Гарри Поттер. Противостояние (джен)

 

 

 

В Хогвартсе хватает всего: волшебства, друзей, врагов, мудаков, волшебных тварей, загадок. Единственное, с чем могут быть проблемы — это уединение. Заприте несколько сотен детей в замке, и каким бы большим он ни был, вам все равно трудно будет остаться одному. Вот почему парочки, несмотря на риск нарваться на дежурных преподавателей, всегда предпочитали проводить свои тайные встречи ночью, когда плотность обитателей замка в коридорах сокращается до минимума — и даже несмотря на то, что этим дежурным часто бывал Снейп, у которого к влюбленным личная вендетта. А это должно о чем-то говорить.

Добавь еще тот факт, что я был интересным для всех вокруг — это не хвастовство, а просто констатация факта. Схватка с троллем, спасение кучи жизней, противостояние Снейпу (к моему удивлению, это обсуждалось чуть ли не наравне с троллем) — во всех этих историях крутилось мое имя. Но, кроме этого, был еще один фактор для моих однокурсников, самый важный из всех, который я тогда не осознавал полностью.

Они были детьми, а я был взрослым в теле ребенка.

Гораздо позже, перебирая свои воспоминания, я понял, что, даже когда я пытался играть роль ребенка и подгонял свои реакции под окружающих, то все равно выделялся. И в этом моей вины нет: никто не сможет двадцать четыре часа в сутки идеально играть роль ребенка, особенно в тех обстоятельствах.

Не то чтобы это было как-то заметно. Такие вещи, на самом деле, не отмечаешь, если не знаешь, что искать. Но это проявлялось в мелочах, которые влияли на моих сокурсников сильнее, чем я мог предполагать. Их темы для разговора были мне неинтересны — я всегда задавал свои, и они всегда с интересом включались. Я часто ловил себя на том, что меня раздражают их детские мнения, и по итогу я постоянно объяснял кому-то простые, как мне казалось, вещи. Те, кто вырос с младшими братьями, меня поймут. Мне было скучно разговаривать с гриффиндорцами даже старших курсов, а моим однокурсникам со мной было интересно всегда. Даже Гермионе, хоть она и не призналась бы в этом никогда.

У меня была цель, и я шел к ней. Поэтому тогда не замечал всего этого. Все, что я замечал — это плетущиеся за мной хвостом дети.

— Я. Пойду. Один. Я так хочу. Что вам непонятно? — раздраженно спросил я мелких грифов.

— Но почему ты хочешь пойти один? — недоуменно спросил Рон.

— Человек иногда хочет побыть в одиночестве, Рон! Кроме шахмат и еды у людей могут быть свои увлечения, если ты не знал!

— Но мы просто хотим погулять вместе. Нам все равно делать нечего, у нас свободное время до Зельеварения, а оно будет только после обеда, — это уже Дин.

— Пойдите и займитесь чем-нибудь! Например, подготовьтесь к зельям, не знаю! Я просто хочу выйти подышать! И подумать.

Рон открыл было рот, но меня уже достало спорить:

— В одиночестве!

Я оставил обиженных детишек и пошел на выход из замка. За эту неделю у меня получилось выучить пару путей, но это даже маршрутами было не назвать. Просто какие-то ориентиры, которые помогали понимать направление между двумя точками. Даже так я умудрялся теряться время от времени.

В этот раз все обошлось. Я шел к выходу, пытаясь вспомнить, с какой стороны от него был тот холм, на котором мы договорились встретиться с Гленном. Полчаса после завтрака наступали уже минут через пять, но я должен был успевать. А пока шел, прикидывал примерное течение разговора.

Я специально вчера откопал карту Лондона и смотрел названия районов. Я подозревал, что, считая меня своим фэллоу-бродягой, он будет ожидать хотя бы парочки историй из моей уличной жизни. Как минимум, это поможет завоевать его доверие. Историй у меня было полно и своих, придумывать с нуля ничего не придется, но названия районов и улиц надо было подтянуть, чтобы не вызвать подозрений. Не только у Гленна, но и в будущем, для других возможных расспросов

Пришлось подготовить свою легенду. Согласно ей, где-то год назад я остался без родителей, и мне пришлось выживать на улицах Лондона. Поэтому декан нашла меня в подъезде многоквартирного дома. Я решил, что взрослые, услышав такой грустный рассказ, особенно, если подача будет правильной, не будут допытываться до мелочей, а просто пожалеют меня. А Гленну расскажу что-нибудь из детства.

Битрой был мне нужен. Во-первых, он выделялся из слизеринцев — единственный полукровка на потоке. И я не помнил его имени в книге Роулинг. Это автоматически делало его подозреваемым на кандидатуру Второго. Что, в свою очередь, означало, что за ним нужно наблюдать и держать поближе.

Во-вторых, если он окажется просто еще одним НПС, и если у меня получится с ним подружиться, он может сильно облегчить мне жизнь. Друг среди слизеринцев поможет мне отслеживать членов этого факультета, который я, как пришлось себе честно признаться, хоть и необъективно, но подозревал больше всего. Необъективно, потому что Второй мог быть на абсолютно любом факультете, если являлся таким же взрослым, как я. Черт ее знает, эту Шляпу, как она распределяет: по изначальным склонностям человека, с которыми он рожден, или по уже сложившейся персоналии, или вообще по-другому. Зачатки характера человека могут быть любыми, но на личность также сильное влияние оказывают обстоятельства жизни и окружение человека. Поэтому плохой человек мог быть изначально рожден с добрыми качествами, и лишь потом испортиться. И куда такого распределят?

Короче, намерения были подступиться к Гленну так близко, как только смогу. Казалось, что у меня были неплохие шансы добиться успеха, потому что я знал, что он слизеринец. Это уже давало неплохое направление для поиска того, что будет ему интересно. Он, скорее всего, амбициозен. И неглуп. Плюс, он еще и слишком молод. Узнав чуть больше о его жизни, я смогу подобрать к нему подход.

Выйдя из замка, я чуть подумал и двинулся налево. Вроде, хижина лесника была в той стороне. Может, после встречи с Гленном, позову грифов и навестим Хагрида? Чтоб они не слишком сильно обижались. Хм.

До меня только дошло, что после их нытья, вся ситуация для них будет выглядеть странно. Я поругался со своими друзьями гриффиндорцами, чтобы пойти втайне встретиться со слизеринцем. Они могли этого не понять. Это было очень похоже на глупый сюжетный поворот уровня дешевой бульварной литературы.

Я вздохнул. Только этого мне не хватало.

Размышляя о своих обидчивых друзьях, не заметил, как почти дошел до места назначения. Я уже мог увидеть большие камни на холме и Гленна, переминающегося с ноги на ногу. Он увидел меня и застыл.

Волнуется, что ли? Очень даже возможно. Каким бы я дружелюбным не был, он все равно тусовался среди уличных детей, что накладывало свой отпечаток, поэтому сначала он будет осторожен с гриффиндорцем. Наверное, мне лучше не проявлять чрезмерный интерес. Я подошел ближе и помахал рукой, приветствуя мальчика.

