос: «Что сейчас вообще такое произошло?! Сходил в банк, с кем не бывает». Я не просто сходил в банк, я его ограбил. Но это не самое страшное, дело все в том, что тот сейф принадлежал некоему Тому Реддлу, и я (с попустительства крестража) вероломно вломился к нему в сейф и стащил сто галеонов. Сумма не большая, но сам факт кражи у Темного Лорда… Хотя этот Лорд, а точнее его часть, сам дал инструкцию по ограблению себя. Примерно так я буду оправдываться, когда меня будут пытать его последователи.

Но это было по настоящему страшно и дико. Сначала в холле банка, где даже гоблин выглядел опрятнее меня, пришлось словить на себе кучу презрительных взглядов (мало мне переживаний видимо было), которые знатно опустили мою самооценку. Потом с каменной рожей пришлось врать в лицо здешним работникам, пересказывая слова Реддла. И если кто-то думает, что в этом нет ничего страшного, то я его прокляну. Потому, что если ты не видел вблизи эти челюсти и острые когти, которые быстро оторвут от тебя несколько кусочков, стоит немного оступиться, то лучше просто молчать в тряпочку.

Одно радует: юридически я ничего не нарушил, поэтому гоблины не побегут строчить письма Темному Лорду. Пароль назвал? Молодец, проходи. Вообще зеленые человечки защищены по всем фронтам: если здешний Реддл придет на разборки, дескать меня ограбили, то они завуалировано пошлют его, мол нечего пароли от счета кому попало раздавать. В этом плане тут все как у людей, никаких фанонных банковских клерков, проводящих на досуге анализы ДНК для всех желающих сироток Британии, никакого стремления бегать за каждым наследником рода в желании приумножить чужое богатство.

Надеюсь, что Темный Лорд не будет бегать за мной по всей Британии из-за ста галлеонов.

«Ты решил никого не спасать, а просто вкусно поесть за мой счет?» — ехидно поинтересовался крестраж, выведя меня из раздумий.

— Нужный магазин еще не открылся, сейчас раннее утро, — я невольно зевнул, стоило закончить фразу, отодвинув пустую вазочку от мороженного, опираюсь локтями о стол, пряча лицо в ладонях, — да и нет смысла торопиться.

Про тот факт, что кого-то из детей прирежут в порту, чтобы освободить место для Лили, я умолчал. Да, ребенок умрет, и это ужасно, и я ужасен, раз сейчас спокойно сижу в кафешке вместо того, чтобы мчаться всех спасать. Я мог бы сейчас полететь в порт, рискуя своей жизнью и будущим попытаться всех спасти, приняв удар на себя. Но я эгоист, и хочу прожить сытую и счастливую жизнь, я хочу максимально обезопасить себя, прежде чем окунуться во все это, как солдаты перед битвой проверяют и одевают амуницию, вместо того, чтобы бросаться на врага с лопатами. Я определенно поступаю плохо, раз так спокойно реагирую на предстоящую смерть ребенка, но это жизнь. Тут не работают сюжетные повороты, свойственные для книг про героев, где бравые воины благодаря помощи автора спасают всех и вся, и не единой жертвы. За мной не стоят боги или империи, дарующие силу, все что у меня есть, это горстка ресурсов, из которых я выжимаю все подчистую.

Я предпочитаю смотреть на вещи более реально.

— Извините, — обратился я к официантке, протирающей столы. Та, оторвав сонный взгляд от тряпки, летающей при помощи магии, вопросительно посмотрела в мою сторону, — у вас продают кофе детям?

Девушка положила руку на талию и, осмотрев меня с ног до головы, как-то понимающе усмехнулась.

— Если накинешь пару кнатов сверху, то я не только закрою глаза на твой возраст, но и учту личные предпочтения при приготовлении.

Я с готовностью выложил нужную сумму денег (первый раз в этом мире у меня есть достаточное количество), попросив добавить немного молока и не класть сахар. Собрав деньги и подсчитав их, официантка быстро испарилась.

В этот же момент в кармане ощутимо завибрировало, рука опускается в лоскуты ткани и достает небольшой блокнот в простенькой обложке. Положив книжку на стол, открываю ее, вчитываясь в появившиеся строчки.

«Лили пишет, что их уже посадили на корабль, во время транспортировки она видела его название», — оповестил я Реддла, плавно закрывая тетрадку и отодвигая ее от себя, и, немного помолчав, добавил — «одного ребенка увели в неизвестном направлении».

Реддл никак это не прокомментировал. С самого начала поездки Лили захватила не только волшебную палочку, но и сумку, забитую различными вещами. В сумке также были парные блокноты, связанные протеевыми чарами: стоит написать что-то в одном, как оно отразится в другом. Благодаря этой штуке я и узнаю обо всех перемещениях детишек.

Принесли кофе, что позволило не начинать и без того нежелательный разговор. Взяв чашку и погрев об нее руки, вдыхаю этот приятный аромат свежесваренных зерен. Делаю глоток, приятная жидкость стекает по пищеводу в желудок, глаза закатываются в наслаждении. Казалось, что весь мир перестал иметь хоть какое-то значение, пока я опустошал свою чашку.

— Ладно, пора идти, магазины начали открываться, — отставив кружку, я встал и направился на выход из кафе.

В магическом квартале нужно было купить только сумку с расширением пространства, за которую я в итоге заплатил 50 галлеонов. Сколько можно было купить на эти деньги в мире магглов, я, пожалуй, промолчу, слишком грустно становится на душе. Но это того стоило: сумка обладала функцией консервации, то есть продукты, помещенные в нее не портились на протяжении долгого времени. Что сейчас было крайне важно, учитывая ситуацию.

Далее следовал уже обычный Лондон (пришлось сбегать в банк и обменять деньги), где я закупился большим количеством консервированных продуктов и бутылями воды. Закидав все это в сумку, я вернулся в магический квартал и оттуда полетел в Манчестер.

Откуда я знаю, что порт находится именно там? Ну так похитители не особо боялись запертых детей, поэтому не стеснялись болтать, а особо ушлый паренек, постоянно грел уши, и запомнил, название порта и город, в котором он находится.

Как мило, что я возвращаюсь на свою так сказать Родину, с которой родители сбежали, сверкая пятками и бросив все свои пожитки. Посмотрю хотя бы, каков этот город.

Погода была подозрительно хорошей: шел второй час полета, а на небе ни одного дождевого облака, что уж слишком несвойственно для природы Англии. Словно тебе говорят: «Наслаждайся, пока можешь, Томми, дальше все будет хуже». Я подставил свое лицо солнечным лучам, ежась от прохладных потоков ветра. А потом вспомнил, что вообще-то существуют согревающие чары и что в Хогвартсе я их колдовал без палочки всю зиму.

