Призвание Снейпа (джен)

В которой Гарри немного нездоровится

— Папа, где ты? Помоги!

Пот заливал глаза, обжигая и ослепляя. Руки были связаны, ноги дергались в отчаянных попытках освободиться. Он пытался позвать Гарри, но мольбы мальчика сменились пронзительными криками и постепенно затихли. Он плакал, кричал, сражался за право быть рядом с сыном.

— Гарри!

Вздрогнув, Северус проснулся, сердце бешено колотилось. Во сне он метался и крутился, и теперь ночная рубашка тугими складками сбилась на потном теле. Задыхаясь как после хорошей пробежки, Снейп откинулся обратно на подушку. Сердце продолжало испуганно биться, а мышцы просто пылали от боли.

Это просто сон…

Снова…

Поправив рубашку, Северус сел на кровати, спустив ноги. Он откинул в сторону взмокшие пряди волос и спрятал лицо в ладонях. Потом рывком поднялся и, спотыкаясь, вышел в коридор.

Несмотря на теплую апрельскую ночь, полог на кровати Гарри был плотно задернут. Осторожно раздвинув плотную ткань, Снейп убедился, что мальчик спокойно спит в обнимку с Мерлином. В мягком свете ночника он заметил складочку между нахмуренными бровями, и от этой картины рваное дыхание Снейпа наконец успокоилось. Во сне Гарри был всегда таким серьезным…

Взглянув на Невилла, Северус удостоверился, что и второй его подопечный в порядке. Напряжение слегка отступило, и спустя пару минут он уже сидел в кресле с чашкой горячего чая, пытаясь прийти в себя окончательно.

Нетрудно догадаться, откуда взялись ночные кошмары. Однако знать причину — еще не значит победить свои страхи. Хотелось крепко обнять Гарри и не отпускать от себя ни на шаг, чтобы знать наверняка, что его сын в безопасности.

Но он сдержался — не стоит тревожить мирный сон мальчика только потому, что его отца преследуют мрачные тени прошлого.

Страданий Гарри уже хватило с избытком…

* * *

Ожидая Дамблдора, Северус стоял возле окна, праздно наблюдая за устроившимся на мелководье и нежащимся на солнышке Гигантским кальмаром. Глаза горели, словно в них насыпали песку, веки словно налились свинцом. Он устало потер глаза и тихо порадовался тому, что наступила суббота и сегодня не придется торчать в классе под обстрелом тридцати пар любопытных глаз. Еще больше радовало то, что до понедельника осталось целых два дня и можно пока не волноваться, насколько успешным окажется его первый самостоятельный урок под бдительным надзором мадам Брайт.

— Прости, что заставил ждать, — Дамблдор вошел в кабинет и уселся за стол. Взглянув на собеседника, он улыбнулся, а потом обеспокоенно нахмурился. — Все в порядке, Северус? Выглядишь немного усталым.

— Все прекрасно, — кратко ответил Снейп. — Вы хотели видеть меня?

Несколько мгновений директор испытующе смотрел на него поверх очков-половинок, а потом перевел взгляд на газету перед ним.

— Я подумал, тебе стоит знать, что в маггловском мире уже почти не упоминают об исчезновении Гарри.

Северус вяло пожал плечами.

— Странно, что они так долго обсуждали это. Прошло уже несколько месяцев.

— Похоже, история Гарри всколыхнула кое-какие темы в маггловском обществе, — Дамблдор со вздохом откинулся в кресле. — Вот, например, начались бурные обсуждения работы детских социальных групп.

— Эти службы действительно существуют? — удивился Северус. — Когда я пришел за Гарри, никого, казалось, не заботило его благополучие.

— Не совсем так, — отозвался директор.

Снейп снова пожал плечами, на этот раз раздраженно. Они уже не раз обсуждали это, и сегодня не было никакого настроения вновь поднимать эту тему.

— Возможно, тебя утешит то, что Дурсли были вынуждены покинуть Сюррей, — Дамблдор развернул газету. — Их выбрали Самой Непопулярной Семьей в Англии по… — он взглянул на небольшую статью, — по анонимному опросу популярной газеты.

— О да, это утешает необыкновенно, — иронично отозвался Северус. — Это, несомненно, компенсирует годы пренебрежения и обид. Я должен сказать Гарри, что теперь он сможет спокойно засыпать в своей собственной кровати, как и любой обычный ребенок. Что он может перестать прятать еду и не бояться больше, что его снова бросят.

Удивленный собственной реакцией, Снейп потрясенно захлопнул рот и отвел взгляд от Дамблдора, не в силах вынести искреннюю тревогу в глазах мага.

— Прошу прощения, директор, — грубо сказал он. — Я…

— Северус, — Дамблдор мягко дотронулся до плеча молодого волшебника. — Присядь, сынок.

Снейп отстранился, уходя от этого полного заботы прикосновения.

