Эту нить нам не разрубить (гет)

Новость о драке между лучшими друзьями, практически братьями и соратниками, быстро разлетелась по всей школе. Гарри едва успел уложить Гермиону на койку и от волнения за неё потребовать от мадам Помфри немедленно оказать помощь, как в больничное крыло пожаловала профессор МакГонагалл. К моменту её появления целительница уже избавила девушку от кровотечения из носа и достала из прикроватной тумбочки небольшую стеклянную банку с белоснежным кремом.

— Мистер Поттер, я думаю, вы в состоянии мне помочь?

Гарри бы смешался в другой раз, но сейчас, когда рубашка Гермионы была расстёгнута и аккуратно снята, его взгляду помимо нижнего кружевного белья предстали и свежие синяки и ушибы на её теле, и стало совершенно не до того. Он торопливо окунул пальцы в крем и принялся осторожно втирать его в кожу.

— После того, что я услышала, мне подумалось, что пострадали мистер Поттер и мистер Уизли… — недоумевала рядом профессор МакГонагалл.

— Похоже, магическая связь между нашими новобрачными в этот раз сработала иначе, — сухо сообщила мадам Помфри, аккуратно обрабатывая другой бок подопечной.

— Но почему? — спросил Гарри. — Я думал, смысл этой «связи» в том, чтобы мы… — он оглянулся и понял, что они не одни, и потому не стал называть вещи своими именами, — чтобы мы довершили то, что начали.

— И я так думала, — согласилась целительница, — но, как теперь вижу, кто-то ею воспользовался иначе, не так ли, мисс Грейнджер?

Гермиона, на которую были обращены все взгляды, не сдержала слёз.

— Я… я испугалась… Я захотела, чтобы… чтобы Рон лучше побил меня, чем Гарри… — заговорила она между всхлипами, — это я всё испортила, а потом… потом стало так больно…

У Гарри облилось кровью сердце от её несчастного вида и слов. Ему захотелось её крепко обнять, прижать к себе и заверить, что за него не нужно беспокоиться, попросить её больше никогда так не делать и нежно поцеловать. Пока он смотрел на неё, в очередной раз поражаясь её самоотверженности, мадам Помфри поднесла к её губам успокаивающую настойку, и через мгновение девушка прикрыла глаза и погрузилась в спокойный сон.

— Думаю, часа через три-четыре, она будет в полном порядке, — сообщила целительница и, собрав все баночки, поднялась.

Гарри кивнул в знак понимания и заботливо укрыл полураздетую девушку одеялом, засмотрелся в её прекрасное лицо и потянулся к смоченной в чаше тряпочке. Последние следы крови и слёз были аккуратно им стёрты, и он не удержался, поцеловал свою жену в уголок губ и провёл ладонью по её волосам. Ни мадам Помфри, ни профессора МакГонагалл уже не было рядом, и он тихо и молча сидел какое-то время, пока не стала затекать спина.

На соседней койке мирно спала светло-русая девушка с перевязанной головой, на койке по другую сторону от Гермионы сидел парень с отвисшей до груди нижней губой и о чём-то бессвязно шептался сам с собой. Гарри покачал головой и достал волшебную палочку, хорошенько сосредоточился и взмахнул. Койка, на краю которой он сидел, сделалась шире, потому он разулся и аккуратно устроился рядом с Гермионой, обнял её за талию, зарылся носом в её мягкие волосы и снова вдохнул их аромат. Спустя какое-то время бездействия он и сам погрузился в сон.

В этот раз ему виделась библиотека, полная народу. Они с Гермионой занимали свою секцию. Девушка над чем-то смеялась, сидя на столе, и он без стеснения подошёл к ней ближе. Она обвила его шею руками и потянулась к губам. Парень взмахнул волшебной палочкой и отстранил их от всех в то время, как его губы отвечали ей со всей страстью. Девушка же заскользила пальчиками по его рубашке вниз и принялась торопливо расстёгивать ремень брюк.

Гарри проснулся оттого, что его и вправду кто-то теребил. Его открывшимся глазам предстала лежавшая совсем рядом, лицом к лицу, Гермиона. Добившись неожиданного результата, она смутилась и перестала то ли пытаться пригладить, то ли взъерошить его волосы, и опустила вместе с рукой и глаза.

