Безмолвная исповедь (гет)

Как бы ни была я изначально настроена против сотрудничества с сомнительной итальянской корпорацией, отдать ей должное приходилось — нам действительно здорово помогли записать альбом, а когда вышел первый клип — сюжетный, на удивление качественный, хотя и работали в нем малоизвестные актеры, в основном итальянцы, мое имя и вовсе стало громче. Вернее, не мое, а Элоиз Линдсом. Постепенно довелось познакомиться с еще парой сотрудников корпорации, а с кем-то поговорить по телефону, и в целом «Вольтари» производили на меня впечатление чуть более хорошее, однако же многое продолжало выглядеть весьма странным и очень сомнительным. Во-первых, оставался факт, что до их внезапного появления на улице Роше (кстати, какого дьявола именно там, тоже не было понятно) мы о них никогда и ничего не слышали. Во-вторых, не были они известны и нашим с Шоном знакомым из определенных кругов, и с огромным трудом друг раскопал пару имен не слишком известных итальянских художников и театральных актеров, коим помогала эта самая корпорация, да пару немецких… В-третьих, некоего синьора Аро Вольтури, генерального директора и владельца корпорации, мы по-прежнему не видели и не слышали, и этот таинственный меценат оставался в тени… Впрочем, на последний факт можно было легко забить — владелец крупной организации, которому какая-то там певичка из Соединенного Королевства вряд ли сильно нужна. Так, баловство, и грех таким шансом заполучить спонсоров не воспользоваться.

К тому же контракт с Джастином я подписала, за что были проплачены два года лечения Кристин и я наконец-то получила шанс отвязаться от ненужных мне курсов, пусть и не всех. А сумма моего долга перед Линдсами не только сократилась на пару сотен тысяч, но и перестала впредь расти, по великодушному решению босса. И долг оставалось только отработать…

Да и, как ни крути, больше всех общавшийся с нами Марко, регулярно мотавшийся то в Италию, то обратно, и поддерживавший связь во время отъездов, оказался при близком знакомстве весьма интеллигентным, спокойным и приятным парнем, уравновешенным, и, что особенно импонировало мне, достаточно циничным и прагматичным. Не в пример своему помощнику, типу слегка странноватой наружности и не менее странного поведения, который, будучи приглашен к нам на чай, сделав глоток, так перекосился, что я испугалась на миг, что парня хватил какой-то приступ. Ан нет, обошлось. Вот только у Тутти таких приступов за чашкой чая как-то не случалось, что я не могла не отметить, как и общую большую сдержанность поведения…

Впрочем, и Марко, которого я могла бы с натяжкой назвать, после почти полугодичного сотрудничества, добрым приятелем — благо у нас нашлась уйма тем, включая интерес к истории, которую, пару последних веков, он знал так хорошо, словно жил в то время, некоторыми странностями тоже обладал. Первой из них были жутко, поразительно холодные руки, даже в теплую погоду, второй — любовь к закрытой одежде и темным уголкам — на солнечный свет Тутти наотрез отказывался выходить, хотя и не страдал, собственно, светобоязнью. Да и что-то ел или пил итальянец в нашем присутствии крайне редко, а иногда мне казалось, что он как-то несколько замедленно дышал…

И все же недоверие мое к ним стало чуть меньше, когда поступило предложение приехать-таки в Италию, для живого знакомства с главными лицами корпорации и решения вопроса о дальнейшем уже более прочном и длительном сотрудничестве. Кому ехать, было решено весьма быстро, и уже через неделю в аэропорту Сиены приземлялся самолет Alitalia, на борту которого находились начинающая британская исполнительница Элоиз Линдсом, она же Лиз Линдс, она же Ребекка Холмс, бас-гитарист и композитор Рэймонд Линдс, менеджер группы Шон Линдс, представлявший интересы владельца бренда Джастина Линдса, и Майк Хилл, телохранитель и подручный Элоиз-Ребекки. Встречали нас уже знакомый мне Марко Тутти и очень похожая на него девушка, светловолосая, совершенно ангельской, невинной наружности, мило улыбнувшаяся и одернувшая полупрозрачную белую блузку. Внимательный, острый взгляд, однако, тут же показал, что невинность и безобидность девчушки — да и вообще, всех из этих самых Вольтари, — только показные, нарочитые.

