Путешествие длиною в... (джен)

Вчера, пока волшебники шли к себе, Северус порекомендовал Антонину придержать язык в области психоанализа, а то война будет неизбежна. Рудольфус эту идею поддержал и рекомендовал больше ни с кем не делиться тем, что он озвучил разведчикам, ни с другими волшебниками, ни с другими эльфами, особенно, упаси Мерлин, рассказать это принцам. Долохов согласился и уже пожалел, что произнес свои мысли вслух при Аурлоре и его бойцах. Но с другой стороны — они будут бдить как никогда!

Амрот подозвал особым свистом Одина, которого отпустили летать в лес, предупредив охотников о том, что это почтовый филин и спросил его:

— Один, ты сможешь отнести послание Дис из рода Длиннобородов в Эред Луин?

Филин почему-то совершенно не удивился тому, что Абраксас-волшебник превратился в эльфа-Амрота, и, немного прислушавшись к чему-то, кивнул и угукнул.

— Подожди десять минут — мы быстро! — сказал Амрот и отправился к Таурмириону, чтобы тот написал записку для Балина, что скоро у них будут гости по очень важному делу.

Отправив Одина в Эребор, Амрот велел ему ждать там, и выполнить приказ того, кто вызовет его свистом, а сам пошел на общий завтрак, о котором всех волшебников и его семью с утра предупредили слуги по распоряжению Трандуила.

— Не успели мы закрыться от всех барьером. Слишком быстро пришли к нашим границам неприятности. Эребор еще даже не начали восстанавливать, а уже на него претендуют соседи с востока, — сказал Трандуил. — Прямо после завтрака к горе отправится наша делегация, чтобы переговорить с Дубощитом. Я предлагаю включить в нее тех, кто лучше всех знаком с гномами Торина. Принц Таурмирион, три мага и две пятерки охраны. И вы возьмете с собой тот волшебный прибор, по которому можно посмотреть воспоминания. Пока будет идти эта миссия, мы проведем сбор армии, я думаю, что пять сотен будет достаточно. Этим займутся Ферен и Леголас.

— Я бы хотел взять с собой Августуса, так как нужно проверить, как функционируют защитные чары на горе, Рудольфуса, как прекрасного переговорщика, Рабастана, у которого вроде бы сложились неплохие отношения с принцами Фили и Кили. Северус, не зову вас с нами, так как предполагаю, что целесообразнее вам провести это время с Эглерионом, чтобы обдумать целительские дела. Все же может статься, что сражения будет не избежать. Остальных прошу не бросать зачарование, стоит максимально ускорить процесс. И, владыка, простите, но никаких двух пятерок — мы будем аппарировать и туда и обратно, чтобы максимально ускорить процесс.

— Тогда пусть еще будут волшебники!

— Раз мы быстро, то я с вами, — вызвался Антонин. — И ничто не мешает взять нам с собой Аурлора и двоих-троих разведчиков. Парное аппарирование никто не отменял.

— Возьмите с собой зеркало, с осанве в горе будут проблемы, — добавил Леголас, совершенно не расстроенный, что его не взяли снова в Эребор, а скорее обеспокоенный безопасностью брата.

* * *

После завтрака, Трандуил дал наказ быть осторожными и при первом намеке на опасность не изображать из себя героев, а аппарировать во дворец, а завтра он приведет туда армию и со всем разберется. После этого, таур отправился к себе в покои и вызвал по переговорному зеркалу Келеборна. Тот отозвался сразу, видимо был один и особо ничем не занят.

— Друг мой, что-то случилось? — благодушно спросил его вызываемый.

— Случилось. Назревает небольшой передел собственности у гномов и убийство Торина Дубощита и его племянников. А у меня с ним договор о взаимной защите интересов.

— Вот как, тогда рассказывай подробно.

Трандуил изложил что знал, начиная с полета Смауга и заканчивая вчерашним ночным допросом.

— Я не могу произнести вслух то, как меня, оказывается, перед своими гномами называет этот Даин. Я собираюсь вызвать его на поединок и убить. Но все тут же вспомнят, что я вероломный и доверия мне нет, и дальше могут быть большие последствия.

— Ты хочешь, чтобы я пришел и потом засвидетельствовал, что это был честный бой?

