Дуракам везёт (гет)

— Дуракам везёт! — недовольно произнесла Цунаде, отбросив карты в центр стола.

Орочимару с Джирайей переглянулись, оценили равенство их карт и забрали свой выигрыш на пополам. Первый выглядел не особо заинтересованным в процессе игры, хоть у него и была самая большая стопка денег. А вот Джирайя, наоборот, был беспредельно счастлив вновь оказаться в родном кругу, среди друзей за покером, в который они по молодости играли так часто. Он усмехнулся, глядя на обиженное лицо блондинки, которая, скрестив руки под грудью, пыталась не выдавать своих расстроенных чувств. Джирайя был счастлив вновь видеть её аккуратное личико: эти светлые длинные волосы, которая она теперь собирала в два хвостика за спиной, длинные ресницы, обрамляющие карамельного цвета глаза, слегка курносый маленький нос. А какая у неё была фигура. Парень еле заметно ухмыльнулся и отвёл взгляд от недовольной девушки к деньгам. Впрочем, Орочимару заметил эту глупую усмешку, но был вовсе не удивлён тому факту, что его друг до сих пор по уши влюблён в эту сумасбродную аристократку. А именно такое мнение с течением времени сложилось у мрачного Саннина на счёт юной Сенджу. Даже сейчас во время игры она лишний раз доказывала свою недовольную по жизни натуру. Ей слабо удавалось скрывать своё возмущение. Цунаде была не из тех, кто мог контролировать это чувство. С детства избалованная Сенджу никак не могла научиться хорошо принимать проигрыши. И все друзья знали эту черту её характера.

— Раздавай, — спокойно произнёс Орочимару, подвинув стопку карт Джирайе.

Мужчина взял колоду в руки и начал её быстро перемешивать. Цунаде, заметив, что чоко⁽¹⁾ Орочимару пуста, потянулась к бутылке с саке и налила ему алкоголь.

Сегодня троица учеников Третьего впервые за более чем пять лет спокойно сидели вместе за столом в доме у Цунаде и играли в карты. Как будто ничего и не происходило, и они не столкнулись с адом, творящимся на границе, будто Джирайя не покинул их на два года в чужой стране. Будто им всё ещё семнадцать лет.

— Так что, Джирайя, как ты провёл время с теми детишками? — с неприкрытой заинтересованностью спросил Орочимару, сложив руки в замок у подбородка.

— Да что говорить, — меланхолично произнёс Джирайя. — Сначала просто научил детишек правильно ставить ловушки, потом решил всё же обучить их ниндзюцу, ведь один из них обладатель риннегана.

Цунаде внезапно забыла про свои детские обиды и внимательно уставилась на Джирайю, который без всякого интереса рассказывал про своих малышей-учеников из Деревни Дождя. Даже Орочимару заинтриговали слова парня, который, зевнув, поднял чоко к губам.

— А ещё я написал книгу, и её будут публиковать, — довольно произнёс он и осушил рюмку.

Цунаде с Орочимару поддержали его, выпив саке следом.

— Риннеган? — наконец, переспросила Сенджу, которая буквально не знала, что конкретно можно спросить по этому вопросу.

Джирайя кивнул, раздавая по две карты друзьям.

— Но... — не успела Сенджу договорить, как её перебил Орочимару.

— Я думаю, что Цунаде, как и я, хочет услышать, откуда в этой мелкой деревушке нашёлся ребёнок с таким мощным доудзюцу, — медленно произнёс змеиный Саннин, слегка прищурился и наклонил голову набок.

— Не знаю, — Джирайя пожал плечами. — Но думаю, что этот мальчик и есть тот ребёнок из пророчества.

— Помниться, в твоём пророчестве говорилось, что этот самый ребёнок может разрушить весь мир, — тихо произнёс Орочимару, проверяя свои карты. — Так что, возможно, я был прав, и этих детей милосерднее было бы просто убить.

Цунаде грустно оглянулась на Орочимару, слова которого давно уже перестали пугать или удивлять её. Девушка заметила ещё со времён войны, что в какой-то момент Орочимару словно подменили. Он стал ещё более замкнутым, холодным. Циничным до мозга костей. И хоть поначалу она и пыталась образумить друга, в какой-то момент Сенджу поймала себя на мысли — что это уже бессмысленно. Наверное, она так стала считать после того, как Саннин предложил убить Джирайю, потому что он уже труп, и без него у Орочимару с Цунаде повысится шанс выжить.

