Ataashi (гет)

К вечеру погода в Вал Руайо наконец-то вспомнила, что на континенте вообще-то лето, и солнце во всю палило, испаряя излишнюю влажность ночного ливня с улиц и крыш столицы Орлея. Косые лучи местного светила переместились из одного угла окна в другое, однако солнце не беспокоило ту часть комнаты, где стояли кровати, и освещён оказался только подоконник и немного пространства кресла, где я сидела.

Карандаш в руках нагрелся, как и бумага блокнота. Смертному уже стало бы жарко на таком пекле, но я не обращала никакого внимания на дискомфорт и продолжала зарисовывать сюжеты событий последних двух дней. Медитативное выплёскивание потоков фантазии на лист помогало справиться с недавним стрессом сущности, которой иной раз не угодишь, стоило только оступиться, поэтому я полностью сосредоточилась на композиции страницы. Моё личное участие в охране снов двух эльфов всё равно не требовалось — пассивная способность, если так можно выразиться, работала на всю округу, и я даже не могла сказать точно, где заканчивалась граница ауры. Гостиницу она точно захватывала.

Жирный росчерк карандаша обвёл когти оскалившегося Зависти в последний раз, штрихами окрасив их кончики в более тёмный оттенок, будто кровь. Демон разинул пасть в немом крике, скованный пятью столбами, и тень Лорда-Искателя под ним словно таяла в более слабом нажатии на карандаш. По краям страницы расположились жрицы, напротив них — храмовники с пустыми, чёрными глазами и растущими из их тел кристаллами. Выполненные в одном цвете рисунки не передавали и доли атмосферы, и я задумалась над тем, чтобы разделить блокнот на несколько частей, докупить ещё бумаги и начать рисовать красками. В дороге это сделать тяжело, но по возращению в Убежище можно этим как раз заняться и навести порядок в сумках.

А то уже становлюсь похожей на Морриган.

Повседневные заботы о том, что мне действительно нравится, подняли настроение, позволив позабыть о том, что недавно терзало. Вот и подводные камни — казалось, что у меня имелось огромное преимущество перед смертными, но стоило сойти с пути — и всё, дух противится намерениям, и начинается саморазрушение.

Если моя теория верна, и древние эльфы изначально были духами… Тогда чем обоснованы действия Соласа, который рано или поздно уничтожит Завесу? Что именно сподвигло его на кардинальный шаг, противоречащий созиданию? Что произошло за тысячелетия до этого? Чем глубже я погружалась в размышления, тем больше вопросов появлялось, и побочные выводы пугали гораздо сильнее, чем следовало.

Андруил уже пострадала от Скверны согласно легендам. Значит, эта мерзость настолько же древняя, насколько и эванурисы. Существовала ли она всегда? Если Фен’Харел смог создать не что такое глобальное, как Завеса, значит кто-то был способен создать и Скверну?

Предаваясь рассуждениям о древнем и абстрактном, я ощутила, как в комнате началось движение. Солас подал признаки пробуждения. В Тени исчезло его присутствие окончательно, эльф проснулся. До этого он гулял где-то вне границ моего влияния, избегая лишнего контакта, а теперь просто лежал с закрытыми глазами и слушал, как карандаш в моих руках царапал жёсткую бумагу. Я всё ещё помнила, что он питал искренний интерес к блокноту, и это казалось мне крайне забавным, учитывая, что именно он — древнее существо — так тянется хотя бы краем глаза посмотреть, что я там всё время рисую. Помнится, он сам любил расписывать стены ротонды в игре, так что интерес разумно оправдан. Если он ещё и музыкой увлекается, я не удивлюсь, вот, ни капли. Уверена, у него было очень много времени, чтобы найти себе не только одно хобби. Хм, а спицами он вязать умеет?..

Параллельно с Соласом, успевшим сесть, мучительно потянуть вверх руки, напрягая ни разу не подозрительные для мага крепкие мышцы, и растереть лицо в очаровательной манере заядлого сони, проснулся и Алларос. Эльфёныш завозился, отчего все его кости в теле издали страдающий хруст. Лавеллан умудрился заснуть в позе эмбриона, и спина у него теперь точно обещала ныть с пару часов, пока не разомнётся, поэтому, когда одеяло оказалось откинутым, эльф ещё несколько минут лежал, раскинув конечности и собирая себя в подобие прямоходящего разумного эльфа, утопая в пижамной рубахе и штанах. На нём вся одежда висела — не порядок. Надо купить новую.

