Пройти насквозь (гет)

Ритуальное убийство — разновидность убийства; лишение жертвы

жизни, имеющее своей целью исполнение определённого религиозного ритуала.

Побледневшие, нежно-стыдливые,

Распустились в болотной глуши

Белых лилий цветы молчаливые,

И вкруг них шелестят камыши.

Белых лилий цветы серебристые

Вырастают с глубокого дна,

Где не светят лучи золотистые,

Где вода холодна и темна.

К. Бальмонт

Первое занятие состоялось уже в четверг. Пришли все, даже Захария Смит. Гарри, Цири, Рон, Гермиона и Драко ждали их возле входа в Выручай-комнату. Помещение отреагировало на наплыв посетителей специфически. Вместо уже привычной друзьям комнатки небольших размеров, с книжными шкафами у стен, дуэльным помостом и четырьмя креслами (и одного дивана для Цири и Гарри), ученики вошли в просторную, даже обширнее, чем Большой зал, комнату с трибуной, столом, такими же шкафами и пуфиками в количестве, равном количеству посетителей.

— Что ж, друзья, — Гермиона встала за кафедру, — я рада что все мы здесь сегодня собрались. Для начала, у меня есть несколько объявлений. — Гарри, стоящий в первом ряду, и обнимающий Цири за талию, утвердительно кивнул. — Во-первых, все вы, наверное, успели прочесть этим утром «Декрет об образовании номер двадцать четыре». Так вот. Теперь наш кружок официально вне закона. В первую нашу встречу я попросила вас расписаться вот в этом списке, — Грейнджер призвала длинный лист пергамента. — В связи с этим возникает необходимость конспирации. Каждый, поставивший здесь подпись, обязуется молчать о том, что здесь происходит. Пергамент зачарован. Если кто-то вздумает поговорить о нас с кем-нибудь, кого сейчас нет в этой комнате, мы сразу об этом узнаем. Помимо, естественно, исключения из кружка, провинившийся будет наказан. Однако спешу довести до сведения — имена из списка не вычеркиваются. Даже если вы уйдете и больше не вернетесь, то все равно будете подвергнуты наказанию в случае утечки информации.

Собравшиеся нестройно загудели. Многим такая формулировка явно не нравилась, но деваться, похоже, было некуда.

— Это все, конечно, хорошо, — подал голос Дин Томас, — но нам нужно название.

— Мы думали об этом, — на трибуну вышел уже Гарри. — И это второй вопрос повестки дня. Изначально мы хотели назваться «Отрядом Дамблдора», но Гермиона правильно подметила, что к директору мы никакого отношения не имеем, а зря подставлять хорошего человека не стоит. Был также вариант от Драко, и это — «Круг».

— Ну да, ну да... — проговорил кто-то из толпы, но дальше развивать тему не стал.

— И, я так понимаю, есть вариант у Цири?

— Да, я предлагаю «Капитул».

— Дай угадаю, — весело крикнул Ли. — Ты так прониклась речью Грейнджер о конспирации, что выбрала название, по которому никто ни рожна не поймет, даже мы сами?

* * *

Поттер и компания, закончив с организационными вопросами, принялись проверять средний уровень знаний товарищей. Как Гермиона и опасалась, большинство (семикурсники — близнецы Уизли и Джордан — не в счет) к экзаменам готово не было. У кого-то хромала теория, у кого-то было плохо с практикой. В итоге решили поделить учеников так: на Гермионе — теория, на Драко, Цири и Поттере — практика и боевой цикл.

Выяснилось, что сегодня ребята не были всерьез настроены заниматься — поэтому остаток первого занятия посвятили демонстрации того, зачем, собственно, они собрали здесь школьников. Поттер, как-то уж слишком уверенный в себе, решил провести показательную дуэль против Рона, Драко и Гермионы разом. Долгих четыре минуты он кружил по комнате, на предельной скорости посылая в друзей заклятия. Щитам он по большей части предпочитал несколько топорные, но все же сносные (спасибо утренним зарядкам с Цири) вольты и пируэты, лишь иногда дополняя квеном для подстраховки.

Гермиона, крайне одаренная волшебница, хватавшая все на лету, и просто весьма умная девушка, в дуэлях все-таки не блистала, ее подводила скорость. Как говорил позже Малфой: «Даже идеально выполненное заклятие не поможет, если твой соперник просто быстрее и сильнее тебя. Хотя последнее — не твой случай». У Рона же все было с точностью наоборот. Нехватку знаний он восполнял чертовски хорошей реакцией, которая и привела его в команду по квиддичу на место вратаря. А вот Драко был хорош — идеальный баланс между скоростью и силой, широкий выбор дуэльных — иногда даже не совсем одобряемых Министерством — заклятий, чувство ритма. В итоге именно он остался один на один с Поттером.

