Изгоняя тьму (гет)

Июнь 2ХХ7

Это был второй раз, когда Зак по одному взгляду на Рей понял, что что-то не так.

Реально не так.

Во-первых, её глаза снова были такими же дохлыми, как и в день их первой встречи, она была побитая и похожая на зомби. Во-вторых, она явно чего-то испугалась и вся дрожала. Она даже не постучала в дверь — просто влетела, запыхавшаяся, будто бежала марафон.

Рей всё ещё стояла в дверном проёме, и Зак на полном серьёзе испугался, что её ноги сейчас подкосятся, и она рухнет на пол, как тряпичная кукла. Она сделала несколько глубоких вдохов и, наконец, двинулась вперёд, медленно отпуская дверную ручку.

 — Рей?

Не ответив, она села на диван рядом с ним и обняла себя. На дворе стоял июнь, поэтому Зак знал, что она не замёрзла — просто пыталась прийти в себя.

 — Блин, всё в порядке? — спросил он, положив руку ей на плечо.

Что за тупой вопрос. Очевидно, не в порядке.

 — Я… Нет, ничего… Я… просто…

Она не смогла ничего внятно сказать, поэтому просто замотала головой.

Зак убрал руку с её плеча, чтобы погладить по голове. Рей закрыла глаза в попытке сосредоточиться на его прикосновениях, и он видел, как она постепенно успокаивается и открывает глаза. Но знал, что она всё ещё не в порядке.

Как, блядь, успокаивать девчонку, которая пришла с видом, будто увидела ёбаное привидение? Как вообще кого-то успокаивать? Зак до сих пор, после стольких месяцев не знал, что ей говорить и что делать. Он мог полагаться только на то, что однозначно её бы успокоило — и, к счастью, сейчас этого хватило.

 — Всё в порядке, — мягко сказал он. — Не знаю, чего ты испугалась, но здесь тебя никто не тронет, помнишь?

Она медленно кивнула, соглашаясь с его словами.

 — Я здесь, Рей, я с тобой, — вырвалось у него.

Он не знал, зачем, но чувствовал, что нужно это сказать. С ним ей нечего было бояться. Бля, да в этом городе трудно найти человека опаснее, чем он, так что, если за Рей кто-то гонялся — ему долго не жить. Зак не много мог сделать с её тараканами в голове, но хотя бы рядом с ним ей не грозило большинство физических угроз.

Он был рядом.

Если она была в опасности — он защитит. Так он поклялся себе, чтобы она больше не срывалась.

 — Да, ты… здесь, — выдохнула она. — Ты здесь. Меня никто не тронет, — и, снова закрыв глаза, повторила: — Меня никто не тронет…

 — Что случилось?

 — День… с самого начала не задался.

Она не торопилась с рассказом и пыталась отдышаться. Совсем скоро Рей обхватила ткань его толстовки. Зак не знал никаких «дружеских утешительных жестов», но кажется, это ей помогало.

 — Мне досталось… — тихо выложила она. — Потом папа ушёл, мама позвала любовника, и…

Ей не нужно было заканчивать. Ещё в тот день, когда она рассказала, что этот ебанат вломился в её комнату, стало ясно, что она его боится. Вот именно этот ублюдок наверняка был одним из тех кадров, которые прикидываются нормальными чуваками, а в итоге оказываются хуже самого Переулочного Убийцы. И это бесило.

 — Блядь, снова этот хрен? — воскликнул он.

Она крепче сжала толстовку.

 — Ага. Обычно я сразу уходила к тебе, но сейчас… — она напряглась от неприятных воспоминаний. — Он попросил маму, чтобы я осталась.

Как он посмел?

Как тебе хватило наглости, дерьма ты кусок, заставлять Рей оставаться с тобой?

Зак ничего не сказал — ему не хватило слов описать собственную ярость. Знал бы он в лицо этого ебаната — тут же отрезал бы ему яйца и снёс голову.

 — Мне было так не по себе, — продолжила Рей, не подозревая о его нарастающем гневе. — Мне повезло, на ужине я не задержалась, но потом он пошёл ко мне в комнату. Хорошо, что я закрылась.

 — Он к тебе ломился? — встревоженно спросил Зак.

 — …Да. Сначала он хотел, чтобы я впустила его по-хорошему, потом попытался открыть дверь, и мне пришлось ему отвечать. Когда он понял, что я его раскусила, он перестал притворяться, и… Сказал, что я его соблазняю.

 — Ох, еба-а-ать!..

Она прижалась к его плечу — по сути, это было их вторым «дружеским утешительным жестом» — и слава богу, потому что сейчас Зак точно что-то бы сломал. Он еле-еле контролировал своё желание порушить что-нибудь, что угодно, чтобы сорвать свой гнев и досаду от бездействия. Если бы он сейчас не был нужен Рей — он бы уже был на полпути к её дому (а он помнил, где она живёт), чтобы убить этого парня как можно болезненнее.

Ох, как же его эта история разозлила!

 — Мне просто… так хотелось, чтобы ты был рядом, когда он пришёл, — пробормотала она, и Зак немного подавил жажду крови этого ублюдка. — Извини, наверное, прозвучало очень эгоистично.

 — Вообще-то, нет, — успокоил он. — Ты же испугалась. Всё в порядке.

 — Ага…

Наконец, она улыбнулась, но очень слабо. Она действительно выглядела дохлой и унылой, и он знал, что не сможет вернуть свет в её глаза, хотя очень хотелось иметь такую возможность. Сейчас было немного больно видеть её такой, словно он отвык от её «пустого» состояния. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, наполниться, но Зак надеялся, что когда-нибудь сможет ускорить этот процесс.

 — Полегчало?

 — Ага, порядок.

Он прищурился. Её взгляд до сих пор был дохлым, а в голосе не было ни капли жизни. Она не просто испугалась — было что-то ещё.

Наверное, это было больше связано с очередной ссорой её предков. Неспроста Рей была дохлее, чем раньше. Случалось, что она приходила к нему просто уставшей от всего, но это не шло ни в какое сравнение с внутренней смертью, что она переживала во время их первых встреч. А сейчас как раз был этот случай. Она всё больше походила на сломленную девчонку из мусорного бака, и это ему не нравилось.

 — Не ври мне, Рей, — предупредил он. — Я чувствую, что ты не всё рассказала.

Она явно не хотела рассказывать.

 — Ты прав, я не в порядке, — Рей избегала его взгляда, потому что Зак снова пялился, а она всё ещё не могла выдержать этот взгляд. — Моя мама… сказала, что я мерзость.

Мерзость.

Слово эхом пронеслось в голове, возвращая слишком яркие воспоминания. Он слишком хорошо знал это слово и ненавидел его.

 — Её любовник назвал меня монстром.

Только не это ёбаное слово.

Только не оно.

Оно коварным шёпотом просвистело в его ушах, перерастая в бешеное шипение сломанного телевизора. В звук ливня, стучащего у него в голове, шуршание мусорных пакетов и шум отбрасываемой лопатой грязи. Этот яд проник в его жилы, разжигая старые шрамы.

Они не имели никакого права называть её монстром. Она — не монстр. Эти люди не знали, кто такие монстры. Они в жизни таких не видели.

 — Думаю, он прав, — прохрипела она. — Наверное, я и вправду монстр.

Он видел, как она снова позволяет ненависти поглотить себя, но не мог этого понять. Каждое её слово разжигало в нём ярость. Воспоминания наполнили его, несмотря на все те годы, что он пытался похоронить память как можно глубже в своей голове.

Ох, нет, она вовсе не была монстром.

Она не могла так себя называть. Не имела никакого права.

