Дневники оборотня (гет)

Глава 6

Небольшая тетрадь в темно-красной обложке выглядывает, раскрытая, из-под подушки. Похоже, ее читали перед сном, да так устали, что забыли, а может, не захотели положить на место. Страницы ее пыльные, карандаш, которым была сделана запись, кое-где размазался. На страницах видны зеленоватые пятна от свежей травы. «15 сентября 1996 года. Запись шестая. Побег», — написано на верхней строчке. Буквы пляшут, словно их писали неверной, трясущейся рукой.

* * *

Комната Нарциссы оказалась далеко не самым худшим вариантом тюрьмы. Надо признать, относились ко мне достаточно хорошо, если не считать ежедневных, словно плановых, допросов и пыток. Утром Нарцисса взрослая избивала меня серебряными каблуками, а вечером Нарцисса юная, как ни странно, пыталась меня утешить.

Это произошло не сразу: сначала она только отпускала мерзкие шуточки в мой адрес и коварно складывала губки, чтобы похихикать надо мной. Но потом все как-то само изменилось. Нарциссе словно надоело играть роль маленькой злодейки, и в один из особенно безобразных дней, сразу после тяжелейшей трансформации, она решила пожалеть меня.

Я валялся на полу. Долохов, добродетельный преступник, рассказал мне во всех подробностях, как убивали Снейпа, и после этого стал задавать какие-то вопросы, но я уже ничего не слышал. Передо мной зарницей промелькнуло детство, юность, зрелость, где Снейпу всегда отводилось место сальноволосого ублюдка, портящего всем праздник жизни.

— Уроды! Подонки! — шептали мои безумные губы в ответ на вопросы Долохова.

Снейп никогда ни о чем не просил. И, если задуматься, всю жизнь возвращал только ему одному известные долги всем нам.

— Сволочи!

Он должен был предвидеть исход. Он не должен был уходить в другую сторону по страшно длинному коридору. Он должен был согласиться разделить со мной свою судьбу. Но вдруг не захотел бы я???

— Уроды! Уроды! Уроды! — это слово заело и повторялось особенно часто. До тех пор, пока добрый Долохов не приложил меня проклятием об стену с такой силой, что я потерял сознание.

Утро. Головная боль. Руки и ноги еще двигаются, но уже не слушаются. Есть приходится по-собачьи. Я плохо соображал, в моей голове копошились самые разные образы: малышка Тонкс — она еще жива, как говорят мне, но я ни разу не видел ее; Снейп — он постоянно стоит у меня перед глазами, упрекает и криво усмехается моей беспомощности; Эммелин — ее губы, как молитву, повторяют одно-единственное слово — «платок»… Мне плохо.

— Ремус, там, под кроватью, есть шкатулочка — в ней целебный бальзам… — тихо сказала юная Нарцисса, с жалостью посмотрев на меня со своего холста.

Я добрался до кровати, нырнул под нее и вынырнул обратно, волоча за собой крошечную шкатулочку. Открыв крышку, достал флакончик с бальзамом.

— Спасибо, — мой голос прозвучал слишком глухо.

— Его дал мне Снейп, — пояснила Нарцисса. — Я тогда бежала к школе и упала, разбила коленку. Но ведь мадам Помфри не объяснишь, что я споткнулась, когда в час ночи возвращалась со свидания! — ее щеки довольно вспыхнули. — А Снейпу можно рассказать! Он все понимал — все-все!

Я почувствовал, как начинает кружиться голова. Черт! Он помогал мне даже после смерти!!! Я сжал в руке флакончик и прижал его к груди, сам не знаю — зачем.

— Нарцисса, расскажи мне про свой платок, — попросил я, чтобы хоть как-то отвлечься и не сойти с ума.

— Да что он тебе дался? — пожала девушка плечами. — Просто платок семейства Блэков. Тому, кто им владеет, открыт доступ ко всему имуществу семьи, даже если оно защищено целой кучей проклятий — вот и все!

— Значит, платок был нужен Нарциссе, чтобы добраться до Ордена и провести в штаб Пожирателей смерти… — пробормотал я.

— Каких Пожирателей? О чем ты! Я бы никогда не связалась с этими людьми! Одно дело — быть против грязнокровок, и совсем другое — убивать людей! Это ниже моего достоинства! — юная Нарцисса поджала губки и, по-моему, обиделась.

— Сейчас ты живая так не считаешь… — сказал я и принялся медленно наносить бальзам на подрагивающие ноги.

