Незакрытые гештальты, или Все дороги ведут в Хогвартс (гет)

— Да всё то же самое, Северус, — рассеянно отмахнулся Флитвик, обдумывая свой ход и задумчиво глядя на ферзя. — Что в Хогвартсе может быть нового? Всё как всегда: на одного думающего студента по десять оболтусов, сам знаешь. Эта пропорция, к сожалению, неизменна. Ну да нам не привыкать, — вполголоса пробормотал он, по-прежнему не отрываясь от доски. — Хотя скажу тебе честно: мы все карабкаемся из последних сил — и Гораций, и Помона, и я. Очереди из желающих сменить нас, как ты понимаешь, нет, хотя министерство утверждает, что неустанно работает над привлечением свежих кадров. Ну… не знаю, может, оно и работает, да вот только результата ноль.

К огромному сожалению Снейпа, бывший коллега был чересчур многословен сегодня, что сбивало с толку и не позволяло должным образом сосредоточиться на игре, но Северус слишком ценил эти редкие визиты и потому прощал ему излишнюю болтливость.

— Гораций, кстати, уже сам активно подыскивает себе замену. И, знаешь, я подумываю о том же. А что, прикуплю себе такой же домик и заживу наконец спокойно, — хитро подмигнул ферзю Флитвик. — Ты же вон как устроился! Прям зависть берёт — сам себе хозяин, живёшь в своё удовольствие и ни в чём себе не отказываешь. Выглядишь замечательно! Жениться не надумал?

— А как Минерва? — проигнорировал щекотливый вопрос Северус. — Тоже собирается на покой?

— Ну что ты! Минерва — кремень! — оживился Филиус. — Я вообще не понимаю, как она держится. Всё на ней, Северус, вообще всё, а она и не думает сбавлять обороты. Великая женщина! Но и ей придётся уступить дорогу молодёжи, это неизбежно. Вот только кто согласится тянуть эту лямку, хотелось бы знать? Скажу тебе по секрету, Минерва очень рассчитывала на Грейнджер, — он наконец решился сделать ход и осторожно передвинул ферзя на соседнюю клетку. — Тебе шах, Северус, — он удовлетворённо откинулся на спинку кресла и пригубил огневиски, зажмуриваясь от удовольствия. — И что ты думаешь? Та наотрез отказалась и заявила, что решила вернуться в маггловский мир, как и Поттер. И лично я её не осуждаю, а вот Минерва обиделась. Да ещё как!

Снейп поднял голову и, забыв о спасении своего короля, непонимающе уставился на собеседника.

— А ты что, ничего не знаешь? — резво подпрыгнул Флитвик, расплёскивая огневиски. — Ну дела! Столько шуму же было! Скитер просто наизнанку вывернулась, чтобы как следует приложить их обоих. Она же и до этого была уверена в том, что у Грейнджер с Поттером шуры-муры, а уж теперь и вовсе разошлась не на шутку! Как с цепи сорвалась! Ах да, ты же не читаешь «Пророк»… Ну так слушай, я тебе сейчас всё расскажу, — бойко затараторил он. — В общем, ходили слухи, что Поттер помирился с тёткой и кузеном и, значит, обосновался где-то недалеко от них, и с тех пор о нём ни слуху, ни духу. А Грейнджер, хоть и основала этот свой фонд, но появляется здесь очень редко, а всеми делами вроде как девчонка Уизли на пару с Лонгботтомом заправляют. Так вот, Минерва очень огорчилась, потому что хотела и Поттера, и Грейнджер в Хогвартсе видеть, думала, что они смогут быть… как это… моральными авторитетами у подрастающего поколения, да где там! Очень оно им надо, как же! Это мы, старики, всё трепыхаемся, а за нами-то никого нет. Так что всё по-прежнему. Хотя нет, подожди, — расплылся в улыбке он, — одно отличие всё же есть. Не поверишь, но уже три года в Хогвартсе нет ни одного Уизли, потому что у Артура и Молли наконец-то закончились дети школьного возраста, а внуки, хвала Мерлину, ещё маленькие. Чувствую, надо поторопиться с поисками замены!

И он от души захохотал, очень довольный собой, не обращая никакого внимания на озадаченного Снейпа, но настойчивый дробный стук заставил их обоих синхронно повернуть головы в сторону окна. Чёрный красавец-филин и серо-коричневая сердитая сипуха словно наперегонки бились в стекло, и Северус взмахом руки открыл окно и впустил нетерпеливых птиц в гостиную.

— Ты сегодня нарасхват, — усмехнулся Флитвик, наблюдая за тем, как хозяин дома забрал письма и швырнул пернатым почтальонам печенье. — Вечер сулит нечто более волнующее, нежели партия шахмат со стариком, не так ли?

Метнув на него укоризненный взгляд, Северус выпустил птиц, поспешно развернул оба свитка и, пробежавшись глазами по ним, вскинул брови в удивлении.

— Что ж, доиграем в другой раз, — с пониманием улыбнулся мастер заклинаний, по-своему истолковав замешательство Снейпа. — Шахматы подождут, а дамы — нет. Эх, молодость, молодость…

Проводив шумного гостя, Северус с облегчением выдохнул и не спеша перечитал письма. Флитвик не ошибся — оба послания были от дам. И Нарцисса, и Минерва просили его о встрече в любое удобное для него время и как можно скорее. А самым удивительным было то, что они обе вспомнили о нём в один день, впервые за четыре послевоенных года.

Странное совпадение.

Северус залпом допил огневиски и, устроившись поудобнее в любимом кресле, стал перебирать в голове возможные причины, по которым его вдруг захотели увидеть МакГонагалл и леди Малфой. И с одной, и с другой ведьмой были связаны не лучшие годы его жизни, и вспоминать о тех временах совсем не хотелось. И в то же время он понимал — ни Нарцисса, ни тем более Минерва не стали бы беспокоить его по пустякам, а, значит, нельзя не откликнуться. Но зачем он мог им понадобиться? И к чему такая спешка?

Большие напольные часы мерно отбили половину десятого. Что ж, завтрашний день даст ответ на все вопросы, вот только всё это уже сейчас очень не нравилось Северусу.

* * *

Подходя к Хогвартсу ранним утром, Снейп не ощутил ни волнения, ни раздражения. Его обуревала, скорее, некая смесь любопытства и тревоги — он всю ночь, не сомкнув глаз, раздумывал над тем, зачем мог понадобиться Минерве, и уже настроил себя на то, что ничем хорошим этот визит для него не закончится.

И, разумеется, не ошибся.

— Я знала, что ты не откажешь мне во встрече, Северус, — сдержанно улыбнулась МакГонагалл, встречая его на ступеньках у входа в замок. — До завтрака ещё целый час, все спят, и нам никто не помешает. Пойдём.

Едва переступив порог школы, Снейп перестал дышать. Знакомое покалывание на кончиках пальцев и, казалось, давно забытое ощущение единого целого с величественным замком, пропитанным древней магией, мгновенно наполнило его необыкновенной лёгкостью и словно придало крылья — Хогвартс признал его, и Северус оказался не готов к этому. На всём протяжении пути до кабинета директора, на каждой лестничной ступеньке, на каждом повороте он словно заряжался этой особой магией, пропуская её поток через себя и поражаясь теплоте, заполняющей его сердце.

Как давно он не испытывал ничего подобного…

Осознание того, что нигде больше он не чувствовал себя так, как здесь, прошибло током — получается, что это и есть его дом, его единственный настоящий дом, в котором его ждали, ждут и будут ждать всегда.

— Я не люблю долгих и ненужных вступлений, ты знаешь, — сразу же перешла к делу МакГонагалл, едва они поднялись по винтовой лестнице мимо ошеломлённой и притихшей горгульи и вошли в кабинет. — Присаживайся, — она одним взглядом заставила замолчать зашумевшие портреты, села напротив Снейпа и сцепила руки в замок. — Мне нужна твоя помощь. Я получила письмо от Петуньи, Северус. Она пишет, что у Гарри серьёзные неприятности с маггловской полицией.

Всю теплоту и приподнятое настроение мгновенно смыло волной накатившего раздражения, и Северус подался вперёд, вцепившись в подлокотники кресла и порываясь встать.

— Ты позвала меня, чтобы поговорить о Поттере? — возмущённо прошипел он. — Позволь уточнить, какое я имею отношение к нему и почему я должен знать о его проблемах?

— Я пойму, если ты пошлёшь меня куда подальше и уйдёшь, не выслушав, — гордо вскинула подбородок Минерва, испепелив взглядом портрет Дамблдора, попытавшегося вмешаться в дискуссию. — Я ни в коем случае не осуждаю твоё желание полностью отрешиться от прошлого. В конце концов, ты не один такой.

Она обиженно замолчала, поджав губы, и Северус вспомнил слова Флитвика о Грейнджер.

— Гарри вляпался во что-то криминальное, — после небольшой паузы продолжила она, — и ему грозит реальный срок. Не Азкабан, конечно, но всё же тюрьма, пусть даже и маггловская.

— Почему я не удивлён? — презрительно фыркнул Снейп. — С его-то генами и талантом вляпываться просто очевидно, что он и среди магглов сумел нажить кучу неприятностей на свою задницу. А всё потому, что ему всегда слишком много позволяли, вот он и возомнил о себе Мерлин знает что. Напомни-ка мне, Минерва, сколько Поттеру лет? Ты что, намерена и дальше вытаскивать его из очередного дерьма? Может, ему уже пора наконец получить по заслугам и научиться уважать законы? Или на Избранного они не распространяются?

— Всё сказал? — невозмутимо поинтересовалась МакГонагалл. — А теперь перестань хлопать крыльями и послушай меня. Гарри — сильный духом человек, да-да, даже не думай спорить со мной. Но и сильным духом людям нужна поддержка. Целых шесть лет его опорой была мисс Грейнджер, и только благодаря ей он выдержал всё то, что на него свалилось. А потом, когда всё закончилось, ей вдруг приспичило снова стать магглой. Ей, лучшей из лучших здесь! Вот так запросто бросить всё и исчезнуть! Она просто эгоистка!

— Почему ты осуждаешь её? — не понял Снейп. — Ты не думаешь, что она просто устала? Поттер, Уизли, Лонгботтом — сколько можно вытирать сопли этим идиотам? Почему она должна и дальше нянчиться с ними?

— Потому что бывших гриффиндорцев не бывает, — сурово отчеканила Минерва. — Мы всегда помогаем друг другу. И не только друг другу, ты знаешь. А Гарри сейчас очень нужна помощь.

— Так помогайте на здоровье, при чём тут я?

— При том, что больше некому, Северус, — отвела взгляд она. — Я написала ему трижды, но он не ответил. Петунья пыталась поговорить с ним, но Гарри не спасут разговоры. Ему нужен хороший подзатыльник, твоё фирменное Антипохмельное, ну и пара-тройка Обливиэйтов магглам в зависимости от того, как далеко зашло дело, не мне тебя учить. Я поговорю с Кингсли, он замнёт это, — она опустила голову и тихо продолжила. — Гарри надо вытащить оттуда, иначе он погибнет.

Портреты на стенах снова пришли в движение, очевидно пытаясь поучаствовать в этом разговоре, но то ли наложенное Минервой заклинание, то ли боязнь навлечь на себя её гнев сделали эти попытки безуспешными. Бывшие директора школы быстро угомонились и с нескрываемым любопытством воззрились на Снейпа, ожидая его ответ. И Северус, разумеется, ответил.

— Я никак не пойму, Минерва, с чего ты взяла, что я несу какую-то ответственность за Поттера? — ледяным тоном осведомился он. — Я ему что-то должен?

— Нет. Но есть вещи, которые не требуют объяснения.

— Например?

— Например, память о Лили, — всё так же тихо сказала она, отмечая, как вытянулось его лицо. — И, если ты скажешь мне, что это уже ничего не значит для тебя, то я попрошу тебя забыть наш разговор и извинюсь за то, что отняла твоё время.

МакГонагалл медленно поднялась и, не глядя на притихшего Снейпа, подошла к окну. В кабинете воцарилась гробовая тишина — все портреты также замерли в ожидании развязки.

— Помоги ему, Северус, потому что я уже не в силах, — она повернулась к нему, и Снейп поразился произошедшим в ней переменам: вместо прямой как струна, властной и непреклонной Минервы МакГонагалл, которую он знал всю свою жизнь, сейчас перед ним стояла сгорбившаяся и смертельно уставшая пожилая женщина. — Или хотя бы поговори с мисс Грейнджер, она сможет встряхнуть его, я уверена. Вот её адрес.

Толком не успев в очередной раз разозлиться на собственную мягкотелость, раздосадованный Северус в одно мгновение оказался у школьных ворот и тут же перенёсся в Малфой-мэнор. Предстоящая встреча с Нарциссой, скорее всего, не грозила обернуться какими-либо неприятностями, но вот чего Снейп совершенно точно не ожидал, так это того, что возвращение в мэнор окажется настолько тяжёлым. Всё-таки память беспощадна, и родовое гнездо богатейшего аристократического рода магической Британии даже сейчас, спустя четыре года, по-прежнему наводило ужас и вызывало одно только желание — убраться отсюда как можно скорее. Величественный замок словно придавливал входящего, парализуя волю и притупляя все чувства, кроме страха и ужаса. Скрыть волнение было невероятно сложно, и Северус еле сдержался, чтобы не подать виду, но Нарцисса, разумеется, всё поняла с первого взгляда.

— Спасибо, что откликнулся, Северус, — искренне улыбнулась она, приглашая его сесть. — Поверь, мне тоже непросто здесь находиться, но я всё равно счастлива, что мне позволили наконец вернуться домой.

Старый эльф, крепко держа поднос с чайником и чашками, принялся с преувеличенной осторожностью накрывать на стол, боязливо поглядывая на гостя.

— Я рад, что тебя восстановили в правах, Нарцисса. Жизнь продолжается, — философски изрёк Снейп, принимая из рук хозяйки чашку чая.

— Да, но теперь всё… теперь всё иначе, — с трудом подобрала слова она. — Всё изменилось настолько, что я в полной растерянности. Не поверишь, но я даже немного скучаю по той деревенской жизни. Странно, да? Там, в глуши, я билась словно зверь в клетке, я так мечтала поскорее вернуться сюда, и вот вернулась, а как жить теперь — не знаю.