 — А может, они все не просто так это говорят? — продолжила она дрожащим голосом. — Может, я действительно мерзость. Может, я монстр, и просто обманываю себя, что я нормальная.

Нет, хватит.

Старая боль, старая злость от забытых демонов огнём пронеслась к его раненой душе, проникла прямо в голову.

 — Мне казалось, я говорил тебе перестать называть себя монстром, — прорычал он.

Ты ничего не знаешь о монстрах, ты никогда не видела настоящих монстров.

 — Но что, если это так? Я должна просто признать, что я мерзость!

Не должна. Ни за что. Не признавай, потому что это — ложь.

Она и рядом с монстрами не стояла.

 — Я должна принять это. Даже если я пытаюсь стать лучше, в глубине души я всё равно та, кем и была всегда. Я — монстр.

Монстр-монстр-монстр-монстр.

Она слишком часто повторяла это слово, и оно в его ушах звучало гораздо хуже, чем когда-либо. Это говорила она, своим собственным голосом, и Зак понял, что слышать это пиздец как больно.

Больнее, чем должно было быть.

Потому что она это говорила.

Теперь в его голове заезженной пластинкой носились воспоминания всех раз, когда он слышал это в свой адрес. Оно стрелой пронзало его сердце снова и снова, и старая рана в его душе напоминала, что она не затягивалась. Что она могла никогда не затянуться.

Что всё, кем он когда-либо был — это инструмент и ёбаный…

Монстр-монстр-монстр-монстр.

Хватит. Просто остановись.

 — Я же только сейчас поняла. Если они так часто это говорят, значит, говорят не зря? Я же монстр…

 — ЗАВАЛИ!

Она шокировано посмотрела, но Зак был слишком зол. В его груди будто бесновался лесной пожар, это было больно, и он настолько сильно злился на эту боль, что не мог контролировать свои слова.

 — Хватит, блядь, себя так звать! — взревел он. — Ради всего ёбаного святого, просто перестань!

 — Но ведь…

 — НЕТ! — его глаза страшно блестели от сдерживаемой ярости. — Ты не знаешь, что такое настоящий монстр, Рей. Ты. Не. Знаешь.

Кажется, она снова испугалась, но он этого не замечал.

Не хотел замечать.

Рей тонула в самоненависти, и не хотела осознавать, что просто несёт хуйню, которую ей вбили в голову. Она не могла понять, как сильно его задели её слова, но он не собирался этого показывать. Прямо сейчас он хотел, чтобы она не видела ничего, кроме одного факта: она не была монстром.

Он захотел показать ей настоящего монстра.

 — Но я…

Зак схватил её за горло, вынуждая посмотреть ему в глаза. Их лица находились на расстоянии всего нескольких сантиметров, и он мог заметить в её пустых глазах отголоски непонимания и отчаяния.

Ему было плевать.

Он прожигал её своим взглядом, пытался утопить её в собственном гневе, желал, чтобы она боялась его, боялась за свою жизнь. Чтобы наконец-то увидела ужасающую правду.

Он хотел, чтобы она посмотрела на монстра, которым он был.

 — Посмотри на меня Рей. Просто, блядь, посмотри на меня.

Она должна была посмотреть реальности в глаза. Она — не монстр. Монстров не знали что её родители, что она сама.

Так что, он охотно покажет ей.

 — Вот кто здесь настоящий монстр. Прямо перед твоими глазами монстр, убивающий людей, — он сдавил её горло сильнее. — Монстр, который может убить тебя в любую секунду. Мои руки в крови по локоть, — говорил он, с каждым словом всё резче и громче. Он хотел, чтобы она услышала правду, и плевать, готова она или нет. — Я — изуродованный монстр. Монстру вроде меня не место среди людей. И этот монстр никогда не станет НОРМАЛЬНЫМ, БЛЯДЬ, ЧЕЛОВЕКОМ!

Последние слова прозвучали в тишине громче свиста косы.

Он хотел, чтобы она увидела, действительно увидела монстра, с которым дружила. Мерзость, о которой она знала так много, но всё же практически ничего.

 — Это я монстр, — сказал он. — А если ещё раз так себя назовёшь — я вскрою тебе горло.

Он жёстко отпустил её и тут же отвернулся, сожалея о том, что сделал.

Да, он хотел сказать, что она нормальная, и что она не одна, потому что это было правдой.

Но не кричать на неё, не душить. Не угрожать. Это было подло и неправильно с его стороны. Потому что она и так просила убить её — это раз, и два — потому что он бы никогда не убил её за подобное. Зак прекрасно осознавал, что они оба сейчас были не совсем в здравом рассудке, да и жестоко это было бы. Он не должен был заходить так далеко.

Но он был зол. И злился до сих пор. Зак злился, потому что по-другому не мог справиться с болью.

 — Извини, — слабым жалким голосом просипела она и встала. Он не останавливал. — Я… спасибо, что утешил. Извини.

Он знал — она не понимала, почему он разозлился. Она же не знала о его прошлом.

 — Извини, Зак, извини…

Он услышал, как открывалась дверь: она уходила. Ночью, в подворотни — хуже не придумаешь. Зак не знал, собирается ли она пойти домой, к тому ублюдку, или собиралась ночевать на улице, но в любом случае это было опасно.

Но ему всё ещё было больно, поэтому он не останавливал.

* * *

О, точно, у Рей же сегодня день рождения.

Зак не понял, как вообще это вспомнил, и откуда он знал, какое сегодня число, но теперь это засело в голове. Нельзя было вот так кидать её на произвол судьбы. Да, вчера она его ранила. Он даже мог более-менее припомнить, что у них случился спор, и что он накричал на неё. На самом деле, он повёл себя, как полный ебанат.

Он не был уверен, что это — часть дружбы.

Зак до сих пор считал её своим другом. Блядь, да они были знакомы больше года, не может же всё развалиться из-за такой хуйни!

…Или может?

Он не знал. У него раньше не было друзей, он не знал ни хрена подобного.

Всё, что сейчас понимал — он не хотел её потерять, и сейчас очень беспокоился.

Ну, да, посрались, но он до сих пор думал — надеялся — что Рей вернётся к нему, как пришла потусить на его день рождения. Не то чтобы у него уже были грандиозные планы, но…

 — Уф-ф, как же меня оно бесит.

Он не мог забить на неё. Если у неё снова те отстойные дни, значит, она будет мало хавать, и практически не сможет спать. Её предки могут снова издеваться над ней прямо сейчас. Вдруг снова случится пиздец, и Зак найдёт её поехавшей? Вдруг она в больницу загремит, и они какое-то время не увидятся вообще?

 — Блядь! — выругался он, пнул журнальный столик и вскочил с дивана.

Обычно ему было поебать на всё это — он знал, что у Рей вечно что-то происходит, и не мог с этим ничего поделать — но сейчас было немного по-другому. Он наорал на неё, так что не факт, что она пришла бы к нему.

Она задела его, и видела это. Зная её характер, она наверняка не вернётся и будет топить себя в вине и ненависти. Ей в голову даже могло прийти, что он после такого не захочет никогда её видеть.

Вот же проблемная малявка.

Зак вправду хотел, чтобы Рей пришла прямо сейчас, до неё что, ещё не дошло? Да, это было тупо и слащаво, но он хотел, чтобы она всегда была рядом, почему она до сих пор не уловила намёк?

Она ворвалась в его жизнь, а теперь могла никогда не вернуться. Он даже представить не мог, что больше её не увидит. Он представить не мог, что она боялась до такой степени, что не желала быть рядом.

Но вдруг он реально переборщил? Рей не дура — прекрасно знала, что он склонен к насилию, и почти не думает, прежде чем сделать. Она уже видела, когда он объяснял, что ненавидит враньё, но… вот это он ебанат. Он вправду мог её напугать. Вот же дебил.