Мысленно отвесив себе подзатыльник, концентрируюсь на магии, секунда и по телу разливается тепло, а ветер перестает досаждать. Пейзажи менялись один за другим и вот на четвертом часу полета показался искомый мной город. Ну что могу сказать, Манчестер выглядел довольно уютно? Все эти английские домики вместе с зелеными газонами создавали некое чувство комфорта. Город ощутимо отличался от строгого серого Лондона, а после Коукворта казался раем на земле. Ни дымящих фабрик, ни кучи пьяниц и мусора.

«Как жаль, что родителям пришлось покинуть это место».

Порт виднелся издалека, и стараясь как можно незаметнее приземлиться, я выбрал место посадки в небольшом отдалении от домов. Кроны деревьев скрыли меня от нежелательных взглядов. Спешившись, я задумчиво уставился на метлу, прикидывая, что с ней делать. Шастать с ней я не могу, нарвусь на подозрения, чего нам не надо. А бросать ее боязно: еще кто украдет. Трансфигурировать метлу тоже не вариант, если конечно я не хочу лишиться ее. Вздохнув, я прислоняю метлу к дереву, достаю свою волшебную палочку и, молясь, чтобы Реддл никогда об этом не узнал, черчу на земле руны. Волшебной палочкой. На. Земле. Если Темный Лорд узнает — четвертует без капли сожалений, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Работа получилась так себе, но час выдержит и скроет метлу от чужих глаз. Найти ее можно будет только если специально искать, но случайно не наткнуться. Оглядев себя, проверив нет ли на мне чего-нибудь странного, подвел итог: обычный мальчишка из семьи рабочих. Прикопаться не к чему.

Удовлетворенно кивнув, я направился в сторону портового района, где в основном жили моряки и их семьи. Пока я шел к нужной цели, мимо меня проскочила свора здешней детворы. Мельком глянув на них и окончательно убедившись, что ничем внешне не отличаюсь, продолжил идти дальше.

Вскоре показался порт, люди носились туда-сюда, разгружая торговые суда и проверяя состояние груза. Я не стал заходить в эту зону, а пошел чуть-чуть дальше. Практически каждая структура государства не может существовать без бюрократии. Эти противные бумажки есть даже в больницах, где врачам приходиться заполнять кучу документов ежедневно. Порт не избежал подобной участи тоже. Небольшая конторка виднелась издалека, дойдя до нее и открыв дверь, я попал в типичную бухгалтерию: офис, заполненный кучей бумажек.

— Извините, — подошел я к девушке, сидящей за стойкой. Это секретарша? — не подскажете мне кое-что?

— Извини, мальчик, но ничем не могу тебе помочь, — сказала девушка, не отрываясь от каких-то бумаг.

— Ну пожалуйста! — взмолился я, сделав самое несчастное лицо, — мой папа тут работает и сегодня он уплыл на корабле, а куда и когда вернется не сказал! Мама очень разозлилась и отправила меня сюда! Сказала, что могу не возвращаться пока не узнаю, куда делся мой «отец-кобель».

Девушка устало посмотрела на меня, пока я старался выглядеть как можно более несчастным. Поймав ее взгляд, я не моргая смотрел в глаза девушке. Та, проникшись, отвела глаза и со вздохом попросила сказать на каком корабле уплыл мой «отец».

— Он назывался «Виктория».

Секретарша кивнула и зарылась носом в какие-то бумажки. Через некоторое время она оторвалась от них и ткнула мне в нос каким-то листком.

— Вот корабль твоего отца, — ткнула она на название в таблице, — вот конечный пункт назначения, а вот, — пальчик ловко перемещался сквозь колонки цифр и букв, — промежуточные остановки и время прибытия.

Вчитавшись и запомнив нужную мне информацию, я поблагодарил девушку и пулей понесся к метле. Обратная дорога не заняла много времени. Сев на метлу, я взмыл в небо. Достав из кармана волшебную палочку и наведя ее на себя, произношу заклинание. Зеленый луч устремляется вдаль, а затем превращается в длинную нескончаемую полосу, указывающую путь. Теперь колдовать я могу только палочкой Лили.

Корабль должен был сделать несколько остановок в Южной Америке и в Африке. Исходя из информации, полученной от детей, везти их будут именно в Австралию, и продавать их будут всех там же. Вроде бы у этой страны договор с Англией о регулярных поставках.

План был до неприличия прост: судно будет делать остановки и на одной из них мне нужно перехватить детишек. Выбор пал на страну Чили, где будет третья остановка. Почему именно она? Причин несколько: судно уплыло раньше и нагнать я его просто не успею, следовательно, мне будет проще просто заранее поджидать корабль. Ну и немаловажную роль в выборе этой страны сыграло ее население. А точнее национальный состав. Чилийцы чем-то походят на индейцев: смуглая кожа и узкие глаза, но так же среди местного населения затесалось много европейских эмигрантов, затеряться среди которых не составит особого труда. Получилось ли такое в странах Африки, где практически все люди — черные? Я не думаю, белый ребенок привлек бы уж слишком много внимания.

Луч все также указывал вперед в нескончаемый океан, соленый ветерок приятно обдувал кожу. Глубокая водная гладь восхищала и ужасала одновременно, внушая первозданный страх. Просто представьте, что вы летите высоко над водой, вокруг ничего и никого, только океан. И от падения в это голубую бездну вас отделяет лишь какая-то деревяшка.

Солнце нещадно палило, из-за чего все мои вещи пропитались потом, а одна из бутылок была опустошена уже наполовину. Рассудив, что так дальше продолжаться не может, я остановил метлу и принялся трансфигурировать свою одежду. Спустя примерно полчаса рубашка превратилась в удобную кепку и заняла место на голове, штаны превратились в тонкие и удобные шорты, а ботинки стали шлепками. Магии это действие отняло прилично, но теперь стало немного легче дышать, и я возобновил полет.

К вечеру вещи успели вернуть свою изначальную форму, из чего я сделал вывод, что трансфигурировать их обратно — не вариант. Ощутимо похолодало, но согревающие чары творят чудеса, поэтому ночью лететь оказалось комфортней всего.

На четвертый день я знатно утомился: в глаза словно песка насыпали, голова ощутимо болела (сказывались ночи, проведенные без сна). Хотелось просто плюхнуться в воду и заснуть, лежа на спине. Но, увы и ах, нельзя. Сегодня я должен буду долететь до континента, заходить на посадку нужно именно на земле.

Зато из плюсов моего путешествия было то, что теперь я сроднился с палкой между ног, можно даже сказать, что я стал испытывать к метле Поттера некую симпатию. Что ни говори, а она отлично справилась с возложенными на нее задачами. Даже как-то грустно становится от того, что после этого приключения ее место будет на мусорке.