* * *

— Я до сих пор не понимаю, на что ты надеялся? — вопрошала Цири, сидя рядом с Поттером на диванчике.

— Но я же выиграл все-таки!

— Пусть даже так. На третьей минуте Рон тебя почти достал.

— Почти, — ­самодовольно ответил Гарри. — Зато ребят впечатлил.

— Ты неисправим. Хотя тут ты, кажется, прав. Взять хотя бы того же Смита. Раньше у него было такое выражение лица, словно он пришел в цирк, а вот после дуэли... Похоже, он начал тебя уважать. Но знай — будешь нарываться, я буду первой, кто даст тебе по носу.

— Ну, это мы еще посмотрим, — Поттер не стал витийствовать (на то есть Дамблдор) и начал щекотать подругу.

— Прекрати... ой... Гарри... — сквозь смех пищала Цири, отбрыкиваясь, впрочем, без особого усердия. Минуту спустя Гарри сам отпустил девушку. Цири с улыбкой до ушей посмотрела на него и сказала: — Гарри, ты сволочь! — И, не дав ему сделать наигранно-обиженное лицо, добавила: — Вот за это я тебя и люблю.

— Ах, так! — Гарри попытался придать голосу серьезности, но вышло отвратительно. Притянув девушку к себе, он прошептал: — А ну-ка, иди сюда!

* * *

Зеленые каменные стены вокруг. Он полз по холодному полу зигзагами, полными ледяной, смертоносной грации и смотрел вперед глазами идеального убийцы. Сразу четыре острых, как бритва, орудия торчали из его рта. Впереди его ждала жертва. Его теплокровный ужин — ничтожный враг Повелителя. Враг жалок и слаб, но для него выполнение приказа Повелителя — великая честь. Тем более, что детеныш врага дружит с человеком, убившим Короля. И он лишит этого человека всего, чем он дорожит. Повелитель — единственный из двуногих, умеющий говорить на его языке. Единственный, с кем можно поговорить. Его собратья-змеи слишком глупы. Лишь он один понимал, каково это — скидывать оболочку, чтобы жить дальше.

Вперед, туда, к двери. Поворот за поворотом, метр за метром он приближался к своей цели. Внутреннее спокойствие рептилии переплеталось с ядовитым, осязаемым предвкушением веселья, развлечения. Вот и последний поворот. Впереди показалась фигура врага. Он учуял его запах. Страха не было — враг Повелителя спал. В неверном свете фонарей он видел его лицо — овальное и немного угловатое, рыжие волосы с легкими залысинами.

Длинное холодное тело собирается в кольца для прыжка... Рывок. Ощеренная змеиная пасть целится прямо в человеческую шею. Щелчок. Осознание приходит вместе с ужасом. В голове кружатся тысячи вопросов. Почему он — змея? Почему он нападает на отца Рона? Где он? И где Артур? Тело мистера Уизли исчезает, растворяется, превращаясь в облако пыли. Голова, не встречая преграды, проходит сквозь стену. Наступает пустота.

* * *

Большая полутемная комната, освещенная лишь несколькими свечами.

Холодное презрение ко всему окружающему уже давно поселилось в его душе. Уже давно он понял, что люди, окружающие его — беспросветные глупцы, не способные ни на что. И вот недавно он сам стал таким же, как они, не учуял обман, не заметил, что его старые слуги больше не верны ему, а новые никогда и не были верны. Перед ним на коленях стоял беловолосый мужчина, и в каждом его движении, в каждом повороте головы сквозил страх. И страх небезосновательный.

— Люциус, — Малфой поднял голову. — Ты снова оплошал.

— Мой лорд, простите мне мою глупость и дерзость, но я не понимаю, что сделал не так...

— Нет, — он объяснит ему все. — Наоборот, ты не сделал того, что должен был. Твой сын — Драко... Говорят, он теперь якшается с Поттером и его грязнокровной компанией.

— Мой лорд, я более чем уверен, что это всего лишь нелепые слухи. Обещаю, что найду виновных и накажу.

— Нет, ты не понял! — он начинал терять терпение. — Это правда. Я всегда отличал ложь от правды. Ты здесь, чтобы принять заслуженное наказание за то, что не уделял воспитанию своего отпрыска должного внимания. За то, что по твоей вине он не понял всей важности нашего общего дела и предал нас. Круцио!

