Знает… и любит (гет)

— Да брось ты, Сань! — возмутился Шаров — один из балтийских морпехов. — Бабы не умеют любить! Пока ты красиво с ними смотришься, они — с тобой. Потом — пинка под зад! Любовь — сказки для салаг!

От него прямо накануне этих учений ушла жена, чем настроила против слабой половины человечества категорично и однозначно. И свое мнение обиженный мужик выливал на любые подвернувшиеся уши все три недели. Честно говоря, сочувствовать уже не получалось, а слушать — откровенно надоело. Только, что ввязываться в конфликт не хотелось. Чтобы отвлечься, Боря налег на макароны по-флотски, радуясь тому, что на вкус они похожи сами на себя. Финальная высадка из подлодки на предельной глубине влетела в двадцать часов барокамеры, а после нее часто менялось вкусовое восприятие.

— Ты куда так метешь-то, Тарасов?! — хмыкнул сосед по столу — белобрысый уралец Пашка Кречетов. — Подавишься!

Пашка служил на Северном — в Печенгском районе, однако в компанию при распределении попал почти исключительно из черноморских, которые не только несколько отличались от привычного ему окружения, но и заметно мерзли в здешних краях. Они накануне умудрились провалить ночной захват, впав в немилость командования под самый конец учений! Сильное течение им там помешало, в шлангах вентиляции подлодки запутались, буксировщик забарахлил, да и вообще — все дело в воде зеленой!.. Холодно и мутно им, видите ли! Насмешили весь состав, но особенно, конечно, местных. Холуайцев. И Пашка теперь искал хоть какой-то повод поулыбаться — из-за идиотизма черноморских ему предстояло возвращаться домой отнюдь не с почетом!..

— Не подавлюсь, не боись! — отозвался Боря.

— Ну, как знаешь! Кстати, а ты что думаешь?

— О чем? — твою ж мать, его, кажется, все-таки втягивают в этот разговор!

— Ну, умеют ли бабы любить, — подтвердил догадку разболтавшийся уралец, кивнув на Шарова. — Руслан утверждает, что нет. А у вас, кажется, подразделение из новаторских? Слышал, какие-то бабы есть. Прямо бегают-стреляют? Им ничего не мешает?

— Пашка, ты за языком-то следи, — предостерег Бизон, нехотя оторвавшись от тарелки. — Любая из наших «баб» отобьет тебе все мало-мальски ценное за оскорбление. А мы добавим — сестричек, знаешь ли, надо беречь!.. Стреляют они получше тебя. Багира — вообще легенда старого «Тайфуна». У нее уровень водолазки выше, чем у многих здесь присутствующих!

- Ну, у вас и командир, мужики! — не может сдержать эмоций один из парней Бурцева. — И не скажешь, что баба!

Бизон только успевает развернуться к нему — замечает идентичную реакцию у всех до одного «смерчей». Ребята почему-то на взводе с того момента, как в микрик залезли. У откровенно шипящего Кота настроения на мирное урегулирование конфликта нет совсем. Физик по привычке сначала думает головой — кладет Ваську на плечо руку. Вроде как сдерживает его, но сам при этом переносит центр тяжести на правую ногу. Готов к атаке, кхе-кхе!.. Своих, если что, отстаивать же надо! Но тут между парнями и говоруном протискивается Умка — и, встав в стойку, интересуется:

- Кто здесь «баба»?! Повтори еще раз — и я за Багиру тебе сейчас все зубы выбью!

- А я — что пониже, — поддерживает ее Мурка, вставая рядом.

Тот от изумления делает шаг назад. Его сослуживец очень вовремя решает вмешаться:

- Ребята, спокойно! А ты, Димыч, думай, прежде чем трепаться! Драка со смежным подразделением вряд ли твое личное дело украсит! Да еще и в разгар операции.

- Бизон, подойди, — зовет по связи Рита.

- Иду, — Боря отключает вокс и хищно улыбается смежнику. — Скажи ей спасибо, что я там срочно нужен. А то я бы тебя тоже хорошим манерам поучил!..

Потом еще Гарипов... Русалка, конечно, и сама может за себя постоять, в чем главарь террористов быстро убедился. Но за ее оскорбление Боре всегда хотелось вязать из таких вот идиотов морские узлы!..