Все-таки, как и говорил тот консультант, метлы совсем не приспособлены для перелетов через океан: из-за воздействия соленой воды металлические вставки окислились и начали ржаветь, а древесина набухла и начала расслаиваться. Очень жаль.

Наконец на горизонте появилась земля обетованная, я сбавил скорость и набрал высоту, скрываясь в облаках. Решив не останавливаться до прилета в Чили, я полетел через Бразилию (в глаза сразу бросилась огромная статуя Иисуса… Это же Иисус?). Мысленно я уже был на земле: жрал, как в не себя, купался в океане, в надежде хоть немного помыться, так как Эванеско даже с палочкой до сих пор не получалось. Еще хотелось просто зверски спать, хоть прямо сейчас упасть где-нибудь, закрыть глаза и не открывать часиков так тринадцать. Но я не на курорт прилетел.

Последние километры я долетал на чистой силе воли, и едва мои ноги коснулись земли, отбросив вещи, я нырнул в воду, смывая с себя всю грязь. Потом в безлюдном месте при помощи нехитрых магических манипуляций развел костер и, зажарив на нем одного бесстрашного краба, открыл блокнот, который за время полета вибрировал кучу раз.

Лили была обеспокоена тем, что они уже проехали вторую остановку, а я все не спешу появляться и на сообщения не отвечаю. Чиркнул пару строчек о том, что все нормально и я жду корабль на третьей остановке, спросил все ли в порядке и поинтересовался состоянием детей. Захлопнув книжку и, убрав ее до лучших времен, перевел взгляд на порт, прикидывая план действий.

Первой мыслью было решение просто разнести здесь все и, воспользовавшись шумихой, увести детей подальше. Однако идея была сразу же отброшена по ряду причин: неизвестно, как отреагирует моя магия, слишком уж она разрушительный эффект имеет. Также неизвестно, есть ли в этой стране свое магическое государство, и если есть, то как оно контролирует своих магов. Вдруг здесь есть что-то похуже Азкабана.

Ломал голову я очень долго, а потом моя ладонь с размаху впечаталась в лицо. Кожу обожгло болью, но это было не так неприятно, как осознание, настигшее меня. Ведь действительно, я все слишком усложняю, когда ответ все это время лежал у меня под носом. Сам же не раз думал, что законы Магической Британии здесь не действуют… Как и контроль над несовершеннолетними.

Если верить моему личному опыту, то есть два способа контроля незаконного колдовства. Первый — это наложить на местность, где живет несовершеннолетний школьник, следящее заклинание, которое бы подавало сигналы всякий раз, когда я колдовал без палочки. Второй же способ — наложит следилку уже на палочку. Но эти два способа слишком нелогичны и имеют много неточностей и дыр в «защите». Как они определят что это именно ты колдовал около своего дома, а не какой-нибудь левый маг? Или как определить, что колдовал именно ты, допустим, в центре Лондонского парка? Все гораздо проще и сложнее одновременно: по всей Британии развернута огромная сеть из заклинаний, предназначенная для контроля над несовершеннолетними маглорожденными. И такой огромный комплекс, будь он активен всегда, пожирал бы много энергии, и поддерживать его было бы не эффективно. Да и никому не хотелось постоянно бегать из-за маленьких детских выбросов или магических всплесков бытовых артефактов, которые бы распознавал конструкт.

Поэтому ушлые маги, желавшие облегчить себе жизнь, придумали такую штуку: они брали палочку несовершеннолетнего волшебника и ставили на нее что-то вроде опознавательного маячка, который активировался всякий раз, стоит пустить по палочке магию. Маячок тем временем активировал уже магическую сеть и по ней передавал местоположение, а также личный код незаконно колдующего. В итоге получается что-то вроде телефона, который сливает государству твою геолокацию вкупе с личными данными.

Но, как я уже говорил, такая сеть очень энергозатратна, и развернуть ее на весь мир не получится. А палочка зарегистрирована только в переделах Британии, и система (если она тут есть) не отреагирует на мое колдовство, так как я, грубо говоря, не забит в здешнюю базу данных.

Жизнь определенно становится намного проще, если немного подумать головой.

Корабль должен был зайти в порт через три дня, которые я потратил на обследование местности. Чем хороши портовые города так это тем, что в них часто скапливается много народа с судов, которые вошли в порт, и затеряться здесь очень просто. Эти дни я провел словно на курорте: с утра я купался в немного прохладной воде океана, днем гулял по городу, наблюдая за людьми и воруя еду с рынков, а вечером я переписывался с уже порядком нервничающей Лили, которая видимо, надеялась на быстрое приключение. Ну не ожидала девочка, что вместо теплой кроватки она будет вынуждена спать в холодных доках корабля, а вместо вкусной яичницы, пожаренной мамой, давиться сухой коркой хлеба.

Читая очередную жалобную запись в блокноте, я всякий раз порывался вместо слов утешения и поддержки написать: «Я же говорил». Но всякий раз одергивал себя, напоминая, что у кое-кого комплекс гриффиндорца и мои слова не просто не поймут, а воспримут в штыки. Как показала практика, Лили все же поддается дрессировке, но только после сильной эмоциональной встряски, поэтому свою злость я буду вымещать на ней чуть позже.

Судный день настал, приготовления были завершены, все, что оставалось сделать — найти выгодную позицию, ей стал маленький тупик, находящийся прямо около порта. Судно приплыло рано утром и, по словам матросов, должно было простоять два дня, а затем снова выдвинуться в путь.

Грызя морковку, я терпеливо ожидал пока не сядет солнце. Но вот яркий диск опустился на уровень горизонта и вскоре скрылся в океане. Улицы начали потихоньку пустеть, некоторые люди торопились домой к своим семьям, а кого-то манила удобная кровать, обещая забрать всю усталость, накопившуюся за день. Жизнь словно замерла, что означало начало операции по спасению одной дурной рыжей головы.

Достаю палочку Лили (все же своей не очень хочется рисковать) и парой взмахов накладываю на себя отвод глаз, а затем, на всякий случай добавляю заклинание бесшумного шага. Убедившись, что все исправно работает, выхожу из тупика и иду прямо в порт. Впереди показывается охранный пункт: мужчина сонно моргает, лениво водя взглядом.

«Вот и первая проверка», — глубоко вздохнув, собравшись с духом, делаю шаг вперед, стараясь держаться в тени.

Взгляд охранника проходит по месту, в котором нахожусь я, но так же плавно соскальзывает, старательно не замечая меня. Осторожно выдохнув, двигаюсь дальше, прячась в тенях многочисленных контейнеров. Все люди, с которыми мне пришлось столкнуться на пути к кораблю, одинаково не замечали меня, а стоило им один раз повернуть голову в мою сторону, как они тут же ее отводили. Все-таки магия —очень полезная штука.

