Большая любовь Персика (гет)

Прежде Перси не доводилось ездить на машинах. Его немного тошнило от движущихся за стеклом полей и лесов, но он снова и снова повторял про себя, что дорога к новой жизни не может быть простой.

Петунья время от времени ободряюще улыбалась ему, и тогда Перси чувствовал себя сильнее и увереннее. Разве можно не верить в себя и своё будущее, если в него верит такая женщина?

Они добрались на Тисовую, когда время подбиралось к полуночи.

Мардж прищелкнула пальцами и указала Перси на собственный чемодан. "Багажник", — сказала она, когда тот наклонился над задним ящиком машины. "Багажник", — повторил про себя Перси.

Новый мир всегда следует изучать тщательно.

Мистер Дурсль был похож на разъяренного моржа. Он уже открыл рот, намереваясь разразиться гневной тирадой, когда Петунья оказалась рядом, мягко поцеловала его в щеку и что-то быстро зашептала ему на ухо.

Перси поразился, с каким тактом этой женщине удалось разрешить конфликт, не позволив ему начаться.

— Так ты, значит, отрекся, никаких этих ваших фокусов? — мистер Дурсль всё ещё был красным, но уже не опасно-багровым.

— Да, сэр, — Перси поклонился, надеюсь, что не нарушает никаких обычаев магг… Британии. Больше не было маггловской Британии, была обычная Британия, старательно скрывающая свою ненормальность за Статутом о секретности. Как и должно быть. Ни один приличный человек не станет демонстрировать свое уродство всем и каждому, он попытается его спрятать так далеко, как это возможно. А истинные британцы были приличными людьми. Перси невольно вспомнил паб в той деревеньке, куда ему довелось выйти. Ну… почти все британцы.

— И решил взяться за ум?

— Да, сэр.

Мистер Дурсль пожевал губами, отчего усы весело задергались.

— Вот что, давай я тебя к себе курьером устрою. А там, коли будешь старательным, и дальше пойдешь.

— Вот уж нет, — Мардж густо хохотнула. — Сначала я его сделаю достойным человеком, чтоб тапки не грыз и по углам не гадил, а потом забирай его себе.

— Да, так лучше, — согласился Дурсль.

Перси мог бы возмутиться: его жизнь сейчас делили, как коробку шоколада, наплевав на его собственные желания, и это постоянное сравнение с беспородным щенком…

— Мы ещё сделаем из тебя нормального человека! Раз уж с Поттером не вышло, — мистер Дурсль весело ему подмигнул, и в груди Перси потеплело. Ни матери, ни отцу никогда не было дела до него, он всегда всего добивался сам. Они даже не защищали его от каверз близнецов! А здесь! Почти незнакомые люди — и так щедры к нему. В глазах защипало, и Перси старательно проморгался.

— Я очень ценю то, что вы делаете для меня, — Перси поднялся и поклонился, на этот раз искренне, а не из вежливости. — Спасибо, что так щедры и так заботливы. Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваши надежды.

Мардж широко хмыкнула.

— Зря радуешься, щеночек, — чуть хрипло сказала она, но потом прокашлялась. — У тебя вперёди ещё очень много труда. Работать придется каждый день. Каждый час.

— Я готов, мадам, я сделаю всё возможное!

Петунья смотрела на него из дальнего угла дивана. Ее тонкие пальчики аккуратно держали изящную фарфоровую чашку. Она смотрела на него, и Перси не замечал, что прическа слегка растрепалась от долгой дороги, а под глазами залегли тени усталости. Он видел только блеск гордости и довольства в её глазах.

И это было именно тем, что вытянуло его из бедлама, по случайности названного его домом. Тем, что указало ему путь. Тем, что вдохновило его наконец отказаться от безумств прошлой жизни и прийти к столь счастливым гармонии и порядку.

Жаль, что она не была его матерью.

* * *

Перси постелили в бывшей спальне Поттера.

Он настежь открыл окна, чтобы вывести затхлость и тяжёлый запах давно не стиранного белья. Дверца у шкафа покосилась, на столе лежали огрызки перьев и пергамента, темнели пятна чернил.

Перси предпочел бы, чтобы ему сначала выдали тряпку с ведром, а потом уже комплект белья, но не был уверен, что подобная традиция есть у магг… в этом мире. Его новом мире.

Утром он не выдержал и прямо после завтрака попросил разрешения навести порядок в комнате, где спал.

— А мальчишка всё ждал, когда же мы за ним убираться начнем, — крякнул Вернон.

— Зря стараешься, — прогудела Мардж. — Мы через час уже уезжаем.

— Да, но…

Перси не мог подобрать слов, чтобы объяснить эту внутреннюю потребность избавиться от грязи. Петунья понимающе ему улыбнулась.

— Оставь, — мягко попросила она. — Это не твоя забота.

Перси сдался.

* * *

Они снова погрузились в машину. Вернон на прощанье выдал ему пыльную стопку учебников.

— От Дадли осталось, — буркнул он. — Этому парнишке уже не пригодится, но тебя, может, выручит.

И они уехали, оставив позади прекрасную Тисовую в сентябрьском цвету.

* * *

Мардж была совершенно неразговорчивой женщиной. Она спокойно вела машину, не реагируя на небольшие задержки вроде очереди из других машин или странно лавирующих автомобилей с яркими огнями. Единственный раз, когда она вышла из себя, это когда перед ней выскочила машина-крошка отвратительно-розового цвета.

— Тупые блондинки, — процедила Мардж и снова замолчала на несколько часов.

Дом Мардж находился на много миль севернее. Поля здесь были густо-желтыми, местами коричневыми, а деревеньки казались совсем бедными и жалкими, особенно по сравнению с Тисовой. Сам дом был высоким, каменным, увитым плющом с одной стороны и покрытым пушистым мхом с другой.

— Не дело, знаю, — глухо сказала женщина, когда они вышли из машины и остановились перед домом. Его темная тень накрывала их, словно пряча от чужих взглядов. — Но я по здоровью не могу, а нанимать кого-то дорого. Питомник ещё не даёт столько денег, а вот жрет…

— Я помогу, — тут же вызвался Перси.

— Ну, конечно, поможешь, — сказала Мардж, будто это само собой подразумевалось. — Я тебя ещё всему научу.

Внутри дом тоже был мрачноватым. Темные деревянные панели, тканые дорожки, массивная старая мебель. Это был шик прошлых веков, традиция, заключённая вне времени. Перси ещё не знал всего, но не мог избавиться от постоянного чувства удовлетворения и восхищения.

Да, это было совершено не похоже на его идеал, но гармония линий, тщательная выверенность каждой детали и явная продуманность — каждая мелочь исполняла свою задачу — не могли не впечатлять.

— Нравится? — довольно спросила Мардж. Казалось, что стены должны были отразить её голос и разнести по всему дому, но он, наоборот, впитался в них, стал их частью.

— Да, мэм.

— Ну пойдем, я тебе твою комнату покажу.

Комнатушка была едва ли больше его прежней комнаты в Норе, но и здесь ощущалась плотная атмосфера дома, подбадривающая своей мрачной строгостью.

— Как тебе?

— Я потрясен, — Перси немного преувеличил, но не солгал. Потрясение от общего впечатления ещё не прошло. — Спасибо вам огромное!

Мардж прищелкнула языком, удерживая довольную ухмылку.

— Ну, устраивайся. Потом поедим и всё обсудим.

Перси кивнул. Дверь с тихим щелчком закрылась.