— Она, кажись, с их командиром спала? — вернул обратно в салон пренебрежительно ухмыльнувшийся Шаров. — Оттого и уровень такой!

Желание набить кое-кому морду резко возобладало над желанием доесть макароны. Бизон сделал над собой усилие. Не особо удачное.

— Сколько лет ныряю, — начал он, — а до сей поры даже не подозревал о зависимости уровня водолазной подготовки от койки! Но... если судить по твоему примеру, Шаров, то она прямая?..

Граница провокации была очень зыбкой. То, что Боря не договорил вслух про истинные причины развода на фоне результатов погружений, ничего не значило — половина их стола догадалась, если судить по ухмылкам. Руки чесались… На выговор вдогонку к командировочному листу было откровенно наплевать. Бизон сейчас плюнул бы и на перспективу дисциплинарного ареста!..

Но Шаров побоялся опозориться еще сильнее — плюхнулся на стул с шипением «ну, ты и мудак!». За три недели способности друг друга здесь так или иначе оценили. Бизон не делал достоянием общественности ни свою нынешнюю службу в «Смерче» Булатова, ни принадлежность к легендарному «Тайфуну» в прошлом, ни подготовку, что когда-то прошел в 420-ом. Но об этом знали. И не только болтливый Пашка.

— А если по теме, — вздохнул разочарованный отступлением Боря, — то я считаю, что жизнь — штука непредсказуемая. В ней возможно все.

— Где нас нет! — хохотнул Пашка, пытаясь разрядить обстановку, которую сам же накалил. — Тарасов, а покажи напарниц-то! Говорят, вы в таком составе работаете всем на зависть!..

— Потому что уровень отряда определяется уровнем подготовки бойцов, а не их половой принадлежностью, Кречет! — отозвался Бизон. — Тебе показать, что ль? Ты ж спать потом всему кубрику не дашь!

Хлынул дружный хохот, но мужики не отстали. Пришлось порыться в памяти телефона… Девчонок разглядывали очумело. Возможно, и не одних девчонок — многих удивляли инопланетяне-парни, что в таких условиях умудряются думать о заданиях! Потом, правда, кто-то вспомнил, что в Израиле все военнообязанные, а Норвегия чисто женские спецотряды готовит. Да и вообще «бабы» во всех войнах воевали! А русские — так вообще сила страшная!..

— Ёлки, симпотная-то какая! — раздавалось за спиной — свой телефон Бизон в руки никому не дал, потому любопытные толпились позади. — Да как же с ней?! Совсем не… ну, не ёкает, что ли?! В раздевалке-то? И чего ей дома-то не сиделось?! Темненькая ж совсем сопливая! Неужто справляется?!

Ну, не говорить же теперь — после того, как сам похвалился! — что Мурку систематично подводит водолазная подготовка, Васька постоянно теряет над собой контроль из-за ее присутствия, а Умка частенько провоцирует своими выходками желание выпороть ее основательно?!

— Справляется. Конечно, послабее остальных, но она пока в контр-адмиралы и не метит. Ну, все, достаточно! Дайте доесть спокойно!

К дальнейшему обсуждению возможностей женщины в армии в целом и спецназе — в частности, которое тут же вспыхнуло, Бизон уже не прислушивался — ему осточертело замкнутое пространство салона. Захотелось подняться на палубу — подышать.

Погруженное во тьму море слегка волновалось. Балла четыре, может, немного меньше. Погода весь месяц стояла типично зимняя — солнечно и холодно. Спуски разрешили, все мелочи отработали. Удалось за сто сходить трижды!.. Просто сказка для последних двух лет. Водолазная книжка вчера, когда в нее заносили данные, аж шелестела страничками от счастья!..

С наступлением ночи температура понизилась, а ветер сменился с северного на северо-восточный, предвещая недолгий, но густой туман. Туманы властвовали здесь круглый год — даже сейчас, на исходе зимы. Хорошо хоть районы полноценного ледостава обошли. В порту полюбовались полосам дрейфующего ледяного слома в смеси с шугой и теперь должны были к ним вернутся — завтра к обеду миновать Кочку на входе в Босфор Восточный, поднырнуть под Русский мост и пришвартоваться у пирсов Улисса. Если, конечно, ледоколы свою работу сделали и все пройдет штатно.