Что-то неуловимое в её голосе и жестах показалось ему наигранным, что удивительно, ведь Нарцисса в отличие от своей чокнутой сестрицы никогда не манерничала, не гримасничала и не актёрствовала. Она всегда была для него открытой книгой, поэтому Северус моментально почувствовал фальшь в этой её мнимой растерянности. Почувствовал и насторожился.

— Кто бы мог подумать… Всё перевернулось с ног на голову, — печально вздохнула Нарцисса. — Скажи, как ты приспособился к этим переменам? Как ты живёшь сейчас?

— Вполне приемлемо, — неохотно ответил Снейп, всё ещё теряясь в догадках, чего ради его позвали сюда и к чему все эти неискренние вздохи. — Ты права — всё изменилось. Культ чистокровности был ошибкой, и общество семимильными шагами избавляется от этих заблуждений. Так, как раньше, уже не будет, и я не вижу ничего трагического в том, что происходит.

— Не видишь ничего трагического? — деланно поразилась Нарцисса. — Но, Северус, весь этот так называемый новый мир — это и есть самая настоящая трагедия! Я на днях заглянула в «Твилфитт и Таттинг», чтобы обновить гардероб, и знаешь, как меня там встретили?

— Догадываюсь, — не удивился Снейп. — Но разве это проблема? Просто прикорми Риту, сделай пару солидных взносов в какой-нибудь благотворительный фонд, и твоя репутация будет восстановлена, а с остальным у тебя и так всё в порядке: ты по-прежнему леди Малфой, Драко рядом с тобой, тебе вернули твой дом и доступ к хранилищу в банке.

— Всё так, — поспешно согласилась она, — с той лишь поправкой, что у этого дома теперь новая хозяйка, потому что… ты, конечно, слышал, что Драко женился на Астории Гринграсс. Я всё никак не привыкну к тому, что он — муж и отец, а я… я теперь не только мама, но ещё и свекровь, и бабушка.

— Надеюсь, это счастливые перемены, — сдержанно произнёс Северус, выразительно посмотрев на старинные напольные часы у окна.

— Как бы я хотела, чтобы это было так, — опустила голову Нарцисса. — Но пока ещё… всё слишком сложно сейчас. Мой сын отдалился от меня и пресекает любые попытки вызвать его на откровенный разговор, и это разбивает мне сердце.

— Дай ему время. Драко с честью выдержал всё, что на него свалилось тогда. Ни тебя, ни Люциуса не было рядом, и ему пришлось практически в одиночку противостоять всем нападкам, и он выстоял.

— Я знаю, — она всхлипнула, доставая из корсажа кружевной платок и комкая его в руках. — И знаю о твоей помощи, да-да, не скромничай. Спасибо, что не оставил его. Ты прав, должно пройти какое-то время, чтобы мы снова могли доверять друг другу, но больше всего меня беспокоит даже не это охлаждение. Надеюсь, временное. Беда в том, что за то время, что мы с ним не виделись, он очень изменился, — перешла на драматический полушёпот Нарцисса. — У меня полное ощущение, что ему основательно промыли мозги.

— О чём ты? — нахмурился Северус.

— Вот буквально вчера вечером Драко говорил Скорпиусу о том, что все люди равны и происхождение не имеет никакого значения, — возмутилась она. — Что главное в человеке — его личные качества, и они никак не зависят от того, какой он крови! Представь мою реакцию — я остолбенела! Кто мог так повлиять на него, Северус? Кто мог вывернуть его наизнанку?

Снейп снова бросил взгляд на часы и усилием воли приказал себе не раздражаться. А Нарцисса тем временем продолжила:

— И всё это усугубляется тем, что Астория больна и не может принимать участия в воспитании ребёнка, — Нарцисса тяжело вздохнула и, сделав паузу, понизила голос. — Я никогда не беспокоила тебя по пустякам, Северус, но сейчас мне очень нужна твоя помощь.

Снейп молча кивнул и, допив чай, поставил чашку на блюдце. Кажется, становится ясно, для чего его пригласили сюда. Что ж, если Нарцисса попросит его сварить или усовершенствовать какое-то зелье, он охотно сделает это для неё. В смысле, для её невестки.

— У Драко кто-то есть, — после небольшой паузы вкрадчиво начала Нарцисса. — У меня нет никаких доказательств, но интуиция меня ещё никогда не подводила, понимаешь?

— Не совсем, — опешил Снейп. — Даже если твои подозрения небеспочвенны, то при чём тут я?

— Северус, я не знаю, что мне делать! — отчаянно взмолилась она. — Астория угасает с каждым днём, мы все это понимаем. А что будет потом? Он приведёт сюда другую женщину, а я даже не знаю, кто она! А вдруг она не из нашего круга? И, знаешь, учитывая эти его современные взгляды, я не удивлюсь, что так оно и есть! Это же катастрофа! Мы должны срочно что-то предпринять!

Снейп изумлённо смотрел на разошедшуюся Нарциссу и не мог поверить ни своим глазам, ни своим ушам.

— Мы? — холодно процедил он, стараясь сдержать эмоции, хотя весь этот разговор уже начал его раздражать. — И какую роль в этом спектакле ты уготовила мне? Хочешь, чтобы я проследил за ним и выяснил, с кем он встречается? Ты серьёзно?

— А что мне остаётся делать? — сникла она. — К кому мне ещё обратиться?

— Полагаю, к здравому смыслу, — отрезал он, поднимаясь. — Твой сын — взрослый мужчина и сам распоряжается своей жизнью.

— Разумеется, — нервно прикусила губу Нарцисса, смахивая слезу. — Я всем сердцем желаю ему счастья, ты знаешь, но долг Драко быть сейчас рядом с женой. А вместо этого он практически каждый вечер проводит вне дома. Где, с кем — я ничего не знаю, и всё это сводит меня с ума, пойми.

— Мне кажется, в данном случае ты больше переживаешь за себя, а не за Драко и Скорпиуса, — не сдерживаясь, припечатал Снейп. — Не волнуйся, хуже уже не будет. Ты приспособишься и привыкнешь ко всему. У тебя просто нет выбора.

— Ну хотя бы поговори с ним, Северус!

— Боюсь, я ничем не смогу помочь. Я больше не декан Слизерина, не директор Хогвартса, и вряд ли могу хоть как-то влиять теперь на своих бывших студентов. Особенно в вопросах их личной жизни. Извини, — немного смягчился он, — я всегда к твоим услугам, но поучать Драко не буду. Надеюсь, ты понимаешь.

* * *

Вернувшись домой, Северус сразу же выбросил из головы разговор с Нарциссой, сварил себе кофе и с чашкой в руке устроился в кресле у камина. Предстояло хорошенько обдумать то, о чём сегодня утром попросила МакГонагалл, так неожиданно вызвав его в Хогвартс.

Дело было довольно деликатным и неприятным, потому что всё, что так или иначе касалось Поттера — как младшего, так и старшего — приятным не могло быть по определению. Старая кошка была права — единственным человеком, кто имел и наверняка до сих пор может иметь влияние на Избранного, была Грейнджер, вот только она, как выяснилось, к великому огорчению своего бывшего декана практически сразу после войны вернулась в маггловский мир и ни с кем, кроме семейства Уизли и Лонгботтома, толком не общалась.

Говорить с Грейнджер ему, само собой, тоже совсем не хотелось, но из двух гриффиндорских зол наименьшим была она, а, значит, придётся потратить своё время и исполнить данное Минерве обещание.

Конечно, надо было бы написать Грейнджер и договориться о встрече, но Северус собирался как можно быстрее решить этот вопрос. Желательно сегодня же.

Повертев в руках листок с нужным адресом, он нехотя поднялся и, мысленно проклиная себя за то, что не смог отказать МакГонагалл и снова дал втянуть себя в очередное спасение мальчика-который-всех-достал, надел пальто и отправился в маггловский Лондон.

Оказавшись на тихой ухоженной улочке с одинаковыми как под копирку домиками, Северус первым делом привычно осмотрелся, а затем сверился с адресом на листочке и подошёл к двери дома номер восемнадцать.

Дом как дом, ничего примечательного: цветастый тюль на окнах, горшки с цветами на подоконниках, аккуратная клумба у входа. Заклинание показало, что в доме никого нет, и Северус, чертыхнувшись, разозлился на себя. Надо было всё-таки написать Грейнджер. Мерлин знает, когда она соизволит вернуться и вернётся ли сегодня вообще.

Развернувшись, он быстрым шагом пошёл по дорожке, ведущей от дома к улице и тут же застыл как вкопанный, настолько необычным и ошеломляющим было то, что он увидел.

Прямо навстречу ему, о чём-то оживлённо беседуя, неторопливо шагали Гермиона Грейнджер и Драко Малфой.

Грейнджер и Малфой.

Северус прикрыл глаза на мгновение, словно пытаясь прогнать нескладывающуюся по всем параметрам картинку, но, когда открыл их вновь, ничего не изменилось. Грейнджер и Малфой по-прежнему шли ему навстречу, всё так же оживлённо беседуя и не замечая его.

Что должно было случиться с этими двумя, чтобы та глубинная, коренная вражда оказалась забыта? И ладно Грейнджер, но Драко?!

А ведь права была Нарцисса — всё перевернулось с ног на голову. И да, интуиция и в самом деле не подвела её.

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой, — сделать вид, что не удивлён, было очень сложно, но Северус попытался поприветствовать растерявшуюся парочку максимально нейтральным тоном.

Немая сцена продлилась всего секунд пять, но их с лихвой хватило Снейпу для того, чтобы как следует разглядеть своих бывших студентов. Грейнджер повзрослела, похорошела, ярко-оранжевый плащ удивительно шёл ей и добавлял жизнерадостности и позитива, а вот Малфой выглядел подавленным и удручённым, и длинное тёмно-синее пальто лишь подчёркивало бледность его измученного лица. Застыв в немом изумлении, они смотрели на него сейчас как кролики на удава, но Грейнджер быстро опомнилась:

— Профессор Снейп?! — в её распахнутых глазах всё ещё плескалось недоумение, и Северус не отказал себе в удовольствии в кои-то веки насладиться замешательством главной школьной заучки.

— Обращение «профессор» давно не актуально, мисс Грейнджер, — флегматично сообщил Снейп. — Мне нужно поговорить с вами. Мистер Малфой, вы можете остаться.

Драко, по-прежнему смущённый неожиданной встречей, вопросительно посмотрел на свою спутницу и покачал головой:

— Не буду вам мешать. К тому же, я обещал Скорпиусу прийти пораньше, — он немного воспрял духом и продолжил уже более уверенно. — Рад тебя видеть, Северус. Гермиона, увидимся, — и, торопливо кивнув на прощание, развернулся и быстро зашагал в сторону парка.

Грейнджер, нахмурившись, проводила его долгим встревоженным взглядом, и Северус — в очередной раз за этот бесконечно долгий день — поймал себя на неприятном и очень раздражающем ощущении вовлечённости в не нужные ему подробности чужой жизни.

— Какая неожиданная встреча, проф… мистер Снейп, — Грейнджер хоть и пыталась держать лицо, но скрыть разочарование и досаду ей не удалось. — Надеюсь, я не заставила вас долго ждать?

Спокойно выдержав её колючий взгляд, Северус не стал обострять ситуацию и снисходительно согласился:

— Разумеется, мне следовало написать вам и условиться о встрече, чтобы не помешать вашим планам, мисс Грейнджер, но дело, которое привело меня сюда, не требует отлагательств.

Гермиона испытующе посмотрела на него, словно прикидывая, что такого экстраординарного должно было случиться в магическом мире, чтобы у Снейпа возникло к ней безотлагательное дело, но, поняв всю бесперспективность этого занятия, устало кивнула в сторону дома:

— Прошу вас, сэр.

Едва переступив порог грейнджеровской квартиры, Северус забыл, зачем пришёл. Прямо у полок с обувью в углу прихожей обнаружилась пара крошечных ярко-жёлтых резиновых сапожек, а выше, на вешалке, висела красная курточка с капюшоном и пёстрый зонтик размером с веер.

— Гостиная направо, — Гермиона быстро скинула плащ и переобулась в пушистые тапочки. — Располагайтесь, сэр. Чай или кофе?

Но Северус, всецело поглощённый созерцанием маленького трёхколёсного велосипеда, стоящего поодаль, у лестницы, ведущей на второй этаж, никак не отреагировал на предложение хозяйки дома, лишь повесил своё пальто на вешалку и так же молча прошёл в гостиную.

Книжный шкаф, диван, пара кресел с низеньким столиком между ними, большой телевизор — стандартный набор для маггловской гостиной, плюс детский стульчик и столик у окна, прозрачная пластиковая коробка с игрушками и крохотная коляска с куклой-младенцем. Абсолютно не осознавая, что делает, всё ещё ошарашенный Северус зачем-то наклонился к коляске и вытащил пупса.

— Это Джейн, любимая кукла Викки, — тепло улыбнулась Гермиона, входя в комнату с подносом, на котором дымились две изящные голубые чашки.

— Викки? — Северус моментально вышел из оцепенения и вернул куклу на место.

— Викки — это Виктория, моя дочь, — не без гордости сообщила Гермиона. — Прошу вас, сэр, — она разложила на столике чашки и вазочки с печеньем и какими-то маггловскими сладостями.

— Благодарю вас, мисс Грейнджер. Или…

— По-прежнему мисс и по-прежнему Грейнджер. Я не замужем, — уточнила она. — Признаюсь, сэр, вы застали меня врасплох. Наверное, никому из той своей жизни я не удивилась бы сегодня так сильно, как вам.

— Почему? — Северус поудобнее устроился в кресле, закинув ногу на ногу, и с нескрываемым любопытством разглядывал её, пытаясь уложить в голове то, что у Грейнджер есть дочь, и в этом, собственно, нет ничего сверхъестественного, но с учётом того, что он увидел её сегодня в компании Малфоя, этот факт приобретал абсолютно иной смысл.

