Незакрытые гештальты, или Все дороги ведут в Хогвартс (гет)

Месяц спустя

— Святой Годрик! — всплеснула руками МакГонагалл, подскакивая с места с несвойственной её почтенному возрасту резвостью. — Мисс Грейнджер, почему вы не предупредили меня о том, что придёте не одна, а… — она умолкла, изумлённо разглядывая светловолосую кудрявую девочку с огромными карими глазами. — Это… это… — она растерянно переводила взгляд с малышки на её маму, словно не веря своим глазам.

— Это моя дочь Виктория, — горделиво улыбнулась Гермиона, пропуская застеснявшуюся девочку вперёд. — Добрый вечер, профессор МакГонагалл. И, пожалуйста, простите меня за то, что я так долго пропадала. Надеюсь, теперь вы понимаете почему.

— Вот это сюрприз, — отмерла наконец Минерва, распахивая объятия. — Я что только не думала все эти годы, считала вас… тебя законченной эгоисткой, а дело, оказывается, вот в чём.

Растроганная Гермиона поспешила обнять её, а удивлённая таким поворотом Викки ревниво вцепилась в брюки матери, словно пытаясь оттащить ту от странной незнакомой тёти в большой остроугольной шляпе.

— Просто поразительно, — задумчиво покачала головой директриса, не сводя глаз с малышки. — Я никогда ещё не видела ребёнка, так сильно похожего на обоих родителей сразу. Мистер Блэк, — она повернулась к одному из портретов на стене, — ничего не хотите сказать? Это же ваша прапрапра… в общем, ваша кровь, познакомьтесь.

Но потрясённый Финеас Найджелус, переведя взгляд с Виктории на её мать, тут же переменился в лице, брезгливо выпятил нижнюю губу и с достоинством отвернулся, не произнеся ни слова.

— Я всё понимаю, профессор МакГонагалл, — спокойно отреагировала Гермиона. — И я знаю, что меня осудят многие, если не все. Но я справлюсь. Мы справимся.

— Ну разумеется, — поспешно согласилась Минерва, приглашая гостью сесть. — Настоящую львицу не испугают чьи-то там косые взгляды. Девочка моя, как же я рада тебя видеть! И всё-таки в голове не укладывается — ты и мистер Малфой… — она села в своё кресло и проследила взглядом за неугомонной малышкой, поспешно забравшейся к матери на колени. — Прости мне этот бестактный вопрос, но я не могу не задать его — как это вообще могло случиться?

Гермиона без тени смущения посмотрела на неё и просто пожала плечами:

— Потому что я поняла, что заслужила право жить так, как хочу, а не так, как хотят другие.

* * *

Книги на подоконнике, книги на диване, книги на столе. Впрочем, чему удивляться? Свою репутацию «книжного червя» Грейнджер заслужила ещё на первом курсе Хогвартса, а люди, как известно, не меняются.

— «Практикум по психологии личности», — Драко вальяжно устроился на диване и взял из ближайшей стопки одну из самых увесистых книг. — Психология личности… Маггловский вариант прорицаний, да? — не без удовольствия подколол он, внимательно наблюдая за реакцией Грейнджер. — И где твой хрустальный шар?

— При чём тут ваши средневековые прорицания? — точь-в-точь по-снейповски подняла бровь Гермиона. — Не поверишь, но для того, чтобы узнать человека и понять его, в большинстве случаев достаточно просто поговорить с ним.

— Просто поговорить? Всего-то? Ну давай, почему бы и нет, — великодушно разрешил Малфой, пряча улыбку. — Ты в самом деле считаешь, что без сыворотки правды сможешь узнать обо мне всё?

— Ты не понял, Драко. Дело же не в том, чтобы выведать какие-то тайны или секреты. Психология помогает разобраться в проблемах, которые не дают человеку жить полноценной жизнью. Представь себе, что корни многих наших взрослых проблем лежат в детстве, и психологи должны…

Мелодичная трель дверного звонка оборвала её на полуслове. Драко машинально нащупал палочку в рукаве пиджака и изучающе посмотрел на абсолютно спокойную Гермиону:

— Ты кого-то ждёшь?

— Нет, — медленно поднялась она. — Это может быть только Гарри, больше некому. Я открою.

Драко с трудом подавил желание проследовать за ней и остался в гостиной, держа на всякий случай палочку наготове. За три месяца, что Грейнджер жила в этой квартире, к ней никто не приходил, во всяком случае, в те вечера, что он проводил с ней.

