Калеки (гет)

Лежа в пустой палате, Гермиона рассматривала отдающий лимонным оттенком потолок. Для девушки настало то время, когда пора бы уже взглянуть правде в глаза. Вот только сделать это было непосильной задачей. Пусть девушка и не из тех, кто бежит от правды, но именно сейчас она ей нужна была меньше всего.

Ее разбитое сердце, никак не давало ей сосредоточиться и упорно глушило голос здравого смысла, который настаивал на том, что не надо делать поспешных выводов. Нельзя было решать все за Фреда, не поговорив с ним. Мозг это понимал, вот только сердце ничего слышать не хотело. И всякий раз, когда в сознании всплывало заветное имя, внутри все отвечало глухой болью, а слабый моторчик останавливал свою работу, чтобы через секунду вновь приступить к своим обязанностям.

Чтобы хоть как-то разрушить этот замкнутый круг, девушка все-таки решилась взглянуть в глаза страшной старухе, в народе называемой Правдой. Никогда еще она так не пугала девушку, и никогда не представала пред ней в столь страшном воплощении, до боли напоминая свою старшую сестру — Смерть.

Смерть. Слишком часто стала она проскальзывать в мыслях девушки. И если раньше Гермиона могла закрыться от них как щитом, своей любовью, сейчас она была безоружна. Стряхнув с себя эти мысли, Гермиона посмотрела на свои руки. Тяжело вдохнув, она произнесла в слух то, что давно было пора сказать:

— Ох, Грейнджер, какая же ты дура! Отрицать очевидное! — девушка принялась загибать пальцы: — Ты не можешь согреться; любое резкое движение вызывает головокружение; у тебя бессонница; отсутствует менструация и выпадают волосы; про ногти вообще лучше не вспоминать, а твою единственную руку можно обхватить двумя пальцами в самой широкой ее части, — очевидно же, — у тебя анорексия. Или расстройство пищевого поведения. Называй как хочешь, смысл не изменится. Ты умираешь!

Последняя фраза вызвала легкую ухмылку на губах девушки. Все встало на свои места. Ее подсознание, раньше нее самой знало к чему все идет, поэтому подкидывало ей постоянно мысли о смерти. Оно пыталось ее предостеречь, развернуть с того пути, на который вышла она несмелой поступью, но Гермиона, как это часто случалось и раньше, просто игнорировала его подсказки. Теперь, как ей казалось, стало слишком поздно. Единственное, чего она сейчас не хотела, так это умереть здесь — в больнице. Хотелось быть там, куда так тянулась ее душа. Собрав все свои силы и волю в хрупкий кулак, Гермиона, на нетвердых ногах вышла из больницы и трансгрессировала домой, благодаря Мерлина, что никто не встал на ее пути.

Как только исчезло эхо от трансгрессионного хлопка, на пороге Больницы Святого Мунго появился Фред, сердцем предчувствующий беду. Ее он почувствовал еще тогда, когда в холле больницы его окликнула Алисия Спинет. Она настойчиво предлагала свою помощь, а отказаться Фред просто не смог — все его мысли в тот момент были заняты Гермионой. Знал бы он, с какой болью во взгляде встретит его Гермиона, послал бы Спинет куда подальше, наплевав на все приличия. Но он ничего не знал, поэтому и вошел в палату поддерживаемый Алисией. Еще и смеялся над ее шутками — дурак. Вот только от одного взгляда на Гермиону, смеяться сразу расхотелось.

На него смотрела не Гермиона, которую он так любил, а совершенно не знакомая девушка: сломленная, затравленная и смертельно худая. Лицо ее, обтянутое желтоватой кожей, не выражало никаких эмоций, а вот глаза — глубокие омуты боли и отчаяния, от одного взгляда в которые, Фреду хотелось рвать на себе волосы от бессилия. Он знал — Гермиона его к себе сейчас не подпустит. Надо ждать. Вот только сил ждать у него не было. Ему хотелось схватить ее в охапку и унести подальше ото всех, защитить ее от всего что происходило сейчас. Рассказать как сильно она ему дорога, что жизнь без нее не будет иметь смысла. Сказать, что если она решила умереть, то пусть забирает его с собой. Жить без нее он не будет. Сердце подсказывало Фреду, что его признание способно исцелить девушку. Пусть будет трудно, пусть не сразу, но они найдут выход. У них все получится. Вместе.