— Да, если можешь, хоть с небольшим отрядом, а я могу гарантировать, что сильно удивлю тебя, когда ты к нам присоединишься. Ты встретишь тут кого-то, кого будешь очень рад видеть.

— Да? И кого это я могу быть так рад видеть? За мои годы мне все порядком надоели, — пошутил Келеборн и немного повернул зеркало, после чего стало видно, что он сидит на талане, свесив ноги вниз, и ест из мисочки осенние сливы.

— Мне так жаль, что я беспокою тебя.

— Да ты что! Я рад быть полезным. Сижу тут как в гнезде на ветке, слушаю как Галадриэль жалуется Арвен на тебя.

— На меня? А что я ей сделал снова?

— Сбил меня и Элронда с верного пути домашних эльфов.

При этих словах Трандуил не очень прилично громко засмеялся, почти заржал.

— Чего я такого сказал? — удивился синда, закидывая в рот еще одну сливку.

— В том мире, где был мой сын, есть такие существа, которых как раз называют «домашние эльфы» я видел, как они выглядят в специальном артефакте, куда можно положить свои воспоминания, а другие могут их посмотреть. Ты сказал про путь домашних эльфов, и я представил тебя и Элронда в виде этих существ — они такие маленькие, ростом чуть выше моего сапога, кривоногие, с большими ушами как лесные лопушки и огромными глазами. Естественно мне стало смешно!

— После того, как уладим дело с гномами — я к тебе заеду погостить. Заодно покажешь мне в том артефакте этих чудиков.

— Ты куда-нибудь в нормальное место положил ту вещь, что дали тебе волшебники? Я хочу прислать к тебе завтра Леголаса, чтобы он проложил для тебя и твоего отряда тропу прямо к Эребору, мы думаем быть там к рассвету.

— Я спрятал ту штуку под корнями нашего мэллорна.

— Жди его, когда начнет светать.

— Я скажу Элронду, где мы завтра будем, чтобы он знал, что происходит.

— Скажи. Жаль он за горами — оттуда нам его не провести. Волшебники обещали попробовать придумать что-то вроде постоянного портала-перехода. Но это когда все уже в Средиземье будет спокойно.

* * *

Решили во избежание недовольства со стороны Торина, не аппарировать прямо в Эребор, так как внутренний маяк стоял прямо в сокровищнице, и мало ли что могло прийти в голову подозрительному гному. Благо был внешний маяк у центральных ворот, куда и перенеслись Таурмирион, братья Лестрейнджи, Руквуд, Долохов и принесли с собой Аурлора и троих его разведчиков, двое из которых были вчера в допросной, а третьего видимо просветили об оскорблениях владыки, так как глаза у всех горели недобрым огнем.

— Так, — сказал Таурмирион через минуту, после аппарации, за которую все приходили в себя, — мы не сдвинемся с этого места, если вы не объясните мне эти странные переглядки между вами (и принц кивнул на Руди с Антонином) и вами (тут он указал на Аурлора и его эльфов).

— Ничего особенного, — сказал Долохов, как бы случайно наступая на носок сапога главного разведчика и выразительно при этом смотря в его глаза.

— А я думаю, что вы решили что-то скрыть от меня. Что-то важное. Я ведь могу и приказать, — сказал принц, глядя на разрывающегося от сомнений и боли в ноге Аурлора. — Но, вы знаете, я этого не люблю. Просто скажите мне: что произошло?

— Как у вас с лигеллименцией, принц? — спросил Рудольфус.

— Там было отвратительно. Здесь не пробовал, думаю, что смог бы посмотреть ваши воспоминания, если вы выложите на поверхность, что я должен увидеть. Но зачем такие сложности? Может быть, вы мне просто расскажете?

— Я не смогу. Такое повторить у меня язык не повернется, — мрачно сказал Аурлор, смотря злыми глазами на громадные статуи гномов, по бокам от главных ворот, разведчики интенсивно закивали, всем своим видом показывая, что они тоже не могут.

— Но вы-то можете рассказать все, что угодно, Антонин?

— Я Северусу пообещал ни с кем не делиться этой информацией. Басти поэтому не в курсе. А у вас как? — подозрительно посмотрел он на эльфов.

— Только я и эти трое. Они мои самые доверенные воины. Я лучше себе язык отрежу, чем кому-то расскажу.

