Обожжённые Войной-2. "Авантюристка". (гет)

На следующий после случившегося со мной происшествия день наши войска снова взяли под свой контроль Волчанск. Но обстрелы города не прекращались.

Меня извлекли из бетонной ловушки в лабиринте подвала-бомбоубежища, но и тут не обошлось без какой-то мистики. Командиру отряда спасателей пришла СМС-ка с незнакомого номера, в которой были точно указаны координаты моего местонахождения и сделана приписка, что к работам нужно привлечь сапёров. Потом мне рассказали, что граната так и была зажата в моём кулаке, а чеку я, к счастью для себя и спасателей, выдернуть не успел.

После заключения военных медиков, что здоровье моё вне опасности, меня тут же отправили в особый отдел, где раньше служил майор Мамедов, числившийся пропавшим без вести. Три дня подряд следователь, капитан Дырда, мурыжил меня допросами, требуя раз за разом повторять свою историю, в устной и письменной форме. Утаил я только одну деталь: факт своего знакомства с Лизеттой, которая в моём рассказе фигурировала, как "неизвестная девушка в униформе медсестры".

Мнп было предъявлено сразу несколько обвинений:

— утрата штатного оружия и боеприпасов.

К счастью, мой автомат и подсумок с патронами были обнаружены патрулем в тех самых кустах, куда их спрятала девушка по приказу Мамедова);

— самовольное оставление места службы. Капитан Дырда вначале не поверил моим показаниям и даже возмутился, что я клевещу на офицера с безупречной репутацией (майора Мамедова), но совершенно неожиданно мои слова подтвердил дежурный по КПП: он выпускал машину особиста за ворота части и мельком видел в салоне автомобиля девушку, похожую по описанию на Лизетту, и военнослужащего в бессознательном состоянии, которого якобы везли на наркологическую экспертизу в город Волчанск. На очной ставке он опознал меня.

— создание опасной ситуации, угрожающей жизни и здоровью других людей. Это имелась в виду граната, которую я держал зажатой в кулаке, и другие осколочные гранаты, которые я подложил под себя. В случае взрыва мог погибнуть не только я, но и спасатели. Тут уж я ничего не мог возразить. Но смягчающим фактором в данном случае служили тела погибших в подвале врагов.

Я готовился к худшему, как минимум, к лишению звания, максимум — к трибуналу и тбремному заключению на длительный срок, но на четвертый день допросов капитан Дырда вдруг заговорил со мной весьма дружелюбным тоном.

— Радуйся, Долохов: твои показания подтвердил наш агент под прикрытием, работающий на той стороне...

"Вот так поворот!" — подумал я.

Следователь включил аудиофайл на своём компьютере и я услышал голоса трёх людей, которые беседовали между собой, обсуждая подробности эвакуации "светила отечественной науки". Двух из них я тут же опознал: профессор Лучезаров и Мамедов, которого теперь называли "товарищ подполковник". "Вырос в звании, предатель, сделал карьеру у наших врагов!" — со злостью подумал я. Третий был мне не знаком, но его имя-отчество — Яков Моисеевич — встречалось на нашем сайте "К победе!": там публиковались личные данные известных коллаборационистов и оккупантов. Среди прочих, там значился и профессор Лучезаров Дмитрий Алексеевич. А Яковом Моисеевичем звали полковника Бронштейна по прозвищу "Троцкий". До войны он был начальником колонии общего режима, а после оккупации и амнистии уголовников правительством самопровозглашенной республики стал начальником ГУИТУ МГБ — главного управления исправительно-трудовых учреждений республиканского министерства госбезопасности, аналога сталинского ГУЛАГа. В подконтрольных ему концлагерях теперь содержались наши военнопленные и люди, сохранившие верность нашей стране, не признавшие власть оккупантов и их пособников. Новоиспеченному подполковнику Мамедову этот Бронштейн предложил возглавить следственный комитет при его ведомстве, на что тот немедленно согласился. Меня передергивало от одной мысли о том, что эта сволочь останется безнаказанной.

Дырда немного промотал запись и я услышал подробности спасения Лучезарова из "нацистского плена". Роль Лизетты, которую даже не упомянули по имени, свелась исключительно к применению ко мне психотропного препарата и содействие вывозу меня за пределы части. Изначально планировалось таким же способом эвакуировать самого Дмитрия Алексеевича, но накануне он был переправлен в Волчанск, где подполковник Корзун и лейтенант Капустянник должны были передать его группе специального назначения из пяти человек. Но всё пошло не так. Группу выдал врагам Мамедов, она попала в засаду, все её члены погибли...