«Это будет милосердно», — вторил он. — «И не так безрассудно».

И хоть девушка перестала верить Орочимару с тех пор, Жабий Саннин всё же не считался с мрачными мыслями друга. Он их то ли игнорировал, то ли просто не обращал внимания. Джирайя всегда был светлым человеком. И из троицы друзей он сильнее всех верил в добро и справедливость в душах людей.

— А с другой стороны, он может, наоборот, обратить наш мир к свету, — парировал Джирайя, выложив в центр двадцать пять рьё. — И никто не станет умирать.

Цунаде кинула остатки своих денег в центр.

— Эти твои лягушки могут и ошибаться, — дерзко произнесла Цунаде, поправив сбитые волосы за ухо.

— Вряд ли, извращенцем-то он в итоге стал, — сказал Орочимару, добавив свои деньги в кипу к остальным. — Кстати, Цунаде, ты в следующий раз послабее бей, вдруг там окажется старик Хирузен.

Цунаде нахмурила брови.

— Да ты о чём вообще, Хокаге-сама не какой-то там извращенец, как этот! — девушка рьяно ткнула Джирайю в плечо.

— Да, Третий не извращенец, — с явной иронией прошептали парни, стараясь не смотреть в глаза доверчивой Сенджу.

— Так, говорят, ты Джирайю ещё в больнице чуть не добила, — продолжил Орочимару, ехидно улыбнувшись.

Цунаде закатила глаза и недовольно фыркнула. То, что произошло в больнице она и вспоминать не хотела, но этот Змеёныш всегда знал, как зацепить девушку за живое. Джирайя усмехнулся и захотел только что-то сказать, как Цунаде перебила его:

— Мы с ним и правда виделись в больнице, — согласилась Сенджу и, резко обернувшись к Мудрецу, деловито добавила. — Джирайя, выставляй карты в центр. Чего ждёшь?

Парень вновь усмехнулся и повиновался словам Цунаде. Ей было неловко вспоминать ситуацию в больничной палате, и ему было любопытно видеть её смущённой и слегка растерянной.

* * *

Восемь дней назад.

Цунаде медленно шагала в сторону больницы, цокая каблуками о камни на дороге. В руках у неё был маленький бурый медвежонок, чья шёрстка на свету отливала алым отблеском. Ей сказали, что в тот день, когда она напилась и со всей силы ударила какого-то извращенца за забором горячих источников, одна щепка отлетела в сторону и попала прямо в лоб бедному мальчишке.

— Не в том месте и не в тот час, — пробубнила про себя Цунаде, оправдывая себя за то, что тот идиот получил всё же по заслугам.

— Здравствуйте, Цунаде-сама, давно мы вас здесь не видели! — с радостью произнесла пухлая женщина маленького роста.

— Привет, Иши-сан, — добродушно добавила девушка, кивнув медсестре в знак приветствия. — Могу я навестить того мальчика, который попал под... — Сенджу замялась, думая как лучше сформулировать слова.

— Попал под горячую руку, — весело добавила медсестра, хохотнув и выдав Цунаде листок с двумя номерами: пятнадцать и двадцать шесть.

— А почему две палаты? — спросила Цунаде, оглянув листочек.

— Ах это, Вы сами увидите. Там...

— Иши-сан, вы же знаете, я больше не работаю врачом и не...

— Нет-нет, что вы, Цунаде-сама, — медсестра закопошилась в комоде под стойкой. — Вас там ждёт... эм, Сакумо-сан, он просил вас подойти, — Цунаде удивлённо приподняла бровь и в упор посмотрела в глаза женщины. — Честно. А мальчика, кстати, зовут Минато Намикадзе, славный малый, — с улыбкой добавила Иши-сан и быстро скрылась за дверью, в которую посторонним вход был воспрещён.

Цунаде хмыкнула, положила бумажку в карман халата и медленным шагом направилась к мальчику в пятнадцатый кабинет. Но всё же все её мысли вертелись не вокруг ребёнка, а о загадочном деле на втором этаже. Цунаде было любопытно, действительно ли в той палате Сакумо, с которым они были знакомы ещё со времён Академии. Или же Иши-сан зачем-то соврала ей, пытаясь добиться от Сенджу осмотра какого-то сложного пациента. Да, девушка знала, что недавно Хатаке был на миссии и получил там серьёзные повреждения, но зачем ему нужна помощь именно Цунаде, и откуда он вообще мог знать, что она придёт сегодня в больницу? Было много несостыковок, и девушке это сильно не нравилось.

