Вместо Ночного дозора (джен)

Дорога назад заняла гораздо больше времени, чем путь туда. Новоприобретенные корабли, управляемые неопытными капитанами, не знающими особенностей своих кораблей, то вырывались вперед, то отставали от флотилии, то приближались к соседним кораблям на слишком близкие расстояния. К тому же флотилия старалась держаться подальше от опасных берегов вроде дымящегося берега Валирии. Но эффект был скорее противоположным, корабли попадали в штормы, флотилия делилась на части, и спасением от ее окончательного разделения оказались драконы, которые легко перелетали с корабли на корабль и позволяли находить потерянные корабли. Однако драконы делали это не по команде, как ни старался Маг Марвин, а по собственному желанию в произвольные моменты времени и с большими перерывами. В результате флот застывал на месте, собирался вместе, двигался в нужном направлении, но в очередной шторм опять начинал делиться на части и поджидать друг друга.

Для привлечения драконов на все корабли были поставлены флаги Джона, но почему-то одни флаги явно привлекали их, а на другие, вроде бы такие же, но другого размера или чуть другого цвета, они почти не обращали внимания. Дейенерис пыталась заставить Дрогона искать корабли, но он то слушался, то уводил ее прочь от кораблей, и приходилось уже ждать не потерянных кораблей, а Дрогона с Дейенерис, что он пугало всех, но запретить ей летать на Дрогоне они не могли. Поэтому Магу Марвину была дана суровая команда вернуть ей в полной мере Дрогона. Но дело двигалось плохо, ему нелегко пришлось во время исполнения этого задания, Дейенерис подозревала, что он не приучает к ней Дрогона, а, наоборот, крадет его для Джона или Арианны или кого-то еще с примесью таргариенской крови и всячески гнала Марвина с палубы, когда появлялся Дрогон..

В результате они сперва попали на Меновый берег к работорговцам и пиратам, на этот раз под своими флагами, где вопреки общему решению не вступать более в бой и не брать новых кораблей, они были вынуждены дать отпор пиратам, всем скопом напавшим на огромную флотилию, которая, как, по-видимому, предполагали пираты, пришла уничтожить их грабежа и работорговли. Но даже соединенные силы пиратов не смогли одолеть столь мощный флот. В результате короткого боя было утоплено несколько пиратских кораблей, и еще больше захвачено. Несмотря на протесты Давоса, захваченные корабли тоже включили в состав флотилия, еще более разоряя свои экипажи. При этом они еще получили в придачу множество освобожденных рабов, которые казались всем ненужным грузом, но Дейенерис приказала их взять с собой.

Увеличившийся состав команды, нуждавшейся в пропитании и свежей воде, заставил флотилию плыть через остров Наат и Летние острова вместо Волантиса, и оттуда они двинулись на север к Солнечному копью, где Доран узнал о страшной судьбе своего сына и о тех глупостях, которые он творил, желая выполнить волю отца. Разумеется, ему сперва захотелось обвинить Дейенерис в жестокосердии, но разговоры со всеми спутниками Дейенерис показали, что никто не разделяет его точки зрения, и все намеками или даже открыто обвиняют его самого в смерти его сына. И неожиданное появление Арчибальда Айронвуда и Герриса Дринкуотера с костями Квентина через несколько дней после прибытия флотилии окончательно разбивает уверенность Дорана в своей правоте, он удаляется в Водные сады и отказывается кого-либо принимать. Айронвуд и Дринкуотер, услышав весть о предстоящем турнире, присоединяются к возвращающейся экспедиции и вместе с ними плывут в Королевскую гавань.

За время длинного пути Дейенерис прочитала все подаренные ей книги, и ее мысли вернулись назад к Иллирио, Мормонту и Варису. Она задумывалась на тему, может быть, на самом деле Мормонт поддерживал ее, а не предавал ее своими сообщениями Варису, знал ли он или нет, что Варис и Иллирио работают вместе. Но после этих мыслей она вспомнила про пташек и решила больше с ним не разговаривать, тем более, он находился на другом корабле, и встретиться с ним, учитывая переменчивые настроения Дрогона, было непросто.

