Девочка с кошачьими ушками и хвостом (гет)

Гермиона не видела пути, поскольку один из парней перекинул её через спину. Она ощущала лишь грубые руки, нагло державшие её за бёдра, и слышала гнусные смешки. Через какое-то время ей в нос ударил свежий воздух, и она поняла, что они пришли. Её опустили на холодный пол, и Гермиона увидела горизонт, за который опускалось солнце. На Астрономической башне при других обстоятельствах было бы красиво, но сейчас её сердце сжималось от страха, а в глазах застыли слёзы.

Драко Малфой взмахнул волшебной палочкой, и к ней наконец вернулась способность двигаться. Гермиона дёрнулась в сторону, но в тот же миг оказалась схвачена за руки приспешниками Малфоя.

— Что я тебе сделала?! — воскликнула она, утягиваемая к краю. — Зачем ты это делаешь?!

— Вас, грязнокровок, надо истреблять, — ответил ей Драко и плюнул в лицо. — Бросайте это ничтожество!

— Нет! Не надо! — закричала Гермиона, упираясь ногами в пол, но Крэбб и Гойл всё равно подтащили её к краю. — Пожалуйста, не надо, одумайтесь! Умоляю, не слушайте его!

— Бросайте её! Пусть все увидят, что хвостатая грязнокровка допрыгалась и разбилась!

— Не-е-ет!! Пожалуйста!!!

Гермиона вцепилась когтями в руку Гойла, но он двинул ей кулаком в бок и толкнул вперёд. Под ногами больше не было опоры, холодный воздух ударил в лицо. Гермиона знала, что ей не выжить и закрыла глаза. Последним она подумала о Гарри, о его удивительных зелёных глазах и крепких объятиях, о том, что это было самое прекрасное в её жизни.

Она ждала столкновения, от которого её сознание навсегда отключится, но «столкновение» оказалось каким-то странным. Она не налетела всем телом на землю, а вместо этого врезалась в кого-то и взвизгнула. В ту же минуту чья-то рука обхватила её за спину, и Гермиона инстинктивно выпустила когти. Они вонзились в чью-то плоть, в то время как её таз вдруг очутился на твёрдой поверхности и притом внутри ничего не хрустнуло. На мгновение Гермиона подумала, что умерла, но её нюх уловил безумно знакомый ей аромат шампуня, и она открыла глаза. В тот же миг её сердце радостно подпрыгнуло к горлу. Как оказалось, она сидела на «Молнии» вместе с Гарри, и они набирали высоту. Гермиона не могла говорить от переполнявших её чувств и молча прижалась к нему. Скажи ей кто-нибудь раньше, что она будет лететь на метле задом наперёд на очень большой высоте, и она бы поджала губы, а сейчас её буквально распирало от возбуждения, и она чувствовала себя в полной безопасности рядом со своим парнем.

Малфой и его дружки, уверенные в том, что безнаказанно избавились от одной лохматой грязнокровки, беззаботно спускались по лестнице, когда жертва и её спаситель их настигли. Гарри без раздумий стал разбрасываться оглушающими заклинаниями, а Гермиона размахивала и безжалостно била неприятелей «Молнией».

— Да ты сам-то умеешь летать, хорёк?! Ну сейчас я тебе устрою «проверку»!

Оглушённый Драко Малфой был подобран с пола и усажен на метлу. «Молния» по приказу хозяина ненадолго вылетела за дверь, ведущую на вершину башни, и вернулась совершенно пустая. Растерянные Крэбб и Гойл лежали у стены с бледными лицами. Гарри сломал их волшебные палочки и вернул Гермионе отобранную у неё. По его красноречивому взгляду она поняла, что он предоставил ей самой выбирать, как наказывать своих обидчиков, и её палочка рассекла воздух:

— Конфундус Максима!

