Война Драконов: секреты Дурмстранга (гет)

* * *

— Привет Чемпионам Шармбатона!

Франсуаз вздрогнула и обернулась: по коридору к ней мчался Айзек, производивший впечатление хорошо разогнавшегося бурого медведя, какими их рисуют в детских книжках. Она едва поборола желание вжаться в стену и зажмуриться.

— Привет,— «гном» затормозил и широко улыбнулся девушке, пока она старалась изобразить недовольство на лице.— Прости, что напугал.

— С чего ты взял, что ты меня напугал?— тут же ощетинилась Франсуаз, разворачиваясь и продолжая свой путь к библиотеке, где она намеревалась провести оставшиеся до обеда полтора часа.

— Я тоже в библиотеку,— довольный, отрапортовал Барнс, вставая рядом и стараясь идти в ногу с ученицей Шармбатона.— Здорово провести время за книгой в хорошей компании.

Франсуаз остановилась и резко повернулась к парню, сердито сузив глаза:

— Что ты ко мне прицепился?! Я, кажется, четко дала понять, чтобы ты от меня отстал.

— Ну...— протянул Айзек, пытаясь, видимо, вспомнить, когда и где она это сделала.— А... То есть то, что ты в начале каникул не стала со мной разговаривать и послала к какому-то «единорогу», означало, что ты не хочешь со мной дружить?— догадался «гном», широко улыбаясь.

— Ты еще и тупой,— фыркнула Франсуаз и снова отвернулась, продолжая путь к библиотеке и всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Но Айзек не отстал, только обогнал ее и пошел чуть впереди, вещая на весь коридор и не смущаясь невольных слушателей, которые останавливались и с усмешками следили за парочкой:

— Бедный несчастный «гном», а он всего лишь хотел провести время со скучной серьезной монашкой без чувства юмора и умения развлекаться, у которой диапазон чувств не больше, чем у балалайки, а друзей меньше, чем пятен на единороге, зато бодается она так же, как ее любимый единорог со своим уникальным рогом...— потом он повернулся к Франсуаз и перегородил ей дорогу.— Тебе не кажется, что пора что-то менять в жизни?

— Тебя забыла спросить!— огрызнулась девушка, пытаясь оттолкнуть его и пройти, но только угодила в его крепкие руки.— Отпусти!

— Еще чего!

— Снова тебя пнуть?

— У меня сегодня щитки по всему телу,— широко улыбнулся «гном»,— я подготовился.

— Что ты ко мне прилип?!— рассердилась Франсуаз.

— Нравишься!

На мгновение девушка потеряла дар речи, а потом вывернулась, развернулась и кинулась прочь по коридору, пытаясь спрятать бледное лицо. Наверное, на ее месте нужно было быть польщенной и залиться краской смущения, но Франсуаз не была типичной романтичной особой, мечтающей о подобных сценах посреди коридора на глазах у публики. Она в принципе ни о чем подобном не мечтала!

— Стой!

Она чуть не влетела в Айзека, который вдруг нарисовался прямо перед ней в проходе, что вел в Нижний зал. Выглядел парень запыхавшимся, но очень довольным собой.

— Да оставь же меня в покое!— топнула она ногой, не зная, куда от него деваться.

— Нет, ты нормальная?— с долей негодования в голосе спросил «гном», хотя в глазах его играли смешинки. Казалось, что для него все, что он делает, одна большая шутка, и это еще сильнее злило.— Я говорю, что ты мне нравишься, а ты устраиваешь тут бега единорогов!

— Отстань ты уже от единорогов!

— Могу переформулировать на язык драконов,— фыркнул Айзек, видимо, считавший, что тема единорогов тут не самая главная.— И вообще ты собиралась в библиотеку.

— Схожу, когда тебя там не будет.

— Меня там и так нет, я стою посреди коридора и пытаюсь понять, что с тобой такое.

— Что со мной?— опять вспыхнула Франсуаз, чувствуя, что закипает.— Да ты меня просто уже достал! Несешь всякую чушь, потом тащишь меня по сугробам смотреть на какие-то ритуалы, потом лезешь целоваться, потом обнимаешься с другой девчонкой и тут же посреди коридора орешь, что я тебе нравлюсь! И это означает «что со мной»?!

