Фиктивный брак (гет)

Джинни шла под руку с Малфоем, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка на ее лице выглядела одновременно вежливой и счастливой. Вспышки камер не прекращались ни на секунду, журналисты выкрикивали вопросы, один нелепее другого. Их интересовало все: история их любви, планы на будущее, и, конечно же, знает ли герой магического мира, Гарри Поттер, об их отношениях.

Слух о том, что Джинни Уизли и Драко Малфой встречаются, распространился с невероятной быстротой. «Пророк» строчил один сенсационный материал за другим, не слишком заботясь о достоверности информации. На фотографиях, которые появлялись то в «Пророке», то в «Ведьминском досуге», Джинни и Драко то гуляли по парку, держась за руки, то ужинали в ресторане, обмениваясь многозначительными взглядами.

Две недели прошли в бешеном ритме. Джинни и Драко словно играли роли в плохом спектакле, где сюжет был известен только им двоим. Они появлялись вместе на всех публичных мероприятиях, обменивались улыбками и нежными взглядами. Джинни никогда не думала, что способна на такое лицемерие, но ради того, чтобы утереть нос Поттеру она была готова на всё.

Она училась смотреть на Малфоя с обожанием, смеяться его шуткам, даже позволяла ему брать себя за руку — и с ужасом понимала, что её тело отзывается на его прикосновения совсем не так, как должно было бы отзываться тело женщины, которая согласилась на фиктивный брак. И где совершенно не было месту любви.

Чтобы подумали журналисты, знай они правду? Но им было всё равно на правду. «Пророк» требовал сенсаций, и Джинни с Драко решили не лишать их этого удовольствия. Девушка крепко держала Малфоя под руку, искусственно улыбаясь направо и налево. Вспышки камер слепили глаза, вопросы журналистов злили своей назойливостью и бестактностью.

— Мисс Уизли, расскажите, как давно вы встречаетесь с мистером Малфоем? — кричала одна ведьма в очках, грозя задеть её микрофоном.

— Мистер Малфой, это правда, что ваша свадьба состоится уже на следующей неделе? — не отставал от неё волшебник с огромным фотоаппаратом.

Джинни промолчала, лишь ещё шире улыбнулась в камеру, демонстрируя сверкающие белизной зубы. «Чтобы вы все провалились!» — злобно подумала она.

Драко, в отличие от Джинни, наслаждался производимым эффектом. Он с важным видом отвечал на вопросы, рассказывая журналистам трогательную историю о том, как они с Джинни любили друг друга ещё со школы, но судьба разлучила их на долгие годы.

— Наша любовь прошла через многие испытания, — пафосно вещал он, глядя прямо в глаза очарованной журналистке из «Ведьминского досуга». — Но теперь мы вместе, и это главное.

Джинни слушала его, и ей оставалось только удивляться, насколько убедительно он врёт. Она бросила на него нежный взгляд, притворно поправляя его воротник, и про себя подумала: «Вот же лжец! Его нужно наградить за эту роль!»

Джинни приподнялась на цыпочки и чмокнула Драко в уголок губ, вызвав одобрительный гул и вспышки фотокамер у журналистов. Драко же вздрогнул от неожиданности и бросил на неё странный взгляд — похоже, до него донесся аромат вина, которым пахло от Джинни.

Джинни самодовольно усмехнулась про себя. «Пусть не думает, что я всерьёз собираюсь меняться ради него и этого фиктивного брака!» — пронеслось у неё в голове.

Неожиданно Малфой обхватил ее талию и развернул к себе. Джинни оцепенела, по спине пробежал мороз, а внутри все сжалось от леденящего страха. Он приподнял ее подбородок и, склонившись, посмотрел в глаза.

Мир вокруг исчез. Остались только его глаза — серые, как грозовое небо, — в которых горел какой-то непонятный огонь. Джинни застыла, не в силах пошевелиться, не в силах оторвать взгляд. И тут он поцеловал ее. Не нежно, не робко — требовательно, властно, словно ставя свою метку. Джинни оцепенела, но под его напором раскрыла рот, впуская его язык. В ушах стучала кровь, а внизу живота все сжалось от непонятной, незнакомой сладости. Никто и никогда не целовал ее так!