Японское море… Не просвещенному может казаться, будто волны везде одинаковые, но это не так. Каждое море имеет свой тон со множеством оттенков, свой вкус и свой запах. И свой нрав… Каждое море узнаваемо. Из всех морей, на которых довелось побывать, меньше всего положительных эмоций вызывало то, что было тут по соседству. Южно-Китайское. Из-за воспоминаний, будто растворенных в каждой его капле… Бизон ненавидел его, насколько можно ненавидеть море. А больше всего любил?.. Пожалуй, Белое, несмотря на его климат. И Черное — оно... пахло Риткой. Этакое море Багиры...

Впрочем, первое знакомство с Японским тоже ассоциировалось с ней — ведь первый визит в местные воды состоялся с «Тайфуном». До той командировки на Сахалин видеть бассейн Тихого океана Боре не доводилось… Да, дело тогда было немного севернее — у врат в Охотское. Но впоследствии, коротая сезон тайфунов в 59-ом батальоне морской пехоты, он частенько вспоминал недосамураев и южный ветер пролива Лаперуз... Эти воспоминания здорово отвлекали от избыточного казарменного юмора и разговоров вроде того, что затеял сейчас Шаров. Еще один Тим, черт бы их обоих побрал!..

Тема беседы оставила мерзкое послевкусие — такое, какого не бывает от макарон по-флотски. Послевкусие носило… не физическую природу. Его провоцировала совесть. Рита на фото, улыбнувшаяся в камеру своим традиционным хитро-остерегающим взглядом, была потрясающа. А озвученные мужиками вопросы в очередной раз напоминали, что сам Бизон слишком долго ходил вокруг жизненно необходимого, как слепой котенок. И ладно бы, если б от его идиотизма пострадал он один! Обидно, но это результат его собственных действий… Хуже — гораздо хуже! — было оттого, что его слепота оказалась причиной ее боли. Что бы там ни говорил Шаров, а Боря на опыте знал, КАК может любить женщина!..

Из сна выдергивает ощущение присутствия. И поглаживания по голове… Не сразу вспоминается, что заснул в комнате отдыха, но зато сразу доходит, что сидит с ним рядом Ритка. Восприятие, ритм дыхания, запах… Знакомая до мелочей. Сидит вплотную и перебирает пальчиками волос… Осознание пропускает по позвоночнику разряд - не считая сегодняшней совместной ночевки, они уже давно не были так близки. Просто... и интимно. Из-за его идиотской реакции на не менее идиотские выводы.

Сейчас тело откликается - на ласку, на желанную женщину. Кажется, что резкая дрожь должна тут же выдать его пробуждение. Но Рита не замечает - продолжает гладить, задумавшись о чем-то своем. Она так тяжело вчера перенесла… события. Нет, Бизон знал, что ей дорог. Всегда знал. И сильно дорог. Однако все равно не ожидал настолько тяжелого срыва. Было приятно… Совестно. Еще более совестно - за свое идиотское поведение по осени. И еще более приятно - чувствовать, как она засыпает, уткнувшись ему в грудь. Ощущение погранично эротичное. Совершенно не дружеское, как раньше… Ощущение, от которого плывет рассудок. Как от поглаживания - сейчас…

Судя по тому, что Рита одна, группа разбежалась по домам - поспал он знатно. Уже собирается подавать признаки пробуждения - увлекаться ощущениями небезопасно! - когда себя обнаруживает второй задержавшийся в штабе боец. Видимо, Рита в очередной раз подтягивала девочку в спортзале…

- Багира, почему ты… ну, не скажешь ему? - громко шепчет Умка - то ли безалаберно как всегда, то ли намеренно - о чем он подумает позже. - Тебе так плохо вчера было! Он же… Почему не попробовать?! Запрета же нет!

Поглаживание резко прекращается. Рита поднимается с дивана и отходит.

- Чтоб я этого больше от тебя не слышала, — последнее, что различает Бизон со стороны душевых.