По кораблю я проходил долго: часть матросов к моему несчастью не спешили пойти в город развлекаться, а шныряли по всему судну. Приходилось постоянно вжиматься в стены, чтобы меня случайно не задели, тем самым деактивировав чары. Лили с детьми отыскались на нижних палубах. Они сидели в том самом грузовике, который вез их еще в Британии.

— Алахомора, — шепот заклинания и дверцы кузова раскрываются, дети растерянно смотрят, пытаясь понять, кто открыл дверь.

Изнутри потянуло не очень приятными запахами: пот, грязь и человеческие выделения. Поморщившись, все же захожу внутрь, прикрыв двери дабы нас случайно никто не увидел и не создал лишние неприятности. Двери захлопываются и кабина погружается в кромешную тьму, не позволяющую ничего разглядеть.

— Финита, — отвод глаз спадает с меня, делая видимым, — Люмос, — на конце палочки появляется лучик света, разгоняющий темноту.

— Томас! — грязная девочка со спутанными рыжими волосами бросается на меня, заключая в объятья, утыкаясь носом в мое плечо, — я уже думала, что ты не придешь.

— Ну что ты, — неловко хлопаю девочку по спине, чувствуя, как намокает ткань на плече.

Оглядев детей критическим взглядом, пытаясь подсчитать, сколько мне придется сегодня колдовать и каким путем всех выводить, спрашиваю, все ли могут идти самостоятельно. Все, несмотря на довольно замученный вид и впалые щеки, ответили положительно.

— Отлично, — отодвигаю рыдающую Эванс и занимаю выгодную с оборонительной точки зрения позицию, так, чтобы в случае чего можно было защититься от толпы беспризорных голодных детей. Одной рукой не прекращая держать палочку, другой роюсь в кармане, извлекая из него бумажку. Разворачиваю ее, текстом к детям, — Слушайте внимательно, это контракт, если вы хотите выйти отсюда сегодня свободными людьми, то подпишите его. Я сильно рискую и без вашей закорючки на этом документе я пальцем о палец не ударю, чтобы вас спасти.

Воцарилось молчание, которое неожиданно разбилось от прозвучавшего смешка. Я повернулся в сторону звука, вопросительно приподнимая бровь. Подросток лет пятнадцати, одетый в старую потрепанную куртку явно с чужого плеча, смеялся, запрокинув голову назад.

— Ты точно демон, — утерев грязными пальцами слезинки, выступившие в уголках глаз, он решает разъяснить причину приступа смеха, — я еще в тот раз подумал: «Ему только рогов не хватает и контракта — получится вылитый Сатана». И ведь не ошибся… Ладно, давай свой контракт, — подросток преодолел разделяющее нас расстояние и оскалился.

— Читай так, в руки не дам, — скалюсь в ответ, издевательски дергая листок на себя прежде чем чужие пальцы сомкнутся на нем.

— Подписывать кровью? — издевательски спрашивает мальчик.

— Хорошо было бы, надежнее, — смотрю, как пацан прокусывает свой палец до крови и протягивает его к контракту, оставляя размашистую подпись, — но вообще-то у меня была ручка, — достаю названный предмет, показывая его всем сидящим детям. Несколько детей глупо захихикали.

— Томас?! — вскрикнула Эванс, и в ее тоне было столько удивления вперемешку с возмущением, что я невольно удивился, как вообще смог это понять.

— Все потом, — отмахиваюсь от нее, возвращая все внимание детям, — Этот мальчик только что обеспечил себе билет отсюда. Я самолично за ручку выведу его отсюда, сохранив целым и невредимым. Не думайте, что сможете удрать с корабля сами. Даже если я оставлю дверь грузовика открытой, вы не сможете далеко убежать: матросы вас поймают и вернут обратно.

Лед тронулся, дети по очереди подходили, брали ручку и ставили свою подпись. Некоторые даже не вчитывались в строчки то ли от неумения читать, то ли не желая тратить на это время. А кто-то наоборот, долго вчитывался в каждую строчку, стремясь обнаружить подставу. Но в итоге подписали договор все, даже Лили, которая сделала это с таким видом, что я понял: она потребует объяснений, причем очень подробных.

Свернув контракт, я незаметно выдохнул: не знаю, что бы делал, если бы хоть один ребенок отказался подписывать. Вернее знаю, но думать не хочу.

Обратный путь занял много времени: закрыть двери кузова, затем поочередно наложив на каждого чары отвода глаз, предварительно заставив держаться за руки, подобно маме-утке повести их к выходу. К тому же, большинство детей были измотаны, некоторые еле-еле держались на ногах, что значительно тормозило передвижение. К счастью, почти все люди на корабле легли спать, чем облегчили нам дорогу, но пару раз душа чуть не покинула мое тело, когда приходилось сталкиваться с кем-то из матросов.

Через пятнадцать минут мы наконец покинули порт и, выйдя в город, так же за ручки, не снимая чары направились к моему лагерю на утесе. Ближе к нему, когда город был относительно далеко, я отменил колдовство. Идти стало значительно легче, теперь можно было не бояться, что кто-то невидимый потеряется.

Уже в лагере, приказав всем раскладываться, я устало плюхнулся на землю, зарывшись пальцами в непослушные пряди полос, поддаваясь панике.

«Я забыл продумать, как нам возвращаться в Британию».

Примечания:

Если что-то непонятно, то задавайте вопросы. Я отвечу, если не посчитаю ответ спойлером.

Также хочу задать вопрос: надо ли мне описывать градацию заклинаний по сложности? Потому, что у Роулинг я ничего подобного не помню.

Теперь немного бомбежа.

Расписание просто уебанское, я мало того, что лишился выходного дня, так еще первая половина недели превращается в игру "сдохни или умри".

Еще я крайне задолбался ругаться с другими группами по поводу трупов. Блять, вот ну какого хуя? Почему на кафедре всего один труп, когда в ссср их было дофига?

Джеймс, только получивший разрешение матушки на перемещение в Коукворт, позвал домовика, приказав собрать вещи в дорогу, а сам плюхнулся за письменный стол и принялся бешено строчить ответное письмо. Критически осмотрев кучи клякс, которые он оставил в спешке, Поттер свернул письмо, спешно складывая его в конверт. Затем, всучив его сове и едва не выкинув бедную птицу из окна, принялся ждать ответа от Снейпа, нервно стуча ногой по полу.

К тому времени, как сова вернулась, Джеймс успел себя извести и изрядно накрутить. Разные мысли клубились в голове мальчика: куда могли пропасть Томас и Лили? Все ли с ними хорошо?

