ЛуноМИФ во спасение (ЛуноМИФ-4) (джен)

Поскольку скупилась на профессиональные темы я ещё вчера, то полдня бродила по городу, изучая достопримечательности и придирчиво выискивая хороший чай, а вторые полдня дрыхла. Чай обнаружился в небольшом и очень китайском магазинчике, затерянном в настолько уж перезапутанных проулках, что я заподозрила — во второй раз даже с авторской навигацией эту лавочку с улыбчивой старушкой за прилавком уже не отыщешь. Шиза лишь загадочно хмыкала, пока я обсуждала с бабусей тонкости заварки разных сортов из красочных банок. Тем не менее, чай обошёлся мне на удивление недорого — вот тут мне хотя бы объяснили, почему.

— Не каждый день встретишь настоящего ценителя и любителя чайного искусства, — сказала мне старушка. — Оно требует вдумчивости и терпения, а сейчас… все куда-то бегут, торопятся, спешат… Времена такие.

Она со вздохом перевязала ленточкой банку и вручила мне.

— Пусть вкус этого чая напомнит уважаемой пиньинь о родных краях.

— Ну, ценитель — это сильно сказано… — пробормотала я, благодарно кланяясь.

— А кто бы ещё сюда смог добраться? — неожиданно молодо и звонко рассмеялась старушка.

— Ну, если так посмотреть… — я тоже усмехнулась и полезла за кошельком.

И только когда я уже была на соседней улочке, до меня дошло.

— Погоди… как она меня назвала?!

— Правильно она тебя назвала, — ухмыльнулась шиза. — Али ты не пони?

— Ёк… — я потрясла головой. Оглянулась на проулок. — А если я пойду обратно, магазинчик там ещё будет?

— Ну-у-у… Можешь проверить.

— Хм. — Подумав, я решительно пошла дальше. — Пожалуй, воздержусь. От этого всё равно ничего не изменится, а загадок мне и так хватает.

— Тоже верно.

Вот так я и обзавелась любимым напитком и кой-каким инвентарём для его употребления, чем и воспользовалась.

Ну, а вечером пожаловали давешние афронегры в поисках давешних байкеров, но те успели свалить из города за своей байкерской кочевой звездой и матч-реванш не состоялся. Один из них попытался с нечего делать докопаться до меня, но ещё на подходе поскользнулся на ровном месте… пять раз кряду. После чего завопил «Мвамбе!» и резво ускакал к своим на четвереньках. Ребята вздумали было качать претензии, но поскользнулись все разом. Хором заорали «Великая Мвамбе! Великий Нганге спасёт нас!», и шустро вымелись из кафешки. Впрочем, полчаса спустя ребятки вернулись, а вместе с ними припёрся хмурый дедок, похожий на самоходную изюмину, потыкал в мою сторону кривой клюкой с пучком перьев на конце — вынутой, прошу заметить, из-под полы весьма дорогого пиджака на манер маклаудовской катаны — а я что, я ничего, сижу и чай пью, с интересом наблюдая представление. Дедуля вылупил очи, аки мыш в кустах, побелел, потом позеленел, низко мне поклонился, пулей вылетел на улицу и долго с матерными афровоплями гонял ватагу здоровенных афрогопников своей клюкой, пока не укатал их всех в проулок, как бильярдные шары в лузу, опасливо оглянулся на окна кафе и сам нырнул следом.

— Ребята явно не умеют уворачиваться от своего прошлого, — поделилась я наблюдениями, подливая заварки в кружку.

— Угу. И оно их настигло, зверски покаравши, — согласилась шиза. — Кстати о мышах…

Я обернулась. Мистер Дрейк смотрел на весь этот цирк, застывши с квадратными глазами и связкой ключей в руке. Пришлось встать, взять у него ключи и нежно выпроводить мужика за дверь, пожелав доброй ночи. Тот автоматом кивнул, повернулся и потопал по тротуару, оставаясь в астрале. На углу остановился, вытащил из кармана плоскую фляжку, от души из неё хлебнул, передёрнулся, встряхнулся, и не оглядываясь, двинулся дальше уже куда более бодрым шагом.

— Терапия-с…

— Лишь бы не переборщил, — я покачала головой и заперла дверь. Час до полуночи, пора готовить очередное представление. Оно, впрочем, оказалось продолжением серии «поскользнуться на ровном месте» — рассыпанный по полу мешок стальных шариков, и железный свин Порки наделал немало грохоту, пытаясь хотя бы встать. Но настоящие кабаны легко не сдаются! Кое-как доползти до лестницы он сумел, на последних искрах энергии пискляво провозгласил:

— Этот форт — позор для арабов! Это всё-всё-всё, ре… бя… хр-р-р… — и рухнул головой на ступеньки, потеряв забренчавшую кепку.

— Дробь кабанчику.

Я отсалютовала павшей храбрости, мы с автором почтили её минутой молчания, и я пошла вниз с отвёрткой.