Что ж, Поттер так Поттер.

Неприятно, конечно, но куда деваться? Мерлин знает, что он может подумать, увидев его здесь. А, может, кто-то просто ошибся дверью? Эти маггловские дома-коробки абсолютно одинаковые, и немудрено перепутать. Или же это хозяин квартиры решил наведаться, но зачем? Деньги он получил за год вперёд, договор подписал. Вряд ли.

Малфой перестал дышать и обратился в слух.

— Саймон? — донёсся до него удивлённый голос Гермионы. — Как ты узнал, где я живу?

— Для меня нет ничего невозможного, детка, — вкрадчиво промурлыкал бархатистый баритон. — Мне показалось, мы немного не договорили сегодня.

— Вообще-то договорили. И я сказала тебе, что занята сегодня вечером.

— И чем же? Заучиваешь наизусть очередной учебник? Так вся жизнь пройдёт мимо, Грейнджер. И, кстати, невежливо держать гостя на пороге, не находишь?

Драко тут же подскочил с дивана и в мгновение ока оказался в прихожей. Двухметровый широкоплечий рыжий парень, стоящий в дверях, удивлённо вскинул брови и расплылся в глупой улыбке.

— Ладно, Грейнджер, занята так занята. Увидимся.

Гермиона быстро захлопнула дверь и повернулась к насупившемуся Малфою:

— Мой однокурсник, — неохотно пояснила она. — Подкатил сегодня после пар и пригласил прогуляться вечером. Я послала его подальше, но он, видимо, не понял.

Странное тревожное чувство охватило Драко. Только сейчас ему в голову пришло, что, наведываясь к ней, он ни разу не подумал о том, что она может оказаться не одна или к ней кто-то может прийти. А ведь Гермиона — симпатичная девушка, и вполне естественно, что она могла понравиться своему однокурснику и что у неё вообще-то может быть личная жизнь. И не просто может, а должна быть.

Вот только осознание этого почему-то стало для него шоком. И ещё вопрос, что поразило его больше — сам факт наличия этой самой личной жизни у Грейнджер или же собственная реакция на этот факт. Быстро взяв себя в руки, Малфой всё же задал очевидный вопрос:

— Как он мог узнать твой адрес?

— Понятия не имею, — пожала плечами Гермиона. — При поступлении я заполняла анкету в канцелярии, но не думаю, что у него есть доступ к документации.

— Тебе надо быть начеку, — ещё больше помрачнел Драко, которому вся эта ситуация всё больше и больше не нравилась. — Кто знает, что у него на уме?

— То же, что и у всех парней его возраста, — закатила глаза Гермиона. — И не льсти ему насчёт ума — эта гора мышц управляется исключительно инстинктами и рефлексами. А самомнение там вообще зашкаливает, — она вдруг смутилась и умолкла. — Что? Почему ты так смотришь?

Малфой спохватился и поспешно отвёл взгляд, осознав, что слишком долго и откровенно пялится на неё, но тут же снова впился глазами в растерявшуюся Грейнджер и неожиданно резко выпалил:

— Потому что это небезопасно. Если он не знает твоего адреса, значит он выследил тебя. Ты понимаешь, чем это могло закончиться, если бы ты сейчас была одна?

— Ну хорошо, допустим, — Гермиона сложила руки на груди и прислонилась спиной к двери. — Допустим, что он следил за мной. И что я, по-твоему, должна сделать? Пожаловаться на него в полицию? Нанять охрану?

Малфой не верил своим ушам. Почему она так убийственно спокойна? А если это никакой не Саймон, а кто-то под Оборотным? Как можно быть такой беспечной?

— Гермиона, послушай, — он пытался говорить спокойно, но скрыть волнение не удавалось. — Я не знаю, может, у магглов это в порядке вещей — выслеживать понравившихся девушек и вламываться к ним без приглашения, но…

В висках гулким набатом пульсировала тревога, но облечь свои опасения в какие-то конкретные слова он не смог, поэтому ограничился предупреждением:

— Это может быть намного серьёзнее, чем ты думаешь. Просто будь осторожна.

В прихожей повисла напряжённая, неловкая пауза. Гермиона поймала себя на мысли, что всё происходящее очень смахивает на плохо срежиссированную сцену какой-то дешёвой мелодрамы, когда актёры совершенно не понимают, как играть и машинально произносят написанный кем-то текст.