Она подошла к палате мальчишки и трижды громко стукнула.

— Входите, — из-за двери раздался высокий мальчишеский голос.

Девушка повернула ручку и осторожно зашла в палату. Белые стены, серая плитка на полу, деревянные шкафы и металлическая кровать. Здесь ничего не поменялось с тех пор, как она работала в этом месте. Эти палаты всегда казались ей немного мрачными, несмотря на обилие яркого белого цвета. И на контрасте всего этого холодка, который обычно до костей пробирал Цунаде, в центре комнаты, на кушетке, сидел светловолосый голубоглазый мальчишка с улыбкой до ушей. Он подобно солнышку в ясном небе освещал всё пространство палаты. Однако, увидев гостя, улыбка резко сошла на нет, и он замер в удивлении.

— Цунаде-сан? — тихо произнёс Минато, глаза которого буквально округлились.

Девушка медленно подошла к стульчику, стоявшему у окна напротив кушетки, и, запрокинув ногу на ногу, виновато улыбнулась.

— Здравствуй, Минато-кун, я пришла просить у тебя прощения.

Мальчик вскинул одну бровь вверх, но говорить или спрашивать ничего не стал. Он явно не понимал, что здесь происходило, а потому дал Цунаде до конца договорить, с каким делом она к нему пришла.

— Это я ударила в забор, частичка которого попала по случайности тебе в лоб, — девушка запрокинула руку за голову и неуместно посмеялась.

— Не удивительно, что это были вы, — внезапно ответил мальчишка.

— Не удивительно? — повторила Сенджу слова Минато.

— Удар был таким сильным, что даже дух захватило, — парень говорил честно, и это немного льстило Цунаде.

— Я хотела бы, чтобы ты меня простил. И хочу подарить тебе этого медвежонка, — она протянула мальчику плюшевую игрушку, которую он осторожно принял из её рук.

— Красный, — с улыбкой произнёс Минато, глядя на медведя и потирая его чёрный пластмассовый нос. — Мой любимый цвет, — Намикадзе улыбнулся, прикрыв глаза, и обернулся к Цунаде.

На душе ей стало очень тепло и спокойно. С этим мальчиком она чувствовала себя почему-то умиротворённо, и ей нравилось это чувство. Она узнала его лишь сейчас, когда Минато своей улыбкой буквально сказал ей «спасибо». Этот мальчик хорошо играл с малышкой Шизуне на площадке. И это с ним она поделилась тем мороженым в знак благодарности за терпение перед гиперактивной Като.

— Ну что ж, я рада, что с тобой всё в порядке, и ты идёшь на поправку, — добавила девушка, встав со стула. — У меня ещё дела, надеюсь, ты не обидишься, если я пойду дальше?

— Вообще-то, — произнёс Минато, сжав мишку в руках сильнее. — Я бы хотел спросить у вас, Цунаде-сан, не могли бы вы преподать мне парочку мастер-классов? — он нервно сглотнул, но в основном держался уверенно.

— Хочешь стать ирьёнином? — удивлённо спросила Сенджу, задержавшись возле выхода.

Парень отрицательно помотал головой и, отложив игрушку на матрас, быстро вскочил и подбежал к портфелю в шкафу. Покопошившись там несколько секунд, он с рьяным энтузиазмом достал небольшую книгу, которую Цунаде знала достаточно хорошо. Это была биография её отца и дяди, которую написала бабушка Мито.

— Просто я очень уважаю Первого и Второго Хокаге и хотел бы, чтобы именно Вы стали моим наставником, — Минато говорил предельно серьёзно.

Его улыбка словно испарилась, а на месте непринуждённого мальчика Цунаде внезапно увидела юного Орочимару. Умного, целеустремлённого. Но всё же тёплого, как тот, о ком девушка старалась не вспоминать последнее время.

— Знаешь, если я родственница великих Хокаге — это ещё не значит, что я на них похожа, — спокойно ответила девушка. — Так что я пока откажусь.

Минато слегка погрустнел, но явно не падал духом, а продолжал внимательно слушать слова Сенджу.

— Кем бы ты хотел стать в будущем? — Цунаде почти знала ответ, просто хотела услышать его из уст маленького ребёнка.

