Альбом с колдографиями (гет)

Рейтинг: G

Жанры: психология, романтика, 6 курс

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240150

Музыкал: Exitmusic — “The Cold”

Аудиоверсия от прекрасной Юки: https://vk.com/wall-112982395_33306

_____________________

Каменный выступ неприятно холодил спину. Порывы ночного февральского ветра забирались под ворот мантии, заставляя кожу покрываться мурашками. Наверное, садиться на край было не самой блестящей идеей. Длинные бледные пальцы давно заледенели без перчаток, но Драко упрямо продолжал водить ладонью вдоль камня, испещрённого угловатыми надписями.

«Уинстон Вайтхолл, 1952»

«Когтевран рулит!!!»

«Здесь был Чарли»

«Дж. Коллинсон, 1894»

«Анна, 1767»

«Руди и Марта навсегда»

«Мы любим Хогвартс! Энджи, Ллойд, Катерина»

Они давно стали для Драко почти родными. Люди, которых он никогда не видел, о чьей жизни ничего не знал, но о которых любил думать в подобные вечера, когда почти физически ощущалась потребность сбежать от своего мира, стремительно летящего в бездну. Хотя бы на время забыть про бремя ответственности, возложенное Тёмным Лордом. Задание, от которого мозг наверняка взорвался бы, если бы Драко хотя бы на минуту поверил, что из схватки с Дамблдором он выйдет победителем.

Поэтому, когда становилось совсем невыносимо терпеть присутствие «друзей», когда голову наводняли мысли о неминуемой смерти — от рук Дамблдора или, что гораздо вероятнее, от рук Лорда после провала задания — когда душа требовала уединения и спокойствия, а грудь распирало тоскливое желание выть на луну, Драко поднимался на Астрономическую башню. Тысяча сорок четыре ступени. Тысяча сорок пять, если считать небольшой уступ в самом конце.

Драко невесело усмехнулся. Ещё раз провёл пальцем вдоль имени некого «Томаса Томпсона» и… зашипел от боли, когда палец зацепился за острый камень, окрасив серое алым. Драко немедленно обхватил рану губами, собирая языком солоновато-медную кровь.

Наверное, если бы не эта досадная случайность, он бы услышал мягкие шаги за спиной. Успел бы подготовится к вторжению чужака в ревностно охраняемый мир. Однако Драко заметил присутствие постороннего человека, лишь когда спиной почувствовал, что в башне он уже не один. Резкий поворот головы. И мгновенное осознание собственной ошибки.

Драко судорожно убрал палец от губ, с ужасом осознавая, что, кажется, краснеет.

— Грейнджер?

Гермиона нервно переступила с ноги на ногу.

— Малфой…

В воздухе повисло напряжённое смущение. Ни один из них не рассчитывал встретить второго сегодня ночью. Тем более на Астрономической башне. Тем более наедине. Драко судорожно пытался вспомнить, видел ли Грейнджер вообще когда-нибудь без сопровождения двух верных рыцарей. Она, видимо, прикидывала то же самое. Молчание постепенно перетекало в статус неприлично долгого. Оба почти физически ощутили, как была пройдена точка невозврата, после которой Грейнджер уже не могла просто развернуться и уйти, а Драко не мог отпустить привычный саркастично-оскорбительный комментарий. Они зашли в тупик.

И то ли извилина выгнулась не в ту сторону, то ли шарик закатился не за тот ролик, то ли Драко просто устал, но в следующее мгновение он двинулся левее, освобождая место рядом с собой и лаконичным кивком предлагая Грейнджер сесть. Гермиона нахмурилась, оценивающе разглядывая окно в пропасть и прикидывая, распознают ли отпечатки малфоевских пальцев, если он всё же решит сбросить её с башни. Но Драко этого уже не видел, отвернувшись и уставившись в чёрную даль, прислонившись щекой к холодному камню.

Что-то для себя решив, Гермиона пожала плечами и неуверенно подошла ближе. Краем глаза взглянула на светлую макушку Драко, казавшуюся серебряной в мистическом свете полной луны, и осторожно опустилась рядом — настолько далеко, насколько позволяла ширина окна.

Они снова молчали.

На вершине Астрономической башни время замирало. Суета и сумятица внешнего мира теряли смысл, зато подавляемые обычно мысли и страхи приобретали новое значение, возводясь в абсолют. Здесь только они и имели право на существование.

— Ты когда-нибудь думала о них?

Голос Драко вспорол тишину, нарушая хрупкое равновесие. Малфой не повернул головы, не уточнил ни словом, ни жестом, что имел в виду, да и вообще, казалось, не рассчитывал на ответ, но Гермиона с трепетом и лёгким страхом поняла, что совершенно точно знает, о ком он говорит. Молчание постепенно вновь сворачивалось клубком в замкнутом пространстве башни, но Гермиона не позволила тишине вернуть положение хозяйки негромким и коротким:

— Да.

На этот раз Драко невольно повернул голову, искоса взглянув на Грейнджер. Впервые в его взгляде можно было прочесть нечто, похожее на любопытство.

— И что ты чувствуешь?

Гермионе не нужно было думать над ответом, но она всё равно выдержала паузу, пытаясь не придавать значения нелепости и странности ситуации. Неужели она действительно сидит на Астрономической башне в компании Драко Малфоя и даже ведёт с ним цивилизованный разговор?

— Грусть. И немного страх. Потому что любая цепочка размышлений неизменно приводит к тому факту, что многие из этих людей давно мертвы, — негромко произнесла Гермиона. — А… ты?

— Я? — усмехнулся Драко, поднимая взор к звёздам и наполняя лёгкие морозным воздухом. — Я чувствую раздражение.

Гермиона вопросительно вскинула бровь. Малфой не смотрел на неё, но почувствовал, что скандальное заявление придётся раскрыть более подробно.

— Каждый из них приходил сюда, хотя бы однажды. У них были мечты, планы… надежды. И где они теперь? Превратились в прах в фамильном склепе или в удобрение на три метра под землёй. Ты же всё знаешь, Грейнджер. Скажи, что тебе известно об Уинстоне Вайтхолле? Что он сделал, чтобы будущие поколения прославляли его имя? Какое наследие он оставил после себя, кроме кривой надписи на камне?

Драко говорил спокойно, но за бесстрастным тоном Гермиона с лёгкостью различила раздражение и что-то, подозрительно похожее на отчаяние. Не думая, она протянула руку, чтобы коснуться плеча Малфоя, но вовремя себя остановила, и опустила ладонь на колени.

— Он мог стать хорошим колдомедиком и спасать жизни людей, или поехать в научную экспедицию с Ньютом Скамандером, чтобы изучать редких животных, или…

— Или упасть с этой башни и свернуть шею.

Гермиона пожала плечами.

— Или прожить счастливую жизнь и умереть в окружении детей и внуков, — улыбнулась она.

— И всё-таки умереть, — уцепился Драко за главное слово, в серых глазах зажёгся триумфальный огонёк. — Тогда зачем всё это? Зачем научные экспедиции, зачем годы, потраченные на учёбу, спасение пациентов, которые потом тоже умрут? И не останется никого, кто сохранит о тебе память, потому что даже потомки забудут о твоём существовании. Положим, у меня ещё есть шанс попасть на родовое древо, если я не сделаю ничего совсем идиотского, но это, честно говоря, слабое утешение.

— Многие считают, что жизнь продолжается в детях.

— В детях? — переспросил Драко с усмешкой. — Трусливое утешение для слабаков.

Гермиона промолчала.

— Никто не помнит хороших или плохих, — продолжил Малфой. — Помнят великих. Через сто лет в учебниках истории будут писать о Гриндевальде и Волдеморте, и неважно, что потомков у них не было.

— Знаешь, пусть лучше меня забудут ещё при жизни, чем будут помнить как безумного фанатика, который убил сотни людей во имя своей бредовой идеи, — с горячностью прервала Гермиона.

— Я не о том, — покачал головой Драко. — Но это правда. Их будут помнить, их жизнь будут изучать и писать по ней научные работы. А где будут простые люди? Где будем мы с тобой, Грейнджер?

— Не знаю насчёт тебя, но я планирую стать Министром магии, — усмехнулась Гермиона, пытаясь разрядить обстановку.

Драко резко повернулся к ней и впервые с начала разговора посмотрел ей прямо в глаза. Улыбнулся. Не привычной злой и саркастичной улыбкой, но искренне, словно его что-то развеселило. А затем бросил короткое, но очень серьезное:

— Станешь.

Гермиона невольно поёжилась под пристальным взглядом и ответила неловкой улыбкой. Драко отвернулся, устремляя взгляд вдаль. Тишина, приняв молчание за приглашение, начала вновь медленно, но ощутимо опускаться на плечи. Однако Гермиона не собиралась ей поддаваться.

— Знаешь, что мы должны сделать? — с напускной бодростью произнесла она. Драко с притворным равнодушием вскинул бровь, но заинтересованности скрыть не смог.

Гермиона подобрала небольшой камушек, придирчиво осмотрела, находя самый острый угол, и протянула его Малфою. Драко смерил её недоверчивым взглядом.

— Ну же, — поторопила Гермиона. — Только представь, что через сто лет кто-то будет так же сидеть здесь и думать о нас.

Драко внимательно посмотрел ей в глаза, затем перевёл взгляд на камень в протянутой ладони, покачал головой, словно не веря тому, что собирался сделать, и негромко усмехнулся.

— Это определённо самая странная ночь в моей жизни, Грейнджер.

* * *

— Сэмми, постой! Да подожди ты! — задыхаясь, взмолилась Джейн.

— Ты плетёшься как черепаха! — воскликнул парень, подгоняя подругу. — Давай, осталось совсем чуть-чуть!

Ещё пятьдесят ступенек спустя ребята оказались на вершине Астрономической башни, жмурясь от яркого полуденного солнца.

— Ну что… что ты хотел мне показать? — с трудом переводя дыхание требовательно спросила Джейн. — Учти, Сэмюэль, если это очередная шутка…

Она не успела договорить, потому что Сэмми схватил подругу за руку и почти силком подтащил к открытой площадке напротив.

— Смотри! — радостно сообщил он, указывая на стену, где среди прочих надписей совершенно чётко выделялось имя героини войны, Министра магии и кумира Джейн с самого детства — Гермионы Грейнджер.

— Ты правда думаешь, что это она?.. — с придыханием спросила Джейн.

— Довольно редкое имя, — улыбнулся Сэмми, гордый своей находкой. — К тому же… — Он перевёл палец чуть выше и левее.

Туда, где не менее отчётливо выделялось имя мужа Министра магии.

Рейтинг: PG-13

Жанры: романтика, AU, флафф, учебные заведения

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240149

_________________________

— В какой вселенной это два с половиной дюйма? — раздражённо бросила Гермиона, отрываясь от измельчения цветка папоротника.

— В той, в которой грязнокровки спрашивают разрешения, прежде чем обратиться к чистокровным, — прошипел Малфой в ответ, тщательно отмеряя нужную длину волоса единорога.

— Повезло, что ты находишься в другой вселенной, где грязнокровка успеет спасти зелье, пока чистокровный окончательно его не испортил. Дай сюда, — Гермиона попыталась отнять у него несчастный волос, но Малфой крепко вцепился в другой конец, явно не собираясь сдаваться без боя. Волос опасно натянулся между спорщиками и, разумеется, лопнул, повиснув двумя неравными ниточками у каждого в ладони.

За их партой воцарилось гробовое молчание. Окружающий шум долетал словно через глухую стену, искажавшую звуки.

— Довольна, Грейнджер?! — первым нарушил относительную тишину Драко.

— Счастлива, — огрызнулась она.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, что у вас происходит?! — взволнованно осведомился вмиг оказавшийся у их парты Слагхорн.

— Мистер Малфой испортил волос единорога, — ответила Гермиона, с особым удовольствием выделяя имя партнёра по практическому занятию.

Тот задохнулся от возмущения, одним взглядом выражая весь калейдоскоп эмоций, которые испытывал в тот момент к Грейнджер.

— Профессор… — начал было он, оправившись от начального шока в ответ на подлое предательство, но Слагхорн не дал ему договорить.

— Нет смысла искать сейчас виноватых, — сдержанно произнёс профессор, задумчиво дёргая себя за правый ус. — До конца урока осталось всего десять минут, а вы ещё даже не приступили к последнему этапу. Мисс Грейнджер, избавьтесь от волоса — порванный он не представляет никакой ценности для зелий. Однако впредь прошу внимательнее относиться к ингредиентам, особенно настолько редким.

— Разумеется, профессор, — виновато склонила голову Гермиона. — Этого больше не повторится.

Слагхорн кашлянул, смерил их подозрительным взглядом и медленно пошёл вдоль парт, заглядывая в котлы других студентов и комментируя прогресс каждой пары. Гермиона положила обрывки волоса на парту и достала палочку.

— Инсендио.

Ценный ингредиент вспыхнул как бикфордов шнур и в одно мгновение превратился в ниточку пепла. Драко внимательно осмотрел жалкие останки, воровато оглянулся на профессора, который как раз проверял содержимое котла Паркинсон, после чего направился к шкафу с ингредиентами и достал ещё один волос единорога. На этот раз Гермиона даже не посмотрела в его сторону, когда Малфой отмерял злосчастные два с половиной дюйма, и вообще была полностью поглощена своей частью задания. Драко тоже не провоцировал конфликт, молча добавив последний ингредиент вслед за измельчёнными цветками папоротника и беспрекословно позволив Грейнджер установить температуру огня под котлом. Зелье постепенно принимало приятный перламутровый оттенок.

Дело пошло бодро, и к концу практического задания они без проблем нагнали однокурсников, которые не отвлекались на перебранки в начале урока.

— Прошу всех остановиться и отложить палочки, — скомандовал Слагхорн, обращаясь к студентам. — Итак, если Амортенция сварена правильно, вы почувствуете аромат того, что вызывает у вас приятные ассоциации. Мистер Нотт?

Тед смущённо кашлянул.

— Эм… Я чувствую запах… плесени? — неуверенно проговорил он, нахмурившись.

— Так-так-так, Теодор, — усмехнулся профессор, пощипывая правый ус. — Могу предложить два варианта: или вы питаете тайную страсть к болотной русалке, или с зельем что-то пошло не так. Мистер Лонгботтом?

Невилл, работавший в паре с Тедом, принюхался к содержимому их котла, но тут же зажал нос пальцами.

— Фу, — сморщился он, свободной ладонью разгоняя воздух вокруг лица. — Тухлые яйца.

— Да, определенно, проблемы с зельем, — задумчиво заключил Слагхорн. — В следующий раз внимательнее читайте рецепт: не листья папоротника, а цветки, молодые люди.

Профессор обвёл взглядом класс, выбирая следующую жертву.

— Мистер Малфой?

— Кедровые орехи и горячий шоколад со сливками, — не задумываясь отозвался Драко.

— Что ж, похоже на правду, — улыбнулся профессор. — Хотя со старосты Слизерина станется обмануть старого больного преподавателя. Мисс Грейнджер, что скажете?

— Думаю, мы всё сделали правильно, — кивнула та в ответ.

Слагхорн многозначительно вскинул бровь. Гермиона вздохнула.

— Зелёный чай, чернила и овсяное печенье.

— Замечательно, замечательно, — с улыбкой похвалил профессор. — Признаться, я опасался, что личная неприязнь помешает вашей паре успешно справиться с заданием, но вы меня приятно удивили. Так, кто следующий?

Слагхорн выборочно опросил ещё несколько человек, после чего потребовал сдать пробирки с небольшим количеством зелья для дальнейшей проверки и распустил класс. Гермиона быстро убрала вещи в сумку, исподлобья взглянула на Малфоя и, не прощаясь, вышла из кабинета.

Лестницы сегодня были на её стороне, поэтому до гостиной старост добраться получилось быстрее обычного. Оказавшись внутри, Гермиона сбросила сумку с плеча, скинула туфли на невысоком каблуке, переобуваясь в домашние мягкие тапочки-кролики, и поставила молоко в кастрюльке кипятиться на плите. Закончив с традиционными приготовлениями, она осмотрелась по сторонам, убеждаясь, что в комнате больше никого нет. Никого там и не могло быть, но осторожность превыше всего.

После войны в Хогвартс не вернулась добрая половина учеников: кто-то погиб, кого-то родители спешно перевели в другие магические школы, не слушая заверений директрисы Макгонагалл в безопасности восстановленного за лето замка. Пожалуй, единственной положительной стороной этих событий стало освободившееся место, иногда, однако, граничившее с запустением. Зато больше никаких очередей за книгами в библиотеке, никакого столпотворения в Большом зале, и, как результат, всего двое старост школы, деливших просторную гостиную.

Гермиона прошла в свою спальню, где под прикрытием маскировочных чар на специальной подставке возвышался небольшой котёл. Она зачерпнула содержимое металлическим черпаком, позаимствованным на школьной кухне, позволяя вязкой смеси медленно сползать обратно в котёл и оценивая её критичным взглядом, после чего отложила черпак в сторону, предварительно очистив его заклинанием, и сделала пометку в лежавшем рядом журнале для записей.

Сильные руки обхватили Гермиону сзади за талию и притянули ближе. Она вздрогнула от неожиданности, но почти сразу расслабилась, губы сами собой растянулись в улыбке. Правая рука нарушителя спокойствия скользнула вверх вдоль спины, остановившись у шеи и заправив прядь волос Гермионе за ухо, у которого мгновенно оказались чьи-то губы, опалив кожу жарким дыханием. В напряжённой тишине комнаты прозвучал соблазнительный, тихий шёпот:

— Молоко убежало.

Гермиона застыла, но тут же рассмеялась.

— Оригинальный способ сообщить об этом, — фыркнула она, поворачиваясь лицом к Драко и взъерошивая его идеально уложенные волосы. — Весь урок мечтала это сделать.

Малфой схватил обнаглевшие ладони и поднёс к лицу, вдыхая приятный аромат кедрового мыла и касаясь губами пальцев.