«А может они сами сбежали?» — пробежала паническая мысль, заставив Джеймса нервно взлохматить непослушные волосы, — «может они влюбились в друг друга и сбежали, чтобы быть вместе?»

Такая идея одновременно пугала и злила мальчика, заставляя его ревновать. Причем двоих одновременно. С одной стороны была прекрасная Лили с ее рыжими кудряшками, которая везде таскается за Томасом, а на Джеймса ноль внимания, только угрозы и презрительные взгляды. С другой же Томас — хороший друг, способный хранить твои секреты и, как оказалось, разделяющий некоторые твои хобби. Джеймс уже давно понял, что заблуждался насчет Тейлора: тот хоть и казался скучным на вид, но в глубине его голубых глаз таилось что-то, что Поттер все никак не мог расшифровать. Но он понял одно: Томас скрывает свои увлечения, точнее он не стремится рассказать о них однокурсникам, не стремится вступать в дискуссии (даже, когда ему интересно), не желает лишний раз выходить на контакт. Словно ему достаточно разговоров с Лили, переругиваний с Сириусом и общения с Джеймсом.

Прочитав ответ, принесенный порядком запыхавшейся совой, Поттер позвал домовика. Эльф отозвался незамедлительно, протянув юному господину сумку с чарами расширения, набитую вещами.

— Сможешь переместить меня по этим координатам? — мальчик протягивает письмо домовику. Тот, аккуратно подцепив бумагу ногтями прищурился, вчитываясь в неровные строчки, а потом молча кивнул, протянув к Поттеру руку.

Взяв его за штанину, домовик щелкнул пальцами, вмиг пространство поплыло, и Поттер оказался в каком-то городском закутке. Эльф исчез, оставив его одного, мальчик огляделся вокруг, пытаясь найти обещанного сопровождающего, но никого поблизости не оказалось. Джеймс опасливо выглянул из закутка, но практически сразу же вернулся обратно: слишком уж опасной и недружелюбной казалась главная улица.

«И тут живут Лили и Томас?!» — мысленно восклицал мальчик, вспоминая только что увиденную разруху и кучу страшных явно недобрых магглов.

Неожиданно позади него кашлянули, заставив Поттера нервно подскочить на месте и закрыть голову руками.

— Мистер Поттер, я полагаю? — строгий девчачий голос немного расслабил мальчика, потому что вряд ли кто-то из здешних, кроме обещанного сопровождающего мог знать его фамилию, — я Петунья Эванс, старшая сестра Лили Эванс.

«Сестра Лили!»

— Я… Это… Джеймс Поттер! — смущенно воскликнул Джеймс, вытянув руку вперед.

Петунья смерила его странным взглядом, и проговорила:

— Я знаю, — она пожала руку смущенному мальчику и развернулась, направляясь на выход из проулка, — следуй за мной.

Идя за девочкой, Поттер внимательно разглядывал свою спутницу: светлые прямые волосы, серо-голубые глаза, белое платьице. Она ни капельки не походила на Лили, та была подобна огоньку, яркому и непостоянному. Петунья же была холодной, как лед, спокойной, как водная гладь.Будто две противоположности.

Чем дольше они шли, тем сильнее отдалялись от города. Поттер предполагал, что семьи маглорожденных предпочитают селиться на отшибе, чтобы обычные люди не увидели волшебства, но Петунья вела его все глубже в лес, а никаких признаков жилища не наблюдалось. Даже дорожки протоптанной не было.

Наконец девочка остановилась, отодвинувшись в сторону, она позволила Джеймсу рассмотреть место, куда его привели. Мальчик с удивлением уставился на небольшую полянку, расположенную в просвете деревьев. Поморгав, понадеявшись, что это какое-то защитное заклинание, он расстроено понял, что здесь и правда ничего нет.

— Принес? — хриплый мальчишеский голос раздался совсем рядом.

Поттер огляделся. Снейп сидел в тени дерева, поэтому его было трудно заметить. Весь грязный, будто не мылся несколько дней, волосы спутались, что было проще их отрезать, чем пытаться расчесать. Одежда тоже оставляла желать лучшего: она была явно с чужого плеча и порядком уже износилась, на рукавах пиджака проглядывались дыры, шириной в мизинец.

«Это точно слизеринец?» — в голове Поттера мелькнула малодушная мысль. Образ оборванца никак не вязался с тем, что Джеймс видел в Хогвартсе.

Вспомнив, что ему только что задали вопрос, мальчик спохватился:

— Да! — он залез рукой в сумку и вытащит оттуда небольшой мешочек, — Держи.

Северус медленно протянул руку вперед и так же медленно сгреб мешочек в ладонь. Джеймс не мог не заметить такой заторможенности, приглядевшись повнимательнее он отметил, что глаза у этого слизеринца были какие-то… не такие. Словно пустыми и безразличными. Снейп развязал кулек и достал оттуда безоар, который еще в письме попросил прихватить с собой, положил себе на язык и проглотил.

Некоторое время ничего не происходило, Северус все также сидел с отрешенным лицом, как вдруг его резко скрутило, мальчик повалился локтями на землю, тяжело дыша. Затем его начало рвать, противная черная субстанция, по всей видимости с трудом покидала желудок слизеринца. Эта жидкость булькала и словно бы двигалась. Джеймс перевел взгляд на девочку: та стояла, зажав рот рукой, и с ужасом взирала на происходящее, но не собиралась убегать или отворачиваться.

Поттер невольно восхитился такой смелости, все же картина была не из приятных, его самого сильно потряхивало.

Тем временем рвотные спазмы прекратились и Северус, вытерев рот рукавом пиджака, достал второй камень и также закинул его в рот. На этот раз рвотные массы были совсем другими, крайне отличаясь от той непонятной жижи. Яркие, перламутровые цвета заставили Джеймса поморщиться, такое не было свойственно даже для волшебных конфет или леденцов, содержимое желудка Северуса было похоже на продукты распада зелий. Похоже первый раз его рвало уже усвоившимися зельями, а другие еще не успели впитаться в кровь.

Поттер нахмурился. То, что он сейчас видел было явно ненормально, пичкать человека, тем более ребенка таким количеством зелий было просто небезопасно и даже смертельно.

«Что вообще тут происходит?»

Петунья непонятно откуда достала какую-то бутыль, подойдя к откашливающемуся Снейпу, она протянула ее мальчику. Тот дрожащими руками откупорил ее и принялся жадно пить.

— Ну так, — Джеймс неловко почесал рукой по затылку, — могу я узнать, что произошло?

— Еще как, — Северус говорил хрипло, будто с надрывом.