Да, буду спокойным. Заинтересую его чем-нибудь, а дальше он сам потянется, все-таки он еще ребе…

— Экспеллиармус!

Что-то с силой толкнуло меня в спину, чуть не сбив ног. Восстановив равновесие, я через секунду обернулся на голос и свел брови.

Малфой. Со своими двумя дуболомами. Что он здесь делает?

А. Теперь понятно, почему Гленн нервничал. Вот скотина!

Драко не продолжил атаку, смотря на меня с недоумением в глазах, зато его телохранители уже поднимали палочки. Надо бежать!

Я рванул в сторону, как раз тогда, когда Крэбб с Гойлом начали выкрикивать заклинания. Только у одного из них получилось его выпустить, но короткий золотистый луч прошел далеко мимо меня.

Так, куда?

Без палочки мне от них не отбиться, так что надо достать ближайшего, то есть Гленна. Отберу его палочку и раскидаю этих козлов.

Я прыгнул на все еще напряженно стоящего предателя, но он неожиданно резво увернулся. Мало того, засранец даже попытался засадить мне поддых кулаком! Причем удар у него был поставлен неплохо. В живот он не попал, но мне больно прилетело в грудь. Слишком больно!

Гленн отступил на шаг, и на его руке блеснул металл. Я широко распахнул глаза.

Кастет! У этого козла кастет!

Мимо пролетел еще один Экспеллиармус. От него пришлось уворачиваться нам обоим. Малфой с компанией подходили все ближе. Срочно нужна палочка!

Я подскочил к Гленну, схватил его занесенный кулак с кастетом и ударил его головой в лицо. Я надеялся, что он упадет, и у меня получится забрать палочку. Хотя удар и получился смазанный, он ошеломил противника, но Гленн, к моей досаде, не упал. Я попытался залезть к нему в карман, но слизеринец оттолкнул меня прямо под еще один золотой луч. Я споткнулся и упал, покатившись по холму. Придурки продолжали пускать в меня обезоруживающие заклинание, хотя у меня не было палочки.

Я встал как можно быстрее, и сразу понял, что для рукопашной между нами уже слишком большое расстояние: Драко уже был рядом с Гленном, и теперь мне осталось только бежать. Куда? В замок? Он за их спинами. В лес не вариант, они рано или поздно попадут в меня, да и там может быть опаснее, лучше просто сразу сдаться. Становиться закуской для гигантских пауков желания не было.

Мне на глаза попалась хижина лесничего. Хагрид! Он мне поможет!

Я побежал вниз по холму. Сзади все четверо начали выкрикивать заклинания.

Я бежал со всех ног вниз, к домику. Надо мной пролетали лучи золотого и синего цветов. Я пытался бегать зигзагами, петлял, прыгал. Мое дыхание сбилось, пот застилал мне глаза. Но у меня получалось!

Я уловил ритм их колдовства, и у меня действительно получалось уклоняться! Два шага вперед и один в сторону. Страха у меня изначально не было, как и желания попадаться засаде одиннадцатилеток. Но в тот момент у меня появился веселый азарт.

Я бежал, заклинания летали вокруг меня, сзади раздавалась ругань Малфоя, а мне хотелось смеяться. Это было упоительно!

До хижины оставалось метров пятнадцать, когда что-то толкнуло меня в спину. Мои руки с хлопком прижались к бокам, все тело одеревенело, и я упал на землю лицом вперед, прокатившись по земле.

Да, в тот день я впервые испытал на себе действие «Петрификус Тоталус». Я не мог двинуть ни рукой, ни ногой, ни даже мышцами лица. Я мог только дышать и двигать глазами.

Страха не было. Я был зол! Да, смейся! Я это заслужил. Я попался чертовому Малфою! Причем абсолютно по-глупому. Хотя меня предупреждали и не один раз.

Я мысленно простонал. Как же это тупо!

Тем временем два тупаря Малфоя тащили меня вверх по склону. Как бы я сильно не надеялся на обратное, Хагрид так и не появился, чтоб меня спасти. Крэбб и Гойл пыхтели, как паровозы, но оттаскивали меня все дальше от хижины. Ими командовал белобрысый ушлепок, а лондонский бичуган шел рядом и кидал на меня злые взгляды.

Ох, если бы я мог говорить, ты бы и не так на меня смотрел!

Короче говоря, эта компашка оттащила меня к лесу, и я оказался на земле у дерева.

— Что будем с ним делать? — спросил Гленн.

— Мы предадим грязнокровке урок. Будет знать свое место. Эй, ты же слышишь нас? Слышишь. В следующий раз подумаешь, прежде чем проявить неуважение к фамилии Малфой.

Я мог только смотреть на него. Ух, и доберусь я до тебя, Драко! Счет к тебе растет еще с того дня, как твой отец поиздевался надо мной на вокзале.

Тем временем, Малфой наколдовал Инкарцеро, и меня опутали веревки.

— Давайте, все вместе! — скомандовал белобрысый.

Четыре слизеринца хором проговорили “Вингардиум Левиоса”, и мое обездвиженное тело поднялось в воздух. Что они задумали?..

Не знаю, как, но эти типы умудрились подвесить меня за ветку дерева. М-да, хорошо хоть не на кол посадили. Ладно, веревка на шею не давит, вроде бы. Ничего опасного для жизни, просто ветки в лицо тыкаются.

Слизеринцы стояли внизу, и я внимательно следил за ними. Малфой заговорил:

— Запомни этот момент, грязнокровка. Если посмеешь еще хоть раз попробовать пошутить про меня, возмездие будет сильнее. А это пока что просто предупреждение. Повисишь тут пару часов, пока тот прислуга-великан тебя не снимет. Не хочешь что-то сказать?

Малфой тщательно прицелился, сделал пасс и сказал:

— Фините Инкантатем!

Я мое тело расслабилось. Я слегка подвигал головой, руками и ногами. Потом открыл было рот, чтоб облить дерьмом слизеринцев, но вдруг заметил движение у замка.

Там был человек! Я изо всех сил заорал:

— Э-э-й! Помогите!

Идущий вдалеке ученик повернул голову, остановился на две секунды, потом пошел в нашу сторону.

Есть! Судя по всему, это старшекурсник, так что для него четыре младших ученика не проблема.

Слизеринцы настороженно наблюдали, как к ним подходит… Я узнал его! Это тот хмурый тип из больницы, как его там… Лейн!

— Лейн! Не хочешь мне помочь?

Он бросил на меня взгляд, потом оглядел остальных присутствующих:

— Мистер Малфой. Мистеры Крэбб, Гойл, Битрой, — он кивнул каждому.

Нехорошее предчувствие закралось у меня в душе. Он же тоже слизеринец.

«Все слизеринцы — придурки!» — прозвучал у меня в голове голос Гарри.

— Эй! Сними меня отсюда!

— Мистер Малфой, — не обратил на меня внимания Лейн, — Что здесь происходит?

