А свет торжествует над мраком (джен)

Снег застал Хогвартс в ноябре, точно пятнадцатого. Выпал, припорошил землю — и вскоре растаял, словно его и не было. Случалось, что первый вестник зимы, а это всё тот же снег, выпадал гораздо раньше или позже. 

Сводилось всё к тому, что Рождество будет снежным. Возможно, даже слишком. Представить Хогсмид: всё замело, сугробы лежат большими белыми слонами под ночным небом с жёлтой луной; свет фонарей падает на белоснежный покров, и он искрится не хуже, чем на солнце, а из домов веет индейкой и мандаринами.

А дополняет пейзаж замок, возвышающийся над деревней. В нём, быть может, проходит рождественский бал, или собираются запустить фейерверки — что-то одно или всё вместе. Прежним утром ненадолго ожила железнодорожная станция — многие ученики школы чародейства и волшебства разъехались по домам. В стенах Хогвартса остались единицы: те, кто отправится следующим поездом и те, кто пробудет в школе все каникулы.

— Гермиона, так что там с Ильверморни? — перо Гермионы упало на пергамент. Гарри, само собой, не хотел её отвлекать, но можно было подождать ещё минутку?

Казалось бы, причём тут Ильверморни? При том, что только старосты школы знают, где американским школьникам предстоит провести каникулы.

— Фу-ух, хорошо, что это черновик, — у Гермионы словно гора с плеч свалилась. — Все из Ильверморни, кроме одного, остаются в школе. Понятия не имею, кто уезжает. Надо понимать, у него родственники в Великобритании есть...

— Один, значит? Тогда, точнее, одна — кроме Эйвери нету никого, кто семь лет плавал через океан на учёбу.

Из-за книжной полки вышла мадам Пинс, цыкнула:

— Цыц, вы, двое! — и вернулась обратно за стойку у входа. Главный минус библиотеки, пожалуй, в том, что библиотекарша аки призрак — её не ждёшь, а она приходит. Они тут не самые голосистые, в зале предостаточно народу. Контрольные сыпятся градом, который, к великому облегчению, подходит к концу — остались астрономия, трансфигурация и драконоведение, к которому Гермиона готовилась особенно усердно.

Антонеску вернулась в учительское кресло. Весь первый рабочий день она пробыла в лёгкой печали — дракон, наконец, решил улететь. Вырос длиной в ногу своей "мамочки", обучился полёту, а спустя неделю посчитал, что пора начать жить самостоятельно и познакомиться с собратьями. Кто-то глазастый заметил, как она в классном журнале мелким почерком написала на полях "Нефрит". Так она назвала валлийского зелёного, когда тот ещё у неё на ладони умещался.

Когда страна начала готовиться к Рождеству, авроры, если верить "Пророку", уловили след Моро. Кого-то поразило заклятием, что создал он, судя по повреждениям. Министерство при таком положении дел взбудоражилось: отменило серию игр в квиддич, отправило послов в Америку. Авроры стали выходить из штаба гораздо чаще, надеясь, что Лестера удастся схватить, а заодно и Дауэр где-нибудь заметить. Отдел Тайн на случай нападения расставил по всему уровню здания магические ловушки. Хорошо, сотрудники знают, где какая из них.

Когда на шёпот перешли Гарри и Гермиона, громко заговорили двое друзей, что занимались через стол от них. Джерри, понурив плечи, выслушивал обвинения голосистой студентки с Пакваджи. Её имя у Гермионы вылетело из головы. Амалия, кажется...

"А, вспомнила! Аскания!"

За столом посередине расположились Шэрон и Джинни и отнюдь не ломали голову над домашним заданием. Взгляды обеих были направлены точно на затылок Гарри. Тот, когда чувствовал, что на него пялятся, оборачивался — девушки сию же секунду прикидывались читающими.

