Просто скажи "Да" (гет)

— Знаешь, эта неделя оказалась как никогда длинной... — Драко прикрыл дверь в номер, поворачивая ключ. Гермиона нервно дёрнулась на этот звук и замерла посередине комнаты, сжимая в руках сумочку. С каждой секундой, проведённой рядом с ним, решимость таяла, вытесняемая коричным ароматом.

— Я думал о тебе… — Стоя за спиной, Драко обнял её и зарылся лицом в волосы, легонько дуя на затылок. — Каждый день, когда не мог тебя видеть. Каждый день, когда видел, но не мог подойти, заговорить, обнять…

— Драко... — голос Гермионы дрогнул. Ей было так хорошо в его объятиях, так спокойно. Хотелось закрыть глаза и стоять вот так, не двигаясь, забыв обо всём. Почему надо жертвовать редкими крупицами своего счастья ради счастья других? Неужели она не заслужила этого? Будто в ответ на её мысли, Драко замер, крепче прижимая к себе, будто боялся выпустить. Надо покончить с этим. Прямо сейчас. Вот только где найти силы добровольно вырвать себе сердце, едва лишь начавшее биться? Как лишить себя жизни, которая, кажется, только сейчас и началась-то по-настоящему?! Сжать сумочку сильнее и выдохнуть сквозь зубы: — Нам надо расстаться.

Всё. Сказала. Теперь точно обратной дороги нет. Потому что если она не уйдёт сейчас, то не уйдёт никогда. Пока сам не прогонит.

— Расстаться? — Драко склонился к её шее, оставляя мелкую россыпь поцелуев. — Зачем? Ты куда-то спешишь сегодня? У меня тоже есть лишь два часа, но раньше я тебя не отпущу…

— Нет, Драко, расстаться навсегда, — Гермиона говорила сухо и безжизненно, ровно глядя перед собой. Руки, обнимавшие её, замерли, будто окаменели.

— Ты хорошо подумала? — голос, прозвучавший за спиной, осколками льдинок осыпался на пол.

— Да, — выдохнула она, зажмурившись на секунду. — Да. Я подумала. Мы больше не можем встречаться. Хватит. Наигрались.

Его руки безвольно упали, отпуская на волю. Драко сделал шаг назад, щёлкнул замок.

— Наигрались, — эхом повторил он. Гермиона съежилась от ядовитого тона.

— Что ж, тебе виднее, что это было. Я не держу. Уходи.

Вот так всё просто? Гермиона чувствовала, как от облегчения подкашиваются ноги. Она боялась бурных объяснений, криков, угроз наконец. Но Драко лишь отступил в сторону, скрестив руки на груди. Она попыталась поймать его взгляд, но он упрямо отводил глаза, глядя на стену за её спиной.

— Драко, я не хотела бы расставаться вот так… — Гермиона умоляюще посмотрела на застывшего мужчину. Кривая усмешка исказила его лицо. В серых глазах мелькнуло презрение.

— А как ты хотела? Со скандалом? Я уже услышал всё, что хотел, всё, что ты думаешь о том, что между нами было. И ты права, игры закончились. Уходи, Гермиона.

А вот теперь стало тяжело. Она чувствовала, что обидела его. Чувствовала, что слова, невысказанные, мечутся между ними, раскаляя воздух. Даже вдох стало тяжело сделать.

— Прощай, — нашла в себе силы прошептать Гермиона и выскользнула за дверь, вжимая голову в плечи. Будто действительно ждала, что вслед полетит проклятие. Но дверь за ней тихо затворилась, и в номере воцарилась тишина.

* * *

— Ну что, ты выбрала уже? — Джинни подпрыгивала от нетерпения, разложив перед Гермионой пять платьев. — Смотри, вот это, красное, невероятно сексуальное. В нем ты будешь выглядеть сногсшибательно! А вот это, бежевое, такое нежное, так и хочется обнять и кружить в танце! А вот это…

Гермиона обречённо вздохнула, слушая подругу вполуха. Зачем она согласилась на это? Ведь знала примерно, чем закончится поход по магазинам с младшей Уизли. Быстро выбрав себе что-то шуршащее и очень обтягивающее, Джинни принялась за Гермиону. Но та со странным безразличием реагировала на наряды. В третьем магазине готовой одежды Джинни заупрямилась и заявила, что или они выходят отсюда с платьем, или идут в ателье и проводят там еще несколько часов, делая заказ.