— Этот ученик оскорбил честь моей семьи, мистер Лейн. Мы преподаем ему урок вежливости. Это только наше дело.

Лейн кивнул. Я не верил своим ушам.

— Ты так и оставишь меня тут висеть?!

Лейн поднял на меня глаза и равнодушно сказал:

— В этой драке я без собаки.

— Что за херню ты несешь? Помоги мне! — разозлился я.

— Хм, — он сузил глаза. Достал палочку.

Малфой с Гленном напряглись.

— Диффиндо. Диффиндо. Диффиндо.

Лейн очень быстро двигал палочкой, и я почувствовал, как воздух двигается рядом с моим лицом. На землю упали веточки с листочками. Я перестал чувствовать подбородком листву.

— Надеюсь, я помог тебе. Теперь все то недолгое время, что ты провисишь там, тебе будет удобнее.

И он развернулся и пошел, оставив меня с открытым ртом. Я закипал.

Тебе тоже я отомщу, наглый кусок говна.

— Засим откланиваемся, — издевательски наклонил свою голову Малфой, — наслаждайся.

— Эй! Хочу вам кое-что сказать.

Малфой не остановился, удаляясь от меня, его миньоны тоже. Я почувствовал, что сжимаю кулаки от злости.

— Вы… вы куски говна! — я стремительно терял красноречие, — Ох, и отмудохаю я тебя потом, Драко! И два твоих гоблина тебя не спасут, ты трусливый сын шлюхи!

Белобрысый дернулся, но продолжил движение. Я открыл было рот, чтоб продолжить, но мне не дали:

— Заткнись. Понял? — сказал Гленн, потирая нос. — Знаешь, ты тогда правильно сказал. Здесь у них все так же, как и у нас дома. Есть банды, и надо держаться своих. Понял? Ничего личного.

Я покачал головой.

— Я имел в виду волшебников в целом, идиот! А факультетские войны — это все дерьмо собачье. Ты…

— Кажется, в этом вопросе я понял больше, чем ты, — он все щупал свой нос.

Я усмехнулся:

— Что, больно? Надо было засадить тебе еще сильнее, крыса.

— Пошел нахуй!

Я аж опешил. А наш малыш нахватался слов на улице!

— То ли еще будет, Гленн.

Он махнул рукой и двинул за своими друзьями. За своей бандой.

— Ты только что обеспечил себе интересный первый курс! Я достану вас всех! Я…

Он ушел, а я остался висеть на дереве. Я изо всех сил напрягался, пытаясь разорвать веревки, но они не поддавались. Спустя какое-то время и много попыток освободиться я вздохнул и расслабился.

Полчаса пытался докричаться до Хагрида. Вдруг он спит? Или где-то рядом в лесу? В отчаянной надежде, я прокричал имя лесника раз пятьсот.

Либо у великанов очень крепкий сон, либо Хагрид с утра ушел в лес… лесничить. Я вздохнул.

И как назло, никого нет рядом! Вот когда не надо, так найти уединение в укромном уголке в этом замке невозможно, а сейчас ни единой души рядом! Закон Мерфи, черт бы его побрал!

Часы пробили одиннадцать. Сколько я тут вишу? Полтора часа? Черт, как же охренительно тупо я попал! Меня поймали! Десятилетние! Дети! И когда меня спасут? Будет ли кто-то меня искать? Нет, конечно. Я же сам громко всем заявил, что хочу побыть один. Идиот!

Не буду тебя обременять долгим повествованием: провисел я там часа три. В какой-то момент со скуки даже начал горланить песни. А что еще мне было делать? Так я хоть убивал время и повышал шансы, что меня кто-то заметит.

К моменту, как Гарри и Рон меня нашли, я как раз заканчивал петь Высоцкого. Та песня очень подходила к ситуации, как мне тогда казалось, потому что я представлял слизеринцев передо мной и орал:

— Не один из вас! Будет землю жрать! Все подохнете без прощения! Отпускать грехи кому — уж это мне решать. Это я — Козел Отпу-ще-ни-я! О, привет, парни! Хочу сказать: вы были абсолютно правы! А я вас не слушал.

— Майкл! Это ты? — крикнул Рон, подбегая.

— Нет, Рон, это кукушка-переросток! Конечно, сука, я! Как вы меня нашли?

Парни добежали до моего дерева, Рон прислонился к нему, тяжело дыша — под впечатлением от моих матов, наверное.

— Мы услышали, как слизеринцы обсуждали между собой тебя. Они что-то сказали про хижину Хагрида и дерево рядом с ней. Что случилось?

— Случилось то, что все слизеринцы — придурки! Вытаскивайте меня отсюда! Глупые вопросы оставим на потом.

Да, я был зол, и да, я слегка срывался на своих друзьях. Попробуй сам повисеть на дереве три часа, а потом суди!

— Как нам тебя вытащить? — Рон решил идти до конца с глупыми вопросами.

— Давай попробуем вежливо попросить дерево опустить свои ветки! — ладно, я был очень зол, — Или, может быть, вспомнишь, что вы волшебники, и используешь свою палочку?!

Рон недовольно уставился на меня. Я вздохнул, пытаясь успокоиться:

— Простите, парни. Три часа в одиночестве на дереве испортили мне настроение. Пожалуйста, достаньте меня отсюда.

— Но как, Майк?

— Залезьте и развяжите меня!

— Тут нет опоры, все ветки слишком высоко. Мы не сможем.

Я задумался, выворачивая шею насколько выходило. Висел я действительно довольно высоко для этих малышей. Может, Диффиндо?.. Нет, это будет ужасная идея, да и вряд ли они знают это заклинание. Мы и проходили-то только Левиосу и трансфигурацию! Черт!

Со злости я зарычал и принялся дергаться. Ну почему все так тупо! Гребаные слизеринцы!

Неожиданно раздался хлопок, я почувствовал, что веревки перестали меня держать, и выскользнул из них. Размахивая затекшими руками, я не успел даже вскрикнуть и приземлился.

Посадка была жесткая, я стукнулся башкой, поцарапал руку. Друзья бросились поднимать меня.

— Майк! Ты в порядке?

— Не знаю. Веревка сама порвалась… Что у меня с ухом?

— Э-э-э, ничего, крови не вижу. Болит?

— Да, немного.

— Тебе надо в Больничное Крыло! Чтоб тебя осмотрели.

— В Крыло, да. — я нахмурился, — Пора забрать свою палочку. Пошли.

Гарри с готовностью вскочил, но Рон почему-то встал в сомнении. Я повернулся к нему:

— Что такое?

— Там обед идет… Мы можем не успеть.

Я расхохотался. Ну конечно! Чтобы Рон Уизли пропустил обед!

Я махнул им рукой:

— Идите, кушайте. Я подойду сразу, как смогу.

Гарри не хотел отпускать меня одного, но я успокоил его, сказав, что будет лучше, если я поговорю с Помфри наедине.

