Самоцветная пыль (джен)

58 г. Г.Э., Аметистовая Башня

— Ну и что ты от меня хочешь, Аэстри? — глаза Окили скрывала тугая темная повязка с золотистым узором — дань давним традициям, которым предпочитала не следовать молодежь. Со всех трибун вещали о том, как глупо цепляться за старое. И никто, ни один человек не осмеливался сказать вслух, что повязки не нужны потому, что Видящие разучились видеть достаточно хорошо, чтобы обходиться без глаз.

— Я хочу знать, что ты видишь. Неужели тьма заслонила и твои глаза? — терпеливо, в который раз за последние полгода повторила она. Между Аметистовой и Голубой башнями никогда не было настоящей дружбы, но сейчас, когда буквально все норовило окончательно рухнуть в бездну, глупо вспоминать старые разногласия или заниматься интригами.

— Тебе не нужны мои глаза, Аэстри, — Окили медленно покачал головой, — ты и сама знаешь грядущее. Неужели ты не прочла его в обломках Хэшфеля?

Пальцы Аэстри стиснули подлокотники кресла. Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от ощущения тягучей ноющей раны внутри, что открывалась каждый раз, стоило ей вспомнить о Хэшфели. Город-мечта, город-символ, который рухнул на землю, погребая под собой все их надежды на лучшее будущее.

— Я… не верю, что ничего нельзя изменить.

— Мне казалось, что ты умнее, чем Согха. Он до сих пор верит, что все вернется на круги своя. Надо лишь подождать. Естественный спад, как же, — Окили презрительно улыбнулся, а голос его к концу триады неуловимо изменился, напоминая Аэстри о тех высокопарных интонациях, с которыми Согха говорил с трибуны Багрового круга.

— Мы не можем вернуть все как было, но неужели нет пути для… нового?

— Энергия уходит. Лей-линии слабеют с каждым днем, узлы, которых хватало, чтобы обеспечить жизнедеятельность целого города, теперь едва хватает для нужд первой необходимости. Если так пойдет и дальше… боюсь, мы окажемся в большей дикости, чем это могли представить наши далекие предки.

— Мы уже намного ближе к ней, — Аэстри невесело улыбнулась, — я слышала, что в Лья завелся какой-то пророк. Он выходит на улицы и кричит о том, что все это — кара богов. Кто-то уже прозвал его Юэрэлем.

— Вы, ветряники, всегда отличались слишком большой тягой к сплетням, — сухо ответил Окили, — но подобное суеверие… — он рассмеялся. — Уверен, даже если слух правдив — топазы сами с ним разберутся. Хотя не исключаю, что им понадобится помощь изумрудных для этого сумасшедшего.

— Тогда уж им придется обратиться к Шепчущим — все-таки сумасшедшие это по их части, — Аэстри тоже рассмеялась. Странный, пугающий своей невероятностью слух окончательно показался ей предутренним бредом.

— И все-таки, нам нужны новые источники энергии, — упрямо продолжила она.

— Насколько я знаю, исследования в этом направлении еще ничего не дали, — Окили покачал головой, — даже Шепчущие в затруднении. Все, что мы можем сейчас — пытаться собрать так много энергии, как только возможно, и заполнить резервуары. Нельзя позволить повториться чему-то вроде трагедии в Летро.

— Да, этого мы должны не допустить, — Аэстри согласно склонила голову. Оставшийся без энергоснабжения Летро оказался погребен под толщей воды вместе со всеми жителями. После этого эвакуировали все подводные города пояса Лья. Аэстри невольно погладила пальцами камни диадемы, украшающей ее голову. Окили был прав — пока они не придумали ничего другого, стоило позаботиться о резервуарах. Она гнала от себя дурное предчувствие, что даже если они смогут запасти достаточно энергии, не будет тех, кто сможет ей правильно воспользоваться. В последнем наборе Голубой башни не было никого, кто имел шанс войти хотя бы в Золотой круг. И никого за последние пятьдесят лет, кто претендовал бы на Багровый. Не стоило сомневаться — совсем скоро Совет примет решение о снижении требований. Но сильнее они от этого не станут.