Рассыпая пепел (гет)

Гарри открыл глаза и с удивлением обнаружил себя на холодном полу. Шея затекла, словно он провёл в неудобной позе несколько часов. Вместо мантии аврора — больничная пижама. Поднялся, опираясь о стену, скованно огляделся, преодолевая боль, — знакомые белые двери, в конце коридора — окно, сквозь которое падают на плиточный пол рассветные лучи утреннего солнца. Он в Мунго! Но каким образом?

Куда исчезли инфери, Пожиратели, Фатма? Снова привиделись?

Может, это совсем не плохо? Главное, он жив и, возможно, наконец-то попал в двадцать второе сентября?

Нужно срочно узнать, какое сегодня число. Гарри отправился в сестринскую и застал там Мэгги, склонившуюся над бумагами и аккуратно заполняющую какую-то таблицу.

— Привет.

Она вздрогнула, всплеснула руками и воскликнула:

— Почему вы здесь?! Вы меня напугали, мистер Поттер.

— Прости, я не хотел. Скажи, какое сегодня число?

— Двадцать первое.

— Опять!

— Что значит «опять»? Возвращайтесь в палату. Скоро обход.

— Почему я в Мунго? Как я сюда попал?

— Вас привезли вчера. Дезориентация после проклятия.

— Мне нужно идти, — твёрдо заявил Гарри. — Где моя палочка?

Палочка, как и положено, оказалась в хранилище. Гарри рванул туда, Мэгги, призвав на помощь Тэдди, побежала следом, и оба пытались то уговорами, то угрозами вернуть пациента в палату. Но тот был неумолим: проигнорировав требования медсестры и сторожа, он забрал палочку и переоделся, потом, ни слова не говоря, направился к выходу, но тут внезапно остановился, так что преследователи едва не налетели на него, и многозначительно произнёс:

— Если сегодня около девяти вечера в двери Мунго позвонят, не вздумайте открывать.

— Почему?

— На Мунго будет совершено нападение. Закройтесь и никого не пускайте, иначе вас убьют.

— Мистер Поттер, у вас лихорадка, вы бредите! — озабоченно воскликнула медсестра.

— Нет у меня никакой лихорадки!

* * *

Первым делом Гарри отправился в Министерство, чтобы встретиться с Кингсли, и застал его, выходящим из кабинета.

— Надо поговорить, — сходу заявил Гарри.

— Что-то срочное? — озабоченно спросил министр, наколдовывая охранные чары.

— Да!

— У меня сейчас важная встреча. Повременишь пару часов?

— Встреча с информатором? — спросил Гарри, понизив голос.

На лице министра на миг промелькнула тревога, но тут же исчезла, сменившись обычной маской спокойствия.

— С чего ты взял? — спросил он. — С гоблинами.

— Понятно. Я подожду.

Кингсли кивнул на прощание и торопливо пошагал к лифту.

А ведь он явно соврал: наверняка будет встречаться с информатором. Значит, через пару часов будет в курсе, что в аврорате сидит крот. Если, конечно, сегодняшняя реальность будет следовать привычной хронологии. Вчера Гарри наткнулся на министра около полудня. Сейчас десять ноль семь. У Гермионы началось распределение, Рон сидит на лекциях. Время пока есть, а значит, Гарри может выполнить намеченное ещё вчера: понять, что с ним происходит, и как из этого выбраться.

* * *

В Отделе тайн он встретил архивариуса: безбородого старика очень маленького роста. По долгу службы не раз приходилось обращаться к нему за помощью, и Готлиб — так звали архивариуса — всегда толково помогал.

— Вам что-то угодно? — спросил старик.

— Да. Я столкнулся с описанием одного случая, когда человек не знал, спит он или нет.

— Как это? — удивился Готлиб.

— Происходящее с ним не имело логического объяснения. Человек будто застрял во времени, точнее в одном дне, но события этого дня не повторялись, вернее, менялись необъяснимым образом.

— А сам он при этом считает, что спит или бодрствует?

— По-моему, скорее склоняется к первому, — уклончиво ответил Гарри.

