ЛуноМИФ во спасение (ЛуноМИФ-4) (джен)

Древний храм содрогался. Огромный зал заволакивал разноцветный туман рассеивающихся боевых заклятий, из колодца в центре брызгала кипящая магма, трупы и полутрупы жрецов и героев густо испятнали кровавыми потёками плиты бесценного мрамора, у колонны под стеной валялся Великий Маг, отдавший все силы Герою, который, скрежеща зубами и здоровенным лабрисом, надвигался на Архижреца, преградившего Герою путь к Колодцу, из которого должен был возродиться их Бог...

В глазах Героя, продавливающего квадратной челюстью путь сквозь тугое колдовское облако, горела решимость спасти Мир, подстёгнутая зрелищем отдавших за него жизни Спутников Героя и Его Возлюбленной — прекрасная, несмотря на полупережёванность, Эльфийка торчала из пасти какого-то ещё дрыгающегося в агонии Непрошибаемого Страховидла, куда прыгнула сама, на последнем издыхании вонзив ему в мозг обломок Древнего Эльфийского Меча, выкованного во Времена Незапамятные Для Борьбы Со Злом Грядущим... ну почему мне так не везёт-то, а? Даже в отпуске нет от них покоя! Но что-то же надо делать, хоть этот полуреальный мир и сплошная графомань из клише... Тардис должна появиться именно здесь, а они бардак разводят. Ску-у-учно.

— У тебя есть свежая пресса.

— О, точно. Будет чем заняться. — Я приободрилась и пошла через зал, подыскивая уголок понезаляпаннее различными субстанциями.

Колданула из обломка мрамора небольшое такое уютненькое креслице, села, развернула прихваченную с собой газету... а что это так тихо вдруг стало? Подняв глаза, убедилась, что на меня квадратными плошками пялятся все пока что недобитые, включая недопомершее Непрошибаемое Страховидло и недопережёванную Эльфийку. Ох, неудобно вышло, люди и нелюди же делом заняты... Машу ручкой, чуть смутившись.

— Вы продолжайте, продолжайте, не обращайте на меня внимания, я подожду.

— Чего, позвольте уточнить, прекрасная и неизвестная леди? — после минутной паузы первым додумалось спросить Страховидло, выплюнув вякнувшую Эльфийку вместе с обломком Древней Ковырялки. Теперь удивилась я, а Страховидло, смущённо пошаркав лапой и пропахав когтями мрамор, пояснило:

— Ну в заднице у меня мозг, в заднице... Башку оттяпать развелась куча любителей, крутимся, как могём...

— Что?! Ах ты сволочь!!! — взвизгнула Недопережёванная Эльфийка. — Моя честь навеки поругана!!! Прости, любовь моя!..

И закололась своей Ковырялкой под вопль воспрянувшего было Героя. Пуская кровавые пузыри, подрыгала полуоткушенными ногами и стухла. Я уже говорила, что не люблю эльфов? Так вот, говорю: Я НЕ ЛЮБЛЮ ЭЛЬФОВ! Они все с прибабахом, ещё почище наших бриззи. Да, доводилось встречаться. Ах, да. Раз вежливо спросили...

— Я Луна. А жду конца представления, чтоб два раза не вставать, уважаемый, э...

— Жупел, — представилось Страховидло. — Великий Зверь и Страж Древнего Храма этого, как его... Эй, ты, ахреножрун, кто у нас сегодня воскрешается-то?

— Величайший и Могущественнейший Гарладиус... — машинально ответил архижрец и тут же взбеленился: — Как ты смеешь, тварь презренная, не помнить имени Величайшего Из Богов?! Гарладиус покарает тебя и пожрёт весь этот вонючий мир!

— Да много вас тут бегает, запоминать ещё.. — беззлобно отмахнулся Жупел, садясь на пол и с хрустом вправляя вывихнутый хвост. — Это Изначальный Храм Мириада Сюжетов, дубина, а боги приходят и уходят. Строить свой храм для каждого — никаких денег не напасёшься, а то. Жадные они все. И твой Горлодёрус — не исключение.

О, кстати... для статистики. Я достала блокнот.

— Так, тёмный бог, сто двадцать седьмой по счёту...

— А имя? — с интересом спросил Жупел, когда я спрятала блокнот, и блаженно поскрёб когтями пузо. С чешуи посыпались искры.

— Наш человек, то бишь монстр, а? — восхитилось моё сопровождение.

— Несомненно.

— А зачем? — я пожала плечами под хохот свыше. — Действительно, одним больше, одним меньше...

Жупел тоже загоготал. Остальные молча хлопали глазами.

— Святотатство! Покараю! — взверещал, прорезавшись, ахрен... простите, архижрец, и облако магии, отрыгнув рыдающего по Эльфийке и облезающего лохмотьями шкуры Героя, выронившего топор и достоинство, полезло на меня, разъедая мрамор.

Я тяжко вздохнула, закатив глаза. Дилетанты, они такие... дилетанты. А уж чокнутые сектанты...

— Джоррел! Помни же, ты Избранный!!! — включился в беседу Великий Маг, метнул в Героя искру и отдал концы, сползая по колонне.

Что ж, такая преданность делу достойна уважения. Рекомый Джоррел с дымящейся кормой и вспыхнувшим в глазах Пламенем Великой Мсти взвился, допрыгнул до жреца и от всей широты души зарядил ему в челюсть. Даже подобрать обронённый топор не удосужился. Интересно, почему во всех подобных мирах Герои — идиоты? Закон жанровой Вселенной?

Страж Храма под моим взглядом только лапами развёл.

— Ну да, один из основополагающих, — подтвердила моя шиза.

— Я так и думала...

Облако магии лопнуло, жрец со всей собранной силой улетел прямо в колодец, там звучно булькнуло, рыгнуло и крякнуло, из магмы забили молнии, полезли пузыри и Очень Большие Щупальца. Я подавила желание оруколичиться. Спасибо хоть принцессу Оргазму не подвезли. Герой, застывший в недоумении, отмёрз, схватил наконец свой топор и с воинственным кличем ринулся в Последнюю Битву За Свободу Мира. Да, от капса в этой истории аж зашкаливает...

Мы с Жупелом одновременно таки приложили рукой и лапой себе по мордасам — Герой с рычанием обломал об щупалку вчетверо толще себя топор и вцепился в неё зубами. Зубы оказались эффективнее.

— Ещё один закон жанра?

— Именно.

Вторая щупалка шмякнула сверху и поёрзала, оставив мокрое место. Затем из противоестественным образом растянувшегося колодца с характерным звуком избавления от запора вывалился здоровенный коричневый бурдюк с кучей хентаклей покороче и полудюжиной разномастных гляделок с зубами, крутящихся и щёлкающих в разные стороны.

— Ну, это, наверно, и есть финал представления, — пожал плечами Жупел.

Я кивнула и со вздохом встала, отложив газету. Развернула Образ поверх теневой брони — опахала боевых "крыльев" потекли лентами-лезвиями, ударившие чёрные иглы с молниями вторичных разрядов сделали из Горлодёруса дуршлагус. Жаль, ненадолго. Жупел вытащил из кармана-складки на пузе очки в проволочной оправе.

— Вы не возражаете, Луна? Свежая пресса в наши края попадает, увы, нерегулярно...

— Никоим образом, — оставив Стража умащиваться на расширенном кресле, я пошла навстречу попятившемуся чуду-юду. — Буду признательна, если озвучите.

— Разумеется! Итак, хм-хм... Великий авиатор Сантос-Димон наконец-то достиг на своём новом аэрожабле середины Днепра, ведутся спасательные работы.

Шаг в сторону, шмяк щупалками, удар "крыльями"...

— Достроен линейный сверхкрейсер "Каратель" с новейшим супергиперболоидом, будущий флагман Вечной Империи и личный корабль Верховного Главнокомандущего лорда Аникеева...

Поглощение выброшенных разрядов, "омут теней" переходит в "бурлатный меч"... И вот чего ж ты так орёшь-то, а? Мозгами ведь всё равно не пользуешься.

