Не остановить мечту (джен)

Солнце медленно опускалось к горизонту. Природа готовилась погрузиться в привычный ночной сон, сгущались голубоватые сумерки. Поднялся несильный, но прохладный ветерок, а на небе уже поблёскивали первые звёзды.

Среди тихой, нерушимой идиллии слышался лишь размеренный стук копыт по земле: в сторону ближайшего поселения, прочь от великолепного королевского дворца ехали два всадника. По простой одежде и лошадиной амуниции сложно было догадаться, что это правящая чета Энии. Дезмонд и Алатиэль уже не в первый раз за последнее время выбирались подобным образом, на время ускользая от суеты и обязанностей.

Супруги направлялись навестить подругу.

Они позаботились о том, чтобы Аранэль ни в чём не нуждалась. Более того, оказалось, что просторный дом, в котором эльфийка когда-то провела большую часть детства, пустовал много лет. К нему прилегала довольно крупная территория, где когда-то располагалась великолепная фамильная конюшня. Однако со времён детства Аранэль много воды утекло, и строение оказалось полностью уничтожено: очевидно, новым владельцам оно не пригодилось.

Торвальд и Аранэль только более-менее обжились на новом месте, когда на Ксентароне случилась трагедия, и девушка вновь осталась одна. В большом, но совершенно пустом особняке.

Однако куда-либо перебираться она наотрез отказалась.

Дезмонд и Алатиэль старались как можно чаще бывать у подруги, оставались ночевать и проводили вместе столько времени, сколько получалось. И пусть Аранэль уверяла их, что это необязательно, но они ей не верили.

Два жеребца, тёмно-гнедой и светло-рыжий с тонкой белой проточиной на морде, остановились у крыльца с козырьком в виде аккуратно изогнутой арки. Колонн или лепнины, аналогичных тем, что украшали дворец, здесь не было. Вместо этого конструкцию поддерживала витиеватая кованая арматура. Алатиэль сразу спешилась и взяла под уздцы тёмно-гнедого Орикона¹, ласково погладив любимца по шелковистой гриве.

Дезмонд ещё на некоторое время задержался в седле, разглядывая резные ставни. В многих окнах уже давно не зажигался свет, вокруг царила непривычная тишина.

— Нэлли, дорогая, привет! — из потока мечтаний Дезмонда вывел звонкий, нежный голос супруги: она всегда старалась подбодрить подругу.

Та, как оказалось, уже вышла встречать гостей. Выглядела Аранэль откровенно неважно: потухший взгляд, осунувшееся лицо, бледность кожи и тёмные круги под глазами выдавали общий душевный настрой, бессонные ночи и проблемы с аппетитом. При виде всего этого у Дезмонда в который раз болезненно сжалось сердце. Он бывал здесь чуть реже, чем Алатиэль, и не только из-за того, что на его плечи легла огромная ответственность — полуэльфу было почти физически больно и стыдно даже просто смотреть в глаза подруги. Он по-прежнему винил себя в том, что допустил всё это, а теперь ещё и малодушно прятался. Поэтому Дезмонд старался забрать часть обязанностей жены, чтобы дать девушкам больше времени для встреч.

Попытавшись спрятать поглубже собственную тоску, он нацепил как можно более спокойное и умиротворённое выражение лица и, мягко улыбнувшись, сказал:

— Вот видишь: мы здесь, как и обещали.

Ответом послужила едва заметная, вымученная улыбка. Чуткий полуэльф понимал — вряд ли он сможет помочь подруге по-настоящему, учитывая, что сам чувствовал себя не лучше. Но ради обеих эльфиек Дезмонду нужно было оставаться сильным.

Аранэль ничего не ответила и, опустив взгляд, осталась стоять на месте, отстранённо рассматривая траву под ногами.

Внезапно один из жеребцов, Орикон, насторожился, повернул голову в сторону леса, и навострив уши, стал прислушиваться к чему-то. Затем он явно решил, что это не стоит внимания, и вновь устремил взгляд больших внимательных глаз в сторону Алатиэль, шумно вздохнув. Этот звук вернул задумавшуюся Аранэль, которая стояла рядом, в реальность — подняв голову, она посмотрела на наблюдавшее за ней животное.

Казалось, в тот миг что-то в разбитом сердце шевельнулось: безучастные глаза на мгновение слегка потеплели, и в них промелькнула искорка интереса. Губы дрогнули в попытке улыбнуться. Выждав пару секунд, Аранэль медленно, робко подняла руку и коснулась тёмной морды. Бархатный нос тут же ткнулся ей в ладонь, изучая новые запахи и выискивая что-нибудь вкусное. Друзья Нэлли, затаив дыхание, наблюдали, как она ласково гладит мощное, сильное животное, наслаждаясь этими прикосновениями.