— Я тоже. Как поживает наш камушек?

— Неплохо, — тон Гермионы мгновенно стал деловым. — Я думаю, что в этот раз всё правда может получиться, особенно с записями Фламеля из мэнорских архивов. Ты принёс?

Драко посмотрел на Грейнджер с видом оскорблённой невинности и достал из кармана мантии волос единорога.

— А у тебя были какие-то сомнения? Хотя я всё ещё считаю, что таскать ингредиенты прямиком у Слагхорна гораздо проще, чем разыгрывать при нём ссоры и маскировать крысиные хвосты под ценные ингредиенты.

— Уже забыл, как чуть не попался? — вскинула бровь Гермиона.

— Ну не попался же, — пожал плечами Драко, улыбнулся и, обхватив её лицо ладонями, наклонился и поцеловал. — Ладно, гениальный зельевар, пойдём — буду учить тебя кипятить молоко для идеального горячего шоколада. Чайник я уже поставил.

Рейтинг: PG-13

Жанры: AU, POV, учебные заведения

Предупреждения: ООС

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240147

Музыкал: The Pierces — Secret

__________________________

Драко. Такой тихий и умиротворённый во сне. Такой спокойный.

Кто бы мог подумать, что падение с метлы окажется настолько серьёзным, что даже мадам Помфри будет не под силу вытащить тебя из комы. Но я знаю, что когда-нибудь ты обязательно проснёшься, а пока прихожу каждый день к твоей постели, чтобы просто держать тебя за руку и говорить то, что никогда не смогла бы сказать, если бы ты действительно меня слышал.

Ты знаешь…? Конечно, знаешь, какую боль причиняли твои слова — иначе ты бы не тратил время на оскорбления. Но ещё больнее было видеть тебя в компании Паркинсон. Всегда Паркинсон. Что такого ты в ней нашёл? Чем она лучше меня, Драко? Сомневаюсь, что можно найти хотя бы одну причину. Хотя нет, одну всё-таки можно. У неё чистая кровь. Но сейчас, когда ты больше всего нуждаешься в поддержке, когда твой организм сражается за жизнь, рядом с тобой сидит вовсе не Паркинсон. Её хватило ровно на месяц, а потом она нашла утешение в объятиях Нотта, как я и предполагала.

Помнишь Святочный бал? Я так долго к нему готовилась! Заказала платье у мадам Малкин, опоила амортенцией твоего обожаемого Крама, чтобы хотя бы в его компании ты обратил на меня внимание, чтобы ты наконец увидел во мне девушку, а не жалкое подобие человека, которое недостойно жить, просто потому что родилось не в той семье.

И ты заметил. Я видела, как ты смотрел на меня, я видела, что даже у тебя не нашлось слов, чтобы бросить очередное оскорбление. Жаль, что тебе не хватило тогда смелости пригласить меня на танец. Гордый Малфой, скованный клеткой предрассудков, и ничто не страшит тебя сильнее общественного мнения. Глупый маленький Драко.

Прошло почти полгода с твоего падения — скоро все сдадут последние экзамены и навсегда покинут стены Хогвартса. Все, кроме тебя. Все, кроме меня. Они продолжат жить, постепенно забывая, до тех пор, пока у тебя больше не останется друзей, не останется Паркинсон, не останется даже родителей — до тех пор, пока рядом с тобой не останусь только я.

Иногда даже жаль, что ты не осознаёшь, как грязнокровка держит твою чистокровную ладонь и заставляет тебя выслушивать её исповедь. Но это рациональная плата за предоставленную возможность, которую я не собираюсь упускать. Мадам Помфри не стоит недооценивать посетителей, которые желают провести время с её подопечными.

Ей не стоит недооценивать магловскую медицину, которой не нужны специальные заклинания, чтобы ввести лекарство в организм. И уж точно мадам Помфри не стоит недооценивать дочь двух врачей, которая с детства умеет обращаться с обычным шприцем, а с шестнадцати — готовить напиток живой смерти.

Кто бы мог подумать, что падение с метлы окажется идеальным поводом для приведения в действие моего плана. Но не волнуйся, Драко, когда-нибудь ты обязательно проснёшься. А пока я прихожу каждый день к твоей постели, чтобы просто держать тебя за руку и говорить то, что никогда не смогла бы сказать, если бы ты действительно меня слышал.

Рейтинг: G

Жанры: AU, драма, романтика, флафф

Предупреждение: ООС

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240171

________________________

Гермиона всё-таки споткнулась о неудачно пристроенную на полу лампу и с грохотом припечаталась о паркет.

— Мерлин бы побрал этот переезд! — выругалась она, потирая ушибленную руку.

Взгляд невольно скользнул по ближайшим коробкам, раскрывшим свои бездонные пасти в ожидании новых вещей, пока не остановился на самой дальней с надписью «Хлам» на боку, сделанной уверенным почерком. Гермиона поднялась с пола и с заинтересованным видом пошла к коробке, на этот раз внимательно огибая разбросанные по гостиной препятствия и гадая, чему же её любимый парень мог дать такое нелестное определение.

Подобравшись ближе, Гермиона с любопытством заглянула внутрь и замерла.

Первым в глаза бросилась небольшая потрёпанная книжка с пожелтевшими от времени страницами...

То свидание Драко хотел сделать особенным. Он привёл Гермиону в Национальную галерею, где хранился единственный памятник, оставшийся от Шекспира — его дневник с пометками к уже вышедшим пьесам и планами для будущих постановок. О существовании дневника мало кто знал, его даже не демонстрировали в качестве экспоната — слишком уж он был ценен, чтобы рисковать. Но Драко умудрился всеми правдами и неправдами получить доступ в хранилище, пусть и на десять минут. Пять из которых Гермиона просто пыталась дышать.

Разумеется, десяти минут ей не хватило. Ей не хватило бы и вечности.

Когда работник музея пришёл, чтобы выпроводить их из хранилища, Гермиона в последний раз с тоской взглянула на дневник, но покорно вышла. Уже дома Драко поверг её в шок, когда достал его из внутреннего кармана куртки. В Национальной галерее по сей день лежала магическая

копия дневника Шекспира, а оригинал, защищённый многочисленными чарами, включая презервационные, хранился в их с Драко доме.

И это был первый раз, когда они поцеловались.

В коробке с «хламом» обнаружился и игрушечный слоник с непропорционально большими стеклянными глазами, которого они с Драко выиграли, когда Гермиона умудрилась-таки впервые вытащить его на магловскую ярмарку в Лондоне в день Гая Фокса. Поначалу Драко долго отпирался, но зато потом Гермиона едва смогла оттащить его от тира. Она невольно улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям — тому, как Драко жутко волновался в очереди на колесо обозрения и как смачно ругал магловскую технику, когда они застряли в кабинке на самой вершине, откуда огни ярмарки казались крошечными светлячками. И как потом в этой самой кабинке Драко в приливе волнения и адреналина сказал:

«Я люблю тебя, Грейнджер, но сегодня последний раз, когда тебе удалось затащить меня на эту адскую машину».

И это был первый раз, когда Драко признался ей в любви.

Гермиона аккуратно подняла слонёнка, но чуть не уронила его назад в коробку, когда под ним заметила золотой ключ. В тот день Драко пригласил её на ужин в «Нобу» — один из самых дорогих ресторанов Лондона. Гермиона жутко переживала, что он сделает ей предложение — тогда она ещё не была готова связать себя узами брака и совершенно не представляла, как объяснить отказ Драко, чтобы он не принял его на свой счёт.

Когда принесли десерт и шампанское, он полез во внутренний карман пиджака, и сердце Гермионы пропустило удар. Но вместо внушавшей страх коробочки, Драко достал другую — тоже бархатную, но более вытянутую и низкую. Под крышкой на атласной подушечке красовался золотой ключ.

«Грейнджер, я устал от твоей беготни между нашими домами. Ненавижу просыпаться в своей постели, когда тебя нет рядом».

И это был день, когда Драко предложил ей жить вместе.

Ключ стал последней каплей. Слёзы смятения и обиды уже неконтролируемо катились по щекам Гермионы. Неужели всё то, что вызывало у неё тёплые воспоминания о самых счастливых моментах её жизни, для Драко действительно было просто хламом?

— Гермиона? — раздался его голос со второго этажа. — Куда положить эти штуки?

Не обращая на него внимания, Гермиона резким движением высыпала содержимое коробки на диван и быстрыми шагами направилась с ней на задний двор. Там она опустила коробку на дорожку неподалёку от мусорных баков и уселась в неё, перевесив ноги через край и сложив руки на груди.

Драко вышел во двор минут через пять — явно после безуспешных попыток найти свою девушку в доме.

— Гермиона? — обеспокоено позвал он, заметив, где она сидит, после чего подбежал к ней и опустился на корточки. — Эй, всё хорошо? Зачем ты уселась в коробку?

— Нет, не хорошо, — прямо заявила Гермиона, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Ты... Ты убрал все наши вещи... Если они для тебя просто хлам, значит, и я тоже. Я всего лишь упростила тебе задачу.

Драко в замешательстве посмотрел на неё, затем на коробку, скользнув взглядом по названию и только теперь начиная догадываться, что так расстроило Гермиону.

— Глупая, — засмеялся он. — Я же просто использовал заклинание, которое само подбирает название для ёмкости в зависимости от того, что в ней находится. С твоими тарелками и документами сработало же, — улыбнулся Драко. — Видимо, когда в коробку складывают много не связанных друг с другом вещей, заклинание считает, что это хлам...

— Ты мог проверить, — упрямо заявила Гермиона, но уже без прежней обиды в голосе.

— И за это я прошу прощения, — покорно усмехнулся Драко.

Надо было вылезать из коробки, но тогда вся сцена теряла смысл и Гермиона просто выставляла себя истеричной девушкой заботливого парня. Поэтому она замешкалась на мгновение, размышляя над своими дальнейшими действиями. Драко понял её без слов.

— Слушай, я не могу позволить своей девушке сидеть в коробке с надписью «Хлам». Да и вообще в любой коробке, если уж на то пошло. — Драко встал, подошёл к ней с другого бока и взмахнул палочкой. — Но теперь моя совесть позволит оставить тебя здесь минут на пять. Если после этого ты не вернёшься в дом, я сам за тобой приду, — шутливо пригрозил Драко и пошёл по направлению к дому, чтобы продолжить сборы.

Гермионе едва хватило терпения, чтобы подождать, пока он скроется за дверью, после чего любопытство пересилило любые остатки обиды. Она вылезла из коробки и с интересом посмотрела на надписи.

С левого бока всё также значилось «Хлам», но вот с правого... Гермиона не смогла удержаться от улыбки, в очередной раз понимая, как же сильно она любит этого вредного Малфоя, который найдёт выход из любой ситуации.

«...с которым я не расстанусь даже под Круциатусом».

Рейтинг: G

Жанры: AU, романтика, учебные заведения

Предупреждения: ООС, открытый финал

Фанфик был написан к конкурсу «Волшебный остролист 2017» в группе https://vk.com/love_dramione_fm.

_______________________

«Временами я жалею, что не могу поговорить с тобой лично. Но, наверное, это даже к лучшему — всегда приятнее мечтать, что когда-нибудь ты меня примешь, чем знать наверняка, что этого никогда не произойдёт. Хорошего дня, Гермиона».

Гермиона уже в пятый или шестой раз перечитывала записку, задумчиво сдвинув брови и накручивая прядь волос на палец. Школьная сова нетерпеливо клюнула её в палец и возмущённо ухнула.

— Ой, прости, пожалуйста, — спохватилась Гермиона, поспешно протягивая птице кусочек печенья. — Вот, держи.

Сова напоследок ещё раз недовольно ухнула — чтобы неповадно было — и с шумом вылетела в открытое окно. Что ж, одной проблемой меньше, но оставалась самая главная: кто этот таинственный человек, отправляющий Гермионе анонимные послания?

Всё началось на третьем курсе — в тот день, когда они с Гарри и Роном ходили к Хагриду, чтобы поддержать его перед казнью Клювокрыла. Вернувшись в спальню, Гермиона обнаружила на своей постели важно расхаживающую сову, к лапке которой была привязана свёрнутая в трубочку записка:

«Слышал, ты ударила Малфоя сегодня? Браво! Никогда бы не подумал, что Гермиона Грейнджер на такое способна, зато теперь точно знаю, почему тебя распределили на Гриффиндор».

Тогда Гермиона не придала посланию особого значения: мало ли кто решил выразить своё одобрение — тем более Малфоя ненавидела добрая половина школы. Гермиона пребывала в полной уверенности, что больше от анонимного доброжелателя ничего не услышит, но, как оказалось, записка стала первой в целой череде загадочных посланий. Следующее пришло аккурат перед началом летних каникул:

«Никогда бы не подумал, что захочу побыстрее вернуться в школу. Но я буду очень скучать по твоему задумчивому взгляду и улыбке. Весёлых каникул».

После этой записки Гермиона заподозрила, что история только начинается, и тогда же она впервые всерьёз задумалась о личности своего загадочного… друга? Она до последнего момента была уверена, что он раскроется перед Святочным балом, но время шло, а приглашения всё не было. Зато был Крам, которому она отказала первые два раза и который настойчиво продолжал добиваться её согласия. На третий раз Гермиона просто не смогла отказать: отчасти потому, что это было просто неприлично, отчасти — от злости на саму себя за то, что размечталась и настроила воздушных замков на пустом месте.

И всё-таки на бал Гермиона одевалась вовсе не для Крама.

Справедливости ради стоит сказать, что с ним она отлично провела время, но это не замедлило ночного забега вверх по хогвартским лестницам — лишь бы побыстрее оказаться в спальне и увидеть школьную сову. И чаяния Гермионы оправдались сполна, когда она расплатилась с птицей и развернула записку, которая, несмотря на лаконичность, заставила сердце пропустить удар:

«Ты сегодня потрясающе выглядела. Жаль, что нам не удалось потанцевать вместе».

В ту ночь Гермиона так и не смогла заснуть.

Следующая записка пришла сразу после второго этапа Турнира Трёх Волшебников:

«Очень волновался, когда не увидел тебя среди зрителей. Рад, что всё обошлось».

И тогда же Гермиона осознала страшную вещь: она не только ждала эти милые послания, но и начала испытывать симпатию к их автору. Автору, который вполне мог оказаться Парвати Патил, решившей подшутить над соседкой по комнате. Эту мысль Гермиона гнала от себя, как стаю пикси.

Тем временем записки продолжали приходить. Следующая прилетела с совой прямо за ужином, и Гермиона просто не смогла сдержать счастливой улыбки, хотя, видит Мерлин, очень старалась.

«Я восхищаюсь твоей тягой к знаниям. Ещё никогда не встречал такой талантливой волшебницы».

К огромному удивлению Гермионы, следующая сова прилетела уже на следующий день:

«Видел, как ты читала мою записку в Большом зале вчера вечером. Если бы я знал, что мои наивные послания заставляют тебя улыбнуться, давно стал бы писать чаще».

С тех пор записки действительно стали приходить с завидным постоянством: по два, а то и по три раза в неделю. Всегда с короткими приятными посланиями и всегда анонимные, они заставляли Гермиону изнывать от любопытства. В каждой новой записке она надеялась увидеть имя своего таинственного друга (назвать его поклонником Гермиона стеснялась даже в мыслях).

Иногда загадочный приятель просто желал ей доброго утра, спокойной ночи или хорошего дня, иногда комментировал последние хогвартские события, вызывая у Гермионы улыбку своими ироничными замечаниями к очередным нелепым слухам. Она с теплотой вспомнила записку, полученную после выхода статьи Риты Скитер:

«С каких пор "Пророк" превратился в сборник анекдотов? Кажется, прыткое у Скитер не только перо… Давно я так не смеялся».

— Гермиона? Алло?

Она вскинула голову, только теперь осознавая, что задумалась и совершенно потеряла счёт времени.

— Слава Мерлину, — ухмыльнулся Рон, — я уж было подумал, что ты научилась спать с открытыми глазами.

— Нет, просто… задумалась, — смущённо пожала плечами Гермиона, когда её неожиданно осенило: — Рон, слушай! Ты же всю жизнь жил в магическом мире.

— Надеюсь, ты не только сейчас об этом узнала? — вскинул бровь парень. — Иначе я даже не представляю, насколько странным маглом тебе казался мой отец.

Гермиона с улыбкой отмахнулась.

— Нет, не в этом дело. Просто… Ты знаешь, можно ли как-то понять, кто прислал тебе письмо?

— Обычно это легко вычисляется по подписи и обратному адресу, — подмигнул Рон.

Гермиона закатила глаза.

— Я серьёзно. Что, если человек отправил письмо анонимно?

— У тебя появился тайный воздыхатель? — воодушевлённо присвистнул Рон. Временами Гермиона поражалась проницательности друга, но ещё больше — его потрясающей бестактности. Впрочем, последнее у него получалось с такой детской непосредственностью, что просто невозможно было долго обижаться. — Ладно-ладно, не дуйся. На самом деле если человек никак себя не обозначил, то вычислить его практически нереально. — Рон развёл руками.

Внутри у Гермионы всё оборвалось. Тайный друг оказался прав: уж лучше не рисковать и сохранить надежду, чем попробовать и узнать наверняка, что никаких шансов нет. Плечи сами собой поникли, выдавая разочарование.

— Подожди расстраиваться, — усмехнулся Рон, — я сказал «почти нереально». Тебе повезло, что ты дружишь с сыном Молли Уизли.

Гермиона недоуменно посмотрела на друга, ожидая продолжения.

— Когда Перси назначили старостой факультета, ему начали присылать письма с оскорбительными стишками. Ну, знаешь, «Перси далеко пойдёт, Перси — рыжий обормот» и всё в таком духе… Мне кажется, мама тогда возмущалась больше самого Перси. В итоге не выдержала: решила найти шутника и жестоко покарать. В общем, у совиной почты есть классная функция: можно вернуть письмо отправителю, — он смерил Гермиону многозначительным взглядом.