После этого они взялись с Гарри за руки и отправились в гриффиндорскую башню. Их задержка никому не показалась подозрительной. По хитрым лицам, обращённым к ним, можно было прочитать, что многие решили, будто влюблённая лохматая парочка где-то уединилась, чтобы жарко отметить победу над Слизерином. Красные и тяжело дышащие после своих злоключений Гарри с Гермионой переглянулись и не стали никого разубеждать в их выводах.

Утром следующего дня по школе разнеслось страшное известие — Драко Малфой покончил с жизнью, и многие вскоре решили, что это из-за очередного поражения Гриффиндору. Не привыкли подобные утончённые и гордые натуры проигрывать, слабая психика не выдержала жестокого удара. Крэбб и Гойл, найденные на лестнице Астрономической башни, были похожи на дурачков, и многие сочли, что это из-за потери их лидера и близкого друга. Их отправили в Мунго на лечение. Словом, к Рождеству плохие известия стали уменьшаться.

Хагрид в преддверии праздника притащил в замок здоровую ель, и многие ученики, позабыв про распри и всякую суету, помогали её украшать. Гермиона и Гарри были в их числе. Ей жутко нравилось развешивать разноцветные шарики на веточке, рассматривать в них своё отражение и трогать поверхность пальцем, а ему — их подавать и придерживать стремянку. Вместе они украшали и ёлку поменьше, ту, что выпросила в их гостиную профессор МакГонагалл. Хагрид, конечно же, был только рад устроить праздник для всех факультетов и трудился изо всех сил. К Рождеству Гермиона подготовила для Гарри простенький подарок из шапки, шарфа и перчаток, а то он слишком привык донашивать одежду за кузеном и никак не стремился обновлять свой гардероб. Гарри, как она видела по его кривой улыбке, тоже ей что-то приготовил, но не отвечал на её провокационные вопросы.

На Рождество они решили остаться в Хогвартсе по той простой причине, что в замке было и безопасно, и немноголюдно. Все оставшиеся ученики снова сидели за одним с учителями столом и в праздничный вечер пили безалкогольное шампанское, поздравляя друг друга. Гарри с Гермионой ушли, держась за руки, и в гостиной ненадолго разбежались по спальням, чтобы достать свои подарки. Затем они уселись на диван у горящего камина, и Гермиона первой достала из-за спины свою коробку. Она помогла Гарри примерить его обновку, и он с улыбкой протянул ей совсем крохотную коробочку.

— Это не то, что ты подумала, — предупредил он, увидев явное замешательство на её лице.

Гермиона состроила ему гримасу, но от волнения не смогла развязать бантик и разрезала ленточку коготком. Внутри коробки лежала серебристая цепочка, на которой держалось алое сердечко. Гермиона, конечно, не питала, как многие девочки, слабость к украшениям, но эта цепочка с сердечком её очень тронула. Никто, кроме бабушки, не дарил ей украшений, даже родители, считавшие, что хорошее образование и здоровье гораздо лучше, чем проколотые уши или цепочки на запястьях, из-за кражи которых можно пострадать.

Значит, Гарри тоже многое замечает за ней, хоть и не говорит этого вслух. Гермиона оторвала взгляд от цепочки и с нежностью посмотрела на него.

— Я только хотел сказать… — отчего-то хрипло начал Гарри и поправил голос. — В общем, оно принадлежит тебе. Моё сердце, в смысле.

Гермиона молча подалась к нему, обвила его шею руками и подарила ему долгий поцелуй.

— Я буду беречь его от всех невзгод, — сказала она, и Гарри помог ей застегнуть цепочку на шее.

Пока длились каникулы, они снова наслаждались обществом друг друга, до ночи засиживаясь у камина, безнаказанно тренировали разные заклинания в пустом коридоре и вдохновлённо играли в настольные игры в Выручай-комнате, способной их воспроизводить. К середине же января пришлось снова погрузиться в пучину разных дел. Гарри пропадал на тренировках, ходил на занятия к директору, пытался подружиться с профессором Слизнортом, а Гермиона поддерживала его и параллельно изучала маскирующие чары. Она мечтала на следующее лето снова гулять по улицам Лондона и не бояться ничьих взглядов. Осталось только понять, какие чары наложить на одежду и как сделать так, чтобы они держались как можно дольше. По крайней мере, такая одежда ей пригодится для маггловских районов. В процессе этого изучения Гермиона увлеклась разглядыванием всяких шапок и юбок в разных каталогах и даже стала с улыбкой рисовать себе выкройки нарядов, в которых можно было бы без стеснения появиться среди волшебников.