— Даже не знаю, — призадумалась Гермиона. — Возможно, потому что из всех преподавателей в Хогвартсе меньше всего понимания у меня было с вами и с профессором Трелони. Но в её случае это касалось конкретно прорицаний — я до сих пор считаю этот предмет абсолютно ненаучным и ненужным. А вот уроки зельеварения я любила всегда, и с профессором Слагхорном, и с вами, даже несмотря на то, что вы незаслуженно снимали с меня баллы и редко когда оценивали мои эссе выше «Удовлетворительно», — снова улыбнулась она, глядя ему прямо в глаза. — Но вы же не о зельях пришли поговорить, верно?

— Не о зельях, — сухо согласился Снейп. — Но раз уж вы об этом заговорили, то извольте — ваши эссе и в самом деле не дотягивали не то что до «Превосходно», но даже до «Выше ожидаемого». А ваше поведение на моих уроках и подавно не являлось образцовым. Но вы правы, мисс Грейнджер, я здесь не для того, чтобы обсуждать дела давно минувших дней.

— Нет уж, давайте обсудим, сэр, — неожиданно дерзко возразила Гермиона. — Не держать же мне этот гештальт незакрытым всю оставшуюся жизнь.

Она скрестила руки на груди и отзеркалила его позу, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу, и Снейп отчётливо ощутил исходящую от неё волну раздражения и обиды.

— Я — будущий психолог, без пяти минут дипломированный специалист, — сверкнула глазами Гермиона. — Я должна буду помогать людям избавляться от разного рода проблем, большинство из которых уходит корнями в детство и юность, а сама до сих не могу смириться с тем, как вы унижали меня своим несправедливым отношением, — отчеканила она. — Мистер Снейп, вы никогда не задумывались о том, какую психологическую травму наносите ученикам? Хотя можете не отвечать — ответ очевиден. Вам это и в голову не приходило.

Вот только этого не хватало — выслушивать претензии бывшей студентки. Дожил, называется. Разговор однозначно выруливал не туда, куда ему хотелось, но уязвлённый Северус меньше всего хотел сейчас вступать в какие бы то ни было дискуссии с Грейнджер, тем более что к цели своего визита он так до сих пор и не приступил. Поэтому он сделал вид, что не заметил свирепый взгляд Гермионы, в пару глотков допил свой чай и всё так же невозмутимо перешёл к делу.

— Мисс Грейнджер, я здесь по поручению вашего бывшего декана. Она надеется, что вы поможете вашему вечно геройствующему другу, который, как ей стало известно, снова угодил в серьёзную переделку. На этот раз с маггловскими законами.

— А, понятно, — с облегчением выдохнула Гермиона. — Что, и её достала эта неугомонная миссис Дурсль?

Озадаченный таким поворотом Снейп даже на мгновение растерялся, но всё же уточнил:

— Что значит «и её»? Миссис Дурсль написала и вам?

— Не написала. Позвонила, — тут же помрачнела Гермиона.

— Откуда она знает ваш номер? Вы общаетесь?

— Нет, она звонила с телефона Гарри, — неохотно пояснила Гермиона. — Просила меня повлиять на него. Мол, он губит себя, ему нужно срочно помочь. Вот только я уверена, что на судьбу Гарри ей плевать. Она беспокоится о своём Дадлике, потому что кузены слишком много времени проводят вместе.

— И в основном в барах, как я понимаю?

— Судя по тому, что сказала мне миссис Дурсль — да, — не стала возражать Гермиона. — И она почему-то уверена, что я несу за это ответственность. Но это не так. Мы хоть и созваниваемся с Гарри иногда, но у каждого из нас своя жизнь, и я больше не могу опекать его.

— Ваше право, — охотно согласился Снейп. — Но так думает не только миссис Дурсль, но и директриса МакГонагалл. Она тоже обеспокоена судьбой Поттера и считает, что вам следует вмешаться сейчас. Собственно, в этом и заключалась моя миссия — донести до вас её беспокойство и просьбу помочь мистеру Поттеру.

— Благодарю вас, сэр, но, боюсь, обе дамы преувеличивают степень моего нынешнего влияния на Гарри и мои возможности, — без колебаний парировала Гермиона. — Конечно, нас многое связывало, но Хогвартс позади и наши пути разошлись. Я прекрасно понимаю, как непросто сейчас Гарри, потому что он, как и я, решил начать всё с нуля, решил найти смысл жизни. И он должен пройти этот путь. Свой путь, понимаете?

— Судя по результатам, Поттер не слишком-то преуспел в поисках, — не мог не съязвить Снейп. — И понятно почему — смысл жизни в кабаках не ищут.

— Мистер Снейп, — снова ощетинилась Гермиона. — Вы ведь тоже, насколько мне известно, не захотели оставаться в том мире, и это при том, что вам было где жить. А ни у меня, ни у Гарри не было ни родителей, ни крыши над головой. Особняк на Гриммо, разумеется, не в счёт — Гарри не смог там жить, и я его понимаю. Так что я ценю ваш сарказм, сэр, но гораздо продуктивнее было бы не иронизировать, а помочь, мягко говоря, не чужому вам человеку с поисками жизненных ориентиров.

Возмущённый её отповедью Снейп медленно поднялся, но тут же сел обратно. В его сканирующем взгляде читалось недоумение и замешательство.

— Что случилось с вашими родителями? — он буквально заставил себя задать этот вопрос, боясь услышать ответ. — Насколько мне помнится, на вашем шестом курсе они были живы.

Грейнджер побледнела, и Северус тут же пожалел, что задал этот вопрос, ведь он совершенно точно знал, что Грейнджеры были в списке тех, до кого должны были добраться Пожиратели. Неужели…

— Им угрожала смертельная опасность, — только и смогла выдавить Гермиона. — Поэтому перед тем, как отправиться на поиски крестражей, я… — она схватила чашку и судорожно отпила из неё. — В общем, они живут далеко за пределами Англии и не помнят, что у них когда-то была дочь.

— Обливиэйт?! — шокированный Снейп не верил своим ушам.

— Так я сохранила им жизнь. А иначе…

— Да, — Северус расстегнул воротник рубашки и сделал глубокий выдох. — Иначе им угрожала бы неминуемая смерть.

Какое-то время они просидели молча, погружённые каждый в свои мысли. Гермиона с горечью вспоминала свою поездку в Австралию, которая окончательно похоронила её надежды на воссоединение с самыми близкими людьми, а Северус напряжённо думал о том, какой же силой духа должна обладать эта хрупкая девушка, раз она смогла решиться на такой шаг.

— Мы через многое прошли, и я всегда была рядом с Гарри, — прервала молчание Гермиона, — но, повторюсь, он сейчас в поисках себя, и как бы ни было ему трудно здесь, в том мире это было бы гораздо сложнее. Невозможно быть всегда на виду, когда все тебя знают и постоянно перешёптываются за твоей спиной. Хотя, кому я это говорю — вы в таком же положении, сэр, верно? К этому невозможно привыкнуть, вот поэтому мы и пытаемся затеряться среди магглов. Каждый как может. И всё упирается в мотивацию, в тот самый пресловутый смысл жизни, который обязательно нужно найти, чтобы жить дальше и не зависеть от прошлого. А это, мягко говоря, непросто.

— А вам удалось найти смысл жизни? — не удержался от любопытства Северус.

— Я его родила, — торжествующе улыбнулась Гермиона. — Дочь спасла меня от бесконечного самокопания и жалости к себе. Она и есть мой смысл жизни. Когда я поняла, что беременна, всё тут же встало на свои места. Очень, знаете, прочищает мозги. Некогда рефлексировать и жалеть себя, когда на руках крошечное беспомощное существо, и ты в ответе за него. А ещё я загрузила себя учёбой и стараюсь всё успеть, но, конечно, не всегда получается. К счастью, у меня есть Молли, которая с удовольствием забирает Викки и нянчится с ней, как с родной внучкой. Она меня очень выручает. Вот и сейчас они на пару гоняют садовых гномов вокруг Норы. Викки всё время просится туда. Её там все любят, а уж как она их обожает, не передать словами. Это очень важная вещь — ребёнок должен расти в любви, чтобы впитать её, напитаться ею на всю жизнь, — она осеклась, увидев, как недовольно поджал губы Снейп, и тут же сменила тему. — А что касается Гарри, то здесь всё сложно. Он не сломался, нет, просто ему нужно время. Я, конечно, попробую поговорить с ним, но не думаю, что это поможет. И, знаете, при всей его приспособленности к маггловскому миру, его место не здесь. Ему нужно какое-то значимое дело там, среди магов. Что-то, что позволит ему ощутить себя нужным, полезным. Я попробую предложить ему сотрудничество с моим фондом, правда, пока не представляю деталей, но я что-нибудь придумаю, сэр. Может, Драко что-то предложит.

— Кстати, о мистере Малфое, мисс Грейнджер, — нарочито небрежно бросил Северус. — Было весьма неожиданно увидеть его сегодня.

— Мистер Малфой — основной инвестор моего фонда, — охотно пояснила Гермиона. — Если бы не он, у меня ничего бы не вышло, потому что во всей магической Британии не нашлось и десятка богачей, жаждущих пожертвовать хотя бы сотню галлеонов на благотворительность, что уж говорить о куда больших суммах.

Северус, к удивлению Гермионы, сразу же согласился с ней:

— Вы правы, мисс Грейнджер, я слишком хорошо знаю эту публику. За редким исключением практически все состоятельные люди страны учились на Слизерине — либо со мной, в моё время, либо у меня. Излишней щедростью там и в самом деле никто не страдает. А уж Драко я и подавно знаю как свои пять пальцев, поэтому и удивлён его поступком.

— Ну, если даже вы удивлены, сэр, то можете представить себе мою реакцию тогда, четыре года назад.

— Я заинтригован, мисс Грейнджер, — честно признался Снейп. — И что же произошло четыре года назад?

Четырьмя годами ранее

— Сколько-сколько?! — переспросила Гермиона, вглядываясь в банковскую выписку. — Тысяча двести тридцать четыре галлеона?! Боюсь, вы ошиблись, сэр. Здесь должно быть ровно на тысячу меньше.

— Никакой ошибки нет, мисс Грейнджер, — недовольно проскрипел старый гоблин, забирая у неё пергамент. — Вчера на счёт вашего фонда была зачислена одна тысяча галлеонов. Я лично оформлял этот перевод.

— Ничего не понимаю, — растерялась Гермиона. — Это же целое состояние! Могу я узнать, от кого этот перевод?

— Это строго конфиденциальная информация, мисс Грейнджер, — насупился гоблин, всем своим видом давая понять, что не намерен углубляться в эту тему. — Такова была воля клиента. И если у вас больше нет вопросов…

— А в чём проблема? — Джинни и бровью не повела, выслушав сбивчивый рассказ подруги о визите в Гринготтс. — Ну не захотел человек светиться, и что? Что это меняет? Главное — деньги. Куча денег! Мы и мечтать не могли о таких суммах.

— Вот именно. Я даже не представляю себе, как выглядит эта тысяча галлеонов.

— Я тоже. Зато я представляю себе, сколько детей можно будет подготовить к школе на эти деньги. И не забывай, что Попечительский совет в этом году все свои средства направляет на восстановление Хогвартса, а не на нуждающихся учеников. А, значит, нам ещё и форму квиддичную надо купить, и нормальные мётлы, потому что на вениках мадам Хуч летать уже невозможно. Так что эта тысяча очень даже кстати.

— Странно всё это. Я три месяца пытаюсь трясти богачей, и что толку? Две сотни галлеонов всего-то, — рассеянно произнесла Гермиона. — У них у всех, видите ли, дела после войны идут так себе. А тут сразу тысяча, да ещё и анонимно. Как бы узнать, кто это у нас такой щедрый и скромный?

— А, по-моему, всё ясно, — загадочно улыбнулась Джинни.

Гермиона мгновенно подобралась и с любопытством уставилась на неё:

— Думаешь, старик Паркинсон всё-таки надумал раскошелиться, как обещал? Или у Буллстроуда совесть наконец проснулась? Но тогда к чему вся эта таинственность?

— Начнём с того, что ты обошла не всех.

— Само собой, — помрачнела Гермиона. — Или ты думала, что я смогу как ни в чём не бывало заявиться в Малфой-мэнор?

— Ты могла бы назначить встречу в любом другом месте.

— А смысл? Люциус в Азкабане, Нарцисса где-то на материке, а Драко — последний человек в этой стране, кто захотел бы помочь магглорождённым сиротам.

— И тем не менее это он.

— Да откуда такая уверенность? — разозлилась Гермиона. — Ты что, стояла у него за спиной вчера в банке?

— Потому что больше некому. И это очевидно. Так что принимаемся за дело. Пошли?

* * *

— И Джинни оказалась права, — продолжила свой рассказ Гермиона. — Эту тысячу галлеонов и в самом деле перевёл Малфой.

— И как это выяснилось? — лениво поинтересовался Снейп. — Он связался с вами и сообщил об этом?

— Нет, но догадаться не составило труда. И когда я пришла к нему, чтобы напрямую спросить его об этом, он предложил не только финансовую помощь, но и любую другую, только с одним условием — чтобы его участие не афишировалось. Он не захотел выставлять это напоказ.

— Имеет право, — согласился Северус. — В случае огласки его не поймут очень многие, и в первую очередь родная мать. Я разговаривал с ней сегодня и могу с уверенностью сказать — в её мировоззрении не поменялось ровным счётом ничего. Поэтому нынешние взгляды Драко пугают её.

— Ах вон оно что, — Гермиона встала и, заложив руки в карманы бордового платья, дошла до окна. — Не сказать, что я сильно удивлена, но это многое проясняет.

— Что именно?

— Да всё проясняет, — Гермиона повернулась к нему, и Северус отметил, что она взволнована. — Драко сейчас непросто. Он и так переживает за состояние жены, волнуется за сына, а тут ещё и недопонимание с матерью. Всё это давит на него, и ему нужна помощь.

— Что вы имеете в виду?

— Психологическую помощь, сэр. Официальной практики у меня ещё нет, но я постараюсь помочь ему. Нельзя оставлять человека наедине с его переживаниями, нужно разговорить его, убедить в том, что выход есть всегда, и помочь найти этот выход.

— Вы и в самом деле считаете, что Драко нужны разговоры? — недоверчиво спросил Снейп.