— Добро пожаловать в Италию, — даже голос ее звучал как-то мягко и приятно, но глаза не отрывались от нас, внимательно, пристально изучая. — Меня зовут Дже… Джульетта Тутти, я сестра-близнец синьора Марко и его коллега. На время вашего пребывания у нас мы будем вас сопровождать. Вы остановитесь в отеле, все оплачено нами, можете не беспокоиться.

— Очень рад познакомиться со столь очаровательной синьорой, — расплылся в улыбке Рэмми.

— Синьориной, — еще приторнее оскалилась итальянка. — Я не замужем. Однако, думаю, не стоит задерживаться, пройдемте к машинам. Надеюсь, вы не против быстрой езды?

— Вообще-то, — буркнула я, мечтая поскорее оказаться в отеле и собраться с силами, чтобы увидеть, кто же стоял за этими поворотами моей судьбы. — Я плохо переношу большую скорость.

— А вот мы не против, правда? — Рэймонд сиял все больше, и я заметила, как тонкая бровь девушки поднялась, и она отбросила за спину заплетенные в косу волосы. — Элоиз может поехать на другом авто, если это возможно.

— Ладно, решим, — отозвался уже Марко, галантно касаясь губами моей руки и учтиво, но чуть старомодно поклонившись ребятам. — Позвольте, я возьму ваш багаж, леди. — Сумку у меня тут же отобрали, оставив только дамскую сумочку с косметичкой, телефоном и прочими мелочами. — Мы живем не в Сиене, в городе Вольтерра, он довольно маленький. Но гостиница у вас будет уютная. К сожалению, вряд ли будет для вас уместно жить у нас… Кхм…

— Корпорация располагается в замке, и мы живем там же, это фамильный замок синьора Аро и его братьев. — Пояснила его близняшка, и сходство их было прямо-таки налицо. Разве что девушка казалась мне отчего-то куда более жесткой, что ли. И взгляд ее откровенно пугал. — Но мы не были уверены, что вам там будет уютно. У нас немного необычные условия жизни. Встреча займет пару-тройку дней, как раз прибудут ребята из вашей группы, вы выступите перед нашими директорами, и мы примем решение о дальнейшей судьбе нашего союза. Но синьор Аро уверен, что мы продолжим с вами сотрудничать. — Так, за рассказом о городке и окрестностях, которые мы непременно успеем осмотреть, мы и добрались до парковки, где нас ждали две темных, тонированных машины, в марках я разбиралась не слишком, но опознала в одной из них Фиат. И у этого самого Фиата, буравя нас глазами, застыл смутно знакомый Деметрий Паглиарини, изобразивший на лице нечто вроде радушной улыбки. Которая в его исполнении жутко пугала меня отчего-то, как и весь он.

— Добро пожаловать в Италию, мы весьма рады вас приветствовать здесь, — взгляд мужчины уперся в меня, и по коже прошел холодок. Казалось, что-то было ему известно такое, обо мне, чего он знать был не должен. Казалось еще тогда, в самом начале нашего сотрудничества. И теперь с новой силой. Бросив взгляд на ребят, парень уточнил что-то на итальянском у своих коллег, и Тутти прищурился.

— Я не поеду медленно, — проворчал он. — Поэтому так — я, Рэймонд, Майк и Шон на одной. Дем, Дже… Джульетта и Элоиз на второй.

— Думаю, Джульетта может поехать и с вами! — возмутилась девушка, впервые выказавшая знаменитую итальянскую эмоциональность из всей их компании. — Элоиз плохо переносит большую скорость, ее тошнит, как она сама заметила. Думаю, будет уместнее, если с ней поедет Дем.

