Ширские истории (джен)

зима 3011 г. т.э.

1411 год по исчислению Шира

Чудны́е дела творились с самой осени во всех четырёх уделах Шира.

Не просто странные или необычные дела, но даже весьма неприятные, грозящие обернуться немалыми бедами для многих не только простых хоббитов, но и целых почтенных семейств. Недели не проходило, чтобы не случалось чего-либо из ряда вон выходящего, и слухи об очередном происшествии будоражили народ всё сильнее из разу в раз.

Началось всё ещё с окончанием лета, когда налетевший с севера ветер положил весь ячмень, остававшийся на полях Северного удела. Больше всех пострадавший тогда фермер Вудмен — хоббит нелюдимый и не слишком приветливый, только-только перебравшийся на купленные земли из Вудхолла и живущий на отшибе Брокенборинга почти на полдороге к Дровяному Бору, — не слишком долго пользовался сочувствием соседей, да и жалоб от него не слишком было слыхать.

Его несчастья затмила буря, обрушившаяся на Захолмье и побившая градом яблоки в саду Вайлдингов. Когда старый Аро Вайлдинг за кружкой пива сболтнул соседям, что, по всей видимости, урожая груш в нынешнем году тоже не видать, многие из соседей расстроились — а особо предприимчивые тут же погнали телеги за фруктами в Южный удел, куда буря, по слухам, не добралась. Близился праздник урожая, и остаться без свежесваренного сидра или варенья мало кто желал.

Следующими чуть не пострадали жители Бэгшот Роу — не прекращающиеся несколько дней подряд ливни исправно топили их аллею, а стекающая со склонов Холма вода подобралась к самым порогам жилищ. Но всё обошлось — в основном благодаря усилиям сыновей старого Хэмфаста Гэмджи, многие часы не выпускавших из рук тяпок и лопат, больших несчастий удалось избежать.

Разговоры об этом не успели до конца стихнуть, как пришли новые известия: в Южном Уделе, где даже в разгар зимы редко выпадал снег, нежданными морозами прихватило виноград, а Лонгботтомы потеряли почти весь последний сбор «Звезды» — одного из своих самых лучших сортов табака.

Ещё поговаривали о множащихся землеройках на полях Коттонов, о волках неподалёку от Вудхолла и о том, что в Тукборо не уродились тыквы — специально выращиваемые для осенней ярмарки и из года в год вот уже добрый десяток лет славившие Туков за лучший урожай.

Эти и прочие неприятные события долгое время на протяжении необыкновенно холодной осени занимали жителей Баклэнда — но ровно до того момента, пока не стало известно, что такие же несчастья, по-видимому, не обойдут стороной и их самих. Ветры из-за Брендивайна привели за Баклбэри Фэри те же бедствия, о которых судачили во всех Уделах Шира: хищники, вредители, неурожай и холода… Поползли разговоры о пережитом когда-то хоббитами большом горе: Долгая Зима…

Для семейства Хайсэндов Фойул⁽¹⁾ выдался хлопотным: озабоченный бродящими среди фермеров нехорошими слухами и опасениями за благополучие собственной семьи, Боб Хайсэнд рано начал перегонять овец на зимние стойбища. И, как оказалось впоследствии, совершенно не прогадал — хоть это и стоило ему лишних трат. Но разве расходы на покупку кормов могли пойти в сравнение с тем ущербом, что получили двое из его соседей, когда ранние заморозки застигли на летних пастбищах остриженных овец? Боб, конечно, сочувствовал соседям, но втайне радовался своей предусмотрительности и совершенно не жалел о лишних расходах — иногда лучше переплатить, чем пожадничать или, отведите высшие силы, голодать. Боб не мог пожаловаться на неблагополучие — ранние заморозки взвинтили цены на шерсть донельзя, и даже не совсем качественные запасы прошлых лет сейчас удавалось очень выгодно продавать. Но это, вопреки обыкновению, не радовало ни Боба, ни его семейство, ни всех тех соседей, кто пока что никак не пострадал. Слухи тревожили, а ком всеобщих несчастий с каждым прожитым днём лишь нарастал: бреши в Зелёной Изгороди, участившиеся тревожные сигналы и ночные обходы ширрифов… А ещё болтовня про то ли призраков, то ли умертвий, которых видели на едва-едва присыпанных снегом полях. И самая последняя новость: нашествие крыс, разоривших амбар в Ньюбэри и не пощадивших ближайшего к Хайсэндам соседа — Прадобайла Гринфилда, обосновавшегося на левом берегу Брендивайна всего лишь пару лет назад и не имеющего ни больших денег, ни крепкого хозяйства, ни особого опыта выращивания овец. Ничего особо ценного, кроме немалой семьи, которая не уступала в численности семейству Боба Хайсэнда — шестеро детей, сам Прадобайл и Миртл, его жена.