— Все в порядке, — решительно проговорил он. — Я не должен был так с вами разговаривать. Я… э… не очень хорошо спал сегодня.

— Мне жаль, — директор жестом предложил присесть к столу, но Северус покачал головой и, залившись смущенным румянцем, попятился.

— Я должен вернуться к Гарри, — пробормотал он и выскочил из кабинета.

* * *

На этот раз его забытье потревожил не сон о Гарри, а прикосновение маленькой ручки и испуганный голос сына, немедленно прогнавшие дрему. Мальчик, прижав кулачки к глазам, стоял возле кровати и всхлипывал. Слезы ребенка напугали Снейпа, он вскочил и потянулся к сыну.

— Гарри?

Обхватив одной рукой худенькое плечико, а второй потянувшись за палочкой, Снейп обшаривал глазами темные закоулки спальни и коридора.

— Что случилось, Гарри?

Гарри выдавил еще один всхлип и шмыгнул носом, уставившись на него зареванными глазами.

— Я намочил кровать, — снова всхлипнул он, заплакав.

Слегка успокоившись, Северус притянул Гарри поближе: его чуткий нос уже уловил едкий запах мочи. Он приобнял расстроенного ребенка, утешая. Отложив палочку на кровать, другой рукой Северус погладил нежную круглую щечку.

— У тебя жар, Гарри, — обеспокоенно сказал Снейп, покрепче обнимая дрожащего мальчика, несмотря на слабые протесты.

— Я мокрый, — вяло запротестовал малыш.

— Ничего страшного, — успокаивающе произнес Северус. — Это не твоя вина. Тебе просто нездоровится.

— Мне плохо, — со вздохом признался Гарри, опуская голову на плечо отца. — Прости, папа, я уже много лет не писал в постель. Я уже большой, — закончил он уныло.

Но Снейп почти не слушал его: с такого близкого расстояния он отчетливо чувствовал жар тела ребенка и его поверхностное дыхание.

— Пойдем помоем тебя, — предложил он и понес малыша в ванную. — А потом разбудим мадам Помфри, ладно?

— Ты не скажешь ей, что я намочил кровать? — встревоженно воскликнул Гарри, стоя перед быстро наполняющейся ванной, пока отец стягивал с него промокшую рубашку.

Северус успокаивающе провел рукой по детской спинке: он вполне мог понять подобную попытку защитить свою гордость.

— Ну конечно, не скажу, — пробормотал он. Посмотрев на обессиленного ребенка, Северус на миг задумался, а потом сбросил собственную ночную рубашку и снова взял сына на руки. Шагнув в ванну, он почувствовал, как вздохнул Гарри, когда они опустились в прохладную воду.

— И Невиллу ты тоже не расскажешь? — спросил Гарри, покорно разрешая себя мыть, на его щечках горел лихорадочный румянец. Северус выжал мочалку и осторожно начал обтирать, нахмурившись, когда Гарри снова вздохнул.

— Я никому не скажу. Никогда, — пообещал Снейп, и глаза Гарри устало закрылись.

* * *

— Сейчас эпидемия, — подтвердила Поппи, дотронувшись до лба мальчика натруженной рукой. — Обычно я даю студентам хорошую дозу Перечного зелья, чтобы из них пар валил, — но, думаю, Гарри такой способ не годится: он еще слишком мал.

Гарри сидел, закрыв глаза и привалившись к груди отца, по щекам текли слезы, ресницы намокли и слиплись. Даже через ночную рубашку и халат Северус чувствовал, насколько Гарри горячий.

— У тебя есть ивовая кора? — спросила Поппи, и Снейп коротко кивнул. — Завари немного и остуди. Давай ему по полстакана каждые несколько часов, и проследи, чтобы между приемами отвара он побольше пил. Если к утру жар не спадет, немедленно приноси его обратно.

Северус оглядел палату и спящих на кроватях детей. Его первым порывом было попроситься переночевать здесь, поближе к колдомедику, на случай, если потребуется ее помощь, но, похоже, все кровати были уже заняты, а у мадам Помфри под глазами залегли усталые тени.

Поппи похлопала его по плечу.

— Он поправится, Северус, — успокаивающе сказала она. — Детство всегда сопровождается насморками и простудами. Ты сразу спохватился, но прежде чем мальчик начнет поправляться, ему может стать немного хуже. Хотя ты все сделал правильно.

Неподалеку в своей постели застонала во сне девочка, и, ещё раз утешающее сжав плечо Снейпа, мадам Помфри направилась к ребенку, а молодой маг, покрепче обняв больного ребенка, задумчиво нахмурился. Несмотря на снедающее его беспокойство, Поппи удалось его немного успокоить.

И еще…

Гарри пришел к нему сам.

* * *

Северус оставил закутанного в плед Гарри дремать на мягком кресле и принялся за отвар из ивовой коры и пиретрума[1]. Позволив рукам выполнять привычную им работу, волшебник глубоко задумался.

