Альбом с колдографиями (гет)

Рейтинг: PG-13

Жанры: почти-немагическое-AU, романтика

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240148

________________________

Преподаватель по истории английской литературы опаздывал. Гермиона в очередной раз сверилась с часами, на которых минутная стрелка давно перевалила за пятнадцать, и вздохнула, оглядевшись по сторонам. В конце семестра студентов на семинаре практически не было — все засели в университетской библиотеке, пытаясь сдать многочисленные эссе к многочисленным дедлайнам. Свои задания Гермиона выполнила ещё две недели назад.

За длинным столом, ближайшим к преподавательской кафедре, она и вовсе сидела одна. Впрочем, и в более спокойные дни сюда попадали исключительно опоздавшие, которым не хватило места подальше от зоркого взгляда профессора Миллера. Студентов, не боявшихся его каверзных вопросов, можно было сосчитать на пальцах одной руки человека, лишившегося мизинца во время неудачного знакомства с фрезерным станком. Гермиона улыбнулась, вспомнив, как на первом семинаре профессор попросил раскрыть концепцию Великой цепи бытия и был немало удивлён, когда в воздух взметнулась рука новой студентки. Шекспира Гермиона всегда любила, поэтому ответ с философскими выкладками и отсылками к Платону дался без особого труда, прочно завоевав расположение грозного Миллера и пренебрежение части студентов, мнение которых Гермиону, впрочем, не волновало совершенно.

В Штаты она приехала учиться… Нет, не так. Приехала она, чтобы начать новую жизнь и забыть некоторых личностей, но интересные лекции быстро стали её главным союзником, оттянув на себя львиную долю внимания и времени. Поэтому и вспоминать о прошлом доводилось разве что мучаясь бессонницей в постели или в такие моменты, как сейчас. Но где, в самом деле, доктор Миллер? На памяти Гермионы старик-профессор ни разу не позволял себе опаздывать на занятия.

Словно в ответ на её беспокойство, дверь в кабинет открылась и вошёл…

Гермиона не могла поверить своим глазам. Нет, этот человек явно не был похож на седовласого, умудрённого опытом профессора. Скорее, на заносчивого высокомерного засранца.

— Доброе утро, — поприветствовал всех Драко, поставив на учительский стол стаканчик с кофе. — Меня зовут Джон Малфой.

Студенты с нескрываемым удивлением наблюдали, как симпатичный британец открывает папку с материалами для семинара и вообще ведёт себя так, словно действительно не ошибся дверью. Боковым зрением Гермиона заметила двух однокурсниц, восторженно шептавших что-то друг другу на ухо. Догадаться о предмете их разговора было несложно.

— Не волнуйтесь, кабинетом я не ошибся, — улыбнулся Малфой, словно прочитав мысли присутствующих. Чёрт! Гермиона быстро поставила блок. Интересно, успел ли он прочитать её реакцию? Чёртов легилимент. — К сожалению, ваш любимый профессор Миллер, — по классу пронёсся негромкий смешок, — не сможет присутствовать сегодня на занятии, поэтому попросил меня наполнить ваши светлые головы крупицами знаний. Насколько понимаю, на сегодня у вас запланированы… — Он сверился с листком в руке. — Социально-психологические и духовные аспекты романа «Джейн Эйр»?

Несколько человек согласно кивнули. На Гермиону Малфой так ни разу и не взглянул, зато она не спускала с него глаз. Со стороны это выглядело вполне невинно — она всегда внимательно слушала преподавателей — но, пока Драко чертил на доске схему взаимодействий между персонажами романа, объясняя наиболее сложные темы в творении Бронте и периодически задавая вопросы студентам, Гермиона совершенно не могла сконцентрироваться на занятии.

Что Малфой здесь забыл? Очевидно, что его появление как-то связано с ней, но почему сейчас — спустя год после того, как она сбежала из Англии? Гермиона считала, что в прощальной записке доступно объяснила своё решение, пусть и пожелание счастливой жизни с Асторией не было искренним ни тогда, ни сейчас. Целый год она пыталась выкинуть Драко из головы, целый год пыталась не вспоминать их прогулки по ночному Лондону, споры о литературе до четырёх утра, которые неизменно заканчивались ничьей в постели, и его внимательный задумчивый взгляд, когда он смотрел, как она работает за письменным столом — словно Драко пытался запомнить каждую линию на её лице, словно Гермиона была самым важным, самым ценным в его жизни.