Какой же ты тупица, Зак.

А зная себя, ему в жизни не хватит смелости сказать Рей, что он не хотел отпускать её.

Вот почему он был так ужасен в словах? Почему просто не сказать, насколько она была ему дорога? Ёб твою мать, почему он такой тупица?

Но было бесполезно рефлексировать и бесить самого себя — такими темпами он просто дом разгромит. Лучше было пойти и проверить наверняка, вдруг на самом деле у неё всё было заебись, и она снова таскается с подружками? Или на самом деле всё хуже некуда, и она сидит дома. Хотя, на самом деле было одно место, куда она вполне могла пойти, и проверить не повредит.

Зак вышел из квартиры. На улице уже было темно, но сейчас небо было чистое, и свет звёзд и луны хорошо освещали переулки. Он услышал музыку вдалеке — этим вечером намечался фестиваль. Музыка, танцы под открытым небом — в общем, всё то, чего он пытался избегать, потому что уж там-то точно не место убийце вроде него.

«Как-то даже странно, что в подворотнях не тихо», заметил он. Было непривычно, но Зак не мог сказать, в хорошем смысле или плохом. Но всё же какие-то перемены могли быть не такими уж и хреновыми.

Он пошёл по узким переулкам, которые знал как свои пять пальцев, по дорогам, где мог спокойно ходить хоть с закрытыми глазами, по своему миру, своей территории. Да, здесь как раз было самое место монстру вроде него. Только здесь он мог найти жертв достаточно счастливых, и здесь убийства были настолько рутиной, что об убитых даже никто не скучал. Он был опасен даже для авторитетов и, как доказательство — какие-то три бандита, что стояли на пути, разбежались, едва его увидев.

Его все боялись.

В обычный день он бы погнался за ними, но сейчас забыл об их существовании, как только они скрылись с глаз.

Сегодня он пришёл не убивать. Сегодня было кое-что важнее, и Зак снова вспомнил девочку, не принадлежащую миру переулков, но приносившую чувство, будто он тоже может вписаться в её мир нормальных людей.

Зак дошёл до мусорного бака.

Теперь, подумав об этом, он понял, что не был здесь уже год. Ему это было не нужно.

Он мог придумать несколько причин: копы уж больно зачастили с облавами, Майкл Джонс почти не высовывался, люди избегали переулков… Но в глубине души он знал настоящую причину.

Он встретил Рей.

Он стал осторожнее, спокойнее, контролировать вспышки гнева стало легче. Было не настолько скучно, и он всё меньше времени бесцельно бродил по улицам. Он нашёл что-то, что хотелось видеть сильнее, чем отчаяние на лицах жертв. Он был даже не против видеть на пути радостных людей. И в груди что-то странно ёкало при мысли об убийстве невинных людей: а вдруг они как-то связаны с Рей?

Он неохотно убивал даже в подворотнях — не хотел, чтобы она наткнулась на тело или бандитов возле него. Это было бы не самым приятным опытом, а подворотни и без того не самое безопасное место.

Раньше Зак бы и не подумал о том, что может кому-то нанести травму. Сейчас он был осторожнее. Он совершенно не хотел снимать перед ней бинты — ей было бы противно. Он не собирался втягивать её в своё прошлое, хотя Рей точно начнёт переживать — это было бы куда опаснее, чем её проблемы для него. И не хотелось просто выглядеть перед ней раненым или слабым. Было сложно проявить к ней доброту, показывать слабость выходило за рамки невозможного.

За год он стал достаточно мирным, чтобы больше не ходить к этому баку, и всё из-за Рей. Она была спусковым крючком, она была началом всех этих новых эмоций, нового для него умиротворения.

Она незаметно и мягко меняла его жизнь, и он с радостью позволил ей это делать, раскрывая объятия перед всем, что она приносила с собой. Она встряхнула его привычный уклад, как тихая буря, а бог свидетель, как сильно Зак любил ураганы.

Так что, как бы это ни было глупо и смешно — он не мог отпустить её. Не сейчас, когда она столько для него значила.

Зак постучал по баку.

 — Я знаю, что ты там.

Ответа не было, но он знал, что она внутри. Наверное, просто интуиция — он знал наверняка, что она свернулась калачиком точно так же, как в их первую встречу.

 — …Хреновый выдался день?

Он ждал. Он знал, что она там. Чувствовал.

 — Да, — наконец ответила она.

Да, он с самого начала оказался прав. Не то чтобы много думал, но решил довериться интуиции.

 — Родители?

 — Да. Ну, я… знала, что так будет. Сегодня же день моего рождения.

Он мог буквально почувствовать подноготную её слов. Он знал её достаточно, чтобы понимать — она ещё не забыла, что родители назвали её мерзостью. В конце концов, только вчера об этом ссорились.

 — Больно? — спросил он, подавляя желание открыть крышку.

Пока нельзя. Её голос звучал тихо и ровно, но с явной долей грусти — она всё ещё винит себя за вчера. А ещё он боялся открывать, потому что не знал, что делать дальше. Нужно было сказать, что он не обижается и не злится, что ему очень жаль. Что он просто со злости захотел её припугнуть и переборщил. Но Зак не знал, как утешать и успокаивать кого-то, кого он сам обидел.

 — Всё в порядке, — ответила она. — Они скорее… обзывались, чем били. Мне в плечо попала тарелка и меня толкнули несколько раз, но в целом — бывало и хуже.

 — Я не только про синяки спросил.

Пауза.

 — Вот как.

 — Рей, отвечай.

 — Да как обычно… — еле слышно пробормотала она. — Начали с самого утра. Они жалели о моём рождении. Это худший день в их жизни. Зачем напоминать им лишний раз? Я не должна была появляться на свет. Я только всё испортила, я обуза, я…

…Монстр.

 — Я не в порядке, — тихо добавила она. — И мне очень больно.

Спустя пару секунд тишины Зак услышал тихие всхлипы, и в сердце что-то сжалось. Нужно было открыть крышку прямо сейчас и вытащить её, но он до сих пор не мог. Какая-то его часть до сих пор не знала, что делать с рыдающими сломленными девочками, которых он обидел. Не знала, что делать после того, как он увидит её.

 — Извини… — прошептала она. — Я тебя разозлила.

Так вот почему она плакала. Не из-за родителей-ебанатов, которые только расшатали и без того хрупкую психику. Из-за вчерашнего. Потому что она его разозлила. Обидела.

Он не хотел прикидываться, будто ничего не случилось. Не хотел врать, что это херня. Да, не настолько важный эпизод, но и не пустое место. Нужно было поговорить об этом, потому что друзья, наверное, так и должны поступать после ссор.

 — Ага.

 — Я сделала тебе больно.

 — …Да, есть немного.

 — Ты и раньше просил, чтобы я не называла себя монстром, но я не послушала. Извини.

 — Я тоже хорош, не нужно было так тебе угрожать.

 — Ты же предупреждал, что убьёшь меня, если что-то случится.

 — Каким я оказался бы долбоёбом, если бы из-за пары тупых слов полез убивать тебя?

Она несколько секунд молчала, прежде чем из бака снова раздался плач.

 — Извини, Зак, — всхлипнула она. — Пожалуйста, извини.

Теперь Зак не мог просто стоять и слушать. Да и поебать, что он не знает, что делать дальше! Нельзя было просто кинуть её в таком состоянии. Он отбросил последние сомнения и открыл крышку, чтобы увидеть её, свернутую калачиком, спрятавшую лицо в коленях.

 — Рей.

 — Извини, — повторяла она. — Я виновата.