Хлопает дверь и он остается в одиночестве, не понимая, что же только что упустил. Память резко заполняют тени вчерашней ночи. Утром думалось, что это всего-навсего клочок из его снов о ней — тех, что вынудили избегать общения. Зато теперь… почему-то так не думается. Теперь полумрак спальни, в котором хозяйка целует его в щеку, попадая не совсем в щеку, почти чувствуется. «Как же я люблю тебя, Борька…» витает в воздухе, которым он дышит. Тихий шепот — в отличие от Умкиного, настолько тихий, что непонятно, слова это или их обычное взаимопонимание — проникает в мозг и остается…

В тот день он сразу не сбежал — подождал, пока Рита с Умкой выйдут из душа, поспрашивал сонно, чего они забыли в штабе, и только потом отправился домой. Не хотелось, чтобы подруга его в подслушивании разговоров заподозрила… А на утро отбыл в Приморье — в надежде, что за три недели плавания перевернутые совместной ночевкой мозги на место встанут.

Не встали. И совершенно не помогало успокоиться расстояние. Скучал дико. Рассматривал перед сном фотографии на телефоне, а Рита будто сидела рядом… Иногда писал сообщения — узнать, что там и как. Не звонил — вокруг постоянно вертелись представители всех флотов, рота обеспечения учений и судовой экипаж. Ситуация не менялась даже в тесных, битком набитых кубриках, поскольку размещались все на сторожевике погранцов — поисково-спасательные «Крабы» на такое количество народу были просто не рассчитаны. И одному остаться, чтобы в тишине поговорить, не получалось. Нет, Боря позвонил бы, если бы Ритка не отвечала — мало ли что случилось при их-то службе!.. Но она отвечала.

Между задачами командования, режимом и игрой в покер времени на раздумья хватало. Тем более что покер Бизон в принципе не любил — играл в салоне без особого энтузиазма, как говорится, за компанию.

Первые пару дней много думалось о пляшущих гормонах — о том, что пора искать девушку. Вспоминались кислые осенние попытки. Тогда он отвлечься пробовал, а теперь нужно лишь снять напряжение… Сумел даже наметить какой-то план. А потом дошло, что первые выходные по возвращению наверняка пройдут в компании Риты. Во-первых, потому что он уже соскучился. Во-вторых… Восьмое марта, если у группы, конечно, случится выходной. Да и он… подруге еще за месяц дистанции должен!.. И когда появится время на знакомство — неизвестно.

В общем, карточный домик из отвлеченных мыслей развалился… и голову вновь заняла последняя операция со стройкой. Срыв, совместная ночевка и беседа подруги с «дочкой». Если непонятные образы спальни еще можно списать на фантазии, то тот разговор точно был реален!.. Он вспоминался в деталях и прокручивался из раза в раз, оставляя шлейф таинственной недосказанности, сдобренной опасностью. Инстинкты не советовали в эту таинственность лезть, дабы не было больно. Но со своими инстинктами Бизон всегда работал на вполне конкретных условиях!..

Сейчас все казалось до смешного простым! Тогда же разобраться получилось не сразу. В первую очередь внимание уперлось в две вещи, о которых говорила Умка — срыв из-за операции и несуществующий запрет. Нервы у Риты действительно сдали слишком сильно — ее силуэт в темноте кухни с дрожащим огоньком сигареты так и стоял перед глазами. Может, конечно, устала в целом, а ложная потеря добавилась сверху… Но если оттолкнуться от слов девочки — ее неестественно наигранного шепота — то подруге могло бы стать легче, если бы она чем-то с ним — Бизоном — поделилась. Он мог бы помочь, но она промолчала? Вполне в духе Багиры, если она считает, что может справиться сама!..

Что касается запрета, которого «же нет»… то единственным запретом, связанным с Риткой, что приходил в голову вообще, был «тайфуновский» запрет на романы. Наверное, из-за того, что Бизон сам столько лет думал, что этот запрет в какой-то степени между друзьями стоит. До посиделок с разговором о Тиме он однозначно решил бы, что речь о Бате. Запрета больше нет, почему бы им с Багирой не попробовать — ведь Умка спрашивала, почему не попробовать!.. Даже то, что Ритка что-то от него, «братишки», утаивает, за уши притянуть можно. Поделилась бы с ним проблемами — поддержал бы. Собственно, Боря так сначала и решил — по устоявшейся привычке. И все бы ничего, если бы не очередное «но»… Батя из любых недружеских схем был Риткой однозначно исключен в сентябре. Да и… причем тут вообще Батя?! В комнате отдыха они были втроем и плохо ей накануне было из-за него-дурака — значит, речь идет о нем. Или нет?.. Бизон чувствовал себя так, будто врезался в стену с разбегу, трет лоб, на эту стену обижено смотрит и не понимает, где дверь. Или как эту стену обойти.