— Понимаю ваш скептицизм, сэр, но, уверяю вас, это работает. В трудной жизненной ситуации человек не всегда может справиться с возникшими обстоятельствами, с эмоциями, и обязательно нужен кто-то, кто выслушает, поддержит, поможет адаптироваться. Это важно, и такого рода терапия очень распространена в маггловском мире. Даже в школах есть психологи, которые помогают детям справляться с самыми разными проблемами.

Северус не собирался ни соглашаться, ни возражать, желая побыстрее закончить с этой нелепейшей миссией — жаль было потерянного на ненужную болтовню целого дня, но вместо того, чтобы попрощаться и отбыть восвояси, он неожиданно для самого себя высказался:

— Надеюсь, вы преуспеете в этих ваших душеспасительных беседах, мисс Грейнджер, — поднялся он. — Ничего не имею против подобной терапии, хотя мне кажется, что вся эта ваша психология — не что иное, как обычная уловка по выманиванию денег у доверчивых простаков.

И тут же пожалел о своей несдержанности.

Грейнджер недобро прищурилась, её глаза мгновенно превратились в узенькие щёлочки, и она, недолго думая, угрожающе двинулась на застывшего Северуса.

— Кто бы сомневался, что именно так вы и думаете, — опасно прошелестела она, в два шага оказавшись рядом с оторопевшим Снейпом. — Что вы можете понимать в этом, если вам даже в голову никогда не приходило, какой урон вы наносите неокрепшей детской психике своими постоянными придирками и желчью? Да вы давно покрылись плесенью, как и весь ваш отсталый и дремучий мир, — она гордо подбоченилась, приняв боевую стойку, и Северус от греха подальше плюхнулся обратно в кресло. — Очнитесь! Мы в двадцать первом веке вообще-то живём. Человечество сделало огромный эволюционный рывок вперёд, столько всего изобретено, придумано, сделано — прогресс очевиден! Это у магов до сих пор беспросветное средневековье — носятся со своей магией, высокомерно поглядывают на магглов, а сами-то чего достигли? Что нового у вас появилось хотя бы за последние сто лет?

Затейливая трель мобильного телефона остановила эту грозную отповедь. Гермиона вздрогнула, сделала глубокий выдох и, испепелив нахохлившегося Снейпа уничтожающим взглядом, выудила телефон из кармана. Северус, недолго думая, тут же поднялся и, едва обозначив кивок, стремительно вышел из комнаты. Его миссия, к счастью, завершена.

* * *

День клонился к закату, площадь Дэн почти опустела, местные торговцы уже задраили витрины своих магазинов, и маленький уютный Тинмут безропотно сдавался сумеркам, постепенно окутывающим городок с моря. Даже местные мальчишки, давно облюбовавшие пирс для весьма рискованной забавы — как там её… скейт, что ли? — куда-то все разом подевались, что было странно и непривычно.

Пустота и тишина, прерываемая лишь размеренным шумом прибоя, принесли долгожданное успокоение, и Северус, обстоятельно поужинав в любимом кафе на набережной, поудобнее расположился на старой деревянной лавке в крошечном скверике.

Что и говорить, день выдался сумасшедшим. Сначала Минерва, потом Нарцисса, ну и вишенкой на торте — Грейнджер, не лезущая за словом в карман и выкатившая ему все свои претензии, накопившиеся за шесть лет учёбы. Но дело даже не в ней, а в том, что Северус уже успел отвыкнуть от такого количества людей, встреч и разговоров за столь короткий отрезок времени. Его послевоенная жизнь являлась полной противоположностью тому, как он жил раньше — минимум общения, максимум чтения и занятий наукой. И, разумеется, ежедневная варка зелий на заказ, а их, заказов, было много, всё-таки его репутацию превосходного зельевара в магическом мире никто под сомнение не ставил, несмотря на то, что отношение к нему по-прежнему было двояким — половина страны восторженно пела ему дифирамбы, считая героем, другая же половина с таким же энтузиазмом проклинала как предателя. Северусу, в общем-то, и раньше было плевать на то, как его воспринимают и что о нём думают, а теперь и подавно. Война всё расставила по своим местам, вынеся на поверхность истинные приоритеты и ориентиры, и чьё-то там мнение в этот список уж точно не входило.

С Тинмутом всё вышло как-то само собой, без особых колебаний и сомнений. Здесь жил один из заказчиков Снейпа, пожилой хваткий джентльмен, который платил весьма неплохие деньги как за сами зелья, так и за их доставку. Уютный приморский городок отчего-то понравился Северусу с первого взгляда, возможно, из-за разительного контраста с пришедшим в полный упадок Коуквортом, где всё, к тому же, напоминало о несчастном детстве. Купив за бесценок вполне себе приличный домик на окраине Тинмута, он первое время никак не мог привыкнуть к свободе от всего того, что душило и мучило его всю сознательную жизнь, и поклялся самому себе, что больше никогда и никому не позволит манипулировать собой. Флитвик был прав — своей нынешней жизнью Снейп был очень доволен и дорожил своей заслуженной, выстраданной свободой.

И вот сегодня его снова бесцеремонно вернули в прошлое, снова загрузили чужими проблемами, да ещё и попытались воззвать к совести и взвалить нехилый такой груз ответственности.

«Дело в том, что мне написала Петунья. У Гарри проблемы, Северус».

Чёртов Поттер. Эта фамилия словно какое-то личное проклятие. Ничего, кроме раздражения и брезгливости она не вызывала и не вызывает, но…

«Есть вещи, которые не требуют объяснения. Например, память о Лили».

Это был, конечно, запрещённый приём, но отказать Минерве он не смог. Её просьбу Грейнджер передал. Но на этом всё. Нужно вычеркнуть этот день из памяти и жить дальше.

Дорога до дома заняла минут сорок, свежий морской воздух дарил ощущение блаженства и лёгкости, которые постепенно вытеснили весь сегодняшний негатив из мыслей ровно до того момента, пока Снейп не увидел Драко, прислонившегося к двери его дома.

— Как тебя занесло в эту глушь, Северус?

— Ты приходил из-за Поттера?! — обескураженный Малфой чуть было не сел мимо кресла. — Серьёзно?!

Час от часу не легче…

— Я пообещал Минерве донести до мисс Грейнджер её беспокойство о судьбе мистера Поттера, — Снейп болезненно поморщился и обречённо выдохнул, не глядя на своего нежданного вечернего гостя.

— Но ведь МакГонагалл могла бы сама написать Гермионе или даже прийти к ней, почему ты?

Северус пропустил мимо ушей эту реплику и, сев напротив бывшего ученика, заинтересованно посмотрел на него, прикидывая, что именно привело его сюда. Малфой выглядел ещё хуже, чем несколько часов назад у дома Грейнджер: его лицо было мертвенно-бледным, глаза впали, а скорбно опущенные уголки рта свидетельствовали о серьёзных переживаниях.

«Драко сейчас непросто. Он и так переживает за состояние жены, волнуется за сына, а тут ещё и недопонимание с матерью. Всё это давит на него».

— Плохо выглядишь, Драко, — озвучил очевидное Снейп. — Что случилось?

— Я запутался, — Малфой словно ждал этого вопроса. — Так больше не может продолжаться, — занервничал он, и у Северуса сложилось впечатление, что молодой лорд прямо сейчас грохнется в обморок от перенапряжения. — Но я ничего не могу изменить. Ничего.

В его глазах было столько боли и отчаяния, что всё стало понятно без слов. Видимо, в отличие от своего отца, то и дело заводившего интрижки на стороне и ловко балансирующего между очередной пассией и законной супругой, мальчишка всерьёз вляпался. И чисто по-мужски Северус его понимал — невзрачная школьная зубрила Грейнджер расцвела и превратилась в эффектную молодую женщину, и Драко, конечно, не устоял, невзирая на то, что их связывало раньше, а, точнее, разделяло.

Что ж, судя по всему, его ждёт очередная исповедь, и с мечтой провести остаток этого сумасшедшего дня спокойно придётся распрощаться. Северус разлил огневиски по бокалам и протянул один из них Драко.

— Тебе нужна моя помощь? Я могу как-то помочь тебе?

Малфой нерешительно пожал плечами:

— Просто выслушай, ладно? Тогда, после всего того сумасшествия… ты вытащил меня, и мне казалось, что всё позади, что этот кошмар закончился. Помнишь, я сказал тебе, что мечтаю уехать отсюда, чтобы вообще никого не видеть и не знать? Но отец умер, маму сослали, и я остался. Остался, чтобы вернуть своей фамилии уважение, чтобы восстановить нашу репутацию хоть в каком-то качестве, хоть в каком-то виде. К тому же, Астория… она тогда очень помогла мне. Мы уже готовились к свадьбе, когда я прочёл в «Пророке» о том, что Грейнджер основала фонд помощи детям войны, а ещё через некоторое время узнал от Скитер, что у неё ничего не получается, потому что никто не хочет вкладываться в это дело. Так, кидают какие-то подачки, чтобы отвязаться. И Рита так радовалась этому, что… Не знаю, что на меня нашло, но я в тот же день пришёл в банк и перевёл на счёт фонда тысячу галлеонов. Анонимно. Мне ничего не нужно было — ни огласки, ни популярности, ни славы, ничего. Веришь? Я сделал это, чтобы поддержать хорошее начинание, потому что… Потому что посчитал нужным. Но надо знать Грейнджер — она, конечно, всё поняла и уже на следующий день пришла ко мне. Вот, собственно, так всё и началось.

* * *

— Хозяина Драко хочет видеть мисс Гермиона Грейнджер, — вкрадчиво проскрипел старый эльф, подобострастно поклонившись. — Хозяин прикажет впустить гостью? — и, дождавшись от удивлённого хозяина кивка, домовик с негромким хлопком исчез из кабинета.

Вычислила-таки. Умница-Грейнджер, кто бы сомневался.

Деваться было некуда, и Малфой, не имея ни малейшего желания объясняться с бывшей однокурсницей, не спеша спустился по роскошной мраморной лестнице в гостиную, застёгивая на ходу бархатный тёмно-синий пиджак.

Грейнджер стояла у панорамного витражного окна и вглядывалась в изумительный горный пейзаж вдалеке, и Драко невольно залюбовался её точёным профилем, увенчанным непослушной кудрявой гривой.

— Как прикажешь это понимать, Малфой? — она резко повернулась к нему и сложила руки на груди, наблюдая за его реакцией. — Что это за аттракцион неслыханной щедрости?

— И как ты поняла, что это я? — вопросом на вопрос ответил Драко, продолжая в открытую разглядывать её. Всё такая же лохматая, самоуверенная и упрямая, да ещё и в этих своих потёртых джинсах и клетчатой рубашке на пару размеров больше — ни намёка на элегантность и вкус.

Ничего нового.

Гермиона нахмурилась и закусила губу, раздумывая. Несколько секунд они не сводили друг с друга глаз, а затем Малфой спохватился и неожиданно для самого себя вспомнил о манерах:

— Располагайся, Грейнджер, — он галантным жестом указал на пару великолепных кожаных кресел с высокими вычурными спинками. — Прошу.

Но Гермиона по-прежнему настороженно смотрела на него, явно что-то обдумывая, и наконец сообразила:

— Конечно. Как я сразу не догадалась? Решил отмыться за мой счёт, да? И чего ты хочешь? Хвалебных статей в «Пророке»? Налоговых преференций за счёт благотворительности? Ну же, давай начистоту — ты же не просто так отвалил тысячу галлеонов? Что тебе нужно от меня?

Малфой почему-то не удивился, присел на подлокотник кресла и, картинно разведя руками, улыбнулся одной из своих самых очаровательных улыбок:

— Ничего. Не скрою, у меня есть кое-какие проблемы, но я справлюсь с ними сам, без чьей бы то ни было помощи. Так что мне от тебя ничего не нужно.

— А тогда зачем тебе всё это? — Гермиона машинально села в ближайшее к ней кресло, всё так же подозрительно смотря на него. — Хочешь сказать, что вдруг озаботился судьбами сирот, да? И я должна тебе верить? Не смеши, Малфой.

— Можешь не верить, — помрачнел Драко. — Убеждать тебя в чём-либо или отчитываться перед тобой я не намерен. Как и афишировать своё участие в делах твоего фонда, а оно, кстати, может быть не только финансовым.

— Не только финансовым? — впала в ступор Гермиона. — А каким ещё?

— Любым. На твоё усмотрение. Но, повторюсь, на условиях полной анонимности. Никто, кроме нас с тобой и моего юриста не должен знать об этом. И ещё — я не буду вмешиваться в управление фондом и контролировать расходы, мне это не нужно.

— А что тебе нужно? — вспыхнула Гермиона. — Зачем тебе мой фонд? Я хочу знать! Ты с лёгкостью расстался с огромными деньгами и не просишь ничего взамен! Ну должна же быть какая-то причина!

— Должна быть, — согласился Малфой, глядя ей прямо в глаза. — И она есть. Вот только тебе необязательно знать о ней. Ну так что, по рукам?

* * *

— Представляю, как ты удивил её тогда, — всё так же спокойно произнёс Снейп, снова разливая по бокалам огневиски.

— Я и сам себя тогда удивил, — позволил себе слабую улыбку Драко. — Но дело же было не в ней, Северус. Я сделал бы то же самое, если бы что-то подобное решил организовать кто-то другой… тот же Лонгботтом, не знаю, или кто-то ещё. Я просто хотел сделать что-то правильное, нужное. Не ради чьего-то одобрения, нет. Но потом как-то само собой получилось, что…

Он замолчал, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше, но Снейп продолжил за него:

— Как-то само собой получилось, что дело было всё-таки в ней?

Драко молча кивнул и ещё ниже опустил голову.

— После того разговора мы виделись несколько раз. Это было в августе, перед началом учебного года. Она каждый раз приходила ко мне с какими-то отчётами, таблицами, рассказывала, что уже удалось купить и что ещё предстоит, советовалась. Хотя я ясно дал ей понять, что мне все эти чеки ни к чему, что я доверяю ей, но она считала это важным. А потом, в сентябре, за месяц до свадьбы ко мне переехала Астория, и видеться в мэноре стало невозможно. Так что пришлось мне открывать для себя маггловский мир, чтобы не привлекать внимание ни к себе, ни к Гермионе.