* * *

— Погодите, — Поттер глубоко вздохнул, переваривая полученную информацию, — вы хотите сказать, что Томас и Лили решили полетать на метле и не вернулись? — ответом ему были два кивка, — И вы позвали меня в надежде, что я установил на метлу, которую еще на рождество подарил Томасу, маячок? — снова два кивка, Джеймс почувствовал, как у него дернулось нижнее веко, — … Вы за кого меня принимаете?!

— За ненормального золотого мальчика, — ответил Снейп ни капли не стыдясь своих слов, а вот Петунья покраснела и смущенно опустила глаза.

— Нет, я, конечно, золотой… — Поттер вспомнил кучу различных украшений, которые на него цепляли на различных приемах, — но это не значит, что я такой извращенец, чтобы ставить следящие заклинания на чужие вещи!

— Кто вас чистокровных знает, — флегматично пожал плечами слизеринец, отведя взгляд.

— Но давайте вернемся к Лили и Томасу, — Джеймс, прикусив губу, нахмурился, — никто не знает, где они сейчас и все ли с ними в порядке. Маггловские авроры…

— Полиция, — поправила девочка.

-… полиция не хочет помогать в поисках, а авроры таким не занимаются, — Поттер с силой оттянул волосы, осознавая всю серьезность ситуации, — ваши семьи уже прочесали все окрестности города и не нашли никаких следов, — мальчик неожиданно встрепенулся, словно ему в голову пришла какая-то идея, — ведите меня к вам домой.

— Зачем? — подозрительно спросила Петунья.

Джеймс лишь весело улыбнулся.

— Будем знакомиться с вашими родителями.

* * *

— Петунья! — разозленный мистер Эванс со всей силы ударил по столу, за которым сидели трое детей, вжав головы в плечи, — почему о том, что Лили улетела на какой-то магической штуке, мы узнаем только сейчас?!

— П-простите, — девочке оставалось только сильнее горбиться, пытаясь спрятаться от взгляда родителей.

— Не думаю, что сейчас есть время на выяснение отношений, — Дженнифер, мягко улыбнувшись, осадила мужчину, — давайте лучше выслушаем мистера Поттера.

Все глаза в помещении устремились на Джеймса, он, нервно поерзав, кашлянул и заговорил:

— У моих родителей есть связи в Министерстве, — внимательно глядя на реакцию взрослых, Джеймс старался аккуратно подбирать слова, — им не составит труда заставить их искать Томаса и Лили.

— И конечно, все это будет безвозмездно и бескорыстно, — саркастично заметил Северус, — твои родители — одни из самых влиятельных людей во всей Магической Британии, просто так помогут бедным магглам?!

Поттер вспыхнул, сжимая кулаки до побелевших костяшек, он мечтал врезать этому заносчивому слизеринцу по лицу.

— Не греби всех чистокровных под одну гребенку, — сжав зубы едва не до скрипа, процедил Джеймс. Затем выдохнув, он уже обратился ко взрослым, — вы можете встретиться с моими родителями и все подробно обсудить. Они не плохие люди, правда.

Воцарилось молчание, каждый думал о предложении мальчика, просчитывал риски и проценты удачи. Внезапно образовавшуюся тишину нарушил Стэн.

— Мы сейчас не в том положении, чтобы выбирать и решать, нравится нам это или нет. Нам дали возможность, и мы обязаны ей воспользоваться.

Ответом ему послужили хмурые взгляды и молчаливое согласие, Дженнифер сжала рукав рубашки мужа, выражая свою обеспокоенность.

* * *

Тем временем в особняке Поттеров родители Джеймса сидели в маленькой гостиной, задумчиво попивая чай. Женщина поставила чашку на столик и, нахмурившись, посмотрела на своего мужа.

— Дети улетели на метле и не вернулись… — задумчиво протянула она, — не припомню ни одного пункта в законе, под который попадал бы подобный случай.

— Если бы не Джеймс, мы бы никогда и не узнали, что подобное происходит в нашей стране, — мужчина нахмурился, — маглорожденные и полукровки, живущие в маггловской части страны практически никак не защищены.

— Зато им нельзя колдовать, — подметила миссис Поттер, затем она легко хлопнула, и пред ней появился эльф — Вики, подготовь все к приходу гостей и позаботься, пожалуйста, чтобы они добрались без всяких проблем.

— Слушаюсь, хозяйка.

У главного входа поместья Поттеров раздался хлопок аппарации, и на площадке оказались семь человек. Взрослые опасливо осматривали, окружающие их пейзажи, приходя в себя после пространственного перемещения.

— Добро пожаловать, — неожиданно к ним подошла женщина средних лет. Она была одета в элегантное белое платье с широким поясом на талии, который подчеркивал фигуру женщины. Ее черные волосы были уложены в аккуратный пучок с несколько выбивающимися прядями, аккуратные черты лица выдавали в ней человека высокого происхождения, — Меня зовут Дорея Поттер, я являюсь матерью Джеймса и хозяйкой этого поместья, — женщина мило улыбнулась и, не дожидаясь ответных представлений, продолжила, — прошу вас пройти со мной в гостиную, все-таки не стоит начинать такой важный разговор на улице.

Едва последнее слово миссис Поттер успело прозвучать, как двери поместья приглашающе открылись, и женщина попросила следовать за ней. Всю дорогу гости не переставали вертеть головами, рассматривая богатую, но не слишком вычурную обстановку. Дети же тихо шептались, обсуждая только им одним понятные вещи. Наконец они достигли нужной двери, миссис Поттер открыла ее и сделала приглашающий жест, пропуская гостей вперед. Когда все сели на отведенные им места, перед каждым словно из воздуха появилась по чашке чая.

— Так уж получилось, — Дорея отпила немного чая, прежде чем продолжить, — что мне и моему мужу стало известно о вашей проблеме, — Джеймс недовольно поджал губы и отвернулся, осознание того, что за ним все время следили не добавляло радости мальчику, — это ужасно: потерять своих детей, даже не знаю, как бы я себя чувствовала, случись подобное с моим сыном.

— Миссис Поттер, — Стэн внимательно посмотрел в черные глаза женщины, — ваш сын сказал, что вы можете нам помочь, поэтому мы все здесь. Но при всем моем уважении, я вам не доверяю, — проигнорировав, обеспокоенный взгляд жены и непонимающие лица Эвансов он продолжил, — я не вижу ни одной причины, почему вы решили нам помочь.

— Вы правы в своих суждениях! — дверь распахнулась, и в комнату зашел мужчина, его внешность не оставляла сомнений, он — отец Джеймса, слишком уж они были похожи, только волнистые волосы достались мальчику от матери, — смею также заметить, что моя семья способна получить все, что угодно, поэтому извините, но вы не сможете предложить ничего из того, что мы уже имеем.