Вечер только-только наступал, с улицы слышались оживлённые разговоры и орлесианская речь. Весьма неожиданно вместо привычной рутины с утра пораньше вот так начать потраченный на отдых день едва ли не с ночи, однако здоровье компаньонов и для меня, и для ответственной Кассандры стояло на первом месте. Тем более, я, как леди Инквизитор, теперь обязана заботиться о своём окружении не потому, что мне это нравится, а потому, что это — теперь долг.

Суть взбрыкнула — в этот же момент Солас перевёл на меня взгляд, отвлёкшись от создания воды в чаше. Едва почувствовал метание духа рядом, бросил своё дело, и ощущение оков после воздействия извне мгновенно пропало. Сам эльф тихо выдохнул и потёр глаза мокрыми руками, скрывая усталость за умыванием.

Что бы он ни сделал, это далось ему тяжело.

Я могла только благодарно улыбнуться и чуть кивнуть. Соласу хватило и малого. Выражение сосредоточенности на его лице сменилось на признательность за внимание к его жесту доброй воли, и вскоре он отвернулся к рюкзаку на тумбе, утирая походным полотенцем влагу с головы. Невозможно вернуть демона обратно в состояние духа, если стало слишком поздно, однако постепенные изменения вполне реально откатить, если напомнить духу о его сути и вернуть на правильный путь. Посредством влияния на Завесу и на мою связь с реальным миром Солас обеспечивал Свободе естественную независимость.

Обычно на духов воздействуют только по причине вызова их для разговора или для сражений, от чего Долг и Справедливость даже не почешутся и ринутся в бой, но неприспособленное Милосердие, например, обратится в Злобу. Фен’Харел же настолько тонко чувствовал похожих на него существ, что умел обращаться с нашей связью с Тенью.

В игре его друга Мудрость это не спасло лишь потому, что было слишком поздно. И оттого я невольно чувствовала повисший на мне долг за спасение, но Свобода этому не сопротивлялась. Это искреннее чувство, не навязанное факторами извне.

Как любовь к Ревасе, которая преодолела барьеры, не обременяя, а дополняя, ведь самое светлое чувство даже Свобода не могла принимать за оковы.

После ужина-завтрака в шумной столовой гостевого дома, наполненного самыми отвратными ароматами парфюма гостей столицы, которые только могли собраться вместе под одной крышей, наша скромная компания обсуждала, где и когда нам предстояло посетить укромный переулок для встречи с «Друзьями Рыжей Дженни». Варрик и Кассандра уже успели уладить свои дела, и теперь готовились к вечерним приключениям, восполняя силы, потерянные за день. Кажется, жрицы хотели видеть Правую Руку Джустинии, не упуская возможности поговорить с «Советницей леди Инквизитора». Это объясняло, почему женщина агрессивно разделывала мясо, поскрипывая ножом по тарелке: политика даже в вопросах веры начинала утомлять Искательницу. У Варрика же в столице имелось особенно притягивающее место — мастерская его возлюбленной, Бьянки Даври. Что уж они там делали, предполагать не хотелось, даже если фантазия уже сама всё дорисовала, но гном сидел довольный, пускай и чуточку грустный, а арбалет за его спиной источал запах свежего масла, и, кажется, были заменены плечи оружия. Возможно, приклад тоже — после неравного сражения с Завистью и красными храмовниками обслуживание «Бьянке» точно не помешало бы.

Задерживаться не стали, и уже через десять минут до брались до назначенного в записке адреса, коряво, но весьма подробно описанного угольным, смазанным пальцем карандашом. Солнце как раз опустилось к горизонту, погружая Вал Руайо во мрак, разбавленный каплями рыжих пятнышек света от масляных фонарей и огоньками окон жилых домов. Небо, особенно чистое, озарило улицы бледным сиянием Луны, а россыпь созвездий, выученных за годы скитания по мирам Перекрёстка, казалась мне дорожной картой, указывающей на любое поселение Тедаса, стоило мне просто вспомнить расположение каждой звезды из разных точек континента.

Красоту мира вокруг смазало ожидаемое появление напыщенного аристократа-мага в назначенном переулке. Тихий закуток между домами, похожий на двор-колодец, облагороженный лепниной и арками, в один миг ожил: разодетый мужчина в золотой маске самым нахальным образом выскочил из-за поворота наверху лестницы и запустил в нас огненной вспышкой. Впрочем, моя привычка держать барьер спасла нас и здесь, когда снаряд беспомощно сделал «пуф» с ударом о плёнку перед Кассандрой и исчез, не оставив и дыма.

— Ха! Инквизитор, что не лучше скота, смог даже выйти на меня! Сколько денег вам на это потребовалось? Вся ваша ничтожная казна?

