Отдел по Мистическим Преступлениям снова в деле (гет)

Город, напротив которого наши египтяне жили, назывался Иунутет — Город, в котором восходит солнце — и напоминал сверху вытянутый прямоугольник, на концах которого были размещены четыре больших пирамиды.

Нет, не так… пирамиды примыкали к концам этого прямоугольника.

Пятая пирамида находилась в центре города, окруженная зеленым сквером, в котором били прохладные фонтаны, разбегались песчаные дорожки и были разбросаны мраморные беседки.

От центральной пирамиды вели прямые дороги на север, юг, восток, запад и диагональные, ведущие к пирамидам.

Если встать на лицом к городу и глядеть на него из-за реки, то крайняя правая дальняя пирамида была тюрьмой, а правая ближняя — принадлежала военным. По левую сторону — дальняя — административным центром города, в котором сидел мэр, писцы и куча министерств, а ближняя — полиция и таможня. Серединная пирамида являла собой местный аналог ТРК; в ней были магазины, базары, таверны, гостиницы для очень состоятельных людей, рестораны, концертные и гимнастические залы.

Между пирамидами было приличное пространство, которое местное население с толком использовало — на севере и юге были гостиницы для торговцев, на востоке был разбит парк, на западе — порт. За городом были очистные сооружения.

Сфинкс был частью отнюдь не храма, а колоссального СПА-центра, который предлагал множество всяких процедур и услуг.

Город был заселен весьма разнообразными людьми с разным цветом кожи, внешним видом и языками. На улицах можно было видеть бронзовых людей в головных уборах из перьев, желтокожих, чернокожих, белых и даже синих. По дорогам ходили мамонты, слоны, динозавры, ослы, быки, мулы, ездили телеги, подводы, флаера и летающие блюдца.

Дома в городе не превышали пяти этажей, все они были похожи на прямоугольники с плоскими крышами, единственно, что их отличало — покраска и узоры.

* * *

Если бы Эмилия была старой женщиной, она бы тихо сидела на солнышке и не помышляла о всяких там поездках. Но в данный момент молодая прелестная женщина захотела немного разнообразить свой отдых.

В ТРК Пирамида она съездила сперва с мужем, потом с любовником, потом выбралась сама в сопровождении Низама и пятерых нубийцев.

Точно так же у неё получилось с СПА-курортом Сфинкс.

Сперва — муж, потом — любовник. И в их компании она прекрасно провела свое время.

Но… Сахем, найдя библиотеку Осириса и закопавшись в папирусах, напрочь забыл про молодую жену, Ахет как-то подозрительно стал холоден с ней (ах, если бы она знала), и молодая женщина стала изнывать от скуки. Она уже не знала, чем себя занять, и слонялась из покоев на балкон и обратно.

В один прекрасный день она вышла на балкон и увидела шедшего внизу потрясающего обнаженного мужчину. Он был прекрасен до умопомрачения, муж и любовник рядом с ним казались уродами. Бронзовая кожа, переливавшаяся металлическим блеском на солнце, четко вылепленная мускулатура… все в нем сводило с ума.

Эмилия аж задохнулась, дыхание сперло даже в том месте, о котором пишут эротические произведения.

Но… его голова была головой сокола.

— Ра, — подумала Эмилия, покрываясь смущённым румянцем, — это не Гор, точно. Я вижу Ра — настоящего Ра, и он прекрасен, — не в силах вынести приступ желания, которое охватило несчастную, забытую своими мужчинами, женщину, английская леди поспешно убежала с балкона.

* * *

Дом Осириса представлял собой огромную усеченную пирамиду, крыша которой была превращена в сад, а ровно посередине стояла небольшая пирамидка, в которую гостям доступ был закрыт.

Эмилия, тяжко вздыхая, сидела в темной зале, которую она окрестила тронной, и помирала от тоски. Еще никогда она не чувствовала себя такой брошенной, несчастной и одинокой. Но тут в залу зашел Ра с ликом настолько лучезарным, что темнота забилась в щели между стенами и полом. Он подошел к ней и, взяв за руку, повел…

Они вышли на крышу пирамиды, прошли по извилистым садовым дорожкам, а потом зашли в маленькую пирамиду, где оказалась исполинская круглая кровать.

Эмилия стояла ни жива, ни мертва, лишь смущенный румянец выступил на её бледных щеках. Она скромно улыбалась и от волнения наматывала на палец огненно-рыжую прядь.

Лучезарный бог солнца принял человеческий облик, медленно освободил её от одежды и, отступив, полюбовался на белоснежное тело женщины. Подошел и…

Первым делом он нежно, почти невесомо коснулся маленького соска. Трепет прошел по Эмилии, но Ра вобрал в себя всю левую грудь и начал перекатывать быстротвердеющий сосок во рту. Эмилия застонала; правую грудь божественный мужчина ласкал пальцами. Затем он выпустил мокрую горячую грудь изо рта и принялся работать с правой.

Эмилия стонала и прогибалась. Ей хотелось большего.

Ра, закончив, подхватил смертную, уложил на кровать и принялся покрывать поцелуями все её тело.

Губы, глаза, шея, грудь, живот…

Ра работал языком, губами и руками; Эмилия была слаба, покорна, но в ней разгоралось бушующее пламя. И Ра понял это. Прекратив ласки, он приподнял тело женщины и вошел весь. Вопль, который издала Эмилия, был торжествующим и гортанным.

— РА!!!

Она вцепилась в спину своего божественного любовника ногтями и от переизбытка силы основательно цапнула его зубами в основание шеи. И он не остался в долгу: он сводил ее с ума неспешными ритмичными движениями, постепенно ускоряясь и продолжая пылко целовать ее кожу. Он был таким горячим, подобно палящему полуденному египетскому солнцу. Он возносил ее на небеса страсти и блаженства, каждым движением срывая с ее губ свое имя.