В тот вечер, он еще долго не покидал больницы: осмотр у колдомедиков, выслушивание восторженных воплей всех и каждого, и долгий разговор с ведьмой, которая лечила Гермиону. Она долго не хотела вдаваться в подробности состояния девушки, прикрываясь пресловутой врачебной этикой, но близнецы Уизли не были бы близнецами Уизли, если бы не узнали все, что им было нужно. Под напором братьев, ведьма сдалась и выложила все: и диагноз, и лечение, и неутешительный прогноз.

Смириться было сложно. Еще сложнее — принять. Фред во всем винил себя. Он видел что происходит, понимал, что нужно что-то предпринимать, но дальше разговоров так и не зашел. Теперь же, ему оставалось только проклинать себя и лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации.

* * *

Остановившись на пороге палаты, Фред непонимающе заглянул в открытую дверь — никого. Не поверив своим глазам, он, посмотрев в коридор, снова заглянул в палату. За эти секунды никого в палате не появилось.

— Не понял… Сестра! Кто-нибудь! Эй! — на его крик прибежала ведьма, которую Фред вчера «пытал» расспросами.

— Что вы так кричите? Это больница, молодой… А где мисс Грейнджер?

— Это я у вас хотел спросить. Где она? — ведьма только пожала плечами и побежала на пост, распорядиться о поисках.

Но Фред знал — Гермионы в больнице нет. Медлить было нельзя. Поспешив к камину, находящемуся в холле, он связался с Джорджем, который прибыл в Мунго через три минуты после разговора. Подхватив брата под локоть, он трансгресировал к уже знакомому старому домику. Уверенной походкой он направился к крыльцу, но Фред остановил его:

— Я сам.

— Ты уверен, что моя помощь тебе не понадобится?

— Если что, то я свяжусь с тобой через камин. Будь на связи.

— Хорошо, — ответил близнец, и исчез, отставив после себя только громкое эхо трансгрессии.

* * *

— Гермиона! — девушка лежала на их отвратительно-зелёном диване не подавая признаков жизни, страшная догадка посетила парня и он закричал от отчаяния: — ГЕРМИОНА!

— Что же так кричать-то? — пробормотала девушка, с трудом открывая глаза: — Фред? Что ты здесь делаешь?

— Живу здесь! — огрызнулся парень, не пытаясь скрыть слез облегчения.

— Больше нет! Я тебя выселяю! Отправляйся к своей Алисии. Пусть теперь она за тобой ухаживает, — злобно сверкнула глазами Гермиона.

— Ох, Грейнджер! Во-первых, Алисия не моя. Во-вторых, не надейся от меня избавиться, поняла? Я планирую прожить с тобой всю жизнь. И даже смерть тебя от меня не спасет, поэтому поднимай свою задницу с дивана и пошли есть.

— А с чего это ты решил, что я буду тебя слушаться? — проворчала девушка, послушно поднимаясь с дивана, — Может я не хочу с тобой прожить всю жизнь, а?

— Ой, заканчивай. Я люблю тебя! Ты любишь меня! К чему все эти пустые разговоры? Если до тебя еще не дошло, то я предложение тебе сделал. И учти — под венец я поведу даму с более округлыми формами.

— Фред, зачем я тебе? — обессилено опустившись на диван, пробормотала девушка. — Я больна. Серьезно больна. А что если я умру?

— Значит я умру вместе с тобой, — ответил Фред, а после добавил: — Анорексия лечится, Гермиона. У нас получиться ее победить, слышишь? Ты не умрешь. Ты еще мне кучу детей нарожаешь. А в старости мы с тобой будем рассказывать своим внукам, кучу веселых историй, которые с нами обязательно произойдут. Мы все преодолеем. Вместе нам все по плечу.

— И сколько же детей мне нужно будет родить, — спросила Гермиона, слегка дрогнувшим голосом.

— Значит ты принимаешь мое предложение?

— Если до тебя все еще не дошло — да! Я принимаю! — ответила девушка, и прильнула к своему теперь уже жениху, — Пошли есть. Я такая голодная, что даже слона сейчас съем.

Примечания:

Вот и подошла к концу эта история! Спасибо всем, кто был рядом во время написания этой работы! Вы — мой двигатель! Спасибо Вам за поддержку, за отзывы и за "лайки". Я очень Вам благодарна за Вашу отдачу! Спасибо! Спасибо! Спасибо!