— Славно, — процедил последний, натягивая на лицо еще более жуткую улыбку. — Всегда Дем, супер просто. Мисс Линдс, — уже куда мягче и галантнее заметил он, распахивая передо мной переднее пассажирское сидение. — Прошу. Не бойтесь, поедем медленно, если что — говорите, остановимся. — Я села, оглянувшись жалобными глазами на ребят, но успела только увидеть, как захлопнулись двери и авто сорвалось с места, помахав выхлопными газами. Мне же предстояло, судя по всему, и в самом деле прокатиться с этим парнем, с наружностью самую чуточку психа и одновременно неформала. И больше всего он смахивал сейчас с этой своей жутковатой улыбкой на какого-нибудь маньяка. Однако, крепче впившись пальцами в сумочку, и вспоминая, нет ли в ней чего для самообороны, я терпеливо дождалась, когда двери закрылись и в замке повернулся ключ зажигания. И на меня в упор уставились красные (что за черт?!) глаза.

— Вы… Вы в линзах, что ли? — выдавила я. Парень перевел взгляд на зеркало и чуть слышно выругался себе под нос.

— Да, забыл снять. Баловался утром с цветными стеклами. Не пугают?

— Верила бы во всякую чушь, подумала бы, что вы какая-нибудь нечисть, типа вампира или оборотня, — улыбнулась я, когда наше авто плавно тронулось с места в сторону неведомого мне городка. Сил оторваться от четких скул худощавого лица и длинных тонких пальцев не было. Вообще за полгода не изменился, все такой же бледный, тощий, взъерошенный. Вот только улыбка с лица сошла и вид сразу стал куда серьезнее и адекватнее, да и одет довольно строго, а на заднем сидении плащ какой-то свернутый…

— В эту чушь веками верили, — усмехнулся водитель. — Вы, небось, решили, что я маньяк.

— Да нет. Скорее неформал, думаю. — Отозвалась я, чуточку расслабившись. — Вообще рада вас видеть, мы с вами как-то почти не пересекались. Синьор Тутти говорил, вы тут заняты были.

— То тут, то там. Работа у меня такая, что куда пошлют, туда и еду. Я… хорошо, скажем так, нахожу партнеров, клиентов. Отслеживаю кое-какие вопросы. Ценят только это, а не душевные качества. Вот и выпендриваюсь иногда. Да и… Во все века были неформальные ребята, а в наше время можно не скрываться.

— Вы очень непонятный человек, — заметила я. — Вроде бы, знаете, такой безбашенный рокер, дерзкий, а послушаешь — серьезный, разумный парень.

— А одно другому мешает? — искренне удивился Паглиарини, внимательно следя глазами за дорогой. — Я люблю броско одеваться и довольно сильно уважаю рок, но это не мешает мне иметь мозги и быть серьезным. Разве не так? Разве человек должен быть простым и плоским? Это же скучно и серо. А быть совсем без мозгов тоже сомнительная радость — скорее для окружающих, конечно, чем для самого человека, но все же…

— Да уж, был у меня один знакомый человек без тормозов. Крайне мерзкий тип… — согласилась я. И, наконец-то отведя взгляд и убедив себя, что не станет он меня тут трогать, заметила коробку из-под своего диска на заднем же сидении. Второй альбом… — Забавно, вы меня, оказывается, слушаете…

— Пока в аэропорт ехал. — Отозвался собеседник. — Думаю, вам не слишком приятно будет, если я ваш альбом вместо вас самой включу, м?

— Обычно меня мало кто учитывает, главное — голос, — вздохнула я.

