Three Strikes To Light A Match  (джен)

Джек и Джон бросаются вниз, чтобы поднять Джея, оставив Брюса наедине с мальчиками в задымлённой спальне Джея.

— Что, блять, здесь происходит? — спрашивает Джейсон.

Брюс смотрит на них подавленным и усталым взглядом.

— Хорошо, — наконец говорит он. — Я вам расскажу. Давайте просто… пойдём домой. И я расскажу вам всё.

* * *

Вернувшись в пещеру, Брюс сидит на стуле, рассматривая рукава своей испорченной рубашки. Она испачкана пятнами крови и порванна в нескольких местах. Вот только чья эта кровь, Брюс не знает. Его рану на бедре продезинфицировали, зашили и перевязали.

Дик стоит возле стола и возится с чем-то. Тим прислонился к бэт-мобилю. Джейсон нервно ходит кругами, а Дэмиан стоит перед стеклянными стендами с костюмами.

— Говори.

Брюс тяжело вздыхает. Он действительно боится этого. И неохотно, начинает говорить.

Он начинает с самого начала. С того, как его похитили и отвезли в секретное убежище Джокеров, чтобы отпраздновать их «день рождения». Брюс говорит о том, что они не причинили ему никакого вреда, что еще больше раздражает.

Он рассказывает им о троих братьях, о том, насколько они все разные. Он не упоминает об их именах. Имена — это слишком личное. Брюс предполагает, что мальчики не оценят, если он начнет называть клоунов по именам, как будто с ними дружит.

Брюс рассказывает о том, как помогал найти одного из братьев. Он не упоминает о том, как вломился в Аркхэм, и о том, как Джей пришёл к нему в дом. Он рассказывает им о том, как вернулся Бэйн, который, на данный момент, заключён в лечебнице.

Брюс видит недовольство на всех лицах мальчиков. Джейсон даже не пытается замаскировать свой гнев.

Брюс рассказывает им, как они продолжают искать с ним встреч, больше раздражая, чем нанося ущерб. Он указывает, что с их «дня рождения» они не сделали ничего ужасного. И он хотел, чтобы так и было, поэтому он не игнорировал их.

Он не упоминает о своём разговоре по душам с Джеком, о том, как Джон кричал на них, и его недавний случай с Джеем.

Когда Брюс закончил говорить, в пещере воцарилась напряженная тишина. Никто не говорит в течение долгого времени, скрывая свои мысли от Брюса.

— Как они узнали, кто ты? — спрашивает Тим.

— Я не знаю, — честно отвечает Брюс. — По-моему, они знают это некоторое время.

— Тогда они знают, кто мы, — раздражённо говорит Джейсон.

— Да, я так думаю.

— Как ты мог так поступить? — не выдерживает Дэмиан. — Как ты мог сделать это с нами, с собой и с народом Готэма? Ты должен защищать их! Не баловаться с теми самыми преступниками, которые отравляют им жизнь! И как ты можешь забыть всё, что Джокер, извини, Джокеры, — саркастичным тоном говорит Дэмиан. — Сделали? Как ты можешь простить смерти невинных? С Барбарой? Или Тимом? Или Джейсоном?

— Спасибо, — прерывает его Джейсон.

Брюс хмурится.

— Я не прощал этого. Не думай, что я не чувствую себя виноватым! Каждый раз, когда я смотрю на них, я чувствую вину, потому что я помню Барбару, Тима и Джейсона, и всех других людей, которые пострадали от рук Джокеров! Поэтому я защищаю Готэм. Я просто использую другой метод. Может быть, причина, по которой наши предыдущие методы никогда не срабатывали, заключалась в том, что они ошибаются. У меня появился прогресс. Поэтому, пожалуйста, перестаньте вмешиваться. — Брюс никогда не чувствовал себя таким эмоционально уставшим.

— Ну, — наконец говорит Дик. — Хорошая работа, Брюс. Тебе удалось предать всех нас. Я не прощу этого. Я не могу этого простить. Но… Я не буду мешать тебе. Твое предчувствие ещё нас не подводило. — он начинает уходить. — Ну же, ребята. Пошли.

