Знает… и любит (гет)

— Ты просто… герой!

После абсолютно потрясающего «Я знала, что ты придешь!» слова прозвучали неожиданно и по своему воздействию походили на удар поддых. Бизон почти отстранился, но Ксюша продолжала обнимать, а отталкивать девушку было в высшей степени подло. И он на автомате отвечал, пытаясь одновременно подавить мерзко стучащее в мозгу «герой»… Зато в машине по дороге в поселок, поглядывая на счастливую Ксюшу, он получил возможность проанализировать собственную реакцию — и на ее слова, и на ситуацию в целом. Девушка ему действительно понравилась. Так, как не нравился никто уже давно. Она покоряла непосредственностью, душевностью и невинностью, которые у городских женщин встречались крайне редко. Боря смотрел на нее с восхищением — пожалуй, даже влюбился, как мальчишка!.. С такой, как она, можно было бы подумать о семье.

— Ты же не собираешься на ней жениться!

— А, может, собираюсь…

Дома с очередной командировки его могла бы ждать любимая жена… А не пустая квартира и собственноручно приготовленный холостяцкий ужин. Он был бы счастлив, но только вот… Была бы счастливой она?

«Герой».

О чем Бизон не подумал под влиянием резкой вспышки светлых чувств, так это о том, что Ксения Юрьевна — действительно девочка. Влюбленная наивная девочка, которая ничего не знает о нем. О том, что сегодняшнее побоище — для него обычная работа. Что случается подобное в его жизни почти каждый день. Что его месяцами не бывает дома, он редко что-то делает в быту просто потому, что на это нет времени. И в любой момент родня может получить на его имя похоронку… Что он завтра уедет, и если она сегодня не согласится ехать с ним, то увидятся вновь они очень и очень нескоро. Служба затянет моментально — ему это было хорошо известно. Моментально и безвозвратно.

А Ксюша не хочет уезжать — ведь здесь ее корни. И просить ее об этом низко… Тем более, что она слишком мало знает, чтобы принимать решение. Она надеется, что он все разрешит, как сегодня. Что останется ради нее — всегда будет рядом, защитит, избавит от проблем. По взгляду видно — ждет воплощение мечты об идеальной семье, такой, какой была ее собственная до смерти родителей. Но он-то знает, что мечты обычно исполняются вовсе не так, как виделось мечтателям!.. Что соседствовать с идиллией будет постоянный страх за него в командировках, госпитали, вероятность инвалидности или смерти. И одиночество по ночам… тогда, когда он больше всего нужен. А Ксюша… просто наивная влюбленная девочка. Причем, влюбленная даже не в реального человека — офицера Бориса Тарасова с позывным «Бизон», а в трижды спасшего ее за эти дни героического капитана. Сказочный образ, выстроенный в ее голове и сильно отличающийся от привычных ей мужчин деревни, того же сержанта… Образ, которому он пока соответствует. Но это только пока.

— Что теперь люди скажут?

Стоило сразу обратить внимание на этот страх молвы… при явной потребности в защите.

«Герой».

Он произвел на нее впечатление своей мобильностью и собранностью, то есть обычными для его службы реакциями. Тем, что он сам отвык замечать вообще, но чего явно недоставало ревнивому и обидчивому сержанту Кольцову…

— Ну, а как же сержант?

— Ну…

Парень, конечно, отчасти сам виноват — не нужно было так прямолинейно давить на девушку. Кота напоминает влюбленного… только что бабник не такой!.. Но… относилась Ксюша к сержанту все равно неправильно. Не ценила, что ли?.. Хотя он все время был рядом, на многое был готов ради нее и на него она могла опереться в сложной ситуации. Но… парню не повезло — он просто был слишком обычен. Ее девичья фантазия оказалась не способна увидеть в нем принца, о котором мечтала с детства. А Боря ей виделся не таким — необычным, похожим на сказку. В него можно было влюбиться!.. Можно, но дальше-то что? Рано или поздно наступает рассвет, сказка остается в памяти, а суровая реальность напоминает про быт и жертвы…

Себя Бизон знал вполне сносно, а потому понимал, что не сможет жить исключительно для нее одной. Не сможет закрыться в тишине ее мирка, ограниченного родной деревней. Он — человек действия, который путь в жизни выбрал, чтобы своими умениями помогать людям. Бывшие подружки неоднократно его упрекали в том, что помогает он кому угодно, только не женщине, с которой спит. И зачастую, как бы обидно не было самому, вполне заслуженно упрекали-то!.. Ведь даже вчера, после рассказа сержанта… он не подумал девушку обнять. Привык, что сначала дело, потом — чувства… и ожидал, что она это поймет так, как поняла бы Ритка. Но Ксюша — не Багира, не боец со стажем. Ксюша — молоденькая девушка, у которой второй раз в жизни напрочь рухнул привычный ей, наивный и уютный мирок. Ее надо было поддержать и успокоить, а он лишь молча посочувствовал… и переключился в рабочий режим — искать Стрельцова. Для него это была норма. Ксюша, конечно, не станет упрекать в силу своего воспитания… но и счастливой ее не сделает такое положение дел!..

Почему он сразу не подумал об этом?.. Ему приятна была ее забота — ведь, не считая Ритки, проявлять ее больше не кому. Давно. Приятно было ее восхищение. А там, около заброшенной каменоломни… От ее робкого поцелуя отказало все трезвомыслие — настолько сильно захотелось до девушки дотронуться. Ей-то наивность простительна, а вот ему… Романтики старому идиоту неожиданно захотелось!.. Захотелось, чтоб его по-настоящему любили. Именно его… настоящего. Со всеми его недостатками.

«Нашел, о чем помечтать, когда ты по роду деятельности — диверсант, и половину жизни провел под грифом «секретно»!.. Что ж, сам виноват — думать головой надо было. А теперь… в качестве наряда за недостаток трезвомыслия будешь ставить точку в том, что так и не стало сказкой!..»

* * *

Финал у отпуска получился под стать утреннему ливню, и настроения не было никакого. Естественно, Рита, что повстречалась в коридоре по пути с парковки, это заметила. Она вообще подмечала все — у Бати, видимо, нахваталась «всезнания»!.. Почему-то от этого вывода — привычного, связанного с друзьями и службой — на душе ощутимо потеплело…

— О, отпускник! С возвращением!

Багира традиционно обняла, поцеловала в щеку. Подавленный размышлениями Бизон вдруг подумал, что она — единственная женщина, которая знает о его жизни все. И видит в нем именно его. А он ее не ценит. Нет, не так!.. Она просто обычна в его жизни, этакая константа — привычная и хорошо знакомая. Как сержант Кольцов для Ксюши… Почему возникли такие ассоциации, учитывая их многолетнюю дружбу, Боря не понял, но Риту, повинуясь порыву, обнял в ответ так крепко, что чуть не придушил.

— Мне, конечно, приятно, что ты соскучился, Бо-о-рька, — выдохнула она, отстраняясь. — Но я еще жить хочу!.. Ты чего такой несчастный?

— Извини.

И тут увидела еще не зажившую ссадину на лбу.

— У-у-у! Бизон! Ну, неужели сложно хоть один отпуск просто пролежать на пляже?!

— Ну, не везет мне с пляжами! — он виновато поморщился. — А без тебя-Русалки на пляже и вовсе нечего делать!

Попытка пошутить ее не обманула.

— Ладно, иди, — Рита сочувственно погладила его по плечу. — В переговорную — Пригов ждет с новой вводной. Потом расскажешь.

Рассказывать не хотелось, но Бизон промолчал — подумал, что, когда дойдет до разговора, все вполне может измениться. Рита умела подобрать слова так, что ей действительно хотелось рассказывать… даже слишком личное.

Служба ожидаемо закрутила. Стало легче. Ведь это был стандартный изведанный способ забыться. Отвлечься, особенно от проблем гражданки. Пока нужно было думать о деле — он думал о деле. И был почти счастлив, обмениваясь колкостями с юннатами в процессе спасения заложников и отстрела террористов. Расстроился даже, что операция так быстро завершилась. Она вообще прошла как-то до безобразия ровно… и легко. Будто тренировку на полигоне отработал… А, может, просто так хотелось разрядки, хотя бы чисто физической. И служба, родная и любимая, шла навстречу.

Но… ложка дегтя в бочке с медом случилась по незыблемому закону подлости!.. В финале операции одна из спасенных девиц, повиснув на шее у любвеобильного и откровенно бестолкового Кота, выдала:

— Да вы просто… герои!..

«Герои» с двойной силой шарахнуло по мозгам. Бизон, поморщившись, отпихнул Ваську в сторону.

— Ну-ка, двигай к машине! Никакого геройства, девушка. Это наша работа.

Васек, конечно же, возмутился, без задней мысли напомнив о неудачном отпуске. О том, что эти воспоминания отдаются в груди тупой ноющей болью, он не знал, но незнание, как известно, не освобождает от ответственности!.. От расправы кап-лея Ионова спасла, как ни странно, взревновавшая Женька — она за откровенный флирт с заложницей дала ему подзатыльник…

Вопли побитого Кота несколько сняли напряжение, даже повеселили. И к тому моменту, как «смерчей» распустили по домам, настроение у Бизона было более-менее нормальным, хотя мысли о холостяцком ужине в пустой квартире уже начинали просачиваться и ожидаемо его портить. Проводить вечер в одиночестве не хотелось, но и вариантов, как всегда, не было. В гости к Ирке ехать по пробкам далековато, учитывая, что завтра снова на службу. Батя на южном море греется со вчерашнего дня. А остальным всем отдохнуть после операции надо.

— Ну, что? — из далеко не радужных дум выдернула бесшумно подошедшая Рита. — Посидим где-нибудь? По рюмочке выпьем?

— Тебе так хочется узнать, как я хреново отпуск провел, Русалка? — вяло усмехнулся Бизон, несколько обиженный таким бесцеремонным вторжением в свои мысли.

— У тебя видок, будто ты с командировки вернулся, — возразила она, подхватив его под руку. — Сам расскажешь или мне в базах рыться?

— Добро! — он заметно расслабился: обнимая подругу, вообще сложно было думать о грустном. — Куда поедем?

— Сам смотри. В «Пенную кружку», конечно, можно, но там шумно. Хочешь, ко мне давай? Хочешь — к тебе… А вообще, знаешь… поехали на пляж, а?

— Чего?! — изумился Боря.

— Ничего, — фыркнула с усмешкой Багира. — Время еще рано, белые ночи. Финский залив, конечно, не Черное море — мутновато и прохладненько!.. Но нам-то какая разница?! Хоть на пляж тебя свожу, раз ты в отпуске не удосужился! Скажем, на Большую Ижору? Ну, так что?

Почему бы и нет, собственно?.. Он же не хотел один сидеть в квартире!.. Что подруга воду обожает в любом виде и сама из-за загрузки на службе в этом году еще ни разу не купалась, Бизон знал. Что она в воде отдыхает — тоже…

— Добро! Только пожрать чего-нибудь купим по дороге — умираю с голоду!

— Кто бы в этом сомневался! — весело рассмеялась она.

Наверное, именно этого Бизону сегодня и не хватало — простой испытанной атмосферы дружеского участия. Шуточной перепалки из-за курицы-гриль у прилавка супермаркета… Небольшого разгона на трассе под ее ехидные комментарии… И вполне традиционных попыток притопить друг друга на таких глубинах, до которых обычные посетители пляжа не добираются в принципе…

Волны с шелестом набегали на остывший песок. Прохладный ветерок покачивал кроны прибрежных сосен и расстроено вздыхал, путаясь в иглах… Солнце бледной медью заливало окружающий мир — море, небо и силуэт Риты, что, стоя у самой кромки прибоя, отжимала волосы. Особо теплой вода в заливе не была никогда, а сейчас к ней добавлялись резкие порывы ветра и мокрый топ, что заменял Русалке купальник в отсутствие. Но, несмотря на откровенную дрожь, менять ситуацию она не спешила: смотрела на тлеющую линию горизонта, щурилась и едва заметно улыбалась. И Бизон прекрасно понимал, почему! Со своей преданностью службе и таким же одиночеством в личной жизни, как у него, Рита нечасто позволяла себе расслабиться. Отпуск у нее в этом году намечался в сентябре, так что удивляться первому купанию в начале июля (да еще такому спонтанному!) не приходилось.

— Переоденься, Ритуль, — он накрыл ей плечи полотенцем, прихваченным из душевых штаба. — И давай, наконец, есть!

— А та курица, которую ты умял перед тем, как в воду залезать, едой, конечно, не была?! — она бросила на него ехидно-благодарный взгляд.

— Это так, небольшая закуска! Ща шашлычок зажарю! Давай одевайся, и к костру — там потеплее!

Минуты через полторы Рита, завернувшись поплотнее в камуфляжную куртку (штабную форму она оставила в раздевалке КТЦ), присела рядом на бревно.

— Скучаешь по морю? — он подал ей пластиковый стаканчик с коньяком.

— Скучаю. Поступала на службу в отряд боевых пловцов, а в итоге… черепашка сухопутная! Еще и преимущественно штабная, — она сделала глоток. — Хочешь сказать, тебя не тянет?

— Сам не знаю, — Бизон посмотрел на бледное небо, отметив про себя, что скоро ненадолго стемнеет. — Вроде и хочется иногда, чтобы работы под водой было больше… Но я все же, наверное, не такая «русалка», как некоторые!

— Ага, для русалки в тебе веса многовато, — она окинула его оценивающим взглядом. — Тюлень обыкновенный!

— Чего?!

— Ну, ладно, необыкновенный! Или… моржик!

— То есть на морского царя я никак не тяну?! — он скорчил обиженную физиономию.

— Не, формат не тот! — хмыкнула Рита. — Но ты не переживай — русалки все равно к нему отношения не имеют. Русалки — выходцы славянской мифологии, подданные водяного, если я правильно помню. Они без хвостов, пляшут на заливных лугах под луной — хороводы водят, на ветвях ивовых качаются. Щекочут насмерть неосторожных путников, парней молодых на глубину заманивают, купальщиков топят. А превращаются в русалок утопленницы и девки, умершие до замужества.

— Тебя… Физик, что ли, просветил? — переспросил слегка ошарашенный неожиданной лекцией Бизон.

Он вдруг понял, что ему стыдно перед подругой за когда-то придуманное прозвище. Особенно долбанула по совести фраза про замужество, учитывая ее не слишком удавшуюся личную жизнь. Чтобы хоть немного ослабить собственное чувство вины, мелочно захотелось найти крайнего… и открутить его слишком умную голову!..

— Причем здесь Физик? — Рита с явным наслаждением снова глотнула коньяк. — Я это знаю с детства, Борь! Любила старые сказки.

— А… почему не говорила никогда?! Ну, нам… — слова подобрать не удалось, но она и так его прекрасно поняла.

— Зачем? Вы с Серегой дурного не хотели, просто не знали. Да и… угадали вы, в общем-то, с прозвищем. Ты, вот, например, можешь рассказать, как плавать учился?

Удивленный сменой темы (как ему вначале показалось) Боря попытался выудить из памяти военный городок раннего детства и мальчишек, в компании которых бултыхался в местной речушке, но не смог.

— Нет, наверное. Сколько себя помню, столько плавал, — он повертел шампура на мангале. — А ты?

— Я поплыла в одиннадцать, после того, как едва не утонула.

— Серьезно, что ли?! — Бизон чуть шашлык не уронил. — А…

— Потому что я в отряд боевых пловцов пришла, Борь, — ответила на незаданный вопрос она. — Поначалу нужно было создать себе репутацию в обществе трех недоверчивых шовинистов. Ну, а когда мы дружить начали, никто уже и не спрашивал, потому что плавала я не хуже вас! Да и не задали бы вы мне таких вопросов, зная про работу в дельфинарии!..

— Расскажешь? — спросил он осторожно.

— Вообще-то, рассказывать должен был ты! — Рита прямо посмотрела на него, давая понять, что хреновый отпуск не забыт.

Бизону вдруг стало настолько хорошо, насколько вообще может быть в такой ситуации. Что еще для счастья нужно?! Запах жарящегося мяса, жир с которого капает в огонь… Треск пламени, мерный шум прибоя, песня сверчков… И, самое главное, Ритка здесь — человек, с которым можно осознанно побыть собой. Что ж поделать, если путь в жизни выбран специфичный: семья встречает на службе, а дома ждут — всего на всего пустая квартира и тяжелые воспоминания о неудачных чувствах?..

— Ритуль, а, может, тут в машине переночуем? Хотя… у меня даже палатка в багажнике есть — забирал у одного товарища перед отъездом! Просто я бы тоже… выпил малость.

— Если успеем с утра ко мне заскочить — рубашку чистую взять, то я не возражаю, — хмыкнула Рита. — Думаешь, тему перевел?

— А ты думаешь, я тебя первый день знаю? — он с усмешкой подал ей шампур и налил теперь уже в два стаканчика коньяк. — С тобой же бесполезно что-то переводить!.. Давай, пока ты свою историю рассказываешь, я чуть выпью, добро?

— Сказки на ночь? — улыбнулась она. — Ну, ладно… Слушай, Борька, сказку о русалке и потерянном дельфине!..

* * *

Солнечные лучи веселыми зайчиками прыгали по слабым барашкам — слабым-слабым по сравнению с волнениями предыдущей недели. Даже с такого расстояния — с самого гребня песчаной косы — Рита видела рябь, расходящуюся прочь от кромки прибоя.

После вчерашнего дождя ветер переменился и задул с берега, отогнав обратно на глубину не только волны, но и морских обитателей. Особенно медуз. Тех, больших, синих, с черными квадратами на шляпках… Нет, Рита их не боялась и, в отличие от знакомых девчонок, никогда не визжала, задевая склизские шляпки во время купания. Но жглись их щупальца действительно больно. И ходить потом в крапинку совсем не хотелось, а потому их неожиданное исчезновение при смене погоды ее порадовало. То есть должно было порадовать в ближайшие полчаса, потому что до моря она еще не добралась — из-за болезни бабушки весь день помогала маме варить абрикосовое варенье. А весть об исчезновении медуз ей принесли мальчишки с улицы — забегали после купания, чтобы подразнить.

Мальчишки и так любили Риту подразнить: и потому что она — девчонка, с ними состязаться пыталась, и потому что в Питере теперь жила, и потому что ей никак не удавалось доплыть до конца пирса. Особенно белобрысый Федька — сын тети Наташи из последнего дома. Он заметно уступал девочке в росте и был младше на целых два года. А еще совсем негодно бегал, но зато даже он уже плавал как настоящий дельфин! Ей же самой едва удавалось держаться на воде…

С мальчишками Рита дружила с детства. Мама сначала ругалась — особенно за порванные платья и разбитые коленки — но потом привыкла. Или смирилась. В какой-то степени ее успокоил дядя Миша — любимый (и единственный!) дядя Риты. Он сказал маме что-то непонятное — то ли про «перерастет», то ли про «обращаться научится». В общем, смысла Рита не поняла, но отношения с мальчишками у нее складывались лучше, чем с девчонками — ей с ними просто было интереснее. И они ее воспринимали вполне дружелюбно. Раньше. До того, как в прошлом году они с мамой переехали по приглашению дяди Миши в Питер. Вернувшись на лето, Рита обнаружила, что Федька убедил всех ребят в том, что она — «столичная буржуйка», которая, к тому же, плавает, как топор!..

Обидно было ужасно. Мальчишкам она слез, естественно, не показала (не дождутся!), но дома пожаловалась дяде Мише. Ведь она их считала друзьями! Дядя Миша посоветовал не расстраиваться — сказал, что настоящие друзья так никогда не поступят. И пообещал помочь научиться плавать.

Занимались они много, но нормально поплыть девочке так и не удалось. Дядя Миша говорил, что вся ее проблема в страхе — как только Рита задумывалась о глубине, она пугалась и начинала тонуть. А нужно-то было всего-навсего перебороть этот страх. Но «всего-навсего» оказалось не так уж просто!.. Рита старалась, чтобы не разочаровать дядю — ей так хотелось, чтобы он ею гордился! Какие-то улучшения, конечно, наблюдались, но до результатов того же Федьки ей по-прежнему было далеко.

Отпуск у взрослых короче, чем летние каникулы. И в начале месяца дядя Миша уехал. Девочка продолжала практиковаться одна, но все по-прежнему упиралось в страх, и она все больше теряла уверенность в себе. А накануне ее дня рождения мама принесла с почты посылку. Посылка была от дяди Миши, который в то время находился в командировке за рубежом. И сопровождалась письмом, в котором он поздравлял племяшку с одиннадцатилетием и говорил, что волшебное существо из коробки обязательно поможет ей решить ее основную проблему. Естественно, до утра именинница еле дотянула!..

В коробке был дельфин — большой надувной дельфин для плавания. Небесно-голубой, с добрыми, чуть хитренькими глазами! Дельфинов Рита обожала. И именно из-за них ей так хотелось хорошо плавать — девочка мечтала работать с ними, когда вырастет. Лучше, конечно, изучать — как Жак Ив Кусто!.. Плавать по океанам и смотреть на обитателей! Но если к тому моменту все откроют, то можно будет устроиться в дельфинарий! И, естественно, подарок обожаемого дяди произвел неизгладимое впечатление. Две прошедшие с дня рождения недели Рита, несмотря на возросшие насмешки мальчишек, таскала дельфина, получившего простое заморское (но, конечно же, тайное!) имя «Джонни», с собой на все купания.

Вот и сейчас игрушка была зажата подмышкой у девочки, что тяжело дыша поднималась на гребень косы. Сам дельфин весил относительно немного, но сегодня сильно парило. К тому же, вера в чудо начинала слабеть — скоро они с мамой должны возвращаться в Питер, а она так и не научилась плавать в этом году!.. Она-то надеялась на быстрый результат — уже представляла, как придет к мальчишкам на пирс и проплывет до его конца не хуже Федьки, которому особенно хотелось утереть нос! А ситуация оставалась прежней — стоило подумать про то, что она плывет, как в воде под нею будто возникал провал, в который Рита ныряла…

Под ногами рассыпался горячий песок, раздуваемый ветром. Но спуск есть спуск, к тому же впереди манила голубая вода — соленая, прозрачная и пронизанная лучами солнца, что начинало клониться к горизонту. От предвкушения предстоящего купания начинало учащенно стучать сердце.

Однако из-за вчерашней смены ветра исчезли не только волны и медузы — вода оказалась куда прохладнее ожидаемого. Должно быть, пришло холодное течение. И тем не менее Рита не собиралась отступать — оставшиеся до отъезда считанные дни она была намерена использовать полностью!

Сначала все шло как обычно — она предпринимала попытку за попыткой. Когда удачную, когда — не очень. Увлеклась, перестала смотреть по сторонам и, естественно, не заметила, что усиливающийся ветер медленно, но верно отгоняет дельфина с каждым разом все ближе к окраинам отмели, на которой местная детвора купалась по традиции. Разговоры взрослых про тридцатиметровые глубины за ее пределами Рита обычно пропускала мимо ушей, потому что со своей проблемой заплывать дальше и не стремилась.

Джонни неожиданно выскользнул из рук и, подлетев в воздух, шлепнулся на воду. Пока девочка протирала глаза, чтобы хоть что-то разглядеть, ветер подцепил легкую игрушку и плашмя перевернул, отдалив на лишний метр и от нее, и от берега… Рита бросилась ловить дельфина. А поскольку бежать сквозь толщу воды тяжело, она плюхнулась и, не особо опасаясь, поплыла — ведь еще было не слишком глубоко. Догнать игрушку никак не удавалось — волны уносили ее все дальше в море. И, окончательно разочаровавшись в своих способностях пловца, девочка все-таки решила попробовать добрести по дну. Вот только…

Дна на месте не оказалось.

Рита не сразу поняла, почему нога ничего не находит там, где ожидался песок, поросший редкими пучками морских водорослей. Вынырнула, вдохнула, и еще раз попробовала встать. Но вновь ушла под толщу воды с головой, так и не нащупав никакой преграды. Снова вынырнула и только тогда, после второго вдоха, начала осознавать, что отмель осталась позади. Что она в погоне за дельфином забыла про осмотрительность… Что, похоже, на месте ожидаемого дна те самые тридцать метров, которыми взрослые пугали детвору, взывая к осторожности…

Уже отработанный рефлекс толкнул в сторону игрушки. Но усиленные резкими движениями волны стали относить ее прочь, а неугомонный ветер вновь подцепил и перевернул… Затем еще раз. И еще… В считанные секунды дельфин окончательно оказался вне зоны досягаемости, и Рита осталась одна. Со всех сторон ее окружала вода — впереди, позади, снизу… От ужаса в животе екнуло, и только чудо какое-то позволило удержаться на поверхности — наверное, занятия все-таки дали результат. Перепуганная девочка бултыхалась на одном месте, не соображая, куда и как ей двигаться. Она начала было кричать о помощи, но быстро умолкла — пирс и спасательная вышка находились слишком далеко, а в открытый рот попала вода. В памяти тут же всплыла инструкция любимого дяди:

«Рот держи закрытым, иначе нахлебаешься воды! И потонешь совсем…»

Она же не хочет потонуть?.. Ведь если она потонет, то у Федьки будут все основания сказать, что «топор» она и есть!.. Нет, она не добавит ему причин для насмешек! Она ему еще покажет «топор»!.. Она не разочарует дядю — ведь он так старался ее научить!.. Злость и обида быстро вытеснили возрастающую панику — Рите так хотелось утереть нос несчастному Федьке, что про глубину под собой она забыла напрочь. Догнать дельфина было уже невозможно — его силуэт с трудом угадывался на фоне голубых волн. И настроенная решительно девочка повернула к далекому берегу…

Продвигалась медленно. Руки плохо слушались, но упрямства ей, особенно, разозленной, было не занимать — Рита продолжала грести, а впереди по-прежнему маячил такой желанный пляж. Время потерялось — остались только безграничная вода и бесконечная усталость… А когда силы иссякли совсем, нога неожиданно ударилась о преграду. Что эта преграда — дно, девочка поняла не сразу. В первый момент от испуга окунулась с головой и выскочила на поверхность, заходясь кашлем. Только тогда до нее дошло, что тонуть уже негде — что вода едва достает ей до пояса!.. Отмель! Отмель!..

Все еще кашляя, Рита кинулась к берегу, где обессилено и рухнула. Все тело ломило, руки дрожали, на глаза наворачивались слезы… Сидя на горячем песке у самой кромки воды, девочка плакала. От пережитого страха… От непонятной пустоты внутри… От обиды и разочарования — ведь дельфина, подарок дяди, было ужасно жалко!.. И от того, что о потере придется рассказывать маме…

А теплый ветерок ласково трепал рыжие волосы в ожидании, когда эти чувства в ее душе сменит триумф осознания того, что из дяди Миши все-таки получился замечательный учитель!..

* * *

— Так что, волшебное существо, подаренное дядей, все-таки исполнило мою мечту! — Рита счастливо улыбнулась. — Я работала в дельфинарии, пробилась в морской спецназ…

— А как… мама отреагировала? — Бизон покосился на нее хмуро.

Ему вдруг представилось иное развитие описанных приключений. И от мысли о том, что подруга вообще могла не появиться в его жизни, стало не по себе.

— Мама не узнала, — Багира вздохнула, протягивая ему опустевший стаканчик. — Я в тот день ей соврала, что иду с мальчишками. Мы обычно большой толпой купались. Ближе к пирсу — напротив спасательной вышки. Но… после дня рождения я с ними почти не ходила. Они же меня из-за этого дельфина дразнили по-страшному! Не хотелось снова насмешки выслушивать. Маме я рассказала, что игрушку унесло волнами, но промолчала о том, что, догоняя ее, едва не утонула сама. Несколько дней отходила… А накануне отъезда проплыла вдоль пирса без всякого дельфина! У Федьки челюсть отвисла, и больше он меня уже «топором» не обзывал!..

— Ну, да, — Боря с хитрой улыбкой вернул ей добавку, — ты у нас — БУП-14!.. Или вилка! Эй, шампурами-то зачем махать! На них еще шашлык остался! Ритка! Дай, я доем, потом проткнешь!

Она вдруг резко перестала дурачиться и посмотрела на него серьезно.

— Неужели, твоя сказка настолько печальна, Борь, что и проткнуться не грех?

— Ну, наверное, не так она удачно закончилась, как твоя, — согласился он, стащив с шампура кусок свинины. — Хотя… жив, цел… людям помог. Просто…

— Давай, с самого начала. Ты поехал в отпуск…

Бизон тяжело вздохнул и после минутного молчания заговорил о событиях в маленькой деревеньке Каменки. С того момента, как услышал крики о помощи с борта теплохода. Про находку клада разбойничьего атамана Чекмаря, про археолога убитого, участкового жадного и сельскую учительницу-красавицу, что случайно убийство увидела. Звучала его сказка совсем иначе. Боря даже в некоторой степени пожалел, что подруга первая рассказывала — могла бы сейчас перебить общее настроение своим резиновым дельфином!.. А теперь…

— И чего дальше? — спросила Рита.

— Да ничего, — фыркнул грустно Бизон. — Я вдруг понял, что влюбилась Ксения Юрьевна не в меня, а в воображаемого принца…

— То есть ты не дал ей шанса?

— В смысле? Ритуль, она же ничего обо мне не знает!.. И не представляет, что ее со мной может ждать.

— Ну, ты же и не дал ей шанса себя узнать, Борь.

Он помолчал.

— Она… ну, наивная совсем. Ты же знаешь, как у нас можно вернуться с командировки, Рит… Вываливать все это на девочку… стыдно как-то. А делать вид, что у тебя все отлично… Врать всю жизнь? Да и… напьешься если как-нибудь — все равно вывалишь.

— Борь, но ведь многие бойцы и офицеры так живут, — заметила Рита. — Родные ничего не знают об их службе, кроме самого факта ее существования.

— Наверное, это не для меня, — Бизон с грустью поболтал коньяком в стаканчике. — Просто я не подумал об этом сразу… Увлекся ею. Теперь… чувствую себя последней сволочью! Ей-то простителен этот «герой» — молодая совсем. А я… старый дурак, которому о любви большой и чистой помечтать захотелось!

— Не такой уж старый, — Рита успокаивающе потрепала его по волосам. — Все хотят быть любимыми, Борь! Это естественная потребность человека. К сожалению, не всем удается… Но это я не про тебя, слышишь? Тебя же любят! Я, например.

Бизон искренне расхохотался и сгреб ее в охапку — настолько сильно захотелось обнять. И поблагодарить — за поддержку, за понимание, за дружбу…

— Спасибо, Русалка!.. Ты вообще — единственная женщина, которая все обо мне знает! И все равно любит. Я тебя обожаю, родная!

Почувствовал, как Рита доверчиво положила голову ему на плечо. Так же доверчиво прижалась. Хорошо, когда есть друзья, которые по-настоящему знают… и любят.

* * *

К вечеру задул сиверко. И на море начался шторм — валы шумели даже здесь, выше по течению реки. Несмотря на то, что в самой бухте, укрытой скалами шхер, волнение всегда уступало тому, что было снаружи — в открытом море. Шторма на северных морях — дело обычное. Особенно по осени...

Глава дозорного отряда, вернувшегося от устья, рассказывал Глухому — руководителю лагеря и всей банды — что выйти с товаром сегодня не будет возможности. И хорошо, если завтра погода изменится в лучшую сторону! Просто повезет, если это шторм-однодневка! Да, Еж прав — ветер узлов двадцать, волны метра три… И это только начало — по всему видно, что шторм набирает обороты. Сейчас еще и дождь хлынет, наверняка!.. Обычный осенний беломорский шторм… А что они хотели, когда в этот район совались?! Мальдивы?!