По образу человека перед нами можно смело утверждать, что у него отсутствовал не только инстинкт самосохранения, но и чувство стиля. То есть, серьёзно? Сочетать лимонно-жёлтую лёгкую броню с белыми панталонами — брюки на маге болтались и походили на нижнее бельё — так ещё и напялить под низ тёмную рубашку — это верх преступления над модой даже с точки зрения архитектора.

Про попытку покушения на Искательницу при исполнении обязанностей я даже не заикаюсь.

— Смело нападать на делегацию Инквизиции, — протянула я, задвинув не успевшего испугаться Аллароса за спину, — особенно там, где твою жалкую смерть никто не увидит.

В этот же момент когти вспыхнули мерцанием Тени, и нерадивого мага прихлопнуло к плитке переулка каменной ладонью под визг самого мужчины и удивлённое оханье Кассандры. Я лишнюю болтовню слушать устала, ещё когда Зависть устроил представление перед толпой в образе Люциуса. Терпеть самовлюблённые речи столичного аристократа, который и так точил зуб на нас? Нет уж, увольте.

— Нет-нет-нет! Моя победа над вами должна быть увековечена! Стража! Стража! — извиваясь под тяжестью булыжника, аристократ мог только хрипеть, и его крики, конечно же, никто не услышал.

— Ты правда его убьёшь? — Лавеллан тихонько подошёл сбоку, разглядывая человека со знакомой мне эмоцией.

Обычно так я смотрела на мерзких, но пугающих пауков. Вроде и страшно, но рука так и тянулась замахнуться и прихлопнуть эту мерзость тапкой. Ничего, кроме брезгливости, у Аллароса этот маг не вызывал, ведь он напал на нас, едва завидев, а теперь задвигал про какую-то там победу, всё ещё трепыхаясь в хватке заклинания.

— Я даже не знаю, кто это, — аристократ возмущённо заверещал на подобное заявление и тут же едва не задохнулся от сжавшихся когтей на его теле, — но убить его и правда хочется.

— Не убьём — оставим за спиной потенциальную угрозу от аристократии Орлея, которая и так точит зуб на Инквизицию, — Кассандра озадаченно потёрла лоб.

Правда, сказать ещё что-либо она не успела.

Прямо в висок человека прилетела стрела, пробила кость с противным чавканьем и воткнулась в плитку под головой уже трупа, звякнув металлом наконечника. Красиво, эффектно. Грязно. Из раны уже натекла кровь, ручейком просачиваясь по древку, и чистенький шёлк одежд мага мгновенно стал грязно-коричневым в свете огромной Луны.

— Бла-бла-бла, я выше всех…

Женский голос донёсся до нас с железного забора… но пока компаньоны поворачивали головы на ещё одного гостя подворотни, мой рефлекс сработал вперёд осознания, что это не враг. В незнакомку со свитом воздуха полетел ледяной шип, и только когда присутствующая воспринялась не противником, только тогда заклинание распалось в полёте, окатив стрелка осколками льда и снега.

— Блять! — деревенская ругань от данной особы показалась мне вполне уместной, учитывая ситуацию и личность говорящей.

Незнакомка рухнула с ограды вниз и там и осталась стоять, стряхивая холодные остатки когда-то бывшей сосульки с забавных клетчатых лосин и ёжась от снега на загривке и попавшей воды под красную тунику.

— А слухи не врали! Горячая рогатая женщина… Кхм! — На столь смелое утверждение Варрик подозрительно закашлялся за спиной, а щёки Кассандры залил румянец, и та, охнув, не нарочно осмотрела меня и так же стремительно отвернулась. — Леди Инкви в задницу посылать умеет. Ты меня чуть не убила! — эльфийка парой широких шагов подошла к нам, остановила взгляд, упёршийся прямо в грудь под расстёгнутой на пару пуговиц рубашкой, и протянула: — Круто. Типа, реа-ально круто, ух, — она подняла взгляд к рогам, а затем уже на лицо.

Реакция Сэры, едва достающей мне до рёбер, меня позабавила, и я оскалила клыки, откровенно веселясь. Насколько же она простая, всё на лице написано, а что не написано, то она говорит прямо и без стеснения. Не в привычках уличной девчонки крутить словесные кружева, как в Игре, поэтому откровения и своё отношение к окружающим Сэра выговаривала, экспрессивно морща вздёрнутый нос, и кривя пухлые губы. Её светлые волосы, стриженные самостоятельно, а оттого криво, в темноте серебряной ночи казались цвета лежалого сена, а россыпь веснушек, ярче, чем у Соласа, казалась естественной и принадлежащей дочке фермера, а не разбойнице.

— О, а ты светишься, — лучница невежливо ткнула пальцем в Аллароса, и тот вскинул ладонь, чтобы убедиться, что Якорь вообще-то как раз и не светится. Эльфы видят мир по-другому, поэтому неудивительно, что у Сэры имелась предрасположенность к магическим потокам. — Ме-е, эльфанутый, — сморщилась она, заметив валласлин.