На несколько дней размышления отступили на задний план — его группа начала погружения с отработкой высадки и приемки подводной лодкой, а после ледяной воды организм реагировал по тренированной схеме «душ-ужин-спать». Из-за особенностей погоды здесь хотя бы не приходилось каждое утро палубы вместе с водолазными платформами от снега расчищать!.. Даже оборудование почти не замерзало — так, чуть-чуть!

Вернулись воспоминания в барокамере, пока Боря отсиживал декомпрессию после первой сотни. Разговаривать в барокамере проблематично — давление сажает голоса, потому никто особо и не стремился. Кто-то дремал, кто-то читал… А он обдумывал «стену». Или может, это вовсе не стена?.. Конструкция размышлений вокруг сцены в комнате отдыха походила на нагромождение колотого льда — покачивающаяся на волнах груда, в которой любой вытянутый кусок станет причиной погружения в черную воду. В этой конструкции все было неправильно и неустойчиво, но другого варианта просто не приходило в голову. Никакого.

В тот вечер его кубрик чуть-чуть поредел — двое еще сидели в барокамере, а четверо участвовали в ночном захвате одного из приписанных к учениям поисковиков. Бизон завалился на койку и привычно взял в руки телефон с намереньем написать эсэмэску. Тогда-то его долбануло. С треском ушла под воду груда склеенного соплями льда… Ее место заняли холодные серо-зеленые волны прозрачностью метров тринадцать в свете высокого зимнего солнца… А под ними разверзлась неопределенная черная и пугающая глубина. Глубина, которой он в жизни никогда не боялся!..

Ума с Багирой говорили в комнате отдыха о нем — это не обсуждалось. Что рассказать? Что попробовать? И причем тут этот запрет? «Тайфуновский» запрет же их отношений с Риткой вообще никак не касался! Это сейчас он его вспо…

Такого ужаса Боря, пожалуй, не испытывал даже тогда, когда в тоннелях Петровского затона вскрылись последствия «четырех с плюсом»!.. Его побледневшая физиономия так переполошила соседей по кубрику, что едва удалось отбрехаться от лазарета! Никто из временных сослуживцев не стремился отвечать за кессонку, пропущенную медиками штата сопровождения!..

Сейчас, когда «тайфуновский» запрет канул в небытие, Бизон вспоминал о нем в свете своей переоценки. И если бы переоценка случилась раньше… запрет бы стоял между ними с Риткой. По аналогии с Батей. А «попробовать» теперь, когда запрета нет, можно только...

Ночью не спал. Лежал и думал. Сначала отказывался верить — пытался вновь настроить ледяную конструкцию на подвижной воде. Говорили не о нем, запрет не тот... А если и тот, то помимо них с Батей в «Тайфуне» еще были ребята, которых запрет касался! Варяг, Барсук, Хазар… Конструкция утонула еще быстрее — после того, как внутренний голос ехидно посоветовал Кота рассмотреть в мелочной попытке оправдаться. Перед Риткой стало стыдно… Потом — за нее больно. Ну, а потом пришли воспоминания. Мельчайшие детали их отношений с «Тайфуна» — все, что только нашлось в памяти. От последней реакции на взрыв гранаты и осеннюю дистанцию — до психотерапии по клаустрофобии… И чем больше всплывало этих деталей — мелких кристалликов шуги в черной воде — тем сильнее хотелось написать рапорт прямо здесь и никогда больше в Питер не возвращаться. Рядом все эти годы была любящая женщина. А он ее не видел в упор. Потому что она — «сестренка»…

Хорошо, что на следующий день у группы не планировалось нижних — только общие, иначе, чего доброго, и правда, пошел бы на дно!.. От собственной горечи. Дальше пришлось собраться и дыханием заставлять себя спать, дабы не провалить то, ради чего сюда приперся! Но память теперь продолжала вертеться — собирать все больше и больше мелочей, подтверждающих переоценку… лучшей подруги. Давнюю переоценку. Он всегда чувствовал, что Рита любит, но считал ее любовь своего рода родственной. Потому что «неродственной» была любовь к Бате. Но если Батю из шахматной комбинации исключить… Боже, как она его обнимала после перевода!.. А «Ты выкарабкаешься — это приказ!»… Неужели можно было ничего не понять?!