Фобс Хайсэнд, старшая дочка Боба, из обрушившихся с осени на Шир слухов помнила только разговоры о неудачной для Туков ярмарке — и то потому, что эти новости ей передавала расстроенная подруга Винтерблум. Но случившееся в Фойул нашествие крыс не шло ни в какое сравнение с неурожаем тыкв или неудачными ярмарками где-то там по другую сторону реки: Баклэнд всколыхнуло от южного конца Изгороди до Брендивайнского моста! И на призыв Брендибаков помочь нуждающимся явился с другого берега реки фермер Мэггот — один из немногих, кого никак не затронули из ряда вон выходящие события, творящиеся вокруг Марей. Семейство Мэгготов мало заботило нашествие крыс — ведь разливающиеся от дождей болота весьма способствовали урожаю грибов, и наёмные работники почтенного фермера едва успевали развозить заказы. Но бедственное положение соседей не оставило его равнодушным и он отправил сыновей с собаками, которые справлялись с вредителями зачастую получше крысоловов-котов, на другой берег Брендивайн.

За тем, как очищали амбар в Ньюбэри, Фобс Хайсэнд наблюдала издалека — ей не слишком хотелось видеть в подробностях уничтожение грызунов великолепными собаками Мэгготов. И хоть она искренне радовалась их присутствию и помощи, хоть и в полной мере осознавала полезность таких действий — где-то в глубине души ей никак не хотелось находиться в первых рядах тех, кто толпился в дверях амбара или заглядывал с улицы в окна. А любопытствующие пытались заглянуть с приставленных к стенам лестниц даже в окна второго этажа…

Фобс Хайсэнд смотрела издали — и слушала восторженные выкрики зевак, и радовалась за то, что всё разрешилось благополучно. А потом пошла домой.

Она шла не спеша, раздумывая над тем, что не лишним было бы сегодня заглянуть к соседям Гринфилдам и рассказать о том, что их беды с крысами тоже вполне разрешимы — ведь наверняка Мэгготы не откажут в дальнейшей помощи, ведь и ей самой они помогали… и не только ей… и не раз…

Её размышления прервал переливистый свист за спиной, и тут же что-то ткнуло в плечо с такой силой, что Фобс упала, не успев ничего понять до конца.

— Простите! Простите мисс Хайсэнд! — запричитал кто-то над ухом.

Фобс проморгалась, выходя из раздумий, и вскинула голову.

— Мисс Хайсэнд, мисс Хайсэнд, — твердил кто-то расстроенным голосом, — прошу простить нас!

Хоббитянка подскочила на ноги: оцарапанные от падения ладони жгло, юбка тоже наверняка пострадала — колени отчётливо ощущали промокшую ткань.

— Мисс Хайсэнд, простите нас!.. — вместе с несмолкающими покаянными восклицаниями чьё-то тёплое дыхание прокатилось по затылку, а мягкий язык лизнул её ухо. — Хватит, Хард, сидеть!!! — Напористое жаркое дыхание закончилось обиженным фырком, и Фобс растерянно оглянулась — на неё с радостным ожиданием смотрел огромный пёс Мэгготов, один из тех, кто пришёл с сыновьями фермера на призыв о помощи. — Сидеть… вот так… тихо… Тихо, Хард!