— Доктор Моро-Преображенский достиг успеха — вымершая раса песиголовцев будет воссоздана вслед за кентаврами, на очереди — честные политики...

— Удивительное рядом?

— "Утка", наверное... Они б ещё правдивых журналюг выводили.

О, а теперь назад поползло. Нет уж, мне надоело. "Крылья" подрубают мелкие щупаки, пропарывая мрамор. Монстряка пытается восстановиться и склеиться обратно. Ну, я своё дело сделала. Отступаю. Дёргающееся тело приняло форму, село, вытаращило глаза, уставилось на руки-ноги... А потому что нехуфиг давать себя кусать всяким там героям с нечищеными зубами, да ещё в полнолуние и при Владычице Ночи.

— Принцип оборотня как он есть, хе-хе.

— Отож.

Тело осознало глубину устроенной каверзы и забилось в истерике. Ни магии, ни моторики, ни рефлексов, ни, пардон, штанов... Отзываю Образ и даю телу пинка. Из колодца несётся краткий стихающий вопль, вырывается огненный сполох и клуб дыма.

— Однако... — Жупел посмотрел на меня поверх очков. — Оригинальное решение.

— Какое ни есть, — я пожала плечами и наколдовала ещё одно кресло. — Что-то из новостей осталось?

— Капитан Консель Аронакс на электрофрегате "Фарагут" благодаря сведениям, добытым экспедицией НУБЫ на лайнере "Аквилон", взял реванш — корабль вернулся с победой, доставив считавшееся до сих пор мифическим чудовище Mordanius в столицу. Как заверил нашего корреспондента генерал Окмонников, уникальное существо будет тщательно и всесторонне изучено в институте "Альфа".

"Наши специалисты обладают большим опытом в таких делах. Мы проверим реакцию существа на нагрев и заморозку, лишение сна и пищи, электричество, поколем его иголками, и конечно, произведем вскрытие".

Представители НУБЫ уже заявили протест против варварского обращения с уникальным созданием.

Упс. Похоже, придётся возвращаться...

— Да уж...

Вам когда-нибудь прилетало в морду самолётом? Нет, имеючи дело с Пинки Пай и ей подобными уникумами — а она была не одна такая за историю Эквестрии — из двери может выскочить если не поезд, то стадо стегозавров, но…

Хорошо хоть Глас Свыше вовремя пробудился и крикнул «В сторону!». Так что прилетело мне турбуленцией… и что куда хуже, ощущением мгновенной гибели десятков разумных. Клёпаную дыру в тахионном потоке никто не стабилизировал, естественно — кто б до неё добрался почти в стратосфере да в немагическом мире с умеренным пока развитием технологий? А я с «изнанки» просто не видела и не чуяла летающую машину, едва собравшись закрыть дыру. Не успела… Проклятье.

Выровняв, наконец, полёт и сумбур в голове, я помчалась за самолётом. Хорошая машина, быстрая… что в данном случае не на пользу. Когда я догнала лайнер, уцелевшие на борту — те, кому повезло спать и не угодить в резонанс — уже очухались и начали выяснять, что происходит. Пришлось прицепиться на кожух воздухозаборника хвостового двигателя, уперевшись крупом в киль, и улавливая эмпатией и поверхностным чтением образов творящееся внутри, думать над тем, как посадить эту махину целой, или… ну не умею я пилотировать такие штуки, не умею. Магия тоже не всесильна.

Я могу просканировать машину, но без знаний и навыков лётчика — толку с того? Зато я могу снять с неё выживших и перенести назад. Но потом придётся либо чистить им память, либо договариваться… и это полбеды. К ним же прицепятся местные органы на предмет — «А куда вы, сякие-такие, дели самолёт и кучу пассажиров?». И вот, допустим, даже расскажут они, что спасла их синяя крылатая пони… и добрые дяди-санитары радостно согласятся.

— И отвезут в компанию к Наполеону, пророку Магомету и господу богу в жёлтый домик.

— Да, проблемно… — я поморщилась. О, интересно…

— У них есть пилот. Вот это, я понимаю, удачное совпадение.

— Ещё какое! Теперь надо будет лишь чуть подправить события…

Опа, и псих тоже есть. Которого тут же ухватил за нос крутой спецназер. Плюс башковитый писатель-фантаст, слепая девочка с неплохим ментальным даром и несколько личностей обоего полу без столь явных перекосов. Прямо полный набор приключенцев, вляпавшихся, походу, по полной — ох, недаром в этом мире чувствуется знакомый едва заметный гнилостно-туманный привкус. Что-то здесь мешает, как крошка в постели… Психа приструнили, но моя чуйка утверждает, что проблем с ним будет в избытке. Осторожно касаюсь его сознания. Клёпть… да тут какие-то противотанковые надолбы из ошмётков личности, спутанные колючей проволокой из страхов и комплексов!

Н-да, тут не вправлять, тут заново собирать надо. С погружением и полным букетом "ачучений". А кто потом меня откачивать будет и выпутывать эту компанию из приключения? Проще дать ему по башке и сплавить психиатрам, может, и распутают. Ладно, присмотрим. Время здесь нестабильно, оно сворачивается по мере возрастания энтропии — необычное устройство, но по-своему логичное.

Энергия распада в итоге подпитывает саму реальность, однако с межзвездными перелётами в перспективе здесь все печально. Так что подремать я с этими фокусами успела недолго — развернувшийся лайнер прошёл над морем и вполне профессионально приземлился. Уже неплохо. Теперь осталось мягко подтолкнуть их к догадкам и решению… кстати, что это шумит? Я повела ухом к горизонту. Вон, и слепая девочка услышала.

— Армия помидоров-убийц?

— Очень кстати, я как раз проголодалась. — Кажется, даже моя шиза в осадок выпала, судя по сдавленному ржачу.

Собравшись было прояснить вопрос, я тут же отвлеклась на вспышку эмоций в здании аэропорта. Псих таки сорвался, разжился револьвером и пошёл совершать подвиги. Пока я прикидывала, чем бы его приложить, Аризонский Еврей блестяще сыграл на скрипке, поймал цыплячьей грудью пулю и стал героем для спасённой девочки. Нет, всё-таки придётся что-то делать. Профи по… ситуациям здесь один, и разорваться он не может. Я, к слову, тоже — а это загоризонтальное хрумканье уже начинает раздражать.

О, писатель таки допёр в положение. Молодец! Теперь остались мелочи… Взбудораженное сознание зацепившегося взглядом за яркий на фоне окружающего уныния силуэт самолёта пацана почти и не пришлось направлять — просто помочь всплыть на поверхность нужной идее. Народ, затарившись выпивкой, спичками и закуской, поскакал к самолёту проверять теорию на практике, очнувшийся псих понёс пургу про суету и маленькие быстрые ножки… ититская сила, его папашу надо было утопить при рождении! А куда школьный психолог смотрел, спрашивается? Ладно, что уж теперь.

Звук усилился, оставшиеся в здании люди перебрались к окну… прикинувшийся спящим псих начал распутываться. Ну уж нет, дорогуша, с такой кашей в голове вольно бегать, взбесяся, тебе ка-те-го-ри-чес-ки, как сказал бы один мой друг, противопоказано. Аккуратно прикладываю его сонными чарами, зацикливаю на немногих приятных воспоминаниях — едва нашла, это ж кромешный кошмар. Надеюсь, бедолаге смогут помочь, но пока что — потуже затягиваю и сращиваю молекулярной диффузией скатерть. Отдирать замаются, зато не распутается.

Слепая девочка вдруг потянулась ко мне в ментале, пытаясь нащупать… Ой-ёй. Закрываюсь и сматываюсь. В магическом мире был бы сильный маг, жаль. Телепорт. Изображаю ворону под невидимостью, плюхнувшись на вышку ЛЭП, которая такая же дохлая, как и всё вокруг. А, не, не всё… Ух ты! А автор почти угадал с помидорами-убийцами. Так вот кто тут цикл свёртки портит, аж трещит.

