Мешать соединенью двух сердец... (джен)

Глава 6

Гермиона сбросила мантию.

— Извините за довольно безобразную сцену, — сказал Лестрейндж, избегая встречаться с ней взглядом .

— Извините за книгу. Я не думала, что так выйдет.

— Не извиняйтесь, рано или поздно это должно было случиться.

— Мистер Лестрейндж, но почему вы позволяете…

— Мадмуазель, наша договорённость не включает обсуждение моей частной жизни, даже если вам не посчастливилось стать свидетелями её отдельных сцен, — резко оборвал Гермиону Родольфус.

— Любовь слепа и нас лишает глаз… — пробормотала девушка.-

— … не вижу я того, что вижу ясно.

Я видел красоту, но каждый раз

Понять не мог, что дурно, что прекрасно, — кивнул Родольфус.

Гермиона изумлённо взглянула на него

— И если взгляды сердце завели

И якорь бросили в такие воды,

Где многие проходят корабли, -

Зачем ему ты не даешь свободы? — прочла она следующие строки.

— Как сердцу моему проезжий двор

Казаться мог усадьбою счастливой?

Но все, что видел, отрицал мой взор,

Подкрашивая правдой облик лживый, — с горечью продолжил Лестрейндж.

— Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума, — вздохнув, завершил он строфу.

Невилл смотрел на них удивлённым взглядом, красноречиво говорившим без слов «вы оба спятили!».

Родольфус налил бокал вина и отсалютовал Гермионе.

«Господи, не хватало только, чтобы он напился сейчас. Хотя после такой сцены, да ещё и при свидетелях, я бы не удивилась».

— Это же Шекспир, мистер Лестрейндж, — произнесла она вслух. — Вы… вы знаете Шекспира?

— А что, я произвожу впечатление человека, которому Шекспир категорически чужд? — засмеялся тот.

— Нет, но он же маггл! Что скажут ваши друзья, если узнают?

— Действительно. — Родольфус потёр переносицу. — Но они не узнают. Они же не читают маггловских поэтов. А если я не удержусь и что-то процитирую, решат, что это мои стихи.

— А вы пишите стихи?

— В юности писал. До Азкабана. После него не пишется.

Невилл замычал.

— Невилл, выпей зелье, наконец! — накинулась на него Гермиона. — Повезло ещё, что оно в камин не полетело.

— Да, вполне могло, — кивнул Лестрейндж. — Кстати, спасибо, что напомнили.

За очередным щелчком пальцев последовало явление неизменного Браша.

— Убери здесь, — кивнул Родольфус на кучку пепла на столе. — Потом отбери маггловские книги и перенеси их… ко мне.

Браш кивнул и молча занялся работой.

— Усложнилась наша задача. Тёмный Лорд в доме, казнь с утра. А это значит, толпа его прихлебателей, суета, толкотня, повышенные меры безопасности.

— Значит, надо спешить, — вскочила Гермиона.

— Спешить не надо. Сейчас, наоборот, надо подождать. Пусть угомонятся. Раз уж я должен всё подготовить к казни, будем надеяться, смогу беспрепятственно войти к ним в камеру. Войдёте со мной, под вашей мантией. Возьмёте за руки их и меня, и я перенесу вас в… безопасное место.

При этих словах Браш поднял голову и недоверчиво взглянул на Родольфуса.

— Да, Браш, туда. Если… если со мной что-то случится, перенесёшь ты, а дальше они тебе скажут, как действовать.

— Хозяин… — в писклявом голоске эльфа Гермиона явственно расслышала возмущение.

— Браш! — Родольфус нахмурился. Эльф умолк.

— Что за место? — спросила Гермиона.

— Безопасное. О нём не знает никто, кроме меня и Браша. Оттуда сможете аппарировать, куда захотите. Правда, в случае моего отсутствия придётся вытерпеть общество моего эльфа, аппарировать оттуда можем только я и он.

— Мы предпочли бы сразу…

— Мадмуазель, из этого дома тоже могут аппарировать не все и не куда угодно, — резко ответил Лестрейндж, — и сейчас, при наличии в доме такого количества волшебников, перенастраивать защитные чары означает лишь привлечь совершенно ненужное внимание. Вы заручились моим словом и моей помощью. Если вас что-то не устраивает — действуйте на свой страх и риск, я не стану ни мешать вам, ни помогать.

Родольфус допил вино и плеснул в бокал следующую порцию.

— Мистер Лестрейндж, вы бы на вино не налегали. Аппарирование требует свежей головы, а то ведь попадём непонятно куда. Или вообще никуда не попадём, — нахмурилась Гермиона.

— Не бойтесь, мисс Грейнджер, допиться до состояния моего брата мне не грозит, я столько не выпью, — засмеялся Лестрейндж.

Гермиона хотела что-то сказать, но тут Невилл тонким голоском проверещал:

— Чепуха, чепуха,

Это просто враки!

Куры съели петуха, -

Говорят собаки.

Родольфус заинтересованно взглянул на него.

— Да-да, продолжайте, мистер Лонгботтом.

— На заборе чепуха

Жарила варенье.

Куры съели петуха

В одно воскресенье, — выдал Невилл следующую порцию.

Лестрейндж отставил бокал и поощрительно кивнул , всем своим видом демонстрируя, что ждёт продолжения.

-Между небом и землей

Поросенок рылся

И нечаянно хвостом

К небу прицепился, — не разочаровал его Невилл.

— Мистер Лестрейндж, это побочное действие Болтливого Зелья, — поспешила объяснить Гермиона. — Оно скоро пройдёт.

— А, так он не всегда такой? — наигранно удивился Родольфус.