Любимый конь Алатиэль уже давно привык к её подруге и всегда с радостью принимал от неё угощения и ласку. Наблюдая за всем этим раз за разом, королева некоторое время назад приняла одно важное решение и, недолго думая, посоветовалась с Дезмондом, который полностью поддержал идею.

Тем временем рыжий рысак рядом заинтересовался, что делает его товарищ, повернул голову и несильно боднул Аранэль мордой в плечо.

— Фион², аккуратнее, — попробовала осечь животное Алатиэль: этот жеребец давно снискал себе славу одного из главных задир на конюшне.

— Нет, — остановила его Аранэль, заставив отступить и опустить голову, а затем, повернувшись к подруге, отозвалась: — Всё в порядке. Я рада, что вы приехали. Устраивайте мальчиков и проходите.

Вскоре вся троица уже сидела в тёплой просторной гостиной. В комнате витал душистый аромат только что заваренного чая с полевыми травами, а в камине, обрамлённом лепниной с растительным орнаментом, весело потрескивал огонь. Сверху, на подставке, стояло несколько искусно выточенных фигурок лошадей и дракона из непонятного материала. Дезмонд как-то спросил об этом Аранэль, но оказалось, что она сама не знает, что за материал и откуда взялись те фигурки.

Чаще всего за прошедший месяц Нэлли не утруждала себя созданием уюта вроде разожжённого камина, предпочитая этому длительные прогулки в ближайшей роще, но сейчас, для друзей, это хотелось сделать. С ними становилось легче, спокойнее. Ближе Дезмонда и Алатиэль у неё никого не осталось, и Аранэль просто не представляла, что было бы с ней, не будь их рядом.

— Знаешь, мы хотим с тобой серьёзно поговорить, — голос Алатиэль прервал воцарившуюся тишину.

Подняв взгляд на подругу, Нэлли слегка нахмурилась и тихо, озадаченно спросила:

— Что случилось?

— Нет, ты не подумай ничего плохого. Всё в порядке, — тут же успокоила её Алатиэль и едва не зажмурилась от абсурдности сказанного. — Ну…

Без труда поняв настрой подруги, Аранэль подарила ей лёгкую, ободряющую улыбку. Ответив тем же, Алатиэль собралась с духом и заговорила:

— Ты знаешь, после нападения Деймоса нам многое приходится восстанавливать практически с нуля. — Дождавшись, пока подруга кивнет, она продолжила: — Помимо этого, после долгой жизни под магической защитой эльфы расслабились: мы потеряли многое из того, что было когда-то. Ты наверняка видела, что от королевской конюшни осталось лишь название. Лошадей и всадников никто не тренирует целенаправленно — просто красивое дополнение к устоявшемуся укладу.

Почему-то Алатиэль не знала, как отреагирует её самая близкая подруга на просьбу, которую они с мужем собирались озвучить. Видя неожиданную нерешительность супруги, молчавший до сих пор Дезмонд взял ситуацию в свои руки. Вздохнув, он закончил мысль:

— В общем, мы хотели попросить тебя заняться конюшней. Ты с детства в седле, любишь и знаешь лошадей, так что лучшей кандидатуры нам явно не придумать.

Казалось, что время замерло вместе с застывшей на месте Аранэль, для которой предложение друзей стало неожиданностью.

— Вы хотите сказать?.. — нерешительно спросила после продолжительного молчания она, поочерёдно посмотрев на друзей.

— Да, мы хотим попросить тебя взять нашу конюшню под свой полный контроль, — вернув голосу прежнюю уверенность, ответила Алатиэль, ласково улыбнувшись подруге. — Ты сама видела, что там сейчас полнейший бардак, кони запущены, и мы не знаем никого, кто может справиться с этим лучше тебя. Всю необходимую помощь обязательно окажем. Делай то, что считаешь нужным.

Аранэль ещё какое-то время смотрела на друзей и пыталась осмыслить то, что услышала — ей предоставляли возможность снова начать жить делом, что с детства стало родным и любимым. И когда-то изгнанная эльфийка подумала, что, быть может, окунувшись в ежедневные многочисленные заботы, она действительно сможет хоть на какое-то время выбраться из апатии.

В конце концов, Аранэль понимала, что Торвальд никогда не одобрил бы того, что она губит собственную жизнь из-за своей потери. Значит, хотя бы ради него и друзей Аранэль следует попробовать.

Она с теплотой посмотрела на тех, кто стал для неё настоящей семьёй, и сказала, слегка улыбнувшись:

— Думаю, попробовать можно.

Супруги переглянулись.

— Тебе спасибо, — тепло ответила Алатиэль.

