Дорога судьбы (гет)

Шингван и Мичжу уже десять дней как покинули Нунбушин и ходили по лесам Ачимтэяна, останавливаясь на ночлег в палатках и перекусывая жареными грибами, рябчиками или кроликами. Девушка украдкой прикасалась к его руке и смотрела его воспоминания из детства и юности, когда жил с родными родителями, когда жил с приёмными родителями и названными братьями, когда жил в Нунбушине, в доме министра Пака.

«Четыре года назад я за тринадцать дней из Чольмёна дошёл до Нунбушина, — размышлял Ким. — Может, всё потому, что госпожа устаёт, и мы вынуждены останавливаться надолго. Ей надо отдыхать, и у меня от слишком долгой ходьбы колени болят. Тот, кто ударил меня мечом по ногам, уже мёртв, но мои ноги всё равно болят».

— Шингван, — словно разбудил его голос госпожи, — я вижу, что ты устал. Давай отдохнём. Скоро ночь, а палатка ещё не готова.

Пак не смогла справиться с постепенно возникавшей в её сердце симпатией к телохранителю, поэтому сдалась и решила проявлять заботу об этом человеке, который поддерживал её в трудную минуту, не сбежал от неё, невзирая на гибель своего нанимателя, её отца, и ничего не требовал взамен. Сукчжон окончательно покинул её сердце, поэтому даже не думала о нём и не переживала о том, беспокоится ли он о ней. Ей не хотелось иметь дело с жесткосердечным принцем, хранящим в своей голове только плохие воспоминания. С Шингваном было намного приятнее — он помнит только хорошее, из-за чего она бы постоянно держала его за руку, если бы имела такую возможность.

— Хорошая идея, госпожа, — улыбнулся Ким, — нам нужно перекусить и как следует выспаться. Нам ещё идти и идти. Через несколько дней прибудем в Ханманчжу.

Молодые люди перекусили кроликом, тушёным с грибами ибсэбосот, и попили чай из ромашек. Юноша соорудил палатку, и молодые люди, завернувшись в тёплые одеяла, легли спать на доски и сразу же провалились в сон.

Мичжу видела прекрасный сон, где бегала по изумрудной солнечной лужайке с белыми пушистыми кроликами, но резко проснулась от криков и толчков в спину и заметила, что Шингван мечется в холодном поту, крича:

— Отец, матушка! Нет! Не бейте моих родителей! Они ничего не сделали! Не делайте мне больно! Ай! Что вы делаете!? Горячо! Ай! Больно! Эта штука жжёт!

Его лицо выражало гримасу ужаса и боли. Потеряв остатки сна, Пак села на колени, притронулась к голове телохранителя и очутилась в крестьянском доме, где человек в маске прикладывал к правой щеке маленького мальчика раскалённый металлический прут с пластинкой на кончике; ребёнок истошно кричал, и лежащего рядом молодого мужчину со связанными руками наёмник в маске ударил ногой в живот; другой убийца избивал стальным прутом молодую женщину, требуя признания. Мичжу хотела спасти его, но её за плечо схватил Сукчжон и сказал:

— Не трать время на это ничтожество. Пусть лучше он погибнет ещё ребёнком. В будущем он не встанет между нами, и мы будем вместе навсегда! Ты будешь моей!

Неожиданно всё исчезло, и принц, крепко держа за плечо девушку, очутился в зловеще мрачном лесу; перед ними стоял взрослый Шингван с мечом в руке. Ким бежал к ним и замахнулся на принца; тот отреагировал моментально — ударил телохранителя мечом в живот, и тот упал на колени, зажимая рану. Мичжу силой мысли толкнула Ли, и тот улетел в сторону. Подбежав к раненому Шингвану, ничтоже сумняшеся Пак взяла его кинжал, порезала себе ладонь и окропила своей кровью его рану.

— Госпожа, зачем вы режете себе руки? — задал вопрос Ким и, схватив её руку, принялся перевязывать лоскутом от своего топхо и останавливать кровь.

Рана на руке Мичжу зарубцевалась, и девушка, махнув рукой, изменила мрачную картину; вокруг них стало солнечно и красиво: ярко светила единственная на небе звезда, согревая всё живое вокруг, мелодично пели птички, летали цветастые бабочки, на зелёной траве расцветали нежные ромашки. Молодые люди стояли и обнимались.

Пак проснулась в хорошем настроении и заметила, как лицо Шингвана расплылось в приятной улыбке. Ёчжон убрала руки от его головы, легла на подстилку и взяла юношу за руку.

«Я хочу, чтобы ты хорошо выспался, Шингван. Тебе и так хватает проблем. Зачем тебе кошмары ещё и во сне?»