Дверь открылась, и в комнату вплыла, легка на помине, точная копия моей единственной собеседницы.

— Люпин! — приказным тоном сказала она. — Немедленно поднимайся! У Господина есть сюрприз для тебя! — от нее все еще пахло дурманом, и этот запах кружил голову. — Что это у тебя? — вдруг спросила она, заметив в моей руке флакончик. — А ну, дай сюда!

Она хотела выхватить бальзам у меня из рук, но я, увернувшись от ее маникюра, со злости плеснул бальзамом ей прямо в лицо.

Она отскочила, схватилась за щеки и завопила, крутясь на одном месте. Ошарашенный, я отполз подальше и наблюдал. Ее лицо начало вдруг покрываться волдырями, которые лопались, извергая струи зловонной жидкости. Нарцисса упала на пол и затихла. Я подполз к ней и, рискуя здоровьем, первым делом снял с ее прекрасных ножек опасные туфли. Стараясь не коснуться каблуков, я оттащил их подальше и спрятал в укромном углу комнаты, после чего снова вернулся к Нарциссе и забрал себе ее палочку.

— Где я? — тихо спросила она. — Люпин, что ты тут делаешь?! — ее глаза в ужасе расширились. — Немедленно убирайся из моей комнаты! Кто дал тебе право…

Я быстро закрыл ладонью ее рот, заставив таким образом замолчать.

— Тшшш… Нас могут услышать…

Она извивалась в моих руках, пытаясь вырваться, и порывалась укусить меня, но я не давался. Во мне шевельнулась надежда на что-то, и я, как ненормальный, изо всех сил сжимал ее в объятиях, заставляя успокоиться. Наконец мне это удалось — Нарцисса затихла.

— Послушай, что я скажу тебе, только тихо, хорошо? — прошептал я, и она слабо кивнула, уставшая от борьбы. — Ты знаешь, что ты находишься в штабе Волдеморта? — спросил я, слегка ослабив хватку. Нарцисса вздрогнула и отрицательно покачала головой. Ее округлившиеся от ужаса глаза красноречиво говорили, что она не врет. — Так вот. Понимаешь, Волдемрт загипнотизировал тебя и заставил доставить меня к нему, — я посмотрел на часы на стене, — полчаса назад. Думаю, он очень недоволен.

Я знал, что Волдеморта она боялась жутко, и решил сыграть на этом. Раз в жизни мне захотелось пойти окольным, слизеринским путем, а не переть гриффиндроской правдой в ворота готового атаковать врага.

— Что же теперь будет? — дрожащим голосом проговорила Нарцисса и предприняла слабую попытку оттолкнуть меня. — От тебя дурно пахнет!

— Это не от меня — это остатки дурмана так воняют, — пояснил я, довольный, что мой план работает. — Я думаю, — сообщил я ей очень серьезно, — Волдеморт накажет тебя за неисполнение его приказа. А ты ведь знаешь, как жестоки его наказания…

— Нет! — возопила она, и я снова был вынужден зажать ей рот.

— Извини, но, боюсь, если он и не убьет тебя, то уж изуродует так, что…

Я буквально наслаждался эффектом, который произвели мои слова. Нарцисса часто-часто замотала головой, и из ее глаз полились слезы.

— Нам надо уходить отсюда, — продолжал убеждать ее я. — Вместе мы сможем выбраться — вот увидишь!

— Я не могу, я не хочу, я не предательница, я не буду! — запричитала она, дико глядя на меня.

— Тогда я уйду один, — хрипло пригрозил я. — А тебя запру здесь, и когда твой лорд придет посмотреть, как ты выполняешь его задание… Да он уже сейчас, наверное, идет сюда!

— Нет! — уже взмолилась Нарцисса. — Не оставляй меня! Слышишь? Я не могу тут… одна…

— Тогда пошли! — я сжал ее запястье, нарочно причиняя ей боль, но она, похожа, была готова терпеть такого рода маленькие неудобства.

— Когда ты вернешься? — бросила мне вслед юная Нарцисса, и я махнул ей рукой, мол, вернусь непременно!

Вместе с живой Нарциссой мы выбрались в коридор.

— Где тут выход? — нетерпеливо спросил я, видя, что в коридоре нет ни окон, ни дверей.

На мою беду, Нарцисса только пожала плечами. Она ничего не помнила.

Действовать приходилось по обстоятельствам. Я рванул ее руку и устремился в темноту, не решаясь зажечь хотя бы палочку. Вылеченные бальзамом Снейпа ноги на удивление быстро несли меня вперед, так что я даже не сразу обратил внимание на стоны Нарциссы, которая сокрушалась по поводу отсутствия обуви.