Драко отстранился так же внезапно, как и начал поцелуй. В его глазах, все еще потемневших от страсти, мелькнуло что-то похожее на торжество. Джинни, пытаясь отдышаться, ощущала, как по ее телу волнами разливается жар. Это было пугающе, волнующе и… чертовски приятно.

Джинни чувствовала, как фотоаппараты щелкают, словно стая голодных волков, фиксируя каждый нюанс их наигранного блаженства. Ее губы, сведенные в подобии счастливой улыбки, уже начинали болеть. Мысли метались в голове, как испуганные птицы, не в силах найти выхода.

Малфой, словно не замечая ее смятения, с привычной самоуверенностью приобнял ее за талию, притягивая ближе. Она положила голову ему на плечо, показывая всем своим видом, как ей хорошо с ним.

«Что ж, снимки будут отличные,» — эта мысль пронеслась в голове, как молния. Да, снимки будут отличными, статья — скандальной, а она через неделю станет миссис Малфой.

Этот внезапный поцелуй обожёг её, как удар хлыста. Внезапная волна жара пронеслась по венам, сбивая дыхание и заставляя сердце биться с бешеной скоростью. В этот миг все маски, все напускные роли рассыпались в прах. Джинни вдруг отчётливо осознала, что перед ней не просто образ, созданный сплетнями и школьной враждой, не карикатурный слизеринский хорёк. Перед ней стоял мужчина. Живой, настоящий, волнующий до дрожи.

И это открытие пронзило ее ледяным ужасом. Оно рушило все стереотипы, ломало все барьеры. Оно обнажало перед ней саму себя, заставляя признаться в том, чего она боялась больше всего. Признать, что Малфой — не карикатура, не враг, а мужчина, способный взволновать ее одним прикосновением. И это пугало до дрожи, до головокружения.

Джинни с затаённой тревогой, в которой угадывалось зарождающееся любопытство, посмотрела на Малфоя. Впервые она смотрела на него не сквозь призму школьной вражды, а как будто видела впервые. Нет, он определённо не был красавцем в классическом понимании. Но было в нём что-то такое...

Наконец фотографы с шумом ретировались, давая паре передышку в этом спектакле для прессы. Малфой, не теряя ни секунды, наклонился к Джинни, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Его дыхание опалило кожу, а голос, низкий и насмешливый, прозвучал дьявольским шепотом:

— Так значит, ты всё-таки выпила.

Джинни вздёрнула подбородок, пряча за маской равнодушия промелькнувшую панику. Она мастерски изобразила беззаботную улыбку:

— Скажи спасибо, что стою на ногах и не позорю твоё величество.

— Ах, Джиневра, — протянул он, растягивая слова и смакуя каждый слог. В его голосе слышалась неприкрытая насмешка, — не стоит так нервничать!

Джинни с шумом выдохнула, стараясь взять себя в руки.

— Ты слишком много о себе думаешь, Малфой, — парировала она, вынужденно рассмеявшись. Смех прозвучал слишком уж нервно, даже для нее самой. — И, между прочим, это было не так уж и «вау».

Малфой, не отрываясь, смотрел на нее своими пронзительными серыми глазами, в глубине которых мерцал огонек опасного веселья. Уголок его губ приподнялся в хищной усмешке.

— Да ну? — протянул он, нарочито медленно, словно пробуя слово на вкус.

Джинни почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она резко вскинула голову, и лишь чудом не столкнулась с ним нос к носу.

— Да! — выпалила она, вкладывая в это короткое слово всю свою решимость, и, быть может, капельку отчаяния.

— Значит, нужно это исправить, — задумчиво произнес он, словно размышляя вслух.

Джинни внутренне сжалась. Нервозность, которую она с таким трудом подавляла, грозила вырваться наружу.

— Что исправить? — вырвалось у нее раньше, чем она успела прикусить язык. В её голосе против воли прозвучали нотки паники.