— Я вас понимаю. На меня тоже, в отрыве от… кое-каких навыков, всем наплевать. Но вообще вы девушка приятная… — мы понемногу выбрались на магистраль и, шурша шинами, двинулись куда-то, с весьма сносной скоростью, болтая ни о чем, когда многочисленные браслеты, плетеные, на моей руке зацепились за молнию на сумочке и по цепочке расползлись, открывая то, что я обычно скрывала напульсниками или рукавами, реже — браслетами. Шрамы, оставшиеся от неудачной попытки Пола покончить и со мной, и с собой, после которой я и оказалась заперта в его доме, откуда сбежала при помощи Лиз… И потом-то и случилась та страшная авария, похоронившая Ребекку. Шрамы, которые очень походили на мою собственную попытку суицида, безобразные, рваные… Деметрий, притормозивший на повороте, оглянулся в мою сторону, и в красных (вот ведь жуткая вещь!) глазах полыхнул странный огонек.

— Что это такое? Вы что, пытались… — понятия такта у этого парня явно были слегка своеобразными, и я, задушив возмущение, вздохнула.

— Нет, не я. Мой… Бывший спутник жизни, так сказать. Он решил, что вскрыть вены себе и мне было лучшим делом.

— Тяжелый человек был, видимо, — холодный твердый палец скользнул по рубцу на коже. — Быстро успели?

— Даже сознание не потеряла. — Горько улыбнулась я. — Он явно не в себе, но… Так вышло, что найти на него управу мне не удавалось. Хотя убить меня он попытался всего раз. Четыре года прошло, почти пять…

— И потом вы начали петь, — протянул мужчина. — Кто-то из… ваших?

— Нет. Я с ним уже четыре года не виделась. Дороги разошлись…

— Вам было лет девятнадцать, — охнул итальянец. — Вот они, ранние отношения у молодежи.

— Мне двадцать семь, — отчего-то вырвалось у меня и глаза стали еще более удивленными.

— Серьезно?

— Девушкам свойственно преуменьшать свой возраст. Так что да, на самом деле мне двадцать семь и мой бывший парень был человеком не вполне адекватным… Но это в прошлом, а сейчас я полным ходом ползу к славе и известности, и мне наплевать на парней и все такое.

— Бывает, — снова усмехнулся водитель. — Я не осуждаю…

— Эй, нет! Девочками я тоже не балуюсь! — возмутилась все же я. — Ты вообще…

— Я отмороженный любитель мальчиков, — поддел Паглиарини. — Забыла? Кстати, так тепло меня еще никто не приветствовал!

— Это было не тебе, — я не могла понять, как и почему мы перешли на «ты», но, судя по интонации, обращение и впрямь потеряло свою формальность, да и напряжение куда-то ушло, и даже к красному цвету линз я привыкла, когда Фиат, за разговорами, подъехал к небольшому, залитому весенним солнцем замку, показавшемуся мне готическим и немного мрачноватым, и, нырнув куда-то под полукруглую арку, укатил в подземный гараж, замедляясь…

— Мы приехали, — поведал Деметрий. — В гостиницу отведу потом, сначала пара моментов здесь. Это здание корпорации, основное. Штаб и общежитие, скажем так, — я с трудом успела заметить, как он покинул кресло водителя, обошел машину и открыл мне дверь, помогая выбраться на свет парковочный. Рассеянный, тусклый, как и в машине — кстати, окна он вообще не приоткрывал и словно прятался от света, как и все из их странной организации. Мужчина, между тем, подобрал с сидения плащ, темный, длинный, и набросил на плечи, выудив из багажника мою сумку, тяжелую, словно весила она с половину грамма. — Город успела рассмотреть, или я тебя совсем заболтал?

— Зато поговорили, — пожала я плечами, отгоняя мысль, что чуть не проговорилась совсем и чуть не выдала, что мне не только двадцать семь и у меня был муж, но я и не Лиз вовсе. — У вас тут… мило…

— Ладно, я знаю, что ты сейчас скажешь. Что если бы верила во всякую чушь, подумала бы, что в гостях у Дракулы. И что мы вампиры или оборотни, — рука похлопала меня по плечу и подвела к лифту, в дальнем углу гаража, заставленного сплошь дорогими машинами. Это сколько же у них, мать его, денег?! Однако в лифт меня втянули прежде, чем я успела бы что-то спросить, и вопрос я задала уже когда мы ехали куда-то наверх.