Бизон собрал наколотые у чурбака дрова, поход за которыми и позволил ему стать свидетелем доклада Ежа, и двинулся в сторону своей хибары. Остальное и так было ясно. Все, что имелось в распоряжении лагеря сейчас, после захвата пару недель назад — еще до его внедрения — патрульными единственного катера на воздушной подушке, ограничивалось несколькими моторками. Их-то отряд Ежа и ходил убирать подальше от линии прилива. Выйти на воду даже в бухте на таком суденышке было нереально. Потому назначенный на сегодня вывоз оружия на Северный Кельяк, с которого его забирал баркас заказчика, явно переносился. И Глухого это бесило — ведь он после этой сделки планировал сворачивать лагерь. Понимал, что захватившие катер службы теперь обязательно найдут его. Да и с имеющимися моторками здесь в принципе больше нечего было делать — ледяную воду Поморского побережья уже начинал сковывать первый припай.

В общем, пока по лагерю не прозвучал общий сбор, можно было погреться — бежать с таким количеством товара по суше было сложно. И довольно опасно. Окружающие болота не давали никаких шансов транспорту — все привозили-увозили морем, которое на сегодня закрылось. Захлопнулась мышеловка… А бросить все и попросту удрать Глухой не рискнул бы — слишком боялся заказчика. Впрочем, присмотреть за ним все же нужно… Мало ли что он натворит в психозе — как только руководил делом столько времени?! Похож на пожилую истеричку в состоянии климакса! Черт, уже и думать по роли начал!..

Боря свалил дрова на пол дырявой деревянной хижины, служившей им с «напарником» укрытием, и, набив буржуйку, лишенную дверцы, насколько позволяла пожарная безопасность, вышел обратно на улицу. Пройтись и оценить обстановку. «Напарник» Тим со своего обхода еще не вернулся, хотя уже темнело. И это позволяло, не привлекая к себе внимание, отсутствовать во времянке. Что касается самого Тима, то ему Бизон от всей души пожелал утопнуть в одном из обширнейших окружающих лагерь болот. Мысленно, естественно.

Сюда, внедрятся в «теплую» компанию контрабандистов, обосновавшихся в сосняке между Кемью и Шуерецкой бухтой, командование его и послало-то, скорее всего, потому, что вспомнило прошлое. Северный флот и Колу… Он там прослужил три года еще до «Тайфуна». Область, конечно, не та и местность он знал не ту. Но командованию было все равно — приказ пришел сверху. Велено было собирать вещички на одну операцию — во всяком случае, перед отлетом Пригов клятвенно заверял, что бойцами «Смерча» раскидываться не собирается. Хорошо, хоть Ритка не знала — успела в отпуск уехать незадолго до этого приказа. Почему-то не покидало Бизона чувство, что она была бы очень против…

После тех посиделок на пляже в июле он много думал о подруге — о ее жизни, о выборе. Чаще стал посматривать на нее, вспоминая силуэт на фоне вечернего залива. Ловил взгляды на себе. Наверное, рассказ о Ксюше Риту тронул и она переживала — слишком уж странными были эти взгляды. Тоскливыми и усталыми…

Самому ему никак не удавалось отделаться от параллелей во взаимоотношениях с Ксюшей и ее сержантом… Казалось, что Ритку он ценит вовсе не так, как она того заслуживает. И Боря тянулся к ней, наверное, подсознательно пытаясь это компенсировать — в любое свободное время, которого у них в принципе практически не было, тащил ее то в кино, то воспоминаниям с бутылкой коньяка попредаваться. И отчетливо понимал, что проводить эти крупицы времени с ней — с хорошо знакомой и любимой подругой — ему нравится значительно больше, чем с какими-то девицами, в обществе которых нужно следить за каждым своим словом!.. Это, в общем-то, не удивляло — с Риткой всегда было комфортно. А девицы нужны обычно для другого… Потому что найти ту единственную, с которой было бы комфортно, как с Риткой, и можно было при этом построить отношения… никак не удавалось!..

Завывающий ветер — ощутимый даже здесь, в лесу — служил хорошим прикрытием для диверсанта, пришедшего на избранные точки подслушивания. Правда, мешал не только обитателям времянки услышать его, но и ему — услышать то, что творилось внутри. Хорошо, хоть с видимостью все было иначе — Глухой и его «правая рука» Эдик Южанин с избранной точки обозревались прекрасно. Оба сидели за грубо срубленным столом, на котором красовалась бутыль самогона и пара кружек, и сильно матерились, периодически к ним прикладываясь. Делились впечатлениями о том, как шторм карты спутал! Во всяком случае, именно это по губам и удалось прочесть.

Ну, что ж… никаких изменений в планах, похоже, не предвиделось, если судить по бутылю, пущенному в расход. Ничего не поделаешь — в такую погоду оставалось только сидеть и ждать. Природа не подчинялась человеку до сей поры и не собиралась этого делать в принципе!.. Особенно — штормовое море, бескрайнее и безжалостное… Потому сидел и ждал не только Глухой, но и командование Бизона, которое очень жаждало накрыть всех сразу — и контрабандистов, и заказчика оружия, который был весьма известной в определенных кругах фигурой!..

Закапал дождь. Нужно было возвращаться в свои «апартаменты», пока его отсутствие не обнаружил Тим — привлекать к себе ненужное внимание не хотелось. Бизон выбрался из темени леса сильно в стороне от хибары главаря и пошел к времянке в другом конце лагеря. Место, конечно, Глухой выбрал почти идеально — окруженная заболоченной поймой возвышенность с выходом к морю. Да еще и руины деревеньки, немного починив которые, контрабандисты сделали приемлемые хоть немного для здешнего климата бараки. Бизон остался в лагере после того, как привез туда последнюю партию оружия под предводительством мастерски надутого курьера. Но доверяли ему, естественно, не особо, потому и приставили почти персонального караульного — этого Тима.

Тим Боре не понравился сразу, как, впрочем, и все остальные здешние товарищи. Но этот в особенности — чем, пока было не понятно. Однако своей интуиции Бизон доверять привык — держал ухо востро со своим надсмотрщиком. Набрал сейчас еще дровишек, наколотых и заныканых неподалеку от импровизированной дровницы как раз на этот случай, и успел даже часть из них в печку засунуть, прежде чем Тим появился в хибаре.

— Дерьмовый день! — он быстро скинул сырую куртку. — Сидеть теперь здесь, как мокрые крысы! Шторм — баллов шесть уже! Горячительного бы сейчас!

— У болот спокойно? — будто бы невзначай поинтересовался Бизон. — Глухой что-то… психует из-за срыва планов!

— Глухой в последнее время постоянно психует! — отмахнулся Тим. — Истеричка старая!..

Он быстро выставил к буржуйке пару банок тушенки, служившей основным источником питания лагеря в те дни, когда не удавалась охота на окружающих болотах или невозможно было рыбачить, как сегодня. И выудил откуда-то бутыль, аналогичную той, что Бизон видел у Глухого на столе.

— Будешь?

— А давай! — Боря сделал дико обрадованную физиономию. — Погода так и шепчет!..

Выпить ему нужно было нехило, чтобы свалиться. Но и «напарник» сморчком не казался. Зато появилась возможность поболтать, так сказать, «по душам» и что-то выяснить полезное для завтрашнего штурма. Ну, а погода прозвучала как раз в тему — разошедшийся дождь яро забарабанил по отвратительно залатанной крыше, затекая в щели. И закапал в середине единственной комнатки импровизированного жилища. Хорошо хоть не на кровати! Бизон до безобразия естественно взбурлил — пинком отправил под образовавшийся водопадик подвернувшееся железное ведро. Как-то иначе исправить ситуацию под разошедшимся ливнем все равно не предоставлялось возможным!..

— Ладно, хоть ты не дури! — хмуро фыркнул Тим. — Сейчас согреемся. Жрать будешь?

— Ну, а как же без закуси-то?! — отозвался Боря, радуясь, что хоть тушенка в такую погоду не промокала!..

Тим привычно вскрыл ножом одну из согревшихся банок, воткнул в нее кривозубую вилку и плеснул из бутыли в две кружки мутную белесую жидкость со сладковатым запахом. Сначала пили молча. Самогон, кстати, был неплохой. Видимо, гнали на основе ягод — той же морошки и клюквы, что в изобилии росли на окружающих лагерь моховиках. Где-то после третьего разлива Бизон все ж решил начинать «пьянеть»… и болтать, соответственно.

— Давно на Глухого… работаешь?

— Лет шесть уже, — Тим сосредоточился на тушенке.

— Йор говорит, он неплохой главарь. Умеет дельце прибыльное подобрать и провернуть. Хвалился, что на Азове вы в тринадцатом хорошо наварили!

Йор, конечно, ничем не хвалился, но Бизон об этом знал из подготовки к операции — Йорников Дэн был одним из тех постоянных подручных Глухого, о которых сумели что-то накопать при планировании.

— Йор — трепло! — ожидаемо рыкнул Тим, вновь разливая самогон. — Еще одна истеричка! Когда я с ними со всеми связался — так не было! А теперь Глухой с катушек слетел!.. И ни один он, похоже! Хотя, что от ребят в такой холодине ожидать-то?! Они все пьют беспробудно!

— Иногда холодина лучше, чем жаркие края! — возразил Бизон хмуро.

— Воевал, что ли?

Историю его появления на курьерском катере Тим наверняка давно выведал у дружков. То есть утвержденную штабом легенду о бывшем спеце, что вылетел со службы за непреднамеренное убийство в драке и подался в наемники. А в итоге попал подручным в цепочку, по которой пришел курьер с товаром.

— Было дело. Ты, как ребята толкуют, тож служил?

О том, что его надсмотрщик из бывших военных, Бизон догадался сам — по остатку выучки и определенным знаниям. Но кем именно он был, выяснить так и не удалось — на момент планирования операции о его существовании даже не подозревали, а после отправки данных из лагеря сам Бизон ответы не получал. Из-за сложности обратной связи работал, что называется, вслепую. Хорошо хоть, о дате штурма известили!.. В общем-то, свою основную задачу он уже выполнил — разведал обстановку, узнал время, на которое назначена сделка, и, самое главное, передал эту информацию, куда следовало. Теперь оставалось только дождаться окончания шторма… и начала штурма. И уцелеть в нем!..

— Ага. Даж подготовку в спецназ проходил. А потом спутался с одной дурой — она меня в изнасиловании обвинила. Папочка у нее был… не из простых. Ни за решетку, ни на тот свет не хотелось — пришлось бежать. Позже путь вывел на Глухого. Сначала с ним работать нормалек было. А вот теперь…

— Ну, он ж за дело переживает! — Бизон разочарованно заглянул в кружку, собутыльник с усмешкой плеснул обоим еще. — Мне как-то тож не по себе — еще спецы подойдут, пока мы тут из-за этого шторма кантуемся!..

— Хрен с ними, со спецами! — отмахнулся Тим. — Топь — дело такое... Она своей жизнью живет — меняется постоянно! Никакие спутники не помогут и никакие карты, если они тропок не знают! По южной окраине есть пара запасных ниточек — в этом году только поступили в трясине. Двое наших утопли, пока их по приказу Глухого разведывали!

— Так ненадежно?

— Топь есть топь. Нужно знать наверняка, как тропка виляет. Один неверный шажок — и слопает тебя трясина! Не подавится!

— Выходит, Глухой все ж неплохой лидер-то? Раз озаботился.

— Неплохой, но скользкий, падла! — Тим осушил кружку и снова наполнил, не обратив особого внимания на то, что его компаньон свою никак не прикончит. — И людей своих не ценит нихрена!

Было понятно, что позиция главаря относительно завтрашней доставки его не устраивает — суть ее Тим просек. Все, кого Глухой планировал оставить в живых, были отобраны в экипажи моторок. Включая самого главаря и Южанина. Остальные своего уже практически бывшего «шефа» не интересовали никак. В том числе и новенький по прозвищу «Медведь», и старенький, но, должно быть, свое отслуживший Тим. Последний о подходящих по берегу спецах подозревал и пути отступления себе, похоже, запланировал.

— Тим, слышь, а где ты в спецназ подготовку проходил? Я тож проходил! Вдруг одна и та ж контора?..

Вопрос был задан только для того, чтобы разбавить разговор — чтобы он не вертелся исключительно вокруг Глухого и тайных тропок. Но то, что Бизон услышал в ответ, заставило его вздрогнуть всем телом и лишь чудом удержать себя в руках, не провалив своим досрочным разоблачением всю операцию!..

— Типа однокашники?! — хохотнул Тим. — Не знаю, как тебе, а мне не свезло! Это была школа подготовки морского спецназа под Питером. Я попал в поток, в котором западные «нововведения» начались! К нам кухарку на курс добавили и заявили, что она ничем не хуже воевать может, догоняешь?! Шалавистая была баба… Любовника, видать, хотела — иначе чего ей в роте мужиков делать-то?! Но навалять ей хорошенько так и не удалось — за спиной инструктора пряталась! Спала, небось, с ним!.. Отлупил однажды, так даж за это выговор схлопотал! Короче, она меня как-то и подставила на тренировке — вышибли. А ты откуда?

Догадаться, что это была за «баба», не составило особого труда. В школе у Шального Бизон сам переподготовку проходил, принципы работы знал и, за что исключают, тоже знал. Но, что там могли такие вот уроды делать с Риткой, задумался впервые!.. То есть даже не задумался — на мысли его просто не хватало. Все мозги залило бешенство… Ну, почти все — маленький крючочек под кодовым словом «приказ» все еще удерживал. Он никогда не подводил. И сейчас, несмотря на заметный треск то ли самой стали, то ли стены, в которую был вбит, это крючочек с трудом держался.

— Не повезло тебе, — выдавил из себя Бизон, пытаясь успокоиться. — Не, я — под Москвой.

— Не повезло — слабо сказано! Вот армия в стране дерьмовая стала, раз в нее баб набирать начали! Лан, давай выпьем, чтобы это сучье племя свое место знало!

Бизон всегда плохо переносил оскорбления в Риткин адрес, не говоря уж о потенциальной угрозе любого толка. Вообще-то обычно она и сама могла за себя постоять!.. Но ведь мужики-спецназовцы — это не рядовая шваль!.. Этот ублюдок ее заведомо сильнее был в период подготовки!.. И посмел ее пальцем тронуть?! Да уж, успокоился, черт возьми! Кружка в руке трещит, как упомянутый крючок!.. Кажется, алюминий все-таки дал течь — самогон побежал по пальцам... Ну-ка, вдох-выдох! Приказ. Приказ. А завтра штурм начнется, вот тогда с этим козлом и поговорить можно будет... «по душам»!

Бизон допил остатки самогона, пока тот не вытек окончательно, показательно широко зевнул, пробубнил, что ему хватит, и завалился на койку — делать вид, что спит, и держаться подальше от бывшего сокурсника Ритки, шейные позвонки которого хотелось помять так же, как эту кружку!..

— Хилый ты, как та баба! — фыркнул Тим, опрокидывая свое. — Выпили-то по-детски!

Видя, что новенький не реагирует на попытки поддеть и, похоже, вообще уже спит, Тим подкинул дровишек в буржуйку и тоже улегся. А Бизон все это время уговаривал свое «я» не сворачивать ублюдку шею раньше времени!.. И был ужасно благодарен Шальному за то, что хоть кто-то в то время Ритку от таких вот уродов отгораживал!.. Хотя, зная ее характер, она вряд ли вообще за помощью обращалась — наверняка пыталась справиться самостоятельно. Возможно, о некоторых вещах Шальной узнавал уже по факту, как и они с Батей — позже.

Рита никогда не рассказывала, как ей было в школе спецназа. Наверняка, по тем же соображениям, по которым про ту детскую историю с дельфином умолчала — ей нужно было создать себе репутацию бойца в «Тайфуне». А потом, когда дружить начали… возможно, к слову не пришлось. Да и не любила она жалость вызывать. В любом случае, сам Бизон почему-то никогда не спрашивал! Думал, что так же, как ему самому — в целом весело. Забывал, что она — женщина. Женщина, черт возьми!.. А у женщины в одних и тех же условиях будут свои проблемы!.. Проблемы, о которых он думал редко, потому что ее не положено было считать женщиной в отряде. Сбои восприятия, конечно, все равно случались, как тогда — с «Терра инкогнито» или во время ее беременности, когда бойцом она быть не могла по определению!.. Или на ее день рождения в этом августе, который слишком много опасных мыслей вызвал даже у него!.. Но по давней привычке, действующей еще с «Тайфуна», мужские реакции всегда старались подавляться. Однако Ритка все равно была не просто «сестренкой» — она была эффектной и красивой женщиной, на которую часто покушалась разная мразь!.. Вот такая, как этот Тим!

Нет, его Бизон завтра отлупит при штурме и хорошо, если сдержится, чтобы не убить. Со стороны болот уже подходил своими ножками диверсионный отряд, целью которого был захват лагеря. Потому задачей Бизона было как раз отрезать от тайных тропок всех, желающих сбежать, и не попасть под пули своих же!.. Ловить заказчика и уплывших из бухты контрабандистов должны были уже совсем другие люди — те, что сейчас в штормовом море на волнах качались…

В ведро продолжало капать. Сырость пробирала до костей. Сиверко снаружи завывал все сильнее — стволы сосен под натиском порывов страшно скрипели и трещали. Того и гляди — рухнут на и без этого дырявые крыши времянок!.. Валы на море гудели даже на таком расстоянии и сквозь свист ветра.

И, тем не менее, нужно было немного отдохнуть. Пусть не засыпая глубоко… И держа оружие под боком. Так, на всякий случай.

* * *

Появление в штабе прошло обычно, за исключением одной единственной детали — реакции Риты, его обнимающей. Конечно, в самом объятии ничего необычного не было — традиционное, дружеское. Больше удивило бы его отсутствие!.. Но что-то все-таки было не так… Возможно, слишком заметное облегчение от того, что с ним все нормально. Вернулась с отпуска, а командира группы подменяет Батя. И где сам Бизон — не знает никто, кроме, конечно же, генерала. А тот молчит — секретность, чтоб ее!.. И пребывающая в неведенье подруга, похоже, переволновалась.

Было приятно. Нет, Бизон не хотел ее волновать, но сама ее забота радовала ужасно. Ведь по сути, этой заботы и проявлять-то больше было некому!.. И даже пугающие мысли, что не давали покоя с августовского мероприятия, не помешали после истории с Тимом ее такую родную и любимую хорошенько обнять в ответ. И порадоваться, что она у него есть. Хотелось вместе коньячку попить и поговорить. Но получилось, естественно, не сразу — сразу снова закрутила служба.

В отсутствие Бизона в командировку услали еще и Кота — тоже на особое задание. А на группу свалилось дело по ловле руководителя местной разведывательно-диверсионной сети с внедренным агентом — «золотым мальчиком». И отработать после возвращения из Поморья у Бори получилось не самым лучшим образом — с директором завода прокололся как салага!.. Несмотря на то, что без этого прокола они бы, возможно, очень долго вычисляли Паука, и самой операции он пошел на пользу, настроение было подпорчено еще сильнее. Тем более что генерал-майор свое мнение на этот счет все-таки высказал, когда Корнилов отбыл из штаба. На полноценный выговор ввиду принесенной операции пользы это, конечно, не тянуло, но и отпираться Бизон тоже не стал. Сам наворотил — сам, как водится, и отвечай за свой проступок!..

Багира, наверное, думала, что он расстроен из-за этого — дожидалась в коридоре, чтобы поддержать. Как всегда. Она всегда его поддерживала — помогала лечить ранения, переживать неудачи личного характера и последствия тяжелых командировок, вытаскивала из тисков клаустрофобии… Не то чтобы Боря бежал к ней каждый раз, когда ему плохо. Но таких моментов хватало — просто потому, что Ритка отлично чувствовала его состояние, и если понимала, что что-то не так, то не отвязывалась, пока не узнавала причину. Истинную причину. Она умела быть очень настойчивой, когда беспокоилась за близких людей, к числу которых он принадлежал. И ей очень сложно было врать. В таких случаях проще было сказать правду и получить помощь. Заслуженную или нет — дело второе, главное — получить…

Она всегда была рядом, когда он в ней нуждался. Да, Бизон тоже старался поступать так. Всегда — не только после истории с Ксюшей и ее сержантом. Но были вещи, которые подруга или не рассказывала вовсе, или рассказывала много позже, когда сама боль уже пережита. И именно это его сейчас волновало — то, что ею уже давно пережито. То, что он случайно узнал в командировке… А вовсе не легкое «журение» от Пригова!..

— Ты не переживай так, Борька, — Рита легонько пихнула его плечом, — ведь если б ни это, мы бы, наверное, еще выясняли, кто Паук! Могли бы и вовсе не узнать!.. Пригов просто для порядка высказался.

— Знаю, — отмахнулся он и неожиданно снова обнял ее. — Знаю я все прекрасно, Ритуль! В этот раз на пользу пошло, а в следующий — может быть фатальным. Урок на будущее, короче!..

— Чего тогда такой хмурый? — она чуть отстранилась, но объятия разрывать не спешила — ей всегда нравилась эта дружеская непритязательная близость. — Из-за командировки, что ли? Или роман опять неудачный?..

В какой-то степени подруга, как всегда, угадала… Причем — понемногу в обоих заданных вопросах! И дело было не совсем в командировке, и «романом» то, что имело место после ее отъезда в отпуск, тоже назвать было нельзя. Один единственный вечер в ресторане. И пошел-то он в этот ресторан только потому, что испугался. Собственной реакции на лучшую подругу испугался…

Когда Батя подарил Багире на день рождения два билета в театр, Бизон не удивился. Предположил, что командир сам же и планирует ее сопровождать — возможно, двигаться хоть куда-то начал после стольких лет!.. И, несмотря на то, что ему от этой мысли было как-то не по себе, за друзей Боря искренне порадовался. Недолго. Рита поймала его на следующий день и попросила составить ей компанию, потому что Булатов в этих числах планово уезжает в Москву! То есть Батя покупал эти билеты, заведомо зная, что сам не пойдет! Может, думал, что у нее кандидат найдется? Но его не нашлось — и Ритка решила заняться просвещением неотесанного друга!.. Поведение Бати, конечно, в очередной раз неприятно удивило, однако отказаться от предложения сходить куда-то вместе Бизон даже не подумал.

Он давно не видел ее в вечернем платье, тем более в таком образе — в образе до безобразия красивой женщины. Голубой атлас, прическа по случаю, открытые плечи — нежные и женственные. Совершенно лишенные привычной силы, которую от него не скрывала даже штабная форма!.. Но здесь ее сила была спрятана в складках голубой материи. Была тайной, причем их общей тайной — ни один из косившихся на безумно эффектную даму Бизона мужиков в фойе даже не подозревал, на что она может быть способна!.. Естественно, ни о каком «просвещении», которым подруга объясняла ему свое желание пойти именно в его обществе, даже речи не шло! Спектакль Бизон не смотрел — занят был своим самообладанием и… ревностью ко всем тем мужикам в фойе!..

На его счастье, тот вечер в театре пришелся на самый конец месяца — Рита через пару дней уехала в отпуск. Иначе, будучи рядом с ней на службе, можно было бы сойти с ума от неожиданного потока размышлений, суть которых сводилась к тому, что во всех своих женщинах после «Тайфуна» Бизон искал то, что совершенно безвозмездно давала ему в дружбе Русалка. Между ними не хватало только постели. И только ради постели были все остальные, потому что ничего больше с ними не получалось!..

Шокированный и напуганный выводами, он тогда кое-как сумел убедить самого себя в том, что бред в голову лезет под влиянием долгого одиночества и ситуации — ведь Рита в театре и впрямь выглядела потрясающе!.. И в первый же выходной после ее отъезда в Крым решил заняться личной жизнью, дабы избавиться от ненужных мыслей — мыслей о том, что женщину рядом хотелось бы видеть такую… как лучшая подруга. Близкую, душевную, знающую и невероятно красивую.

Попытка сходить на свидание получилась откровенно жалкой. Приглашенная в ресторан Валентина из соседнего подъезда, что давно строила Боре глазки, была, конечно, по-своему привлекательной девушкой. И изо всех сил старалась произвести на него впечатление. Однако, несмотря на дежурную улыбку диверсанта, его раздражало в ней все — начиная с явной незрелости в некоторых вопросах и заканчивая показушностью, типичной для… Кота. Определенное впечатление она, безусловно, произвела, но вряд ли то, на которое рассчитывала! Больше напомнила Мурку с Умой. И была совершенно не похожа на… Багиру. К концу ужина Бизон понял, что сравнивает их уже бессовестно прямо — анализирует каждое действие девушки и думает, что подруга с ним вела бы себя иначе. Потому от предложения «зайти на чай» у дверей квартиры он вполне сознательно отказался — как велела окончательно взбесившаяся к тому времени совесть! Так что… на роман этот поход в ресторан не тянул ни с какой стороны!..

— Да какой роман?! — хмыкнул он, всматриваясь в родное лицо и понимая, что ужасно соскучился — наверное, гораздо сильнее, чем скучал раньше!.. — Я такими темпами скоро в монахи подамся!..

— Не прибедняйся! — фыркнула в ответ Рита.

— И не думал. Ритуль… у тебя есть планы на вечер?

Она вдумчиво посмотрела на него — поняла, что дело все-таки в командировке. Но вряд ли была способна угадать, в чем именно. Только отрицательно качнула головой.

— Поехали ко мне? — предложил Боря, с трудом удерживаясь от желания погладить ее по щеке. — Коньячку попьем, потолкуем?

— Поехали, — просто ответила Рита.

Не задумалась ни на миг — если «братишке» нужно, она обязательно поможет. Только в этот раз дело-то не совсем в «братишке»… С «братишкой» все нормально, если не считать какого-то сумбура в голове из-за всех событий последних месяцев!.. И того, что само определение «братишки», кажется, начинает… себя изживать!..

Пока готовился ужин, говорили на общие темы. До дома ехали на разных машинах и обменяться последними сплетнями по пути не успели. Еще и по ближайшему магазину пришлось пошататься, чтобы набить холодильник — прилетел с Поморья Бизон поздно вечером и всю неожиданную операцию с «золотым мальчиком», как водится, в квартире не появлялся. Потому теперь, занятый стряпней, он слушал рассказы Русалки о красотах сентябрьского Крыма, о персональном задании Кота и о том, как поживали тут остальные «смерчи». А еще пытался убедить ее, что собственный прокол с Пауком не настолько поверг его в уныние.

Лишь когда от ужина остались полупустые тарелки и в ход пошел коньяк, с которым они решили перебраться на диван в гостиной, подруга спросила напрямую, что все-таки случилось в командировке. Она, должно быть, уже настроила себе предположений и приготовилась вновь его вытаскивать. Только вот… вытаскивать не нужно. Его, во всяком случае.

— Ничего такого, что… спровоцировало бы память, Рит. Или рецидив. Со мной все нормально.

— Я вижу! — заметила она, поставив на журнальный столик опустевшую рюмку.

— Нет, Ритуль… со мной, правда, все нормально. Ты ж знаешь — я тебе не вру просто потому, что это бесполезно! Я хотел поговорить… не о себе. Не смогу раскрыть деталей, сама понимаешь, — начал Бизон, подбирая слова. — Если в общем, то… внедрялся в банду. Ну, и пил там с одним в последний вечер… в надежде еще что-то путное выведать перед штурмом. А он мне по-пьяни рассказал… как учился когда-то в школе спецназа.

Рита подняла взгляд от рюмки, кажется, уже догадавшись, о чем речь пойдет. Точнее, о ком.

— С тобой, — договорил Бизон. — Скользкий урод по прозвищу «Тим».

Она помолчала, глядя куда-то сквозь него и явно вспоминая.

— Курсант Тимофеев. Был такой. Он… жив?

Спокойно, ровно, лишь едва заметно вздрогнув. Если бы Бизон не ожидал, он бы и не увидел этого! От такой ее реакции хотелось треснуться головой о стенку — раздирали на части безмерное уважение и желание оттрепать хорошенько за молчание!..

— Нет.

Пытаясь уточнить ситуацию, Рита заглянула ему в глаза, отчего память на пару секунд выкинула обратно в сосняк на побережье Белого моря.

Штурм начался, когда большинство оставленных на берегу контрабандистов уже вернулись обратно в лагерь. Прозвучал первый выстрел со стороны болот на севере... и понеслось. В отличие от дилетантов-недоучек, которых спецназ чпокал как куропаток во время охоты, Тим не паниковал. Он действовал довольно грамотно, отступая к южной окраине лагеря — к тем самым тропкам через топи, о которых рассказывал накануне. Однако Бизон же для того и ошивался здесь полторы недели, чтобы это пресечь?.. А тут еще и «увлекательная» история на ночь!..

Подойти незаметно, конечно, не удалось. Да и возиться с одним ублюдком, слушая вопли про «подсадного», было элементарно некогда — все ближе трещали автоматные очереди. Потому он быстренько отлупил Тима — с такой яростью, что тот толком даже сопротивления оказать не смог!.. И, прежде чем окончательно его вырубить, тихо — почти на ухо — высказал:

— Слушай сюда, гад! Мужиком тебя язык не поворачивается назвать потому что, кроме как обвинить бабу во всех своих неудачах, ты ни на что больше не способен! Я ж знаю, кто такая Рита Кошкина, Тим… Я с ней больше восьми лет отслужил вместе. И не такой мрази, как ты, о ней вообще рассуждать!.. В общем, это тебе было за нее…

— Я честно пытался отставить его в живых, — Бизон тряхнул головой, разгоняя воспоминания, и потянулся к бутылке, что стояла на другом конце столика. — Они нужны были по возможности живыми — только из-за этого! Ну, кажись… костей ему немного переломал в драке. Но по окончанию штурма, когда выживших в ожидании вертолета стали стаскивать к центру поселка для оказания хоть какой-то помощи, он очнулся. Выносливость у него все-таки спецназовская… была — умудрился в своем состоянии кинуться на кого-то из наших. Ну, и… сама понимаешь — ребята его просто… пристрелили на рефлексе. Пока оружие не схватил. Впрочем, честно скажу — жаль мне его несильно!

— Когда его — с его нестабильной психикой — отчислили, я подобный конец предполагала, — слабо усмехнувшись, Рита приобняла Бизона со спины и положила голову ему на плечо — безусловно, чувствовала вновь взбурлившее, как то самое штормовое море, бешенство. И хотела немного успокоить… — Думала, что он пропадет. Представляю, что он обо мне наговорил-то!..

— Обвинил во всем, что с ним случилось, — отозвался он, разливая коньяк. — Ну, про… роман с Шальным сказал.

— Да у меня с кем только романов не было! — фыркнула она.

Боря неожиданно почувствовал, как его отпускает — то ли из-за ее близости, то ли из-за… Он, конечно, был благодарен Шальному за то, что тот хоть как-то защищал Ритку от таких уродов, как этот Тим. Да и в самом романе после памятного похода в ресторан по случаю ее кортика не сомневался. Но сейчас фраза подруги прозвучала так, будто никакого романа… не было в помине!.. И это почему-то обрадовало. Он, что, ревнует к Шальному?.. Да, он ревновал к Шальному — тогда, в ресторане! Но сейчас-то… почему такая реакция?..

В памяти вновь всплыла Ритка в голубом платье… Она тогда для всех выступала в роли его дамы — пусть даже и пришли они в театр чисто по-дружески! — но ему, черт возьми, это до ужаса понравилось!.. Ловить завистливые взгляды мужиков в фойе и понимать, что ему она доверяет куда больше, чем кому бы то ни было. Еще бы куда-нибудь сходить вдвоем…

— Максим мне так ничего и не сказал, — оборвало размышления их главное действующее лицо. — Даже когда направление в «Тайфун» вручил. Знаю, что нравилась ему… но на этом все и закончилось. Я его… больше уважала, наверное. И была благодарна.

— Почему ты… — Бизон запнулся на мгновение, но все-таки спросил: — Почему ты никогда не рассказывала нам… Да хотя бы мне одному! Ну, о том, что в школе творилось?..

— А что там творилось? — фыркнула Рита и, отпустив его, потянулась к своей рюмке. — Обычная дедовщина, только немного на другой почве. Да и… на меня тогда давили со всех сторон. Мать, Максим, сокурсники все во главе с Тимом и жених мой Мишка. Так что сильнее меня волновали более важные мне люди, нежели униженный ударом в пах озабоченный идиот!

