Специи (джен)

Следовало ожидать, что она не станет возить информацию с собой. Такой зверь, как Тесса, наверняка имела не одно логово, о котором не знали ее прежние работодатели, и наверняка она собиралась показать Лину не самое надёжное их своих убежищ.

Прошлой ночью Лин чудом успел на последнюю электричку. Тесса не хотела отпускать его, но вынуждена была признать, что шататься по улицам дневного города наряженными, словно на великосветский приём — дурная идея. Дирк, впустив к себе полуночного гостя, сияющего, словно бронзовый Будда, долго ворчал и ругался на тему безмозглых самцов, распускающих хвост перед коварной лисицей, но спрашивать ничего не стал. Просто поставил на стол графин сливового вина.

То, что вино было хорошим, выяснилось, когда солнце только-только показало над морем свой край, и Лина разбудил звонок телефона. Не мутило, голова не болела, вот только жутко хотелось нажать на сброс, завернуться в одеяло и дальше давить койку, но абонент на том конце оказался весьма настойчив, а дефолтный рингтон на телефоне — на редкость мерзок и пронзителен. Пришлось проснуться.

— Здравствуй, душа моя, — сиплым со сна голосом сказал Лин, — мы расстались всего пять часов назад, а ты уже успела соскучиться?

— Через полчаса жду тебя у станции метро Тянь-гу, — без предисловий заявила Тесса и, сделав еле заметную паузу, добавила. — Выспишься по дороге.

Похоже, мадмуазель не в духе.

До Тянь-гу — десять минут быстрым шагом. Лин быстро умылся, влез в походные штаны и ту самую зеленую футболку, демонстрацией которой позавчера угрожал Дирку, распихал по карманам всякое барахло — телефон, мелочь, ключ, зарплатную и транспортную карты — и посетовал про себя, что остался безоружным. Беспечный турист…

Уже на пути к станции, на ходу жуя купленный у уличного торговца баоцзы, Лин сообразил, что ключ от дома он, наверное, зря прихватил.

Тесса опять пришла раньше времени. Она стояла под часами и что-то читала со смартфона. Нижнюю половину лица прикрывала медицинская маска, разрисованная под череп, на голове — капюшон ярко-рыжей толстовки, из-под которого во все стороны торчали растрепанные пряди. Джинсы, кроссовки, рюкзачок — девушка, каких тысячи в этом гигантском городе.

— Так куда едем? — спросил её Лин. Тесса оторвалась от экрана и мрачно посмотрела на Лина.

— Сюань-гу.

Знакомый район, однако. Куча жилых многоэтажек, где все живут друг у друга на головах. Где-то там — квартирка Лина. Где-то там — логово Тессы.

Нужный поезд пришел минут через пять, и в него вмиг набилась толпа — начинался час пик. Людским потоком Лина вжало в дверь с противоположной стороны, а Тессу уволокло в проход между сиденьями, где она со страдальческим видом повисла на поручне. Сразу стало ясно, что раньше она редко пользовалась общественным транспортом, и новый жизненный опыт пришёлся ей не по нраву. Лин огляделся, не обнаружил поблизости никаких подозрительных личностей и с чистой совестью задремал, поддерживаемый с одной стороны стенкой, а с остальных — такими же сонными, как он сам, попутчиками. У кого-то рядом в наушниках мяукали свою незатейливую песенку айдолы, сутулый школьник справа играл во что-то громыхающее, а на скамье прямо перед Тессой храпела на весь вагон тетушка с химзавивкой. Город жил привычной жизнью.

За перегон до Сюань-гу Лин протиснулся к Тессе, ухватил её за запястье и поволок к выходу. Пусть останется синяк, зато она сможет выйти на нужной станции, не будет затоптана пассажирами и не потеряется в толпе.

— Какого демона ты не вызвала такси? — прошипел ей Лин, раздражённый необходимостью пасти эту чертовку.

— Любой таксист — потенциальный осведомитель Аптекаря. На метро надежнее, — безэмоционально откликнулась бледная тень той женщины, что вчера была с ним.

Лин покосился на Тессу. Вид у неё — то, что не было закрыто маской — был какой-то нехороший. Глаза припухли, словно она не выспалась… или долго плакала.

Да ну. Не может быть. Эта женщина — и слёзы?

— В чём дело?

— Ни в чём.

— Тебя укачало? — спросил Лин первое, что пришло в голову.

— Нет.

— Ты заболела?

— Нет. Отвянь.

Лин вздохнул.

— Тогда к сведению: это не праздное любопытство. Если вдруг нам придётся спешно делать ноги, и ты вознамеришься потерять сознание, то я должен хотя бы быть готов к этому. Поэтому повторяю: в чём дело?