К Пасхе Гермиона привыкла к своему облику и способностям настолько, что перестала обращать внимание, если кто-то её нагло разглядывал или перешёптывался в стороне. К тому же шутки в её адрес вроде бросания огурцов или фантиков заметно сократились то ли из-за кончины Драко Малфоя, то ли из-за нескольких переломанных кистей, которые организовал Гарри, способный завестись с полуоборота. Теперь Гермиона снова ходила по школьным коридорам, гордо подняв голову, и шоколадного цвета хвост так же уверенно держался за её спиной.

— Гермиона… можем поговорить? Я… должен сказать тебе кое-что важное.

Это произошло в один из солнечных дней. Гермиона радовалась наступлению весны и тому, что теперь можно будет гулять на улице намного дольше, чем в холода. Она уже мысленно видела их прогулки у озера и долгие посиделки у Хагрида и надеялась заразить Гарри своим восторгом. В этот самый день, а вернее вечер, он вернулся после занятий с Дамблдором в общую гостиную и остановился у кресла, где сидела она.

— Что случилось? — спросила Гермиона, по частому звуку его сердца определив охватившее его волнение.

— Идём.

Гарри взял её за руку, и она послушно направилась с ним в коридор. Поначалу ей думалось, что он ведёт её в Выручай-комнату, но Гарри избрал местом для разговора окно недалеко от больничного крыла. Он прислонился к подоконнику, потупил взгляд и странно поморщился, как будто бы вёл сам с собой неприятный ему разговор.

— Гарри, ты чего? — удивлённо спросила Гермиона, тронув его за плечо. — У вас с профессором Дамблдором что-то случилось?

— Вот. — Он вдруг достал из кармана ключ и протянул ей. — Помнишь, мы мечтали на Гриммо, что когда покончим со всем, будем жить вместе?

— Помню, но… это же было не совсем всерьёз или?.. Гарри, я что-то не понимаю…

Гарри глубоко вздохнул, вложил ключ ей в ладонь и подошёл очень близко.

— Гермиона, я должен тебя на какое-то время оставить. Подожди, не перебивай! — резко попросил он, как только она разомкнула губы, и взял её за плечи. — Помнишь, я рассказывал тебе про крестражи? Про то, что Реддл сделал их не меньше семи? Я один из них. Это произошло в ту ночь, когда Волан-де-Морт убил моих родителей. Часть его души попала в меня. Вот откуда у меня такие необычные способности вроде парселтанга и проникновения в его мысли. Дамблдор мне многое объяснил, и я должен оставить тебя, чтобы раз и навсегда со всем этим покончить. Всё, как и было сказано в пророчестве Трелони, помнишь?

— Гарри… — потрясённо пробормотала Гермиона, смотря ему в глаза, — ты же не хочешь сказать, что… что ты должен у… у-уме?..

— Я не знаю, чем всё это кончится, Гермиона, — перебил он. — Орден Феникса готовит операцию сразу в нескольких направлениях, я буду с ними, и я хочу, чтобы этот ключ остался у тебя. Согласно моему завещанию всё, что у меня есть, твоё. Если я вернусь, то мы будем жить вместе, как и мечтали, а если нет, то делай с нашим домом всё, что тебе вздумается, хоть сожги.

— Гарри, нет! Не говори так! Я не отпущу тебя одного! Я пойду с тобой, я!.. — восклицала она, но было уже поздно.

— Я люблю тебя, — произнёс Гарри.

Волшебная палочка в его руке коснулась её головы, и мир для Гермионы померк.