— Мне нужно сделать одно важное заявление: Ван Дрейк, ты идиот, — на чём Аскания, казалось бы, остановилась, да не так она проста. — Третий раз повторяю: как можно было испоганить личные запасы профессора зельеварения? Девять, девять кусков шкуры бумсланга пошли, фактически, никуда! Тебе можно хоть что-то давать в руки, надеясь, что ты это не угробишь?

Ван Дрейк схватил толстый том, однако более резких движений не совершил. Книгу прижал к себе рукой, прежде одёрнул на себе пиджак и точь-в-точь скопировал голос Авгуриуса: 

— А вы знали, что Аскании Марленсон следует трещать поменьше? Сидящая на задней парте трындит так, что у меня — и, думаю, у всех вас, ученики — уши вянут.

— Хм! — вздёрнула носик Аскания и наступила Джерри на ногу.

— Тебя за болтовню отчитывали гораздо меньше, но как ты сейчас в меня камнями бросалась...

— Авгуриуса он идеально изобразил. Я даже подпрыгнул, — похвалил Гарри, следя за тем, как Гермиона перебирает массу книг в поиске чистого листа пергамента. — После каникул должен приехать Слагхорн. Есть шанс, что мы останемся живы к концу учебного года.

— Не согласна с тобой, — ответила Гермиона. — Слагхорн, не спорю, хороший учитель, но не многовато ли он даёт нам расслабляться? С Авгуриусом у нас нагрузка...  Ты на каникулы к Уизли собираешься?

— Нет, к Дурслям! Или на Гриммо, бить баклуши в одиночестве! — Гарри всплеснул руками. — А ты ещё зла на Рона, верно? И потому поедешь к себе домой?

— Да! Я хочу быть если не с родителями, которые меня не помнят, так в их доме. Вернее, в отцовском. У него есть отдельная квартира, я в неё и переехала. Старый дом продан многодетной семье, которая сначала кредит взяла, чтобы его приобрести.

— Ты уверена, что не соскучишься?

— Нет, что ты! У меня хорошие соседи, и с купившими дом можно связаться. Детей у них четверо: старшим, близнецам, по шестнадцать лет, среднему десять, а младшему... семь.

— А-а, — кивнул Гарри, опять почувствовав, что за ним шпионят. Джинни вскоре ушла из библиотеки. Шэрон упорно не сводила с Поттера глаз.

— Эй, а давай пари? — вот так, беспричинно? — В квиддич сыграем сегодня, как двое ловцов. Из мячей на поле будет только снитч. Проигравший встречает Рождество у победителя.

Гарри обомлел. И что придётся в случае проигрыша? Как он будет объяснять Уизли, что его визит к ним отменяется, а вместо этого он поедет в Эксетер?

— Зачем ты его запугиваешь? — вставила Гермиона. — Твой отец же...

— Ты же сама слышала — он не знает, как теперь относиться к маглорождённым и полукровкам с презрением. Тем более, он признался, что, оказывается, помог Гарри, — возразила Шэрон, облокотившись на спинку стула.

— Как это — помог?!

— Поттер, это уже совсем другая история. Сначала пари, потом всё узнаешь!

"Неугомонность их роднит", — отметила Гермиона и чуть не написала это в расшифровке термина. И какому же дому ожидать то ссорящихся, о мило беседующих друзей?

— Списки? — Гермиона обернулась и уткнулась носом в чью-то грудь. Отстранилась, подняла глаза...

— Доброе утро, Джеральд. Неловко вышло. Нет, не списки. Но не менее важное, — опустив взгляд на пергамент, тихо отозвалась Гермиона. Как вышло, что она не ощутила присутствие Ван Дрейка в шаге от неё? Его обычно выдавал лёгкий запах сена. Лёгкий и тёплый.

"Стоп, тёплый... Да о чём это я вообще!"

"О том, Гермиона, что ты не можешь выбросить его из головы. Ты запах от него тёплый чувствуешь. И глаза его не просто карие, а тёмно-ореховые, тоже тёплые, — мурлыкал внутренний голос, словно под гитару. — Признай уже, милая, что он тебе небезразличен. И признайся ему — посмотрим, что будет".