Тирион отправил Джону краткое послание из Солнечного копья и потом послал с самыми быстрыми гонцами длиннющее послание, повествующее обо всем, от битв в Миэрине и Новом Гисе до вкусов Дейенерис (о последних он делал выводы на основании своих наблюдений за Даарио и дотракийцами, а также расспросов Бриндена Талли, который против ожидания стал конфидентом Дейенерис). Также в записке представлены предложения о обстановке ее покоев, составленные на основании осмотра ее покоев в Миэрине и расспросов служанок и Миссандеи.

При приближении к Вестеросу драконы стали более активными, особенно сильно они волновались, когда флотилия проходила мимо Драконьего Камня, они облетели остров, но не найдя ничего особо интересного, вернулись к кораблям. Еще более заволновалась Дейенерис, узнав, что остров ее предков отдан сыну Узурпатора и кузине Джона. Бринден напомнил ей о добыче обсидиана и даже высказал (как потом выяснилось, правильное) предположение, что захват Драконьего Камня валирийцами и прекращение добычи обсидиана и поступления его на Стену и за Стену способствовали возвращению Белых ходоков.

При приближении к Вестеросу заволновалась и сама Дейенерис. Она задумалась о своей третьей свадьбе. Как и в первый раз, ей предстояло выйти замуж за человека, которого она никогда не видела, хотя, конечно, он не был таким далеким и чужим, как Дрого при их первой встрече. Но в отличие от Хиздара, которого она считала скорее королевским консортом, чем соправителем или, тем более, королем, король Джон, как и Дрого, должен был стать господином-мужем, причем ей предстояло быть не единственной королевой, а одной из трех. Поэтому она принялась расспрашивать Бриндена, к которому понемногу так привыкла и стала считать настолько своим, что ей было легко задавать ему подобные вопросы.

— А каков сам Джон? Красивый, некрасивый? Высокий, низкий, толстый, худой? Как он выглядит? Как он одевается?

— Ваша светлость, ну и вопросы Вы мне задаете. Я себя не могу назвать ценителем женской красоты, а уж про мужскую красоту я и двух слов сказать не сумею.

— Но вы видели Джона много раз, неужели вы не помните, как он выглядит?

— Я, когда смотрю на человека, прежде всего оцениваю, хороший ли он рыцарь, то есть каков он в бою, и есть ли у него рыцарские качества — храбрость, верность, честь, благородство.

— Ну и каков Джон по вашим оценкам?

— Мое отношение к Джону менялось, сперва я судил по словам Кейтлин, и мои оценки были негативными. Потом я встретился с ним самим и постепенно увидел в нем идеального рыцаря, по храбрости, благородству, верности долгу, который он сам взял на себя. Мое мнение несколько поколебалось, когда я увидел, как он женится на двух женщинах сразу, и еще немного, когда я узнал, что всего будет три королевы. Так в нашем обществе не принято, ни среди тех, кто следует за Семерыми, ни среди тех, кто поклоняется Старым богам. С другой стороны, это честнее, чем заводить бастардов и бросать их на произвол судьбы.

— А Джон хороший рыцарь в бою?

— Он в первую очередь полководец, а не воин, А фехтовальщик он неплохой, но не более того. У него есть задатки действительно хорошего фехтовальщика, но его мастер по оружию их не развил, он в первую очередь учил наследника Робба, а бастарда Джона — во вторую очередь. Джон, будучи худощавым человеком ростом немного выше среднего, обладает хорошей скоростью движений, что вполне естественно, но почему-то, несмотря на худощавое телосложение и не самый высокий рост, он обладает силой, не меньшей, чем действительно высокие жилистые мужчины плотного телосложения. Это редкое сочетание скорости и силы могло бы сделать его незаурядным фехтовальщиком, но не сделало. Ибо для превращения этих качеств в успех мечника нужны еще меткость, глазомер и скоростная выносливость, да и знание всяких мелких хитростей фехтования, а вот этому его по-настоящему стали обучать уже только в Красном замке, когда у него было кроме спаррингов было еще великое множество разных занятий. Впрочем, я думаю, Барристан сумеет многому его научить.