Разумеется, сказка не могла длиться вечно, поэтому Гермиона даже не удивилась, когда случайно стала свидетельницей разговора между Драко и его родителями, которые с самого начала выступали категорично против их отношений. Она не удивилась. Но так больно ей не было даже во время пыток Беллатрисы.

«Конечно, я собираюсь жениться на чистокровной. Грейнджер это так, временное развлечение».

Слова огненным клеймом отпечатались в памяти, и, возможно, именно они не позволяли забыть. Гермиона сомневалась, что такое вообще забывается. Потом она ещё долго с раздражением на саму себя вспоминала, как отказывалась верить в услышанное. Как ждала опровержений от Драко в его словах, действиях… Всё встало на свои места в тот день, когда он сказал, что пошёл на встречу с Забини, а сам отправился в ресторан с Асторией Гринграсс (Гермиона до сих пор испытывала отвращение к себе за то, что опустилась тогда до слежки).

В тот же вечер она, не дожидаясь возвращения Драко, собрала вещи, написала прощальную записку и улетела первым рейсом в Нью-Йорк. Подделать документы не составило труда, как и поступить в Принстон на магистра гуманитарных наук, послав ко всем чертям магический мир, который многократно доказал, что архаичные предрассудки всегда будут вставать на пути, будь ты хоть самым блестящим волшебником — как оказалось, даже в личной жизни.

Если говорить совсем откровенно, первый месяц Гермиона надеялась, что он приедет за ней. Что вся ситуация окажется одним большим недоразумением. Но Драко не приехал. Ни через месяц, ни через полгода, когда Гермиона с головой бросилась на поиски новых отношений, лишь бы заполнить кровоточащую дыру в сердце, выискивая в каждом парне знакомые и любимые черты; впрочем, ни один претендент не продвинулся дальше первого свидания. Все они были замечательные, но не вызывали никаких эмоций. Одному не хватало малфоевского чувства юмора, другому — его ума, третьему — способности заинтересовать Гермиону. Все они казались пресными — жалкой копией неповторимого оригинала, и за это она ненавидела Драко ещё сильнее.

И вот теперь, когда Гермиона наконец смогла восстановить слабое подобие контроля над своей жизнью, этот мерзавец снова в неё вторгся самым беспардонным образом и рассуждает сейчас перед сборищем студентов об одной из самых любимых книг Гермионы.

— …тон повествования частично меняется, загоняя сюжет в рамки романтического романа с элементами готики. Нельзя отрицать намеренное, почти сатирическое, преувеличение в изображении персонажей во время «торнфилдского» периода, из чего вполне логично вытекает превалирующий в дальнейшем романтический пафос и традиционные, наивные штампы, свойственные данному жанру. Взять, к примеру, побег Джейн из Торнфилда, когда раскрылась тайна мистера Рочестера — на мой взгляд, отличный пример, когда героиня, уверенная в своей праведности, не желает прислушаться к голосу разума или хотя бы к голосу человека, к которому испытывает сильные чувства, маскируя трусость под благородство.

На этот раз, впервые за всё время, Драко посмотрел Гермионе прямо в глаза.

— Не желаете что-нибудь сказать, мисс…?

— Харпер, — сухо ответила Гермиона.

Драко сверился со списком студентов.

— Джейн Харпер? — усмехнулся он. — Поразительное совпадение. Вам есть что сказать? Вы молчите почти час, и у меня возникает подозрение, что книгу вы не читали.

Гермиона задохнулась от возмущения. Уж Драко прекрасно было известно, что «Джейн Эйр» она знает чуть ли не наизусть: в своё время книга стала причиной не одного литературного спора между ними.

— Да, мистер Малфой, мне есть что сказать, — холодно начала она. — Все действия Джейн Эйр продиктованы чувством долга и моралью. Она прекрасно понимает, что не может быть счастлива с мистером Рочестером. Да, сейчас нам может казаться, что наличие жены, тем более такой, как Берта, не является препятствием для отношений Эдварда и Джейн и что поступок героини продиктован общественными предрассудками, но мы ведь прекрасно знаем, какое влияние могут иметь предубеждения, даже самые необоснованные, верно, мистер Малфой?

Верхняя губа Драко дёрнулась. Атмосфера в классе незримо накалилась.

