Черная сторона рассвета (джен)

Страшные Двойники отличались медленными шагами, вкрадчивыми приглушенными голосами, жутким смехом и прекрасной способностью видеть в темноте — об этом поведала притихшим близнецам бабушка Мей, когда они ее расспросили. И впервые за все то время, что они пребывали в старинном, похожим на замок, доме из холодных камней и остывшей крови, Ричард испытал настоящий страх. Вынужденный отбросить прочь беззаботность и смелость, он вспомнил о существе с отцовским лицом и повадками монстра, явившегося в их прежнее жилище, и мальчику стало очень не по себе. А перекошенное от ужаса лицо Эрика, которому после встречи с жутким стариком виделись по ночам кошмары, и вовсе не оставляло сомнений. И в итоге Ричард забыл про оптимизм.

Прошло спокойно всего три дня, он часто подмечал, что между происшествиями в доме тянется именно такой промежуток. А надеяться на полное избавление от призраков, мертвечины и жесткого ледяного ужаса, проникающего в сердце цепкими пальцами, казалось Ричарду, ровно, как и Эрику, бессмысленным. Они не знали, как жил их дальний предок Ирвин Силиван, и не рвались узнать, однако это не стало бы гарантией их безопасности. В ту страшную ночь никто не услышал криков Эрика, значит, спящие останутся глухи и когда произойдет худшая жуть. Думать об этом не хотелось, но приходилось. Просто не было иного варианта.

В двадцать второй день месяца Осенних Заморозок в дом грозила явиться очередная беда. Только сонно смотревший в запыленное зеркало Ричард не хотел о том думать и представлять ужасное — потому что хотел спокойно спать глухой темной ночью, потому что Эрику снова снились кошмары, и наконец, потому что тайно надеялся завести нового питомца. По согласованию с бабушкой, конечно, раз дом принадлежит ей. Но точно не с Искандером!

Дом захлестнула немая война между пасынками и отчимом, в которой, скорее всего, не будет победителя, потому что все ее участники умрут или сбегут. Странно думать о смерти в двенадцать лет, почти как о недостижимом полете в космос.

− О чем задумался? — спокойно спросил проходящий мимо Эрик.

− Про космонавтов, − откликнулся Ричард невпопад.

Кинув быстрый взгляд в зеркало на озадаченное лицо брата, Эрик вряд ли поверил. И Ричард не осуждал его за мнительность. Следовало одеваться в школу, куда их вызвалась отвезти на машине мать — Искандер по каким-то причинам не мог этого сделать. Или отказался, не желая видеться с дурными детьми, коих так и не сумел полюбить как сыновей.

И кстати о любви…

− Тебе нравится Диана Шелтон? — спросил Ричард как бы между прочим, когда они стояли возле закрытой машины, одетые в теплые одинаково-красные куртки и вязаные шапки, ожидая маму, забывшую у себя в комнате кошелек с мелкими деньгами.

Эрик вздрогнул. Потупился, а затем виновато опустил плечи, будто пойманный на месте преступления жулик.

− Не знаю…

− Она красотка. Вот только…

Что «только» Ричард не успел сказать — вернулась торопливыми шагами по размытой дождем дорожке мама, прикрикнула на детей из-за того, что они до сих пор не сели в машину, а потом слишком резко и быстро нажала на газ. Не помог Эрику даже его вопросительный пытливый взгляд. Ричард понимал, что он заинтересовал брата своими словами и даже по пути в школу мучительно пытался придумать, как выразить больные чувства, однако так и не смог. И хуже всего казалось осознание безысходности. Однажды они с Эриком расстанутся, даже если у Искандера найдутся более важные дела, чем отправлять пасынков в разные школы-интернаты.

А прелестная белокурая девочка по имени Диана Шелтон совсем ни в чем не виновата.

Во время уроков Ричард пытался сосредоточить вялое ускользающее внимание на математике и изучению фиала — родного языка всех фиаламцев, а когда наступил черед физики, стало еще проще. Но во время обеденного перерыва в час дня, Эрик сел с ним в столовой за один столик, и стал болтать, как ни в чем не бывало, так что на сердце у Ричарда стало тяжелее.