— Терпи! — велел я ей и мельком взглянул на собственные ноги, которые уже, похоже, забыли, что такое ботинки.

Довольно долго мы почти бежали по бесконечному коридору, как вдруг впереди показался свет факелов и послышался говор. Нарцисса резко остановилась и фактически приросла к полу.

— Быстро, сюда! — я дернул ее на себя и затаился у стены, на всякий случай, снова зажав ей рот. На этот раз она не сопротивлялась.

Расстояние от Пожирателей до нас быстро сокращалось, и я замер, готовясь к нападению. Сейчас моим самым надежным оружием была внезапность.

— Экспеллиармус! Ректусемпра! — заорал я во все горло и бросился на врагов. Координация рук все еще была нарушена, поэтому, промазав, мои заклятия почти не причинили вреда противникам, лишь напугав их, но и это было уже хорошо. Всего лишь секунда промедления была бы смертельна, но мне повезло: вытянув тонкую палочку Нарциссы вперед, я ткнул ею в глаз одного из Пожирателей. Другой попытался проклясть меня, но я, с прыткостью одичавшей овчарки, бросился на него и принялся душить, стараясь при этом побольнее ударить здоровыми ногами. Противник попался крепкий: одним ударом мощной руки он повалил меня на каменный пол и прыгнул сверху, не теряя времени на поиски палочки. Я едва успел увернуться от его кулака, целящегося мне прямо по носу, как получил невероятной силы удары по животу и по ребрам. Одно из них хрустнуло, и меня пронзила ноющая, противная боль. Я собрал все силы и попытался сбросить противника, но у меня ничего не получалось. Вдруг я услышал пронзительный визг и еще какой-то звук, напомнивший мне звук разбивающегося о камень глиняного горшка. Враг на мгновение замер, а потом и вовсе обмяк на мне, так что свалить его и подняться не составило особого труда.

Подняв с пола едва тлеющий факел, мне удалось разглядеть Нарциссу, рыдающую на полу. В руках она сжимала чью-то палочку, которую я тут же забрал у нее — от греха подальше.

— Нарцисса! — осторожно позвал я. — Ты в порядке?!

Она зарыдала громче. Я присел на корточки, и она, обвив руками мою шею, повисла на мне, бормоча что-то нечленораздельное.

— Хватит, Нарцисса, пойдем! Ты поступила очень хорошо! Ты молодец, слышишь?

Она поднялась и даже стала медленно передвигать ногами, но причитать не перестала, и, в конце концов, мне удалось разобрать шершавое:

— У меня же сын! Они убьют его! Мой сын!!!

Я только вздохнул.

Оставив ее на минутку, я собрал две другие палочки и снова вернулся к Нарциссе. Поддерживая ее, стал продвигаться вперед, опираясь о стену. Мы шли так довольно долго и вышли, наконец, к узкой лестнице, ведущей вниз. Не видя альтернатив, мы стали медленно спускаться. Нарцисса, уже почти придя в себя, даже отцепилась от меня и пошла самостоятельно, держа меня под руку. Ох, уж эта манерность! Я вдруг подумал, что, должно быть, так она держалась за Люциуса, когда выходила прогуляться по парку, выполненному во французском стиле. Я понятия не имел, какой парк окружает имение Малфоев, но почему-то был уверен, что именно французский. С их-то педантичностью!

Лестница привела нас в небольшое помещеньице, похожее на подпол или подвал. Запах сырости ударил мне в нос с такой силой, что на минуту пришлось даже задержать дыхание. Нарцисса брезгливо поморщилась и по-детски спрятала свой носик в моей пропахшей потом майке. Я хмыкнул. В этот момент мне просто до смерти захотелось, чтобы рядом со мной стояла Тонкс.

Тонкс! Ее надо было спасти!

— Нарцисса, ты точно не помнишь, как устроен замок? — строго спросил я, отстраняя женщину.

— Не помню, — чуть капризно произнесла она и снова прижалась ко мне. Рассказать бы кому об этом в нормальной жизни — не поверили бы! Но какая сейчас, к черту, нормальная жизнь!

— Мы должны спасти Тонкс! — сердито бросил я и устремился вглубь подпола.