Одного раза ей было мало: отдышавшись, леди принялась исследовать тело своего нового любовника, бесцеремонно возбуждая поцелуями и настоятельно требуя повторения их близости, хотя бы, еще раз.

Когда она проснулась, Ра уже не было, тело болело, в нем чувствовалась опустошённость и истома.

— Я изменила мужу, — проговорила Эмилия, таращась в сумерки, — с богом. Но я не блядь, не потаскуха, не шлюха… я… — тут она задумалась, — увлекающаяся натура. А, как не увлекаться, коли такие красавцы попадаются тут. Красивей Сахема и Ахета. Ах, — мечтательно вздохнула леди Аджари-Карнарвон, — с утра — Ра, днем — Ра, вечером — Ра, ночью — Ра! Хочу Ра!

Вышла обратно в гостевые покои, решила принять ванну.

Полежала, подумала.

— Нет. Ночью я буду лежать в постели с мужем. Он будет ласкать мои груди, которые помнят язык, губы и пальцы Ра, он будет целовать мои губы, которые до сих пор горят от страстных поцелуев Ра, он войдет в мое лоно, которое до сих пор чувствует Ра… Нет, нет… — увлекающаяся натура аж привстала из воды, — пока мое тело помнит Ра, я не могу ложиться в постель с другим мужчиной, пусть даже это мой муж или любовник.

Она вышла из ванны, целомудренно оделась и пошла искать Низама.

Тот, увидев её, тут же спросил:

— Госпожа Нитекерти, вы что-то хотите?

— Я хотела бы узнать, — сказала та, — можно ли в Сфинксе снять номер на ночь? Фрукты, вино, бассейн.

— Я спрошу, — поклонился ей Низам, — минут через тридцать буду знать.

* * *

Личный кабинет в СПА-курорте Эмилия получила довольно быстро и отправилась туда вместе с нубийцами, которых, впрочем, она отпустила.

Сахем забеспокоился на следующий день, не обнаружив жену под боком. Он обыскал весь дом, но не нашел даже намека.

— Что могло с Эмилией случиться? — взывал он, сидя в столовой и держась за голову. — Её могли съесть крокодилы! Она могла заблудиться в пустыне!

— Знаешь, — вдруг сказал пораженный мыслью Ахет, — сдается мне, что твоя жена нам изменяет…

— Что ты такое говоришь?! — воскликнул возмущенный Сахем, — чтобы Эмилия — благовоспитанная английская леди — могла мне изменить?!

— Со мной она изменила тебе, — глубокомысленно произнес Шери и покрылся густым румянцем.

— Ну да, — помрачнел муж, — но это ты… а кто тут еще?

— …боги… — промямлил жрец.

— Ты что, тоже?! — Сахем вытаращился на него и с придыханием спросил, — с кем?

— С Хатор… И слегка с Анубисом. А ты?

— Это была Исида, — еле слышно ответил сын фараона.

— Весело… — унылым голосом Ахет подвел итог.

* * *

Эмилия решила успокоить свое разгоряченное тело вдали от своих мужчин. В ее мыслях был только Ра, но новой встречи он не назначил и вряд ли знает, где она сейчас. От таких мыслей она всплакнула и стала утешать себя несчастную бокалом прекрасного вина. Но ее одиночество закончилось достаточно быстро, что даже бокал не успел опустеть. В покои без стука и приглашения вошел Ра в человеческом облике. Он пристально посмотрел на женщину, улыбнулся, облизал губы и поманил к себе пальцем. Последнего он мог бы и не делать, ибо Эмилия была уже рядом. Он заключил ее в крепкие объятия, впился страстным поцелуем в ее губы. Он не мог и не хотел ждать. Буквально раздирая одежду на женщине, он принялся раздевать ее. Она не сопротивлялась, только впивалась пальцами в его спину, льнула к его коже, горячей и сводящей с ума. Эмилии не хотелось ни о чем с ним говорить, только наслаждаться умопомрачительной близостью. Она позволила себе кусаться, царапаться и громко стонать, Ра так же не собирался сдерживать своих эмоций. Огромной кровати им казалось мало. Они двигались в унисон, целовали друг друга, наслаждались друг другом. А в перерывах ели фрукты, запивая ароматным вином.

Впервые Эмилии казалось, что они понимают друг друга только взглядами без слов. Она тонула в глазах цвета утреннего солнца, по очереди лизала и покусывала его соски, срывая с губ любовника громкие стоны. Ей нравилось брать инициативу в свои руки в постели с Сахемом и Ахетом, и леди продолжила такое и с Ра. Однако, он быстро дал ей понять, что главный здесь он, и все подчиняется его желанию. Эмилия без сопротивления покорилась власти любовника. И наградой была страстная близость.

Утром она проснулась и долго не открывала глаза, не желая видеть пустое место рядом с собой. Открыв же, очень обрадовалась, увидев лежащего рядом Ра и сладко посапывающего. А она лежала и любовалась им.

Когда же Ра проснулся, Эмилия встала и захотела одеться. Но он запретил ей скрывать тело под тканью. По его приказу в покои принесли шкатулку с необычными украшениями. Ра надел на женщину янтарное колье и янтарные браслеты, и ее тело окутал солнечный свет, прятавший наготу возлюбленной от любого взгляда, кроме его.

Они обедали в роскошном ресторане, гуляли по саду и наслаждались друг другом на постели. Эмилия была настолько счастлива, что совсем забыла о муже и первом любовнике.