Я невольно захихикала. Ну надо же… Вот, стало быть, куда Старсвирл запузырил те фрикадельки, что мы с Селей заколдовали прямо у него в тарелке. Они ему полбороды отжевали и за нос укусили, пока он их куда-то не отправил. Ругани было до небес, а нас в угол поставили и оставили без десерта. Кстати об этом…

— Ты же не собираешься?..

— А что такого? Я голодная! А здесь даже бутерброды уже невкусные. — Достаю и повязываю салфетку, подумав, создаю магией сразу две здоровенные вилки. Пусть и жадничаю, зато от чистого сердца! Спланировав вниз и скинув невидимость, приземляюсь перед фрикадельками и окидываю их алчным взором, выбирая первую жертву. У тех ступор. Ажно жевать перестали. Жирные, отъелись… хорошо. Я облизнулась. У фрикаделек аж отсутствующие глаза на отсутствующий лоб полезли, и они с верещанием ломанулись обратно. Прекрасно, и охота, и плотный перекус. Будет весело! Раз, два, три, стой, мой ужин, не беги!

— Приятного аппетита.

— Ням… ням… шпашибо… ням-ням.

Пока я устраняла самым простым и эффективным способом последствия затянувшейся шутки, наши герои успели заправить самолёт, перетащить в него психа и поднять машину в воздух. Лёжа на холме наетым круглым пузиком кверху и провожая взглядом самолёт, я сыто цыкнула зубом и с сожалением и кряхтением воздвиглась. Клёпаная дыра сама себя не стабилизирует, чтоб ей икалось…

Мистер «Угрызения совести из-за картошки», решивший пожертвовать собой во имя остальных, направив спящий самолёт в пробой, явно долго не верил своему счастью, когда не развалился на кванты в процессе. Дыру я им слегка подсветила, так-то сам канал — просто рябь в воздухе, это вокруг сполохи от ионизации, которая и заварила всю эту кашу.

Героический без дураков и без шуток спецназ выкрутил давление в самолёте на норму, народ помаленьку стал оживать. Что ж, удачных им свиданий и всего прочего, а у меня там монстр недоспасённый. Однако, богатый сектор на происшествия, наприключаюсь я тут, бегая зигзагами…

Схлопнув прорыв, наконец-то завершаю переход. Везёт мне на аномалии, ну хоть дорогу изрядно сократила и самолёт спасла. Невидимкой снизиться в безлюдном переулке, принять человеческий и уже довольно привычный вид, найти киоск с газетой… а, даже искать не надо, вон мальчишка бежит с пачкой прессы и голосит. Здешняя мелочь у меня есть, да и крупночь сотворить недолго… так, что тут у нас? Чудо-юдо с усами завтра будут перевозить в «Альфу», прекрасно. По дороге умыкнуть монстра куда проще.

— Пустив эшелон под откос?

— Не, ну это перебор. Но идея в целом рабочая.

Осталось только…

— Теть Элли, привет!

— Широ-ку-у-ун, не приставай к людям!

Караул…

— Это облом… — коньстатировала я. — Полный.

— Ну, бывает. Зато Широ-куна маменька нейтрализовала.

— Прогресс…

Широ-кун замышлял зайцем проникнуть на борт транспорта и освободить морданиуса, однако маменька посадила его на поводок. Буквально. Пацан был пристёгнут к ней трёхметровой цепочкой, запертой на замок, стреноживший его не хуже каторжной гири. И слава Лорен! Опять ловить это гиперактивное чучелко я не хочу!

Пустить ЭТОТ поезд под откос всяко не вышло бы. Две огромные сардельки из гофрированного «люминя», сцепленные решётчатыми фермами и утыканные запчастями от Карлсона — сиречь, пропеллерами — подняли в небеси цистерну, из которой печально махали усы. Такой вот катамаранистый сюр, и я лечу на нём верхом, прикрывшись незримостью. Зато на цистерне неожиданно обнаружились очень знакомые клешни — их обладатель бродил по снабжённой обрешёткой с перильцами ёмкости, проверяя её целостность и замеряя параметры воды. Затем Федул открыл решётчатый люк, ухнул в цистерну ведро фикопланктона — даже с моего насеста видно, что не очень-то эквистримского, усы возмущенно задёргались — и ловко цепляясь клешнями за фермы, убыл к правой гондоле.

Чуток выждав, я слетела на цистерну. Мне тоже интересно, наконец, как выглядят хтонические морданиусы! Монстр походил на шар с длинным хвостом-плавником и пастью до ушей, который где-то раздобыл три пары длиннющих перистых усов, немного похожих на те, что у ночных мотыльков. А ещё он был покрыт рыжей шерстью, и у него были три круглых фасеточных голубых глаза. Фикоплактон был явно не того сорта, и чудище гневно пускало пузыри и било в гудящую цистерну могучим хвостом. Спасаться оно тоже наотрез не желало, напрочь отказываясь поддаваться телепортации.

— Вот хотела я тебя переселить в Эквестрию, но больно уж ты привередливый, — пробурчала я, малюя очередную порцию рун на цистерне. Монстр уставился на меня большими печальными глазами, хлопнул зелёным пламенем, всплыл и сказал:

— Спасибо, не надо. Нам и так хорошо, а там опять привяжутся…

— Кто? — только и смогла спросить я.

— Ага, нежданчик-с…

— Все!

— В смысле, ты кто?

— Я королева Оникс. А это мой личный человек.

— А почему он спит в коконе?

— Потому что иначе сбежит. Из улья он сбежал, хоть меня и любит, а я без него не могу. И делить его ни с кем не хочу! Так что я везде вожу его с собой… вернее, в себе. Он любит фикопланктон и меня, я люблю его, и все счастливы.

— Хм… ну допустим. — я села на край цистерны. Только драться на этом летучем бронегамаке с одержимой королевой и не хватало. — Ты в курсе, что вас везут изучать?

— Да. Они все умрут! — Оникс ощерилась. Зубки зело впечатляли. — Я спасу его и заберу назад, в море. Только там мы будем свободны. Без меня он погибнет, мы слишком давно и тесно связаны.

Это я уже видела. Где в этой пасторали начинался один разум, где другой — уже и не разберёшь. Ну что ж, раз так…

— Слушай, а давай договоримся? Ты никого не будешь убивать, а я помогу вам вернуться в бездну вод.

— Каким образом? — королева настороженно следила за мной.

— Помилуй, ты же чейнджлинг. В эту дырку не пролез бы ваш мохнатый Моби-Дик, но по отдельности — запросто. Тащи сюда своего морданиуса и превращайся в кого-нибудь с крыльями… в смысле, способного его нести. Я вас выпихну телепортом обратно к морю, ты спустишься, опять станешь этим рыжим кашалотом, заглотнёшь его, и тело в шляпе.

— А кто поручится, что ты отправишь нас туда?

— А куда ещё? — я пожала плечами. — В Эквестрии и так, ты уж извини, проблем с чейнджлингами хватает. Одно дело — спасти редкое существо, и другое — если оно спасаться отказывается и сулит только лишнюю головную боль. Да и выбора у тебя нет — далеко не факт, что тебе удастся одолеть в драке весь этот многолюдный коллектив. Тем более с таким багажом. Им ты тоже готова рискнуть?

— Нет… — королева бросила взгляд на кокон, мучительно колеблясь. — Хорошо, я согласна.

Помахав лапкой вслед какому-то странному шипокрылому коркодрылу из чьей-то белой горячки, уносящему в когтях кокон, я закрыла портал — пришлось всё же уважить паранойю Оникс. Осмотревшись, обнаружила Федула, позабывшего про поднесённую ко рту бутылку грибного пива и глядящего на меня из иллюминатора. Глаза у него были чуть ли не с тот иллюминатор размером.

— Палево-о-о…

— А без разницы, всё равно сваливать. Небось тоже за похмельной глюк примет.

Я с пакостной улыбкой сделала лапкой Федулу и медленно растворилась в воздухе. Пожалуй, с приключениями сделаю небольшой перерыв.