Однако этот разговор ее совершенно не удовлетворил, она собиралась стать женой Джона, а не его спарринг-партнером на тренировочном дворе. Поэтому на следующий день она опять подошла к Бриндену Талли, и стала ему настойчиво задавать более женские вопросы, не давая ему увести разговор в рыцарские достоинства Джона или особенности его навыков фехтования.

— Я уже поняла, что Джон худощав, ростом немного выше среднего и при этом обладает незаурядной силой. А про лицо, про манеру одеваться, причесываться, бриться вы что-нибудь можете сказать?

При ответе на этот вопрос выяснилось, что Бринден только делает, что не подмечает, как выглядит и одевается его король, а на самом деле мог еще вчера мог дать полноценный ответ.

— Он очень похож на своего дядю, которого Вы никогда не видели и всю жизнь ненавидели, и даже то, что он отказался от поста десницы, пытаясь спасти Вашу жизнь, мало влияет на Ваше отношение к нему. Но, конечно, есть и отличия, я думал, что в нем проглядывают черты его матери, теперь, глядя на Вас, я понимаю, что это таргариенские черты. Обычно одевается он скромно, только на коронации и на свадьбе он послушался советов Сансы, и его разодели, как могли.

— А Санса тоже его советница?

— Нет она не член Малого Совета, но в вопросах одежды, этикета и всего такого, он обращался обычно к ней, впрочем, вероятно, теперь ее сменила Маргери, которой вряд ли нужна еще одна дополнительная соперница.

Ответ напугал Дейенерис, выяснилась, что кроме королев, еще есть и кузина Санса, которая подозрительно близка к одеяниям и телу короля.

— А Санса действительно соперница для Маргери, да и для меня?

— Ну, на этот вопрос я уж точно не смогу ответить. Она не его родная сестра, а кузина, да и в детстве между ними, как я понимаю, не было теплых отношений, Санса разделяла отношение Кейтлин к Джону. Впрочем, когда Джон совершал путешествие вокруг Вестероса, то Арья поплыла вместе с ним и побывала у матери в Винтерфелле. А Санса после того, как Джон ее освободил от Джоффри и Серсеи, так и не побывала у матери, несмотря ее многочисленные послания, даже обручил ее с младшим Джоном Амбером ее брат Робб, а не мать, а если точнее, то фактически — Джон.

Пространный ответ Бриндена мало удовлетворил Дейнерис, он опять ударился в какие-то воспоминания вместо прямого ответа на вопрос. В его длинной речи ей могло бы понравилось только то, что Джон обручил Сансу, но ее всезнающие служанки сумели выяснить, что Миранда, жена Карлика, до этого была любовницей Джона, который потом подарил ее своему верному вассалу. Так что и за обручением могли скрываться разные варианты.

Но ждать от Бриндена ответа на подобные вопросы было бесполезно, и она снова вернулась к вопросу о внешности Джона.

— Но все же вы что-то можете сказать про глаза, волосы, выражение лица?

— Глаза, глаза у него вроде бы темно-серые, почти черные, сейчас мне кажется, что даже с оттенком фиолетового, но который я не замечал, не считая его Таргариеном. Волосы тоже темные, темно-каштановые, густые, кудрявые. Правая рука несколько обожжена, он ее обжог, когда лез рукой в огонь, сражаясь с ожившим мертвецом в Ночном дозоре. Ну а вид у него обычно невеселый, он человек не веселья, а долга. Хотя язык у него достаточно острый, что испытали многие, пытавшиеся с ним спорить.

Ей, конечно, еще очень многое хотелось узнать о Джоне, но об этом Бриндена не спросишь, а спрашивать Миранду даже через служанок ей очень не хотелось. Дейенерис Бурерожденная, Матерь Драконов и Разрушельница оков не должна себя так унижать себя перед своими подданными…

3.06.301. Когда флотилия показалась на горизонте, где на берегу около Красного замка стояла огромная толпа встречающих во главе с Джоном с двумя беременными женами. Драконы сорвались с места и полетели на берег. Встреча сразу с тремя Таргариенами (Джон и его еще не родившиеся дети) привела их в нервное состояние и еще в более нервное состояние толпу, которая попятилась подальше от драконов. Когда драконы сели рядом Джоном, то на самом берегу оставались пятеро — сам Джон, державший Маргери и Арианну за руки и Арья с Джендри, причем последний старался утянуть Арью подальше, но она цеплялась за спину Джона, и ему не удавалось ее оторвать. Призрак, крайне недовольный появлением конкурентов, сидел впереди всех, намереваясь защитить Джона и его детей.