Впервые Гарри обратился к нему с какой-то проблемой. Мужественный маленький мальчик, который сжимался в комочек на полу гардероба и не искал ничьей поддержки, без слез терпел боль и не докучал отцу своими проблемами, наконец обратился к нему в минуту нужды.

Осторожно подув на горячий отвар, Северус присел рядом с сыном и откинул с его лба влажную темную прядь.

— Гарри, — прошептал он, ребенок вздохнул и плотнее прижался к его руке. Снейп дотронулся до горячей щечки и провел огрубевшим пальцем по детской нежной коже. Он не сомневался, что Гарри любит его: детское сердечко щедро распахивалось навстречу всем и каждому, притягивая к себе и окружая любовью. Но смог ли он завоевать доверие мальчика?

Дождавшись, пока приготовленный отвар слегка остынет, Северус осторожно разбудил сына и помог ему сесть.

— Тебе надо это выпить, Гарри, — пробормотал он. Гарри, еще толком не проснувшийся, сонно посмотрел на отца. Как птенчик, он послушно открыл рот и скривился, когда в рот потекло горькое лекарство. Он смог выпить лишь половину чашки, а затем капризно её оттолкнул, но отец не стал настаивать и потянулся за стоящим на столе стаканом. Когда мальчик запротестовал, Снейп взъерошил его волосы и нежно погладил по щеке.

— Это тыквенный сок, Гарри, чтобы убрать изо рта вкус лекарства.

Сделав хороший глоток, мальчик отвернулся, но Северус снова прижал стакан к губам сына.

— Еще чуть-чуть, — попросил он, и малыш отпил еще немного.

— Молодец. Давай уложим тебя в кровать.

— У меня кровать мокрая, — запротестовал Гарри, устраиваясь поудобнее в объятиях отца.

— Я могу ее высушить, — сказал Снейп, но мальчик покачал головой.

— Я могу остаться с тобой? — умоляюще прошептал он, глядя больными глазами на отца, щеки мальчика по-прежнему горели нездоровым румянцем.

— Я никуда не уйду, посижу тут с тобой, — пообещал Северус. Губы Гарри задрожали, но он позволил завернуть себя в плед и поднять на руки. Ребенок сжался в комочек, подтянув колени к груди, его трясло в лихорадке.

— Мне холодно, папа, — прошептал он, — и так спина болит.

Снейп со вздохом снова опустился на кресло и крепко обнял сына, осторожно укачивая.

— Я знаю, Гарри, — пробормотал он. — Лекарство поможет тебе, обещаю. Когда упадет температура, ты перестанешь дрожать, а боль исчезнет.

— Обещаешь? — умоляюще прошептал мальчик.

С трудом сглотнув, Северус кивнул и прижался щекой к темноволосой головке.

Маленькая ручка ухватилась за его рубашку и уже не отпускала, невзирая на лихорадочный озноб, сотрясающий хрупкое тельце. Глаза ребенка были закрыты, и лишь ресницы подрагивали, когда затрудненное дыхание с хрипом вырывалось из груди.

Не желая беспокоить покой едва задремавшего малыша, Снейп поудобнее устроился в кресле, призвав потихоньку еще один плед и закутавшись в него вместе с сыном. Их ожидала долгая ночь.

_________________

[1] Пиретрум (feverfew, англ.) — пиретрум девичий; девичья трава. Издавна применяется в народной медицине как жаропонижающее и противовоспалительное средство, а также при артритах, мигрени, женских заболеваниях. (Прим.пер.)

* * *

Наступила ночь, заливая комнату тусклым лунным светом, узорчатые грани мутного старинного зеркало бросали призрачные голубые блики на потертый ковер. Пока Гарри пылал от сжигающего его жара, ворочался и стонал, Северус мог лишь беспомощно прижимать к себе сына, в то же время стараясь не причинить лишней боли. Из всех кошмарных ночей, что пришлось ему пережить, эта была самой ужасной: его ребенок страдал, а он ничем не мог ему помочь. Если бы это только было возможно, он охотно принял бы на себя всю испытываемую мальчиком боль, чтобы оградить от того мучений.

Северусу подумалось, что за его жизнь, и без того наполненную одиночеством, именно сейчас он ощутил его наиболее остро.

С тех пор, как появился Гарри, Снейп пару раз испытывал желание найти кого-то, к кому можно было бы обратиться за советом и руководством и кто мог бы заверить его, что он не совершает ужасных ошибок, пытаясь стать отцом этому заброшенному ребенку. Сейчас это желание найти друга или помощника было как никогда искренне. Найти кого, кто смог бы понять снедающее его беспокойство и разделить с ним эту заботу.

К рассвету как будто ничего не изменилось, и Северус решил вернуться вместе с Гарри в Больничное крыло. Он встал, удерживая на руках сына, и когда совершенно неожиданно малыш вздохнул и пробормотал что-то, Снейп заметил, что жар спал, лихорадка прекратилась, а кожа мальчика покрылась капельками испарины, пропитавшей ночную рубашку.