— И что, Молли бежала за совой? — недоверчиво уточнила она.

Рон расхохотался.

— Я бы посмотрел на это зрелище! Нет, мама откопала где-то заклинание отслеживания. Появляется что-то вроде нити, которую видит только тот, кто наложил чары, и сохраняется она пару часов, если не ошибаюсь. Вот только если отправитель находится далеко, это тебе вряд ли поможет. Могу спросить у мамы, если нужно.

— Было бы неплохо, — улыбнулась Гермиона. — Кстати, а что в итоге случилось с автором тех стишков?

— Стишки оказались коллективным творчеством Фреда и Джорджа, — ухмыльнулся Рон. — Влетело им по первое число, конечно. И без десертов их оставили на неделю. Но, по-моему, они заранее сладким запаслись — знали, что просто так им это с рук не сойдёт. Ну, или у отца обменивали на всякие магловские штуки, Мерлин их знает.

* * *

Гермиона честно собиралась подождать ответа от Молли. Правда собиралась. Вот только любопытство оказалось сильнее и погнало её в библиотеку через час после разговора с Роном. Нужная книга нашлась уже через тридцать минут, что в контексте размеров хогвартских архивов можно было считать чудом. По пути в спальню с тяжёлой книжкой в руках Гермиона заглянула в совятню, позвав за собой птицу, которая чаще остальных приносила ей тайные послания. В комнате она внимательно изучила описание заклинания, несколько раз повторила замысловатые движения кистью, после чего привязала к совиной лапке одну из записок, которые бережно хранила в шкатулке, и попросила вернуть отправителю.

Наступил момент истины.

— Ривелио перкорсо.

Гермиона затаила дыхание, не спуская глаз с совы, когда...

Ничего. Совершенно ничего не произошло.

Гермиона нахмурилась, мысленно проверяя, всё ли сделала правильно. В словах она точно не ошиблась, но, может быть, неточно воспроизвела пассы рукой? Гермиона положила указательный палец на страницу, снова и снова внимательно перечитывая описание чар.

— Ничего не понимаю... — пробормотала она себе под нос.

Ошибка обнаружилась четвертью часа позднее. Кто бы мог подумать, что на приписки мелким шрифтом надо обращать внимание не только в магловских контрактах, но и в старых учебниках!

«Для палочек, выпущенных после 1975-го года, заклинание меняется на "Ривелио сентьеро"», — прочитала Гермиона и уже вслух негромко добавила: — Моргана вас побери!

Она попробовала снова, но результат остался тем же. Где-то глубоко внутренний голос попытался пропищать, что, может, оно и к лучшему, может, не стоит Гермионе раскрывать анонимность своего тайного незнакомца, но этот голосок был поспешно задавлен бульдозером любопытства и решительным: «Не верю я ни в какие знаки! Не зря же прорицания бросила».

Внимательно присмотревшись к картинке, она заметила, что левая рука волшебника отведена в сторону. Гермиона выругалась и попробовала снова. Безрезультатно. Почти разочаровавшись в собственной затее, она решила на всякий случай прочесть примечания к главе. И, разумеется, среди них обнаружилось ещё одно важное уточнение, о котором авторы не посчитали нужным сообщить на странице с заклинанием.

«При наложении на одушевленный объект чары отслеживания следует произносить два раза».

Гермиона раздражённо выдохнула, поправила мантию и громко и отчётливо, отставив в сторону левую руку, произнесла:

— Ривелио сентьеро, ривелио сентьеро! — и чуть не вскрикнула от радости, когда в ладонь скользнула пульсирующая светлая нить.

* * *

Впрочем, радовалась Гермиона недолго, потому что нить самым подлым образом привела её обратно в совятню, где быстро обнаружилась предательская птица, которая в поисках адресата вздумала вернуться на своё обычное место и теперь довольно переминалась с лапы на лапу. Вот только совятня оказалась не совсем пустой.

— Малфой? — Гермиона замерла от неожиданности. — Что ты тут делаешь?

Драко недоуменно вскинул бровь, не сразу понимая, как реагировать на внезапный выпад.

— Отправляю письмо родителям, Грейнджер, и размышляю, почему ты суёшь свой длинный нос в чужие дела. Хотя чего это я — ты же вечно с Поттером ошиваешься, — презрительно фыркнул он.

— Ой, да иди ты к Моргане! — с чувством бросила Гермиона, быстро разворачиваясь, чтобы Малфой ни в коем случае не заметил подступившие к глазам слёзы. А она так надеялась, что наконец вычислит своего загадочного незнакомца!

«Всё! Больше никаких попыток, пока не получу письмо от Молли!» — зло решила она, стремительно направляясь назад в спальню.

Подождав, пока её шаги затихнут вдалеке, Драко облегчённо выдохнул. Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу… Убедившись, что поблизости никого нет, Малфой достал из кармана мантии аккуратно сложенную записку, которую уже полчаса не решался отправить. Теперь же, увидев Гермиону, он окончательно утвердился в своём решении. Драко осторожно развернул пергамент и в последний раз взглянул на аккуратно выведенные буквы:

«Мне кажется, я в тебя влюблён».

Он тяжело вздохнул и скомкал записку, выбрасывая её в открытое окно. Пергамент воспламенился уже снаружи. Разве может Гермиона Грейнджер быть с таким как он? Нет. Точно не сейчас.

И, возможно, уже никогда.

Рейтинг: PG-13

Жанры: почти-немагическое-AU, романтика

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240148

________________________

Преподаватель по истории английской литературы опаздывал. Гермиона в очередной раз сверилась с часами, на которых минутная стрелка давно перевалила за пятнадцать, и вздохнула, оглядевшись по сторонам. В конце семестра студентов на семинаре практически не было — все засели в университетской библиотеке, пытаясь сдать многочисленные эссе к многочисленным дедлайнам. Свои задания Гермиона выполнила ещё две недели назад.

За длинным столом, ближайшим к преподавательской кафедре, она и вовсе сидела одна. Впрочем, и в более спокойные дни сюда попадали исключительно опоздавшие, которым не хватило места подальше от зоркого взгляда профессора Миллера. Студентов, не боявшихся его каверзных вопросов, можно было сосчитать на пальцах одной руки человека, лишившегося мизинца во время неудачного знакомства с фрезерным станком. Гермиона улыбнулась, вспомнив, как на первом семинаре профессор попросил раскрыть концепцию Великой цепи бытия и был немало удивлён, когда в воздух взметнулась рука новой студентки. Шекспира Гермиона всегда любила, поэтому ответ с философскими выкладками и отсылками к Платону дался без особого труда, прочно завоевав расположение грозного Миллера и пренебрежение части студентов, мнение которых Гермиону, впрочем, не волновало совершенно.

В Штаты она приехала учиться… Нет, не так. Приехала она, чтобы начать новую жизнь и забыть некоторых личностей, но интересные лекции быстро стали её главным союзником, оттянув на себя львиную долю внимания и времени. Поэтому и вспоминать о прошлом доводилось разве что мучаясь бессонницей в постели или в такие моменты, как сейчас. Но где, в самом деле, доктор Миллер? На памяти Гермионы старик-профессор ни разу не позволял себе опаздывать на занятия.

Словно в ответ на её беспокойство, дверь в кабинет открылась и вошёл…

Гермиона не могла поверить своим глазам. Нет, этот человек явно не был похож на седовласого, умудрённого опытом профессора. Скорее, на заносчивого высокомерного засранца.

— Доброе утро, — поприветствовал всех Драко, поставив на учительский стол стаканчик с кофе. — Меня зовут Джон Малфой.

Студенты с нескрываемым удивлением наблюдали, как симпатичный британец открывает папку с материалами для семинара и вообще ведёт себя так, словно действительно не ошибся дверью. Боковым зрением Гермиона заметила двух однокурсниц, восторженно шептавших что-то друг другу на ухо. Догадаться о предмете их разговора было несложно.

— Не волнуйтесь, кабинетом я не ошибся, — улыбнулся Малфой, словно прочитав мысли присутствующих. Чёрт! Гермиона быстро поставила блок. Интересно, успел ли он прочитать её реакцию? Чёртов легилимент. — К сожалению, ваш любимый профессор Миллер, — по классу пронёсся негромкий смешок, — не сможет присутствовать сегодня на занятии, поэтому попросил меня наполнить ваши светлые головы крупицами знаний. Насколько понимаю, на сегодня у вас запланированы… — Он сверился с листком в руке. — Социально-психологические и духовные аспекты романа «Джейн Эйр»?

Несколько человек согласно кивнули. На Гермиону Малфой так ни разу и не взглянул, зато она не спускала с него глаз. Со стороны это выглядело вполне невинно — она всегда внимательно слушала преподавателей — но, пока Драко чертил на доске схему взаимодействий между персонажами романа, объясняя наиболее сложные темы в творении Бронте и периодически задавая вопросы студентам, Гермиона совершенно не могла сконцентрироваться на занятии.

Что Малфой здесь забыл? Очевидно, что его появление как-то связано с ней, но почему сейчас — спустя год после того, как она сбежала из Англии? Гермиона считала, что в прощальной записке доступно объяснила своё решение, пусть и пожелание счастливой жизни с Асторией не было искренним ни тогда, ни сейчас. Целый год она пыталась выкинуть Драко из головы, целый год пыталась не вспоминать их прогулки по ночному Лондону, споры о литературе до четырёх утра, которые неизменно заканчивались ничьей в постели, и его внимательный задумчивый взгляд, когда он смотрел, как она работает за письменным столом — словно Драко пытался запомнить каждую линию на её лице, словно Гермиона была самым важным, самым ценным в его жизни.

Разумеется, сказка не могла длиться вечно, поэтому Гермиона даже не удивилась, когда случайно стала свидетельницей разговора между Драко и его родителями, которые с самого начала выступали категорично против их отношений. Она не удивилась. Но так больно ей не было даже во время пыток Беллатрисы.

«Конечно, я собираюсь жениться на чистокровной. Грейнджер это так, временное развлечение».

Слова огненным клеймом отпечатались в памяти, и, возможно, именно они не позволяли забыть. Гермиона сомневалась, что такое вообще забывается. Потом она ещё долго с раздражением на саму себя вспоминала, как отказывалась верить в услышанное. Как ждала опровержений от Драко в его словах, действиях… Всё встало на свои места в тот день, когда он сказал, что пошёл на встречу с Забини, а сам отправился в ресторан с Асторией Гринграсс (Гермиона до сих пор испытывала отвращение к себе за то, что опустилась тогда до слежки).

В тот же вечер она, не дожидаясь возвращения Драко, собрала вещи, написала прощальную записку и улетела первым рейсом в Нью-Йорк. Подделать документы не составило труда, как и поступить в Принстон на магистра гуманитарных наук, послав ко всем чертям магический мир, который многократно доказал, что архаичные предрассудки всегда будут вставать на пути, будь ты хоть самым блестящим волшебником — как оказалось, даже в личной жизни.

Если говорить совсем откровенно, первый месяц Гермиона надеялась, что он приедет за ней. Что вся ситуация окажется одним большим недоразумением. Но Драко не приехал. Ни через месяц, ни через полгода, когда Гермиона с головой бросилась на поиски новых отношений, лишь бы заполнить кровоточащую дыру в сердце, выискивая в каждом парне знакомые и любимые черты; впрочем, ни один претендент не продвинулся дальше первого свидания. Все они были замечательные, но не вызывали никаких эмоций. Одному не хватало малфоевского чувства юмора, другому — его ума, третьему — способности заинтересовать Гермиону. Все они казались пресными — жалкой копией неповторимого оригинала, и за это она ненавидела Драко ещё сильнее.

И вот теперь, когда Гермиона наконец смогла восстановить слабое подобие контроля над своей жизнью, этот мерзавец снова в неё вторгся самым беспардонным образом и рассуждает сейчас перед сборищем студентов об одной из самых любимых книг Гермионы.

— …тон повествования частично меняется, загоняя сюжет в рамки романтического романа с элементами готики. Нельзя отрицать намеренное, почти сатирическое, преувеличение в изображении персонажей во время «торнфилдского» периода, из чего вполне логично вытекает превалирующий в дальнейшем романтический пафос и традиционные, наивные штампы, свойственные данному жанру. Взять, к примеру, побег Джейн из Торнфилда, когда раскрылась тайна мистера Рочестера — на мой взгляд, отличный пример, когда героиня, уверенная в своей праведности, не желает прислушаться к голосу разума или хотя бы к голосу человека, к которому испытывает сильные чувства, маскируя трусость под благородство.

На этот раз, впервые за всё время, Драко посмотрел Гермионе прямо в глаза.

— Не желаете что-нибудь сказать, мисс…?

— Харпер, — сухо ответила Гермиона.

Драко сверился со списком студентов.

— Джейн Харпер? — усмехнулся он. — Поразительное совпадение. Вам есть что сказать? Вы молчите почти час, и у меня возникает подозрение, что книгу вы не читали.

Гермиона задохнулась от возмущения. Уж Драко прекрасно было известно, что «Джейн Эйр» она знает чуть ли не наизусть: в своё время книга стала причиной не одного литературного спора между ними.

— Да, мистер Малфой, мне есть что сказать, — холодно начала она. — Все действия Джейн Эйр продиктованы чувством долга и моралью. Она прекрасно понимает, что не может быть счастлива с мистером Рочестером. Да, сейчас нам может казаться, что наличие жены, тем более такой, как Берта, не является препятствием для отношений Эдварда и Джейн и что поступок героини продиктован общественными предрассудками, но мы ведь прекрасно знаем, какое влияние могут иметь предубеждения, даже самые необоснованные, верно, мистер Малфой?

Верхняя губа Драко дёрнулась. Атмосфера в классе незримо накалилась.

— Мистер Малфой? — осторожно подняла руку Кейт, боясь неосторожным словом или действием спровоцировать извержение вулкана. — Прошу прощения, но семинар уже закончился, а через десять минут у нас лекция в другом корпусе…

Драко бросил быстрый взгляд на настенные часы, убеждаясь в правоте её слов, и смущённо прокашлялся. Он уже и забыл, что они с Гермионой в кабинете не одни.

— Да, мисс Лейтон, разумеется, вы можете идти.

Студенты быстро повскакивали с мест, складывая ноутбуки и заталкивая их в школьные сумки. Через пару минут все вышли, действительно оставив Драко и Гермиону наедине.

Она раздражённо смотрела на него исподлобья, скрестив руки на груди. Драко оседлал стул с противоположной стороны от её парты, молча рассматривая девушку, но не говоря ни слова. Когда тишина сгустилась так, что её можно было резать ножом, Гермиона не выдержала:

— Что ты здесь делаешь?

— Приехал исправлять твою ошибку, — просто ответил он.

Гермиона вскинула бровь.

— Очень самонадеянно с твоей стороны.

— За это ты меня и любишь.

Гермиона фыркнула и откинулась на спинку стула, желая оказаться как можно дальше от опьяняющего аромата знакомого одеколона.

— Не отрицай, Грейнджер, — подмигнул ей Драко. — Ты глаз с меня не спускала с тех пор, как я вошёл в класс. А ещё ты совсем забыла вовремя выставить блок.

Значит, всё-таки успел залезть к ней в голову.

— Это не имеет значения. Я всё тебе сказала в…

— В своей идиотской записке, — закончил за неё Драко, закатив глаза. — Знаешь, Грейнджер, для самой умной ведьмы нашего выпуска иногда ты бываешь настоящей дурой.

Гермиона усмехнулась.

— Знаешь, Малфой, для самого умного мага нашего выпуска иногда ты бываешь настоящим козлом.

— А как одно противоречит другому? — ухмыльнулся Драко.

Его близость и эта до боли знакомая ухмылка всколыхнули в сердце Гермионы что-то, от чего она так отчаянно пыталась избавиться весь год. Не в силах выдержать ещё хотя бы минуту этого мучительного разговора, она попыталась его закончить.

— Драко…

— Для тебя — мистер Малфой, — самодовольно улыбнулся он.

Гермиона закрыла глаза и выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Мистер Малфой, — с нескрываемым сарказмом начала она, — если вам больше нечего мне сказать, я бы хотела попасть на свою лекцию. — Она отвела взгляд и начала подниматься с места.

— Постой, — тон Драко мгновенно стал серьёзным.

И она остановилась, с ужасом поняв, что его голос всё ещё оказывает то гипнотизирующее действие, которого она не испытывала уже очень давно.

— Гермиона. Ты хоть понимаешь, через что заставила меня пройти за этот год? — Она открыла было рот, чтобы выразить всё своё возмущение, но Драко не дал ей сказать ни слова: — Молчи. Это был риторический вопрос. Я начал искать в Англии, потом переместился севернее, хотя прекрасно знаю о твоей нелюбви к шотландскому климату — подумал, что ты захотела скрыться в том месте, где я даже не подумаю искать. Потом была Ирландия. Ты же знаешь, что я ненавижу лепреконов, а они там на каждом углу! Затем я вспомнил, что на время войны ты отправляла родителей в Австралию, и там я потратил три грёбаных месяца. Мерлин бы побрал договорённости наших министерств, которые позволяют пересечь границу без регистрации! И всё это время я видел ужасные кошмары о том, как ты нашла себе кого-то получше.

— Драко…

Если бы он только догадывался, что лучше него никого нет…

— Не перебивай. Затем я провёл ещё два месяца в Европе в ожидании новостей из МАКУСА, где умудрились потерять все записи во время пожара. Ты бы только видела, как я скакал от счастья, когда мне сказали, что некая Гермиона Грейнджер действительно пересекала границу. Но после этого ты как в воду канула: никаких нарушений, никакой несанкционированной магии, никаких обращений в официальные органы. Я объездил сотню городов и везде расспрашивал местных о тебе, читал мысли, но безрезультатно. В какой-то момент я серьёзно подумывал над тем, чтобы запустить в себя аваду и больше не мучиться. Вот как ты на меня действуешь, Грейнджер.