— Я не потеряю сознание.

— Тесса…

В динамике над головой прошуршало — поезд приближался к станции. В спину больно ударил локтем пожилой клерк.

Тесса резко вздохнула, словно пловец перед нырком, повернула голову, в упор посмотрев в глаза Лина и спросила:

— У тебя бывают кошмары?

Лин не успел ответить. Двери вагона распахнулись, и стало не до разговоров — добраться бы до улицы, — а когда они выскользнули из плотного людского потока, момент был утерян. Тесса вновь закрылась, превратившись в ту надменную и насмешливую суку, которую знал весь Город.

В какой степени это было её сутью? Может, до сих пор Лин видел лишь броню?

Тесса привела их к месту, куда порядочные люди предпочитали не соваться. Даже Аптекарь не хотел иметь дело с этим кублом бандитов, наркоманов, нелегалов, подпольных врачей и дешёвых шлюх. Власти давно порывались снести мозолящую глаза хаотичную застройку, но каждый раз вспоминали, что тогда жильцы, словно тараканы, разбегутся по всему городу. У некоторых чиновников даже была мечта, чтоб Дыра однажды взяла и сгорела. Дыра, как и его обитатели, продолжала жить вопреки всему.

Тесса явно была здесь не первый раз: уверенно находила дорогу в темных переулках, вовремя замечала нужные повороты и уворачивалась от рук грязных ребятишек, клянчащих подачку. Лин по долгу службы не раз бывал здесь и уже ничему не удивлялся, кроме поведения спутницы.

Путь закончился у облупившейся фанерной двери, на которой баллончиком было написано «ДОЛГ». Тесса на секунду замерла, прошипела сквозь зубы какое-то ругательство и толкнула дверь, оказавшуюся незапертой. В нос, уже притерпевшийся к зловонию Дыры, ударило едким запахом мочи и какой-то химии.

Пол комнатушки был завален мусором: обожжённые обрывки газет, веревки, использованные шприцы, пластиковые бутылки… На потолке качалась мутная лампочка. В углу, завернувшись в грязный плед, скорчилось существо с длинными засаленными волосами, по которым лениво ползали вши — даже сквозь грязь было видно, что волосы были светлыми. Руки были худые, с выпирающими суставами и явно прослеживающимися «дорожками» вдоль вен. Рядом с существом храпел одутловатый мужчина в драной майке и семейных трусах. Тесса пинком разбудила мужика, выгнала его из каморки, перемежая угрозы с грязной бранью, сдернула маску с лица и злобно уставилась на существо. Оно неуверенными движениями развело завешивающие лицо пряди и с горящей в глазах надеждой вперило ответный взгляд.

— Сестра… Ты принесла мне подарок?..

— Я недавно оплатила все твои долги. Какого чёрта опять эта мазня на дверях?

— Мне надо, сестричка, надо… Дай.

Тонкие пальцы пауками вцепились в колени Тессы. Наркоманка видела только её, не обращая на Лина никакого внимания. Тесса с непонятным выражением смотрела на неё. Боль? Отвращение? Жалость? Ненависть? Страх?

— Тебе мало того, что приносят клиенты?

— Да там же щёпоть… Ты хорошую дурь приносишь, и хватает надолго.

— Больше от меня ничего не будет. Бросай, или тебя сожрёт крокодил.

Последние слова прозвучали приговором. По Тессе было видно, что она не верит в лучшее. Человеческая развалина отцепилась от сестры и сжалась в комок, пряча глаза.

Тесса отвернулась, присела на корточки в углу, разгребла мусор и, ломая ногти, отодрала ссохшуюся половицу, под которой прятался небольшой металлический ящик. Тесса отколупала крышку, проверила содержимое — жёсткий диск, — поднялась и вышла на улицу.

Через пару-тройку поворотов Лин всё же решился спросить:

— Ты плакала из-за неё?

Тесса притормозила и оглянулась. Лицо её было искажено злостью и болью. Застарелой болью, носимой в душе годами.

— Да.

— Тогда зачем ты носишь ей эту отраву?

— Это всё, что мне остаётся делать. Иначе она перейдет на химию, которая убьёт ее в разы быстрее. Я несколько раз пыталась её вытащить. Оплачивала лечение. Тратила кучу сил и времени, лишь бы она выкарабкалась. Каждый раз она заканчивала здесь, где я нашла её в первый раз. Такая же, как мать. Мне надоело это.

— Ты пытаешься оправдаться передо мной? — тихо спросил Лин.

Маска вернулась на лицо.

— Перед собой, — с ироничной улыбкой произнесла Тесса. Но Лин уже не верил этой улыбке.