«Наверное, − с печальной обреченностью подумал он, − бесполезно его ревновать».

Но эта добрая мысль вскоре улетучилась, а внутри у мальчика продолжала кипеть и клокотать гневная боль. Он спокойно относился к девочкам и женщинам, не привык видеть в них жертв и с презрением относился к ровесникам, что задирали их.

Осень в Эртвесте уже понемногу уступала место зиме. Двадцать третий день месяца Осенних Заморозок начался с ледяного ветра и крупиц первого снега, летящих пригоршнями в лица. По дороге в школу и обратно близнецы закрывали лица руками и старались не разговаривать, а потом поняли, что им очень не хочется возвращаться в особняк. Словно некто свыше говорил им о необходимости остаться на улице или напроситься ночевать к кому-нибудь из одноклассников с легкомысленными родителями, но они еще не завели новых знакомств за исключением Дианы Шелтон. К тому же, одного мальчика вполне могли впустить, но никак не близнецов.

Поэтому домой они шагали молча и понуро, и по возвращении окунулись в полумрак старого и страшного особняка. Иногда Ричарду казалось, что эти каменные стены, прикрытые обоями и краской, выпивают жизнь из живущих там людей. Он неоднократно говорил об этом Эрику, только брат пожимал плечами или отмахивался — а что Эрик мог сделать? К тому же брат сильно боялся Двойников, о которых рассказала мать.

Что, если Двойников породили злодеяния Ирвина Силивана?

За полуденным чаем Ричард медленно жевал медовое печенье и не мог перестать думать о страшном старике, пытавшемся увести Эрика в подвал. Теперь он должен охранять брата, но не будешь же с ним рядом всегда в этом доме? В школе и на улице безопаснее, а мать с Искандером не поверят.

Ричард вспомнил, что они решили избавить от Искандера, вздрогнул и поперхнулся.

− Ешь аккуратнее! — крикнула чем-то недовольная мать с дальнего конца стола, уткнувшись в газету. — О, Творец, за что все это мне… − пробормотала она чуть слышно.

− Мама, что с тобой? — удивился Эрик.

− Я неважно себя чувствую. Допивайте чай и марш к себе в комнату, − велела Ивонет Силиван Мириам, даже не глядя на них.

Ее пожелание было исполнено — близнецы и сами не горели охотой оставаться в помещении, где в любой момент можно схлопотать подзатыльник от матери или отчима за слишком громкий смех или стук посуды. Эти двое в последнее время были чем-то раздражены, и мальчикам оставалось лишь грустить или тревожиться, однако Ричарду не нравилось как первое, так и второе. С бабушкой видеться ему почему-то не хотелось после случая с убийством, ведь теперь они скрывали мрачную тайну, и лучше было держаться от бабушки подальше, чтобы не возникло соблазна обсуждать тот день. Поэтому он предложил брату отправиться в детскую.

Приготовление домашнего задания отвлекло от проблем, но как только Ричард решил последнюю задачу по математике, все оставшиеся с прошлых дней проблемы легли на его плечи тяжким грузом, а сгустившаяся за окнами холодная мгла с нависшей бледной луной навевали только плохие мысли.

Мальчик поморщился и задернул занавески.

− Спасибо, − сказал Эрик, отложив книгу с рассказом, который им было велено прочитать. — С тех пор, как я потерялся, терпеть не могу темноты.

− Сам бы и закрыл тогда.

− Ты чего? Обиделся?

Ричард промолчал. На душе у него неприятно скребли острыми когтями кошки, не покидало странное ощущение близкой опасности, медленно, но верно подкрадывающейся к старому замку на мягких лапах. И больше всего он боялся смотреть в стылый мрак — а вдруг кто-то посмотрит из него на мальчика пустыми, но хищными глазами? Сердце пропустило удар от раздавшихся на лестнице быстрых шагов, но это оказалась всего лишь мать. Всегда добрая и мягкая мама Ивонет зачем-то переоделась в спортивный костюм с кроссовками и несла с собой ружье и веревку.

− Мама? — ахнул Эрик. — Что ты…

− Тихо, дети, − отрезала женщина усталым и твердым голосом. — Слушайте меня внимательно, у меня нет времени на повторы. Эрик, ты рассказал брату про Двойников?