Пока шел к ней, я обдумывал новые реалии. Судя по всему, подружиться с кем-нибудь из Слизерина в ближайшем будущем не получится. Тогда будем действовать по-другому.

Драко Малфой. Крэбб и Гойл. И Гленн Битрой.

Вы теперь в моем списке задач на первом месте.

Первые трое практически наверняка не являются Вторым, но Гленна надо проверить обязательно. Остальные пойдут приятным бонусом. Сами виноваты.

Банды, да? Показать силу? Я покажу вам силу, козлы!

— Так вы дадите мне палочку? — выдохнул я.

Всю мою заготовленную речь Помфри выслушала, не меняясь в лице. Что немного напрягало, так как я приводил аргументы целых семь минут без пауз. Я твердо был намерен уйти из Крыла со своей волшебной палочкой и точка. И я уже приготовился стоять насмерть, как вдруг целительница просто достала ее из кармана и протянула мне, лишь сурово высказав:

— Я осмотрела твои ухо и глаз. Все в порядке. У тебя нет никаких серьезных травм, Майкл, но я не идиотка. Если ты сейчас возьмешь палочку и помчишься устраивать дуэли со всеми, тебя очень быстро придется положить на койку уже на более долгий срок. Колдуй очень аккуратно, как только почувствуешь, что доходишь до предела — прекращай. Я выдам тебе еще один набор зелий на неделю и…

Она что-то там еще говорила, но как только палочка попала мне в руки, я уже не слушал ее. Это было… очень приятно. Будто вся моя душа запела в унисон. Я почувствовал, как побежали мурашки по коже, настолько это было приятно.

Я почувствовал себя цельным.

С того момента со своей палочкой я старался не расставаться. Хах, довольно часто я даже спал с ней!

Завороженный ощущениями, я на автомате двинул на обед. Я даже не заметил, как добрался до дверей Большого Зала без ошибок, настолько был охвачен приятным волнением. Гладить палочку, да даже просто касаться ее казалось правильным.

Ну не могу объяснить нормально, по-литературному! На самом деле дара красноречия у меня нет, только заготовки, либо где-то услышанные, либо придуманные ночью перед сном.

Да и зачем тебе объяснять? Ты держал палочку в руке, ты знаешь эти чувства.

Короче, подходил я к дверям Большого Зала весь погруженный в свои ощущения и в очень хорошем настроении. Поэтому заметил спорщиков, только когда уже почти столкнулся с ними. И когда увидел белобрысую макушку Чмалфоя, мое настроение стремительно испортилось.

Он держал какой-то длинный сверток в руках, разглядывая то, что было под оберткой, и надменно что-то выговаривал Рону с Гарри. Сзади стояли его телохранители. Первым моим порывом было взять этот сверток и надавать всем троим по шее. Я ухмыльнулся и уже делал шаг, но резко опомнился.

Я сжал кулаки и попытался сделать несколько глубоких вдохов. Мое тело не будет меня контролировать! Нельзя поддаваться влиянию гормонов!

МакГонагалл не поймет, если я опять втащу Драко в Большом Зале. Нет уж, еще одного такого удовольствия я не доставлю слизеринцам. Хотят играть грязно? Будем играть грязно. Этих детишек надо поставить на место.

Я взмахнул палочкой и четко произнес заклинание, перебивая очередную реплику Малфоя:

— Да что ты понимаешь в метлах, Уизли? Тебе бы даже на полрукоятки денег не хватило… Ай!

Сверток неожиданно вырвался из его рук, и, повинуясь движениям моей палочки, вернулся к Гарри. Все резко повернулись ко мне.

— Тебя в детстве не учили не трогать чужие вещи, Малфой? Я думал, у тебя хотя бы мать нормальная, про отца уже все понятно.

Драко покраснел, потом неприятно улыбнулся:

— Тебе понравилось сидеть на дереве, Аллен? Общество белок как раз тебе подходит. Можем повторить завтра перед завтраком. — слова про родителей его явно задели.

Я смерил его взглядом:

— Я предпочту общество белок твоему, Малфой. Ты-то себе компанию подобрал по уму, сразу видно, — я кивнул на Крэбба и Гойла. — Сияние ваших разумов вызывает у меня слезы. Может втроем вы сможете сравниться с левой рукой Гермионы.

— Грязнокровка никогда не будет равна чистокровному! — прошипел Драко, — Хотя кому я это объясняю…

— Никто не говорит о равенстве, ты, тупой идиот! Я только что сказал, что вы тупее в два раза. Но, боюсь, до вас тяжело все доходит…

Все остальные присутствующие просто с интересом слушали нашу перепалку.

— Малфои уже несколько сотен лет занимают одну из главенствующих позиций! Мой отец…

— Твой отец не поможет тебе, когда я отделаю тебя в драке!

— Пока что в драке ты только убегал от меня, поганый слабак! — он с превосходством улыбнулся.

Это меня взбесило. Я собирался смешать его и всю его семью с говном на глазах у всех, как вдруг нас прервали.

— Надеюсь, вы тут не ссоритесь, мальчики? — пропищал профессор Флитвик.

— Профессор, Поттеру прислали метлу, — выпалил Малфой и замер, явно довольный собой.

— Да, да, все в порядке, — профессор Флитвик широко улыбнулся Гарри. — Вы знаете, Поттер, профессор МакГонагалл рассказала мне о сделанном для вас исключении. А что это за модель?

— Это «Нимбус-2000», сэр, — пояснил Гарри, сдерживая улыбку: мы все видели, что Малфой смотрит на него с непониманием и ужасом. — Я должен поблагодарить Малфоя за то, что мне досталась такая метла.

Малфой выглядел потрясенным, переводя взгляд с профессора на нас.

— Замечательный выбор! Кстати, мистер Аллен, ваш декан также попросила меня передать вам это. Это предварительная печать, выпуск выйдет завтра.

Он протянул мне газету — «Ежедневный Пророк», где во всю первую полосу была развернута фотография со мной, Гарри и Перси. Даже Рон мелькал на фоне, вылавливая свою крысу.

— О, спасибо, профессор! — я улыбнулся и помахал газетой слизеринцам, — Кажется, не только у твоей семьи есть влияние в Англии, Драко.

— Спасибо за метлу, Малфой! — ехидно добавил Рон, — Если будешь вести себя хорошо, может, дадим посмотреть, как Гарри летает на ней.

Драко был уничтожен. Мы, ухохатываясь, пошли своей дорогой.

Я перехватил пару сэндвичей с обеда и двинул с друзьями на зельеварение.

— Вы видели его лицо? Я думал, он сейчас лопнет от злости! — смеялся Рон.

— Самое смешное, что это правда, — хихикнул Гарри, когда они оказались на самом верху мраморной лестницы. — Если бы Малфой не схватил напоминалку Невилла, то я не вошел бы в команду…

— Значит, ты полагаешь, что это награда за то, что ты нарушил школьные правила? — раздался сзади гневный голос. Они оглянулись и увидели поднимающуюся по лестнице Гермиону Грейнджер. Она неодобрительно смотрела на сверток в руках Гарри.