Бывший особист открыто похвалялся своими деяниями, включая убийство Корзуна и переправку Дмитрия Алексеевича в город Л., столицу самопровозглашенной республики.

Реакция Лучезарова на его слова была сдержанной. Обо мне профессор сказал, что пока Мамедов договаривался с кавказцами, я самостоятельно высвободил руки и отнял у девушки-медсестры пистолет, после чего скрылся. Такова была его версия событий.

Я слушал молча, пока запись не закончилась. Потом Дырда улыбнулся мне и произнёс:

— Повезло тебе, капрал, а иначе загремел бы на всю котушку.

Следователь выпустил в мою сторону струю сладковатого дыма из электронной сигареты.

— Подпиши вот здесь и вот здесь, о неразглашении. И ещё. Приказом командования при нашей бригаде создаётся отдельный батальон для выполнения... — Капитан сделал паузу: — ...скажем так: "грязной работы", не подпадающей под статьи Женевской конвенции. Набирают в него штрафников, типа тебя, и самых отмороженных подонков, которым нечего терять. Ты, я думаю, вполне подойдёшь. Так что готовься к переводу из пехоты. Нечего такому парню в окопах гнить да под обстрелами сидеть.

Мне нечего было ему возразить, да и не хотелось перечить. Война изменила мою жизнь и меня самого. Враги отняли у меня Лизетту. Я был одержим жаждой мести. И карательный батальон был как раз подходящим местом для меня.

* * *

Как бы это странно ни выглядело, но Лизетта вывела мой аккаунт из черного списка, и я снова получил доступ к её странице в соцсети под своим настоящим именем. Первое же фото после возвращения с профессором из Волчанска поразило меня: на нём она была такой же, как в моём видении о Валькирии — улыбающейся, в той самой военной форме старого образца и на фоне каких-то деревьев. Картинка набрала тысячи лайков и сотни комментариев в духе: "А тебе идёт камуфляж! В армию собралась?" и т.п.

Примерно через месяц вражеский сайт обнародовал статью: "Смерть на боевом посту" с большим фото нашего бывшего особиста в траурной рамке и слезливо-сопливым некрологом, где представители оккупационной власти высказывали своё "глубокое сожаление" в адрес усопшего и клялись за него отомстить. В этой статье рассказывалось, что подполковник МГБ Мамедов погиб в собственном кабинете во время взрыва и вспыхнувшего вслед за ним пожара. На месте происшествия был обнаружен сильно обгоревший труп, остатки "адской машинки" с дистанционным управлением и канистры от бензина, к которой это взрывное устройство было прикреплено. Я искренне обрадовался, что расплата настигла предателя. Оккупанты и их пособники, естественно, обвинили во всём нашу сторону, "нацистских убийц", наши же вообще проигнорировали его гибель.

Мы с Лизеттой, хоть и робко, но возобновили общение. Правда, теперь в нём чувствовалась какая-то напряженность и недомолвки. Тему войны старались обходить десятой дорогой. Я признался, что писал ей с фальшивого аккаунта в ролевой игре, она ответила, что сама об этом догадалась, но ждала, когда я сам об этом напишу.

А потом на её стене появилось фото: радостно улыбающаяся Лизетта, демонстрирующая приз за лучшую презентацию на заданную тему в республиканском конкурсе между студентами разных учебных заведений. А рядм с ней — такой же улыбающийся Дмитрий Алексеевич. И подпись под фото: "Хочу выразить благодарность прекрасному человеку, профессору Лучезарову Д.А., человеку который в свое время выучил и помог добиться определенных высот.".

Я смотрел на них двоих, таких жизнерадостных и весёлых, и чувствовал, как ядовитая игла ревности вонзается в моё сердце. Сразу вспомнилось, как восторженно писала Лизетта о своём любимом преподавателе задолго до того рокового задания в городе Л. Как она выскочила к нам, явно после принятия водных процедур в его доме, когда мы пытались выманить профессора. И, наконец, как решилась на опасную авантюру, чтобы спасти его...

Ладно, решил я, пусть себе будут счастливы. Мне же останется только безответно любить свою маленькую ведьмочку с серо-зелеными глазами. И мстить тем, кто разлучил нас.