− Да…

− Отлично, меньше времени уйдет на объяснения. Значит так, − она прислонила ружье к стене и принялась разматывать веревочный моток, − вы близнецы и поэтому в безопасности, но если Двойники позовут вас чужими голосами, то, конечно же, откроете дверь. Сегодня полная луна и они вот-вот появятся…

Ивонет Мириам убрала с лица светлый локон и сверкнула холодными голубыми глазами, глядя на сыновей — стало ясно, что она не шутит. Распутав, наконец, веревку, она подошла к Эрику и стала связывать ему запястья, но Ричард не растерялся и потянул мать назад, стараясь отвести от брата. Сам же Эрик, вскочив с нижнего яруса кровати, на котором сидел, метнулся к двери. Ивонет ловко ухватила его за шиворот и впечатала плечом в противоположную стену возле окна.

− Мама, ты с ума сошла! — закричал Ричард, тут же заслонив съежившегося и напуганного близнеца. — Не трогай нас! Мы не откроем двери никому, честно-честно!

− Что вы как маленькие?! — рассердилась Ивонет, обреченно вздохнула и потерла лоб маленькой ладонью. — Ладно, слушайте. Тот, кто принял облик вашего отца, он и был Двойником в то время, как ваш отец уже умер. Чудовище свернуло ему шею, и свернет ее каждому в доме, кто ему не понравится, и хорошо, если просто убьет, а не снимет медленно кожу под документальный фильм о битвах в Эрте!

Мальчики молча переглянулись — к таким подробностям они не были готовы, и каждый в глубине души мечтал, что отец все-таки жив, и скоро вернется, чтобы прогнать проклятущего Искандера восвояси.

− Вы открыли дверь в ту ночь, − продолжала мама звенящим от слез голосом, − и сделаете это снова. Знайте, что Искандер сейчас караулит у двери, а ваша бабушка пьет успокоительные капли в гостиной. Не слушайте никого и не шевелитесь. Вот так… А теперь я вас свяжу.

Эрик не шелохнулся, пока мать связывала Ричарду руки и ноги, и тихо заплакал, когда взялась за него. После этого Ивонет посмотрела на сыновей странным ненавидящим взглядом, словно давая понять, насколько сильно они мешают этому дому и ее семейному благополучию лично, и усадила их на стулья, прислонив к стене.

− Как вы думаете, дети, — помедлив, задала она вопрос, − для чего это ружье?

− Чтобы стрелять в чудовищ-Двойников? — всхлипнул Эрик, опустив голову.

− Нет, я воспользуюсь им, если вы надумаете бежать из комнаты. Без шуток. Уж ваши простреленные руки или ноги я легко объясню и полиции, и докторам — мало ли детей играют с оружием?

У мамы была истерика.

В маму вселился Двойник.

Мама сошла с ума.

Вариантов оказалось невиданное множество, но Ричард не решался верить ни в один из них, ведь признать хоть что-то равносильно принятию своей абсолютной беспомощности перед взрослыми. И поэтому он ждал, искоса глядя на задремавшего брата, прикидывая, как лучше поступить, если в дом действительно постучатся Двойники. Конечно же он не собирался открывать им двери, как и Эрик, но в глубине души мальчика зародилось крошечное сомнение в этом. Ведь в прошлой раз они с готовностью распахнули двери перед тем, кого называли отцом.

А он в благодарности улыбнулся, закрыл за собой дверь и легким ударом по лицу отшвырнул прочь Эрика в сторону.

Воспоминания подкинули мерзкое ощущение неотвратимости чего-то злого и страшного, будто злодей-мертвец бродит за стенами замка и хочет медленно убить всех его обитателей пытками. Но этого не будет! Ричард сам видел, как полицейские раскроили этой твари башку пулями, им не понадобилось даже серебро для изгнания нечисти, которым пользовались в старину, и значит, что все должно пойти по материнскому плану.

Время шло, стрелки на круглых настенных часах размеренно тикали, постепенно собираясь сойтись на двенадцати. Где-то с первого этажа донеслись быстрые шаги, словно кто-то бежал, и Эрик сонно пошевелился.