— Это награда за талант и за то, что Гарри вступился за своего друга. Ничего, когда-нибудь ты поймешь, что правила — это не главное, — ответил я.

— Интересно, сколько баллов ты потеряешь сегодня на Зельеварении? — съехидничала девочка.

— Неважно, пока я в плюсе! — ухмыльнулся я.

Гермиона гордо прошла мимо, задрав нос к потолку.

— Интересно, почему «Ежедневный Пророк» так затянул с выпуском этого сюжета? — вслух задумался я.

— Может, у них были и другие истории? И только сейчас дошла очередь, — предположил Гарри.

— Сколько там прошло? Уже больше недели с того интервью?

— Скорее всего, у них на неделе были более интересные темы для читателей. Все искали того вора Гринготтса, помните? — сказал Рон.

— Или директор подергал за ниточки, чтобы придержать нашу историю, пока все не вылечатся. Чтобы было меньше шумихи. — сказал я.

Либо он это сделал, чтобы поддерживать и подпитывать интерес публики к Гарри еще какое-то время. Этого я уже вслух не сказал.

— Готов к Снейпу? — спросил Гарри.

— Абсолютно! Думаю, в этот раз он от меня отстанет, — таинственно улыбнулся я, — Возможно, сегодня он вернется к вам двоим и к Невиллу. Так что это вам надо быть готовыми.

На Зельеварении я был уничтожен, растоптан и унижен. К чести Снейпа и Дамблдора, слово они сдержали: издевок на тему тролля или других аспектов моей личной жизни не было. Просто он почти каждые пять минут находил ошибки в моих действиях и громко их комментировал, что волей-неволей выводило меня из равновесия. Возможно, ограничивать его с помощью директора было не лучшим решением, это только больше разозлило его.

Досталось не только мне, но и всем гриффиндорцам. Бедолагу Невилла было очень жалко, уши Рона алели, не переставая, а Гарри трудился над своим котлом и безуспешно пытался абстрагироваться от всего вокруг. Гермиону бледный зельевар игнорировал, что ее расстраивало чуть ли не больше остальных.

В какой-то момент я аж восхитился Снейпом: человек возвел легкие издевательства над детьми в ранг искусства, и подходил к этому творчески.

Уходил я из кабинета раздраженный и без одиннадцати баллов факультета. Гермиона же была так расстроена, что даже забыла позлорадствовать.

Мы быстро выкинули из головы зельеварение, когда после ужина Гарри предложил нам пойти с ним обкатывать новую метлу. Должен признать, сначала я отнесся ко всему этому скептически: метла, она и есть метла, что в ней может быть интересного?

Но эта метла отличалась от старых школьных. Нимбус выглядел очень дорого и богато, его было приятно трогать. Отполированное дерево, красивая золотая надпись и длинные прямые прутья — загляденье!

Гарри не терпелось подняться на ней в воздух, поэтому мы сразу помчались на квиддичное поле. Оно выглядело в точности как в фильме — поднятый на высоту стадион, огороженный флажками и тройками колец с двух сторон.

Гарри летал упоенно. Было видно, что у него к этому дар: он выписывал невероятные пируэты с восхищающей легкостью и абсолютным наслаждением на лице.

— Потрясающе, правда? — раздался сзади голос.

Я повернулся и увидел парня в гриффиндорских одеждах чуть старше нас, держащего небольшой ящик под мышкой. Должно быть, это Оливер Вуд с мячами для квиддича.

— Да, летает он здорово, — согласился я.

— А какая метла! — восхищенно добавил Рон.

— Я Майкл, — протянул руку капитану сборной.

— Оливер Вуд. А про тебя я знаю, да и кто не знает? — усмехнувшись, пожал он ее, — Выйти против тролля на первом курсе… У тебя есть характер. Ты не летаешь?

— Никогда не садился на метлу, — признался я.

— Обязательно надо попробовать. Я чувствую в тебе дух настоящего гриффиндорца — нам нужны такие люди в сборной!

— Как-нибудь попробую, — вежливо ответил я.

Кто знает, может и у меня проявится талант? По крайне мере, со стороны это выглядит здорово. Надо будет попытаться.

Вуд подозвал Гарри, и я решил, что надо оставить их наедине. Это момент Гарри, не мой.

Ощущения от палочки приятно овевали мою голову. Мне не терпелось попробовать выучить новое заклинание. Неважно какое. Просто хотелось творить магию!

Следующая неделя показала мне, что это было не так просто, как я думал.

Я как-то придумывал, как можно объяснить проблемы с колдовством человеку, никогда палочку в руках не державшему. Смотри.

Во-первых, оказывается, повторить те самые движения палочкой надо точь-в-точь. У меня не получилось сходу сотворить НИ ОДНО новое заклинание! Тот факт, что Левиоса получилась у меня сразу — невероятен, почти фантастичен! Почему? Ты учился когда-нибудь играть на гитаре? Пианино? Если бы ты пытался это выучить дома сам, по книжке, ты бы понял, о чем я говорю. Когда пытаешься сыграть песню по гитарной табулатуре или нарисованным клавишам пианино, у тебя может получиться, но некоторые звуки будут звучать чуть не так или темп игры будет неверный — в любом случае будет чувствоваться фальшь. Потому что всегда важно смотреть на то, как двигаются пальцы по инструменту — именно поэтому в музыкальных школах сначала учат правильному перебору нот.

Теперь представь, что тебе нужно выучить мелодию на гитаре — пусть даже короткую — но тебе нужно сыграть ее идеально. Пальцы должны находиться в определенных положениях в определенное время и нажимать с определенной силой, в то время, как другая рука должна с определенной резкостью дернуть струну.

Примерно так можно сравнить гитару с кастом заклинаний. Левая рука на грифе, перебирающая аккорды — это твоя рука с палочкой и ее движения. А правая рука, дергающая струны — это твой рот, произносящий формулу заклинания. Плюс еще и сознание, но до этого мы еще дойдем.

Разница в том, что если ты сделаешь хоть один элемент из всей заклинательной нотной грамоты неправильно, то у тебя не будет вообще никакой мелодии. Просто тишина. Вот что такое изучение заклинаний. Конечно же, на самом деле там все не так просто, имеют значение и другие факторы, как я потом узнал.

Извини, меня понесло. Просто, когда я придумал это сравнение, в те самые первые дни, мне это так понравилось, я почувствовал себя таким остроумным, что изнывал от желания поделиться с кем-нибудь этим сравнением. Конечно же, ты и сам знаешь, как тяжело бывает выучить новое волшебство.

Этим я и занимался в основном: пытался учиться волшебству. Получалось с трудом, хоть с палочкой уроки и стали интереснее. Благодаря этому, я даже умудрился потерять пару баллов на трансфигурации — МакГонагалл решила, что я халтурю у нее на занятиях, когда моя спичка не изменила ни формы, ни материала.