Брюс наблюдает, как Тим следует за ним, бросая на Брюса короткий взгляд, полный разочарования, но также принятия и небольшого уважения. Джейсон выбегает вслед за ними.

Дэмиан ждёт некоторое время. Когда дверь закрывается за Джейсоном, он говорит:

— Думаю, я останусь с Грейсоном до следующей недели. Скажи Пенниуорту, чтобы он потом отправил мне мои школьные вещи. — он тоже направляется к двери. — Я не знаю, что сказать, отец. Я доверял тебе. Я верил в тебя. Но это? — Дэмиан качает головой. — Прощай.

* * *

Через час Брюс уходит. Он сидит на крыше Уэйн Энтерпрайзес, просто думая. Он снимает маску и позволяет резкому ночному ветру взъерошить ему волосы. Это напоминает длинные пальцы Джея.

Брюс сидит с закрытыми глаза, когда слышит, как кто-то приближается к нему сзади. Этот кто-то останавливается на расстоянии нескольких футов.

— Он будет в порядке.

Брюс ждёт несколько секунд, прежде чем отвечает:

— Где он сейчас?

— С другом, бывшим врачом. У него множество ожогов третьей степени, сломанная рука, ключица и челюсть. Ничего, с чем он не справиться.

Брюс открывает глаза и поднимается на ноги. Он прижимается к стене здания и смотрит на человека, стоящего в нескольких шагах от него.

— Как ты нашел меня? — спрашивает Брюс, меняя тему.

— Видел, когда ты заканчивал свой патруль. Хотя, немного самовлюблённо, не так ли? — за этим следует резкий смешок.

Брюс позволяет себе кривую улыбку.

— Может быть. Но я выбрал это здание, потому что это началось здесь, верно, Джек?

— Нет, я думаю, что это началось раньше.

— Ну, последние события, по крайней мере.

Они молчат некоторое время. Затем, он задаёт вопрос, который был у него на уме с тех пор, как здесь появился Джек.

— Я могу его увидеть?

Джек долго не отвечает.

— Зачем? — наконец, спрашивает он.

— Я чувствую ответственность.

— Ты, блять, должен чувствовать ответственность.

— Ты всё ещё злишься на меня?

— Злюсь, -отвечает Джек. — Но не так сильно. Тот же старый гнев, который никогда не умирает. — Джек подходит и прислоняется к стене рядом с Брюсом.

Он тяжело вздыхает.

— Но что толку злиться, верно? — он улыбается. — Гнев — это весело, но это очень короткая вещь. Ты позволяешь гневу расти и расти, и он просто становится отталкивающим, контролирующим компонентом, который меняет человека. — Джек тихо смеётся.

Затем, опускает голову на бронированное плечо Брюса.

— Но я думаю, иногда из гнева приходит что-то хорошее. Вроде тебя.

— Ты хочешь сказать, что мы одно целое?

— Нет, я просто подразумеваю это, — отвечает Джек.

Брюс немного расслабляется, опуская плечи.

— Джек, ты когда-нибудь думал, я не знаю, об уходе на пенсию?

— Ну, преступление — это не совсем работа. Это скорее творческое хобби.

— Я серьезно.

— Я думал об этом один или два раза. Это была скорее мимолетная мысль, чем что либо. Но я полагаю, мне будет скучно. И с кем-то вроде меня, скука — это не хорошо.

Брюс фыркает.

— Нет никого похожего на тебя. Кроме твоих братьев.

Джек широко улыбается.

— Видишь? Кроме того, я нужен тебе, Бэтси.

— Почему это?

— Нет Бэтмена без Джокера.

— В самом деле? И откуда эта возмутительная идея? Где-то внутри твоей испорченной головы? Кроме того, если бы тебя не было, то было бы на одного Джокера меньше.

— Ха-ха, очень смешно, — сухо говорит Джек. — Это универсальная правда. Мы как огонь и вода, молния и гром, две стороны одной медали, два примера одного и того же безумия.

