Dream team (джен)

Истинные хозяева пустыни

Выдвинулись мы за час до заката, когда солнце уже не жарит, как днем, но еще нет ночной прохлады. Пока шли, Кирилл просвещал нас по поводу местных животных:

— Однозначно нам встретятся три вида живности: гигантский скорпион, пустынная гремучка и ящерицы. Скорпион длиной до полутора метров, высотой где-то с метр с поднятым хвостом. Обладает прочнейшим хитиновым панцирем, уязвимые места около головы и в сочленениях. Практически невосприимчив к планам Огня и Земли, на конце хвоста имеется жало с парализующим ядом. При большом количестве яда останавливается сердце, при маленькой царапине — немеет место ранения часа на три. Точнее не скажу, замеры было делать не на ком, сам старался не помереть. Главная опасность состоит в их стайности — поодиночке не ползают, а гнездо насчитывает до двадцати особей, так что либо быстро бежим, либо выбиваем всех.

— Панцирь — это плохо. Значит, атаки по площади бесполезны… Как у них с агрессией к, так сказать, другим местным?

— Ящериц они не трогают, не наедаются, наверное, а вот змеи для них предпочтительнее людей… Так, дальше. Пустынная гремучка — змея от пяти до семи метров в длину, толщиной от твоего запястья маленькие, до моего бедра у взрослой особи. Быстры, сильны, слабо ядовиты, но сжимающая сила просто чудовищна. «Обняв» человека, моментально раздавит в однородную массу, но сильно уязвимы к площадному урону. Компенсируют это неплохой регенерацией и дикой плодовитостью. Кладка примерно в пятьдесят яиц, выживает примерно две трети. Почти слепы, ориентируются на слух, потому не забудьте чары «тишины». Пустынная ящерица — самый неприятный противник. Маленькая, размером с ладонь, песочноного цвета тварь, отлично маскируется, медленная, очень ядовитая. Яд разлагает ткани, не покрытые слизистой оболочкой. Одиночки, чаще всего пробираются ночью в лагерь и кусают спящих. Вроде бы все.

— Тааак… с этими все понятно, а другие виды водятся в пустыне? А то как-то мелковато.

— Водятся. Но это либо не опасные нам лично мелкие жуки, либо одиночные мастодонты, с которыми не сражаются — от них бегут и не оборачиваются…

— Я понял. Побежали, а то мне не очень хочется встречаться со всеми описанными тобой тварями посреди пустыни.

И мы двинулись в ускоренном темпе, по пути накладывая «тишину». Своеобразное заклинание, оно не глушит звуки, а запирает их в ограниченном пространстве в паре сантиметров от тела. Главное — не начать орать, а то на такие нагрузки оно не рассчитано и моментально слетает. Для связи были созданы простенькие артефакты, при сжатии которых активируется воспроизведение на остальных копиях. Учитывая свойства «тишины», все будет нормально работать… около двух дней. Из-за спешки и плохих материалов (кусок стола и осколок кирпича явно не годились для нормальной работы, но выбирать не из чего) артефакты получились недолговечные. Главное, что работают.

Первые два часа прошли спокойно, если не учитывать тот факт, что бег по земле и бег по песку очень отличается. Каждый из нас тихо материл эту пустыню насколько хватало фантазии, а я поминал добрым словом отца, который настоял на покупке плотных закрытых сапог с высокой шнуровкой. Песок внутрь не попадал, и нога не выскакивала при провале в песчаную яму (чем уже успели отличиться мои спутники). Но вечно так продолжаться не могло. Ричи подал знак, и мы замедлились. По связи пришло сообщение «впереди драка. Скорпионы против змей. Нужно обойти». Мы взяли правее и по большой дуге обошли побоище. Влезать в «разборки местных» нам было противопоказано. Тут Сашка ухватил меня за рукав и показал мне туда, где я хотел стать. Маленький холмик песка вдруг пошевелился и уполз. На вопрос, как он заметил, друг ответил с усмешкой: «Заклятие "кошачий глаз" и опыт походов за грибами». Это что за грибы такие? Ладно, двигаемся дальше. Обойдя очередной бархан, мы поняли, что удача повернулась к нам спиной. Под ногами резко захрустели осколки хитина, и мы оказались на окраине скорпионьего гнезда. Естественно, тихо уйти не получилось: пусть заклинание и глушило звуки, но вот колебания песка оно скрыть не могло. А потом нас заметили глазами.