— Я хочу стать таким же сильным, как Тобирама Сенджу. Создать свои техники, новые и уникальные. И я обязательно стану Хокаге!

Цунаде как-то грустно улыбнулась, услышав последнюю фразу мальчишки. Эти слова... Как они были ей знакомы, как ей было больно слышать их. Всё нутро словно перевернулось вверх тормашками. Но на глазах не выступили предательские слёзы. Их не осталось. Девушка тяжело вздохнула и взглянула в окно за спиной ребёнка. На горизонте виднелась скала с ликами Хокаге. Всё-таки кое-что зацепило Сенджу в словах мальчишки. Она не ожидала, что ребёнок захочет равняться именно на её дядю. Обычно все трезвонят о Хашираме, дедушке-миротворце. Но новатор — это звучало похвально.

— Знаешь, парень, — девушка улыбнулась и взялась за ручку двери. — Об этом мало кто знает, но моя семья пожертвовала много книг в главную библиотеку. Там есть и рукописи дяди Тобирамы. Пока тебе рано искать учителя, ты ещё маловат для этого, но уверена, что со временем я найду тебе достойного сенсея, который поддержит твои стремления и научит большему, чем способна я. А пока — почитай книги, раз ты этим и так увлекаешься, — улыбнулась девушка, кивнув на рукопись Мито Узумаки.

— Спасибо, — добродушно произнёс мальчишка, поклонившись в пол.

— Да не за что, — тихо произнесла девушка и, попрощавшись, вышла из палаты пятнадцать.

Она медленно шла по коридору, стараясь не думать о прошлом. Но яркие блики, связанные с Наваки и Даном, предательски пестрили в её голове. Она бы хотела забыть всё это как страшный сон. Поэтому и проводила так много времени в барах с бутылкой саке. Напиться и забыться — этот лозунг почти стал её главной идеологией в жизни. Но всё же кое-кто не давал ей полностью погрязнуть в пучине главных грехов ниндзя — и то была малышка Шизуне, от улыбки которой Цунаде становилось хоть чуточку лучше.

Саннин поднялась на один этаж вверх по лестнице. Как известно, на втором этаже лежали тяжёлые случае, которых лечить было сложнее остальных. Поэтому Сенджу уже почти подготовила речь для врачей, которых настоятельно просит не вмешивать её жизнь медицинскими проблемами. Она подошла к регистрации и выдала старой бабульке с пучком на голове листок, подписанный Иши-сан.

— Тебе в двадцать шестую, лучше стучи, — пробубнила женщина, не глядя на Цунаде.

— Я никого не собираюсь лечить, — строго произнесла Сенджу.

Бабулька лишь усмехнулась и отвернулась от блондинки.

— Очень-то и надо было, — грубо рявкнула она и быстрым шагом начала удаляться в другом направлении. — Он тебя ждёт.

Цунаде вскинула бровь и подозрительно оглянулась на палату, в которой кто-то её ожидал. Сакумо? Действительно ли Иши-сан сказала ей правду? Но зачем ему понадобилась она?

Девушка медленно подошла к двери и с сомнением задумалась, кто же за порогом.

— Да входи уже, — из-за двери раздался приятный мужской голос, от которого у девушки по спине пробежались мурашки.

Она взглянула на свою руку и словно оцепенела. На безымянном пальце ярко и отчётливо виднелась алая нить, ведущая в палату двадцать шесть.

— Не может быть, — тихо произнесла Цунаде, схватившись за ручку и распахнув дверь.

На кровати сидел рослый, беловолосый парень, торс которого был полностью забинтован. Даже на лице были наложены пластыри и бинты.

— Джирайя? — с сомнением спросила Сенджу, моргнув пару раз.

— А ты всё так же хороша, Цунаде, — с улыбкой до ушей добавил мужчина, выскребая со дна синей коробочки йогурт.

Девушка подбежала к кармашку с краю кровати, в котором обычно лежали анализы и результаты исследования пациента.

— Что случилось? — спросила она, просматривая бумаги.

— Да, тут такое дело, — он слегка покраснел, поставил йогурт на стол и запрокинул руку за голову. — Я кое-куда ходил, и кое-кто мне...

— Джирайя, — внезапно грубо прошипела Цунаде, вчитываясь в последний лист, на котором была подробно описана вся ситуация, произошедшая с бедным пациентом. — Это был ты?