— Ну, если так, — задумался Готлиб. — События, происходящие во сне, носят существенный, желаемый и аллегоричный характер. Существенные — те, что напрямую связаны с реальностью. Желаемые — те, что отражают наши тайные, подчас неосознанные надежды. Аллегоричные — те, в которых зашифрован ключ к пониманию того, что скрыто от нашего сознания. Если человек, о котором вы говорите, спит, то ему следовало бы разделить события по этим трём аспектам. К примеру, желаемыми могут быть любовь женщины, любые плотские наслаждения, аллегоричными — стихи, цифры; существенными — события, которые повторяются и не дают покоя.

— Но как ему понять, спит он или нет?

— Это же очевидно: надо проснуться, — пожал плечами архивариус.

— А если человек не может проснуться?

— Значит, он умер.

«Я умер?» — подумал Гарри и тут же отмёл эту мысль, как невозможную: для мёртвого он слишком… живой.

Но в одном Готлиб прав: все события последних дней так или иначе можно распределить по этим трём параметрам: к желаемым следует отнести любовь Гермионы. Возможно, и в этом трудно признаться, Гарри в глубине души хочет её и подчас завидует Рону. С существенными событиями всё более-менее понятно: они надвигаются, кричат о себе, повторяются с разными вариациями. Аллегоричные… тоже происходили. Понять бы ещё, что они за собой скрывают.

Так всё-таки, сон или явь?

Проснуться бы уже и навсегда отделаться от этой липкой, паучьей реальности!

— Скажите, если человек на самом деле застрял во времени и не может выбраться, что ему делать? — спросил Гарри.

— Прочтите раздел «О времени» «Продвинутых заклинаний» Эдгара Папюса, — посоветовал Готлиб, — эта книга есть в библиотеке Отдела тайн.

* * *

Книга оказалась на удивление небольшой и почти не потрёпанной, по сравнению с обычными фолиантами. Раскрыв её, Гарри понял почему: тонкая бумага и очень мелкий шрифт, словно бы специально созданный для того, чтобы отпугнуть ленивого читателя. Он углубился в изучение содержания, обрадовался, когда нашёл нужный раздел, и тут часы пробили двенадцать.

Но ведь только что было десять! Почему время бежит так быстро?!

Гарри сунул в карман мантии книгу и бросился к кабинету министра.

Кингсли уже находился на рабочем месте, с таким же озабоченным видом, что и вчера, и так же обрадовался Гарри.

Содержание разговора не изменилось: Кингсли рассказал о кроте, и Гарри нетерпеливо заявил:

— Твой информатор не врёт.

— С чего ты взял? Мы не можем знать наверняка, — возразил министр. — Нужны доказательства.

— Я их добуду. И вот ещё что: я знаю, где скрываются Пожиратели — в Пещере Волдеморта.

— Но откуда? — изумился Кингсли. — Я ведь только что узнал про крота…

Видно было, что он в замешательстве, и твёрдая уверенность собеседника удивила его.

— У меня есть свои источники информации, — ответил Гарри.

— Но там ведь постоянный пост. Ни один Пожиратель не проскользнёт.

— Если тот, кого мы подозреваем, имеет доступ к распределению дежурств, то он наверняка ставит туда своих людей. А это значит…

— Что ситуация серьёзней, чем кажется. Выходит, некоторые авроры поддерживают банду Мальсибера? — предположил Кингсли.

— Или являются её частью, — заключил Гарри.

— Иногда ты меня просто поражаешь, — восхитился министр. — Если Пожиратели действительно сидят в пещере, то надо предупредить членов Ордена, чтобы были наготове, — предложил Кингсли.

— А я займусь нашим парнем, — решительно заявил Гарри.

Идея с дезинформацией Кингсли понравилась, он заметил, что сам подумывал об этом, и пришёл в восторг от того, как быстро Гарри соображает. Договорились встретиться на набережной, как и вчера.

Гарри вышел от министра в полной уверенности, что теперь-то он начинает управлять ситуацией, и глянул на часы: почти два. Ну почему?!