Первыми на берег сошли сама Дейенерис, и вместе с ней Бринден Талли и Миссандея. Дейенерис критически осмотрела Джона. Джон, постарался одеться поярче, в его одежду наряду с обычными белыми, серыми и черными цветами было добавлено побольше красного. Она решила, что до золотого зуба, синей бороды и золотых усов Даарио Джону далеко, но в целом сойдет, она была готова и к худшему. Торжественный и напряженный момент был немного разряжен, когда вперед выскочила Арья с вопросом — а неТаргариены могут полетать на драконе? Но ей никто не ответил, все смотрели, как Визерион и Рейгаль приблизились к Джону, требуя от него немедленно сделать выбор. Джон выбирает почти белого Визериона, оставляя Рейгаля наследнику. После этого Рейгаль подходит к Арианне и Маргери и по нескольку раз тыкается им в животы, его выбор малопонятен, но похоже победа за Маргери, несмотря на то, что Арианна явно вела себя смелее и активнее.

Верховный септон вместе с Джоном приняли решение провести свадьбу в тот же день, ибо свадьба с третьей невестой вызывает слишком много вопросов, а соединение ее с встречей флотилии победителей и драконами перемешивает ее со скопищем других событий и праздников, и несколько снижает остроту очевидных вопросов и возмущение от совершаемого кощунства. Это смешение разных торжеств оказалось спасением и для руководителей экспедиции, которых Джон готовился ругать, если не проклинать за бессмысленную гибель дорогих его сердцу людей во время кровавого штурма Нового Гиса. Но тяжелый разговор был отложен на послепраздничное время, пока во всяком случае все результаты экспедиции были объявлены великими победами, какими они по сути и были, если только не учитывать их бессмысленность для королевств Вестероса и понесенных больших потерь.

В честь новых побед и новой свадьбы Джона по городу также, как и на предыдущих праздниках были расставлены столы с едой и напитками. Всюду висят Таргариенские и Джоновы флаги. Для Дейнерис уже обставлены и украшены ее отдельные покои в Твердыне Мейгора, и подготовлены ванна и свадебный наряд. Роль посаженного отца в Септе и богороще выполняет по предложению Дейенерис Бринден Талли. Вопреки словам Бриндена Талли на Дейенерис возлагают корону, лишь немногим превосходящую короны Маргери и Арианны, и на ее правящий статус лишь неопределенно намекают, но в открытую таких слов Верховный септон не произносит. Ее статус, как она сама пытается его определить, можно, вероятно, назвать первой среди равных.

Свадебный пир или иначе победный пир, тосты перемежали славные победы и новую королеву, не менее прекрасную, чем одержанные победы, был великолепен, Повара, нанятые во всех королевствах Вестероса, а также в разных городах Эссоса, от Браавоса до Кварта, приготовили столько разных блюд по рецептам разнообразных народов, что все, даже Виман Мандерли, не смогли попробовать и малой части из предложенного. От произнесенных за столом слов Дейнерис бросало то в жар, то в холод. Одни вельможи называли ее самой великой женщиной в мире и настоящей королевой (по-видимому, намекая, что предыдущие — это, скорее, наложницы, чем королевы), другие, наоборот, включали Дейнерис в число приобретений Королевства, наряду с городами в Эссосе, кораблями и драконами. Вскоре она перестала слушать пьяных лордов и под комплименты Джона наслаждалось той едой, которую она ела только в детстве, в доме Виллема Дарри в Браавосе.

Она ждала провожания, обычая, про который ей рассказывали Леона Мандерли и Миранда Ланнистер, но на этот раз провожания не было, ибо Джон не хотел услышать крики про Мейгора Жестокого. Но даже отсутствие провожания не смогло его спасти от тихо произнесенных слов про Мейгора, его первых трех и последующих трех жен. Кто-то отчетливо назвал Дейенерис Тианной. Дейенерис, только прочитавшая в книгах об истории династии Таргариенов и помнившая, каким был Мейгор, потом спрашивала Джона, почему он не наказывает за оскорбление короля и его королев, он ответил, что если их недруги и просто насмешники смогут свободно говорить, то они скоро заткнутся. Шутка через несколько повторений перестает быть смешной.