Как она должна это осуществить? Здесь и сейчас? Он, кажется, уже не раз осознал, что кое-кто им заинтересован.

— Эй, Герм...

— Я просила не называть меня так!

— Гермиона, а ты помнишь, как я отборочные в команду по квиддичу проходил? — в руках Джерри была какая-то книжка. Он открыл её на первой странице.

— Как тебе?

На развороте были фотографии, где он — сверху вниз — и нервничает, сидя на метле, и отбивает мячи. А посередине было лицо Гермионы, следившей за испытанием с трибуны. Кто их снимал?

— Понимаешь, это была Рафферти с Рогатого Змея, а попросила... — Гермиона вытащила из уголков одну фотографию, перевернула глянцевой стороной вниз. "И каково вам двоим было?" — подписался некто вензелями, с горем пополам уместив слова на бумажном прямоугольнике. — А это, думаю, Эйвери — один в один её почерк.

— По-твоему, только она такие размашистые буквы рисует?

— Твоя правда, ха... А как мы на кухне в твой день рождения тусовались! Я не помню, сколько потом на пару с Гарри не мог смотреть на сладости, — медленно продолвжал Ван Дрейк. — И мы от Филча под стол залезли. Ты вся тряслась от неловкости.

— Как ты понял, что от неё, а не, например, от холода?

— Ау, какой холод? Там котлы кипели.

Далее следовал снова он, вприпрыжку покидавший класс трансфигурации. Он на своей первой победе в квиддич — играли тогда против Слизерина, — стоял сзади слева сбоку, широко улыбаясь. По углам снимка блестелт капли воды, попавшие на объектив — тогда шёл дождь, который отчасти и помог гриффиндорцам выиграть. Слизеринские загонщики, помнится, пососкальзывали с мётел ввиду немалого собственного веса. Шэрон потеряла снитч из поля зрения в летевших сверху каплях, а ветер чуть не занёс её метлу в штангу кольца. Благо, она успела наклонить её в последнюю секунду. Но дальше о Джерри: он защищал кольца, оседлав ту же самую бракованную школьную метлу, на которой прошёл отбор в команду. Фотограф запечатлела момент, когда он отбил мяч пяткой.

Альбом завершала старая семейная фотография. Женщина держит дочку на руках, а рядом по разные стороны от неё стоят сыновья, младший из которых — Джерри.

— Он, — сказал тот, указав на последний снимок, — сделан перед моим первым отъездом в Ильверморни. У матери на руках Элис, а справа от них Сорен. Я захотел её вставить, пускай и дорожу ей, что собственной жизнью.

— Мило. Составил, чтобы не забыть о Хогвартсе? Ещё полгода впереди, — напомнила Гермиона, аккуратно закрыв альбом и протянув Ван Дрейку. Тот его не принимал и качал головой.

— Нет. Составил, чтобы ты не забыла, — ответил, положив сборник фото к Гермионе на коленки. — Не забыла первые месяцы грандиозной встречи Хогвартса и Ильверморни.

— Вторая часть ожидается?

— К концу года я постараюсь. С рождеством тебя!

Гермиона встала напротив Ван Дрейка, раскинула руки. В его объятиях она задержала дыхание, положила голову ему на плечо и шепнула:

— Спасибо.

— Рад был сделать тебя счастливой.

Тут же Гермиону осенило: почему бы не подарить ему немного счастья? Вот на то и будут каникулы!

* * *

Вломившегося в гостиную Гарри многие приняли за снеговика. Его облепляли куски снега, одежда промокла, а очки съехали с носа на глазах у однокашников.

— Продул! — объявил он, скинув с себя пальто и случайно накрыв им невысокую первогодку с головы до ног. Метлу он бросил возле дивана. — Она меня подрезала в последний момент. Я и глазом не моргнул, как очутился в сугробе.

— И с кем же ты соревновался? — вступила в разговор Джинни, сурово прищурившись.

— Я тоже мог подрезать её, но побоялся за неё, ведь мы кружили над трибунами. С другой стороны, Эйв победила честно...