Он молча огляделся, словно хищник, выслеживающий добычу, и, не говоря ни слова, резко потянул ее за собой. Джинни, не ожидавшая такой прыти, неуклюже шагнула вперед и оказалась втиснутой в узкую нишу за тяжелыми, плотными шторами.

— Ой! — только и успела пискнуть она, инстинктивно хватаясь за его руку, чтобы не упасть.

Малфой, не упустив случая, мгновенно притянул ее к себе. Его руки, обжигающие даже сквозь ткань платья, скользнули по ее спине, задержались на талии, а затем скользнули ниже, еще ниже, будоража и волнуя каждым прикосновением.

— Что ты делаешь, Малфой? — прошептала она, захлебываясь собственным дыханием. Ее голос дрожал, выдавая смятение.

Он не ответил. Вместо этого его губы коснулись ее кожи чуть ниже уха, обжигая горячим дыханием. Легкий, как дуновение ветра, поцелуй — и по ее телу пронеслась дрожь. Колени дрогнули, грозя подогнуться в любой момент.

— Исправляю, — промурлыкал он ей на ухо, и его голос звучал хрипло, — чтобы было «вау».

Джинни закусила губу, стараясь справиться с головокружением. Неужели его действительно задело, что ей не понравился их показной поцелуй?

Это было абсурдно, безрассудно, безумно! Они всего лишь играли роли, разыгрывали спектакль перед камерами ненасытных журналистов. И все же… что-то неуловимо изменилось. Словно между ними пробежала искра, поджигая что-то опасное и неизведанное. Джинни чувствовала, как Малфой меняется. Его насмешливая самоуверенность испарилась, уступая место чему-то первобытному, почти животному. Он словно пытался что-то ей доказать, показать, заставить почувствовать.

Он вновь приник к ее губам, на этот раз настойчиво, требовательно. Поцелуй обожёг, словно глоток крепкого огненного зелья. Жар разлился по венам, добираясь до самых потаенных уголков ее тела. Руки Малфоя, словно живущие собственной жизнью, скользили по ее спине, опускаясь все ниже и ниже. Он прижимал ее к себе, давая почувствовать все свое мужское превосходство.

Джинни застонала, не в силах больше сдерживать нарастающий внутри ураган эмоций. Ее руки сами собой обвили его шею, притягивая ближе.

Те немногочисленные и такие невинные поцелуи с Гарри внезапно показались Джинни блеклыми и неумелыми в сравнении с тем, что творил с ней сейчас Малфой. Он словно разбудил в ней что-то древнее, первобытное, то, о существовании чего она даже не подозревала. Джинни чувствовала, как теряет контроль, как ее воля тает под напором его страсти. Это было похоже на безумие, на сладостное падение в бездну.

Наконец, словно нехотя, Драко оторвался от ее губ. Джинни невольно запрокинула голову, ловя его поцелуй, и из ее горла вырвался приглушенный, протестующий стон. Ей хотелось еще, еще этого опьяняющего чувства, этой сладкой пытки, которая будоражила кровь и заставляла забыть обо всем на свете. Она словно алкоголичка, пристрастившаяся к крепкому терпкому вину, жаждала новой дозы, не в силах противиться охватившему ее желанию.

— Ну вот, — раздался над самым ее ухом довольный голос Малфоя, — теперь совсем другое дело.

Его слова, прозвучавшие словно ушат ледяной воды, мгновенно отрезвили Джинни. Шум в ушах стих, уступая место оглушающей тишине. Кровь отхлынула от лица, уступая место волне гнева, которая с каждой секундой нарастала внутри, как цунами.

— Ах ты… — прошипела она, с трудом выпрямляясь и отталкивая его от себя.

Малфой, не обращая внимания на ее гнев, лишь самодовольно усмехнулся и пригладил волосы, которые Джинни, кажется, успела ему изрядно взъерошить.

Она поправила платье, стараясь унять дрожь в коленях, и бросила на Малфоя испепеляющий взгляд. «Какая же я дура! — пронеслось у нее в голове. — Позволить какому-то… Малфою так себя… обвести вокруг пальца!»

— А знаешь, — проговорил он, голос звучал его отстраненно, — теперь я понимаю Поттера.