Франсуаз хотела продолжить, но осеклась, задохнувшись, потому что Айзек расплылся в широкой довольной улыбке. Точно, он идиот, раз на все ее слова он может лишь улыбаться!

— В сугробы ты сама пришла, позволь дополнить твою речь, ну, для правдивости и достоверности. И целоваться я вовсе не лез, я тебя поцеловал,— пожал плечами очень довольный собой парень.— И с другой девчонкой я обнимался только потому, что она моя лучшая подруга и ей тяжело, но тебе этого не понять, ведь у тебя нет друзей. И я не орал, что ты мне нравишься, просто поставил тебя в известность, а ты словно ошпаренный единорог... ладно, ошпаренный дракон... ладно-ладно, просто ошпаренная кинулась прочь...

— А тебе не показалось, что это было красноречивым ответом на все твои поступки? Ты меня просто уже достал!

— Нет, просто я тебя волную, вот ты и нервничаешь, потому что не привыкла к этому,— спокойно констатировал факт Айзек, делая шаг вперед. Он ожидал, что девушка отшатнется, но она упрямо сжала губы и подняла лицо, чтобы с негодованием смотреть на «гнома». Выдержки у нее было ни занимать.— Так мы идем в библиотеку?

— Ни в какую библиотеку я с тобой не пойду!

— Что значит «ни в какую»? У нас есть особый выбор?— приподнял брови Айзек, но в глазах его мелькнул огонек догадки. Улыбка стала еще шире, и он сделал то, чего именно в этот момент Франсуаз ожидала меньше всего: сгреб ее в охапку, приподнял над полом и на мгновение прижался губами к ее губам.

— Ты...! Ты...!— она пыталась отбиться и найти слова, чтобы выразить все свое негодование, но «гному» явно было не до того.

— Ты гений, Франсуаз, ты просто гений! У нас же не одна библиотека!

— Ты спятил?— девушку, наконец, вернули на землю, аккуратно поставив на ноги, и она постаралась отойти от этого чокнутого как можно дальше.— Совсем с ума сошел?!

— Идем скорее, мне нужно срочно найти Марию!— он схватил ее за руку и решил тащить за собой, но Франсуаз уперлась.

— Да никуда я с тобой не пойду!

— Ладно,— казалось, что парень принял решение, отпустив француженку.— Я найду тебя позже,— и он кинулся вправо по коридору, снова напоминая огромного медведя, несущегося по своим неотложным делам. Франсуаз вздохнула, пытаясь успокоиться, и направилась все-таки в библиотеку, раз уж это недоразумение поскакало в противоположную сторону.

А Айзек совершенно не представлял, где найти Марию: на каникулах она много времени проводила за книгами, пытаясь нагнать упущенное для подготовки к экзаменам время. Хелфер говорил, что она очень плохо спит и часто плачет, но вывести ее на разговор никому не удавалось. «Гном» догадывался, в чем причина подобного состояния Главы: тут был явно замешан олух Феликс, который вечно думал только о себе, не понимая, что Мария и так на грани физических и душевных сил. Что там между ними произошло — одному Святовиту, наверное, известно, хотя Айзек очень хотел узнать причину ссоры странной пары, чтобы ее, эту причину, устранить, и дать Марии хотя бы немного спокойствия. Тут, конечно, были и вполне эгоистичные причины: «гном» надеялся, что если Глава Ордена будет в форме и на душе у нее будет спокойно, то они до конца года все-таки справятся уже с задачей, которую никак не могли решить целые поколения учеников Дурмстранга. Тогда бы ему в следующем году не пришлось вставать на место подруги, а это ой какое незавидное местечко, хоть и очень важное для всего человечества. Ну, по крайней мере, сам Айзек так считал... Приятно же думать, что ты последний форпост на пути Зла, которое пытается добраться до Силы, которая может изменить мир.

— Привет, Лука, ты Марию не видел?— Айзек встретил товарища, который ошивался возле входа в теоретическое крыло.— Выглядишь паршиво.

— Нет, не видел,— немного нервно заметил хорват, оглядываясь, словно думал, что прямо сейчас Марию и найдет где-то за поворотом.

— Ты чего тут стоишь? Кого-то ждешь?

— Нет,— коротко ответил Лука, и звучало это примерно как «отстань и иди отсюда».