— Но, профессор, я действительно просто не понимаю, что делаю не так! — пожаловался я, подойдя после занятия.

— Изучайте учебники, мистер Аллен. Я задавала вам определенную литературу, и я рассчитываю на то, что вы поймете всю важность теории, особенно в начале обучения. — у нее явно было плохое настроение. Ходили слухи, что какие-то слизеринцы подбросили ей валерианы на стол, но, разумеется, саму преподавательницу об этом никто не спрашивал.

— Я читал… — стыдливо соврал я.

На самом деле, просто пролистал. Судя по суровому взгляду декана, она знала об этом.

— У меня к вам один вопрос, не касающийся темы занятий, — я решил перевести тему от греха подальше, — Вы помните день, когда пришли за мной?

— Да, — кажется, она слегка отвела взгляд.

— Можете вспомнить, кого еще из учеников вы навещали в тот день?

— Для этого мне бы потребовалось заглянуть в свои записи, — она нахмурилась. — А зачем вам эта информация?

— У меня есть одна теория насчет маглорожденных, но я пока не хочу вам говорить для чистоты эксперимента.

— Я посмотрю и сообщу вам, но не в ближайшее время, сейчас слишком много обязанностей.

— Спасибо! Буду ждать!

— До свидания.

Вызывающий у меня мурашки, а у всех остальных — смех, Квиррелл, к моему удивлению, выделился положительно — у него на уроке я выучил свое второе заклинание в жизни.

Экспеллиармус выделялся довольно простым кастом: палочку надо было двигать по диагонали вниз и вправо, и в конце закрутить. Когда на десятый раз у меня получилось выпустить золотую вспышку, от радости я чуть не станцевал прямо на месте. Сразу же попробовал еще раз — и конечно же, у меня не получилось, что поубавило мой энтузиазм.

Я заморочился в тот день вечером и понял, что вращений в конце должно быть определенное количество — всего два — и если не остановить руку после этого, то заклинание не сработает. Возможно, в этом случае магическая система этого мира засчитывает другой каст. Или вообще фиг знает что, я как-то спросил у Дамблдора про это, он мне даже подробно объяснил, но я все равно ничего не понял. Что-то там с вектором направления магического внутреннего компаса. Какая-то серьезная научная дребедень, которая нам пока неинтересна.

Я почувствовал себя увереннее. Теперь у меня было какое-то атакующее заклинание. Интересно, смогу ли я выучить Протего? Вроде как первокурсники не были способны на это, но я-то не обычный первокурсник.

Я попросил близнецов показать мне защитное заклинание, выучил движения и отправился его практиковать. Увы, за два часа у меня так и не получилось вызвать щит, как бы я не пытался. Я доставал близнецов еще несколько дней (сколько бы я отдал за видеокамеру тогда, дабы избежать этих моментов), пока они не приклеили меня к креслу в нашей гостиной, чтобы я от них отстал.

Вдобавок ко всему, я почувствовал тогда тот предел, о котором говорила Помфри. В какой-то момент мое тело ослабевало, голова кружилась, и вообще меня чуть не вырубило прямо на ходу. Приходилось себя останавливать, как бы ни хотелось продолжать практику. Но перед этим я чувствовал признаки наступления этого вялого состояния: при очередном произнесении заклинания внутри меня что-то напрягалось, как натягивается струна, издавая какую-то особенно пронзительную ноту. Один раз, могу поклясться, я как будто даже слышал эту ноту, такой ровный вечный звук в моих ушах. В общем, я снизил темпы тренировок Протего, хоть и не оставил их совсем.

Походу, не зря оригинальный Гарри проходил это заклинание только на четвертом курсе. Наверное, слишком затратное для нас.

Это расстраивало. Но еще больше расстраивала невозможность наладить контакт со слизеринцами.

Я перепробовал все! Попытки подружиться со «сверстниками» на теме общих проблем, интересов ничего не дали.

В один из дней после ужина я пробовал поговорить со слизеринской старостой о событиях первого вечера в Хогвартсе, но эта тупая овца намеренно выводила меня из себя, постоянно притворяясь, что забыла моё имя. В конце концов, я вспылил.

— Мистер… э-э-э, — жеманно протянула девушка.

— Аллен, — прорычал я уже в четвертый раз свое новое имя.

— Да, так вот, спрашиваемое вами находится настолько далеко от вашего круга интересов, что может вызвать вопросы в самых неожиданных кругах общения, добавляя новые к уже существующим. А так как желание участвовать в вашем плетении, несомненно, тончайших, — она с сарказмом выделила это слово, — нитей у меня абсолютно отсутствует, я намерена вам пожелать хорошего дня.

— Все понятно. Ради вас, я специально зайду в Больничное Крыло и попрошу лекарство для улучшения краткосрочной памяти — вам оно жизненно необходимо. Знаете, много кто пытается описать студентов факультета Слизерин, используя слова «коварный», «глубокий», «хитрый» и так далее. Но я думаю, есть гораздо более простой подбор слов. Вы все — придурки, которые любят строить из себя умников и упиваться этим при каждом удобном случае.

Пятикурсница зеленых сверкнула глазами:

— Зная вашу репутацию…

— Хорошего дня, — я не дал ей закончить и не стал дальше тратить свое время.

В те дни я много наблюдал за напыщенным дебилами из змеиного факультета. И мысль о том, что казавшиеся мне идиотами влажные фантазёры-слизеринофилы моего мира на самом деле идиотами не казались, вызывала у меня внезапные припадки хихиканья.

В Гостиной Гриффиндора народу было не особо много, сейчас был разгар учебного дня. Кто-то — подозреваю, что близнецы — повесил газету с нашей фотографией на стене, и теперь весь факультет время от времени напоминал нам об этом, хваля всех участников. Даже Рон, который на снимке просто поправлял крысу в своих руках сзади нас с Гарри и Перси, теперь постоянно садился в кресло под этой газетой.

Он сидел там и сейчас. Я в раздражении плюхнулся в соседнее кресло.

— Ну почему все на Слизерине такие тяжелые!

— Это их декан, — с мрачным лицом сказал Рон. — Шляпа специально подбирает учеников под стать Снейпу. Это так несправедливо! Я ведь делил котел с Гарри, но ему он дополнительных эссе не задал!

— Я же пробовал и так, и сяк! Всякие подходы! — не слушал я его.

— Именно! Я пробую все делать по инструкции — неправильно. Пробую «проявить творческое мышление» — все равно я остолоп! А Малфоя за это Снейп похвалил!

— Просто какой-то… пипец! — в ответ своему раздражению воскликнул я, сдержав маты.

Рон изумленно взглянул на меня, а затем уважительно кивнул:

— Да! Пипец! Ведь даже не спишешь у Гермионы, ей это эссе не надо делать!

— Ты задолбал меня, Рон! — взорвался я. — Вместо того, чтобы сидеть тут и жаловаться, лучше пошел бы и написал свое чертово эссе! Пятнадцать дюймов текста — это не приговор, а час работы в библиотеке!