Тут Уизли начала забываться. Она подбежала к Гарри, а после что-то громко щёлкнуло. Шлепок ладони о щёку и огромное удивление окружающих. Гермиона в те же секунды подоспела к Джинни и, положив руку ей на плечо, призвала успокоиться.

— Какие у тебя будут оправдания на этот счёт? — Гарри пропустил это мимо ушей, прижав ладонь к пострадавшей щеке. — У тебя нет никаких шансов с Эйвери. Кроме того — пойми меня правильно, — её род кошмарен... Либо эта нечисть, либо я! Выбирай!

— Возьми свои слова обратно, сейчас же!

— О, ты подслушивала... — протянула Джинни, отведя глаза от возникшей у двери Шэрон.

— Нечисть — только тот, кто смеет катить бочку на других ради собственного счастья. Проклятие разрушено с того момента, как исчезла моя мать. Не говори о том, чего не представляешь! Не превращай себя в проклятие для других!

— Мне, думаешь, нужны твои глупые нравоучения? — "Она пропала..." — Гермиону начало валить с ног. Когда Джинни вспыхивала так в последний раз?

Осталось посоветовать Шэрон уйти отсюда, как Гермиона и поступила. Та смирно направилась в гостиную Слизерина, где проживал Рогатый Змей во время большой встречи.

— Что вы все пялитесь, как утки? — проворчала Джинни. Она успокоилась после того, как в гостиной остались гриффиндорцы, и Кирия из Птицы-гром, загадочно перебиравшая ракушки в деревянной шкатулке.

— Я поняла. Я всё, — Кирия рассматривала на свет закрученную ракушку, которая была единственной искусственной, прозрачной, — поняла.

— Даже я не поняла, какая муха Джинни укусила, но ты-то каким образом?

— Грейнджер, на днях со мной произошла похожая ситуация. Я повысила голос на Джерри и высказала всё, что думала... что думала о тебе, Герм. Стоило ему уставиться на меня в упор, и я потеряла себя. И он — если бы ты только оглянулась назад! — тоже был здесь и смотрел на Уизли, когда она вспылила. — Он необыкновенный человек. Есть, оказывается, такие люди, которые не дают солгать. Им достаточно одного взгляда для этого. Я не призываю держаться от него подальше, но тебе стоит быть осторожнее, если ты хочешь с ним больших отношений, чем просто дружбы. Я посмотрю в библиотеке, что же это может быть...

— Спасибо тебе, — кивнула Гермиона. — А ты не знаешь, можно ли кому-то из Ильверморни попросить разрешение на выезд из замка на каникулы с учеником Хогвартса?

Кирия тотчас улыбнулась.

— Очевидно, собираешься вытащить Ван Дрейка к себе домой! Ну, и...

— Ну, и ответишь?

— Понятия не имею, — отмахнулась Ноун и вернулась к перебиранию ракушек.

— Что ты говорила обо мне, когда смотрела Джерри в глаза?

— Честно говоря, я не помню. Ни одного слова. И Уизли сейчас — только посмотри на неё! — также не понимает, что с ней было. Разговор окончен.

Гермиона спустя час покинула башню Гриффиндора и направилась в кабинет директора. Второй раз за год ей требовалось какое-то разрешение. Пароль для входа, как и ожидалось, изменился. Только бы кто-нибудь вышел, прямо как в прошлый раз..

На подоконник опустился ворон, оглядел Гермиону с головы до ног глазом цвета спелой смородины, взмахнул крыльями... А затем на полу очутился профессор Авгуриус.

— Вы анимаг?!

— Нет, меня Луари превратила, — сказал зельевар. — Я, по её мнению, мешал одной крайне важной беседе. Выпроводила вороном, по прошествии часа эффект закончился. Добрый день. Кто вам нужен?

— Кто-то из директоров. Мне без разницы.

— Минерва и Ирэн на месте. Взор Чистой Воды!

Горгулья отошла, приглашающе указав руками на проход.