— Я понял, — вздохнул Таурмирион. — Давайте попробуем, Рудольфус. Но при малейшем дискомфорте остановите меня!

Не доставая палочку, и ничего не говоря, Таурмирион приложил свои руки к вискам старшего Лестрейнджа. Сначала его лицо ничего не выражало, потом стало хмурым, а в конце побелело от ярости. Он отпрыгнул от Руди, уставился на Антонина, и хриплым голосом спросил:

— Это точно?

— С вероятностью процентов на девяносто. Всё-таки я не профессиональный психолог. Хотя в таких случаях, как мне кажется, уже требуется психиатр.

— Я отрежу ему то, что ему никогда больше не пригодится и выколю глаза, чтобы он не осквернял своим взглядом моего короля и отца. Это было уже после того, как отец ушел, как я понимаю? Никто ему не скажет! О Валар! Эти гномы, не дети Ауле, а отродья Мелькора! Как сейчас с ними говорить?

— Мне тут Сев дал на всех умиротворяющий бальзам. Предчувствовал, гад, что пригодится! — сказал Антонин.

— А нам никто ничего не расскажет? — спросил Басти за себя и за Руквуда.

— Поверь, брат, лучше вам этого не знать.

— Как скажете, — покорно согласился младший Лестрейндж, а Августус флегматично пожал плечами, и все они пошагали к входу.

* * *

— Стойте! Стойте! — раздалось откуда-то сверху, когда смешанный отряд из волшебников и эльфов вплотную подошел к воротам. — Я сейчас к вам спущусь!

Прошло минут пять, одна из створок ворот приоткрылась и оттуда выглянула седая голова Балина.

— Как я рад, что вы пришли! У нас тут очень нехорошо!

— Так мы потому и пришли, что надвигаются неприятности, — сказал Руди.

— Надвигаются? — удивился Балин. — Они уже здесь!

— Кто здесь? — не понял Таурмирион.

— Так неприятности же! — раздраженно сказа гном. — С Торином беда! Он уже несколько дней в сокровищнице. Он не спит, и почти не ест. Он сам не свой! Совершенно! Эта гора, наверное, на него так влияет. Я думаю, на ней лежит проклятье!

— Проклятье? Не думаю. Мы тут провели много времени, и ни у кого с головой проблем не было, — проговорил Антонин.

— А у дяди есть, — сообщил Фили, появляясь из темного коридора. — Я только что видел его. Он сказал мне примерно следующее: «Золото… горы золота… оно стоит пролитых слёз и крови… узри великую сокровищницу Трора, сын моей сестры… » Что с ним такое?

— Когда это началось? — уточнил Августус. — Может быть, он нашел какой-то артефакт и надел его, не зная, какое влияние он окажет на него?

— Возможно какое-то из колец? — предположил Фили. — Или что-то другое — на нем куча всего надето, взятого здесь, в горе.

— Могли бы вы его обездвижить и проверить все, что на Дубощите надето, — сказал Руквуд, обращаясь к Антонину и Руди, — а я проверю еще одну свою идею и прошу тебя, Басти, меня сопровождать. А также кого-нибудь из гномов, чтобы потом не было никаких обвинений в мой адрес, если я окажусь прав!

Фили и двое магов, которых сопровождали два эльфа-разведчика, отправились в сокровищницу.

С Августусом остались Балин, подошедшие Кили и Двалин, а также Рабастан, Таурмирион и Аурлор и еще один эльф.

— Где Аркенстон? — спросил Руквуд.

— В тронном зале, над троном, — ответил Балин.

— Идемте все туда.

Достигнув зала, Август стал кастовать только ему одному известные диагностические и проявляющие заклинания, сам себе, кивая головой и бормоча что-то под нос. Через десять минут работы он сказал:

— Торин, я так предполагаю, частенько сидел на этом Троне?

— Да, — согласился угрюмый Балин.

— Все дело в Аркенстоне! Этот камень испускает излучение не ясной мне природы, причем оно направленное и направление — вниз, на голову сидящего под ним. Я могу экранировать его совершенно незаметным пленочным экраном. Внешне ничего не изменится, но вредного излучения больше не будет.

— Сделайте, пожалуйста, это! Мы будем вам очень благодарны!