Повесив крохотный плетёный кубик на цепочке на шею, я поправила воротник куртки и огляделась.

— Ты уверена, что тебе именно сюда? — с интересом спросила шиза.

— Несомненно. Мир техногенный и даже техногеничный, магии в нём немного, а я хочу отдохнуть от хтонических монстров и странных тварей. Вон, смотри, как раз объявление — кому-то нужен ночной сторож для ресторанчика. И всего на пять ночей. Как раз передохнуть сойдёт.

— Ну да, и называется эта забегаловка «У Фредди»…

— И что? — я нацепила тёмные очки на нос.

— Да так, просто в слове «передохнуть» ударение может упасть не туда, знаешь ли. Тебе ли не знать, что даже крохи магии в нужное время в нужном месте могут наворотить немало.

— Тем лучше, будет нескучно. — Я сорвала листок со столба. Вот за что мне нравятся техномиры, так это за адреса и нумерацию улиц. В том же Понивилле адрес звучит «Идти от окраины до тваедуба и чутка дальше, повернуть налево за домиком с розовой крышей, идти до домика с зелёной — которая цвета салата, а не огурца — пнуть рыжую шавку и постучать в дверь домика напротив, если на окошке будет спать кошка. А если нет, то меня нет дома!». — Особой хтони от тех «крох» уж точно не будет, а остальное — после зазеркальных джиннов, морских демонов и тёмных богов как-то не очень пугает. Впрочем, я же туда не просто так пойду. Сперва надо пройтись по магазинам. Отдыхать — так с комфортом!

— А, ну это меняет дело.

— Вот именно.

Нет, если без пикировки, то я знаю эту историю… точнее, её вариант. А как здесь — посмотрим. Итак, пройдя весьма краткую процедуру приёма на работу — бедный владелец на редкость замызганной кафешки аж трясся от желания поскорее её хоть на кого-нибудь спихнуть, лишь бы самому держаться ночью от неё подальше, а просто бросить её запертой мужику не позволяли местные правила и остатки совести — я устроилась в комнатушке с телеэкранами, отображающими сигнал с камер по всему заведению — вот на камерах здесь не экономили, в отличие от прочего, выставила на стол с экранами возле продавленного кресла баллон «Фанты», пиццу и ужасно вредные бургеры и разложила ещё кой-какие мелочи, после чего спустилась в столовку. Покоцанные и местами, похоже, погрызенные какими-то кулинарными берсерками столы и стулья, застиранные до тоталитарной серости и дыр скатерти, рыжие потёки на стенах, и ржавые аниматроники числом пять штук на подобии сцены у стены. Заглядывать на кухню я не стала — хватило доносящихся оттуда запахов и мрачного таракана, сидящего на полке раздаточного окошка. Живность была тощая, поджарая, длиной с палец, таращилась на меня откровенно оценивающе и хмуро шевелила усами. Ну его, мне и так хлопот с насекомыми недавно хватило выше крыши. Аниматроники с дурацкими оскаленными улыбками тупо пялились в никуда облупленными глазами. Медведь, утка, некогда жёлтая, заец…

— Заяц.

— Не мешай, — я отмахнулась, продолжая изучение металлолома. Свинтус в кепке и кто-то женского полу в юбке, но без верхней половины головы — то ли белка, то ли лиса… судя по обтёрханному до голого металла хвосту, торчащему из-под этой самой юбки.

— Ну хорошо, — я почесала нос вынутой из кармана отвёрткой. — Начнём с малого. Эксперимент номер раз…

Очередной конструкционный изврат — люки аккумуляторных отсеков у всей компании оказались на пояснице. Спасибо хоть, не под хвостами.

— Чувствую себя дефом на войне с кирдами, — сдавленно пробурчало моё высочество, втиснувшись буквой «Зю» между стеной и утиной гузкой, и орудуя отвёрткой. Последний винт вывалился в подставленную ладонь, и я с натугой отодрала приржавевшую крышку. — О, наконец-то… Итак, батарейки и здесь в комплект входят. Что и требовалось… Пожалуй, оставлю, как есть, и посмотрим, что будет.

— Что-то будет… — хмыкнула шиза.

— Вкусно будет, — отбилась я, колупаясь в окисленных контактах. — А… А… А-апчхи! Да чтоб в-вас… Пч-чхи! Здесь вообще когда-нибудь убирали?! Апчхи!

Отчихавшись и едва не растеряв винты, я прикрутила крышку обратно. Аккумуляторы, выдранные из остальной компании железок, покидала в торбу и потащила с собой на второй этаж в «охранку». Из сети я шнуры, ессно, повыдёргивала. Приняв ещё некоторые меры по безопасности и заперев дверь, плюхнулась в жалобно заскрипевшее кресло и взялась за ужин. Вкусно и впрямь было. Потом, сыто отдуваясь, цыкая зубом и посматривая на мониторы, я почитывала местные комиксы про Батмена, удачно прихваченные в киоске — из местных развлечений был только затрёпанный «Плейбой» в одном из ящиков стола. К нему и прикасаться было боязно. Дело меж тем шло к полуночи, зевала я всё чаще… но не происходило ничего. Наконец, часы запищали, а Глас Свыше тут же дополнил:

— Бом, бом, бом, бьют часы двенадцать раз, бом, бом, бом — начинается сеанс…

— Угу, — подождав ещё пару минут, сонно отозвалась я. — Ну и где?

Монитор мигнул, выдал полосы помех, после чего на подиуме в столовке обнаружились уже четыре аниматроника. Утка исчезла.

— О, шикарно, — я зевнула, встряхнулась и отложила комикс. — Новая серия приключений Лунхаузена!

Шиза весело фыркнула, а я, мурлыкая песенку, взялась переключать изображения.

— Но положений безвыходных нет, вас он поймает сейчас на обед… А, вот ты где, утя.

Утя сосредоточенно карабкалась по лестнице, ведущей в «мой» коридор. Получалось у неё… ну, получше, чем у робоцыпа ЭД-209, который чморил Робокопа, но ненамного. Аниматроников создавали не для акробатических номеров. Не будь эта хрень железной, я бы сказала, что одолев пол-лестницы, брякать и скрипеть она стала вовсе уж жалобно. Наконец, она доковыляла до верхних ступенек… Я вежливо покашляла. Жалобно хрипящая и дзынькающая утица подняла голову, узрела меня… прочитала надпись на жестянке у меня в руках… Клянусь, глаза у неё чуть не выпали. Не, ну а чо — чапает тута с таким скрежетом, а я же сочувствую, может! И спать мешает.

— Каждой Луне — свой неба кусок, каждому роботу — масла глоток…

— Дык отож. И даже без наждачных бактерий! — Я щедро полила лестницу. Бедная железка, бестолково мечущаяся на ступеньке и обдалбывающая стенки узкого прохода в попытках развернуться и дать дёру, сплясала танец бешеных пингвинят, замахала помятыми крыльями… безнадёжно крякнула и ухнула вниз. Я зажала уши.

— Шаг вправо, шаг влево — попытка бежать, прыжок — попытка улететь… — откомментила шиза под чудовищный лязг и грохот, с которым утица сыпалась с лестницы.

— Охота удалась, — я осторожно посмотрела вниз. Бродячая утятина валялась внизу врассыпную и не шевелилась. — Порционная нарезка, однако.

Вернув магией масло в банку, я спустилась вниз, предварительно убедившись в наличии остальных железяк на местах. Присела возле птички. Голова отдельно, лапа смята, одно крыло отлетело, второе висит на паре проводков и честном слове…

— Ну что, поговорим? — без особой надежды спросила я. — Я тебя починить могу… и освободить.

Голова с ещё светящимися неровно мигающими зёнками злобно лязгнула клювом и погасла.