Директрисы сидели за столом, а напротив них топталась на ковре Антонеску.

— Сальвадор, мы не закончили! — прикрикнула Луари. Авгуриус приочанился и расправил руки, готовясь к повторному перевоплощению. — Успокойся, я больше не буду. Зачем пожаловали, мисс Грейнджер?

— Вот кому-кому, а вам действительно лучше покинуть кабинет ещё минут на пятнадцать, — ввернула Макгонагалл. — Информация запрещена для учеников!

— Я так не думаю, Минерва, — сказала Антонеску. — Пусть Гермиона будет единственной осведомлённой, ведь это за ней ведётся охота.

— Что?..

Гермиона опустилась на ковёр, обомлела. Глаза от страха засверкали, губы затряслись. Что значит — "ведётся охота"? Зачем она понадобилась, давно ли, и, главное, кому?

— Всё это время я стояла на службе у главы Ордена Белой Вечности. Это организация тёмных волшебников, и людей бросает в ужас от настоящего её названия, поэтому зовут её Сопротивлением, или Зловещим Светом. Ей руководит женщина по имени Элма Рейес. Я была командиром отряда правой руки, пока не променяла должность на детёныша дракона, за что меня и вышвырнули. Но если членов Ордена низкого ранга выгоняют без лишних изречений, просто выставляя из здания, то особо почитаемых — публично, а вдобавок могут сделать нечто ужасное. Я знаю, что Аурелию, первого стратега, в случае предательства ударили бы, Лестера тяжело изувечили бы, а Диаспору сразу бы убили.

— Хватит о кровопролитии, — пробормотала Макгонагалл, закрыв рукой рот.

— Хорошо, директор. Моим заданием было полгода следить за тобой, Гермиона, а после зимних каникул поймать и привести к Рейес. Она выбрала меня, потому что Аурелия отказалась, а Моро с Дауэр на тот момент ещё сидели в Азкабане.

Я прошу тебя лишь об одном: никогда не оставайся совершенно одна. С тобой обязательно всегда должны быть волшебники — младше, сверстники или взрослые, — иначе ты немедленно станешь лёгкой добычей. Я это к тому, что Элма способна видеть магию людей, в которых нуждается. Она не познает её, пока человек в окружении одного и более лиц, но стоит ему остаться в полном одиночестве — и он отчасти будет принадлежать ей, дороги назад нет. Как тебе быть на летних каникулах, ответ прост — Рейес не настолько сильна, чтобы ежесуточно применять это волшебство. Всё-таки, тёмное искусство может и погубить волшебника.

— Я в курсе. Я читала об этом в книге "Тайны наитемнейшего искусства", — прошептала Гермиона.

— Раз уж так, мисс Грейнджер, вы остаётесь на каникулы в школе. И без возражений, — произнесла Макгонагалл.

— Нет, зачем так спешить? Мы можем отпустить с Гермионой кого-нибудь её возраста, к примеру, — предложила Луари. — Если я тебя правильно поняла, Дария.

Понимаешь, американцы не очень-то привыкли к двойным именам...

— Абсолютно точно, — Антонеску цокнула языком.

— Погодите! Изначально я приходила за другим, — поторопилась Гермиона. — Разрешите ли вы отпустить на две недели со мной в Лондон Джеррарда Ван Дрейка?

Преподаватели молчали несколько минут. В конце концов Луари, отхлебнув чаю из своей чашки, сказала:

— Вам не кажется, коллеги, что тут всё чересчур очевидно?..

Джерри, обрадовавшийся такой новости, живо кинулся собирать чемодан.

— Но почему ты так захотела? — спросил тот, лучась улыбкой.

— С наступающим рождеством.

* * *

Миновали сутки, другие, и заснеженная станция "Хогсмид" ожила. Забитые под завязку коридоры и купе — только не в зимнем поезде. Найти свободное место не составило труда. Первое попавшееся Гермионе купе оказалось полностью свободно. Но где же носит Джерри? Вспомнив наказ Антонеску, она выскочила в коридор, где заканчивалась последняя суета. В середине прохода растерянно оглядывался по сторонам Невилл.

