В руинах (джен)

Ответом, разумеется, была тишина. Обступающая меня со всех сторон тьма даже не колыхнулась. Да кто бы сомневался, в самом деле. Я опять сделала очередную глупость. И не знала, как теперь отсюда выбраться. В Часовне — вернее, ее отражении — хотя бы была Бернис. А здесь я была одна, в пустоте, без каких-либо шансов прийти куда бы то ни было.

Интересно, а работает ли здесь магия? Я попыталась призвать силу кристалла и поняла, что в магическом зрении тьма действительно не выглядела непроглядной. Я как будто находилась внутри гигантской морской губки. Или какой-то странной пещеры. Или мыльной пены. Пространство вокруг меня было похоже на пузыри, соединявшиеся друг с другом, заползающие один в другой. Стенки этих странных сфер были полупрозрачными, и за ними угадывались очертания соседних. Отверстия, ведущие в прилегающие «пузыри» возникали в самых неожиданных местах, иногда даже под ногами или на потолке. Но стоило мне лишь «выключить» магическое зрение, и я снова оказывалась в непроглядной темноте. Впрочем, здесь не было понятий «верх» и «низ», здесь нельзя было упасть: даже если я шагала в дыру в полу, окружающее пространство просто неуловимо «поворачивалось» так, что я опять выходила из отверстия в стене. Причем, сам момент перехода или поворота отследить было невозможно. Поначалу это было странно и голова немного кружилась, но постепенно я привыкла к тому, что здесь не было верха и низа в привычном мне понимании.

Все здесь дышало тоской и безнадежностью, давя замкнутым пространством и заставляя чувствовать себя мошкой, отчаянно бьющейся в стекло в поисках выхода. Я постоянно балансировала где-то на грани отчаяния, стараясь не поддаваться навязчивым мыслям о том, что я не знаю куда идти, что я потерялась, что я останусь здесь навсегда и отныне этот странный недружелюбный мир — мое пристанище. Теперь уютная часовня Бернис казалась мне чуть ли не Золотым Городом Создателя.

Чтобы не поддаваться мрачным мыслям, я старалась не отвлекаться от насущных проблем, сконцентрировавшись на изучении того места, куда я попала. Стены «пузырей» ощущались по-разному. Одни были бархатными и теплыми, другие — холодными, третьи напоминали прохладный металл, четвертые были влажными и скользкими: их как будто покрывала слизь, от которой неприятно пощипывало пальцы. Некоторые сферы, казалось, были сделаны из живой плоти: они упруго подрагивали под пальцами, излучая настоящее живое тепло. Внутри часто попадались какие-то странные перепонки, похожие по ощущениям на оболочку, которая выстилает яичную скорлупу с внутренней стороны. В таких пузырях иногда росли странные голубые маки. Полупрозрачные и эфемерные, эти растения прямо-таки фонили магией, но встречались, увы, достаточно редко. Если мне попадался такой цветок, то я срывала его: он таял в пальцах, как будто впитываясь в кожу, и делал магическое зрение резче и ярче.

Как ни странно, прикосновение к холодным лепесткам не давало мне окончательно скатиться в панику, которая то и дело подступала к горлу. При одной лишь мысли о том, что я и понятия не имею, куда и зачем иду, меня бросало в ледяной пот. Однажды, когда я подняла голову и увидела за полупрозрачной стенкой огромное, хаотичное нагромождение пузырей, уходящих куда-то в бесконечность, меня проняло. Ноги стали ватными, сердце забилось в ушах, заглушая все звуки, перед глазами все поплыло, и мне с трудом удалось запихнуть крик отчаяния обратно в глотку.

Тьма была обитаема. Правда, к счастью, я пока только слышала существ, населявших ее, а вот познакомиться с ними поближе не удавалось. Да не очень-то и хотелось: услышав странные всхлипы, шорохи, хлюпанье и позвякивание, которые иногда раздавались где-то вдалеке, я тут же сворачивала в противоположную сторону. В одном из «холодных» пузырей я краем глаза увидела сгусток живого мрака, уползавший в дыру, и тут же перешла в соседнюю сферу. Вот уж не знаю, что за твари тут обитали, но мне совсем не хотелось бы встречаться с ними. Поплутав еще немного, я решила изменить тактику. Мне не нравились «холодные» пузыри, я старалась выбирать те, что потеплее, и, видимо, выбор оказался правильным. Теперь они стали попадаться мне все чаще и чаще. Не знаю, способны ли они вывести меня хоть куда-нибудь, но ходить по ним, как мне казалось, было куда безопаснее. А, может быть, это был просто интуитивный выбор человека, который всегда предпочтет живое и теплое холодному и мертвому.