— Мистер Малфой? — осторожно подняла руку Кейт, боясь неосторожным словом или действием спровоцировать извержение вулкана. — Прошу прощения, но семинар уже закончился, а через десять минут у нас лекция в другом корпусе…

Драко бросил быстрый взгляд на настенные часы, убеждаясь в правоте её слов, и смущённо прокашлялся. Он уже и забыл, что они с Гермионой в кабинете не одни.

— Да, мисс Лейтон, разумеется, вы можете идти.

Студенты быстро повскакивали с мест, складывая ноутбуки и заталкивая их в школьные сумки. Через пару минут все вышли, действительно оставив Драко и Гермиону наедине.

Она раздражённо смотрела на него исподлобья, скрестив руки на груди. Драко оседлал стул с противоположной стороны от её парты, молча рассматривая девушку, но не говоря ни слова. Когда тишина сгустилась так, что её можно было резать ножом, Гермиона не выдержала:

— Что ты здесь делаешь?

— Приехал исправлять твою ошибку, — просто ответил он.

Гермиона вскинула бровь.

— Очень самонадеянно с твоей стороны.

— За это ты меня и любишь.

Гермиона фыркнула и откинулась на спинку стула, желая оказаться как можно дальше от опьяняющего аромата знакомого одеколона.

— Не отрицай, Грейнджер, — подмигнул ей Драко. — Ты глаз с меня не спускала с тех пор, как я вошёл в класс. А ещё ты совсем забыла вовремя выставить блок.

Значит, всё-таки успел залезть к ней в голову.

— Это не имеет значения. Я всё тебе сказала в…

— В своей идиотской записке, — закончил за неё Драко, закатив глаза. — Знаешь, Грейнджер, для самой умной ведьмы нашего выпуска иногда ты бываешь настоящей дурой.

Гермиона усмехнулась.

— Знаешь, Малфой, для самого умного мага нашего выпуска иногда ты бываешь настоящим козлом.

— А как одно противоречит другому? — ухмыльнулся Драко.

Его близость и эта до боли знакомая ухмылка всколыхнули в сердце Гермионы что-то, от чего она так отчаянно пыталась избавиться весь год. Не в силах выдержать ещё хотя бы минуту этого мучительного разговора, она попыталась его закончить.

— Драко…

— Для тебя — мистер Малфой, — самодовольно улыбнулся он.

Гермиона закрыла глаза и выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Мистер Малфой, — с нескрываемым сарказмом начала она, — если вам больше нечего мне сказать, я бы хотела попасть на свою лекцию. — Она отвела взгляд и начала подниматься с места.

— Постой, — тон Драко мгновенно стал серьёзным.

И она остановилась, с ужасом поняв, что его голос всё ещё оказывает то гипнотизирующее действие, которого она не испытывала уже очень давно.

— Гермиона. Ты хоть понимаешь, через что заставила меня пройти за этот год? — Она открыла было рот, чтобы выразить всё своё возмущение, но Драко не дал ей сказать ни слова: — Молчи. Это был риторический вопрос. Я начал искать в Англии, потом переместился севернее, хотя прекрасно знаю о твоей нелюбви к шотландскому климату — подумал, что ты захотела скрыться в том месте, где я даже не подумаю искать. Потом была Ирландия. Ты же знаешь, что я ненавижу лепреконов, а они там на каждом углу! Затем я вспомнил, что на время войны ты отправляла родителей в Австралию, и там я потратил три грёбаных месяца. Мерлин бы побрал договорённости наших министерств, которые позволяют пересечь границу без регистрации! И всё это время я видел ужасные кошмары о том, как ты нашла себе кого-то получше.

— Драко…

Если бы он только догадывался, что лучше него никого нет…

— Не перебивай. Затем я провёл ещё два месяца в Европе в ожидании новостей из МАКУСА, где умудрились потерять все записи во время пожара. Ты бы только видела, как я скакал от счастья, когда мне сказали, что некая Гермиона Грейнджер действительно пересекала границу. Но после этого ты как в воду канула: никаких нарушений, никакой несанкционированной магии, никаких обращений в официальные органы. Я объездил сотню городов и везде расспрашивал местных о тебе, читал мысли, но безрезультатно. В какой-то момент я серьёзно подумывал над тем, чтобы запустить в себя аваду и больше не мучиться. Вот как ты на меня действуешь, Грейнджер.

