Самый смелый слизеринец (гет)

Гарри, конечно же, имел некоторые представления о том, что обычно дарят девушкам: конфеты, безделушки или же украшения. Но, учитывая, что Гермиона была для него особенной девушкой, крайне разумной и серьёзной, то он предпочёл сделать ей полезный подарок, то есть взять из библиотеки крёстного пять здоровых книг по заклинаниям и истории магии и запаковать их в цветную бумагу. Сириусу эти книги всё равно не были нужны, о чём тот периодически говорил, а значит, хоть кому-то они могли принести немного удовольствия.

— Так это та смышлёная не по годам кудрявая девочка? А у тебя губа не дура, Сохатик, я смотрю, ты время зря не теряешь…

Сам Сириус ради такого случая, как поход в гости, конечно же, нарядился в свой лучший костюм, накинул поверх парадную мантию тёмно-зеленого цвета и не переставал криво улыбаться, посматривая на крестника в зеркало и тщательно расчёсывая волосы.

— Знаешь, когда я сказал, приведи себя в порядок, я не имел в виду, что нужно вылить на голову полпузырька одеколона, — ворчал на него Гарри и кривился из-за аромата, ударившего в ноздри.

— Я хочу произвести хорошее впечатление. Сам же просил составить тебе достойную компанию, — парировал Сириус.

Впрочем, ему стоило отдать должное хотя бы за то количество усилий, что он прикладывал ради спокойной жизни крестника: после официального оправдания Сириус стал чаще светиться в газетах и восхвалял Руфуса Скримджера как самого справедливого и разумного министра магии. Понятно, что самому Сириусу такие интервью особого удовольствия не доставляли, но зато Скримджер не дёргал Гарри и продолжал творить якобы благие дела.

Из-за долгих споров и пререканий друг с другом они добрались до дома Грейнджеров только к шести часам. Гарри не знал, кто из них разволновался больше: Гермиона, представшая перед ним в красивом платье цвета спелой вишни, или он сам, неуклюже бормотавший поздравления, остановившись на пороге и протягивая ей подарок.

Бум!

Книги, выскользнувшие из рук, заставили их вздрогнуть.

— Я подниму! — выпалил Гарри и на мгновение опустился к полу.

Однако и этого хватило, чтобы у него спёрло дыхание. Несмотря на разговоры и шуточки других мальчишек, Гарри не имел привычки подглядывать за девчонками, даже сейчас его взгляд невольно коснулся оголённых и гладких лодыжек Гермионы, и пальцы с трудом сомкнулись на несчастной ленточке, коей был перевязан его подарок. Не то чтобы Гарри не знал, что себе могли позволять в отношении девушек другие парни — например, прижимать их себе, целовать, поглаживать по спине или ногам, — но до общения с Гермионой подобные мысли и желания его почему-то не одолевали.

— Вот... — выдохнул, чувствуя, что жар из горла переползает к щекам, и снова протянул ей подарок.

В этот раз Гермиона его удержала и поставила на ближайшую тумбочку. Она помогла гостям с одеждой и пригласила их пройти на кухню, где они смогли познакомиться с Эммой и Дэниелом Грейнджерами. Что удивительно, но из всех присутствующих один Сириус оказался всем доволен и нисколько не волновался. Он с улыбкой похлопывал Гарри по плечу и щедро раздавал комплименты. Дому. Хозяевам. Угощениям и, конечно же, вину, которое с удовольствием опробовал за столом.

— Потрясающе, Эмма, завидую вашему мужу, — отведав горячее блюдо, сказал он настолько дружелюбно и свободно, как будто очень давно знал Грейнджеров. — А кстати, я говорил, что Гарри тоже умеет здорово готовить? Я когда забуха… кхм, забываю, что скоро уже ужин, он тут же бежит на кухню и давай там командовать… Славный он у меня парень, так повезло мне с ним, — тепло прибавил он и, вконец обнаглев, погладил крестника по голове.

Гарри в свою очередь награждал его свирепым взглядом и несколько раз пытался отдавить ему под столом ногу, но так и не смог ничего сказать из-за Грейнджеров, слушающих Сириуса с большим вниманием.