— Вот это. — Гермиона ткнула в угольно-чёрный наряд, выделявшийся среди ярких пятен своей лаконичностью.

— Я сразу подумала, что это — твоё! — Джинни радостно подскочила к дивану, поднимая шёлковое платье с кружевными вставками. Юбка доходила до середины икры, сужаясь книзу.

— Значит, будет оно, — кивнула Гермиона, устремляя взгляд в окно. Яркое майское солнце заглядывало в магазин, искрясь на тканях и блестках. Они так горели, что у Гермионы заболели глаза, мгновенно налившись слезами. Она потянулась за платком, пока Джинни договаривалась с хозяйкой магазина, прося упаковать покупки.

Жизнь снова вошла в привычное русло. И дома всё было хорошо и спокойно. Прекратились скандалы, исчезло недовольство. Рон с головой ушёл в работу. Гермиона никогда не думала, что могла бы так про него сказать, но тем не менее, казалось, он наконец нашёл то, что действительно приносило ему удовольствие и был невероятно счастлив. Дети ждали каникул, строя планы на лето. А она бродила по пустому дому тенью, не зная, куда деться от мыслей. Находиться на работе было невыносимо. Иногда ей удавалось погрузиться в бумаги, забыть обо всём, но стоило разгрести очередной завал, как она уже ловила себя на мысли, что пытается разглядеть знакомую фигуру в министерской толпе. Но его не было. Перевёлся, так ей сказали. Может, уехал в Швейцарию? Мысль о том, что она никогда его больше не увидит, настолько опустошала душу, что становилось страшно.

Жизнь, яркая, счастливая, настоящая проходила мимо, огибая её. А Гермиона словно застыла посреди ее потока, не в силах сделать шаг и слиться с ней снова. Ей было плохо без него. Оставаясь дома одна, она ложилась на пол, впиваясь щекой в жесткий ковер, и бездумно наблюдала за танцем пылинок в воздухе. Пытаясь слиться с ними, стать ничем и никем, вещью, что не имеет чувств, мыслей… Мерлинова борода, она даже полюбила булочки с корицей! Только бы чувствовать этот запах, мягкий и слегка терпковатый. Только бы не забывать, что это действительно было с ней. Только бы забыть обо всём поскорее…

* * *

Хогвартс выплывал из тумана, мерцая огнями в окнах. Выпускники бродили по дорожкам вдоль озера, со смехом вспоминая дни учёбы. То тут, то там раздавались взрывы смеха.

— Такое чувство, будто вернулся домой! — Гермиона счастливо вздохнула, поднимая глаза в темнеющее небо.

— Да, — тихо произнёс стоявший рядом Гарри. — Я очень скучал.

— Давай посмотрим, как там Гремучая Ива поживает, — заговорщически прошептала Джинни, обнимая мужа. Коснувшись губами её виска, Гарри послушно пошёл к топорщащей свои ветви иве.

— О, смотри, кажется, Невилл прошёл! — встрепенулся Рон, указывая в толпу. — Пойдем, догоним их. Там наверняка уже столы накрывают…

Потолок Большого Зала мерцал сотней мелких звёздочек-огоньков. Накрытые столы ломились от всевозможных блюд и напитков. Обмениваясь заинтересованными взглядами, смущённо улыбаясь друг другу, бывшие однокурсники рассаживались за столы.

— Не думал, что у него хватит духу заявиться сюда, — презрительно проворчал Рон, кивая на стол Слизерина.