«Мы попали. По моей команде палим им по панцирям льдом, тьмой, светом, чем угодно, но только не огнем и землей» — пришло сообщение от Кирилла. Мы согласно кивнули. Я начал готовить (весьма затратный для меня из-за преобразования энергии) «ледяной дождь», а сразу за ним — нейтральные «стрелы». По идее первая атака должна сделать панцирь хрупким, а вторая пробить его и убить гада. Сашка создавал «водные стрелы», под завязку наполненные планарной силой. А вот понять, что творит Ричард, я не мог. Он только сказал: «Мне надо тридцать секунд, задержите их». — А потом стало не до разглядываний. На нас понеслась живая волна из хитина. Видимо, нам не повезло нарваться на гнездо, где недавно вылупились детеныши. Ничем другим такое огромное количество скорпионов (под восемь десятков! Это реально страшно!) я объяснить не смог. Мы не стали ждать сближения и атаковали сами. Мои стрелы имели частичный успех — первый ряд я выбил почти полностью, а вот дальше дело не пошло — очень долго готовить подобную атаку. Так что десяток мертвых особей, которые даже не затормозили остальных, и таранные удары сырой силой по еще живым противникам были моим потолком. Сашка жахнул по площади и был весьма эффективен. Около половины из оставшихся скорпионов получили в панцири стрелы, расплескавшиеся тоннами воды. И существа, привыкшие жить в сухих и жарких условиях, где высокий рост — скорее проблема, чем помощь, просто утонули. Но сильнее всех отжег Ричи. Только после начала я понял, что он сделал — все то время, что мы готовились и атаковали, он создавал огромный площадной портал на глубинные планы Тени. Так что оставшиеся враги просто утонули в собственных тенях, которые появлялись благодаря небольшой луне на безоблачном горизонте. Бой закончился внезапно. Вот мы еще готовим атаку, а вот уже все мертвы. Но и мы не обошлись без формальных потерь: Ричи восстанавливается после быстрого истощения, так что у нас привал на двадцать минут. До полного восстановления было далеко, но хоть бежать он сможет.

Удивил меня Кирилл. Он ходил от скорпиона к скорпиону и что-то делал — из-за расстояния неразличимое в слабом свете луны. Но, как пояснил он сам — собирал яд, который весьма высоко ценят в населенных землях по причине редкости и сложности добычи.

За следующие пару часов мы наткнулись на три крупных змеиных гнезда, которые Кирилл выжигал парой площадных планарных ударов. После одного из них я понял, что меня так напрягло, — все было слишком просто. Почему он сидел три года в том городе, если с такой лёгкостью выносит гнезда? Почему не прошёл по пустыне, уничтожая всех и вся силой Плана? Я подал парням сигнал приготовиться к атаке, подошёл к нему и спросил:

— Слушай… Если твой план настолько мощный…

— То, почему я там сидел? Почему не ушёл сразу? Причина проста и сложна одновременно. План Неба, как, в принципе, и Тень, слаб в точечных атаках. Так что то гнездо скорпионов меня бы просто растоптало и сожрало. Я смог бы выбить пару десятков самых слабых, и на этом все. Да, твой друг смог их утопить в тенях атакой по площади, но… Как бы это объяснить человеку, не связанному с одним из этих планов… Тень пытается тебя разорвать на куски, заморозить, дать упасть на самое дно. Постоянный шёпот на грани слышимости, предлагающий силу в обмен на человечность и становление тварью тени. Небо же обжигает, возносит и так и манит раствориться в себе, уйти от всех этих проблем в ярчайшей вспышке света… И я не знаю, что страшнее. Но Небо намного ближе к плану Огня, что делает мои атаки неэффективными, а я очень хочу выйти к людям, и рисковать в надежде проскочить я был не намерен. Вот как-то так.

Такое объяснение нас успокоило. Жажда жить и поиск решения — довольно простая и понятная причина сидеть на месте и ждать помощи. Ну да ладно, привал окончен, и нам нужно двигаться дальше.

Когда до края пустыни осталось около пяти километров, я резко остановился и крикнул всем замереть. Я не мог понять, что не так: вокруг были только невысокие дюны, ни одного гнезда или ещё чего-то, но… И тут раздался дикий крик Кирилла: «Бежим! Перебирай ногами, если жить охота!» — И мы побежали, ведь детали были не так уж и важны.

