Шлем Годрика Гриффиндора (джен)

Гоп-стоп — я подошел из-за угла.

Гоп-стоп — бумсленга шкурку ты взяла?

(Ария профессора Снейпа)

Гораций Слагхорн, к которому Джон Риддл не преминул зайти во второй раз, избавившись от Вольдемортова обличья, чувствовал большую вину за то, что так сурово обошелся с таким милым человеком. Чтобы загладить свою вину, Слагхорн по большому секрету нашептал Джону Риддлу, что его сводный брат создал множество хоркруксов, которые могут быть либо уничтожены вместе с частями души Вольдеморта, либо исчезнуть после раскаяния создателя. «В чем лично я сильно сомневаюсь,» — добавил Слагхорн, но Джон Риддл в глубине души решил, что нет ничего невозможного.

Добрейший Риддл просидел над шлемом Гриффиндора полночи, надеясь заметить в нем какие-то изменения, вызванные душеспасительной беседой лорда Вольдеморта и отца Тука. Шлем нагревался, начинал шипеть что-то на непонятном языке, но сердце подсказывало Джону Риддлу, что душа его брата еще не вернула себе целостность. Наутро прикорнувшего над хоркруксом Джона Риддла разбудил свеженький как огурчик отец Тук, переночевавший в обнимку с плюшевым мишкой.

— Я не чудотворец, Джон, — серьезно сказал отец Тук, что с ним случалось редко. — Даже Бог не может совершить покаяние за грешника. Отпусти его.

Джон Риддл грустно кивнул и отправился выпускать своего сводного брата из заточения.

Прогулка братьев Риддлов до вокзала, с которого лорд Вольдеморт отбывал навстречу своей новой судьбе, которую его брату так и не удалось сделать непохожей на старую, была внезапно прервана стареющим магглом, который некоторое время подслеповато всматривался в Темного Лорда с противоположной стороны улицы, а потом перебежал улицу с необычной и забавной в его возрасте резвостью.

— Том! — воскликнул маггл, фамильярно хлопая Темного Лорда по плечу.

Любой Пожиратель Смерти поставил бы душу на то, что природная магия Темного Лорда в ответ на это породит Аваду, но Вольдеморт в нерешительности остановился на тротуаре.

— Майк? — спросил он с подозрением, и лысый маггл снова хлопнул его по плечу.

— Том! — снова воскликнул он. — А я смотрю: ты это или не ты? Ну что ты, как ты? Что теперь делаешь?

— Колдун он, — раздраженно ответил Джон Риддл за брата. — Черный маг и убийца.

— Это не смешно, мистер.

— Не смешно, — согласился Джон Риддл и дернул брата за рукав. — Идем, пока ты своей магией опять людей калечить не стал.

— Значит, ребята правы были... — убитым голосом прошептал Майк, — я не верил... никогда не верил, Том!

Вольдеморт только махнул рукой и отвернулся.

— Обиделся на меня? — уже ласково спросил Джон Риддл брата спустя несколько кварталов, которые лорд Вольдеморт прошагал, закутавшись в плащ.

— Ты, Джон, конечно, воспитатель авторитетный... — начал Темный Лорд почти по-человечески, но потом замолчал еще на несколько минут. — Но зачем ты так при Майке? Он видал, как обрадовался! Он ведь один за всю жизнь меня не ненавидел. Что он теперь подумает?

— Завидовать будет, — сказал Джон Риддл с легким сарказмом. — Он же кто — недостойный маггл, так, кажется? Что у него за жизнь: жена, дети... внуки открытки свои дурацкие ему на Рождество присылают, на Пасху приезжают... так он и загнется через десяток лет, в своей постели, под плач десятка любящих его людей. А ты — Темный Лорд, Повелитель Смерти! Ограбил, убил — в хоркрукс. Ограбил, убил — в хоркрукс. Романтика!

В этот момент хоркруксы лорда Вольдеморта рухнули окончательно и бесповоротно.

Альбус Дамблдор уже две недели не мог понять, куда делись азкабанские беглецы во главе с детсадовским воспитателем. Да, в конце концов, и пес бы с ними — вон Регулус Блэк пару лет назад пропал, никто и не почесался — но где обещанный хоркрукс? Это уже немного беспокоило.

Пожалуй, дело с хоркруксом стоило обдумать (лет пятнадцать, не меньше), и Дамблдор решил начать это с понедельника. Чтобы расследование не зашло в тупик, в Диагон-аллее были закуплены лимонные дольки, в Кривом переулке — табачок с предосудительными добавками, а у друга Фламеля во Франции был заказан пятидесятилетний коньячок. «Дружба — дружбой, — отвечал на письмо с заказом Фламель, — а табачок свой и мне пришли. План у тебя, Пендальф, — полный атас!»