Гермиона перевела взгляд, заранее замирая, догадываясь, кого там увидит. Драко, с выражением скучающего высокомерия на лице. И Астория, стройная шатенка с мертвой улыбкой кивающая однокурсникам мужа. С трудом отведя взгляд, Гермиона уставилась в свою тарелку, стараясь не смотреть больше в их сторону. Она действительно была прекрасна, Астория Малфой. Аристократка до кончиков ухоженных пальцев. Элегантная и выдержанная. Не удержавшись, Гермиона бросила быстрый взгляд в их сторону, чтобы увидеть, как Драко помогает жене сесть, осторожно придерживая её за руку. Горечь разлилась во рту, и Гермиона подавила желание скривиться. Настроение стремительно портилось.

— Надо же, сидит как ни в чём не бывало, — поддержала брата Джинни, недобро прищурившись.

— Да ладно вам, — примиряющее сказал Гарри, кивнув Дину, который как раз проходил мимо. Джинни выпрямилась и проводила его долгим взглядом. Гарри хмыкнул: — Дин явно оценил твоё платье, Джинни. — Жена самодовольно улыбнулась и поправила сползающую с плеча тонкую лямку. Длинное платье тёмно-синего цвета облегало, как перчатка, и уговорить мужа позволить ей появиться в таком виде на людях стоило немалых трудов. Он бы с огромным удовольствием заперся с ней дома на все выходные, отправив детей куда подальше к бабушке с дедушкой, но коварный план Джинни пришлось поддержать. Она пообещала, что позволит снять с неё это платье, как только они окажутся где-нибудь в укромном уголке Хогвартса, и мысль о том, чтобы заняться наконец любовью в школе, о чём он мечтал пятнадцать лет назад, позволила смириться с тем, что Дин бросит несколько жадных взглядов на чересчур открытое декольте Джинни.

— Тыквенный пудинг! — облизнулся Рон, разом позабыв обо всем. Возникшая на столах еда вызвала немалый восторг.

— Вот по чему я действительно скучал! — счастливо выдохнул Рон через несколько минут, когда всё, что стояло на столе, появилось на его тарелке.

— Гермиона, тебе определённо стоит переманить хотя бы одного домовика из Хогвартса к себе домой! — весело хмыкнула Джинни, отпивая вино из бокала. — До последнего сомневалась, будет ли алкоголь!

— Мы совещались несколько дней по этому поводу, — ответил Невилл. — Как будто никто из преподавателей не держит в своих кабинетах медовуху.

— А некоторые хранят склады хереса, — ухмыльнулся Гарри, вспоминая профессора Трелони.

— Я не говорила, что иногда просто мечтала напиться в школе! — хитро посмотрела на друзей Гермиона и подняла бокал. Переглянувшись, Гарри, Рон и Джинни подняли свои бокалы:

— За Хогвартс! За исполнение всех желаний!

Взрыв хохота долетел до стола Гриффиндора, и Гермиона невольно вздрогнула, расслышав голос Драко. Надо же, а ведь она почти забыла о том, что он здесь, совсем рядом.

Танцы, поначалу робкие и стеснительные, перерастали в раскованные тем быстрее, чем сильнее повышался градус выпитого. Забыв о том, что они давно уже не семнадцатилетние подростки, выпускники радостно отплясывали, поднимая руки к потолку и упоённо подпевая музыкантам. Медленные танцы уже не разгоняли всех по углам да по стульям, и множество пар неспешно кружилось по залу. Гермиона сидела за столом, ковыряя десерт вилочкой. Рон засел с тремя пуффендуйцами, рьяно доказывая преимущества новой метлы перед старыми. Гарри и Джинни давно потерялись в коридорах Хогвартса, а Невилл с Полумной не сходили с танцпола. Малфои тоже давно ушли, Гермиона не видела, но чувствовала, что его больше нет рядом. Решив, что её отсутствие тоже вряд ли кто-то заметит, она покинула Большой Зал.