Обратно они шли другим путём, по людной, шумной улице. Всё бы ничего, но в какой-то момент Лин осознал, что толпа начала редеть, а лавочники — спешно прятать товар. Тесса тоже насторожилась, расстегнула молнию толстовки и сунула ладонь за пазуху — она прятала там пистолет.

Впереди улица широкими ступенями уходила вниз, и с высоты стало видно, как сквозь толпу пробираются люди в дорогих костюмах. Очень странно они смотрелись в этих трущобах, словно пришельцы из другого мира. Тесса чертыхнулась и втолкнула Лина в проход между домами — настолько узкий, что протиснуться можно было лишь боком. Из-под ног с визгом прыснули крысы, за спиной раздалось несколько выстрелов, крики и шорох. Кажется, Тесса последовала за Лином, но повернуться, чтоб убедиться в этом, он не мог. А тут ещё, как назло, переулок стал поворачивать и сужаться…

Наконец эта «мечта клаустрофоба» закончилась, и Лин выпал на другую, уже безлюдную улочку. Тесса, шипя сквозь зубы, вывалилась следом и сообщила:

— Это тупик, но здесь можно выйти из Дыры. Чёрный ход для тех, кто хочет потеряться.

Она махнула левой рукой, показав на дверь, ничем не отличающуюся от других, таких же обшарпанных и сплошь разрисованных граффити. С пальцев сорвались мелкие алые брызги, а на правом плече расплылось темное пятно.

Лин распахнул дверь в тёмную захламлённую каморку, кое-как осмотрелся и нырнул во мрак. Тесса, вновь зажав рану ладонью, скользнула следом. Вспыхнул фонарик на смартфоне, круг света выхватил дверь справа, за которой обнаружился извилистый коридор. Тесса сквозь сжатые губы шипела:

— Направо, налево, направо, вверх…

Когда поднимались по рассохшейся лестнице, та отчаянно скрипела и трещала. Лин с опаской ставил ногу на каждую новую ступень, ожидая, что это сооружение всё-таки рухнет, но лестница выдержала и даже привела к ещё одной двери. Лин подергал ручку — заперто. Удар плечом. Ещё раз. Фанерка затрещала и неохотно подалась, и дневной свет, уже позабытый во время странствий в этом лабиринте Минотавра, больно ударил в глаза.

Это была то ли еще одна клетушка, то ли просто ниша во внешней стене, откуда на три этажа вниз тянулась ржавая пожарная лестница, а там до земли оставалось еще пару метров. Дальше был пустырь, поросший кустами — достаточно густыми и высокими, чтобы скрыться.

Тесса выдернула из капюшона толстовки шнурок и, даже не попросив помощи, тщетно пыталась перетянуть руку выше раны. Лин выхватил шнурок из ослабевших пальцев и выкинул. Клок от зелёной футболки превратился в давящую повязку. Тесса молча наблюдала за его действиями и не комментировала.

— Сможешь спуститься? — задал Лин резонный вопрос.

— А куда деваться… — скривилась Тесса, вытирая ладони о живот. — Иди первым. Если упаду, то на тебя. Не так больно будет.

Она всё же не упала, но, спустившись, стала совсем бледной. С тоской глянула на тропку, скрытую в кустах, сделала в ту сторону шаг, другой — и села на землю.

— В глазах потемнело, — жалобно проговорила она в ответ на встревоженный взгляд Лина. — Гемоглобин низкий, а ещё это… Иди, я очухаюсь немного и догоню.

Ждать её было некогда, нужно было срочно делать ноги, пока бандиты не нашли этот отнорок.

— Лезь на закорки, — скомандовал Лин. В конце концов, вряд ли Тесса намного тяжелее его походного рюкзака.

Она не стала возражать, послушно вскарабкалась на его спину и, щекотнув дыханием за ухом, засмеялась:

— С детства так не каталась.

— Советую не привыкать, — пропыхтел Лин, перехватывая её под коленками поудобнее. — Ты слишком жизнерадостная для той, кого только что подстрелили.

— Считай мой смех истерическим, — она, словно в подтверждение своих слов, ещё раз хихикнула. — Мне больно, но если я не буду ржать как дура, то начну орать благим матом. Выбирай.

Лин не стал выбирать. Немного потоптавшись на месте, он мерно зашагал вперёд, потихоньку набирая удобную скорость. Тесса не ёрзала, не дёргалась и только тихо бормотала себе под нос какую-то ерунду — то ли ругалась, то ли отвлекала себя от боли. Лину это не мешало, так хоть понятно было, что она в сознании. Под ногами хрустели ветки и собачьи кости, в кустах стрекотали цикады и орали воробьи. Тропа была нахоженная, утоптанная, чему Лин несказанно про себя порадовался, но вслух ничего не сказал, чтобы не сбивать дыхание.