Но начать с понедельника неспешные размышления о судьбах хоркрукса и магического мира в целом не удалось. В зашифрованном и запароленном кабинете Дамблдора его встретил Джон Риддл с Гарри Поттером на руках.

— Я пришел попенять вам, Альбус, — твердо заявил Джон Риддл, которого неизменно покидали доброта и робость, когда речь заходила о защите детей. — Эти ваши Дурсли — кошмар что за люди. Где вы только таких нашли?

Дамблдор хотел запарить Риддлу мозги историями о магии крови и спасительном действии ежедневных издевательств на неокрепшую детскую психику, но под взглядом Джона Риддла тут же осекся.

— Вы вправе на меня обижаться и даже можете поуничтожать мое имущество, — предложил Дамблдор, зная, что гнев добрых людей не продолжается долго, если дать ему выход.

— Возьмите ребенка! — потребовал Джон Риддл.

Дамблдор послушно взял Гарри на руки.

— Гарри, это твой дедушка, — объявил Джон Риддл, а Гарри утвердительно дернул Дамблдора за бороду.

— Постойте, — Дамблдор попытался оторвать Гарри от своей бороды и посадить его на кресло, но будущий великий ловец снитчей держал бороду крепко. — У меня сорок новых учеников каждый год, и у каждого мамы, папы, бабушки, дедушки. Меня знает вся магическая Британия! А вы хотите, чтобы у меня появился внебрачный внук? Да от кого? Если вы хотите знать, я вообще...

— Не при детях, — оборвал Дамблдора Джон Риддл, а бывший двоечник Долохов из-за портьеры тихо добавил: — Я уже на первой контрольной по Трансфигурации понял, что он педераст!

Дамблдору стало немного не по себе от шипения из-за портьеры, слов в котором он не разобрал. На мгновение его посетила сумасшедшая мысль, что хлопотать за счастливое детство Гарри Поттера к нему пришли сразу два Риддла. Когда он повернулся к портьере, Долохов произнес русское заклинание Экспроприациус Экспроприаторов, и Дамблдору стало немного легче: на кошелек, часы и Старшую палочку.

— Зека зека желают знать, гражданин начальник, — объявили Долохов и Каркаров, выступая из-за портьеры плечом к плечу, — по какому закону сидит не осужденный судом зека Сириус Блэк?

— Сириус Блэк, — сурово ответил Дамблдор, — отправлен в Азкабан за предательство, убийство и принадлежность к Пожирателям Смерти.

— А Смертный Знак вы на нем видели? — резонно спросил Каркаров.

— Нет, — признал Дамблдор, — но я ему не верю.

— Если вы хорошо знаете человека, — наставительно заметил Джон Риддл, — нужно верить ему всегда.

— О нет, — парировал Дамблдор, — я считаю, человеку надо верить только в самом крайнем случае.

— Отпустите Сириуса, — приказал Джон Риддл. — Если надо, Том засвидетельствует, что Сириус ни при чем.

— Том? — удивленно переспросил Дамблдор.

— Говорят, что стал добрей Бармалей, — с усмешкой продекламировал Долохов. — Джон так твердо поставил Вольдеморта на истинный путь, что ему уж ни заблудиться, ни свернуть обратно.

Дамблдор понял, что Джону Риддлу лучше не возражать.

Заслуженный аврор Аластор Хмурый после многих лет в уголовном розыске перестал верить в магию крови и силу любви. Подобно его контингенту, он считал, что прав тот, у кого ружье. А судя по тому, что он был до сих пор жив, ружье обычно оказывалось у него. Появление в аврорате Дамблдора с Гарри Поттером на руках он воспринял как сигнал к немедленному началу оперативно-розыскных мероприятий.

— Фрагменты какие-нибудь от Дурсли остались? — сухо спросил Хмурый, пододвигая к себе протокол.

— Остались, — машинально ответил Дамблдор. — То есть они все остались... В общем, Аластор, друг... мне нужна охрана.

— Вижу, — отозвался Хмурый, красноречиво посмотрев сначала на Гарри, а потом на фото сбежавшего из албанской колонии Вольдеморта.

— Да нет же, — Дамблдор махнул рукой на карточку Вольдеморта, — ко мне вчера приходил Джон Риддл, и теперь получается так, что либо я несу Гарри в ЗАГС, оформлять усыновление, либо Риддл ведет меня к прокурору. Нельзя ли их как-нибудь всех обратно в Азкабан?

— Нельзя, — резко ответил Хмурый, который недавно выпустил из Азкабана Сириуса Блэка и из общения с ним окончательно понял, что даже если его, «друга Аластора», запихают на год в сундук, Дамблдор и не почешется.

— Но что же... — опешил Дамблдор. — Может, ты его здесь в детской комнате оставишь?

— Я тебя лучше до ЗАГСа провожу, — злорадно сказал Хмурый. — Дедуля. Если Джон Риддл за тебя взялся, значит, ты еще не пропащий человек.