Складывалось впечатление, что время постепенно превращается в таинственного и вечно ускользающего врага. Раньше Гарри был уверен, что стоит взять контроль над событиями, всё вернётся на круги своя: он либо проснётся, либо выпутается из этой липкой ловушки. Но, оказалось, есть вещь, на которую нельзя положиться, — это время: часы и минуты словно утекали сквозь пальцы с неизменно нарастающей скоростью.

Ну что ж, если нельзя положиться — остаётся лишь действовать, исходя из новых условий.

Гарри повторил вчерашний трюк с Роном и липовым приказом о медицинском освидетельствовании Гойла, и всё вышло на удивление гладко. Но долго размышлять по этому поводу было некогда — пробило четыре: время встречи с Кингсли в кафе на набережной.

* * *

— У нас проблемы, — заявил бородач в странном костюме.

— Дай угадаю: гоблины внезапно согласились на встречу?

— Откуда ты знаешь?

— У меня есть свои источники, — горько усмехнулся Гарри.

— Порой ты меня пугаешь, — признался Кингсли.

Гарри быстро выложил свои соображения относительно сегодняшней операции, чем ввёл Кингсли в полнейший ступор пополам с восхищением: министр никак не ожидал, что Гарри окажется таким стратегом.

— От тебя требуется организовать «тёплый приём» в пещере, — попросил Гарри. — С остальным я справлюсь сам.

К тому времени, когда Гарри вышел на улицу, уже опустились густые сумерки. По набережной сновали люди, но ни вчерашнего музыканта, ни Фатмы не было. Спросил у прохожего, который час. «Без десяти восемь», — ответили ему.

Гермиона! Ходит по алхимическим лавкам в поисках ингредиентов. Если она их не найдёт, то отправится в Мунго, а там сегодня опасно!

В панике Гарри бросился в Лютный, всполошил тамошних лавочников, но Гермиону так и не нашёл. В том самом заведении, где он встретил её накануне, продавец сообщил, что мисс Грейнджер была здесь минут сорок назад, и указал на часы.

Без пяти девять. Гарри поспешно аппарировал в Мунго.

Сквозь волны аппарации он увидел Рона, входящего в лечебницу, и рванул следом. В холле было пусто, в туалете на полу… лежали мёртвые Тедди и Мэгги. Он не успел. Не успел!

Но где же Рон?

Из аптеки послышался шум, Гарри кинулся внутрь. Свет не горел, но там определённо кто-то был. Гарри наколдовал сноп искр — Люмосом он мог бы выдать своё местоположение. Сквозь заставленные лекарствами стеллажи показалась рыжая шевелюра и вскинутая палочка. Рон здесь! Ведёт бой. Бледно-изумрудное сияние озарило аптеку — кто-то применил Непростительное. Держись, Рон! Гарри подбежал ближе и вдруг с изумлением осознал, что зелёное свечение исходит из палочки друга, а его противник падает замертво: Рон победил. И тут Гарри увидел, с кем он сражался, — густые каштановые волосы и бледное, удивлённое… мёртвое лицо. Гермиона.

— Что ты наделал?! — опешил Гарри.

Ни тени замешательства не промелькнуло в холодных голубых глазах, рот хищно оскалился, и Рон вскинул палочку. Гарри едва успел отбить его атаку и уйти с линии огня. Завязался поединок. Рон бросался заклинаниями, Гарри отражал, с каждым взмахом и выпадом всё больше закипая злостью: «Как! Ты! Посмел! Убить Гермиону!» Ярость нашла свой выход: вдруг выплеснулась мгновенной Авадой, Рон увернулся и бросился к выходу, опрокидывая за собой стеллажи, чтобы остановить погоню.

Когда Гарри выскочил из аптеки, Рон уже почти аппарировал.

«Нет, стой!» Удалось ухватить Рона за плащ, и через мгновенье тиски аппарации сдавили всё тело. Гарри пытался сражаться, бил, душил, получал удары в ответ, пока не грохнулся на холодный каменный берег мёртвого озера. Нога взорвалась болью. С трудом сдержав стон, он стал отползать от воды, где зашевелились потревоженные инфери. Стоило привстать, как со всех сторон полетели проклятья, одно пронзило спину, словно острым кинжалом, Гарри упал, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться. Бледные, рыхлые руки потянулись к одежде, затаскивая в прохладный омут. И вдруг появилась Фатма. Она вскинула на него свои удивительные глаза и печально произнесла:

Сто семьдесят ужасных лет

Мне не встречать рассвет,

Ведь жизнь покинула меня,

Надежды больше нет.