 — Так, послушай, — вздохнул он. — Я обиделся, бывает. Когда меня что-то задевает, я иногда реагирую слишком бурно… — и натянул на лицо капюшон. Ему не нравилось говорить о своих чувствах, которые скрывал даже от самого себя, но сейчас не было другого выхода, если он хотел, чтобы его поняли. — Потому что не могу по-другому. Это самозащита. Мне проще злиться, чем обижаться. Это как… твои извинения, сечёшь?

Рей медленно кивнула.

 — Ты, наверное, подумал, что я слишком сильно отреагировала, — пробормотала она. — Извини.

 — Объясни, — мягко попросил он. — С чего это тебе было хуже, чем я ждал?

 — Я ненавижу себя, когда обижаю людей, — сказала она. — Это как навязчивая мысль. Я прогоняю детали снова и снова, спрашиваю себя, обдумываю всё, что я сделала, всё, что сказала, и где я ошиблась. Всё выходит из-под контроля, потом я срываюсь… — она прикусила губу, и по щекам потекли свежие слёзы. Не договорив, она покачала головой.

 — И? — подтолкнул он.

 — Я не могу просто думать, что всё будет хорошо или это не так уж и важно, — прохрипела она сквозь рыдания. — Я не могу думать, что это не конец света, что меня простят. Я просто… ненавижу себя всё сильнее и сильнее, и ничего не могу с этим поделать.

Рей вытерла глаза рукавом. Зак ничего не делал, не говорил — сейчас выговориться нужно было ей. Он начал медленно понимать её логику. Были моменты, когда ей было на всё пофиг, и были моменты, когда она чувствовала слишком много за раз. Она так долго сдерживала эмоции, что теперь не знала, как с ними справляться.

 — Всякий раз, когда я причиняю кому-то боль, раны в итоге остаются только у меня.

Никто не мог обижаться на неё сильнее, чем она сама.

 — Ты вообще себя не бережёшь, — тихо пробормотал он.

Он хотел сказать гораздо больше этой констатации факта, но не смог подобрать слов. Ну почему он был таким идиотом, когда дело доходило до нежностей? Вроде не так уж сложно! Раньше он ведь смог её успокоить, так почему не мог найти правильных слов прямо сейчас?

 — Да, я… — и Рей замолкла, задумавшись. Наверное, она вообще впервые думала об этом. Ей хотелось найти какой-то весомый аргумент, почему она заслуживала всего того, что с собой делала. Зак бы не принял того, что она ужасный человек и во всём виновата. — Я… не знаю, почему так, — признала она.

 — Ты же всего лишь человек, — мягко напомнил он.

 — Ага…

Кажется, он всё равно её не убедил. Но ведь она самый настоящий человек, в отличие от него. Она вела себя так, будто ей нужно было быть ангелом непогрешимым или ещё какой-то ересью, но всё равно оставалась маленькой, хрупкой, неидеальной человеческой девчонкой, и это было нормально. Она была нормальной.

Он предпочитал, чтобы она такой и оставалась: со всеми своими недостатками, причудами, ошибками, сомнениями и заёбами, потому что это — часть её. Он слишком заботился об этой малявке, чтобы не принимать её такой, какая она есть.

Ей не обязательно быть идеальной, чтобы он дорожил ею.

 — Но я всё равно наломала дров… — слабо возразила Рей.

 — Было бы странно, если бы ты в жизни не косячила.

Наступило долгое молчание, за которое она осознавала сказанное. Рей подняла голову, и Зак увидел её опухшие от слёз глаза.

 — Я слишком часто «косячу».

 — До моих косяков тебе всё равно ещё далеко, подруга.

Она хотела что-то сказать, но передумала. Не хотелось говорить, что он ошибается. Она не знала о его прошлом, по которому он явно мог судить. Зак прожил на семь лет больше неё — и за эти семь лет он определённо совершил больше ошибок, чем она.

 — Но тебя это не сломало, — прошептала она.

Он невозмутимо пожал плечами.

 — А ошибки — это как стены. Через них нужно прорываться. Застрянешь на одной — и в итоге в жизни не двинешься дальше.

Наверное, глупости, но так он и жил. Если на пути что-то появляется — он избавится. Если он облажается — ничего, переживёт. Он не мог иначе, потому что раньше одно препятствие уже означало смерть. Он бы просто не выжил, если бы не двигался вперёд несмотря ни на что, если бы не поднимался на ноги даже после самых худших решений. Его так воспитали.

 — Ты… прав.

 — Я не собирался тебя наёбывать.

 — Извини за мой пессимизм, — Рей вытерла лицо и грустно посмотрела на Зака. — Зачем… ты пришёл?

 — За тобой, — не думая, ответил он, и её встряхнуло. — За тобой пришёл, потому что я за тебя переживал, и чувствовал, что ты в итоге придёшь сюда, — и, с глубоким вдохом, выдал: — Извини, я вчера повёл себя, как последний кретин, — а теперь нужно было сказать всё остальное, потому что она в жизни не поймёт. — Я не должен был заходить так далеко. Извини, — да не тормози же ты, блядь! — Я…

СКАЖИ УЖЕ, ЁБ ТВОЮ МАТЬ!

 — Я бы сам себя возненавидел, если бы тебя вот так отпугнул.

Ладно, он хотел сказать не совсем это, но лучше вариантов не было. Зато начало было положено.

На секунду Рей казалась такой растерянной, а потом снова спрятала лицо.

 — Зак, я сейчас расплачусь.

 — Да ты и не переставала рыдать, — ответил он и, наклонившись, протянул ей руку. — Давай, двигаем отсюда.

Она по-детски покачала головой.

 — Я вся в слезах и у меня лицо опухло.

 — Да блядь, хватит уже!

Он сам схватил её за запястье и, прежде чем она смогла что-то сказать, потянул её на себя. Рей удивлённо вскрикнула, когда он притянул её к себе и приобнял за талию, чтобы не упала. Она рефлекторно обхватила его торс, пытаясь найти твёрдую почву под ногами, пока он ставил её на землю.

 — Так-то лучше, — гордо усмехнулся он.

 — Это было внезапно, — выдохнула она, хватаясь за ткань его толстовки. Он хихикнул, и она уткнулась в него. — Зак…

Ох, мать, когда она так звала его по имени — хотелось не отпускать её никогда.

 — Не переживай. Я от тебя не убегу.

В его груди что-то накрыло волной тупого облегчения и каких-то других чувств, которые он не понимал, и Зак почувствовал неудержимое желание крепче прижать её.

Примерно на этой мысли до него дошло, что он всё ещё обнимал её за плечи и держал её запястье.

Вот так поворот.

Сейчас они были ближе всего к тому, что люди называли нормальными объятиями.

К счастью, она не могла видеть, как его щёки покраснели от смущения, когда он мягко отстранял её от себя. Он не мог творить такую слащавую херню, не мог быть таким милым, нет-нет-нет, он не мог хотеть обнимать её, его сердце не могло так сильно колотиться в груди, он не мог из-за неё чувствовать себя так…

Так…

Ох, блядь!

 — Погнали уже, ладно? — проворчал он.

Он развернулся, чтобы уйти, и Рей пошла за ним.

 — А куда мы идём? — спросила она, шмыгая носом.

 — Скоро фестиваль начнётся. Музыку, что ли, не слышала?

На самом деле он только что придумал этот план, но увидев, как загорелись её глаза, он понял: не прогадал. С улыбкой он нежно погладил её по волосам.

 — Блядь, это же всё-таки день рождения. Нужно хоть как-то повеселиться.