* * *

Сперва Гарри не понял, где очутился. Не было ни перманентного квиетуса, наложенного на пологи кроватей и скрывающего все посторонние звуки, ни протяжного и такого надоевшего храпа Дадли. Только легкое, ровное дыхание рядом. Ну да, Цири. Вчера они так и не добрались до факультетской гостиной. Решение остаться в Выручай-комнате пришло в головы обоим почти одновременно и спонтанно. Цири знала, на что идет. Она была готова. Еще с того разговора с Йеннифэр. И если раньше перед ней это событие маячило неясной тенью на горизонте, то после встречи с Гарри тень обрела четкие очертания. А после первой октябрьской вылазки в Хогсмид, после случившегося в Трех метлах, девушка была точно уверена, что это должен быть он.

Поттер тоже был почти спокоен. Хотя, вообще-то с появлением Цири его характер изменился. Ушла чрезмерная вспыльчивость и периодические приступы злости. Даже Снейп раздражал его теперь меньше. Зато пришли уверенность и спокойствие. С каждым днем он все меньше походил на себя прежнего. Новые друзья, новые увлечения, новые обязанности... Все это изменило его. Внутреннее спокойствие принесло внешнюю силу. Если раньше он влипал в неприятности по самые уши по вине врагов, то теперь он был готов сам устраивать неприятности этим врагам. Вот и сейчас все прошло плавно, без спешки, без ненужного волнения и стеснения. Все это осталось в прошлом. Сейчас они просто отдались наслаждению, познанию новых чувств и ощущений.

Полностью придя в себя, Гарри вытер со лба пот. Все же кошмары до добра никого не доводили. Он хорошо помнил все, что ему приснилось этой ночью. Мрачные, зеленоватые коридоры, уже виденные им во снах ранее — и новое, незнакомое помещение. В первом он был змеей, наказывал мистера Уизли за то, что он убил василиска. В другом он был Волдемортом и наказывал уже Люциуса — за то, что Драко перешел на сторону врага. В обоих случаях вины страждущих в том, за что их наказывали, не было, но его это не волновало. Все должны были уяснить, что с ним шутки плохи.

Еще раз глубоко вздохнув, Поттер поглядел на Цири, лежащую рядом. Такую близкую и такую манящую. Провел пальцами по ее волосам. Даже в полутьме он увидел, как она улыбнулась во сне. И улыбнулся сам. Вот за нее он точно порвет любого. Даже старого маразматика Тома.

* * *

Вернувшись утром в гостиную, влюбленные застали Рона, спящего в кресле, повернутом ко входу. Стоило только двери-портрету хлопнуть, как рыжий моментально дернулся, подскочил, ища в кармане палочку, но, опознав друзей, быстро успокоился.

— А, это вы? — слегка рассеянно спросил Уизли. — А я тут... — он коротко зевнул, — ...в шахматы играл. С Невиллом. Заснул, видать.

Цири, еле живая от усталости, прошла в спальню девочек. Поттер тоже хотел уйти в свою спальню, лечь на кровать, задернуть полог и благополучно проспать отпущенные ему еще полтора часа до подъема — а если повезет, то и завтрак. Но, взглянув на вопрошающую физиономию рыжего, лишь упал в ближайшее кресло, издав что-то не вполне разборчивое:

— Мдя-а?

— Ну, как? Да?

— Ты о чем, Рон? — сонный мозг Поттера работал не на десять процентов, как утверждали какие-то маггловские ученые, а едва ли на четверть от них.

— Ну... об этом... Да?

— О чем — «об этом»? — заплетающимся языком переспросил Гарри. — Рон, будь другом, подай подушку, а то я прямо на подлокотнике засну.

В Поттера почти сразу прилетела подушка, сопровождаемая обиженным: «Да ну тебя!..»

* * *

Весь день Рон ходил, демонстративно не глядя на влюбленных друзей. Даже на завтраке подсел к близнецам. Гермиона, которая в гостиной во время утренней сцены не присутствовала, смотрела на Уизли удивленно. Не выспавшиеся и предельно неразговорчивые товарищи только пожимали сонно плечами. В остальном день прошел, в общем-то, спокойно. Отдохнув на лекции Бинса, Гарри, как обычно, отправился к Трелони, а Цири — к МакГонагалл. Трижды помянутая добрым словцом прорицательница весь урок несла какую-то околесицу о скорой и неминуемой гибели Гарри, о предстоящих ему ужасных муках, но Гарри пропускал все это мимо ушей.