Когда я свернула в очередную сферу, впереди замерцал какой-то непривычный свет. Погасив магическое зрение, я убедилась, что этот свет действительно существовал тусклым пятном где-то впереди. Путь к нему лежал через несколько идущих друг за другом по прямой линии пузырей, вместе похожих на гигантскую гусеницу. Их стены были теплыми и почти «живыми». Место, на которое я наступала, сокращалось как живая плоть, и прямо из-под ног по полупрозрачной поверхности пробегали муаровые разводы, похожие на рисунок на спинке скумбрии. Оглядываясь и ступая как можно более осторожно, я дошла до источника света — огромного кристалла, похожего на тот, что я видела в особняке Дюкре, только во много раз больше.

Я не чувствовала страха. Наоборот, присутствие этого исполина наполнило меня уверенностью в том, что все будет хорошо, поэтому я подошла и прикоснулась к нему. Так вот откуда появился тот самый «источник древней магии», часть которой потом перешла ко мне. Этот эфирный кристалл был в несколько раз больше того, которым владело семейство Верховного Попечителя из Краггенменса, да и сиял не в пример ярче. Я вспомнила тот тусклый камень, что достался мне — он не шел ни в какое сравнение с этим сияющим великолепием. Как изумруд из королевской короны против обточенного морем стеклышка. Боюсь даже представить, какое количество эфирной магии заключал в себе этот камень. Жаль, что его нельзя положить в сумку и утащить отсюда.

Повинуясь наитию — или, вернее, голосу текущей по шрамам магии, — я положила руки на гладкие, сверкающие грани кристалла и чуть не задохнулась, когда магия наполнила меня под завязку. Эта сила была похожа на ревущий горный поток: бурный, кристально чистый и такой холодный, что у меня по старой памяти заломило лоб и зубы. Я как будто глотнула в жаркий день из ледяного источника.

Теперь я понимала, что мне нужно делать. Магия не сказала мне ни слова, но она словно вложила знания в мою голову. Набрав полную грудь воздуха, я прокричала еще раз:

— Ялла! Ялла! Ялла!

Ответом мне, разумеется, снова была тишина, но что-то в окружающем меня мире изменилось. Стены пузыря как будто сделали оборот, потом еще и еще. Наверное, меня переворачивало и швыряло, но я не осознавала этого: ведь в том странном месте, где я находилась, не было верха и низа. Однако, из-за постоянного мельтешения меня замутило. Мне очень не хотелось закрывать глаза, но в какой-то момент все же пришлось это сделать. Головокружение отступило, а ладони вдруг перестали ощущать гладкие как стекло грани кристалла.

Я осторожно открыла глаза, больше всего на свете опасаясь, что сейчас увижу прямо перед своим носом жуткую рожу Яллы. Но этого не произошло. Я оказалась в очередном пузыре, из которого был только один выход — в клубящийся мрак. Похоже, мои похождения снова вывели меня к начальной точке. И чего мне не сиделось у Бернис? Наверное, если бы я все-таки умерла, мы бы отлично поладили.

Мысль, которую я так долго гнала от себя во время скитаний, накрыла меня своей пугающей реалистичностью. А что, если я действительно уже… все? Что, если теперь я должна скитаться, пока не найду место своего посмертия: то место, где мне положено теперь дожидаться чего-то, как сейчас ждет Бернис? Эта мысль пугала, и я не знала, как к ней относиться и как на нее реагировать. Мне просто не хотелось ее думать. Я жива. Я все еще жива.

Я ущипнула себя за руку, что есть силы, поморщилась от боли и увидела, как распрямляется сжатая кожа, и на ней появляется красное пятно. Я жива, разве нет? Но в то же время я вспомнила Бернис, тепло ее тела и запах ее волос, и поняла, что даже мертвецы в этом мире выглядят как вполне себе живые люди. Я могла исщипать и исцарапать себя с ног до головы, но это ровным счетом ничего не доказывало.

Ну и ладно. Мертва — так мертва. Какая, к Трикстеру, разница? Что еще мне остается делать, кроме как идти дальше?

Я сделала шаг в пустоту, и пространство вокруг меня неожиданно преобразилось. Прямо передо мной выросли уже ставшие до боли знакомыми очертания: улица Де Перрин и салон гадалки. Я поспешно повернулась. Дороги обратно в пустоту не было.