— П…пппривет, — выдавила перепуганная насмерть Фобс, сообразившая всё же, что лично ей ничего не угрожает именно здесь и сейчас. Глядя на молодого хоббита, суетящегося вокруг застывшего как статуя невозмутимого пса, она прокашлялась и повторила более отчётливо, узнавая старшего сына Мэгготов, с которым её позапрошлой осенью уже сводила судьба: — Приветствую, мистер Мэггот…

— Прошу простить, но Харда не так просто осадить после охоты… — убитым голосом оправдывался молодой Мэггот, пряча глаза. — Вы не пострадали? Я готов восполнить любые убытки, которые невольно причинил…

— Всё в порядке, мистер Мэггот, — остановила его оправдания Фобс, окончательно приходя в себя, — я не пострадала.

И тут же, окинув цепким взглядом застывшего в ожидании лопоухого смышлёного пса и просчитав в уме дальнейшие события, издалека заговорила:

— Мистер Мэггот, я видела вас с братьями в Ньюбэри…

— Да, мисс Хайсэнд, отец сказал — и каждый из нас с ним согласен, — что нам нельзя оставаться в стороне…

— Это было великолепно!

— Правда? — стушевался юноша, чуть розовея от расточаемых похвал и с удовольствием ощущая на себе восторженный взгляд миловидной хоббитянки.

По правде говоря, блеск её ярко-голубых глаз взбудоражил его мысли ещё с позапрошлой осени. Но тогда он не решился углублять знакомство или навязывать своё общество — всего лишь попытался помочь по мере своих малых сил, сочувствуя каждой слезинке, неудержимо стекающей по веснушчатым щекам… А сейчас Фобс Хайсэнд не плакала, и молодого хоббита согревало каждое слово, с облачком пара слетающее с её губ…

— Конечно, мистер Мэггот!

— Я Бинспрэй, можно просто Бин, — с замиранием сердца он протянул руку, совершенно забывая о том, что девушка прекрасно знает кто он такой.

— Я Фобс, просто Фобс Хайсэнд, — хоббитянка пожала протянутую руку и невольно засмеялась от сказанных слов. — Да это не является тайной даже для Харда. Так ведь?

Пёс согласно гавкнул, Фобс снова засмеялась, и юноша подхватил её смех.

— Как я слышал, вашу ферму миновали нынешние несчастья? — И замолчал, с вежливым участием ожидая ответ.

Фобс колебалась лишь мгновение:

— О, у нас всё хорошо. Но вот у наших соседей недавно приключилась та же беда, что и в Ньюбэри.

— Тоже крысы?

— Да! Представляете себе — огромные! Я сама видела… — немного тише добавила она.

— И я, и Хард с радостью поможем, — тотчас же отозвался Бин.

Хоббитянка насторожено покосилась в сторону нависающей над головой лопоухой лохматой морды огромного пса и в ответ получила добродушный рык, словно подтверждающий обещания хозяина.

— Это значит, что никто из вас не станет возражать, если я сопровожу вас в ещё один амбар? — спросила она.

— Мы готовы! — воскликнул Бин Мэггот. — Правда же, Хард?

Пёс тряхнул головой, встрепенулся всем телом, словно разминаясь перед новой охотой, издал короткий рык и столбом уселся на дороге, послушно готовясь выслушивать и исполнять новые команды.

— Вперёд, за Фобс! — обрадованно воскликнул его хозяин, в мыслях рисуя приятные картины окончившейся охоты в ещё одном фермерском амбаре — охоты, которая сделает его героем в глазах светловолосой хоббитянки… Уж наверняка…

Хард рванул вперёд, и Фобс с Бином поспешили за ним. Не успели они пробежать и двух сотен ярдов, как пёс свернул с дороги — прямиком в те выбеленные снегом поля, где, по разговорам, не раз за последнюю осень видели каких-то быстроисчезающих призраков, исправно появляющихся и так же незаметно уходящих в присыпанную первым снегом даль.