— Это замечательно, — подметил Дэниел, — а я вот всё хотел, чтобы и Гермиона научилась готовить, женское всё-таки дело, да её разве от книг оторвёшь?

— Папа! — возмутилась было Гермиона.

— Да, чай, со временем само придёт, — заметил Сириус. — Мне вон Гарри часто говорит, что Гермиона самая начитанная и смышлёная на курсе. Умная у вас дочка. Наверное, в мать? Или в вас?

Покрасневшая Гермиона нечаянно выронила из пальцев вилку и уставилась на Гарри через стол, разом забыв про отца и его неуместную откровенность.

— От нас обоих, наверное, — смущённо ответила Эмма. — Знаете, Сириус, так здорово, что справедливость наконец-то восторжествовала и вас признали невиновным. Гермиона нам столько рассказывала о Гарри и его жестоких родственниках… Это замечательно, что он теперь с вами.

— И не говорите, сам не нарадуюсь.

Гарри тоже почувствовал, что стало как-то жарко, и перестал наступать крёстному на ногу. Неужели Гермиона рассказывала о нём дома? Её настолько заботила его судьба? Он не мог оторвать от неё глаз и вспомнить про еду. О том, что Гермиона его всегда внимательно слушает, он прекрасно знал, как и знал, что она всё делает искренне. Но вот что она переживает за него вне школы и делится этим с родителями, его удивило.

— А-ам… Гарри, а можно тебя на минуту? Я тебе так и не отдала твой подарок, — вдруг сказала она, и он тут же поднялся, забыв обо всех и почему-то утратив голос.

Впрочем, взрослые нашли новую тему для разговора и посмотрели им вслед с улыбками. Гермиона отвела Гарри в гостиную, туда, где у них стояла скромная нарядная ель, под которой находилось несколько коробок.

— Мой подарок, конечно, не такой ценный, как твой, — сказала она с некоторой озабоченностью и протянула ему небольшой пакетик, — но я подумала, вдруг ты собираешь коллекцию или… вдохновишься и тоже захочешь потом попутешествовать...

В подарочном пакете Гарри нашёл стеклянный шарик на подставке. Внутри можно было видеть золотистого цвета Эйфелеву башню. Стоило только тряхнуть шарик, как посыпались снежинки, придавшие башне волшебства. Вероятно, Гермиона, стоявшая рядом, переживала, что Гарри не оценит столь скромный сувенир, но он молчал какие-то секунды совсем не поэтому. Гарри был тронут, ведь до Гермионы никто ему дарил даже такие мелочи. Его губы растянулись в улыбке.

— О... спасибо, мне очень нравится!

Гермиона нервно улыбнулась в ответ.

— А ты... вправду говорил Сириусу, что я самая смышлёная на курсе? — помолчав, спросила она, поскольку Гарри встряхнул шарик ещё раз.

— Ну да, это же правда, — подтвердил он и подумал, что действительно ещё никогда не был в Париже. — Вот бы взглянуть на неё вживую...

— Тебе бы понравилось во Франции, там очень красиво, — заметила на это Гермиона.

Гарри оторвался от разглядывания сувенира, и их глаза встретились.

— Знаешь, я... Я понимаю, что ты хотел меня защитить и это меня очень трогает, — внезапно сказала она, как будто боялась упустить это волшебное мгновение, — я тоже очень злилась на Амбридж из-за её дурацких порядков и хотела, чтобы её наказали, просто...

Взгляд её шоколадных глаз, казалось, навсегда приковал его к месту, но Гарри всё-таки смог разомкнуть губы.

— Просто для тебя это дико, — закончил он сам, — но я не жалею о том, что сделал. Я бы сделал это ещё раз, не раздумывая, потому что ты... — его голос предательски сел, столкнувшись с какой-то невидимой преградой в горле, — потому что ты много для меня значишь, и я не хочу, чтобы тебе хоть кто-то навредил, — тихо закончил Гарри.