* * *

Рейчел продолжала вытирать щёки, когда они пришли в парк. Большинство групп уже собрались, так что было многолюдно, и все общались, пели и танцевали. Атмосфера была веселее некуда, а темноту разгоняли светодиодные гирлянды на деревьях.

Она боялась, что они будут слишком выделяться — уж слишком настроение отличалось — но никто и глазом не моргнул. Толпа не обращала никакого внимания на девочку с опухшими глазами и высокого парня в бинтах, проскользнувших в парк, и они с легкостью растворились между веселящимся народом.

Рейчел никогда не видела парк таким. Как будто в другое место попала. Она, конечно, знала, что каждые три года здесь проводят фестиваль, но ни разу не была там, и пришла в полный восторг, когда Зак предложил сходить.

Она никогда не говорила ему, что любила танцевать.

Фестиваль был чем-то, чего она всегда хотела, а сегодняшний вечер подходил как нельзя кстати. Зак был прав: это же день рождения, было бы глупо потратить его на слёзы и уныние. Она не смогла удержаться от кругового движения, минуя танцующую пару — её тело само реагировало на музыку.

 — Не думал, что столько народу повалит, — проворчал Зак. Ему было немного неловко, но глаза всё равно сияли, как у ребёнка. Несмотря на шум, Рей довольно чётко его расслышала.

 — Да, я как-то тоже, — призналась она с лёгкой улыбкой.

Он ущипнул её за щеку.

 — Хе-хе, а ты уже взбодрилась.

 — Тебе за это спасибо, — нараспев сказала она. Какой-то мимо танцующий случайно толкнул её ближе к нему. — А ты тоже здесь в первый раз?

 — Я похож на парня, который часто на танцульки бегает? — пожав плечами, саркастично спросил он. — Я вообще охуеваю, что в нас пальцем не тыкают.

 — Люди слишком заняты, чтобы замечать нас, — пояснила она. — С толпой легко смешаться. Не думаю, что им есть до нас дело.

Было нетрудно догадаться, что Зака беспокоила толпа. Он ясно сказал, что монстру вроде него не место среди нормальных людей — а попасть на подобный праздник жизни, наверное, было для него полным шоком.

 — Надо попытаться… — Зак быстро уклонился от бегущих навстречу детей, и Рейчел впечатлилась плавностью его движений. — …Найти место, где людей поменьше, — прохрипел он.

 — Да, согласна, — кивнула она. Люди всё приходили, и она почувствовала, что такими темпами толпа их просто раздавит.

Он сказал что-то ещё, но она не слышала, привлечённая свистом и возгласами. Она повернула голову туда, где люди обступили двух танцоров. Рей слегка улыбнулась, признав в толпе рыжую макушку Ленни, и повернулась обратно к Заку.

Которого там уже не было.

 — Ох, блин.

Последнее, что нужно было для полного счастья — потерять его в толпе. Рей пару раз подпрыгнула, чтобы найти его, и, в итоге, увидела его высокую фигуру между двумя группками поменьше. Она поспешила ему навстречу. Как гениально с их (точнее, с её) стороны — в центре толпы разевать рот на кого-то левого, а не держаться вместе. Такими темпами они могли терять друг друга бесконечно.

 — Рейчел, это ты?

Она сразу узнала этот голос.

О, нет.

Только не он.

Тошнотворно слащавый голос Макса.

Внутри скрутился неприятный узел и, когда начала нарастать паника, она попыталась скрыться между тремя парами среднего возраста. Вдруг повезёт, и она спрячется, скроется, исчезнет…

 — Рейчел!

Поздно.

Она едва не позвала Зака, но не хотелось привлекать к нему лишнее внимание, так что прикусила губу и попыталась просто уйти подальше от маминого любовника. К сожалению, путь преградили какие-то подростки, не заметившие её. Макс нагнал её.

Блин!

 — Эй, Рейчел, прости за вчерашнее, — сказал он.

Снова решил поиграть в хорошего парня, видимо, потому что на людях. Она просто хотела, чтобы это сожалеющее выражение стёрлось с его лица, потому что оно было до тошноты фальшивым.

 — Отвали от меня, — набравшись смелости, прошипела она. Он же на людях ничего ей не сделает, ведь так? А люди были здесь повсюду, ему не хватит наглости.

…Ведь так?

 — Я повёл себя очень некрасиво, — продолжал он.

Она даже не слушала. Она думала, как сбежать.

Да, люди были везде, но она сама говорила Заку — никому нет до них дела. Макс, скорее всего, здесь не сделает ничего, но он вполне мог увести её с собой — и всем будет плевать. Она была похожа на девочку, сбежавшую из дома на танцы, но тут её поймали и теперь уводили домой. Никто палец о палец не ударит. Они поверят Максу, если он скажет, что просто уводит её домой.

Сейчас она могла рассчитывать только на себя.

 — Просто отстань, — повторила она, сжала кулаки и начала оглядываться в поисках лазейки. Сердце колотилось в груди, в горле пересохло — но она заставила себя не впадать в панику.

Нужно было найти выход.

 — Давай потанцуем? — предложил Макс и положил руку ей на плечо.

Нашёлся.

Продумав план, Рейчел глубоко вдохнула и посмотрела ему прямо в глаза.

Теперь она не собиралась просто терпеть.

 — Нет, — сказала она и ударила его по руке.

Зак бы гордился ею.

Макс на секунду опешил — и этого хватило, чтобы она бросилась в толпу как раз в момент, когда две пары освободили проход. Она была гордая тем, что НАКОНЕЦ-ТО смогла дать отпор, но это далеко не значило, что всё закончилось. Она бежала, лавируя и уклоняясь толпы, ускользала в узкие пространства, расталкивала всех руками и ногами. Сейчас было не до извинений, первым приоритетом было сбежать. На какую-то секунду ей показалось, что она смогла, но, услышав зов и оскорбления, стало ясно: Макс пошёл за ней.

Самой первой мыслью было пойти в подворотню.

Там ей, наверное, было бы безопаснее, потому что там она сможет скрыться. Если получить достаточно форы — он ведь должен был поколебаться, прежде чем идти в тёмную подворотню — она смогла бы по лестнице подняться на крышу. Изначально она планировала изучить подворотни на каникулах, но и нынешних знаний было достаточно для нескольких планов побега. Пришло время проверить, чего её планы стоили.

Независимо от того, какими жуткими были подворотни, как опасно было находиться там в одиночку, особенно посреди ночи, Рейчел не могла придумать, куда ещё пойти.

Место, куда большинство людей не сунулись бы, было её единственным убежищем.

Рейчел удалось выбраться из толпы, и она проглотила ругательства, когда поняла, что до подворотни путь неблизкий. К счастью, она хорошо знала парк, и дойти к главной улице не должно было составить большого труда.

Она бежала между деревьями, подальше от толпы. Здесь едва горел свет, вокруг не было ни души, и царила жуткая атмосфера, но Рейчел, игнорируя собственное сердце, бежала дальше.

За ней было кое-что пострашнее деревьев.

 — Рейчел!

Она была быстрой, но, к сожалению, он был быстрее, а ей не хватало выносливости.

 — Уйди!

Не послушав, он бросился к ней и схватил за руку. Сердце Рейчел пропустило удар, и она вырвала запястье.

 — Сучка! — гаркнул Макс, толкая её за плечо на землю.

 — Пусти! — пропищала от страха она.

 — Тише, малышка, — прохрипел он, тяжело дыша. Наверняка поймать её было не так просто. — Ты и так заставила меня попотеть.

 — Отвали от меня!

Она попыталась вырваться, но тело словно отказывалось реагировать. Она не могла скрывать страх в собственном голосе, её дрожащие ноги не шевелились, а руки словно приковало к земле.