При упоминании о Гарри сердце девушки сжалось. Джинни, не раздумывая, развернулась и замахнулась, желая оставить на его самодовольной физиономии памятный след. Но он оказался проворнее. Парень перехватил ее руку и, резко потянув на себя, впечатал в свои объятия.

— Ах ты… мерзавец! — прошипела она, пытаясь вырваться, — летучемышиного сглаза захотел?!

— Ну-ну, дорогая, — промурлыкал он ей на ухо, и Джинни почувствовала, как по ее спине пробежал холодок, — не при гостях же.

Он обнял ее за талию, сдавливая так сильно, что она невольно всхлипнула.

— Приготовься, — прошептал он, и в его голосе почему-то послышались металлические нотки, — шоу продолжается.

И, не дожидаясь ответа, он, словно ни в чем не бывало, вывел ее из-за штор. Джинни оставалось лишь послушно улыбаться, пряча за маской равнодушия бушующий внутри ураган эмоций.

Остаток вечера прошёл для Джинни, как в тумане. Она двигалась, улыбалась, болтала с гостями, но все это было на автомате. Внутри у нее бушевала буря противоречивых эмоций. Обида, горечь, злость — все смешалось в один гремучий коктейль.

«Мерзавец! Негодяй! Как он посмел?!» — мысли вихрем носились в голове, не давая сосредоточиться. Джинни была зла, как фурия. Зла на Малфоя, за то, что он так с ней поступил, зла на себя, за то, что позволила ему это сделать, зла на весь этот фальшивый мир, где люди готовы на все ради собственной выгоды.

Сегодня она будет пить, танцевать, флиртовать, смеяться, жизнерадостно позировать перед вспышками фотокамер. И плевать ей хотелось на то, что скажут многоуважаемые Малфои и их чопорные гости. Сегодня Джинни Уизли будет жить по своим правилам.

Не раздумывая, схватила с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским и, осушив его одним махом, решительно направилась к столу, где рядами стояли бутылки с более крепкими напитками.

«Один бокал, второй… третий… что-то не берёт!» — усмехнулась она про себя, чувствуя, как алкоголь медленно, но верно делает своё дело. Голова стала приятно лёгкой, ноги сами просились в танец. Вот только музыка… эта нудная классика скорее навевала тоску, чем желание зажечь танцпол.

Недолго думая, Джинни подошла к музыкантам и, щедро одарив их несколькими галеонами, договорилась о небольшой смене репертуара. Через пару минут зал наполнили ритмы быстрого, зажигательного чарльстона. Джинни уже была готова пустить в ход всё своё очарование и шарм семейства Уизли, и показать присутствующим, как нужно отрываться на полную катушку, но… в тот же миг она почувствовала на себе чьй-то взгляд. Оглянувшись, Джинни заметила на другом конце зала Малфоя. Он смотрел прямо на нее, и в его глазах читалась смесь раздражения и гнева. Похоже он догадывался, что она собиралась сделать, и направился к ней, чтобы приструнить.

«Не дождёшься!» — пронеслось у неё в голове. Резко развернувшись, Джинни быстро скрылась в толпе гостей.

«Так, Уизли, думай!» — приказала она себе, петляя между чопорных дам и на всех парах удирая от надоедливого кавалера, — нужно что-то придумать… что-то этакое… чтобы и Малфою насолить, и себя не подставить…»

— Джинни…

Голос послышался так неожиданно, что Джинни вздрогнула и резко остановилась. Перед ней, словно материализовавшись из воздуха, стоял… Гарри. Гарри Поттер собственной персоной.

Он немного повзрослел, возмужал, но в целом оставался тем же Гарри, которого она… когда-то любила. Сердце Джинни болезненно сжалось, стало трудно дышать. Что он здесь делает? Неужели… с Гермионой?

Она обвела затравленным взглядом зал, но Гермионы нигде не было видно. От одной этой мысли у Джинни закружилась голова. Она совсем не была готова к этой встрече. Ни с ним, ни, тем более, с ней.

— Гермиона дома, — словно угадав ее мысли, сказал Гарри. — С малышкой. Не смогла прийти.