− Что это, мам?

Ивонет молча вышла, захлопнув дверь, и через пару минут вернулась в детскую, с побелевшим лицом и дрожащими руками. Послышался звон, скрежет, приглушенные нервные голоса бабушки и отчима.

− Приходила ваша одноклассница, назвалась Дианой Шелтон, но Искандер приоткрыл дверь на цепочке и не впустил девицу. Уверена, что это был Двойник! — мать плотно закрыла за собой дверь. — О, Творец, почему от вас столько проблем?!

− Неправда! — осмелев, Эрик рванулся вперед. Он вскочил, и тут же зашатался, потеряв равновесие из-за крепко связанных лодыжек — пришлось усесться обратно на стул, чтобы не растянуться на полу. — Диана не может быть Двойником!

− Брось, − скривилась мать, беря ружье. — Тебе рано интересоваться девочками, Эрик, и попробуй только натворить глупостей. Мой прадед был незаконнорожденным сыном Хранителя Севера, но я не умею убивать без оружия. Магия не передается женщинам. Зато могу выстрелить.

− Мы не знали, что ты — миританка, − прошептал Ричард, надеясь успокоить мать и одновременно урезонить брата.

− Теперь знаете. Все, сидите смирно и будьте умниками, а утром я вас развяжу.

С этими словами обезумевшая почитательница древнейшего культа Миритов, бывших по легенде создателями мира Акеман в целом и страны Фиалам в частности, села на нижний ярус кровати, напротив сыновей, не сводя с двери напряженного взгляда. Чуть погодя она зажгла два ночника и выключила общий свет в детской, тем самым лишив бродящих у дома Двойников шанса заподозрить, что кто-то в доме есть.

За тревожными мыслями о массовом помешательстве матери, бабушки и Искандера Ричард не заметил, как уснул, а утром проснулся свободным, как и Эрик. Мать уже ушла из комнаты, напоследок укрыв обоих сыновей пледом, и мальчик с теплотой в сердце подумал, что она все-таки их любит. Конечно, любит, но ведь она сумасшедшая…

Этой мыслью Ричард немедленно поделился с заспанным братом.

− Конечно, сумасшедшая, − тот не стал спорить. — Кто бы еще в здравом уме вышел замуж за Искандера?

И Эрик засмеялся.

− Не надо, − Ричард сжал губы. — Наша мама хорошая. Но этот козел ее испортил.

− Да, ты прав… Пойдем умываться и есть…

Оба были огорчены и подавлены после страшной ночи, тем более, что судя по отсутствию царапин на двери ни один из Двойников к ним даже не попытался ломиться. И Диана наверняка приходила на самом деле — только зачем? Что делать двенадцатилетней девочке в осеннюю полночь одной в городе? Наверное следовало расспросить бабушку Мей, но она все еще смотрит на внуков с немым укором в выцветших глазах — она знает секрет двух маленьких убийц и готова унести его с собой в могилу, но это не гарантирует ее любви и доверия к внукам.

Пусть даже грабителя убил только Эрик.

Диана Шелтон вела себя точно так же, как вчера — в своей изящной серо-белой форме она напоминала настоящего ангела с новозимных открыток, и Эрик решил к ней подойти.

− Послушай, неанита Диана, − начал он смущенно. — У тебя все в порядке?

Обернувшись к нему, девочка посмотрела на одноклассника с огромным удивлением в голубых глазах.

− Я хочу сказать… точнее спросить…

− Зачем ты приходила к нам в полночь? — подскочил к ним Ричард, решив взять инициативу в свои руки, если брат застеснялся.

На щеках неаниты Шелтон заалел румянец — от вспыхнувшего негодования.

− Ты несешь какие-то глупости, неано Силиван. Делать мне больше нечего, как по ночам приходить к вам.

Поджав губы, она прошла мимо близнецов к своему ученическому столу, а Ричард испытал одновременно растерянность, страх и стыд. Позже, во время следующего урока, он вдруг осознал что услышал, и мальчика накрыло леденящей волной ужаса. Двойникам необязательно вламываться в закрытые двери, когда можно просто попросить…

А что, если об этом знает Ирвин Силиван из подвала?