Но нельзя было просто лежать, нужно было защищаться. Она не могла просто принять всё, что он собирался с ней сделать, потому что её парализовало от страха. Она не могла себе этого позволить.

 — Зря ты побежала сюда, — хихикнул он. — Здесь твоих писков никто не услышит…

Тело не слушалось Рейчел, но мозг работал на полную катушку. В голове возникали планы один за другим, и они все начинались с одного: нужно было избавиться от паралича.

Нужно было двигаться, сопротивляться…

Стоп.

Победное выражение лица Макса сменилось чистым ужасом. Он будто застыл, и хватка на её запястье ослабла. Он смотрел куда-то вперёд, но она не могла увидеть, что напугало Макса до того, что теперь парализовало его.

 — Ч-что за… — просипел он, отпустил её и попятился. — Э-это нож?..

Рейчел нашла в себе силы сопротивляться панике настолько, чтобы обернуться. И сразу стало ясно, чего Макс испугался.

Появилось нечто опасное.

В тени просто так было не заметить, но к ним спокойным размеренным шагом направлялся высокий человек. Луна отражалась от лезвия ножа в его руке.

Подойдя ближе, он поднял три пальца и, кажется, он улыбался.

От этой безрассудной, безумной улыбки внутри Рейчел похолодело. Это была улыбка охотника, хищника. Хищник был готов поиграть. Она пыталась его рассмотреть, но в темноте ночи капюшон скрывал почти всё его лицо, как будто человек был живой тенью.

Она видела только его улыбку, и это выглядело только страшнее.

Опустился первый палец.

Его глаза блеснули, и внезапно стало ясно, кто здесь его добыча. Макс опешил, увидев, как опускается второй палец. Хищник будет охотиться не за девочкой на земле — за ним. Этот призрак, этот монстр пришёл именно по его душу.

Макс в страхе открыл рот, всё его тело вздрогнуло, и он наконец начал убегать в вялой попытке спасти свою жизнь.

Опустился третий палец.

Рейчел наблюдала всю сцену так, будто её там не было. Словно во сне: она едва могла осознать, что происходит. Макс был в десяти метрах от парня, и он уже бежал, но хищнику хватило меньше секунды, чтобы нагнать его и ударить коленом в спину.

Прежде, чем Макс закричал, парень схватил его за затылок и приложил лицом о ближайшее дерево. Затем отпустил, чтобы ударить локтем в живот и, хоть это был третий удар, Максу этого хватило, чтобы отключиться. Он упал без сознания, и парень засмеялся, занося нож.

 — Не убивай его! — крикнула Рейчел.

Пауза.

Время словно остановилось.

Она осмелилась прервать его охоту, она разрушила чары, она напомнила хищнику о своём существовании и больше не была в безопасности. Она почувствовала, как сердце бьётся от предчувствия, а ладони потеют.

Она не знала, что сейчас случится. Она не могла предвидеть действия этого человека. Она не знала, напугана, или нет, но всё же взмолилась, чтобы её слова дошли до него.

Парень с безумной улыбкой повернулся к ней. Всё, что она могла увидеть — его улыбку, его глаза и сияние ножа, которым он указывал на неё.

Он угрожал? Он хотел убить Макса на её глазах? Или он собирался убить её прямо сейчас?

Рейчел глубоко вдохнула и оттолкнула сомнения.

 — Не убивай его, — повторила она. — Пожалуйста. Я не хочу этого видеть. Будут проблемы, когда полиция найдёт труп.

Парень в полной тишине смотрел на неё, не двигаясь. Как будто не услышал — но она знала, что это не так. Она стала увереннее.

 — И у меня день рождения, поэтому, пожалуйста… Можешь его не трогать?

Ноль реакции.

 — Пожалуйста.

Он пристально смотрел на неё, но она не позволила себе отвернуться. Она его знала. Она пообещала, что не убежит. Он был ей не чужой. Он не был призраком. Он не был тенью.

Он не был монстром.

 — Зак.

Он вздрогнул, услышав, как она зовёт его по имени. Ободрённая, она снова позвала:

 — Зак…

Она попыталась вложить в голос всю свою нежность, пыталась в звуках его имени сказать, что он не монстр, что она не боится его и не сбежит. Она просто хотела, чтобы он снова стал собой.

Несколько секунд ничего не происходило, и она испугалась, что этого было недостаточно. Но затем нож внезапно исчез.

Облегчение накрыло её, замедляя бешеное сердцебиение. У неё получилось. Она вдохнула, осознавая, что всё это время не дышала, и просто смотрела, как он подходит к ней.

Она не видела его лица, но знала, что в безопасности.

 — Извини, чутка увлёкся, — теперь она могла отчётливее увидеть его лицо. Он еле улыбнулся своей прежней улыбкой, и протянул руку. — Ты в порядке?

Рей кивнула.

 — Да. Я просто… испугалась немного, — призналась она, приняла его руку, и Зак поднял её на ноги. Он не отпускал её и она, так как тоже не хотела его отпускать, ничего не сказала. — Спасибо, что спас. Опять, — добавила она.

 — Я тебя в толпе потерял, — пробурчал он, — и пытался найти, но ты такая мелкая, поэтому я вышел в парк. Потом я услышал, как этот ублюдок тебя зовёт, а ты как раз бежала в мою сторону… — его рот чуть скривился. — Он так, блядь, радостно улыбался, а ты была в опасности, так что меня немного перемкнуло. Я забыл, что не в подворотне.

Рей действительно не знала, что на это сказать, но факт, что он снова пришёл за ней, согревал изнутри. Наверное, ей снова повезло, но сейчас она об этом даже не задумывалась: главное, что благодаря ему она была в безопасности. Его рука почти полностью обхватывала её ладонь, придавая уверенности, как бы говоря «я рядом».

Ей нравилось, когда он был рядом. С Заком было безопаснее всего.

 — Знаешь, ты… тоже меня напугал, — решила сказать она. — То есть… я никогда тебя таким не видела. Ты будто не узнал меня.

 — Эй, я просто хотел порешить этого парня и не понял, почему ты мне помешала после того, что он собирался с тобой сделать, — оправдался Зак, надувшись, как ребёнок. — И я уже сказал, что меня немного перемкнуло.

Рейчел на несколько секунд задумалась, прежде чем кое-что попробовать.

 — Можно, я тебя обниму?

За ней гнался один из самых страшных людей, что она знала. Её друг едва не слетел с ума от жажды крови, и чуть не убил человека на её глазах. Он наставил на неё нож, когда она попросила остановиться.

И день сегодня выдался просто паршивый.

Обычно она не была «человеком обнимашек», но сейчас признавала, что прикасаться к Заку ей было не противно. Сейчас она могла бы обнять его.

 — Эй-эй, без этого! — запротестовал он, явно смутившись. — Это… неловко, — пробормотал он.

 — О, ну ладно, — слегка разочарованно ответила она, пожимая плечами. Что ж, она пыталась. Не заставлять же его.

Зак нахмурился, но затем мягко обхватил её затылок и прижал её лбом к своему торсу, как обычно она делала сама, когда было плохо. Обхватив его рукав свободной рукой, Рейчел еле улыбнулась и закрыла глаза. Он гладил её по волосам, и она слышала, как бьётся его сердце.

Ещё не объятие — но достаточно близко к нему, и пока что этого было достаточно.

Они оставались так ещё добрую минуту, прежде чем он неохотно отпустил её. Рейчел засмеялась, увидев, как он, до сих пор смущённый, избегает её взгляда.

 — Нужно вернуться на фестиваль, — предложила она. — Ты мне должен танец.

 — Чего?!