— Это все принадлежит синьору Аро и его братьям. — Неохотно отозвался Деметрий. — Они из весьма богатого рода. Ну и мы стараемся работать на славу. В определенных кругах мы организация известная и жуть какая страшная.

— А где остальные? — мы выбрались в узкий, довольно темный, коридорчик. Каменные стены с мрачными горгульями, темные старинные двери, сплошь запертые, узкие крутые лестницы, решетки на стрельчатых окнах… И голый камень полов… Походило это местечко воистину на какую-то вампирскую обитель, разве что обескровленных трупов и жутких криков не хватало, а вот холодок, проползавший под футболку, имелся.

— Остальные уже приехали и скорее всего успели представиться и отбыть в гостиницу, Марко у нас любит быструю езду. Да и я тоже, кстати.

— Но ради меня потерпел, — благодарно подмигнула я. — Холодно тут у вас. И жутко.

— А я говорил, прямо-таки вампирский замок, — как-то странно улыбнулся парень. — Ты не против, если я пока твою сумочку кое-куда поставлю? — Мы остановились у ничем не примечательной коричневатой дубовой двери, в замке которой мой «гид» и провернул большой ключ, неведомо откуда взявшийся. — Не бойся, всего лишь моя комната. — Подмигнул он. Я успела увидеть какие-то плакаты фильмов ужасов и рок-групп на стенах, раскладной диван и кусочек письменного стола, заваленный бумагами и книгами, когда дверь со стуком захлопнулась.

— Я начинаю верить в вампиров, — поежилась я, когда холодные твердые пальцы сжали мою руку. С такими знакомыми волей или неволей приходилось усомниться в собственном мировоззрении. Уж слишком все… Неоднозначно и жутко в этих итальянских друзьях. Слишком. — Деметрий, вы… вы вообще… люди?

— Естественно, — парень, будучи выше меня ростом, чуть наклонился и почти коснулся губами моих губ. — Кем мы еще можем быть, а? Вампиров не существует, сама знаешь. Просто мы… фанаты всякого мистического и неоднозначного. Ну, типа косим под колдунов, чернокни…

— И сейчас тебе холодно? — не унималась я. — У тебя руки ледяные.

— Плохое кровообращение. А к холоду в замке я давно привык.

— Сними линзы.

— Пальцами, прямо здесь? Не хочу какую-нибудь заразу занести, — попытался отшутиться мой спутник.

— Нет, вымой руки, но так, чтобы я видела, что ты снимаешь линзы. Пинцетом там, или чем, все равно. Я хочу увидеть, как ты это делаешь.

— Эй, ты чего? — в голосе мужчины появилось что-то бархатистое и вкрадчивое. Будь я наивной девочкой, вероятно, даже обольстительное. — Лиз, ладно тебе, ну надел я дурацкие линзы, обычно же глаза карие, правда?

— Выйди на солнце.

— Да что ты заладила?! Может мне еще чеснок съесть или святой водички глотнуть? — зашипел парень, втягивая меня с удивительной и пугающей легкостью в свою комнату. Кроме компьютерного, а не письменного стола в ней обнаружились шкаф, дверь куда-то еще, и несколько заставленных книгами на латыни и итальянском полок. И пара книг на английском. — Лиз, слушай, для тебя же лучше, — сильная рука прижала меня к холодному сквозь одежду и твердому телу. — Не копайся, угу? Мы косим под вампиров, но я бы не стал тут наши странности обсуждать, ок? На солнце я не выйду, линзы снимать не стану, ясно тебе?