* * *

На рассвете следующего дня Дезмонд решил проведать оставленного дракона, чтобы убедиться, что с тем всё в порядке. Чародей по-прежнему чувствовал, что сама его магия тянется к удивительному существу. О нём, кроме Алатиэль, по-прежнему никто не знал, и Дезмонда это вполне устраивало.

Лишь когда засидевшийся в четырёх стенах полуэльф оказался вдали от повседневных забот, на свежем воздухе, он смог вдохнуть полной грудью. Алатиэль с Нэлли отправились на конюшню, а Дезмонду одному в кабинете, в окружении «бездушных бумажек», стало тоскливо. Сейчас, когда он шёл по залитому солнечными лучами лесу, в памяти всплывали безвозвратно ушедшие в прошлое моменты ученичества, когда можно было чаще выбираться на подобные длительные прогулки и просто наслаждаться хорошей погодой. И, что самое главное, значительно чаще и в дружеской компании.

Дезмонд без труда нашёл нужное место, но, подойдя ближе, почувствовал неладное. Надо сказать, он не ошибся, поскольку, заглянув за полог свисающего над входом в укрытие растения, дракона не обнаружил. Внезапно всё та же магия послала чародею сигнал. Не раздумывая ни секунды, Дезмонд обернулся, встречаясь с внимательным, в чём-то кошачьим взглядом.

— Оу, ты уже проснулся? — всё, что мог вымолвить полуэльф.

Янтарные глаза сузились, будто светясь изнутри. Дезмонду казалось, что ящер смотрит ему прямо в душу.

— Эй, ты чего? — Чародей приподнял руки в примирительном жесте, показывая всем видом, что ни он, ни его магия не представляют опасности. — Я всего лишь хочу убедиться, что с тобой всё хорошо.

В ответ дракон только фыркнул, свысока многозначительно посмотрев на Дезмонда.

— Ну, вижу, волноваться больше не о чем. Значит, теперь я могу быть спокоен.

Несмотря ни на что, он по-прежнему не боялся этого дракона.

Тот же в это время начал медленно обходить полуэльфа по кругу, не разрывая зрительного контакта. Сейчас он напоминал дикого зверя, что подкрадывается к добыче.

— Не боюсь, — сложив руки за спиной, всё также спокойно прокомментировал манёвр Дезмонд.

Глаза дракона, казалось, распахнулись шире, а он сам попятился и будто по инерции осел на задних лапах, странно уставившись на полуэльфа и склонив голову чуть набок.

«Да ты меня на прочность проверяешь, что ли?» — посетила Дезмонда неожиданная догадка.

Вслух он этого не спросил, лишь благодарно взглянув на своего спасителя, и заговорил:

— Спасибо. Если бы ты мне не помог, не знаю, чем бы всё кончилось, — во взоре карих глаз появилась грусть, когда он вспомнил, что сам виноват в произошедшем. — Как бы то ни было, знай, что благородные драконы теперь желанные гости в Энии, так что вам не нужно больше прятаться.

Скептицизм во взгляде напротив и недоверчивое фырканье были красноречивее любых слов.

— Я серьёзно, — устало продолжил Дезмонд. — Мы долго обсуждали вопрос проживания в Энии кого-то ещё помимо эльфов, и пришли к выводу, что пора перестать гнать всех поголовно отсюда. Слово короля, — подняв руку ладонью вперёд, закончил он с лёгкой улыбкой.

Дракон продолжал изучать взглядом Дезмонда. Тому, как и всегда, казалось, что в такие моменты ящер видит его насквозь. И в который раз обычно осторожного полуэльфа это нисколько не тревожило. Дезмонд и не предполагал, что сможет так ещё кому-то доверять, причём абсолютно неосознанно.

После непродолжительных переглядок дракон, не издавая более никаких звуков, медленно склонил голову в уважительном жесте. Для Дезмонда это оказалось довольно странно и неожиданно, но он, немного помедлив, ответил своему спасителю тем же. После ящер плавно раскрыл широкие крылья и одним мощным движением взмыл над зелёными верхушками деревьев.

До тех пор, пока дракон не скрылся из виду, за ним внимательно наблюдал Дезмонд. Как бы ему хотелось так же подняться в небо и ощутить каждой клеточкой тела стремительный полёт, забывая обо всех заботах и тревогах.

— Удачной дороги, — пробормотал он вслед ящеру, когда того уже не было видно.

Вздохнув, Дезмонд оторвал взгляд от невероятно чистого синего неба, развернулся и медленно побрёл прочь с поляны, отчего-то уверенный в том, что дракон не останется нигде поблизости. Впрочем, как думалось Дезмонду, это — его личное дело. А эльфийскому правителю нужно было возвращаться к своим прямым обязанностям, и мыслям о полётах в этом списке места не было.

_____________________________________________________

[1] Orikon — «вереск» (эльф., Толкиен).

[2] Fion — «ястреб» (эльф., Толкиен).