А вот на уроке Амбридж все пошло к Сфинксу под хвост. Цири по устоявшейся уже привычке переписывалась с Гарри через зачарованный протеевыми чарами пергамент — за это следовало благодарить Гермиону. И тут у «старушки Долли» возникло спонтанное и неотвратимое желание попытать девушку на предмет темы сегодняшней лекции.

— Мисс Рианнон, а не расскажете ли вы мне, в каких случаях применение атакующих заклятий парализующего и усыпляющего типа регламентировано Министерством? — голосом, каким обычно говорят с годовалыми детьми, спросила Амбридж.

— А мне почем знать? — совершенно безразличным тоном ответила вопросом на вопрос Цирилла, не потрудившись даже поднять взгляд от пергамента. — Увы, я была лишена удовольствия почитать то, что написано в ваших сборниках законов... или как там это называется?

Ученики, мало-помалу привыкшие, что на уроках псевдозащиты никого и никогда не спрашивали, озадаченно уставились на преподавательницу. Некоторые, впрочем, смотрели на Цири. Все считали Амбридж пустым местом, но даже слизеринцы не осмеливались с ней говорить в подобном тоне. Амбридж тем временем продолжала:

— То есть, вы не слушали то, что я говорила десять минут назад? И учебник, я так полагаю, вы тоже не читали?

— Выходит, что так.

— Что ж, — поистине жабья улыбка появилась на лице Амбридж, — в таком случае, жду вас сегодня в восемь вечера у себя в кабинете на отработке.

— Хорошо, профессор, — на этот раз Цири удостоила Долорес взглядом.

* * *

— Ну, и кто мне говорил про «не нарываться»? — задавал риторический вопрос Поттер.

— Ой, да ладно тебе... Что она сможет придумать? Снейпа ей один фиг не переплюнуть, — отвечала Цири в шесть часов вечера. А уже в восемь поняла, насколько сильно она ошибалась.

Первым желанием Поттера, увидевшего кровоточащую руку подруги, было немедленно отправиться к «этой розовой суке» и щедро угостить тварь чем-нибудь из арсенала Крауча. Лишь совместными усилиями друзей его удалось удержать в гостиной.

/* Несколько спорное наказание за хамское отношение. Поттера она пытала перышком за слишком громкие вопли по поводу Того-которого... Хотя, не исключено, что подобные меры она применяла ко многим, и за куда меньшие «проступки» */

Выслушав короткий и до предела насыщенный ненавистью рассказ девушки, Гарри снова решил было прорваться к Амбридж, но на этот раз его остановила уже Цири.

— Послушай, Гарри, я очень ценю твою заботу, — Цирилла положила здоровую руку ему на плечо. — Спасибо тебе. Пойми — мне тоже очень хочется пойти сейчас к ней и устроить небольшую, но кровавую вендетту... Но необдуманные действия могут повлечь колоссальные проблемы. Поэтому, пожалуйста, хотя бы пару дней не делай ничего, чтобы тебя не заподозрили. Я постараюсь больше не нарываться на отработки. За это время мы — мы, Гарри — придумаем, как наказать жабу так, чтобы это было безопасно для нас. И тогда она пожалеет, что устроилась сюда на работу.

* * *

— Итак, тот чудный грим — ваших рук дело, — Драко Малфой не спрашивал. Близнецы Уизли только кивнули, наблюдая за слизеринцем. Некоторое время гриффиндорцы, как и остальные, состоящие в Капитуле, неприязненно относились к нему, однако недвусмысленные намеки Поттера и компании и вполне адекватное поведение Малфоя постепенно свели эту неприязнь на нет. — Теперь эта жаба... — Драко скривился, словно ему попалась на редкость противная конфетка «берти-боттс», — начала наказывать. И наказывать не кого-нибудь, а наших!

Драко на секунду замер и в упор посмотрел на Фреда и Джорджа, а потом продолжал:

— Я уверен, что Поттер еще отомстит ей, возможно, даже с вашей помощью, — хищная улыбка — даже не улыбка, а оскал — показала, насколько Малфой уверен в друге. — Но и я не хочу оставаться в стороне, поэтому вы поможете и мне. Вы согласны? Значит, так...

* * *

— Здравствуйте, Альбус, — Сириус Блэк в крайне взвинченном состоянии расхаживал по директорскому кабинету.

— И тебе добрый вечер, Сириус. Ты что-то хотел? Или просто зашел проведать старика?

