Раскрывшийся бутон (джен)

Северус провёл следующие две недели в раздумьях. Каждую свободную минуту он возвращался мыслями к встрече в «Кабаньей голове». Мистер Броуди красиво говорил и многое предлагал, но он продолжал сомневаться. С одной стороны, Вальпургиевы рыцари обещали им наставников, знания и поддержку, с другой — не зря говорят, что бесплатного обеда не бывает. Поэтому Северус никак не мог отделаться от мысли, что за всё это обязательно придётся платить. И отнюдь не галлеонами.

Он не был наивен и прекрасно всё это понимал, однако никто не запрещал ему взглянуть самому. Близилось окончание школы, и, если он хотел стать Мастером зельеварения, а не просто работником в аптеке в Лютном переулке, то нужно было найти наставника, который бы, несмотря на его полукровность, согласился взять его в ученики. У Северуса не было ни больших накоплений, ни нужных связей. Одно время он подумывал обратиться за помощью к Люциусу, но понимал, что никогда не сможет за эту помощь расплатиться, а ещё не хотел, чтобы их дружбе пришёл конец.

Поэтому он и рассматривал предложение от Вальпургиевых рыцарей. В конце концов, если его не устроят условия или плата — всегда можно было уйти.

Кассий и Адриан же, казалось, не сомневались ни секунды. Для них вступление в Вальпургиевы рыцари было чем-то само собой разумеющимся. За эти две недели они втроём несколько раз обсуждали это.

Кассий был наследником. И он не скрывал, что его отец — приверженец традиций, и никогда не пропускал возможности напомнить сыну, какие именно фамилии следует уважать. Хотя Мальсиберы и не входили в «Священные двадцать восемь» — с этим была связана какая-то история, и Кассий однажды сказал, что в этом замешаны Нотты, — но были чистокровными. Кассий никогда этого не говорил, но Северус подозревал, что его отец был не слишком доволен их дружбой, а друг всегда стремился впечатлить отца. Учитывая усиливающееся в школе напряжение между чистокровными и магглорождёнными и настроения на их факультете, у Кассия не было выбора, кроме как вступить в Вальпургиевы рыцари или хотя бы попытаться. Северус был уверен, что, если бы тот отказался, то на зимних каникулах друга ждал бы разнос.

У Адриана был старший брат, который являлся наследником Эйвери, так что на него не так сильно давили. Он редко говорил о своей семье и идеологии чистокровных и не стремился произвести впечатление на своего отца, часто подчёркивая, что после Хогвартса ему придётся «крутиться самому». Поэтому Адриан, как и Северус, воспринимал Вальпургиевых рыцарей не как тайный клуб, а как возможность улучшить свои перспективы. Адриан был ленив, однако умён, ироничен, временами даже насмешлив и всегда стремился хорошо устроиться. Поэтому Северус привык обращать внимание на его решения — за обманчивой лёгкостью всегда стояла продуманность.

Несмотря на тайность собрания в «Кабаньей голове», Слизерин бурлил. Слухи разрастались подобно мурлокомлю⁽¹⁾, тянулись от одного ученика к другому. Те, кто был на собрании, предпочитали держаться особняком — признание их перспективными, достойными вступить в Вальпургиевы рыцари и реакция на это остальных объединяло. Они невольно будто бы стали ближе друг другу.

Северус же ощущал, как отношение к нему на факультете стало меняться: он перестал быть невидимкой. До сих пор из-за его статуса крови многие слизеринцы предпочитали не обращать на него внимания. Теперь же его внезапно заметили. Малкольм Берк часто бросал в его сторону оценивающие взгляды, а Клара Мелбридж, прежде едва замечавшая его, теперь искала повод заговорить — пусть и о чём-то постороннем. Несколько раз он слышал своё имя, когда входил в гостиную факультета — его обсуждали.

Он делал вид, что ничего не замечает, но внимание, как ни стыдно было себе признаваться, грело.

Все шесть курсов в Хогвартсе, несмотря на поддержку Малфоя и дружбу с Кассием и Адрианом, он был словно чужим. Северус чувствовал, что он не подходит — не из той семьи, не с той кровью, не в тех мантиях. И теперь, когда на него начали смотреть иначе, стали признавать его перспективность, его усилия и в какой-то степени признали за своего — что-то внутри поднималось. Тонкое, острое, похожее на удовлетворение.