На какие-то секунды ему показалось, что Гермиона хочет возразить, но вместо этого она шагнула к нему. Он ощутил её руки, в этот раз на своих плечах. Ощутил её волосы, защекотавшие щёку, и невольно подметил, что заметно вытянулся. Он был несколько выше Гермионы, но её объятия по-прежнему вызывали у него волнение.

— Поверь, я очень это ценю, — подняв на него взгляд, сказала она, — просто иногда не стоит действовать опрометчиво, чтобы потом не о чем было жалеть.

Она, конечно же, повторялась, и это раздражало его в ней на первых курсах, но сейчас Гарри подумал, что она могла бы повторить то же самое ещё десяток раз, хоть сотню. Могла бы ещё раз его осудить, он бы не стал возражать. Похоже, она нравилась ему именно за это — Гермиона была не только умна и красива, но и тверда в своих убеждениях.

— А я ни о чём не жалею, особенно об этом, — сказал он сам и, не удержавшись, наклонился.

Пальцы его свободной руки легли на её щеку, а губы впервые соприкоснулись с мягкими губами. Гермиона застыла, как завороженная, смотря на него снизу вверх. Гарри не представлял, что она скажет ему за такую смелость и молчал. Гермиона ничего не ответила. Вместо слов она поднялась на носочки и потянулась навстречу. Её губы слились с его губами в нежном поцелуе, а руки обвили шею. Если в его жизни и бывали редкие минуты счастья, благодаря которым он мог бы вызвать телесный Патронус, то сейчас Гарри казалось, будто он мог вызвать их десяток. Он не представлял, сколько длилось это блаженство, но почему-то подумал, что голос Эммы раздался с кухни слишком скоро:

— Гермиона! Гарри! Ребята, вы там надолго? Десерт на столе!

Остаток вечера Гарри только и думал, что о Гермионе, и переглядывался с ней. Она ему ответила. Он ей не безразличен. Чувство восторга переполняло всё его существо. От этого он даже забыл, вернувшись на Гриммо, отчитать Сириуса за его выступления и тот подшучивал над ним, сколько мог.

Впрочем, если Гарри впервые за долгое время пребывал в хорошем настроении и хотел побыстрее вернуться в школу только ради того, чтобы начать встречаться с Гермионой, то Северус Снейп, наоборот, чувствовал, как над ним сгущаются тучи и был невероятно хмур. Он изучил кольцо, которое ему помог украсть у директора Гарри, и стал кое-что понимать в замысле Тёмного Лорда, особенно в том, каким образом тот собрался жить вечно. Похоже, он, Снейп, до конца своей жизни будет у него в подчинении. Конечно же он рассчитывал, что Дамблдор поделится с ним информацией, но тот, как назло, молчал. Благо, что каникулы прошли, и Гарри Поттер исполнил его просьбу и добыл воспоминания Слизнорта. Пришлось действительно подождать, прежде чем Дамблдор решил раскрыть перед ним свои карты. И вот тогда выяснилось такое, что удивило даже привыкшего сдерживать свои эмоции Снейпа.

— Да, — подтвердил Дамблдор, разговаривая с ним в своём кабинете, — Том должен сам убить Гарри, только так часть души, что заключена в нём, сможет исчезнуть.

Не то чтобы Снейпа заботила судьба Гарри Поттера, но услышанное даже для него, некогда Пожирателя смерти, оказалось хлеще деяния Тёмного Лорда, когда-то желавшего убить невинного ребёнка.

— То есть всё это время… вы растили его как свинью на убой? — не сдержавшись, спросил он.

— О, вот только не говорите, что вы привязались к мальчику.

Их разговор в конечном итоге закончился тем, что Снейп пообещал не препятствовать Тёмному Лорду и присоединиться к тому, когда тот его призовёт. Благо, что он владел окклюменцией и скрыл свои истинные мысли обо всём этом от директора. Вот только Снейп не стал скрывать их от самого Гарри, когда позвал его к себе для разговора.

— ЧТО-О??!! — громко переспросил тот, начиная закипать. — То есть как это — умереть?! Он что, это серьёзно?!