— Необязательно так кричать, — обиженно ответил мальчик. — Я попросил Гермиону помочь с поиском литературы, она сейчас спустится, и мы пойдем в библиотеку.

— Прости, просто… Ну что за придурки! — махнул я рукой.

— А что у тебя случилось?

Не хотел я тогда объяснять Рону свою проблему. Он бы вообще не понял, зачем это нужно со слизеринцами дружить.

Может, сделать это завуалированно?

— Как тебе сказать… Представь, что ты пытаешься пробиться через защиту в шахматах, но все его фигуры избегают любого боя. Что бы ты посоветовал?

— Нападай на короля. Он точно не сможет сбежать. — задумчиво проговорил Уизли. — Либо же подставь свою фигуру под удар, замани противника в ловушку, чтобы заставить противника реагировать. А что, ты не можешь выиграть какую-то партию? Покажи мне расклад.

— Да нет, это аналогия. В любом случае, спасибо за совет.

Неужели это классический момент из книг, когда второстепенный персонаж дает правильный совет, не понимая о чем говорит? Я обдумал его слова.

Потом обдумал еще раз.

Нет, никакого практического применения.

Что та староста мне сказала? Можно ли использовать это для ловушки? Что добавятся вопросы к уже имеющимся? Какие там у них вопросы про меня могут быть? Насчет той твари?

Я привычно подавил волну паники при воспоминании о тролле.

Кто там про меня треплется на Слизерине? Малфой с Битроем, кто еще. Поэтому она вообще не захотела со мной разговаривать? Из-за россказней первокурсников? Что такого они могли сказать, что весь факультет решил со мной не иметь дел? Кто станет слушать малышей?

Эта ситуация со Слизерином меня раздражала.

Вопросы, вопросы… Все говорят про вопросы! Дамблдор, эта слизеринская сучка, Лейн…

Я нахмурился. Кому выгодно выставлять меня в плохом свете? Второму. Может это его проделки?

Может, он специально отталкивает Слизерин от меня, выставляя лжецом, мутным типом, связанным с Дамблдором?

С трудом верится, если честно. Это уже уровень какой-то Игры Престолов. Если это окажется правдой, про эти тонкие интриги, то Второй явно попал не в ту вселенную, ему прямая дорога в Вестерос.

В любом случае, придется присмотреться к Слизерину. Попробую разузнать, кто распространяет обо мне все это дерьмо.

Рон все ворчал в соседнем кресле. Интересно, можно ли поставить случившиеся размышления ему в заслугу? Началось ведь все с обдумывания его ответа. Ну, в каком-то смысле.

Будем считать, что да, случился классический литературный штамп: Рон мне помог, сам не зная об этом. Эта мысль развеселила меня.

Я хлопнул его по плечу:

— Спасибо за совет, Рон! Пошли, помогу тебе с зельеварением.

— Класс! — просиял тот, — Спасибо, Майк!

— Не за что, мне самому надо написать для нашего угрюмого зельевара сочинение, заодно помогу по твоей теме.

— Неужели решил попытаться заработать баллов чем-то еще, кроме хулиганства? — раздался девичий голос.

— Ты сделала несколько ошибок в слове «геройство», но так и быть, я тебя прощаю. Герои должны быть великодушными!

Она фыркнула.

— Пойдемте, до отбоя осталось чуть больше часа, — поторопил Рон.

— Боишься, что если сегодня не успеем, придется — о, ужас! — потом разбираться во всем самому? — ехидно спросил я.

Рон слегка покраснел.

— Скорее, боится опоздать на сон, — саркастично добавила Гермиона.

— Ну вас, ребята! Пошли.

Мы пошли к библиотеке втроем, я прихватил письменные принадлежности. Библиотека находилась неблизко, в небольшом отдалении от основных наших маршрутов. На самом деле, она находилась ближе всего к месту проживания когтевранцев, что имело смысл, но казалось немного несправедливым. Итогом того было то, что чем ближе мы подходили к библиотеке, тем меньше людей встречали в коридорах. Этакая зона отчуждения вокруг храма знаний и тишины.

О да, мадам Пинс вгоняла в трепет всех, независимо от факультета или возраста. Даже близнецы признались мне, что никогда даже мысли не допускали устроить розыгрыш в библиотеке, настолько она была страшна.

Разумеется, мне сразу захотелось подружиться с ней. И поприкалываться.

— Рон! Что у тебя на мантии? — спросила Гермиона.

— Это пятно с ужина, ничего страшного, — отмахнулся он.

— Надо быть аккуратнее, Рон, — весело заметил я, — а то наша Мисс Правильность начнет читать тебе лекции по столовому этикету.

— Да домовики ночью очистят, так что без разницы.

— Ему бы не помешало послушать такую лекцию, — недовольно ответила девочка, — А ты вообще молчи, Мистер Я-Делаю-Что-Хочу-И-Плевать-На-Факультет.

— Неправда! Все, что я делаю — делаю ради факультета! Причем самоотверженно!

— Ну, если бы ты не был все время таким самодовольным, я бы тебе поверила. А где Гарри? Ему не надо делать домашнее задание?

— Вроде был на тренировке по квиддичу. — ответил Рон.

— М-да, Вуд его совсем задушит своими тренировками. Этот человек — настоящий маньяк! — заметил я.

Все, как в оригинале, впрочем.

Мы зашли в библиотеку. Народу было относительно немного: несколько групп студентов, несколько одиночек. Я заметил человек пять слизеринцев старше курсом, некоторых я даже смог узнать: среди них сидел и знакомый мне Лейн.

Я сжал кулаки. Я не забыл, как ты оставил меня висеть на дереве! Но сейчас не время.

Мы заняли свободный стол, пошли собрали учебники по зельеварению и сели.

— Это ты настоящий маньяк. Я недавно увидел, как ты бродишь по коридору, трогая портреты и разговаривая с ними! Чем ты занимался?! — неожиданно наехал Рон.

Я смутился.

— Э-э-э, блин, ты все так подал, как будто я извращенец какой-то! Мне всего лишь нравится магия и все, что с ней связано! Я просто исследую.

Вообще да, я иногда реально забывался и просто наслаждался нахождением в Хогвартсе. Это же сказка, блин! Че смеешься???

— А портреты тут причем?

— Мерлин, Рон! — я специально старался почаще использовать выражения магов: пытался влиться в общество. — Не все из нас выросли в магическом мире! У нас портреты не разговаривают.

— Вы пришли сюда спорить или делать домашнее задание? — прошипела Гермиона. — Из-за вас мадам Пинс нас выгонит!

Мы принялись заниматься делом. В основном, дело состояло из листания книг минут десять в поисках нужной информации (и хорошо, если только десять), потом выписать найденное и вернуться к листанию. Библиотека Хогвартса меня сильно раздражала, особенно в первое время. Не потому, что я не люблю читать — именно, блин, из-за любви к чтению я так быстро смог сориентироваться в этом мире — а потому, что с привычкой иметь под рукой смартфон с интернетом и доступом к любой информации за несколько минут, я страшно раздражался от необходимости часами листать нудные тома ради нескольких абзацев текста. Особенно для сальноволосого бледного козла-зельевара с детскими психологическими травмами.