Их первая ночь, чтобы не обижать Маргери и Арианну, проходит в присутствии двух других жен, но это не смущает ни Джона, ни Дейенерис. В постели Джон оказывается страстным, предприимчивым и хорошо знакомым с тем, чему ее учила Дореа, чего она не ожидала, глядя на его строгое лицо в септе и богороще. Ее несколько раздражали Маргери и Арианна, тихо, но вполне отчетливо комментирующие их действия, но Джон просит их помолчать.

Наутро, отлучившись от надоевших ей других королев, она задает Джону главный вопрос об ее статусе, на что Джон отвечает прямо, сейчас ты — первая среди равных, после того, как мы с тобой победим застенную нечисть, ты станешь правящей королевой, хотя и уступающей в своих правах королю, а если не победим, то будем мертвецами в армии Белых ходоков. Дейенерис в глубине души надеялась на лучший ответ, но ей пришлось удовлетвориться таким ответом, тем более, что она перед этим рассказала Джону о своем возможном бесплодии, решив, что он об этом услышит от нее самой, чем от конкуренток или недругов.

Барристан, чувствуя свою ответственность за жизнь настоящего короля Вестероса и его трех королев, включая дорогую его сердцу Дейенерис, обратился к Джону с предложением о восстановлении Королевской Гвардии. Джон, до этого обходившийся непрофессиональной охраной, состоящей в основном из лучников и алебардников, зубами и когтями Призрака, а также своим собственным мечом, отнесся бы к предложению Барристана скептически, если бы не покушение, задуманное Варисом и Иллирио. Однако Джон все равно больше полагался на лучников и алебардников, чем на мечников в отличие от Барристана, выбиравшего рыцарские меч и копье. В конце концов Джон и Барристан сошлись на том, что королевская гвардия состоять из трех подразделений, в первое войдут 7 лучших рыцарей и фехтовальщиков, как того требует традиция, во второе — 14 лучников и алебардников из числа старых соратников Джона, а третье, численность которого решили пока не назначать, бойцы самого разного стиля — мастера стиля Брави, мастера метания дротиков и ножей, мастера сражаться длинными копьями, молотами, булавами, боевыми цепами, кистенями и другим оружием, пробивающим, проламывающим или прогибающим доспехи.

Турнир, в отличие от предыдущего, прошедший после свадьбы, оказался дорнийским. Расслабившийся СмоллДжон уступил еще в предпоследний день, а в финале в длительном поединке сошлись Деймон Сэнд и Лорас. Лорас был явно сильнее, но Деймон не давал себя победить, и, когда Джон уже хотел отдать победу Лорасу за явным преимуществом, вдруг Деймон сшиб Лораса с коня. Королевой Любви и Красоты стала Арианна к огорчению Маргери и Дейенерис и к радости дорнийцев. Третье место заняла Обара, первая женщина, официально допущенная на рыцарский турнир, которую с трудом выбил из седла Лорас.

Второй сюрприз ожидал преподнесли дорнийцы в общей схватке, которая на этом турнире стала не менее важной, чем соревнование копейщиков, и ее победитель также выбирал свою Королеву любви и красоты. Победителем стал Арчибальд Айронвуд, несмотря свои обожженные руки и другие испытания в Эссосе. Он не без труда одолел Гарлана и Бриенну Тартскую. Арчибальд, в отличие от Деймона, не испытывавшийся любви к Арианне, назначает второй Королевой любви и Красоты Дейенерис, которая перед турниром специально подошла к Арчибальду и, как будто не заметив попытку украсть ее драконов, высказала сожаление по поводу гибели их храброго принца, и пожелала успеха Арчибальду. Расстроенной Маргери дипломатичная Санса говорит, что два вторых места подряд можно приравнять к одному первому, и вообще она такая же королева, как Арианна и Дейенерис.

