Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

— Поттер! — симметрично ответил ему слизеринец.

— Профессор Муди сказал, что ты боевой маг, — сощурился Гарри Поттер за линзами новых очков. Его старые круглые, потерянные под водой, так и не были найдены, и он щеголял в новых в дорогой оправе.

Нотт повернулся обратно к озеру.

— Профессор Муди преувеличивает. Он сам заставил меня учить несколько связок чар, оставшись недовольным уровнем членов Клуба самообороны. Невилл не смог нормально наложить сглаз, Дин через раз не успевал увернуться от Петрификуса, Блейз недокручивал руку при Протего… продолжать?

— И что, он так и сказал, чтобы ты учился в этом году и обучал в следующем?

— Смотришь в корень. Нет, он этого не сказал.

— А мне покажешь эти связки? Ради Джинни. Они с Гермионой, считай, — горько добавил он, — мои единственные болельщики.

Тео обернулся на Поттера. Его лицо, на котором едва оставались заросшие за месяц следы шрамов гриндлоу, выражало горькую уверенность в своей правоте и решительность идти до конца.

— Твой шрам, — вдруг сказал Теодор. Так близко шрам Поттера он никогда не видел. — Он… никогда не заживал, да?

— Почему ты спрашиваешь? — с подозрением спросил гриффиндорец.

— Он… слишком долгая история. Его оставил Тёмный лорд, да? Как странно…

В такой близи шрам, тонкая полоска на лбу Гарри Поттера, явственно пульсировал тёмной магией, столь же тёмной, но гораздо менее концентрированной, что и магия того проклятого дневника. Поттер вдруг дёрнулся и через мгновение схватил Нотта левой рукой за горло, прижимая к колонне виадука, а правой — упираясь палочкой в солнечное сплетение.

— Постоянная бдительность, да? — зло выплюнул он, сверкая глазами в лицо Нотту. — Почему ты обратил внимание на шрам? Ну же!

— Я… — прохрипел Теодор, пытаясь вывернуться, — сука, да пусти же ты!

Поттер чуть ослабил хватку.

— Я вижу магические следы, — прохрипел Теодор, готовясь высвободить из кобуры палочку. — Это моя особенность. Никогда не видел твой шрам настолько близко. Сейчас увидел. Магический след знаком.

— Откуда! Ты — наследник Слизерина?! Хагрид говорил, что его оклеветал Волдеморт в детстве!

— Экспеллиармус! — сипло воскликнул Нотт, отталкивая от себя Поттера, который с глухим возгласом отлетел и упал на пол виадука. Теодор поднялся и, растирая шею, с двумя палочками в руках пошёл к поверженному чемпиону, который тихо стонал. — Мудак психованный! — добавил Нотт, несильно пиная Поттера в ногу.

— От мудака слышу, — обозлённо буркнул тот. Наконец, Поттер поднялся. — Прости, — с трудом выдавил из себя гриффиндорец, сверкая гневом в глазах. — Вспылил. Болит он. С августа.

Теодор протянул его палочку рукояткой вперёд.

— Сочувствую. Сходи в Мунго, знаешь ли, это плодотворнее, чем бросаться на людей.

— Ты не сказал, откуда знаешь магический след Волдеморта. Это ты открыл Тайную комнату?

— Идиот, Поттер. Я думал, что твоя подружка на вашем детективном клубе раскрыла эту загадку. Это было проклятье, наложенное на… одного из студентов, но не на меня. А магию Тёмного лорда я видел много раз, каждый день, всё детство. Мой отец — Пожиратель, если ты не помнишь.

Поттера будто бы мешком пришибло.

— Пожиратель? Твой отец?

— Это ошибка моего деда. Не хочу обсуждать это с психами типа тебя, Поттер. Может, Малфой все эти годы был прав?

— Пошёл ты. Муди сказал, что ты можешь меня научить.

— Чему? Тому, как кидать снежки? Ты и в начале января за это две отработки получил.

Теодор попятился, не оборачиваясь к недавнему противнику. Тот опустил руки и снова пробормотал извинения.

— Эй, Нотт! — крикнул он, сорвавшись голосом на высокие ноты, когда между ними было уже несколько десятков футов. — Спасибо за подсказку!

Теодор вышел из-под крыши виадука и, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, ушёл. Обед давно уже начался.

* * *

Суббота наступила достаточно стремительно и незаметно. Теодор только и успел, что один раз встретиться с друзьями, которым не терпелось обсудить планы на лето и следующий год. Никто не хотел даже слушать Нотта, что впереди у них было ещё два с половиной месяца учёбы — поскольку для большинства в их компании (по сути, для всех, кроме Колина, его гриффиндорского дружка Фогарти, и незаметно влившейся в их тусовку Джинни) следующее лето было последним летом детства, все стремились строить планы заранее.