 — В качестве извинений за вчерашнее, — невинно добавила она. — И потому что у меня день рождения.

 — Зачем… — и раздражённо закатил глаза. — Тьфу, ладно, я в долгу, потому что был ебанатом, но танцевать не буду!

 — Как хочешь, — ответила она.

 — Ах, ты… — он потряс пальцем перед её носом. — Змея ты! Спецом это сказала, чтобы мне было неловко!

 — Сработало же.

 — Ненавижу тебя!

Зак яростно потопал, и она, не сдержав улыбку, побежала, чтобы не отставать.

 — Да ну? Ты меня всё ещё держишь.

Его вид в эту секунду ясно говорил, что он даже не заметил этого. К сожалению, она не могла увидеть из-за бинтов, но была уверена, что он покраснел. Как мило.

 — Не хочу снова потерять тебя в толпе, — пробурчал он.

 — О, тогда конечно, — согласилась она. Если они будут порознь — скорее всего, снова потеряются.

 — …Не ненавижу я тебя, — пробубнил он себе под нос, когда они снова вошли в толпу. — И вряд ли когда-нибудь смогу. Ты слишком, блядь, много для меня значишь.

Ох, нет.

Её грудь встрепенулась, и теперь пришла её очередь краснеть. Она смущённо отвернулась и, к счастью, он был слишком занят, расчищая им путь, чтобы обратить на это внимание.

Пришло ещё больше людей, и стало только хуже. Рейчел крепче ухватилась за руку Зака, чтобы не потерять его снова. Но он, казалось, знал, куда идти, поэтому она слепо следовала за ним, стараясь никого не задеть. С минуту побродив среди веселящегося народа, они дошли до более пустынной части парка.

Зак прислонился к ближайшему дереву и с тяжёлым вздохом отпустил её руку.

 — Ох, блядь, как же их дохуя… — проворчал он.

 — Ты… хочешь убить их, потому что они счастливы? — поинтересовалась она.

На секунду он задумался.

 — Да хотел… но, раз уж ты меня остановила, теперь вроде не хочу.

 — Это хорошо, — сказала она с облегчением, потому что не хотелось снова бегать или отчасти быть ответственной за резню. — Я…

Внезапно она услышала начало знакомой песни, и несказанно удивилась.

«Riptide» Вэнса Джоя. Она любила эту песню. Ленни вечно её напевала, да и по радио её часто крутили. Инстинктивно её тело начало покачиваться в такт музыке, и Зак с удовольствием это наблюдал.

 — Иди, потанцуй, а я здесь посмотрю, — предложил он, скрестив руки.

Кажется, он пытался сыграть на её неуклюжести. Иначе, почему его взгляд был таким издевательским?

Рей выгнула бровь.

 — Это вызов?

 — Да, покажи, что умеешь, — игриво сказал он с явной издёвкой.

Значит, хотел посмотреть? Отлично. Теперь у неё были все основания пойти и зажечь.

Рейчел забыла о робости и, показав ему язык, отправилась к танцующей толпе, немедленно подхватывая ритм.

Lady, running down to the riptide

Taken away to the dark side

I wanna be your left hand man

I love you when you're singing that song and

I got a lump in my throat because

You're gonna sing the words wrong

Она всегда любила танцевать. Когда ей было четыре, она целый год посещала кружок, но потом родители перестали видеть в этом смысл. Она знала большинство движений из книг, видео и танцевальных передач, но в основном импровизировала. Она нечасто танцевала — стеснялась, да и повода не было — но под любимую песню и потанцевать было не грех.

There's this movie that I think you'll like

This guy decides to quit his job and heads to New York City

This cowboy's running from himself

And she's been living on the highest shelf

Oh, and they come unstuck

Она двигала руками, ногами, ступнями, телом и бёдрами — резко, но точно. Она перестала волноваться, что о ней подумают, им всё равно было плевать. Прошли годы с тех пор, как она танцевала в последний раз, поэтому сейчас хотелось просто забыться, увлечься танцем полностью — и она с удовольствием это сделала.

Lady, running down to the riptide

Taken away to the dark side

I wanna be your left hand man

I love you when you're singing that song and

I got a lump in my throat because

You're gonna sing the words wrong

Она бросила мимолётный взгляд на Зака, счастливо ему улыбнулась, и повернулась обратно к толпе. Он до сих пор смотрел на неё, и она не знала, радоваться ей или смущаться. Как бы то ни было, именно он отправил её танцевать. Хочет смеяться — на здоровье, но сейчас ей было плевать.

I just wanna, I just wanna know

If you're gonna, if you're gonna stay

I just gotta, I just gotta know

I can't have it, I can't have it any other way

I swear she's destined for the screen

Closest thing to Michelle Pfeiffer that you've ever seen, oh

В груди была странная лёгкость и тепло, музыка наполнила её, вибрации ритмов резонировали с её движущимися ногами, лёгкий ветерок покачивал её волосы. Она была свободной и ошалевшей, забывшей, что она — сломленная и потерянная. Наверное, раньше она бы сама испортила себе этот момент счастья мыслями о том, что у неё не было на это права, но она целый год пыталась быть к себе снисходительнее. А сегодня и подавно не хотелось грустить.

Lady, running down to the riptide

Taken away to the dark side

I wanna be your left hand man

I love you when you're singing that song and

I got a lump in my throat because

You're gonna sing the words wrong

Ей было весело. Она бы в жизни не представила, что такое возможно после того ужасного дня, но вот она улыбалась и наслаждалась жизнью. Всё благодаря Заку, без него она бы и не сунулась на фестиваль. Её сердце снова переполнилось благодарностью к нему: он стал очень важной частью её жизни, и она не хотела даже представлять мир без него.

Lady, running down to the riptide

Taken away to the dark side

I wanna be your left hand man

I love you when you're singing that song and

I got a lump in my throat because

You're gonna sing the words wrong

Она смутно осознавала собственное взросление. Медленно, но верно она вступала во взрослую жизнь, и было трудно в это поверить — жизнь заставила её повзрослеть гораздо раньше. Но она менялась, и теперь могла найти в этом позитивные стороны. Она не была замкнутой тринадцатилетней девочкой, не была унылой четырнадцатилетней. Ей было пятнадцать, и впереди её ждало много новых вещей, новых уроков и просто много радостей взросления.

Lady, running down to the riptide

Taken away to the dark side

I wanna be your left hand man

I love you when you're singing that song and

I got a lump in my throat because

You're gonna sing the words wrong

Когда песня закончилась, она поняла, что вся запыхалась. Заметив, что за ней всё это время смотрело несколько человек, она смущённо им улыбнулась, пока новая песня не увлекла их в новый танец. Затем она побежала обратно к Заку, не в силах стереть с лица счастливую улыбку, хоть он и пялился на неё своим смущённым взглядом.

 — А ты… умеешь танцевать, — со странным благоговением промямлил он.

 — Ага, — смущённо признала Рей. — Я не говорила, но я люблю танцевать.

Он потянулся к её голове и, едва она приготовилась быть встрёпанной, он удивил её, заправив прядь волос ей за ухо. Он пристально смотрел на её лицо, её тело, будто до сих пор не верил, что хилая малявка вроде неё могла так двигаться.

 — Ого, — еле слышно выдохнул он. Его пальцы скользнули по её скуле, прежде чем он отстранился. Рука, которой он прикасался к ней, была словно наэлектризованная. — Не замечал, что ты выросла.

 — Да ну? — удивилась она.

 — Ага. Всё ещё малявка, но… — он задумчиво промычал, но при этом так на неё смотрел, что в груди стало тесно. — Больше похожая на женщину, что ли.