Следуя по полям за собакой, Фобс не особо раздумывала над происходящим, пока Хард не сделал стойку — великолепный нюх вывел его через туманную белизну пустынного поля к каким-то шевелящимся бугоркам. А потом хоббитянка не успела даже испугаться — Бин одобряюще похлопал застывшего Харда по ощетинившемуся загривку, и пёс рванулся прочь от хозяина. А на его пути, обретая ясность, снежные кочки-бугры перерастали в отчётливые фигуры призраков-умертвий, которые, вопреки всем гуляющим по Баклэнду россказням, не чинили отпора или вреда ни Харду, ни Фобс, ни Бину, а пытались всего лишь скрыться от преследования и убежать.

— Стой! Стоооой! Остановите Харда, мистер Мэггот! Остановите, прошу вас! — внезапно заголосила Фобс, сама не до конца понимая, что заставило её требовать такого от несущегося за неясными призраками пса.

Бин не стал спорить — поднёс пальцы ко рту, и заливистый свист остановил Харда.

Когда Фобс, задыхаясь от быстрого бега, добралась до замершего над чем-то пса, никакие неясные «призраки» уже не тревожили заснеженные поля.

Хард стоял с надменно-невозмутимым видом — выполнивший свой долг добросовестный страж. А когда Фобс взглянула на то, что пёс прижимал передними лапами к земле, она и вовсе помертвела, — всхлипывая и что-то бормоча посиневшими от холода губами, на земле лежал её младший братец, Берк Хайсэнд. Барк — ещё один младший братец Фобс и вечный подстрекатель всех неприятностей — лежал чуть поодаль от пойманного Хардом Берка, закрывши лицо обеими руками и что-то неразборчиво бормоча. Оба брата были одеты весьма странно: многослойные шарфы и платки, повязанные поверх обычных курток и штанов, делали их фигуры бесформенными и непривычными для хоббитов; а вывалявшись в снегу, они и вовсе стали неузнаваемыми — точь-в-точь снеговики, которых так любит лепить зимой детвора.

— Что здесь происходит? — неспешно приблизился Мэггот, пытаясь вникнуть в происходящее и не торопясь отдавать настороженному псу опасных команд.

— Мистер Мэггот, пожалуйста, прошу, отзовите Харда, — запричитала Фобс, сверля младших братьев уничижающим взглядом. — Это Берк, а это — Барт, — махнула она рукой, — мои братья. И мы с отцом обязательно выясним, что они делали нынче на этих полях…

Глядя на трясущихся от холода и страха мальчиков, Бин Мэггот внезапно захохотал — в его памяти тоже можно было найти подобные воспоминания: и о желании повеселиться, и о желании кого-то разыграть… К тому же, не так часто выпадают такие удобные моменты для детских шалостей, как в нынешние времена, когда взрослые заняты более важными делами, чтобы неусыпно отслеживать каждый шаг…

— Я провожу вас к отцу, — давясь смехом, произнёс он, хлопком по холке отодвигая Харда и помогая встать мальчику. — Мистер Берк… Мистер Барт… — протянул он руку второму сорванцу, предательски хлюпновшему носом. — Мисс Хайсэнд, как считаете — Харду лучше сопроводить ваших братьев до дома или сначала разобраться с тем амбаром, куда мы шли?

— Идёмте сначала в амбар, — прошипела разозлённая Фобс, чувствуя, как от стыда пылают щёки.

Если все слухи об «умертвиях на полях» окажутся делом рук её неугомонных братцев, то она первая проследит за исполнением их наказания…

Но, в отличие от братьев, за той работой, что выполнял в амбаре Гринфилдов Хард, Фобс всё равно не пожелала наблюдать.

Она проводила Бинспрэя Мэггота к Гринфилдам и возвратилась домой ждать.

Бин и ничуть не уставший и вполне довольный жизнью Хард появились спустя час…

К тому времени Фобс уже успела рассказать дома о подмоге молодого Мэггота и получить всеобщее одобрение. Но одними похвалами старших хоббитов дело не закончилось.