— А Шальной-то тут причем?! — фраза про удар в пах вызвала было смешок, но тут же вылетела из головы. — Погоди, жених?!

Боря, кажется, рот открыл от изумления, силясь откопать в памяти хоть какие-то ее оговорки на эту тему. Вообще «жених» в отношении Багиры у него всегда ассоциировался только с рохлей-Виталиком — бывшим мужем и отцом ее не рожденного ребенка. С тяжелейшей потерей в ее жизни… А тут еще один… «жених» нарисовался?!

— Ну да… Когда меня зачислили в школу, у меня жених был. Ему примерно в то же время должность новую предложили — с перспективой переезда во Францию. Там строго на семейное положение напирали. Он из-за карьеры предложил мне расписаться, хотя до этого восемь месяцев даже разговора не заводил. Я отказалась. В том числе и ради спецназа. Тогда он через свои связи в кругах вышестоящего командования попытался сделать мою жизнь в школе невыносимой. Сверху давили на Максима, чтобы он меня выживал… Он сначала, вроде как, был «за» — женщина на курсе его не устраивала, потом мнение поменял, за что, собственно, я ему и благодарна. Если б не он, я бы вообще не стала «Багирой». Ну, а что в голове у Тимофеева было?.. Банальное «не дала». Для чего-то иного он был слишком… — она не договорила. — Ладно, хватит о нем, Борька! Рассказывать подробности неудачной личной жизни или каких-то проблем из прошлого, оказавшись в отряде своей мечты, было совершенно незачем. И так ненужные слухи мгновенно поползли! С Батей, согласно им, я вообще сплю с того момента, как впервые порог базы переступила!.. Впрочем, в некотором смысле мы с Батей сами виноваты — не нужно было сплетников дразнить! Хотя… они бы все равно судачили.

— В смысле? — Бизону уже казалось, что у него в голове устроили… шторм — столько неожиданного он сегодня услышал!..

И, похоже, Рита на этом останавливаться не собиралась! Обычно она не позволяла ему заводить разговор о своих чувствах к Бате. Конечно, ничего у них не было, что бы там не плели разные идиоты!.. Но отношение к командиру у Риты все равно было особенным — слишком уж явно она пыталась ему доказать, что достойна служить в отряде. Гораздо напористее пыталась вызвать у него уважение к себе, чем, к примеру, у них с Гномом. И Бизон со свойственной ему прямолинейностью считал, что друг Ритке все-таки нравится. Как и она — ему. Самого его это несколько смущало. Особенно в последнее время. То есть смущало всегда, только в «Тайфуне» это было какое-то сочувствие обоим — ведь запрет не давал отношениям развиваться. Потом, после расформирования отряда, он вообще перестал понимать происходящее!.. Когда так сложились обстоятельства, что запрет канул в Лету, они вместо того, чтобы, наконец, сойтись, разбежались в разные стороны окончательно. А Ритка зачем-то связалась с женатым Борисовым!..

Что касается собственного смущения, то в последнее время… думать о взаимных чувствах друзей почему-то стало откровенно неприятно — он заметил это еще тогда, с билетами в театр, когда предположил, что Батя сам ее сопровождать будет. А уж после фойе и этих чертовых мыслей… не хотелось ему… чтобы Ритка друга любила… не по-дружески! Совсем не хотелось. Несмотря на то, что раньше это считалось чем-то естественным и привычным.

— Из-за этих слухов мы бесились оба, — пояснила она, — и иногда назло сплетникам видимости добавляли. Да ты же в курсе, Борь!

— В курсе, — он опрокинул рюмку в попытке немного успокоиться — теперь уже по другим причинам, никак с Тимом не связанным. — Просто… думал, что за всем этим какие-то чувства у вас все-таки друг к другу есть. Даже однажды… пытался с Батей поговорить! Ну, о том, что пора бы определиться теперь, когда запрет не мешает…

От воспоминаний об этом разговоре самому тошно стало. Багира, видимо, оценила его дружеский порыв под тем же углом — посмотрела на него с выраженным непониманием.

— Борька, ты серьезно?!

— Ну, не только ж твоих кавалеров мне на прочность проверять!.. — он виновато пожал плечами. — Мне всегда хотелось, чтобы у тебя все было хорошо, сестренка...

Вроде привычное «сестренка», а внутри все перевернулось, будто отказываясь принимать давно принадлежащую подруге нишу!.. Чтобы отвлечься, Бизон снова взялся за коньяк. Рита помолчала, заметно собираясь с мыслями, покрутила в руках полупустую рюмку и вдруг хихикнула:

— Мне даже интересно, что Ванька на твою попытку ответил! Когда это было?

И хотя улыбалась она вполне искренне, что-то в этой улыбке все-таки было не так… Как чувствовалось не то и в сегодняшних объятиях. Толика паники, что ли?.. Какого-то страха неявного? И… боли?..

— После расформирования «Тайфуна», — смущенно ответил он. — Наверное, в августе. Мы вдвоем у него пьянствовали. А сказал… Да сейчас уже не вспомню! Э-э-э… какую-то невменяемую тираду про службу и идиотские принципы, что ты себе вбила в голову. А! К этому прилагалась матерная «рекомендация» мне — заняться своей личной жизнью вместо того, чтобы лезть в чужие! Ну, я тогда… так и не понял, почему вы не сошлись.

— Я никогда не любила Батю, Борька, — устало возразила она. — То есть, как друга и командира — да, но не более. Он знает это. И относится ко мне так же. Я любила… Гришку Волкова. Помнишь его?

— Конечно.

Бизон вдруг подумал, что сегодняшний вечер можно смело назвать «посиделками круглых глаз», потому что на Риту он опять уставился оторопело. Про какие-то неизвестные, «идиотские» по мнению командира, принципы спрашивать уже было совсем неуместно!..

— Они ж с Батей были похожи как братья — их даже путали иногда. Правда… я все равно вряд ли позволила бы развить эти отношения — слишком боялась за свое место в отряде. Запрет позже появился, но положение у меня всегда было шатким, несмотря ни на какие рекомендации Максима. И усугублять его я вряд ли рискнула бы, едва добившись осуществления мечты. Тогда все точно было бы так, как большинство и думает — «мужика пришла искать в спецназ». Хотя я этой позиции до сих пор не понимаю, если честно! Мужика искать проще на гражданке — тогда хоть какие-то перспективы есть!.. В спецназе можно найти любовника ненадолго, но реальные отношения очень маловероятны, а семья — и подавно! Впрочем… разумные доводы здесь перекрываются массовым спермотоксикозом. Ни у кого в голове не укладывается абсурдность такого подхода. Женщине пройти испытания ступеней отбора, курс молодого бойца, школу спецназа, добавить сверху три месяца спецподготовки на снайпера и переговорщика — и все это ради того, чтобы перепихнуться с сослуживцем из отряда?! Тогда я считала, что это нецелесообразно. Даже если бы отношения с Гришкой удались, после стольких затраченных на мечту усилий, декрет в мои планы не входил. Пожалела я об этом позже, когда старше стала…

Она отвела взгляд в сторону. И Боря прекрасно понял, о чем она думает — о выкидыше и своем личном одиночестве. Не понял только — как никогда не понимал — почему так получилось!.. Нет, с той беременностью все было ясно — собственная совесть до сих пор периодически напоминала, что и его вина в этом есть. В той неправильно проведенной операции с лже-профессором… Но вот почему Ритке в жизни не попался ни один нормальный мужик, для Бизона всегда оставалось загадкой! Которая теперь стала еще сложнее, если она не испытывает чувств к командиру!..

Красивая женщина и прекрасный человек! Принципиальная, умная, темпераментная. Да, своевольная, но способна идти на уступки — по крайней мере, у них в отношениях никогда проблем не возникало! Могли поцапаться, даже поорать друг на друга, но потом помириться и договориться обо всем! Ритка умеет весело провести время в компании, стряпает отлично, хотя и редко! Да, она бывает сложной, как и любая женщина, впрочем!.. Но, в основном, вся ее сложность относится именно к службе, которой она свою жизнь посвятила. Однако служба совсем чуть-чуть, но подвинется — Бизон был в этом абсолютно уверен! Если Ритка действительно полюбит и, самое главное, получит такую же отдачу — семья будет у нее на первом месте. Просто сейчас у нее семья — это они с Батей и молодежь «Смерча».

Неужели все причины одиночества сводятся к ее пугающей мужиков силе и к тому, что она… матерью стать уже не сможет? Они из-за этого долго не задерживаются?.. Или… никто из них просто не достоин того, чтобы Русалка на него свою нынешнюю семью променяла?.. Так почему не попадаются достойные-то?! Не то чтобы Бизону этого хотелось — ведь тогда подруга, наверняка, отдалилась бы от него! — но он же всегда желал ей счастья!..

— Эй, отставить грусть! — Боря обнял ее за плечи, уловив дрожь неожиданности. — Помнишь, что ты мне в июле на пляже сказала? Тебя любят, Ритуль! Я, например! Да и ребятня вся наша — те же Умка с Котом! Мы у тебя есть.

— Спасибо, Бизончик, — она болезненно улыбнулась, прижавшись в ответ. — Если бы не вы, все было бы еще хуже. Но мы не об этом вообще говорили, а о Волкове, вроде как. Сама ушла куда-то в сторону с этими сплетнями. Что хотела добавить к уже сказанному?.. Да, я одно время на Батю поглядывала после того, как Гришку уже перевели и он женился на Наташке. Это была своего рода попытка заместительной терапии, как говорят психологи. Но… Булатов — не Волков, сам понимаешь. И я это тоже довольно быстро поняла. Так что… все осталось в прошлом. Забавный вечер откровений у нас сегодня получился, Борька! Но, наверное… пора сворачиваться — время третий час! Давай еще по одной — и спать!..

Бизон кивнул, разливая остатки коньяка.

Естественно, уснуть ему не удалось. Он не знал, думала ли о чем-то Рита в гостиной, где он по привычке ей постелил, но Боря ворочался с боку на бок и никак не мог улечься. Только искренне надеялся, что если даже у нее какие-то мысли есть, они не вертятся вокруг неудавшейся беременности и ее последствий!.. Сам того не желая, надавил на больную мозоль, придурок!..

Несмотря на дикую усталость, еще не ушедший холод севера, чувство никчемности от имевшего место прокола во время операции «смерчей» и весь выпитый коньяк… шок от ее рассказов никак не отпускал. Вновь и вновь Бизон прогонял в голове весь разговор — о Тиме, о школе спецназа, о женихе Мише… Имя вспомнилось — значит, Ритка что-то рассказывала. Просто Боря не думал, что там все было так серьезно! И, тем более, что этот идиот посмел таким пакостным образом на лю… Нет, на ЛЮБИМУЮ женщину так не влияют, черт возьми!.. Любимую женщину берегут! Даже если она — Багира, и способна сама обидчику ответить!.. Эх, навалять бы и этому «Мише»!.. Ритка ж не сказала, куда он делся-то в итоге. Может, спросить из любопытства завтра?..

Бизон снова перевернулся на бок. Мысли со школы Шального перекинулись на Батю. То есть… на их с Риткой отношения. Как он мог проглядеть грань между чувствами у лучших друзей?! Возможно, любовь Русалки к Волкову и эта несостоявшаяся попытка подмены сделали свое дело — Боря, в отличие от Сереги-Гнома, успел в том составе «Тайфуна» послужить и ее заметить. Да, она многое объясняла. И действительно могла заставить его поверить в то, что самоутверждение подруги скрывает какие-то личные чувства. Теперь-то было ясно, что она лишь пыталась доказать командиру отряда свое право служить под его началом. И вела бы себя также с любым другим командиром! Кстати, и с Варягом тоже! Но там все воспринималось правильно — как борьба с шовинизмом и недоверием!.. В отличие от Бати — то ли из-за собственного отношения Бизона к Булатову, то ли из-за истории с Волковым.

Но каким же надо быть идиотом, чтобы годами считать, что друзья продолжают мучиться из-за давно несуществующего запрета?! Как-то подозрительно похоже на сегодняшний промах с директором завода, а?.. Этот чертов Паук по определению был вне подозрений, потому что значился пострадавшим! Бизон даже не задумался о вероятности утечки информации, когда с ним разговаривал. И также ни разу не задумался о том, что между друзьями все может быть иначе. Просто потому, что привык считать их несчастно влюбленными друг в друга!.. Две идентичные ситуации за день — это уже слишком! Нужно быть совсем… Котом, чтобы не усвоить урок и не включить, наконец, голову!..

Боря со вздохом откинул в сторону одеяло — под ним было чертовски жарко! Добро, допустим, он это проглядел, и он — идиот. Теперь это нужно просто принять как должное. Но почему сейчас, вместо того, чтобы злиться на собственную дурость, он чувствует, как отпускает неприятное напряжение?.. То самое, что связано с обоюдными чувствами друзей… Почему привычное «сестренка» вызывает отторжение? Будто не хочется… Ритку больше «сестренкой» считать! А кем же тогда? Словно в ответ на этот вопрос из темноты выплыл памятный образ в вечернем платье…

Русалка всегда занимала в его жизни особое место — свое собственное. И на это место никогда не могла претендовать ни одна женщина. Ни одна подружка. Именно потому он ее «сестренкой» обозначал — чтобы как-то выделить, что такая она одна!.. Ирка — младшая сестра, совсем другое. В некотором роде Рита даже ближе — из-за большей открытости и их абсолютного взаимопонимания. С Иркой, несмотря на то, что она выросла, Боря все равно не откровенничал — и из-за ее отношения к службе, и из-за разницы в возрасте. Да и вообще… так, как с Риткой, общаться получалось только с Риткой!.. Она была единственной женщиной, что все о нем знала, и все равно любила!.. Дорогой ему женщиной…

Кстати, что за эмоции она сегодня подавляла?.. Ведь подавляла же перед тем, как улыбнуться!.. Кажется… боль?.. Он умудрился сделать ей больно своей попыткой поговорить с Батей? Или упоминанием ухажеров? Про больную тему можно и вовсе промолчать!.. Извиниться в любом случае не помешает…

Сон не шел, потому Боря выбрался из постели, натянул спортивные штаны и отправился в гостиную. То ли не сомневался, что не разбудит, то ли хотел просто посидеть рядом… Лишь бы поближе — коснуться и убедиться, что с ней все в порядке.

— Ты чего не спишь? — спросила завозившаяся на диване Рита еще до того, как он опустился на ковер рядом. — Никак успокоиться не можешь, что ли?! Забудь ты уже про этого Тима, тем более что он мертв!

— Да я не из-за него, — Бизон привалился к дивану и нащупал в темноте ее ладонь — почувствовал, как Рита снова вздрогнула от неожиданности, но руку не убрала, сжала в ответ.

— В чем тогда дело, Борька?

— Просто столько лет знакомы… и вдруг вылезают такие подробности о твоем прошлом.

— Ты ж мне тоже не все детали своих прошлых потерь открываешь! Что-то самим забыть хочется, а что-то… ни разу к слову не пришлось. Просто узнал ты это своеобразно!.. Если бы спросил меня, я, может, тебе и… сама рассказала бы.

— А что с этим… ну, Мишей твоим стало в итоге?

— Ты не сможешь ему накостылять! — приглушенно рассмеялась Рита, безупречно угадав направление мысли. — Он тогда женился на моей подруге, и они укатили-таки в Париж.

— Сбежал, значит, — вздохнул Бизон.

Она ласково потрепала его по волосам свободной рукой. Все так же на ощупь, и так же безошибочно зная, где именно он находится в темноте. И от ее простенькой ласки он откровенно забалдел!.. Нет, он всегда от ее прикосновений балдел — одни массажи чего стоили!.. Да и против дружеских поцелуев-обнимашек никогда не возражал — во-первых, потому что самому было приятно, а во-вторых… потому что знал, что Ритке это нравилось. Она никогда не спешила отдаляться — еще с «Тайфуна» в любых ситуациях искала в его объятиях утешения. Это было своего рода традицией. Но настолько откровенный балдеж, вызванный привычной дружеской нежностью, на фоне меняющегося в последние месяцы восприятия ее статуса «сестренки» изрядно напугал!..

— Чего сидишь на полу? Забирайся на диван, — предложила она, чуть подвинувшись.

Но Бизон поспешил отказаться.

— Да мне и тут неплохо, — возразил он с довольно вялым смешком. — Там тесновато будет. Ритуль, ты… прости меня, если что? За поднятые темы. Я ж не хотел тебе больно сделать!.. И за идиотизм с Батей. Не знаю, как я так оплошать мог…

Она снова потеребила его волос, отчего по спине побежали мурашки весьма характерного свойства. Помолчала и, наконец, заговорила о том, что он уже обдумал, лежа в постели — о Волкове и накатанной схеме. К воспоминаниям о выкидыше возвращаться не захотела, что было вполне естественно.

— Это я понял, — согласился он по окончанию краткого экскурса в психологию. — Чести мне не делает то, что я не нашел за эти годы времени обдумать отношения лучших друзей под другим углом!.. Но… мне казалось, что… Не знаю, словом. Наверное, я… запутался.

— Давай… помогу распутать, — предложила Рита дрогнувшим голосом.

— Если б я знал еще — в чем именно! — фыркнул он, отодвигаясь от дивана. — Ладно, хватит, наверное, все-таки на сегодня!.. Пойду спать! Спокойной ночи, Ритуль…

Да, это походило на бегство. Другого слова для обозначения своего поведения в тот момент Боря подобрать не мог. Сам пришел и сам же сбегает от банальной дружеской ласки! Но уж очень неправильную для их дружбы реакцию вызывала у него эта ласка!.. Реакцию, которая просто и однозначно зовется «возбуждением»…

* * *

Дождь намечался с самого утра — с того момента, как Бизон вышел из подъезда. Низкие серые тучи делали еще более темным и без того поздний ноябрьский рассвет. И пакостно сказывались на настроении, которое и так подпортил срочный вызов в выходной. Но это все были мелочи по сравнению с тем, что творилось на улице теперь, когда ожидаемый весь день дождь наконец-то хлынул!.. Именно сейчас… Ни пока они в переговорке вводную слушали! Ни пока по пробкам до разрушенной промзоны в теплом микрике добирались! Он полил именно в тот миг, когда подъехали продавец и покупатель!.. Видимость и без того подводила — никому из группы никак не удавалось подойти ближе и выбрать ракурс, чтобы разглядеть товар в багажнике машины. А теперь и вовсе сделалась нулевой!..

Потоки воды стекали с перекрытий верхних этажей почти сплошными водопадами. Вода заливала бинокли и прицелы, несмотря ни на какие отталкивающие покрытия и козырьки. Работающие снаружи Кот и Физик, должно быть, промокли до нитки в первые пару минут. К тому же под ногами на ярусах полуразрушенного корпуса с сетчатым подобием крыши, который был выбран для дислокации, среди железобетонного хлама начали разливаться опасные для устойчивости лужи, больше напоминающие маленькие бассейны.

И Бизон злился. Он вообще был злой в последнее время — никак не оформившиеся перемены в привычном восприятии мира, с которыми не удавалось справиться известными методами, сводили его с ума. Юннаты то и дело напоминали своими жалобами, что командир срывается. А он от их напоминаний срывался еще сильнее!.. Впрочем, легче все равно не становилось. Да и не могло стать! Ведь причиной его срывов была лучшая подруга, которая об этом даже не подозревала… Не подозревала, как он по ней соскучился за прошедший месяц. Не подозревала, как ему на самом деле не хватает обычных для их отношений посиделок… И не подозревала о причинах неожиданной, но упорной дистанции с его стороны!..

Операция закончилась еще накануне и свою часть работы в ней группа выполнила отлично, несмотря на то, что легкой ее назвать не поворачивался язык. Работали в неполном составе — без Умки, которая вторую неделю стажировалась на курсах повышения квалификации (Ритка отправила «дочку» расти!). Диверсант-террорист Тога из хорошо известной на Западе банды оказался непомерно хитрым и изворотливым даже для своего рода деятельности — ловиться не хотел категорически, выполнить заказ намеревался любой ценой. Ну, и «любая цена» для него обернулась расквашенной Котом рожей. Очень нехило расквашенной: Васька не останавливался, пока Физик его не оттащил, а подоспевший Бизон — не наорал за едва не убитого Тогу. И все потому, что нехороший террорист, отстреливаясь в процессе задержания, посмел попасть в Мурку! Нет, оно, конечно, логично — за своих немного наподдать! Но во всем ж нужно меру соблюдать, черт возьми!.. Ведь этого гада потом генералу показывать и его «красочное» состояние объяснять!..

Да и причин так бесноваться, на взгляд Бизона, не было. Во-первых, ранение у Женьки было для жизни неопасным — сквозное в бедро, ничего не задето. То есть ей предстояло просто поваляться пару недель в госпитале — и ее поставят на ноги! А во-вторых… в том, что так получилось, Женька была виновата сама! Упустила из виду Тогу. За что после возвращения из «внепланового отпуска» ее еще ждал как минимум выговор! Если, конечно, Боря к тому моменту остынет достаточно, чтобы не влепить ей наряд!..

Но пока с ее нарядом пришлось повременить ввиду отправки в больницу. Зато командир отыгрался на Ваське — бессовестный Кот набился в сопровождающие в скорую к Женьке и сдавали задержанного без него!.. За разбитую физиономию Тоги генерал-майор, естественно, высказал Бизону. А Бизон, будучи злым, как всегда в последнее время, пообещал Коту «полный фарш» в ближайший выезд на полигон!

В общем, ценою разноплановых страданий «кошаков», гнева Бизона, разбитой рожи задержанного Тоги и свернутых в трубочку ушей Физика, что вынужден был выслушивать мнение командира о ситуации за четверых, задание они вчера выполнили. Вымотанные и усталые разъехались по домам отсыпаться, надеясь, что сегодня — после трехдневных скачек в поисках Тоги! — у группы будет заслуженный выходной! Пригов сам обещал! И сам позвонил… в восемь утра. С требованием немедленно явиться.

Оказалось, что Тогу-то они взяли, а вот его подельника по прозвищу Левый, что о поимке шефа еще пребывал в счастливом неведении, — нет! Более того, этот подельник сегодня должен для Тоги, который наслаждался удобствами в камере КТЦ, закупать взрывчатку у одного из «знакомых» торговцев. И генерал решил, что неплохо бы их накрыть!.. Сразу обоих, на месте — с поличным, так сказать.

Нет, мысль, конечно, была правильной! Только вот выходной пропал. Да и работать было особо некому — от группы остались лишь они с Физиком да дезориентированный Кот, все еще переживающий за Женьку. Батя в начале недели улетел на какие-то мегаважные учения — на другой конец страны. А от подельника Тоги ожидалось не меньше хитрости и коварства, чем от его шефа. К тому же и сам продавец… тоже не овощами торговал! Речь шла о емкостях с нитроглицерином. И Пригов подстраховался, пополнив боевой состав группы за счет… обрадованной Багиры. За ее пульт даже сам встал. Несчастному Илье Петровичу осталось посочувствовать! Хотя… неизвестно — кому больше!.. У них там, в ИВЦ, по крайней мере, тепло и сухо, а здесь — нещадно на голову льет!

— Надо подойти ближе! — Багира выглянула из-за несущей, обложенной кирпичом, колонны. — Физик, товар видишь? Что там?

— Нет! — отозвался Серега по связи. — Ливень такой, что впритык не увидишь, не то что отсюда!

— Пошли, — кивнул Бизон.

И они, соблюдая осторожность на скользких обломках, стали перебираться в восточную часть здания, рядом с которой припарковались обе машины. Сначала все шло относительно неплохо, не считая воды, что стекала по жилетам и курткам ручьями... Затем Ритка, оценив из-за следующей опоры происходящее в бинокль, негромко прошептала в наушник:

— Кажется, перегружают. Физик?

— Вижу. Штатив с пробирками, похоже!

— Кот, обходи их слева! — распорядилась Багира. — Начинаем, когда поставят! Эти склянки не должны упасть ни…

Она не договорила… В гуле нехило разошедшегося ноябрьского ливня прогремел первый взрыв. Боря, спрятавшийся за несущей колонной, успел только пригнуться по инерции и закрыть голову от посыпавшихся сверху — вместе с потоками воды — стройматериалов ветхих конструкций. А вот Ритке, что как раз перебиралась по открытому пространству дальше, повезло меньше. Взрывная волна отбросила ее к противоположной стене корпуса, хорошенько протащив по загроможденному хламом бывшему цеху. Затем снаружи грохнуло еще раз. И еще — уже слабее.

— Кот, Физик, что там стряслось?! — рявкнул Бизон, кидаясь к неподвижно замершей Багире.

— Не донесли! — отозвался Серега — судя по дыханию, на бегу. — Они штатив не донесли, Бизон! Левый подскользнулся и уронил его на завал блоков около машины продавца!.. В багажнике, похоже, был еще и запас — второй раз рвануло там! Потом уже бензобак сдетонировал! Разнесло, короче, на куски!

— Машину Левого отбросило — она горит! — откашлялся Кот. — Может тоже взорваться, если повреждения достаточные! Продавец, наверняка, труп. Да и этот криворукий идиот — скорее всего тоже! Рядом ж стояли!..

— Пригов! — позвал в наушник Бизон.

— Дакар вызывает все необходимые службы! — откликнулся генерал. — Почему Багира не отвечает?!

— Сейчас выясню!

Присев около перемазанной и засыпанной осколками подруги, Боря осторожно перевернул ее на бок, придерживая голову. В пустоте, что заняла сознание в первый момент, начал медленно разрастаться ужас… Ожидание самого худшего. Но Рита его оборвала — чуть закашлялась, содрогаясь всем телом, и приоткрыла глаза. Обвела мутным взглядом все вокруг, задержавшись на знакомом лице.

— Ритуль? Жива?! Как ты? — ужас схлынул, уступив место какой-то… трясучке.

— Слышно… плохо, — кашлянула она снова и, отерев рукой пошедшую носом во время ее фееричного полета кровь, попыталась сесть.

— Ты чего, Ритка?! — возмутился Боря. — Лежи — сейчас скорая будет! Пригов, жива! Но досталось основательно.

— В больницу, — распорядился по связи генерал, прежде чем отключиться.

Естественно, в больницу Багира ехать не пожелала!.. И лежать дальше, несмотря на его протесты, — тоже! Только напомнила, что в медицине получше некоторых разбирается. И к тому моменту, когда Кот, оставив Физика около полыхающих машин, прибежал к ним — убедиться, что с «мамочкой» все в порядке, она уже сидела, опираясь на Бизона, и сама себя осматривала.

— Нормально… вроде, — вынесла вердикт Рита.

— Вроде?! — переспросил Боря резковато — внутри зашкаливало беспокойство.

— В голове шумит — плохо боль осознаю, — честно ответила она. — Успокойся уже! Мне и так тяжело… Еще с тобой спорить! Контузия… легкая. Слышу неважно. Кружится голова немного… Возможно, сотрясение. Бок и правое предплечье… содрала основательно. Но переломов, кажется, нет. Хорошо сгруппировалась, когда отлетела. Не все навыки еще растеряла в этом чертовом кресле!..

— В больницу все равно надо! — возмутился он, пытаясь настоять на своем.

— Не надо, — с нажимом отозвалась Рита.

И спорить было бесполезно — Бизон это прекрасно знал!.. Но он не зря упрямством славился!.. Предпринял бы еще попытку, если бы в этот момент снаружи — сквозь ослабевший дождь — не стали пробиваться воющие сирены подъезжающих машин вспомогательных служб. Они с Ритой переглянулись, заканчивая препирательства. Подруга, вцепившись в него, поднялась на ноги и, прихрамывая, пошла навстречу пожарным, судмедэкспертам и, собственно, скорой. Сама. Взять себя на руки не позволила. Хотя руководить окончанием такого взрывного задержания все же была не в состоянии — признала это, негромко попросив:

— Разберись с ними, Борь.

Хоть что-то!.. Буркнув привычное «Добро!», Бизон довел ее до скорой, что само по себе было непросто из-за двух ярусов корпуса и последствий никак не прекращающегося ливня!.. И только после отправился к пожарным, что уже вовсю тушили место взрыва. Кот и Физик крутились там же — объяснялись с новоприбывшими. Провозились они втроем относительно недолго — выстрелов группа сделать не успела, от взрывов из них пострадала одна Ритка. Судмедэкспертам оставалось лишь дождаться окончания тушения пожара, который под дождем и так уже догорал, после чего упаковать тела для дальнейшего опознания в лаборатории. Ну, и вызвать эвакуаторы к тому, что осталось от машин. Присутствовать и наблюдать, как несчастные коллеги ковыряются в лужах дождевой воды и пожарной пены, «Смерчу» было необязательно.

— И чё это за детсад? — спросил вернувшийся к Багире Бизон. — Генерал ж велел — в больницу!

Скорая уехала первой — оказала ей помощь и за неимением других пациентов исчезла за забором промзоны.

— Это он тебе велел, Борь, — отозвалась Рита, покачнувшись. — Я приказа не получала. В ушах шумит, голова кружится. Но, думаю, вы в состоянии меня до КТЦ подбросить? К Витьке пойду. Лучше там переночую, чем в больнице. Операция завершена — Левый мертв. С Приговым за меня поговоришь в штабе?

Подтверждающего ответа она не дождалась — и так знала, что он все уладит. Покачнувшись вновь, оперлась ему на руку и полезла в микрик группы. Боря не стал спорить, хотя запертые внутри эмоции — те самые, что мучили в последнее время! — еще плескались, как вода — в окружающих лужах! От того секундного ожидания худшего… Почему-то мелькнуло сравнение с паникующим Котом накануне.

Нет, когда Багира отлетела, Бизон не запаниковал. Скорее, наоборот, впал в мгновенный ступор, всегда предшествующий рабочей собранности. Но в этот раз собранность была необычная — в ней чувствовалась изрядная доля шоковой пустоты, которая затем сменилась мандражем. Конечно, выдержка Ритки вызывала восхищение… Но сейчас ему хотелось ее хорошенько встряхнуть!.. За то, что не бережет себя… и даже ему не позволяет! А после трепки обнять крепко… И аккуратно, чтобы больно не сделать — в ссадинах ж вся! Обнять, несмотря на то, как ему неуютно с ней в последние пару месяцев. Особенно наедине.

Пока добрались до штаба, дрожь немного унялась, как и ливень — он прекратился, еще когда тушили машины. С парковки Рита в сопровождении Кота сразу отправилась в медблок, предоставив Бизону возможность самому разбираться с претензиями генерал-майора. Впрочем, разбираться там было особо не с чем — претензий не было. Криворукие бандюки сами себя взорвали из-за банального несоблюдения техники безопасности!.. Группа ничего не могла сделать по определению, когда они эту подставку уронили! Ну, а после первого взрыва сдетонировал запас в машине продавца — ее взрывная волна развернула и почти опрокинула, что нитроглицерину запаса очень не понравилось!.. Третий хлопок уже произошел, как и предположил Физик, по причине взрыва перегретого бензобака. От машины продавца не осталось практически ничего. Машина Левого при первом взрыве только загорелась, но загорелась интенсивно — выгорела полностью еще до приезда пожарных, оставив им для развлечения полыхающий остов. Но, правда, так и не взорвалась. Судмедэкспертам, забравшим два обгоревших и сильно поврежденных тела, теперь требовалось лишь подтвердить экспертизой, что они принадлежат «знакомому» торговцу оружием и подельнику Тоги Левому, чтобы можно было официально закрывать дела на обоих.

Потому Пригов только высказал свое мнение по поведению «Багиры Степановны», которая забила на госпиталь, расспросил Бизона о ее состоянии, видимо, намереваясь посетить позже медблок для личного выговора, и услал отдыхать, предварительно напомнив про перенесенный на завтра выходной «смерчей». Ну, а отпущенный восвояси Боря просто не мог перед отъездом к Ритке не заглянуть!..