* * *

Солнце вставало над пустыней, освещая ее и четыре человеческие фигуры, бегущие к границе песка, довольно четко видимой уже в полутора километрах — сложно не заметить, как песок упирается в лес, явно выращенный искусственно. Пусть люди этого видеть и не могли, но за их спинами странными волнами начал вздыматься песок, рассыпались насколько дюн, собираясь в холмы поменьше и стирая прошлые ориентиры и следы пребывания кого бы то ни было.

* * *

Мы не успели. Задрожал песок, и дюна сразу позади нас взорвалась тоннами песка, явив нам какой-то кошмар химеролога: тело огромного червя, покрытое хитиновыми пластинами, метров на десять в высоту торчало из песка. На голове шевелилась пара усиков, а потом оно раскрыло… Пасть, наверное. Хитиновая чешуя в передней части раскрылась на три части, образуя частокол из рядов зубов, и оно заверещало тонко, с надрывами на грани ультразвука. От этой звуковой волны «тишина», обновляемая на каждом привале, спала, и я услышал голос Кирилла:

— Всё, писец котёнку. Это Шай-Хулуд, великий пустынный червь. Он же должен водиться гораздо северо-восточнее! Хитин неуязвим к магии, пробивается только крепостными арбалетами. В песке передвигается с огромной скоростью. Прощайте, ребята…

— Атставить похоронные речи! — крикнул я. — Надгробную надпись потом придумаешь, а пока у меня есть идея, но мне надо около двадцати секунд на подготовку, — уже тише сказал я, — сможете его отвлечь?

— Помирать, так красиво. Я попробую, но ничего не обещаю.

И я полез в сумку. Вот на кой я запихал его так глубоко? Хотя да, это ж не еда и не походная аптечка… Так что я быстро, но аккуратно вытряхивал все содержимое своего мешка, ища свою прелесть и гордость. Мой кристалл маны, который я растил с первого года академии. Его мне было дико жаль, но жить хотелось намного больше. Так что я резко подал на него импульс маны, грубо раскалывая внешний слой, и изо всех сил метнул его в пасть зверю. В это момент произошло несколько вещей: атака Небом и Водой в один из усиков взбесила монстра, и он явно с целью сожрать нас раскрыл пасть. А когда туда попал кристалл, то хитин рефлекторно закрылся, не давая добыче выпасть. Это и привело к тому, что взрыв получился мощнее: энергии просто некуда было выйти, и она пошла внутрь червя. Он взревел обиженно и моментально скрылся в песке, видимо, решив, что с него хватит. А меня прошиб холодный пот. Эту тварь не убил взрыв маны, собранной за семь лет, произошедший в замкнутом пространстве внутри неё! Да он вообще убиваемый?!

Ноги меня не держали. Я упал на песок и трясущимися пальцами нашёл флягу. Пробка не поддавалась долго, а когда открылась, половину воды я пролил мимо рта. Только через пять минут меня стал отпускать адреналиновый приход. Спутники мои выглядели не лучше: все в песке, бледные, с охренением на лицах они пытались принять тот факт, что выжили.

— Я могу теперь по барам об этом рассказывать, мне будут наливать за счёт заведения, как за хорошую байку… — дрожащим голосом произнес Лефовский. — Что это была за хрень? Я почувствовал выплеск маны, но такой даже архимагу не выдать в атаке! Чем ты его приложил?

У него начиналась истерика. И я его понимал — ничем не примечательный парнишка заставляет бежать легендарного монстра, которого не брала сильнейшая планарщина.

— Кристалл маны с семилетним запасом… Он был размером с два моих кулака… — хриплым голосом, чуть ли не со слезами на глазах проговорил я, допивая остатки воды. — Жалко до ужаса, блин… И знаешь что? Даже это не убило этого Шайтан-Хулуда! Мне становится страшно жить в мире, где есть такие монстры!

— А давайте отсюда сваливать? — выдал Сашка, и я был с ним согласен, — а то Витя, конечно, его прогнал, но при этом сделал дико больно. А за боль обычно мстят…

И мы, переглянувшись, побежали. Благо осталось пробежать чуть больше полутора километров, и под ногами снова оказалась твёрдая земля.