С этими мыслями Мичжу уснула, не отпуская руку Кима, на которой чувствовала трудовые мозоли от держания молота, ибо хотела, чтобы он спокойно поспал, без этих кошмаров из прошлого. Утром телохранитель проснулся и, заметив, что госпожа держит его за руку, не двигался, чтобы не разбудить её.

«Что с ней происходит? Всё началось, когда мы с ней путешествовали по лесам. Почему она по-другому ко мне относится? Возможно, она просто влюбилась в меня, иначе как это можно объяснить? Но не буду допрашивать её — пусть сама решится на признание».

— Шингван, ты проснулся? — задала вопрос Мичжу, открыв глаза. — Я кушать хочу. Сделай мне рябчика, тушёного с ибсэбосот. И завари ромашковый чай.

За завтраком Ким расспросил девушку, ибо ему было интересно узнать, почему она схватила его за руку и так всю ночь проспала.

— Госпожа, зачем вы взяли меня за руку? Вы уже и спать без меня не можете?

— Просто ты кричал, как громкая водная ёчжон с рыбьим хвостом вместо ног да ещё метался, словно у тебя горячка. Поэтому я взяла тебя за руку, и ты успокоился. Кстати, что тебе приснилось?

— Мне снилось, как у меня на глазах пытали моих родителей, и мне обожгли лицо. Потом появились вы и хотели меня спасти, но принц Ли остановил вас и сказал, что лучше мне умереть ещё в детстве, а то я вам буду мешать. Потом мы оказались в мрачном лесу, и я напал на принца Ли. Он воткнул в меня меч, а вы отбросили его в сторону без помощи рук. Вы заметили, что я ранен, порезали себе руку и полили мою рану своей кровью. Дальше... Дальше вам не понравится. Хоть раз приснился бы Сорайро Хасу!

— Не бери в голову. Это просто сны. Ничего такого, — утешала Пак телохранителя.

Поев и попив чай, молодые люди отправились вперёд, и перед ними простиралась тёмная река Камаган, словно маня своими мутными тёмно-синими водами, под которыми не видно дна.

— Как мы переправимся? Тут лодочников нет, — сообщила Мичжу.

— Это не проблема. Залезайте ко мне на спину! — улыбнулся Шингван.

Пак залезла на спину телохранителю, и тот отправился по реке вброд; воды доставали ему по пояс, и Ким шёл вперёд, не обращая внимание на лёгкие волны, пытающиеся сбить его с ног. Он не чувствовал тяжесть от сидевшей на его спине девушки, казавшейся ему такой лёгкой, такой невесомой.

— Это мне напомнило детство. Помню, как отец так катал меня на спине, когда водил меня на берег реки Хвагикан.

— Вспомнил, как я, хён и ещё деревенские мальчишки бегали по водам Чоёнгана и брызгали друг в друга. Потом приходили все мокрые, и родители так ругались, — рассказал юноша о своих воспоминаниях, которые первыми пришли ему на ум.

Пак украдкой прикоснулась к Шингвану, и перед её глазами появилась картина, где юный Ким бегает по водам реки Чоёнган с названным хёном и другими незнакомыми мальчиками, брызгая друг в друга водой. Девушка улыбалась, рассматривая картинки, и почувствовала, что под ней телохранитель трясётся.

— Ты устал? — поинтересовалась Мичжу. — Я не простыну, всё в порядке. Давай, я пойду вброд рядом с тобой. У тебя колени болят.

— Госпожа, ещё немного. Сейчас мы дойдём.

— Нам ещё половину реки надо пройти. Ты хочешь меня уронить? Чтоб я о камни ударилась и утонула?

Поняв, что с госпожой спорить бесполезно, Шингван наклонился и присел; Пак спустилась с его спины и пошла по воде, не обращая внимание на течение, и Ким шёл с ней, превозмогая боль в ногах. Дойдя до берега реки, где вода стала путникам по колено, Мичжу решила побегать, вспомнив, как в юности так играла на берегу реки Хвагикан с Чанми и Хэналь. Но подруг рядом нет, а эти имена болью отзывались в её сердце, заставляя вспоминать те времена, которые уже не вернуть. Пак решила не думать об этом и просто наслаждалась моментом, бегая по воде и брызгая ею на берег. Глядя на весёлую госпожу, Шингван улыбался, радуясь за неё. Он побежал бы с ней, но от холода болели колени, и ему не хотелось фамильярничать с ней.

Выйдя на берег, Ким набрал хворост из деревьев, развёл костёр, выжал воду из одежды и сел перед костром греться, чтобы просушить ханбок; через несколько минут к нему присоединилась Мичжу и, выжав из чхимы воду, села у костра и сказала:

— Жаль, что ты со мной не побегал. Было бы веселее. Жаль, что твои ноги болят.

— Вы не боитесь простудиться? Всё-таки небезопасно бегать по холодной воде, — изрёк телохранитель и чихнул.