— Хорошо себя чувствуешь? — первым делом спросил он.

— Да, я… прекрасно. Кажется, я всё испортила, — угрюмо прибавила она после заминки. — Хуже уже, наверное, не придумаешь. Теперь не только Рон посчитает, что я его предала и «вовремя» тебя окольцевала, но и другие, кто…

— Не говори так, — перебил её Гарри, задетый тем, что им должно быть дело до мнения бывшего друга и ему подобных людей, — ничего ты не испортила.

— А я так хотела… — её губы задрожали, а в глазах опять образовались слёзы, — всё исправить… чтобы всем было хорошо и…

— Да не нужно ничего «исправлять»! — куда яростнее перебил Гарри, приложил ладонь к её плечу и легонько за него тряхнул, как будто бы желая пробудить девушку от кошмара, в котором она застряла.

Выражение горя на её лице сменилось искренним удивлением, и её глаза заглянули в его глаза, вероятно, желая убедиться, что он не пошутил. Гарри не отвёл глаз и не убрал руки с её плеча. Впрочем, ещё утром он и сам бы удивился такой перемене своего настроя к вечеру. Перед его внутренним взором всё ещё стояли презрительно скривившийся Рон и растерянная Гермиона, готовая перед ним унижаться, та самая сильная и умная девушка, неоднократно рисковавшая своей жизнью и бросавшая вызов прежним правилам и устоям. Эта нелепая картина вызывала только тошноту и отвращение.

— Ты… ты и вправду так считаешь? — переспросила изумлённая Гермиона.

— Да, — твёрдо повторил он и заметил, что его обнаглевшая рука своими действиями добилась того, что одеяло сползло с плеча подруги.

К щекам Гермионы прилила кровь, когда она заметила, куда направлен его взгляд. Её рука было дернулась за одеялом, но Гарри этому действию помешал. Его пальцы скользнули от девичьего плеча к шее и опустились ниже. Гермиона судорожно вдохнула и ненадолго задержала дыхание, когда он почувствовал, как забилось её сердце под кончиками его пальцев, столкнувшимися с кружевной преградой.

— Гар-ри… — едва дыша, сказала она.

Он не мог ответить, поглощённый необыкновенными и приятными ощущениями, желанием вкусить их ещё больше, а не глупой попыткой сопротивляться. Какая-то неведомая сила пробудилась в нём и толкнула навстречу. Его губы накрыли её губы, желая опробовать их на вкус и обогреть своим теплом. Гермиона на мгновение замерла, а затем неуверенно, скорее даже неуклюже, ответила, словно бы не веря, что с ней это происходит в реальности. Гарри вглядывался в её притягательные глаза, полные трогательной растерянности, и снова подался к её губам. Его рука неторопливо и уверенно забралась под чашечку белья и несильно смяла разгорячённую грудь. Гермиона охнула, больше распахнув губы, и их поцелуй сам собой углубился, стремительно полнясь теплотой и нежностью.

— Здесь вам больничное крыло, а не бордель! — вдруг рявкнула мадам Помфри, заставив их двоих вздрогнуть и подскочить на койке. — Если мисс Грейнджер себя прекрасно чувствует, то можете найти другое место для этих ваших… развлечений!

Гарри так и застыл, отчитанный точно школьник, рядом сидела, прикрываясь одеялом, раскрасневшаяся Гермиона. Целительница покачала головой, возмущенная их поведением, и удалилась к другой койке. Гарри отмер, когда его слуха коснулся чей-то смех, и заметил, что светло-русая девушка с перевязанной головой на соседней койке прикрывала ладошкой рот. Её глаза впервые наполнились жизнью и сияли. А затем смех зазвучал и с другой стороны, покатился в противоположный ряд, ушёл в конец зала, и мадам Помфри пришлось отругать разом всех, чтобы они вспомнили о порядке.

* * *

— Так это правда? Вы заключили магический брак?

Гарри очень хотелось подойти и врезать встретившему их в коридоре Рону ещё раз, но его схватила за руку Гермиона, а проверять, вернулась ли их магическая связь в норму, и не пострадает ли девушка из-за него ещё раз, он не стал.