— Понятно… Жаль. — Я вздохнула. Что ж, вот теперь можно покопаться в этом смеханизме и чарами. Из утиных потрошков тянуло палёным, но особо гореть там было нечему. — А вообще-то странно. У магии со сталью и электричеством капитальные разногласия, здесь вам не Волшебная Страна с её законами, а значит… — я с треском выдрала плату, нехорошо мерцающую в магозрении. — Значит, напрямую таскать эту куклу оно не смогло бы. Только через «подключение в систему» проклятого предмета, и то — без батарей они почти бессильны. Но эта штука, по идее, рулит только крякалкой, а следовательно, ключевым может быть любой элемент управления. Эх, а жаль — можно было бы днём их просто вытащить из всех монстриков…

— А так придётся выколачивать их по одному.

— Ну и ладно, днём отсыпаться мне не привыкать. — Я пожала плечами. — А теперь надо привести этот уткохлам в относительный порядок и поставить на место. Не думаю, что кто-то будет предъявлять претензии за пару новых вмятин и царапины.

— Кто следующий?

— Ну… — я подняла обломки уткоробота телекинезом. — Зависит от того, что удастся раздобыть первым. Интернет здесь есть, так что всё в наших руках.

— А, вы, это… — хозяин кафе застрял в ступоре, узревши мою весьма довольную моську, которая в комплекте со здоровенным пакетом проникла в заведение.

— Мужик явно ожидал, что ты уже будешь пересекать канадскую границу, — хихикнули свыше.

— Вслед за предыдущими охранниками? — я плюхнула пакет на ближайший столик и повернулась к хозяину. — Ага, мистер Дрейк, я это. Мне здесь, знаете ли, очень нравится. Люблю всякую странную машинерию, а эти ваши… робокуклы такие милые.

— М-милые?! — Дрейк нервно сглотнул, покосившись на облупленных робомаскотов. Те тупо таращились на нас, и его передёрнуло.

— Ну да, — я беззаботно хлопнулась на стол рядом с пакетом и принялась болтать ногами. — Или у вас есть основания считать иначе?

В ответ на мою заинтересованно приподнятую бровь мужик явственно заколебался.

— Н-ну… нет, но… Вы ночью ничего не замечали такого… странного? А то охранники, которые подряжались раньше, они… рассказывали…

— Что?

— Да… разное. — Дрейк отвёл глаза. — Какие-то странные звуки там, и всё такое. Один говорил, что видел лужу крови в коридоре… а потом она якобы пропала. Что-то нёс про привидения, да здесь же не этот… не Версаль какой, чтобы призраки шастали. Но он сразу уволился.

— А в холодильнике не пропадал томатный сок, скажем? — я спрыгнула со столика и подхватила пакет. — Нет, мистер Дрейк, ничего странного я не заметила. Всё шло своим чередом.

— Ага, для данной пластилиновой местности, — ехидно уточнила шиза.

— А то. — Я пошла к лестнице. — Так что я сейчас отосплюсь и продолжу дежурство. Удачи с клиентами.

— Спасибо, — буркнул Дрейк, поморщившись. — Если они будут.

Кафе и впрямь пустовало.

— Ещё не вечер, — я пожала плечами и повлекла пакет наверх.

Вечер, наступив, принёс некую залётную компанию из полудюжины утыканных заклёпками и рогами мотоциклистов, которые выжрали добрую бочку пива как раз под визит каких-то уже нагретых местных афрозабулдыг, после чего обе команды взялись выяснять, кто из них круче. В результате матча по очкам выиграла команда городской полиции, правда, не всухую. Упаковав в фургон и пару скорых добычу, и с трудом отодрав от стены одного из своих, схлопотавшего в каску бейсбольным дрючком, копы убыли. Вслед за ними весьма поспешно, ибо выяснение вопроса затянулось до ночи, испарился и Дрейк, даже не особо сокрушаясь от убытков в виде побитой посуды и поломанной мебели. Так что провести некоторые приготовления к новой весёлой ночи мне никто не помешал. Само собой, аккумуляторы были только в одной железной утробе, мне ведь нужно аккуратно их обезвредить, притом не тратя много магии, с которой здесь негусто, а не продолжить погром.

— Ой, а таки шо ви имеете за против погромов? — осведомилась вредная шиза, когда я устроилась в просевшем кресле перед мониторами, озвучив сей тезис.

— А вам оно таки зачем? — я подозрительно принюхалась к картонке с раменом из «японского» ресторана. Хотя его хозяин с японцами общее имел разве что косоглазие, пахло недурно.

— А ви таки всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— А почему ви таки спрашиваете? — я намотала на палочки длинную бороду из спутанной лапши. — О, как раз… Пожрать не дадут спокойно.

Мониторы пошли рябью, и железный заец исчез. Я нажала кнопку и включила электричество в зале, после чего таки загрузила в рот первую порцию лапши. Направлявшийся к лестнице заяц со скрипом обернулся на шорох… Из-под стола, увлекаемая за пышный зелёный хвост медленно вращавшимся под потолком вентилятором, выползала ОНА! Огромная ярко-оранжевая плюшевая морковка. Заяц заколебался, сделал шаг, другой… Вентилятор вращал лопасти всё быстрее, морковка побежала по полу шустрее — и не выдержавший заяц загромыхал за ней, протягивая загребущие лапы.

— Любого зайца мы встретим, как друга — дадим морковку и пустим по кругу, — на мотив «Диколесья» продудела шиза, пока я истребляла псевдояпонскую лапшу, а заец разгонялся вслед за вентилятором, уже поднявшим морковку в воздух центробежной силой. — Вопрос в том, сколько кругов будет.

— Немного, — я доела лапшу и взялась за чай. — Батареи ресурс почти выработали, их и на малый ход хватило бы ненадолго, а уж бегом…

Я гоняла чаи, алчно взрыкивающий заец старательно нарезал круги, шиза продолжала исполнять «Диколесье» с вариациями… Ещё куплет спустя заяц начал сдавать, сбился на шаг, отставая, и остановился. Обогнавшая его морковка наподдала по железному заду, заяц дрыгнулся было, полуобернувшись и приподняв переднюю лапу, да так и застыл, глаза его пару раз мигнули и погасли.

— Всё, спёкся. — Я метко швырнула стаканчик из-под чая в мусорную корзину и взяла со стола отвёртку. — Какая гадость… какая гадость — этот ваш заливной чай, надо будет нормальный завтра взять и самотужки заваривать. Ну ладно, пора добывать пасхалку, пока никто не вышел на крыльцо.

Поскольку скупилась на профессиональные темы я ещё вчера, то полдня бродила по городу, изучая достопримечательности и придирчиво выискивая хороший чай, а вторые полдня дрыхла. Чай обнаружился в небольшом и очень китайском магазинчике, затерянном в настолько уж перезапутанных проулках, что я заподозрила — во второй раз даже с авторской навигацией эту лавочку с улыбчивой старушкой за прилавком уже не отыщешь. Шиза лишь загадочно хмыкала, пока я обсуждала с бабусей тонкости заварки разных сортов из красочных банок. Тем не менее, чай обошёлся мне на удивление недорого — вот тут мне хотя бы объяснили, почему.

— Не каждый день встретишь настоящего ценителя и любителя чайного искусства, — сказала мне старушка. — Оно требует вдумчивости и терпения, а сейчас… все куда-то бегут, торопятся, спешат… Времена такие.

Она со вздохом перевязала ленточкой банку и вручила мне.

— Пусть вкус этого чая напомнит уважаемой пиньинь о родных краях.

— Ну, ценитель — это сильно сказано… — пробормотала я, благодарно кланяясь.

— А кто бы ещё сюда смог добраться? — неожиданно молодо и звонко рассмеялась старушка.

— Ну, если так посмотреть… — я тоже усмехнулась и полезла за кошельком.

И только когда я уже была на соседней улочке, до меня дошло.

— Погоди… как она меня назвала?!

— Правильно она тебя назвала, — ухмыльнулась шиза. — Али ты не пони?

— Ёк… — я потрясла головой. Оглянулась на проулок. — А если я пойду обратно, магазинчик там ещё будет?

— Ну-у-у… Можешь проверить.

— Хм. — Подумав, я решительно пошла дальше. — Пожалуй, воздержусь. От этого всё равно ничего не изменится, а загадок мне и так хватает.