Испытывая немалое облегчение и ощущая переполняющую мальчика усталость, Северус снова принялся укачивать сына, то и дело прикасаясь губами к прохладному лобику.

За окном занимался рассвет, и какая-то птица затянула свою утреннюю песню.

* * *

Дамблдор заглянул в комнатку Гарри и улыбнулся.

— Ему вроде бы получше, — отметил директор, возвращаясь в гостиную. — Да и ты получше выглядишь, — проницательно добавил он, — несмотря на беспокойную ночь.

Северус слегка покраснел.

— Я хочу извиниться за вчерашнюю грубость, — натянуто произнес он. — Я был слишком резок.

Дамблдор махнул рукой, отметая дальнейшие извинения.

— Напротив, именно я должен извиниться, — мягко проговорил директор. — Оставить мальчика у Дурслей оказалось не самым разумным решением.

— Это все в прошлом, — возразил Снейп, — и больше не сможет причинить нам вреда — мне и Гарри.

— Ты полагаешь? — задумчиво спросил Дамблдор. — Исходя из своего опыта, могу сказать, что страдания, причиненные в прошлом, могут оказаться сильнее страданий, причиняемых в настоящем, так как мы бессильны уже что-то изменить в нашем прошлом.

— Возможно, — отозвался Северус. — Но у нас есть только сейчас.

— Я хотел лишь успокоить тебя вчера, — осторожно подбирая слова, сказал Дамблдор. — Я понимаю, насколько ты возмущен тем, как эти люди обращались с Гарри. Мне не понять и сотой части твоей боли, — признал он. — Я предполагал… я надеялся, что ты поймешь, что подобные им люди… хмм… они часто разрушают сами себя. Опасаясь, что мальчик привлечет к ним нежелательное внимание, они сами спровоцировали именно то, чего боялись больше всего на свете.

Снейп слушал директора, хмурясь при каждом упоминании этого отвратительного дома и презренных магглов, которым по глупости доверили нечто драгоценное.

Старый маг вздохнул.

— Ирония ситуации в том, что, если бы они проявили по отношению к мальчику хоть чуточку вежливости и доброты, ничего этого бы не произошло.

— И вы никогда не отправили бы меня к Гарри, — добавил Снейп, ощутив, как от слов директора что-то будто оборвалось внутри. Он очень хорошо помнил ломкое одиночество тех дней, еще до того, как подхватил сына на руки и унес его прочь, одиночество, в сравнении с которым то, что он чувствовал прошлой ночью, можно было даже не принимать в расчет. — Если бы они обращались с ним хорошо, — уныло произнес он, — не было ли лучше для него ничего не знать о моем существовании?

— Лучше для тебя или для него? — спросил Дамблдор.

Северус вздрогнул. Этот вопрос он задавал себе и раньше. Он был одинок, но вместе с тем его жизнь было спокойна и гладка, как поверхность озера в летную пору. Никакой суматохи, беспокойства, боли…

И никаких чувств.

— Для Гарри, — сказал он наконец. Он никогда раньше не произносил вслух то, что уже давно признал в душе. Ему неимоверно повезло, что у него вообще есть сын.

— Тогда мой ответ — нет, — мягко произнес директор. — В любом случае, это спорный вопрос. Они не были добры с ребенком, и его необходимо было забрать. Всё, что нам сейчас остается, это оберегать его и любить больше, чем любого другого ребенка.

Снейп вскочил со стула и принялся взволнованно шагать по комнате.

— Меня беспокоит его безопасность, — отрывисто проговорил он. — Эта мысль буквально преследует меня. Они где-то рядом, директор. Они уже не слуги своего господина, возможно, некоторые из них даже рады, что он исчез, но они боятся. Боятся его возвращения, боятся, что будут обнаружены, боятся того, кто уничтожил Его в тот момент, когда, казалось, это никому не под силу. Их взоры обращены на Гарри, они подбираются к нему, — потирая озябшие, несмотря на теплое утро, руки, Северус посмотрел в сторону комнаты, в которой спал его сын. — Я чувствую это, — прошептал он.

Старый маг бросил на него сочувственный взгляд.

— Не удивительно, что ты не спишь.

Снейп фыркнул.

— Конечно, не удивительно, — согласился он, насмехаясь над собственной глупостью. — Кто, как не я, должен знать, на что они способны? Полагаю, только справедливо, что я — тот, кто действовал с ними заодно и повинен в огромном множестве преступлений, — сейчас переживаю все это. Сколько родителей чувствовало эти же страх и беспокойство из-за нас? Когда я мысленно возвращаюсь в то время и вспоминаю боль, что причинил другим... когда я думаю о Гарри и о том, как много он значит для меня, в моей проклятой… — Северус, задыхаясь, умолк и отвернулся, понимая, что снова открыл этому человеку больше, чем хотел, доверился человеку, которому по-прежнему не очень доверял. Похоже, прежние уроки не пошли ему впрок. Поделись чем-нибудь, и это можно будет использовать против тебя.