— Да, это правда, мы с Гарри связаны, — сказала она таким железным тоном, что его удивила перемена в её голосе.

— И эта… «связь», она что, не рвётся? — уточнил Рон осторожно, будто вновь сделался прежним ленивым школьником.

— Нет, не рвётся. Мы уже всё перепробовали, — с нахальной невозмутимостью соврала Гермиона, чем ещё больше поразила Гарри.

— Ну а… если так её и оставить? Не знаю, она же не мешает тебе или Гарри быть с кем-то другим?

Рон, казалось, ухватился за последнюю соломинку ради примирения и шагнул к ним ближе. Гарри было дернулся, но пальцы Гермионы только крепче сомкнулись на его запястье.

— Понимаешь ли, в чём дело, Рон, чтобы эта связь дала нам такую свободу действий, нужно, чтобы… как уж ты там выразился… — Она изобразила саму задумчивость, прежде чем выплюнула грубое слово. — Ах да, нам нужно, чтобы Гарри меня хорошенько «отодрал»!

На этом Гермиона развернулась с видом оскорблённого величества и зашагала к лестнице, а Гарри последовал за ней. Какое-то шестое чувство подсказало ему неладное — возможно, после стольких сражений сработал рефлекс — и он схватился за волшебную палочку одновременно с бывшим другом. Они так и застыли на месте. Гермиона, испуганно переводя глаза с одного парня на другого, Гарри, вытянувший руку, в которой вибрировала от напряжения волшебная палочка, готовая выпустить не одно заклинание, и Рон, чья рука немного подрагивала. Оба понимали, что в магической схватке их шансы не равны. После того, что Гарри пережил и сделал, его рука не могла дрогнуть в решающий момент.

— Рон, пожалуйста… не надо, — попросила Гермиона, и парню ничего не осталось, как через силу опустить руку.

Гарри вдруг понял, что не испытал ни вины, ни жалости, ни сочувствия от его несчастного вида — всё куда-то ушло — и приложил ладонь к спине Гермионы. Она развернулась, и они вместе направились вниз.

За стенами замка опускались сумерки, но находиться в общей гостиной или спальне мальчиков не хотелось — даже не из-за внимания и разговоров, а по той простой причине, что сказывался дневной сон. Гарри держал Гермиону за руку, пока они неторопливо гуляли у озера. Он заметил, что девушка почему-то загрустила, и притянул её к себе.

— Эй, ты чего?

— Я хочу увидеть родителей и вернуть им память, — сказала она, подняв на него глаза. — Всё равно меня здесь больше ничего не держит, до начала учебного года ещё целое лето, замок почти восстановлен, а у мадам Пинс работы не осталось.

— О… так ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?

— Нет, я… я хочу, чтобы мы…

Она занервничала и отвела взгляд.

— Гермиона?

— Давай завершим брак, — тихо прозвучал её голос, будто она предложила им совершить преступление страшнее, чем ограбление гоблинского банка. — Не могу же я силой тащить тебя с собой и…

— Так я не против.

— …и вообще неизвестно, чем это кончится…

— Гермиона, я же сказал…

— …насколько затянется…

— …что не против.

— …и у тебя, наверняка, другие планы, тебе надо думать о своём будущем, возможно, пойти на курсы мракоборцев и…

— Гермиона!

Он схватил её за плечи и с удивлением обнаружил, что она отчего-то дрожит, а в её взгляде всё больше проступает замешательство.

— Что с тобой? Ты замёрзла? Пойдём обратно?

— Нет, я… понимаешь… Просто у меня ещё ни с кем такого не было, — наконец призналась Гермиона и уткнулась лицом ему в грудь, как будто устыдившись того, что есть ещё одна область, помимо полётов на метле и квиддича, где она совершенно неопытна и слаба.

Гарри крепко её обнял, глубоко тронутый таким откровением, даже Рон, с которым они иногда обсуждали по ночам девчонок, не доверял ему настолько. Не то чтобы у Гарри у самого имелся хоть какой-то опыт, но сейчас он вдруг почувствовал себя невероятно сильным и отважным.

— Не бойся, я никогда не сделаю тебе больно, — заверил он девушку и поцеловал её в макушку.