— Слушай, Винич...— Айзек огляделся, чтобы их никто не подслушивал, но поблизости не было ни души: ученики либо на уроках, либо находятся далеко от классов, с чем Айзек обычно был с ними солидарен.— Ты учти: если у тебя, не дай Святовит, рыльце твое хорватское в пушку окажется, я тебе это твое рыльце в затылок вгоню,— спокойно произнес «гном», глядя в тоскливые карие глаза.— Я, конечно, склонен полагать, что не из того ты теста сделан, чтобы предателем стать, да и Марию ты любишь, но чего в жизни не бывает, правда?

— Я не предатель!

— Ну да, я так и подумал,— Барнс похлопал товарища по плечу, испытующе на него глядя.— Я с тебя глаз не спущу, учти.

— Почему ты мне не доверяешь?

— А почему я должен тебе доверять?— хмыкнул Айзек.

— Мы друзья.

— Правда? Тогда почему же ты мне не расскажешь, кого ты тут ждешь, если мы друзья и доверяем друг другу?

— Это другое.

— Ну, конечно, я так и подумал. Тогда считай, что и с моей стороны тут ничего личного, другое.

— Мария тоже считает, что я предатель?— побледнев, спросил Лука.

— Нет, она тебе все еще доверяет, но думаю, что это ненадолго, если ты продолжишь в том же духе.

— Неужели ты думаешь, что если бы я предал вас, то открыто бы все это показывал? Да я был бы осторожен в тысячу раз сильнее!— обиженно проговорил Винич.

— Вот эта неосторожность пока тебя и спасает. Но учти — ты у меня под прицелом,— и Айзек отправился дальше, надеясь найти Марию. Он лишь однажды оглянулся — и увидел, как из коридора, возле которого нес вахту Лука, вышли профессор Сцилла и профессор Волонский.

«Гном» поспешил в сторону спален, надеясь как-то вызвать Марию, если она у себя. По крайней мере, всегда оставался вариант вызвать свою фею и попросить ее связаться с Хелфером, только чего это будет стоить, Айзек не хотел даже представлять — отношения с крылатой наставницей у него вряд ли когда-то наладятся.

— Айзек, привет,— у него на дороге буквально выросла Эйидль.

— Милые косички,— улыбнулся парень, дернув исландку за одну из двух косичек, выглядывавших из-под берета.— Сменила прическу.

— Это мы с Терезой время убивали,— отмахнулась третьеклассница, а потом оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает, и быстро зашептала:— Мне кажется, что Тереза шпионит для Запада, понимаешь?

— С чего ты это взяла?— насторожился «гном», мягко взяв Эйидль за локоть и отведя в сторону.

— Она постоянно выспрашивает меня ненавязчиво о тебе, Алексе, Марии, вообще обо всем, что касается Ордена.

— Ну, может, она любопытна, к тому же Алекс вроде говорил, что Тереза хочет стать одной из нас,— пожал плечами «гном».

— Не знаю, просто она ведь еще и с Аделой дружит, а сестра Аделы — с Западом.

— Эйка, мало ли кто и с кем дружит,— пожал плечами Айзек,— не стоит сразу всех подозревать.

— Ты врешь!— вдруг сказала девочка, насупившись.

— С чего бы это?

— Я тебя знаю — ты врешь! Ты что-то знаешь об этом!

— Не кричи — фей распугаешь, они рухнут в шахты и некому будет больше стирать мои носки, и их запах отравит всю школу,— прошептал быстро Айзек.

— Ты что-то знаешь! Когда вы уже перестанете постоянно все скрывать?

— Когда ты вырастешь и поймешь, что нечего орать посреди коридора о тайных делах,— пожал плечами «гном».— Лучше пойди и найди мне Марию, мне нужно с ней поговорить.

— Расскажи о Терезе! Если она шпионка, я должна об этом знать! Я же с ней дружу!

— Вот и дружи дальше, ничего в этом страшного нет. Ты же не рассказываешь ей о своих маленьких тайнах, к тому же я не думаю, что твои тайны такие уж страшные...

— Я могу проговориться, что я наследница Святовита,— сложила на груди руки Эйидль, упрямо вздернув подбородок.

— И что? Ну, привлечешь ты к себе максимум внимания, половина школы решит, что тебе надо издавать свои сказки, а другая половина попросит подтверждения. И что? Ты поведешь их в гробницу? Вряд ли, потому что прежде, чем ты сделаешь шаг в направлении покоев Святовита, ты вдруг поймешь, что в твоей памяти освободилось очень много пространства.