Он никогда не нуждался в комплиментах, но молчаливое одобрение и признание было сладким.

В день собрания он получил записку. Почерк был незнаком: резкий, угловатый, как будто торопливый. Ни приветствия, ни подписи. Только короткая строка:

«Место встречи изменено, увидимся в подземельям рядом со статуей Салазара Слизерина. Время прежнее».

Северус перечитал её дважды, а когда он направил на неё волшебную палочку, чтобы попытаться отследить отправителя, — чернила вспыхнули, и записка сгорела в волшебном пламени, даже не оставив пепла. Он не назначал никаких встреч, так что разумно предположил, что речь шла о собрании Вальпургиевых рыцарей. Он не знал, получили ли остальные такую же записку, и это стоило проверить.

В тот момент он сидел за столом в библиотеке и писал эссе по Трансфигурации, так что стоило ему закончить, как он поспешил в гостиную, надеясь, что Адриан или Кассий окажутся там. Ему повезло: Адриан развалился в одном из кресел в углу, как всегда — свесив ноги с подлокотника, с видом ленивого превосходства. Перед ним парил открытый учебник, а рядом на столике стояла чашка с остатками какао, уже остывшего.

Северус подошёл и присел рядом, мельком оглядываясь: никто их не слушал. В углу двое третьекурсников спорили о расписании, у камина старшекурсницы листали альбом с выкройками. Но на всякий случай он постарался незаметно наложить заклинание от подслушивания и, когда ему удалось, немного расслабился.

— Ты тоже получил записку?

— О переносе места собрания? — уточнил Адриан и, получив кивок, подтвердил: — Да. И Кассий тоже. Мы с ним были вместе, так что смогли сверить — они были одинаковые. Уверен, что они от Селвина, я как-то видел его почерк.

Они немного помолчали. Собравшись с мыслями, Северус спросил:

— Тебе не кажется странным, что они изменили место в последний момент?

— Конечно, странно, — легко согласился Адриан, изменив своё положение в кресле, чтобы быть лицом к лицу с Северусом. — Но не неожиданно. Это ведь всё-таки тайное общество, а не клуб любителей вышивки. Смена локации, эти записки, время на подумать — это всё часть представления.

Он криво усмехнулся и сделал вид, что возвращается к чтению, но Северус знал — это не конец разговора.

— Думаешь, это проверка? — негромко уточнил он, поджав губы.

— Возможно, — произнёс Адриан, не отрывая взгляда от книги. — Или просто демонстрация силы, возможностей. Подземелья — дом Слизерина, сердце Хогвартса. Если мистер Броуди снова будет там… — он на секунду замолчал, а затем усмехнулся, — Это будет интереснее, чем я думал.

Северус кивнул, соглашаясь с выводами друга, но в его голове уже закрутились новые вопросы. Если мистер Броуди действительно появится в подземельях Хогвартса, значит, рыцари не просто влиятельны. Ведь даже Люциус — с его связями, фамилией и деньгами — не смог бы так просто войти в школу без разрешения Дамблдора.

— А если там не будет Броуди, а только Селвин? — спросил он после паузы.

— Северус, я уже принял решение, и оно не изменится. Если хотя бы половина обещанного рыцарями правда, то не стоит упускать шанс. В любом случае, если ты всё ещё сомневаешься, то не поздно отказаться.

Адриан убрал учебник, встал, потянулся.

— До вечера, — сказал он, махнув рукой, уже разворачиваясь к лестнице, ведущей к личным комнатам. — Не забудь привести себя в порядок. Вдруг для них важны начищенные до блеска ботинки?

Когда солнце скрылось за вершинами гор, они вышли из факультетской гостиной втроём — Северус, Кассий и Адриан. Они, не сговариваясь, решили, что будут держаться вместе. В коридорах уже царила вечерняя тишина, только редкие учащиеся спешили по делам, не обращая внимания на троицу старшекурсников.

Они первыми добрались до статуи Салазара. Вскоре к ним присоединились Клара Мелбридж, Малкольм Берк и ещё двое старшекурсников. Северус знал их в лицо, но не помнил имён.

Никто не разговаривал. В воздухе витало напряжение, которое чувствовали все: кто-то стоял, уперевшись взглядом в пол, кто-то — рассматривал стены. Все старались не встречаться взглядами друг с другом. Кассий, как всегда, держал осанку. Адриан выглядел спокойно, почти рассеянно.