— Более чем. А вы думали, директор просто так показывает вам все эти воспоминания? Подозреваю, он ждёт, что вы проникнитесь силой и могуществом Тёмного Лорда и сами примете решение подставиться под его удар.

— Приму решение подставить ему свой лоб?! — бушевал в классе Гарри. — Да я что, совсем больной?! Я хоть выживу после этого?!

— Не могу знать. Но, похоже, Дамблдор перебрал все доступные решения и остановился на этом.

— Да неужели других способов избавиться от этой заразы во мне нет?!

— Яд василиска, как я понимаю, не помог…

— Это ещё не значит, что я должен сдохнуть и…

— Перестаньте кипятиться, Поттер, так мы ничего не добьёмся. Возможно, нам и не нужно избавляться от того, что находится в вас.

— То есть как это?

— Если мы нейтрализуем Тёмного Лорда, то, я думаю, сколько останется у него крестражей и в каком состоянии, больше не будет иметь никакого значения.

— И как же… мы его «нейтрализуем»?

— Есть у меня одна идея… придётся серьёзно потрудиться, чтобы изготовить всё необходимое — это я беру на себя, но кое-что будет зависеть только от вас. Надеюсь, вы готовы рискнуть?

На это Поттер решительно кивнул. Собственно, пока Снейп разрабатывал план их действий, Гарри с трудом держал себя в руках. В его жизни впервые случилось что-то невероятное и безумно прекрасное. Он смог назвать Гермиону своей девушкой. Мог снова сидеть с ней за столом в библиотеке и готовиться к урокам, а потом целоваться в укромных уголках. Мог провожать её до портрета Полной дамы и целовать в щёку на прощание. Мог держать её за руку, когда они гуляли на улице и не думать о плохом. Душа Гарри оживала и пела, как деревья, цветы и птицы с наступлением весны. Вот только даже этому времени не суждено было продлиться долго. И всё из-за Волан-де-Морта и Дамблдора. Гарри был готов на всё, только чтобы они оставили его в покое. Снейп уверял, что готовит какое-то очень сложное и сильное зелье.

— Мне удалось узнать, куда вас поведёт Дамблдор. Это будет пещера, где Тёмный Лорд спрятал свою ценность, там-то мы и осуществим задуманное, — сказал он во время очередной встречи.

— Это как же? — спросил Гарри. — Разве Волан-де-Морт туда придёт?

— Придёт, — заверил Снейп, — я доложу ему о том, куда отправился Дамблдор. Драко вас подстрахует. Он владеет дезиллюминационными чарами и сможет какое-то время побыть рядом с вами незаметным, но, учтите, у вас будет один шанс из тысячи… Если что-то пойдёт не так, и вам, и мне вряд ли удастся выжить.

Чем больше проходило времени, тем сильнее Гарри начинал напрягаться и ждать неизбежного. Того, когда Дамблдор позовёт его с собой. Его состояние, конечно же, не укрылось и от Гермионы.

— Ты какой-то… напряжённый в последнее время, — заметила она, когда они сидели рядышком на просторном подоконнике. — Всё в порядке?

— Нет, — честно сказал Гарри, не представляя, как ей всё объяснить, — я думаю, Волан-де-Морт не успокоится, пока не доберётся до меня. Понимаешь, все эти индивидуальные занятия с Дамблдором, они… ничего мне толком не дают. Такое чувство, как будто он хочет, чтобы я признал свою беспомощность и перестал сопротивляться.

— О нет… — произнесла она и прижалась к нему. — Гарри, ты… ты не должен так думать. Я думаю, Дам… профессор Дамблдор что-то задумал, просто пока не говорит, что именно.

Возможно, стоило ей выложить всё, но Гарри не захотел её напугать. В объятиях Гермионы ему снова сделалось немного легче, и он подумал, что сделает всё, чтобы только Волан-де-Морт и его приспешники не ворвались в Хогвартс. Они не должны навредить Гермионе. Он себе не простит, если с ней снова что-то случится.

— Возможно, — только и ответил Гарри.

Ему не пришлось долго ждать. Через какие-то дни Дамблдор снова позвал его к себе и в этот раз не ради просмотра каких-то воспоминаний.