— И как же ты нашёл меня? — Гермиона всё ещё злилась, но любопытство оказалось сильнее.

Драко улыбнулся, на этот раз — искренне.

— О, это был самый прекрасный день. Я гулял по Центральному парку и вдруг осознал, каким же был идиотом.

Гермиона одобрительно хмыкнула.

— Знаешь почему, Грейнджер? — продолжил Драко, проигнорировав её реакцию. — Потому что ты можешь поменять имя, можешь ограничить использование магии до минимума, можешь жить, как обычный магл, но есть вещь, которую невозможно спрятать. Твои мозги.

Гермиона недоуменно вскинула бровь.

— Я понял, что, кем бы ты ни притворялась, где бы ты ни жила, ты просто не сможешь упустить возможность потратить ещё пару лет на учёбу. Проблема в том, что в американских университетах хороших студентов — вагон и гринготтская тележка, тем более в Лиге плюща. Я потратил недели, чтобы раздобыть списки учеников с расшифровками оценок и комментариями преподавателей. И всё-таки я нашёл тебя, потому что ты сама этого захотела.

— С чего ты взял? — нахмурилась Гермиона.

— Джейн Харпер, — улыбнулся Драко.

Гермиона смущённо опустила голову, отчаянно краснея.

— Не думала, что ты помнишь.

Драко вопросительно вскинул бровь.

— Ты меня недооцениваешь, Грейнджер. Знаешь, ты ведь могла выбрать любое имя и избавиться от меня навсегда. Но маскировка — это всегда автопортрет, ты сама говорила. И просто не смогла отказать себе в удовольствии назваться именами любимых писательниц.

— Мне льстит, что ты не забыл, но это ничего не меняет. Я слышала твой разговор с родителями, я знаю, что ты ходил встречаться с Асторией, — Гермиона прикладывала неимоверные усилия, чтобы голос не сорвался и не задрожал.

— Ты просто забыла, что твой парень учился на Слизерине, — грустно усмехнулся Драко. — Да, я повёл себя как идиот, когда не рассказал про Гринграсс. Но я думал, что будет легче избавиться от неё самому, чем втягивать тебя в это дело. Тем более в итоге всё так удачно разрешилось.

— Постой, «избавиться» от неё? — недоуменно переспросила Гермиона.

— Да, Грейнджер. До сих пор не могу поверить, что ты решила, будто я встречаюсь с ней у тебя за спиной.

— Ты в прямом смысле встретился с ней у меня за спиной! — воскликнула Гермиона.

Драко вскинул руки в знак поражения.

— Да, я же говорю, что повёл себя как дурак. Надо было сразу обо всём рассказать, — вздохнул он. — Я встретился с Гринграсс, чтобы сказать, что не собираюсь на ней жениться и что меня не волнуют планы родителей. Как выяснилось, она тоже не горела желанием выходить за меня замуж, потому что сама встречалась с другим парнем. Кстати, им оказался Блейз, так что технически я не солгал, когда сказал, что иду на встречу с Забини, — ухмыльнулся Драко.

— Но ты сам сказал родителям, что…

— Грейнджер, — Драко склонился вперёд, оперевшись локтями о стол и взяв ладони Гермионы в свои. Она вздрогнула от неожиданного прикосновения и невольно задержала дыхание. — Я им солгал.

Гермиона не знала, что чувствовала. Наверное, всё сразу. Неверие, злость на себя и собственную глупость, страх от того, что Драко действительно мог её не найти, сожаление о потерянном времени, но, сильнее всего, любовь к Драко, которая, как выяснилось, не просто никуда не пропала, несмотря на все попытки Гермионы, но будто бы стала ещё сильнее от долгой разлуки.

— Драко…

— Молчи, Грейнджер, — беззлобно приказал Драко. — Я всё ещё злюсь на тебя.

— Откуда столько раздражения? — шутливо поинтересовалась она.

— Даже не знаю… Возможно, на это как-то повлиял побег моей девушки или тот факт, что у меня год не было секса, — с притворным недоумением пожал плечами Драко.

Гермиона смущённо покраснела, отводя взгляд.

— Так что, боюсь, на лекцию ты сегодня всё-таки не попадёшь, — с наигранным сожалением продолжил он. — Нам нужно многое наверстать.

Гермиона рассмеялась — звонко и искренне — впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему счастливой и совершенно точно зная, что всё будет хорошо.

Рейтинг: G

Жанры: AU, ангст, постХог, Hurt/Comfort

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240554

______________________________

Визиты в Мунго стали привычными до тошноты.

Новое зелье, новое заклинание, новый колдомедик — каждое письмо от главного целителя Эймса вселяло надежду. Каждое посещение больницы эту надежду убивало.

Год назад Проклятие святого Лазаруса прозвучало как приговор. Собственно, именно приговором этот диагноз и был. Частичная потеря памяти, немота, ухудшение зрения и мелкой моторики, трудность в передвижении и сильные головные боли — вот лишь неполный список симптомов, которые могли проявляться в разной степени и разном количестве. Счастливчики отделывались очками и костылями, большинству везло меньше.

Драко Малфой оказался в числе последних.

Гермиона с трудом переставляла ноги по широким мраморным ступеням, поднимаясь на пятый этаж. Она уже давно не использовала лифт, предпочитая оттягивать момент болезненной встречи хотя бы на несколько минут. Она любила Драко, правда любила. Однако видеть каждый день его безжизненное лицо и пустые глаза, понимать, что он не узнаёт её и уже вряд ли когда-то узнает, разговаривать с живым трупом в оболочке любимого человека — всё это поначалу преодолевалось жарким пламенем надежды и веры, потом — обещаниями врачей и самообманом, а через полгода превратилось в невыносимую пытку.

Гермиона всё равно продолжала приходить к нему каждый день после работы, а в субботу часто засыпала на кресле подле кровати, крепко сжав руку Драко. Он не сопротивлялся. Он вообще не проявлял никаких эмоций, относясь к присутствию Гермионы в палате так же, как к приходам медсестёр или целителя Эймса. Порой Гермионе казалось, что в сознании Драко она и вовсе играет роль очень назойливой мебели.

Спустя год целительских увещеваний улучшений не наблюдалось. Драко не разговаривал, эмоции проявлял только при появлении матери, а передвигался исключительно на инвалидной коляске с помощью медсестёр, которые выкатывали его на прогулку два раза в день по полчаса: после завтрака и обеда. После ужина с ним гуляла Гермиона. Все их разговоры состояли из её преувеличенно бодрых монологов и его вялых полуреакций. Гермиона подозревала, что кивает он не в ответ на её слова, а лишь бы побыстрее отделаться от странной незнакомой девушки, которая почему-то всё никак не хотела оставлять его в покое.

На Нарциссу было больно смотреть. И без того худая, после войны она осунулась и постарела, с трудом пережив смерть Люциуса. С потерей сына смириться оказалось не в пример труднее.

Спустя три месяца, столкнувшись с Гермионой в Мунго, Нарцисса отвела её в сторону и тихо, но твёрдо сказала:

— Тебе надо жить дальше.

Гермиона недоуменно вскинула бровь, хотя часть неё уже догадалась, о чём говорит несостоявшаяся свекровь.

— Ты молодая красивая девушка, Гермиона, — продолжила Нарцисса. — А ещё ты привыкла жертвовать собой ради других. Послушай моего совета: найди себе хорошего парня, займись карьерой, иначе потратишь свою жизнь на спасение чужой.

— Но целитель Эймс сказал…

— Целитель Эймс — старый дурак! — резко бросила Нарцисса и тут же умолкла, сделав глубокий вдох. — Наша семья проклята, — едва слышно продолжила она, взяв себя в руки и бессильно опускаясь на больничную лавку. — Сначала Люциус, теперь Драко. Не удивлюсь, если я вскоре последую за мужем.

— Не говорите так, — прошептала Гермиона, присаживаясь рядом с Нарциссой. — Драко обязательно поправится.

Миссис Малфой лишь окинула её сочувственным взглядом, задумчиво покачав головой.

* * *

— Кампалийские учёные разработали новое зелье! — воодушевлённо рассказывала кричалка, полученная минутой ранее, голосом целителя Эймса. — Лучшие умы Японии и США на базе новейшей лаборатории! Со мной лично связался целитель, с которым мы проходили практику на базе Уагаду, вы же знаете, что школа готовит лучших алхимиков? Я писал ему о недуге мистера Малфоя и просил сообщать о любых прорывах в излечении проклятия. Не хотел обнадёживать вас раньше времени, но их новое зелье на основе аконита и крови ре-эма успешно прошло испытание на людях! Двадцать процентов пациентов излечились полностью, ещё у тридцати заметны значительные улучшения. Сами понимаете, ре-эмы вид крайне редкий, поэтому и цена за зелье будет соответствующей, но я настоятельно рекомендую его мистеру Малфою и с нетерпением жду вашего ответа.

Гермиона поймала кричалку и положила на стол перед собой.

Очередное «волшебное» зелье. Иронично, что именно в магическом мире она перестала верить в чудеса. Нарцисса давно сняла с себя ответственность во всём, что касалось лечения сына — слишком больно становилось, когда разбивалась очередная надежда. Как будто Гермионе каждое новое разочарование давалось легко.

Ещё некоторое время она посидела, уставившись в пустоту и борясь с навязчивой мыслью: а не послать ли всё к чёрту? Последовать совету Нарциссы и заняться собственной жизнью. Гермиона уже и не помнила, когда последний раз выходила из дома не на работу и не в больницу. А Драко… Наверно, когда-то стоило признать, что ему уже ничто не поможет.

Гермиона закрыла глаза, вспоминая их первый поцелуй: совсем банальный, под омелой на рождественской вечеринке в Министерстве. Кто бы мог подумать, что невинная шалость под действием алкоголя и недавнего расставания с Роном положит начало настоящим отношениям? Гермиона решительно тряхнула головой и произнесла заклинание. Целители были обязаны отправлять послания совиной почтой — как-никак врачебную тайну щепетильно охраняли не только маглы, — но для ответа вполне подходили быстрые патронусы.

Гермиона тяжело вздохнула, и полупрозрачная выдра спешно вылетела через окно.

* * *

Восемьдесят седьмая ступенька… Восемьдесят восьмая…

Две перевёрнутые вечности. Как две перевёрнутые жизни.

Иногда Гермиона малодушно думала, что лучше бы прокляли её. Мысль, не достойная человека, учившегося на Гриффиндоре. С другой стороны, этот факультет окончил и Питер Петтигрю — у него же рука не дрогнула, когда пришло время предать друзей.

Может быть, Драко смог бы жить нормальной жизнью, не превратив бывшую девушку в личный якорь. Вот только думать об этом совсем не хотелось.

Гермиона как раз подошла к двери в палату, когда сбоку послышался голос целителя Эймса:

— Мисс Грейнджер!

Она отдёрнула ладонь от ручки двери, благодарная за внезапную задержку.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Гермиона, испытывая мерзкую апатию в мрачном ожидании плохих вестей. Она уже давно на личном опыте убедилась, что лучшая новость — это отсутствие новостей.

— И да, и нет. — Целитель Эймс отчего-то радостно улыбался, поравнявшись с Гермионой, и запустил руку в карман мантии. Видеть его в таком благостном расположении духа было крайне непривычно. Он раскрыл дверь, приглашая пройти внутрь.

Драко спал на больничной койке. Сердце всегда замирало, когда Гермионе удавалось застать его таким. Умиротворённым, спокойным, настоящим. Словно не было этого года, который они и не прожили толком, существуя в параллельных мирах.

Целитель Эймс наконец нашёл то, что искал. Он вытащил руку из кармана, явив на свет небольшой блокнотик, и протянул его Гермионе, раскрыв на середине.

— Сами посмотрите.

Она недоумённо приняла странный подарок. Внутри неуверенным почерком были криво выведены несколько сердец — как будто рисовал ребёнок, недавно научившийся держать в руках перо.

— Что это? — вскинула бровь Гермиона.

— Позавчера доставили зелье из Уганды, о котором я вам писал, — с улыбкой начал целитель. — Не хотел обнадёживать раньше времени — я же и сам вижу, как нелегко вам даются эти попытки… — Он невольно кивнул в сторону мирно спящего на постели Драко. — Но вчера утром мистер Малфой принял первую рекомендуемую дозу зелья.

— Вчера я была с ним после ужина, — мгновенно поникла Гермиона, ругая себя за то, что позволила целителю в очередной раз зажечь в ней бесполезную искру надежды. — И никаких изменений не заметила.

— Вы и не могли их заметить, — кивнул целитель Эймс, не переставая улыбаться. — Согласно расчётам коллег, зелье начинает действовать через двенадцать-тринадцать часов после приёма, достигая пика на следующие сутки. Во время вечернего обхода я наблюдал положительную динамику сразу по нескольким показателям. Когда я предложил мистеру Малфою перо и блокнот, он смог не просто удержать их в руках, но и попробовал изобразить несколько символов. — В подтверждение своих слов целитель Эймс перелистнул пару страниц, показывая Гермионе бесформенные каракули, в которых лишь зоркий глаз мог распознать дом в окружении деревьев и что-то, напоминавшее человечка из палочек с оплывшим лицом в лучших традициях «Постоянства памяти». Целитель вновь открыл страницу с сердцами. — А это мистер Малфой нарисовал, когда я упомянул ваше имя.

Но это значит, что… Драко не просто услышал и отреагировал на слова целителя, но и… вспомнил? Вспомнил спустя год, когда Гермиона уже почти смирилась с мыслью о том, что этого никогда не произойдёт?

Она опустила взгляд на кровать. Целитель говорил ещё что-то о действии зелья, о статистике по пациентам, к которым вернулся дар речи после улучшения мелкой моторики, о шансах, пусть и крошечных, на почти полное восстановление, но его голос доносился словно через стеклянную коробку. Гермиона больше не могла ждать. Надежда, вспыхнувшая с новой силой при виде глупого рисунка, сжигала изнутри. И если она обратится в прах, как много раз прежде, пусть лучше это произойдёт сейчас — чем дольше ожидание, тем невыносимее будет потеря.

Гермиона осторожно коснулась плеча Драко. Он качнул головой во сне, поморщился и медленно разлепил веки. Рядом целитель Эймс затаил дыхание, а она не спускала взгляда с его тонких бледных губ, которые слегка приоткрылись, чтобы выпустить единственный выдох, от которого мир навсегда перевернулся.

— Г-гермиона…

Рейтинг: G


Жанры: стёб, злобный автор, AU

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240347

Фанфик был написан на первый тур конкурса «Цветок папоротника 2018».

________________________

Гермиона сильно изменилась за лето.

Так думал Драко, разглядывая сидящую за столом шоколадноволосую девушку с глазами цвета терпкого кофе. Действительно, в течение учебного года, когда они делили гостиную старост с общей ванной, Гермиона не спускала с Драко восхищённого взгляда, внимая каждому его слову и не обращая внимания на слухи о многочисленных любовных похождениях шестнадцатилетнего подростка, которым позавидовал бы Казанова на закате жизни.

Впрочем, если пообломать несколько веточек фамильного древа, Казанова наверняка где-нибудь да вылезет нетерпеливой почкой. Сразу за многочисленными вейлами (нет, ну а в кого же Драко стал обладателем такой обворожительной внешности?), брутальными оборотнями и даже одной, невесть как затесавшейся туда, величественной вазой. Разумеется, Малфои всегда выступали за чистоту крови, но в отдельных случаях об этом правиле удобно забывали.

Как в тот день, когда Драко привёл Гермиону в мэнор знакомиться с родителями. Люциус вполне ожидаемо в тот же вечер угнал на Лазурный берег поправлять душевное равновесие, не потерпев оскорбления, нанесённого его чистокровной тушке. Находиться в одном доме с грязнокровкой? Ха! Не на того напали.

Нарцисса же не менее ожидаемо приняла Гермиону как родную, ведь самое главное, чтобы сыночек был сыт и счастлив. Неискушённому наблюдателю могло показаться, что Нарцисса всегда отличалась мягким характером, даром что Блэк и Малфой. Лишь узкий круг посвящённых знал, что эта зеброволосая бестия сражалась с Молли Уизли за звание лучшей матери магмира, но Драко, которому от этого противостояния перепадали всяческие плюшки, совсем не жаловался.

От праздных размышлений сознание вновь вернулось к проблемам более насущным.

Грейнджер.

Она сидела за письменным столом в кабинете Драко и увлечённо читала «Историю мэнора» — её хлебом не корми, дай почитать чью-нибудь историю, — совершенно игнорируя объект своих влажных фантазий (Малфой предпочитал думать, что мысленно Гермиона называет его именно так).

— Гре-е-ейнджер, — протянул он, с трудом удержавшись от смачного зевка. — Как поживает самый скучный человек в мире?

— Не знаю. Как ты поживаешь? — парировала Гермиона, даже не оторвав взгляда от книги.

Драко обиженно насупился, став до смешного похожим на… хорька, разумеется. Порой казалось, что малоприятная встреча с Грюмом определила все будущие сравнения малфоевской жизни.

Да нет, бред какой-то…

— Гре-е-ейнджер, — сделал очередную попытку Драко, но на этот раз наследника древнейшего рода наглым образом проигнорировали. — Скажи хотя бы, что такого интересного ты там нашла?

Гермиона недоверчиво оторвала взгляд от книги, смерив Малфоя оценивающим взглядом.

— Я только что прочла, каким гребешком предпочитал расчёсывать бороду гном, дедушка которого выковывал прутья для южной части ворот мэнора, — веско ответила она, будто желая подчеркнуть, что для Гермионы Грейнджер не существует неинтересных тем.

— Очаровательно.