— А есть, что снимать? — прищурилась я, внутренне с ужасом осознавая, что что-то и правда в них было не то. Вот только и мафиози они мне больше не казались. Это самое «не то» было слегка… Другого оттенка. И расспросы я тут зря все-таки начала… Впрочем, на это ответить мужчина мне уже не успел — в дверь громко и требовательно, и сейчас к моему немалому облегчению, постучали.

* * *

Деметрий* * *

Девушка умолкла, когда в дверь забарабанила, довольно требовательно, Джейн, и прищурилась, не сводя с меня напряженных темно-карих глаз. Линзы, кстати говоря, и, кажется, цветные… Последнее обстоятельство подчеркнуло, что завираемся тут не только мы, когда я отпустил смертную, нарочито медленно отпирая засов. Подручная Владыки ехидно изогнула уголки тонких губ.

— Вас где носило?

— Мы ехали медленно, — парировал я. — Остальные в отеле?

— Уже да. Синьор Аро сообщил, что увидит Элоиз позднее, а сейчас я представлю ее нашей… кхм… менеджеру, Франческе. Вы сможете связаться с ней, если у вас возникнут затруднения, — ангельская улыбка адресована была гостье замка, которая перевела все тот же полный подозрений взор на новоприбывшую. — К сожалению, синьор занят, он срочно вынужден был уехать. Мы прибыли гораздо раньше…

— Опасаюсь, это моя вина, — невинно заулыбалась Линдс, натягивая на лицо наивное и приветливое выражение. — Большое спасибо, Джульетта. Но, — она указала глазами на дверь, за которой выросла еще одна фигура, — кажется, нам с вами пора. Думаю, у синьора Тутти какое-то дело к синьору Паглиарини, и мы будем здесь лишними, — Джейн, скосив глаза на багаж дамы, кивнула, и, подхватив девушку, утянула ее к нашей по традиции смертной помощнице, очередной в очень долгом ряду. Женщина буквально свихнулась на желании сделаться вампиром, мы ее нисколько не смущали, и нужды поужинать секретарем Франческой за год ее службы у нас не возникло. Алек, проводив пару взглядом, прикрыл дверь, бесцеремонно усаживаясь.

— Я так слышал, она тут заподозрила нас в вампиризме? — без обиняков вопросил он. — Дем, я надеюсь… Стой-ка, какого лешего?! Мозгов нет?!

— Линзы растворились, вовремя не сменил. То ли уже на месте, то ли в дороге, пропустил момент. Заподозрила, но скорее так, под влиянием момента. В любом случае, Владыка увидит, есть, чего остеречься, или можно будет забить. — Фыркнул я. — В отель ее потом кто?

— Все ты же, мой непревзойденный сыщик. Все ты же. И не затягивай, Хайди как раз обед должна будет привести. Не успеешь — сам знаешь, останется какая-нибудь гадость. Кстати, мерзкое дело, я в присутствии этой девчонки с ума схожу. Даже когда сыт… Еле сдерживаюсь, — пальцы легли на крепкую древесину низкого комода. — Но Владыка категорически запретил пока ее трогать. Говорит, хочет увидеть кое-что лично…

— Странно, — повел я плечами, заметив телефон, выпавший, судя по всему, откуда-то у девушки, и подбирая его, чтобы вернуть владелице. — На меня вообще не действует, хотя я почти голоден. Вот их старшеньким, Шоном, я бы с большим удовольствием перекусил.

— Звучит так, как будто ты его целиком съесть собираешься, — хихикнул Алек. — Ладно, я предупредить, ты поосторожнее, сам знаешь…

— Узнает лишнее — будем разговаривать с ней иначе, Ал, и все дела. Да и она не слишком впечатлительная, скорее так, антураж замка повлиял.

— А шрамы на руке? Жизнь надоела?