Писать сочинения было скучно, даже с учетом того, что они были о волшебном мире. Перечисление ингредиентов зелий, их свойств и того, где их можно было достать, быстро надоедало. Мы тихо переговаривались и строчили тонны сведений. К концу третьей недели я смог вовсю применять свои навыки «литья воды» в эти письменные работы, поэтому необходимый объем я всегда набирал. Но это надоедало.

Закончив свое эссе, я устало откинулся на стуле и огляделся. Гермиона уже чуть ли не диктовала Рону его дополнительное задание — похоже, устав от его неспособности самостоятельно найти информацию, девочка решила взять дело в свои руки.

В этой ветке истории у Гермионы с Гарри и Роном не было того судьбоносного дня, когда они начали дружить. Но почему-то она потихоньку начала проводить с нами больше времени. Возможно, повлияло то, что та самая «победа на трехметровым троллем» произошла в первый же вечер.

В любом случае, канон все еще прорисовывался сквозь помехи, созданные попаданцами, и это не могло не радовать.

Неожиданно уловил пару быстрых взглядов со слизеринского стола. Так как в библиотеке было довольно тихо, прислушавшись, я смог услышать из их разговора пару фраз:

— …мутно все слишком. Не может быть правдой. Даже если там и был тролль, никто никогда не слышал, чтоб его можно было поднять Левиосой напрямую! Скорее всего…

Лейн. Ах ты скотина!..

Неужели это он болтает обо мне? Да что у него за проблема со мной?!

Сначала он называет меня лжецом в лицо, затем оставляет на растерзание Драко и компании, а теперь и в целом настраивает против меня весь факультет…

Злость ярко вспыхнула во мне.

— Знаете, как распознать кусок дерьма в человеке? — Гермиона и Рон вздрогнули и посмотрели на меня — голос я специально не понизил. — В Хогвартсе это легко, достаточно найти зеленый галстук на студенте. Но есть еще подсказки: сначала он несправедливо обвиняет во лжи тебя и еще весь преподавательский состав, что еще показывает его полный идиотизм…

— Майкл, что ты… — начала Гермиона.

— Затем, — перебил я ее, глядя прямо на Лейна, который остановил свою речь и прислушивался, — в совершенно безвыходной ситуации он не только не поможет тебе, так еще и поиздевается! Ну что за мерзость! Неужели родители не научили ребенка, что такое добро и зло?

Лейн сузил глаза.

— Но самый главный признак: он сплетничает за спиной, как маленькая трусливая собачка, и его зовут Курт!

После этих слов Лейн встал, я вскочил сразу же после него, почувствовав, как заныло правое ухо.

Гермиона и Рон в растерянности переводили взгляды между нами двумя. Слизеринцы чуть помедлили, затем тоже начали подниматься.

Лейн уже шел ко мне. Я хищно улыбнулся и сделал шаг навстречу, потирая ухо.

— Ты… — прошипел Лейн, но договорить ему не удалось.

— Молодые люди, — вкрадчивый голос мадам Пинс перебил его. Каким-то необъяснимым способом ей удалось бесшумно подобраться к нам. — Вы собираетесь нарушить правила поведения в библиотеке?

Бледный Курт, не сводя с меня глаз, ответил:

— Нет, мадам. Я просто закончил и собрался выходить.

— Отлично. Я не потерплю глупого поведения в рабочем помещении, вам ясно? — пронзительные глаза обежали всех и остановились на мне.

— Да, мэм, — бодро ответил я. — Я тоже собрался уходить. Один. — Я выразительно посмотрел на друзей и слизеринцев. Мои ребята попытались было протестовать, но я остановил их.

Курт кивнул своим, и мы вместе двинулись к выходу. Я поймал вопросительный взгляд Гермионы и помотал головой. Та недовольно нахмурилась.

Я предчувствовал лекцию от нее по возвращении. Плевать. С этим вопросом я хотел разобраться сейчас же.

Мадам Пинс проводила меня взглядом, затем повернулась к оставшимся слизеринцам:

— Раз вы готовы были встать и уйти, то я уверена, не откажетесь помочь мне перетащить несколько книг…

Ха, надо будет сказать ей спасибо потом — она нашла способ лишить Курта поддержки в случае чего. Отлично.

Выходя из библиотеки за Куртом и глядя ему в спину, я подумал, что вполне возможно сейчас иду разговаривать со Вторым. Да, он был на несколько лет старше, но во всем остальном его действия были направлены на то, чтоб осложнить мою жизнь, осложнить поиски Второго. Очень подозрительно.

И снова я неподготовленным попадаю в переделку! Ладно, Экспеллиармуса и Левиосы должно хватить на четверокурсника, думаю.

И злости. Сейчас я отыграюсь тебе за то издевательство с ветками…

В коридоре Лейн, не особо церемонясь, взял меня за грудки, прижав к стене, но я перехватил его правую руку своей левой, и, схватив его за плечо, впечатал в стену головой. Он такого явно не ожидал, поэтому стукнулся лбом о камень.

Я рассчитывал, что он свалится от удара о стену, но он просто слегка зашатался. Черт бы побрал это детское тело и его слабость!

— В чем, собственно, проблема, Курт? Или тебе не нравится, когда тебя поносят за спиной? Представь себе, мне тоже, — холодно произнес я.

— Ха! — бросил он смешок, вытерев лицо. — Моя проблема в том, что ты гриффиндорец. И как все гриффиндорцы, ты поразительно заносчив и непроходимо туп!

— Однако же, тебя побили гриффиндорцы тогда, когда тебя принесли бесчувственным в Крыло, верно? — издевательски сказал я. — Может, они пытались тебе вбить в голову базовые понятия морали, а не мстили за нападение монстра. Судя по тому, как ты со мной обошелся, тебе это нужно. И еще, как я понял по словам Помфри, такое происходит уже не в первый раз. Ничего, я скажу твоим друзьям, где забрать твое бессознательное тело.

Ухо заныло еще сильнее, но я не обратил на него внимания.

Курт покачал головой:

— Ты только что подтвердил, насколько ты идиот и насколько ты самоуверенный, Аллен. Друзья меня принесли только после того, как профессор Снейп снял самые опасные проклятия, на которые не было времени ждать Больничного Крыла. Ну? Улавливаешь, причем тут это? Что это за проклятия?

Он ощерился, сразу став выглядеть намного опаснее. Мне стало немного не по себе от его пристального взгляда.

— Это те проклятия, которые могут наложить только шестикурсники и старше, болван. А еще шестикурсников тогда было двое. И их профессору Снейпу пришлось осматривать намного дольше, чем меня.

Я не успел заметить, как он выхватил палочку.

— Ступефай!

Увернуться я смог лишь в последнее мгновение.

Черт, черт, черт! Я попал! Что делать?

Бежать.

И я побежал.