Ну что же. По крайней мере, отсюда я могу вернуться и пешком, вот только… Что-то в окружающем меня пейзаже было неправильным, и я практически сразу поняла, что. Не было окружающих запретную территорию зданий. Не было светящихся в темноте окон. Не было звезд или туч. Не было городской засветки. За высокими стенами начиналась чернота.

Мышеловка захлопнулась. Я не могу вернуться обратно. Я просила кристалл отправить меня к Ялле, и он выполнил мою просьбу. В голове всплыл уже ставший привычным вопрос «ну и что же мне теперь делать?» и не менее привычный ответ «просто идти, а там посмотрим».

Оглядевшись вокруг повнимательнее, я окончательно убедилась, что оказалась не в настоящем огороженном квартале, а в его кривом отражении. Здесь все было по-другому. Привычную зелень, которая делала передвижение по запретной территории настолько сложным, здесь заменяли нити. Самые обычные, Трикстер их побери, швейные нити и пряжа самых разных цветов, толщины и оттенков зеленого опутывали здания и стелились по земле. Кудели пряжи свисали с деревьев, имитируя кроны и листья. Бобины с нитками издалека можно было принять за плоды и цветы. Землю устилала зеленая корпия.

Это было похоже на сон. Или на безумие. Или на сон безумца. Или на ночной кошмар швеи или ткача. Я остановилась и протерла глаза. Разумеется, нити остались на месте. Впрочем, с тех пор, как я очнулась в гостях у Бернис, я увидела столько всякой самой разнообразной ерунды, настолько не похожей на привычный для меня мир, что было бы странно чему-то удивляться. Ха! Если здесь столько ниток, то, пожалуй, стоит порадоваться, что я до сих пор не встретила залежей иголок или спиц. Мертвая я или нет, но вот боль испытываю вполне как живая. А нитки… Ну, в них, конечно, можно запутаться и даже порезаться, но, надеюсь, это не смертельно.

Ну что же. Если я действительно оказалась в царстве Яллы, то мне, пожалуй, стоит направиться в его резиденцию. Наверняка это должен быть тот самый белый особняк. Надеюсь, расположение зданий здесь примерно то же, и мне не придется слишком долго блуждать в этом странном царстве, похожем на швейную шкатулку какой-нибудь очень домовитой великанши.

Сначала я старалась держаться в тени, но потом поняла, что улицы были пусты, и прятаться было попросту не от кого. Больше всего меня пугали даже не сами нитки, вовсе нет… В этом месте дрожь пробирала от отсутствия звуков, запахов и, как ни странно, ветра — здесь вообще не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Я как будто шла через пустоту, и единственное, что чувствовала — прикосновения каких-то отдельных невидимых нитей к коже.

Из-за всего этого меня не покидало ощущение нереальности, неестественности, небытия. Деревья, стены и дома вокруг можно было пощупать, прикоснуться к холодному камню или шершавому дереву, но стоило лишь убрать руку — и они снова выглядели картонными плоскими декорациями, которые кто-то разбросал по пустоте и обмотал нитками без какой бы то ни было цели и смысла. Я пыталась заглядывать в пустые окна домов — казалось, кто-то специально выбил все стекла и не оставил даже самого мелкого осколка, — но не видела ничего, кроме мрака. Такое ощущение, что здесь в принципе не было ничего, кроме камня, дерева и этих Трикстером проклятых ниток. Мир вокруг казался тусклым, пустым и гулким, как старый облупившийся барабан.

И поэтому, когда из какой-то темной подворотни мне наперерез выползла темная тень, я даже не особо удивилась. Я как-то устала удивляться и пугаться. Да и сколько можно бегать, в конце-то концов? Рано или поздно, так или иначе, мне все равно придется познакомиться с обитателями этого странного места, я ведь именно за этим сюда и пришла. Фигура замедлила свое движение. Потом повернулась и отшатнулась.

И я тоже отшатнулась, потому что совсем не ожидала увидеть Ниалла, который с ужасом посмотрел на меня и пробормотал:

— О, Создатель всеблагой и милосердный… Как же так, Кэсс?

Он не договорил: опустился прямо на землю, прислонился спиной к стене дома, закрыл руками лицо и помотал головой, как будто все еще не веря в происходящее. Я вовсе не ожидала такой реакции и поэтому остановилась в замешательстве, не зная, как реагировать. И только спустя несколько ударов сердца до меня дошло.

Мы ведь встретились на территории мертвых…