Потому что у Драко, в её понимании, не было ни единой причины так реагировать на происходящее. Ни одной, кроме… ревности?

Но этого не может быть.

Он сделал шаг к двери, собираясь уйти, но Гермиона не сдвинулась с места. Она сосредоточенно смотрела на него, словно пыталась прочесть на его лице подтверждение внезапно озарившей её догадки.

— Драко, — на выдохе спросила она, не сводя с него изумлённых глаз, — ты что, ревнуешь?

Стоя в полушаге от неё, практически нависая над ней, Малфой вцепился в дверную ручку и тихо повторил:

— Просто будь осторожна. Обещаешь?

Когда он не появился следующим вечером, она не удивилась — им обоим было о чём подумать. Драко ничего не рассказывал о своей семейной жизни, а Гермиона и не спрашивала, но, конечно, догадывалась, что их встречи стали для него отдушиной. А о том, чем они стали для неё, старалась не думать — всё прояснилось ещё в тот день, когда они встретились после её возвращения из Австралии и она оказалась без крыши над головой из-за причуды квартирной хозяйки. Там, в пыльной и захламлённой подсобке, когда он так настойчиво предложил ей помощь, она думала не столько о том, почему, по какой причине Малфой снова помогает ей, сколько о том, что он в очередной раз оказался чуть ли не единственным человеком, кому небезразлично, как она живёт и что с ней происходит. И последующие несколько месяцев лишь убедили её в этом — Драко не просто помогал ей, он стал значимой частью её жизни, которая, как ей казалось, совершенно потеряла всякий смысл после всех тех злоключений и потери родителей. Значимой настолько, что она боялась даже задумываться о том, что это когда-нибудь прекратится.

Общаться с ним оказалось неожиданно просто и комфортно, и в первое время она не могла избавиться от ощущения нереальности происходящего — разве мог Малфой измениться настолько, чтобы стать полной противоположностью самого себя?

Удивление первых дней быстро сменилось интересом, а интерес — удовольствием. Теперь она ждала его, радовалась его приходу и не скрывала этого. Малфой же всегда был по-аристократически сдержан, скуп на эмоции, и именно поэтому его реакция на визит Саймона ошеломила Гермиону — за беспокойством о её безопасности явно скрывалось нечто большее.

И глупо было бы отрицать, что ей это понравилось.

В напряжённых раздумьях прошла вся ночь, и, еле дождавшись утра, Гермиона отправилась в Нору.

— А я тебе ещё тогда сказала, что эти ваши посиделки добром не кончатся, но кто меня слушал? — Джинни, как всегда, била наотмашь. — Ну сразу же было ясно, что из Малфоя благодетель как из Хагрида балерина. Странно, что он столько времени дурака валял. И пока он с тобой чаи распивал, тут вдруг Саймон какой-то нарисовался. Вот хорёк и вспылил. Зря он, что ли, кучу денег тебе отвалил? Так что капкан захлопнулся, дорогуша. Пришло время отрабатывать щедрую малфоеву «благотворительность». За всё в этой жизни надо платить.

— Джинни, — устало потёрла виски Гермиона, — ты не помогаешь. Мне бы разобраться, а ты…

— А что тут разбирать? Он однозначно заявил свои права на тебя. Какие тут ещё могут быть варианты? Нет, ты, конечно, можешь пофантазировать, что он внезапно осознал, что жить без тебя не может, но, честное слово, не разочаровывай меня. То, что у тебя нет опыта, не повод выставлять себя дурой.

— При чём тут мой опыт?

— Пойми, магический брак — не шутки. Даже если на секунду допустить, что это была ревность и ты ему действительно нравишься, ты должна понимать, что он никогда не разведётся с Асторией. Никогда. Вот и подумай, оно тебе надо? Или ты не против?

— Джинни!

— Нет, ну а что? — не унималась Уизли. — Квартиру оплачивает, деньгами осыпает, как тут не поплыть?

— Доброе утро, — на пороге комнаты появилась заспанная Молли с большим бидоном в руках, — секретничаете ни свет ни заря? Джинни, сходи-ка к мистеру Джонсу за молоком, а мы пока тут поболтаем, давно не виделись.

Едва за Джинни закрылась дверь, Молли виновато опустила глаза:

— Я не подслушивала, но то, что сказала тебе Джинни, услышала. Ты не обижайся на неё. После того, как Гарри… — она замялась, пытаясь подобрать слова. — В общем, теперь она никому не верит. Всё ещё слишком свежо, понимаешь?