— Подожди! — Нарцисса бросилась за мной. — Не надо спасать никакую Тонкс! Ты с ума сошел! Мы же можем погибнуть! Нам надо срочно выбираться отсюда! А эта полукровка…

Я по-волчьи взглянул на нее, и она замолчала, опустив глаза. Мы двинулись вперед. В сущности, у нее не было иного выхода. Откуда-то из глубины до нас донесся запах паленого лопуха, и я насторожился.

— Дыши через раз, — по-снейповски велел я Нарциссе и, скинув майку, прикрыл ей лицо.

Глядя на меня, Нарцисса закрыла нос знаменитым зеленым платком.

Мы продолжали идти вперед. Я вытащил одну из палочек и держал ее наготове, на всякий случай. Другой палочкой я освещал подземелье.

На нашу удачу обнаружилось, что листья лопуха догорали в небольшой жестянке, висевшей над костерком. Я затушил костерок и, обследовав странное место, обнаружил чью-то старую трубку, валяющуюся неподалеку. Вместо табака, трубка была заправлена дурманом.

— Кого-то еще зазомбировали, — я заткнул трубку за резинку трусов и получше осмотрелся. Никаких следов выхода или прохода хоть куда-нибудь. Тупик.

Вдруг за стеной, прямо возле того места, где стояла Нарцисса, раздалось какое-то шуршание.

— Сюда! — скомандовал я, отбежал подальше, погасил свет и приготовился к нападению.

Стена и правда отъехала в сторону, и в проеме появился сутулый человек. Проем закрылся за ним так быстро, что разглядеть его лицо я не успел. Человек не произнес ни одного освещающего заклинания, а в кромешной тьме начал шарить руками по полу — явно искал свою трубку. Я принюхался — от него пахло свободой и… свежим воздухом! Настоящим свежим воздухом, который не успел еще смешаться со смрадом подземелий! У меня даже закружилась голова — таким близким показалось мне спасение. Но я сидел, не шевелясь, и молился, чтобы Нарциссе не пришло в голову чихнуть, или почесаться, или уж не знаю, что сделать, что бы могло выдать наше присутствие.

Обыскав комнату на ощупь и так и не найдя потерянную трубку, человек пробормотал что-то себе под нос, смачно сплюнул на пол и сделал что-то — я не понял, что именно — что заставило проем отрыться. Он быстро вышел, так и не дав мне возможности получше рассмотреть себя, и проем снова закрылся.

— Почему мы не бросились за ним?.. — заныла Нарцисса. — Мы бы справились с ним одним и были бы сейчас на улице…

— Тихо! Этот проем открывается как-то изнутри, — урезонил я свою спутницу. — Надо только понять, как — и мы сможем выбраться.

— Как ты это поймешь, Люпин, ты, олух Царя Небесного! — зло шикнула на меня Нарцисса, но я не обиделся. Наоборот, мне было приятно, что эта женщина вспомнила, как называла меня всегда, пока мы учились вместе в Хогвартсе. Что-то подсказывало мне, что если человек помнит детство, значит, он не до конца потерянный человек.

— Прекрати хныкать, гордость Блэков, и дай мне сосредоточиться! — в тон ей отозвался я и, применив освещающее заклятие, принялся исследовать стену возле того места, где несколько минут назад был проем.

Нарцисса только вздыхала, сверля меня непонятным мне взглядом. Наверное, ей тоже понравилось, что я вспомнил детство.

Я пробовал нажимать на разные кирпичи, что ни один из них не поддался. В задумчивости я привалился к стене, пытаясь придумать выход, когда Нарцисса ехидно промурлыкала:

— А не кажется ли тебе, что проем может открываться нажатием на определенное сочетание кирпичей, как, например, проход в Косой переулок из Дырявого котла?!

— Черт! А ведь ты права! — хлопнув себя по лбу, я начал пытаться подобрать необходимое сочетание кирпичей. — Если ты такая умная, может, подскажешь, что может лежать в основе такого сочетания?

— Ну… — Нарцисса величественно подошла ко мне и начала пальцами перебирать кирпичи, словно бегая по клавишам рояля. Не прошло и минуты, как проем был открыт.

Я стоял, с восхищением глядя на Нарциссу, а та самодовольно улыбалась.

— И как это называется? — просто спросил я.

— Бетховен, 5 симфония, — не без гордости произнесла Нарцисса и, величественно расправив плечи, вышла на воздух. — Любимая вещь моего мужа.

Я последовал за ней, напевая фальшивым баритоном мотивчик, который вряд ли можно было назвать веселым. Но у меня получалось весело:

— Та-да-да-дааам, та-да-да-дааам…

— Прекрати! — Нарцисса поморщилась. — Тебе в детстве медведь на ухо наступил!