К моменту его появления в медблоке Багира уже лежала на кушетке — после душа, переодетая в больничную рубашку и чуть укрытая все тем же больничным одеялом. Виктора в палате не наблюдалось, зато ощутимо несло йодом и антисептиками. Должно быть, обработка осталась позади и врач ненадолго отлучился. Во всяком случае, перебинтованное предплечье под упомянутой рубашкой Бизон заметил, как и замазанные ссадины на лице и руках.

— Ну, как ты? — спросил он, присев на край. — Что Айболит сказал хорошего?

— Все то же самое, что я тебе в промзоне перечислила, — сонно ответила Рита. — Если завтра состояние позволит — домой отпустит восстанавливаться. Больничный на недельку — по сотрясению. Я сейчас отрублюсь, наверное, Борь — Витька мне уколов наколол с десяток! И половина из них — со снотворным эффектом. Что там Пригов?

— Поругался, что ты в госпиталь не поехала! — хмыкнул Бизон. — И зайдет к тебе, я думаю, попозжей! Так что лучше усни к этому времени! А про операцию… Чё про нее скажешь-то теперь?! Он результатов экспертизы дождется и Тоге лично сообщит, чем покупка его взрывчатки обернулась!.. Видимо, на рожу его посмотреть хочет. Если личности подтвердятся, то дела закрывать на обоих будут — больше они уже ничего не продадут и никому не навредят!

— И то неплохо, — Рита кивнула на стул у стены — там, в пакете, были сложены вещи, должно быть, прихваченные по пути из комнаты «Смерча». — Бизончик, найди мой телефон, пожалуйста. Или погоди… Он в кармане пальто, кажется!

— Русалка, давай я завтра за тобой приеду, а? — Боря прощупал пальто, что висело на вешалке рядом с указанным стулом, и достал мобильник. — Тебе ж нельзя наверняка с сотрясением за руль!

— У группы выходной завтра? — она взяла протянутый телефон. — Спасибо.

— Ага. Посигналишь, если Айболит тебя домой отпустит? Я отвезу.

— Ты разве… — Рита пристально на него посмотрела — так, что стало не по себе от смеси обиды и боли в ее взгляде, — по выходным не занят? Я могу и такси взять, если что.

— Занят?! — изумился Бизон. — Чем?

— Это у тебя спрашивать нужно, Борька! — она через силу улыбнулась. — Ты перестал звонить по выходным. Второй месяц уже пошел, как. Я думала, что… у тебя личная жизнь вновь появилась.

Было совершенно ясно, что его неожиданное исчезновение после того самого разговора о Тиме, в контрасте с выходными августа, которые они постоянно проводили вместе из-за неосознанной тяги Бизона к ней, Багиру задело. Выходных-то за октябрь и половину ноября было немного! Даже его день рождения на командировку выпал. Но и… общаться с Риткой он старался только по службе, чего она не могла не заметить!..

— Ничего я не занят! — Бизон виновато потупился, осторожно сжав ее руку. — Просто… одному побыть хотелось, что ли.

— Это… из-за того следователя? — она отложила так и не включенный телефон. — Светланы Верещагиной?

— Чего?!

— Умка после вашей командировки в Южный округ поделилась мыслями, что у вас там роман завязался без дальнейших перспектив, — пояснила Рита. — Решил пострадать в одиночестве?

Только сейчас — после ее слов — вдруг отчетливо вспомнилось, как косо и неодобрительно Умка смотрела на него в самолете на обратном пути — из-за того демонстративного поцелуя на аэродроме. Самому Боре этот поцелуй был не нужен — для себя он все понял еще в пещерах. Но Свете хотелось попрощаться не по уставу. И оттолкнуть ее он не мог — в конце концов, сам был виноват, а виделись они наверняка в последний раз. И надо было догадаться, что названная «дочка» до отъезда на курсы все Ритке расскажет!.. Ритке, которую он избегает… и которая опять за него волнуется!

Сетовать на то, что Ума язык за зубами держать не умеет, не имело смысла — не обремененный тактичностью Кот и так над финальным поцелуем прикалывался целую неделю. Все шутил, что у Бизона там — в Южном КТЦ — личный интерес завелся. Пока по шее не получил. Естественно, Рита это слышала. И, скорее всего, сама же Уму о деталях расспросила, желая выяснить причины, по которым Боря ее избегает.

Болтливость юннатов могла бы даже во благо сейчас пойти, как случай с Пауком! Если воспользоваться ситуацией, то можно оправдать дистанцию за счет той истории. Можно… Но, во-первых, для этого придется откровенно соврать и сослаться на то, чего не было в принципе, — его чувства к Свете. А Ритке, которая за него волнуется, врать… низко. Ну, а во-вторых… дистанция может не закончиться сегодня — только измениться как-то. Да и потом, когда Света останется в далеком прошлом, тоже. Так что… особого смысла врать Боря, и так это дело не любивший, не увидел.

— Да нет, Ритуль, — он встретил ее взгляд. — Я бы один единственный поцелуй на прощание романом не назвал. Мне в последнее время не везет на романы — я ж тебе говорил после командировки в Поморье! Просто, наверное, мне… нужно было сумбур в голове разобрать.

— Разобрал? — ему показалось или она действительно вздохнула с облегчением?..

— Неа. Ты прости, если что, Русалка.

— Может, расскажешь, что происходит, а? — она снова встрепенулась. — Я могла бы помочь, если это кошмары или…

— Нет, Рит, — оборвал ее Боря с нажимом. — Со мной все в порядке. Никаких кошмаров. Ничего.

— Но и нормальным твое поведение не является! — он улыбнулся очередному проявлению ее настойчивости, но быстро поник, когда вспомнил о причинах спора.

— Ритуль, давай договоримся, а? Не сейчас. Возможно, когда-нибудь… когда я решу, что это будет… правильно. Добро?

Рита внимательно на него посмотрела и, наконец, согласно кивнула — признала право на личные тайны.

— Я волнуюсь за тебя, Борька, — вздохнула она, устраиваясь поудобнее на кушетке.

— Даже не сомневаюсь! — грустно улыбнулся он. — И очень ценю, Ритуль. Но помирать я не намерен. Так что, ты от меня так просто не избавишься!.. Ты, кстати, позвонить кому-то хотела. Кому, если это не секрет, конечно?

Лучше бы не шутил по-идиотски, вот честно!.. Багира действительно «секрета» из того, что Леха Астанин ее сегодня ждал в ресторане, делать не стала. Сказала, что приглашал он давно. А тут его группа удачно в городе оказалась — вот и подумали встретиться. Чтобы не понять, что это свидание, и у командира «Циклона» вполне традиционные мысли (да и наверняка — планы!) в отношении Багиры, нужно было быть… идиотом! А учитывая ее согласие на встречу, которой помешал состояться только взрывной финал сегодняшнего задания, Рита не возражала — наивной девочкой она давно не была и на букетно-конфетный период длиной в полгода вряд ли рассчитывала!..

Бизон не знал, заметила ли она, как его перекосило от новостей. И тем более не знал, что она могла подумать о причинах такой его реакции, если заметила… Но ему немалых усилий над собой стоило потрепать ее по здоровому плечу и попытаться взбодрить тем, что можно ресторан на другой день перенести — когда получше состояние будет. Все же не просто так он полтора месяца ее стороной обходил — как раз и учился реагировать на определенные вещи спокойно. Получалось, правда, пока не очень…

— Нельзя, — устало возразила Рита, набирая все-таки номер Астанина. — Они завтра улетают уже. Привет, Леш. Слушай, сегодня не смогу. Да, я… в норме, просто служба, как всегда. Ну, может, еще появится возможность. Лучше, если это отпуск будет — сам понимаешь! Удачи вам там!

Потерла лицо, с трудом борясь со сном, и протянула Боре телефон. Совесть тут же схлестнулась с облегчением — потребовала хотя бы успокоить подругу. И не слишком явно радоваться ее неудавшемуся свиданию!.. Ведь до следующего отпуска, учитывая, что Ритка только из него вернулась, еще целый год!..

— Расстроилась? — спросил он, когда убрал мобильник обратно в карман пальто.

— Не особо, — честно призналась она. — У меня сейчас не ресторанное настроение. Хотя… Лешка — мужик интересный. Да и человек неплохой. Ну, заезжай тогда завтра, Борь… Засыпаю совсем.

С характеристикой командира «Циклона» спорить было сложно — человек он действительно неплохой! Особенно на фоне идиотов, что Ритке обычно попадались!.. Насчет «мужика интересного» Бизон старался не думать — это был чисто женский критерий оценки, который ему от подруги слышать не хотелось! В глазах и так плыло от ревности!.. Он сделал пару успокаивающих вдохов, с трудом взяв себя в руки, подтянул ей одеяло и привычно поцеловал в щеку.

— До завтра, Ритуль.

* * *

Дождь не прекращался. То есть затих ненадолго, пока они с группой доехали до штаба, а потом зарядил вновь. Бизон вовсю насладился скребыханием требующих замены дворников по лобовому стеклу по пути домой… Под потоками ливня бежал от парковки к подъезду, потому что зонтик с утра остался на вешалке… И вот теперь созерцал все тот же холодный ноябрьский дождь у себя на кухне. За едва приоткрытым окном — с наружного подоконника верхнего этажа — срывался тот же водопад, под которым пришлось работать на заброшенной промзоне…

Боря смотрел сквозь забрызганное стекло вниз — на редкие в это время машины, что проезжали по подсвеченной фонарями улице, и пытался успокоиться за счет уже не первой рюмки коньяка. Запить привкус привычного дружеского поцелуя в щеку… который привычно-дружеским, похоже, уже не был. И ревности, которая дружеской уже точно не была!..

Вина мучила сразу за все — и за то, что не объяснил дистанцию, чем, естественно, обидел, и за радость собственную в связи с этим несостоявшимся походом в ресторан, за их дружеское доверие, которое сам же подрывал теперь, и за… изменившееся отношение. Изменившееся отношение. К Ритке. К своей лучшей подруге… К «сестренке»… Стыдно было ужасно. И перед ней, и перед собой. Но и отпираться до бесконечности тоже было невозможно. Рано или поздно наступает время признаваться во всем... И лучше начинать подобные признания с себя!..

Бизон поболтал коньяк в рюмке, допил его и, прислонившись к стене у окна, попытался разложить в голове события последних нескольких месяцев. Все закрутилось... после неудачного отпуска в июле — Ксюши с ее «героем» и посиделок на пляже. Белая ночь на берегу Финского залива заставила его серьезно задуматься над тем, о чем раньше в голову приходили лишь разрозненные мысли от случая к случаю. Например, над тем, сколько Ритка для него значит и какой была бы его жизнь без нее. Правильно ли он вообще к ней относится?.. Что он сам от женщины ждет, учитывая все то, что рассказал тогда подруге про влюбленную девочку Ксюшу и свои выводы? А еще… над личной жизнью самой Ритки — неустроенной за столько лет. Раньше это были отдельные мысли, которые не задерживались надолго и никак не увязывались в общую картинку, зато теперь... Теперь все было иначе.

Первой тогда взбунтовалась совесть. Воевать с нею всегда было сложно — она восставала даже против приказов, чего же говорить про гражданку?! И Борю не удивило, что после разговора с Ксюшей перед его отъездом совесть нашла отдушину в параллелях с отношением девушки к сержанту Кольцову. Никаких оправданий про обожаемую «сестренку» она слушать не стала — надавила на то, что какая-то детская история про резинового дельфина впервые за десять лет дружбы заставила его-дурака представить свою жизнь без Ритки!.. Раньше — в куда более опасные моменты на службе — Бизон об этом не задумывался! Обычно и некогда было — нужно было работать, чтобы ситуацию изменить! Да и служба есть служба!.. А тут что-то гражданское… детское… И банально уязвимое. Маленькая рыжеволосая девочка с резиновым дельфином… которая могла утонуть. И Багиры не было бы вовсе. И не было бы Русалки. Не было бы Ритки… А был бы ли он сам тогда?.. Сколько раз она ему жизнь спасала?! А клаустрофобия?.. А кошмары, что временами возвращаются?.. Да он себя — Боцмана «Тайфуна» — вообще без нее представить не может!..

Под давлением совести Бизон не очень обдуманно взялся наверстывать то, что считал своим «упущением». То есть проводить с Ритой побольше свободного времени в надежде убедить и себя, и ее, что ценит их дружбу. Им всегда было хорошо вдвоем. Но теперь, на фоне всех этих размышлений, что-то пошло не так. В голову неустанно лезли мысли о личной жизни Риты, ее отношении к Бате и их обоюдных чувствах, в существовании которых Боря тогда не сомневался. И от этого становилось неуютно, хотя Батю они по давней привычке не обсуждали. Просто проводили вместе все выходные подряд — кино, кафе, коньячные посиделки, прогулки по городу…

То, что это было «не очень обдуманно», Бизон сообразил лишь после возвращения с Поморья, когда последовала реакция, от которой он сумел отмахнуться сразу после театра. Возведенная защита, больше похожая на спрятанную в песок голову, продержалась недолго — сначала ее подточило это идиотское свидание с Валентиной из соседнего подъезда. А потом доломала командировка, закончившаяся вечерним откровенным разговором. Тим и Миша привели его в бешенство, что, в общем, было не удивительно — за подругу Боря всегда готов был отрывать головы. Еще с «Тайфуна». Но именно эти двое заставили его полностью осознать, что Ритка — женщина… женщина, которая может вызывать у него возбуждение.

Бизон бы мог еще попытаться свалить ту свою реакцию в темной гостиной на историю с Ксюшей — на разочарование и желание забыться. И на театр. Если бы не предшествующие этому театру размышления. Да, образ подруги в голубом атласе послужил хорошим толчком — именно после него начали выстраиваться осмысленные цепочки выводов. После него и этого идиотского свидания. Но! Думал он об этом — о том, что ему вообще надо от женщины, которая рядом — и раньше… еще до Ксюши.

После посиделок на пляже эти размышления просто зачастили, требуя переосмысления. Он тогда говорил Ритке, что ложь не для него, что стыдно какие-то вещи вываливать на неподготовленную к подобному девушку, что хочется быть собой с любимой женщиной… Да, «жена офицера» — образ вовсе не сказочный, и Боря всегда это знал. Сам в семье офицера рос. И прекрасно помнил, как плакала ночами мама — от ожидания вестей и одиночества. Помнил все, что высказывала потом обиженная на отца и брата Ирка — наладить с сестрой отношения из-за этих обид и не отпускающего чувства вины было очень сложно!.. И Бизон никогда не хотел подвергать такому испытанию любимую женщину или… потенциальных детей. Потому, не считая истории с Ксюшей, в которой он чувствовал себя полным ничтожеством, попытки обзавестись семьей предпринимались именно на гражданке — в те периоды, когда думалось, что со службой покончено раз и навсегда. А что в итоге получилось? Юля… и Марина.

Боря со вздохом треснул по подоконнику кулаком, отчего пустая рюмка подпрыгнула и жалобно звякнула. Да, Марина поначалу внушала надежды. Она его понимала — не так, конечно, как Ритка, но куда лучше, чем многие другие. Однако… наверное, не любила настолько, чтобы не только понять, но еще и принять. Ведь именно ее понимание того, как он устроен, и привело в итоге к разрыву!..

Где-то в июле, сразу после расформирования «Тайфуна», у старого состава была разовая встреча. Втроем — Бизон, Рита и Гном. Батя не присутствовал — как Боря позже узнал, переживал в одиночестве начальный этап состояния «я — дерьмовый командир» в связи с произошедшими событиями. Они же попили пива под удручающий рассказ Багиры об отряде и Физике, да разошлись. Но эти посиделки очень сильно всколыхнули память: из-за них Бизон до самого сентября не переставал думать о службе — о том, что соскучился, о своем возможном возвращении. И останавливала его только едва наладившаяся личная жизнь. Останавливала его Марина.

Однако Марина изначально отличалась трезвым подходом ко всему, как и положено взрослой женщине и матери. Она понимала, что служба тянет его обратно. А раз тянет, значит рано или поздно притянет! И все упиралось в ее желание в будущем стать «женой офицера», учитывая собственную сферу деятельности. Боевые потери и прелести постоянного одиночества она уже познала на личном опыте. Наверное, от мужчины, который рядом, ей хотелось не этого. Да и Артемку травмировать вероятными последствиями тоже не стоило — только привязался бы к новому «папе» и... В общем, Марина взвесила все «за» и «против», приняла для себя решение и предложила разойтись. Сама предложила, не объясняя причин. В причинах Боря разобрался позже, много позже. Тоже сам. И согласился с ними, потому что хорошо ее точку зрения понимал.

Что касается Юли, то о ней даже вспоминать не хотелось — он тогда влюбился в картинку, не имея никакого представления о реальном человеке. И получил за это по голове вполне заслуженно. Больно получил — ведь крушение идеалов всегда причиняет боль!.. Особенно, если речь идет об идеальной любви. Как не стыдно было сейчас самому себе признаваться, но девушки, что появлялись после нее — в период «Тайфуна», были преимущественно попытками спастись от той боли, которую продолжала держать память. Ни одну из них Боря по-настоящему не любил.

Уход Марины вернул на службу, из-за чего резко сократилось количество свободного времени. На романы его осталось и вовсе немного. Тогда неожиданно появилась Вика. Одни из самых долгих по продолжительности его отношений — с десяток практически разовых встреч из-за командировочного графика, пронизанных постоянным чувством вины, и при этом целая куча претензий, которые рано или поздно должны были перерасти в требование «или я, или служба». Ни капли понимания и доверия. Дожидаться кризиса Бизон не хотел — поставил окончательную точку еще прошлой осенью. Вике он и правда нравился — он это чувствовал, но она была не готова терпеть ради него какие-либо неудобства в своей жизни. А может, и не только ради него… Что для него, впрочем, принципиальной разницы не имело, поскольку жизнь с ним предполагала одни сплошные неудобства!..

Незадолго до этого расставания, столкнувшись в очередной раз с претензиями Вики относительно командировок — неожиданных, тайных и долгих, он впервые осознанно сравнил ее с Риткой. С тем, как те же самые вещи восприняла бы подруга. Также, как позже в истории с Ксюшей — неподготовленной, ничего не знающей, наивной и верящей в сказку, которой жизнь, увы, не является! — подумал, что привык к другой реакции. К реакции более уместной для женщины, что видит в нем спутника сейчас, когда он снова на службе и бросать ее в ближайшее время не намерен. С ними со всеми ему не хватало Риткиного понимания, углубленного знания основных проблем и открытости.

Все это Боря обдумал за август — еще до театра. А после него и того идиотского свидания просто побоялся сразу сделать вывод, который давно пора было сделать и который теперь уже казался очевидным. Найти понимание можно, но вот таких отношений, какие он хочет в своей семье, ему не даст никто по одной единственной причине — идеальным примером семейных отношений для него всегда выступали их отношения с Риткой. Открытые, близкие, теплые, родные почти… и надежные. Такие, какими их сделала долгая дружба и совместная служба. И жалеть о том, что никак не удавалось найти такую женщину, смысла нет — такая женщина всего одна. И она неотлучно рядом последние два с лишним года. Просто она... «сестренка».

Бизон налил еще рюмку и распахнул оконную фрамугу, вдохнув запах не стихающего ливня. Улица мерцала мокрыми домами и мокрым асфальтом в свете размытых пятен фонарей. Ноябрь, проливные дожди… А в Поморье снег двухметровый на болотах. Хорошо, хоть вернулся уже! Впрочем, зимовать там — в этом подобии лагеря — контрабандисты тоже вряд ли рискнули бы!..

Мысли снова вернулись к вспышке возбуждения в тот вечер. Причиной дистанции, о которой сегодня шел разговор в медблоке и которая Ритку обидела, была вовсе не она. И даже не театр с вечерним платьем. С этой проблемой быстро помогла справиться избитая методика дыхания. Причиной были сны... вполне характерного свойства. Подсознание, в отличие от скованного условностями и принципами сознания, молчать «в тряпочку» не захотело — наглядно отобразило то, чего он теперь желал. И на сны дыхание не влияло никак! С его помощью едва удавалось успокоиться после них, чтобы общаться с Багирой хотя бы по службе! На совместные дружеские выходные Бизона уже просто не хватало!.. Они прекратились до лучших времен — пока он не угомонится или не встретит альтернативу!..

Альтернатива себя долго ждать не заставила — реализовалась командировкой в Южный КТЦ. Учитывая обстоятельства, Борю поначалу обрадовало все — и возможность побыть подальше от Риты, не вызывая у нее подозрений, и девушка, вокруг которой вертелось дело. Характер Светы отдавал знакомым боевым духом, отчего казалось, что, несмотря на ограниченность во времени и отдаленность от Питера, есть шансы… понравиться друг другу. Завести отношения и, вероятно, отвлечься от подруги. Но продлилась его радость недолго — слишком быстро стала проступать разница. Ощутимая и заметная разница. Как бывает у оригинала и копии. Бессмысленная попытка подмены?.. Об одной такой он недавно слышал… от самой Ритки!..

«Булатов — не Волков».

Поразмыслив над вспышками разочарования, мешающими спокойно заняться флиртом, Бизон понял, что ценит в девушке не ее саму, а то, что в ней напоминает Ритку. Внутренний стержень, который оказался не таким уж крепким, силу духа, за которою он принял банальное состояние аффекта, преданность делу и показные знания, которые, тем не менее, не помогли ей выполнить его приказ!.. Когда Света в непонятном ему восторге бежала по газону к мине вместо того, чтобы оставаться за воротами, как ей было велено, то и вовсе напоминала… Ксюшу. И если Ксюша — лишь сельская учительница, то для военного следователя, которому ясно дали понять, что на территории все может быть заминировано, оплошность была… откровенно глупой. И чуть не стала фатальной. Что эта оплошность вновь привела к сравнению с подругой, его уже даже не удивило.

Прогулка по пещерному лабиринту припомнила клаустрофобию и добавила своего так, что можно было уже тогда ставить окончательную точку. Сильная женщина сменилась напуганной и паникующей, готовой вывалить подробности своей личной жизни на малознакомого, пусть и понравившегося мужчину. Отталкивать Бизон не стал — Свету действительно нужно было успокоить. Но походило это на привычную схему «работы с заложниками» — никакого отклика, кроме сочувствия и жалости. А после ее кустарной попытки заглянуть ему в душу — рассчитанной в большей степени на то, чтобы себя обезопасить от женатого и семейного — еще и виной. За то, что повод дал собой заинтересоваться!..

Свои же мысли — мысли, которые могли быть последними — в это время витали в питерском КТЦ у пульта. И на старой базе «Тайфуна» — именно там находились все его самые хорошие воспоминания. Безграничное уважение к подруге, что, слушая рассказ про Тима — его рассказ, старого друга, с которым они вместе прошли огонь и воду! — мастерски держала себя в руках только для того, чтобы он не слишком сильно ее жалел!.. И такое же безграничное сожаление о том, что слишком поздно понял, что ему нужно… тогда, когда позади уже годы крепкой дружбы — такой дружбы, которой не разбрасываются. И не рискуют.

Бизон опрокинул вновь налитую рюмку, не почувствовав никакого вкуса. Конечно, пятилетний коньяк так не пьют, но по-другому сейчас все равно не получилось бы — перед глазами стояла сцена прощания со Светой.

Пока они с ребятами Астанина бегали по базе Хасана, Света успела добраться до дома и привести себя в порядок после всего произошедшего, а затем — явиться на аэродром Южного КТЦ, с которого «Смерч» отбывал домой. Как она попала на аэродром, Боря не знал, да и, честно говоря, знать не хотел — возможно, у нее, как у военного следователя, был допуск. Но его очень удивил ее вид — платье вместо уже привычной формы и прическа ему под стать. Учитывая, что с момента их расставания — когда она отправилась в город, а «смерчи» — брать базу Хасана, прошло не так уж много времени, было ясно, что сделано это исключительно для него. Наверное, пыталась впечатление произвести напоследок. Но до Ритки Свете было далеко даже в плане банальной внешней красоты. Симпатичная девушка, но не более. Ритка и в штабной форме выглядит эффектнее!.. Она просто выглядит… родной. Она просто… Ритка.

— Ты в порядке? — спросил он, оглядев Свету с нескрываемым изумлением.

Лучше бы отдохнуть легла после истории с миной!.. Ведь понимает же, что встреча последняя! Или нет?..

— Да, — улыбнулась она. — Синяков, конечно, полно, но я надеюсь, что подобный аттракцион в моей жизни больше не повторится! Может… увидимся еще, Борь? В век интернета живем. У вас отпуска бывают, у нас…

Ей-то он понравился — то есть первая часть надежд, вспыхнувших по окончанию штурма траулера, оправдалась. А вот ему она… Подмена явно не удалась.

— Свет… — он помолчал, подавляя чувство вины, от которого опять предстояло мучиться дома, — не думаю, что это хорошая идея.

— Ты, — она разочарованно поникла, — все-таки не один?

— Один.

— Тогда почему? — и снова надежда во взгляде.

— Свет, любимая… женщина у меня… есть, — звучало странно, но правильно. — Просто она… не моя. Потому и не стоит.

— Ну, что ж… — она вздохнула. — Спасибо за честность.

— И тебе спасибо, — он улыбнулся — слегка натянуто, но благодарно. — Будем прощаться? Не поминай лихом…

Поцелуи Ритки Бизон знал только по снам, но чтобы понять, что не того ему хочется, сравнений не требовалось. Инициатором всецело выступала Света, он просто не стал возражать — незачем было еще усиливать ей горечь расставания. В конце концов, она-то ни в чем не виновата. И рано или поздно найдет свое счастье — не зря ж она об этом в пещере заговорила!.. Наверняка, задумается над своей жизнью теперь!

А вот что ему-то теперь делать?! Отрицать то, что его угораздило после десяти лет дружбы полюбить женщину в лучшей подруге, он больше не может. Знает наверняка, что влюбленностью — разовой и несерьезной, которая имеет шансы быстро закончиться — его тяга к Багире не является. Он слишком сильно дорожит их дружбой для подобного… и слишком сильно любит подругу по-человечески. Да и… две неудачные попытки отвлечься о чем-то, но говорят!..

Интересно, как долго Русалка будет ждать его рассказа? Ведь он практически пообещал ей сегодня! Правда… вряд ли когда-нибудь посчитает, что «будет правильно» открыть ей причины этой неожиданной дистанции!..

Но... с дистанцией надо что-то делать, иначе она приведет к краху дружбы. Той самой дружбы, что больше всего и стоит между ними теперь. Потому что нет ни запрета, ни субординации в отряде из-за принадлежности Ритки к штабу. Ни ее тайной любви к командиру, которой, как оказалось, никогда и не было. Зря ревновал только!.. Ведь то непонятно чувство неприятия вероятной влюбленности старых друзей было именно ревностью — придушенной и плохо осознанной, но ревностью!..

Зато есть дружба — многолетняя, вызывающая зависть дружба, которой не разбрасываются. И доверие, от которого Бизон тогда в театре балдел и которым он не имеет права рисковать в попытке перевести дружбу во что-то иное. И чтобы сохранить все это — дорогую дружбу и любимую женщину — надо научиться быть рядом при изменившемся отношении к ней. Так, чтобы у Риты не возникало больше вопросов, почему он ее избегает. Чтобы не было дистанции. Чтобы она вообще не замечала никаких перемен!.. Все должно быть как раньше. По-братски.

Или останется только вариант с переводом из «Смерча» — крайний вариант. Что ж… прежде чем бросаться в крайности и постыдно бежать, стоит попробовать. Так он, хотя бы, не будет жалеть о том, что ничего не сделал! А значит, нужно призвать на помощь все свое диверсионное мастерство и просто, молча, без всяких притязаний, любить по-своему — знакомую до мелочей и вместе с тем совершенно неизведанную женскую составляющую и без того любимой лучшей подруги!..

И снова врать… любимой женщине. Только теперь уже по причинам, не имеющим никакого отношения к службе.

* * *

— Твою ж мать, нет их здесь! — гаркнул по связи Бизон.

Судя по тону, Борька был недалек от того, чтобы обматерить с головы до пят не только поменявших дислокацию наемников-диверсантов и достававшего информацию агента, но и командование во главе с генералом КТЦ. И, скорее всего, его позицию разделяла вся группа, которая сейчас — в десятом часу тридцать первого декабря — находилась за тридевять земель от новогодних столов — в лесных сугробах Мурманской области!..

— А результаты теплового сканирования, Бизон?! — Батя, что стоял у Багиры за креслом, вперил недовольный взгляд в затылок съежившемуся Илье Петровичу. Хмурый Пригов, что расхаживал туда-сюда, остановился и тоже посмотрел на Дакара.

— Батя, им два часа уже! — попыталась заступиться за подопечного Рита. — Потом облачность накрыла регион. За два часа они убраться могли куда угодно!

Заступиться немного, но несильно — конфликт из-за последней вспышки ее нереализованных материнских инстинктов, взявших верх над холодным разумом, еще не забылся. Багира и сама признавала, что юный гений, которого она отстаивает как очередного «детеныша», мог из-за дурости своего поступка получить пулю в свою слишком умную голову, не прослужив в отделе и двух месяцев. Бизон оценивал ситуацию как положено командиру отряда. Детский сад встал ему поперек горла еще с девчонками и перспектива пополнить его Дакаром, едва пробудив трезвость в мышлении Умы, откровенно взбесила. Впрочем, что в ссоре слегка погорячился, Боря тоже понял — было заметно по его виноватому лицу после того, как оторопевший от их ругани Батя отдал приказ прогнать нарушителя по курсу молодого бойца. Конфликт исчерпался, однако Багиру до сих пор коробило. И напоминать о нем никому не хотелось. Но не оставлять же мальчишку на съедение обозленному командованию?!

— Они ушли гораздо раньше! — продолжил сквозь помехи Бизон, до того, как контр-адмирал успел ткнуть Риту носом в качество работы ее отдела. — Обманка! Человек пятнадцать!.. Двухсотых восемь… Нет, девять. И шестеро едва живых! Привязаны примерно по точкам постов. Кто-то тупо замерз, кто-то истек кровью… Вертолет сюда срочно! И пробивайте пропавших без вести, Багира! Народ очень… разнообразный. Бомжи, дальнобойщики, кое-кто из своих — видать, не нужны стали. Даже девицы весьма характерного вида в одной из избушек. Расставили «солдатиков», твою ж мать!

— Бизон, вы все осмотрели?! — рявкнул Батя прямо в ухо Рите. — Я бы на их месте все заминировал!

— Так и есть! На каждом шагу растяжки и самоделки. Что-то обезвредили, но наверняка не все. Нам живых нужно вытаскивать, Бать! Домики выхоложены, а состояние у всех тяжелое. Не выживут, если не начать отогревать!

— Бизон, погода! — выдохнула Багира. — Сильный встречный ветер. Спецтехника с подмогой подойдет быстрее, чем вертолет! Минут десять-пятнадцать!

— Понял, — отозвался Боря. — Физик, этот чист. Его тоже там на полу укладывайте. Ума, периметр?

— Вроде чисто, командир, — неуверенно отрапортовала та.

— Вроде?! — кажется, Бизон зарычал.

— Дрон еле держится на лету! — фыркнула в оправдание девушка. — Но пока ничего не засек.

— Э-э-э… Бизон… — от тихого и подавленного шепота Женьки, едва различимого сквозь помехи, у Риты внутри похолодело. — Подойди. Тебе взглянуть стоит…

— Чё там? Мур…

— Бизон? — позвала Рита.

— Кот, Физик, живо выносим этих! — рявкнул Боря вместо ответа. — Мурашова, кыш отсюдова!

Воцарилась напряженная неразбериха. В КТЦ нельзя было услышать взрыва — лишь хрипы, обрывки дыхания, фоновый шумы и треск личной связи. На карте вспыхнул ожидаемый красный кружок с расширяющимся радиусом, частично зацепивший зеленые маячки, а немая и очень блеклая съемка камеры дрона, что и без взрывной волны был почти бесполезен, завертелась в снежной мгле. Наверное, аппарат рухнул.