— Тоже верно.

Вот так я и обзавелась любимым напитком и кой-каким инвентарём для его употребления, чем и воспользовалась.

Ну, а вечером пожаловали давешние афронегры в поисках давешних байкеров, но те успели свалить из города за своей байкерской кочевой звездой и матч-реванш не состоялся. Один из них попытался с нечего делать докопаться до меня, но ещё на подходе поскользнулся на ровном месте… пять раз кряду. После чего завопил «Мвамбе!» и резво ускакал к своим на четвереньках. Ребята вздумали было качать претензии, но поскользнулись все разом. Хором заорали «Великая Мвамбе! Великий Нганге спасёт нас!», и шустро вымелись из кафешки. Впрочем, полчаса спустя ребятки вернулись, а вместе с ними припёрся хмурый дедок, похожий на самоходную изюмину, потыкал в мою сторону кривой клюкой с пучком перьев на конце — вынутой, прошу заметить, из-под полы весьма дорогого пиджака на манер маклаудовской катаны — а я что, я ничего, сижу и чай пью, с интересом наблюдая представление. Дедуля вылупил очи, аки мыш в кустах, побелел, потом позеленел, низко мне поклонился, пулей вылетел на улицу и долго с матерными афровоплями гонял ватагу здоровенных афрогопников своей клюкой, пока не укатал их всех в проулок, как бильярдные шары в лузу, опасливо оглянулся на окна кафе и сам нырнул следом.

— Ребята явно не умеют уворачиваться от своего прошлого, — поделилась я наблюдениями, подливая заварки в кружку.

— Угу. И оно их настигло, зверски покаравши, — согласилась шиза. — Кстати о мышах…

Я обернулась. Мистер Дрейк смотрел на весь этот цирк, застывши с квадратными глазами и связкой ключей в руке. Пришлось встать, взять у него ключи и нежно выпроводить мужика за дверь, пожелав доброй ночи. Тот автоматом кивнул, повернулся и потопал по тротуару, оставаясь в астрале. На углу остановился, вытащил из кармана плоскую фляжку, от души из неё хлебнул, передёрнулся, встряхнулся, и не оглядываясь, двинулся дальше уже куда более бодрым шагом.

— Терапия-с…

— Лишь бы не переборщил, — я покачала головой и заперла дверь. Час до полуночи, пора готовить очередное представление. Оно, впрочем, оказалось продолжением серии «поскользнуться на ровном месте» — рассыпанный по полу мешок стальных шариков, и железный свин Порки наделал немало грохоту, пытаясь хотя бы встать. Но настоящие кабаны легко не сдаются! Кое-как доползти до лестницы он сумел, на последних искрах энергии пискляво провозгласил:

— Этот форт — позор для арабов! Это всё-всё-всё, ре… бя… хр-р-р… — и рухнул головой на ступеньки, потеряв забренчавшую кепку.

— Дробь кабанчику.

Я отсалютовала павшей храбрости, мы с автором почтили её минутой молчания, и я пошла вниз с отвёрткой.

Когда я наутро сползла вниз — завтракать в этой забегаловке было попросту опасно, судя по продолжающим патрулировать кухню тараканам, которые как-то подозрительно слаженно маршировали четвёрками — в заведении было пустынно, не считая здоровенного рыжего и бородатого товарища в какой-то нетипичной по здешним меркам кацавейке, обшитой мехом. Товарищ отрешённо-мрачно пялился в стену и активно дозаправлялся пивом. Покосился на меня, вздохнул и продолжил своё занятие. Любопытно… я прищурилась. У мужика был при себе явно магический артефакт, что-то типа указателя, да и веяло от него нездешнестью. Кожаные браслеты-наручи на мощных запястьях тоже были непростыми — часто в таких носят оружие в «свёртках». Пока я изучала странного посетителя и решала, стоит ли мне уделить ему больше внимания, в кафешку сунулся давешний изюмный дедок с клюкой, огляделся, скривился при виде варварообразного рыжика, узрел меня и посеменил навстречу. Тут у бородача дёрнуло артефакт, а дед аж подпрыгнул, схватившись за… а, не, не за сердце, хвала Фауст, а за свою клюку под пиджаком. Крутанувшись на месте, дедульник с выпученными глазами резво дунул вон из кафешки, а рыжий вскочил из-за стола, продемонстрировав наличие безналичия штанов и сапоги опять же с меховой опушкой, швырнул на стол пару монет, похоже, золотых, и рванул за ним с рычанием: «Артефакт! А ну, стой, сморчок копчёный!»

— И что вот это вот такое было? — спросила я в пространство спустя пару минут, когда дед с бородачом, успевшим разжиться парой здоровенных секир, с воплями и руганью пробежали мимо окон в третий раз. Профиль и значки на подобранной монете, укатившейся со стола, оказались незнакомыми. Во избежание ненужных осложнений я положила на стол местную купюру и забрала чужое золото. — Только нашествия местных любителей мистики тут ещё и не хватало.

— Разумно. А это — одна из загадок мультивселенной, полагаю, — отозвалось пространство. — Очередной великий герой собирает артефакты для героического превозмогания.

— А, ну-ну. Колодец Мириада Сюжетов ему в помочь, — я пожала плечами и вышла наружу. Из переулка трещало, лязгало и шкворчало, доносились визгливые вопли Великого Нганге и рёв варвара, потом блеснуло, хлопнуло и стихло. — Надеюсь, он дедка там не зашиб?

Словно в ответ на тротуар выполз помятый колдун, охая и держась за поясницу. Злобно плюнул в урну — сознательный! — и почапал вдаль.

— Вдо-о-оль по Питерской… — откомментировало пространство.

— Но чего-то ведь он от меня хотел? — пробормотала я и хотела было его догнать, но тут завыли сирены полицейских машин. Кто-то из граждан тоже проявил сознательность. Так что Великая Мвамбе вместе с Великим Нганге тут же единодушно испарились в разные стороны.

К вечеру, когда всё стихло, я заступила на вахту, вернув батарейки… всё-таки белке. По крайней мере, то, что осталось от фартучка, имело что-то похожее на орех, нарисованный на кармашке. Ввиду общей облупленности безголового монстрика с точностью определения было никак. Зато у неё на проволочных стебельках из остатка нижней челюсти торчали фотоэлементы, так что она сама с определением проблем не имела. И огромный, неописуемо прекрасный, заманчивый орех на коврике перед лестницей углядела сразу. И вот тут начался цирк…

— И вот откуда в такой доброй милой пони такая склонность к садючеству? — задумчиво вопросил у мироздания Глас Свыше.

— Авторский произвол, не иначе, — я пожала плечами и засюрчала соломинкой, добывая из стакана последние капли «Колы». — Или дурное влияние Селестии… и вообще, это мой двоюродный дедушка по отцовской линии виноват! Тиран был и деспот, душитель идей и свобод, ага. В теории.

— Ну да, ведь на практике его и вовсе в природе не существовало, — покладисто согласилась шиза, как-то слишком легко пропустив шпильку про произвол и наблюдая попытки белки побиться головой об стену. — Как и головы у этой твари. Или это был Дарт Вейдер, и я чего-то о тебе не знаю?

— Бери выше, может, моя фамилия Скайуокер! — я злопакостно захихикала и изобразила молнии на пальцах. — Безграничная Сила, мва-ха-ха-ха!