— Смело, — оценил Северус. — Представляю, что сказал бы твой отец.

— Я тебя умоляю, — поморщился Малфой. — Отец умел приспосабливаться к обстоятельствам как никто другой, не мне тебе рассказывать. Уверен, что он бы воспринял это абсолютно нормально. Вот мама — нет. Она вообще не изменилась и не понимает, что жить сейчас с теми же убеждениями невозможно, но она отказывается признавать то, что мир кардинально изменился.

— Можешь не беспокоиться на этот счёт, — обнадёжил его Снейп. — Нарцисса — мудрая женщина, она во всём разберётся, дай ей время.

— Не уверен. Но маме придётся принять правила игры, хочет она того или нет.

— И она это сделает, не сомневайся, — закруглил тему Снейп. — Так что там было дальше с Грейнджер?

— Она не давала о себе знать некоторое время. Да и незачем было, в общем-то: учебный год стартовал, она закупила всё необходимое, отчиталась об остатке на счёте фонда. Мы с Асторией вернулись из свадебного путешествия, и где-то за месяц до Рождества я получил письмо. Мы встретились в парке недалеко от вокзала, и я сразу понял, что Гермиона как-то странно себя ведёт. Отвечает невпопад, да и выглядит, мягко говоря, не очень. И когда я спросил, что с ней, её словно прорвало. Это была самая настоящая истерика. Оказывается, она ездила в Австралию, чтобы…

— Чтобы вернуть родителям память, — тихо произнёс Северус. — Она рассказала мне об этом сегодня.

— Да, — Драко судорожно сглотнул и, насупившись, продолжил. — Гермиона всё говорила и говорила, плакала, её штормило так, что я всерьёз за неё испугался. Я был настолько потрясён тем, что она добровольно решилась на такой отчаянный шаг… Невероятно. Я хотел сказать ей, что сожалею, что чувствую свою вину в том, что с ней случилось. Мне почему-то было важно, очень важно было попросить у неё прощения, но я не смог. Струсил.

Он закрыл глаза, и Северус отметил, что его щёки порозовели, словно его бросило в жар от воспоминаний.

— И, знаешь, с того момента что-то изменилось. Что-то во мне изменилось. Оставить её в таком состоянии я не мог, поэтому предложил проводить до дома. И тут меня ждал ещё один шок — оказалось, что у неё не было дома. Не было! Она жила в подсобке в лавке старьёвщика, в которой подрабатывала вечерами после учёбы. Просто представь — убогая комнатушка два на два, немногим больше кладовки для мётел в Хогвартсе, без окон, да и ещё и набитая всяким пыльным барахлом.

* * *

— И как давно ты тут… живёшь? — с трудом подобрал слово Малфой, еле прочихавшись от пыли.

— Четыре дня, — чуть слышно всхлипнула Гермиона.

— Я не понимаю, — потёр виски Драко. — Как ты здесь оказалась? Как здесь вообще можно жить?!

— Как-то можно, — обречённо пожала плечами она. — С квартиры пришлось съехать. Хозяйке вдруг взбрело в голову потребовать плату аж за год вперёд, а у меня таких денег нет.

— Как это нет? — неожиданно разозлился Малфой. — У тебя хренова туча денег в банке! Тебе что, не хватило бы?

— Ты с ума сошёл? — опешила Гермиона. — Как я могу тратить деньги фонда на себя? Мне бы и в голову не пришло такое!

— Ты ненормальная, Грейнджер! — взорвался Драко. — Ты что, не могла сказать мне, что тебе негде жить? Гордая слишком, да? Лучше прозябать в этой каморке вместо того, чтобы попросить о помощи?!

— Полегче, белобрысый, — ввалился в подсобку хозяин лавки, рыжий хипповатый мужчина средних лет. — Ты чего разорался как Гиллан в «Иисус Христос Суперзвезда»? Всех покупателей мне распугаешь. Это вообще-то приличное заведение, так что убавь звук и не отсвечивай, усёк?

Он смерил остолбеневшего Малфоя презрительным взглядом и подозрительно уставился на застывшую Гермиону:

— Ты в порядке, Герми? Помощь нужна?

— Нет-нет, мистер Беллами, всё н-нормально, — замотала головой она. — Мы немного поспорили. Всё в порядке.

Едва за хозяином закрылась дверь, Драко скинул со стоявшего у стены табурета какие-то тряпки и величественно уселся на него, закинув ногу на ногу и обхватив ладонями колено:

— Значит так, я сегодня же поручу своему юристу внести в наш договор отдельный пункт об оплате жилья для главы фонда, то есть для тебя.

— Да ты что? — окончательно растерялась Гермиона. — Фонд — это помощь детям, при чём тут я?

— Вот даже не вздумай спорить со мной, — понизил голос Малфой. — Твоя задача — найти себе нормальную квартиру, и всё. Сколько времени тебе понадобится?

Вымотанная недавней истерикой и переставшая что-либо соображать Гермиона молчала, прислонившись плечом к ободранной стене подсобки, и пыталась понять не столько смысл малфоевских слов, сколько причину, по которой он эти самые слова произнёс.

— Научись уже просто принимать помощь и не ищи подвоха, — словно прочёл её мысли он. — Пойми наконец — деньги решают многое, но не всё.

* * *

— Она написала мне через два дня, — немного успокоившись, продолжил Малфой. — Вроде как нашла приличный вариант и попросила меня присутствовать при передаче ключей и заключении договора, потому что хозяин квартиры, на её взгляд, слишком фривольно вёл себя, когда показывал ей жильё. И, знаешь, судя по тому, как этот старый мудак был разочарован, увидев меня, ей не показалось. Конечно, я немного подыграл ей, ну… чтобы создать видимость отношений: называл по имени, пару раз приобнял, — он смущённо улыбнулся и сделал небольшую паузу. — Потом я пришёл к ней через неделю, сам не знаю зачем. Мы пили чай, и я засиделся допоздна, потому что мы разговорились, и это был какой-то другой уровень общения, не знаю, как объяснить, — на мгновение задумался он. — Как будто мы только-только познакомились, и не было всех этих лет в школе, не было войны — ничего, вообще.

* * *

— Привет, — не смогла спрятать улыбку Гермиона, отступая вглубь прихожей. — Ты вовремя — я как раз собиралась поужинать. Правда, у меня только сэндвичи, но мы можем заказать пиццу, я как раз получила зарплату сегодня.

— Не беспокойся, я не голоден.

Драко скинул плащ, прошёл на кухню и с любопытством огляделся. Неделю назад, когда ему пришлось подыграть Гермионе, изображая её парня, он толком не разглядел эту квартирку. Запомнилось лишь то, что кругом лежал толстый слой пыли, а кухонное окно было заляпано чем-то жирным. Теперь же и в прихожей, и на кухне царил идеальный порядок, оконное стекло было отмыто до блеска, а на подоконнике появились два ярко-оранжевых керамических горшка с какими-то замысловатыми деревцами.

— Уютно, — оценил он. — Ты освоила бытовые чары просто в совершенстве.

— Не поверишь, но я отмыла здесь всё безо всякой магии, просто руками, — Гермиона достала из навесного шкафчика пару чашек и небольшой пузатый чайник. — Я два дня драила дом и, знаешь, наверное, впервые в жизни получила удовольствие от уборки. Раньше я терпеть не могла убираться. Никогда не понимала чистюль, которые постоянно что-то вытирают, чистят, моют. А тут сама себя удивила. Странно, да?

Пока она заваривала чай и доставала из холодильника пластиковый контейнер с сэндвичами, Малфой отметил, что в этом сиреневом флисовом костюме и больших пушистых тапках с кошачьими мордочками Грейнджер выглядит как-то особенно по-маггловски. Представить, что его мать или жена могли бы надеть что-то подобное, было решительно невозможно, и Драко невольно улыбнулся своим мыслям.

— Что? — напряглась Гермиона, перехватив его взгляд.

— Твои тапочки, — всё-таки засмеялся Драко. — Я никогда таких не видел. Ну и твой костюм… мягко говоря, странный — ведьмы дома в таком не ходят, вот я и удивился.

— Добро пожаловать в маггловский мир, лорд Малфой, — насмешливо пропела Гермиона, опускаясь на стул напротив Драко. — Домашняя одежда должна быть прежде всего удобной, а что может быть удобнее широких штанов и кофты оверсайз?

— Овер… что?

— Проехали, — отмахнулась она, смеясь. — Ну что там у вас нового?

* * *

— И с тех пор я стал иногда приходить к ней просто поговорить, оттаять, потому что дома был ад. Астория забеременела и очень изменилась, стала капризной и взбалмошной, начались какие-то бесконечные придирки, скандалы, хотя мы ещё до свадьбы оговорили, что наш брак — это дань уважения договорённостям родителей. Мы не были влюблены и прекрасно отдавали себе отчёт, что всё будет строиться и держаться на взаимном уважении. Главное — рождение наследника, а всё остальное — в рамках приличия, как и должно быть в таких семьях, — Драко старался говорить спокойно, даже немного безразлично и отстранённо, но Северус чувствовал, насколько тяжело ему вспоминать то время. — Потом, после рождения Скорпиуса, мы оба успокоились, нам даже удалось восстановить нормальные отношения, но было поздно. Я всё чаще ловил себя на мысли, что меня тянет туда, к Гермионе, в эту крошечную маггловскую квартирку. Там всё было по-другому. Это не было чем-то моментальным, как озарение — нет. Всё происходило постепенно, мы узнавали друг друга, много разговаривали, иногда спорили, обсуждали книги, которые она читала. Она всегда очень вдумчиво читает и любит делиться впечатлениями, а я обожаю её слушать. А эти её психологические тесты, — он смущённо улыбнулся и закатил глаза. — Она всё время подсовывала мне какие-то анкеты, опросники, задавала кучу вопросов, такая целеустремлённая, заряженная, горящая.

«Ни в мать, ни в отца, надо же», — подумалось Снейпу, единственным желанием которого было поскорее выпроводить распустившего нюни мальчишку и заняться наконец своими делами. Он отлично помнил, что ни Люциус, ни Нарцисса излишней сентиментальностью никогда не страдали и оба прекрасно совмещали законный и нерушимый магический брак с плотскими утехами на стороне. А их отпрыск, выходит, не может?

«Кто мог так повлиять на него, Северус? Кто мог вывернуть его наизнанку?»

— Наверное, никто никогда не удивлял меня так, как Гермиона, — словно услышал его Малфой. — Она вообще оказалась… другой, словно пришедшей из другого мира.

— Ты не далёк от истины, — согласился Снейп. — Технически так и есть. Ты ведь и сам успел убедиться, насколько маггловский мир отличается от волшебного.

— О да, — понимающе усмехнулся Драко. — Конечно, там всё по-другому, и в каких-то вопросах магглы — те ещё дикари, но это её мир, и раз она решила, что хочет жить там, что мне оставалось делать?

«Браво, Грейнджер», — мысленно похвалил Гермиону Северус. Невероятно, но факт — она и в самом деле вывернула Малфоя наизнанку. И вместе с тем он понял, что самое трудное у «ярчайшей ведьмы своего поколения» ещё впереди — если Драко оказался лёгкой добычей, то ни Нарцисса, ни Астория так просто не сдадутся. Хотя как знать… Как бы Северусу не хотелось признавать это, но обе утончённые чистокровные ведьмы с прекрасной родословной, изящными манерами и безукоризненным воспитанием всухую проигрывали магглорождённой Грейнджер по многим параметрам, особенно в плане искренности, эмоциональности и целеустремлённости. И не только, судя по тому, что молодой лорд очаровался настолько, что совершенно потерял голову.

За окном стемнело, часы пробили девять, но Северус так и не решился намекнуть Малфою о том, что пора бы и честь знать. Каким-то шестым чувством он понимал — этот разговор очень важен Драко. Пусть мальчишка выговорится и, возможно, поймёт наконец, как жить дальше со всем этим.

Может, Грейнджер всё же права, и в подобных излияниях есть смысл?

— Ты сказал, что запутался, — осторожно произнёс Северус, возвращая Малфоя в самое начало их разговора. — Если я правильно понял, ваши отношения с мисс Грейнджер…

— Ненавижу это слово. Это не отношения, Северус. Я люблю её, — обречённо выдавил Малфой. — И я был рядом, когда она рожала Викторию в маггловской клинике, держал за руку, дышал вместе с ней, лично перерезал пуповину. А ты говоришь «отношения», — он поднял голову, и Снейп с удивлением увидел слёзы в его глазах. — Они обе должны носить мою фамилию, но это невозможно, ты же понимаешь. Я не могу развестись, это было бы предательством по отношению к Астории и Скорпиусу. К тому же, мама…

Закончить фразу он не успел, потому что прямо перед ним из мгновенно уплотнившегося воздуха возник грациозный серебристый лебедь и голосом Нарциссы встревоженно произнёс:

«Драко, срочно возвращайся. Астория потеряла сознание».

Месяц спустя

— Святой Годрик! — всплеснула руками МакГонагалл, подскакивая с места с несвойственной её почтенному возрасту резвостью. — Мисс Грейнджер, почему вы не предупредили меня о том, что придёте не одна, а… — она умолкла, изумлённо разглядывая светловолосую кудрявую девочку с огромными карими глазами. — Это… это… — она растерянно переводила взгляд с малышки на её маму, словно не веря своим глазам.

— Это моя дочь Виктория, — горделиво улыбнулась Гермиона, пропуская застеснявшуюся девочку вперёд. — Добрый вечер, профессор МакГонагалл. И, пожалуйста, простите меня за то, что я так долго пропадала. Надеюсь, теперь вы понимаете почему.

— Вот это сюрприз, — отмерла наконец Минерва, распахивая объятия. — Я что только не думала все эти годы, считала вас… тебя законченной эгоисткой, а дело, оказывается, вот в чём.

Растроганная Гермиона поспешила обнять её, а удивлённая таким поворотом Викки ревниво вцепилась в брюки матери, словно пытаясь оттащить ту от странной незнакомой тёти в большой остроугольной шляпе.