Когда все собрались, Селвин подошёл к статуе Салазара Слизерина и произнёс:

— Nor ducor, duco.⁽²⁾

Статуя с глухим скрежетом сдвинулась в сторону, открывая узкий проход. Они вошли один за другим.

Крутая лестница уходила вниз. Влажный воздух подземелья становился тяжелее с каждым шагом. Свет от многочисленных мерцающих Люмосов освещал путь, отражаясь в сыром камне стен. Время здесь словно застыло, как зелье, оставленное томиться на огне.

В конце лестницы их ждал зал — круглый, с высоким сводом. В оформлении было много змей и змеиных мотивов. По периметру стояло несколько фигур, одетых в одинаковые чёрные мантии и маски. Среди них выделялся человек без маски — мистер Броуди.

Он стоял в центре и, увидев их, кивнул, будто приглашая всех подойти ближе.

— Добрый вечер, — произнёс он, окинув пришедших взглядом. — Те, кто пришёл, сделали свой выбор. Осталось только подтвердить его.

Он сделал шаг вперёд. Его движения были размеренными, как у актёра на сцене. Лицо спокойное, голос мягкий. Но взгляд — тяжёлый, цепкий.

— Чтобы доказать свою решимость, вы должны принести клятву и пройти испытание, — мистер Броуди сделал паузу, когда раздались шепотки. Дождавшись возобновления тишины, он продолжил: — Вальпургиевы рыцари должны быть тверды в своих решениях. Однако мы не верим в пустые слова — они даются легко. И слишком легко забываются. Поэтому…

Он медленно поднял левую руку, коротким, почти небрежным движением поправил рукав мантии. Никто не успел ничего понять, как из складок ткани молниеносно выстрелила тонкая чёрная змея.

Кто-то взвизгнул — то ли от неожиданности, то ли от страха. Воздух наполнился шёпотом и сдавленным шорохом: слизеринцы инстинктивно отшатнулись, кто-то зажал рот рукой, а кто-то рефлекторно схватился за палочку, хотя ещё не решался её поднять.

Северус замер. Змея скользнула вдоль руки Броуди, обвилась вокруг запястья и замерла, подняв голову. Она казалась выточенной из чёрного оникса — каждая чешуйка отражала свет, как отполированный камень. И всё же она была живая. Наполненная хищной грацией, тревожно прекрасная. Раздвоённый язык выскользнул из пасти и втянул воздух, точно она вбирала в себя их страх и напряжение.

— Её яд не смертелен, — проговорил Броуди ровно, глядя поверх змеи на собравшихся. — Но вы запомните этот укус. Он останется с вами — как шрам. Как напоминание о вашем выборе.

Никто не пошевелился. Даже Кассий стоял с напряжённой спиной, словно боялся дышать. Клара Мелбридж опустила взгляд, сжав кулаки. Адриан, стоящий по левую руку от Северуса, скосил глаза на змею и медленно выдохнул, почти беззвучно.

Мистер Броуди посмотрел на них всех поочерёдно, казалось, заглядывая каждому в глаза.

— Вы выйдете вперёд по одному, принесёте клятву и примите укус змеи. Кто не готов — может уйти сейчас, — добавил Броуди. — Без последствий. Но вернуться не получится. Есть желающие?

Ответом ему было молчание.

Первым шагнул вперёд семикурсник, светловолосый, с прямой осанкой и чуть приподнятым подбородком. Северус не помнил его имени. Он остановился перед мистером Броуди, оголил левую руку и, завороженно глядя на змею, громко произнёс:

— Я, Томас Уиллоуби, встаю на путь Вальпургиевых рыцарей. Клянусь хранить тайны ордена, оставаться верным ему и приходить на помощь братьям и сёстрам своим.

Змея отреагировала сразу: дождавшись конца фразы, она поднялась с запястья Броуди, скользнула по его руке, раскрыла пасть и с шипением метнулась вперёд. Момент — и её клыки впились в плоть Томаса, чуть выше запястья.

Томас громко вскрикнул. Кто-то охнул. Тело Томаса крупно дёрнулось. Он сделал рефлекторный шаг назад, но ноги подкосились, и он упал на колени, схватившись за левую руку. Губы его дрожали, кожа сильно побелела, а лоб покрылся испариной. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать — и не смог. Всё его тело мелко подрагивало.

— Молодец, ты принят, — произнёс Броуди, кивнув.