— Всякая работа — должна быть оплачена. Я экранирую этот камень, вы — найдете мне семь крупных ограненных бриллиантов, таких, какие в украшения не вставляют — слишком большие. Мне они нужны в качестве накопителей магии, а не чтобы носить на шее или пальце руки.

Балин тут же согласился. Руквуд залез с ногами на трон, дотянулся до Камня Государя и что-то такое там начал магичить своей палочкой. В один момент сияние Аркенстона совсем пропало, отчего гномы вздрогнули. Но буквально через минуту отблески света снова начали преломляться в его гранях, и заливать все вокруг причудливым волшебным сиянием. В этот момент в тронный зал вошли Фили, а также Антонин и Руди, левитируя перед собой обездвиженного и завернутого в какую-то то ли штору, то ли покрывало, Торина Дубощита.

— Раздели догола, проверили каждое колечко и каждую пуговку — никаких следов магии, — отчитался Рудольфус.

— Чего обратно не одели? — возмутился Таурмирион.

— На гномов магия действует не так сильно, как хотелось бы. Товарищ король очнулся и стал оказывать сопротивление. Видно и правда, они сделаны из камня, — ответил Антонин. — Пришлось еще раз обездвижить, но решили оставить в сознании — смотри, как зенками вращает!

— Торин, мы не хотим причинить вам вреда. Последние дни вы были нездоровы. Мы выяснили причину — на вас влияло излучение Аркенстона. Мы это излучение экранировали и теперь мысли в вашей голове будут только вашими. Вы будете полностью свободны от внешних воздействий, как и должно королю. Моргните, если вы понимаете меня, — произнёс принц и Дубощит в ответ моргнул.

— Мы рады, что смогли помочь, но прибыли мы не за этим. У нас для вас плохие новости: к вам движется армия гномов из Железных Холмов. Ведет ее Даин Железностоп, который решил сам стать Королем-под-Горой, а вас, ваше величество, вместе с вашими племянниками убить, — сообщил Таурмирион.

— Откуда это известно? — пробасил Двалин.

— Я лично вчера видел лагерь в Железных Холмах. Мы взяли там языка и допросили его. Завтра они будут уже здесь. Мы принесли артефакт, в котором вы можете посмотреть допрос гнома.

— А как вы так быстро обернулись туда-сюда? — поинтересовался Кили.

— Мы на Смауге летали. Это он нас предупредил о подозрительной активности в Железных Холмах. Если бы не дракон — все вышло бы внезапно! — сказал Аурлор.

Пока Августус устанавливал омут памяти, который в уменьшенном виде принес в специальном футляре, не позволяющем вылиться его содержимому, Фили сбегал за одеждой Торина, которому вернули подвижность и голос, а также напоили двойной дозой умиротворяющего бальзама. Из всего вороха вещей Дубощит выбрал штаны, рубаху и свои подкованные ботинки. После, он, Балин и Двалин нырнули головами в чашу, как показал им принц. Когда просмотр закончился, гномы, вывалившись из омута стали очень грязно ругаться на кхуздуле, при этом то Балин, то Двалин говорили Торину попеременно что-то вроде «ну я же тебе говорил».

— Эээ… Мы сейчас очень спешим. Давайте, вы потом поругаетесь. Выслушайте наш план, — сказал Таурмирион и рассказал о письме, которое нужно отправить Дис и о том, что с рассветом здесь будет армия эльфов. — Вам не успеть никого позвать на помощь, мы, как союзники по договору, придем, чтобы защитить Эребор от захвата.

Было видно, что принять помощь эльфов Торину непросто, но выхода у него не было. Балин написал под диктовку принца письмо сестре Дубощита и запечатал его королевской печатью, чтобы она не сомневалась. Все пошли на открытую галерею над главным входом. Таурмирион постарался свистнуть так, как показал ему Амрот, и филин услышал его. Один приземлился на парапет перед принцем и вытянул лапку, к которой привязали письмо.

— Как закончишь дела — возвращайся в лес, куда тебя отпустил хозяин, — сказал Таурмирион, и филин взлетел и быстро исчез из глаз.

— Думаете, он успеет? — со скепсисом в голосе произнес Фили.

— Это магическая птица, она летит не напрямую, а через изломы пространства. Думаю, ей понадобится не более трех часов, чтобы добраться до Эред Луин. Мы сейчас проверим защитные чары и уйдем к себе. Ждите нас на рассвете! — сказал Таурмирион и начал спускаться по лестнице к выходу и весь его отряд последовал за ним.