— Просто поразительно, — задумчиво покачала головой директриса, не сводя глаз с малышки. — Я никогда ещё не видела ребёнка, так сильно похожего на обоих родителей сразу. Мистер Блэк, — она повернулась к одному из портретов на стене, — ничего не хотите сказать? Это же ваша прапрапра… в общем, ваша кровь, познакомьтесь.

Но потрясённый Финеас Найджелус, переведя взгляд с Виктории на её мать, тут же переменился в лице, брезгливо выпятил нижнюю губу и с достоинством отвернулся, не произнеся ни слова.

— Я всё понимаю, профессор МакГонагалл, — спокойно отреагировала Гермиона. — И я знаю, что меня осудят многие, если не все. Но я справлюсь. Мы справимся.

— Ну разумеется, — поспешно согласилась Минерва, приглашая гостью сесть. — Настоящую львицу не испугают чьи-то там косые взгляды. Девочка моя, как же я рада тебя видеть! И всё-таки в голове не укладывается — ты и мистер Малфой… — она села в своё кресло и проследила взглядом за неугомонной малышкой, поспешно забравшейся к матери на колени. — Прости мне этот бестактный вопрос, но я не могу не задать его — как это вообще могло случиться?

Гермиона без тени смущения посмотрела на неё и просто пожала плечами:

— Потому что я поняла, что заслужила право жить так, как хочу, а не так, как хотят другие.

* * *

Книги на подоконнике, книги на диване, книги на столе. Впрочем, чему удивляться? Свою репутацию «книжного червя» Грейнджер заслужила ещё на первом курсе Хогвартса, а люди, как известно, не меняются.

— «Практикум по психологии личности», — Драко вальяжно устроился на диване и взял из ближайшей стопки одну из самых увесистых книг. — Психология личности… Маггловский вариант прорицаний, да? — не без удовольствия подколол он, внимательно наблюдая за реакцией Грейнджер. — И где твой хрустальный шар?

— При чём тут ваши средневековые прорицания? — точь-в-точь по-снейповски подняла бровь Гермиона. — Не поверишь, но для того, чтобы узнать человека и понять его, в большинстве случаев достаточно просто поговорить с ним.

— Просто поговорить? Всего-то? Ну давай, почему бы и нет, — великодушно разрешил Малфой, пряча улыбку. — Ты в самом деле считаешь, что без сыворотки правды сможешь узнать обо мне всё?

— Ты не понял, Драко. Дело же не в том, чтобы выведать какие-то тайны или секреты. Психология помогает разобраться в проблемах, которые не дают человеку жить полноценной жизнью. Представь себе, что корни многих наших взрослых проблем лежат в детстве, и психологи должны…

Мелодичная трель дверного звонка оборвала её на полуслове. Драко машинально нащупал палочку в рукаве пиджака и изучающе посмотрел на абсолютно спокойную Гермиону:

— Ты кого-то ждёшь?

— Нет, — медленно поднялась она. — Это может быть только Гарри, больше некому. Я открою.

Драко с трудом подавил желание проследовать за ней и остался в гостиной, держа на всякий случай палочку наготове. За три месяца, что Грейнджер жила в этой квартире, к ней никто не приходил, во всяком случае, в те вечера, что он проводил с ней.

Что ж, Поттер так Поттер.

Неприятно, конечно, но куда деваться? Мерлин знает, что он может подумать, увидев его здесь. А, может, кто-то просто ошибся дверью? Эти маггловские дома-коробки абсолютно одинаковые, и немудрено перепутать. Или же это хозяин квартиры решил наведаться, но зачем? Деньги он получил за год вперёд, договор подписал. Вряд ли.

Малфой перестал дышать и обратился в слух.

— Саймон? — донёсся до него удивлённый голос Гермионы. — Как ты узнал, где я живу?

— Для меня нет ничего невозможного, детка, — вкрадчиво промурлыкал бархатистый баритон. — Мне показалось, мы немного не договорили сегодня.

— Вообще-то договорили. И я сказала тебе, что занята сегодня вечером.

— И чем же? Заучиваешь наизусть очередной учебник? Так вся жизнь пройдёт мимо, Грейнджер. И, кстати, невежливо держать гостя на пороге, не находишь?

Драко тут же подскочил с дивана и в мгновение ока оказался в прихожей. Двухметровый широкоплечий рыжий парень, стоящий в дверях, удивлённо вскинул брови и расплылся в глупой улыбке.

— Ладно, Грейнджер, занята так занята. Увидимся.

Гермиона быстро захлопнула дверь и повернулась к насупившемуся Малфою:

— Мой однокурсник, — неохотно пояснила она. — Подкатил сегодня после пар и пригласил прогуляться вечером. Я послала его подальше, но он, видимо, не понял.

Странное тревожное чувство охватило Драко. Только сейчас ему в голову пришло, что, наведываясь к ней, он ни разу не подумал о том, что она может оказаться не одна или к ней кто-то может прийти. А ведь Гермиона — симпатичная девушка, и вполне естественно, что она могла понравиться своему однокурснику и что у неё вообще-то может быть личная жизнь. И не просто может, а должна быть.

Вот только осознание этого почему-то стало для него шоком. И ещё вопрос, что поразило его больше — сам факт наличия этой самой личной жизни у Грейнджер или же собственная реакция на этот факт. Быстро взяв себя в руки, Малфой всё же задал очевидный вопрос:

— Как он мог узнать твой адрес?

— Понятия не имею, — пожала плечами Гермиона. — При поступлении я заполняла анкету в канцелярии, но не думаю, что у него есть доступ к документации.

— Тебе надо быть начеку, — ещё больше помрачнел Драко, которому вся эта ситуация всё больше и больше не нравилась. — Кто знает, что у него на уме?

— То же, что и у всех парней его возраста, — закатила глаза Гермиона. — И не льсти ему насчёт ума — эта гора мышц управляется исключительно инстинктами и рефлексами. А самомнение там вообще зашкаливает, — она вдруг смутилась и умолкла. — Что? Почему ты так смотришь?

Малфой спохватился и поспешно отвёл взгляд, осознав, что слишком долго и откровенно пялится на неё, но тут же снова впился глазами в растерявшуюся Грейнджер и неожиданно резко выпалил:

— Потому что это небезопасно. Если он не знает твоего адреса, значит он выследил тебя. Ты понимаешь, чем это могло закончиться, если бы ты сейчас была одна?

— Ну хорошо, допустим, — Гермиона сложила руки на груди и прислонилась спиной к двери. — Допустим, что он следил за мной. И что я, по-твоему, должна сделать? Пожаловаться на него в полицию? Нанять охрану?

Малфой не верил своим ушам. Почему она так убийственно спокойна? А если это никакой не Саймон, а кто-то под Оборотным? Как можно быть такой беспечной?

— Гермиона, послушай, — он пытался говорить спокойно, но скрыть волнение не удавалось. — Я не знаю, может, у магглов это в порядке вещей — выслеживать понравившихся девушек и вламываться к ним без приглашения, но…

В висках гулким набатом пульсировала тревога, но облечь свои опасения в какие-то конкретные слова он не смог, поэтому ограничился предупреждением:

— Это может быть намного серьёзнее, чем ты думаешь. Просто будь осторожна.

В прихожей повисла напряжённая, неловкая пауза. Гермиона поймала себя на мысли, что всё происходящее очень смахивает на плохо срежиссированную сцену какой-то дешёвой мелодрамы, когда актёры совершенно не понимают, как играть и машинально произносят написанный кем-то текст.

Потому что у Драко, в её понимании, не было ни единой причины так реагировать на происходящее. Ни одной, кроме… ревности?

Но этого не может быть.

Он сделал шаг к двери, собираясь уйти, но Гермиона не сдвинулась с места. Она сосредоточенно смотрела на него, словно пыталась прочесть на его лице подтверждение внезапно озарившей её догадки.

— Драко, — на выдохе спросила она, не сводя с него изумлённых глаз, — ты что, ревнуешь?

Стоя в полушаге от неё, практически нависая над ней, Малфой вцепился в дверную ручку и тихо повторил:

— Просто будь осторожна. Обещаешь?

Когда он не появился следующим вечером, она не удивилась — им обоим было о чём подумать. Драко ничего не рассказывал о своей семейной жизни, а Гермиона и не спрашивала, но, конечно, догадывалась, что их встречи стали для него отдушиной. А о том, чем они стали для неё, старалась не думать — всё прояснилось ещё в тот день, когда они встретились после её возвращения из Австралии и она оказалась без крыши над головой из-за причуды квартирной хозяйки. Там, в пыльной и захламлённой подсобке, когда он так настойчиво предложил ей помощь, она думала не столько о том, почему, по какой причине Малфой снова помогает ей, сколько о том, что он в очередной раз оказался чуть ли не единственным человеком, кому небезразлично, как она живёт и что с ней происходит. И последующие несколько месяцев лишь убедили её в этом — Драко не просто помогал ей, он стал значимой частью её жизни, которая, как ей казалось, совершенно потеряла всякий смысл после всех тех злоключений и потери родителей. Значимой настолько, что она боялась даже задумываться о том, что это когда-нибудь прекратится.

Общаться с ним оказалось неожиданно просто и комфортно, и в первое время она не могла избавиться от ощущения нереальности происходящего — разве мог Малфой измениться настолько, чтобы стать полной противоположностью самого себя?

Удивление первых дней быстро сменилось интересом, а интерес — удовольствием. Теперь она ждала его, радовалась его приходу и не скрывала этого. Малфой же всегда был по-аристократически сдержан, скуп на эмоции, и именно поэтому его реакция на визит Саймона ошеломила Гермиону — за беспокойством о её безопасности явно скрывалось нечто большее.

И глупо было бы отрицать, что ей это понравилось.

В напряжённых раздумьях прошла вся ночь, и, еле дождавшись утра, Гермиона отправилась в Нору.

— А я тебе ещё тогда сказала, что эти ваши посиделки добром не кончатся, но кто меня слушал? — Джинни, как всегда, била наотмашь. — Ну сразу же было ясно, что из Малфоя благодетель как из Хагрида балерина. Странно, что он столько времени дурака валял. И пока он с тобой чаи распивал, тут вдруг Саймон какой-то нарисовался. Вот хорёк и вспылил. Зря он, что ли, кучу денег тебе отвалил? Так что капкан захлопнулся, дорогуша. Пришло время отрабатывать щедрую малфоеву «благотворительность». За всё в этой жизни надо платить.

— Джинни, — устало потёрла виски Гермиона, — ты не помогаешь. Мне бы разобраться, а ты…

— А что тут разбирать? Он однозначно заявил свои права на тебя. Какие тут ещё могут быть варианты? Нет, ты, конечно, можешь пофантазировать, что он внезапно осознал, что жить без тебя не может, но, честное слово, не разочаровывай меня. То, что у тебя нет опыта, не повод выставлять себя дурой.

— При чём тут мой опыт?

— Пойми, магический брак — не шутки. Даже если на секунду допустить, что это была ревность и ты ему действительно нравишься, ты должна понимать, что он никогда не разведётся с Асторией. Никогда. Вот и подумай, оно тебе надо? Или ты не против?

— Джинни!

— Нет, ну а что? — не унималась Уизли. — Квартиру оплачивает, деньгами осыпает, как тут не поплыть?

— Доброе утро, — на пороге комнаты появилась заспанная Молли с большим бидоном в руках, — секретничаете ни свет ни заря? Джинни, сходи-ка к мистеру Джонсу за молоком, а мы пока тут поболтаем, давно не виделись.

Едва за Джинни закрылась дверь, Молли виновато опустила глаза:

— Я не подслушивала, но то, что сказала тебе Джинни, услышала. Ты не обижайся на неё. После того, как Гарри… — она замялась, пытаясь подобрать слова. — В общем, теперь она никому не верит. Всё ещё слишком свежо, понимаешь?

— Гарри тоже непросто сейчас, — попыталась защитить друга Гермиона. — Ему нужно время. Мне жаль, что всё так вышло.

— Да уж как вышло, так вышло, переживём как-нибудь, — с горечью произнесла Молли. — А тебе я вот что скажу — не слушай никого, живи своей головой. А лучше сердцем. Потому что никто не знает, как лучше для тебя. Только ты сама. И если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья. Иначе будешь всю жизнь жалеть. Судьба очень скупа к нам, к женщинам — счастье не каждой выдаётся, поверь.

Слова миссис Уизли потрясли Гермиону. Весь день, сначала в университете, потом в лавке мистера Беллами она пыталась осмыслить услышанное в Норе и понять, как быть дальше.

Совет Молли был гениален в своей простоте, но для того, чтобы последовать ему, нужно было отбросить все морально-нравственные терзания и пренебречь осуждением магического общества. Того самого, что до войны стараниями Скитер регулярно вываливало её имя в грязи. Того самого, которое отняло у неё родителей и чуть не угробило её саму. Того самого, что после войны просто-напросто вытерло о своих защитников ноги, не удосужившись оказать хоть какую-нибудь поддержку ей, Гарри, Рону, Невиллу.

Так с какой стати её должно заботить то, что подумают и скажут все эти совершенно чужие люди?

«Если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья».

Она никому ничего не должна, кроме самой себя.

— Я был лучшего мнения о тебе, честное слово, — Беллами посмотрел сквозь витринное стекло на улицу и повернулся к протирающей полки Гермионе. — Вот что ты нашла в этом перекрашенном задохлике? Ты его вообще кормишь? Ну так, между делом хотя бы?

Гермиона вздрогнула, отложила тряпку и быстро подошла к витрине. Так и есть, Малфой как ни в чём не бывало сидел на скамейке у входа в торговый центр на противоположной стороне улицы и с любопытством разглядывал снующих по тротуару прохожих.

Сердце сначала пропустило пару ударов, а затем заколотилось с удвоенной силой.

— Он не красится, — машинально ответила она, бросив взгляд на часы — до конца рабочего дня оставалось больше часа. — И всегда был худым, сколько я его знаю.

— Ого, — удивлённо присвистнул мужчина. — Натуральный платиновый блондин, надо же. Редкий экземпляр. И где ты такую экзотику откопала?

— В школе, — Гермиона выровняла дыхание и вернулась к полке. — Мы учились в одном классе и терпеть друг друга не могли. А после школы как-то само собой начали… просто иногда общаться.