— Ну, в самом деле, какой вы... — Блэк на мгновение сбился с мысли, но быстро сосредоточился снова: — Нет. Я по делу. По поводу этой вашей профессорши, — Последнее слово Сириус явственно выплюнул. — Как ее? Амбридж?.. Пару часов назад мне написали о том, что она применяет в отношении некоторых ваших учащихся довольно специфические наказания. К примеру, — Сириус невольно оскалился, — зачарованное перо, при письме которым у жертвы на руке проступают порезы. Если не ошибаюсь, в уставе школы, который редактировали уже вы, директор, телесные наказания запрещены?

— Увы, мой мальчик, ты прав. Но я не в силах, к сожалению, ничего сделать. Корнелиус вынудил меня взять ее на работу.

— Но ведь Попечительский совет...

— Который фактически подчинен Малфою... Поверь, мне тоже неприятно видеть, как она издевается над детьми, но она мне не подвластна. — Чуть помедлив, Альбус спросил: — Позволь, если не секрет, узнать, кто прислал тебе это письмо? Мне кажется, что это либо Гарри, либо Гермиона, хотя лично я склоняюсь к первому варианту.

— Как не странно, но никто из них. Это был Фред Уизли.

* * *

Несколько следующих дней прошли почти неестественно спокойно и тихо. Поттер, давший Цири слово не устраивать показательной мести, вел себя максимально вежливо. Через три дня после начала этого спектакля к нему подошли Фред с Джорджем.

— Итак, Гарри, — в унисон начали они, — у нас есть план по Амбридж.

— Да, — продолжал уже один Фред. — Старушка Долли — та еще жаба...

— И поэтому, — без перехода вступил в разговор Джордж, — ей место в болоте.

— Чего? — только и смог выдавить из себя Поттер.

— Пошли с нами, о наш очкастый дон Жуан...

— Сейчас сам все увидишь.

С этими словами Джордж взял его под левую руку, а Фред под правую. Волоча остолбеневшего, но продолжавшего упираться Гарри за руки, они спустились в один из неиспользуемых коридоров подземелий.

* * *

— Ну, и что это за гадость? Если вы решили утопить Амбридж в соплях тролля, то я, разумеется, всеми конечностями — за... Но, во-первых, их тут слишком мало, а во-вторых, я сомневаюсь, что она согласится пройтись с вами до подземелий, — говорил Поттер братьям Уизли, стоя над серо-зеленой, дурно пахнущей жижей и скептически ее осматривая.

— Все проще, — подмигнул Джордж. Или Фред — в такой суматохе Поттер запутался окончательно. — Это, брат, портативное болотце — не забыть бы переименовать! Легко разворачивается, легко демонтируется. Глубина зависит только от затраченной на развертку силы.

— А как же пол? Разве он такой толстый?

— Эх ты, неуч! — синхронно хмыкнули близнецы. — По-твоему, в ванной старост пол тоже два метра толщиной?

— Ладно, фиг с ним. Сами додумались?

— Не поверишь — Драко подкинул мысль. Нет, заклинание мы составляли сами, но оцени идею.

— У блондинчика все в порядке с чувством юмора.

— Согласен. Оказывается, он вполне нормальный парень.

— А мы-то всерьез уже думали пустить слух, что он — вампир-метросексуал.

— А что, никто бы даже не усомнился. Отсюда и бледная кожа, и манеры хорошего танцора.

Поттер успевал только переводить взгляд с одного Уизли на другого.

— Так... Малфой, конечно, душка, я не спорю, но сейчас мы, кажется, обсуждали месть Амбридж.

— Ну да, — явно обиженно ответили близнецы. — Так вот, если позвать Грейнджер и, быть может, Малфоя, то нам пятерым, я полагаю, удастся сделать из класса защиты и апартаментов старушки филиал Флориды.

* * *

Утро выдалось тихим и спокойным. За окном крупными хлопьями валил снег. При полном безветрии он падал почти отвесно. Из окна видно было, как на толстом, чистейшей белизны снежном ковре в два ряда шли огромные, глубокие следы Хагрида, который только что вернулся.