Парень удивлённо уставился на девушку, а потом перевёл взгляд на её грудь и прищурился.

— Сто шесть, — тихо произнёс он, высчитывая что-то в своей голове. — Ты? — удивлённо спросил Джирайя, переведя взгляд на её глаза.

Цунаде замахнулась и направила кулак в сторону его лица. Джирайя, который, во-первых, всё ещё был сильно болен и не мог быстро двигаться, и, во-вторых, был бессилен перед красоткой Сенджу, лишь сложил руки перед своим лицом в качестве защиты.

Но удара не последовало. Кулак Цунаде пролетел мимо Джирайи и её рука оказалась в нескольких миллиметрах от уха парня. Он нервно сглотнул, посмотрев в озлобленный взгляд девушки. Из-за спины Сенджу раздались такие же испуганные вздохи.

— Если бы я так сильно не пеклась о тебе, дурачина, смерть тебе была бы гарантирована, — тихо произнесла девушка и быстро обернулась к зрителям у входа в палату. — А ну закрыли дверь, и работать! — по привычке приказала Цунаде.

Медсёстры быстро закивали и прикрыли дверь не до конца, боясь, что Сенджу всё же, в конечном счёте, убьёт парня.

— Извини, — усмехнулся Джирайя и прилёг на кушетку. — Это было в последний раз.

— Так я тебе и поверила, — недоверчиво произнесла она, грустно вздохнув. — Боюсь, окажись там кто-то другой, я бы и правда убила бы этого человека.

— Да, я крепкий парень, — усмехнулся Джирайя и сильно закашлял.

— Но всё же я разбила тебе четыре ребра, у тебя было внутреннее кровоизлияние и пробита почка, — произнесла Цунаде, сжав брови к переносице.

— А тебя это волнует? — с усмешкой произнёс Джирайя.

— Конечно волнует, я ведь люблю тебя и не хочу, чтобы тебе было больно, — быстро ответила Цунаде, не вдумываясь в то, что говорит.

На секунду они оба замерли. Цунаде осознала, что сказала, но надеялась, что тот её не расслышал, а Джирайя уставился на девушку, прищурив чёрные глаза.

— Любишь? — удивлённо переспросил он.

— Как тупого старшего брата или друга, — дерзко прошипела она, осматривая свой маникюр, дабы не глядеть в удивлённое лицо парня.

— А, — немногословно произнёс Джирайя и прилёг удобнее на подушку.

— А ты что подумал? Конечно же, как друга, — Цунаде наигранно усмехнулась и зачем-то ударила плечо Саннина, что было слегка неприятно. — И когда тебе больно — я тоже это ощущаю, поэтому и не хочу, чтобы кто-то тебя бил.

Джирайя от нечего сказать так же наигранно-странно засмеялся. Цунаде резко вскочила со стула и помахала рукой.

— Знаешь, много дел, ещё свидимся, когда тебя долечат, — произнесла она, выходя из палаты.

— Да, увидимся, — произнёс Джирайя словно в трансе.

Цунаде резко хлопнула дверью и отошла на несколько шагов от палаты.

— Да что же я творю, — произнесла девушка, закрыв лицо за холодными ладонями. — Что же я творю?

* * *

— В общем, я рад, что тебя не убила Цунаде, Джирайя. Хотя это и было бы иронично, — Орочимару как-то странно усмехнулся и внимательно оглядел открытые карты.

Джирайя уже успел выложить пять карт на стол, среди которых были король, туз, две шестёрки и десятка. Расклады был не так плох, но, к сожалению, в этом кону Орочимару не повезло, а рисковать при нулевых шансах он не очень любил. Тем более что за время общения с Джирайей, он хорошо уловил интонацию в голосе парня, выдающую его успех и удачу.

— Кстати, о чём твоя книга? — с любопытством спросила стучащая по столу пальцами Цунаде.

— О, тебе она понравится, — радостно произнёс Джирайя, скинув ставку в центр в виде сорока рьё. — Я над ней очень старался, она о...

— Небось, о каких-то похождениях глупого балбеса? — усмехнулась девушка, увеличив ставку до семидесяти рьё.

Орочимару без лишних слов скинул свои карты вбок. Он не хотел ещё тратить лишние семьдесят рьё на радость Джирайи. Да и с Цунаде было всё предельно ясно — этот глупый и непрофессиональный блеф уже не удивлял Змеиного Саннина.