Боб Хайсэнд с братьями и сам собирался наведаться к соседям, а Роза как раз собрала для детишек Гринфилдов узелок подарков к Йулэ — крысы ли, морозы ли, или неурожай… но малыши всё равно ждут угощений с праздничного стола! И кому, как не Розе знать, что такое бедность и нужда — сама немало жила когда-то в небогатом съёмном домишке. Но рядом даже в самые тяжкие времена были друзья… И сейчас не слишком удачливые новосёлы-Гринфилды не должны оставаться без поддержки соседей — кто знает каким боком и в какой год повернётся к любому из фермеров удачливость и судьба? Хоббиты пережили когда-то страшную Долгую Зиму, переживётся и эта зима…

— Мисс Хайсэнд, амбар ваших друзей чист, — раздалось за спиной задумчиво топчущейся на крыльце дома Хайсэндов Фобс.

Затерявшаяся в своих мыслях, девушка вздрогнула от неожиданности и едва не выронила прилаживаемый около входных дверей дома фонарик — маленький светильник из цветного стекла, недавнее приобретение Боба, желающего порадовать разноцветными огоньками детей. Давненько, уже больше трёх зим, в Шире не слышали о волшебнике Гэндальфе, устраивающем красочные фейерверки по праздникам не только для своих приятелей-Туков, но зачастую и для простых хоббитят. Время бежало год за годом, волшебник всё не являлся, вот Бобу и пришла идея с фонариками — не огненные шутихи, конечно, но всё равно красиво и радостно наблюдать…

Фобс обернулась на голос Бина и шумное дыхание его пса, почти ожидая мокрого прикосновения языка, но вышколенный пёс в этот раз сидел неподвижно на нижней ступеньке и не порывался выказывать эмоции.

— Благодарю, мистер Мэггот, — повернувшись к юноше, Фобс присела в полупоклоне, как видела среди уважаемых хоббитянок не раз.

Бин Мэггот порозовел и тоже поклонился:

— Я… Мы всегда рады помочь, мисс Хайсэнд, — он не слишком ловко развёл руками и попытался скрыть смущение за очередным поклоном: — Мэгготы к вашим услугам… Всегда…

Сидящий неподвижно Хард вдруг рыкнул и покосился в сторону хозяина.

— Тихо, тихо, Хард, — заговорил Бин, придерживая одной рукою карман куртки.

Поймав заинтересованный взгляд Фобс, юноша чуть стушевался, но продолжил говорить:

— Вот, — он сунул руку в карман и протянул хоббитянке извлечённого на свет мышонка — непривычно-белого цвета, ничуть не похожего ни на обычных полёвок, ни, тем более, на одолевающих Баклэнд крыс. — Я отобрал это у Харда и теперь не знаю, что с ним делать…

— Ой, какой милый! — воскликнула Фобс. — Можно его забрать?!

И она подняла на Мэггота умоляющие глаза.

— Но… Это ведь вредитель! Вряд ли мистер Хайсэнд обрадуется такому подарку… — юноша с сомнением покачал головой.

— Он не будет жить вольно на ферме, Бин! — засмеялась Фобс. — И вряд ли переживёт будущую весну, если просто выпустить его в поля. Я сделаю ему домик и стану заботиться — он не будет никому вредить, и никто из моих родичей не станет возражать.

— Тогда, конечно… Бери, — решительно и безоговорочно протянул руку Мэггот.

Фобс приняла подарок — он обнюхал её ладошку, пощекотал усиками все пальцы, пробежался по руке и проскользнул по рукаву в карман.

Хард презрительно рыкнул, но покосившаяся на него Фобс заметила только отвернувшуюся в сторону лохматую морду и помахивание хвоста.

— Спасибо, мистер Мэггот, — преодолевая внезапно нахлынувшее смущение, пробормотала Фобс.

— Мисс Хайсэнд, последний паром скоро отплывает, а я должен возвращаться к отцу, — с явным сожалением заговорил Бин Мэггот. — Но завтра Йулэ и после полудня, как я слышал, в Ньюбэри начинаются танцы. Не хотите ли пойти со мной? Я провожу вас домой ещё засветло, мистер Хайсэнд может не беспокоиться на этот счёт, к тому же с нами для верности будет Хард… — с замиранием сердца одним духом выпалил юноша и замолчал.