— Бизон?! — окликнула Рита. — Бизон, ответь!

Несколько неимоверно долгих минут воксы молчали — пока отгремело, осело и очухались. Затем чудом уцелевший и удержавшийся в воздухе дрон перестал выписывать кренделя — управляющая им Ума выкопалась из сугроба и отправила разведчика к деревянным избушкам заброшенного дома отдыха, от одной из которых остался лишь дымящий и полыхающий остов среди темных елей северного леса…

— Кхе-кхе! — наконец, закашлялся Бизон. — Новогодний фейерверк! Все целы?

— Все ОК, командир! — бодро отрапортовала Умка.

— Нормально, — подхватила перекличку Мура.

— В ушах звенит! — выдохнул отрывисто Серега. — Черт, кровь, что ли?..

— Мура, глянь, что с ним! — велел Боря глухо. — Васек?!

— Я цел, — отозвался Кот. — А вот моему… подопечному не повезло. Кажется, скорая ему уже никак не поможет! Осколок… под лопатку попал. Сквозное. Двухсотый, Багира!

— Твою ж мать! — Бизон замолчал — должно быть, осматривал своего. — Этот тоже! Один остался. Кот, тащи его к остальным! Что с Физиком?

— Контузия, — зашуршала Женька. — Кровь носом пошла. В остальном нормально, насколько можно в темноте оценить. Бизон, а ты почему в крови?!

Но испугаться вновь из-за ее вопроса Багира не успела — Боря изрядно всех повеселил.

— Царапина. Да не свети ты в лицо-то! Мурка, ты чего творишь?! Я за свою невинность уже переживаю! Ай-я!..

Ребята, которых, похоже, дружно отпустило, начали ржать — зал ИВЦ затопило хриплыми смешками в смеси с треском помех. Так, что в общем шуме затерялись и фыркание сотрудников, и усмешки Пригова с Булатовым.

— Тьфу! Да это же царапина! — по разочарованию в голосе складывалось впечатление, что девушка жалеет о сем прискорбном факте.

— А я тебе что сказал?! — возмутился Бизон. — Черт, Мурка, аккуратности тебе явно не достает! Взяла бы у Русалки пару уроков военно-полевой хирургии! Могу я застегнуться — мороз все-таки? Или детям глаза закрыть, а мы продолжим?

— Не будь ты командиром, дала бы по башке! — хихикнула Женька в ответ на казарменный юмор.

— Не судьба, — отозвался Бизон уже серьезнее. — Наши дальнейшие действия, Бать? Ведь ясно ж как день, что где-то утекло! Ждали здесь гостей!..

— Возвращайтесь в штаб операции с подкреплением, — велел Булатов, глянув на генерала и Багиру. — Похоже, план нужно срочно корректировать. До связи.

Естественно, Бизон был прав насчет утечки — диверсанты приблизительно знали, когда пожалует спецназ, раз прикинули, сколько примерно протянут пленники в остывающих избушках в такой мороз. База послужила отличным ложным направлением — отвлекла внимание и позволила выиграть время... А виноват во всем... конечно же, очередной «крот»! Прямо не высшие военные структуры, а дачный участок!..

— Багира, Батя, пойдемте-ка побеседуем, — Пригов решил провести экстренное тайное совещание у себя в кабинете. — Дакар, если что будет — тут же вызывай!

— Есть, товарищ генерал-майор, — отозвался парень.

Выходя вслед за Батей в коридор, Рита бросила сквозь стеклянную дверь сочувственный взгляд на своих офицеров. Большинство из них должно было сейчас насыпать в тарелки «Оливье» и разливать первые рюмки в семейном кругу. Не говоря уже про группу — замерзшую, уставшую, оглушенную и в компании замороженных трупов ожидающую транспорт в штаб операции в новогодний вечер. Пожалуй, даже ей самой было легче, чем ее сотрудникам или молодежи. Жалеть о порушенных планах не пришлось по причине отсутствия этих планов. Отмечать праздник было не с кем — дома никто не ждал, старые подруги нянчили первых внуков, а живых родственников не осталось. Да и не пошла бы Рита к матери — не те у них были отношения. Не случись задания, она в полночь выпила бы рюмку сама с собой и улеглась спать. Что-то изменить в ее новогоднем расписании могли только два человека, которые тоже сейчас были здесь. То есть Батя был здесь, а Боря ехал с группой в штаб по заснеженному лесу. Но мог ли в этом году прийти к ней вечером тридцать первого Боря, Багира не знала — слишком неустойчивыми стали их отношения в последнее время.

Никто никогда этого не говорил в лицо ни Рите, ни, тем более, Ивану, но сплетники с первой минуты ее появления на базе записали их в любовники. За спинами упрямо шептались о том, что пришедшая в «Тайфун» «баба» спит с командиром... Сначала это злило, особенно на фоне истории с Гришкой. Затем выработалось какое-то безразличие — по первости гордое, позже — по-настоящему безразличное. А под конец и вовсе стало смешно. Искоренить такие сплетни невозможно - остается или беситься, или смеяться. Смеялись вместе с Иваном. Иногда шутки ради даже поддразнивали воображение любопытных, а сами строили каждый свою жизнь… И ни один сплетник никогда бы не догадался, как реально обстоят дела в легендарном отряде. Кого действительно любит та «баба», что «спит с командиром»…

Когда они познакомились, Бизон не принадлежал к тому типу мужчин, что Риту обычно привлекали. Он был мальчишкой, пусть и не таким уж беззаботно простым, как пытался казаться, но все равно мальчишкой. А сама она сначала переживала развал их чудного во всех смыслах «квадрата» с Волковым, Батей и его Наташкой. Затем было введение запрета, этим «квадратом» спровоцированного, и ее естественный с позиции заместительной психологии интерес к Бате, продлившийся очень недолго. Ну, и, поняв, что Булатов — не Волков, Рита на какое-то время вообще ударилась исключительно в службу, ради которой в отряд пришла. И в дружбу, что эту службу сопровождала.

Другом Бизон был невероятным. С ним было приятно общаться, шутить, спорить, обниматься по-дружески. Было комфортно работать в паре. Постепенно, открывая для себя более личные моменты его прошлого, Багира задумывалась не только над тем, что Боцман «Тайфуна» не такой уж беззаботный, но и над тем, что ему уже пришлось повидать в жизни. И однажды осознала, что уважает служебный уровень «брата Бизона» ничуть не меньше Батиного… Так Боря из «мальчишки» вырос в «старшего товарища» и советчика в тех ситуациях, когда она сомневалась сама.

Поворотным моментом, наверное, стала история с дельфином — реакция Бизона на ее выходку. Сначала не сдал ее командиру, хотя, по сути, был обязан, а потом простил ей то, что она его перед начальством подставила. Нарушил устав ради нее… О потенциальном риске для жизни обоих, если что-то пойдет не так, и говорить нечего! В причинах поступка Рита была не уверена, но именно после того случая зародилось ее безграничное доверие к Боре. Такое, какого в последствие больше никто не сумел пробудить. Как и нагадала ей Лиза, скорее всего, тогда был «потерян» лучший друг — он начал постепенно превращаться… в любимого мужчину. Правда, понимание пришло позже — вместе с самоанализом.

Превращение было долгим, несмотря на то, что общались они много и рыжее солнце отряда, вторгшееся в ее личное пространство, Багира чисто по-человечески обожала едва ли не с момента знакомства. Полноценная переоценка началась с «четырех с плюсом», что повлекли за собой клаустрофобию и тесты на профпригодность. Рита, задумывавшаяся над перспективой оказаться за Полярным кругом в процессе кадровой ротации еще в тот период, когда поднимался вопрос о расформировании отряда по финансовым соображениям, вдруг прикинула, что будет, если Борьку комиссуют. Как она будет дальше служить, если из отряда уйдет он? Да, останутся остальные, что тоже были близкими друзьями. Но не такими, как Боря.

На гражданку Бизону тоже не очень хотелось, потому к решению своей проблемы он подошел основательно. И Багира посильно помогала. А в августе… на ее дне рождения, что совпал с операцией «Конек-Горбунок», разум замкнуло. От вида друга в смокинге и с этим букетом — огромным букетом белых роз — для нее. Замкнуло так, что выводы пришлось делать уже в обязательном порядке.

Впрочем, вывод следовал один единственный. Рита прекрасно знала, как у нее начинается интерес к мужчинам, в большинстве своем ограниченный страстью. Страсть никогда не ждала по два года. Страсти не нужно было ни доверие, ни взаимоуважение, ни взаимопонимание без слов, ни хорошее знание человека — на то она и страсть. И то, что вызывал Боря, страстью не было. Основанное на доверии желание своего постоянного присутствия в жизни конкретного человека. Она просто влюбилась в того, в кого никак не ожидала влюбиться. В «брата Бизона».

Естественно, вывод напугал. Отряд, запрет на романы, покоряющая принципиальность «брата Бизона», особенно в вопросах службы, не говоря уж про их близкую дружбу!.. Выходов виделось два — либо молчать и пытаться отвлечься, либо уходить из «Тайфуна» и только после пытаться направить имеющиеся отношения в иное русло.

У каждого человека в жизни есть свои страхи. Багира не боялась ни боли, ни ответственности, ни препятствий в достижении поставленной цели, ни перемен. Это все было мелочами в сравнении с чувством беспомощности — неспособности повлиять на ситуацию — ее основным кошмаром. И еще… одиночеством. Одиночество шествовало рядом столько, сколько она себя помнила. В детстве с девчонками было банально неинтересно, а мальчишки по мере взросления слишком быстро перестали воспринимать ее на равных. В юности — еще веселее!.. Парни видели перед собой красивую и неприрученную стерву, за счет которой грех не самоутвердиться. А девчонки — потенциальную соперницу. Те, кто заглядывал глубже, являлись редкостью. И потому, несмотря на то, что Рита умела влиться в любую компанию, если того требовала ситуация, настоящих друзей у нее было в целом немного.

Возможно, из-за этого Бизон и стал особенным. Дорогим настолько, что она не решилась на второй вариант. Не решилась рискнуть ни отрядом, что изначально был мечтой, а не просто службой, ни, тем более, «братом Бизоном», без которого уже не могла себя представить. Выбрала молчание — молчание и возможность хотя бы в роли «сестренки» участвовать в его жизни. И эта ячейка долгие годы всецело принадлежала ей — не «сестра» в прямом смысле, а любимая подруга, которую вряд ли кто-то способен заменить.

Их совместная работа вызывала зависть своим взаимопониманием, дружба — удивление. Пусть она временами и давалась Рите непросто… Впрочем, ничуть не легче ей дался Борькин перевод на Тихий! О своих шансах тогда речи уже не шло - надеялась за время разлуки отвлечься. Но на настоящие чувства, как известно, не влияют ни расстояния, ни связи, а потому надежда обернулась лишь кучей ошибок в личном. Будто бы их раньше недоставало!..

За Игоря мучила совесть, от собственной боли — тошнило. А от того, что Бизон мелькнул и снова исчез — вообще хотелось выть. Кажется, в Бате именно тогда надломилась уверенность держать ее исключительно в штабе. Какое-то время контр-адмирал еще упорствовал в силу своего характера, но потом уступил — побоялся, что она с ума сойдет. Уже после звонка Шального… И после комы.

То лето отличалось… взрывом эмоций. Сначала восторг от Борькиного появления в ИВЦ, затем шоковое состояние - от страха его потери. Звенящие нервы, беспомощность, память - давняя «тайфуновская» и недавняя «смерчевская»… Параллели… Рита до трясучки боялась, что с Борей повторится история Игоря, умершего полугодом ранее там же, на такой же кушетке. Однако сорваться не успела - нахлынуло безумное облегчение. И счастье - на праздновании звания…

Но никто ничего не заподозрил - все ее косяки, совершенные на эмоциях, надежно скрывала старая легенда. Сестренка Багира, обожающая брата Бизона... И ничего больше. «Больше» по-прежнему утопало в сплетнях. Наблюдая за молодежью, Рита замечала неоднозначные улыбки в их с Батей сторону. Заинтересованные в Булатове сотрудницы опускали глаза, сталкиваясь с ней в коридорах - опасались связываться… Казалось, что даже Пригов на них косится. Об Игоре забыли так, будто его не было вовсе - он остался в памяти только у ее совести, и у самого Ивана. Впрочем, о чем можно говорить, если не подозревал ничего сам Борька!..

Только у Умки хватило проницательности - какой-то женской интуицией девочка поняла, что что-то в легенде нечисто. И однажды просто спросила. Пришлось рассказать как есть.

Разговор в кабинете Пригова продлился около получаса. Благо, хоть в этот раз ИВЦ оказался вне подозрения — Дакар после совместной работы с агентом Гилбертом продолжал вести всех коллег и передавать информацию лично командованию. Потому Батя больше слушал, как генерал-майор распинает за халатность смежников по линиям секретной связи. И одобрительно кивал на самых оригинальных словесных пассажах... А Рита... отвлеченно вспоминала, как прошлым летом, у Борьки на даче, наблюдала за его соседом дядей Мишей, развернувшим противокротовую кампанию на своем газоне. Кажется, бравый офицер — моряк в отставке — взрывал в кротовых норках маленькие петарды. Что там было с оглушенными животными, еще тот вопрос!.. И помогло ли в целом это от вредителей участок избавить. Но повеселился старик знатно. Может, стоит методику дяди Миши перенять и на собственных «кротах» попробовать?..

К ребятам за это время подошла помощь. Часть отряда осталась в ожидании прочих служб разбирать муляж пристанища диверсантов, а часть — вместе со «Смерчем» — повезла выживших «солдатиков» в штаб операции, где дожидались «скорые». При осмотре уцелевших домиков ничего полезного не нашли, что особенно грустно выглядело на фоне десяти вечера тридцать первого декабря.

— Маргарита Степановна, — нарушил рабочую тишину зала Дакар, — майор Стрельчатый прислал схему какого-то объекта. Что-то вроде бывшего аэродрома подскока.

— Как прокомментировал? — спросила Рита.

— Пока никак.

— Это настоящий лагерь, — припечатал Батя.

Однозначно. Четко. Точно. Как бывает только при озарении контр-адмирала Булатова.

— Уверен, Михалыч? — усомнился Пригов. — С чего ты вообще это взял? Слишком много привлекает внимания.

— Отнюдь! — Батю едва не колбасило от нетерпения. — Как раз наоборот! Наверняка уже давно каким-нибудь гражданским аэроклубом используется, который и служит прикрытием. Сейчас его даже не осмотрели, Пригов! В противоположной стороне и вне сектора, в котором проводились поиски. Как только майор на него вышел? Багира, что в базе есть? Ознакомимся, пока коллеги молчат. И связь с группой подключи — у меня для Бизона вводная.

Естественно, Иван Михалыч оказался прав. Во всем — с аэроклуба начиная и звонком майора заканчивая. Вводная же заключалась в том, что Физик остается в штабе и, корча из себя тяжелораненого, присматривает за смежниками. А остальным «смерчам» был дан зеленый свет на участие в штурме… на котором и пришлось сосредоточиться следующий час.

С заданием справились успешно. Сережка со своим совершенно не придуманным головокружением бегал по этажам военчасти — за запалившимся заместителем одного из руководителей операции. Мура с Умой старательно демонстрировали бойцам майора Стрельникова свое мастерство. Настолько старательно, что к концу штурма нашлось несколько восхищенных шовинистов, задолжавших им… свои жизни!.. Скорее всего, благодарить девчонок должники намеревались приглашениями в ресторан, что, само собой, не могло понравиться Ваське!.. Кстати, о Ваське… Он удивительно не пострадал, чем не мог не порадовать — ведь «Котенок» только-только вернулся в строй, залечив ребра, сломанные пойманными в бронник пулями! Ну, а Боря… это Боря. Он радовал по определению. Даже несмотря на какие-то непонятные изменения в их отношениях. Хотя, причин этих изменений Рита до сих пор не поняла.

Поведение Бизона изменилось после возвращения из Крыма. Он не избегал ее в прямом смысле, но будто бы намеренно сводил к минимуму общение - не заходил в ИВЦ лишний раз, напряженно реагировал на привычные дружеские поцелуи. Вместо довольной улыбки Рита чаще видела мелькающую неуверенность. Прекратились совместные выходные... Выходные, которых было очень много в последние месяцы. С середины лета Борька ощутимо к ней тянулся. В большей степени, конечно, от одиночества на фоне неудачи с Ксюшей - о романах ему тогда думать вряд хотелось, вот он и коротал время с подругой. А самой Рите этот неожиданный период занятых вечеров и вовсе стал подарком ко дню рождения. Даже если не брать в расчет августовский поход в театр.

И тем сильнее выделялась линия дистанции, прочерченная после странного разговора о ее прошлом, что повстречалось Бизону в командировке в Поморье. О курсанте Тимофееве из школы спецназа. Наверное, какой-то шок Багира все-таки испытала - иначе как объяснить ту откровенность, что последовала за рассказом? Впрочем, более вероятно даже, что повлиял на нее не столько Тим, сколько попытка Борьки… устроить ее личное счастье. С Батей. С одной стороны, это было смешно - хорошо представлялась реакция Булатова на такое заявление. С другой - больно. Больно так, что она, не задумываясь, поставила точку в данном вопросе. Только чтобы больше этого не слышать.

На первый пропущенный выходной после того разговора Рита внимания не обратила — мало ли какие у друга дела? Иришке чего обещал или просто проспал весь день — все-таки ему после Поморья даже отлежаться не дали по-человечески!.. Но второй и третий не заметить уже было сложнее. Юннаты — в особенности, Умка — стали жаловаться на то, что командир озверел на тренировках. А узнать, в чем дело, не получалось — то ли так складывалась ситуация с графиком, то ли Бизон сам мастерски уходил от потенциально возможных объяснений.

Конечно, перемены напугали. Отдающие паникой мысли вертелись вокруг вероятности прокола после стольких лет молчания. Ведь если бы Боря догадался, то он попросту не знал бы, как себя с нею вести!.. И избегал. Но… даже если бы тщательный анализ событий до отпуска позволил обнаружить двусмысленный момент, в котором привычное дружеское общение понималось иначе, версия все равно казалась… притянутой за уши. Реакция с избеганием была не характерной для него. Узнай Борька что-то, он бы примчался выяснять и успокаивать. Хотя… конечно, слишком сложно однозначно предугадать реакцию даже хорошо знакомого человека в настолько дикой ситуации.

Могло, конечно, сказаться откровение — правильно обрисованное отношение к Бате, которое наверняка привело Бизона в замешательство. Он всегда отлично «сестренку» чувствовал - начиная скрывать, Рита вообще не думала, что так долго протянет!.. И смогла только потому, что сплетни послужили прикрытием. Боря чувствовал, что она любит. Любит кого-то в его ближайшем окружении. Но думал на друга. Ему в голову не приходило, что любить Багира может не кого-то в его окружении… а его самого. Впрочем… после стольких лет дружбы сообразить, в чем именно заключается разница, вряд ли возможно. Ведь Рита его любит и он это знает, просто не знает - насколько сильно. Мелочи восприятия скорее могли бы всплыть, если бы изменился угол обзора - как подтверждение предположению. Но не как повод для выводов.

Так что устойчивых вариантов объяснения неожиданной дистанции у Риты не было до октябрьской командировки группы в Южный КТЦ, из которой молодежь привезла слухи о романе Бизона со смежницей. Тогда напуганная размышлениями Багира вдруг поняла, что из-за постоянного совместного досуга в последнее время здорово позабыла, что Бизон ей лишь друг. Что он - вполне себе завидный мужчина. Мог, переболев историю с Ксюшей, обзавестись девицей. А перед подругой ему банально стыдно - ведь он из-за личной жизни оставляет ее одну!..

Пожалуй, эта причина казалась наиболее весомой, пока Бизон сам ее не разрушил. В тот день, когда Рита из-за взрыва нитроглицерина по причине криворукости продавца и покупателя оказалась у Виктора в медблоке. Они наконец-то немного поговорили - и о его странностях, и о «похождениях командира на юге». Над слухами о романе со следователем Борька только посмеялся, пусть и слегка тоскливо, а… о причинах своего странного поведения не стал лгать. Прямо попросил время. Это было приятно - подчеркивало его доверие. И вместе с тем… изводило. Неизвестностью.

Отношения почти вернулись в норму - снова обнимались при встрече, шутили, пили коньячок и разговаривали обо всем, кроме этой тайны. Но норма теперь была неустойчивой - будто бы хрупкой. Борька вроде был обычным, потом спотыкался обо что-то и терялся, потом снова приходил в себя. Рита приглядывалась к нему и никак не могла решить окончательно, узнал он что-то лишнее или нет. Ну, а если дело все же не в ней, то в чем еще? Мыслей не было. Хотя… возможно, та встреча с Тимом просто затронула в памяти Бизона что-то свое. Что-то, о чем она не знает, и что друг пока не хочет рассказывать?..

— Багира! — окликнул родной голос сквозь затихающее шипение. — Слышишь меня?

Зал ИВЦ порядком опустел. Едва генерал произнес заветные слова, как разбежались все, кроме дежурной смены — той не повезло. Сам Пригов тоже ушел к себе — на очередной сеанс связи. Лишь Рита с Батей еще оставались. Пили кофе и ждали от группы последние сообщения из серии «добрались до штаба, все в порядке». Да и… спешить обоим было не к кому. Они вдвоем и смотрели на рабочий монитор Багиры, что показывал чайную комнату очередной казармы. Взлохмаченный, только после душа, Бизон, отбегавший полдня по трехметровым сугробам под пулями, поправил экран ноутбука и придвинул поближе к клавиатуре кружку из нержавейки.

— Слышу, — улыбнулась Рита. — Приехали?

— Да, — он устало потер лоб. — «Крот» обил Сереге ребра, но несильно. В медчасти смотрели, на банкет отпустили, потом, правда, лежать велели. Но потом мы все лежать будем! Сил ни у кого нет. Остальные в норме. К девчонкам очередь выстроилась — боюсь, как бы у Васька инфаркт не случился!

— Где они? — Батя за ее спиной хмыкнул, чем-то зашуршал и... звякнул?..

— В столовой, — Боря улыбнулся. — Там ж самопальный банкет по случаю! Ну, и в честь праздника. Умка тебе позвонит чуть позже — когда восхищенных мужиков разгонит!..

— А ты чего тут? — не поняла она. — Голодный же останешься!

— Надеюсь, они все не сожрут за десять минут, — он бросил мельком взгляд на часы. — То, что нужно, Бать!

Позади что-то забулькало, распространяя карамельный аромат, и перед изумленной Ритой на стол — рядом с пустыми стаканчиками от кофе — опустился такой же стаканчик, только с коньяком.

— У меня, конечно, попроще, — довольный Боря поболтал жидкость в кружке. — Ностальгия по Коле — после такой прогулки, как сегодня, «шило», только что не тайком в казарме!.. Ну, что? С Новым годом, ребята!..

Снаружи наверняка гремели фейерверки, включенные телевизоры оглашали квартиры звонким боем Курантов… Здесь было слышно лишь нескончаемое гудение компьютеров и удары по клавишам офицеров смены, что улыбались поведению своего командования. А еще плеск дорогого коньяка, кем-то Бате подаренного, — в пластиковых стаканчиках… И возмущенное «А мне?!» генерала, что как раз зашел в стеклянные двери…

* * *

Что сегодняшний день не задался, Багира поняла, едва проснувшись. Кофе убежал, время на циферблате часов менялось слишком быстро, заставляя нервничать, машина дважды буксовала в сугробе, прежде чем выехать с парковочного места на засыпанный снегом асфальт двора, а огромная пробка на Пироговской набережной, в которую угораздило попасть, настроение испортила окончательно. Даже погода — резкий минус и холодное зимнее солнце, что где-то за домами медленно взбиралось по серо-голубому небу — после вчерашнего снегопада воспринималась при таком настроении как форменное издевательство! Дни, которые так начинались, как правило, имели тенденцию заканчиваться и вовсе дерьмово!.. По крайней мере, у нее подобное бывало неоднократно.

Погрязшая в невеселых размышлениях Багира к базе уже подъезжала в некоторой прострации — подсознательно ожидая чего-то не самого приятного. И когда Дакар сообщил о захвате заложников на одной из крупных строительных площадок, она ничуть не удивилась. Неожиданностью стало только то, что именно ее Батя подрядил руководить на месте. Пришлось переодеваться в камуфляж вместе с группой и сосредотачиваться на работе.

Пока добрались до стройки, погода опять решила сделать пакость — небо затянуло тучками и пошел легкий пушистый снежок. Конечно, меньше шансов быть замеченными у бойцов при установке камер. Но зато и со спутниковой слежкой теперь труба. Низкая облачность, черт бы ее побрал!..

Думать о постороннем, вспоминать и нервничать следующий час было совсем некогда — разворачивали штаб совместно с присланным для усиления спецназом, собирали сведения по периметру и пытались вести переговоры. Именно «пытались» — потому что ничего про заложниц выдвигающий требования пока еще неизвестный террорист слушать не стал. Еще и «бабой» ее обозвал, чем вызвал вспышку ярости у стоявшего рядом Борьки. А потом перезвонил сам… и паршивое утро резко всплыло в памяти.

«Он на Бизона похож».

Слова Муры, сказанные после того, как террорист потребовал в обмен на заложницу финансового директора строительной компании Аверьянова, заставили все внутри перевернуться. Сомнения не замедлили вылезти, но их тут же вытеснил из головы тренированный и опытный боец. Тактик, который сразу принялся выстраивать план по внедрению. Работать под прикрытием было привычно. Рисковать и делать то, что было бы полезно в первую очередь в сложившейся ситуации для достижения максимально возможного положительного эффекта — тоже. Женькины доводы смысла не имели — Багира и без них знала, что свой человек на захваченном объекте необходим. Если удастся маневр, то он сможет прекрасно провести разведку на месте, прикрыть заложников и ударить сзади, когда начнется штурм.

Вот только… В этот раз с тактиком попыталось поспорить сердце — сердце измученное и сильно встревоженное вероятными последствиями. Сердце живого человека. Женщины, которая любит долгие годы. Сердце, которое пришлось затыкать, чтобы договориться обменять Бизона на заложниц. Шесть гражданских жизней в обмен на одну, если вдруг что-то пойдет не так. Семь, считая ту, что в положении. Такая вот математика!..

Именно поэтому так нежелательны всегда были личные отношения в отрядах — эмоции и привязанности просто мешали службе… Яркий тому пример — молодежь. До сих пор не могут разобраться — то и дело какие-то конфликты и ссоры прямо на заданиях. Про панику в отношении друг друга и говорить нечего — ни Кот, ни Мура управлять ею так и не научились. Хорошо хоть Сережка из их Бермудо-кошачьего «треугольника» выбрался!..

Но Багира-то — не молодежь. Ее привязанность была настолько давней, а необходимый риск — настолько обычным, что она, особо даже не стараясь, выудила из памяти с десяток совместных операций, отражающих служебный уровень друга. Методика, всегда прекрасно помогающая сохранять спокойствие, помогла и сейчас — все остальные мысли вытеснила напрочь. Временно, но вытеснила. И запретила им возвращаться… до окончания штурма.

«Борька — профессионал, он обязательно справится с поставленной задачей», — сказала она себе, наблюдая, как Бизон под рассказ Аверьянова о его заместителях шутит про сваливающиеся штаны, чтобы разрядить обстановку.

Получилось, естественно, только для Аверьянова — сам он был напряжен и сосредоточен. Хотя, когда Рита только озвучила вариант, вел себя так, будто сложного в предстоящем внедрении ничего нет, да и вообще — он с полпинка все сделает!.. Не задумался даже, как и положено бойцу. Но он же не только боец… он — человек, у которого есть те, кто боится его потерять. Такие, как она, например.

За десять минут, что Боря собирался, нервы натянулись ощутимо. И идея уже перестала казаться такой уж удачной, как поначалу. Но отступать было поздно. Он попытался Багиру немного повеселить, когда она давала последние вводные — заметил, что нервничает подруга из-за авантюры сильнее обычного. Не удержалась — попросила быть осторожнее. Он в ответ погладил по плечу, успокаивая. И пошел… Ей же оставалось позвонить террористу и в ожидании продолжать поддерживать методикой отсутствие неуместных сейчас мыслей в своей голове.

Последнее сегодня давалось сложнее, чем всегда. И из-за беспокойства, терзающего с утра, и из-за неожиданно разболтавшихся «смерчей». Понятно, конечно, что ребята и сами волновались — любой из них пошел бы так же, если бы оказался на месте Бизона. Но Рите их разговоры точно пользы не приносили!.. Умка раздраженно шипела — переживала помимо командира еще и за «мамочку». Елозила от нервов по разгрузке автоматом и нехорошо поглядывала на Муру, которая не только была автором идеи подмены, но и, говоря о показаниях беременной, особенно нажимала почему-то на ее положение. Чем лупила Багире по больному месту — то ли по незнанию, то ли по глупости.

«Я имела ввиду беременную... Та, что беременная… Беременная…» — отдавалось в мозгу.

Рите казалось, что эту свою проблему она уже давно приняла и пережила, однако сейчас — возможно, из-за вылезшей человеческой реакции — сквозь возведенную защиту мелькали воспоминания, на которые все внутри отзывалось болью.

Виталик подвернулся пару недель спустя после той командировки с розами - как раз, когда было принято решение насчет отношений с Борькой. Они познакомились еще в юности - в аспирантуре, но в отличие от самой Риты Виталик защитил кандидатскую, наработал требуемый научный стаж и теперь преподавал профильную медицину катастроф в одном из военных вузов.

Роман закрутился быстро - настолько сильно Рите хотелось отвлечься. Но идея сразу оказалась провальной. Виталика, как и следовало ожидать, не устроили ни ее постоянные командировки, ни странное отношение к сослуживцам. И хотя первое время недовольство было сдержанным, Багиру, привыкшую чувствовать кожей, оно все равно напрягало. Наверное, отношения не продлились бы долго, как и все прочие ее отношения. Если бы… не случилась та незапланированная и единственная беременность.

Виталика Рита не любила, но малыш внушал ей надежду. Надежду на то, что внимание замкнется на нем, отвадив наконец от лучшего друга.

Тот период был очень сложным. Гормональная перестройка соседствовала со страхом беспомощности, что мало уступал хроническому «одиночеству в толпе», и кошмарами предстоящей свадьбы. Ребята приглашались парами, и ее мутило от одной только мысли о том, что Бизон придет с очередной «Люсей» и будет желать ей счастья. Пусть и не совсем искренне - Виталик ему почему-то сразу не понравился. Но чудом обошлось - ребят просто не было на этом ложном насквозь маскараде из-за срочной командировки. А Багира пережила тот день, подавляя тошноту от улыбок гостей и матери гораздо более сильную, чем от токсикоза.

Виделись следующие месяцы нечасто. Она скучала, но понимала, что ребята заняты. Петрович, собираясь на пенсию, передавал Бате «бразды правления», а Барс с Бизоном работали за четверых. Вдобавок, отряд остался совсем без взрывотехника, и командир решил послать Борьку на курсы — наработать еще одну квалификацию к глубоководной водолазке. Тем не менее, если выдавались свободные дни, Боря все равно забегал — пусть и ненадолго. Чтобы обнять и посидеть немного за чашкой чая, лопая приготовленные для мужа бифштексы… Эти редкие и короткие визиты приносили Рите куда больше счастья, чем приход упомянутого мужа пораньше со службы.

Выкидыш случился на второй неделе мая. Только когда ее забрали с дачи Петровича и сделали обследование, врач объяснил, что шансов на нормальную беременность и при бережном отношении к организму было немного. А при нагрузках спецназа, учитывая, что тридцатилетний рубеж она уже давно перешагнула, сама беременность-то казалась чудом. Повторную прогноз включал лишь при полном изменении образа жизни. И то… очень низкую ее вероятность.