* * *

«Надежды больше нет».

Гарри очнулся в коридоре Мунго, вскочил, не обращая внимания на боль. Он жив, всё-таки жив! Значит, шанс ещё есть. Нужно только поторопиться. Только бы успеть! Лишь бы время не ускользало слишком быстро!

На перепалку с Мэгги и добычу палочки ушло несколько драгоценных минут. Раздражённо застёгивая на ходу форменную мантию, Гарри выскочил из лечебницы и аппарировал к Гермионе. В квартире было безлюдно, кучка пустых склянок из-под зелий и разбросанные, словно в спешке, вещи навевали дурные предчувствия. Снедаемый тревогой, Гарри кинулся в министерство.

Центр подготовки колдомедиков находился на минус четвёртом уровне, аврорат — на минус пятом. Гарри пулей залетел в лифт, и казалось, тот нарочно двигается медленнее, чем обычно, делая долгие паузы между каждым раскрытием дверей. Но когда на минус третьем в лифт беспечно вошёл Рон, мысли о неотложном деле мгновенно улетучились. Рон, как ни в чём не бывало, поздоровался и спросил, идёт ли он на лекцию. Гарри, едва сдерживая душившую его ярость, прошипел:

— Не смей подходить к Гермионе!

— Что? — изумился Рон.

— Что слышал. Где она?

— Пошла на распределение, — в недоумении пожал плечами Рон.

— Я тебя предупредил, — процедил Гарри сквозь зубы. В этот момент открылась дверь лифта. — Скажи спасибо, что мне некогда, но мы ещё поговорим, — пообещал он и вышел на минус четвёртом этаже.

— Ты чего, Гарри? — услышал он в спину растерянные слова, но не обернулся.

* * *

Гермиона стояла в коридоре и сосредоточенно изучала длиннющий свиток.

— Привет! — поздоровался Гарри, с облегчением осознав, что всё в порядке — Гермиона жива. Во всяком случае, пока. И будет ли она жить дальше, зависит только от него. — Ты должна пойти со мной.

— Зачем?

— Некогда объяснять, — Гарри взял её за руку.

— Подожди! Что происходит?

— Я же говорю: некогда объяснять. Время не терпит.

— Но у меня масса дел.

— Знаю, — бросил Гарри, подталкивая Гермиону к лифту.

— И мне надо найти…

— Ингредиенты для Вивос Редитум, — продолжил за неё Гарри.

— Но откуда ты?..

Он вздохнул и привычно произнёс:

— У меня есть свои источники информации.

— Потрясающе. Ты что, следишь за мной?

— Да.

Двери лифта закрылись, и Гарри внезапно для самого себя притянул Гермиону к себе и поцеловал в губы.

Она, похоже, настолько изумилась, что не стала ни вырываться, ни отталкивать его, и лишь, когда Гарри оторвался от её губ и заглянул в глаза, растерянно прошептала:

— Что это было?

— Я так рад, что ты жива, — с чувством произнёс он.

— Я тоже рада, что ты жив, но, мне кажется, у нас не тот уровень отношений.

— Это у тебя не тот. А у меня самый что ни на есть тот, — сказал он, стискивая Гермиону в объятиях.

— Гарри, но ведь я и Рон… мы…

— К чёрту его, — зло отрезал Гарри.

— Что?! — возмутилась она. — Это ещё что за мысли?

— Прости, был не прав, — опомнился Гарри. По поводу Рона он разберётся позже, а сейчас надо, чтобы Гермиона поверила ему. — И за поцелуй прости, я не должен был… Но, пожалуйста, идём со мной, это чрезвычайно важно!

— Иногда ты меня просто поражаешь, — пробормотала Гермиона, и Гарри понял, что этот раунд за ним. — Куда идти-то?

— Ко мне. На площадь Гриммо.

— Почему туда?