— Вы не посмеете!

— Эйидль, пора вырасти, если ты рассчитываешь на то, чтобы узнать, чем закончится вся эта история,— Айзек говорил это очень мягко, но взгляд его глаз заставил Эйидль вздрогнуть.— И не продолжай угрозы в духе «я знаю, кто наш Учитель, и могу об этом рассказать»...

— Я и не собиралась!— возмутилась девочка.

— Ну, вот, ты уже взрослеешь, а теперь, пожалуйста, найди мне Марию, у нас есть одно дело. И если ты будешь хорошо себя вести, так и быть, я возьму тебя с собой.

— Почему ты такой вредный?— обиженно спросила исландка.

— Я не вредный, я невоспитанный,— хмыкнул Айзек, потрепав подругу по плечу.— Это воспитанные люди ищут изящные формулировки, чтобы сообщить что-то неизящное, а я невоспитанный, поэтому я тебе и нравлюсь.

— С чего ты взял, что ты мне нравишься?— фыркнула Эйидль, стряхивая его руку с плеча.

— Читаю мысли,— рассмеялся Айзек.— А теперь — мне нужна Мария.

— Ладно,— вздохнула Эйидль,— но я все равно добьюсь от вас правды о Терезе.

— Так кто ж тебе помешает,— хмыкнул «гном». Он с усмешкой наблюдал за тем, как Эйидль скрывается в женском крыле, а потом стал считать про себя, чтобы как-то скоротать время ожидания. Он думал о том, что они вообще все отупели, раз не могли раньше сами додуматься до такой простой мысли, и им для этого нужна была упрямая бесчувственная француженка...

— Что случилось, Ай?— Мария появилась почти три минуты спустя. Выглядела она как-то совсем измотано, хотя, наверное, дело было вовсе не в физической усталости. По следам Главы Ордена притопала Эйидль, упрямо смотревшая на Айзека, словно пыталась предостеречь от невыполнения обещания.

— Библиотека из загадки дракона с гиперметропией! Мы совсем забыли, что в школе во времена гномов была совсем другая библиотека! Вот где мы должны были искать!

— Но она же сгорела,— заметила Мария.

— А там разве был дракон?— задумчиво протянула Эйидль, но обе тут же направились в боковой коридор, который через пять минут спусков и поворотов привел их к нужному разветвлению.

— Что это?— не поняла исландка, когда они наткнулись на каменную стену на том месте, где был всем им знакомый поворот к старой библиотеке. Девочка даже протянула руку, чтобы удостовериться, что это не мираж.— Кто это сделал?

— Яновских,— пробормотал Айзек, указывая на выдавленную в кладке печать школы.— Видимо, он решил, что если там что-то вновь загорится, то мы будем в безопасности. Просто гениально,— со злостью произнес парень.— Я столько дней разбирал эти завалы!

— Не переживай, мы вернемся сюда позже и пробьемся внутрь,— Мария потрепала его по плечу.

* * *

— Цюрри, постой!

Он вздрогнул и обернулся, потому что совершенно не ожидал, что в этом подземелье есть еще кто-то, кроме него.

— Я столько дней пытаюсь тебя найти,— рядом остановился запыхавшийся от быстрого бега Гай Ларсен.

Феликс промолчал, потому что он-то никого не искал и никого не хотел видеть, считая дни до того, как начнутся экзамены, потому что потом останется всего несколько дней до окончания школы. Его занимала только одна мысль — как забрать с собой Яша, но пока парень никак не мог этого придумать, и от этого бессильная ярость овладевала им все чаще. Словно он снова возвращался к тому, с чего начинал долгие месяцы назад, до того, как снова поверил другому человеку...

— Феликс, ты нужен ей!

Ящер дернул головой, отворачиваясь, но Гай схватил его за руку, заставляя остановиться. Цюрри яростно сбросил руку Ларсена, готовый наброситься.

— Послушай меня!— Глава Западных драконов отступил, но выглядел упрямо.— Просто выслушай! Феликс, ты нужен Марии, не поступай так, ведь она тебя не бросила, когда тебе было сложно,— поспешно заговорил Гай, пока Феликс не ушел.

— Я не просил ее.