Комната вновь погрузилась в спокойное молчание, во время которого Малфой придумывал, чем бы ещё отвлечь Гермиону, пока та молилась всем известным богам, чтобы на тысяча триста пятой странице не обнаружилось подробное жизнеописание пятого внука сестры седьмого архитектора замка.

— Грейнджер?

— Да? — с надеждой отозвалась она.

— Хочешь покажу что-то интересное? — заискивающе предложил Драко.

— Клянусь Мерлином, если ты снова потащишь меня к павлинам…

— Что ты имеешь против этих благородных птиц? — притворно ужаснулся Малфой. — Хорошо, что папа этого не слышит…

Гермиона прыснула от смеха, представив гримасу на лице мистера Малфоя, которая появлялась там всякий раз, когда кто-то нелестно отзывался о мэнорском заповеднике.

— Ты уже дочитала до главы о гербе рода?

Гермиона скептически оценила фолиант, едва ли изученный хотя бы на четверть.

— Нет, до сих пор ковыряюсь в архитекторах и термитах-первопоселенцах.

Драко удовлетворённо хмыкнул.

— А знаешь ли ты, какой сегодня день, Грейнджер?

— Среда.

— Я про дату. Летнее солнцестояние, и не мне тебе объяснять, каким магическим потенциалом обладают подобные дни, — крайне серьёзно сообщил он.

На несколько мгновений их взгляды пересеклись, будто в особенно изощрённой версии «гляделок», после чего оба громко расхохотались.

— Угу, магический потенциал, — повторила Гермиона, смахивая выступившие от смеха слёзы. — И главное, ты этот бред на таких серьёзных щах нёс, что я почти поверила!

— Ну, ты же сама рассказывала, как маглам важны всякие солнцестояния и прочие Иваны Купалы, — отсмеявшись, развёл руками Драко. — Я подумал, что и это прокатит. Но если серьёзно… — Он взмахнул палочкой, и тяжеленная «История мэнора» открылась почти посередине.

— И что же ты хочешь этим… Ой! — выдохнула Гермиона, аккуратно касаясь кончиками пальцев неровных краёв бумаги в том месте, где кто-то явно вырвал добрый десяток страниц. — Но…

— Навсегда утерянная история создания герба, — кивнул Драко.

Гермиона нахмурившись рассматривала осквернённую книгу, затем уверенно взмахнула палочкой.

— Репаро!

Малфой вопросительно вскинул бровь.

— О да, мы и не догадались использовать магию, — ехидно прокомментировал он. — Нет, Грейнджер, эта часть истории утеряна навсегда. По крайней мере, так говорят… — Драко многозначительно подмигнул.

Не желая легко попадаться на удочку, Гермиона задумчиво скрестила руки на груди, и уже через несколько секунд её лицо озарилось догадкой.

— У тебя почти получилось, — ухмыльнулась она. — Но хочу напомнить, что несколько лет назад в Пророке публиковали серию исследований о древних родах.

Потому что, разумеется, Гермиона Грейнджер могла даже глубокой ночью воспроизвести любую информацию, которую когда-либо читала.

— И там во всех подробностях рассказывали, как ваша семья ведёт начало от какого-то римского императора, который называл себя «первым среди равных», и, если не ошибаюсь (а я не ошибаюсь), именно эти слова написаны на вашем гербе, — закончила Гермиона, победно улыбнувшись. — Так что хорошая попытка, Малфой, но попробуй заинтересовать меня тем, чего я действительно не знаю.

— В этой истории ты знаешь только то, что было выгодно нам, — ухмыльнулся Драко. — Отец потратил немало денег на создание семейной репутации.

Потому что, разумеется, Люциус Малфой мог нагнуть любое периодическое издание Британии.

— Уверяю, настоящая история гораздо интереснее. И я могу показать её тебе.

— Показать? — с усмешкой переспросила Гермиона.

— Показать, — кивнул Драко с видом демона-искусителя. Это гены Казановы внезапно включились. — Сегодняшний день не имеет никакого значения для магического мира, но для нашей семьи очень важен. В этот день тысячу лет назад мой предок помог завоевать Англию королю Вильгельму, за что получил этот замок и тридцать рабов, но о последнем мы предпочитаем не упоминать в приличном обществе.

Гермиона гневно сощурила глаза.

— Однако в обществе самых близких, прекрасных и замечательных людей можем сболтнуть, — поспешно исправился Драко и тут же попытался вернуть разговор в начальное русло: — Ну так что? Хочешь посмотреть, как творили историю?

— Считай, что только это тебя и спасло, чистокровка.

— Эй, вот только без оскорблений, — вскинул руки Драко, однако почти сразу оторвал свой сиятельный зад от стула. — Пойдём.

Далее должна была последовать долгая прогулка по коридорам мэнора, во время которой Гермиона восхищалась бы персидскими коврами и золотыми канделябрами; затем её оскорбил бы какой-нибудь портрет-расист, а Драко немедленно сжёг бы предка одним рыцарским взмахом палочки. Где-нибудь в уголке отыскался бы заплутавший домовик, которому Малфой тут же подарил бы собственные подштанники, повергнув Грейнджер в эйфорический шок, из которого её вывел бы лишь вид заветной двери и скрывающиеся за ней «неизведанные тайны».

Вместо этого Драко вышел из кабинета, свернул направо и открыл соседнюю комнату.

Внутри она оказалась вполне обычной по меркам мэнора: да, с персидскими коврами и золотыми канделябрами, но без жертвенного алтаря или коллекции драгоценных камней от полукилограмма и больше.

— Держи. — Драко протянул Гермионе обычный на вид свиток, который та с благоговением приняла и начала c интересом рассматривать.

— Я могу развернуть? — шёпотом спросила она.

— Конечно. Теперь он твой, — торжественно объявил Малфой таким голосом, будто посвящал Грейнджер в рыцари круглого стола.

Гермиона с трепетом потянула за шёлковую ленточку (других тканей в мэноре отродясь не водилось) и осторожно развернула свиток, вчитываясь в открывающиеся слова…

«1 литр молока, 300 грамм творога, полкило индюшатины, 250 грамм пармезана…»

Со стороны послышались сдавленные хрюкающие звуки.

— Это какая-то шутка? — требовательно спросила Гермиона, вскидывая голову.

Теперь Драко уже не сдерживаясь хохотал, согнувшись пополам.

— Да, и ты бы видела своё лицо, — выдохнул он, отсмеявшись. — Это список покупок для Тинки. Но он действительно твой, если пожелаешь.

— Очень смешно, Малфой, — надулась Гермиона.

— Ты даже не представляешь насколько.

— Ты за этим меня сюда привёл? В таком случае я ухожу. — Она уже почти повернулась к двери, когда Драко схватил её за локоть.

— Подожди. Про историю я не наврал, просто не смог отказать себе в маленьком удовольствии, — признался Малфой с претензией на извиняющуюся улыбку. — Садись.

Он указал на скопление кресел посреди комнаты, расставленных почти идеальным кругом. В центре круга не было ничего, что могло бы вызвать интерес, поэтому Гермиона ожидаемо опасалась очередного розыгрыша.

— Учти, Малфой, ещё одна подобная выходка…

— Да-да-да, — отмахнулся Драко. — Садись уже.

Гермиона с опаской опустилась на одно из кресел, не решаясь расслабиться. Драко вальяжно раскинулся в кресле по соседству.

— И что теперь?

Вместо ответа Малфой взмахнул палочкой и произнёс заклинание. По традиции пусть каждый сам придумает, что он там сказал.

— Это место пронизано временной магией. Как маховик времени, только больше, — пояснил Драко, пока очертания комнаты расплывались перед глазами. — Все важные решения Малфои принимают здесь, чтобы потомки могли своими глазами увидеть, как творилась история.

— Хочешь сказать, сейчас мы увидим, как твои предки создавали герб рода?

— Именно, — кивнул Драко, в очередной раз восхищаясь сообразительностью Грейнджер.

— Но как же пространственно-временной континуум?

— А что? Если Роулинг можно запарывать таймлайн в «Проклятом дите», то мы ничем не хуже.

— Кому? — вытаращила глаза Гермиона.

— Да есть тут одна… — отмахнулся Драко, однако продолжать не стал, потому что окружающая обстановка вновь начала принимать чёткие очертания.

По ощущениям Гермиона продолжала сидеть в мягком кресле, несмотря на то, что комната претерпела значительные изменения. На стенах поубавилось портретов, ковры поменяли цвет, а современная мебель сменилась тем, что Гермиона не встречала даже в музеях.

— Я говорю тебе, Ариус, это будет бомба, — вещал высокий тощий маг с кудрявыми рыжими волосами.

— Брутус, это глупо! Мы не можем пожертвовать девизом целого рода ради твоих бредовых амбиций!

— Кто это? — шепнула Гермиона, склонившись к Драко, как только поняла, что мужчины их, очевидно, не видят.

— Слева какая-то седьмая вода на киселе, а Брутус — дедушка в восьмом колене. — Драко даже не пытался понизить голос.

Гермиона ещё раз недоумённо взглянула на вышеозначенного Брутуса. Затем на макушку Драко. Снова на Брутуса и ещё раз на Драко.

— Рыжий? — вскинула она бровь. — И кудрявый?

— Ты этого не видела, — шикнул Драко, заливаясь краской. — Слушай давай.

— Ариус, если это будет написано на нашем гербе, им придётся меня признать! Будущие члены Ордена рваных мантий не смогут не считаться с нами и нашими потомками, а истину через дюжину лет уже никто и не вспомнит, — Брутус вещал с таким энтузиазмом, что рыжие кудряшки весело подскакивали.

— Поверить не могу, что потакаю твоему очередному капризу, — покачал головой Ариус.

Он вздохнул и взмахнул палочкой в сторону холста, который стоял чуть поодаль и который Гермиона заметила только теперь. На нём красовался уже знакомый ей герб Малфоев, однако ленточка, на которой обычно располагался девиз семьи, сейчас почему-то пустовала. Это продолжалось недолго. По взмаху брутусовой палочки сверкнула вспышка и поверх ленточки проступили буквы: «Первый среди рваных».

Гермиона недоумённо взглянула на Драко. Тот обречённо кивнул.

— Да, некоторые семейные тайны должны оставаться тайнами, — пожал он плечами. — Но я не мог тебе этого не показать.

— То есть история с римским императором — наглая ложь?

— Креативная выдумка, — улыбнулся Драко, бросая последний взгляд на предков и возвращая их с Гермионой в настоящее время. — Мой прадед решил, что план затянулся, Орден рваной мантии давно распустили, а с девизом «Первый среди рваных» нас стабильно поднимали на смех в приличном обществе. Так что с лёгкой руки более дальновидных предков мы стали первыми среди равных. На латынь девиз перевёл уже мой дед.

— Ну что ж, после такого осталось выяснить последний важный факт на сегодня, — серьёзно начала Гермиона.

Драко выжидательно вскинул бровь.

— Сколько тюбиков краски ты используешь, чтобы закрасить рыжину, — закончила она, давясь смехом.

Рейтинг: PG-13


Жанры: AU, юмор, романтика

Драббл был написан на второй тур конкурса «Цветок папоротника 2018».

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240346

__________________

Каждый год, двадцать пятого декабря, Драко и Гермиона…

…навещали семью.

Не поймите неправильно, Драко Малфой любил и ценил своих родителей, что в принципе было большой редкостью для современных чистокровных семейств. Проблема заключалась в многочисленной родне с обеих сторон. Седьмая вода на киселе, которая считала своим священным долгом посещать все мало-мальски значимые сборища. Стоит ли говорить, что на Рождество под крышей мэнора собиралась вся самопровозглашенная элита, которая дружным хором порицала «образ жизни» Драко.

Ситуацию усугубляло то, что ни он, ни его «образ жизни» не собирались прогибаться под давлением родственничков — к величайшему огорчению мамы и папы.

— Драко, дорогой, — говорила двоюродная тётушка Каллидора, жамкая картофельным пюре в пустой челюсти, — напомни, чем занимается твоя компанеечка?

— Моя компания помогает семьям маглов адаптироваться в магическом мире, включая перевод денег с магловских счетов на галлеоны, — терпеливо пояснил Драко, делая вид, будто верит в забывчивость тётушки.

— Я слышала, магловская экономика пришла в упадок. Это, наверно, так ужасно для бизнеса…

— В магловских семьях рождается всё больше детей с магическими способностями, поэтому дела у нас идут прекрасно, тётя Каллидора. В последнем квартале продажи услуг по сопровождению клиентов в Косой переулок выросли втрое.

Исключительно благодаря рождественским распродажам, но тёте знать об этом вовсе необязательно.

— И можно неплохо нагреть руки на глупых маглах, — тихонько хмыкнул троюродный дядя Орион, пихнув Драко локтем. Малфой криво улыбнулся, потирая плечо, но перечить не стал. Он умел выбирать противников, а с дядей Орионом опасался спорить даже Волдеморт в свои лучшие годы. Родственничек обладал поразительной способностью уводить разговор в такие степи, что под конец оппонент начинал сомневаться в собственной вменяемости.

— А я рад, что ты занимаешься честным трудом, — поддержал Финеас, кузен по отцовской линии, зарабатывавший на жизнь контрабандой магловских лекарств. — В отличие от некоторых личностей, которые отправляют законопослушных магов за решётку.

На этот раз камешек был брошен в огород Гермионы, и она хладнокровно его поймала.

— Умоляю, расскажите, кто из мракоборцев ловит законопослушных магов? Будет очень обидно, если отдел под руководством моего лучшего друга подмочит себе репутацию. Насколько мне известно, все, кого арестовали Гарри и Рон, заслуживают сгнить в Азкабане.

Лицо кузена начало медленно покрываться багровыми пятнами, и Драко прокашлялся, пытаясь скрыть смех. Насколько ему было известно, всего пару месяцев назад Поттер арестовал самого Финеаса, попавшегося на очередной партии сильнодействующих препаратов. Малфой хотел было насладиться томатным супом, который мать приготовила специально для него, но спокойная трапеза в контексте семейных посиделок случалась реже, чем победа Пушек Педдл на чемпионате мира.

— Слушай, Драко, — вступила в разговор троюродная сестрёнка Лисандра, хлопая ресницами и повышая голосок до ангельских частот, — к нам в отдел приняли очаровательную француженку из чистокровной семьи. Ты бы видел, как она управляется с палочкой. А какой у неё вкус в одежде! Я тут подумала: почему бы нам втроём не сходить на ланч? Она мечтает, чтобы кто-то показал ей Лондон, а меня просто завалили бумажной работой. Может, ты мог бы провести для неё экскурсию? Так вы лучше узнаете друг друга. — Лисандра заметила, как Драко набирает в лёгкие воздуха, поэтому быстро продолжила: — Я понимаю, что сейчас ты развлекаешься, но ведь нужно подумать и о будущей семье.

Драко с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Вместо этого он вежливо улыбнулся назойливой сестрице и максимально сдержанно ответил:

— На данный момент меня всё устраивает в моей личной жизни, Лисандра. Я дам тебе знать, если что-то поменяется.

— Однако я бы на это не рассчитывала, — с обворожительной улыбкой добавила Гермиона, обхватив его за локоть и чмокнув в щёку.

В отличие от Драко, она просто обожала Рождество несмотря на бесконечные пикировки с Малфоями. А частично именно благодаря им. Гермиона прекрасно понимала, что в этой семье её никогда не будут считать «своей», и в каком-то извращённом смысле это понимание дарило свободу. Зачем переживать, какое впечатление произведёшь на окружающих, если это впечатление давно составлено на основании единственного факта твоей биографии? А стыдиться своих родителей Гермиона Грейнджер не собиралась. И если Драко ещё приходилось следить за языком, дабы не расстроить мать, Гермиона могла говорить всё, что пожелает, чем она и пользовалась. К великой радости самого Драко.

— Дракуля, ты не забросил занятия спортом? — поинтересовалась первая жена двоюродного дедушки Лукреция, пережившая и самого дедушку, и всех его жён. К слову, об этом подозрительном факте в магическом мире до сих пор ходили неоднозначные слухи. — Тебе следует уделять больше времени физической активности, иначе отрастишь себе пивное брюшко, как твой дед.

— Уверяю вас, со мной у Драко нет недостатка в физической активности, — невинно улыбнулась Гермиона. Щёки Малфоя немедленно вспыхнули, хотя бабуля, видимо, не поняла намёка и лишь задумчиво покачала головой. — Ой, уже так поздно! — продолжила Гермиона, даже не пытаясь симулировать грусть. — Похоже, нам уже пора.

Драко бросил короткий взгляд на часы. Полдня в компании всех Малфоев-Блэков не шли ни в какое сравнение с тем, что его ожидало. Вторая часть ненавистного праздника, как обычно, не предвещала ничего хорошего. Тем не менее, он мужественно поднялся вслед за Гермионой.

Ещё несколько минут Драко задабривал многочисленных родственников извинениями и оправданиями, безуспешно пытаясь растянуть блаженные мгновения «междусемья», как он про себя называл эти минуты, пока не осталось никаких формальностей, требующих соблюдения. Они с Гермионой накинули дорожные мантии, призвали мётлы и покинули поместье.

* * *

Казалось бы, Гермиона была единственным ребёнком двух стоматологов и рождественские посиделки в их семье должны были проходить чинно и спокойно.

Перекреститесь.

Несмотря на то, что она давно и полюбовно закончила отношения с младшим отпрыском семьи Уизли, Гермиону всё равно считали её неотъемлемой частью. На протяжении семи лет Уизли неизменно приглашали Грейнджеров к себе на Рождество.

К великому огорчению Драко.

После изнурительных перебранок каждый год с приходом декабря они с Гермионой наконец пришли ко взаимному соглашению. Двадцать пятого числа она должна была терпеть ужин в компании Малфоев. В обмен на это Драко пытался не нарываться на неприятности в доме Уизли.

Как водится с любым компромиссом, каждая из сторон была уверена, что продешевила.

* * *

— Гермиона, наконец-то! — радостно поприветствовала Джинни, открывшая им дверь. — Драко.