Сразу по его прибытии Амбридж, пользуясь преимуществами своей новой должности, решила проинспектировать урок лесничего. Инспекция пришлась на совместное занятие пятых курсов Слизерина и Гриффиндора. Так сильно унижать лесничего не умудрялся даже Малфой, в лучшие свои годы. Жаба придиралась абсолютно ко всему: к аляповатой одежде, к следам побоев на лице, к теме урока и плану занятий. Трое друзей сжимали кулаки и скрипели зубами, но поделать ничего не могли. Цири, довольно хорошо разбирающаяся в магических животных, на уроки УЗМС не ходила, предпочитая им более практичные занятия. А Драко... Драко, хоть и изменился к лучшему, и с маглорожденными общался теперь более или менее сносно, Хагрида если и не презирал, то относился к полувеликану весьма скептически. Оставалось ждать приговора и надеяться, что Амбридж не попытается его выгнать.

Школа пребывала в праздном спокойствии до восьми часов, когда большинство учеников спускаются на завтрак — вернее, до десяти минут девятого, если быть точным. Ибо именно в это время в Большой зал вбежал запыхавшийся Филч и севшим, дребезжащим голосом начал истошно кричать, задыхаясь через каждые пару слов.

— Профессор Амбридж... Кабинет защиты... За...кхе...затоплен...

Сперва неуловимые, но чертовски испуганные мстители подумали, что слегка перестарались, и «старушка» отмучилась... Но, увы, чудес не бывает. Долорес Амбридж, мокрую, зеленую от тины, отвратно пахнущую и предельно злую, несмотря на все ее протесты, доставили в лазарет относительно живой. В потоке нечленораздельных, но рьяных ругательств и проклятий на всех и вся разобрать что-либо конкретное не представлялось возможным.

В комнатах Амбридж царил невообразимый, необъятный бардак. Зеленая, маслянистая жижа с пленкой пены поверху поднималась над уровнем пола почти на полметра. Тут и там на поверхности плавали болотные лилии, на листьях которых сидели жирные жабы — они квакали и вносили еще больший разброд в происходящее. Мебель была окончательно и бесповоротно испорчена. Учительский стол, разбухший от влаги, дрейфовал перевернутым где-то в районе лестницы, ведущей в жилые покои профессора. В довершение картины на стенах вырос и намертво прирос дикий плющ, буйные ветви и листья которого скрывали блевотно-розовые обои и гораздо более милых котят. Заклятия, наложенные близнецами и компанией, оказались невероятно стойкими. Весь день профессора МакГонагалл, Флитвик и, как ни странно, Снейп пытались привести кабинет и комнату в надлежащий вид. Дело шло туго. К обеду наметился определенный прогресс — от побегов плюща удалось избавиться — правда, ценой обоев и блюдец, но профессоров это, казалось, не заботило. С жижей все обстояло несколько хуже. На жидкость не действовали критические перепады температур. При попытке заморозки болотце лишь слегка покрывалось льдистой коркой, а потом возвращалось в прежнее состояние. При попытке испарить или воздействовать на него Инсцендио жидкость не реагировала вообще никак. Не реагировала она и на попытки прямого осушения. Неожиданно простую и одновременно гениальную идею подал Снейп. Вместо того, чтобы воздействовать непосредственно на болото, он предложил убрать его при помощи магии, но при этом не накладывая заклятие на саму субстанцию. Столы и стулья, вся мебель, книги и прочие вещи, которые еще сохранились в относительной целости, были трансфигурированы в емкости всех форм и размеров, наложив на которые чары незримого расширения, профессора получили возможность в прямом смысле вычерпывать болото. Мало-помалу это сработало. Долгих два часа преподаватели, к которым вскоре присоединились и другие их коллеги, избавлялись от болота.

Весь день боевая пятерка сидела как на иголках. Раньше, когда их шалости были почти невинны и направлены в основном на своих же товарищей, учителя позволяли себе закрывать на это глаза. Но вот открытая диверсия против профессора, министерского работника, генерального инспектора остаться безнаказанной не должна была. Так, по крайней мере, они думали. И тем сильнее было их удивление, когда с речью к ученикам обратилась МакГонагалл.

У Минервы МакГонагалл чувство юмора было. Хорошо скрываемое в течении долгих лет преподавания в школе, почти никогда не показывающееся на свет божий — но было. Слегка косясь на коллег, она заговорила:

— В связи с необдуманным, но очень сильным желанием искупаться в озере в компании своих подруг в середине декабря, дражайшая профессор Амбридж подхватила воспаление легких. — Весь зал недоуменно посмотрел на декана Гриффиндора. А те немногие, кто был в курсе произошедшего с Амбридж, были удивлены этими словами еще больше. Еще никогда на их памяти Минерва не врала, к тому же так нагло и так красиво. Драко и Гермиона держали себя в руках превосходно. Гарри и Рон еще пытались сохранить серьезное выражение лиц, а вот Фред с Джорджем и Цири готовы были сползти бод стол. Девушка, сотрясаемая беззвучным хохотом, почти лежала на столе. Близнецы же не стеснялись никого и ничего. Они ржали во весь голос, звонко и заливисто.