— Торин, ты должен держать себя в руках! Махал послал нам этих союзников. Без них мы завтра бы сами открыли ворота Даину, все бы умерли, и никто бы не знал где закопаны наши тела, — обратился к Дубощиту Балин.

— Нужно всем подготовиться на случай боя. Отправимся в оружейную — нам нужны доспехи и оружие! — сказал Двалин и протрубил в небольшой рог, который носил за поясом, призывая всех членов Компании собраться рядом с ним.

Оин и Глоин, Ори, Нори и Дори, Бофур, Бомбур и Бифур, пришли на условный сигнал сбора и были счастливы видеть вменяемого Дубощита.

— Потом порадуетесь! — рявкнул Торин. — Завтра здесь будет армия Даина, который собирается захватить Эребор!

— Вот khagam menu reliku pembu rukhas!!! /рожденный в орочьей норе/ И что мы будем делать?

— Нам помогут эльфы! — заявил Дубощит.

— О, я вижу, ты еще не до конца оправился. Мой узбад говорит о том, что нам помогут эльфы??? Или это я заболел и все это мой бред? — проговорил Бофур.

— Все так и есть. Здесь сейчас был принц, который младший со своими магами и эльфами. Они как-то меня привели в порядок, сообщили эти новости и сказали, что будут у нас завтра с армией на рассвете. Мы созвали всех, чтобы подготовиться к любому исходу, в том числе к битве.

* * *

Отправившиеся в Эребор не вернулись к полудню, как предполагалось. В осанве Лайкве не смог дозваться брата. А отправлять вызов через зеркало пока не хотел, — мало ли какой момент мог быть в переговорах.

/Разговор в осанве/

— Ада, почему их нет так долго? Там дел максимум на час!

— Йон, это же наугрим, нам, эльфам, сложно просчитать их поступки, а уж предсказать поведение Торина Дубощита невозможно в принципе.

— Через полчаса пошлю вызов через зеркало, а если он не ответит…

— Если он не ответит — значит что-то пошло не так. Бери оставшихся волшебников и столько воинов, сколько они смогут перенести, и иди в Эребор.

/Разговор в осанве — 2/

— Мири, Мири, ответь мне, Мири! Где ты, Мири?

— Лайкве?

— Лайкве?! Я не Лайкве для тебя более, а аранен Лаэголас Трандулион, который очень зол!

— О, уважаемый аранен, простите меня недостойного. Я виноват, но тут мы попали в чрезвычайные обстоятельства и я никак не мог отвлечься. Мы будем через несколько минут, этого вам, владыка, хватит, чтобы перестать дуться на ничтожного меня?

— Я подумаю, когда услышу, что произошло.

— Вы так добры, аранен Лаэголас Трандулион, да светит Анор на ваши стопы вечно!

— Стопы? Мири, что за стопы? Хватит уже издеваться!

— Не я это начал, о светлейший…

— У тебя три минуты! — прервал Леголас Таурмириона и отключился.

* * *

Леголас стоял у дверей, когда на площадку за мостиком аппарировала команда, посланная в Эребор. «Он здесь, цел, здоров и невредим», — мысленно сообщил отцу старший сын.

— Владыка Трандуил ждет вас на доклад! — сообщил аранен и довольно посмотрел на брата.

Таур внимательно выслушал новости.

— Насчет Аркенстона я не удивлен. Лучше бы им вообще вернуть камень в гору, где они его нашли, ибо ничего не бывает просто так. Если Аркенстон направляет какое-то излучение в головы правящих наугрим, это означает, что он что-то хочет от них, а гномы его не слышат и излучение сводит их с ума. Можно предположить, что в дурном нраве и безумии Трора виновно было не только кольцо Темного властелина, но и излучение Камня государя, — сказал он, резюмировав изложенное. — Но все это не отменяет моего недовольства тем, что вы не связались сразу с нами и не сообщили хотя бы о том, что задержитесь по причине наличия неожиданных обстоятельств.

— Владыка, все происходило так быстро, что нам казалось времени прошло совсем немного, — ответил виноватым голосом Антонин, решив немного прикрыть принца.

— Ну, хорошо. Августус, как долго простоит ваша защита на камне?

