У Шэнь Юаня новый план (джен)

* Вдовствующая императрица *

Минуты капали медленно и веско, так, что каждую можно было прочувствовать.

Молчание делило жизнь на «до» и «после», и чем дольше длилось, тем сильнее росла пропасть.

— Приветствую глав пика Цинцзин, — тонко произнесла императрица.

Все как будто опомнились: распростёртые ниц старейшины заторопились, произнося приветствие, они сипло выкашливали слова, словно уже хлебнули вод реки мёртвых.

Один Шэнь Цинцю отступил в сторону, разрывая двойную ауру бессмертных, и устрашающее давление ци почти исчезло, второй же стоял неподвижно и величественно, молча слушал, не перебивая.

— Ваше императорское величество, — выдохнул тихий голос. В ставке войск, где почти все были бессмертными, можно было орать в голос, эффект был бы тот же.

— Императрица смертных здесь, — побежало по рядам, звук шёл как волна, люди зашевелились, даже заклинателям было интересно посмотреть на императрицу.

А со стороны медицинских палаток к ней, с несвойственной ему поспешностью, торопился императорский лекарь Хуа То, следом за ним шёл Му Цинфан.

Тут, раздвигая задние ряды, вперёд выступил Лю Цингэ.

— Живой, — одними губами произнесла женщина.

Он подошёл вплотную и опустился на одно колено, перехватывая руку императрицы — страшное нарушение этикета, которое дозволялось только всеобщему любимчику из семьи преданнейших сторонников императора.

Все как будто отмерли: Юэ Цинъюань вышел вперёд, остальные главы пиков Цанцюн тоже подошли ближе.

Страшные мгновения закончились, даже Лао Гунчжу, что, казалось, не дышал всю дорогу, смог вдохнуть.

Впереди было много тяжёлой работы и сложных обсуждений, но главное — им оставляли жизнь.

* Шэнь Юань *

«Небесные боги, дайте мне сил! Вот опять! На коленках валяются и языками мелют. Лучше отойти от них подальше! И как Шэнь Цзю такое терпит, они же все норовят за одежду схватиться, того гляди штаны стащат или на сувениры кусочек халата оторвут. Нет, такое я точно не понимаю, а раз Шэнь Цзю это по душе, вот пусть он эту ахинею и выслушивает.»

Шэнь Юань незаметно отошёл в сторону.

«Нет, конечно, убивать совершенствующихся в преддверии войны с демонами смысла нет, хоть это и заклинатели Хуаньхуа. Но хоть замок-то мы могли бы захватить, я никогда не участвовал в штурме замка, очень интересно посмотреть вживую. Библиотеку опять посмотреть не получится. А захват замка означал бы, что можно немножко и пограбить, совсем чуть-чуть: стол у главы дворца был симпатичный, с ловушками для дураков и потайными ящичками, ещё парочка гобеленов в бамбуковом стиле, Шэнь Цзю такие бы оценил. А теперь никакой осады крепости, и ни стола, ни библиотеки не будет. Достаточно посмотреть на умиротворённое выражение Шэнь Цзю. Пусть он строит из себя ледышку, уж мне-то знакомо это выражение лица. Да и Юэ Цинъюань явно доволен, что убивать собратьев-совершенствующихся не придётся.»

«Как назло, ни у кого такого замечательного замка нет, — Шэнь Юань мысленно перебирал события новеллы. — А я так хотел показать брату боевые возможности печати телепортации, ведь он до сих пор использовать их не даёт, а они и не сбоят. Почти. Опять-таки, сколько нам глава дворца сделал гадостей, хорошо, что Шэнь Цзю этого не помнит⁽¹⁾, иначе остались бы от дедушек с Хуаньхуа рожки и ножки, а так, похоже, придётся обойтись только разрушением Водной тюрьмы. Знал бы, что так будет — погулял бы по дворцу подольше, а то вид нервного искрящегося от злости Шэнь Цзю не давал насладиться процессом.»

«Кстати, надо будет посмотреть, что за договора они собрались заключать.»

«Вот какие они раздражающе любопытные, так и продолжают на меня таращиться, вроде с Шэнь Цзю разговаривают, а на меня косятся. Зря я раньше думал, что местные этикет уважают.»

Чтобы избежать неприятных взглядов, Шэнь Юань развернулся, и перед ним во всей красе предстало воинство Цанцюн.

И это лучший орден в мире?! Это лагерь бухих косплейщиков с детьми и домашними животными, а не военное построение!

Сразу за Шэнь Цзю и прочими главами пиков стояли все внутренние ученики Цинцзин и часть внешних, в шелках и с гуцинями. Шэнь Юань с трудом сдержался, чтобы не потереть переносицу: «Они замок захватывать гуцинями собрались?»

Шэнь Юань выцепил взглядом Мин Фаня и Ло Бинхэ:

«Зря я надеялся, что смог вколотить в их пустые головы хоть чуточку мозгов. Зачем они сами припёрлись и взяли с собой всех, даже недавно переведённых дворян? То, что защитные флаги не забыли — это уже прогресс, но как им могут помочь флаги в захвате замка?!»

Следующими в глаза бросились рыскающие дозором вокруг лагеря байчжаньцы. Шэнь Юань скрипнул зубами. Хорошо, что байчжаньцы усвоили, что своих надо охранять, но ему всё сильнее хотелось взять Лю Цингэ за шиворот и в спарринге пройтись по его тупой голове, заодно по-братски объяснить, в чём отличие организации охраны школы и захвата вражеского дворца.