— Ну да, а потом пришла белочка…

— Ага, уже. — Я кивнула на монитор. — Колобок нашёл волшебную палочку, Кольцо Всевластья и годовой абонемент в элитный бордель, и попытался повеситься…

Белка вновь и вновь в отчаянии хватала орех и пыталась его разгрызть, но по понятным причинам вопрос зависал. Попытки его раздавить или разбить оканчивались полным фиаско — ну не зря же я битый час художественно ковыряла индуктивной магией раздобытый на свалке металлолома шарик из нержавейки, который кто-то явно спониздил с чьего-то воротного столба. Так что орешек оказался белке во всех смыслах не по зубам. Правда, вмятин на полу прибавилось, но их-то залатать чарами нетрудно. Наконец дошедшая до ручки железка опять выронила орех, попыталась схватиться за голову, завертелась на месте, размахивая лапами, и наткнулась фотоэлементами на своё отражение в исцарапанном зеркале, висевшем на стене. Это оказалось последней каплей. Белка судорожно затряслась от бессильной злости, дребезжа деталями, схватила орех и со всей дури швырнула его в зеркало. Дури хватало, и орех, разнеся зеркало и штукатурку, глубоко врезался в кладку и застрял. Фотоэлементы белки неровно замигали и погасли, она ломаными движениями медленно опустила лапы и замерла, неловко скособочась.

— Умоляю, скажи, что ты НЕ придумывал здесь отсылку на «Ледниковый период», — после нескольких секунд разглядывания крепко засевшего в стене ореха пробормотала я.

— Придумывал, конечно же, — подтвердила шиза, и я нервно икнула. Мне что, теперь придётся собирать эту забегаловку из кучи кирпичей?!

— …Но без особого зверства, — невозмутимо добавили свыше, и я облегчённо перевела дух. Мстя за "произвол", и только. Один-один. — Будем считать отсутствие последствий постигшим эту скотину невезением за расколоченное зеркало.

— Шутки у тебя… Кто бы говорил за садизм. Ладно, и на том спасибо, — пробурчала я, под фырк свыше беря со стола отвёртку. Настала пора вновь докопаться до сути.

Дедок обнаружился сразу, он засел в дальнем углу кафешки, готовый к труду и обороне на случай появления новых героев, и сразу впился в меня пылающим орлиным взором.

— Орёл — птица гордая, пока не пнёшь… — шиза зевнула.

— Может, и не придётся, — я подошла к столику и села напротив.

— Великая Мвамбе, — дедок церемонно склонил голову.

— Великий Нганге, — я ответила тем же. — Можете звать меня просто Луна. Чему обязана вашим вниманием?

— Луна… — Нганге задумчиво пожевал губами. — Да, так и есть. Моё имя Мьонге, и я, говоря на здешнем языке, верховный чародей союза африканских племен. И я пришёл, Великая Луна, просить вас о помощи. Конечно же, деньги не значат в таких делах ничего… для подобных вам созданий тем более, но мы можем договориться с одними и… повлиять на других. Словом, вы можете стать одним из божеств, которым поклоняются наши люди. Если захотите, даже верховным… усилий для этого вам потребуется приложить совсем немного. Вера сейчас в людях умалилась из-за цивилизации, но всё же союз племён — это немалый приток силы… за пустяковую по вашим меркам помощь.

— И в чём же она будет заключаться? — я постаралась ничем не выдать удивления.

— Ну да, тебе каждый день такое предлагают.

— Хвала Магистрам и Лорен, нет! Мне только жертв на алтарях не хватало. Цивилизация там до сих пор где-то заблудилась, иные в экстазе и друг друга начнут на жертвенниках резать… доказано историей, чтоб её. Селестию однажды занесло в Южную Америку, каким-то её жителям она тоже вот так по доброте душевной помогла… чему, заглянув туда через пару сотен лет, сильно не обрадовалась. Тогда-то и кончилась одна горе-"цивилизация», да так, что археологи и историки только руками разводят. Была, мол, да вся вышла. Куда? А хвост её знает. А у Тии потом была истерика и тортиковый… запой? Заед? Зажор? В общем, хорошо, что она спиртное терпеть не может, только перманентно бухого аликорна Эквусу тогда не хватало, и так мы с лекарями её еле отходили и уговорили остаться на троне. Ну вот почему разумные всегда перегибают палку? Это ж не только у вас, так везде…

— Не поверишь… никто не знает. А когда узнают, настанет всеобщее Нелинейное Счастье, благодать и растворение в кущах, — невесело вздохнули свыше. — Вот только наступит эта радостная пора очень нескоро.

— Если вообще наступит, да. — Я сдержала вздох, возвращаясь вниманием к разливающемуся соловьём Мьонге. А суть вопроса была проста, как мычание — кого-то там у них в совете колдунов обделили, не назначив главным, тот обиделся и свалил из родимой Африканщины в цивилизованный мир, прочие паханы колдовской тусовки радостно помахали ему вслед одним на всех платочком, спёртым у какой-то туристки, ибо мужик при всей гениальности даже по африканским меркам отличался подлостью нутра — но вскоре обнаружили, что чегой-то им уже так не колдунится с утра, как раньше, а вовсе даже наоборот.

— И не помог ни из плесени кисель, ни осиновая кора, ни даже заячий помёт… — хихикнула шиза, вернувшая себе настрой.

— У них осина и зайцы контрафактные, и плесень без пенициллина, — я облокотилась на стол, поелику Мьонге наконец доразлился до сути. Суть же была в том, что изобиженный колдун умудрился призвать их великого духа сразу по нескольким, так сказать, адресам, используя местных покровителей, служивших тому символами, разобрал его на фрагменты и заточил ослабленные и потерявшие разумность части по амулетам. С которыми и убыл в дальние дали, оставив коллег по цеху тихо олуневать от его гениальности. А когда они наконец очухались и самолично Мьонге помчался отлавливать кустаря-одиночку с мотором, тот успел, крепко нажравшись, нарваться на какую-то местную укуренную гопоту и вместо привычного преклонения схлопотать сперва по черепу трубой, а после его долго били, и наверняка даже ногами. В итоге мужик пребывал нынче в состоянии гипсовой коматозной мумии в местном госпитале, и куда он заныкал амулеты с духовскими запчастями — неведомо. Плюс к тому же найти его Мьонге удалось далеко не сразу, и все возможные следы давно простыли.

— Если их будет пять, я даже не особенно удивлюсь, — пробормотала я себе под нос. — Действительно, надёжно спрятал, паразит эдакий. И что с этим барахлом теперь делать? Собирать из сотворённых колдуном Эмблем нового духа? Так они уже ущербные, давно в разбросе, и что может в итоге выйти, у-у-у… Правда, те четверо были совсем звероподобными, значит, что-то соображать может пятый, хотя вряд ли колдуну они были нужны иначе, чем в роли «батареек», и правила обратимой разборки с выделением главной, разумной части он почти наверняка не соблюдал. Посмотрим. Вроде они никого пока не убили, так что шанс есть.

— Можно просто сдать старичку амулеты, дальше пусть сами разгребают.

— Ну… тоже вариант, — признала я и обратилась к наконец-то закруглившемуся колдуну:

— Хорошо, почтенный Мьонге, я уяснила суть проблемы. Что касается вашего весьма щедрого предложения — вынуждена его отклонить, у меня есть свой, гм… приход, и я здесь ненадолго, проездом. Тем не менее, я подумаю над возможностью заняться этим вопросом и завтра, скорее всего, смогу дать более точный ответ.

Дедок, видимо, слегка обиженный моим нежеланием заиметь такое щастя, как аж целый союз племён и колдунов с ним самим во главе в поклонниках, довольно сдержанно поблагодарил, попрощался и потопал на выход. Дрейк, выглянувший с кухни, неприязненно поглядел ему вслед, вытирая руки ветхим полотенцем.

— Это, конечно, не моё дело, мисс Корн… но лучше бы не иметь с этим типом дела. Мутный он какой-то. Тутошние черномазые всем житья не давали и никого не боялись, а как этот стручок явился — разом стали перед ним на цыпочках ходить строем. А кто заартачился — те потом живо угодили кто в больничку, кто в кутузку, а кто и вовсе… неладно у них там, короче.

— Спасибо, мистер Дрейк, я учту, — я встала, кивнула Дрейку и отправилась в город. Завтракать.

Монитор уже привычно зарябил помехами, однако медвед обнаружился почти на месте — он топтался возле своих «приятелей», глухо взрыкивая. Аниматроники не шевелились. Медвед с силой толкнул утку, которая с лязгом опрокинулась и осталась лежать на боку, таращась в никуда. Медвед ещё пару раз её пихнул и жалобно взвыл.