— Герми, я не полиция нравов, расслабься, — лукаво подмигнул шеф. — От вас такие искры летели в тот раз, когда вы в подсобке повздорили, что ещё немного, и тут всё на воздух взлетело бы к чертям собачьим.

— У вас богатая фантазия, мистер Беллами. Ну какие ещё искры? Он вообще-то женат.

— И что? — фыркнул владелец лавки. — Кого и когда останавливало наличие жены? Вот лично меня — никогда, — и он оглушительно расхохотался. — Левак укрепляет брак, девочка. Ты пойми, семья — это обязаловка, а на стороне люди отдыхают и расслабляются. Душой и телом. И если он продолжает к тебе ходить, значит, ему с тобой хорошо. Элементарно же, Ватсон. Или тебя мучают угрызения совести?

— Готово, — Гермиона проигнорировала неловкий вопрос, бросила тряпку в ведро и стянула резиновые перчатки. — Осталось только витрины переоформить, но давайте это уже завтра сделаем?

— Ладно, иди уже, — махнул рукой Беллами, — чего мужика томить? Я сегодня добрый. Как говорили во времена моей молодости, занимайтесь любовью, а не войной. Слушай, а не такой он, выходит, и задохлик, если его и на жену, и на тебя хватает, а?

— Спасибо, мистер Беллами, — Гермиона тут же юркнула в подсобку, накинула ветровку и, подхватив рюкзак, выпрямилась, закрыла глаза и перевела дух. Надо как-то заставить себя выйти к нему, и это ещё полбеды. Но вот как заставить себя сделать вид, что ничего не произошло?

— Привет, — как можно непринуждённее поздоровалась она, присаживаясь на скамейку рядом с Драко. — Что-то случилось?

Малфой шумно выдохнул и изобразил слабое подобие улыбки:

— Пришёл вернуть тебе книгу, — и он протянул опешившей Гермионе томик Ремарка. — Вот, спасибо.

— Не за что, — растерялась она, забирая книгу и засовывая её в рюкзак. — А почему здесь, а не дома?

— Я уезжаю вечером, — по-прежнему не глядя на неё ответил Драко. — Нужно привести в порядок кое-какие дела во Франции. Отец в своё время купил там несколько виноградников, отель, пару вилл на побережье. Я давно туда собирался, но были сложности с порт-ключом.

— Надолго? — упавшим голосом спросила она, не отрывая взгляда от сложенных на коленях ладоней.

— Пока не знаю. О финансировании фонда можешь не беспокоиться. Я вчера пополнил счёт и поручил юристу быть на связи с тобой.

Она ничего не сказала в ответ. Начал накрапывать дождь, и мир вокруг них пришёл в ещё большее движение, прохожие ускорились, улица наполнилась треском открываемых зонтов, но Драко и Гермиона продолжали молча сидеть на скамейке у торгового центра.

— Как тебе «Триумфальная арка»? — наконец спросила она, откидывая мокрые волосы со лба. — Понравилось?

— Да, — напряжённо кивнул Драко. — Вот только один момент утопичен — про то, что у каждого человека должен быть маленький мирок, ограждающий его от огромного мира, объятого хаосом. Так не бывает.

— Но почему?

— Потому что мы не можем делать только то, что хотим, — наконец посмотрел на неё Малфой. — Нет никакого собственного мирка, в котором всё было бы так, как нам удобно. Человек слишком зависим от обстоятельств и обязательств перед другими людьми, понимаешь?

— Возможно, — очнулась от морока Гермиона, поднимаясь. — Вот только следуя чужим правилам, мы проживаем чужую жизнь. А я хочу прожить свою собственную. Поэтому у меня будет мой собственный маленький мирок, моё убежище. И плевать я хотела на этот огромный мир, правила которого не позволяют мне сделать то, что я хочу.

Драко медленно поднялся и ошеломлённо посмотрел на неё:

— И… что ты хочешь сделать?

— Молодец, Герми, — удовлетворённо улыбнулся мистер Беллами, наблюдая из витрины своей лавки за жадно целующейся под дождём парой. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на всякое дерьмо.

* * *

— И как вам удалось всё скрывать так долго? — то ли удивилась, то ли восхитилась МакГонагалл. — Или кто-то всё-таки знал?

— Уизли знали, Невилл, Гарри. Кстати, о Гарри. Он на днях разговаривал с Кингсли, и, насколько мне известно, они собираются запустить на базе министерства какой-то очень крутой проект. Подробностей я не знаю, но Гарри просто сиял, когда рассказывал мне об этом. Так что, можете не переживать — с ним всё в порядке, и, насколько мне известно, у маггловской полиции больше нет к нему никаких вопросов.

— О да, — торжествующе улыбнулась МакГонагалл. — Когда за дело берётся Северус, в результате можно не сомневаться.

Гермиона удивлённо посмотрела на директрису, но уточнять, кто именно помог Гарри решить его проблемы, не стала. Снейп так Снейп, почему бы и нет?

— Я должна извиниться перед ним, — виновато пробормотала она, пряча глаза. — Я наговорила ему столько дерзостей, что он…

— Переживёт, не бери в голову, — подняла бровь МакГонагалл. — Главное — Северус выполнил то, что от него требовалось, и теперь я спокойна за Гарри. Вот если бы ещё Филиусу удалось убедить его вернуться сюда, в это самое кресло, я была бы спокойна и за Хогвартс, — задумчиво произнесла она. — Так значит, ты решила вернуться?

— Да. Хотя меня, если честно, и так всё устраивало, но Драко настаивает. Значит, нам с Викки надо перебираться сюда. Могу представить, сколько грязи на нас выльет та же Скитер. И не только она.

— И что ты собираешься с этим делать? — осторожно поинтересовалась Минерва.

— Ничего, — честно ответила Гермиона. — А что тут можно сделать?

— Ну… кое-что можно, — просияла МакГонагалл. — Хогвартс всегда помогал своим ученикам, так было во все времена и так будет всегда.

— Хогвартс?

— Именно, — не обращая внимания на вопрошающий взгляд собеседницы, довольно продолжила Минерва. — Потому что в этом мире все дороги ведут в Хогвартс, дитя моё. Я всегда это знала. Значит, так…

Ликование, эйфория, блаженство — как найти точное или хотя бы отдалённо подходящее этому чувству определение? Потрясённая Гермиона безнадёжно тонула в поцелуях и объятиях, готовая полностью раствориться в этом абсолютно новом для себя удовольствии, осознавая, что пути назад больше нет.

— Совсем стыд потеряли! —недовольный женский голос заставил их обоих очнуться и с сожалением оторваться друг от друга. — Средь бела дня, прямо на улице! Вам что, потискаться больше негде?

Гермиона открыла глаза и ахнула — Драко пожирал её таким откровенным взглядом, что, если бы он не прижимал её к себе так сильно, она точно распласталась бы сейчас в луже, образовавшейся прямо под их ногами.

И куда подевалось то бесстрашие, с которым она только что практически набросилась на остолбеневшего Малфоя?

— Что мы наделали? — севшим голосом прохрипел Драко, но тут же снова накрыл её губы своими, на этот раз трепетно, не спеша, словно смакуя, и у Гермионы закружилась голова от этого ни с чем не сравнимого ощущения невесомости и нежности — такого волнительного, такого чувственного.

И такого запретного.

— Я боялся, что никогда не узнаю, каково это, — он всё же нашёл в себе силы прервать поцелуй и, порывисто выдохнув, прижался лбом к её лбу.

Гермиона ещё крепче вцепилась в него, пытаясь отдышаться и как-то осмыслить происходящее, но мозг упорно отказывался включаться.

— Как давно? — одними губами прошептала она, замерев.

— С того разговора в подсобке, — он выпустил её из объятий и отступил на шаг. — Твои слёзы что-то перевернули во мне. Я никогда ничего подобного не испытывал, клянусь. Я не просто увидел твоё отчаяние, я прочувствовал его как своё собственное, и мне так захотелось схватить тебя, встряхнуть, заставить поверить в то, что ты не одна, что не всё потеряно.

Драко взял её ладони в свои и поднёс к губам. Привычный мир прямо сейчас разлетался вдребезги, впереди была неизвестность, но он отчего-то был абсолютно уверен в правильности происходящего, и это придавало сил и в то же время пугало.

— Это слишком серьёзно, — он покачал головой, и в его взгляде промелькнула тревога. — Ты заслуживаешь большего. Я не хочу, чтобы ты сожалела потом.

— Почему я должна сожалеть? — с замиранием сердца спросила она, боясь услышать ответ.

— Потому что я ничего не смогу предложить тебе, — помедлил с ответом Малфой, отпуская её руки. — Ни титул, ни статус, ни фамилию. Ничего, кроме самого себя, и того, что я чувствую.

В лёгких словно закончился воздух, и Гермиона с ужасом поняла, что не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мир вокруг практически перестал существовать, сузившись до пары потемневших антрацитовых глаз.

«Если то, что ты чувствуешь, взаимно, не лишай себя счастья. Иначе будешь всю жизнь жалеть».

— А мне больше ничего и не нужно, — пришла в себя Гермиона, делая шаг вперёд. — Даже если я и пожалею потом.

Малфой моментально сгрёб её в охапку и зарылся лицом в копну мокрых волос, тяжело дыша.

— До активации порт-ключа осталась пара часов. Я не знаю, сколько времени пробуду там, но обещаю, что вернусь при первой же возможности, — попытался собраться с мыслями он. — Мне так много нужно тебе сказать…

Но когда спустя восемь бесконечно долгих и невыносимо одиноких дней он переступил порог её дома, слова оказались излишни. И той же ночью в роскошном уилтширском особняке на вытканном золотыми нитями гобелене с фамильным древом семейства Малфой проклюнулась новая крошечная веточка.

* * *

— Вот, собственно, и всё. Что скажешь?

В кабинете воцарилась вязкая, настороженная тишина. Портреты директоров Хогвартса, все до единого, замерли после того, как МакГонагалл в общих чертах изложила свой план. Даже маленькая непоседа Викки, вдоволь поелозив у матери на коленях, благополучно уснула.

Гермиона осторожно встала и бережно перенесла девочку на диван, укрыв пледом и обложив подушками.

— Даже не знаю, что сказать, профессор МакГонагалл…

— Просто Минерва, моя дорогая, — благодушно разрешила та, взмахом палочки подогревая чайник. — Ты и сама понимаешь, что твоё возвращение не пройдёт незамеченным, а, значит, нужно правильно всё организовать.

— Настоящей львице бояться нечего, вы сами это сказали несколько минут назад, — напомнила Гермиона. — Да и Драко настроен решительно. Поверьте, нас никак не заденут досужие разговоры.

— Вас, возможно, и не заденут, а о репутации малышки надо позаботиться уже сейчас, — поучительно изрекла Минерва. — Это в маггловском обществе давно никому нет дела до того, в браке рождён ребёнок или нет. А здесь этому до сих пор придают значение, дорогая, и в некоторых случаях — особенное. Надеюсь, ты и сама понимаешь, что ваш случай именно такой.

Крыть было нечем. Гермиона, разумеется, догадывалась, с чем именно смешают её, стоит ей появиться здесь с ребёнком от только что овдовевшего Драко. И ладно её — с этим-то как раз она готова была смириться — но Викки… Здесь МакГонагалл была абсолютно права: бескомпромиссное консервативное сообщество не простит девочке обстоятельств её появления на свет.

— А почему Хогвартс? — после недолгого раздумья решила уточнить Гермиона.

— Но ведь это же очевидно — если ты хочешь как следует спрятать что-то, нужно поместить это на самом видном месте. Согласна?

— Да, — рассеянно кивнула Грейнджер, всё ещё пребывая в раздумьях. — А применительно к магической Британии — в Хогвартсе.

— Именно. И, вроде бы, что необычного в том, что героиня Второй Магической войны решила вернуться? Но тебя не было целых четыре года, и сначала эта новость, конечно, будет у всех на устах, а через некоторое время интерес к твоей персоне пропадёт, и про Гермиону Грейнджер все благополучно забудут, — устало подытожила МакГонагалл. — А потом, спустя год или два, уже никому не будет никакого дела до ваших с мистером Малфоем отношений и до вашей дочери. Но прямо сейчас афишировать ни то, ни другое не следует, поверь мне. Информация должна быть дозированной и правильно поданной. Я легко это организую, даже не сомневайся.

— Мне надо подумать, — выдавила наконец Гермиона. — Это так неожиданно... К тому же, я почти уверена в том, что Драко не согласится.

— Я, разумеется, ни на чём не настаиваю — я всего лишь хочу помочь. Выбор за вами. Точнее, за тобой, — многозначительно посмотрела на неё МакГонагалл, — потому что — при всём уважении к мистеру Малфою — всё зависит от тебя и от того, как ты преподнесёшь ему мой план. Не спеши с ответом. Возьми паузу, обдумай всё хорошенько и только после этого поговори с ним, — и она снова перевела взгляд на спящую девочку, укрытую клетчатым красно-зелёным пледом. — Меня трудно удивить, почти невозможно, но тебе в очередной раз удалось это сделать. Ты всегда была особенной, Гермиона. Надеюсь, мистер Малфой понимает, какое сокровище ему удалось заполучить?

* * *

— Узнаю фирменный стиль лордов Малфой, — ярко-красные губы самой скандальной журналистки магической Британии образовали идеальную окружность, настолько впечатлил её небольшой прямоугольный кусок пергамента, а, точнее, сумма, которую вписал в этот чек Драко. — Вы, разумеется, в курсе, что мне и раньше приходилось оказывать кое-какие услуги вашей семье, и скажу вам откровенно, лорд Малфой, ваш отец никогда не скупился на гонорар, и вы, судя по всему, решили продолжить эту милую семейную традицию, — растерянно бормотала она, лихорадочно соображая, что же от неё потребуется, если этот молодой и красивый как бог мужчина готов заплатить ей ну просто неприлично большие деньги.

А, впрочем, какая разница — за тысячу галлеонов она согласна на всё. Вообще на всё, и он, само собой, отлично это знает.