«Кто из нас Бог Войны, в конце концов?! Почему надо объяснять элементарные вещи?! Работа байчжаньцев — возглавлять отряды и на месте заниматься тактикой, а Бог Войны должен разрабатывать стратегию всего нападения. Почему никто в этом мире этого не знает?! — Шэнь Юаню хотелось орать. — Глава пика животных с учениками, как оглашённая, рядом бегает, и ни у кого даже мысли не возникает, что именно животные и должны нести охрану. Это что, их первая война? Они вообще, что ли, не участвовали в сражениях?»

Тут Шэнь Юань заметил знакомое лицо:

«Зачем они припёрли с собой старика с Байчжань, никого более воинственного не нашлось?»

Хотелось взяться обеими руками за голову, лучше за чужую, и вдумчиво бить о стену. Стены поблизости не было.

Остальные главы пиков вели себя, как будто пришли не на захват дворца, а выпить на дармовщинку. У некоторых даже мечей не было.

На главу Юэ Шэнь Юань даже смотреть не хотел, зачем он-то припёрся, постоять для солидности? Он со своим мечом — одноразовое оружие. И ведь сколько лет прошло, а так ничего и не поменялось, решения никто не ищет, и, кажется, об этой проблеме главы Юэ никто и не знает. Опять Шэнь Юаню голову ломать, остальные только руками разводят и говорят «невозможно». Хотелось плюнуть с досады, но императрица всё ещё была здесь.

А с братиком он поговорит отдельно, братская любовь — братской любовью, но зачем он притащил с собой калечных заклинателей? Шэнь Юань, значит, не покладая рук их лечит и восстановить пытается, а братик втихаря из них армию сколотил и на убой повёз. Вот тихушник, и ведь и слова не сказал.

* Шэнь Цзю *

Шэнь Цзю хотелось крови! Хотелось вырвать победу из окровавленных рук врагов, водрузить над дворцом Хуаньхуа стяг в цветах Цинцзин, заковать старого лиса и его прихвостней в кандалы и бросить в Водную тюрьму. Картина как живая стояла перед глазами. Только вот Водной тюрьмы больше не было — братик постарался.

Шэнь Цзю скользнул взглядом по отрешённо-задумчивому лицу брата, сразу было видно, он что-то снова придумал.

Старик Лао Гунчжу склонился в три погибели и глаза от земли боялся оторвать. Шэнь Цзю хотел этого так давно, преклонения и признания, теперь можно насладиться заслуженным. Пусть Юэ Цинъюань не даст захватить дворец, он и так получит своё.

Из общей картины всеобщего почитания его любимого выбивалась императрица: хитрая, вздорная, умная женщина так и рыскала глазами, то и дело останавливаясь взглядом на Шэнь Юане. И ничего не поделать — смертных императриц публично убивать нельзя.

Всё же в его победе вместе с большой бочкой мёда — Шэнь Цзю удовлетворённо посмотрел на валяющихся у его ног старейшин дворца, на сгорбленную спину главы Хуаньхуа, — была большая ложка дёгтя — императрица. От старухи хотелось избавиться немедленно, слишком уж много проблем принесла и она, и ею науськанные дворянчики.

Именно этот момент выбрал юноша семьи Чан⁽²⁾, чтобы вскочить на меч и камнем рухнуть у ног всё ещё стоящего в стороне Шэнь Юаня. Шэнь Цзю вспомнил его, этот парень молил его о помощи перед соревнованиями пика Цинцзин, кто же знал, что нападение Хуаньхуа на ученика случится так быстро.

Защита брата сработала автоматически. Это выражение Шэнь Цзю теперь отлично знал, слишком часто Шэнь Юань твердил про человеческий фактор и необходимость быстрого включения защиты. В этом он был полностью согласен. А брата окутал защитный купол ци, недовольно звякнула Сюя, цветы на поясе зазвенели, из-за пояса халата Шэнь Юаня выскользнула рукоять боевого веера — всё оружие будто жаждало попасть тому в руки.

А юный Чан, валяясь в ногах, молил о помощи, его речь была столь бессвязна, что сложно было понять, что он хотел. Шэнь Юань вычленил понятное слово:

— Демоны? — спросил он.

— Да, да, — закивал парнишка, размазывая слёзы по грязному лицу, — они убьют всю мою семью!

Шэнь Юань знакомо улыбнулся и, кивнув Шэнь Цзю, сказал:

— Я ненадолго.

Шэнь Цзю только и осталось, что закатить глаза. Сюя радостно легла под ноги, и, ухватив парня за плечо, Шэнь Юань быстро скрылся из виду.

Шэнь Цзю только и успел зыркнуть злобно на должников, и калечные заклинатели, встав на мечи, бросились догонять второго главу пика Цинцзин. Ещё один недовольный взгляд — и следом понеслись Ло Бинхэ и Мин Фань. Такого количества людей должно хватить, чтобы подстраховать брата. Перед учениками же Шэнь Юань испытывал непонятную ответственность, что давало надежду, что он не нырнёт с головой в очередной эксперимент, а всё же вернётся домой в скором времени.

1) У них всё ещё не было возможности подробно всё обсудить.

Вернуться к тексту

2) Парящая Луна — это маленький клан и орден, в мире смертных носящий имя Чан. В прошлом огромный, клан уже при жизни прошлого императора поучаствовал в нескольких кровопролитных войнах и схватках за власть и потерял прежнюю силу. Им принадлежал большой кусок приграничной земли, поэтому нынешний император их поддерживал и даже высылал содержание, как солдатам на службе, не требуя ничего взамен, кроме защиты от демонических земель.

Вернуться к тексту