Правосудие слепо (джен)

У Генри вечером был бойскаутский поход, так что Эмма поехала в особняк, чтобы пообедать с Реджиной. Часть ее скучала по подобному времяпрепровождению с матерью. Только они, двое против мира, как было, когда она росла здесь. Сколько бы ни было у них бурных противостояний, в сердце своем Эмма всегда знала, что мать любит ее больше всего в мире. Больше собственной жизни. Иногда такая любовь могла быть удушающей. Была удушающей. Но когда это было хорошо... Эмма не могла себе даже представить ничего лучше. Это были отношения, которые она не променяет ни на какие другие.

И подобные моменты были милыми — просто мыть посуду после обеда.

— Оставь поддон из-под лазаньи отмокать, Эмма. Так просто это не оттереть. Идем, доктор Хоппер вручил мне бутылку виски, чтобы отпраздновать переизбрание на пост. Удивительно хорошего виски.

Реджина улыбнулась, повесила полотенце и кивком пригласила Эмму в гостиную.

— Ты не встретила никакого сопротивления? Не очень яркая победа.

— Расправиться с врагами еще до битвы — лучший тип победы, Эмма.

— Осторожней, мам, если ты продолжишь говорить подобные вещи, я начну верить в сумасшедшие теории Генри.

Реджина коротко улыбнулась дочери, прежде чем повернуться к бару.

— Так, он все еще верит в это, да? — спросила она, тщательно подбирая слова.

— Теперь он пытается скрывать это от меня. Думаю, надеется найти какую-нибудь новую тактику, чтобы заставить меня купиться на невозможное. Арчи говорит, что нам стоит немного подыграть ему, чтобы он расслабился и убедился, что ты не какой-то мультяшный злодей. Так, может, оставишь на время эту вендетту со штрафованием автомобиля мисс Бланшард? — Эмма отчасти стыдилась того, как злобно наехала на учительницу на днях, но недостаточно сильно, чтобы принести извинения. Она все еще была вне себя и верила, что все это — лишь часть маленькой бессмысленной войны между ее матерью и учительницей. Которая была ниже достоинства мэра.

— Может, я могла бы постараться и провести с ним некоторое время? Доказать ему, что я — все еще просто его бабушка? Я могла бы научить его верховой езде.

Эмма улыбнулась. Ее мать была действительно просто удивительной с лошадьми, хотя немногие в городе знали об этом. Это было не то, что она демонстрировала. Это было нечто особенное, принадлежащее только им, когда Эмме было столько лет, сколько Генри сейчас.

— Мам, ты знаешь, что одержимость лошадьми на самом деле девчоночья страсть? И что Генри — мальчик? И ты все время называла меня своей маленькой принцессой, когда учила верховой езде.

— Ты все еще моя маленькая принцесса, Эмма. Даже если теперь ты не такая уж и маленькая. И, кроме того, я уверенна, что смогу сделать обучение веселым для Генри. Я просто пообещаю ему больше прыжков и меньше выездки, — Реджина вручила Эмме стакан с виски.

— Я ненавидела выездку.

— Ты была сильна в этом.

— И все равно ненавидела, — проворчала Эмма. Иногда, рядом со своей мамой она все еще чувствовала себя десятилетней. — Но, полагаю, что ты права. Совместно проведенное время поможет.

— Я слышала, что у тебя была беседа с Мэри-Маргарет, — негромко продолжила ее мать без лишних слов. Хотя в глубине ее глаз скрывался намек на улыбку.

— От кого ты это слышала?

— Судя по всему, ты не была тихой, а школа не такая уж и большая.

— Да, ну, я просто терпеть не могу людей, которые вмешиваются в дела моей семьи, думают, будто мир яркий и радостный, и ничто не может пойти не так, как надо. Нам приходится иметь дело с этим бардаком из-за того, что она задурила Генри голову, — Эмма покачала головой. — Но я, вероятно, сказала то, чего говорить не стоило.

Эмма часто в гневе говорила то, о чем впоследствии жалела. Но никогда до конца не понимала, как забрать свои слова назад.

— Да, вероятно, говорить этого не стоило. Но ты хотела.

Реджина редко вынуждала ее приносить извинения. Было приятно иметь в своей жизни человека, который всегда прикроет тебе спину. Предполагается, что именно так родители и должна поступать.

— О, загляни ко мне в офис завтра в час. Я собираюсь назначить Сидни Гласса шерифом вместо Грэма, и мне нужно твое подтверждение...

Эмма вздохнула и поставила свой стакан на столик.

— Мам... Это плохая идея.

— Почему?

— Как так вышло, что ты никогда не замечала, насколько Сидни одержим тобой? Если отбросить тот факт, что он некомпетентен, — ведь это относится ко всем горожанам в равной мере, — я не хочу, чтобы у Сидни было оружие. Однажды он решит, что ты водишь его за нос, и повернется против тебя.

У Эммы было слишком много судебных разбирательств, связанных со сталкерами, чтобы не видеть тревожные сигналы.

— Я могу справиться с Сидни, — отрезала Реджина.

— До того дня, когда он съедет с катушек. Я... Я не могу утвердить его кандидатуру, мам.

Эти слова упали в комнате мертвым грузом. Впервые действия Эммы в качестве окружного прокурора, шли вразрез с решениями, принятыми Реджиной в качестве мэра. Эмма ясно видела вспышку гнева в глазах матери.

— Тогда кого ты собираешься утвердить?

— Кэтрин Нолан просила меня за Дэвида. Доктора говорят, что он полностью здоров, и она думает, что Дэвид способен на большее.

Реджина едва не подавилась.

— Дэвид, пас... ветеринар?

— Как я уже говорила, в этом городе компетентных специалистов нет. И, кроме того, я уже несколько месяцев наблюдаю за размахом преступного мира Сторибрука, и могу сказать, что большую часть времени шериф занимается спасением кошек с деревьев.