Змея, как ни в чём не бывало, вернулась на запястье Броуди. Томас тяжело, с шумом дышал, склонив голову, и казался выбитым из реальности. Но всё же, через несколько секунд, пошатываясь, поднялся и молча вернулся в строй слизеринцев.

Следом пошёл Малкольм Берк. Он выглядел бледным, с прищуренными глазами, но шагал уверенно. Клятву он произнёс скороговоркой, будто надеясь, что всё закончится так же быстро. Укус змеи он перенёс более стойко, чем Томас, но устоять на ногах не смог.

Постепенно очередь дошла и до Клары Мелбридж. Северус заметил, как она нервно поправила мантию, как медленно вдохнула и выдохнула, будто пытаясь успокоить саму себя. Затем она подошла к мистеру Броуди, подняла голову и испуганно посмотрела на змею.

— Я, Клара Мелбридж... — начала она, и голос её сразу дрогнул, — ...встаю на путь Вальпургиевых рыцарей. Клянусь хранить тайны ордена... оставаться... — она сбилась, взрогнула.

Змея слегка шевельнулась, качнувшись в её сторону. Клара отпрянула.

— Простите, — прошептала она, опустив глаза. — Простите, я... я не могу.

Она, продолжая извиняться, попятилась к выходу, а затем повернулась и побежала. Одна из фигур в маске, стоящих у стены, бесшумно скользнула за ней следом.

Мистер Броуди никак не отреагировал. Только чуть наклонил голову и произнёс:

— Следующий.

Когда очередь дошла до Адриана, он, как ни странно, выглядел серьёзнее обычного. Шуток не было, в голосе не звучало насмешки. Он подошёл, оголил руку и чётко, почти торжественно произнёс клятву. Укус он пережил стоически — только резко втянул воздух и покачнулся, но не издал ни звука.

Кассий молчал всю дорогу до круга, глядя только вперёд. Он не споткнулся, не дрогнул, не зажмурился. Когда его укусила змея, лишь челюсть сжалась так сильно, что заскрипели зубы. Он выстоял, но, возвращаясь в строй, не скрывал бледности лица.

Вскоре настала очередь Северуса. Пока он шагал вперёд, шаги отдавались глухим эхом по каменному залу, и звук этот, казалось, был громче, чем шаги всех до него. Он чувствовал на себе взгляды. Не только мистер Броуди — все смотрели на него.

Он встал перед магом, поднял подбородок и твёрдо произнёс:

— Я, Северус Тобиас Снейп, встаю на путь Вальпургиевых рыцарей. Клянусь хранить тайны ордена, оставаться верным ему и приходить на помощь братьям и сёстрам своим.

Он успел заглянуть в глаза змеи, когда она метнулась вперёд. Укус пришёлся в сгиб локтя. Каким-то чудом Северус не закричал, но стиснул зубы, успев порадоваться, что не прикусил язык. Боль вспыхнула огнём, прошила кости, перебралась с руки на грудь, а потом заполонила всё тело. Казалось, что он горит.

Северус не понимал, как устоял на ногах. Он стоял, тяжело дыша, с затуманенным взглядом, и чувствовал, как дрожат пальцы, как по спине скатывается пот. Пульс стучал где-то в ушах.

С трудом сглотнув сухим горлом, он поднял взгляд на мистера Броуди. Тот подтвердил, что его приняли. И Северус, ощущая облегчение, вернулся к друзьям. Адриан и Кассий молчали, но когда он встал рядом, Кассий слегка коснулся его локтя. Северус почувствовал признательность.

Мистер Броуди кашлянул, привлекая внимание слизеринцев.

— Испытание пройдено, — сказал он. — О том, что будет дальше, вы узнаете позже. Первое, чему вы научились — молчать. Второе — терпеть. Этого уже достаточно, чтобы начать.

Собрание закончилось и все потянулись к выходу. Северус старался не хвататься за левую руку, чтобы не показать, что боль ещё не утихла, а продолжала пульсировать в теле. Если раньше он думал,что в любой момент сможет уйти, то теперь стал в этом сомневаться.

1) Мурлокомль, или глыбок (англ. Horklump) — волшебное животное, похожее на мясистый гриб, покрытый редкими шипами. Очень быстро размножается и за несколько дней может заполонить весь сад.

Вернуться к тексту

2) (с лат.) — Я не ведомый, ведущий.

Вернуться к тексту