— Гарри тоже непросто сейчас, — попыталась защитить друга Гермиона. — Ему нужно время. Мне жаль, что всё так вышло.

— Да уж как вышло, так вышло, переживём как-нибудь, — с горечью произнесла Молли. — А тебе я вот что скажу — не слушай никого, живи своей головой. А лучше сердцем. Потому что никто не знает, как лучше для тебя. Только ты сама. И если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья. Иначе будешь всю жизнь жалеть. Судьба очень скупа к нам, к женщинам — счастье не каждой выдаётся, поверь.

Слова миссис Уизли потрясли Гермиону. Весь день, сначала в университете, потом в лавке мистера Беллами она пыталась осмыслить услышанное в Норе и понять, как быть дальше.

Совет Молли был гениален в своей простоте, но для того, чтобы последовать ему, нужно было отбросить все морально-нравственные терзания и пренебречь осуждением магического общества. Того самого, что до войны стараниями Скитер регулярно вываливало её имя в грязи. Того самого, которое отняло у неё родителей и чуть не угробило её саму. Того самого, что после войны просто-напросто вытерло о своих защитников ноги, не удосужившись оказать хоть какую-нибудь поддержку ей, Гарри, Рону, Невиллу.

Так с какой стати её должно заботить то, что подумают и скажут все эти совершенно чужие люди?

«Если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья».

Она никому ничего не должна, кроме самой себя.

— Я был лучшего мнения о тебе, честное слово, — Беллами посмотрел сквозь витринное стекло на улицу и повернулся к протирающей полки Гермионе. — Вот что ты нашла в этом перекрашенном задохлике? Ты его вообще кормишь? Ну так, между делом хотя бы?

Гермиона вздрогнула, отложила тряпку и быстро подошла к витрине. Так и есть, Малфой как ни в чём не бывало сидел на скамейке у входа в торговый центр на противоположной стороне улицы и с любопытством разглядывал снующих по тротуару прохожих.

Сердце сначала пропустило пару ударов, а затем заколотилось с удвоенной силой.

— Он не красится, — машинально ответила она, бросив взгляд на часы — до конца рабочего дня оставалось больше часа. — И всегда был худым, сколько я его знаю.

— Ого, — удивлённо присвистнул мужчина. — Натуральный платиновый блондин, надо же. Редкий экземпляр. И где ты такую экзотику откопала?

— В школе, — Гермиона выровняла дыхание и вернулась к полке. — Мы учились в одном классе и терпеть друг друга не могли. А после школы как-то само собой начали… просто иногда общаться.

— Герми, я не полиция нравов, расслабься, — лукаво подмигнул шеф. — От вас такие искры летели в тот раз, когда вы в подсобке повздорили, что ещё немного, и тут всё на воздух взлетело бы к чертям собачьим.

— У вас богатая фантазия, мистер Беллами. Ну какие ещё искры? Он вообще-то женат.

— И что? — фыркнул владелец лавки. — Кого и когда останавливало наличие жены? Вот лично меня — никогда, — и он оглушительно расхохотался. — Левак укрепляет брак, девочка. Ты пойми, семья — это обязаловка, а на стороне люди отдыхают и расслабляются. Душой и телом. И если он продолжает к тебе ходить, значит, ему с тобой хорошо. Элементарно же, Ватсон. Или тебя мучают угрызения совести?

— Готово, — Гермиона проигнорировала неловкий вопрос, бросила тряпку в ведро и стянула резиновые перчатки. — Осталось только витрины переоформить, но давайте это уже завтра сделаем?

— Ладно, иди уже, — махнул рукой Беллами, — чего мужика томить? Я сегодня добрый. Как говорили во времена моей молодости, занимайтесь любовью, а не войной. Слушай, а не такой он, выходит, и задохлик, если его и на жену, и на тебя хватает, а?

— Спасибо, мистер Беллами, — Гермиона тут же юркнула в подсобку, накинула ветровку и, подхватив рюкзак, выпрямилась, закрыла глаза и перевела дух. Надо как-то заставить себя выйти к нему, и это ещё полбеды. Но вот как заставить себя сделать вид, что ничего не произошло?

— Привет, — как можно непринуждённее поздоровалась она, присаживаясь на скамейку рядом с Драко. — Что-то случилось?

