Опекун Блэк (джен)

Гарри и Драко, насупившись, сидели рядышком и поглощали выпечку Нарциссы Малфой. Обоим сидеть было неудобно.

На столом шла воспитательная беседа.

Обсуждали поведение Сириуса.

— Сириус, витражное стекло шестнадцатого века не подлежит восстановлению заклинаниями. Ценный антиквариат. Я его так любила, — в голосе Нарциссы слышались плаксивые нотки.

— Да верну я деньги, верну, не ной.

Люциус удовлетворенно кивнул, а Нарцисса продолжила ныть.

— Дело не в деньгах, больше такого не купишь.

— Дорогая, за десять тысяч галеонов можно купить даже лучше. Цены на антиквариат упали, — сказал Люциус.

— Десять тысяч? — медленно проговорил Сириус, видимо уже пожалевший об обещании вернуть. А на лице Люсьены отразилась скорбная мина, как будто она уже прощалась с новой шубой. Или метлой.

— А еще масло с твоего мотоцикла накапало на ковер. Он тоже антикварный, — проговорил Люциус.

Сириус резко поставил чашку на стол.

— А сколько я тебе должен за то, что подпортил тебе лицо?

Люциус ответил не сразу.

— Ни сколько, мне достаточно, что ты признал, что был неправ. Что этих двоих следовало выпороть.

— Э! Не передергивай, — перебил Сириус, опасливо посмотрев на Гарри. — Я признал, что они виноваты, а не то, что их следовало пытать.

— Сириус, они едва не взорвали Хогвартс, — вкрадчиво сказал Люциус. — Порка — самое разумное наказание для такого проступка.

— Фашист! — высказал со своего места Гарри Поттер.

Сириус расхохотался.

— Гарри, как ты узнал, я вроде тебе не говорил. Да, он — фашист.

— Националист, — яростно прошипел Люциус.

— Ты не только считаешь людей другой нации хуже себя. Но и магглов — хуже себя. И магглорожденных. А еще бедные — хуже тебя. Фашист. Антисоциалист.

— У меня не фашистские взгляды, — принялся защищаться Люциус. — А националистические. И я за аристократию. Во власти должны быть лучшие.

— Лучшие. Но лучших следует выбирать из всех. А не из кучки разбогатевшего меньшинства, — в голосе Сириуса слышался азарт, он настроился на увлекательный спор.

Люсьена зевнула.

— Пойду к Джею, я ничего не понимаю в политике. Я такая глупая.

Гарри Поттер громко засмеялся.

— Гарри, Люси пошутила. Она у меня самая умная, — Сириус притянул к себе Люси, они поцеловались.

Нарцисса двинулась за Люси. Она тоже ничего не понимала в политике.

— И мы пойдем, можно, пап? — спросил Драко.

— Да, — ответил Люциус. Он с удовлетворением отметил, что и в этот раз порка подействовала на сына положительно. Сразу стал более вежливым, почтительным, осторожным. Думать стал головой.

Чего нельзя было сказать о Поттере. Люциус скрипнул зубами, заметив, что мальчишка смотрит на него с наглой ухмылкой. И опять назвал его фашистом! Оставшись с Блэком наедине, нужно перевести разговор с политики на воспитание Поттера.

Драко выпрыгнул из-за стола. Ему хотелось, как можно быстрее прекратить сидеть — попа ныла. А еще он все чаепитие наблюдал за отцом, который стал каким-то суровым, отчужденным. Драко хотелось поскорее остаться с мамой наедине, что б приласкала, утешила.

Гарри не пошел за другом, он незаметно нырнул под стол, сделав Драко знак — не подавать вид, что тот заметил.

Гарри хотелось мести. Пока он не придумал ничего лучше, чем завязать старшему Малфою шнурки ботинок.

Чем он и принялся заниматься, аккуратно и осторожно связывая вместе малфоевские шнурки.

— Сириус, теперь когда мы одни, давай поговорим серьезно. Я понимаю, когда крестник слышит, ты его только защищаешь.

— Конечно, Гарри должен быть уверен в моей полной поддержке.

— Но не поддержке разрушительных смертельно опасных шалостей. Бомба, взрывающаяся конфетами, на уроке зельеварения...

— Я о таких даже не слышал, в наше время таких не было.

— А если бы эта бомба взорвалась. И конфеты попали бы в бурлящие котлы. И черт знает еще, какой состав у этих конфет.

— Вот не начинай опять, я уже согласился, что они виноваты. Не подумали, бывает. Но ты их так выдрал, что их еще долго будет воротить от бомб. Бедные ребята. Садист.

— Сириус, а сколько еще раз они будут так: не думать? И, извини, но это относится скорее к твоему Гарри. Он — заводила.