— И она тебя не просит! Но сколько можно быть эгоистом? Сколько можно думать только о себе? Ты же сам так долго боролся за то, чтобы быть человеком, чтобы к тебе относились, как к человеку, так почему ты ведешь себя, словно трусливый хищник? Посмотри на нее — она же тает на глазах!

— Мне все равно.

— Ты лжешь, даже самому себе!— громче сказал Ларсен, замечая, что ему все-таки удалось втянуть Феликса в разговор.— Тебе больно, потому что ты решил, что Мария тебя обманула, тебе больно от того, что оказалось, что у нас с ней есть тайны. Тебе не все равно, и я даже думаю, что ты ревнуешь...

— Чушь!

— Думай, как знаешь, я не за этим тебя искал. Феликс, она переживает, потому что желает тебе добра и хочет, чтобы ты вернулся и простил ее, но при этом она не может рассказать тебе то, что нас с ней связывает, потому что это наша с ней общая тайна. Она всегда была верным другом и умела хранить секреты, тем более, теперь, когда из-за наших секретов убивают наших друзей...

— Она лгала!

— Да, и все мы лжем, все мы, вовлеченные в эту Войну, и если ты этого не осознавал, то пришло время задуматься,— горько усмехнулся Гай.— Феликс, когда же ты поймешь, что ты не единственный в школе, кому тяжело и плохо? Ей очень тяжело, и с каждым днем все сложнее. Ей страшно, она жутко боится...

— Чего?

— А ты не понимаешь? Если даже здесь, в школе, мы не в безопасности, то что будет там, в большом мире? Неужели она тебе не рассказывала о моей сестре и моем племяннике?

— Нет.

— Муж Лидии, моей сестры, был Главой Востока. Его семью убили, потому что он отказался выдать секреты Ордена. На них охотятся, всю жизнь они в опасности из-за тех знаний, что передал им Учитель...

— А ты? Ты же тоже Глава?

— Никогда и никто не трогал Глав Запада, а я... Мне просто нужно дожить до конца года, именно в этом мне и помогает Мария.

Феликс молчал, ничего не отвечая, лишь зло глядя на Гая.

— Ты нужен ей, она всего лишь девчонка, ей страшно. Ты сильный и малоуязвимый, ты бы мог защитить ее, помочь.

— А ты не можешь?— огрызнулся Цюрри.

— Я бы хотел, но почему-то она ждет именно твоей помощи. Помоги ей, Феликс, ведь она помогла тебе.

— Почему ты просишь меня об этом?

— Она дорога мне, и она очень мне помогает, я бы хотел помочь как-то ей.

— Значит, ты не типичный Глава Запада? Поэтому Мария тебя защищает?

— Да. Я уже не на стороне Запада, и это может привести меня туда же, куда это привело Димитрия.

— Димитрий что-то знал? Что-то, за что его могли убить?— насторожился Феликс, казалось, что вся его ярость ушла.

— Возможно, я не уверен. Юлиана сказала, что Димитрий видел в школе призрака, а еще он догадывался, кто стоит за пожаром в старой библиотеке, и говорил об этом вслух...

— Вы нашли палочку, из которой было выпущено то заклинание у выхода?

— Пока нет, но у нас есть ее слепок. Ты можешь предположить, кто это мог быть?

— Нет,— уверенно ответил Феликс, покачав головой.

— Может, тебе что-то еще известно?

— Нет. Я пойду.

— Феликс, насчет Марии...

Но Ящер лишь махнул рукой и почти мгновенно растворился в темноте, оставив Гая почти разочарованным. Цюрри не имел какой-то конкретной цели движения, просто шел, мысли проносились в голове с сумасшедшей скоростью, так много произошло за последние месяцы, столько он узнал и столько еще предстояло узнать. Но сложнее было, конечно, чувствовать. Он не хотел чувствовать.

* * *

Мария пыталась дописать эссе по Зельеварению, но работа не двигалась. Ей казалось, что временами она погружалась в дрему, замирая у свечей над свитком. Ей ничего не снилось, мысль словно останавливалась на том месте, где была до того, как девушка засыпала. И мысль это была тягучей, медленно, недодуманной, болезненной. Мария старалась держаться, претворяться, что все хорошо, хотя с каждым днем чувствовала себя все более измотанной. Опускались руки, не было сил даже собрать ребят и рассказать о тех небольших открытиях, что были сделаны за последнее время.