Отказываться от мечты ради этих призрачных шансов было страшно. Багира боялась, что не получится, и тогда у нее не будет ничего — в спецназ после длительного перерыва, если помнить, опять же, про возраст, вернуться тоже вряд ли удастся. А там не только любимое дело — там настоящая семья и… Бизон. Конечно, Боря не забыл бы про нее и останься она на гражданке. Более того, уход из отряда мог бы открыть ей перспективы того второго, отвергнутого однажды пути. Отношения с Виталиком не внушали надежд — она сомневалась в их жизнеспособности даже с общим ребенком. Но знакомый до мелочей страх беспомощности и мысль о полном одиночестве в случае неудачи преследовали неотступно в поисках решения, чреватого наименьшими потерями.

Так и не определившись, Рита вернулась на службу. Намеревалась подумать о рапорте через полгода — когда, после курса лечения, можно будет повторить попытку забеременеть. То есть слегка отложила во времени пугающий выбор. Любимое дело в любимой компании ожидаемо закрутило… дольше, чем на полгода.

По осени операция с подлодкой дала толчок кошмарам Бизона, с которыми она помогала ему справляться. Виталик наблюдал не только постоянное отсутствие жены дома, но и ее странную реакцию на рыжего сослуживца. Наверное, чувствовал, что что-то в этом нечисто — так Риту шатало после их сеансов. И морально, и физически. Отношения с мужем, никогда не отличающиеся крепостью, затрещали по полной. А мартовское побоище в канализации, приведшее к ее двухнедельному отдыху в госпитале, их и вовсе доломало. Виталик снова, как в деле лже-профессора, попробовал встать между Багирой и ее отрядом. Даже если не брать в расчет Бизона, перевес был явно не в пользу… бывшего мужа. Она просто подала на развод.

Пытаться забеременеть стало не с кем. А когда появился подходящий кандидат — Денис — выяснилось, что время, отведенное на тот призрачный шанс, банально истекло. Что со своими страхами и любимой службой Рита банально опоздала. И материнство ей больше не светит… Удар был очень сильным, куда сильнее, чем она ожидала. Ведь пока не прозвучал окончательный вердикт по результатам обследования, она всерьез не задумывалась, насколько может быть для нее важен ребенок. Или дети…

— Надеюсь, с Бизоном все будет в порядке, — Багира отдала Женьке бинокль и пошла вниз.

Слушать дальше беспечные рассуждения девочки о том, что они обязательно услышат, как Борьку безоружного там пристрелят, было невозможно!.. Наверное, интонация, ясно отражающая беспокойство за лучшего друга и сомнения в благополучном исходе авантюры, до Мурки, наконец, донесла какие-то вещи — воцарилось молчание.

Время тянулось медленно. Чтобы хоть как-то себя занять, Рита велела Коту с девчонками расставить камеры по периметру. Васька, не понимая ее состояния, попробовал высказать мысли о нецелесообразности приказа, за что Рита на него прикрикнула. Физик снял отпечатки пальцев с сумочки беременной заложницы. По ним наконец-то удалось выяснить личность главаря. Из КТЦ доложили о невозможности подземных путей отхода и связях этого Гарипова с Угаровым через некого Силина, что работал в той самой строительной корпорации, руководство которой захвачено. Силин обнаружился поблизости и «смерчи» его взяли, но он оказался совершенно бесполезен…

А около трех часов… на стройке начали стрелять. Как Мура и говорила — они это прекрасно услышали. И увидели — перебежки Бизона по двору за счет камер, которые Кот не очень-то хотел расставлять. Подмену раскрыли. Почему так быстро — было неизвестно, да и непринципиально. Багире пришлось принимать решение — сделать что-то, чтобы помочь другу, и рискнуть заложниками или положиться на уровень его подготовки. Взгляд Сережки, предложение которого пошуметь она отмела, обжигал затылок. Знал бы он, каких трудов ей это решение стоило!

Бизона загнали в тупик в слепой зоне. И прогремел взрыв.

Сбитое дыхание и острая боль в груди сопровождали резкую вспышку… осознания. Приказ приготовиться к штурму прозвучал с ощутимой дрожью. Удержать себя в руках удалось лишь потому, что все время с начала внедрения она усиленно выгоняла из головы личные мысли — с переменным успехом. И именно в этот момент память в очередной раз опустела, оставив только общее ощущение беспокойства за близкого человека, на которое не оказывали влияния никакие методики. Перед глазами все подернулось влажным туманом — забегавших туда-сюда бойцов Багира видела с трудом.

Отказ Пригова в разрешении на штурм выступил в роли ведра ледяной воды — остудил эмоции и вновь выдернул на первое место службу. Заложники. Хотелось выть в голос, но вместо этого она подтвердила приказ и, развернувшись, пошла обратно. Мимо группы, что застыла на ступеньках лестницы с перекошенными рожами, и была так же вынуждена подчиниться. Потребовалось поднажать, чтобы отложить реакцию на потом. Очень сильно поднажать, чтобы думать о заложниках и ни о чем больше. Ни о ком… От самоконтроля трясло и тошнило, но еще хуже стало бы, допусти она в сознание хоть каплю памяти. И тем более — надежды… непонятно на что.

Дальше Багира действовала исключительно на выработанном годами рефлексе. Ей казалось, будто смотрит она на себя со стороны — на записи пленки. Выцветшей, потрескавшейся, лишенной каких-либо признаков жизни. А что еще ожидать-то при таком самопрессинге?.. Пожалуй, что с ней творится, понимал только Батя в КТЦ — из-за долгого знакомства и свойственного ему всезнайства. И, возможно, представляла Умка — та, сама чуть не плача, уже дважды порывалась подойти, обнять. И дважды останавливалась, за что Рита «дочке» была благодарна. Попытка такой поддержки сейчас не увенчалась бы ничем хорошим.

Гарипов позвонил, едва сняли глушилку, и вариантов не оставил. Его фраза про смерть на совести долбанула больно, очень больно. Хотя сам Бизон ни за что бы не обвинил ее — он всегда говорил «служба у нас такая». И принял бы такое же решение на месте Риты. Но задело все равно. Несмотря ни на какие методики. Потому, когда Пригов начал ей высказывать за собственное решение взрослого мужика Аверьянова пойти, чтобы сохранить жизни заложникам, она уже сорвалась.

В воцарившемся затишье напряжение зазвенело ощутимо. К штурму все были готовы — Багира отправила младших к спецназу, оставив при себе одного Физика, и теперь все чего-то ждали. Непонятно чего — то ли какого-то сигнала из КТЦ, то ли еще какого-то происшествия на стройке. Опустели видимые подходы, на крыше зазвучали выстрелы, Батя наконец-то дал это «добро» и сбросил Сережке картинку, которую Дакар сумел сквозь облачность разглядеть… Тогда-то и стало ясно, как Гарипов все это время собирался уходить.

От вида «карлсонов» в голове помутнело. Запертая на эти страшные сорок минут боль начала сочиться наружу как кровь… Капли, небольшой ручеек, бурный поток… водопад. Уже не важен был приказ — хотелось просто поймать ублюдка и оторвать ему все, что только сумеет! О, а она многое сумеет!..

Физик не задавал лишних вопросов — может, из каких-то собственных соображений, может, видел, что с ней творится. Из-за низкой облачности улетающие на северо-восток «карлсоны» затерялись, что откровенно бесило. Но еще больше бесила речь Пригова, призванная успокоить. Еще что-то говорит ей теперь, после того, как сам же час назад орал за решение в соответствии с единственным оставшимся выходом на фоне не удавшейся авантюры внедрения! В отличие от генерала Батя-то понимал, что Багира теперь не отступит… И благоразумно помалкивал в микрофон. А ей было плевать на все и всех!..

Сережка переспросил единственный раз перед тем, как следом за ней снять наушник вокса — привычка думать прежде, чем делать, возобладала. Мимолетная вина перед ним за то, что втравила в это — ведь выговор точно светит! — вспыхнула и погасла, едва он с радостным воплем обнаружил среди расходящихся облаков потерянных «карлсонов». Адреналин зашкалил и все внимание сосредоточилось на набирающей обороты погоне, которая, к слову сказать, продлилась недолго.

Багира уже давно не чувствовала себя такой безумной, чтобы сорваться и, не желая убить, но при этом желая как можно больше причинить боли, отлупить задержанного. Профессионально, со знанием дела, прямо по точкам… до состояния полутрупа. Однако собственная боль, как это не печально, в таких случаях никогда не уменьшается… Сейчас и вовсе усилилась — уровень адреналина начал падать, самоконтроль потерялся еще в машине и из-под лишенного эмоций руководителя операции показался живой человек. Женщина, только что потерявшая лучшего друга и… любимого мужчину, пусть он об этом даже и не догадывался!..

— Физик! — окликнула она дрожащим голосом.

Думала, что он далеко, но Сережка, уже придушивший подельника Гарипова, который так и не успел от пропеллера избавиться, как раз подбежал на зов.

— Я здесь, — выдохнул он. — Порядок.

Голова раскалывалась, в ушах все еще звенело — может быть, от драки, а может от того, что рвались нервы, натянутые до предела. И от каждой порванной струнки пронзала новая порция боли. Навалилась тяжелая слабость. Багира помнила, как когда-то давно, еще в «Тайфуне», ее угораздило загреметь в госпиталь с хроническим переутомлением, которое примерно так и начиналось. Даже причины были схожи — достигшее пика отчаяние из-за вердикта врачей, форт, в котором Бизон едва не погиб с ней за компанию по ее вине, последствия его Китайской командировки и дело Заиры Бакаевой…

— Батя, это Багира, — с трудом нащупала в вороте камуфляжа вокс, чтобы доложится в штаб. — Мы их взяли. Операция закончена.

Выслушала от Бати указание везти обоих в КТЦ и уже хотела отключиться. Но не успела — вклинилась Умка. Счастливая до безобразия девочка заявила, что тут кое-кто хочет с нею поговорить. И передала вокс «кое-кому». Раздавшийся голос пробил насквозь зарядом электричества... Рита чудом устояла на ногах — только покачнулась, сжав до хруста пластик наушника. На глаза резко навернулись слезы облегчения — маленькая, едва живая надежда, которой вместе с воспоминаниями непозволительно было все это время даже шевелиться, пустилась в пляс!.. Судя по улыбающейся физиономии, Сережка все понял из ее невнятных попыток выговорить позывной сквозь всхлипы… Что ж за судьба-то у Физика такая — наблюдать ее истерики?..

По дороге слезы успели высохнуть и смениться вспышкой гнева — несколько минут Бизона хотелось собственноручно удавить за то, что так напугал. Но затем и гнев ушел. Злиться было не на что — Боря все сделал как положено. Отработал на высшем уровне и остался цел. А то, что они об этом сразу не узнали… Так без связи же отправляли в тыл!.. Следовало ожидать. Просто… было больно. Очень.

— Бать, — позвала КТЦ Багира, — расскажи, что там произошло, а? И происходит еще.

Несмотря на то, что истерика заметно сбросила напряжение, голова все равно раскалывалась. Хотелось побыстрее доехать домой после такого дня и напиться там хорошенько… Елки, надо же еще и в магазин — дома пустой холодильник! И даже водки нет, чтобы напиваться!..

— Да ничего там уже не происходит, — отозвался Булатов. — Пригов ушел отчитываться, наши вот-вот приехать должны. Спецназ остался собирать тела и уцелевших в компании следственной бригады. Заложники дают показания, после чего их отпускают. А что произошло… Они взорвали гранату в замкнутом сливе, думая, что Бизон там спрятался. Но он ж у нас мастер, Багира!.. Ушел у них перед носом и затеял диверсионную охоту. Ничего штурмующим не оставил! Двое без сознания, двое двухсотых. Остальных Гарипов с приятелем сами расстреляли на крыше. А, еще бомба! Собирались взорвать заложников перед… хм… отлетом. Наш диверсант и ее обезвредил, пока Гарипов от неугодных подельников избавлялся.

— Ладно, мы скоро будем, — Рита отключила связь и вытерла скатившуюся по щеке слезу.

— Баба и есть! — прошмакал беззубым ртом Гарипов, заметив это.

Задержанные сидели позади в компании Физика. Сережка сначала, конечно, сомневался, что Багира вообще машину вести способна после такого срыва, но доводу рассудка внял — этот гад и впрямь был профессионалом. Несмотря на то, что она его хорошенько отлупила, да и руки у обоих были стянуты, конвоир им все равно бы не помешал — для подстраховки. И сейчас Сережка свою дислокацию даже оценил — с размаху двинул главарю по и без того разбитой физиономии. Нервы сегодня на пределе были явно у всех…

Рита прекрасно знала, что Гарипов просто пытался задеть ее побольнее «смертью на совести». Но со шрамами прошлого поделать ничего не могла, как, наверное, и любой другой человек, у которого они есть. Однажды из-за ее набирающего обороты отчаяния Бизон уже чуть не погиб — в том самом форте, где проходили первые учения Кота-стажера в составе «Тайфуна». Приговор врачей поставил окончательную точку в посещающих периодически мыслях об изменении их отношений в случае кадровой ротации — полноценная семья Рите больше не светила по собственной дурости (или, может, по природе, что уже было не столь важно), а Бизончик, несомненно, такую семью заслуживал. И как она не старалась держаться, ее внутренняя составляющая — женщина, уставшая от одиночества — настолько хотела забыться, что взяла верх над разумом бойца. Подставила под удар отряд. Обошлось без жертв только благодаря своевременному появлению Бати.

С Игорем повезло меньше. Его смерть действительно стала «смертью на совести». Васька — не Батя, и спасти всех вовремя не успел. А ведь если бы не их заведомо провальный роман, состоящий из постели и лжи, Игорь в «Смерче» не оказался бы вовсе. Такая же точно, полная отчаяния попытка забыться. Смерть матери — последней живой родственницы — подняла в памяти слишком многое. Хроническое одиночество, бесплодие, печальный конец любимого отряда — рухнувшую мечту, на осколках которой ее оставил командир… Чувства к лучшему другу, обретшему на гражданке более менее стабильную личную жизнь… И Рита просто искала утешения у первого, кто ей тогда его предложил. О чем жалеть теперь будет до конца своих дней…

За болезненный тычок в старую рану террористу тоже хотелось отплатить — у Багиры и без него хватало мучителей. Она ехидно улыбнулась Физику в зеркало заднего вида и заговорила:

— Может, и баба, но покалечить тебя сумела, Гарипов!.. И ты не только зубы потерял сегодня. Тебе, конечно, теперь в принципе все равно — из тюрьмы ты не выйдешь… Однако… желания кого-либо — уж не знаю, какие там у тебя пристрастия! — больше у тебя тоже не возникнет!..

— Чего?! — ублюдок попытался рыпнуться, за что получил от Физика прикладом.

— Сиди спокойно, а то еще чего-нибудь лишишься, — насмешливо посоветовал Сережка. — Например, мозгов.

Причем, судя по его слегка изумленной усмешке было ясно, что он сам не знает, как на слова реагировать. С одной стороны — явная провокация, пусть и отбила Рита Гарипову в драке органы репродукции. С другой… кто ее — с ее незаконченной кандидатской по медицине — знает?! Вдруг и правда может?! Мужик в любом случае обречен — она ему сейчас этим предупреждением по психике долбанула. Дальше уже самовнушением займется. Импотенция — тот еще страх!.. На нем очень легко играть… Один раз не получится или не захочется по тысяче других причин — и все. Завертится как снежный ком.

На парковке их встречали Батя, Пригов и пара офицеров охраны. Вытащенных из микрика террористов поставили перед генералом, который слегка опешил.

— Какая… красота, — Пригов покосился на Багиру.

— Он очень сильно сопротивлялся при задержании, — возразила она, пожав плечами. — Сережка, вон, подтвердит!

Физик согласно закивал и добавил от себя:

— А потом в машине спокойно сидеть не хотел!

— Ясно все с вами, — вздохнул генерал, переглянувшись с Батей.

— Ой, ладно тебе Пригов! — отмахнулся тот. — Радуйся, что живы оба! И даже вроде кости целы!

— Радуюсь, — кивнул генерал. — Только к нему теперь Виктора вызывать нужно, если мы хотим, чтобы он до суда дожил!

— Если б я стремилась его убить, я бы это сделала там, — заметила Рита. — Где Бизон?

— Обмундирование сдает с группой, — ответил ей Батя. — Давайте тоже туда — и по домам. Тяжелый день сегодня был у всех. А мы с ребятами проводим товарищей до камер. Так ведь, Пригов?

— Ну, Михалыч, ты наглец! — фыркнул генерал. — Добро, со всем остальным завтра разберемся. Идите. Лейтенант, а вы вот этих давайте — в нашу пятизвездочную гостиницу!

Уже поворачивая за угол коридора, Багира видела, как бойцы подхватывают парочку под стянутые руки и толкают вперед. А Батя и Приговым идут следом, о чем-то препираясь между собой — вероятно, опять о ее поведении. Ее сейчас это мало волновало. Все, что ей сейчас хотелось — это найти Борьку и обнять его, пока снова не потекли слезы…

В оружейке они с Физиком никого не застали — приехали заметно позже. Зато в комнате отдыха их ждали. Умка, уже переодевшаяся в гражданку, встретила обоих радостным «Наконец-то!». Хотела, должно быть, убедиться, что с Ритой на фоне произошедшего все в порядке. И, естественно, Бизон, избавившийся от костюма Аверьянова. Кот с Мурой смылись — с того момента, как они начали встречаться, об окружающих оба думали на редкость немного.

Только зарывшись лицом в ворс хорошо знакомого свитера и вдохнув родной запах, Багира полностью осознала, что разговор по воксу был реален. Он здесь. Он жив… Как Боря жмет руку Сережке через ее спину, она не обратила внимания. Не заметила и «дочку», что, довольно улыбаясь, всем помахала и исчезла за дверью.

— Ритка, ну ты что? — Бизон как-то нехотя и осторожно отстранил ее. — Я ж в порядке!.. Батя сказал, вы с Серегой главаря ловили?..

Замолчал, увидев ссадину на лице. И, наверное, не только ссадину — после драки с Гариповым, срыва и всех сегодняшних нервов физиономия у нее вряд ли была презентабельной.

— Тебе к Айболиту не надо, Русалка? — брови нахмурил — понял, что ссадина не единственная, и как тогда, с Тимом, закипел. — Выглядишь не очень.

Тающая от беспокойства за нее улыбка, руки на спине, вспышка гнева в голубых глазах… Порвать обидчика!.. Ох, Боря… Цел… Хотелось самой коснуться лица… Убедиться, что с ним действительно все в порядке. О том, что нельзя, вспомнилось едва ли не в последний момент. Уже почти потянулась целовать, когда сработал тормоз. Еще и очень неуместно вспыхнула фантазия — показалось, будто Бизону по каким-то своим причинам хотелось того же… А может, он просто на обычный поцелуй в щеку рассчитывал?..

— Дома намажу, — возразила Багира, вздрагивая и отстраняясь окончательно, дабы не натворить лишнего. — Ловили. И хорошо этому гаду наподдали!..

— Не то слово! — хмыкнул Сережка, появляясь из-за ширмы.

Они уже и забыли, что не одни!.. То есть… Рита об этом забыла. За то время, что они с Борькой друг на друга смотрели, Физик успел переодеться. И теперь полез в шкафчик — искать ключи от машины.

— Эт Багира может! — хмыкнул Бизон.

Но от юмора беспокойство в его взгляде не исчезло — знал прекрасно, что Багира может и многое другое. Более серьезные травмы скрывать, например. Терпеть до последнего. Может, бесспорно. Однако сегодня… самая серьезная травма у нее явно была не на теле. И Боря, наверняка, заметил, что операция далась ей непросто. Значит, если она хорошо его знает — а она отлично его знает! — то одну ее он сегодня не оставит. Захочет побыть рядом — успокоить. По крайней мере, захотел бы до той истории с дистанцией.

— Где Ума? — оглядела пустую комнату отдыха.

— Так ушла, — улыбнулся Сережка, накинув пальто. — Ну, до завтра?

Попрощался с обоими и быстро ретировался — устал тоже, да и понимал наверное, что после такого им наедине поговорить хочется.

— Надо одеваться и тоже мотать отсюда, пока Пригов не передумал и не припахал меня к чему-нибудь!.. — Рита со вздохом шагнула к своему шкафчику.

Пальцы слушались плохо даже при банальном открытии дверцы — усталость давала о себе знать. Про душ на базе думать не хотелось — после него она вряд ли вообще в силах будет куда-то уехать!.. Осознала, что Бизон за ней наблюдает и делает свои выводы, только когда он заговорил:

— Давай я тебя домой отвезу, Рит? За руль тебе лучше не садиться. И… не говори мне, что с тобой все нормально, добро? Ты уверена, что тебе в медблок не нужно?

— В медблок не нужно, — вздохнула, сравнивая предложение подбросить домой с ноябрьским — тем, что возвещало окончание дистанции. — Но про руль не спорю.

— Заночую у тебя? Не хочу оставлять одну в таком состоянии.

Как она и предполагала… Боря — это Боря. Его желание побыть рядом разлилось в груди непомерным теплом, заполняющим пустоту, что возникла при взрыве и еще никак не отпускала. От мыслей о темной квартире становилось тошно, а Бизончик… разбавит царившую там тишину и одиночество рыжим солнечным светом. Поговорит с ней, обнимет… Сегодня ей это необходимо. Конечно, с самообладанием сейчас слабовато… Но отказаться от его тепла после такой перегрузки Рита просто не смогла. Даже если это солнце — зимнее… Высокое и недостижимое.

— Хорошо, — скользнула взглядом по взъерошенным и запыленным волосам — душ Бизон, видимо, тоже отложил до дома. — Только… ты же знаешь, как у меня все печально с холодильником? Надо заехать в магазин по пути.

* * *

Пакеты с едой, купленные в «Перекрестке» по дороге, Боря притащил сам и сам занялся ужином после пары рюмок водки, которые больше нужны были Рите, чем ему.

Она выбралась из душа уже совершенно раздавленной, но в спальню сразу не пошла. Не хотела лишнего беспокойства вызывать — Бизон и без того в машине бросал на нее озабоченные взгляды. Правда, ничего не говорил. Рита тоже молчала — только куталась в пальто и ежилась от накатывающих воспоминаний. Воспоминаний о сегодняшнем дне… Воспоминаний, что сейчас уже казались сном. Кошмаром. Очередным из множества, что навещают временами. Сегодня вот привиделся такой… Успокаиваться, конечно, теперь придется, но это всего-навсего кошмар. Не реальность… Он, хвала небесам, не стал реальностью!.. Хоть что-то из ожидаемых с утра неприятностей не оправдалось…

По привычке Борька за стряпней рассказывал про все происходящее со своей стороны. Про утреннюю тренировку с Физиком в тире, где хвастал владением пращой, и применение этих умений потом на стройке… Про то, как надул подручных Гарипова, попросту — по-пластунски — уйдя под стеллажами с металлическим прокатом… Про зама Аверьянова, оказавшегося «своим» человеком с прошлым из ВДВ… Рита комментировала вяло — больше наблюдала, как он у плиты вертится. И не могла наглядеться… Она сегодня его чуть не потеряла. Снова. Сколько раз уже такое случалось?.. Не счесть. Служба у них такая — этой службе плевать, что он кому-то дорог… Да вот хотя бы ей!..

— Мурка передо мной сходу извиняться бросилась! — фыркнул он, доставая из шкафа тарелки. — Не понял, с чего вдруг?

Запах стоял невообразимый, но есть не хотелось — ее окончательно накрыл отходняк. Знобило даже после горячего душа, в голове вертелась каша из вспышек памяти и сегодняшних событий. Такая дикая, что мозги болели именно от нее. В пустом желудке — не ели же весь день! — плескалась холодная водка, которая, впрочем, тоже не согревала ни капли. Лишь слегка подернула алкогольной дымкой составляющие каши, сделав картинки менее четкими.

— Это была ее идея, — на автомате отозвалась Рита, силясь разогнать туманные и болезненные образы. — Женька первая заметила, что у тебя с Аверьяновым сходство есть. И мне сказала.

— Ну, удалось же! — тарелки перекочевали на стол — на них возлежали две внушительные свиные котлеты на косточках. — Только долго вы как-то тянули со штурмом!..

— Генерал за заложников опасался. Батя дал разрешение, уже когда эти «карлсоны» на крыше стрельбу по своим устроили. Ты, насколько я сумела последовательность событий восстановить, тогда с бомбой возился. А Женька… Никто же не знал, что ты… уцелел.

— Тебе какую? — он уселся за стол и указал на котлеты.

— Я не хочу, Борь, — желудок, конечно, заныл, однако болевшие мозги принялись уверять его в том, что хозяйку тошнит. Желудок возражал, но мозги настаивали на своем.

— И для кого я старался?! — от Бориной обиженной физиономии стало смешно.

Он явно поддерживал Риткин желудок в споре!..

— А то ты сам их не осилишь! — слабо хмыкнула она.

— Осилю, конечно, — солнечно улыбнулся Бизон. — Но ты хоть попробуй, что ли!..

— Хорошо, давай половинку от этой. И водочки мне налей еще, ладно?

— Что там пробовать-то?!

— Борь, не приставай, а?

Бизон внимательно на нее посмотрел. Дотянулся до лица — погладил теперь уже замазанную йодом ссадину, заправил за ухо выбившуюся прядку волос. Рита вздрогнула, осознав вдруг, что сейчас — именно сейчас, когда он к ней прикоснулся! — неожиданно начала чувствовать! Чувствовать, а не просто реагировать…

— Добро, — вздохнул он, смирившись. — Давай ешь и ложись — что-то ты совсем никакая. Я тут сам разберусь.

Одеяло не грело. И от мыслей, разбавленных оживающими чувствами, не спасало. Ни оно, ни зашторенная спальня, ни головная боль, ни даже выпитая водка. Уснуть не удавалось. Только что телу полегчало — оно после горячего душа отдыхало, растянувшись на простынях. Нервы же продолжали звенеть, пусть уже и значительно тише. Сначала Рита просто пялилась в темноту, в которой то и дело вспыхивала картинка взрыва, виденная ими на камере. Этакий пик отчаяния. Не выдержав долго такой своеобразной пытки сознания, она попробовала отвлечься. Прислушалась к тому, что Бизон делает на кухне — слушала звуки и представляла его действия. Вот шумит вода — моет посуду. Щелкнули подряд два выключателя — ушел с кухни в гостиную. Скрипит диван — разбирает и застилает. А после тихо хлопает дверь в ванную и вода включается уже там — полез в душ.

О Боре в душе думать было не позволительно — после такого уснуть бы и в нормальном состоянии не удалось!.. Особенно учитывая, что он в соседней комнате. Пришлось вновь вернуться к вспышкам событий сегодняшнего дня, от которых отвлекла наступившая в квартире тишина — Бизон, похоже, улегся и теперь засыпал. В отличие от самой Багиры.

Некоторое время она ворочалась с боку на бок и никак не могла устроиться. Казалось, что постель превратилась в раскаленную сковородку. Теперь, когда схлынуло то, что держало — возведенные на время операции блоки — и отступила боль несостоявшейся потери, оставив за собой только тающий шлейф ужаса, выпитая водка, как водится, лишь еще больше оголила старые раны, заливая их неразбавленным спиртом… Непрекращающиеся вспышки взрыва, воспоминания о коме…

— Черт бы все это побрал! — Рита резко села и спрятала лицо в ладонях.

Не помогли уснуть ни водка, ни усталость. Срыв был настолько сильный, что вызвал реакцию совершенно противоположного свойства, нежели беспробудно спящее в течение нескольких часов тело. Стоило включить голову раньше и снотворное поискать в аптечке!.. Теперь уж какое снотворное с водкой-то?!

Она тяжело вдохнула, посмотрев на зашторенное окно — будто надеялась, что там ей ответ на вопрос «что делать?» напишут. И вдруг… действительно вспомнила. В сумочке в прихожей у нее лежала сигаретная пачка — на всякий случай. После посадки в «смерчевский» штаб стрессов на почве беспомощности стало слишком много. И Рита иногда помогала себе справляться с ними за счет вредной привычки. А какая нафиг разница — на глубину ей все равно не нырять! Можно и побаловаться. Сегодня — подавно!..

На ощупь натянула халат и отправилась на поиски в полной темноте — чтобы не разбудить Бизона, который, наверняка, уже заснул. После такой работы-то!.. Тело, кстати, с Бизоном было солидарно — заныло и попыталось воспротивиться подъему с кровати. Но если в отношении котлет хозяйка ему уступила, то сейчас на первом месте стоял однозначно выжатый, но не желающий расслабляться мозг.

Пять минут спустя во мраке едва освещенной уличными фонарями кухни тлел алый огонек разожженной сигареты… На подоконнике за шторкой приоткрытого окна, около которого Рита обосновалась, пряталась пепельница, слишком часто используемая с момента ее перевода в «Смерч». Дым горчил, зато почти сразу развернул мысли немного в другую сторону — прояснил их и унес за окно толику отчаяния…

Борька ведь уедет на следующей неделе на учения. И она снова не увидит его почти месяц. Водолазка необходимой категории. Японское море. Уехать бы самой куда-нибудь на юг из этого чертова кресла!.. Кто бы знал, как ей все это надоело!.. Все эти бумажки, компьютеры, Илья Петрович… Пригов со своими претензиями, Булатов — с истериками. Она ж не для того столько сил на школу спецназа угрохала, включая дедовщину Тима, чтобы папочки цветные носить!.. Но всем насрать. На ее желания всем давно насрать! Уже почти три года как. Хотя… Батя в «поля» теперь иногда выпускает — непонятно, конечно, по какому принципу, но выпускает. Зато генерал временами ведет себя хуже, чем Булатов. Так, будто она — его персональная секретарша. Багира — секретарша?.. Профессиональный подводный диверсант с огромным опытом — секретарша. Никому этот опыт теперь нахрен не нужен. А она когда-то вляпалась — запуталась в этой паутине и теперь выбраться не может. Отдушина только в Умке. И в Борьке… Что бы с нею было, случись с ним сегодня непоправимое на самом деле?..

— А мне кто-то говорил однажды, что курить вредно! — Рита от неожиданности чуть не уронила вторую сигарету.

Вздрогнула — то ли от незаконченной мысли, то ли от январского мороза, которым тянуло из окна, то ли от внезапности появления Бизона. Задумалась так, что не услышала ни скрипа межкомнатной двери, ни его почти бесшумных шагов, ни дыхания. Не уловила даже ощущения присутствия, пока он не заговорил!..

— Тебе вредно, — согласилась, вглядываясь в хорошо знакомый силуэт — Боря, похоже, надел одни штаны, что никак не способствовало самообладанию. — Ты — водолаз-глубоководник. А мне — неважно. Я — секретарша.

— Ага, — он забрал сигарету и после пары затяжек затушил ее в пепельнице на подоконнике, а потом Риту обнял, — секретарша, которая боевой операцией двух ведомств сегодня руководила. И главаря банды задерживала. И за которую наша молодежь одного болтливого чебурека из спецназа чуть не порвала!

Ответила не сразу — не сразу смогла с мыслями собраться, уткнувшись носом в обнаженную, пахнущую мылом кожу и не имея возможности коснуться ее вовсе не по-дружески… На глаза навернулись слезы, в горле встал ком. Похоже, скинуть весь сегодняшний срыв истерикой на плече у Сережки тоже не удалось…

— Что я опять упустила? — слабо всхлипнула, не сомневаясь, впрочем, что он услышит.

— Да из отряда усиления один товарищ, — Боря вздрогнул от ее ответных объятий, но прижал покрепче, — увидев, как ты с Бурцевым штаб разворачиваешь, выдал что-то из серии «Ну, у вас и командир, мужики! И не скажешь, что баба!». Умка ему грозилась все зубы повыбивать! Остальные — отбить то, что останется после ее раунда!..

Рита сквозь текущие слезы улыбнулась. Стала более понятна реакция Сережки в машине на «бабу» Гарипова — оказывается, молодежь уже успела с этим столкнуться, пока она командованием занималась, и разозлиться в принципе на этих «баб»!..