Теодор получил два предложения побывать в Париже — от Блейза, у которого мать стала мадам Пуассон, и от Невилла, который готовился к тому, чтобы ассистировать лорду Элджерону во время демонстрации обнаруженной им разновидности магических кактусов на конференции в Сорбонне.

— Этот дурак Оливер, мой кузен, — говорил Невилл, — сбежал со своей девушкой в Америку, теперь вся семья его проклинает!

Джинни одним лишь взглядом предостерегала его от подобных мыслей, и от обоих приглашений он в конце концов отказался.

— Вероятно, лето мы проведём в Дувре на пляже, — уныло сказал Дин. Симус на этот раз, извинившись, не предложил ему составить компании на поездке в Ацтекию, где у миссис Финнеган были какие-то дела.

В Хогсмид ребята шли достаточно весёлой компанией, но, едва зайдя в деревню, все разошлись по собственным делам. Теодор знал, где находился трактир «Кабанья голова», это было злачное место по меркам Хогсмида. Там встречались всякие проходимцы, а городская легенда гласила, что в конце прошлого века, аккурат в предыдущие волнения гоблинов, это заведение принадлежало кому-то из Руквудов, умершему во время подавления восстания.

Теодор прошёл мимо нескольких заведений, приветливо распахнувших свои двери для школьников. Лавка кондитерских изделий по-прежнему была украшена поистрепавшейся афишей с улыбающимся Вильгельмом фон Вонкой, чьи швейцарские шоколадные дракончики были первейшим сувениром на минувшее Рождество. Магазин «Мантии на все случаи жизни» мадам Малкин ещё был закрыт, но отсветы чар внутри показывали, что вот-вот его должны были открыть для всех желающих.

Наконец, он вышел в дальнюю часть деревни, примыкающую к отрогам Запретного леса. Тут редко можно было встретить младшекурсников, скорее семикурсники и те шестикурсники, кому исполнилось семнадцать, бегали пробовать крепкий алкоголь. Остановившись перед входом, Теодор сжал кулаки. Сердце колотилось так, словно хотело вылететь из грудной клетки, а голова даже слегка покруживалась.

Грязный, неубранный фасад создавал обманчивое впечатление, что и вовсе не колдун содержал это место. Собравшись с мыслями, Нотт потянул на себя ручку и нырнул внутрь.

Тёмное, мрачное помещение было освещено несколькими десятками парящих свечей, нагар с которых капал на пол. Неубранный пол со следами человеческой жизнедеятельности производил мерзкое впечатление, а в дальней части зала виднелась лестница на другой этаж.

В зале трактира было почти пусто. Теодор без труда нашёл взглядом отца, всё так же бородатого, пьющего с задумчивым видом из кружки пиво.

— Привет, пап, — постарался максимально сдержать дрожание голоса Нотт.

— Садись, — махнул вместо приветствия Магнус Нотт головой. — Ну, сынок… порадуй меня чем-нибудь.

Магнус достал палочку и взмахнул ей, буркнув что-то себе под нос. Из палочки вырвался магический дым, окутавший сферой их столик.

— Ты же ничего не будешь заказывать, да? Это вуаль приватности. Арабы научили, прокляни их Мерлин. Так как у тебя дела в школе?

— Тебе правда интересно? Ну… я недавно подрался с Поттером.

— Уделал его, а? Не сжёг, надеюсь?

— Нет, — Тео покраснел. Применить огненные чары ему и в голову не пришло. — Я обезоружил его и отпинал. Палочку вернул, чтобы не было проблем. Он же Чемпион Турнира.

— Турнир… да, сделали вам, конечно, приключение. Как иноземцы?

— Да, вроде, обвыклись. Они учатся, занимают наши классы. Крауч запретил мой клуб, ну, я кажется писал тебе в прошлом году.

— Да. Ты молодец, Теодор, — от скупой похвалы отца Нотт против силы улыбнулся. — Мне постоянно присылали письма целый год туда, в Иерусалим и Багдад. Так нелепо там смотрятся наши совы… даже смешно. Много уважаемых мужей, члены Визенгамота и прочие шишки предлагали сотрудничество, просили о союзничестве, работу просили. Я сначала не понял — а потом Лоури Хиггс даже ко мне туда заявился, мы же с ним вместе учились… он как рассказал, что ты его племяннику жизнь можешь спасти, так я и сел.

— Но я в итоге отказал Хиггсу в участии в нашем клубе!