Но Дамблдор лишь смотрел на него полным сожаления понимающим взглядом.

— Да, — мягко произнес он. — Полагаю, что так.

Снейп растерялся: он ожидал от старого сентиментального мага слезливой речи, дурацкой проповеди об отцовстве и любви и прочей пустой болтовни. А вместо этого директор заинтересовался нетронутым завтраком Гарри: он поднял крышку с тарелки и одобрительно хмыкнул.

— Послушай, — Дамблдор с надеждой посмотрел на Северуса, — это ведь не стоит хранить впрок? Я еще не завтракал.

И пока Гарри спал, его отец за компанию с директором сидел и пил чай. Они беседовали о разных незначительных вещах вроде учебных планов и поселившегося в учительской боггарта.

В итоге Северус расслабился и понял, что стал чуть больше доверять Дамблдору.

* * *

Если Северус и переживал после визита Дамблдора что-то вроде затянувшегося приступа сентиментальности, то это чувство быстро растаяло при столкновении с капризами пятилетнего ребенка, обиженного строгим запретом покидать кровать. Гарри добился разрешения на самостоятельный поход в туалет, но был страшно расстроен, что обратно его принесли на руках и снова уложили в постель. Он проголодался, но ныл, обнаружив поданный на завтрак суп, хотел пить, но отказывался от тыквенного сока и воды.

Кульминацией стал момент, когда Гарри понял, что этим вечером Невилл в школу не вернется.

— Будь благоразумен, Гарри, — сказал Северус, присев на край кровати и глядя на мятежно нахмуренное личико. — Ты же не хочешь, чтобы Невилл заболел, правда?

— Но мне уже лучше, — возразил Гарри, нацелившись вытереть нос рукавом, Снейп едва успел подсунуть ему носовой платок. — Я вовсе не собирался вытирать этим нос, — раздраженно буркнул он, схватив платок, и утираясь.

— Ну конечно, нет, — согласился Северус.

— А как же уроки? Мистер Люпин читает нам «Приключения дракончика». Я так жду, чем кончится эта история!

— Подождешь еще день или два. А сейчас пора пить лекарство.

— Нет, — запротестовал Гарри, закрывая рот и отворачиваясь.

Стараясь не выказать раздражения, Снейп протянул сыну чашку с отваром.

— Это поможет быстрее поправиться, — стиснув зубы, проговорил он.

— Оно гадкое! — воскликнул мальчик, отталкивая чашку и проливая теплый отвар на одеяло.

— Гарри Поттер! — рявкнул Северус, заставив сына от неожиданности подпрыгнуть. — Прекрати вести себя как маленький и живо выпей лекарство!

Губы мальчика задрожали, зеленые глаза наполнились слезами.

— Ты противный, я ненавижу тебя! — завопил он и отвернулся, уткнувшись лицом в подушку.

Северус отшатнулся как от удара, краска стыда разливалась по его щекам, пока Гарри содрогался в рыданиях так, что худенькие плечики ходили ходуном. Осторожно поставив чашку с отваром на тумбочку, Снейп нехотя поднялся с кровати.

«Замечательно, Северус, — сказал он сам себе, рухнув в кресло и спрятав лицо в ладонях. — Просто прекрасно. Почему бы не покричать на больного ребенка? Давай, докажи раз и навсегда, чтобы не осталось ни тени сомнения, что все, что про тебя говорят — это чистая правда. Плохой из тебя получился отец».

Он сделал глубокий вдох, потом еще один, размышляя, как теперь извиняться перед пятилетним сыном за то, что заставил его расплакаться. Что сказать?

Почувствовав прикосновение детской ручки, Снейп поднял голову: Гарри стоял рядом, лицо заплаканное, уголки губ опущены.

— Я не ненавижу тебя, — прошептал он, и оказалось, что найти правильные слова не так уж сложно.

— Прости меня, — прошептал в ответ Северус и крепко обнял сына.

— Голова все еще болит, — признался Гарри, уткнувшись носом в шею отца, и заерзал, стараясь поудобнее устроится у него на коленях. — И горла.

— Горло, — хрипло проговорил Снейп. — Я знаю, ты все еще плохо себя чувствуешь. Поэтому папа и хочет, чтобы ты выпил лекарство.

Гарри кивнул.

— Оно такое гадкое, — проворчал он, — но я выпью. А почему ты не можешь сделать, чтобы лекарство было на вкус как вишня? Как в аптеке?

— Я… ээ… попробую, — пообещал Северус. — А теперь, молодой человек, вам пора в кровать.

— Могу я остаться с тобой? — умоляюще протянул малыш. — Я выпью все лекарства, и суп съем, и все остальное тоже.

Понимая, что потакает сыну, и отвесив себе мысленного пинка, Снейп, тем не менее, уступил.