— Я не хочу, чтобы в должниках потом ходили дети.

Мужчина усмехнулся.

— Мы не из тех любителей эксплуатировать детей, — Северус скептически хмыкнул, отворачиваясь, мужчина краем глаза посмотрел на него, но вскоре вернул свое внимание собеседнику, — Как и сказала моя жена, произошедшее ужасно, случись такое с нашим сыном, мы бы очень волновались, — он уважительно посмотрел на нервных гостей, — не представляю, как вы еще держитесь.

— Мы бы могли потратить это время на поиски наших детей, но все, что мы сейчас делаем — слушаем ваши сочувственные речи, — мистер Эванс сложил руки на груди, обвинительно глядя на Поттеров, — нам обещали помощь, но я что-то ничего не вижу. Либо вы наконец скажете, зачем позвали нас, либо мы уходим.

— Дорогой! — возмущенно вскинулась миссис Эванс, мысленно умоляя мужа замолчать.

Старший Поттер нервно поджал губы и замер, словно размышляя о чем-то. Затем он виновато опустил голову:

— Прошу прощения за нашу бестактность, — он говорил искреннее, в его голосе явно читалось сожаление и стыд, — мы так долго крутились в высших кругах, что разучились нормально изъяснять свои мысли.

— Обычно аристократы всегда сдержаны и никогда не начинают говорить напрямую, — Дорея решила поддержать мужа, вставив свое слово, — это считается невежливо.

— Даже, если случиться подобное?! — ахнула Дженнифер, прикрыв рот рукой.

— К моему сожалению, да, — женщина в ответ грустно усмехнулась, — на самом деле наши люди уже работают над расследованием, мы просто хотели сообщить вам об этом и познакомиться. Все же вы родители друзей Джеймса.

— Тактику вы выбрали крайне неудачную, — усмехнулся Стэн.

— Мы с мужем искренне просим прощенья.

— Так, — Дженнифер нервно комкала юбку своего старого платья, стараясь не смотреть на роскошную одежу миссис Поттер, — когда мы сможем узнать что-то о наших детях?

Миссис Поттер прикрыла глаз, задумываясь над вопросом, чашка чая повисла в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Все зависит от количества оставленных «следов», — неожиданно в окно влетела маленькая сова, покружив по комнате, она села на руку старшему Поттеру и протянула письмо, — кажется что-то они уже нашли, дорогой?

Поттер, пробежав взглядом по письму, нахмурился словно не мог понять его смысл. Мужчина еще несколько раз перечитал рукописные строчки, прежде чем передать письмо в руки Стэна. Тот точно также, как это сделали до него, нахмурился, передавая письмо своей жене.

Так по цепочке все кроме детей были осведомлены о содержании письма и теперь сидели в полной растерянности, не зная, как реагировать на новую информацию.

— Ничего не понимаю, — буркнул мистер Эванс, почесав трехдневную щетину.

— Очень… странные дела творятся здесь, — скорее для себя чем для других пробормотал старший Поттер, задумчиво потирая подбородок, — на следующий день после пропажи мистер Тейлор прилетает на метле на Косую Аллею и, если верить написанному, достаточно долго сидит там, в кафе, поедая мороженое. Никуда не торопится и ведет себя, по словам официантки, спокойно, — мужчина нервно прошелся по комнате, — разве это не странно?

— Ни одного упоминания о Лили, — миссис Эванс была подавлена.

— Меня единственную беспокоит то, что он спрашивал у продавца, сможет ли метла перелететь океан? — Дорея выразительно подняла бровь, — это наводит меня на определенные мысли.

Дискуссию прервал истошный крик Джеймса, перепугавший всех взрослых и детей. Мальчик кричал так пронзительно, а на его лице читалось глубокое отчаяние вкупе со всемирной скорбью. Родители растерялись, не понимая, что вызвало такую бурную реакцию у их сына.

— Я так и знал! — Джеймс обеими руками вцепился в свои волосы. Запрокинув голову назад, он издал звук, отдаленно напоминавший собачий скулеж, — Они сбежали! Вместе! — мальчик схватил растерянную Петунью за плечи и начал ее трясти, — Они любят друг друга, даже в другую страну убежали, чтобы там тайно пожениться, и никто не сможет им помещать!

Джеймс зарыдал, глаза мальчика опухли, а нос раскраснелся, делая его лицо безобразным.

— Что ты несешь, идиота кусок?! — Северус, наплевав на правила приличия в чужом доме, схватил младшего Поттера за воротник, сильно встряхивая. Снейп был зол: этот придурок, у которого вместо мозгов непонятная субстанция, посмел сказать такую чушь, — Да Томас скорее утопится в черном озере, чем решится на такую тупость! Не путай его с собой, он, в отличие от тебя, Джеймс, — на имени Северус вложил в свои слова столько яда, что все присутствовавшие в комнате смогли по достоинству оценить его, — умеет думать. Он чертов ворон!

Ненадолго воцарилась тишина, изредка прерываемая хлюпаньем носа Джеймса, который все никак не мог успокоиться.

— Что ж, — миссис Поттер прокашлялась, прочищая горло, — думаю, не стоит делать каких-либо поспешных выводов: все же информации еще слишком мало и она скажем так… неструктурированна, — женщина тяжело поднялась с кресла и хлопнула в ладоши, вызывая эльфов, — сегодня мы все слишком устали. Я бы хотела попросить наших гостей остаться в поместье на время всего расследования: новая информация может появиться в любой момент, а дергать всех вас каждый раз… проблематично, — Дорея резко зачастила, — конечно, если у вас нет никаких неотложных дел, или же просто сугубо личных причин вроде личной неприязни к нам, — женщина нервно сложила руки в замок.

Когда же никаких возражений не последовало, она немного расслабилась и попросила домовиков показать гостям их покои.

Северус выдохнул, никто не вспомнил о его родителях, что в данной ситуации очень радовало: ему не очень хотелось с ними встречаться, не после тех увлекательных дней в подвале. Раньше он считал такое отношение к себе нормальным, что, если подобное происходит, значит в этом виноват сам Северус. Томас был первым человеком, посеявшим в его душе семена сомнений. Сейчас мальчик это понимает, его лучший друг пытался аккуратно настроить его на мысль, что происходящее со Снейпом не норма, что он не должен все это терпеть. Но Северус не мог, просто не мог отринуть привычный образ мышления, ведь, если он не виноват, то почему постоянно получает удар за ударом? Что он такого плохого сделал, чем заслужил все это?

Но он больше не хочет возвращаться в тот ад, в котором прожил все детство. После Хогварта такие перспективы, как возвращение домой на лето были ужасны. Змей он хотя бы мог проклинать.