— Мне нужна ваша помощь в чрезвычайно деликатном вопросе, мисс Скитер, — вполголоса произнёс Драко, пристально смотря на разволновавшуюся гостью. — Я уверен, что лучше вас с ним никто не справится.

Ошарашенная Рита тут же пришла в себя от такой неприкрытой лести — подобралась, прищурилась, обворожительно улыбнулась и кокетливо приподняла бровь:

— Благодарю за доверие, лорд Малфой, это большая честь для меня. Я сделаю всё, что вы пожелаете.

Драко немного помедлил, не сводя с неё глаз, а затем, отбросив последние сомнения, всё так же негромко продолжил:

— Как я уже сказал, вопрос достаточно щепетильный. Речь идёт не просто о статье в «Пророке». Мне нужна тщательно продуманная и хорошо организованная кампания по формированию общественного мнения в пользу одной очень близкой мне особы.

Пффф.

Разочарованная Скитер не поверила своим ушам. Она уже напридумывала невесть что, а он, оказывается, собирается всего-навсего безболезненно легализовать любовницу спустя месяц после смерти жены и готов платить за это тысячу галлеонов? Серьёзно?!

Да не вопрос, красавчик. Пара-тройка статей и интервью, делов-то. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. За очень-очень большие деньги.

— Я правильно понимаю, что вы намерены в скором времени представить обществу новую леди Малфой и опасаетесь осуждения из-за того, что прошло слишком мало времени со смерти вашей супруги? — осторожно сформулировала свою догадку она.

— Ни меня, ни мою невесту ни в малейшей степени не волнует чьё бы то ни было осуждение, — жёстко парировал Драко. — Самое главное для нас в сложившейся ситуации — это безопасность и спокойствие моего сына и нашей дочери.

— Ах вон оно что, — плотоядно усмехнулась Рита. — Не скрою, это будет непросто, но можете не беспокоиться, лорд Малфой. Чем сложнее задача, тем интереснее её решать, — она достала из лакированной сумочки Прытко-Пишущее Перо и приготовилась записывать детали. — Начнём с главного — и кто же эта счастливица?

— Гермиона Грейнджер, — спокойно ответил Драко, с нескрываемым удовольствием наблюдая за остолбеневшей журналисткой. — Вы побледнели, мисс Скитер. С вами всё в порядке?

Рита, судя по её перекошенной физиономии, была готова услышать всё что угодно, любое имя, но только не это. Её потрясение было настолько очевидным и однозначным, что Драко, зная о давней «любви» Скитер к Гермионе, даже на миг допустил мысль о том, что она — возможно, впервые в своей карьере — откажется от столь выгодной сделки, лишь бы и дальше всячески пакостить его любимой.

— Всё в порядке, лорд Малфой, — обольстительно улыбнулась Рита, быстро взяв себя в руки. — Просто это так неожиданно… Мы ведь говорим о той самой Гермионе Грейнджер, не так ли? — на всякий случай уточнила она, отчаянно надеясь услышать опровержение.

— Вы не ослышались, мисс Скитер, — безжалостно разочаровал её Драко. — Речь идёт о той самой Гермионе Грейнджер. Будущей леди Малфой.

— О, — только и смогла выдавить Рита, постукивая алыми наманикюренными ноготками по подлокотникам кресла и раздумывая о том, чтобы поторговаться. — Это, разумеется, усложняет дело, потому что, как вы понимаете, лорд Малфой, речь идёт не о какой-то… никому не известной ведьме, а о героине войны.

— И, если эта героиня останется довольна результатом вашей работы, вы получите от меня ещё один такой же чек, мисс Скитер, — снял все вопросы Драко. — Да, и ещё — вы должны будете детально согласовывать со мной каждый свой шаг. Надеюсь, возражений не будет? Отлично. Завтра же отправляйтесь в Хогвартс. Первое интервью вы возьмёте у МакГонагалл.

— А… причём здесь МакГонагалл? — искренне удивилась Скитер, и её Прытко-Пишущее Перо тоже изумлённо застыло в воздухе.

* * *

— Ты как будто ещё больше помолодел, — разомлевший от каминного жара и огневиски Флитвик двинул вперёд пешку и с любопытством посмотрел на бывшего коллегу. — Что, изобрёл-таки эликсир вечной молодости?

— Как всегда зришь в корень, — буркнул Снейп, напряжённо обдумывая ход. — День и ночь работаю над этим.

— Ночью, Северус, надо бы над другим работать, — лукаво подмигнул ему мастер заклинаний. — Неужели не приглядел себе никого в этом приморском раю? Ладно-ладно! Твоя жизнь — твоё дело. Хотя соседка у тебя весьма аппетитная, — понизил голос он. — И такая приветливая. Не понимаю, чего ты теряешься? Вот думаю, может мне как-нибудь дверью ошибиться, как думаешь? Всё-всё, молчу.

И он действительно умолк, понимая, что своей болтовнёй мешает другу сосредоточиться. Но, к сожалению, молчание не продлилось и минуты.

— А всё-таки хорошо тут у тебя, — мечтательно протянул Флитвик, глядя в большое панорамное окно. — Море шикарное, воздух чистейший. Чудесное местечко, что и говорить. Мне на старости лет самое то. И подальше от Хогвартса, подальше. С меня хватит, да. Нет, на первых порах мне, конечно, непривычно будет, кто ж спорит? Но ничего, привыкну.

— Так ты нашёл себе замену? — удивился Северус, отрываясь от доски.

— Святая Ровена! — подпрыгнул Флитвик, хлопнув себя по лбу. — Ты же не читаешь «Пророк», как я мог забыть? Есть у меня замена, Северус, есть! И ты ни за что на свете не догадаешься, кто это!

Снейп настороженно посмотрел на раскрасневшегося Флитвика и развёл руками:

— Ни одной мысли. И кто же он, будущий декан Рэйвенкло?

— Не он, а она, — обрадованно сообщил Филиус. — Мисс Лавгуд неожиданно изъявила желание вернуться в Хогвартс в качестве преподавателя заклинаний, а её супруг, мистер Скамандер, будет по рекомендации министерства преподавать уход за волшебными существами.

— Супружеская пара в Хогвартсе? — поразился Снейп.

— И не одна, Северус! — воодушевлённо продолжил Флитвик. — И это самая потрясающая новость! Минерву и Горация совсем скоро сменят мисс Грейнджер и мистер Малфой, и они, оказывается, тоже пара! Правда, это никак пока не афишируется, потому что у него траур и всё такое. Но самое удивительное, что Рита теперь чуть ли не каждый день публикует статьи о том, что героиня войны не просто помогает детям уже несколько лет, но и вернулась специально для того, чтобы целиком посвятить себя такому важному делу, как воспитание и обучение подрастающих поколений. Ну, а Малфой вроде как согласился преподавать исключительно по просьбе Горация, не смог, значит, отказать ему. Так что они тоже пока на подхвате, но настроены всерьёз. Как и мистер Лонгботтом, он уже помогает Помоне в теплицах. А ещё ходят слухи, что мисс Уизли раздумывает над предложением заменить мадам Хуч. И это, к твоему сведению, третья пара.

— Лонгботтом — профессор травологии? — ахнул Северус. — Профессор Лонгботтом?!

— А что тебя смущает? Он уже практически живёт в теплицах на радость Помоне, и она просто летает от счастья, что совсем скоро передаст всё это хозяйство в хорошие руки, — радостно пояснил Флитвик. — И, выходит, что все четыре факультета получат новых деканов в один год: миссис Лавгуд-Скамандер возглавит Рэйвенкло, мистер Скамандер — Хаффлпафф, мистер Малфой — Слизерин, а мисс Грейнджер — Гриффиндор. Минерва даже разрешила им жить не в школе, ну… чтобы не было излишнего внимания к их приватной жизни, ты понимаешь. Так что Хогвартс ждут грандиозные перемены, — вдруг посерьёзнел он. — Но, знаешь, меня беспокоит во всём этом только одна вещь — кто будет новым директором. Потому что министерство, как и прежде, спит и видит, как бы прибрать школу к рукам, а ведь ни Альбус, ни Минерва не позволяли этого сделать. Да и ты не позволил, несмотря на то, в какое ужасное время тебе пришлось возглавить Хогвартс. Вот я и боюсь, Северус, что пришлют кого-нибудь вроде Амбридж, и что тогда?

Снейп хотел было ответить, что ему абсолютно плевать на то, кто будет новым директором, но почему-то не смог. Что-то шевельнулось в глубине души, что-то давно забытое, такое же, как магия Хогвартса, наполнившая его тогда, когда он, отложив все свои дела, ранним утром помчался к Минерве. Что-то до боли родное и, пожалуй, единственное постоянное в этом изменчивом мире, что осталось с ним спустя годы. И именно сейчас Северус вдруг отчётливо осознал, что ему далеко не всё равно, что будет дальше с Хогвартсом. Его Хогвартсом. Особенно если принять во внимание, что всех этих свежеиспечённых профессоров он учил всего несколько лет назад, и ему прекрасно известно, чего ожидать от того же Лонгботтома или Грейнджер. Да и из Скамандера профессор, а, тем более, декан не лучше — насколько помнилось Северусу, этот тихоня-хаффлпаффец, мягко говоря, интеллектом не блистал, а уж его благоверная с этими её редискошмыгами и вовсе крайне странная кандидатура на пост главы такого серьёзного факультета как Рэйвенкло.

Просто пародия какая-то, а не преподаватели Школы чародейства и волшебства.

— Молодёжь — это хорошо, — вздохнул Флитвик, словно прочитав его мысли. — Энергичные, дерзкие, самоуверенные — так и должно быть, кто ж спорит? Вот только рядом с ними, над ними должен быть правильный человек, чтобы направлять, наставлять, вести верным путём. Это же очень важно, я так считаю. И тогда нам, старикам, можно не переживать, — он поставил пустой бокал на столик и внимательно посмотрел на Северуса. — Мир уже не тот, всё меняется так быстро, что за всем и не успеешь. Я вовсе не против перемен, нет. Но в Хогвартсе всегда была особенная атмосфера, и если уйдёт и это…

Снейп, разумеется, понял, что Флитвик неспроста затронул эту тему, но на всякий случай уточнил:

— Ты сейчас говоришь абстрактно или имеешь в виду какого-то конкретного человека?

— Да какие уж тут абстракции, — вяло отмахнулся Флитвик. — Ты и сам всё прекрасно понимаешь. Ты ещё молод, у тебя целая жизнь впереди, знаний и сил достаточно, да и опыт директорский имеется. Кто, если не ты, Северус?

* * *

Этот по-африкански знойный августовский день, казалось, никогда не закончится. Воздух уплотнился настолько, что каждый вдох приходилось делать с очевидным усилием, а голова буквально разрывалась от тупой, настойчивой боли. Но вечер, к счастью, принёс долгожданную прохладу, а вместе с ней и небольшое облегчение.

Только что передавшая Снейпу все директорские дела Минерва МакГонагалл дала ему последние наставления и, едва за ним закрылась дверь, блаженно вытянула ноги на крошечном клетчатом пуфике.

— У меня нет слов, — искренне восхитился Дамблдор, всплеснув руками, отчего его портрет подобно маятнику принялся совершать ритмичные колебания из стороны в сторону. — Нет, я, конечно, и раньше подозревал, что Шляпа ошиблась с твоим распределением, но сегодня окончательно убедился: Слизерин по тебе не просто плачет — он рыдает, Минерва. Так безупречно разыграть всё по нотам, так ловко провести Северуса, так разумно и логично всё устроить с Малфоем и Грейнджер — да тебе за это надо ещё один орден Мерлина вручить и памятник в министерстве воздвигнуть.

— Не завидуй, Альбус, — беззлобно огрызнулась довольная МакГонагалл. — Ты меня всегда недооценивал, потому и удивляешься. Ты, между прочим, и сам мог бы поговорить с Северусом и уговорить его вернуться, но зачем утруждать себя, когда есть я, так ведь?

— Ты несправедлива, Минерва, — обиженно пробурчал Дамблдор, поджимая губы. — Я всегда высоко ценил тебя и…

— … и всегда умело прятался за моей спиной, — устало вздохнула она, обмахиваясь большим веером. — Так что умерь свой сарказм и имей совесть поблагодарить меня за то, что школа и дальше будет в надёжных руках.

— Это наполняет моё сердце особенной теплотой, всё-таки Хогвартс — дело всей нашей жизни, — хитрющие голубые глаза за поблёскивающими очками-половинками внимательно следили за каждым движением руки Минервы. — И поэтому я беспокоюсь за тебя, дорогая. Как ты будешь жить без всего этого? Что ты намерена делать дальше?

— Знаешь, меня внезапно увлекла маггловская психология, — загадочно улыбнулась МакГонагалл. — Особенно та её часть, которая изучает незакрытые гештальты. Это, оказывается, так интересно. Я даже уже немного попрактиковалась. Ну так, слегка.

— Ты называешь это «слегка»?

— Ну разумеется, Альбус, — фыркнула Минерва, покосившись на портрет. — Они же все как на ладони: и Северус, и Гермиона, и Драко. Нащупать их болевые точки и дать каждому то, что ему нужно, оказалось не сложнее Люмоса.

— И это при том, что ни один из них и не думал возвращаться в Хогвартс.

— Вот именно, — веско произнесла МакГонагалл. — Никто не думал, но все захотели. И, заметь, все довольны, а больше всех мы с тобой.

— Говорю же — как по нотам! — снова восхитился Дамблдор. — Всё выглядит так, как будто мисс Грейнджер вместе с дочерью вдруг решила вернуться в Хогвартс, чтобы преподавать трансфигурацию, а недавно овдовевший мистер Малфой, чтобы немного отвлечься от трагедии в семье, согласился заменить Горация до тех пор, пока министерство не найдёт ему замену. А когда спустя некоторое время эти двое перестанут скрывать свои отношения, общество просто будет поставлено перед фактом. В конце концов, что странного в том, что между молодыми и свободными от семейных уз профессорами возникли чувства?

— Гениально, правда? В общем, теперь я всерьёз подумываю о том, чтобы адаптировать кое-какие теоретические нюансы психологии под наши реалии и ввести в программу седьмого курса новый предмет — магическая психология. В конце концов, чем мы хуже магглов? Как считаешь, Альбус, стоит?