Мария попыталась зацепиться за эту мысль, за мысль о ритуале мороков, о старой библиотеке, в которой хранятся новые тайны, так хорошо спрятанные гномами и, возможно, навсегда уничтоженные огнем, о портрете Святовита с символами Поиска, о пропавшем Свитке...

Она вздрогнула, осознав, что снова погрузилась в дрему, с пера на свиток накапали чернила, и девушка поспешно нашла палочку, удалив пятна с сочинения. Нужно обязательно его дописать, потому что ей нужно добрать еще три высшие оценки по Зельям, чтобы быть допущено к экзамену, а времени осталось так мало. И сил тоже.

Она встала из-за стола и пересела на постель, глядя на свои руки — они мелко дрожали. Мария прикрыла глаза и глубоко вдохнула, успокаивая колотящееся сердце. Все хорошо. Ведь действительно все хорошо: они так далеко продвинулись в Поиске, столько всего сделали за семь месяцев. Скоро выпуск, и она сможет жить только для себя, все будет в порядке. Учитель научил ее, как скрываться, как первое время быть незаметной, чтобы сбить со следа врагов, и Мария была уверена, что у нее получится, что с ней не случится то, что случилось с Кирке и его семьей. Она будет осторожна, никто не сможет ее найти без ее желания...

Она всхлипнула, уткнув лицо в ладони, чувствуя дрожь, что холодно прокатывалась по телу, эту противную дрожь, что в последние дни донимала ее. Дрожь предчувствия, дрожь одиночества, которое ждет ее там, на берегу.

Мария резко встала и начала ходить по комнате, рассматривая вещи, касаясь их рукой. Нужно найти палочку, которую подняли против Димитрия, нужно как-то поговорить с мороками и узнать, что за дух поселился в волчонке, которого видел Айзек, понять, что случилось с Лукой, нужно раскрыть тайну дракона в очках, помочь Гаю... Столько всего нужно, а у нее не осталось сил.

— Мария, ты не пошла на ужин,— в комнате появился Хелфер. Он подлетел к тумбочке и опустил на нее завернутые в салфетку бутерброды, горестно вздыхая.— Ты бы отдохнула...

— Мне нужно дописать эссе,— пробормотала девушка, возвращаясь за стол и беря перо, но руки так дрожали, что перо не слушалось, оставляя на листе лишь неровные крючки и завитки.— Мне нужно...

— У него все в порядке, не переживай так,— сказал робко фей, глядя на Марию.— Правда, я недавно его видел.

— Хорошо,— прошептала девушка, чувствуя, как слезы текут по ее лицу, хотя она так хотела их сдержать. Слезы закапали на свиток, оставляя на месте закорючек и петелек лишь расплывшиеся чернила.

— Мари, можно к тебе?— в дверь заглянула Сибиль, и девушке пришлось поспешно стирать слезы и натягивать на лицо улыбку, чтобы повернуться к подруге.

— Я занимаюсь,— немного хрипло проговорила Мария, отсылая Хелфера кивком. Фей снова вздохнул и исчез.

— Мы хотели тебя позвать поиграть в рондо, профессор Яновских дал нам ключ от зала,— улыбнулась Сибиль.

— Нет, в другой раз, у меня много домашнего задания, да и я устала,— покачала головой староста, пытаясь улыбнуться.— Идите.

— Может, мне остаться и помочь?

— Нет-нет, идите, все в порядке.

— Ладно,— Сибиль растерянно улыбнулась и вышла, затворив дверь.

Сдерживать слезы она уже не могла, опустив голову на руки. Слишком прекрасны были воспоминания, связанные с рондо, слишком ощутимым тогда было счастье, слишком сильно она тогда поверила, что он сможет ее полюбить и быть рядом, что бы ни случилось...

Она вздрогнула, услышав легкий шорох перемещения. Мария повернулась на звук, вставая — у двери застыл Феликс. Он угрюмо смотрел на нее, ничего не говоря, не делая ни одного движения навстречу. Но он был здесь

— Феликс,— выдохнула она, бросаясь к нему и обнимая, пряча заплаканное лицо на его груди. Он тут же обнял ее в ответ, из-за чего новые слезы полились из ее глаз, и рыдания начали сотрясать ее тело.

— Я буду рядом,— проговорил он приглушенно, крепко прижимая девушку к себе и касаясь губами ее волос.— Не бойся, я буду рядом.