Брюс только качает головой.

— Нет, я думаю, что ты более сумасшедший. — он молчит некоторое время. — Так, что насчёт пенсии? Я могу купить хороший дом для вас троих где-нибудь в глуши.

Джек закатывает глаза.

— Нет, если ты не переедешь с нами. Я уверен, что это можно устроить. Но кроме этого, я не думаю, что у нас есть планы поселиться в тихом месте, в ближайшее время. Хотя, Джей всегда говорил о путешествиях. Он упоминал, что видел мир несколько раз. Но он не может все время оставаться один. А что хочет Джон — загадка даже для меня.

— Хм.

— Как они это восприняли? — спрашивает Джек.

Брюс морщится.

— Нехорошо. Я почти уверен, что теперь по всем комнатам будут установлены камеры и прослушка.

— Ты всегда можешь остаться с нами, — мурлычет Джек.

— И надеятся, что ты не задушишь меня во сне? Нет, спасибо.

Джек оскорблённо хмыкает.

— Ты не прослышал мою речь о том, что: «нет Бэтмена без Джокера»?

Брюс улыбается.

* * *

Джей не выглядит хорошо. Лицо было в основном нетронутым, всего лишь несколько царапин и слегка обожжённые волосы.

Левая рука покрыта ожогами, которые превратили бледную кожу в черно-красную. На другой руке — гипс, на ключице — корсет. Челюсть пострадала меньше всего, поэтому, её просто перевязали бинтом.

Ноги Джея также покрыты различной степени ожогов. В руку воткнута капельница, а в нос — трубка, чтобы клоуну было проще дышать. Брюс сидит на стуле у постели, который освободил Джон, когда он вошел в комнату вместе с Джеком. Никогда ещё Брюс не видел такой уязвимости. Джей выглядит слабым и хрупким. Он выглядит как человек.

Много раз Брюс видел жертв преступлений Джокера в аналогичном состоянии — без сознания на больничной койке, окруженных встревоженной семьей. И если бы тогда кто-то сказал Брюсу, что он увидит Джокера в том же положении, он бы рассмеялся.

Осторожно, Брюс берёт Джея за руку. Она даже не дернулась, когда он слегка сжал её. Джон выходит из комнаты, бормоча что-то о заказе пиццы, а Джек садится на другой стул. Некоторое время он сидят молча, просто слушая звуковые сигналы кардиомонитора — единственный признак того, что Джей ещё жив.

— А что насчет тебя? — спрашивает Джек.

— Что насчёт меня?

— Когда-нибудь думал о выходе на пенсию?

— Думал. Много раз. Я всегда задавался вопросом, что, черт возьми, я сделаю, когда стану слишком старым, или мне поломают кости слишком много раз, или другие ужасные вещи старых людей. И я не знаю. Быть Бэтменом — моя целая жизнь. Я никогда не думал о жизни после этого, — признаётся Брюс.

Джек суёт руку в карман и вытаскивает что-то. Он передаёт это Брюсу, поднимаясь и собираясь выйти из комнаты.

— Он хотел, чтобы это было у тебя, — коротко улыбается Джек. — Пожалуйста, будь осторожнее с ним.

Брюс разворачивает лист бумаги. Это был рисунок, который показывал ему Джей. Он выглядит помятым. Края обожжены, а в одном углу размазана кровь. Но ничего из этого не омрачает красоту рисунка.

Последние слова Джека повторяются в голове Брюса: «Пожалуйста, будь осторожнее с ним». Очевидно, речь шла о Джее, но Джек хотел, чтобы Брюс был осторожен с Джеем, чтобы случайно не навредил его младшему брату? Или он хотел, чтобы Брюс был осторожен с Джеем, потому что он не хотел, чтобы клоун то-то сделал с Брюсом?

Слабая улыбка появляется на губах Брюса. Он кладёт рисунок на грудь Джея и мягко прижимает губы к его руке.

Внезапно в комнате раздаётся громкий вздох, и зеленые глаза Джея открываются.