При одной мысли о том, чтобы осыпать мертвого старикашку вопросами все внутри у Ричарда словно заледенело, но он тут же подумал, что обязан сделать это. Один, без брата. Эрик должен быть в безопасности, ведь Ричард — старший брат и всегда должен его защищать, пока они не вырастут.

Этой мыслью он утешал себя следующей ночью, когда тихо спускался в подвал по лестнице, сжимая в руке старый фонарь. Сердце неистово колотилось, словно пытаясь выскочить из груди, пересохло во рту, и влажной от пота ладонью Ричард время от времени цепко хватался за перила. К счастью дверь подвала оказалась приоткрытой — интересно, кто снял повешенный Искандером замок? Вытянув руку с фонарем, бросающим на серые стены желтый скупой свет, мальчик толкнул дверь ногой и наконец, вошел в подвал, сырой и мрачный. На него дохнуло гнилью и смертью.

Из дальнего угла раздалось тихое хихиканье, затем злой шепоток.

− Ирвин Силиван! — позвал Ричард, собравшись с силами. — Я пришел к вам!

Ответ не замедлил себя ждать — послышались шаркающие шаги, и очень скоро перед ним появился тощий морщинистый старик в лохмотьях, охающий и качающий головой.

− Кто тебя воспитывал, мальчик? — посетовал кряхтящим голосом мертвец, качая сухой головой с редкими клочьями седых волос. — Вот в мое время…

− Вы выпустили Двойников! — закричал Ричард, перебивая его. — Сейчас они преследуют мою семью! Отвечайте, как их прогнать?!

И, подтверждая, что не шутить сюда пришел, замахнулся на старика фонарем, однако тот довольно быстро отскочил и хищно оскалился зубастым ртом. Откуда у Ирвина столько зубов, он же так давно скончался?! Впрочем, неважно, не загрызет же он его в самом-то деле.

− Дрянной мальчишка! Ничего я тебе не скажу, сам не знаю! Убирайся, пока цел! — зашипел старик, отскочив от света подальше и беспомощно размахивая руками.

− Зачем тебе надо было уводить Эрика? — отчаявшись, Ричард решил задать этот вопрос.

− Потому что он мой потомок, как и ты, и один из вас мне нужен! И одного я заберу сюда, да хоть тебя сейчас!

Во время разговора Ричард успел опустить фонарь, и не заметил, как обтянутая пожелтевшей кожей рука со старыми твердыми когтями тянется к его горлу. В темноте сверкали безумием светлые глаза живого мертвеца, и слышалось шипение:

− Север и Запад сошлись в браке, матерью Запада восточница была, а коли сын Севера и Запада, внук Востока сойдется с южанкой, то породят они короля… − шипел Ирвин Силиван, напитанный страданиями своих потомков и оттого живой.

Ричард заорал, замахнулся фонарем и огрел старика по голове, после чего пулей вылетел из подвала, закрыл плотно дверь, и, прислонившись к ней спиной, некоторое время переводил дыхание. Кожу на горле саднило — поганый предок все-таки успел оцарапать, хорошо еще, что не утащил во мрак.

Остаток ночи прошел довольно мирно, за исключением того, что Ричард так и не смог уснуть, а утром за завтраком, спокойная и бледная Ивонет не стала есть яичницу, отодвинула апельсиновый сок и ограничилось чашкой чая. Выглядела она и правда нездорово, может быть, дело не в сумашествии?

− Что с тобой, мама? — рискнул спросить он, хотя еще не простил ее за позавчерашний припадок.

Ивонет Силиван-Мириам подняла голову и посмотрела на сыновей. Под ее синими глазами залегли глубокие тени.

− Я беременна, дети, − сказала она вполголоса. — Искандер уехал в город, в психиатрическую больницу вчера вечером, он хочет провести там некоторое время… Постарайтесь не озорничать, хорошо? Мне нужны спокойствие и тишина, чтобы суметь позаботиться о ребенке и о вас.

И впору бы радоваться, но близнецы переглянулись с озадаченным и виноватым видом. А Ричарда не покидала жутковатая мысль: что же увидел их отчим в замке, если это резко свело его с ума?