В коридорах школы было тихо. Светильники горели через один, погружая переходы в мягкий полумрак. Гермиона шла вперёд, с улыбкой разглядывая забытые портреты, чьи обитатели тихо перешёптывались, обсуждая встречу выпускников. Сколько всего было понято, прожито в этих стенах! Её захлёстывало чувство ностальгии, светлой тоски по прошлому. По тому, чего никогда уже не вернуть…

— Любишь гулять одна по тёмным коридорам? — горячий шёпот обжёг шею. Гермиона вздрогнула от неожиданности, позволяя увлечь себя в дверную нишу. Тихонько скрипнув, дверь отворилась, пропуская внутрь. Едва оказавшись в классе, Гермиона подняла руки и, упираясь в грудь Драко, попыталась отодвинуть его на безопасное для себя расстояние. Его запах: корица, табак и аромат его тела, неповторимый, который невозможно заменить ничем и никогда, — заполнил лёгкие.

— И платье специально надела чёрное, чтобы не видно было? — Рука Драко потянулась к ней, но замерла, повиснув в воздухе.

— Я думала, ты уже ушёл. — Слова давались с трудом. В горле резко пересохло. Сколько раз в своих мечтах она оказывалась с ним вот так, наедине. И сейчас, когда мечта вдруг сбылась, сердце неистово забилось о грудную клетку.

— Я тоже так думал. — В голосе звучала горькая насмешка. — Оказалось, не могу. Не могу уйти, с тобой не поговорив.

— Я рада тебя видеть. — Гермиона попыталась улыбнуться, но не получилось. Отчего-то хотелось заплакать. Горько и навзрыд. К чему эта встреча, если ничего не изменить? Они расстались, зачем бередить то, что только начало заживать, затягиваясь свежей кожей?!

— Хочешь поговорить о погоде? — В темноте глаза Драко лихорадочно блестели, и Гермиона не могла отвести от них взгляд. Пытаясь разглядеть их выражение, угадать настроение.

— Нет, — прошептала она внезапно севшим голосом. — Не хочу. Что ты хочешь, Драко?

— Не знаю. — Гермиона удивленно посмотрела на него. — Я не знаю, Гермиона, чего хочу, представляешь? — Он провёл рукой по волосам, опустил голову. — Я всё время думаю о тебе. Постоянно. Ты внутри поселилась и живёшь там своей жизнью, мою забирая. — Он резко поднял глаза: — Ты — моя жизнь, Гермиона. Я не могу без тебя. Хочешь, прогоняй. Скажешь, что не чувствуешь ничего — уйду. Больше не услышишь.

Гермиона потрясённо молчала, чувствуя, как некстати, не вовремя поднимается к горлу счастье, мешая дышать. Как закипают от слёз глаза и кровь шумит в ушах. Ничего ей больше слышать не надо было. Вот же оно, вот то счастье, о котором тосковала все эти долгие месяцы, прощаясь с ним навсегда. Вот оно, неожиданное, но от этого не ставшее менее желанным.

— Нет, — только и получалось выговорить. — Нет… нет… нет… — Она бросилась к нему, целуя, лихорадочно шаря руками по груди, шее, лицу. Чтобы всего сразу почувствовать. Его руки были везде. Одновременно. Губы скользили по лицу, останавливаясь ненадолго, ныряя к приоткрытому рту, чтобы целовать её, снова и снова. И опять назад, к скулам, векам.

— Люблю тебя… Не могу так… Без тебя не могу… — Шепот, громкий, прерывистый, задыхающийся. Взгляды безумные, мечущиеся, растерянные. Счастливые.

— Не отпущу больше… Никуда не отпущу… Никогда не отдам… — Руки жадные, ищущие, знакомые. Шорох одежды, грохот столов. Или стульев. — Я люблю тебя. — Твёрдо. Чётко. Без сомнений.

Грохот у двери заставил резко обернуться. Гермиона застыла, чувствуя, как сдавливает от ужаса горло. В дверях замерла фигура, не сводящая с них глаз. Руки Драко взлетели к пуговицам, застёгивая рубашку:

— Астория? — Будто звук его голоса вернул её к жизни. Коротко всхлипнув, она скрылась в темноте.