Поцелуй в ночь после событий на стройке тоже внес посильный вклад — он перестал казаться сном и обрел вполне логичное объяснение. Учитывая состояние Риты, не удивительно, что она не сдержалась…

«Как же я люблю тебя, Борька…»

Черт, да зачем он ей нужен-то вообще?! Строит из себя клоуна, тупит, жует постоянно, Люсиков меняет… Кавалеров выслеживает. Про службу и вовсе говорить нечего!.. Зачем? Затем, что Рита прекрасно знает, что все это наносное — тот самый ледяной слом на черной воде. И прекрасно умеет нырять — за годы дружбы обследовала и воду, что на самом деле вовсе не черная, и глубины по-настоящему темных кошмаров. Рита знает, что за нее он удавит. Что многое ей простит. Что с ним можно побыть собой… Он с раннего «Тайфуна» отвечал на вопросы, которые не хотелось задавать командиру... Старался помочь расслабиться на первых выездах, когда за неимением опыта особенно тряслись поджилки… Больше всех работал с ней — и прекрасно сработался!.. Оберегал, уважал ее мнение и всегда готов был подставить спину — даже просто поспать! Он обожал ее!.. А служба… так она у них общая!

Причины молчания выдумывать не пришлось — сам через их дебри пробирался по осени. Запрет, уже введенный однажды из-за интереса к сослуживцу. Дружба… Если бы Бизон узнал, такой простоты и беспечности в общении уже не было бы, а Рита ими дорожила — дорожила их особыми отношениями. Отлупить бы ее хорошенько за такое решение! Пусть и правильное… Он бы сам так поступил. Нет, он сам так поступил!.. Без «бы»...

Впрочем, была у Риты и своя особенная причина, не попавшая в его осенний список. Скорее всего, именно ее пьяный Батя назвал однажды «дурацким принципом». Кроме запрета, отряда и дружбы молчать Риту вынуждало ее несостоявшееся материнство. Подруга вполне могла считать, что у «братишки» должна быть нормальная жена… и дети. Бизон хорошо помнил тишину в телефоне, наступившую во время его рассказа об Артемке. Не прижившись в морской пехоте Владивостока после кадровой ротации «Тайфуна», он вернулся в Питер под конец года, в феврале следующего похоронил отца и занялся ловлей оплачиваемых хмырей вроде Шаха. В июне эта деятельность познакомила его с Мариной. С Ритой они не виделись из-за ее постоянных командировок — лишь созванивались обменяться новостями. Конечно, он тогда о направлении ее мыслей догадывался. Но что подруга может мечтать оказаться на месте Марины не только из-за ребенка, ему и в голову прийти не могло!..

О Борисове Боря узнал уже во время Кавказской операции — когда даже отношения с Викой успели подойти к черте, не то, что попытка построить семью с Мариной. Узнал из рассказов молодежи — сама Багира ничего про роман не говорила. Возможно, опасалась осуждения из-за того, что Борисов женат. Или просто не хотела, чтобы Боря с ним про благополучие «сестренки» потолковать попробовал!.. От этой «сестренки» ее, наверное, тошнит!.. А он, идиот, еще и добавил со своей попыткой свести их с Батей!.. Твою мать, что же он натворил-то?! И что еще натворит в этой неожиданно пугающей и затягивающей глубине, пока разберется в ориентирах?..

Из мыслей вырвал сигнальный свисток тифона с носа, продублированный на корме. Бизон поплотнее затянул капюшон куртки и огляделся. На палубу наползали бледные струи тумана, рассеивающие свет навигационных огней. Темное небо посерело, вода за бортом смешалась с молоком. Справа по курсу блеснули кильватерные одного из поисковиков и замерцал его же проблесковый, сообщая о предстоящем маневре. Замыкающий ответил сиреной — совсем затерялся во тьме. Сам сторожевик, на борту которого находился он, шел в центре колонны и принадлежал тому периоду, когда судостроение прочно стояло на ногах. Более того, именно его — героя Красного знамени — тринадцатилетний Боря собирал в кружке моделирования последним. Наверное, какая-то высшая справедливость в том, что он столько лет спустя на него попал, проглядывала… Еще и прозрел тут неожиданно!.. Увидел в той невероятной женщине, что после театра часто являлась во снах, единственную женщину, которая по-настоящему его знает… и любит. Тоже по-настоящему.