Прозвучало смято, но она достаточно хорошо знала Зака, чтобы понять смысл: она была похожа больше на подростка, чем на маленькую девочку. Она была всё тем же ребёнком, которого он больше года назад встретил в мусорном баке, но сейчас ей исполнилось пятнадцать. Её тело медленно, но верно обретало формы, лицо утратило детскую пухлость, и она совсем скоро должна была оформиться как женщина. Хотя самой Рейчел казалось, что тело у неё всё такое же детское, и она бы в жизни не подумала, что её взросление заметят.

Странно, но то, что он начинал видеть в ней взрослую женщину, дарило странное облегчение.

 — Спасибо, наверное, — улыбнулась она с лёгким румянцем.

 — Но всё равно, ты где так дёргаться научилась? — воскликнул он. — Я вообще не ждал!

Она пожала плечами.

 — Книги? Видео? Честно, не знаю. Я даже не уверена, что хорошо станцевала.

 — Ты охуенно станцевала, — сразу ответил он, и его слова заставили вспыхнуть от смущения.

Затем начались первые ноты «If I Die Young» группы The Band Perry, и Рейчел осмелела достаточно, чтобы совершить очередную глупость. Может, сегодня вечером она постоянно была в «смелом» режиме, но сейчас решила действовать, как велит сердце. Она схватила Зака за руку и, прежде чем он смог вырваться, потащила за собой к медленно танцующим парам.

 — Нет, стой! — начал он, но было слишком поздно.

 — Ты меня вчера чуть не задушил! Хуже не будет!

Туше.

 — Да бля, я не умею танцевать! — прошипел он. — И учиться не собираюсь!

 — Ничего сложного, — он продолжал тупо пялиться, поэтому она с ангельской улыбкой добавила: — В обмен проси всё, что хочешь на свой день рождения. Договорились?

 — Бля, — нахмурился Зак, но всё же перестал прожигать её взглядом. — Но только одну песню.

Она просияла.

 — Спасибо!

Сначала было немного неловко, потому что ни один из них не танцевал медляк, да и разница в росте у них была чуть ли не в тридцать сантиметров — «нет, теперь немного меньше», гордо подумала чуть подросшая Рей. Она посмотрела на пары вокруг и решила просто делать то же, что и они: положила руки на плечи Зака, пока он свободно обхватывал пальцами её талию.

Он легко засмеялся, пока они медленно покачивались взад-вперёд.

 — Как же тупо.

 — Дылда.

 — Малявка.

Они обменялись улыбками.

 — Спасибо, что привёл меня сюда, — сказала Рейчел, нежно глядя на него. — Мне вправду весело.

 — Хе-хе, это круто, — тихо ответил он. Кажется, интимная атмосфера музыки и танца увлекла даже его, вынуждая отбросить привычные жёсткость и грубость. — Рад видеть, что ты так улыбаешься.

 — Какой ты сегодня честный, — подразнила она.

 — Так, завали, — рыкнул он, притягивая её к себе. — Много болтаешь.

Рейчел слегка посмеялась, но решила не смущать его дальше. Сейчас им было не настолько неловко, они постепенно расслабились, и прекратилась любая резкость движений с непривычки. Они просто танцевали среди остальных.

 — …Ладно, не так уж и хреново, — признал Зак спустя какое-то время.

 — Вот, видишь? — Рей почувствовала лёгкую победу. — Танцы не кусаются.

Он закатил глаза, впрочем, без недовольства.

 — Так, вот не надо. Это просто долг за вчерашнее!

 — Я знаю, я тебя простила, — нараспев сказала она.

Он нахмурился, но его ладони всё ещё мягко сжимали её талию, а его длинные пальцы еле слышно касались нижней части спины, задевая голую кожу под футболкой. Впервые Рейчел осознала, что она не просто была не против прикосновений Зака — ей это нравилось. Быть рядом с ним, вдыхать его запах, сжимать его толстовку, чувствовать на себе ткань его повязок — всё это было приятным и вызывало множество знакомых и неизвестных чувств, но, прежде всего, она так чувствовала себя в безопасности.

Зак вчера говорил, что он — изуродованный монстр, но она даже попытаться не могла в это поверить. Наверное, потому что они были друзьями, и были знакомы уже больше года, но она считала его по-настоящему красивым.

Она не могла сопротивляться притяжению.

Пусть от него хоть весь мир отвернётся — она будет рядом. Он был серийным убийцей, но она вверяла ему свою жизнь и хотела узнать его поближе.

Он был гораздо большим, чем какой-то Переулочный Убийца, и она не могла выразить это просто словами. Рей прекрасно знала, что он мог быть опасным и пугающим, что он был смертоносным и жестоким, и даже более того, но её продолжало неизбежно тянуть к нему.

Он же был её другом. Он был для неё особенным.

Ей нравилось быть рядом с ним. Ей нравилось, что они друг для друга — Рей и Зак, а не сломленная Рейчел Гарднер и Переулочный Убийца. Ей нравилось, что Зак принимал её со всеми тараканами в голове, и она была готова принять его в ответ, независимо от количества крови на его руках. Ей нравились в нём тысячи мелочей — и за год не перечислить. Но сейчас ей больше всего нравилось прижиматься к нему, нравилось танцевать с ним.

 — …Я не хочу, чтобы песня заканчивалась, — прошептала Рей.

Она не собиралась этого говорить, но чувства были сильнее, и слова вырвались сами собой.

 — Хм-м-м… — он уткнулся своим лбом в её, и они оба прикрыли глаза, наслаждаясь близостью. Между их телами всё ещё было пространство, но всё равно было похоже на объятия. — У меня та же фигня.

Сердце Рейчел было готово выскочить из груди, и на секунду она снова забыла о том, что она сломленная девочка. На эту секунду она была обычной девочкой-подростком, в день пятнадцатилетия танцующей медляк со своим другом. Ей захотелось, чтобы время остановилось, и она насладилась этой секундой как можно дольше.

 — Зак?

 — Чего?

 — Ты не монстр.

Он не ответил, но она чувствовала, что обязана сказать это. Ему стоило узнать, что хотя бы она не считает его монстром.

 — Ты не обязан всё мне рассказывать, — тихо сказала она. — Но я хочу знать больше о тебе, чтобы тоже поддерживать тебя. Если понадоблюсь — я всегда рядом.

Я знаю, что всё из-за твоего прошлого. Я не знаю, что именно случилось, но видно, что жизнь тебя не жаловала. Ты никогда ничего мне не рассказывал, чтобы не выглядеть слабым в моих глазах — не спорь, я это знаю — но и ты не можешь вечно притворяться, что всё хорошо. И в тот день, когда ты не сможешь сдерживаться, когда тебе нужна будет поддержка, я хочу помочь тебе. Я хочу быть рядом с тобой, как ты был рядом со мной.

Если бремя твоего прошлого будет слишком тяжёлым — позволь мне понести его с тобой.

Она много хотела сказать, но не выдала больше ни слова. Сейчас это было ни к чему. Да и в каком-то смысле, она была уверена, что Зак всё понял.

 — Когда-нибудь, Рей, — наконец сказал он.

Песня закончилась. Они перестали двигаться, но он не отпускал её.

Зак решил позволить ей увидеть более хрупкую и уязвимую часть себя, которую он пытался скрыть. Рей внезапно поняла, что на самом деле она нужна ему не меньше, чем он ей, и он был готов довериться. Просто нужно было время, чтобы впустить её, но он и не собирался вечно держать её на расстоянии.

Она много для него значила. И он для неё значил не меньше.

Он прижал Рей чуть крепче, чуть ближе к себе, как будто никогда не хотел её отпускать.

 — Обещаю, когда-нибудь я всё тебе расскажу.