— И ты? — снова всхлипнула — теперь заметнее.

Окунувшись в родное тепло, уже не хотелось быть сильной!.. Она сегодня весь день была сильной… Ну, почти весь. Сейчас… можно и поплакать, раз сигарету Бизончик у нее отобрал. Смотреть все равно больше некому. А он… и так ее знал лучше всех. Даже если Боря считал ее только «сестренкой» и был не в курсе некоторых особенностей ее чувств, он все равно ее любил… так, как не любил, пожалуй, больше никого. В его жизни она давно уже занимала особое место. Да и в ее жизни таких отношений, как эта дружеская привязанность, переросшая затем в любовь, больше не было. И вряд ли еще будет.

— Мне ж нельзя было в конфликт со смежниками вступать! — усмехнулся он. — Но я его предупредил. Ритуль, ну ты чего?..

Рита не ответила — продолжая сглатывать слезы, поглаживала его по обнаженной спине. Пыталась успокоиться — хотя бы так убедить восприятие в том, что он жив, цел и рядом.

— Ты из-за меня, что ли, так, Ритка?! Ну, я ж здесь!.. Прости, слышишь?

— Служба у нас такая, — припомнила его же фразу она. — Тебе извинятся не за что — сделал все по высшему разряду. Чему удивился-то? Считаешь, я… за тебя переживать не должна?

— Должна, конечно! — Бизон успокаивающе погладил ее по голове. — Ну, то есть… я знаю, что переживаешь!.. Просто… молодежь быстро успокоилась.

— Не сравнивай свои отношения с молодежью с нашими, — отозвалась Рита, наслаждаясь прикосновениями. — Они тебя и знают куда меньше… и вряд ли любят, как я.

— И не сравниваю, — он тяжело вздохнул. — Им до нас далеко! Ты… из-за этого уснуть не можешь? Срыв?..

— Да. А сам-то почему не спишь?

— Я задремать не успел — услышал, как ты сигаретную диверсию развернула!

Она хмыкнула над шуткой. Слезы вроде и закончились, а разрывать объятия не хотелось вообще никак. И тем более — по комнатам расходиться…

— Пошли в спальню, — позвал вдруг Боря — видимо, думал о чем-то схожем. — Полежу с тобой рядом — лучше всяких сигарет будет!..

— Бизончик? — кажется, надежду в голосе не удалось придушить.

— Я не прав, что ль?

— Прав, конечно, — шепотом выдохнула она, чувствуя, как разом наваливается вся сегодняшняя усталость — и физическая, и моральная. — Только…

— Ну, вот и отлично! — Боря сделал вид, что ее «только» не услышал — немного отстранил и подтолкнул в направлении комнат, стараясь при этом ничего не снести в темноте. — Представь, что мы в палатке. На учениях. Где-нибудь под Мурманском.

— Почему под Мурманском? — заторможено спросила Рита.

— Там холоднее, — последовал ответ.

— Борь… тебе без футболки не холодно? — она поймала себя на мысли, что это не совсем типичные разговоры для ситуации, когда женщину в спальню провожает любимый мужчина — пусть даже с целью просто уложить спать. — Все-таки Мурманск…

— Не замерзну. Кстати… закажи мне завтра еще комплект зимний, добро? А то мой основной на финансовом директоре остался!.. Как раз к возвращению с учений привезут!

— Закажу, — плюнув на все, вновь прижалась к нему, чтобы почувствовать самое желанное сейчас тепло. — Спасибо, Бизончик…

— За что?!

— За то, что уцелел.

— Ритуль…

Кто сказал, что Боря — типичный любимый мужчина? Будь он типичным, она бы вряд ли его полюбила. Но он — рыжее солнце старого отряда. И ее солнце — тоже. Пусть зимнее — высокое и слабо греющее из-за своей отдаленности, но все равно солнце. И когда оно приближается — вот как сейчас, например! — начинается оттепель в душе… А за оттепелью вполне может последовать настоящая весна, даже если ее уже никто не ждет!..

* * *

— Да брось ты, Сань! — возмутился Шаров — один из балтийских морпехов. — Бабы не умеют любить! Пока ты красиво с ними смотришься, они — с тобой. Потом — пинка под зад! Любовь — сказки для салаг!

От него прямо накануне этих учений ушла жена, чем настроила против слабой половины человечества категорично и однозначно. И свое мнение обиженный мужик выливал на любые подвернувшиеся уши все три недели. Честно говоря, сочувствовать уже не получалось, а слушать — откровенно надоело. Только, что ввязываться в конфликт не хотелось. Чтобы отвлечься, Боря налег на макароны по-флотски, радуясь тому, что на вкус они похожи сами на себя. Финальная высадка из подлодки на предельной глубине влетела в двадцать часов барокамеры, а после нее часто менялось вкусовое восприятие.

— Ты куда так метешь-то, Тарасов?! — хмыкнул сосед по столу — белобрысый уралец Пашка Кречетов. — Подавишься!

Пашка служил на Северном — в Печенгском районе, однако в компанию при распределении попал почти исключительно из черноморских, которые не только несколько отличались от привычного ему окружения, но и заметно мерзли в здешних краях. Они накануне умудрились провалить ночной захват, впав в немилость командования под самый конец учений! Сильное течение им там помешало, в шлангах вентиляции подлодки запутались, буксировщик забарахлил, да и вообще — все дело в воде зеленой!.. Холодно и мутно им, видите ли! Насмешили весь состав, но особенно, конечно, местных. Холуайцев. И Пашка теперь искал хоть какой-то повод поулыбаться — из-за идиотизма черноморских ему предстояло возвращаться домой отнюдь не с почетом!..

— Не подавлюсь, не боись! — отозвался Боря.

— Ну, как знаешь! Кстати, а ты что думаешь?

— О чем? — твою ж мать, его, кажется, все-таки втягивают в этот разговор!

— Ну, умеют ли бабы любить, — подтвердил догадку разболтавшийся уралец, кивнув на Шарова. — Руслан утверждает, что нет. А у вас, кажется, подразделение из новаторских? Слышал, какие-то бабы есть. Прямо бегают-стреляют? Им ничего не мешает?

— Пашка, ты за языком-то следи, — предостерег Бизон, нехотя оторвавшись от тарелки. — Любая из наших «баб» отобьет тебе все мало-мальски ценное за оскорбление. А мы добавим — сестричек, знаешь ли, надо беречь!.. Стреляют они получше тебя. Багира — вообще легенда старого «Тайфуна». У нее уровень водолазки выше, чем у многих здесь присутствующих!

- Ну, у вас и командир, мужики! — не может сдержать эмоций один из парней Бурцева. — И не скажешь, что баба!

Бизон только успевает развернуться к нему — замечает идентичную реакцию у всех до одного «смерчей». Ребята почему-то на взводе с того момента, как в микрик залезли. У откровенно шипящего Кота настроения на мирное урегулирование конфликта нет совсем. Физик по привычке сначала думает головой — кладет Ваську на плечо руку. Вроде как сдерживает его, но сам при этом переносит центр тяжести на правую ногу. Готов к атаке, кхе-кхе!.. Своих, если что, отстаивать же надо! Но тут между парнями и говоруном протискивается Умка — и, встав в стойку, интересуется:

- Кто здесь «баба»?! Повтори еще раз — и я за Багиру тебе сейчас все зубы выбью!

- А я — что пониже, — поддерживает ее Мурка, вставая рядом.

Тот от изумления делает шаг назад. Его сослуживец очень вовремя решает вмешаться:

- Ребята, спокойно! А ты, Димыч, думай, прежде чем трепаться! Драка со смежным подразделением вряд ли твое личное дело украсит! Да еще и в разгар операции.

- Бизон, подойди, — зовет по связи Рита.

- Иду, — Боря отключает вокс и хищно улыбается смежнику. — Скажи ей спасибо, что я там срочно нужен. А то я бы тебя тоже хорошим манерам поучил!..

Потом еще Гарипов... Русалка, конечно, и сама может за себя постоять, в чем главарь террористов быстро убедился. Но за ее оскорбление Боре всегда хотелось вязать из таких вот идиотов морские узлы!..

— Она, кажись, с их командиром спала? — вернул обратно в салон пренебрежительно ухмыльнувшийся Шаров. — Оттого и уровень такой!

Желание набить кое-кому морду резко возобладало над желанием доесть макароны. Бизон сделал над собой усилие. Не особо удачное.

— Сколько лет ныряю, — начал он, — а до сей поры даже не подозревал о зависимости уровня водолазной подготовки от койки! Но... если судить по твоему примеру, Шаров, то она прямая?..

Граница провокации была очень зыбкой. То, что Боря не договорил вслух про истинные причины развода на фоне результатов погружений, ничего не значило — половина их стола догадалась, если судить по ухмылкам. Руки чесались… На выговор вдогонку к командировочному листу было откровенно наплевать. Бизон сейчас плюнул бы и на перспективу дисциплинарного ареста!..

Но Шаров побоялся опозориться еще сильнее — плюхнулся на стул с шипением «ну, ты и мудак!». За три недели способности друг друга здесь так или иначе оценили. Бизон не делал достоянием общественности ни свою нынешнюю службу в «Смерче» Булатова, ни принадлежность к легендарному «Тайфуну» в прошлом, ни подготовку, что когда-то прошел в 420-ом. Но об этом знали. И не только болтливый Пашка.

— А если по теме, — вздохнул разочарованный отступлением Боря, — то я считаю, что жизнь — штука непредсказуемая. В ней возможно все.

— Где нас нет! — хохотнул Пашка, пытаясь разрядить обстановку, которую сам же накалил. — Тарасов, а покажи напарниц-то! Говорят, вы в таком составе работаете всем на зависть!..

— Потому что уровень отряда определяется уровнем подготовки бойцов, а не их половой принадлежностью, Кречет! — отозвался Бизон. — Тебе показать, что ль? Ты ж спать потом всему кубрику не дашь!

Хлынул дружный хохот, но мужики не отстали. Пришлось порыться в памяти телефона… Девчонок разглядывали очумело. Возможно, и не одних девчонок — многих удивляли инопланетяне-парни, что в таких условиях умудряются думать о заданиях! Потом, правда, кто-то вспомнил, что в Израиле все военнообязанные, а Норвегия чисто женские спецотряды готовит. Да и вообще «бабы» во всех войнах воевали! А русские — так вообще сила страшная!..

— Ёлки, симпотная-то какая! — раздавалось за спиной — свой телефон Бизон в руки никому не дал, потому любопытные толпились позади. — Да как же с ней?! Совсем не… ну, не ёкает, что ли?! В раздевалке-то? И чего ей дома-то не сиделось?! Темненькая ж совсем сопливая! Неужто справляется?!

Ну, не говорить же теперь — после того, как сам похвалился! — что Мурку систематично подводит водолазная подготовка, Васька постоянно теряет над собой контроль из-за ее присутствия, а Умка частенько провоцирует своими выходками желание выпороть ее основательно?!

— Справляется. Конечно, послабее остальных, но она пока в контр-адмиралы и не метит. Ну, все, достаточно! Дайте доесть спокойно!

К дальнейшему обсуждению возможностей женщины в армии в целом и спецназе — в частности, которое тут же вспыхнуло, Бизон уже не прислушивался — ему осточертело замкнутое пространство салона. Захотелось подняться на палубу — подышать.

Погруженное во тьму море слегка волновалось. Балла четыре, может, немного меньше. Погода весь месяц стояла типично зимняя — солнечно и холодно. Спуски разрешили, все мелочи отработали. Удалось за сто сходить трижды!.. Просто сказка для последних двух лет. Водолазная книжка вчера, когда в нее заносили данные, аж шелестела страничками от счастья!..

С наступлением ночи температура понизилась, а ветер сменился с северного на северо-восточный, предвещая недолгий, но густой туман. Туманы властвовали здесь круглый год — даже сейчас, на исходе зимы. Хорошо хоть районы полноценного ледостава обошли. В порту полюбовались полосам дрейфующего ледяного слома в смеси с шугой и теперь должны были к ним вернутся — завтра к обеду миновать Кочку на входе в Босфор Восточный, поднырнуть под Русский мост и пришвартоваться у пирсов Улисса. Если, конечно, ледоколы свою работу сделали и все пройдет штатно.

Японское море… Не просвещенному может казаться, будто волны везде одинаковые, но это не так. Каждое море имеет свой тон со множеством оттенков, свой вкус и свой запах. И свой нрав… Каждое море узнаваемо. Из всех морей, на которых довелось побывать, меньше всего положительных эмоций вызывало то, что было тут по соседству. Южно-Китайское. Из-за воспоминаний, будто растворенных в каждой его капле… Бизон ненавидел его, насколько можно ненавидеть море. А больше всего любил?.. Пожалуй, Белое, несмотря на его климат. И Черное — оно... пахло Риткой. Этакое море Багиры...

Впрочем, первое знакомство с Японским тоже ассоциировалось с ней — ведь первый визит в местные воды состоялся с «Тайфуном». До той командировки на Сахалин видеть бассейн Тихого океана Боре не доводилось… Да, дело тогда было немного севернее — у врат в Охотское. Но впоследствии, коротая сезон тайфунов в 59-ом батальоне морской пехоты, он частенько вспоминал недосамураев и южный ветер пролива Лаперуз... Эти воспоминания здорово отвлекали от избыточного казарменного юмора и разговоров вроде того, что затеял сейчас Шаров. Еще один Тим, черт бы их обоих побрал!..

Тема беседы оставила мерзкое послевкусие — такое, какого не бывает от макарон по-флотски. Послевкусие носило… не физическую природу. Его провоцировала совесть. Рита на фото, улыбнувшаяся в камеру своим традиционным хитро-остерегающим взглядом, была потрясающа. А озвученные мужиками вопросы в очередной раз напоминали, что сам Бизон слишком долго ходил вокруг жизненно необходимого, как слепой котенок. И ладно бы, если б от его идиотизма пострадал он один! Обидно, но это результат его собственных действий… Хуже — гораздо хуже! — было оттого, что его слепота оказалась причиной ее боли. Что бы там ни говорил Шаров, а Боря на опыте знал, КАК может любить женщина!..

Из сна выдергивает ощущение присутствия. И поглаживания по голове… Не сразу вспоминается, что заснул в комнате отдыха, но зато сразу доходит, что сидит с ним рядом Ритка. Восприятие, ритм дыхания, запах… Знакомая до мелочей. Сидит вплотную и перебирает пальчиками волос… Осознание пропускает по позвоночнику разряд - не считая сегодняшней совместной ночевки, они уже давно не были так близки. Просто... и интимно. Из-за его идиотской реакции на не менее идиотские выводы.

Сейчас тело откликается - на ласку, на желанную женщину. Кажется, что резкая дрожь должна тут же выдать его пробуждение. Но Рита не замечает - продолжает гладить, задумавшись о чем-то своем. Она так тяжело вчера перенесла… события. Нет, Бизон знал, что ей дорог. Всегда знал. И сильно дорог. Однако все равно не ожидал настолько тяжелого срыва. Было приятно… Совестно. Еще более совестно - за свое идиотское поведение по осени. И еще более приятно - чувствовать, как она засыпает, уткнувшись ему в грудь. Ощущение погранично эротичное. Совершенно не дружеское, как раньше… Ощущение, от которого плывет рассудок. Как от поглаживания - сейчас…

Судя по тому, что Рита одна, группа разбежалась по домам - поспал он знатно. Уже собирается подавать признаки пробуждения - увлекаться ощущениями небезопасно! - когда себя обнаруживает второй задержавшийся в штабе боец. Видимо, Рита в очередной раз подтягивала девочку в спортзале…

- Багира, почему ты… ну, не скажешь ему? - громко шепчет Умка - то ли безалаберно как всегда, то ли намеренно - о чем он подумает позже. - Тебе так плохо вчера было! Он же… Почему не попробовать?! Запрета же нет!

Поглаживание резко прекращается. Рита поднимается с дивана и отходит.

- Чтоб я этого больше от тебя не слышала, — последнее, что различает Бизон со стороны душевых.

Хлопает дверь и он остается в одиночестве, не понимая, что же только что упустил. Память резко заполняют тени вчерашней ночи. Утром думалось, что это всего-навсего клочок из его снов о ней — тех, что вынудили избегать общения. Зато теперь… почему-то так не думается. Теперь полумрак спальни, в котором хозяйка целует его в щеку, попадая не совсем в щеку, почти чувствуется. «Как же я люблю тебя, Борька…» витает в воздухе, которым он дышит. Тихий шепот — в отличие от Умкиного, настолько тихий, что непонятно, слова это или их обычное взаимопонимание — проникает в мозг и остается…

В тот день он сразу не сбежал — подождал, пока Рита с Умкой выйдут из душа, поспрашивал сонно, чего они забыли в штабе, и только потом отправился домой. Не хотелось, чтобы подруга его в подслушивании разговоров заподозрила… А на утро отбыл в Приморье — в надежде, что за три недели плавания перевернутые совместной ночевкой мозги на место встанут.

Не встали. И совершенно не помогало успокоиться расстояние. Скучал дико. Рассматривал перед сном фотографии на телефоне, а Рита будто сидела рядом… Иногда писал сообщения — узнать, что там и как. Не звонил — вокруг постоянно вертелись представители всех флотов, рота обеспечения учений и судовой экипаж. Ситуация не менялась даже в тесных, битком набитых кубриках, поскольку размещались все на сторожевике погранцов — поисково-спасательные «Крабы» на такое количество народу были просто не рассчитаны. И одному остаться, чтобы в тишине поговорить, не получалось. Нет, Боря позвонил бы, если бы Ритка не отвечала — мало ли что случилось при их-то службе!.. Но она отвечала.

Между задачами командования, режимом и игрой в покер времени на раздумья хватало. Тем более что покер Бизон в принципе не любил — играл в салоне без особого энтузиазма, как говорится, за компанию.

Первые пару дней много думалось о пляшущих гормонах — о том, что пора искать девушку. Вспоминались кислые осенние попытки. Тогда он отвлечься пробовал, а теперь нужно лишь снять напряжение… Сумел даже наметить какой-то план. А потом дошло, что первые выходные по возвращению наверняка пройдут в компании Риты. Во-первых, потому что он уже соскучился. Во-вторых… Восьмое марта, если у группы, конечно, случится выходной. Да и он… подруге еще за месяц дистанции должен!.. И когда появится время на знакомство — неизвестно.

В общем, карточный домик из отвлеченных мыслей развалился… и голову вновь заняла последняя операция со стройкой. Срыв, совместная ночевка и беседа подруги с «дочкой». Если непонятные образы спальни еще можно списать на фантазии, то тот разговор точно был реален!.. Он вспоминался в деталях и прокручивался из раза в раз, оставляя шлейф таинственной недосказанности, сдобренной опасностью. Инстинкты не советовали в эту таинственность лезть, дабы не было больно. Но со своими инстинктами Бизон всегда работал на вполне конкретных условиях!..

Сейчас все казалось до смешного простым! Тогда же разобраться получилось не сразу. В первую очередь внимание уперлось в две вещи, о которых говорила Умка — срыв из-за операции и несуществующий запрет. Нервы у Риты действительно сдали слишком сильно — ее силуэт в темноте кухни с дрожащим огоньком сигареты так и стоял перед глазами. Может, конечно, устала в целом, а ложная потеря добавилась сверху… Но если оттолкнуться от слов девочки — ее неестественно наигранного шепота — то подруге могло бы стать легче, если бы она чем-то с ним — Бизоном — поделилась. Он мог бы помочь, но она промолчала? Вполне в духе Багиры, если она считает, что может справиться сама!..

Что касается запрета, которого «же нет»… то единственным запретом, связанным с Риткой, что приходил в голову вообще, был «тайфуновский» запрет на романы. Наверное, из-за того, что Бизон сам столько лет думал, что этот запрет в какой-то степени между друзьями стоит. До посиделок с разговором о Тиме он однозначно решил бы, что речь о Бате. Запрета больше нет, почему бы им с Багирой не попробовать — ведь Умка спрашивала, почему не попробовать!.. Даже то, что Ритка что-то от него, «братишки», утаивает, за уши притянуть можно. Поделилась бы с ним проблемами — поддержал бы. Собственно, Боря так сначала и решил — по устоявшейся привычке. И все бы ничего, если бы не очередное «но»… Батя из любых недружеских схем был Риткой однозначно исключен в сентябре. Да и… причем тут вообще Батя?! В комнате отдыха они были втроем и плохо ей накануне было из-за него-дурака — значит, речь идет о нем. Или нет?.. Бизон чувствовал себя так, будто врезался в стену с разбегу, трет лоб, на эту стену обижено смотрит и не понимает, где дверь. Или как эту стену обойти.

На несколько дней размышления отступили на задний план — его группа начала погружения с отработкой высадки и приемки подводной лодкой, а после ледяной воды организм реагировал по тренированной схеме «душ-ужин-спать». Из-за особенностей погоды здесь хотя бы не приходилось каждое утро палубы вместе с водолазными платформами от снега расчищать!.. Даже оборудование почти не замерзало — так, чуть-чуть!

Вернулись воспоминания в барокамере, пока Боря отсиживал декомпрессию после первой сотни. Разговаривать в барокамере проблематично — давление сажает голоса, потому никто особо и не стремился. Кто-то дремал, кто-то читал… А он обдумывал «стену». Или может, это вовсе не стена?.. Конструкция размышлений вокруг сцены в комнате отдыха походила на нагромождение колотого льда — покачивающаяся на волнах груда, в которой любой вытянутый кусок станет причиной погружения в черную воду. В этой конструкции все было неправильно и неустойчиво, но другого варианта просто не приходило в голову. Никакого.

В тот вечер его кубрик чуть-чуть поредел — двое еще сидели в барокамере, а четверо участвовали в ночном захвате одного из приписанных к учениям поисковиков. Бизон завалился на койку и привычно взял в руки телефон с намереньем написать эсэмэску. Тогда-то его долбануло. С треском ушла под воду груда склеенного соплями льда… Ее место заняли холодные серо-зеленые волны прозрачностью метров тринадцать в свете высокого зимнего солнца… А под ними разверзлась неопределенная черная и пугающая глубина. Глубина, которой он в жизни никогда не боялся!..

Ума с Багирой говорили в комнате отдыха о нем — это не обсуждалось. Что рассказать? Что попробовать? И причем тут этот запрет? «Тайфуновский» запрет же их отношений с Риткой вообще никак не касался! Это сейчас он его вспо…

Такого ужаса Боря, пожалуй, не испытывал даже тогда, когда в тоннелях Петровского затона вскрылись последствия «четырех с плюсом»!.. Его побледневшая физиономия так переполошила соседей по кубрику, что едва удалось отбрехаться от лазарета! Никто из временных сослуживцев не стремился отвечать за кессонку, пропущенную медиками штата сопровождения!..

Сейчас, когда «тайфуновский» запрет канул в небытие, Бизон вспоминал о нем в свете своей переоценки. И если бы переоценка случилась раньше… запрет бы стоял между ними с Риткой. По аналогии с Батей. А «попробовать» теперь, когда запрета нет, можно только...

Ночью не спал. Лежал и думал. Сначала отказывался верить — пытался вновь настроить ледяную конструкцию на подвижной воде. Говорили не о нем, запрет не тот... А если и тот, то помимо них с Батей в «Тайфуне» еще были ребята, которых запрет касался! Варяг, Барсук, Хазар… Конструкция утонула еще быстрее — после того, как внутренний голос ехидно посоветовал Кота рассмотреть в мелочной попытке оправдаться. Перед Риткой стало стыдно… Потом — за нее больно. Ну, а потом пришли воспоминания. Мельчайшие детали их отношений с «Тайфуна» — все, что только нашлось в памяти. От последней реакции на взрыв гранаты и осеннюю дистанцию — до психотерапии по клаустрофобии… И чем больше всплывало этих деталей — мелких кристалликов шуги в черной воде — тем сильнее хотелось написать рапорт прямо здесь и никогда больше в Питер не возвращаться. Рядом все эти годы была любящая женщина. А он ее не видел в упор. Потому что она — «сестренка»…

Хорошо, что на следующий день у группы не планировалось нижних — только общие, иначе, чего доброго, и правда, пошел бы на дно!.. От собственной горечи. Дальше пришлось собраться и дыханием заставлять себя спать, дабы не провалить то, ради чего сюда приперся! Но память теперь продолжала вертеться — собирать все больше и больше мелочей, подтверждающих переоценку… лучшей подруги. Давнюю переоценку. Он всегда чувствовал, что Рита любит, но считал ее любовь своего рода родственной. Потому что «неродственной» была любовь к Бате. Но если Батю из шахматной комбинации исключить… Боже, как она его обнимала после перевода!.. А «Ты выкарабкаешься — это приказ!»… Неужели можно было ничего не понять?!

Поцелуй в ночь после событий на стройке тоже внес посильный вклад — он перестал казаться сном и обрел вполне логичное объяснение. Учитывая состояние Риты, не удивительно, что она не сдержалась…

«Как же я люблю тебя, Борька…»

Черт, да зачем он ей нужен-то вообще?! Строит из себя клоуна, тупит, жует постоянно, Люсиков меняет… Кавалеров выслеживает. Про службу и вовсе говорить нечего!.. Зачем? Затем, что Рита прекрасно знает, что все это наносное — тот самый ледяной слом на черной воде. И прекрасно умеет нырять — за годы дружбы обследовала и воду, что на самом деле вовсе не черная, и глубины по-настоящему темных кошмаров. Рита знает, что за нее он удавит. Что многое ей простит. Что с ним можно побыть собой… Он с раннего «Тайфуна» отвечал на вопросы, которые не хотелось задавать командиру... Старался помочь расслабиться на первых выездах, когда за неимением опыта особенно тряслись поджилки… Больше всех работал с ней — и прекрасно сработался!.. Оберегал, уважал ее мнение и всегда готов был подставить спину — даже просто поспать! Он обожал ее!.. А служба… так она у них общая!

Причины молчания выдумывать не пришлось — сам через их дебри пробирался по осени. Запрет, уже введенный однажды из-за интереса к сослуживцу. Дружба… Если бы Бизон узнал, такой простоты и беспечности в общении уже не было бы, а Рита ими дорожила — дорожила их особыми отношениями. Отлупить бы ее хорошенько за такое решение! Пусть и правильное… Он бы сам так поступил. Нет, он сам так поступил!.. Без «бы»...

Впрочем, была у Риты и своя особенная причина, не попавшая в его осенний список. Скорее всего, именно ее пьяный Батя назвал однажды «дурацким принципом». Кроме запрета, отряда и дружбы молчать Риту вынуждало ее несостоявшееся материнство. Подруга вполне могла считать, что у «братишки» должна быть нормальная жена… и дети. Бизон хорошо помнил тишину в телефоне, наступившую во время его рассказа об Артемке. Не прижившись в морской пехоте Владивостока после кадровой ротации «Тайфуна», он вернулся в Питер под конец года, в феврале следующего похоронил отца и занялся ловлей оплачиваемых хмырей вроде Шаха. В июне эта деятельность познакомила его с Мариной. С Ритой они не виделись из-за ее постоянных командировок — лишь созванивались обменяться новостями. Конечно, он тогда о направлении ее мыслей догадывался. Но что подруга может мечтать оказаться на месте Марины не только из-за ребенка, ему и в голову прийти не могло!..

О Борисове Боря узнал уже во время Кавказской операции — когда даже отношения с Викой успели подойти к черте, не то, что попытка построить семью с Мариной. Узнал из рассказов молодежи — сама Багира ничего про роман не говорила. Возможно, опасалась осуждения из-за того, что Борисов женат. Или просто не хотела, чтобы Боря с ним про благополучие «сестренки» потолковать попробовал!.. От этой «сестренки» ее, наверное, тошнит!.. А он, идиот, еще и добавил со своей попыткой свести их с Батей!.. Твою мать, что же он натворил-то?! И что еще натворит в этой неожиданно пугающей и затягивающей глубине, пока разберется в ориентирах?..

Из мыслей вырвал сигнальный свисток тифона с носа, продублированный на корме. Бизон поплотнее затянул капюшон куртки и огляделся. На палубу наползали бледные струи тумана, рассеивающие свет навигационных огней. Темное небо посерело, вода за бортом смешалась с молоком. Справа по курсу блеснули кильватерные одного из поисковиков и замерцал его же проблесковый, сообщая о предстоящем маневре. Замыкающий ответил сиреной — совсем затерялся во тьме. Сам сторожевик, на борту которого находился он, шел в центре колонны и принадлежал тому периоду, когда судостроение прочно стояло на ногах. Более того, именно его — героя Красного знамени — тринадцатилетний Боря собирал в кружке моделирования последним. Наверное, какая-то высшая справедливость в том, что он столько лет спустя на него попал, проглядывала… Еще и прозрел тут неожиданно!.. Увидел в той невероятной женщине, что после театра часто являлась во снах, единственную женщину, которая по-настоящему его знает… и любит. Тоже по-настоящему.

По-хорошему надо было бы на боковую, но в кубрике, наверняка, балаган. Завтра все разъедутся по флотам, чтобы в будущем больше не встретиться. Потому сегодня обменивались контактами и отыгрывали последние партии в покер. Бизону как-то было не до того — его собственная глубина улыбалась черным зевом… и не отпускала.

Прошедшие две недели швыряло из стороны в сторону как при десятибалльном шторме. Однако никаких мало-мальски полезных мыслей от этого не появилось. Однозначно он понял только то, что никуда от Риты не сбежит. Без объяснений точно не сбежит — его неожиданное исчезновение ее добьет. Тем более что он сам в какой-то мере обещал рассказать о причинах своего странного поведения по осени… Но что делать дальше, совершенно не представлялось.

Бежать — трясти Риту за молчание, чего очень хотелось, когда схлынул первый шок, теперь поздно. Он, несомненно, поступил бы так, окажись в момент осознания в Питере. По крайней мере, попытался. И, скорее всего, именно такого поведения Рита бы от него ожидала — порывистого, взрывного, такого, о каком он обязательно пожалел бы, как о ссоре из-за Ильи Петровича… Но сейчас, когда холодные волны Японского моря остудили этот порыв... осталось только их поблагодарить. Не пришлось извиняться. Не задел Ритку лишний раз.

Умка, должно быть, посвященная в «мамкину» тайну — не просто так же она на Свету взъелась сразу!.. — своем провокационным «шепотом» спрашивала, почему не попробовать… Но как попробовать-то?! После стольких лет?.. Из них минимум половину — если учесть, что когда-то между ними стоял «тайфуновский» запрет! — Рита искала утешения в его дружеских объятиях, но любила вовсе не по-дружески. И частенько, кстати, говорила об этом прямо! «Тебя же любят. Я, например»… «Вряд ли любят, как я»… Просто Боря настолько привык к «сестренке», что не воспринимал ее слова никак иначе!..

Да и нужна ли теперь эта попытка? Рита… привыкла, что все так, а не иначе. Если его вмешательство сделает ей еще больнее? Она уже и так натерпелась — только в последние полгода… Летом слушала рассказы о неудачном отпускном романе (кстати, калька Ксюши и ее безответно влюбленного сержанта с поправкой на ситуацию вышла почти стопроцентная!..), затем этот поход в театр, пусть идея изначально и принадлежала Бате… Ритке, наверное, было сложно там. Зачем она его вообще позвала?.. Зачем к нему после Поморья поехала на посиделки? Зачем?! Затем, что она скучает по нему… Как бы не было тяжело, а он подруге нужен. Бизон это знает. И чувствует то же самое, только что в себе разобрался сильно позже…

Объяснить сходу свое переосмысление не выйдет — он не лучший рассказчик и неважный психолог. После стольких лет Багира элементарно не поверит — хорошо, если не примет за издевательство. Да и... сам рассказ — с последующим ожиданием ее вердикта — выглядит попыткой скинуть с себя ответственность. Вроде как, ее право. Ее-то ее, но главный тугодум здесь он — исправлять то, что получилось, должен теперь он!.. Впрочем, решать что-то самостоятельно у него права тоже нет — совесть беснуется, напоминая, что после всех этих лет он к ней близко подходить не должен, не то, чтобы на себя одеяло тянуть!.. Но и оставить, как есть, не получится. Даже если Бизон сумеет делать вид, что все по-старому, они с Багирой всегда хорошо друг друга чувствовали — рано или поздно она поймет, что что-то не так. Если бы не «щиток» из Волкова с Батей, даже такой тормоз, как он, раньше догадался бы! А значит, лучше самому рассказать, чем ждать развязки... Честнее будет, что ли. Хотя о какой честности здесь вообще речь?!