— Ты будешь сидеть здесь, закутавшись в одеяло, и чтоб никакой беготни, — предупредил он, и Гарри снова кивнул.

Снейп призвал маленький халат и тапочки, и пока он устроил малыша в большом мягком кресле и принес ему новую порцию лекарства, глаза Гарри снова начали слипаться.

— Только не уноси меня в кровать, если засну, ладно? — пробормотал мальчик, откидываясь на подушку.

— Ладно.

* * *

Этой ночью Гарри снова спал в постели отца. Откинувшись на подушки, он восхищенно улыбнулся.

— У тебя большая кровать, — сказал он, наблюдая, как отец устало опускается рядом. — Тебе, наверное, одиноко спать здесь одному.

— Разве я могу быть одиноким, когда рядом ты и Невилл? — отозвался Северус.

— Мне так кажется… — Гарри зевнул и закрыл глаза. Немного поерзав, он придвинулся к отцу и принялся шептать ему на ухо, хотя в комнате никого больше не было: — Папа? Разбуди меня ночью, ладно? Я не хочу намочить твою кровать.

— Ладно, — согласился Снейп, уменьшив освещение. Он почувствовал, как малыш взял его за руку и прижался лицом к плечу отца. — Спокойной ночи, Гарри. Если тебе ночью снова станет плохо, просто скажи.

— Скажу, — сонно пробормотал мальчик. — Спокойной ночи.

И хотя Северусу никогда и не было особо одиноко в своей «большой кровати», приходилось признать, намного уютнее себя чувствуешь, когда под боком есть кто-то маленький и теплый.

* * *

На следующее утро Гарри чувствовал себя немного лучше, и отец разрешил ему позавтракать, сидя в кресле. Мальчик послушно проглотил суп и со вздохом откинулся на подушку. Северус помог сыну снять повязанное на шею — наподобие детского слюнявчика — кухонное полотенце.

— Так скучно болеть, — вздохнул Гарри. — Хочется спать и ничего нельзя делать!

— И то правда, — согласился Снейп, доедая суп с хлебом.

Сегодня они завтраками за кофейным столиком. Утром Северус отменил урок, который наконец-то должен был вести самостоятельно, на что получил от мадам Брайт короткую записку, где она в весьма резких выражениях высказала все, что думает по этому поводу.

— А завтра мне станет лучше?

Северус дотронулся до маленькой щечки и кивнул.

— Ты уже не такой горячий, — сказал он, — но, боюсь, насморк так быстро не пройдет.

— Можно мне почитать?

На прикроватной тумбочке лежало несколько книг, главным образом позаимствованных у миссис Уизли. Она регулярно присылала Гарри сову с книжками Ронни, по большей части, довольно потрепанными и, видимо, хорошо послужившими всему семейству Уизли, особенно двум смелым бумагомарателям по имени Фред и Джордж, которые, очевидно, чувствовали потребность оставить свои автографы практически в каждом томе.

— Только недолго, — Снейп принес несколько детских книжек для Гарри и еще одну, уже для себя. Некоторое время они читали в тишине, Гарри иногда позевывал и тер глаза.

Раздался стук в дверь. При виде весело улыбающегося Ремуса Люпина Северус удивленно приподнял бровь.

— Я тут подумал… поскольку мне дали выходной, я решил навестить Гарри.

— Мистер Люпин! — воскликнул мальчик. Он сбросил одеяло, но, поймав взгляд отца, тут же снова натянул его на себя. — Вы принесли «Приключения дракончика»?

— Гарри, — улыбнувшись, отозвался Ремус, проскользнув мимо Снейпа в комнату, — будет не очень-то честно, если мы продолжим читать без Невилла.

Похоже, Гарри не видел в этом никакой проблемы, но, подумав, нехотя согласился.

— Зато я принес карты, — сказал Люпин, доставая из кармана колоду. Он лукаво взглянул на зельевара, по-прежнему стоявшего возле распахнутой двери. — Я подумал, Северус, что ты захочешь часок отдохнуть.

Снейп нехотя закрыл дверь.

— Все в порядке, — бросил он.

— Может, тебе стоило бы прогуляться, — продолжил уговоры Ремус. Он придвинул кресло поближе и принялся тасовать карты. — Хочешь, Гарри, научу тебя одной игре?

— Хочу, — заинтересовался мальчик.

Не имея никакого желания находиться с Люпином в одном помещении, но по-прежнему испытывая настоятельную потребность быть рядом с больным ребенком, Северус на какое-то мгновение задумался.

— Мне надо сделать еще ивового отвара, — нехотя сказал он.

Гарри скривился, а заметивший это Люпин весело фыркнул.

— Тогда иди, — предложил он. — У нас с Гарри все будет в порядке.

Мальчик зачарованно смотрел, как Люпин перемешивает карты, и Снейп решился. Смесь ивовой коры и пиретрума готовится не очень долго, он сможет вернуться уже через полчаса, и к этому времени Гарри, вероятно, снова захочет спать.

