Три года до звезд (джен)

Кирк не без труда высвободил меч и отшатнулся. Что за черт, парень-то был не промах, и как он на таком очевидном ударе поймался?.. Как будто специально…

Что ж, вот он и победил… Надо бы радоваться. Так почему тогда на душе так паршиво?..

Противник еще какое-то мгновение оставался на ногах, а потом рухнул на твердое покрытие арены… Похоже, шлем был ему велик, потому что во время падения он отлетел в сторону.

То, что происходило потом, Кирк сам не понял… Или просто не хотел понимать. Он не мог и не хотел слышать собственный крик, он не чувствовал свои враз заледеневшие пальцы, судорожно расстегивающие ремни шлема. Он не понял, как оказался на коленях возле лежащего на полу человека. Он не хотел знать, что кричат ему охранники, тыча в его сторону автоматами, и видеть аплодирующих зрителей…

Все, чего он хотел, это проснуться от жуткого, самого страшного в своей жизни кошмара.

Он не понимал, зачем пытается разбудить того, кто никогда уже не проснется, зачем трясет за плечо, зачем что-то шепчет напрочь сорванным горлом…

— Боунз, слушай, у нас построение через три минуты! Боунз, черт тебя… ну мы же опоздаем!..

Это же всегда работало! МакКой никогда не пропускал утренний развод! Так почему он не встает, почему?! Все это бред, всего этого не могло случиться, это невозможно… Просто кошмар, галлюцинация… Слишком страшно для правды… слишком больно для реальности…

Боясь даже дышать, Кирк перерезал мечом ремни покореженного нагрудника. Рваные металлические края пробоины вошли глубоко в тело. Джим все же сумел снять доспех с доктора, кровь из разорванных сосудов обильно хлынула на пол. Кадет со всей силы сдавил края раны и навалился сверху, пытаясь ее остановить.

Он продолжал давить, даже когда его попыталась оттащить охрана, даже когда перед глазами вдруг все поплыло, а боковым зрением он заметил, как конвойные и зрители падают на пол, когда все вокруг заволокло дымом, когда рядом возникли очертания каких-то странных существ…

Он сжимал края раны и беззвучно, как молитву, повторял какую-то бессвязную чушь…

Невозможно… неправда… не ты…

А потом одно из непонятных существ оказалось достаточно близко, чтобы Кирк даже сквозь дым, являвшийся, видимо, усыпляющим газом, разглядел его… То, что он принял за хобот, было обычным дыхательным фильтром, из-за щитка изолирующей маски с сочувствием смотрели вполне человеческие глаза.

Спасатели. Значит, за ними все-таки прилетели.

И только тогда Кирк позволил серому дыму победить и потерял сознание. Правда, рук все-таки не разжал.

Его снова окружал коридор клингонской космической базы. Шаги за поворотом… Нужно бежать, но бежать некуда. Короткий бой с одним из мятежников длится всего-то несколько секунд. Первом ударом Джим выбивает коммуникатор, затем пытается увернуться от выстрела… Подныривает под руку противника, сжимающую фазер. Срывает с его пояса жутковатого вида кинжал и, пытаясь защититься, выбрасывает ладони вперед. И снова изогнутое лезвие кинжала заходит клингону под ребра, снова на руки льется темная кровь… Снова ударяет по лопаткам металлическая стена…

А когда Кирк поднимает глаза, то внутри все обрывается…

Потому что у клингонского террориста было лицо Леонарда МакКоя.

Кирк подскочил на биокровати, но тут же рухнул обратно. Голова жестоко кружилась, видимо, он здорово надышался усыпляющей смесью, которую спасательная группа распылила в воздухе, чтобы начать эвакуацию. Решение простое, но эффективное: все присутствовавшие аборигены находились в отключке, значит, первая директива не нарушена… Кирк попытался вспомнить все, что произошло на арене, и от нахлынувших воспоминаний стало больно дышать.

Господи, до чего было страшно сейчас открыть глаза и осмотреться! Но он должен был знать.

Три… два… один!

По глазам полоснуло яркое больничное освещение, но Джим упрямо не стал жмуриться. С третьей попытки получилось сесть. На соседней кровати спал капитан Мерик, еще одно место пустовало. Кирк панически зашарил взглядом по помещению, пока не наткнулся на еще одну биокровать.

Боунз лежал неподвижно, к рукам вели какие-то трубки. Лицо бледное до синевы… И только показатели на экране давали понять, что он жив.