— Счас как режиком заножу -

Будешь дрыгами ногать! — угрожающе процедил Невилл.

— Мистер Лестрейндж, я же просила вас не провоцировать Невилла!

— Извините, не удержался, — фыркнул Родольфус.

«Ему надо сбросить напряжение. Он зол после разговора с Беллатрикс, его достали нападки Невилла, он просто боится того, что будет, когда всё это кончится. Мы вернёмся в штаб-квартиру Ордена, а ему куда деваться? Он хотел выпить, но сам понимает, что перед аппарированием не стоит. Если он сорвётся, он всё погубит. Не нарочно, а просто потому, что не выдержит, — размышляла Гермиона. — Он уже как натянутая струна».

Лестрейндж допил очередной бокал, покрутил его в пальцах, потом неохотно отставил и приказал:

— Браш, сделай мне кофе.

Эльф поставил перед хозяином дымящуюся чашку.

— Молодые люди, вам?

— Нет, спасибо, — отказалась Гермиона. — Невилл, иди сюда.

Отойдя в дальний угол, она накинулась на Лонгботтома.

— Хватит, Невилл. Не говори с ним. Вообще. Я буду говорить, у меня это лучше получается. А ты молчи!

— Лает кошка из лукошка, — возмущённо запищал Невилл.

— Невилл, я знаю. Я понимаю. Мне жаль, очень жаль. Но я прошу тебя — не оскорбляй его. Слышишь, что сказала Беллатрикс — он больше не пытает, он практически не участвует в войне, он согласился нам помочь и пока помогает. Многие Пожиратели стали бы держать слово? В конце концов, он отсидел в Азкабане почти 15 лет. Невилл, я не прошу тебя его прощать, я прошу тебя сейчас, пока мы не закончили то, зачем сюда пришли, не дёргать его. Он нам нужен спокойный и собранный. Пожалуйста, Невилл.

Лонгботтом хмуро кивнул. Гермиона улыбнулась.

— Спасибо.

Потом они оба посмотрели на Родольфуса. Тот пил кофе, глядя на огонь камина. Плечи его опустились, поза стала более расслабленной.

Тут в голову Гермионе пришла ещё одна мысль.

— Мистер Лестрейндж, — несмело заговорила она. — Вы обещали нам помогать… Я могу вас попросить… Это не совсем то, о чём мы договаривались, но это тоже помощь, и она очень важна для нас. Я хотела…хотела…

— Вам денег, что ли, дать? — насмешливо перебил Родольфус.

— А как вы догадались?

— С таким лицом чаще всего просят именно денег, — засмеялся Лестрейндж.

— Я не себе.

— Понятно, что не себе. Себе такие, как вы, не просят. Воевать не на что?

В голосе Лестрейнджа звучали откровенно издевательские нотки.

— Да, — взглянув ему в глаза, твёрдо сказала Гермиона.

— Война — недешёвое удовольствие, — согласно кивнул Родольфус. — Вот я вам денег, а вы на эти деньги мой дом же и разнесёте, со мной вместе.

Гермиона промолчала. «В чём-то он прав, конечно, — подумала она. — Плохая идея, но надо было попробовать. И, кажется, он всё-таки основательно пьян.»

Родольфус смерил её долгим, неприятным, словно раздевающим взглядом.

— Да, эта услуга не входит в наш договор. Но я готов её оказать. Что вы можете мне предложить взамен?

Гермиона растерялась. Лестрейндж выжидающе смотрел на неё. Невилл, слава Богу, молчал.

— Ничего, мистер Лестрейндж. К сожалению, у меня нет ничего, что могло бы вас заинтересовать. Зря я начала этот разговор. Извините.

Родольфус криво ухмыльнулся, поднял палочку и начертил в воздухе несколько знаков, слившихся в смутно знакомый Гермионе рисунок. Часть стены отъехала, открыв сейф. Невилл, не выдержав, присвистнул.

— Да, не нищий, — усмехнулся Лестрейндж. — Забирайте. Воюйте.

— Сколько можно взять? — не веря своим глазам, спросила Гермиона.

— Сколько сможете.

Невилл подошёл и молча сгрёб кучу галлеонов . Рисунок в воздухе стал дрожать.

— Поторопитесь, сейф открыт, пока воздушный ключ не распадётся.

Невилл, поколебавшись, взял ещё стопку монет. Дверца щёлкнула, едва не прищемив ему пальцы. Парень резко отдёрнул руку. Родольфус расхохотался.

— Браш, собери деньги и доставь их Аберфорту Дамблдору, — приказал он эльфу.

— Какое-то письмо добавить? — спросил эльф. — Или что-то передать на словах?

— Да, напиши… — Лестрейндж сощурился. — Напиши «чума на оба ваши дома». Подписи не надо, старик поймёт. Забавно я придумал, как по-вашему? — повернулся он к Гермионе и захохотал снова.

« У него пьяная истерика, — подумала девушка. — Как не вовремя!»

— Нет у меня никакой истерики, мадмуазель. По вашей рекомендации я сбрасываю напряжение, чтобы не сорваться в ответственный момент и оставаться спокойным и собранным. Кингсли не предупредил вас, что я и легилимент неплохой?

Гермиона схватила первую попавшуюся книгу и демонстративно уткнулась в неё. Браш поставил перед Родольфусом очередную чашку кофе. Невилл устроился поудобнее и закрыл глаза. Какое-то время все трое сидели в молчании, думая каждый о своём. Наконец, Родольфус бросил взгляд на часы и встал.

— Время. Надевайте вашу мантию и идите за мной. Старайтесь не производить лишнего шума. И да помогут нам всем любые силы, способные помочь.