— Не очень обнадёживает… — пробормотала я. — Что ж, приступим к медвещению и аниматрониковалянию.

На сей раз на освещённом столпом света посредством банального полувыкручивания лишних лампочек столе оказалась классическая такая пятилитровая банка с мёдом — нет, я могла устроить и ещё более классический горшок, но он же непрозрачный. Впрочем, надпись «Миот» чисто из вредности на банке была. Медвед, отвлёкшись от падших сотоварищей, подозрительно покружил вокруг стола, но всё же решился, подскочил к нему, протянул загребущие лапы… и попал в самый большой капкан, который мне удалось найти. На мишку грызли, ну да. Запрыгал на одной лапе и в процессе угодил в другой капкан. Стальные зубья, направленные могучими пружинами, смяли и пробили металл, а поскольку цепи обоих капканов были надёжно заварены вокруг железного столба, торчащего у входа и несущего на себе фигурную вывеску заведения, стреножен мишка-негрызли оказался вполне основательно, хотя бы временно. И я не без труда выкарабкалась из скрипучего кресла. Увы, здесь нужен контрольный выстрел… то есть личный коньтакт.

— Поосторожнее.

— Не премину.

На появление моей персоны на лестнице медвед отреагировал ожидаемо — злобно зарычал, глаза его вспыхнули багрянцем.

— Ты меня понимаешь? — мягко спросила я, приправив голос слабеньким выбросом магии и внушением. — Я могу помочь тебе и остальным.

Куда там, буйная железка, поднимая лапы, попёрла в атаку. Не знаю уж, на испуг или всерьёз, но лязгнувшие цепи остановили её порыв и уложили на пол, однако пылу не убавили. Медвед рычал и пытался ползти, загребая передними лапами и сдирая пол в щепки.

— Что ж, раз есть неправильный медвед, — я вздохнула, — то должны быть и неправильные пчёлы.

Из-за моей спины с сердитым жужжанием поднялся рой глазастых отвёрток с крылышками и полосатыми рукоятками. В его середине басовыми нотами солидно звучали несколько гаечных ключей. Тоже полосатых, ессно.

— И на что я только трачу тут магию… — я удручённо покачала головой. — Ломом промеж ушей было бы куда проще.

— Зато и близко не так весело.

— Ну… это да.

Медвед прекратил скрести пол, попытался выпучить фотоэлементы, потом заскулил и полез прятаться под стол, громыхая и скрежеща капканами об пол. Облупленный зад с пятнами ржавчины и торчащим шурупом, с которого давно уже скрутили хвост, судорожно ёрзал, уползая вместе с перекошенным столом. Падающую банку миота я поймала чарами — ну не пропадать же добру — и скомандовала пчёлотвёрткам:

— Фас.

Неправильные пчёлы грамотно набрали высоту кабрированием, разомкнули строй на эскадрильи, возглавляемые ключами, и со злобным свистом зашли на цель пикированием с разных сторон. Стол подпрыгнул и с рёвом завертелся, куда там спиритуалистам, но вотще и втуне.

— Весь по суставам раздёрнут был он — так был наказан епископ Гаттон, — прокомментировала шиза стремительный процесс разборки свирепо гудящими летучими отвёртками злосчастного медведа заживо.

Из-под опавшего стола со звяканьем выкатилась отвинченная лапа, последним усилием изобразила неприличный жест и затихла.

— Гм… — я подняла конечность за оттопыренный палец. — А может, ещё не всё потеряно?

Мимо продефилировали чётким строем мои неправильные воздушные силы. Я отдала им честь, и они, выполнив над моей головой круг почёта, ушли на базу — в чемоданчик с инструментами. А я с трофейной лапой подмышкой пошла пить чай. С миотом.

Нканг был счастлив. Насколько это вообще было ему доступно, ибо натуру он имел чрезвычайно мрачную и подозрительную. Рос он в занюханном выродившемся племени, забившемся в какую-то пустую и дикую глушь, к детям там относились, как к грязи — сдохнут, невелика потеря, и так еды не хватает, а лучше б они все передохли, дармоеды! Вождю племени и своему папаше по совместительству, не просыхавшему и не дававшему проходу ни одной юбке и не только, так что папашей он был доброй половине села, Нканг за всё хорошее однажды выпустил кишки на муравейник и сбежал. Всласть намыкавшись, прибился в ученики к колдуну, от которого шарахалась вся округа и давно бы пришибли, если б так не боялись. От того Нканг тоже натерпелся, но и научился многому. И даже пошёл куда дальше. Возможно, наставник бы им гордился, если бы Нканг однажды не принёс ему огненной воды не из того спирта. Впрочем, Нканг не слишком огорчался тому, что тщательно высушенная голова ему не отвечает, и подолгу с ней беседовал. Коллекцию голов он не забывал пополнять, и вскоре обзавёлся репутацией, которая его учителю и не снилась. И вот, невзирая на его могущество, эти жалкие черви выбрали Мьонге! Того самого слюнтяя Мьонге, который иногда даже оставлял своим врагам жизнь! Глупцы… Ну ничего, Нканг показал им, кто достойнейший, совершив неслыханное! Он, Нканг, разъял и покорил Великого Духа Ньяму, превратив его в своих служителей!

— Служительниц… — вкрадчиво подсказала тьма, и Нканг на миг нахмурился… ах да, ну конечно же, служительниц… и даже больше! Пять прекрасных воплощений, пять зверодевушек… как он мог забыть! Нканг шагнул навстречу их соблазнительным улыбкам, и затерялся в волнах своей власти, не знающей границ, и их любви. Объединяющей их всех в одно целое.

— Ф-фу-у-у… — я тяжело отступила от койки на пару шагов и рухнула в кресло, несомненно, наспех придуманное свыше, ибо ранее в палате его не было. Гипсовая мумия на койке тряслась и дрыгалась, пока где-то в её разуме пять зверодевиц, сливающихся в одно целое, долюбливали незадачливого колдуна, послужившего связующим звеном. — Тот ещё… фрукт из африканской глубинки. И вот таких вот мне предлагали аж целыми пачками в поклонники? Ну спасибо, Мьонге, удружил.

— Зато он врагов иногда отпускает.

— Ага. На развод. Какой же ты Великий Нганге без врагов?

Лежащий на груди мумии Ловец Духов вспыхнул и заискрил, втягивая то, что попыталось вырваться из тела колдуна. Спустя несколько секунд в центре ловушки возник сгусток тумана, сжался и застыл, образуя мутноватый, но всё же довольно прозрачный кристалл.

— Неплохо… — я взяла кристалл и поглядела на лампу сквозь него. — Могло быть и куда хуже. Во всяком случае, свои обязанности по плодородию Ньяма сможет выполнять и дальше.

— А этот псих? — поинтересовалась шиза. — Он там живой?

— Живой. — Я провела рукой над мумией и забрала Ловец. — Но с напрочь отбитой памятью и больше без магии. Может, толк из него ещё и выйдет.

— А бестолочь — останется?

— Это уж как повезёт.

Мумия застонала и открыла глаза. Я сняла отсекающий барьер и прислушалась. Время вновь пошло своим привычным ходом. Через полминуты раздались торопливые шаги дежурной сестры, и я испарилась, не забыв прихватить с собой кресло. Всё равно тот продавленный ужас в караулке давно пора менять.

Получивший кристалл Мьонге едва не подпрыгнул до потолка, после чего мне пришлось вновь откручиваться от толпы афропоклонников и храма в мою честь. Наконец счастливый дедок умчался бодрой рысцой добывать билеты на самолёт до Зимбабы или ещё куда там, а я пошла к Дрейку. Пожалуй, задержусь-ка я здесь ещё на недельку.

— На случай неудачной расконсервации Ньямы?

Я только отмахнулась.

— Да они там все с прибабахом, никто и не заметит, что он теперь она, мало ли что у неё там сдвинулось. Нет, это ерунда, а вот если бы всё-таки найти ещё раз тот чайный магазинчик…