— Хэй, привет! Джерри мимо не проходил?

— Какой ещё... Хочешь сказать, ильверморнцы тоже уезжают?

— Только двое, — сказала Гермиона, и один из этих двоих, пятившийся спиной вперёд, вдруг столкнулся с Невиллом.

— Ты меня не обыскалась? — виновато проскулил Джерри.

— К счастью, только начала искать! Пойдём?

До Лондона добрались быстро, не заметив, как далеко забежали стрелки на часах. Заскрипели тормоза, и поезд пополз по-черепашьи медленно.

Состав резко остановился. Полностью готовые высыпать на платформу студенты дружно шарахнулись в одну сторону и чуть не повалили друг друга. Гермиона нечаянно толкнула локтем второклашку, что тут же залилась плачем, а не неё саму навалился кто-то тучный.

— Все живы? — усмехнулась Шэрон, спрыгнув с лестницы на брусчатку платформы.

— Похоже на то, — зевнул Гарри. — Я тебя поймал, чтобы ты не клюнула носом стоп-кран. Где моё "спасибо"?

— Благодарю за спасение моей дочери, но вас не смущает окружение, мистер Поттер?

Гермиона тихонько ойкнула, узнав этот голос. Абсолютно здоровый, будто его и не ранили, за спиной Гарри возник старший Эйвери во весь свой немалый рост.

— З-здравствуйте, — Гарри заёрзал на месте. — Извините, я не заметил в-вас...

— Забудьте. Рад быть знакомым с вами как с другом Шэрон, нежели с заклятым врагом Волдеморта.

Гермиона и Джерри тем временем ускользнули прочь с платформы. С десятого пути отправился поезд, и маглов вокруг поубавилось. Воздух рассекла волшебная палочка Гермионы. Переместились на лестничную клетку, где багажу не пойми как хватило места.

На месте громоздких тележек с сундуками минутой позже стояли две напольные вазы.

— Мерлин, и в кого ты такая находчивая?

— Даже не знаю. Мои родители — маглы, — сказала Гермиона, по очереди левитируя вазы к двери квартиры.

— Ты без стука зайдёшь к родителям?

"Не думаю, что сказать ему правду сейчас будет верным решением".

— Джерри, они сейчас... покупают еду для праздничного стола, наверное, — откликнулась Грейнджер, вертя ключ в замочной скважине. — Всё, хватит с меня магии под соседской дверью!

Уже рисуется в голове: соседи выходят, тепло одетые и обутые, а у них перед носом двое молодых людей размахивают палочками, и это, чёрт побери, действует на большие вазы, которые на самом деле сундуки.

— Репарифарго! — отчеканила Гермиона. Вазы сделались сундуками. — Ну, ты осматривайся. Я пока выложу вещи.

— А потом что? 

— Наведём праздничную атмосферу, конечно о же!

Квартиру позже стало совсем не узнать — вся окрасилась в тона Рождества. Шкаф превратился в пушистую ёлку с висящими на ветвях блестящими игрушками, шоколадками и леденцами-тросточками. По стенам тянулись гирлянды и разноцветная мишура, соединённые пластмассовой омелой и венками. На камине в гостиной в ряд висели носочки, наполненные конфетами. А ведь в детстве Гермиона по-настоящему дожидалась Санту, да с каким нетерпением! Час сидела возле ёлки, час у камина, час у входной двери. А в полночь, когда она засыпала, родители тихонько подкладывали в красно-бело-зелёные носки подарки. Утром — о, диво.

— Так он приходил? — удивлялась маленькая Гермиона.