В его голосе звучала такая любовь и нежность, что Джинни почувствовала, как ее собственное сердце сжимается от зависти.

Она молча смотрела на Гарри, не зная, что сказать. Сколько они не виделись? Три года? Целая вечность…

— Меня пригласили, — продолжал Гарри, и в его голосе послышалась неуверенность. — Наверное, хотели увидеть твою и мою реакцию на происходящее.

— Наверное, — только и смогла выдавить она.

Некоторое время они стояли молча, не решаясь нарушить неловкое молчание.

— Значит... Малфой? — наконец спросил Гарри, и Джинни показалось, что в его голосе промелькнула едва уловимая насмешка.

Она лишь пожала плечами.

— Как видишь.

Гарри кивнул.

— Я рад за тебя, Джинни, — сказал он после небольшой паузы. — Кажется, вы… хорошо ладите.

«Мерлинова борода! — пронеслось у Джинни в голове. — Он что, видел их поцелуй?»

Она тут же покраснела, до кончиков ушей. Ну вот, она добилась своего! Гарри видел ее счастливой. Гарри теперь знает, что она не убивается по нему. Только вот… радоваться этому совсем не хотелось.

Ей отчаянно хотелось плакать. Но плакать она будет потом. Ночью, зарывшись лицом в подушку, когда никто не увидит ее слёз. А сейчас нужно держать марку. Показать Гарри, всему миру, да и самой себе, что она давно разлюбила его, что он для нее ничего не значит.

— Да, Малфой не так уж плох, как кажется, — стараясь говорить небрежно, бросила она, — хотя, конечно, все тот же слизеринский засранец.

Гарри удивлённо посмотрел на нее, а затем улыбнулся. Сердце Джинни болезненно сжалось, сделав непроизвольный кульбит. Его улыбка такая знакомая, такая родная…

— Дорогая, — с наигранным упрёком проговорил жених, — я так и знал, что ты обо мне высокого мнения.

В этот момент к ним, словно корабль, рассекающий волны, направился Малфой. Гости расступались перед ним, будто боясь попасть под горячую руку. Он приблизился к Джинни, по-хозяйски положил руку ей на талию, прижимая ее бедро к своему.

— Поттер, — протянул он, растягивая слова, и Джинни почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки, — вот так встреча.

Гарри пристально посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Джинни и коротко кивнул.

— Как твоя… жена? — спросил Драко, и Джинни показалось, что он специально сделал акцент на последнем слове.

— Хорошо, спасибо, — ответил Гарри, — Гермиона осталась дома, не смогла прийти.

Малфой наклонился и поцеловал Джинни в макушку. Она невольно нахмурилась. Что это он устраивает? Демонстрацию своих прав? Пытается ее соблазнить прямо на глазах у Гарри?

— Жаль, — с притворным сожалением произнёс Малфой. — У нас сегодня весело.

Гарри лишь коротко усмехнулся, бросив на Джинни быстрый, но многозначительный взгляд. «Он знает», — промелькнуло у неё в голове. Не зря Гарри работает Аврором. Не зря…

— Дорогая, нам пора, — проговорил Малфой, поворачиваясь к выходу и толпе журналистов, — ещё увидимся, Поттер.

Они обменялись сдержанными взглядами, и Малфой, не дожидаясь ответа, повлёк Джинни прочь.

— Я был рад тебя видеть, Джинни, — догнал их голос Гарри.

Она остановилась и оглянулась. Их взгляды встретились — её и Гарри. В эту секунду всё вокруг словно бы померкло, перестало существовать. Остались только они двое и бездонная пропасть непрожитых лет, несказанных слов, упущенных возможностей.

— Я тоже рада, Гарри, — выдавила она, стараясь улыбаться, — передавай привет Гермионе и дочери.

Она поспешно опустила голову, как будто боясь, что он увидит в её глазах слёзы, и прижалась к плечу Малфоя. Он что-то сказал журналистам, собравшимся у выхода, и Джинни натянула на лицо свою самую ослепительную, самую фальшивую улыбку, готовясь к очередной порции вспышек.

«Ох, что же они завтра напишут?» — с горечью подумала она.