— Не знаю, чем дело закончилось, сейчас этот мальчишка работает подмастерьем у Нимбуса. Это я слышал. Ты мне расскажи, почему этот ублюдок фестрала Канткакерус прислал мне письмо с рекомендациями, как тебя пороть?

— Пороть?!

— За права сквибов. Это же скандал был! Я так понял, ты познакомился с ним и его дражайшей, — отец, не чураясь, сплюнул прямо на пол, — польской женушкой? Дура редкостная.

— Ну… у них хорошие дети. Изольда понравилась Артуру, и её отец даже пригласил его, но не меня, на это лето в МАКУСА.

— И правильно, — посерьёзнел Магнус. — Этим летом здесь явно нечего будет делать детям. Ты что-то писал про эльфа?

— Да… я давно хотел предложить приобрести эльфа, а теперь у нас и вовсе есть на это небольшие средства.

— Это что за эльф такой меньше сотни галлеонов стоит? Мы продали своих за восемь тысяч каждого! И то, я не был в том положении, чтобы торговаться до десяти, как они того стоили.

— Ну… он изгнан из Хогвартской общины. Хочет заключить магический контракт, а не прикрепиться к роду ритуалом.

— Сын, ты казался мне умнее. Знаешь, сколько стоят услуги стряпчего магического?

— Сколько?

— Ну… припоминая Бэддока, который учился со мной, ну, на год старше, его отец обслуживал Малфоев и потому попал в оборот Тёмного лорда… плохие времена были. Он озвучивал цену в двадцать процентов сделки и ещё триста галлеонов за услугу как таковую.

Теодор подавил желание громко удивиться.

— Ну, один из моих приятелей — Теренс Бут. Мы с ним, эээ, уже даже заключили соглашение, что он хочет быть моим, то есть нашим родовым, законным представителем.

Отец рассмеялся и, хлопнув себя по ноге, отхлебнул хороший глоток пойла.

— Всё у тебя схвачено, Теодор. Я даже удивляюсь, как ты ещё не помолвлен! С этой своей, Уизли, да? Опасная семейка.

— Уизли, да, — буркнул в ответ юноша. — Она мне нравится, но вряд ли мы сыграем свадьбу сразу после школы.

— А зря. Потом ведь вся жизнь вот как может повернуться, — тяжело вздохнул Магнус. — Так вот… этим летом тебе точно придётся жить по новому адресу. С домовиком или без — определяйся сам. Я чувствую, я ощущаю, что Он найдёт способ вернуться, и чёрная метка на моем рукаве заставит меня откликнуться. Нам лучше с тобой потренироваться… не знаю, сможешь ли ты совершить своё дело. Будь готов. Я не хочу, чтобы ты переживал через это. У тебя друзья и учеба, а у меня нет причин влачить жизнь дальше.

Теодор хотел что-то сказать, но губы не слушались его — отец наложил на него заклятье молчания.

— Я заработал двадцать две тысячи галлеонов. Вложи их куда-нибудь на континент, или в МАКУСА. Можешь податься в Россию, там сейчас такие времена… можно заработать. Но, пожалуйста, не присоединяйся к Тёмному лорду. Он вернётся, чтобы пасть, если не от палочки Дамблдора, то от палочек всего континента, а мы достаточно вложили в его безнадёжное дело, чтобы это было для нас непосильным вкладом.

Тео беззвучно всхлипнул.

— Ты читал мои заметки по ритуалистике? — дождавшись кивка, он продолжил. — У тебя отличная память. Ты наверняка знаешь их наизусть. Проведи обряд эмансипации, как только со мной будет… покончено. Магия Визенгамота откликнется, и ты сможешь занять наше семейное кресло. Если твой Бут хоть чуточку способен, то и в другие права сможешь вернуться, мы многое имели, но всё почти потеряли. Займись своими единокровными братьями и сёстрами. Если кто-то из них родился, многие скоро могут пойти в Хогвартс, и лучше бы им уже быть под защитой рода. Это ведь будет лучше и тебе — это сейчас мы с тобой вдвоём усиливаем друг друга, и можем колдовать взаймы, а потом… пожалуйста. Ради нас с твоей матерью.

Он отпил вновь и, наклонившись через стол, утёр большим пальцем руки слезинку со скулы Теодора, и коснулся его носа.

— Ничего, Теодор. Трудности закаляют. Я был плохим отцом, будь лучше для своих детей.