Джон и Барристан зачислили в королевскую Гвардию Лораса Тирелла, Деймона Сэнда, Арчибальда Айронвуда, Обару Сэнд и Бриенну Тартскую. Джону не нравился состав его королевской гвардии, Сэнд и Обара были людьми Арианны, Лорас — Маргери. Барристан делил свои симпатии между всеми, но явно Дейенерис была милее всего его сердцу. Айронвуд был озлоблен и вступил в гвардию, чтобы как-то очиститься от своей неудачи с Квентином и всей этой глупой авантюры, Джона он увидел в первый раз на свадьбе и лишь восхищался им как воином и полководцем.

Джону понравилось, что Айронвуду хватило смелости спросить Джона про Пентос, на что Джон сказал ему, что он никак не отвечает ни за слова Квентина какому-то командиру наемников по прозвищу Оборванный принц, ни за слова Барристана. Когда они давали свои безответственные обещания, они не считали себя подданными Джона. Что же касается Пентоса вообще, то в первую очередь надо победить застенную нечисть, без этого ни Пентос, ни Кварт не представляют никакой ценности, но даже после победы и послевоенного восстановления Джон не собирается захватывать весь мир, тем более для того, чтобы потом раздать трофеи безответственным проходимцам. И не надо бояться, ваш Оборванный принц слишком старый и опытный наемник, чтобы ставить себе нерешаемые задачи. Насколько Джон знает, он получил достаточно золота за свой вклад в победу в Миэрине, не столь уж большой на самом деле, и если он по-прежнему плачется, то только для того, чтобы обмануть своих собственных людей и зажать деньги.

Более других Джону была предана Бриенна, но и для нее он заменой Ренли, а не ее собственным героем. Среди людей, преданных самому Джону, было множество замечательно стойких воинов, но исключительными фехтовальщиками были лишь Джон Амбер, лорд, державший вторую стену, и член Малого Совета, и Микель Редфорт, но тот стал преданным человеком Джона в первую очередь потому, что Джон дал ему возможность жениться на Мии, бывшей Стоун, а ныне Баратеон из Пальцев. Реально Джону в случае нападения надо было в первую очередь полагаться на стрелков и на свой собственный меч. Занятия с Сантагаром несколько прибавили мастерства Джону, и он надеется, что занятия с Барристаном дадут еще больше.

После того, как Джон узнал историю Квентина, который оказался не врагом, а несчастной жертвой амбиций отца, он пишет Дорану письмо, в котором говорит, что только из уважения к его горю, он не объявил его действия изменой и черной неблагодарностью, а также предлагает тихо похоронить своего сына, зная, что именно он, Доран, и его амбиции стали причиной смерти сына. «Вы не бунтовали против тех, кто убил вашу сестру и ее детей, и попытались свергнуть того, кто наказал их убийц. Я не объявил вас изменником только потому, что вы наказали сами себя горше, чем я вас мог наказать, ваш сын умер страшной мучительной смертью из-за вашей неблагодарности и ваших амбиций. Оставшиеся вам годы вам придется жить с этим знанием». Это письмо Джон передает в незапечатанном виде Деймону Сэнду и просит отдать его лично Дорану. Естественно, Деймон поделился содержанием этого письма со многими дорнийцами, и после его получения Доран оставляет свой пост, якобы по болезни, передавая свое место Тристану и назначая Оберина регентом.

Седьмое место в Королевской гвардии осталось вакантным, Лина Корбрея и Лайла Крекхолла, также неплохо выступивших на турнире, Джон забраковал, сомневаясь в их преданности и сообразительности, также, как и всех бывших наемников, сказав, что люди, убивавшие за деньги и переходившие к тем, кто больше заплатит, в Королевскую гвардию не годятся по определению, от них я скорее буду ждать удара в спину, чем защиты. Во вторую группу входят в основном лучники и самые преданные бойцы, участвовавшие вместе с Джоном в битве с Тайвином и захвате Королевской гвардии, ее командиром временно остается СмоллДжон. Третья группа пока не набирается, ибо в нее следовало бы включить Тиену и Нимерию, но Джон не хочет видеть столько дорнийцев в своей охране, но вполне приветствует их обеих в своей постели, когда Арианна берет их с собой.