Профессор тем временем продолжала, и не думая призывать к тишине своих студентов:

— Поэтому до полного ее выздоровления занятия по ЗОТИ отменяются у всех курсов, кроме пятого и седьмого, которым сдавать в этом году экзамены. Занятия у них будет вести мистер Поттер. Ассистировать ему будет мисс Рианнон.

* * *

— Профессор МакГонагалл, ну почему я? — в десятый уже, кажется, раз задавал этот вопрос Гарри.

— В который раз я вам повторяю — из всего потока вы, мистер Поттер, лучший по защите. Более того, вы умеете такое, чего не умеют многие семикурсники, — посмотрев на Гарри, Минерва слегка улыбнулась. — Я так и думала, что ваша подруга прибегла к этому аргументу, уговаривая вас создать кружок защиты. Не смотрите на меня так — я в курсе вашей подпольной организации. Да, мистер Поттер, это шантаж. Но шантаж во благо — я хочу, чтобы то, что вы делаете для своих товарищей, было доступно всем.

— Но как же другие уроки? Ведь, скажем, у Хаффлпаффа с Райвенкло занятия идут во время наших тренировок, — прибег к последнему аргументу Поттер.

— О, об этом не волнуйтесь, я более чем уверена, что вы принимали участие в создании того прелестного болотца в кабинете Долорес. Профессор Флитвик был в восторге от качества наложенных чар. Поэтому в виде исключения вам, Гарри, он согласен зачесть ваше участие как семестровую контрольную. И я думаю, он не будет против, если ради благого дела вы со своей подругой прогуляете несколько его занятий.

* * *

/*Я не смог найти на просторах интернета рунический алфавит старшей речи. Подозреваю, что его вообще не существует в природе. Поэтому в этом эпизоде я позволил себе использовать старший футарк для составления рунических заклятий (Все совпадения случайны. Составлялись от фонаря, какими-либо источниками вроде книг я не пользовался.), а также символы знаков из игр CD Projekt RED.*/

— Итак, друзья, некоторое время мы с Гарри будем учить вас вместо Амбридж.

Ученики было зашумели, но члены Капитула быстро их успокоили. Первое занятие проходило у семикурсников — гриффиндорцев и хаффлпаффцев.

— Тихо, тихо, народ! — поднял голос Ли Джордан. — Я имел удовольствие с ними обоими практиковаться в защите. И знаете что? Они двое в тысячу раз круче всех остальных учителей. Ну, разве что Крауч чему-то похожему учил, но один фиг ребята круче него! Кто-нибудь, например, в курсе, что наша Цири... ой, простите, профессор, — шутливо поклонился темнокожий гриффиндорец, — что пофессор Рианнон свободно колдует без палочки?

Все недоверчиво загомонили. Цири в полном молчании закрыла шторы, прибегнув к простейшему телекинезу, сложила кисть в игни, поочередно отправляя в каждый из висящих на стене факелов сноп искр — и зажгла их все, а потом погасила, после чего открыла шторы. Студенты глядели на нее с немым восхищением. С таким же восхищением они впервые смотрели, как МакГонагалл превращается в кошку, или как Виктор Крам уходит в отвесное пике, выполняя финт Вронского.

— Спасибо, Ли, — благодарно кивнула Цири и продолжала: — Так вот, какое-то время мы будем вести защиту. Гарри будет учить вас заклятиям, описанным в ваших же учебниках, и кое-чему, что туда при нынешнем Министерстве никогда не попадет, хотя темным не считается. Я же буду учить вас тому, что, скорее всего, вообще не описано ни в одной из книг. Прежде всего, это пять условно боевых заклинаний, которые можно применять без палочки. Это Аард, — Цири начертила на доске равнобедренный треугольник с вогнутой вовнутрь левой гранью. — Так называемый Знак Аард — это очень простое заклинание из разряда психокинетических чар, основывающееся на направлении энергии в требуемую сторону. Мощность броска зависит от концентрации воли излучающего и Силы, которую он вкладывает. Она может быть значительной.