— И как же ты нашёл меня? — Гермиона всё ещё злилась, но любопытство оказалось сильнее.

Драко улыбнулся, на этот раз — искренне.

— О, это был самый прекрасный день. Я гулял по Центральному парку и вдруг осознал, каким же был идиотом.

Гермиона одобрительно хмыкнула.

— Знаешь почему, Грейнджер? — продолжил Драко, проигнорировав её реакцию. — Потому что ты можешь поменять имя, можешь ограничить использование магии до минимума, можешь жить, как обычный магл, но есть вещь, которую невозможно спрятать. Твои мозги.

Гермиона недоуменно вскинула бровь.

— Я понял, что, кем бы ты ни притворялась, где бы ты ни жила, ты просто не сможешь упустить возможность потратить ещё пару лет на учёбу. Проблема в том, что в американских университетах хороших студентов — вагон и гринготтская тележка, тем более в Лиге плюща. Я потратил недели, чтобы раздобыть списки учеников с расшифровками оценок и комментариями преподавателей. И всё-таки я нашёл тебя, потому что ты сама этого захотела.

— С чего ты взял? — нахмурилась Гермиона.

— Джейн Харпер, — улыбнулся Драко.

Гермиона смущённо опустила голову, отчаянно краснея.

— Не думала, что ты помнишь.

Драко вопросительно вскинул бровь.

— Ты меня недооцениваешь, Грейнджер. Знаешь, ты ведь могла выбрать любое имя и избавиться от меня навсегда. Но маскировка — это всегда автопортрет, ты сама говорила. И просто не смогла отказать себе в удовольствии назваться именами любимых писательниц.

— Мне льстит, что ты не забыл, но это ничего не меняет. Я слышала твой разговор с родителями, я знаю, что ты ходил встречаться с Асторией, — Гермиона прикладывала неимоверные усилия, чтобы голос не сорвался и не задрожал.

— Ты просто забыла, что твой парень учился на Слизерине, — грустно усмехнулся Драко. — Да, я повёл себя как идиот, когда не рассказал про Гринграсс. Но я думал, что будет легче избавиться от неё самому, чем втягивать тебя в это дело. Тем более в итоге всё так удачно разрешилось.

— Постой, «избавиться» от неё? — недоуменно переспросила Гермиона.

— Да, Грейнджер. До сих пор не могу поверить, что ты решила, будто я встречаюсь с ней у тебя за спиной.

— Ты в прямом смысле встретился с ней у меня за спиной! — воскликнула Гермиона.

Драко вскинул руки в знак поражения.

— Да, я же говорю, что повёл себя как дурак. Надо было сразу обо всём рассказать, — вздохнул он. — Я встретился с Гринграсс, чтобы сказать, что не собираюсь на ней жениться и что меня не волнуют планы родителей. Как выяснилось, она тоже не горела желанием выходить за меня замуж, потому что сама встречалась с другим парнем. Кстати, им оказался Блейз, так что технически я не солгал, когда сказал, что иду на встречу с Забини, — ухмыльнулся Драко.

— Но ты сам сказал родителям, что…

— Грейнджер, — Драко склонился вперёд, оперевшись локтями о стол и взяв ладони Гермионы в свои. Она вздрогнула от неожиданного прикосновения и невольно задержала дыхание. — Я им солгал.

Гермиона не знала, что чувствовала. Наверное, всё сразу. Неверие, злость на себя и собственную глупость, страх от того, что Драко действительно мог её не найти, сожаление о потерянном времени, но, сильнее всего, любовь к Драко, которая, как выяснилось, не просто никуда не пропала, несмотря на все попытки Гермионы, но будто бы стала ещё сильнее от долгой разлуки.

— Драко…

— Молчи, Грейнджер, — беззлобно приказал Драко. — Я всё ещё злюсь на тебя.

— Откуда столько раздражения? — шутливо поинтересовалась она.

— Даже не знаю… Возможно, на это как-то повлиял побег моей девушки или тот факт, что у меня год не было секса, — с притворным недоумением пожал плечами Драко.

Гермиона смущённо покраснела, отводя взгляд.

— Так что, боюсь, на лекцию ты сегодня всё-таки не попадёшь, — с наигранным сожалением продолжил он. — Нам нужно многое наверстать.

Гермиона рассмеялась — звонко и искренне — впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему счастливой и совершенно точно зная, что всё будет хорошо.