— Не… — беспечно отозвался я. — Это меня оборотень укусил!

Нарцисса скривилась еще больше, но ничего не сказала. А я был рад. По-настоящему рад снова видеть солнце, чувствовать дуновение ветерка, наслаждаться пением птиц, ощущать аромат лета.

Мы отошли от замка на относительно безопасное расстояние, и я позволил себе устроить небольшой привал.

— Не сяду я на траву! — заявила Нарцисса. — Моя мантия вся станет зеленой!

— Ну, хочешь, могу предложить тебе свою многострадальную майку в качестве подстилки, — пожал я плечами.

— Лучше уж на траву! — и Нарцисса осталась стоять, как тонкое деревце посреди поляны.

А я развалился на мягкой траве и, посасывая какую-то травинку, начал раздумывать, как бы спасти Тонкс, поглядывая краем глаза на Нарциссу.

Она была хороша. Черт возьми, она была действительно хороша и выглядела очень молодо. Ветер развевал выбившиеся из ее прически светлые пряди, и это придавало ее облику загадочность, что ли… В мои грандиозные и не очень планы по спасению Тонкс незаметно закралась мысль о том, как бы выглядела Нарцисса, стоя у плиты или за мытьем посуды. Воображение рисовало настолько яркие картины, что я не сразу заметил, как из-за кустов на нас вышел зверь. Большой, неповоротливый, но — сразу видно — опасный, он медленно надвигался, издавая урчащие звуки. Отчасти он был похож на медведя, отчасти — на обезьяну…

Нарцисса тут же, как по команде, завопила и, бросившись на траву, вцепилась в меня мертвой хваткой.

— Замолчи! — шикнул я, но было уже поздно: зверя, похоже, рассердило истеричное поведение моей спутницы.

— Ректусемпра! — я выхватил палочку как раз вовремя, чтобы отразить атаку существа. К моему удивлению, оно лишь отступило на пару шагов назад, даже не пошатнувшись. Определенно, это заклинание на него не действовало.

— Ступерфай! Импедимента! — никакого эффекта.

Зверь рыкнул на нас и выпустил огромные когти. Я попробовал рыкнуть в ответ, надеясь, что, может быть, он испугается моего второго «я», но он оказался явно не из пугливых. В ответ он наотмашь ударил меня по плечу когтистой лапой, так что я завалился бы набок, если бы Нарцисса не поддержала меня. Выиграв пару минут очередной «Ректусемпрой», я вскочил на ноги и, загородив спутницу, приготовился к худшему. Я нервничал, а тут еще Нарцисса впивалась когтями мне в спину, раздирая кожу в кровь, да что-то пребольно кололо меня в бок. Ощупав себя, я извлек из-под резинки трусов трубку, которая, оказывается, и мешала мне. Недолго думая, я раскурил ее и выпустил на зверя облако мерзкого зеленого дыма, от которого исходил запах дурмана. Зверь втянул его полной грудью, фыркнул и замер, в нерешительности глядя на нас. Я снова затянулся и повторил свои действия. К горлу подкатил сильнейший кашель, глаза начали слезиться от дыма, голова закружилась… Зато зверь попятился.

— Еще! Люпин, пожалуйста, давай еще раз! — зашипела мне в ухо Нарцисса, и я снова затянулся. На этот раз начало тошнить. Особенно, если учесть, что я не курю…

Зверь отступил еще на шаг, продолжая принюхиваться. Вот он потянул носом воздух раз, потом другой, а потом развернулся и не спеша, как победитель, удалился, скрывшись за деревьями.

Только теперь я попытался вздохнуть с облегчением, но вместо этого меня вывернуло наизнанку. Привалившись к высоченной сосне, я сидел, держась за опустошенный желудок, и мысленно стонал. Сначала я хотел зашвырнуть мерзкую трубку подальше, но что-то остановило меня, и она перекочевала на свое прежнее место.

Нарцисса присела рядом.

— Ну, ты как? — спросила она, глядя на меня почти с сочувствием.

— Паршиво, — я закашлялся.

— У тебя рана на плече… — она провела рукой по тому месту, где зверь полоснул меня когтями.

— Вот я и говорю: паршиво. Умыться бы, что ли?

Нарцисса ничего не ответила. Только погладила меня по голове, как делала это уже не раз. Но получилось по-другому. Теперь в этом ее жесте не было пренебрежения. А я был чертовски грязным и уставшим.