Необъяснимым образом эти два слога в устах младшей Уизли передавали целый сноп эмоций:

Ты мне не нравишься, и не думай, что я забыла о твоём мерзком поведении в школе, я считаю тебя ужасной парой для Гермионы, однако похоже, что она действительно тебя любит, поэтому я готова забыть старые обиды, но не сомневайся, что я буду первым человеком, который пустит в тебя Летучемышиный сглаз, как только ты разобьёшь ей сердце, и поверь, её пощёчина на третьем курсе покажется тебе ласковым поглаживанием по сравнению с тем, что тебя ждёт, смекаешь?

Надо признать, весьма впечатляющая способность.

— Уизли, то есть Джинни, — поприветствовал Драко. Ему нравилось делать вид, будто он постоянно забывает называть её по имени. Кажется, кровь тёти Каллидоры всё-таки давала о себе знать. А ещё таким способом Драко непрозрачно намекал, что переступил порог Норы исключительно ради Гермионы. При любых других обстоятельствах он свалил бы из Оттери-Сент-Кэчпоул на ближайшем «Ночном рыцаре». Или вообще пешком. Далеко тут до Лондона?

— Мы опоздали к пирогу? — взволнованно спросила Гермиона.

— Нет, конечно, — улыбнулась Джинни. — Мы вообще-то ждали.

Неприкрытая радость на лице Гермионы и то, как она немедленно расслабилась, стоило ей оказаться на дружественной территории, заставили что-то сжаться в груди Драко, и необъяснимое тепло растеклось по венам. Несмотря на то, что Гермиона давно перестала жаловаться на рождественские ужины в мэноре, Драко прекрасно понимал, что в Норе она чувствовала себя гораздо уютнее.

— Сразу предупреждаю, — начала Джинни, провожая их на подогретую террасу на заднем дворе, где собралось всё семейство, — Джордж решил протестировать на нас свою новую омелу из магазина приколов. Если окажетесь под ней, придётся выполнить какое-нибудь дурацкое задание, иначе она вас не выпустит.

— Просто прекрасно, — проворчал Драко, выходя на террасу вслед за Гермионой, которая тут же бросилась обниматься с родителями и здороваться с остальными. Ему, конечно же, пришлось следовать за ней по пятам и сдержанно кивать гостям, включая Рона Уизли и его новую девушку.

Необъяснимым образом в сумочке у Гермионы обнаружилась внушительная гора конфет, которую она немедленно принялась раздавать толпе визжащих и улюлюкающих детей. Ладно, старшая из выводка Уизли была ещё ничего — должно быть, кровь вейлы делала своё дело, — но остальные детки просто сущие исчадия ада… И, Мерлин, ужасно громкие.

Однако Гермиона будто не замечала их оручести, продолжая щедро осыпать несостоявшихся родственников конфетами, после чего завела какой-то заумный разговор с Биллом и Перси Уизли, ткнув последнего локтем, когда он тихо (но так, чтобы Драко обязательно услышал) назвал его «подозрительным типом». Когда Малфой всё же попытался ради разнообразия пообщаться с кем-нибудь самостоятельно, он немедленно угодил под омелу Джорджа, и мерзкое растение не желало отпускать Драко, пока он не расскажет всем постыдную историю. Омела отказывалась принимать присвоенную историю из жизни Крэбба (будем честны, в его арсенале таких было гораздо больше), поэтому в итоге пришлось сдаться и вытерпеть пять минут унижения, признавшись, что тайно болел за Поттера в Турнире Трёх Волшебников.

Почему-то именно под Рождество особенно очевидной становилась разница между чопорными Малфоями и суматошными Уизли, которые отказывались понимать концепцию личного пространства.

— Драко, как поживает твоя компания? — спросил Артур, вытаскивая Драко из задумчивого состояния в неловкой попытке вернуть его в общий разговор.

— Сейчас мы помогаем двум семьям переехать в Англию: они решили отправить детей в Хогвартс. Ещё одна семья планирует поездку в Америку, мы договариваемся с МАКУСА, чтобы их разместили в магическом квартале Нью-Йорка, — рассказал Драко, стараясь не вдаваться в подробности, чтобы ненароком не упомянуть название какой-нибудь магловской штуки, которая приведёт Артура в экстаз и о которой придётся говорить ещё полвечера. — К сожалению, колдопсихологам тоже хватает работы. Недавно семья маглов потеряла сына-мага, который уверился в своей неуязвимости и решил прогуляться ночью по Вестминстеру. Родителям уже организовали несколько сессий психологической помощи, но они всё равно настаивают на Обливиэйте…

— Ты же понимаешь, что гораздо лучше позволить им самостоятельно пережить трагедию, — прервал Рон, нахмурившись. — Последствия заклинания до конца не изучены, и ты фактически стираешь часть их жизни.

Этот спор был древнее Мерлина.

— У нас есть огромный опыт в делах подобного рода, ты прекрасно помнишь, сколько семей умоляли о процедуре после войны. Особенно те, кто лишился единственных детей.

— То, что им мгновенно становится легче, не значит, что это правильно. Они забывают своих родных, Малфой!

— Родных, которых уже нет в живых, Уизли.

— …и я уверен, что вы нарушаете кучу законов, давно пора поговорить с Кингсли о...

— …если ты решил, что тебе процедура не подходит, не значит, что в ней нужно отказывать всем.

— И вообще…

— Прекратите, — вступила в разговор Гермиона, давно выучившая все их аргументы. — Зачем портить праздник спором, в котором никто не готов уступать?

— Прости, — опустил голову Рон, выдыхая воздух, заготовленный для длинной тирады, которую Драко мог рассказать наизусть. Однако Рон явно собирался оставить последнее слово за собой, но тут кто-то позвал его из соседней комнаты, отвлекая от разговора.

— Мы ещё не закончили, — бросил он, проходя мимо Драко. — Клэри! Я же говорил обходить омелу стороной, — послышался его голос из-за двери, где Рон явно собирался выручать свою несчастную девушку.

Гермиона положила голову Драко на плечо, и они вместе стали рассеянно наблюдать за толпами носящихся по дому детей, пока взрослые вернулись к неспешному разговору.

— Не думай, что я ничего не заметила, — прошептала она ему на ухо, убедившись, что про них на время забыли. — Зачем ты постоянно вызываешь Рона на этот дурацкий спор?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — улыбнулся он, но в серых глазах плясали чёртики.

— Не нарывайся, Драко.

Они ещё некоторое время постояли на террасе, наслаждаясь обществом друг друга.

— Я знаю, что тебе нравится проводить время с семьёй, — осторожно начала Гермиона, — но мы каждый год заканчиваем Рождество здесь. Если захочешь поменяться в следующем году, я пойму…

— Чушь какая, — прервал её Драко. — Наше соглашение работает идеально. У меня есть отличное оправдание пить сколько влезет, потому что без алкоголя такие вещи пережить сложно, — ухмыльнулся он, не уточняя, как ему нравилось смотреть на лицо Гермионы, когда она пробовала вкуснейший рождественский пирог Молли, или вступала в жаркий спор с Перси, или просто переступала порог дома, которым для неё никогда не станет поместье. Однако кое-что Драко всё же добавил: — К тому же после Уизли ты всегда в отличном настроении для… физической активности.

Гермиона засмеялась.

— Нам необязательно ждать, между прочим. В школьные годы я провела здесь достаточно времени, чтобы изучить все потайные углы. И знаю комнату, в которой мы можем активничать сколько угодно.

— Тогда чего мы ждём? — вскинул бровь Драко, хватая Гермиону за руку. — Показывай!

Рейтинг: G

Жанры: AU, учебные заведения

Визуал: https://vk.com/photo394045301_456240867

Музыкал: Ruelle — "Emerge Part I", "Emerge Part II"

___________________________

Гермиона Грейнджер не любила нарушать правила.

Родители с детства без устали повторяли: если живёшь по правилам, то и в неприятности никогда не попадёшь. Да и вся жизнь в Хогвартсе была одним сплошным подтверждением этой простой истины. Если бы Гермиона не сбежала в женский туалет во время Хэллоуинского ужина, если бы они с Гарри и Роном не свернули в коридор на третьем этаже, если бы не попытались самостоятельно остановить Квиррелла… С первого курса всё пошло наперекосяк, и теперь, в свои пятнадцать лет, Гермиона Грейнджер убедилась, что следование правилам — залог беспроблемной жизни.

А ещё очень-очень скучной жизни.

Может быть, поэтому, а может, просто чтобы отдохнуть от роли примерной отличницы, раз в неделю по субботам, когда на замок опускалась ночь, она тихонько прокрадывалась мимо спящих однокурсниц, спускалась по непривычно тихим лестницам школы и оказывалась на подземной пристани.

Там Гермиона обязательно осматривалась по сторонам. Другие студенты были ей не страшны — положение старосты всегда позволяло прикрыться внеочередным обходом, — но вот неожиданная встреча с учителем или, упаси Мерлин, с кошкой Филча грозила серьёзной отработкой и потерей баллов.

Не то чтобы такая осторожность была вызвана острой необходимостью — Гермионе всегда удавалось успешно избегать неприятных инцидентов. Сейчас, как много раз до этого, она сняла со стены керосиновую лампу и установила её на носу лодки. Верёвка привычно скользнула в ладонь, самый обычный магловский узел беспрепятственно развязался. Гермиона всегда поражалась: неужели за всю историю Хогвартса никто не попытался устроить себе маленькое приключение с казённым школьным имуществом? Или просто умудрился не попасться? Последний вариант вселял надежду.

Гермиона выдохнула, поправив куртку (в начале весны Шотландия редко радовала тёплой погодой), и перешагнула через борт, усаживаясь на жёсткую лавку.

— Люминария луче, — негромко произнесла она, и от лампы разлетелись маленькие светлячки, повиснув в воздухе перед лодкой, освещая путь. Гермиона могла обойтись и лампой, но, стыдно признаться, со светлячками плыть по тёмному тоннелю было не в пример спокойнее.

Она оттолкнулась от пристани и крепко ухватилась за вёсла. Всплеск — широкие лопасти поднимаются над водой, мокрый шлепок — опускаются на спокойную поверхность озера, которая оживает тонкими кругами. Ещё четыре гребка, и Гермиона оказывается внутри тоннеля. Эта часть путешествия всегда была самой волнительной и одновременно самой мистической. Светлячки заблаговременно обозначили уже привычный выступ сверху, прикрытый зарослями плюща. В первую свою вылазку Гермиона больно приложилась об него лбом, совершенно позабыв поездку на лодке в качестве первокурсницы.

Сейчас она была опытным нарушителем правил, а потому привычно накинула капюшон и пригнулась, позволяя влажным листьям скользнуть по затылку и рукам, надёжно прикрытым плотной тканью.

А потом начиналась магия.

Гермиона подняла голову, оказываясь в другом мире. Здесь не было школьной суеты, домашних заданий, Амбридж с её инспекционной дружиной, раздражающих слизеринцев и даже Волдеморта, хотя этот тип за последний год, казалось, пропитал ткань магического общества насквозь. Только тишина и покой. Чёрное озеро спало, как спал Хогвартс. Только зеркально-тёмная гладь и ощущение, будто бы на несколько километров вокруг нет ни одной живой души.

Гермиона в несколько крупных гребков добралась до середины и вытащила вёсла из воды, положив их поперёк лодки.

— Пульвинус. — Она сделала замысловатый пасс рукой, трансфигурируя заднюю лавку в подушку. Заклинание требовало максимальной концентрации — не так-то просто превращать не весь объект целиком, а лишь его часть: всегда существовал риск оказаться посреди озера с пуховой подушкой в качестве единственного плавсредства.

Впрочем, трансформация и на этот раз прошла успешно, и Гермиона удобно устроилась на дне лодки, подложив подушку под голову и уставившись в безоблачное ночное небо. Сегодня с астрономическими наблюдениями повезло особенно: звёзды сияли на редкость ярко, озеро было спокойным, а Хогвартс возвышался каменной громадой, защищая от ветра.

Гермиона улыбнулась своим мыслям и прикрыла глаза, растворяясь в приятной тишине…

* * *

.

Грохот отозвался вибрацией во всём теле. Гермиона распахнула глаза, не сразу понимая, где она и который сейчас час. Пока она спала, небо скрыли низкие ватные тучи, а ветер пробрался под куртку, покрывая кожу мурашками. Одно весло сиротливо покачивалось на волнах в десятке метров от лодки, второе — сдвинулось опасно близко к правому борту. Гермиона ухватилась за него, притягивая ближе, и едва удержалась от вскрика, когда молния жутким росчерком разделила небо надвое. Вслед за ней последовал новый раскат грома. По ощущениям — гораздо громче и ближе, чем тот, что разбудил Гермиону.

За вторым веслом можно было вернуться и утром, когда погода успокоится, поэтому Грейнджер встала в лодке и начала грести по направлению к замку. Опустить весло справа, затем слева, и снова переместить вправо. Быстрее, быстрее, быстрее.

Ещё одна молния. Раскат грома. И дождь в одно мгновение сплошной стеной обрушился на озеро.

Только этого не хватало.

Гермиона продолжила грести, теперь почти наугад, ориентируясь на слабые очертания Хогвартса впереди. Лодку начало качать из стороны в сторону. Неужели ветер успел так сильно разогнать волны?

Что-то кольнуло в подсознании. Кусочек информации, который она запомнила, когда в сотый раз перечитывала «Историю Хогвартса». Нет, только не это.

Гермиона замерла. Весло остановилось в десятке сантиметров над водой.

Она очень медленно и очень осторожно перенесла вес тела на левую ногу, заглядывая за борт. Озеро волновалось, раскачивая лодку на волнах, но под водой как будто никого не было — всё та же тёмная вода, в которую теперь прозрачными стрелами врезались капли дождя.

Гермиона облегчённо выдохнула… и громко вскрикнула, когда весло в правой руке вдруг дёрнулось под чьим-то весом, перетягивая её за борт лодки.

* * *

Драко Малфой уже третий день страдал бессонницей.

В конце концов, со стороны бессонницы это было просто невежливо. Ну не пристало наследнику древнего рода сидеть в два часа ночи в клетчатой пижаме посреди гостиной и читать очередную муть, вышедшую из-под пера психопата-Локонса. К слову, «муть» оказалась весьма занимательной, но в этом Драко не сознался бы даже под Круциатусом.

Он как раз переходил к главе с интригующим названием «10 способов обезвредить призрака с помощью подковы, пластыря и овсянки», когда его внимание привлекло движение за окном. К закату обитатели озера обычно успокаивались и слизеринцев мог порадовать разве что проплывающий время от времени гигантский кальмар, но в этот раз явно происходило что-то поинтереснее. Сначала за окном пронеслась стайка хихикающих русалок, вслед за ними — несколько тритонов. Драко отложил книгу и подбежал к окну. В грозу наблюдать за Чёрным озером было в сто раз интереснее.

Гигантский кальмар тоже был здесь, выделывая спирали и размахивая щупальцами, тут же и парочка гриндилоу тащила ко дну отбрыкивающееся тело...

Стоп.

Драко протёр глаза и присмотрелся. Ну точно, мелкие твари тащили невесть как оказавшуюся в озере Грейнджер!

На обдумывание ситуации не было времени, Драко сбросил пижамную кофту и распахнул ближайшее окно — невидимый барьер не позволял воде попасть внутрь, но из гостиной вполне можно было выйти таким оригинальным способом. Не то чтобы он был очень популярным.

Драко ещё из комнаты ударил в гриндилоу заклинанием, поглубже вдохнул и, оттолкнувшись от подоконника, устремился к медленно опускающейся на дно Грейнджер.

С каждым движением лёгкие давали о себе знать, требуя заменить отработанный кислород новым. Хотя бы не пришлось отбиваться от озёрных тварей — видимо, те напугались магии и решили держаться подальше. По крайней мере, пока глупые людишки сами не найдут свой конец под толщей воды. А теперь их будет ещё и в два раза больше.

Отгоняя мрачные мысли, Драко через силу продвигался вперёд и немного вниз, чтобы держаться на одном уровне с Грейнджер. Она перестала подавать признаки жизни, и это не сулило ничего хорошего. Малодушная мысль о том, чтобы просто бросить её в озере и спасаться самому, с каждым мгновением казалась всё более соблазнительной. Но Драко продолжал плыть.

Пальцы скользнули по красной куртке. Со второго раза удалось схватить Грейнджер за рукав, но теперь тонули они оба.

Собрав все силы, Драко вытянул правую руку вверх и пробулькал заклинание, искренне надеясь, что оно сработает — другого выхода, как и запаса кислорода, у них просто не было.

Мгновение. И невидимая сила с реактивной скоростью потащила его вверх — Малфой едва успел покрепче сжать рукав грейнджеровской куртки. Их резко вырвало из-под воды и вытолкнуло на берег, с чувством приложив о камни под раскидистым деревом на берегу. Стена ливня успела смениться умеренным дождём, а под густым покровом из листьев он и вовсе падал редкими каплями, так что хотя бы в этом сегодня повезло.

Гермиона закашлялась, переворачиваясь на бок и сплёвывая воду. Драко вытер ладонью лицо, откинув мокрые волосы со лба.

— М-милая пижамка, — проговорила Гермиона, дрожа от холода и пережитого страха.

— Обращайся, — огрызнулся Драко, — готов хоть каждый день стирать её в озере.

Гермиона стыдливо склонила голову.

— Что ты вообще забыла здесь посреди ночи? — раздражённо осведомился Малфой. — Если утопиться решила, так ты предупреждай в следующий раз, я мешать не стану.

— А почему ты решил меня спасать? — в тон ему отозвалась Гермиона, постепенно приходя в себя.

Повисла неловкая пауза. Драко понял, что придётся нарушить её первым.

— Ты мне не нравишься, — без обиняков заявил он. — Но это не значит, что я готов стоять и смотреть, как ты тонешь.

Гермиона не смогла сдержать улыбку.