— Ни вам, ни гномам ее не снять. Если маги не станут копаться в моем экране, то — вечно.

— Это хорошая новость, все-таки вменяемые соседи гораздо лучше, чем невменяемые, — закончил беседу Трандуил.

* * *

— Брат, ты должен кое-что знать, — сказал младший принц, увлекая старшего в свои покои, где он разместил на столе омут памяти и поместил в него заключенные в фиал воспоминания Антонина. Леголас уже имевший опыт работы с артефактом поместил свое лицо в чашу, а когда он из нее вывалился, то начал грязно ругаться, но почему-то на квенья, видимо на синдарине не было адекватных его настрою фраз:

— Uvanimа ulundo!

— Auta miqula orqu, nyeno atahanca!

— Да я ему…

— Лайкве! Предлагаю украсть этого ulundo и запытать его до смерти! Просто убить, я считаю, не достаточно. У меня есть мантия-невидимка, если правильно выбрать момент…

— Не вздумай предпринимать что-то без меня!

— А я, почему пришел к тебе, как ты думаешь?

— Кто еще знает? — вдруг Леголаса посетила ужасающая мысль о том, что все это станет общеизвестным.

— Северус, Антонин, Рудольфус, Аурлор и те разведчики, что были сегодня со мной в Эреборе. Все дали клятву молчать.

— Слава Эру! Отец бы не пережил таких сплетен…

— Завтра, все решится завтра. Будем держаться поближе друг к другу, и будь готов действовать в любой момент!

В дверь постучали. Таурмирион прикрыл омут памяти покрывалом, а Леголас вышел посмотреть, кто там желает их видеть. За дверью обнаружились сияющие от радости встречи Элрондионы.

— Вы здесь, откуда, — удивился Леголас.

— Ада, как узнал, что завтра возможно будет заварушка с гномами, сам хотел к вам напроситься, но мы настояли, что послать нас будет лучшим вариантом. Связались по зеркалу с твоими магами — раз-два и мы тут! Пара лошадок у вас для нас найдется? — бодро вывалил кучу информации в уши принцу Элрохир.

— Что значит: «Ада узнал» — ему таур сообщил? — уточнил Леголас.

— Не будь таким серьезным, Лайкве! — хмыкнул Элрохир.

— Ему сказал дед, он завтра сам собирается к Эребору, — добавил Элладан. — Вот ему сказал ваш ада.

— Вот как? — удивился Таурмирион. — Ну ладно.

— Ну ладно? — передразнил его Элрохир. — Мы увидим Эребор! Возможно, потанцуем с наугрим, или хотя бы посмеемся над ними. А как насчет полетать над лесом?

— Стоп! — прервал поток возбужденного сознания Элрохира Леголас. — Сначала вы дадите нам одну клятву, иначе я отсюда прямо сейчас отправлю вас обратно в Ривенделл. Мири мне поможет.

— Какую клятву? — с интересом спросил Элладан.

— У нас в гостях семья Амрота, вы с ними встречались дома. Сейчас вы пообещаете нам, что не подойдёте на три стрелы к эллет Итилиэль и эллет Антродонель! — серьезно сказал Леголас.

— Оу, братец, похоже, мы что-то с тобой пропустили за последние дни! — подмигнул Элладану Элрохир.

— Паяц! — буркнул старший принц Мирквуда. — Я вчера получил согласие ада на ухаживание за Антродонель. Хоть одно слово или взгляд…

— Все-все, мы поняли. У вас все серьезно. Мы и без клятвы бы не стали, но если нужно, я, конечно, клянусь! — успокоил Леголаса Элладан.

— А больше свободных эллет не осталось? — уточнил Элрохир. — Ада уже не первый десяток лет намекает. А сейчас, как везде порядок наведем, он точно с нас не слезет, а еще дед теперь тоже включился в процесс. Хорошо, что бабке нет до нас никакого дела. Ее в жизни интересуют только четыре эльфа: Келеборн, ее супруг, Арвен, внучка, Келебриан, дочь и, как не странно, таур Трандуил. Сколько мы с ней виделись, столько она обязательно хоть раз да поминала его имя в разговоре.

Таурмирион и Леголас странно переглянулись, а потом второй произнес со вздохом:

— Да что вообще на Арде такое происходит?!