— Гарри, да. Совсем, как Джеймс, — вздохнул Сириус.

— Он совсем, как ты.

Сириус расплылся в самодовольной усмешке.

— Но и ты, и Джеймс были успешными учениками, может поэтому вас не исключили. А у Гарри за неделю — минус восемьдесят очков.

— А набрал сколько?

— Ноль.

— Как-то хреново.

— Скажи это Гарри. Но не в таком выражении. Я и так уже устал отучать Драко материться.

— Люциус, не держи меня за подростка. Конечно, я его отругаю. Все-таки я — его опекун.

— И я надеюсь, ты не забудешь объяснить ему, настолько опасной была эта их шалость?

— Объясню.

— Я знал, что мы придем к пониманию.

— Но, Малфой. Ты все-таки зануден. Никогда не шалил в школе, да? Вот мы, помню, однажды заложили динамит под башню Трелони, — Сириус зубоскалил.

— И ты хочешь, чтобы Драко и Гарри это повторили? — Люциус начал злиться.

Сириус задумался.

— Вообще, нет. Все-таки та шалость была опасна. Есть масса шуток и без взрывчатки.

— Вот и я о том же, — согласился Люциус. — А за шутки со взрывчаткой или еще за какие опасные их следует пороть.

— Но...

— И за плохую учебу тоже. Иначе в этой порке не было смысла. Ее следует повторить, если через месяц очки снова будут в минусе. И, тем более, если они взорвут еще что-нибудь. Убери угрозу наказания — и в них не будет стимула исправляться.

— Наказания. Не избиения.

— Пусть так. Тогда пригрози ему, что отшлепаешь. Ты ведь даже этого не делал.

— Вообще-то делал, — ответил Сириус, смотря в сторону.

В глазах Люциуса мелькнул интерес.

— А с этого места поподробнее. Мне Драко постоянно жалуется, что Гарри не наказывают.

— До Хогвартса. Один раз. Я потерял его в Министерстве. Я раскаиваюсь.

— Сириус! — разозлился Люциус. — Лучше бы ты не раскаивался. Сейчас бы не было многих проблем.

— А еще, когда он переступает все границы, я... хм... даю ему шлепок.

— А, про это мне Люси рассказывала. Он отрезал ей волосы во сне, а ты за это дал всего лишь один шлепок. Да он только посмеялся на это!

— Гарри расстраивается. Это для него сильное наказание.

— Тебе кажется, что он расстраивается. Ему уже не пять лет. Он — хитрый опасный рецедивист. И абсолютно без тормозов.

— Ха-ха, Люси так же говорит. Малолетний преступник, — сказано это было с гордостью.

— А ты только на минутку допусти, что мы с Люси правы. Что он, действительно, испорчен. И не просто озорник, как вы с Джеймсом. Он не знает правил. Для него их просто нет. Делает — что хочет. Не учится. Не думает. Вообще не просчитывает последствия своих действий. Захотел взорвать — взрывает. Отрезать волосы — отрезает. А чего ему боятся, когда добрый крестный максимум даст один шлепок.

Сириус нахмурился. Упоминание о волосах любимой Люси заставило его начать думать немного в другом направлении.

— Хорошо, я пригрожу ему, что дам несколько шлепков.

— Не несколько. Скажи ему, что выпорешь. Пусть боится. Тогда будем надеяться, что через месяц они выправят учебу и ничего не взорвут. Их следует наказывать одинаково. Это ведь справедливо. По-гриффиндорски, — Люциус усмехнулся.

— Я не хочу, чтобы Гарри меня боялся.

— Не тебя. Порки. Ну, же Блэк. Ты — его опекун. И твоя обязанность — воспитывать его и проследить, чтобы его не исключили из Хогвартса, а сам он дожил до совершеннолетия без оторванных взрывами конечностей.

— Хорошо, я тебя понял.

Люциус вздохнул так, как будто только что совершил невыполнимое дело.

— Прекрасно, мы наконец-то пришли к пониманию. Предлагаю за это выпить, — Люциус встал и сделал шаг к серванту.

И грохнулся на пол.

Сириус обеспокоенно склонился над ним.

— Живой? Что с тобой?

— Шнурки!

— Шнурки? — не понял Сириус.

Люциус яростно подобрался и принялся распутывать шнурки, завязанные морским узлом.

Сириус понял в чем дело и громко расхохотался.

— Вот шутники! Где вы, мародеры, еще под столом? — Сириус поднял скатерть.

Из-под стола вылез мрачный Гарри Поттер.

— Ты с ним заодно, — обвиняюще высказал он Сириусу, развернулся и выбежал из столовой.