— Чего ты радуешься? — подозрительно уточнил Драко.

Она покачала головой.

— Просто я всегда знала, что ты не такой засранец, каким хочешь казаться.

— Это такой изощрённый комплимент?

— Сам решай, — пожала плечами Гермиона.

— Ты так и не сказала, что делала в озере, — напомнил Драко после короткого молчания.

— Не в озере, а на озере, — поправила она и вздохнула. — Помнишь лодки, на которых первокурсники добираются до школы?

Малфой кивнул, сдвинув брови.

— Я иногда… одалживаю их, чтобы поплавать по озеру и побыть наедине с собой… — призналась Гермиона, отводя взгляд. Было странно осознавать, что первым её тайну узнал Малфой.

Драко нахмурился сильнее, будто выполнял деление столбиком в уме.

— Постой… Хочешь сказать, что зубрила Грейнджер умеет нарушать правила? — Левая бровь взметнулась вверх.

— Не только умеет, но ещё и получает от этого удовольствие, — хмыкнула Гермиона. — Вот только теперь о прогулках по озеру можно забыть. Если, конечно, ты не хочешь караулить меня у окна гостиной раз в неделю.

— Ещё чего, — фыркнул Драко, но тут же задумчиво замолчал. — Но у меня есть идея получше…

Теперь пришёл черёд Гермионы удивляться, но она терпеливо ждала продолжения.

— Будешь брать меня с собой погонять на лодке. Считай это благодарностью за спасение жизни.

— Вы на Слизерине ничего не делаете просто так? — закатила глаза Гермиона.

— Не дождёшься, — хмыкнул Драко.

— Тогда чур ты на вёслах!

— Половину пути.

— Три четверти. — Гермиона вытянула правую руку. — Соглашайся, лучших условий не будет.

Малфой смерил её внимательным взглядом и с неохотой протянул ладонь.

Гроза давно ушла в неизвестном направлении, унеся с собой дождевые тучи, но, когда ладони Драко и Гермионы соприкоснулись, пространство между ними прорезала другая молния — невидимая и короткая, но они оба её почувствовали. Не могли не почувствовать.

Гермиона отвела взгляд, Драко спрятал руки в карманах мокрой пижамы.

— Ну что, тогда... эм... до следующей субботы? — осторожно произнесла Гермиона, неловко разворачиваясь.

— Угу, — пробурчал Драко, перекатываясь с носка на пятку. — Только не вздумай меня обмануть, — со смешком добавил он. Все знали, что гриффиндорцы никогда не нарушают обещаний.

Гермиона молча кивнула и пошла к школе, ёжась от холода и пытаясь сократить до минимума площадь соприкосновения мокрой одежды с кожей. Только на полпути она осознала, что Драко, в общем-то, нужно было возвращаться по той же дороге, но она не винила его за желание избежать неловкой прогулки. Так было лучше.

Отчего-то мысль о новой встрече через неделю не пугала. Наоборот — наполняла сердце трепетным ожиданием неизвестного. Но самое главное — происшествие на Чёрном озере окончательно подтвердило давнюю теорию.

Гермиона Грейнджер обожала нарушать правила.

Рейтинг: G

Жанры: AU, учебные заведения

Визуал: https://vk.com/photo394045301_457241090

Музыкал: Billie Eilish — "when the party's over"

___________________________

Я точно знаю, когда это произошло.

Забавно, как любое переломное событие в жизни можно проследить до внешне незначительного эпизода.

* * *

Выпускной 1999 года я помню слишком хорошо. Вернувшихся в Хогвартс после войны было неприлично мало: кто-то самонадеянно решил, что последний курс им ни к чему, кто-то трусливо перевёлся в другую школу, кто-то вульгарно умер, оставив нас разгребать общее дерьмо. С другой стороны, на последнем курсе в Хогвартсе дышалось однозначно легче.

До мудрых профессоров наконец дошло, что факультетская сегрегация ни к чему хорошему не приводит. Оказалось, если запереть четверть студентов в подземелье без солнечного света и говорить всем, какие они плохие, эти студенты начнут искренне верить в безысходность своего положения.

Самоисполняющееся пророчество — никогда не слышали?

— Эй, Гермиона, передай бокал.

Слово взорвалось в голове не хуже Бомбарды.

Гермиона? Драко назвал её по имени? А как же «грязнокровка», «подружка Поттера», Грейнджер на худой конец, если он пытался соблюсти приличия на людях.

— Держи... Драко. — Она весело подмигнула. Их пальцы соприкоснулись — только на долю секунды, но я со всей ясностью осознала: что-то произошло. Что-то важное и необратимое. В кино такие моменты знаменует яркий росчерк молнии в хмуром небе или кульминационный аккорд фоновой музыки.

В реальности не произошло ничего символичного. Будто бы никто и не заметил, как незримо поменялась атмосфера в комнате. Вот только мне отчего-то стало тоскливо.

На последнем курсе учились мы одним классом. Поначалу это радовало: я давно хотела нормально пообщаться с ребятами с других факультетов, не опасаясь косых взглядов и идиотских подозрений. Оказалось, это было не только моей мечтой.

Грейнджер сделала сближение студентов своей новой миссией. Совместные походы в Хогсмид, клубы по интересам, обмен опытом и даже магловские настольные игры — всё, о чём вы можете подумать, Грейнджер уже делала. Макгонагалл хвалила её за приверженность новым ценностям школы, вот только я прекрасно понимала истинную причину такой перемены: Поттер и Уизли в школу не вернулись. И Грейнджер отчаянно, до дрожи в коленках боялась остаться одна.

— Эй, Гермиона! Раз уж мы теперь учимся на одном факультете… Кхм… Не хочешь потанцевать?

Я отчётливо слышала каждое слово этого неловкого приглашения. Потому что сама в этот момент подходила к Драко, чтобы пригласить его на танец. Самое обидное, что Грейнджер, стоявшая ко мне лицом, прекрасно это поняла. Даже благородно замешкалась, прежде чем принять протянутую руку Драко. Сам он не обернулся, списав замешательство на годы напряжённых отношений, и меня не заметил. Он никогда меня не замечал.

— Эм… Да, конечно, почему бы нет.

Грейнджер очень боялась остаться одна. Но я не виню её… Почти не виню. Мне просто обидно, что только рядом с ней Драко смог стать настоящим. Что она ему сказала? Что она сделала, чтобы он не чувствовал потребности прятаться за маской высокомерия? Я всегда знала, какой он на самом деле, знала о его желаниях, мечтах, убеждениях — вот только мне приходилось бороться за каждое правдиво сказанное слово вечером у камина или за дальним столиком в «Трёх мётлах», пока Нотт и Забини отошли за сливочным пивом.

А ей Драко просто… открылся. И от этого было больнее всего.

— Играть в бутылочку? Серьёзно? — с улыбкой поморщилась Гермиона. — Даже в магловском мире она популярна только у подростков.

— А ты в свои восемнадцать уже состоявшаяся дама, верно? — ухмыльнулся Драко.

— Давай, Гермиона, не откалывайся от коллектива! — подначил Блейз.

Она развела руками, мол, ничего с вами не поделаешь, и опустилась на ковёр напротив Драко, расправив струящийся подол кремового платья.

Когда пустая бутылка из-под огневиски указала на Драко и Грейнджер первый раз, я даже не удивилась. Когда это повторилось, ощутила укол ревности, когда произошло в третий — стала внимательно следить за всеми игроками. Стоит ли говорить, что возмутитель честной игры нашёлся почти сразу — им оказался Блейз, одними губами нашептывавший заклинание. Логическая цепочка сложилась самостоятельно. Драко не хотел, чтобы Грейнджер раньше времени узнала о его симпатии. А чувства у него явно были, иначе он не попросил бы Блейза сделать всё, чтобы Гермиона присоединилась к игре и чтобы бутылка раз за разом выбирала их, постоянно повышая ставки от невинного чмоканья в щёку до самого настоящего поцелуя.

Если бы часть содержимого бутылки не была в тот момент внутри Грейнджер, вряд ли бы она согласилась на подобную авантюру. Но она с удовольствием играла. И в какой-то момент я сообразила, что ей наверняка хватило мозгов не списывать поведение бутылки на банальную случайность. А значит, Грейнджер прекрасно знала, кого стоило благодарить за лобызания с мерзким Малфоем.

Видимо, мерзким он уже не был.

— Если бутылка ещё раз укажет на Драко и Гермиону, можно будет сразу отправлять их в спальню, — пошутила Ханна Аббот. Я посмеялась вместе со всеми. Почти машинальные движения диафрагмы, механическое выталкивание воздуха с громким звуком. Внешне я смеялась с остальными, внутри мечтала умереть. Разумеется, ни в какую спальню Драко и Грейнджер не пошли — она не из тех, кто спит с королём бала на выпускном. Грейнджер хорошая девочка. Грейнджер практически готовая леди. Если бы я только раньше поняла, что именно это нужно Драко.

Уверена, что на выпускном между ними ничего не произошло. Однако это не отменяет того факта, что сейчас я стою на пороге их дома с подарком по случаю рождения второго ребёнка. Дети у них очень красивые. И умные, совсем как Гермиона.

Вся жизнь состоит из мгновений. Один день — десятки тысяч секунд, в каждую из которых жизнь может перевернуться с ног на голову. Моя жизнь поменялась летом 1999 года, когда Драко назвал Гермиону по имени.

Воспоминания о последнем курсе и выпускном балу вспыхивают в сознании туманными эпизодами. Они уже не причиняют боли, только отзываются тянущим сожалением в груди. Наверное, всё получилось к лучшему, просто я этого пока не поняла. И нет никакого желания натягивать на лицо фальшивую улыбку. Драко заслужил друга, который будет искренне радоваться его счастью, а не Пэнси Паркинсон, которая в каждом слове и жесте пытается найти намёк на то, чему никогда не суждено сбыться.

Поэтому я оставляю подарок на пороге — потом придумаю что-нибудь про внезапно подхваченную простуду или срочные дела на работе, — и трансгрессирую к побережью Английского канала. Изнуряющий подъём на скалы Севен-Систерс позволяет отвлечься, а порывистый ветер на вершине окончательно прочищает голову. Отсюда открывается потрясающий вид на Английский канал. Неудивительно, что многие именно здесь решают свести счёты с жизнью. Где ещё можно совершить самоубийство на фоне такого пейзажа?

А я слишком труслива или слишком люблю себя, поэтому просто подхожу к самому краю и раскидываю руки, наслаждаясь миром, осознавая себя частью чего-то большого и необъятного. Только природа даёт перспективу. Личные драмы кажутся мелкими и незначительными в сравнении с целой жизнью.

Может быть, действительно всё происходит к лучшему? Может быть, именно сейчас я встречу любовь всей своей жизни или пойму, что она мне совершенно не нужна? И к чёрту все тревоги, когда можно просто раскинуть руки и…

— Эм… Пэнси?

Я с трудом удерживаюсь от хохота. Ещё никогда вселенная не отвечала мне так быстро.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

Я спиной чувствую, как он неловко переступает с ноги на ногу. Что ж, не будем томить несчастного парня — жизнь и без моей помощи его помотала.

Оборачиваюсь.

— Это совершенно взаимно, Уизли.

Примечания:

Рейтинг: PG-13

Жанры: романтика, флафф, немагическое AU

— Поганая мещанка!

— Мерзкий выродок!

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер! Немедленно прекратите, или я буду вынуждена наказать вас обоих! — строго прикрикнула мадам Макгонагалл, статная преподавательница в годах с неизбывной любовью к длиннополым шляпам и дисциплине. — Двенадцать лет, а ведёте себя как малые дети.

— Он первый начал, — сообщила Гермиона, надувшись и сложив руки на груди.

— Потому что я во всём первый, — вскинул нос Драко, — особенно когда дело касается престижа школы. Отец давно говорил, что приличное общество катится в пропасть, а теперь ещё и в дворянские школы начали принимать… таких.

— Умных? Богатых? Воспитанных? — вскинула бровь Гермиона.

— Грязных! — не выдержал Драко.

— С меня довольно! — Мадам Макгонагалл звучно хлопнула книгой по столу. — Вы, оба, в кабинет к мистеру Филчу. Немедленно.

— Довольна? — прошипел Драко, как только дверь закрылась за их спинами.

Гермиона задохнулась от возмущения.

— Ты не имел права говорить то, что сказал, — твёрдо произнесла она и, резко развернувшись, зашагала вдоль коридора по направлению к обители местного надзирателя и исполнителя наказаний — мистера Филча.

Драко не собирался оставлять последнее слово за ней, и поспешил следом, нагнав Гермиону через несколько дверей.

— Я сын лорда Малфоя, если ты забыла. Я имею право говорить что угодно и кому угодно! — ядовито бросил он, пытаясь попасть в ритм её шагов. Гермиона была на пол-головы выше и, благодаря длинным ногам, шаги делала шире, ставя Драко в весьма затруднительное положение. Он решил сменить тактику: — Очень торопишься отбывать наказание?

— Уж лучше висеть на большом пальце под потолком у Филча, чем находиться в твоей компании, — фыркнула Гермиона, прибавляя шаг.

— Всё равно будешь в моей компании висеть, — буркнул Драко, почти переходя на бег трусцой.

— Зато посмотрю, как ты плачешь и зовёшь папочку.

— Не нарывайся, Грейнджер…

Оставшаяся часть пути прошла в напряжённом молчании. Так две враждующие армии останавливают битву не ради построения хотя бы шаткого мира, но чтобы дать своим солдатам отдышаться и восстановить силы перед новым, ещё более ожесточённым боем. Двери во все кабинеты были плотно закрыты: школа Сент-Эндрюс самоотверженно исполняла долг по подготовке юных умов. За окнами разноцветными листьями опадала поздняя осень, а впереди маячила перспектива малоприятного вечера в ужасной компании под надзором не менее ужасного старика.

— Грейнджер, Малфой, — проскрипел вместо приветствия мистер Филч, когда они показались на пороге его кабинета, — снова ко мне? От кого на этот раз? От мистера Флитвика или от миссис Трюк?

— Мадам Макгонагалл, — высокомерно бросил Драко, протягивая записку с наказанием.

Мистер Филч скривился, брезгливо принимая листок двумя пальцами. Гермиона внутренне порадовалась, что они заработали наказание на уроке мадам Макгонагалл: по крайней мере, она никогда не забывала чётко прописать время и характер наказания, сдерживая садистские наклонности мистера Филча, в отличие от некоторых других преподавателей, которые по рассеянности могли забыть о формальностях. Некоторые, вроде мистера Снейпа, о «формальностях» забывали намеренно. Мистер Филч тем временем вчитывался в аккуратный почерк на официальной записке.

— Подвесить на крюк за шиворот и держать два часа, — воодушевлённо зачитал он. — Ну что ж, приступим.

— Эй, постойте, — возмутилась Гермиона, пытаясь заглянуть в листок и прочесть написанное вверх ногами. — Нет там ничего о крюках!

Мистер Филч как-то сразу сморщился и будто бы даже позеленел.

— Чёрт бы побрал тот день, когда женщин научили читать, — едва слышно пробормотал он себе под нос. — Ладно, хватайте грабли и валите во двор убирать листья.

— Как простые крестьяне? — возмутился Драко. — Я не собираюсь заниматься нищебродским трудом.

— Предложение с крюком всё ещё в силе, — кровожадно оскалился Филч.

Малфой поспешно вцепился в древко ближайшего инструмента. Гермиона уже вооружилась граблями и рабочими перчатками.

— И сколько нам убирать эти дурацкие листья? — осведомился Драко, вспомнив о своём благородном происхождении.

— Пока все не уберёте, — гадливо промурлыкал мистер Филч.

Малфой сморщился, но всё же поплёлся к выходу, не переставая, впрочем, бормотать что-то неразборчивое о простолюдинах, лордах и недостойных занятиях. Гермиона шла рядом, но держалась на приличном расстоянии, чтобы не слышать этих рассуждений и не получить очередное наказание сверх уже заработанного. Не считая бормотаний Драко, во двор они вышли молча, вооружённые граблями и желанием поскорее оказаться подальше друг от друга.

— Я начну с этого угла, а ты иди на противоположный конец, — распорядилась Гермиона, оценив поле деятельности. — Часа за полтора управимся.

— Почему это я должен идти на тот конец? Сама иди, — воспротивился Драко, попытавшись скрестить руки на груди, однако с граблями это действие представляло определённую трудность.

— Ну и пойду, — пожала плечами Гермиона, — лишь бы от тебя подальше.

Драко фыркнул, собираясь что-то ответить, но она уже зашагала прочь.

— Учти, что я сдам тебя Филчу, если будешь отлынивать, — бросила Гермиона через плечо.

Драко скорчил рожу её спине, но работать всё-таки начал.

Спустя сорок минут на школьном дворе выросли четыре аккуратные кучки из разноцветных листьев. К удивлению Гермионы, они и по размеру были почти одинаковыми, приятно удивив её работоспособностью Драко. Воистину, соревновательный дух — двигатель прогресса. Гермиона собиралась уже вернуться к работе: ей оставалось убрать ещё несколько квадратных футов территории, — когда за спиной послышался громкий и однозначно женский визг.

Грейнджер со всех ног припустила к противоположной стороне двора, придерживая подол длинного платья, и готовясь к схватке если не с драконом, то как минимум с бешеным псом или разъярённым Филчем. Как назло, Драко и след простыл: видимо, воспользовался ситуацией и бросил работу. Ну ничего, Гермиона ему ещё покажет…

Визг повторился, но она была уже совсем рядом, добежала до забора, огляделась, однако никаких молодых особ в смертельной опасности поблизости не наблюдалось.

— Грейнджер!

Гермиона вздрогнула от неожиданности и резко обернулась на голос. Прежде скрытый толстым стволом дерева, на одной ноге скакал Драко, громко ругаясь и почему-то хватаясь руками за голову.