Растирая в мелкую пыль сушеные листья, Северус прикидывал, насколько безопасны те медицинские ингредиенты, которые сейчас находятся в его распоряжении. Он не забыл еще, как очарован был Гарри искусством приготовления зелий, и решил приготовить небольшой подарок, который мог бы поднять малышу настроение.

Посмотрев на часы и приняв, наконец, решение, зельевар окинул опытным взором все хранящиеся на полках емкости и кивнул. Да, все должно получиться

Когда часом позже он осторожно заглянул в комнату, Люпин сидел в его же, Северуса, кресле, листал его же, Северуса, книгу, рядом, мягко посапывая, спал Гарри, губы мальчика были перемазаны шоколадом.

— Это был пудинг, — поспешно пояснил Ремус. — Твой домовик принес ему угощение.

Северус призвал оставленный за дверью деревянный ящик.

— Спасибо, что зашел, — учтиво сказал он, оставляя при этом дверь распахнутой настежь.

Люпин захлопнул книгу и отложил ее на кофейный столик.

— Знаешь, все может быть и по-другому, — проговорил он, вставая. — Нам больше не надо быть врагами.

— Мы никогда ими и не были, — напомнил ему Снейп, проходя мимо.

Ремус помолчал, искоса глядя на собеседника.

— Ты планируешь когда-нибудь оставить прошлое позади?

— А ты планируешь оставить позади мою дверь? — Северус многозначительно посмотрел на открытую дверь, и Люпин, вздохнув, последовал настоятельному совету и удалился.

* * *

Поставив на стол полированную деревянную шкатулку, Северус отступил на пару шагов, желая полюбоваться ещё раз. Потом переставил ее на кофейный столик, чтобы Гарри увидел шкатулку, как только проснется, потом передумал и — для сохранности — перенес на каминную полку. Он время от времени бросал на спящего мальчика нетерпеливые взгляды: неужели Гарри собирается спать до самого вечера?

Уже приближалось время вечернего чаепития, когда Гарри наконец проснулся, и Северус повел его в ванную. Он помог сыну сполоснуть руки и лицо, мальчик утерся мягким полотенцем и, улыбаясь, вернулся в комнату.

— Мне уже лучше, — радостно провозгласил малыш, и Снейп потрогал его лоб.

— И выглядишь ты неплохо. Присядь, Гарри. Я… ээ… у меня есть для тебя подарок.

Гарри удивленно посмотрел на отца:

— Подарок? Сегодня мой день рождения?

Северус взъерошил волосы сына и подтолкнул его в сторону гостиной.

— Нет, не день рождения, я предупредил бы тебя заранее. И не забывай: у вас с Невиллом день рождения в один день[2]. Так что, даже если мы забудем, он нам напомнит.

— Да, точно.

Снейп дождался, пока Гарри поудобнее устроится в кресле, снял с каминной полки шкатулку и поставил ее сыну на колени.

— «Гарри Поттер», — прочел мальчик, ведя пальчиком по выгравированным на крышке золотым буквам. — Мое имя.

Северус открыл серебряные замочки и поднял крышку. Деревянные перегородки делили шкатулку на небольшие ячейки, заполненные бутылочками с притертыми пробками. Гарри достал одну и удивленно посмотрел на плещущуюся внутри зеленую вязкую субстанцию.

— Зелья? — спросил он с любопытством.

— Ингредиенты для зелий, — немного нервничая, ответил Снейп, размышляя, не зря ли он все это затеял. — Вот еще ступка и пестик, — он достал из шкатулки небольшие, вытесанные из камня предметы, — и весы с котлом. Но без меня огонь не зажигать, ясно?

Гарри медленно кивнул.

— Это для меня? Чтобы стать зельеваром, как ты?

— Если захочешь, — осторожно сказал Северус, но Гарри решительно закивал.

— Хочу, — восторженно воскликнул он. Мальчик достал еще одну бутылочку, на этот раз с какими-то похожими на звездочки засушенными семенами. — Папа, а ты покажешь мне, как делать зелье?

Снейп указал на тоненькую книжицу, прикрепленную на внутренней стороне крышки.

— Думаю, мы можем найти время и вместе её почитать, — предложил он. — Когда поправишься, будешь заносить сюда свои заметки, и скоро эта книжка пополнится рецептами изученных тобой зелий.

— А волшебству ты меня тоже научишь?

Северус кивнул.

— Простому волшебству, — ответил он, — природной магии, именно она лучше всего подходит для приготовления зелий. — Не приходилось спрашивать, доволен ли Гарри подарком: тот с явным удовольствием перебирал бутылочки и поглаживал блестящие медные гирьки от крошечных весов.

Наконец Гарри посмотрел на отца сияющими глазами и улыбнулся.

— Спасибо, папочка.

— Пожалуйста.