— А ты уже простудился. Надо было лодочника дождаться, и ты был бы здоров. А мы пошли вброд через реку.

— Зато как вы повеселились. Приятно, когда вы улыбаетесь. — Шингван снова чихнул.

— Надо сделать бульон из рябчиков. И заварить чай с малиной и ромашками. Пока совсем не простудился.

Девушка взяла у телохранителя охотничий нож, сделанный им же, отправилась на охоту и заметила двух рябчиков. Притянув их к себе силой мысли, Пак свернула им шеи и заплакала, размышляя:

«Шингван, как тебе их не жалко? Они же такие милые... Знаю, что людям надо есть мясо, но что делать, если по-другому никак? Надо ещё грибы найти. Помню, как ходила с ним и собирала грибы. Да, это они!»

Мичжу обрадовалась, увидев грибы пёго. Быстро собрав их, девушка отыскала ягоды малины и несколько цветов ромашек и отнесла к костру, где её ждал Ким, начавший постоянно чихать и кашлять.

— Госпожа, я уже хотел вас искать. Много вы нашли. Не ожидал.

— У тебя училась, сонсэн ⁽¹⁾. Смотрела, как ты делаешь, и брала пример. Да, я сглупила, когда сказала, что мне это не надо. Но теперь понадобилось. Как ты? Надо побыстрее сготовить бульон, иначе ты ещё сильнее заболеешь.

Мичжу ощипывала рябчиков, и Шингван постоянно подсказывал ей, как их потрошить, чтобы у мяса не было горького привкуса. Пак варила бульон и на сей раз почувствовала себя ёчжон по имени Чжаён из романа «Нальгэ» автора Сон Чжонху о шести девушках, которые спасали планету от трёх злых волшебниц Орым, Хвансан и Канбон, приспешниц тёмного мага Чхильму, пытавшегося захватить власть. Девушка часто перечитывала этот роман о шести кисэн Пучжи, Хансон, Чжаён, Кёным, Нонри и Баммуль, переживала за отношения между ними и их молодыми людьми, принцем Ханылем, его личным стражем и лучшим другом Ванчжа, рыцарями из королевской стражи Бунъёлем, Шинсуном, Тэяном и Чжигылем.

Она чувствовала себя ёчжон, управлявшей растениями и разговаривавшей с деревьями; но её отношения с Шингваном напоминали чувства Кёным, волшебницы, обладающей силой мощных звуковых волн, и Бунъёля, спесивого рыцаря, отрицавшего любые чувства. Но их отношения немного отличались от происходящего в паре двух вымышленных персонажей: Мичжу являлась ёчжон со сложным характером, скрывающей свои способности, хоть иногда вынуждена тайно их использовать, а он — рыцарь, умеющий петь так, что от его голоса и песен шли мурашки по коже; она пыталась отрицать свою влюблённость, но не смогла, а он полюбил её без надежды на взаимность.

«Но всё же Кёным и Бунъёль смогли открыться друг другу, невзирая на все предрассудки. Может, и мне нужно перестать скрывать свои мысли? Или пока подождать?»

— Госпожа, когда вы помешиваете бульон, вы так улыбаетесь. Что-то вспоминаете?

— Чувствую себя Чжаён. Ёчжон из романа «Нальгэ». Она может силой мысли выращивать растения, управлять ими и разговаривать с ними, а так же варить волшебные зелья и лекарства.

— Читал этот роман. Мне больше понравился принц Ханыль. Он знает, чего хочет, и добивается этого, — сообщил Шингван и про себя подумал: — «Он так напоминает Донмина. А я напоминаю Ванчжа, стража и лучшего друга Ханыля. Как поживает его величество? Как дела в Нунбушине? Как дела в Ачимтэяне?»

Мичжу приготовила суп из рябчиков с грибами, попробовала на вкус и про себя захихикала над своим первым опытом в приготовлении самого простого блюда, чтобы было, что перекусить в дорогу.

«Не блеск, но есть можно... Госпожа впервые готовит, поэтому не думаю, что получится кулинарный изыск», — размышлял про себя Ким, едя бульон.

Ёчжон украдкой дотронулась до его руки, и увидела, как Шингван разговаривает с наследным принцем. Донмин спросил его:

— Ты читал новый роман Сон Чжонху «Нальгэ»? Про шестерых ёчжон, спасающих мир? Волшебницу исцеляющего огня Пучжи, солнечную Хансон, цветочную Чжаён, музыкальную Кёным, мудрую повелительницу молний Нонри и Баммуль, ёчжон, управляющую жидкостями и веществами в разных состояниях?

— Ещё не дошёл до него... Собираюсь прочитать это Хёнсук, когда госпожа закончит.

1) Сонсэн (선생) — учитель (кор.)

Вернуться к тексту