Малфой шумно выдохнул и изобразил слабое подобие улыбки:

— Пришёл вернуть тебе книгу, — и он протянул опешившей Гермионе томик Ремарка. — Вот, спасибо.

— Не за что, — растерялась она, забирая книгу и засовывая её в рюкзак. — А почему здесь, а не дома?

— Я уезжаю вечером, — по-прежнему не глядя на неё ответил Драко. — Нужно привести в порядок кое-какие дела во Франции. Отец в своё время купил там несколько виноградников, отель, пару вилл на побережье. Я давно туда собирался, но были сложности с порт-ключом.

— Надолго? — упавшим голосом спросила она, не отрывая взгляда от сложенных на коленях ладоней.

— Пока не знаю. О финансировании фонда можешь не беспокоиться. Я вчера пополнил счёт и поручил юристу быть на связи с тобой.

Она ничего не сказала в ответ. Начал накрапывать дождь, и мир вокруг них пришёл в ещё большее движение, прохожие ускорились, улица наполнилась треском открываемых зонтов, но Драко и Гермиона продолжали молча сидеть на скамейке у торгового центра.

— Как тебе «Триумфальная арка»? — наконец спросила она, откидывая мокрые волосы со лба. — Понравилось?

— Да, — напряжённо кивнул Драко. — Вот только один момент утопичен — про то, что у каждого человека должен быть маленький мирок, ограждающий его от огромного мира, объятого хаосом. Так не бывает.

— Но почему?

— Потому что мы не можем делать только то, что хотим, — наконец посмотрел на неё Малфой. — Нет никакого собственного мирка, в котором всё было бы так, как нам удобно. Человек слишком зависим от обстоятельств и обязательств перед другими людьми, понимаешь?

— Возможно, — очнулась от морока Гермиона, поднимаясь. — Вот только следуя чужим правилам, мы проживаем чужую жизнь. А я хочу прожить свою собственную. Поэтому у меня будет мой собственный маленький мирок, моё убежище. И плевать я хотела на этот огромный мир, правила которого не позволяют мне сделать то, что я хочу.

Драко медленно поднялся и ошеломлённо посмотрел на неё:

— И… что ты хочешь сделать?

— Молодец, Герми, — удовлетворённо улыбнулся мистер Беллами, наблюдая из витрины своей лавки за жадно целующейся под дождём парой. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на всякое дерьмо.

* * *

— И как вам удалось всё скрывать так долго? — то ли удивилась, то ли восхитилась МакГонагалл. — Или кто-то всё-таки знал?

— Уизли знали, Невилл, Гарри. Кстати, о Гарри. Он на днях разговаривал с Кингсли, и, насколько мне известно, они собираются запустить на базе министерства какой-то очень крутой проект. Подробностей я не знаю, но Гарри просто сиял, когда рассказывал мне об этом. Так что, можете не переживать — с ним всё в порядке, и, насколько мне известно, у маггловской полиции больше нет к нему никаких вопросов.

— О да, — торжествующе улыбнулась МакГонагалл. — Когда за дело берётся Северус, в результате можно не сомневаться.

Гермиона удивлённо посмотрела на директрису, но уточнять, кто именно помог Гарри решить его проблемы, не стала. Снейп так Снейп, почему бы и нет?

— Я должна извиниться перед ним, — виновато пробормотала она, пряча глаза. — Я наговорила ему столько дерзостей, что он…

— Переживёт, не бери в голову, — подняла бровь МакГонагалл. — Главное — Северус выполнил то, что от него требовалось, и теперь я спокойна за Гарри. Вот если бы ещё Филиусу удалось убедить его вернуться сюда, в это самое кресло, я была бы спокойна и за Хогвартс, — задумчиво произнесла она. — Так значит, ты решила вернуться?

— Да. Хотя меня, если честно, и так всё устраивало, но Драко настаивает. Значит, нам с Викки надо перебираться сюда. Могу представить, сколько грязи на нас выльет та же Скитер. И не только она.

— И что ты собираешься с этим делать? — осторожно поинтересовалась Минерва.

— Ничего, — честно ответила Гермиона. — А что тут можно сделать?

— Ну… кое-что можно, — просияла МакГонагалл. — Хогвартс всегда помогал своим ученикам, так было во все времена и так будет всегда.

— Хогвартс?

— Именно, — не обращая внимания на вопрошающий взгляд собеседницы, довольно продолжила Минерва. — Потому что в этом мире все дороги ведут в Хогвартс, дитя моё. Я всегда это знала. Значит, так…