Пожалуй, пора все-таки спать... Завтра в обед — бухта Улисс, к вечеру — аэродром Кневичи и зеленый борт АНа. А к семи утра — мерцающие огни Питера. И Ритка.

Нужно взглянуть на их отношения под новым углом. Подобрать момент… для этого разговора. Осторожно, чтобы не сделать хуже. Не говорить ей ничего совсем он тоже не имеет права. Скажет. А потом они вместе решат, как не потерять друг друга в черной воде под колотым льдом…

* * *

От стены оторвался плохо закрепленный стенд и с грохотом полетел по накренившейся палубе машинного отделения, сшибая все на своем пути. Узкий коридор затрещал и заходил ходуном. Опять. В таких условиях не требовалось работать «тихо» — требовалось просто работать!.. Держаться на ногах и делать свое дело.

Рыболовецкий траулер с экипажем на двадцать человек прыгал с волны на волну, подгоняемый одним из характерных фронтов Ледовитого океана, и пытался удрать от погони — корабля погранцов. Бизон с Багирой и Котом доигрывали роли охотчих до наживы наемников. То есть уже не доигрывали — их раскрыли. А на сторожевике по их следам скакал гордый спаситель Батя — с нервозными девочками и, должно быть, уже уставшим от их нервозности Физиком… Все как всегда, в общем!.. С поправкой на ситуацию.

Честно говоря, легенда прекратила свое существование очень не вовремя. Погода окончательно испортилась. Шторм усилился. От тяжелой зыби судно ощутимо мотало с полудня, теперь же она перешла в полноценные ударные волны. Тучи уходили куда-то в марево невидимого горизонта, град обрушился на палубные надстройки, а вода заливала бак, сметая позабытые на нем мелочи. И не блистающая крепостью посудина в таких сказочных условиях вместо того, чтобы ложиться в дрейф, добавила ходу!.. Алеш решил, что лучше он пойдет на дно в нейтральных водах, чем сдастся российским погранцам!

На грохот щитка в коридор высунулся механик — желчный приземистый детина, которого кличили, кажется, Ульфом. Ублюдский подручный Алеша, посмевший полапать Ритку при знакомстве!.. Высунулся и тут же угодил в крепкие недружеские объятия жаждущего отмщения Бизона, после которых мешком осел на пол. В машине оставался еще один, однако добраться до него Боря уже не успел — килевая качка и так создавала не самые рабочие условия на борту, но сейчас, должно быть, вновь оголился винт. Нагрузка резко спала и дизель пошел вразнос — загремел, набирая обороты, и задымился. Почему не сработал предельный регулятор, не имело особого значения. Резервный дизель, запущенный после того, как с главным начались проблемы, был значительно хуже по состоянию — вероятно, он у него просто не работал!

В любом случае, уцелевший механик — зеленый совсем мальчишка — перекрыть вручную подачу смеси не смог. Хлопнуло. По отсеку полетели осколки цилиндров, усиливая общий грохот. И все заволокло черным дымом. Бизон кинулся к ближайшему пожарному шкафу — заливать возгорание, если оно начнется...

Ситуация претила с того момента, как поднялся ветер. Боря надеялся, что погоня закончится быстро, но кэп траулера оказался навигационным мастером!.. Если бы не проблемы с ходом, Алеш давно ушел бы в нейтральные воды, имея на борту трех обличенных диверсантов! Кстати, откуда он узнал? Неплохо бы спросить потом выживших… В общем, удрать Алешу не удалось. Однако и догнать их до первого натиска шторма Батя тоже не успел!.. А теперь ситуация и вовсе стала патовой!.. Вставший двигатель и волна в шесть метров! Пока шесть. Еще и лед дрейфует неподалеку!..

Первым порывом было самому заняться главным дизелем. Боря вытащил в коридор бессознательного, но вроде живого мальчишку, оббив им попутно все углы из-за качки, а после — намотав на голову куртку — побежал обратно сквозь дымовую завесу. С того момента, как он ступил на борт, механики только и успевали устранять мелкие повреждения. И хотя сам двигатель не отключали, выводя из работы цилиндр за цилиндром, скорость упала до минимума. Кэпу это осточертело — он велел запустить резервный и провести диагностику. Но из-за начавшейся погони стало не до устранения диверсионных пакостей.

— С тобой все нормально? — спросила Багира, которую Бизон встретил у трапа площадки вспомогательных установок, когда выскочил туда подышать. — Вторая палуба чистая. Десять двухсотых по предварительной оценке. Васька на мостике со старпомом — Ярик... хм... согласился нам помочь. Но ситуация, кажется, все равно выходит из-под контроля?

Вытирая с лица сажу, Боря вытолкал подругу в коридор, где продолжали валяться вахтерный механик Максим и старший механик Ульф.

— Резервному крышка, один вспомогательный не рабочий, оставшийся не потянет нагрузку. Если машину не запустить, эта лоханка рискует опрокинуться!.. Приведи пацана в чувство — может, у него тоже инстинкт самосохранения победит! А то я один быстро не справлюсь. Потом... проверь всех жмуриков, тех, что живы — упакуй надежно. И иди на мостик — присматривай за... новоиспеченным кэпом! Ко мне Васька отправь — придется штормовать, раз Батя не успел!..

На эту операцию командиром был назначен Бизон (видимо, как раз на такой случай!), а потому Багира без комментариев присела рядом с обоими лже-рыбачками, дав ему несколько секунд отдышаться. Честно говоря, Боря уже и позабыл, как это. Все последние годы — будь то задания или учения — везло со стихией. Без качки в море, естественно, никуда!.. Но как-то скольжением по койке да падающими вещами все и ограничивалось. И он подзабыл, как бывает, когда кажется, что верхняя и нижняя палубы меняются местами... Как вырывает с фундаментом оборудование и корежит стальные балки... Как намерзает на мачтах лед, вызывая опасный крен... Настоящий шторм уносил в воспоминаниях аж в двухтысячные — в отряд глубоководников!.. Тогда здесь же — кхе-кхе! — в Баренцевом море их больше суток швыряли десятиметровые волны. В машине все трещало и отлетало. Обломки не прикрученной мебели валялись где придется. Рвались леера, сломалась мачта, дал течь танк с пресной водой… Море показало характер. А после? Везло с погодой. Так, может, это Баренцево море его после долгого отсутствия с норовом поприветствовать решило?! Ведь в это время года шторма вообще не часты!..

К реальности вернул закашлявшийся механик Максим, который, к счастью, угорел не сильно. Что творится на борту, он сообразил быстро — как и старпом, ухудшать свое положение не стал. Бросился в машину — приводить главный двигатель в надлежащее состояние. Разгулявшийся шторм здорово усиливает мобильность и ускоряет работу мозга! Бизон кивнул Рите в благодарность и, шарахаясь из стороны в сторону, пошел за ним.

Возились они относительно недолго — все-таки Боря старался не сломать главный капитально, а всего лишь сделать его использование раздражающе-бесполезным. И теперь в четыре руки в заданном ударами волн темпе они его запускали. К появлению Кота, что в раскорячку ввалился в узкое пространство между вспомогательными дизелями, двигатель как раз загудел, вплетая в привычную рабочую симфонию машинного свой характерный голос.

— Что со жмурами? — спросил Бизон, пока Васька прикидывал, за что бы уцепиться.

— Девять двухсотых, шестеро выживших… Кое-кто из команды, кэп, Алеш и пара его бандюков. Багира им раны обработала, упаковала. Вколола снотворного — сказала, что так они меньше проблем доставят до встречи с Батей! Через час надо будет обойти — добавить по ампуле. Запас, правда, в здешней аптечке хреновый!

— Молодца, Русалка! — ухмыльнулся негромко Бизон. — Ну, что, Васек, принимай! Команда у этой лоханки осталась маленькая, а задачи никто не отменял! Сам видишь, какая погодка!

Кот хмуро поморщился, от очередного удара волны чуть не влетев мордой в кожух левого дизеля, и принялся снимать куртку. В машинном было жарко, несмотря на то, что гарь уже слегка вытянуло вентиляцией. В машинном всегда так было. Даже в этих широтах…

Разговор со старпомом Яриком вышел неприятный. И вовсе не потому, что тип он сам по себе не приятный. То есть не только потому. Неподвижного льда в этом районе не было, но дрейфующие островки делали штормование опасным в принципе. А бросить якоря не позволяли глубины. До нейтральных вод остались считанные мили... Российский траулер с десятком жмуриков на борту там будет смотреться не лучшим образом!..

— В нейтральные воды нам нельзя, значит, вариант один — носом на волну и медленно пробираться в надежде на машину, — подвел итоги Бизон, переглянувшись с Ритой.

— В двух милях к юго-востоку есть отмель — двадцать шесть-тридцать метров, — заметил Ярик. — Если там нет льда, можем рискнуть! У нас топлива с гулькин хрен, чтобы в открытое море поворачивать!

— Идем, куда шли! — с нажимом отозвался Бизон. — Нас должны встречать, если Батя не заблудился, конечно!

Кто такой Батя, Ярик понимал смутно, но выбора никто не давал. На полчаса воцарилась тишь — он держал курс и передавал команды в машину по бортовой связи, Бизон за ним наблюдал, а Багира старалась устоять на ногах. И не мешать. Старпом и так не придумал ничего лучше, кроме как обвинить ее в том, что шторм разыгрался! Женщина на корабле у него, видите ли, к несчастью! Рита вспыхнула и чуть не впечатала дурака в стенку — Боря остановил. И припомнил болтливому Ярику, что в беде они сейчас не из-за женщины, а из-за жажды наживы его капитана — нечего было шваль всякую возить!.. И, кстати, в открытое море повернули тоже по его вине — нечего было убегать, наплевав на упавший барометр!..

А потом не до стычек стало всем — волны смыли на баке вьюшку буксирного троса и покатали ее по палубе колесом. После незапланированного ледяного полоскания стальная катушка в сто килограммов застряла между станиной брашпиля и стопором якорь-цепи, успев порядочно размотаться. Никакой гарантии, что она там и останется, не было, зато неожиданно появился риск накручивания смытого швартова на винт!..

Багира — напряженная до предела — осталась с Яриком, который готовился сбрасывать до минимума скорость и маневрировать, чтобы хоть немного уменьшить удары волн по палубе бака. А Боря, как единственный свободный матрос, оделся потеплее и, вооружившись страховочный поясом, пополз дышать воздухом. То есть нет, не воздухом — воздуха снаружи почти не было!.. Влажным ледяным ветром. Выбирал размотанный швартов и крепил снесенную вьюшку, а сам вспоминал все тот же двухтысячный... Особенно когда бак резко летел вниз с гребня волны, а ноги сами от палубы отрывались — и спасал только леер со страховкой. Ну, и, может быть, еще собственная реакция…

К тому времени, как он разобрался с катушкой, тучи повернули на юго-запад и небо слегка посветлело. Видимость немного улучшилась — град прекратился, сменивший его снег ослабел, но дымка по-прежнему скрывала горизонт. Хорошо, хоть полярная ночь осталась позади!.. А то и вовсе была бы сейчас темнотища!

От холода стучали зубы. Пальцы слушались плохо — работал в перчатках, но что толку-то, если все промокло до нитки в первые десять минут?! Задраив за собой дверь надстройки, Боря вспомнил о жаре в машинном и с палубы заглянул туда, но даже оттаять не успел — не то, что обсохнуть!.. Зазвонил бортовой телефон.

— Бизон у вас? — позвала Рита.

— Да, Багира, я здесь, — ответил Боря, когда Кот передал трубку ему.

— Поднимись на мостик, тут кое-что интересное.

На мостике было куда холоднее. Во всех смыслах — и в плане температуры в помещении, и в плане отношения между Риткой и Яриком. Кот с Максимом-механиком болтал покровительственно по-дружески!..

— Посмотри на это, — Рита посторонилась, освобождая подход к пультам, а сама окинула его, чавкающего мокрыми берцами, цепким взглядом. Хотела убедиться, что он цел после своих полетов — видела же все наверняка!..

Радар на пульте светился бледно-желтой точкой. Градуса четыре к югу. В каких-то пяти милях. Как раз там, откуда стоило ожидать потерянный сторожевик погранцов с Батей на борту!

— Что скажешь? — спросила она.

— Надо попробовать наладить связь на наших частотах, — задумчиво потер лицо он. — Может, ответят...

Неизвестный корабль приближался — его силуэт уже мелькал в тумане. Связь молчала, Бизон за пультом радиста мрачнел, а воздух в сотрясающейся от ударов волн ходовой рубке все ощутимее звенел. И, наверное, зазвенел бы в итоге якорным гонгом, если бы рация не ожила!..

— Береговая охрана вызывает рыболовецкий траулер «Усма»! — донеслось сквозь шипение помех приветствие. — Прием! Немедленно назовите свой позывной!

— Сейчас назовем, ребята! — обрадованный Боря подкрутил ручки частот. — Подождите немного. Контр-адмирал Булатов не у вас на борту случайно? Можно его к пульту?

— Бизон? — несмотря на дрожащие стены рубки, Боря слышал, как, узнав голос Булатова, Ритка облегченно выдохнула.

— Он самый! Это мы вас у себя в кильватере наблюдаем?

— Да. Докладывай ситуацию на борту.

— Разбили девять бочек из пятнадцати, — улыбнулся собственному сравнению. — Машину стопорит, у кэпа плохо с памятью. Экипаж маловат для такого судна — не рассчитывали на шторм. И топлива, кажется, не хватит.

— Готовьтесь принимать помощь! — прошипел вместе с помехами контр-адмирал.

— Ба... — Боря замолчал на половине слова. — Понял. Физика возьми с собой! Вряд ли у Астанина все ребята — механики, а Серега, даже если не знает, разберется быстрее!

— Добро! На связи держитесь — маневрировать будем!

— Слышал, кэп? — криво усмехнулся Ярику Бизон. — Маневрировать готовься. Линемет есть в хозяйстве?

— У Кольки-боцмана где-то был, но где — нихрена не знаю! — поморщился Ярик. — Нечего было Кольку мочить!

— Ясно все с вами... Жаль, вы до нашего внедрения не утонули, вот честно! Багира, смени Кота в машине — он пусть одевается для выхода на палубу. Будет ловить бантики на ниточках и вязать найтовы для приема гостей!

Рита молча выскользнула за дверь.

— Думаешь, я тут могу подляку выкинуть? — невесело бросил Ярик. — Сам караулить остался?

— Я просто делаю свою работу, — безразлично отозвался Бизон. — Гораздо лучше, чем ты. Смотри вперед, Ярик. И как выходить на параллельный курс, думай.

Выдерживать постоянную скорость и расстояние по траверзе было непросто. Волнение трепало, но ветер на порядок ослаб. Должно быть, вместе со снегом остался за границей атмосферного фронта, сместившегося к юго-западу. Потому справились.

Мокрый и замерзающий Кот закрепил несущий канат, трос которого запустили из линемета с борта сторожевика. Там его автоматические лебедки должным образом вытравили и отобранная Батей группа… поехала на подмогу. Чтобы обойтись без беседок, взяли груза с запасом. В связи с особой весовой категорией в состав группы не попали ни Умка, ни Мурка. Вторую от двухдневной качки основательно скрутило, потому она, несмотря на наличие здесь Васеньки, особенно и не рвалась. А первая… по словам того же Бати, наседала так упрямо, что ему пришлось применить нелюбимое, но обязательное слово «приказ». В итоге Ума обиженно косилась на оставшегося крайним Физика — ведь на контр-адмирала так не покосишься!..

На борту «помощь» сразу рассредоточились по палубам. Серега с Васькой — в машинное, ребята Астанина — осматривать жмуров и перетаскивать живых в кают-компанию ближе к мостику. А Батя, собственно, на мостик — слушать полноценный доклад и решать судьбу траулера.

Решать, в общем-то, было особо нечего. Сторожевик — не буксир. У него совершенно иные задачи. Потому контр-адмирал обошелся более простым вариантом. С помощью уже наведенного траверза погранцы подали шланг — поделиться топливным запасом. И дальше «Усма» должен был самостоятельно идти под конвоем.

Что был мокрым с головы до ног еще час назад, Бизон вспомнил лишь когда новоиспеченная палубная команда из ребят Астанина покончила с демонтажем траверза и ввалилась в коридор второй палубы, заливая все вокруг холодной водой. Ресурсы теперь позволяли немного расслабиться — Боря доложил на мостик, что ребята идут на камбуз за горячим чаем из запасов Алеша, а он сам попробует поискать вещи посуше.

Обуви, конечно же, не было — пришлось вытереть насухо свои берцы, проложить их наскоро вырезанными из рабочей куртки стельками и заменить носки. Штаны, пока бегал по отапливаемым палубам, успели стечь и даже слегка подсохнуть. Правда, колом стояли от соленой воды, но тут уж ничего не поделаешь!.. Свитер и майка имелись в заначке вместе с курткой — ловить катушку Бизон ходил в ватнике кого-то из жмуриков и без всяких сожалений сбросил его еще в машинном.

Успел натянуть свитер, когда дверь в каюту, где они с Котом и Багирой квартировались до раскрытия, отворилась. Должна была отвориться осторожно, однако у бурного моря нет понятия «осторожно». Ритка, открывшая эту дверь, ввалилась в каюту и, споткнувшись до кучи о порожек, полетела прямо на него. Хорошо, хоть стоял чуть в стороне от тумбочки. Если бы они вдвоем впечатались в нее, край крышки пришелся бы ему как раз по пояснице. А так... рухнули вместе на койку. Хм...

— Ритуль, все... нормально?

— Ух ты... Да, думаю, да.

Она села настолько поспешно, насколько позволяла качка, и вдруг начала сползать с койки, напугав Бизона до чертиков!.. Он с размаху плюхнулся на пол, чтобы ее подхватить, и только там обнаружил, что Рита собирает частично рассыпанную аптечку.

— Посмотреть хотела, что с тобой, — она с грустью проводила взглядом ручеек зеленки, резво утекающий под тумбочку.

— Ну, он же там, наверное, не один! — от ее грусти что-то внутри пережало. — Найдешь еще, чем меня раскрасить!

— Ты о чем? — она удивленно выпрямилась.

— Ну, из-за зеленки не грусти, Ритка, — Боря погладил ее по виску, убирая взмокшие пряли за ухо. — Ничего не отшибла?

— Из тебя вышел отличный мат, — улыбнулась она, вздрогнув. — Причем тут зеленка, Борь?! По мне, так лучше всего будет, если раскрашивать тебя не придется!.. Только я сомневаюсь, что...

Поймала руку и развернула ладонь внешней стороной — к себе черно-синими в блеклом освящении каюты ногтями. Да, у обращения с мокрыми стальными тросами в условиях такого крена свои особенности и последствия. Хорошо хоть пальцы не поотрывало!.. У Кота, наверняка, тоже все синеет.

— Я же говорю...

— Это не намажешь, — невесело усмехнулся Бизон. — Не... переживай за меня. Ну, так сильно, Ритка. Ты и так из-за меня…

Оборвался на половине предложения, но, похоже, было поздно. Она вдумчиво на него посмотрела, будто силясь прочитать мысли. Часто так делала в прошедшие три недели — наверняка, чувствовала перемены и пыталась понять их причины. Возможно, предполагала его догадки — ведь Боря сам, как только в себе разобрался, стал постоянно опасаться, что проколется. А Ритка так долго жила!..

— Ты не спал, — неожиданно заключила Рита, хватаясь для равновесия за каркас койки при очередном ударе волн. — Ночью, после операции со стройкой.

Ни к какому решению за почти минувший март прийти не удалось — Бизон лишь убедился, что сделанные выводы верны, и задумался над «подходящим моментом». Время утекало — он это прекрасно понимал. В вертолете на Мурманск думал, что по возвращению поговорит с ней в любом случае — слишком часты и подозрительны стали ее взгляды. Но кажется, опоздал… Таймер обнулился. Багира взялась за проблему сама. Теперь нужно отвечать только правду и только прямо…

— Спал, — укоряющий взгляд — решила, что пытается соврать. — Серьезно спал, Ритка! Думал, что… мне приснилось.

Она помолчала, вздрагивая в такт гуляющей палубе.

— Но ты... знаешь? — что именно, не уточнила. Если бы не знал — не понял бы.

— Знаю, — хотел объясняться — объясняйся, пусть время и не самое подходящее! — Слышал ваш разговор с Умкой в комнате отдыха... Я, конечно, тормоз еще тот, Ритуль! Но... после него сообразил. Уверен, она его и завела-то только для того, чтобы я услышал!

— Умка… — расстроено закрыла лицо рукой.

Очень хотелось обнять ее. Еще сильнее хотелось за все бессмысленно извиниться. Бессмысленно, потому что эти извинения все равно ничего не исправят. Только взрыв спровоцировать могут — с жалостью (или тем, что Ритка может принять за жалость!), нужно обращаться очень осторожно!..

— Не надо, Борь! — потянулся обнять, но она резко отпрянула. — Я не хочу, чтобы ты извинялся!.. Тебя вообще Батя на мостике ждет на вахту — он намерен первую беседу с Алешем провести!

Опять угадала ход рассуждений… Попыталась закончить разговор и встать, когда море внесло свои коррективы. Шторм хоть и остался позади, а его волны провожали конвой до самого побережье. И срыв с очередного гребня вновь бросил подругу на Бизона. Только что теперь на полу каюты…

— Мне сегодня везет! — выдохнул Боря, осознав, что Рита особо и не сопротивляется. — Как всегда, все через задницу! Ритуль, тебе не кажется, что нам нужно… поговорить? Или будешь теперь от меня бегать?..

— Не о чем, — едва слышно ответила она в свитер. — Бегать не буду. Могла бы — давно бы убежала… Если хочешь поговорить — поговорим. В части. Но ты не будешь извиняться!..

* * *

Продуваемый ветрами порт Мурманска встречает конвой падением температуры и отрядом усиления. Впрочем, «смерчей» это уже не касается — они на первом же транспорте едут в часть отдыхать. Чего не скажешь о Ритке — она, как всегда, остается при Бате. Руководство есть руководство.

Пока толкаются у машины на оледенелой пристани, Бизону прекрасно видно Леху Астанина, который что-то говорит подруге — растерянной и разбитой. То есть это он видит, что Багира в прострации. Ну, может еще кто-то из своих. Для всех остальных она представляет собой образец собранности!.. Взяла себя в руки за оставшиеся полчаса пути, чем вызвала характерное уважение, теперь приправленное чувством вины…

Конечно, Леха провоцирует вспышку ревности — Боря не забыл про несостоявшийся однажды поход в ресторан и планы на следующий отпуск. И все же... Рита имеет право на выбор. Не просто на выбор, а на принятие решения... В их ситуации слишком много особенностей «рельефа дна»... Просто ее развернуть не получится — все усложняют бесчисленные сомнения и «если». «Если», а не только блоки старого отряда.

Хотелось ей сказать там, в каюте сторожевика, что он ее тоже любит. Да, понял значительно позже, в чем, собственно, и виноват, но любит ничуть не слабее! Если бы сказал, вероятно, Астанин сейчас не улыбался бы. Но... показалось как-то неуместно-бессовестно. Потому не сказал. Скажет в части. Пусть Астанин пока порадуется. Впрочем, он может и после радоваться — неизвестно, как Рита отреагирует на новости…

— Не надо мне ничего говорить, — от неожиданности Бизон дергается. — Ты опоздал… лет на пять.

— Ритка, я… — резкая смена планов становится неприятной неожиданностью.

— Хватит, Борь! — останавливает она его в желании выяснить причины. — Достаточно. Отношения, которые я столько лет берегла, похоже, себя исчерпали. Ты же понимаешь?

— Наверное, — наверное, понимает, но от ее решения все внутри обрывается.

Леха неожиданно выныривает из темени слева. Приобнимает Ритку. И целует. На виду у всех.

Что поделать, если ты опоздал? Лет на пять…

Бизон резко садится, чуть не зацепив темечком верхнюю полку, и только тогда соображает, что находится на койке темной казармы. Черт возьми, сон!.. Сон… Пора бы привыкнуть — их много снится теперь. Но не привыкается. И не привыкнется, пока не будет определенности — точки, какой бы она не оказалась. А он, идиот твердолобый, продолжает тормозить!..

Дыхание сбито. Содранные пальцы поднывают. Голова гудит — отдохнуть не успел. Скорее всего, только задремал... Даже арктический холод, гуляющий по жилам, еще не отпустил. Хотя после горячего душа казалось, что согрелся. Но его поддерживает не только прохладный воздух казармы — за окнами разверзлось высокое северное небо. Снеговые тучи со штормом затерялись где-то над недовольным морем, температура с наступлением ночи упала и мир накрыла невесомая, подрагивающая пелена северного сияния… Разноцветный барьер во мраке Севера. Местные в прошлом верили, что там, за этой переливчатой завесой, спрятан путь в иные миры... Такой же извилистый, как бьющиеся струи ионизированного света. Такой же непостоянный. И, наверное, такой же недосягаемый. Интересно, как выглядят миры, к которым этот путь ведет?.. Сходить бы туда с Русалкой… Чтобы сходить, нужно сначала ступить на этот путь, а не топтаться на месте, опасаясь первого шага!

Бизон трет лицо и бросает взгляд на соседей по койкам. В ало-зеленых отсветах видно, как Умка напротив на манер гусеницы заворачивается в одеяло — климат девочке явно не по вкусу. Кот похрапывает где-то за спиной, Физик — над ним. Серега любит верхние ярусы казарменных кроватей не только за то, что они приближают его к небу, но и банально потому, что на них пятки не оббивают каркас!.. Мурка сопит сверху — они с Васькой после душевой опять (ну, надо же, опять?!) поругались и соседствовать с ним она не пожелала. Заняла Риткино место. То есть... оно вполне могло бы быть занято Риткой, явись она с ними.

Боря со вздохом спускает на пол ноги. Он же даже не разувался — не собирался спать в отличие от своих бойцов. Тяжелая операция сама по себе, еще и закончилась для них с Риткой с хрустом…

Со стороны двери звучат легкие шаги, насколько они могут быть легкими в берцах. Бизон выглядывает из-за остова кровати, хотя уже по шагу знает, что это Рита — пришла из душевой с полотенцем. Поднимается ей навстречу.

— Спят все? — негромко уточняет она, развесив полотенце на раме у ног Умки.

— Не самая простая морская прогулка вышла! — фыркает Боря, потягиваясь. — Чё там было?

— Смежные войны, — Рита манит его из спальной комнаты, чтобы никого не будить. — Погранцы тянут одеяло на себя — будто без них мы бы не справились. ГРУ требует Алеша — он же у них на особом счету. Белек, командир Лешки Астанина, с Батей поцапался из-за какой-то ерунды! А наш генерал, кажется, всем утереться велел. Включая Батю.

— То есть все как всегда? — останавливаются за дверью на этаже.

Устала ужасно — по ней видно. Царапина, пусть и обработанная. Лекарства. Но переносить этот разговор она уже не захочет. Даже, несмотря на то, что она его боится. Не перенесет принципиально. Потому не надо тормозить — чем быстрее он закончится, тем быстрее Рита отдохнуть ляжет... Если уснет, конечно, после такого!..

— Что-то вроде того. Куда пойдем, Борь?

— Сначала в чайную, — он виновато морщится. — Ты, небось, еще не ела. Да и я бы... от кофе не отказался. Возьмем по кружке — в каком-нибудь классе приткнемся.

Освещенная частично перегоревшими лампами комната занятий навевает воспоминания… Кола, три года жизни… В таком же классе — со старыми партами на дырявом линолеуме и поддуваемыми рамами на окнах — новоиспеченный командир роты Боря Тарасов учился командовать. Политинформация, тактика… Разбор полетов по традиции… Мишка Синельников, что каждый вечер пытался его мордой ткнуть хоть в какой-то промах… Он, кажется, в Чечне потом погиб?..

От картин прошлого отвлекает стук чайной ложечки по керамике кружки. Рита, что сидит за одной из парт, помешивает чай. Внешне она почти спокойна, но пальцы подрагивают. Сердце щемит от ее боли. Бизон пододвигает ближе стул, потерявший половину болтов и готовый развалиться при случае, садится и берет ее за руку, за что удостаивается удивленного взгляда. И просьбы.

— Борь, не надо так. Мы с тобой взрослые люди… Что получилось — то получилось. Мне дорога наша дружба. Вообще, я удивлена, что ты не вспылил. Не узнаю брата Бизона!..

— Я вспылил, — вяло улыбается он, но ладонь не отпускает. — Да шесть тысяч километров — далековато, чтоб… на разборки бежать!..

Несмотря на не очень веселую суть, Рита, тем не менее, улыбается.

— Извини, слышишь? За… ложь такую масштабную. Ну, и за поцелуй. Не уместен он был… Просто день тяжелый выдался.

— По мне, так очень даже уместен! — возражает он. — Приятный был… эм… сон. То, что я слепой и глухой идиот, не делает тебя лгуньей, Ритка… И вообще, почему условие с извинениями касается только меня?!

Удивлена реакцией на поцелуй, но нить разговора не теряет…

— Потому что я не хочу твоей вины, — вздыхает устало. — Твоя совесть отняла бы у меня друга, Борька. Самого близкого. Даже если не учитывать некоторые другие вещи. Мы сможем оставить все как есть, Бизончик?

— Ты хочешь оставить все как есть? — глупый вопрос для сложившейся ситуации.

Вновь накрывают сомнения. Стоит ли вообще говорить?.. Может, действительно, оставить как есть? Любимый друг, обожаемая подруга, совместные вечера с коньяком… и ухажеры у каждого свои.

— Я не хочу тебя потерять, — обрывает поток сомнений Рита. — Рано или поздно все тайное… Наверное, в какой-то степени я была готова, Борька. После нашего разговора о Бате ожидала. Правда, ожидала раньше — когда ты… мысли свои разбирал.

От удара совести хочется провалиться сквозь этаж — он гормоны свои усмирить пытался, а Рита в это время с ума сходила от страха!..

— Могу я хотя бы за этот свой идиотизм извиниться?! — всего передергивает.

— Ты тогда извинился, — слабо усмехается. — На память я не жалуюсь, так что повторять незачем. Ничего не спросишь?

Что спросить? Почему молчала? Сам все прекрасно прочувствовал даже без отряда и запрета. Насколько долго? Это сейчас не принципиально — деталь, усиливающая или ослабляющая чувство вины, но не более.

— Да я, вроде… все понял, — сжимает руку покрепче. За окном, будто подбадривая, мерцает зеленое сияние... — Ритка… честно, не знаю, правильно ли поступаю. Просто… подводные течения куда разрушительнее шторма бывают. Их никогда не ждешь… Я, конечно, не хвастаю многолетней выдержкой — всего полгода как выводы сделал! — но незачем нам больше друг другу врать. Тем более… зеркально. Обещал тебе однажды объяснить, куда пропал по осени? Ну, так я наши с тобой отношения… переосмыслил не в самую удачную сторону.

Рита изумленно подбирается, едва не опрокинув кружку на столе.

— Борька, ты трезв?! Первое апреля послезавтра!

— И не думал шутить, — он утыкается лбом в их сцепленные руки и вздыхает. — Тема вообще не для юмора. Я сейчас ни к чему не клоню, слышишь? Просто хочу, чтобы ты знала… я никуда от тебя не денусь, Ритуль. И вовсе не потому, что жалею. А потому что… люблю.

* * *