— Северус, — чужая ладонь на плече и участливый тон заставили мальчика вздрогнуть, — могу ли я поговорить с тобой?

Снейп обернулся: это была Дженнифер, мама Томаса. Женщина обеспокоенно заглядывала в глаза мальчику, словно пытаясь прочитать его мысли.

«Может пронесет», — подумал Северус, разглядывая маму друга.

Она сильно похудела, на лице выступали острые скулы, глаза впали и радовали людей синяками. Волосы, и без того слабые и тонкие, утратили свой лоск и стали напоминать сено.

Неожиданно тонкая костлявая рука потянулась к лицу мальчика, тот даже не успел дернуться: чужая ладонь ласково легла на его щеку, нежно поглаживая, словно успокаивая. Северус застыл, непривычный к подобным ласкам, он не знал как на них реагировать. В движениях Дженнифер не было той опасности, которую излучала его мать, всякий раз, когда мягко касалась его, прежде чем до боли сжать, оставляя синяки.

Северус позволил себе поддаться вперед, ближе прижимаясь к чужой ладони.

Дженнифер протянула вторую руку, и обхватив лицо ребенка ладонями, опустилась перед ним на колени, так, чтобы их лица были приблизительно на одном уровне.

— Петунья рассказала мне, что произошло, — Снейп вздрогнул, словно от удара, но освободиться не спешил, желая услышать, что скажет мама Томаса, — Северус, тебе необязательно возвращаться туда, ты можешь жить с нами, — она отвела взгляд, словно раздумывая о чем-то, — конечно, тебе придется спать на одной кровати с Томасом, но, я уверена, ради тебя он согласиться потесниться.

Северус не мог поверить своим ушам, это была точно галлюцинация, такое просто не могло быть правдой. Чужие люди, для которых он никто, которые сами едва концы с концами сводят, готовы его приютить, кормить, поить, тратя на него свои ресурсы и время. Щекам стало холодно, а на губах появился соленый привкус, сообразив причину этого, мальчик резко выставил грязный рукав пиджака, утирая им слезы.

— Спасибо вам, — только и смог он прошептать, не смея оторвать руки от глаз, чтобы посмотреть на эту добрую женщину.

Чужие теплые руки мягко легли на его плечи, даря тепло.

* * *

Петунье не спалось. Роскошная постель с огромными пуховыми подушками была слишком мягкой и по сравнению с ней, кровать Петуньи тянет только на раскладушку. Большая комната, в которую можно было вместить весь дом Эвансов, поражала своими размерами, но вместе с тем навевала сильное чувство одиночества.

С громким вздохом девочка повернулась на другой бок и ударила подушку, пытаясь сделать ее более удобной. Не помогло.

Внезапно у двери послышалось какое-то копошение, заставившее Петунью настороженно подняться, откинув пуховое одеяло. Однако неизвестный не спешил проникать в чужую комнату, а терпеливо скреб по двери, словно пытаясь привлечь внимание девочки. На негнущихся ногах Петунья медленно прошла расстояние, отделявшее ее от неизвестности, дрожащей рукой она потянулась к ручке и медленно повернула ее, открывая дверь.

— Северус? — Эванс, завидев друга, очень удивилась: она не могла найти причины, по которой он мог бы стоять у двери в ее спальню в такой поздний час. Присмотревшись, она насторожилась. Мальчик выглядел не очень хорошо: опухшее лицо вкупе с красными глазами и шмыгающим носом создавали ощущение, будто Снейп недавно плакал,

— Северус, что с тобой?! — взволнованным шепотом спросила Петунья, впуская друга в комнату.

Мальчик аккуратно опустился на кровать, нервно сжимая ладони. Несколько минут он молчал, словно собирал всю свою решимость, чтобы начать разговор. Наконец, оторвав взгляд от пола, Северус посмотрел на Петунью обреченным взглядом:

— Ты рассказала все маме Томаса, — ровно сказал он, и в этот момент сердце девочки сделало кульбит, забившись быстрее. Эванс лихорадочно перебирала варианты, что можно было бы сказать в свое оправдание, но не успела они и рта открыть, как Снейп продолжил, — Она предложила мне жить с ними, — девочки почудились странные интонации.

— Ну… это же хорошо, наверное? — неуверенно спросила она, внимательно наблюдая за эмоциями друга.

— Да у них и без меня проблем хватает, а тут еще я — нахлебник, — мальчик понуро опустил голову, — как я могу их объедать?!

Глаза Петуньи непроизвольно округлились: она была удивлена реакции Северуса. Она думала, что Снейп обрадуется возможности быть ближе к Томасу. Кто же мог подумать, что Северус обладал таким острым чувством справедливости.

— Ну… кхм, — девочка прочистила горло, осторожно подбирая выражения, — в будущем ты можешь им отплатить. Стань супербогатым и обеспечь родителям Томаса счастливую старость, а ему — доступ к всяким редким книжкам.

Северус только открыл рот, как дверь протяжно скрипнула, и в комнату вошел Джеймс. Воровато оглядевшись, игнорируя полные недоумения взгляды Петуньи и Северуса, он уже не скрываясь, подошел к ним.

Снейп демонстративно отвернулся, сваливая бремя общения с отпрыском Поттеров на бедную Петунью. А девочка в этот момент пыталась понять, когда же это ее комната успела стать местом ночных встреч.

— Как думаете, что случилось с ними на самом деле? — Джеймс сел рядом с Северусом, игнорируя недовольное сопение мальчика, — я никак не могу понять действий Томаса: зачем он сидел на Косой Алее и почему Лили была не с ним?

Петунье оставалось лишь пожать плечами: она сама не знает ответов на эти вопросы.

—… Скорей всего что-то случилось, — голос Северуса прервал размышления детей, заставив их обратить свое внимание на мальчика. От выжидательных взглядов стало неуютно, — Томас имел при себе метлу и мог в любой момент прилететь в Коукворт, но он этого не сделал. Почему же?

— Может это как-то связано с отсутствием Лили? — на пробу предположила Петунья.

— Даже так ничего не ясно, — Джеймс зарылся рукой в волосы, прикрыв глаза, он нахмурился, — не нравится мне все это. Не люблю чего-то не знать.

Примечания:

Кароч, я скатился и теперь выпрашиваю деньги: https://qiwi.com/p/79222333143

На самом деле я не считаю, что мои работы заслуживают хоть какого-то денежного вознаграждения, но обстоятельства сложились так, что мне приходится клянчить у читателей.

Теперь же непосредственно к самой работе. Я в данный момент не доволен своим стилем и качеством текста, все постоянно кажется слишком уебищным. Поэтому мне нужен взгляд со стороны. Пожалуйста, ответьте честно, сльно ли просело качество глав? И если да, то в чем конкретно.