«Наконец-то сошёл с ума», — мелькнула первая непрошеная мысль, которую она тут же с раздражением отогнала. С Малфоем явно творилась какая-то чертовщина, а Гермиона не привыкла бросать людей в беде, даже таких противных, как Драко.

— Что случилось? — взволнованно спросила она, подбегая ближе. — Ударился? Тебя укусила змея?

— Я не знаю! — крикнул Драко, не прекращая плясок дикого племени. — Какая-то дрянь свалилась мне на голову и теперь там ползает!

— Что? Дай я посмотрю! — Гермиона решительно приблизилась, пытаясь дотронуться до его головы.

— Не прикасайся ко мне своими грязными руками! — вскрикнул Малфой.

— Как хочешь, — фыркнула Гермиона и развела руками. — Только не плачь, если это окажется ядовитый клещ.

— К-к-клещ?

— Вполне возможно.

— Грейнджер, сними его с меня! — завопил Малфой, утыкаясь макушкой ей в грудь.

Гермиона начала ловко перебирать пальцами мягкие белые пряди. Они с матерью каждое лето собирали в лесу грибы и ягоды, поэтому стандартную проверку на всевозможных гадов она могла исполнить хоть с завязанными глазами.

— Долго ещё? — нетерпеливо поинтересовался Драко.

— Будешь торопить, оставлю вас с ним наедине, — пообещала Гермиона, приподнимая очередную прядь, и тут же замерла.

— Что там? — взволнованно спросил Малфой.

— Это же…

Гермиона не смогла закончить, согнувшись пополам от смеха.

— Что? Что там?! — нервно повторил Драко, наблюдая за её попытками сделать вдох между приступами хохота.

— Малфой, какой же ты паникёр, — произнесла она, отсмеявшись. — Это всего лишь клоп. Причём твоего любимого, зелёного цвета.

— Просто клоп?! — переспросил Малфой, панически зарываясь пальцами в волосы, но почти мгновенно отдёрнул руки, не понимая, в каком состоянии клоп выгоднее: целый на голове или раздавленный на руках.

— Вот именно, паникёр несчастный, — покачала головой Гермиона. — Иди сюда.

Она снова дотронулась до его волос. Теперь, когда мнимая опасность миновала, она смогла в полной мере оценить их мягкость. Клоп запутался в области затылка, и Гермиона попыталась аккуратно его вызволить, но тут, невесть отчего, Драко дёрнулся, под пальцем глухо хрустнуло, и Грейнджер с криком «Фу!» отскочила, вытирая руку о лист из ближайшей кучи.

— Чем это завоняло? — подозрительно спросил Малфой, принюхиваясь. — Только не говори мне, что…

— А меньше дёргаться надо было, — раздражённо бросила Гермиона.

— Ты это специально сделала! — вскинулся Драко, прикрывая ладонью затылок, где с многообещающими ароматами погиб недавний клоп. — Мой отец узнает об этом!

— Нисколько не сомневаюсь, — огрызнулась Гермиона.

— Отлично!

— Прекрасно!

* * *

Стоило Драко войти в зал, как шум разговоров мгновенно стих, понизившись до заговорщицкого шёпота — излюбленной формы общения местных сплетников. Ещё бы, на родину вернулся единственный сын лорда Малфоя, которого в этих местах не видели уже несколько лет, с тех самых пор, как завершилась Вторая гражданская война. Если бы не решение Малфоев покинуть стан лорда Волдеморта в последние дни перед окончательным поражением, они бы так легко не отделались, однако многие всё равно видели в них исключительно предателей. Остальные тоже не торопились спорить.

Теперь же глаз от молодого человека не могли отвести даже недоброжелатели: статный блондин с пронизывающими серыми глазами и слухами об огромном наследстве просто не мог не привлекать внимания. Драко делал вид, что не заметил всеобщего ажиотажа, проходя вдоль зала и сдержанно кивая старым знакомым. Он приехал на бал со своей целью и не собирался давать лишних поводов для сплетен: видят небеса, к концу вечера их у всего города будет предостаточно.

Драко окинул взглядом зал, стараясь не обращать внимания на несколько откровенно враждебных лиц, и почти сразу заметил то, что искал. Точнее ту, что искал. Гермиона стояла в окружении благородных дам, о чём-то увлечённо с ними разговаривая, и то ли не заметила появления Драко, то ли умело его игнорировала.

— Мисс Грейнджер, — без стеснения обратился он, не обращая внимания на перешёптывания в стане девушек, — позвольте пригласить вас на следующий танец. Если, конечно, вы никому его не обещали.

— Не обещала, — ответила Гермиона с лёгким удивлением. — Однако позвольте спросить, чем обязана такой чести? Мне казалось, сыну лорда Малфоя претит общество простой мещанки.

— Вы слишком строги к себе, — улыбнулся Драко. — После военных событий вряд ли кто-то посмеет вас так назвать.

— Вы бы удивились, узнав, как много аристократов продолжают придерживаться своих архаичных взглядов, — обворожительно улыбнулась Гермиона, но глаза её сверкнули знакомым огоньком, который Драко прекрасно помнил по их детским перепалкам.

— И всё же, могу ли я рассчитывать на ваше общество в следующем танце?

— Вы всегда добиваетесь своего, лорд Малфой. — Гермиона даже не попыталась скрыть сарказм в голосе. — Кто я такая, чтобы вам отказывать.

— Надеюсь, вы останетесь того же мнения к концу вечера, — загадочно отозвался Драко и, кивнув, отошёл в сторону, чтобы поприветствовать Теодора Нотта, которого Гермиона помнила ещё со школы.

— Как думаете, зачем он приехал? — заговорщицким шёпотом поинтересовалась Парвати Патил. —Я слышала, они всей семьёй собираются вернуться в Англию. Может, младшего Малфоя отправили прощупать почву?

— Я слышала, отец заставляет его жениться, — авторитетно начала Лаванда, будто прочитала свои слухи как минимум в официальном королевском указе. — Их положению после войны не позавидуешь, им вряд ли вернут земли после того, что произошло на войне. На месте Малфоя я бы радовалась, что его не заковали в кандалы, как только он пересёк границу.

— Постой, — вскинула ладошку Парвати. — Но если Драко удачно женится…

— Дорогая, может, они и подпортили себе репутацию, но Малфои всё ещё богаты, как боги, — заметила Лаванда.

— Нет, не в этом смысле. Что, если Драко женится не за деньги, а за статус…

Лаванда нахмурилась, активно шевеля извилинами, и, словно по команде, они с Парвати уставились на Гермиону.

— Вы серьёзно? — засмеялась та. — Малфой сделает предложение мне? Скорее земля разверзнется.

— На твоём месте я бы не шутила такими вещами, — заметила Парвати. — Не исключено, что мы разговариваем с будущей леди Малфой.

— Это просто нелепо, — отмахнулась Гермиона.

— Что нелепо? — с улыбкой поинтересовался Драко, возникший рядом. Гермиона прислушалась — музыканты действительно заиграли новую мелодию. — Вы позволите? — Малфой протянул ей руку.

Всё ещё в лёгком смятении от разговора с приятельницами, Гермиона растерянно приняла приглашение, выходя вместе с Драко в центр зала. Они заняли свои позиции в рядах танцующих и синхронно шагнули навстречу друг другу, переплетая руки.

— На самом деле мне нужно было поговорить с тобой наедине, — негромко начал Драко.

— Я догадалась.

— Грейнджер, ты умная девушка, поэтому я не стану ходить вокруг да около, а просто скажу.

— Я внимательно слушаю.

— Ты знаешь, что после войны у нас отняли все земли и поместья в Англии.

Гермиона кивнула.

— Отец пытался добиться аудиенции у короля, но тот не желает появляться в компании «бунтовщиков», говорит, это отразится на его собственной репутации, а ты сама знаешь, что ещё не все оправились после войны.

Гермиона снова кивнула.

— Ты, наверно, слышала, что отец хочет меня женить, причём женить так, чтобы этот брак помог семье восстановить былое величие.

Очередной кивок. Она, однако, не стала уточнять, что узнала об этом пятью минутами ранее.

— В общем, Грейнджер, я хочу предложить тебе сделку, — совершенно серьёзно продолжил Драко. — Если я женюсь на символе победившей стороны, нам вернут то, что отняли после войны. Наше положение в обществе будет восстановлено, а ты сможешь тратить любые средства на поддержку равноправия, женского образования или чем ещё ты там занимаешься. К тому же только представь, каким прецедентом это станет для всей страны. Твоё имя известно в каждом доме, я, без лишней скромности, тоже не самый последний человек. Более того…

— Я согласна, — негромко ответила Гермиона.

— Что? — недоверчиво переспросил Драко.

— Я согласна, — повторила она, сама не понимая, что творит.

Малфой удивлённо улыбнулся.

— В таком случае предлагаю тебе выйти на веранду. Отсюда на неё открывается прекрасный вид, и я уверен, что твои подруги не пропустят, как я опущусь на одно колено.

— А ты всё продумал, — усмехнулась Гермиона. — У тебя, наверно, и кольцо с собой?

— С самым крупным фамильным бриллиантом, — ухмыльнулся Драко.

* * *

Гости давно ждали. Казалось, на «свадьбе века» собрались все сливки города, включая тех, кого семьи жениха и невесты не приглашали и чьё существование до сегодняшнего дня оставалось для них загадкой.

Гермиона сделала глубокий вдох и в очередной раз расправила пышный подол платья, не выходя из кареты. Зачем она согласилась на эту ужасную авантюру? Этим вопросом Грейнджер терзала себя всю последнюю неделю и особенно прошлой ночью, когда глаза категорически отказывались слипаться, а мозг — отдыхать перед важным днём.

«Соберись!» — мысленно приказала она себе и, сделав ещё один вдох, стукнула в дверцу, показывая лакею, что готова выйти.

Стоило показаться краешку платья, как толпа на площади взревела. Только подумать: наследник аристократического рода, ведущего своё начало от первых английских королей, собирался взять в жёны девушку более чем скромного происхождения. Для Малфоя и Гермионы это была история взаимовыгодной сделки и холодного расчёта. Для непосвящённых — история нежной любви и привязанности.

Она вошла в огромную церковь под волшебные звуки органа и восхищённые взгляды собравшихся. Даже Драко, уже ждавший у алтаря, весьма правдоподобно изобразил восторг. Если бы Гермиона плохо его знала, она бы даже поверила в искренность эмоций.

Путь по дорожке, устланной розовыми лепестками прошёл словно в тумане. Лишь краем глаза в одном из первых рядов она заметила лорда Лестрейнджа — родственника Малфоев, потерявшего в войне жену. Гермиона неуютно поёжилась под пристальным взглядом чёрных глаз и продолжила путь, занимая место рядом с Драко лицом к священнику.

— Что здесь делает твой дядя? — едва слышно прошептала она, пока священник зачитывал приветствие.

— Вызвался нас охранять, — так же тихо отозвался Драко. — Он работает в личной армии короля.

— Наёмником, — напомнила Гермиона, передёрнув плечами.

— Давай обсудим это после церемонии, — сквозь зубы проговорил Драко, улыбаясь священнику, который уже начал бросать на них недовольные взгляды.

Они развернулись лицом друг к другу, и Драко начал произносить выученную заранее клятву.

— …обещаю защищать и беречь тебя, принимать решения, полагаясь на честь, разум и совесть, любить тебя в богатстве и…

Если бы не женский возглас в третьем ряду, Гермиона вряд ли бы его увидела. Хотя и сейчас было уже слишком поздно.

Вскочивший с места Родольфус Лестрейндж, вскинувший пистолет, которым обещал защищать жениха и невесту, быстро направил дуло в сторону последней и спустил курок.

Французские романы лгали. Ничего не происходит, как в замедленной съёмке. Да и вся жизнь не пролетает перед глазами. Только в голову настойчиво лезут зелёные клопы и малфоевская макушка, прижатая к груди. Вот почему. Она ведь уже тогда всё поняла…

Но боли не было. Лишь какая-то эйфорическая лёгкость и животный ужас при виде Драко, падающего на пол.

В церкви немедленно начался хаос. Несколько мужчин скрутили отбрыкивающегося Лестрейнджа, который что-то кричал про чистоту крови и традиции, но Гермионе было всё равно. Она упала на колени рядом с Драко, держа ладони над кровоточащей раной в плече и не зная, что делать.

— Успокойся, Грейнджер, это просто царапина, — сквозь сцепленные зубы процедил он. — До свадьбы заживёт.

Гермиона улыбнулась сквозь подкатывающие к глазам слёзы.

— Уверен?

Драко хрипло рассмеялся, поднимаясь с помощью Теодора, который исполнял роль шафера.

— Почему ты это сделал? — с трудом выдавила Гермиона, проглотив подступивший к горлу ком.

— А чёрт его знает, — Драко попытался пожать плечами, но тут же скривился от боли. — Но знаешь, если уж я пережил клопа в пятом классе, то с этим как-нибудь справимся.

Несмотря на пережитый страх, Гермиона просияла. Неужели в минуту опасности он тоже вспомнил про глупый эпизод из детства? Ровно в это мгновение Гермиона поняла. Она поняла, что Драко тоже… понял.

Примечания:

Рейтинг: G

Жанры: занавесочная история

— Функциональное предназначение знаменитой ротонды в Оксфорде, вторая «и», — провозгласил Чешир, нагло занявший моё любимое место на диване своей благородной тушкой. Душу мою грело лишь то, что он не знал ответа на простейший вопрос магловского кроссворда.

«Ну кто, в самом деле, не знает о библиотеке Рэдклиффа?», — фыркнул я, выражая этим фыром всю глубину моего кошачьего презрения.

— Глотик, ты простудился?

Конечно, Свити обо мне заботится. С уничижительной кличкой «Глотик», равно как и с её полной формой — «Живоглот», прости Мерлин, — я смирился давно. В конце концов, низзлы — умные существа, так почему бы не простить маленькие слабости людей, которые самоуверенно именуют себя нашими хозяевами. Мотивы их поступков не всегда ясны — к примеру, я долго не мог смириться с тем, что моя дорогая Свити променяла Рыжика на Чешира, — однако люди редко прислушиваются к твоему мнению, когда выразить его ты можешь исключительно шипением и выпусканием когтей. Испражниться Чеширу в тапки было ниже моего достоинства. Я всё же не какой-нибудь помоечный кот.

— Простудился? Не смеши меня, он же низзл, — отмахнулся Чешир.

— Только наполовину!

В этом споре Чешир, разумеется, был прав, но я скорее потеряю седьмую жизнь, чем признаюсь в этом. После периода взаимного неприятия и откровенной вражды между нами установился хрупкий паритет, и я не собирался давать ему никаких преимуществ.

— Клянусь, Грейнджер, с твоим котом ничего не случится. Лучше помоги мне закончить этот дурацкий кроссворд, — примирительным тоном произнёс Чешир, похлопав по дивану рядом с собой. На этот раз я воздержался от фырчания — не хватало, чтобы Свити всерьёз обеспокоилась моим здоровьем и повела меня к ветеринару. В это адское место я возвращаться не собираюсь, увольте.

— Что у тебя тут? — Свити опустилась на диван рядом с Чеширом и положила голову ему на плечо. — Ротонда в Оксфорде? Бодлеанская библиотека.

Естественно, моя Свити знает о библиотеках всё, за это я её и выбрал. Не то чтобы я отличался ханжеством при выборе будущего дома и его хозяев, но жить под одной крышей с глупыми людьми — увольте.

— Библиотека... — задумчиво проговорил Чешир, черкая карандашом на бумаге. — Подходит! Отлично.

— Вижу, ты вошёл во вкус?

— На самом деле я проклинаю день, когда ты подсадила меня на это глупое магловское увлечение. Пользы ноль, но пока не закончишь, чувствуешь себя полным идиотом.

Ха, как будто Чешир не был идиотом. Порой самомнение людей, в особенности тех, что именуют себя чистокровными волшебниками, просто зашкаливает.

— Кроссворды тренируют усидчивость и дисциплину. Не говоря уже о развитии интеллекта, — веско заявила Свити.

Чешир смерил её внимательным взглядом, за которым таилось тщательно скрываемое восхищение. Я-то сразу разгадал этого мерзкого типа, как кроссворд из трёх слов. Он обожал Свити до дрожи в аристократических коленках, хотя и не был готов этого признать, всячески скрывая истинную глубину своих чувств. Вот и теперь он позволил себе лишь обнять Свити за плечи и притянуть ближе, украдкой вдохнув аромат её волос. От меня ничего не скроешь.

Она мгновенно расслабилась, хотя ни на секунду не оторвала взгляд от кроссворда. Именно за умение Чешира делать Свити счастливой, я его и принял в наш узкий круг избранных.

— Градация, — как будто невпопад произнесла она.

— Что «градация»? — недоуменно переспросил Чешир.

Он хоть и умный малый, но иногда такой дурак.

— По вертикали через вторую «и» в слове «библиотека». Стилистическая фигура с нарастающим или нисходящим смыслом значимости. Градация, — пояснила Свити.

Чешир закатил глаза, но покорно перенёс слово на бумагу. Я не удержался, и смерил его презрительным взглядом. Периодически выкидываю что-то подобное, чтобы некоторые товарищи не забывали, где их место.

— Знаешь, иногда мне кажется, что твой кот всё понимает, — подозрительно прищурился Чешир.

Ещё бы.

Я невинно помахал кисточкой на хвосте и мяукнул, дабы не навлечь на себя подозрений.

— Глотик очень умный, — с гордостью отозвалась Свити. Я одобрительно склонил голову. — Но ты приписываешь ему почти фантастические способности.

Я недовольно прищурился.

А и ладно. Лежать на батарее было слишком сладко, поэтому я лишь потянулся в приятной истоме и расслабленно прикрыл глаза. Не до конца, конечно, — кто-то ведь должен следить за Чеширом и благополучием Свити. Пропадут без своего Живоглота, как пить дать пропадут.