— Это самое безопасное место.

— Так. Давай-ка колись, что случилось, — потребовала Гермиона.

— Всё расскажу на месте.

Однако вместо рассказа Гарри попросту отобрал у Гермионы список ингредиентов и, велев никуда не уходить, отбыл в Косой переулок. Там он снял деньги в Гринготсе, нашёл в Лютном того самого лавочника и, положив перед его носом мешочек с галеонами, пообещал ещё столько же, если тот добудет ингредиенты из списка через час. Лавочник сделал всё как надо; и, нагруженный пакетиками, Гарри появился на пороге своего дома, где его встретила рассерженная Гермиона. Но она быстро сменила гнев на милость, когда оказалось, что Гарри добыл необходимые для зелья компоненты, кроме одного — того самого.

— Что на тебя нашло? — удивилась Гермиона, раскладывая на столе добычу. — Зачем ты кинулся мне помогать, я ведь не просила?

— Об этом потом, — ответил Гарри, нервно поглядывая на часы — уже пробило полдень, время встречаться с Кингсли. — У меня к тебе лишь одна просьба.

— Да всё что угодно! — благодарно воскликнула Гермиона.

— Побудь здесь до утра.

— Для чего? — подозрительно прищурилась она.

— Я ничего такого не имею в виду, — поспешил успокоить Гарри. — Просто мне крайне необходимо, чтобы ты находилась в этом доме сегодня и никому, слышишь, никому не открывала дверь. Камин я сам запечатаю.

— Но зачем? Ты объяснишь, наконец?!

— Да. Обещаю, — кивнул Гарри, понимая, что, скорее всего, не выполнит своего обещания.

Оставив Гермиону в недоумении, он вышел из дома, наложив охранные чары. Вернуться и поцеловать её на прощание хотелось до смерти, но Гарри рассудил, что на сегодня поцелуев достаточно. Ещё решит, что он спятил, сбежит и встретится с Роном. А этого допустить нельзя.

* * *

В министерстве Кингсли не оказалось. Куда он мог запропаститься?

Неожиданно Гарри кто-то окликнул.

— Эй! — к нему бежал Рон. — Постой! Может, объяснишь, что это было сегодня в лифте?

— Охотно, — хмыкнул Гарри и отошёл в угол, чтобы их никто не услышал и, в то же время, чтобы иметь возможность наблюдать за дверью в кабинет министра. — У меня есть сведения, где прячется банда Мальсибера, и кто её прикрывает в аврорате, — он изучающее уставился на Рона.

— Прикрывает в аврорате? Ты серьёзно? — удивился Рон, но Гарри лишь подозрительно прожигал его взглядом. — И где они скрываются?

— А ты не в курсе? — с сарказмом спросил Гарри.

— Нет. Откуда? — пожал плечами Рон. — Ты же мне только что об этом сказал.

Для предателя он слишком хорошо разыгрывает недоумение. Впрочем, Рон часто способен на вещи, которых от него никто не ожидает. Надо его спровоцировать.

— Я как раз туда направляюсь, — сказал Гарри. — Пойдёшь со мной?

— Конечно. И сколько их?

— Не меньше трёх.

— Всего? Тогда мы их быстро раскидаем. Кого с собой возьмём?

— Никого. В аврорате крот. Тут любой под подозрением, — холодно сказал Гарри. — Ну что, идём?

— Только ты и я? — задорно усмехнулся Рон. — Идём!

Они вышли за барьер аппарации, и Гарри сказал:

— Ты аппарируешь первым.

— Но куда? — спросил Рон.

— А я не говорил? — притворно удивился Гарри. — В Пещеру Волдеморта.

— Так они там сидят? Вот чёрт. Слушай, я не могу, — разочарованно развёл руками Рон.

— Почему?

— Я в Пещере ни разу не был.

— Ладно, сделаем это вместе, — и Гарри протянул Рону руку.

Сжимая ладонь Рона во время аппарации, Гарри с отвращением поморщился: ещё вчера эта рука поднялась на Гермиону, но сегодня Рон ответит за всё. Как бы там, в пещере, ни сложились обстоятельства, предатель будет наказан.