На доске появился символ, аналогичный Аарду, но перевернутый вверх ногами. А Цири объясняла:

— Знак Квен — зачастую он является спасением. Он создает магический заслон, и при должном таланте к тому же наносит урон вашим атакующим противникам и поглощает большую часть урона, причиняемого вам. Тем не менее, ведьмака, находящегося под куполом Квена, могут сбить с ног, оглушить или иным способом вывести из строя. Хотя в некоторых ситуациях Квен попросту необходим.

Новый треугольник. Почти завершенный. Только правая грань чуть-чуть не доведена до места соединения с левой.

— Знак Игни — создает горячую волну пламени, которая воспламеняет противников или же предмет. Он также имеет обширное применение — от пыток и убийств до разжигания костров.

На доске возникла восьмерка с прямыми линиями и острыми углами.

— Знак Ирден создает поле мощного магического притяжения, парализуя и обездвиживая цель. Является весьма мощным Знаком, но, чем больше масса тела существа, тем быстрее оно вырывается из Знака.

Цири нарисовала на доске обычный равнобедренный треугольник, только перевернутый.

— Знак Аксий — полезен как в диалогах, так и в бою. Он обладает достаточно мощным психотропным внушающим эффектом. Действует фактически на всех существ, кроме тех, что обладают сильной волей. Позволяет как легко убедить собеседника, так и привлечь на свою сторону противника — с временным эффектом.

Цири умолкла и дала время ученикам на осмысление сказанного ею.

— По поводу последнего... Аксия. Я так понял, это аналог Империуса?

— Нет, Ли, — вышел вперед Гарри. — Это всего лишь Конфундус.

— Кроме этого, если вы научитесь им прежде, чем жаба выберется из лазарета, — в классе послышались глумливые смешки — близнецы явно поняли намек, — мы перейдем к следующей части — полноценные заклинания со словесной составляющей. Я сама знаю не так уж много, но для вас этого хватит вполне. Первым и, пожалуй, единственным для всеобщего изучения, если дойдет до этого, я дам вам простое защитное заклинание.

С этими словами Цири начертала на доске три руны. Первая напоминала православный крест, который можно было увидеть на церквях и могилах. Второй была похожа на икс. Третья же оказалась весьма известной как среди магглов, так и среди магов куриная лапа — или, по-другому, трезубец.

— Читается как «Наутиз гебо альгиз» — «нуждаюсь в даре защищать», — пояснила Цири.

— А как же атакующие? — спросил кто-то с задней парты.

— Я повторюсь — все, чему я намерена вас учить, применяется без помощи палочки. Я уверена, что почти половина из вас не сможет освоить даже знаки. Хотя, если найдутся те, кто осилит вот это, — девушка указала на символы на доске, — милости прошу, я постараюсь научить вас чему-нибудь еще. Всем же остальным советую обратить внимание на Гарри, — легкий кивок в его сторону. — Он все же в боевых заклятиях куда как лучше меня.

По звонку школьники вышли из класса, усталые, но довольные. Впервые за год их учили чему-то интересному. Впервые они поняли, насколько бредово выглядело то, чему учила их Долорес, по сравнению с уроками Поттера и Цири. Даже слизеринцы после долгой и малоприятной беседы с Драко, а потом со Снейпом старались вести себя вежливо. Хотя, быть может, дело было в Цири, которая вместо зачастую бесполезных призывов к спокойствию отрабатывала на нарушителях дисциплины все, что успела выучить. Болтают или огрызаются? Смленцио — и нет проблем. Пытаются атаковать? Аард — и привет, стеночка! Передают друг другу записки? Игни — и пергамент сгорает прямо в нежных слизеринских пальчиках. Поттер тоже не оставался в долгу. Пара парализующих — и народ успокаивается.

Шли дни, продолжались уроки. До рождественских каникул оставалось все меньше и меньше дней. Амбридж так и лежала в Больничном крыле, напичканная успокоительными. В редкие моменты возвращения в реальность она начинала истошно вопить, грозиться всех уволить или посадить в Азкабан. В таких случаях мадам Помфри вливала новую порцию зелья в жабий рот и тихо, почти по-матерински приговаривала:

— Тише, Долли, не волнуйтесь, вы пережили сильный шок, и вам надо как следует отдохнуть. Недельку у нас полежите, и мы вас отпустим.

Амбридж еще какое-то время буянила, но вскоре затихала, успокаивалась и снова проваливалась в царство снов. Всех такое положение вещей вполне устраивало. До тех пор, пока одним предрождественским утром из камина в Большом зале не выпал Министр Магии Корнелиус Освальд Фадж во всей своей красе, пыхтя и отплевываясь от пепла.