— С удовольствием… — всё сильнее заливаясь краской под ожидающим взглядом молодого Мэггота пролепетала Фобс.

— Тогда до завтра, мисс Хайсэнд! — воскликнул обрадованный юноша. — Хорошего празднования Йулэ, — торопливо добавил он, поглядывая то на светящиеся окна дома Хайсэндов, то на уводящую к парому дорогу, куда уже настойчиво за полу куртки тянул его Хард.

— До завтра, мистер Мэггот!

Взмахнув на прощание шляпой, юноша поспешил за ограду.

С ярко освещённого порога Фобс не видела, как он торопливо шёл по дороге. Но окликнувшие его голоса родителей, как раз возвращающихся от соседей, слышала. Раскланявшись с ними и отказавшись от приглашений к столу, молодой Мэггот наконец-таки пустился бегом за подгоняющим его Хардом, на ходу обещая Бобу Хайсэнду заглянуть в гости в другой раз. Фобс же предстояло ещё пояснить родителям, что завтра — это и будет обещанный «другой раз»…

Едва выплыв из приятных мечтаний по поводу завтрашних танцев, хоббитянка тут же снова задумалась, перебирая первейшие незавершённые дела: закончить с фонариками, прибрать со стола грязную посуду, оставшуюся после обеда немалого семейства, подобрать ленты и праздничный наряд... А ещё надо проверить доходящие у печи праздничные пироги и помочь бабуле на кухне. Сестрёнка Дейзи тоже скоро явится помогать — сразу, как соберёт яйца в курятнике и докормит птиц. И, вообще-то, нелишним будет загрузить работой Берка и Барта, чтобы не шалили лишний раз. Отцу на мальчишек она, конечно, жаловаться не станет. Но обязательно придумает что-нибудь в наказание, чтобы не повадно было безобразничать в другой раз…

Придирчиво оглядев развешанные на крылечке фонарики, Фобс довольно усмехнулась — не фейрверки Туков, конечно, но всё равно красиво получилось, — и пошла в дом.

На пороге большой комнаты она остолбенело остановилась и захлопала ресницами, недоверчиво осматриваясь и едва сдерживая желание протереть глаза. Её тщательно просчитанные планы можно было спокойно забыть и посвятить себя более приятным делам. Всё уже было сделано: и уборка, и готовка, и обыденные хлопоты. С кухни тянуло свежеиспечённым хлебом и сладкими пирогами. Большой стол в общей комнате, накрытый новой скатертью, предлагал угощения на любой вкус и радовал глаз. Уютно потрескивал камин, и мерцали свечи, разливая ровное свечение над полками без единой пылинки и шкафами с рядами чистой посуды, расставленной аккуратно и ровно, словно напоказ.

Сидящая у камина бабуля Перл ласково улыбнулась старшей внучке и, будто не замечая её изумления и растерянности, продолжила тихонько напевать, покачивая колыбельку мирно посапывающей маленькой Розы.

— Спасибо, бабуля! — выпалила Фобс, и поспешила в свою комнату — в кармане у неё попискивал и копошился Митч, как решила она назвать новообретённого питомца.

— Не за что, дорогая, — засмеялась бабуля, не меняя колыбельный напев.

За окном сыпал снег, и к Зелёной Изгороди протопал очередной отряд дежурных стражей, весело переговариваясь, время от времени затягивая песни и светя фонарями по сторонам.

На Баклэнд опускалась первая ночь Йулэ, начинался новый, 3012 год. И всё было спокойно в готовящемся к долгим зимним празднованиям Шире. Как и должно быть — несмотря на неурожаи, непогоду и непрошеные холода…

1) Фойул — Foreyule, месяц перед празднованием Йулэ по ширскому календарю. Начало месяца соответствует двадцатым числам нашего ноября, конец — близок к зимнему солнцестоянию.

Вернуться к тексту