— Говорит, что бывший бойфренд постарался, а там посмотрим. И не дергайся, не узнает лишнего. Тем более ей самой есть, что скрывать, думаю, найду ключик… — экран засветился, выдавая какое-то уведомление, и палец сам собой скользнул по тонкому стеклу, к счастью, реагировавшему не на тепло кожи. Сообщения открыты, когда успела только, непонятно. В самолете, что ли… Читать чужие письма, конечно, тон дурной, но не в нашем случае, и глаза пробежались по экрану чуть внимательнее. «Рита Грин», сообщения все в один конец, что называется, от Линдс, и последнее, набранное, но не отправленное, гласило «в Италии, Элоиз». Да Линдс сегодня из рук вон плохой хранитель собственных тайн, однако же, перелет, что ли, так дурно действует? Даже пароль не поставила…

— Алек, слушай, не знаешь, кого у них зовут Рита Грин?

— Слышал как-то от Шона. У Лиз была подруга, Ребекка, типа неполного двойника, похожи были. Рита — ее мать, о которой Линдсы заботятся.

— С чего?

— Ребекка и Лиз попали в аварию, лет пять назад. Грин искорежило, Линдс повалялась в клинике несколько месяцев, восстановилась и тут ее дядю и осенило, что у племяшки сильный голос. Они как-то при мне обсуждали, когда поедут к этой самой Грин, и кто из них. Дескать, не могут бросить одинокую женщину… Ребекка была чуток старше Лиз, вроде бы, года на три… Четыре…

— А она мне по дороге сказала, что ей двадцать семь, — протянул я, старательно отрешившись от тут же готового вступить в игру дара. И так додумаюсь, что уж там.

— Пошутила, скорее всего. У них вообще, у смертных дам ее возраста, шутки чаще всего странные. — Предположил Алек.

— Да нет, она на самом деле довольно серьезная и смышленая девчушка, вполне возможно, что ей есть эти самые двадцать семь, — откликнулся я. — И тогда получается очень интересная вещица, брат. Вот смотри — я подслушал, как она разговаривала с кем-то, кого назвала «мама», она заявляет, что ей двадцать семь лет, хотя по документам двадцать три… У нее какой-то долг перед Линдсами. Улавливаешь?

— И Шон сказал, что подруги были сильно похожи, — кивнул Алек. — Ты хочешь сказать…

— И талант к пению проснулся аккурат после аварии, а почему-то не до. Возникает вопрос, был ли он у Лиз до этой аварии. И другой вопрос, почему она так темнит в разговорах о своей биографии…

— А не с Ребеккой ли Грин, — озвучивая мою мысль, произнес друг, — мы имеем дело. Но зачем тогда устроен этот фарс?

— А зачем устроен фарс с Волтари Корпорэйшн? Документы, лицензии, свидетельства… Потому что нужно скрыть правду. Так что ключик давления, можно сказать, имеется.

— Владыка встретится с ней завтра, один. Он сказал, что его братья не слишком заинтересованы в проекте. Вот и посмотрим, прав ли ты еще, Дем. Может, совпало так. Ну а если нет, и девочка не угомонится в своих подозрениях, ты молодец, ищейка. Думаю, Риту Грин ты найдешь без проблем, и вот потом Линдс или кто она там, придется беседовать с нами куда мягче и гораздо серьезнее, — ухмыльнулся главный анестетик клана.

— Рита Грин, думаю, это последняя мера, — обращение неприятно царапнуло, даже за сотни лет не став привычным. Ладно еще от противника, чаще всего и слышу презрительное «ищейка». Но семье пора бы запомнить, что я терпеть не могу эту кличку. — Попробуем разубедить словами.

— Тебе ее жалко, что ли, стало? — нахмурился подручный Владыки Аро, правая рука и почти что сын, судя по уважению Господина к последнему. — С каких это пор ты жалеешь еду, Деметрий?

— С таких, что Линдсом игрушка, но пока еще не еда, — огрызнулся я. — С линзами промахнулся я, и я попробую ее убедить, что она ошиблась. Договорились? И я почти уверен, что Ребекка… Как там ее по мужу, не знаю… Все-таки прислушается...