— Вообще-то, нет, эта книга об отваге, — лаконично добавил мужчина, сравняв свою сумму со ставкой Цунаде. — Но вот моя следующая книга, возможно, будет о методах любви, — парень усмехнулся, облокотился о ладонь и посмотрел на Цунаде, которая явно предвкушала свою победу в этом раунде, а потому выглядела хитрее обычного.

— Неужели ты об этом что-то знаешь? — саркастично пробубнил Орочимару, глядя в окно на полумесяц в небе.

— Меня попросили написать такую книгу, — довольно протянул мужчина, взяв в руки чоко.

— Попросили? — удивлённо переспросила девушка.

Джирайя залпом осушил рюмку и кивнул головой.

— Сакумо Хатаке, — тихо произнёс он, поставив чашку на стол.

— Сакумо? — удивлённо выпалила девушка.

Орочимару, как и Цунаде, не ожидал услышать это имя в контексте любовных рассказов Джирайи.

— Я помог ему с одной медсестрой в больнице. Он всё никак не мог решиться сказать ей правду, потому что она не его Соул и боялся отказа. И я буквально подстроил им встречу, — Джирайя пожал плечами, довольно улыбаясь. — Вот он и сказал, что я должен как-нибудь написать книгу о любви.

— Ясно, — пробубнила Цунаде, допив своё саке.

Орочимару взял бутылку с алкоголем, но внезапно понял, что они втроём всю её уже выпили.

— Это игра последняя, — добавил Саннин, допив остатки из своей чашки.

— Вскрывайся, Цунаде, — произнёс Джирайя, кивнув в сторону её закрытых карт.

Девушка довольно ухмыльнулась и кинула в центр к остальным пяти картам свои две.

— У меня Стрит ⁽²⁾ от десятки до туза, — радостно произнесла она, улыбаясь вовсю ширь.

Джирайя усмехнулся и посмотрел в свои карты. У него был Фулл-Хаус ⁽³⁾ из двух тузов и трёх шестёрок. Он понимал, что выиграл Цунаде, но почему-то ему не хотелось сейчас портить настроение девушки. Он отбросил в закрытую карты в сторону и досадно хлопнул ладонью о край стола.

— Да чтоб тебя, Цунаде, — недовольно произнёс он, тяжело вздохнув. — Таки смогла выиграть под конец.

— Правда? — девушка сама не поверила тому, что ей, наконец, удалось сорвать хоть какой-то куш.

— Да, — с улыбкой произнёс Джирайя, аккуратно собирая карты в стопку.

Орочимару понимал, что его друг поддался, но не стал ничего говорить по этому поводу. Ему это было не интересно, поэтому он встал из-за стола, собрал свои деньги в руки и медленно направился в сторону выхода.

— Я буду ждать вас внизу, — тихо произнёс он, спускаясь по лестнице.

Джирайя собрал свои деньги и положил их в карман штанов.

— Знаешь, Цунаде, — произнёс он, смотря на радостную блондинку. — Я рад, что мы все опять вместе.

Девушка обернулась к нему и как-то грустно улыбнулась.

— Я тоже рада, что ты, наконец, вернулся, — честно добавила она и, подойдя к парню, приобняла его.

Он слегка ссутулился, чтобы было удобнее обхватить её за плечи, и незаметно вдохнул одурманивающий его аромат волос Сенджу. Джирайя закрыл глаза и довольно улыбнулся.

— Но знаешь что? — тихо произнесла Цунаде, не отпуская его из рук.

— Что? — переспросил Саннин.

— Эти твои новые ботинки — это уже чересчур, — девушка добродушно засмеялась и отпустила парня.

— Тебе не понять, насколько гэта удобные, пока ты сама в них не походишь, — усмехнулся Джирайя, отойдя в сторону.

— Даже не знаю, что тебе и сказать, — произнесла девушка, провожая парня по лестнице вниз.

Вечер в тот день был замечательным.

1) чашечка, из которой принято пить саке. Важный нюанс: верх неприличия наливать саке себе самому. Только соседям

Вернуться к тексту

2) комбинация в покере, когда пять карт выстраиваются по старшинству, не обращая внимания на масть.

Вернуться к тексту

3) комбинация в покере, когда на руках есть тройки и двойка одинаковых карт. Эта комбинация лучше Стрита

Вернуться к тексту