Жив…

Воздух вокруг стал каким-то опьяняюще свежим. Некоторое время кадет просто вдыхал его, наслаждался его сладковатым привкусом и абсолютным, совершенно ненормальным, счастьем.

Злость, обида, страх перед всем тем, что могло случиться по вине одного излишне героичного медика — все это пришло потом, минут через десять.

Тогда Кирк подошел к маккоевской кровати и просто начал смотреть, как колеблются показатели на экране. Это помогало успокоиться…

* * *

Твою мать, почему ж так хреново-то?!.. Ах черт, конечно… Он же умер!

Стоп. Неувязка…

МакКой открыл глаза и тут же зажмурился. Хрен ли так светло?.. Отчаянно щурясь, он повторил попытку. Все потихоньку начало вставать на свои места. Ослепительно белые стены, запах лекарств, тихое пищание приборов — все это очень напоминало медицинский отсек какого-нибудь небольшого космического корабля. Похоже, спасательный шаттл, вызванный лейтенантом Фаррен, подоспел гораздо раньше, чем Лен ожидал, или случилось еще какое-нибудь чудо… Какая разница?

Главное, что все закончилось.

Доктор поднял глаза и увидел Кирка, неотрывно сверлящего взглядом диагностическую панель. Лицо у парня было такое… Даже сразу и не скажешь, чего в нем больше: облегчения или все-таки желания кого-то придушить. МакКой, если честно, отлично понимал, кого именно…

Что ж, вот уж кому-кому, а Леонарду эти чувства чертовски знакомы.

Несмотря на отвратное самочувствие, Лен не сдержал мстительной ухмылки.

— Добро пожаловать в мой мир! — прохрипел он.

Джим вздрогнул от неожиданности и попробовал придать своей физиономии независимый вид.

— В смысле? Не понимаю, о чем ты.

— Да нет, я просто так, для справки: каждый раз, когда ты лезешь под обстрел, остаешься в здании, которое вот-вот должно взлететь на воздух, пихаешь перегруженный фазер в клингонский реактор, я чувствую примерно то же самое. А потом ты хлопаешь глазами и говоришь «ну все же обошлось!»…

Кирк, который явно был уже готов высказать другу что-то очень далекое от комплимента, смутился и опустил глаза.

— Неправда, я так не говорю! И вообще, это же совсем другое! — потом его голубые глазищи снова впритык уставились на Лена. — Боунз… Пожалуйста… пожалуйста, дай мне слово, что больше ты со мной так не поступишь! Ты же специально позволил мне победить… Ты… Короче, обещай!

МакКой через силу усмехнулся.

— Да запросто. Если только ты сам начнешь вести себя осторожнее!

Кирк быстро кивнул.

Интересно, кто-то из них поверил в это? Ох вряд ли. По крайней мере, МакКой-то уж точно знал, что, если придется еще раз выбирать между своей жизнью и жизнью Джима, он примет точно такое же решение…

От дальнейшего разговора Леонарда спасло появление сотрудника лазарета. Джима отправили обратно в кровать — как выяснилось, там, на арене, МакКой успел поставить ему легкое сотрясение — а самому Лену ввели новую дозу обезболивающего. Честно говоря, очень вовремя, потому что так хреново, как сейчас, ему даже с самого страшного похмелья не бывало.

Прежде чем снова отрубиться, он успел перекинуться парой слов с коллегой. Выяснилось, что лезвие меча не задело сердце, остановившись в каком-нибудь миллиметре… Ну что ж, должно же и МакКою везти хотя бы изредка?..

Почти всю дорогу до Земли доктор провалялся в лазарете. С практики их с Джимом сняли, так что они должны были вернуться в Академию и присутствовать на разбирательстве какой-то там комиссии. Что-то по поводу предполагаемой диверсии на «Бигле». Лен не представлял, на кой черт он там нужен, но вся разведывательная группа с наблюдательного пункта проходила в этом деле, как свидетели… Ладно, может, оно и к лучшему! Возвращаться в восемьсот девяносто вторую систему ему совершенно не хотелось, уж лучше Академия.

Кирк ходил непривычно задумчивый, то ли все еще дулся на Леонарда, то ли, непонятно почему, нервничал из-за грядущего разбирательства. Допытываться доктор пока не рискнул, все-таки и двух дней еще не прошло с той идиотской истории на арене, возможно, парню просто нужно время…