Отстранившись, он достал из кармана ключ и положил его вместе с какой-то запиской, после чего встал, развеяв купол чар. Заплатив бармену, Магнус Нотт с лёгким хлопком исчез, и Тео наконец-то вернул себе подвижность. Он всхлипнул и упал головой на руки, опершись ими на стол. Отец снова поступил ни то как гений, ни то как сумасшедший, оставив его с тысячью вопросов и ни одним ответом. Почему вообще он верил в возвращение Тёмного лорда? Потому что у Поттера болел шрам? Но этого он не сказал…

Спустя несколько минут, утерев платком непрошенные слёзы и сопли, Нотт-младший взял в руки ключ от гринготтского сейфа с пометкой и какую-то записку.

«Сын. Я многое тебе не успею рассказать. Не могу. Не хочу. Что-то напишу здесь. Наш род сейчас — мы двое. Запишись на теорию магии, если её ещё преподают, на пятом курсе должен быть такой предмет по выбору. Род — магическое объединение, в котором магические ядра каждой души, входящей в это объединение, усиливают друг друга. Мы колдуем не только за счёт себя, но и за счёт других членов нашего рода, и если от рождения эта связь может быть совсем слабой, то ритуал её усиливает и углубляет. Ненавижу писать о таком. Займись нашим родом, это важно, это сделает тебя сильнее, когда я уйду. Тёмный лорд возвращается, и мне пришлось выйти на контакт с другими… из нас, скажем так. Мало кто рад, у всех дети, семьи, бизнес. Я знаю, ты умный мальчик. Защити себя, защити их. Кого сможешь. И возвысься, когда поможешь вернуть Его обратно в небытие. Люблю тебя и горжусь тобой. М.Н.».

* * *

В Хогвартс Теодор вернулся одним из первых и остаток дня просто лежал в кровати. Он мог бы спуститься внутрь чемодана, чтобы остаться хотя бы там в одиночестве, но и в спальне его никто не дёргал. Блейз занимался — чем бы он не занимался — своими делами где-то в замке, компания Малфоя гуляла по Хогсмиду, а по возвращении только Крэбб, съевший лишнего, заходил в спальню.

Никто не тревожил Теодора наедине со своими переживаниями. Воскресенье он посвятил тому, чтобы отдать ключ миссис Флитвик, — та была довольна, а затем запереться в пустом классе с книгами, чтобы в одиночестве заниматься домашним заданием.

Хандра отступила лишь с началом новой недели.

— Нотт, задержитесь, пожалуйста, — обратилась к нему профессор Вектор, когда очередное занятие закончилось.

— Профессор, мэм?

Синистра Вектор была высокой худой волшебницей со впалыми щеками. Кажется, что во всём мире её интересовали только математические вычисления; старшекурсники говорили, что она скуки ради выбиралась в маггловский мир и решала для них какие-то сложные вычисления. Услышать от неё просьбу задержаться было для Теодора несколько… необычно.

— По школе ходят слухи, — загадочно сказала она, — что вы намереваетесь в следующем году вновь открыть двери своего клуба. Самообороны без противника, если я не ошибаюсь.

— Ну, в этом году по просьбе мистера Крауча все прошлогодние клубы закрыты, как вы знаете.

— Я бы хотела вас предостеречь от того, чтобы заниматься обучением других студентов без должной подготовки. Директор Дамблдор, рассказавший мне о ваших планах, уверен, что вам пойдёт это на пользу — я не сомневаюсь в ваших амбициях, но для этого вам нужно провести работу.

Теодор буквально не понимал о чём именно говорит Вектор.

— Простите, мэм, я не до конца понимаю…

— Мистер Нотт, вы пользуетесь авторитетом среди студентов, это было заметно ещё в прошлом году. Если вы не понимаете — скажу прямо, до конца года вы должны представить арифмантические расчёты по магической нагрузке на все категории студентов Хогвартса с первого по шестой курс. Для всех тех чар и заклинаний, которые вы думаете осваивать в вашем клубе.

Теодор как стоял — так и сел.

— Если вы думаете, что школьная программа придумана дураками, и вам не дают тех заклинаний, которые вы хотите, потрудитесь разработать программу самостоятельно! В конце года ожидаю результат.

Теодор осоловело кивнул и попрощался — собственно, начиная с того дня он погрузился в глубокие арифмантические расчёты для нумерологии. К его удивлению, магические ёмкости отдельных чар были выведены ещё в восемнадцатом веке. Он, впрочем, сильно сомневался, что движение звёзд никак не повлияло на то, насколько именно магоёмко стало колдовать, однако…

Большую часть апреля Теодор Нотт занимался расчётами Вектор для простейших чар, урывая время на это среди других дел — а потом понял, что ему едва ли было нужно считать те заклинания, что уже входили в состав программы курсов. Дамблдор зачем-то нагрузил его через преподавателей — но что стояло за интересами директора?