— Ты из «Друзей Рыжей Дженни». Я Шайра.

Я развеяла над беседой странную атмосферу недоумения и перевела тему на дело, ради которого мы, собственно, сюда и пришли. Стражу без штанов можно не ждать, так что стоило решить вопрос с потенциальной шпионкой и её целой сетью доносчиков. Нам, так-то, ещё возвращаться, ведь время позднее, и уже двое из нас предпочли бы общество мягкой кровати вместо общения с сомнительными личностями, протыкающих чужие головы стрелами.

— Я Сэра, ага. Ты соображаешь побыстрее, типа, есть чем, ну, — эльфийка с хрюканьем засмеялась, указав пальцем на застывших компаньонов. Кажется, я слышала раздражённый вздох Соласа из-за левого плеча, но это не точно. — Вам нужны люди, мне не нужны «аристопридурки», эта ваша Инквизиция прикольная, хочу к вам, помочь и всё такое.

— Ты понимаешь, о чём она говорит? — Кассандра подошла на шаг ближе, со скепсисом рассматривая разбойницу. Женщина скрестила руки на груди и одним только взглядом осуждала эльфийку за разлитые по переулку мозги нерадивого мага. Можно было передать его под суд за нападение, и пускай толку от этого мало, но лишнее убийство Искательница не одобряла. — Мне понятна концепция шпионской сети, но…

— Пф-ф, народ против говнюков, народ избавляется от придурков, придурки и говнюки получают по заслугам, народ получает их деньги и живёт счастливо. Чё тут непонятного, тёть?

Действительно.

Невольно рассмеявшись, я скрыла улыбку за кулаком. Кассандру «тётей» ещё никто не называл.

— Это не просто сеть шпионов, — давя смешки, я опустила взгляд на медленно звереющую Искательницу, — это связи по всему Тедасу среди обычных людей, не связанных с политикой, начиная от фермеров, недовольных сбором дани, и заканчивая слугами аристократов при Императрице и солдатами в армиях. «Друзья» наказывают тех, кто разбрасывается деньгами и угнетает бедных, но сейчас у них разлад среди основных лидеров, — Сэра оттянула пальцем нижнее веко одного глаза и показала Кассандре язык, — вместо справедливости начались месть и разбой, поэтому Сэра взялась восстанавливать порядок. Инквизиции понадобятся её связи, а ей — положение Инквизиции в решении радикальных вопросов с аристократами и среди своих.

— Иной раз я забываю, что ты отличаешься от кунари и наёмников вне Кун, — устало потерев переносицу, Кассандра подняла на меня сонный взгляд. — Если тебе нужна сеть шпионов, ты уже знаешь, что это, зачем это и где, и просто берёшь и соглашаешься.

— Делать дело это правильно, — Сэра фыркнула. — Чё тут думать? Пока думаете, без штанов останетесь. Или без рубашки, — лучница стрельнула взглядом в моё декольте и глупо хихикнула.

Кассандра перевела взгляд с эльфийки на меня. В глазах Искательницы застыл вопрос «Оно нам точно надо?», подчёркнутый скривленным уголком рта. Когда я обернулась на остальных, чтобы проверить реакцию, то встретила не менее кислые выражения на лицах, исключая Варрика. Гному девчонка понравилась, и Тетрас уже что-то тихонько записывал в свой блокнот. Ярче же всех среди недовольных выделялся Солас. Эльф сверлил Сэру настолько сложным взглядом, поджав изнутри нижнюю губу, что разгадать тайну его неприязни не представлялось возможным. Не понравиться ему могло что угодно: речь Сэры, её неопрятность, её логика или принадлежность к разбойной группировке. Или её вульгарное поведение, учитывая, что Сэра на глазах у компании неприкрыто пялилась на мою грудь, так ещё и флиртовать пыталась.

С ухмылкой я склонила голову чуть набок и посмотрела на Волка, приподняв бровь в немом вопросе, но Солас поменялся в лице тот же момент и отвёл взгляд к выходу из переулка. Какая прелесть. Лишь бы «эльфанутый» и городская не устроили между собой драку за внимание редкого духа и «горячей рогатой женщины».

В некотором роде…

Я покачала головой и дала команду отряду возвращаться в дом отдыха, заморозив фонарь в переулке и скрыв труп в опустившейся темноте ночи.

…ревность Соласа казалась мне особенно умилительной.

Учитывая, что сам Ужасный Волк не приветствовал общение Свободы с сомнительного вида разбойницей, пускающей слюни на каждую женщину-кунари.