По-хорошему надо было бы на боковую, но в кубрике, наверняка, балаган. Завтра все разъедутся по флотам, чтобы в будущем больше не встретиться. Потому сегодня обменивались контактами и отыгрывали последние партии в покер. Бизону как-то было не до того — его собственная глубина улыбалась черным зевом… и не отпускала.

Прошедшие две недели швыряло из стороны в сторону как при десятибалльном шторме. Однако никаких мало-мальски полезных мыслей от этого не появилось. Однозначно он понял только то, что никуда от Риты не сбежит. Без объяснений точно не сбежит — его неожиданное исчезновение ее добьет. Тем более что он сам в какой-то мере обещал рассказать о причинах своего странного поведения по осени… Но что делать дальше, совершенно не представлялось.

Бежать — трясти Риту за молчание, чего очень хотелось, когда схлынул первый шок, теперь поздно. Он, несомненно, поступил бы так, окажись в момент осознания в Питере. По крайней мере, попытался. И, скорее всего, именно такого поведения Рита бы от него ожидала — порывистого, взрывного, такого, о каком он обязательно пожалел бы, как о ссоре из-за Ильи Петровича… Но сейчас, когда холодные волны Японского моря остудили этот порыв... осталось только их поблагодарить. Не пришлось извиняться. Не задел Ритку лишний раз.

Умка, должно быть, посвященная в «мамкину» тайну — не просто так же она на Свету взъелась сразу!.. — своем провокационным «шепотом» спрашивала, почему не попробовать… Но как попробовать-то?! После стольких лет?.. Из них минимум половину — если учесть, что когда-то между ними стоял «тайфуновский» запрет! — Рита искала утешения в его дружеских объятиях, но любила вовсе не по-дружески. И частенько, кстати, говорила об этом прямо! «Тебя же любят. Я, например»… «Вряд ли любят, как я»… Просто Боря настолько привык к «сестренке», что не воспринимал ее слова никак иначе!..

Да и нужна ли теперь эта попытка? Рита… привыкла, что все так, а не иначе. Если его вмешательство сделает ей еще больнее? Она уже и так натерпелась — только в последние полгода… Летом слушала рассказы о неудачном отпускном романе (кстати, калька Ксюши и ее безответно влюбленного сержанта с поправкой на ситуацию вышла почти стопроцентная!..), затем этот поход в театр, пусть идея изначально и принадлежала Бате… Ритке, наверное, было сложно там. Зачем она его вообще позвала?.. Зачем к нему после Поморья поехала на посиделки? Зачем?! Затем, что она скучает по нему… Как бы не было тяжело, а он подруге нужен. Бизон это знает. И чувствует то же самое, только что в себе разобрался сильно позже…

Объяснить сходу свое переосмысление не выйдет — он не лучший рассказчик и неважный психолог. После стольких лет Багира элементарно не поверит — хорошо, если не примет за издевательство. Да и... сам рассказ — с последующим ожиданием ее вердикта — выглядит попыткой скинуть с себя ответственность. Вроде как, ее право. Ее-то ее, но главный тугодум здесь он — исправлять то, что получилось, должен теперь он!.. Впрочем, решать что-то самостоятельно у него права тоже нет — совесть беснуется, напоминая, что после всех этих лет он к ней близко подходить не должен, не то, чтобы на себя одеяло тянуть!.. Но и оставить, как есть, не получится. Даже если Бизон сумеет делать вид, что все по-старому, они с Багирой всегда хорошо друг друга чувствовали — рано или поздно она поймет, что что-то не так. Если бы не «щиток» из Волкова с Батей, даже такой тормоз, как он, раньше догадался бы! А значит, лучше самому рассказать, чем ждать развязки... Честнее будет, что ли. Хотя о какой честности здесь вообще речь?!

Пожалуй, пора все-таки спать... Завтра в обед — бухта Улисс, к вечеру — аэродром Кневичи и зеленый борт АНа. А к семи утра — мерцающие огни Питера. И Ритка.

Нужно взглянуть на их отношения под новым углом. Подобрать момент… для этого разговора. Осторожно, чтобы не сделать хуже. Не говорить ей ничего совсем он тоже не имеет права. Скажет. А потом они вместе решат, как не потерять друг друга в черной воде под колотым льдом…

* * *