Джерри, не отмечал рождество так, как она, ввиду жизни в бедноте. Ёлка была, говорил он, но не наряженная и быстро осыпалась. Ужин были совсем скромный — куриные ножки и салат из капусты с морковью, обильно заправленный маслом. В трактире, по его мнению, в праздники и то кормили сытнее. Джерри довольствовался тем, что было, младшая сестра — тоже, старший брат же был безудержен. Сорен вечно куда-то уходил, когда все садились за стол. Как выяснилось затем, он отмечал с соседями, что любезно принимали его. Вот так дружны жители деревни! Познакомившись с дядей, он вовсе стал праздновать с ним у него, а жил он не где-нибудь, а в поместье Ван Дрейков, полноправным владельцем которого он являлся.

— Твои родители задерживаются, — напомнил Гермионе Джерри, когда она фаршировала индейку.

— Они не приедут. Никогда.

— Настолько спокойно ты говоришь?! Я бы на твоём месте этот стол, за которым сижу, перевернул!

— Это я стёрла им память и отправила в Австралию, а как её вернуть — не знаю. Они знают о том, что состоят в браке, но о том, что у них есть дочь, забыли напрочь. Будь другом, передай иглу со стола...

— Нитку вставить?

— Валяй.

— Запросто. Я, в отличие от Шэрон, острых предметов не боюсь. Мне они очень даже по душе. У меня в деревне один дяденька, живущий на соседней улице, кузницу имеет. Ты представить себе не сможешь, кем я себя ощутил, когда держал стилет. Мама его живо отобрала, а Сорен заржал, как конь.

— Судя по тому, как ты говоришь о брате, — заливая индейку, прокряхтела Гермиона, — он у тебя та ещё заноза.

Индейка была отправлена в духовку. Но чем же заняться, пока она готовится? Выбор Гермионы остановился на кассетах с фильмами, что лежали на полке под телевизором.

— О, эта неподписана, — Гермиона провела пальцем по белой кассете. — Плёнка, может, просроченная. Или бумажка стёрлась. Но папа в таких случаях заново подписывал, а испорченные сразу выбрасывал. Интересно глянуть, какая она, эта "белая ворона".

Заставка киностудии прошла без размытых участков на экране телевизора. Значит, плёнка ещё прослужит одно время. После прошли вступительные кадры. Забойная музыка, танцы, промелькнувшая заставка... Мерлин, да это же...

— О, "Свободные"! Обожаю его! — просияла Гермиона. — Я его всего три раза видела и искала кассету с ним, а она всё это время неподписанная пылилась...

Половину фильма Джерри сравнивал свою деревушку с провинциальным городом Бомонтом, где по сюжету запретили танцы и прослушивание современной музыки.

— Ну и где тут танцы? — спросил он через время. — Гонку на тракторах видели, марихуану тоже...

Ту сцену, а именно, пожалуй, самый мощный танец, исполненный в ангаре — или какое там помещение в потёмках, — Джерри не увидел. Ноты синтезатора подняли его с дивана.

— Ты что, язык проглотила? — сказал он, протянув руку. — Потанцуем?

К синтезатору присоединились барабанная дробь и трубы. Зазвучал голос, и Гермиона, вложив свою ладонь в горячую ладонь Джерри, рывком поднялась на ноги. Его вторая рука расположилась у неё на талии. Они покачивались из стороны в сторону, перед припевом Джерри немного отступил, а на первых его мгновениях закружил девушку, держа её за палец.

— You can never, never

Never, ever

Never, never

Never, ever hide your heart

Don't ever, ever

Ever, ever try⁽¹⁾, — раздавалось из динамиков. Здесь достойная акустика! Гермиона неожиданно оступилась, полетела вперёд и была подхвачена очень вовремя. Жар от чужих рук расплылся по всему телу. Джерри поставил её на ноги, прижал к себе. Она не думала, что когда-нибудь заглянет в чьи-то также глубоко, как заглядывала в глаза Рона.

— Лучшее рождество в моей жизни, — равно произнёс Джерри, обжигая лицо Гермионы своим дыханием. Её щёки покраснели, как вишни. — Ты хочешь?..

— Чего... — Гермиона расслабленно закрыла глаза, когда почувствовала его потрескавшиеся губы на своих.

1) Moving Pictures "Never"

Вернуться к тексту