Снейп вернулся к чтению, краешком глаза поглядывая, как сын внимательно изучает шкатулку, а затем достает книжицу и бегло пролистывает пергаментные страницы. Потом Гарри опустил крышку и снова пробежался пытливыми пальчиками по причудливым буквам своего имени.

— Папа? — спросил он с любопытством.

— Хмм?

— А почему у нас разные имена?

Северус нахмурился.

— Ты имеешь в виду фамилии?

Гарри кивнул.

— Я Гарри Поттер, — пояснил он, показывая на надпись, — а тебя дети называют профессор Снейп. Как получилось, что я не Гарри Снейп?

Северус осторожно опустил книгу на колени.

— Кажется, мы уже говорили об этом. Твоя мать вышла замуж за Джеймса Поттера. Её звали Лили Поттер. Поэтому тебя зовут Гарри Поттер.

Малыш нахмурился, явно обдумывая услышанное.

— Но почему?

Мастер зелий задумался.

— Это довольно сложно, — уклончиво ответил он. — Когда вырастешь…

— Я уже вырос, — возразил Гарри. Он ещё раз посмотрел на гравировку, медленно обвел пальчиком украшенную завитками букву «П». — Почему тогда они мои мама и папа, если мой настоящий папа — это ты?

Вздохнув, Северус смирился с неизбежным и попытался подыскать подходящие ответы.

— Джеймс Поттер был моим кузеном, — начал он. — Ты знаешь, что это значит?

Гарри помотал головой.

— Это значит, что мы состояли друг с другом в родстве, как и большинство волшебных семей. Джеймс Поттер и Лили хотели ребенка, своего собственного мальчика, — Снейп помедлил, но малыш внимательно ловил каждое его слово. — Поттер не мог дать Лили ребенка.

— Почему? — этого вопроса было не избежать.

— Просто не мог. Э… иногда люди не могут этого сделать. Поэтому они попросили, чтобы я помог им. И я помог, — неловко закончил он, надеясь, что этого достаточно для того, чтобы удовлетворить детское любопытство.

Напрасные надежды…

— Дети растут в животике у мамы, — показал свою осведомленность Гарри, — но я не знаю, как они попадают туда. Значит, ты отправил меня в животик моей мамы?

— Нет, — отрезал Северус. — Это был Поттер. Я дал тебя ему. Понимаешь?

— А почему ты сам не захотел меня? — серьезно спросил ребенок.

— Тогда это был еще не ты, Гарри, — Снейп отчаянно старался объяснить все это сыну. — Ты тогда был просто моей частичкой, которая помогла Лили создать тебя. Это похоже на волшебство!

— О, — воскликнул мальчик, снова подняв крышку шкатулки и уставившись на ингредиенты. — Волшебство!

— Да, — быстро кивнул Северус. В конце концов, он сказал правду: магия передала Джеймсу его семя: крошечную частичку, так необходимую для зачатия.

Гарри все еще слегка хмурился, пытаясь переварить полученную информацию.

— Значит, он тоже мой папа? — тихо спросил он. — Я слышал, как в больнице какая-то леди сказала мадам Помфри, что я точная копия Джеймса Поттера. Как это может быть, если я твой мальчик?

Снейп наклонился и взял сына за руку, осторожно поглаживая миниатюрные пальчики.

— Волшебство помогло создать тебя, Гарри, — мягко сказал он. — Нет никаких сомнений, что в тебе есть частица Джеймса. Он любил тебя, — Северус смог признать это, — и это справедливо. Но ты мой мальчик, я могу доказать это, если хочешь, — он развернул руку ладонью вверх и накрыл ее маленькой ладошкой.

Гарри с пробуждающимся восторгом смотрел на их соединенные руки, рассматривая длинные тонкие пальцы, четкий овал ногтей, форму суставов.

— У нас руки одинаковые, — проговорил Снейп.

Глаза мальчика удивленно распахнулись.

— Во мне есть частички всех вас, да, папа?

— Да, — отозвался Северус. В конце концов, он мог позволить себе быть великодушным. Кое-какие воспоминания прошлого уже не могли ранить его, они ушли и не представляли больше угрозы.

Гарри принадлежал ему.

— Каждая частичка тебя была создана с любовью, — решительно сказал он. Возможно, это не всегда было правдой, но теперь дело обстояло именно так.

— Я теперь всегда буду Гарри Поттером? — спросил малыш.

— Полагаю, это справедливо, — Северус переложил маленькую ручку обратно на шкатулку и коснулся носа-пуговки. Пока было непонятно, чей именно нос достался мальчику. — Так ты никогда не забудешь, что они полюбили тебя раньше, еще до меня. Да и какое значение имеют имена?

— Никакого, — признал Гарри, — но проверь только, что все знают: ты мой папа, ладно? Мне кажется, не все ещё знают.

— Тогда мы расскажем им, — предложил Снейп.

__________________________

[2] Согласно канону, Невилл родился 30 июля, на день раньше Гарри. Когда писался этот фик, точная дата рождения Невилла еще не была известна. (Прим.пер.)